Цена Мира (Дочь Кузнеца - 5)

Ольга Сергеева

Цена Мира

(Дочь Кузнеца-5)

Где заканчивается этот мир?

Там, где мы начинаем дорогу в следующий.

Где заканчивается эта жизнь?

Там, откуда нам уже не уйти.

Часть I. Найти и поймать

Глава 1. Гостья

Дикий лес к северу от Вольного княжества Махейн, земли стаи. Последний месяц зимы 1280 года от Сотворения мира.

Занила положила руку на живот. К восьмому месяцу ожидания появления на свет нового оборотня он, по ее мнению, стал просто огромным. Хотя, наверное, так и должно быть — в подобном деле опыта у Хозяйки стаи оказалось совсем мало. А еще живот был упругим и... Занила невольно затаила дыхание, ощутив, как сквозь тонкую льняную ткань свободного платья и теплую, почти горячую, кожу в ее ладонь толкается крошечная ножка! Будущий маленький оборотень... Маленький, но уже такой настойчивый!

Кай'я Лэ [Кай'я Лэ — титул главы стаи оборотней. С Древнего языка традиционно переводится, как Хозяйка (Кай'е Лэ — Хозяин). Буквальный перевод с Древнего языка — "Владеющая (владеющий) знанием о Сути". Множественная форма "Хозяева" — Кай'и Лэ.] стаи нахмурилась и поднялась с колен. Определенно, усилившая в последние два дня активность ребенка, которому еще четыре седмицы полагалось спокойно ждать в утробе у матери, ей совсем не нравилась.

— Плохо, да?.. — Вилиса, полу сидевшая полу лежавшая на низкой, устеленной пушистыми шкурами лежанке попыталась встать вслед за ней, но Занила сжала руку женщины, останавливая: ей не станет лучше, если она в своем положении еще и начнет бегать по комнате. Жаль, отвернулась она не достаточно поспешно, и оборотень успела заметить выражение лица Хозяйки стаи, — нервничать ей тоже было ни к чему. Занила поднесла руку ко лбу, будто собираясь откинуть назад волосы, и только потом вспомнила, что, проснувшись, заплела их в косу, чтобы не мешались. Провести рукой по лбу все равно хотелось, то ли пряча взгляд, то ли просто выигрывая время... Кай'я Лэ заставила себя повернуться к Вилисе, еще раз внимательно посмотреть на нее, теперь уже не только на огромный высокий живот, но и на лицо, посеревшее, с глубокими тенями вокруг глаз.

— Ты ночью спала? — спросила Занила немного резче, чем самой хотелось. Впрочем, раннее-раннее утро, едва рассвет, к хорошему настроению вряд ли располагало. Вилиса, будто почувствовав в голосе Хозяйки стаи какой-то упрек, неуверенно качнула головой:

— Он всю ночь так... — женщина накрыла руками свой живот, словно стараясь защитить его. Или удержать.

Всю ночь толкается — перевела для себя Занила ее последнюю фразу. И, судя по тому, что она сама ощутила минуту назад, толкается сильно. Вилиса молчит, но тут уж можно догадаться и без ее слов: маленький оборотень причиняет своей матери боль. Сильно захотелось спросить, почему женщина терпела всю ночь, решившись позвать Хозяйку стаи лишь утром, но Заниле казалось, что она и об этом уже догадывается. Нет, она никогда и ни в чем не упрекала Вилису, а стая и вовсе была в восторге от известия о ее будущем материнстве, но когда Кай'я Лэ день за днем, ночь за ночью просиживала возле нее, не занимаясь ничем другим, женщина невольно начинала чувствовать себя виноватой. Хотя, наверное, думать об этом нужно было раньше. Как и о том, что выносить и родить оборотня совсем не так просто, как выносить и родить человеческого детеныша. А еще о том, что в мире вокруг продолжается война, также требующая неусыпного внимания Кай'я Лэ.

Занила вздохнула, стараясь хотя бы на время прогнать прочь все лишние мысли, и, подвернув длинное платье, вновь опустилась на устланный толстой шкурой пол возле лежанки Вилисы, там, откуда можно было, не наклоняясь, дотянуться до нее.

— Я не думаю, что стало хуже, — проговорила Занила, стараясь, чтобы голос звучал не столько успокаивающе, сколько искренне. — Просто он растет, а удерживать его от превращения — ты ведь помнишь — нам приходится чуть ли не со второго месяца.

Вилиса кивнула. Разумеется, она помнила. В этом и заключалась главная сложность появления нового оборотня на свет — в том, что энергетическое кружево ребенка, формирующееся едва ли не в момент зачатия, никак — то есть совершенно никак! — не было связано с кружевом матери. Зато едва только тело начинало формироваться, маленький оборотень начинал пробовать оборачиваться. Разумеется, делал он это совершенно неосознанно — всего лишь нестабильность силового кружева, вызываемая малейшими колебаниями в общем уровне энергии, — но именно поэтому подобные попытки ни к чему хорошему привести были не способны. Плоть, не управляемая разумом, просто не в состоянии пройти через обращение и заново сформировать свою суть, а значит, смена облика еще даже не рожденным малышом не могла закончиться ничем иным кроме его гибели.

А на таком сроке, как у Вилисы сейчас, вероятно, еще и смерти матери...

Долгими ночами, вот также сидя между пылающим камином и лежанкой женщины, Занила думала о том, почему их Божество, Сила Леса, создавая своих детей, придумала для них такие сложности. Может быть, хотела уравновесить то, что тела оборотней были неподвластны времени, не старея и не боясь болезней. А может быть, просто старалась крепче сплотить их вокруг себя, ведь только Хозяйке стаи и силе, текущей в ее кружеве, удавалось удерживать нерожденного оборотня от его первого обращения.

Конечно, обо всем этом Вилиса прекрасно знала. И на вопрос, почему она все же решилась родить ребенка именно теперь, как очень часто бывает, существовал далеко не один ответ. Два, по крайней мере... Может быть, просто оборотень, прожившая уже почти триста лет, больше не могла ждать. А может быть, она не верила, что война между стаей и магами, в которую теперь к тому же оказались втянуты еще и человеческие государства, когда-нибудь вообще закончится. Но — как уже было сказано — ни в том, ни в другом случае Занила не собиралась ее осуждать. Много веков стая была лишена Силы Леса, и все это время рождение каждого нового высшего оборотня было настоящим чудом. И теперь, когда все наконец-то изменилось, не стоило терять времени. Если Занила могла подарить кому-то из своих оборотней чудо, она это сделает. А война?.. Губы Кай'я Лэ дрогнули в ее обычной совсем недоброй усмешке: что бы ни происходило вокруг, никогда она не позволит врагам решать за нее, как ей поступать!

Вилиса пошевелилась на своей лежанке, неловко обхватив живот руками: очевидно ребенок вновь напоминал матери о себе.

— Ты говорила в прошлый раз, что почти придумала, как помешать ему оборачиваться? — тихо, будто до конца не веря собственным словам, произнесла женщина, исподлобья взглянув на Кай'я Лэ. Занила медленно кивнула:

— Да. Я хотела накинуть на него ниточки — соединить его сознание с твоим, так, чтобы ты могла чувствовать его и, если что-то вновь пойдет неправильно или слишком быстро, сумела остановить.

— Тогда сделай это, Кай'я Лэ!

Занила внимательно посмотрела на нее:

— Ты уверена? Я, конечно, могу протянуть нити, но кто знает, как ребенок отреагирует на соседство с Силой Леса. Может быть, нормально, а может быть... — она не стала договаривать. Вилиса и сама была высшим оборотнем, чтобы без лишних объяснений понимать, что такое нестабильность энергетического каркаса, чем она вызывается и к чему приводит. К чему приводит — пожалуй, даже слишком хорошо знала. Поэтому Занила и предоставляла решать ей. Сама она на эксперимент решилась бы, не задумываясь: ей уже не раз доводилось доверять свою жизнь Силе Леса. Правда, обычно это происходило в ситуациях, когда терять было особенно нечего. Да и рисковала она при этом лишь своей собственной жизнью.

— Да, Кай'я Лэ, я уверена.

Занила кивнула, поднимаясь на колени. Человек на ее месте, наверное, посчитал бы своим долгом уточнить: точно уверена. Но Занила на то и была высшим оборотнем и Хозяйкой стаи, чтобы без слов ощущать эмоции своего собеседника. Сейчас в Вилисе она не чувствовала ничего кроме уже произнесенного женщиной вслух: ничего кроме уверенности, а точнее — безоговорочной веры в Кай'я Лэ стаи. Или в Силу Леса. Занила искренне надеялась, что все же второе. Она так никому и не решилась пересказать слова мага Талгата, когда в их последнюю и весьма памятную встречу он утверждал, будто Занила теперь и есть Сила Леса. Сознания Хозяйки оборотней и их Божества едины, и именно так нужно их воспринимать. Сама Занила не знала, как она относится к этой идее. Но в последнее время она все чаще ловила себя на мысли: есть вещи, которые просто не зависят от того, признаешь ты их или нет!

Кай'я Лэ придвинулась ближе к лежанке Вилисы, одновременно плавно опускаясь на другой уровень зрения: для того, что она сейчас собиралась сделать, ей необходимо видеть энергетические кружева женщины-оборотня и ее ребенка.

О чем еще она никогда не забывала на протяжении своей жизни Хозяйки стаи, оборотня или просто человека, так это о том, что если какая-то сила идет к тебе в руки, нельзя от нее отказываться. Если хочешь выжить — нельзя!

Со второго уровня зрения тело Вилисы казалось сосудом нежно-голубого сияния со сложным объемным кружевом внутри. Крупным ярко сияющим узлом билось сердце, а ниже Занила привычно отыскала еще один силовой каркас — ребенка. Это сейчас — привычно, а когда Занила решила посмотреть на него впервые, то не поверила собственным глазам: кружева матери и ребенка не просто не были связаны между собой, у них даже цвет оказался разным! Если каркас Вилисы сиял светло-голубым, то ее ребенка — салатово-зеленым. Как позже выяснила Кай'я Лэ, расспросив других высших оборотней стаи, такое все же было редкостью. Обычно тип внутренней энергии сохранялся в пределах одной семьи, передаваясь от матери к ребенку. Может быть, и поэтому еще беременность Вилисы протекала так тяжело.

Сейчас Занила на цвет кружева уже не обращала внимания. Гораздо сильнее Хозяйку интересовала его форма. С каждым днем, с каждым разом, когда она видела его, силовой каркас ребенка становился все более и более развитым. Если вначале он напоминал всего лишь перепутанный клубок нитей, то теперь это была пусть и миниатюрная, но уже весьма точная копия кружева взрослого оборотня. Причем с двумя равноценными уровнями — на каждый из существующих обликов! Кружево было вполне готово к обращениям... Кружево, но уж точно еще не ребенок!

Занила еще раз окинула крошечный силовой каркас внимательным взглядом, вспоминая, вновь шаг за шагом повторяя то, что собиралась сделать, а потом приоткрыла собственное кружево, выпуская наружу Силу Леса. Она действовала очень осторожно, позволяя энергии вытекать лишь по капле. Та сгустками расплавленного серебра привычно собиралась на кончиках пальцев. Занила подождала, пока ее окажется достаточно, и решительно вновь закрыла кружево: меньше всего Хозяйке стаи сейчас нужно, чтобы Сила Леса в полной своей мощи прикасалась к маленькому оборотню!

Сгустки энергии, подчиняясь желанию Кай'я Лэ, начали медленно удлиняться, из бесформенных капель вытягиваясь в тонкие нити. Занила подождала, пока в каждой из ее ладоней окажется примерно по дюжине, а потом осторожно отделила одну. Она не знала, как со стороны выглядели ее действия, но Вилиса вдруг судорожно, хоть и тихо выдохнула.

— Все в порядке, — проговорила Кай'я Лэ, не поднимая на женщину взгляда, потому что не решалась даже на мгновение выпустить из вида тонкие и своевольные нити в своих пальцах. — Все так, как надо.

Вилиса ничего не сказала. Она по-прежнему лежала, не двигаясь, и Занила оценила это как разрешение действовать. Кай'я Лэ протянула руку к кружеву женщины. Она не прикоснулась к нему, неплохо представляя, что ощущения от этого вряд ли можно будет назвать приятными. Зато вместо нее прикоснулась Сила Леса. Нить скользнула с пальцев, спиралью обвившись вокруг одного из узлов каркаса Вилисы. Женщина слабо вздрогнула, но вновь не пошевелилась и не попросила остановиться. Хотя, в отношении последнего Занила вовсе не была уверена, что это возможно.

Нить, которую ей пришлось выпустить из пальцев, слегка подрагивала, будто на энергетическом уровне реальности гулял ветер. Занила осторожно поймала ее свободный кончик и потянула вглубь, к кружеву ребенка. На этот раз ей пришлось чуть-чуть подтолкнуть ее, направляя, будто сама Сила Леса тоже робела перед таким хрупким созданием, но в конце концов, решившись, прикоснулась. Больше всего Занила боялась, что кружево маленького оборотня сомнет очередная волна попыток сменить облик, которых было уже так много за последнее время, но пока ребенок оставался спокоен.

Переведя дыхание, Кай'я Лэ поднялась по уровням зрения, чтобы взглянуть в сосредоточенное лицо Вилисы:

— Как ты?

— Все нормально. Продолжай, — глаза женщины были открыты, но взгляд абсолютно неподвижен, и Заниле потребовалась пара мгновений, чтобы догадаться: та тоже сейчас наблюдает за совсем иным уровнем реальности. Даже понимая, что Вилиса этого не увидит, Кай'я Лэ кивнула и взялась за следующую нитку.

Она повторила все свои действия: прикрепить один кончик к кружеву женщины, потянуть, направляя внутрь, соединить с кружевом ребенка. Потом еще раз с новой нитью. И еще... К двадцатой нити у Занилы уже болели глаза, хотя она ими и не смотрела, и от напряжения сводило пальцы, хотя в действительности она ими не двигала. Зато результат, кажется, того стоил! Занила устало села на пятки, любуясь творением своих рук. То, что она создала, больше всего напоминало еще один уровень кружева. Конечно, не такой сложный, как естественные каркасы оборотней, зато надежно соединяющий Вилису и ребенка в ее теле.

Кай'я Лэ с силой зажмурила глаза, возвращая себя на первый уровень зрения. Когда она вновь их открыла, Вилиса сидела, наклонившись вперед и обхватив живот руками.

— С тобой все хорошо? — Занила на миг испугалась, что сделала что-то не так, но в это мгновение оборотень подняла на нее глаза... сияющие, полные абсолютного и ни с чем не сравнимого восторга.

— Я его чувствую!.. Я... Он... — слова кончились, так и не сложившись в осмысленные фразы, зато улыбка, широкая и радостная, с легкостью заменила их. Занила в ответ усмехнулась уголками губ: именно такого эффекта она и хотела добиться. Сейчас, когда Вилиса ощущает кружево своего ребенка, она сможет контролировать его и, когда понадобится, остановить обращение. А самой Кай'я Лэ теперь больше не придется сутками просиживать поблизости. Так что еще вопрос, кто сейчас должен радоваться сильнее!..

— Но сразу после родов нити нужно будет обязательно снять, — произнесла Занила. Оборотень кивнула, но ее глаза, все еще смотрящие на другой уровень реальности, заставили Кай'я Лэ усомниться, что при этом она слышала хоть слово. Занила поднялась на ноги и потянулась, разминая уставшую от долгого сидения в не слишком удобной позе спину. Нужно будет найти Минка — счастливого мужа и будущего отца — кажется, теперь его очередь быть нянькой!

Когда секунду спустя раздался тихий стук в дверь, в первое мгновение Хозяйка стаи подумала, что это как раз он устал ждать и решил выяснить, как идут дела. Но, уже направляясь к двери, Занила почувствовала, что за ней стоит совсем другой оборотень. С момента, когда стая, разделенная после смерти Кай'е Лэ Родослава, вновь объединилась, прошел уже целый год. Этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы лично познакомиться со всеми оборотнями, называвшими ее Хозяйкой, но не хватило, чтобы научиться каждого из них узнавать вот так — по одному отголоску энергии их кружев. Но Байда, командира своих гвардейцев и просто того, кого она считала своим другом, Занила все же отличала.

Кай'я Лэ распахнула дверь. Оборотень стоял на пороге, не решаясь постучать вновь, но от нетерпения переминаясь с ноги на ногу. На нем не было надето ни куртки, ни полушубка — лишь холщовая темно-серая рубаха, но короткие светлые с рыжинкой волосы были влажными, будто парень только что вошел в дом со двора — из-под снега, как знала Занила, начавшегося еще с вечера и тяжелыми сырыми хлопьями продолжавшего падать всю ночь. Кай'я Лэ окинула Байда нетерпеливым взглядом. Каждый из ее стаи знал: когда Хозяйка с Вилисой, беспокоить ее можно лишь по действительно важному поводу. Оборотень смысл взгляда понял верно и, демонстрируя смущение, наклонил голову. Впрочем, ничего, хотя бы отдаленно напоминающего раскаяние, в ярко блестящих светло-голубых глазах так и не появилось.

— Извини, что не стали дожидаться, Хозяйка, — проговорил он, — но Раик с Силисом вернулись с обхода границ и кое-кого привели с собой, — Байд сделал многозначительную паузу, вновь поднимая взгляд на Занилу, чтобы не пропустить того момента, когда в глазах Кай'я Лэ зажжется интерес к его словам. — Они поймали в лесу шпиона магов, Хозяйка!

Занила впилась пальцами в косяк двери, не замечая, как длинные загнутые когти, появившиеся на ее руке, оставляют глубокие борозды в твердой древесине. Может быть, что-то и могло в этом мире измениться, но уж точно не ее ненависть к магам!

— Почему они его на месте не убили? — спросила Кай'я Лэ, чувствуя, что голос опасно близок к звериному рычанию, но не имея ни малейшего желания это исправлять.

— Тебе оставили, Хозяйка! — Байд отнюдь не добро усмехнулся. Иногда за его вечно смеющимися по-мальчишески беззаботными глазами можно было забыть, кто он такой. Но иногда, как сейчас, оказывалось достаточно одной фразы оборотня, чтобы вспомнить. Занила кивнула, не задавая больше вопросов и не тратя времени, аккуратно прикрыла за собой дверь, оставляя Вилису отдыхать, и шагнула вслед за командиром своих гвардейцев.

Уже больше полугода, с прошлой ночи летнего солнцеворота, длился этот новый виток Йат Сваргуэ [Йат Сваргуэ — (букв. перевод с Древнего языка — "война без начала") так оборотни называют войну, которую стая на протяжении веков вела с племенем магов. В летописях их противников она упоминается как Великая Война.] — многовековой войны между стаей и магами. Осенью, в день памятной битвы за Догату, Занила почти поверила, что ей совсем скоро удастся ее закончить. Но она ошибалась... В тот день Сила Леса открыла ей новые грани ее способностей, научив строить пространственные переходы сквозь мир без заранее заготовленных нитей-ключей, перемещаясь по естественным энергетическим потокам, и Занила поверила, что теперь наконец нанесет магам сокрушительный удар. Блестящая победа в морской схватке за салевскую столицу поддерживала ее надежды. Кай'я Лэ готова была уже переправить оборотней и тех людей, кто захотел бы присоединиться к ним, под стены Рилла-Дессы — главного города магов — и начать его штурм, но оказалось, что она слишком сильно недооценила своих противников. Талгат — глава Совета магов и самый сильный колдун из тех, кого знала Занила, оказался в городе раньше нее и успел выставить вокруг его стен магическую защиту, не позволявшую подойти ближе, чем на три сотни аммов [Амм — (букв. перевод с Древнего языка — "локоть") мера длины, примерно равная 50 см.], останавливающую на середине полета стрелы и арбалетные болты, снаряды баллист и даже магию самой Кай'я Лэ.

Заниле тогда потребовалось несколько суток, чтобы понять, что же именно сделал Талгат. И даже теперь, полгода спустя, она не знала, как разрушить его колдовство!

Магу каким-то невероятным образом удалось замкнуть в кольцо все энергетические потоки вокруг города. Ни одна капля силы не вытекала вовне. И ни одна, соответственно, не могла проникнуть внутрь. Примерно по такому же принципу оборотни строили свои энергетические карманы [Энергетический карман — способ переноса каких-либо предметов. Вещь помещается внутрь замкнутого энергетического пласта, после чего на физическом уровне окружающего пространства она временно перестает существовать. Способность доступна исключительно высшим оборотням. Обычно используется ими для переноса одежды и оружия при смене облика, однако при наличии достаточных способностей э.к. возможно замкнуть и вокруг неподвижного и даже достаточно значительного по размерам объекта.], убирая отдельные предметы или целые куски реальности на другой уровень пространства. Только Рилла-Десса никуда не исчезла, она оставалась видна и на первом уровне зрения. Видна и совершенно недоступна!..

И сейчас, месяцы спустя, думая об этом, Занила лишь с трудом сдерживала собственную ярость. Сказать, что она испробовала все, чтобы пробить защиту Талгата, значит не сказать ничего! Баллисты и катапульты — человеческое оружие, усиленное магией, и чистая энергия; Сила Леса, сконцентрированная до предела в одной точке... Занила разве что клыками и когтями не пыталась разорвать щиты! Реальность звенела, гнулась и дрожала маревом под напором силы, но защита оставалась на месте... Даже Кай'я Лэ не могла пробиться сквозь плоть мира... А именно из нее Талгат и создал свой щит.

А наиболее мерзким было то, что сами маги сквозь свою защиту проходили! Не на физическом уровне реальности, разумеется, а через порталы — по заранее заготовленным и разбросанным чуть ли не во все точки мира нитям-ключам!

Причем, поняли это оборотни не сразу — лишь когда отряд магов напал на их поместье близ Годрума. Ту атаку отбили, заплатив несколькими жизнями, и заодно приобрели столь необходимые знания: маги могли появиться в любой момент и практически где угодно, нанося небольшие, но оттого не менее болезненные уколы и вновь исчезая. Сами же оборотни могли лишь бессильно смотреть на красные покатые крыши Рилла-Дессы, на город, будто в насмешку над ним словно и не прекращавший своей повседневной жизни...

А еще в сражениях против магов Занила по-прежнему была практически одна. Нет, оборотни, тем более оборотни высшие, были великолепными бойцами, оружие и доспехи, укрепленные Силой Леса, давали прекрасную защиту против колдовства, но в схватке с настоящими магами, где сражение велось практически только на энергетическом уровне реальности, им все же было не выстоять. Только Хозяйка стаи и Сила Леса, текущая в ее кружеве, становилась для магов достойной противницей. Но Занила, как уже говорилось, была одна. Перед схваткой за Догату она научилась на время передавать Силу Леса другому оборотню. Но и здесь все тоже оказалось совсем не так просто: далеко не каждый оборотень для этого подходил. Он должен был сам обладать достаточной силой, чтобы суметь удержать и взять под контроль новую энергию невообразимой мощи. Прекрасно осознавая, чем обернется неудача, Занила пока не решалась передавать Силу Леса никому кроме Ледя. Хотя, безусловно, и это уже было существенной помощью. По крайней мере, оборотни, жившие в Догате, получили возможность не уезжать из своего родного города; стая смогла не прекращать свои торговые дела на юге материка; а сама Занила — не разрываться между Махейном и Салевой. Да, Ледь уже несколько месяцев жил в Догате. И с каждым новым днем из этих бесконечных месяцев Занила все больше убеждалась, что порталов, связывавших два дома стаи, было совсем недостаточно. Так что нужно ли было объяснять, как же сильно она ненавидит магов?..

Байд подал Кай'я Лэ ее теплый, подбитый волчьим мехом плащ. Занила накинула его на плечи, вряд ли задумавшись о том, что делает, и, распахнув тяжелую дверь, вышла во двор.

С ночи сильно потеплело, но снег, как она и предполагала, все еще продолжал идти. Тяжелые влажные хлопья падали с низкого серого неба. На лапах громадных сосен, близко подступавших к дому стаи, лежали белоснежные, мягкие и пушистые на вид шапки, но на земле, под ногами толпившихся оборотней, снег таял, превращаясь в невразумительную грязную жижу, противно хлюпающую под подошвами сапог и грозящую промочить полы плаща. Правда, даже такая, на редкость мерзкая, погода не смогла заставить оборотней оставаться в доме. Заниле показалось, что во дворе сейчас собралась едва ли не вся стая.

Заметив стремительно идущую в их сторону Хозяйку, оборотни расступились, и Кай'я Лэ увидела Силиса и Раика, стоявших в самом центре толпы. Они оба еще сохраняли звериный облик — тот, в котором обходили границы владений. Обычно невысшие оборотни, возвращаясь из дозора, предпочитали сразу же уходить в казармы, чтобы перекинуться и переодеться, но эти двое ждали ее. Каждый из стаи хотел собственными глазами увидеть, что Хозяйка сделает с захваченным магом.

Оборотни, с которыми Занила еще не виделась этим утром, вежливо кланялись, но Кай'я Лэ прошла в самый центр образовавшегося круга, едва ли замечая адресованные ей приветствия. У ног Раика и Силиса, прямо в холодной жиже из растаявшего снега и грязи, валялся их пленник. Пленник или?.. Темные прямые длиной едва ли до плеч волосы от растаявшего на них снега слиплись мокрыми сосульками. Ничуть не лучше выглядел и мех на куртке когда-то, вероятно, хорошей и даже дорогой, теперь же покрытой комками налипшей грязи. Очевидно, оборотни отнюдь не церемонились, когда волокли свою нежданную добычу к дому. Занила подумала, что вряд ли хоть кто-нибудь в стае будет их упрекать, но в это мгновение пленник, словно почувствовав на себе пристальный взгляд Кай'я Лэ, повернулся, неловко приподнявшись на окоченевших в снегу руках, и Занила поняла, что все-таки не ошиблась: не пленник — пленница! Черты треугольного лица были тонкими и какими-то даже острыми, но побелевшие от холода, унижения или злости (а может быть, от всего этого вместе) губы казались полными. Девчонка встряхнула головой, отбрасывая со лба налипшие и цепляющиеся за ресницы пряди волос, и на Кай'я Лэ уставились большие с чуть приподнятыми к вискам уголками глаза странного черного с темно-фиолетовым отливом цвета.

Девчонка!.. Не пытающаяся сопротивляться и, похоже, даже невооруженная!.. Занила ощутила, как ненависть, всегда тлеющая на дне ее души и при одном упоминании магов разгорающаяся ярче, вспыхнула языками алого, как кровь, пламени, превращаясь в ослепительную, обжигающую, почти мешающую думать ярость. Девчонка!.. Идя сюда вслед за Байдом, она успела поверить, что им в руки попался настоящий маг, с которым можно устроить схватку, которому можно было бы отомстить, если не за всех погибших с прошлого лета оборотней, то хотя бы за некоторых. Кого же она видит перед собой?.. Девчонка!

Конечно, еще можно было предположить, что сила скрывается внутри хрупкой оболочки: саму ее враги тоже часто недооценивали, но что-то подсказывало Кай'я Лэ, что здесь совсем иной случай.

Оборотни расступились, и в образованном ими круге Хозяйка осталась одна, сверху вниз глядя на пленницу.

— Или у Талгата совсем дела плохи, что он посылает к нам не пойми кого?.. — проговорила Занила, ощущая, что вызванное гневом обращение уже захватило связки, и вместо человеческого голоса ее горло издает почти звериное рычание. — Или он решил посмеяться над нами?!

Магичка вновь тряхнула головой, вздернув острый упрямый подбородок.

— Меня никто не посылал! А... Талгат и вовсе не знает, что я здесь! — голос оказался под стать внешности: высокий, звонкий и с отчетливо различимыми упрямыми нотками. А еще пленница сделала заметную паузу перед именем главного мага, будто привыкла звать его совершенно иначе или просто добавлять еще какое-нибудь слово, например, "господин". Девчонка бросила взгляд исподлобья на двух белоснежных с угольно-черными волнистыми полосами кошек, по-прежнему стоящих над ней, и добавила. — Объясни своим, что они не захватывали меня, — я сама к вам шла, Кай'я Лэ.

Занила метнулась вперед раньше, чем поняла, что она делает. И точно так же, гораздо раньше, в ее руке появился в одно мгновение извлеченный из ножен, закрепленных на предплечье, тонкий кинжал. Бритвенно острый кончик лезвия ткнулся под подбородок магички, выпуская ярко-алую горячую и умопомрачительно пахнущую капельку крови из тонкой кожи.

— Не смей называть меня так! — губы Занилы дрогнули, приподнимаясь, демонстрируя звериный оскал на пока еще человеческом лице. Пока еще... Ярость багровыми пятнами плыла перед глазами. Нестерпимо хотелось отпустить свое тело в обращение, хотя бы частичное. Выпустить когти на кончиках пальцев и на них — не на нож — поддеть гордый подбородок девчонки. — Не смей пачкать этот титул своим языком! Он не для вас! — Вот только Занила отнюдь не была уверена, что сумеет остановиться, ограничившись всего одной капелькой крови. Она медленно, будто опасаясь самой себя, отвела руку. Не убрала совсем — всего лишь отстранила на эцб [Эцб — (букв. перевод с Древнего языка — "палец") мера длины, примерно равная 1,8 см.]. Девчонка сглотнула наверняка пересохшим, несмотря на обилие падающей с неба холодной влаги, горлом, но ее подбородок под закушенной губой, когда она вновь заговорила, не дрожал:

— Тогда как мне тебя называть?

Занила поморщилась. Если честно, ей не было никакого дела до трудностей магички, которая вряд ли переживет следующий час.

— Твои сородичи обычно не утруждают себя раздумьями. Больше всего им нравится звать нас зверьми!

Пленница качнула головой, не сильно — лишь на столько, на сколько позволял кончик кинжала, приставленный к горлу:

— Ты не зверь и никогда им не была. Ты была...

Занила каким-то оборотническим чутьем догадалась, что сейчас произнесет пленница — напомнит всем вокруг и самой Кай'я Лэ в первую очередь, что она не только Хозяйка Леса, но и маг. Занила вновь ткнула кинжалом в горло девчонки, выпустив еще одну каплю крови. Та послушно замолчала, оборвав себя на середине слова. Потом, будто решившись, все же закончила:

— Я буду звать тебя Хозяйкой оборотней.

Кай'я Лэ отступила на полшага назад, с головы до ног окинув пленницу пристальным взглядом.

— Зови, — разрешила она. — И хватит тянуть время — тебе это не поможет. Ты все равно очень скоро умрешь.

В странных черно-фиолетовых глазах девчонки промелькнула тень испуга, будто она лишь теперь начала по-настоящему осознавать всю угрожающую ей опасность, но треугольный подбородок вновь упрямо дернулся вверх, и магичка, утопая пальцами в талой снежной жиже, поднялась на ноги. Занила не стала ей мешать, вместо этого спросив:

— Так какое задание дал тебе Талгат?

— Я уже говорила: я пришла сама, — встав, девчонка оказалась примерно на полголовы ниже Хозяйки оборотней, и ей по-прежнему приходилось смотреть на Занилу снизу вверх. Но когда вокруг несколько десятков тех, кто ждет лишь сигнала, чтобы разорвать тебя на части, разница в росте уже не может ничего убавить или прибавить к твоей уверенности. — Прими меня в свою стаю, Хозяйка оборотней. Я хочу стать одной из вас!

Тишина, наступившая во дворе, была такой, что, казалось, слышно было, как тяжелые мокрые хлопья снега падают на землю. Потом одна из кошек, стоящих позади магички, громко фыркнула, обнажив белоснежные острые клыки. Вслед за ней, не удержавшись, засмеялся кто-то из оборотней, находящихся в человеческом обличье. А кто-то зарычал... Над двором, волной поднимаясь, все шире и шире расходился обжигающий презрением хохот и полный ярости рык... Хохотали те, кто ненавидел магов просто за то, что они существовали. Рычали те, кто уже потерял близких в последней войне! Хохот и рычание... Плечи магички дернулись, лучше всяких слов выдавая, насколько ей неуютно в кольце оборотней, она затравленно оглянулась по сторонам, на этот раз, похоже по-настоящему испугавшись. Потом все же вновь посмотрела на Хозяйку оборотней. Та не смеялась и не рычала.

Занила не смеялась и не рычала. Ярость в ее душе перегорела, из обжигающе алой став черной и тягучей, словно яд. Ненависть — такая, какой хочется упиваться, будто самым изысканным вином. Не просто убить своего врага — наслаждаться его смертью глоток за глотком — по капле за каждого, кого тебе пришлось провожать за Черту! Было почти невыносимо смотреть на магичку, видеть, как вздымается ее грудь под меховой курткой, когда она вдыхает воздух, как голубой жилкой бьется пульс на тонкой шее... Видеть — и не вонзить клыки, выпуская горячую кровь на грязный талый снег!

Ветер пронесся по верхушкам деревьев. Сосны качнулись, потягиваясь ветвями, сбрасывая вниз налипшие, тяжело напитанные влагой снежные шапки. Ветер упал ниже, пальцами пробежавшись по коже. Занила глубоко вздохнула, чувствуя, как за ее спиной разворачивает невидимые крылья Сила Леса. Та всегда была с Хозяйкой стаи, но, когда она начинала ощущаться так отчетливо, это значило, что остался всего один шаг. Только один — и отступать будет поздно.

— Вы, маги, всегда совершаете одну и ту же ошибку, — проговорила она вдруг, вновь поворачиваясь к замершей посреди поляны пленнице, — называете нас зверьми и чудовищами и полагаете, что мы так же глупы, как дикие звери. Ты думаешь, я не знаю, что очень давно такие, как ты, уже просили провести над ними обращение? Или ты думаешь, я не знаю, почему Хозяин стаи тогда отказался?.. После обращения маг становится не просто оборотнем, а высшим оборотнем. И с чего бы мне — как ты думаешь? — зная все это, согласиться подарить новую силу своим врагам?! — к последней фразе голос Кай'я Лэ все же вновь сорвался на звериный рык. Оборотни вокруг зашумели, согласные с каждым словом Занилы, но девчонка вдруг стремительно шагнула вперед, будто бросаясь в последнюю отчаянную атаку:

— Да какой я маг, посмотри! Посмотри... ты же можешь видеть!

Занила не знала, почему она послушалась. Может быть, из-за плещущего через край отчаяния в голосе пленницы. Может быть, из-за совершенно необъяснимо проснувшегося вдруг любопытства... Кай'я Лэ опустилась по уровням зрения, делая то, о чем ее просила девчонка, — она смотрела. Хотя, наверное, в других условиях энергетический потенциал она могла бы определить, полагаясь на одно лишь чутье. Но сейчас, когда вокруг было столько оборотней, каждый из которых, мягко говоря, находился не совсем в уравновешенном состоянии, да и сама она лишь усилием воли удерживала бьющую крыльями Силу Леса, Занила действительно могла доверять лишь зрению.

На энергетическом уровне реальности силуэт магички сиял бледно-розовым. Среди оборотней такой цвет внутренней энергии встречался редко. "Красиво", — машинально отметила Занила прежде, чем углубиться в изучение. Хотя, строго говоря, изучать особо было нечего. Если Кай'я Лэ ожидала увидеть внутри тела пленницы энергетический каркас, то она ошибалась. Никакого, даже самого бледного, кружева не было! Лишь в груди, посередине и примерно на ладонь ниже сердца, мягко светился розовым сгусток почти с кулак величиной — источник энергии. Он все-таки существовал, иначе их пленница была бы всего лишь человеком... Но являлась ли она магом?

Да, наверное. Но насколько же слабым! Девчонка наверняка могла ощущать силовые потоки в окружающем пространстве. Еще она, вероятно, была способна управлять простейшими, не требующими мощного потока энергии, артефактами, но на этом, пожалуй, и все. Никакой самостоятельной магии, заклинаний, колдовства. Никакого могущества, ни даже блеклой тени силы...

Кай'я Лэ вернулась на первый уровень зрения. Ее мысли, очевидно, достаточно ясно отразились в глазах, потому что девчонка, напряженно следившая за лицом Хозяйки оборотней, вздрогнула — мало кому доставит удовольствие увидеть отравленную смесь презрения и жалости в направленном на тебя взгляде. Потом она все же, в очередной раз собрав остатки мужества, проговорила:

— Теперь ты видишь... Высшим оборотнем мне не стать... Но даже если и стать, — темно-фиолетовые глаза полыхнули отчаянным упрямством. — Я всю свою жизнь изучаю книги о вас, и я знаю: меня свяжет с тобой притяжение крови [Притяжение крови — Аддава'эль'Хейр (букв. перевод с Древнего языка). Термин, означающий связь, образующуюся между оборотнями после инициации. Проявляется как возникновение у новообращенного оборотня эмоций, испытанных инициирующим оборотнем во время ритуала. Стандартное проявление — верность стае и преданность Хозяину, однако возможны и другие.]! А еще я могу принести клятву — как ты скажешь, Хозяйка оборотней! Я не собираюсь вас предавать.

Занила смотрела на магичку и чувствовала, как в ее душе все быстрее и быстрее кружатся хлопья черной, как пепел, и горькой на вкус ненависти. Той самой, что на протяжении многих лет определяла едва ли не каждый из ее поступков. В руке по-прежнему был кинжал. Но — Занила знала это — если она наконец разрешит себе убить, она обойдется и без него.

— Ты не веришь мне, Хозяйка оборотней, — вдруг вновь заговорила магичка, успев за долю мгновения до того, как Занила сделала шаг к ней. — Но у меня есть доказательства! Я пришла не с пустыми руками. Я знаю кое-что о планах Талгата. Ты проверишь мои слова и, если я не вру, у тебя уже не будет повода сомневаться.

Занила с силой вогнала кинжал назад в скрытые широким рукавом плаща ножны на предплечье и скрестила руки на груди. Наконец-то этой магичке удалось сказать что-то по-настоящему интересное!

— Говори! — приказала она.

Девчонка обвела взглядом круг оборотней. Занила прекрасно понимала, о чем она в этот момент думает: неужели Хозяйка оборотней станет обсуждать такие важные вещи при всей стае?.. Кай'я Лэ поймала взгляд магички и усмехнулась, давая понять, что поняла каждую из промелькнувших в ее голове мыслей. А еще отвечая на вопрос: может быть, Талгат именно так и правит своими подданными — отдавая приказы и не считая нужным ничего объяснять, но она не станет уподобляться ему! Пленница слегка и по-прежнему не слишком уверенно кивнула, но все же начала рассказывать:

— Талгат собирается в Махейн, — произнесла девчонка. — Он хочет встретиться с Североградским князем Михаилом! — оборотни вокруг снова зашумели, но магичка, не обращая на них внимания и глядя только на Кай'я Лэ, продолжила говорить. — Талгат узнал, что ваш предыдущий Хозяин, Родослав, был хорошим другом князя, и вы по-прежнему прекрасно уживаетесь рядом, торгуете друг с другом... Но останется ли все также, если Михаил узнает, что его соседи — боярин Златополк и боярыня Занила — отнюдь не люди?

— Мы должны остановить его, Кай'я Лэ!

Занила обернулась к Байду, все время допроса пленницы молчаливой тенью простоявшему за ее спиной, но теперь не выдержавшему. Глаза оборотня пылали решимостью, а верхняя губа слегка подрагивала, будто готовая в любое мгновение обнажить зубы в яростном зверином оскале. Остальные оборотни также возбужденно переговаривались между собой, обсуждая слова магички, и Заниле не нужно было прислушиваться, что понять: среди них вряд ли найдется хотя бы один, кто не согласится с мнением командира ее гвардии. Да она и сама — видят Боги и Лес — была с ним согласна!

Талгат еще осенью ясно дал понять: он не остановится ни перед чем, он никогда не заключит с Хозяевами Леса даже самого короткого перемирия, он будет нападать на них вновь и вновь, пока в целом мире не останется ни одного оборотня! И теперь он всего лишь приводил свой план в исполнение. Он хотел втянуть в войну Вольные княжества, чтобы даже на своей земле, в своем доме Занила больше не чувствовала себя в безопасности! И да, магичка права: Талгат сумеет так рассказать о них махейнскому князю, что Михаил, не раздумывая ни минуты, соберет свою дружину и отправит их в сторону Дикого Леса.

Занила скрестила руки на груди и кивнула Байду. Она не знала, смогут ли оборотни помешать Талгату или нет, но просто сидеть и ждать, пока маг вновь ударит первым, стая не будет!

Кай'я Лэ вдруг вновь обернулась к пленнице:

— А почему ты вдруг решила предать своего господина? И не говори мне, будто поверила в нашу победу — даже я не знаю, на чьей она будет стороне! Неужели так хочется получить хотя бы кусочек силы? Или так хочется жить вечно? — Занила сознательно добавила в свой голос презрительной насмешки: она с прошлого своего общения с магами прекрасно запомнила, какая именно из способностей оборотней вызывает наибольшее раздражение у их противников (и одновременно — наибольшую зависть) — их вечная молодость. Но если она рассчитывала, что ее слова выведут магичку из себя, то она вновь ошиблась. Да, пленница вздрогнула, но не от последней фразы Кай'я Лэ, а еще от первой. А при последней в ее глазах полыхнула тщательно спрятанная, но все же вырвавшаяся наружу боль.

— Я просто хочу жить, Хозяйка оборотней! — проговорила девчонка, в очередной раз откидывая мокрые пряди со лба. — Мне иногда кажется, что эта война свела Талгата с ума. Он, как безумный, говорит только о вас, о том, что необходимо вас уничтожить, о новом оружии... Он то ли изобрел, то ли нашел какой-то новый артефакт и теперь пытается заставить его заработать. Он готов ради этого на все и говорит, что когда у него получится, этой войне будет положен конец!.. — магичка замолчала, зябко поежившись. Снег продолжал падать, а меховая куртка девчонки была мокрой насквозь еще с того момента, как оборотни волоком тащили ее через лес. Так что ничего удивительного в том, что ей холодно, не было. Должно было стать еще раньше, раз уж на то пошло, но раньше она, очевидно, просто не чувствовала.

Занила, нахмурившись, разглядывала ее, будто сам вид магички мог подсказать Хозяйке стаи ответы на какие-то вопросы. Новый артефакт Талгата... — эта новость не нравилась ей ничуть не меньше, чем известие о том, что маг направляется в Североград. Нужно будет обязательно расспросить их пленницу подробнее. Хотя, вероятно, та и так уже выложила все, что знала. Когда продается и покупается жизнь, не торгуются, а сразу вываливают из кошелька все, что в нем припасено.

— Как тебя зовут? — вдруг спросила Кай'я Лэ. И без того большие глаза магички на мгновение распахнулись еще шире.

— Мое имя Кариджан, — проговорила она. — Но вы зовите меня Кари, — девчонка облизала губы, будто те вдруг пересохли, и встряхнула головой, сбрасывая с волос капли талой влаги. — Так вы сделаете меня оборотнем? — кажется, в первый раз за все время разговора в ее голосе звучало волнение. А еще она впервые обратилась к Хозяйке стаи на "вы".

Кай'я Лэ усмехнулась:

— А я разве обещала? — она обернулась к своим гвардейцам. — Уведите ее!

Двое оборотней тут же, не дожидаясь повторения приказа, не слишком деликатно скрутили руки магички за спиной и поволокли ее в сторону заднего двора. В доме стаи не было тюрьмы, но позади главного строения располагались казармы гвардейцев, одна из которых, сейчас пустующая, временно вполне могла ей послужить. Девчонка, не сопротивляясь, позволила увести себя, только все оглядывалась, пытаясь поймать взгляд Кай'я Лэ. Занила повернулась к Байду:

— Собирай гвардейцев. На рассвете выступаем в Североград! — приказала она. Оборотень кивнул:

— Сделаю, Кай'я Лэ, — потом все же покосился в ту сторону, куда увели их пленницу. — Ты не убила ее... — с какой-то странной, лишь на половину вопросительной интонацией проговорил он. Занила выразительно изогнула левую бровь:

— Успею еще! А сейчас у меня есть дела и важнее.

Глава 2. Город на холме

Вольное княжество Махейн, столица Североград.

И все-таки они опоздали...

Как и хотела Занила, гвардейцы выступили ранним утром. Фактически, даже до рассвета — когда бледное зимнее солнце лишь едва высветило восточный край неба. За ночь подморозило, и снег покрылся настом, сделав накатанную дорогу опасно скользкой. Правда, оборотням, стремительными белоснежными кошками уносившимся в лес, до этого не было никакого дела: их широкие лапы и длинные острые когти позволяли бежать одинаково легко и по хорошей дороге, и по рыхлому снегу, в котором по бабки увязли бы ноги лошадей, и даже по скользкому льду. Да, гвардия спешила, оттого и выбрали звериный облик, не желая зависеть от слабостей человеческого тела или прихотей животных, не теряя ни одного лишнего мгновения.

А когда дом стаи окончательно скрылся из виду за деревьями, Занила открыла пространственный переход к столице Махейна. В Северограде никто из стаи постоянно не жил, поэтому стационарного портала к городу не было, и Кай'я Лэ пришлось прокладывать переход прямо по энергетическим потокам мира. Конечно, она уже делала так раньше, и ничего сложного в этом, в принципе, не было... Поймать нитку, представить конечный пункт назначения, наполнить поток энергией, превращая его в карман... Ничего сложного, только силу для портала приходилось черпать из собственного кружева! А чтобы сделать то, что сегодня утром собиралась сделать Занила, — провести через портал несколько десятков оборотней одновременной — ей необходимо было выпустить на свободу Силу Леса, воспользовавшись всей мощью, что могло предложить древнее Божество. Поэтому и пришлось тратить драгоценное время, уводя стаю от дома, — вокруг жилища оборотней Кай'я Лэ еще осенью выставила защиту против возможной атаки магов и теперь не хотела рисковать щитами, активируя в непосредственной близости от них столь мощное колдовство. А портал и так помог им, сократив путь из земель стаи к столице княжества от пары суток до часа с небольшим...

И все же они не успели. Заниле хватило одного взгляда, чтобы в этом убедиться.

Пространственный переход вывел оборотней в небольшую рощицу примерно в трети фарсаха [Фарсах — мера длины, приблизительно равная 6 км. Считается, что возникла как средняя величина дневного перехода оборотня в зверином обличье по территории его охоты, однако документальных подтверждений данной версии к настоящему моменту не сохранилось.] от города. Гвардейцам тут же было приказано сменить облик. Двое высших оборотней уже раскрывали энергетические карманы, выдавая превращающимся в людей кошкам их одежду, доспехи и оружие. Занила, с трудом сдерживая нетерпение, дождалась, пока ее стая будет готова и, не тратя времени, приказала двигаться в сторону города... В тот момент она еще надеялась, что им удалось добраться до Северограда быстрее, чем Талгату, но эта партия непрекращающейся кровавой игры осталась за магами.

Столица Махейна была расположена на высоком холме. На самой вершине стоял княжеский детинец, а по склонам раскинулись городские выселки. Когда-то давно, маленькой девочкой-рабыней, Занила уже бывала здесь, но теперь, стоя на опушке заснеженного леса, понимала, что не узнает город. То ли десять лет, прошедшие с их предыдущей встречи, оказались все-таки слишком большим сроком, то ли детское восприятие всегда отличается от взрослого, то ли просто она и в тот раз не успела как следует изучить столицу княжества: слишком занята была попытками освободиться и мыслями о том, как найти своего врага. А потом ее увезли в Салеву...

И вот теперь она снова здесь стояла и смотрела на убегающие вверх по холму одно и двухэтажные деревянные дома под двускатными, покрытыми соломой, а сейчас еще и слежавшимся за зиму снегом, крышами. Выше и ближе к кремлю начинались жилища богатых горожан — не простые избы, а целые терема с большими дворами, высокими крылечками и резными наличниками на окнах, казавшимися роскошными даже Заниле, совсем не разбиравшейся в искусстве плетения деревянных кружев. Солнце поднялось из-за леса, залив бледно-золотым по-зимнему прозрачным светом обращенный к Заниле склон холма. Город лежал перед Хозяйкой оборотней как на ладони. С того места, где она стояла, домики казались игрушечными. Впрочем, она уже и отсюда видела, что город перед ними непривычно тих и безлюден. На улицах и во дворах не мелькали фигурки людей, из печных труб не валил дым, из хлевов не доносилось мычания скотины... В столице Махейна не осталось никого из ее жителей! И только детинец по-прежнему выглядел обитаемым. Массивные ворота в него были наглухо закрыты, а на стенах время от времени вспыхивали на солнце металлическим блеском шлемы и кольчуги стоящих там часовых.

Занила почувствовала, как ее руки сами собой сжимаются в кулаки. Нестерпимо захотелось выхватить из энергетического кармана любимый меч или скорострельный арбалет и немедленно пустить их в ход. И, да, она уже знала, против кого!.. Талгат успел раньше них... Кай'я Лэ могла лишь догадываться, что маг рассказал махейнскому князю. Зато результат она видела своими глазами! Очевидно, сказанного оказалось вполне достаточно, чтобы Михаил, не тратя времени и не раздумывая, приказал своим людям укрыться за стенами детинца.

Оборотни наконец выстроились за ее спиной, и Занила приказала им двигаться вперед. Может быть, нужно было просто развернуться и уйти назад в собственные земли, признав победу за Талгатом и оставив Североград ему, но Занила еще осенью поклялась сама себе и всем Богам, каких знала: она не отступит! Кай'я Лэ не могла обещать, что победа в каждой схватке с магами будет на ее стороне, но она будет драться, не отступая ни на шаг! И тем более она не отдаст Талгату столицу княжества, граничащего с ее землями!

Занила оглянулась на оборотней за своей спиной, проверяя, как они держат строй, и дальше уже смотрела только вперед.

Улица плавно взбиралась на холм. По обе стороны от нее вначале окруженные большими огородами, потом все теснее и теснее друг к другу стояли дома. Время от времени Занила заглядывала во дворы, пытаясь увидеть их обитателей, но никого из людей вокруг заметно не было. Некоторые двери были распахнуты настежь. Очевидно, хозяева изб так торопились спасти свою жизнь, что уходили, бросив все свое имущество. Так спасаются бегством лишь перед нападением самого страшного и безжалостного врага... Занила почувствовала, как в горле зарождается глухой звериный рык. И на этот раз она чувствовала далеко не одну только ярость. Почему эти люди убегали от них? Они не собирались причинять им вреда... Почему они поверили Талгату? Почему посчитали мага менее опасным и более заслуживающим доверия?..

Оборотни, идущие рядом с Кай'я Лэ также молчали, мрачно оглядывая безлюдную деревню по обеим сторонам дороги. Из труб над избами не шел дым, значит, хозяева покинули свои жилища, вероятно, еще с вечера... Вдруг справа, из-за глухого бревенчатого забора раздалось громкое и протяжное мычание. От неожиданности Занила вздрогнула и, не раздумывая, повернула на звук.

Калитка оказалась не заперта. Кай'я Лэ толкнула ее и вошла во двор. Мычание повторилось, словно неизвестная корова сама указывала им путь. Занила обогнула дом, добротный, двухэтажный, с резным коньком на крыше, и оказалась на заднем дворе. Дверь в хлев была прикрыта не до конца. Кай'я Лэ вошла, прищурив глаза, чтобы те быстрее привыкли к полутьме после яркого света солнечного утра, но корова замычала вновь, возмущенно и требовательно. Черно-белая пятнистая буренка стояла в дальнем от двери загоне. Занила могла лишь догадываться, насколько спешили хозяева, что забыли ее здесь. В хлеве остро пахло навозом, и прелой соломой, и немного молоком. Но и все... Оборотень глухо разочарованно зарычала. Она надеялась, что кто-нибудь из людей, не успев уйти в детинец, спрятался здесь. Но никого кроме несчастной, забытой, со вчерашнего дня не доеной коровы в хлеву не было!

Кай'я Лэ вновь вышла во двор, позволив двери тяжело бухнуть за спиной, и остановилась, глубоко вдыхая морозный и чистый воздух, будто это могло унять почти болезненную темную ярость. Рядом остановился Байд.

— Я приказал проверить все дома, — доложил он, не дожидаясь вопросов Хозяйки стаи. Занила кивнула, ничего не ответив. Она стояла и смотрела на вершину холма, прекрасно видную отсюда, на светло-золотую деревянную крепость на ней. Расстояние было слишком большим, чтобы разглядеть, но Занила могла бы поклясться, призвав в свидетели всех Богов, что со стен детинца за ними также наблюдают. Ей казалось: она чувствует тяжелые взгляды княжеских дружинников, сжимающих в руках тугие ростовые луки. Они следят за оборотнями, перемещающимися по деревне, — за черными точками, так хорошо видными на фоне белого снега. Слишком далеко для стрелы, но — Занила знала это точно — стоит им лишь приблизиться к стенам детинца на расстояние выстрела, и княжеские дружинники своего не упустят!

Байд проследил за ее взглядом.

— Почему они заняли оборону? — вдруг спросил он. — Мы ведь шли сюда не для того, чтобы нападать на них.

Занила оглянулась на командира своих гвардейцев. Ей казалось: она услышала то, что оборотень не произнес вслух. Почему люди убегают от нас? Почему сами себя превращают в жертву? Почему вынуждают охотиться за собой, даже когда мы не хотим?

— Я собираюсь спросить об этом у Талгата! — Занила заставила себя усмехнуться, хотя — видят Боги и Лес — больше всего сейчас ей хотелось рычать от ярости. Впрочем, ее тон, кажется, сработал именно так, как нужно. Во всяком случае, из глаз Байда исчезло выражение неуверенности.

— Что прикажешь делать дальше, Кай'я Лэ? — спросил оборотень.

Из хлева позади них вновь раздалось громкое мычание. Уголки губы Занилы дернулись то ли в усмешке, то ли в сдерживаемом зверином оскале.

— Зарезать и зажарить! — приказала она, бросив взгляд на хлев, и стремительным шагом направилась прочь со двора.

* * *

День прошел без изменений, и вечер их также не принес. Проверив весь город и никого и не найдя, оборотни заняли под свой временный лагерь два дома примерно на середине склона холма: достаточно далеко как от опушки леса — чтобы никто не мог незамеченным подобраться из-за деревьев; так и от детинца — чтобы княжеским дружинникам не пришло в голову попробовать достать их своими стрелами. Высшие оборотни, входившие в гвардию Кай'я Лэ, с помощью портальных ключей открыли пространственные переходы назад к дому стаи и доставили оттуда запасы продовольствия на несколько дней и еще оружие, в том числе предназначенное и для взятия крепостей. Оборотни устраивали осаду вокруг махейнской столицы, и никто не знал, как долго придется ее держать.

К вечеру, когда основная часть самых неотложных дел была завершена, с полдюжины оборотней отправились в дозор, а остальные стали обустраиваться на ночлег. В доме, где остановилась Занила, Байд и еще несколько оборотней из стаи, было жарко от натопленной печки, а еще шумно от голосов гвардейцев, возбужденно и ничуть не стесняясь находившихся здесь же командиров, обсуждавших эту войну вообще и магов в частности. Кай'я Лэ слушала их какое-то время, а потом накинула на плечи любимый, на подкладке из волчьего меха, плащ и вышла на крыльцо.

Даже к концу зимы темнело по-прежнему рано. И сейчас, хотя по времени был еще только вечер, на бархатно-черном и почему-то казавшемся особенно высоким небе зажглись булавочные головки звезд. За день окончательно прояснилось, а еще подморозило, оставив от вчерашней оттепели лишь воспоминания, да слой ледка на дорогах. Занила запрокинула голову, отыскивая знакомые с детства северные созвездия. Кожу приятно пощипывало крошечными иголками морозца, а с губ при каждом выдохе срывались облачка пара. Из избы за ее спиной раздавались отзвуки голосов оборотней, но это не разрушало, а каким-то неведомым образом лишь усиливало царившую вокруг тишину. Вероятно, это было лишь игрой ее воображения, но Занила могла бы поклясться, что в этом брошенном жителями городе тише, чем даже в лесу, никогда не знавшем человеческого жилья.

Приближение к себе одного из оборотней Кай'я Лэ ощутила даже раньше, чем распахнулась дверь. На крыльцо из избы, точно так же, как и она сама несколькими минутами раньше, вышел Байд. Командир гвардейцев скрестил руки, плотнее застегивая теплую куртку, и вздохнул, будто по-звериному принюхиваясь к морозному, пахнущему снегом и печным дымом воздуху. Только смотрел он совсем не в ту сторону, что Кай'я Лэ — не на черно-звездное, высокое и одновременно близко раскинувшееся над головами небо, а направо, в сторону вершины поднимавшегося над городом холма. С наступлением темноты на стенах княжеского детинца зажглись факелы. Желто-оранжевые огоньки слабо мерцали в по-зимнему прозрачном воздухе. Некоторые из них оставались неподвижными, а другие перемещались от башни к башне вместе с людьми, обходящими стены крепости дозором. Сам детинец сливался с чернотой ночи так, что даже по-звериному острое зрение Занилы лишь с трудом различало его очертания — просто цепочка огней, редким ожерельем наброшенная на плечи холма. Впрочем, было в ее арсенале еще одно чувство, куда менее человеческое, чем зрение, и почти не поддающееся определению, и оно уверенно утверждало, что со стен детинца за ними по-прежнему наблюдают. И точно так же не спят.

— Я тут подумал, Хозяйка, — произнес вдруг Байд, разрушая до этого по обоюдному согласию царившее между ними молчание, — мы можем под этими стенами не один месяц стоять! Мы когда днем дома обыскивали, — объяснил он, — почти ничего съестного в них не нашли: ни скотины, ни зерна. С какой бы поспешностью эти люди ни прятались в крепости, но припасы они успели забрать с собой. С водой у них тоже проблем не будет: есть колодцы, да и снега этой зимой много. Так что, — оборотень вздохнул, подчеркивая смысл своих следующих слов, — никакой причины выходить из-за стен, пока мы стоим вокруг, у людей в ближайшее время не появится. А если еще и маги с ними...

— Они с ними, — обрывая рассуждения Байда, уверенно произнесла Кай'я Лэ. Парень повернулся к ней, отрываясь от созерцания огней детинца. Он знал, что Занила не любит подобных вопросов, но все же не удержался — спросил:

— Ты точно уверена?

Кай'я Лэ вопреки своему характеру и тому, что можно было от него ожидать, не зарычала, а всего лишь по-звериному фыркнула:

— Вокруг стен крепости магическая защита. Так что я не догадываюсь и не строю предположений — я просто вижу!

Байд кивнул и вновь повернулся в сторону вершины холма, будто хотел собственными глазами разглядеть то, о чем говорила Хозяйка стаи. Минуту спустя впрочем, он разочарованно вздохнул, глубже засовывая руки в карманы куртки:

— Эх, жаль мне этого даже не представить!..

— Ты когда-нибудь видел вблизи гнездо овсянки? — вдруг спросила Занила. Если честно, она даже сама себе не взялась бы отвечать на вопрос, почему вдруг решила объяснить невысшему оборотню, по самой своей природе не способному управлять энергетическими потоками, а значит, и видеть их, на что похож мир, за пределами физического уровня реальности. Но парень кивнул, и в его глазах, казавшихся просто серыми в слабом свете, падающем на крыльцо из окон избы, было столько искреннего и какого-то восторженного интереса, что Занила уже не могла остановиться. — Овсянка вьет свое гнездо из тонких и гибких веточек, переплетая их между собой, — начала объяснять она. — А еще из травинок и всевозможных корешков, что ей удается раздобыть. Слой за слоем, пока стенки гнезда не станут достаточно толстыми и совершенно непрозрачными. То же самое и здесь. Только вместо веточек — энергетические нити, а само "гнездо" повторяет форму стен крепости, — она замолчала, а Байд кивнул, показывая, что понял. Действительно, не так уж сложно было представить то, о чем говорила Кай'я Лэ. Как и то, что из этого следует.

— Значит, мы получили еще одну Рилла-Дессу? — проговорил оборотень вдруг. — Город, который нам не взять ни штурмом, ни осадой...

Кай'я Лэ вновь совершенно по-звериному фыркнула. Байд почувствовал, как у него мурашки бегут по позвоночнику от этого звука: ничего хорошего он не сулил.

— Ну, нет! — низко просмеялась-прорычала Занила. — В Рилла-Дессе колдовство впаяно в сам камень стен. Маги наверняка создавали его десятилетиями, если не веками. А здесь защиту держит всего лишь пара артефактов. И управляет ими не так много магов: Талгат, может быть, еще кто-то из его учеников... — она перевела взгляд с крепости на оборотня и вдруг добавила. — Это как будто овсянка слишком торопилась, когда вила свое гнездо: вроде бы оно и готово, но кончики отдельных нитей не закреплены и торчат в разные стороны!

— "Нити" — это ведь ты уже не про птичку, а про магов... — с лишь на половину вопросительной интонацией уточнил Байд, а потом с азартным блеском, так редко гаснущим в его глазах и теперь разгоревшимся вновь, повернулся к Кай'я Лэ. — Значит, ты сможешь построить портал и провести нас за стены крепости?

Занила нахмурилась. Вероятно, нужно было ожидать подобного вопроса: она рассказала оборотню вполне достаточно, а Байд отнюдь не был глуп. Никогда не был. А она и сама спрашивала себя о том же еще утром, едва только разглядев вокруг крепости и магическую защиту и все ее недостатки... И ответ она тоже знала уже тогда.

— Смогу, Байд, если соберу всю Силу Леса и ударю в одну точку, — произнесла Занила, но тон ее голоса вопреки смыслу слов отнюдь не был радостным или воодушевленным. — Если эту точку выбрать правильно — как раз там, где нити не скреплены между собой, я смогу пробить щиты. Вот только выброс энергии в этот момент будет такой, что и Талгат, и все остальные маги, находящиеся в крепости, да и на несколько фарсахов вокруг, тут же будут оповещены, где я, с кем и что делаю!

— И ты боишься, что они нападут на тебя все разом, и ты не справишься? — Байд мысленно хлопнул себя рукой по лбу: кажется, он слишком расслабился, если начал задавать подобные вопросы. Слово "боишься", определенно, было не тем, что можно употреблять в отношении Хозяйки стаи и тем более в ее присутствии! Но Занила вместо того, чтобы напомнить своему чересчур наглому оборотню правила поведения в присутствии Кай'я Лэ, лишь пожала плечами, все также вглядываясь в дрожащую цепочку оранжевых факельных огней.

— Да нет, скорее всего, справлюсь. И даже, наверное, выживу. Только на месте города и холма уже будет плоская выжженная равнина!

— Так в чем дело, Кай'я Лэ?! — Байд поймал себя на мысли, что, кажется, не до конца понимает сомнения Хозяйки стаи, явственно слышавшегося в ее голосе. — Я отведу оборотней подальше в лес, а ты делай то, что считаешь нужным!

Занила ничего не ответила, молча продолжая смотреть в темноту. Байд успел подумать, что он все же переполнил чашу ее терпения, и собирался просто бесшумно исчезнуть, не раздражая лишний раз Хозяйку стаи своим присутствием, но Занила вдруг вновь повернулась к нему.

— Ты совершенно правильно рассуждаешь, Байд! — заговорила она, и тон ее голоса, в котором не осталось и следа от прежнего задумчивого спокойствия, вновь не вязался со смыслом слов. А еще меньше с ним сочетался взгляд пылающих серебряным светом глаз, полный звериной ярости, но еще и совершенно человеческого отчаяния. — Ты во всем прав! — повторила Кай'я Лэ. — Именно так и живет стая: если можешь добраться до своего врага — сделай это! Если ты в состоянии его уничтожить — не теряй времени! И я, наверное, действительно должна была просто стереть этот город с лица мира, так, чтобы на его месте века спустя рос один только лес... Но, как ты думаешь, что будет дальше, Байд?

Занила замолчала, требовательно глядя на оборотня, но парень каким-то особым чутьем на настроение Кай'я Лэ стаи, выработавшимся у него за те пару лет, что он почти непрерывно находился возле нее, уже знал: на самом деле ей не требуется его ответа. Он пожал плечами. Занила судорожно как-то по-звериному втянула носом воздух, отбрасывая вечно падающие на лоб пряди волос назад.

— Новая война будет. С новыми врагами, Байд! Мы уничтожим один город, но Махейн — это не только Североград. И в княжестве наверняка найдется тот, кто решит отомстить нам и за правителя, и за всех остальных, кто погибнет в этом городе вместе с ним! Я вижу в твоих глазах вопрос, Байд, — вдруг произнесла она. — Ты хочешь спросить: "И что из этого? Мы в состоянии справиться с каким-то княжеством, так пусть война станет проблемой для наших врагов!" И это тоже верно... Но за одним княжеством в войну с нами вступят и другие. И их нам тоже придется уничтожить, выжечь до самой последней деревни, чтобы не оставлять врагов за спиной!.. А потом неизбежно настанет черед и остального мира. Вступить в схватку до того, как попытаются убить нас... Вот только как уничтожать мир, если нам самим из него не уйти?

Подчиняясь какому-то инстинктивному чутью, раньше, чем сумел как следует обдумать пришедшую ему в голову мысль, Байд произнес:

— Ты пробовала, Хозяйка, — и нет, это не было вопросом.

Занила скрестила руки на груди, пряча кисти в рукава плаща, будто вдруг замерзла. Хотя Байд точно знал, что высшему оборотню, способному, играючи, управлять энергетическими потоками, как внутри своего тела, так и вокруг него, требуется нечто большее, чем морозная зимняя ночь, чтобы испытывать холод.

— Пробовала, — Кай'я Лэ едва заметно кивнула. — Еще прошлой осенью, как только научилась открывать порталы по естественным энергетическим потокам без первоначальной привязки нити. Мне тогда пришло в голову: не важно, что я не могу представить себе другой мир. Главное — пробить проход. Куда — там будет видно! — она мгновение помолчала прежде, чем продолжить, будто решала, что следует сказать дальше. — Не то чтобы мне так уж важно было выйти за пределы этого мира. Просто — сам знаешь, как это бывает, — если открывается какая-то новая возможность, которую раньше лишь рисовал в воображении, совершенно невозможно не попробовать! — Занила вновь замолчала. Из избы за их спинами доносились голоса оборотней, но слов было не разобрать. Байд смотрел перед собой, на освещенный падающим из окон светом, мерцающий снег. Почему-то страшно было повернуться и взглянуть на Кай'я Лэ... Почему-то?! Быть может потому, что эта хрупкая с виду, сереброволосая девочка едва ли с него ростом с легкостью, как о развлечении или даже детском капризе, говорила о прогулке между мирами! Байд с силой куснул губу, сдерживая смешок. Смех был нервным, но Хозяйка могла этого и не понять. — Я не смогла открыть проход, — произнесла она. — Я ошиблась в самом главном — энергетические потоки не выходят за пределы мира. Они заканчиваются на его границе. Это как одна большая защита, — Занила вновь кивнула головой в сторону крепости на холме. — Нити — энергетические потоки тянутся, переплетаются между собой... но в итоге они все закольцованы. Одна большая защита, — повторила она. — Мы внутри. И нам сквозь нее не пробраться.

Они вновь молчали. Байд думал о том, что все же не в состоянии до конца понять Хозяйку стаи. Нет, не об энергетических потоках и устройстве мира — в этой сфере Кай'я Лэ оказалась мастером объяснять! А о том, почему на дне ее светлых глаз сейчас плескалась такая тоска. Хотя, она ведь и об этом говорила... Пока она не задумывалась о возможности выйти за пределы мира, ей это было совершенно не нужно. Как только узнала — сразу же захотела попробовать. А когда не смогла, простое желание сразу же превратилось в навязчивую идею! Байд достаточно слышал о человеческом прошлом Хозяйки их стаи, чтобы понимать: ей просто не известно, что иногда можно и сдаться! И этот случай вряд ли станет исключением.

Оборотень вздохнул, глубже засовывая руки в карманы.

— Тебе, наверное, жаль, Кай'я Лэ, что приходится разговаривать со мной — на пальцах и птичках объяснять, как мы будем драться дальше. Было бы лучше, если бы рядом был тот, кто действительно мог подсказать, — Ледь, например, или Натара...

Занила стремительно развернулась к нему:

— Натара мертва! — она со свистом выпустила воздух сквозь стиснутые зубы. — И именно поэтому я собираюсь добраться до Талгата, раз уж он вновь рискнул показаться на моем пути!

— Но если нельзя построить портал в крепость, тогда что ты хочешь сделать?

Почти звериный оскал Кай'я Лэ вдруг превратился в усмешку:

— Есть у меня одна идея, как пробраться в детинец! Можно сказать: я в него просочусь!

Байд нахмурился: что-то было в словах Занилы, что ему решительно не нравилось. И минуту спустя он даже понял, что именно:

— Когда ты говоришь "я просочусь", ты ведь имеешь в виду, что пойдешь туда одна, так?

Занила кивнула:

— Я уничтожу Талгата и всех остальных магов в крепости. Тогда щиты с нее спадут сами, и вы тоже сможете войти.

Байд нахмурился еще сильнее:

— Ты, конечно, здесь отдаешь приказы, Кай'я Лэ, но я все-таки скажу: мне твоя идея совсем не нравится. И Ледь, например, тебя бы не отпустил!

— Ледя здесь нет! — оборвала его Занила. Байд кивнул, но потом все же добавил:

— А Намо пошел бы с тобой...

Из горла Кай'я Лэ вырвалось глухое и явно весьма раздраженно рычание. Она пристально и весьма выразительно посмотрела на командира своих гвардейцев:

— Лучше поднимай оборотней: я не хочу ждать до утра, если к утру мы можем быть уже в крепости!

* * *

Байд выполнил ее приказание, собрав на главной улице, ведущей к детинцу, всех оборотней. Факелы не зажигали, чтобы со стен крепости не заметили их передвижений и не догадались, что стая решила не дожидаться утра. Впрочем, звериному зрению Занилы темнота ничуть не мешала. Тем более что снег мерцал и переливался в лучах звезд, создавая иллюзию собственного внутреннего света.

У Кай'я Лэ не заняло много времени объяснить гвардейцем их задачу в предстоящей схватке. Один из высших оборотней постоянно должен следить за стенами крепости со второго уровня зрения, и как только защита с них исчезнет, оборотням следует немедленно атаковать. Оказавшись внутри крепости, они должны как можно быстрее найти ее. Занила не думала, что с этим могут возникнуть какие-либо сложности: даже не принимая во внимание того, что высшие оборотни способны чувствовать Хозяйку своей стаи, если их отделяет от нее не слишком большое расстояние, они всегда смогут пойти на шум боя. Занила не сомневалась, что будет именно там!

Байд лишь молча кивал, слушая распоряжения Хозяйки стаи. Он по-прежнему не скрывал своего неодобрения, а Занила не стала пытаться его переубедить. Окинув последним взглядом свою гвардию и решив, что она, как всегда, вполне может рассчитывать на них, Кай'я Лэ направилась вверх по дороге. Для того, что она сейчас собиралась сделать, в принципе было не важно, насколько далеко от стен детинца она остановится. Единственное, что отвлекало Занилу и мешало ей, — это близкое соседство оборотней ее стаи. Она должна была остаться наедине с защитой магов, опутывающей крепость, и с Силой Леса, тихо шуршащей крыльями за спиной.

Кай'я Лэ остановилась, отойдя от гвардейцев аммов на двести. Отсюда она больше не слышала их и не ощущала отсветов от энергетических кружев в их телах. До вершины холма и детинца оставалось примерно столько же. Меткий стрелок с хорошим луком в руках мог бы снять ее одним выстрелом. Но для этого Хозяйку оборотней еще нужно было увидеть. А Занила сейчас не собиралась делать ничего, что могло бы привлечь внимание людей. Конечно, оставались еще маги, но Кай'я Лэ рассчитывала на то, что у Талгата их не так много, чтобы отправлять в дозор на стены крепости.

Занила прикрыла глаза, опускаясь на другой уровень зрения, а когда вновь посмотрела, мир вокруг нее расцвел тенями и разводами энергетических потоков. Защита вокруг детинца ничуть не изменилась с того момента, как Хозяйка стаи видела ее в предыдущий раз, — все то же, почему-то упорно напоминающее ей птичье гнездо, переплетение бледно-золотистых ниточек силы. Где-то они лежали плотно, нахлестывая друг на друга и перепутываясь узлами, а где-то, наоборот, едва соприкасались. Одно из таких мест нравилось Заниле особенно сильно. Там сходились сразу три нити, но маги, то ли торопясь, то ли еще по какой причине, не соединили их кончики, оставив свободно болтаться. Сила бледными каплями медленно сочилась с них. Подождать пару месяцев, и щиты с крепости спадут сами, но у Занилы не было столько времени. А точнее — столько терпения.

Если ударить в эту точку — в ту, где несоединенные концы нитей образовывали брешь, защиту удастся пробить. Но этот вариант — и Кай'я Лэ уже объяснила командиру своих гвардейцев почему — Занилу не устраивал. Она хотела пробраться в детинец так, чтобы маги обнаружили ее присутствие, лишь когда пытаться остановить ее будет уже поздно!

Занила глубоко вздохнула, вбирая запахи зимней ночи, и медленно, узел за узлом, раскрыла свое кружево навстречу окружающему миру. В действительности идея того, что она сейчас делала, пришла ей в голову еще с месяц назад. С того момента, как она поняла, что Рилла-Десса недоступна ей, а мир превратился в ловушку, Занила, не прекращая ни на мгновение, искала новые пути. Месяц назад ей показалось, что она нашла. И сегодня Кай'я Лэ решилась попробовать.

Если пытаться коротко описать саму суть ее идеи то получится, что она хотела переместиться по одному из природных энергетических потоков, что звучало так, будто она всего лишь собиралась выстроить очередной портал. В действительности же ничего общего с классическими пространственными переходами не было. Занила не собиралась строить из энергетического потока карман, и уж точно она не собиралась перемещать свое тело внутри него. Все будет наоборот — нить останется нитью, а вот ее тела на физическом уровне реальности просто не будет существовать!

Занила почувствовала, как кончики ее губ невольно изгибаются в усмешке. Да, именно это она и планировала сделать: начать менять облик, но, не завершив обращения, остановить свое тело между ними — в той точке, где физического тела оборотня (ни человеческого, ни звериного) нет, а существует лишь энергетическое кружево с подвижными и оттого бесконечно изменчивыми узлами. А еще сознание, не позволяющее маятнику застыть на вершине, а вновь толкающее его вниз — к одному из двух обликов!

Наверное, подобная идея могла бы прийти ей в голову и раньше. Например, прошлым летом, когда в ночь солнцеворота она оказалась пойманной в магическую ловушку. Ведь именно тогда Занила узнала: сознанию не нужно физического тела, чтобы продолжать существовать, понимать все, что происходит вокруг, а значит, и влиять на это. Но Кай'я Лэ пришлось почти полгода провести рядом с Вилисой и ее нерожденным ребенком, вновь и вновь пытающимся сменить облик, чтобы понять: сознание оборотня должно управлять его энергетическим кружевом. И никак иначе.

Занила проверила, хорошо ли закреплены кинжалы в ножнах на предплечье. Оружие и всю одежду придется отправить в энергетический карман сейчас — до того, как она растворит свое кружево в ближайшем энергетическом потоке, если, конечно, в детинце она хочет сохранить их при себе. В ушах стучал прибой, и Кай'я Лэ не сразу поняла, что это ее собственное сердце колотится явно быстрее, чем ему полагается. Может быть, ей понадобилось почти полгода не на то, чтобы как следует обдумать все детали, а на то, чтобы вновь вспомнить: не враг управляет твоей жизнью — ты сама управляешь ею... Как и смертью. Хотя сегодня та в ее планы, определенно, не входила.

Кай'я Лэ усмехнулась шире, в последний раз взглянула на крепость, намечая, где находится прореха в щитах, а потом отпустила свое кружево, позволяя человеческому уровню каркаса утонуть в глубине тела, выпуская наружу звериный облик. Одежда отправилась в энергетический карман, к мечу и арбалету, привычно ждущим там. На мгновение покрытой ледком дороги коснулись широкие лапы белоснежной кошки, но в следующую секунду и этот образ также растаял среди вновь сгустившейся серебристой дымки.

Если Занила и предполагала, что остановиться между обликами будет сложно, то она вряд ли представляла насколько. Желание вздохнуть, набрать воздуха в легкие было почти нестерпимым. Вот только легких, как и всего остального тела у нее просто не было! Она продолжала видеть окружающий мир, но угол зрения был каким-то странным: не так, как видит человек, но и не так, как кошка. Впрочем, и не так, как было в прошлую ночь летнего солнцеворота, когда лишь Сила Леса, вовремя пришедшая на помощь, не позволила ее сознанию раствориться. Сейчас Занила была готова к собственным ощущениям и не позволила себе потеряться в них. Крепость золотым пятном маячила впереди. Как цель Кай'я Лэ видела перед собой прореху в ее защите, а дальше оставалось лишь добраться до нее.

Один из энергетических потоков проходил совсем близко. Занила потянулась к нему. На мгновение ее кружево полыхнуло нестерпимо ярко — Сила Леса не хотела смешиваться с силой этого мира, но оборотень не позволила себе отступить. Цель впереди... Ощущения вдруг нахлынули на нее вновь: холод морозной ночи, запах хвои из близкого леса, колючий, схваченный настом снег... Занила успела испугаться, решив, что не удержалась между двумя обликами, и ее выкинуло в какое-то из двух тел — человеческое или звериное, но ощущения были другими. Холод она чувствовала не кожей, запах не вдыхала вместе с воздухом, а снег не хрустел под ее ногами. Это она сама была и ночным морозцем, и иголочками сосен, подрагивающими на ветру, и смерзшимися острыми кристалликами воды... Целым миром!

Когда-то давно, когда Занила только начинала осваиваться с собственной силой, она могла спрятаться, скрыв свое тело под обрывками силы окружающей реальности. Тогда она тоже ощущала нечто подобное, но лишь сейчас она смогла осознать, насколько те чувства были бледны по сравнению с теперешними. Раньше она лишь пробовала мир на вкус, теперь же весь он проходил сквозь нее, просачивался сквозь ее кожу, кости и мышцы, вместе с кровью протекал по венам. Или это она неслась сквозь него?.. Кай'я Лэ не заметила тот момент, когда сорвалась с места. Мир размытым цветным пятном мелькнул перед ней. Полыхающая золотом защита на крепости стремительно надвинулась, закрывая собой горизонт. Если бы Занила успела, наверное, она бы испугалась, но в следующий миг ее толкнуло вперед и вниз, и Кай'я Лэ, лишь чудом сумев сгруппироваться, покатилась по дощатому полу.

Как только она собственной волей перестала удерживаться в точке между двумя обликами, ее кружево тут же завершило обращение, сформировав человеческое тело. Энергетический карман с одеждой и оружием Занила открыла, едва ли задумавшись. И осталось только оправить складки платья, стремительно вскакивая на ноги и настороженно оглядываясь по сторонам.

Кажется, ее идея сработала так, как надо, потому что Хозяйка стаи очутилась в каком-то коридоре со стенами, украшенными резными деревянными панелями. Через равные промежутки в тяжелых кованых держателях были закреплены факелы, дававшие тусклый и неровный рыжеватый свет. Стенные панели за факелами были закрыты отполированными до зеркального блеска бронзовыми щитами — чтобы дерево не вспыхнуло от случайной искры, а в коридоре было хотя бы чуточку светлее. Куда он вел, кстати, Занила не имела ни малейшего представления. Если бы она перемещалась внутрь княжеского детинца с помощью обыкновенного портала, то у нее был бы не такой широкий выбор конечной точки назначения: внутренний двор или что-нибудь из близлежащих построек. Не так много успела она увидеть десять лет назад, когда ее княжеской данью привезли в детинец, не так много сохранили ее воспоминания — клетушку с земляным полом, в которой она провела ночь, да высокое крыльцо, по которому спускался князь Михаил вместе со своим гостем и другом. Но тот метод перемещения, что выбрала она, не содержал в себе подобных ограничений. Вероятнее всего, ее выкинуло из энергетического потока в том месте, где защита магов оказалась слабее всего. Но в какой конкретно части детинца она очутилась, Заниле лишь предстояло выяснить.

Впрочем, гораздо сильнее абсолютного положения в пространстве Хозяйку стаи интересовало относительное — относительно того место, откуда Талгат поддерживал щиты на крепости. Оно было ее сегодняшней целью, и Занила не сомневалась, что сумеет его обнаружить. Артефакт такой мощи, каким наверняка пользовался маг, она просто не может не почувствовать. Занила не стала погружаться на другой уровень зрения, зато прислушалась к тому, как ощущаются энергетические потоки вокруг. Собственное кружево Хозяйки стаи все еще было закрыто не до конца, будто всей силы, что собралась в нем, оказалось просто слишком много, чтобы удержать ее в замкнутом контуре. И теперь, Кай'я Лэ стоило лишь сосредоточиться на своих ощущениях, как она тут же вновь почувствовала как собственное продолжение тот мир, что окружал ее. И почти сразу откуда-то слева и чуть сверху пульсирующим теплом накатило ощущение огромной и собранной в одном месте, сконцентрированной до предела силы. Там!..

Кай'я Лэ встряхнулась как огромная кошка, не без труда возвращаясь в собственное тело. Закрывать кружево не хотелось, будто эта мощь манила ее, звала присоединиться к себе, но Занила знала, что с незамкнутым энергетическим каркасом она беззащитна и окажется жертвой первой же магической атаки. Возможно, в другое время, в другом месте, где она чувствовала бы себя в безопасности, оборотень и поддалась бы соблазну, но уж точно этого не следовало делать, пробираясь через кишащую врагами крепость. Занила еще раз огляделась, вспоминая, с какой стороны исходило мощное энергетическое сияние, и определяясь с направлением, в котором следовало двигаться... Туда!

Она не успела сделать и пары шагов, как за ее спиной вдруг раздался какой-то шум. Кай'я Лэ резко развернулась, отступая и прижимаясь спиной к стене. И как раз вовремя, потому что из-за поворота вдруг показался мужчина. Кажется, они заметили друг друга одновременно, но Занила оказалась быстрее то ли потому, что на чужой территории была как никогда насторожена, то ли просто потому, что ни одному человеку не соперничать в скорости с высшим оборотнем. Глаза мужчины широко распахнулись — он не сомневался ни мгновения в том, что перед ним враг, каким-то неведомым образом попавший за стены крепости. Он открыл рот, собираясь закричать — позвать на помощь или предупредить... но Занила уже летела на него.

Она толкнула мужчину так, что он с силой врезался спиной в стену. Ее левая рука метнулась вперед, впиваясь в горло человека, высоко, под самым подбородком, до хруста сдавливая челюсть, перекрывая доступ воздуху и не позволяя издать ни звука. Глаза мужчины распахнулись еще шире, грозя вылезти из орбит. Он попытался оторвать от себя руку оборотня, в панике даже не вспомнив о мече, висящем на поясе, но Занила не собиралась его отпускать. Ее правая рука выхватила из ножен на предплечье тонкий клинок и почти без замаха, но с силой вогнала его в голо человека. Длины лезвия как раз хватило, чтобы то проткнуло шею насквозь, царапнув по резной деревянной панели.

Кай'я Лэ отстранилась, одновременно убирая левую руку и выдергивая нож. Человек, не удерживаемый ею больше, повалился на пол. Из перерезанного горла толчками выплескивалась кровь, но все слабее и слабее — в такт останавливающемуся сердцу. Занила склонила голову, только теперь получив возможность рассмотреть человека. Убитый ею оказался мужчиной средних лет с русыми волосами и такой же недлинной, но густой бородой. Одет он был в короткие сапоги, заправленные в них штаны, рубаху и кожаный жилет, укрепленный на груди и спине металлическими пластинами. Никаких амулетов, ни капли силы в теле — обыкновенный человек, вероятно, дружинник князя Михаила. Не маг, не один из тех, на кого она сегодняшней ночью объявила охоту. Не тот... Стоило ли это ее сожалений? Занила стряхнула с лезвия ножа последние капли крови и, переступив через тело, завернула за угол коридора. Решать, будешь ты убивать или нет, нужно несколько раньше, чем окажешься одна внутри крепости своих врагов.

Примерно аммов через тридцать после поворота коридор, по которому она шла, разветвился на два. Один уходил направо, другой налево, а сияние артефакта ощущалось точно посередине! Занила остановилась, переводя взгляд с одного коридора на другой и мысленно (и отнюдь не в лестных выражениях) поминая всех известных ей Темных Богов. Кажется, пора было признать: она не имеет ни малейшего представления, куда ей следует двигаться дальше. В конце концов, Кай'я Лэ заметила в конце левого коридора лестницу. Артефакт ощущался выше того этажа, на котором сейчас находилась Занила, и оборотень решила выбрать этот путь.

Далеко отойти ей вновь не дали. За спиной, в том коридоре, который она не выбрала, опять раздались шаги. Определенно, князь Михаил всерьез подошел к защите своей крепости, если по ней невозможно было пройти и пяти минут, не столкнувшись с очередным дозором. Некстати вспомнилось тело, которое Занила, не позаботившись спрятать, оставила за своей спиной. Впрочем, судя по тому, что те люди, приближение которых она слышала, шли спокойным и ровным шагом, а не бежали, труп еще не обнаружили. А шли в этот раз, кстати, двое.

Кай'я Лэ бегом преодолела остававшееся ей до конца коридора расстояние, стараясь при этом двигаться с бесшумностью своей второй ипостаси, и нырнула в густую тень под лестницей. Двое мужчин приближались к ней. Занила замерла, стараясь даже не дышать и только крепче сжимая рукоять своего кинжала. Она ждала, пока люди поравняются с ее убежищем.

Наконец мужчины прошли мимо нее. И Кай'я Лэ бросилась вперед.

Тот человек, что шел справа, был немного выше и шире в плечах своего напарника, и именно его Занила выбрала своей первой жертвой. Обхватив свободной рукой за плечи, оборотень со всей своей далеко не человеческой силой дернула мужчину на себя. От неожиданности тот изумленно охнул, но это был и последний звук, который Занила позволила ему издать. Клинок в ее руке полоснул по незащищенному человеческому горлу. Кай'я Лэ почувствовала, как из мгновенно открывшейся раны ей на руку плеснула почему-то показавшаяся невозможно горячей кровь. Она оттолкнула тело, стремительно переходящее в состояние безжизненного, прочь от себя и развернулась к новому противнику.

Смерть товарища дала человеку несколько мгновений форы, и он ею воспользовался в полной мере. Когда Занила повернулась к мужчине, в его руках уже был короткий широкий меч — такой, каким любят сражаться пехотинцы и особенно популярный именно в северных княжествах. Занила по достоинству оценила оружие своего противника. Ее собственный меч по-прежнему оставался в энергетическом кармане. И отнюдь не потому, что оборотень не успевала его достать. Просто в узком коридоре с клинком в два амма длиной было бы не развернуться. Более же короткий меч дружинника был явно рассчитан и на схватки в замкнутом пространстве тоже. Мужчина, не тратя времени, размахнулся и шагнул на нее.

В руке Занила по-прежнему сжимала кинжал, но пытаться перехватить им тяжелый меч, на приличной скорости летящий навстречу, было бы верхом глупости даже для высшего оборотня. Не стараясь отбить удара, Кай'я Лэ чуть отступила в сторону и быстрее, чем ее противник успел понять, что происходит, обхватила рукой оба его запястья. И вновь она не стала делать того, что можно было от нее ожидать. Не попыталась отвести удар. Вместо этого она подтолкнула руки мужчины вперед — туда, куда они и так двигались. Но именно это и заставила человека потерять равновесие!

Мужчина неловко покачнулся, пытаясь выровняться, но оборотень, воспользовавшись его мгновенным замешательством, поднырнула под его руки и оказалась за спиной. Короткий, но мощный импульс силы прокатился по ее кружеву до кончиков пальцев, сконцентрировавшись в лезвии клинка, на одну секунду превращая не слишком опасное оружие в смертоносное, способное пробить даже надетую на человеке кольчугу.

Кинжал вошел под ребра, безошибочно отыскивая сердце, и мужчина рухнул на пол так же, как и стоял — лицом вниз, с мечом, сжатым в руках, сведенных судорогой.

Занила отступила на шаг назад так, чтобы кровь, стремительно натекающая лужицей на полу, не залила ей сапоги, и, посмотрев на свой кинжал, раздраженно совсем по-кошачьи зашипела. Даже сквозь кровь, пятнавшую лезвие, было видно, что от перерубленных звений кольчуги на его кромке остались глубокие зазубрены. Заново придется точить... Если бы она дралась когтями и в зверином обличье, таких проблем бы не возникло... Оборотень еще раз покосилась на два тела у своих ног. Запах свежей крови заполнил весь коридор. Чувствительному нюху Занилы он казался густым и обволакивающим. Как ни старайся его не замечать, он все равно проникает в ноздри, стекает по горлу, прилипает к небу, застревает на корне языка так, что невозможно не сглотнуть. А когда глотаешь... Глубоко в груди мерной вибрацией разлился глухой звериный рык. Огромная кошка просилась на волю. Она терпела почти шесть месяцев — все то время, что Занила не позволяла ей выбраться, и теперь она искренне не понимала, почему Занила, наконец отправившись на охоту, не отпускает, продолжает удерживать ее на привязи, не дает погрузить весь мир или хотя бы одну маленькую крепость в первозданный хаос. Такой правильный — без ограничений, без правил, без глупых человеческих законов.

Вообще-то считалось, что высший оборотень даже в зверином обличье должен сохранять человеческий рассудок. Нерассуждающая неудержимая жажда крови, когда способен убить любого, кому просто не посчастливилось оказаться рядом, — это болезнь, которой могут страдать лишь оборотни невысшие. Но Занила, кажется, в очередной раз делала то, что до нее считалось невозможным, переступала границы, всего лишь потому, что не замечала их... Вот только сейчас это отнюдь не было поводом для радости. Кошка внутри нее рычала и просилась на волю, и Занила совсем не была уверена, что сумеет ее удержать. Запах крови был слишком густым и слишком теплым. Голова почти кружилась от предвкушения близкой охоты... Да, Занила знала, если она отпустит своего зверя, к рассвету от крепости вряд ли останется что-либо кроме дымящихся развалин. Но она отнюдь не была уверена, что будет по-другому, останься она в облике человека. Она не контролирует жажду крови после обращения быть может именно потому, что она вовсе ее не контролирует?..

Занила сглотнула, пытаясь избавиться от привкуса крови на языке или хотя бы не обращать на него внимания и, по-прежнему стараясь не шуметь, стала подниматься вверх по лестнице.

Очередной дозор она заметила, едва преодолев первый пролет. Лестница заканчивалась довольно широкой площадкой с одной, наглухо закрытой дверью, и именно возле нее и стояли двое мужчин. Они никуда не шли, очевидно, охраняя именно то, что находилось в запертом помещении за их спинами, и Хозяйке оборотней понадобилась всего доля мгновения, чтобы понять, что именно там было. Сияние силы, теперь казавшееся совсем близким, шло именно с той стороны. Оно прокатывалось по коже Занилы, отзываясь слабой дрожью во всем теле. Ощущений было слишком много, чтобы их описать: как жар от натопленной печки; как слепящее глаза сияние от слишком близкого источника света; как терпкий и сладкий запах, от которого невозможно не облизнуться... Занила нашла артефакт, поддерживающий защиту на крепости, и ей остался всего один шаг, чтобы до него добраться.

Тень от лестницы надежно скрывала Кай'я Лэ, не позволяя мужчинам увидеть ее, но, к сожалению, Занила не могла прятаться в своем убежище вечно. Они не придут к ней сами — следующий шаг за ней. Выдохнув, чтобы успокоить дыхание, и перехватив кинжал, оборотень резко развернулась, коротким взмахом руки отправляя его в полет. Она особо не целилась, положившись на звериное чутье, уже давно не позволявшее ей промахиваться. Лезвие сверкнуло в рыжеватом колеблющемся свете факелов, с едва слышным свистом уносясь к цели — к горлу одного из мужчин, защищенному не кольчугой, а только воротником куртки. Или все же не только?..

Короткая вспышка заставила на мгновение прищурить глаза. По кружеву Занилы резануло не слишком болезненной на фоне густого от магии артефакта воздуха, но все-таки весьма чувствительной отдачей, и ее нож, не причинив мужчине ни малейшего вреда, с бессильным звоном упал на пол! Кай'я Лэ ругнулась сквозь сжатые зубы. Она хотела найти магов?.. Что ж, вот она их и нашла!

Занила не рисковала опуститься на другой уровень зрения, опасаясь, что фон от артефакта просто ослепит ее. Ее прочие чувства также ничем не могли помочь — все ощущения просто забивались потоком силы, непрерывно льющимся из-за закрытой двери. Впрочем, теперь в них уже не было особой нужды: Занила получила более чем неопровержимые доказательства того, что перед ней именно маги. И они ее заметили! В глазах мужчин на миг мелькнуло недоумение, а потом, когда их взгляды встретились, страх и что-то еще... Они узнали ее — Занила поняла это мгновенно! Они не сомневались, кто именно атаковал их посреди ночи — не просто какая-то сумасшедшая девчонка и даже не просто оборотень — Хозяйка стаи — та, кого они называли Силой Леса!

С того момента, как нож Занилы покатился по дощатому полу, прошло не больше одного удара сердца, и маг, тот самый, в которого метила Кай'я Лэ, вдруг в каком-то хитром жесте согнул пальцы. Он выплетал кружево колдовства... Оборотень никогда раньше не видела ничего подобного, но каким-то образом мгновенно догадалась: он пытался связаться с кем-то из своих товарищей, может быть, даже с самим Талгатом, пытался предупредить, сообщить о том, кто напал на них! Все надежды Занилы на внезапность, весь тщательно продуманный план — все рушилось... Будет ли она просто стоять и наблюдать за этим, ничего не предпринимая? Нет, разумеется! И даже раньше, чем Занила сформулировала для себя это решение, она уже, перепрыгивая через две ступеньки, неслась вверх по лестнице.

Площадка перед дверью была достаточно просторной, чтобы Кай'я Лэ, поколебавшись лишь долю мгновения, выхватила из энергетического кармана свой меч. Обвитая кожаными и уже слегка потертыми ремешками рукоять привычной тяжестью уютно легла в ладонь, но Занила отметила это лишь самым краем сознания. Она вся уже была там — в конечной точке атаки — вместе с клинком вонзалась в грудь мага...

Воздух казался густым и душным от разлитой в нем силы, но стремительное приближение к себе нового и отнюдь не дружелюбного колдовства Кай'я Лэ каким-то невероятным образом все же сумела почувствовать. Второй из магов пытался отвлечь ее внимание от своего товарища, давая тому время закончить свое колдовство. Мужчина перед ней все еще сосредоточенно шевелил пальцами. Занила знала: если она ударит прямо сейчас, она еще сумеет помешать ему, но точно также она уже понимала: не успевает... И увернуться от несущегося смертоносного сгустка концентрированной магии не успевает тоже! Как часто посреди схватки, была лишь доля мгновения, чтобы принять решение. И, как всегда, решал не разум. За него решало тело...

Левая рука Занила метнулась вперед, будто оборотень пыталась закрыться от летящего комка энергии. Нет, она не пыталась... Наверное, это было каким-то особым свойством характера, но над защитными заклинаниями ей всегда требовалось сосредоточенно работать, и лишь атакующие получались у нее сами собой и за долю мгновения! За секунду энергия скопилась на кончиках пальцев Занилы, превращаясь в тугие, тонкие и смертоносные жгуты. Они с неслышимым, но бьющим по ушам визгом хлестнули воздух, гибкими змеями метнувшись навстречу вражескому колдовству. Если бы было чуть больше времени, Кай'я Лэ могла бы построить щит, отразить магию в ее же хозяина, так, чтобы мужчина раз и навсегда перестал представлять для нее угрозу, но... Но, кажется, и так получилось неплохо!

Жгуты энергии перерубили ключевые узлы в каркасе заклинания мага, и энергия, не структурируемая и не удерживаемая больше ничем, каплями раскаленного металла брызнула во все стороны. Во всяком случае кожей и кружевом ощущалась это именно так... А еще знатно полыхнуло. Занила успела вовремя отвернуться, прикрыв локтем лицо, маг же, вряд ли ожидавший подобного предательства от собственного колдовства, вскрикнув, отшатнулся к стене. Кай'я Лэ не стала даже оборачиваться в его сторону — здесь и сейчас ей было чем заняться!

Правда, она все же опоздала. Пока она разбиралась с колдовством одного мага, его товарищ со своим уже закончил и теперь тянул из ножен на поясе меч. Он отправил послание, скоро вся крепость будет знать, что Хозяйка стаи пришла к ним... Занила прислушалась к собственным эмоциям и поняла, что, кажется, это ее ничуть не расстраивает. Она будто уже переступила ту черту, за которой еще могла размышлять здраво. Остался только запах крови, словно прилипший к ноздрям, и дрожь нетерпения, захватившая все тело, и рык, рвущийся из горла вместе с дыханием, и одна мысль, пульсом стучащая в ушах, разбегающаяся по венам: если придут маги, будет большая схватка, будет много крови. Может быть, настолько много, что хотя бы на время ее станет достаточно...

Тяжелый меч серебристым росчерком взлетел над головой. Занила увидела, как навстречу ей без тени страха в глазах шагнул маг. Их клинки сошлись. Каждый из противников вложил в этот удар всю свою силу, и от столкновения металла о металл во все стороны брызнули светло-золотые стремительно гаснущие искры, яркие даже в свете факелов. От отдачи заныли кости и мышцы рук, меч повело назад и вправо, но Занила тут же слегка развернула запястья, начиная новую атаку. Маг напротив нее также вновь вскинул свой клинок над головой. Тот был на полтора пальца шире меча Кай'я Лэ и на целый тефах [Тефах — (букв. перевод с Древнего языка — "ладонь") мера длины, примерно равная 7,4 см.] длиннее. Занила успела оценить это за ту долю мгновения, что клинок стремительно, с пронзительным свистом рассекая воздух, летел на нее. Она тоже подняла меч. Если бы она этого не сделала, противник почувствовал бы неладное... До нового столкновения клинков оставалась всего доля мгновения, но оборотень вдруг крутанулась на пятках, наклоняясь и пропуская меч мага над собой.

Она сделала почти полный поворот, прижав собственный клинок к груди, и, завершив его, оказалась за спиной мужчины. Тот, каким бы великолепным бойцом ни был, в скорости высшему оборотню все же уступал и теперь лишь пытался развернуться вслед за ней. Занила уже знала, что он не успеет. Хозяйка оборотней уже почти видела, как ее клинок входит в спину мага, почти чувствовала, как под острым кончиком проламываются стальные доспехи, как расступается человеческая плоть...

Что-то, полоснув острой болью, резко дернуло ее за шею. Удавка пережала горло, мешая сделать очередной вдох. Легкие сразу же обожгло огнем, концентрируя весь окружающий мир в одной точке, и от этого Заниле потребовалось на целую долю мгновения больше, чтобы сообразить: это пришел в себя второй из ее противников. А удавка вряд ли была простой веревкой... Кай'я Лэ чувствовала, как крошечными иголочками колет кружево от соприкосновения с чужим колдовством.

Первый из магов развернулся к ней, вновь занося меч. Собственный клинок по-прежнему был в руке Занилы, но оборотень с кристальной отчетливостью понимала: он ничем не сможет ей помочь. Если бы противник пытался задушить ее обыкновенной веревкой, она просто развернула бы клинок, толкнув лезвием назад и проткнув его насквозь. Но маг не был так глуп, чтобы приближаться к Хозяйке оборотней. Он по-прежнему стоял возле стены, в нескольких аммах от Занилы, там, где она не могла до него дотянуться, и лишь магия сжимала ее горло.

Кай'я Лэ крепче сжала в руке меч. Эту атаку противника она еще отобьет, но кто знает, что будет дальше. В глазах уже темнело от нехватки воздуха, а тело ощущалось чужим. Ее человеческое тело... Но ведь есть еще и другое!

Идея не успела как следует оформиться, но Занила уже действовала. Ее кружево пришло в движение, начиная смену облика. Маг, почувствовав, что добыча ускользает, дернул удавку, затягивая ее. Но там, где всего мгновение назад стояла Хозяйка оборотней, уже никого не было. Марево плотного серебристого тумана клочьями брызнуло в разные стороны, и раньше, чем противники сумели ей помешать, Занила, вогнав свое тело в новую волну обращения, кувырком покатилась по полу.

Еще секунду назад все, чего она хотела, это временно убраться подальше от магов, но теперь пора было вспомнить и о ступенях крутой лестницы, начинающихся где-то здесь... Кай'я Лэ не без труда остановилась, позволив инерции помочь себе перевернуться на спину, и тут же вскинула меч над собой — даже раньше, чем успела окинуть взглядом помещение и отыскать своих противников. Впрочем, те не заставили себя ждать. Занила едва успела краем глаза заметить смазанную тень движения, когда на нее, метя прямо в голову, обрушился меч одного из магов. Кай'я Лэ, не щадя собственное тело, вывернула запястья, подставляя клинок под удар. Снизу вверх бить было тяжело, но времени, чтобы об этом задуматься не оставалось: маги не собирались давать ей передышку.

Новый серебристый росчерк мелькнул в районе живота, и Занила вновь, почти не глядя, доверяясь собственным инстинктам, ударила, отражая и эту атаку. Ее облило каскадом искр, на мгновение ослепив глаза, а меч кого-то из магов уже вновь летел на нее...

Страшно хотелось ругаться, но оборотень лишь стиснула зубы, стараясь сберечь дыхание. Может быть, по отдельности каждый из магов и был медленнее ее, но, атакуя вдвоем, они этот недостаток с лихвой компенсировали! Какое-то время она против них, конечно, продержится. Вот только какое?.. Нужно было подниматься. Стоя она сможет не только махать мечом и, уворачиваясь, на тефах сдвигать свое тело по полу. Вот только как, если маги не собираются ей давать даже доли секунды передышки?

Кай'я Лэ подождала, пока один из магов, забыв об осторожности, шагнет еще ближе к ней. Он заносил меч для очередного удара, вновь метя ей в лицо, и был настолько поглощен своим, уже почти несомненным, успехом, что не заметил, как нога Занилы резко взметнулась вверх, пяткой впечатываясь в его коленный сустав. Маг, глухо вскрикнув от боли, отшатнулся назад, неловко взмахивая мечом, на этот раз уже не пытаясь атаковать, а всего лишь стараясь сохранить равновесие. Если бы не доспехи, защищавшие коленный сустав, нога, несомненно, была бы сломана, но и так силы удара Хозяйки оборотней вполне хватило, чтобы он, согнувшись пополам и обхватив колено руками, на несколько мгновений забыл о бое. А самой Заниле этого хватило, чтобы вскочить на ноги, оказавшись прямо перед вторым свои противником. Жаль, что тот по-прежнему чувствовал себя прекрасно!..

Их мечи столкнулись, в очередной раз добавляя к тусклому свету факелов россыпь светлых искр. Маг, как многие мужчины, привыкшие полагаться на свою силу, любил наносить рубящие удары сверху вниз (подставься под такой, и тебя перерубит пополам даже вместе с доспехами), и Занила решила, что пора этим воспользоваться. Она вновь повела руки вверх, почти зеркально повторяя стойку мага, но в самый последний момент вывернула запястья, меняя траекторию движения клинка: не сверху вниз — толчком вперед.

Практически никто из людей не сумел бы от такого защититься, но маг в очередной раз доказал, насколько он быстрее обыкновенного человека. Он отступил на шаг назад, пропуская клинок Занилы сбоку от себя, а его собственный меч, не закончив подниматься, рухнул вниз. И вот этого не ожидала уже сама Кай'я Лэ. В последний момент она, конечно, сумела развернуться, но кончик меча мага все же полоснул ее по предплечью, рассекая рукав плаща и кожу. Брызнула кровь, руку обожгло острой болью, заставившей Занилу зашипеть сквозь зубы, но ее решимости это уж точно не убавило! Скорее, ее стало даже больше. Боль заставила кровь Хозяйки стаи вскипеть в жилах, превращая ведшую ее раньше ненависть к своим врагам в слепую и не рассуждающую ярость, когда все вокруг становится не важно, когда остаешься лишь ты и твой противник, до которого во что бы то ни стало необходимо добраться.

Занила бросилась вперед, снова и снова опуская и поднимая меч, обрушивая на мага целый град ударов. Он, не ожидавший, очевидно, такого напора, попятился, но в этот момент кружево Кай'я Лэ вновь опалило горячей волной: маг, которому она едва не сломала ногу несколькими минутами раньше, похоже, достаточно оправился, чтобы решить поколдовать. Причем на этот раз, судя по ощущениям, в нее запустили чем-то весьма сложным, а значит, по-настоящему неприятным. Занила позволила себе на мгновение оглянуться назад и не без доли восхищения присвистнула: колдовство было видно даже с физического уровня зрения — как сложная многоуровневая ярко-голубая сеть, летящая на нее. До соприкосновения с ее кружевом оставалось явно не больше нескольких мгновений, а в голове на этот раз не было ни одной мысли, что можно сделать. Или, точнее, таких было даже слишком много...

Занила могла бы вновь энергетическими жгутами рассечь ключевые узлы каркаса. Но, если вспомнить, как полыхнуло предыдущее, и близко не столь мощное колдовство, решимость резко шла на убыль — Занила опасалась, что ее и саму спалит волной высвободившейся энергии. Еще можно было на мгновение сменить облик, пропуская летящую сеть сквозь себя. Вот только магия — это не меч, от которого можно скрыться на энергетическом уровне реальности, — она существует повсюду, и ее соприкосновение с незамкнутым кружевом вполне вероятно окажется даже более разрушительным, чем с физическим телом. Если только не...

Магия — это оружие и против физического тела, и против энергетического каркаса. Единственное, чего она не может коснуться, что безболезненно проходит сквозь нее, — это плоть самого мира — те самые энергетические потоки, которыми пронизана вся окружающая реальность. А дальше нужно просто действовать. И не важно, что до этого она пробовала всего один раз, и что у нее теперь есть лишь доля мгновения. Если хочешь выжить и победить, привыкай не рассчитывать на большее!

Меч и одежда исчезли в энергетическом кармане, а вслед за ними растворилось и тело оборотня. Не просто растаяло в переходе между двумя обликами — само кружево распалось на отдельные ниточки и одна за другой втянулось в силовой поток, проходивший как раз через центр комнаты. Ярко-голубая сеть пронеслась сквозь то место, где еще совсем недавно стояла Занила. Маг, видевший только, как Хозяйка оборотней внезапно исчезла и с физического и с энергетического уровней реальности одновременно, не сумел ни понять, что происходит, ни остановить свое колдовство, а его товарищ, оказавшийся как раз на пути синего сгустка, и вовсе успел лишь отчаянно вскрикнуть, когда сеть врезалась в него, мгновенно оплетая с головы до ног.

Занила, заново пытаясь научиться дышать, вынырнула из энергетического потока всего в каком-нибудь шаге от первого мага. Ее предыдущий противник, оказавшийся теперь за спиной, пронзительно, на одной ноте, захлебываясь, кричал, катаясь по полу, но не было времени, даже чтобы просто обернуться на него. Собственное тело ощущалось как чужое, но меч уже был в руке Хозяйки стаи. Кай'я Лэ, не задумываясь о том, как лучше ударить, просто толкнула его вперед, насаживая последнего из своих противников на длинное лезвие. И тут же отступила назад — за пределы досягаемости меча мага. Впрочем, тот, с глухим стоном осевший на пол, подвернув руки, будто пытался зажать страшную рану в развороченном животе, уже через секунду был мертв.

Кай'я Лэ встряхнула клинок, сбрасывая с черно-серебряного матово-блестящего лезвия капли крови. Но, не успела она повернуться в сторону двери, к которой столь неистово рвалась, как энергетические потоки вокруг нее вновь пришли в движение. Занила, не удержавшись, глухо вскрикнула: ощущение было такое, будто по коже вначале хлестнули плеткой, рассекая до крови, а потом на свежие раны сыпанули соли или перца. Причем, такой раной ощущался каждый эцб кожи, каждая нитка кружева! Занила с трудом заставила себя не выпустить меч из рук. Она не понимала, что происходит, но сильнее всего сейчас хотелось убраться как можно дальше от крепости и засевших в ней магов с их сумасшедшими игрушками. Она не понимала, что происходит... но одно Кай'я Лэ знала точно: чем бы это для нее ни закончилось, просто так она отсюда не уйдет!

Занила по-прежнему опасалась опускаться на другой уровень зрения, но теперь ей, кажется, просто не оставили выбора. Оборотень на мгновение с силой зажмурила глаза, а когда вновь открыла их, захотелось грязно и, не сдерживаясь, выругаться, поминая всех Темных Богов разом. Кажется, такого она еще не видела... Щиты на крепости, изнутри выглядевшие точно так же, как и снаружи, — переплетением золотистых ниточек-веточек, теперь будто прорастали огромными острыми шипами. Причем, росли они не наружу, а именно внутрь, не раздвигая, а прорезая и протыкая насквозь силовые потоки пространства. В нескольких местах внутри крепости Занила заметила светящиеся сгустки — то ли магов, то ли просто сильные артефакты. В любом случае, их "шипы" огибали, не причиняя вреда, но что-то подсказывало оборотню, что с ней самой так не будет. Хозяйка стаи ни мгновения не сомневалась: щиты начали изменяться не сами собой — их привел в движение Талгат. И сделал он это для того, чтобы добраться до нее. Вряд ли для чего-то иного...

Шипы продолжали расти, удлиняясь. Занила чувствовала, как тянущей болью, протестуя, отзывается ее кружево. Эта боль отвлекала, и Кай'я Лэ тряхнула головой, заставляя себя собраться. У нее не так много времени, если она по-прежнему планирует вернуться из этой крепости живой. Впрочем, кажется, гораздо сильнее, чем даже сохранить собственную жизнь, она по-прежнему хотела добраться до Талгата!

Не обращая внимания на боль, от которой пламенем горела вся кожа, Занила шагнула в сторону двери — наибольшая концентрация магии по-прежнему ощущалась именно за ней. Оборотень толкнула тяжелую створку. Та поддалась на волосок, но дальше ее явно держал замок. Занила глухо зарычала, уже не сдерживая ярости, и навалилась всем телом. Простое дерево она бы выбила, но дверь, очевидно, удерживало на месте что-то кроме простых металлических засовов... Магия! А с ней можно справиться только другой магией. Кружево Занилы уже начало раскрываться, чтобы со всей силы ударить, наконец-то сметая с пути эту последнюю раздражающую до состояния бешенства преграду. Но каким-то уголком разума, еще не затопленным всепоглощающей яростью, оборотень в последнее мгновение удержала себя: в ее кружеве кипит Сила Леса, и Занила просто не могла предвидеть, что произойдет, если две энергии такой мощности, как те, что сконцентрированы здесь и сейчас, вдруг столкнуться. Останется ли после них хоть что-нибудь?..

Но, если не магией, то как открыть эту дверь?.. Кто-то должен знать.

Повинуясь чутью, Занила обернулась. Один из магов, тот, которого она проткнула мечом, был уже мертв, но второй, тот, в которого попало заклинание его же товарища, еще, кажется, дышал. Вообще Кай'я Лэ, только криков, которые издавал мужчина, было достаточно, чтобы раз и навсегда перестать считать его опасным и спокойно повернуться к нему спиной. И сейчас сквозь пелену ненависти, управлявшую ее разумом, Занила даже сумела немного удивиться тому, что он еще не умер.

Оборотень наклонилась над магом, разглядывая то, во что превратилось тело мужчины. Заклинание, попавшее в него, представляло собой какую-то разновидность ловчей сети, которые так любили маги. Соприкоснувшись с телом (или кружевом? — теперь уже не узнаешь) жертвы, она должна была начать сжиматься и не останавливаться, пока тело, попавшееся в нее, не оказалось бы разрезанным на отдельные куски. Но маг, создавший его, стараниями Занилы был уже мертв сам, и сеть перестала стягиваться, лишь слегка врезавшись в тело мужчины. Слегка... Да. Она углубилась в плоть мага не больше чем на эцб, но этого оказалось более чем достаточно, чтобы из порезов начала обильно течь кровь. А самих ран — чтобы всего несколько минут спустя маг от кровопотери умер. Но пока он еще был жив и даже пытался приподняться. И он должен был знать, как открыть дверь!

Занила, ухватив за шею, резко вздернула мага вверх. От новой боли его сознание прояснилось, и мужчина распахнул глаза, уже мутные, но еще понимающие, где он и что происходит. И кто перед ним. Кай'я Лэ, не церемонясь, толкнула мужчину в сторону двери. Тот не удержался на ногах и начал вновь медленно сползать на пол, оставляя на светлой древесине ярко-алые кровавые разводы.

— Открой дверь! — приказала Занила. Маг обернулся на нее, голова мужчины судорожно дернулась из стороны в сторону, что, очевидно, означало отказ. Кай'я Лэ задохнулась от бешенства. Кажется, никогда еще ее ярость не переходила этой границы — когда во всем мире не остается больше ничего кроме твоей цели, и все, что встает между тобой и ей, должно быть немедленно уничтожено! Как он смеет возражать ей?!..

Пальцы Занилы вновь сжались на шее мага, вздергивая вверх почти бесчувственное тело и одновременно впечатывая того лицом в шершавые доски двери:

— Открой, если хочешь жить! — горло под пальцами, под скользкой от крови кожей, ощущалось таким хрупким — лишь слегка сдавить пальцы... И только одна мысль остановила Кай'я Лэ: если она сейчас убьет мага, никто не откроет ей дверь!

Руки мужчины дрогнули и легли на створку, напротив того места, где обычно располагается замочная скважина. Здесь ее не было, но устройство магического замка, очевидно, мало чем отличалось от механического. По кружеву мужчины пробежал импульс силы, совсем крошечный, едва ощутимый на фоне общего царящего в энергетических потоках безумия — вероятно, все, на что маг еще был способен. Заклинание стекло с его пальцев, растворившись в древесине. Миг ничего не происходило, а потом створка, бесшумно повернувшись на хорошо смазанных петлях, растворилась внутрь. Мужчина, потеряв опору, повалился на пол, но, за мгновение до того, как потерять сознание, запрокинул голову, пытаясь поймать взглядом взгляд Кай'я Лэ. Похоже, он действительно верил, что в обмен на услугу она спасет ему жизнь. Оборотень, не обернувшись, шагнула внутрь комнаты. Она ничего ему не обещала... Она никогда ничего не обещает своим врагам, и им пора бы перестать на это рассчитывать.

К тому же сейчас ей было уже не до умирающего мага, оставшегося на пороге.

В первое мгновение единственное, что сумела различить Занила, это столб желто-розового пламени, вздымающийся, бьющий фонтаном в самом центре комнаты. Кай'я Лэ моргнула, возвращаясь на первый уровень зрения. Столб не исчез совсем, но сжался в размерах. Теперь он уже не был столь ослепительным, и оборотень смогла разглядеть, что он поднимается из плоского блюда, закрепленного на высоком треножнике в самом центре комнаты. А еще Занила увидела двух мужчин, стоявших по обе стороны от него. Их руки были сцеплены, смыкая кольцо вокруг бушующего, рвущегося вверх столба энергии, то ли вливая в артефакт собственную силу, то ли черпая из него. Один из них был Талгат. Второго Занила не знала и ничего о нем кроме того, что это, очевидно, еще совсем молодой парень, довольно высокий и по-махейнски светлокожий и русоволосый, сказать не могла. Ну, еще, пожалуй, того, что держался он из последних сил, явно находясь на грани потери сознания. Его голова упала на грудь, скрыв лицо под прядями волос, а продолжал стоять на ногах он только благодаря не позволявшему ему упасть Талгату — на запястьях парня, вокруг впившихся в них пальцев верховного мага уже багровели кровоподтеки.

Впрочем, до всего этого Заниле не было никакого дела. Она встретила своего врага, она нашла место, откуда поддерживалась защита крепости, и теперь не видела повода медлить!

Талгат тоже заметил ее. Он ощутил присутствие Хозяйки оборотней в периметре своего колдовства и обернулся. Кай'я Лэ невольно отметила, что за те несколько месяцев, что они не виделись, мужчина изменился: резкие черты его лица заострились еще сильнее, щеки запали, под глазами были темные круги и лишь сами глаза, темно-синие — каких никогда и ни у кого Занила больше не встречала — сверкали ярким пламенем. Может быть, таким же, что и у нее самой — пламенем одержимости добраться до своего врага, уничтожить его во что бы то ни стало!

Магические щиты продолжали прорастать шипами, пронзая уже практически все пространство внутри крепости. Оставалось не больше нескольких минут, и первые из них доберутся до нее, и тогда у Занилы просто не останется выбора: погибнуть или выпустить Силу Леса, разрушая этот город до основания. Оборотень сжала крепче рукоять меча и шагнула к Талгату. Она успела увидеть страх, мелькнувший в глазах мага. Тот, вероятно, просто не мог сейчас оторваться от артефакта и встретить ее, как ему хотелось бы. Талгат увяз в собственном колдовстве, уже не защищавшем его, а связавшем по рукам и ногам. Губы Занилы дрогнули, раздвигаясь то ли в усмешке, то ли в зверином оскале. Ей казалось: если сейчас облизнуться, она почувствует вкус крови на языке...

Что-то бросилось на нее сбоку. Занила успела лишь развернуться и выставить клинок навстречу удару. Пронзительный звон металла о металл резанул по ушам. Оборотень крутанула запястьями, сбрасывая чужой меч с собственного, и сразу же, размахнувшись, ударила сама.

От силы удара мужчину, атаковавшего Хозяйку оборотней, отбросило на пару шагов назад, но он тут же с какой-то решимостью отчаяния бросился на нее вновь. И только в это мгновение Кай'я Лэ вдруг поняла, кто именно на нее нападает... Немолодой уже мужчина, невысокий, но плотный и широкоплечий, с короткой густой рыжеватой бородкой и волосами, когда-то тоже, очевидно, блестевшими золотыми нитями, но теперь обильно припорошенными сединой, с широким лицом, но котором выделялся крупный, с горбинкой нос... Это лицо Занила видела лишь однажды, но не смогла забыть — Михаил, князь Махейна!

Их мечи снова столкнулись. Оборотень отступила на шаг назад, позволяя мужчине поверить, будто он теснит ее...

Князь Михаил, не жалея собственной жизни, бросившийся на защиту Талгата!

Мужчина поддался на ее уловку. Не позволяя своей противнице отступить, шагнул следом и сделал именно ту ошибку, на которую и рассчитывала Занила: он шагнул вперед раньше, чем его меч вновь поднялся в позицию для удара. Ей свой, впрочем, тоже разворачивать было некогда... Но человек раскрылся, и Кай'я Лэ не собиралась упускать такой шанс! Она стремительно, быстрее, чем человеческий глаз мог уловить, метнулась вперед, в долю секунды оказавшись вплотную к князю. Ее меч взлетел вверх, не лезвием, а рукоятью, тяжелым кованым навершием врезаясь в его висок. В последний миг Михаил каким-то чудом все же отклонился в сторону, и удар пришелся по касательной, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы человек без сознания рухнул на пол.

Занила отвернулась: она не собиралась тратить время на то, чтобы добить его. Не Михаил здесь был ее врагом... Она шагнула вперед, поднимая клинок для нового удара, но в это мгновение столб силы, вздымающийся в центре комнаты, вдруг ослепительно полыхнул, против воли заставив Занилу вскинуть руку, защищая лицо и глаза. Воздух будто стал густым, настолько высока была концентрация силы в нем. Кай'я Лэ казалось, что она продирается сквозь толщу воды, ядовитой, обжигающей кожу, но она все равно шла вперед... Оборотень заставила себя опустить руку и открыть глаза, посмотреть, что происходит вокруг нее.

Талгат в центре комнаты стоял уже один. Мальчишка — его помощник, очевидно, выполнивший свою задачу и больше не нужный верховному магу, валялся на полу то ли без сознания, то ли и вовсе уже был мертв. Талгат же по-прежнему не смотрел в сторону Занилы, будто той не существовало вовсе, или словно Хозяйка оборотней не представляла для него ни малейшей опасности. Маг вытянул вперед руки, по запястья погружая их в столб светящегося пламени, и то, подчиняясь его беззвучному приказу, стало стремительно разрастаться в стороны. Руки мага оказались поглощенными по локоть, а потом и по плечи. Но сам Талгат при этом не выказывал ни малейших признаков беспокойства, будто все происходило именно так, как и должно! И именно эта его уверенность и заставила Занилу начать действовать, не медля ни мгновения дольше. Все ее кружево протестовало, не желая приближаться к источнику чуждой магии, но Кай'я Лэ не позволила себе остановиться.

Она, будто перевитая кожаными ремешками рукоять могла прибавить уверенности, сжала меч двумя руками, поднимая его над головой, и, шагнув вперед, обрушила клинок на ничем не защищенную спину мага. Талгат остался стоять на месте, даже не пытаясь уклониться от удара, но руки Занилы вдруг повело. Вся фигура мага внезапно окуталась золотисто-розовым сиянием, заключая его будто в кокон. От него по мечу Кай'я Лэ стремительно потекли вверх ярко пылающие искры, они окутали рукоять меча и с нее брызнули на кисти Занилы. Кожу будто обожгло расплавленным металлом! Кай'я Лэ отшатнулась назад, невольно вскрикнув от резкой боли. Он встряхнула мечом, сбрасывая с него чужое колдовство и лишь усилием воли удерживаясь от того, чтобы не выпустить клинок из рук.

Талгат обернулся к ней. В глазах мага, вся фигура которого теперь была окутана плотным золотистым маревом, сияло торжество. Хозяйка стаи не могла его достать, и он знал об этом!

Кай'я Лэ глухо зарычала от ярости. Если бы она добралась до Талгата раньше, чем он закончил свое колдовство, если бы Махейнский князь не отвлек ее, если бы... Впрочем, времени не было, ни для раздумий, ни, тем более, для сожалений. Занила мельком оглянулась на князя Михаила, по-прежнему без сознания валявшегося на полу. Что ж, человек сам решил судьбу своего города: если она не может добраться до Талгата при помощи меча, значит, остается лишь Сила Леса!

Кружево раскрылось на удивление легко, будто полноводная река, прорывая плотину, энергия хлынула наружу. Сразу же, смытая ею, без следа исчезла боль. Но, не успела Занила набрать воздуха в легкие, наслаждаясь этим, почти забытым ощущением, как энергетические потоки вокруг вновь пришли в движение. Будто кто-то с силой дернул их, они до предела натянулись, словно струны, почти ощутимо звеня от напряжения. Не сомневаясь, не думая, подчиняясь лишь звериному чутью, внезапно в полный голос завопившему об опасности, оборотень попятилась... Но это же чутье уже шептало: ей не успеть.

Пламя полыхнуло, превращая одну крошечную комнату и целый мир вместе с ней в эпицентр огненной бури. Занила рухнула на пол, прикрыв голову руками и кое-как пытаясь из остатков энергии слепить щит вокруг собственного тела. Если бы это был просто огонь... Но вопило и кричало от боли не физическое тело, а именно кружево... Внезапная догадка заставила Занилу вздрогнуть. Она приподняла голову и открыть глаза, тщательно следя за тем, чтобы увидеть лишь физический уровень реальности... Никакого огня не было! Комната вокруг нее оставалась целой, ни следов пламени или каких-либо других разрушений, ни даже копоти на деревянных резных панелях стен. Лишь на энергетическом уровне реальности, который Занила, несмотря на все усилия, продолжала ощущать кружевом, гуляла огненная буря — только там, где столкнулось колдовство Талгата и Сила Леса.

Артефакт потух. На треножнике теперь лежало просто блюдо, пустое, и почерневшее, и, кажется, даже слегка оплавленное по краям. Никаких следов магии, никаких щитов, ни в комнате, ни вокруг самой крепости... Кажется, она все-таки это сделала, она сняла защиту с детинца... Сам Талгат полусидел полулежал возле стены в противоположном углу комнаты: похоже, взрывом на энергетическом уровне реальности его приложило ничуть не меньше, чем саму Занилу, и теперь маг лишь оглушенно тряс головой, пытаясь подняться. Она это сделала! Оборотень встала, опираясь на меч, и, не обращая внимания на ледяной озноб, медленным пламенем сжигающий ее кожу, шагнула к Талгату. Она сделала, но еще не все!..

Что-то вдруг с силой дернуло Занилу за ногу. Оборотень, лишь чудом не потеряв равновесия, резко развернулась, столкнувшись со взглядом князя Михаила. Из рассеченного виска человека, заливая щеку и подбородок, струилась кровь, но в светло-карих глазах пылала решимость: не пустить ее... Пока он жив, не пустить! От с новой силой вспыхнувшей ярости Занила на какое-то мгновение забыла даже о боли. Ее меч взвился вверх, одновременно разворачиваясь, метя острием в грудь человека, но новая вспышка силы за спиной Кай'я Лэ, заставила ее руку замереть на середине замаха. Занила обернулась как раз вовремя, чтобы заметить бледно-розовый туман, тонкой, но совершенно не прозрачной пленкой стремительно растекающийся перед Талгатом... Портал! Она ни с чем не могла его спутать!

Забыв обо всем, Занила с яростным рыком рванулась к магу, отшвырнув от себя, едва ли заметив сопротивление человека. Ее меч, описав пологую дугу, рухнул вниз, но вместо тела мага взрезал лишь воздух! Лезвие с противным скрипом процарапало деревянную стену там, где еще долю секунды назад сидел Талгат. Маг ушел! В очередной раз ушел от нее! Занила почувствовала, как у нее темнеет в глазах. Не ненависть, не гнев и не ярость — для того, что она испытывала сейчас просто не было слов ни в одном языке мира. Это был огонь, сжигающий ее изнутри, опаляющий, убивающий... Сожгущий, если она не даст ему выхода! Впрочем, он и сам его найдет...

Оборотень обвела комнату взглядом. Перед глазами плыли цветные пятна, пальцы стиснули рукоять меча так, будто хотели раздавить ее. Какое-то шевеление в углу комнаты привлекло ее внимание. Князь Михаил... Человек, не сводя с нее взгляда, пытался встать на ноги. Занила шагнула к нему. Кажется, он достаточно прочел в ее взгляде, потому что руки мужчины вдруг подломились, и он вновь рухнул на пол. Кай'я Лэ упала на колени рядом с ним. Ее пальцы вцепились в седые волосы человека, безжалостно оттягивая его голову назад, обнажая шею, на которой тут же вздулись толстые веревки вен. Если бы он не помешал ей, Талгат уже был бы мертв, а эта война закончена!

— Если бы ты не помешал мне!.. — повторила Занила вслух, и ее голос уже мало чем напоминал человеческий. Меч пошел вверх, целя острием в горло человека...

— Ты не хочешь его убивать, Занила!

Оборотень вскинула глаза, остановив руку в середине замаха, скорее от неожиданности, чем действительно задумавшись над тем, что делает. Дверь в комнату была распахнута настежь и на пороге, сверху вниз глядя на нее, стоял Ледь.

Занила моргнула, не сразу поверив собственным глазам. Как он оказался здесь? Потом разгадка вдруг показалась очевидной — Байд. Оборотень ведь намекал Хозяйке стаи, что не отпустит ее в детинец одну. Значит, как только она исчезла за стенами крепости и перестала чувствовать, что происходит в деревне, он сразу открыл портал в Догату (благо портальный ключ с запасом энергии — такой, что им мог пользоваться даже невысший оборотень, — у него всегда был с собой). А дальше не нужно даже особо развитого воображения, чтобы представить, как развивались события. Занила могла бы поспорить, что Ледю оказалось достаточно услышать самый сжатый рассказ о последней затее Кай'я Лэ, чтобы, бросив все дела в салевской столице, не медля, кинуться в Североград. А как только защита с крепости спала, он вместе с гвардейцами бросился в атаку на ее стены... И ведь даже Байда не получится наказать: прямого запрета звать Ледя не было, значит, не было и нарушения приказа!

— Отпусти его, Занила! — голос Ледя вновь привлек к себе ее внимание, оторвав от размышлений. Вот только Кай'я Лэ он почему-то не нравился, какие-то интонации в нем... Настороженность?.. С чего бы Ледю испытывать настороженность? Занила покосилась на человека, которого по-прежнему прижимала к полу. Ведь именно о нем говорит оборотень, о том, чтобы она не причиняла ему вреда. А она собиралась?.. Заниле казалось, что мысли в голове принадлежат не ей, настолько тяжело, словно нехотя, они двигались. Она помнила, как вместе с Байдом смотрела на стены детинца, собираясь отправиться туда. Тогда она не хотела убивать князя Михаила — это Занила помнила точно, хотя ей и казалось, что прошла с того момента не пара часов, а целая вечность. Она помнила, что собиралась убить Талгата и освободить город от магов. И уж точно она не хотела убивать людей, укрывшихся за стенами крепости — никого из людей! Кажется, она для этого даже решила рискнуть собственной жизнью, отправившись в гости к магам в одиночестве...

Занила резко разжала пальцы, державшие волосы человека, почти оттолкнув его от себя, то ли внезапно почувствовав брезгливость, то ли, наоборот, отнюдь не будучи уверенной, что в следующую минуту не передумает. В очередной раз не передумает... Кай'я Лэ поднялась на ноги, вновь используя меч как опору, не обращая внимания на глубокие царапины, остающиеся от его острия на деревянном полу, и повернулась к Ледю. Она ощущала за его спиной присутствие других оборотней, но тот по-прежнему стоял в дверях, положив руки на косяк по обе стороны от себя. И этот жест нельзя было толковать двояко: Ледь никому не позволит пройти мимо себя. Войти или выйти?..

Непроглядно-черные глаза оборотня обычно с легкостью прятали эмоции, но теперь Заниле показалось: она разгадала, что плещется на их дне, что было причиной той самой настороженности, что она ощутила в его голосе минутой раньше. Ледь не доверял ей! Он что-то видел на лице Хозяйки стаи, что-то ловил в воздухе своим безупречным оборотническим нюхом, а может быть, ощущал самим кружевом... Что-то, чего было более чем достаточно, чтобы не пускать оборотней в ту комнату, где находилась Кай'я Лэ! И Занила, кажется, даже знала, чего именно он опасался. В ее гвардии большинство оборотней — оборотни невысшие. И если Хозяйка стаи больше не контролирует себя, позволив кровавому безумию охоты захватить разум, то им и тем более не удержаться. А с несколькими десятками оборотней, воспринимающих все живое вокруг себя как потенциальную добычу и не видящих ни малейшего повода останавливаться, не справиться уже Ледю...

Оборотень вдруг опустил глаза, и Занила задохнулась — она угадала! Притяжение крови, когда-то связывавшее их, по-прежнему позволяло одному ощущать мысли и эмоции другого, если конечно, специально не поднимать щиты, но сегодня о щитах Занила просто забыла. Она была распахнута для Ледя настежь, и он эмоцию за эмоцией, мысль за мыслью прочитал все, что возникало в ее голове... и он не собирался возражать! Она угадала...

Ярость с новой силой полыхнула в душе Кай'я Лэ. И кажется, впервые в жизни столь безумно, обжигающе, неудержимо она ненавидела саму себя!

Занила бросилась вперед, и Ледь, очевидно, уловивший и последние ее чувства тоже, не пытаясь остановить, благоразумно отступил в сторону, выпуская ее из комнаты. Гвардейцы, которых не меньше десятка толпилось на лестнице, повинуясь его жесту, тоже расступились. Впрочем, их Занила уже не видела, бегом несясь мимо, вниз по лестнице, наружу...

С исчезновением магов вся защита крепости рухнула: очевидно, князь Михаил слишком сильно полагался на своего нового друга Талгата и его колдовство. Да и самого князя его люди тоже, вероятно, посчитали погибшим, так что детинец достался оборотням почти без боя. Впрочем, это не мешало гвардейцам методично прочесывать все его башни, горницы и коридоры в поисках возможных ловушек. Занила несколько раз сталкивалась с ними, бегом несясь через крепость в поисках выхода. Гвардейцы, то ли предупрежденные Ледем, то ли все прекрасно понимающие и сами, молча спешили исчезнуть с ее дороги, и Занила тоже не задерживала их. Если бы на их месте были маги... Если бы ей попался хоть кто-нибудь из врагов! Кто угодно, посмевший оказать сопротивление, кто-то, чью кровь можно было бы пролить... И бесполезно повторять себе: кровь — не вода — она как масло: если попытаться затушить ей пламя, оно вспыхнет лишь сильнее!

Тяжелая дверь распахнулась, выпуская Занилу на крыльцо. Оборотень сбежала во двор и только тогда остановилась.

Здесь по-прежнему стояла ночь. Очевидно, с того момента, как Кай'я Лэ отправилась в крепость, прошло не так много времени. Уж точно меньше, чем казалось самой Заниле, для которой минуты растянулись в часы! В свете факелов на крепостных стенах снег во дворе отливал бледным золотом. Было безветренно, но морозно так, что пощипывало кожу... Впрочем, этого оборотень как раз и не замечала. Занила задыхалась, ей было жарко, душно так, что не получалось выровнять дыхание, сорванное быстрым бегом. Ее теплый плащ остался в энергетическом кармане: Занила не стала извлекать его после обращения, решив, что в схватке он лишь помешает ей, а теперь и вовсе забыла о нем. Кай'я Лэ еще раз вздохнула, втянула воздух так глубоко, будто хотела ощутить на языке его вкус. Но это вновь не помогало. Хотелось еще, хотелось больше... Занила, задыхаясь, неслась через весь детинец, надеясь, что во дворе, посреди морозной ясной ночи ей станет лучше, но, кажется, она ошиблась. От того, от чего она пыталась убежать, не избавиться простым глотком свежего воздуха. От этого не освободиться, всего лишь вырвавшись за пределы крепостных стен. Она по-прежнему была в ловушке...

Да, именно так себя Занила и ощущала — зверем, мечущимся в клетке, бросающимся на прутья, ломающим клыки об их гладкую сталь в отчаянных попытках добраться до своих врагов. Этой ночью ее зубы вновь клацнули в каком-нибудь эцбе от руки мага — отчаянно близко, но не зацепив! И добыча вырвалась, уйдя от нее, лишь оглянувшись насмешливыми синими глазами... Занила зарычала в голос, до боли, до наливающихся кровью полукружий на ладони стискивая кулаки. Перед глазами вновь темнело и плыло от ярости. Быть может еще и потому, что она уже знала: в том, что она упустила Талгата, на этот раз не были виноваты обстоятельства — сегодня это целиком и полностью была лишь ее вина!

Занила провела рукой по лбу, отбрасывая назад растрепавшиеся волосы, да так и не опустила руку, осталась стоять, вцепившись пальцами в спутанные тонкие пряди, будто пыталась удержать... Себя. От чего?..

Теперь, когда битва — уже совершенно ясно — была проиграна, Занила вновь, шаг за шагом, повторяла ее в своей голове. И даже ярость, никак не желающая утихать, не помешала ей со всей отчетливостью вспомнить тот миг, когда магические щиты на крепости рухнули. Ведь в тот момент достаточно было всего лишь развернуть по контуру комнаты свою собственную защиту, и Талгат уже никуда не смог бы вырваться из нее! С портальной нитью или без нее — не смог! Но Занила этого не сделала... И отнюдь не потому, что была не в состоянии. Просто она видела перед собой своего врага, такого слабого, не в состоянии оказать ей сопротивления, и победа показалась вдруг совсем близкой — на расстоянии всего одного удара... Разве могла Занила думать в тот момент о чем-то другом?

Могла ли?.. На этот вопрос Занила знала ответ, но, кажется, наступила минута, когда Хозяйке стаи пора задавать себе совсем другой: а должна ли она?

Впрочем, на оба эти вопроса ответ был один — безумие крови.

Раньше считалось, что страдать им могут лишь оборотни невысшие — те, чье первое обращение после того, как они перестали быть людьми, прошло неправильно, кто оказался наедине с рвущимся на свободу зверем, без помощи и поддержки старшего оборотня... Так, как произошло с ней самой. Сама для себя Занила уже некоторое время называла безумие крови болезнью — чем-то таким, вроде бы не заразным. Но однажды поселившись в теле, методично пожиравшим его изнутри. Вслух этого она, правда, не произносила. А особенно — не при Леде. Кровавое безумие — это вообще была одна из тех тем, на которую они особенно старательно не разговаривали. Занила знала: в кровавом безумии, доставшемся ей, Ледь считает виноватым себя. А он знал, что Занила по-прежнему считает себя чудовищем. Может быть, они оба ошибались. Но может быть и так, что оба были правы. И в любом случае даже Хозяйке стаи было не под силу изменить прошлое.

Какое-то время Занила в глубине души надеялась (впрочем, также не признаваясь Ледю), что безумие крови когда-нибудь оставит ее, пройдет как болезнь, как прошло же притяжение крови, связывавшее их, как только она стала достаточно сильным оборотнем. И та и другая оборотническая магия была основана на крови, так почему бы им не подчиняться одним и тем же законам? Больше всего Занила рассчитывала на Силу Леса, на то, что древняя сущность поможет ей обрести контроль над собственным разумом... Но, кажется, на этот раз она ошиблась. С того момента, как Сила Леса поселилась в ее кружеве, стало лишь хуже: контроля не прибавилось, зато возможности оказались практически безграничными!

Занила наконец-то опустила руку, будто внезапно накатила усталость, и непокорные пряди волос, словно только этого и ждали, тут же вновь упали ей на лицо. Прошлой осенью Талгат сказал Хозяйке стаи, что однажды она уничтожит этот мир. Тогда Занила посчитала мага сумасшедшим: зачем ей уничтожать мир, если она совсем не хочет этого делать! Но сейчас оборотень вдруг вновь начала сомневаться. Что, если ей совсем не обязательно этого хотеть, или принимать решение, или планировать? Что, если в одну из ночей — таких ночей, как эта, — она просто не сумеет удержаться?

Занила готова была на что угодно, чтобы уничтожить Талгата. Она хотела закончить войну с магами, но, кажется, только теперь она по-настоящему задумалась, а нужно ли это окончание войны? Нет, не стае. Стае оно, безусловно, необходимо — ей самой. За кем она будет охотиться, если магов не станет? Можно было, конечно, ответить: ни за кем. Она высший оборотень и Хозяйка стаи, и она справится с собой. Но сегодняшняя ночь дала на вопрос совсем иной ответ: всего нескольких месяцев вынужденного бездействия оказалось достаточно, чтобы в первой же схватке Занила вновь потеряла контроль над собой и собственной жаждой крови.

Позади Кай'я Лэ хлопнула дверь. Кто-то вышел на крыльцо. Заниле не нужно было оглядываться, чтобы узнать, кто именно. Оборотни — отголоском тепла Занила ощутила пульсацию силы в их кружевах, но еще и... Резкий горячий запах ударил в ноздри — люди! Кто-то из бывших защитников захваченной крепости. Никогда раньше Занила не ощущала этот запах — запах страха, запах жертвы — так отчетливо. Будто сейчас ее нюх оказался обострен недавней охотой и злостью, еще бурлящей в крови. Ноздри расширились, грудь приподнялась, помимо воли Занилы втягивая этот запах глубже, наслаждаясь им, катая его на языке, проглатывая... Низкий рык зародился где-то под диафрагмой, прокатился по позвоночнику волной дрожи, растекся по всему телу. Занила сжала руки в кулаки и только тогда заметила, что ее трясет: уже не просто дрожь, а судороги, набегающие одна за другой. Ее тело будто боролось с собственным разумом, пытаясь вырваться из-под его контроля.

Занила знала, что происходит с ней. Наверное, это ощущение было знакомо каждому оборотню, в независимости от того, высший он или нет. Нестабильность энергетического каркаса, вызванная его переполнением. Кружево любого оборотня могло вместить лишь ограниченное количество силы. И если ее скапливалось в нем больше, то нужно срочно менять облик, чтобы избавиться от излишков. Можно, конечно, этого не делать. Можно продержаться несколько часов или даже дней, но однажды кружево все равно выйдет из-под контроля, и тогда уже тело само решит, куда направить лишнюю энергию, без участия разума.

Обычно оборотни просто меняли облик: давно известная проблема — отработанное решение. Вот только самой Заниле оно не помогало: ее кружево не наполнялось энергией из окружающего пространства, с прошлого лета в нем обитала Сила Леса. И сколько не меняй облик, она все равно окажется в нем вся. А кружево ни одного оборотня — даже Хозяйки стаи — не может вместить в себя столько энергии! То, что для других Меняющих Суть было лишь редкой и просто решаемой проблемой, для Занилы превратилось в еще одну грань безумия. Еще одну, как будто жажды крови было не достаточно.

Кай'я Лэ по-прежнему ощущала присутствие людей позади себя. Она не знала — да, откровенно говоря, и не хотела знать — зачем оборотни вывели их сюда. Довольно и того, что к Хозяйке стаи они не приближаются. Хотя довольно ли? Судя по тому, что дрожь никак не проходит, а, кажется, наоборот лишь усиливается, для людей сейчас просто не существует безопасного от нее расстояния!

Нестерпимо вдруг захотелось запрокинуть голову к черному небу и завыть, как волки, ночь напролет бродящие где-то в лесу. А еще лучше — закричать, пронзительно, громко, в полный голос, срывая связки, выкрикивая всю себя, так, чтобы каждому вокруг стало известно: от Кай'я Лэ этой ночью лучше держаться подальше, всем, и людям, и оборотням ее собственной стаи тоже!

Занила вновь судорожно вздохнула, по-прежнему не замечая, как ледяной воздух обжигает легкие, и сорвалась с места в стремительный бег. Может быть, не зря ей вдруг вспомнилось о лесе — о тихом зимнем вымороженном насквозь лесе, где на сотни аммов вокруг нее не будет ни души — никого, кого бы ей захотелось убить. Никого, за чью смерть она потом вновь станет себя ненавидеть.

Просторный двор закончился так быстро, будто Занила сделала лишь пару шагов. Черная на черном фоне выросла крепостная стена детинца с редкими пятнами факелов по верху. Где-то слева, насколько ориентировалась Кай'я Лэ, находились ворота. Впрочем, оборотни этой ночью проникали в крепость не через них, а значит, те, вполне вероятно, до сих пор были закрыты наглухо. И уж точно меньше всего сейчас Занила хотела искать кого-нибудь, кто сможет их для нее отпереть.

Не останавливаясь и даже не замедляясь, она подбежала к стене, подпрыгнула, серебристым маревом растаявшего в волне обращения тела растеклась по воздуху и белоснежной кошкой, вогнав острые когти в мореные бревна, вскарабкалась на стену в несколько человеческих ростов высотой. Оборотень перескочила через ограждение на верхней площадке крепостной стены, мягко спружинив широкими лапами о деревянный настил, в два длинных прыжка пересекла ее и метнулась вниз с противоположной стороны. На мгновение мелькнула мысль о том, что вообще-то кошки не умеют спускаться по стенам вниз. Вверх — пожалуйста! Острые и твердые, словно сталь, когти с легкостью удержат тело, но вниз... Впрочем, сомневаться было уже поздно. Задние лапы оттолкнулись от стены, а мгновение спустя высокий сугроб уже принял в себя отфыркивающееся и отряхивающееся тело.

Занила огляделась по сторонам, заново выстраивая для себя картину мира: запахи, звуки, тени черными мазками на черном. Где-то в сотне аммов слева и ниже по холму ощущалось присутствие нескольких оборотней ее стаи, но та улица, что лежала перед ней, была абсолютно пуста. Занила еще раз фыркнула, стряхивая с морды остатки снега, и, не оглядываясь на крепость, оставшуюся за спиной, широкими прыжками бросилась вниз с холма.

Деревня промелькнула с обеих сторон от дороги. Дома, не так давно оставленные своими обитателями, еще отчетливо пахли людьми, их домашними животными, их одеждой, их пищей — всем тем, от чего Заниле вновь захотелось зарычать, а еще больше — почти нестерпимо — развернуться и броситься назад в крепость — туда, где можно устроить себе роскошную охоту. И, наверное, лишь то, что ветер дул от леса, относя в сторону запахи человеческого жилья и самих людей, помогло Заниле не повернуть назад.

Накатанная схваченная ледком дорога, по которой скользили даже ее когти, кончилась внезапно, и оборотень влетела в лес. Здесь, совсем близко от махейнской столицы, он был редким, тщательно выбранным местными жителями от сухостоя и — откровенно говоря — весьма мало напоминал те гигантские и древние, стоящие, вероятно, от самого сотворения мира леса, что шли дальше к северу, но сегодня Кай'я Лэ на какое-то время будет достаточно и этого. Занила, не останавливаясь, продолжала бежать вперед, огибая черные, уходящие вверх стволы деревьев, не выбирая дороги, не думая о направлении. В лесу накануне таяло, очевидно, не так сильно, как в городе, и снег был по-прежнему рыхлым, не скованным настом. Лапы оборотня перестали скользить, зато теперь немного проваливались в него. Не сильно, но бежать так быстро, как раньше, уже все равно не получалось. Впрочем, теперь, когда запахи людей больше не раздражали нюх при каждом вздохе, Занила спешила уже гораздо меньше.

Светлая тень вдруг мелькнула справа. Не сбавляя скорости, Кай'я Лэ обернулась. Свет звезд совершенно не проникал под своды деревьев, делая темноту почти непроглядной даже для зрения высшего оборотня, но все равно: белое на белом — это мог быть лишь кто-то из оборотней ее стаи. Занила сосредоточилась, ловя кружевом отголоски силы, а нюхом — его запах. Оборотень бежал довольно далеко, но энергия в его теле вдруг отозвалась на зов, на мгновение возвращая Занилу на месяцы назад — в тот момент, когда клятва крови слила их сознания воедино... Намо! Он был из тех оборотней, кого она просто не могла не узнать.

От неожиданности Кай'я Лэ едва не остановилась, вновь, уже во второй раз за вечер задавая себе вопрос: что этот оборотень делает здесь?! Намо, также как и Ледь, последние месяцы жил в Догате. Но если появление Златополка Занилу, откровенно говоря, не удивило, то Намо она совершенно не ожидала увидеть. Салевская столица было родиной оборотня. Прошлой осенью, когда маги стояли под стенами города, он отказался покинуть ее. Что же теперь, когда опасность вряд ли стала меньше, заставило его изменить решение? Что же такого рассказал Байд этим двоим, что они решили: Хозяйке стаи они нужны сильнее?..

Занила настолько погрузилась в свои размышления, что не заметила, как оборотень приблизился, сокращая расстояние между ними. Стремительная тень вдруг возникла из-за деревьев. Кай'я Лэ успела лишь обернуться, а Намо уже летел наперерез ей... Нет, не наперерез — на нее! Лапы ударили в плечо Занилы, сбивая, опрокидывая в рыхлый между корней деревьев снег. Кай'я Лэ извернулась и со всей силы ударила правой передней лапой по нависшей над ней морде. Зачем Намо бросается на нее? Если он хочет ее остановить, то он зря это делает!

Оборотня отбросило в сторону, Занила вскочила на ноги и тут же, пока еще бежать вперед ей хотелось больше, чем пустить кому-нибудь кровь, метнулась в глубь леса. Она думала, что теперь ее наконец-то оставят в покое, но Намо — и пора бы уже это знать! — был ничуть не менее упрям, чем она сама.

Он вновь прыгнул на нее. На этот раз не сбоку — сзади, толкнув лапами в лопатки и всем весом вжимая тело Занилы в снег. Кай'я Лэ зарычала, чувствуя, что еще немного и она перестанет сдерживать себя. Дело было не в Намо. Оборотень не сделал ничего особенного, чтобы разозлить ее до такой степени, но ее собственная ярость — собственная, потому что существующая в независимости от внешних причин и обстоятельств — заставляла все плыть перед глазами. И та же ярость придавала сил. Кай'я Лэ дернулась вверх, делая то, чего бы никогда не смогла в обычном состоянии, не призвав Силу Леса — поднимаясь на лапы вместе с оборотнем в полтора раза тяжелее себя. Но Намо вдруг резко мотнулся вбок, и на это Занила уже не успела среагировать. Она потеряла равновесие, и они вместе, утопая в снегу, поднимая целую лавину вслед за собой, покатились вниз по склону оврага.

Кай'я Лэ еще успела подумать, что, пока они не свалились, она этой лощины просто не видела, а потом выступающий из снега корень ударил ее в висок. Сознания она вроде бы не теряла, но доли мгновения дезориентации хватило, чтобы Намо, упавший в десятке шагов от нее, вскочил на лапы и широкими скачками бросился прочь. Он больше не пытался ее достать, но он уже и так сделал довольно, чтобы вывести Хозяйку стаи из себя. Не задумываясь о том, что она делает, Занила бросилась вслед за ним!

Оборотень, не дожидаясь, пока Кай'я Лэ настигнет его, прыгнул вверх на ближайшее дерево. Легко уцепившись когтями за широкий ствол, вскарабкался на нижнюю ветку и тут же прыгнул на следующую, потом еще на одну, пробираясь к вершине. Занила метнулась за ним.

Она не помнила, как давно не лазала по деревьям, да и делала ли это хоть когда-нибудь раньше. Острые когти с легкостью пропарывали шершавую кору, вонзаясь в твердую древесину под ней, толстые ветки пружинили под лапами, но отнюдь не казались ненадежными. Белая спина Намо маячила где-то выше, словно дразня: не догонишь, Хозяйка... Догонит! Очередная ветка прогнулась под лапами, будто подталкивая вверх. Занила прыгнула... и вдруг забыла и о Намо, которого хотела догнать и объяснить, почему не стоит цепляться к Хозяйке, когда та одна убегает в лес, и о людях, от которых она убегала, и о крепости на холме, и о магах, до которых ей вновь не удалось добраться... Просто вдруг небо распахнулось над ней.

Нет, она была не на вершине, но как-то так получилось, что ветки внезапно кончились, и выше нее больше ничего не было — только небо, невероятно высокое в светлых и острых иголках звезд, будто глазах, смотрящих на нее. Распахнутых... Занила поймала себя на мысли, что может только смотреть на это небо и чувствовать, как что-то в ее душе тоже распахивается ему навстречу. А ярость, ненависть, гнев, боль, обида, отчаяние... уходят. Как ветер может раздувать угли, лишь пока они рдеют алым, но, как только зола остывает, сдувает ее, оставляя чистый очаг. Не просто свобода, что-то больше и шире — целый мир, распахнутый навстречу. Целый мир — ее! Уже ее. И не нужно завоевывать.

"Ну, здравствуй, Занила!" — чуть искрящийся насмешкой мысль-образ, посланный Намо, коснулся ее сознания, и только теперь Кай'я Лэ поняла, что щитов, которыми оборотень тщательно закрывался от нее раньше, больше не было.

Глава 3. Князь и его сын

Ночь тянулась и тянулась. Зимние ночи на севере Махейна вообще длинные, а этой и вовсе, казалось, не будет конца, как не было края у леса, простиравшегося до самого горизонта в три стороны от занятого оборотнями дерева. В четвертую — туда, где поднимался холм с крепостью на вершине, — Занила старалась не смотреть. Лежать на толстом суке, подвернув под себя лапы, оказалось на удивление удобно. Оборотень вытянулась всем телом вдоль ветки, обвив задние лапы пушистым хвостом, а на передние пристроив голову. Время от времени сук под ней слегка покачивался под порывами неизвестно откуда налетавшего ветра, но покачивания эти были слабыми, и оказалось достаточно всего лишь слегка выпустить когти, чтобы они и вовсе перестали ее беспокоить.

Намо расположился на ветке чуть ниже. Со своего места Занила видела его белую в тонких черных извивах спину, широкую голову с подвижными чуть отвернутыми назад ушами и, когда он оборачивался к ней, морду с почти круглыми сияющими червленым золотом глазами. А поворачивался Намо часто — каждый раз, когда что-нибудь говорил.

Кай'я Лэ усмехнулась, на мгновение показав кончики страшных клыков: кто-нибудь посторонний, услышав это "они разговаривали", непременно решил бы, что и Хозяйка стаи, и ее оборотень сошли с ума! Но оказалось, что для беседы не требуется ни человеческого облика, ни человеческой речи. Занила и раньше знала, как по нитям силы, пронзающим пространство, отправить мысль-образ кому-нибудь из своих оборотней, но обычно это происходило в бою, когда на смену облика просто не оставалось времени, а приказ нужно было отдать немедленно... И лишь сегодня Кай'я Лэ поняла, что мыслями-образами можно и просто беседовать, перебрасываясь ими, никуда не спеша и — что самое главное — не нуждаясь в словах, а значит, не страдая от неточности формулировок.

Она слегка повернула голову, щекой улегшись на собственную лапу, и спросила, не отрываясь, глядя на белеющий в темноте затылок Намо:

"Что нового в Догате?"

Если бы они разговаривали вслух, Занила бы именно это и произнесла: "Что нового в Догате?", но картинки-образы, которые они формулировали, были куда как более требовательны. И в одной короткой фразе оказалось вмещено куда больше четырех слов. Было здесь и поверхностное: какие события произошли. И куда более глубокое: как вы справились без меня? Без меня...

"Все в порядке, Занила, — Намо тоже слегка повернул голову. — Маги пока больше не появлялись. Торговля кипит — склады не успеваем заполнять. Три дня назад спустили на воду новый парусник, четырехмачтовый. И почти сразу заложили еще два".

Легкой чуть солоноватой на вкус тенью мелькнуло среди прочих эмоций оборотня сожаление о том, что Кай'я Лэ не присутствовала при спуске нового корабля. Занила и сама помнила, как мечтала увидеть четырехмачтового красавца — едва ли не большего по размеру ее флагмана — Сокола — бегущим по волнам, как торопила строителей... Но что-то еще было во фразе Намо, мгновенно привлекшее к себе ее внимание, что-то сразу же заставившее вновь вернуться от отвлеченных фантазий к реальным проблемам...

Если бы Занила сейчас пребывала в человеческом облике, она бы нахмурилась:

"Зачем нам столько кораблей, Намо? — нет, приказ о строительстве первого Кай'я Лэ, восхищенная ходовыми качествами Сокола, отдала сама, но два других корабля Ледь и Намо заложили уже без нее. — Я считала: с бывшей эскадрой Тайко-Сида у нас и так самый большой флот на западном побережье!"

Белоснежная кошка на ветке ниже фыркнула, переворачиваясь на бок:

"У нас самый большой пиратский флот, Занила! — Намо поднял к ней морду. — Можно, конечно, заставить пиратов перевозить товары на своих кораблях, и это даже будет приносить определенный доход. Но пираты все же остаются пиратами, и гораздо больше пользы будет, если, как раньше, отпустить их охотится куда-нибудь в Полуденный океан!"

Занила мысленно кивнула. Логика в словах Намо была безупречной. Пиратство (или, как предпочитали выражаться в Годруме, вольная охота) действительно приносило огромный доход. Уж точно куда больший, чем простая сдача кораблей в аренду догатским купцам для перевозки их грузов. К тому же несколько десятков быстроходных парусников с вооруженной до зубов и всегда готовой драться командой, бороздящих окраины Ражского моря, были отличными дозорными — тем, что и требовалось Хозяйке стаи, если она вновь не хотела пропустить появление магов возле своего побережья. И, тем не менее, один вопрос она все же собиралась Намо задать:

"Надеюсь, они все хорошо помнят мой приказ не соваться в восточные океаны?!"

Годрумские пираты всегда считались грозой морей. Не жалевшие средств на вооружение и оснастку своих кораблей, они были весьма серьезными противниками даже для профессиональных армий небольших островных государств Полуденного океана. И в свое время Заниле потребовалось немало времени и усилий, чтобы объяснить каждому из вольнолюбивых капитанов кораблей: Тивирильский флот — совсем другое дело! Впрочем, и сами маги не сидели сложа руки, а зарабатывали себе репутацию, огнем, сталью и колдовством вбивая ее в головы тем, кто не понимал с первого раза. Все ходовые качества пиратских кораблей, все боевые умения их команд не значили ровным счетом ничего против всего лишь одного мага у противников. А на борту каждого из тивирильских кораблей их обычно было несколько. Не слишком сильных, разумеется, способных колдовать лишь при помощи заранее заготовленных артефактов, но все же. Полноценно противостоять им могли лишь высшие оборотни, но их в стае Занилы было не так много, чтобы обеспечить защиту каждому из ее кораблей. Без них же и их умения управлять энергетическими потоками не работали даже элементарные порталы, и годрумские пираты каждую минуту рисковали превратиться из вольных охотников в добычу тивирильцев!

Эмоции Намо полыхнули злостью, не на вопрос Занилы — на саму эту ситуацию — на войну, превратившуюся в дурацкую стратегическую игру, когда оборотни придумывают все новые и новые ухищрения, чтобы держаться всем вместе, а маги только и ждут момента, когда кто-нибудь окажется далеко от остальных, чтобы тут же ударить.

"Помнят, Занила! Дураков среди пиратов никогда не водилось!" — оборотень отвернулся, уставившись на соседнее дерево так, будто никогда не видел ничего интереснее заснеженных темно-зеленых еловых лап. И одновременно с этим Занила вдруг поняла, что Намо вновь закрылся от нее: последний его образ содержал лишь слова и почти ничего за ними. Кай'я Лэ опять захотелось нахмуриться. Ей не нравилось то, как вел себя оборотень. Если он и не врал, то уж точно что-то недоговаривал. Вот только... От неожиданной догадки Занила даже села на ветке. Что, если Намо утаивал правду отнюдь не о пиратах и маршрутах их кораблей? Что, если неудобным ему показался еще тот, самый первый, вопрос Хозяйки стаи?!

"Что еще произошло в Догате без меня, Намо? Что?.."

Щит, окружавший сознание оборотня, поднялся выше, и Занила поняла, что угадала. Она нашла нужную точку, и теперь оставалось в нее лишь ударить! Мягко оттолкнувшись лапами от ветки, Кай'я Лэ прыгнула вниз, приземлившись (или "приветвившись"?) прямо перед мордой Намо. Теперь оборотень уже не мог делать вид, что просто любуется заснеженным лесом вокруг.

"Посмотри на меня!" — Занила не просто произнесла приказ, она прорычала его, а одновременно силой толкнулась вперед, пробивая брешь в защите оборотня. Может быть, кому-то другому из Хозяев Леса и удалось бы закрыться от Кай'я Лэ, но Намо с ней связывало слишком многое. Щиты дрогнули, не развалились, устояв, но на мгновение перед глазами Занилы все же мелькнула картинка того, что вертелось в мыслях Намо. Он думал об одном из оборотней своей семьи, о молодом парне по имени Алар, об одном из тех, кто пришел в стаю вслед за ним и за кого Намо по-прежнему ощущал свою ответственность...

Щиты, беззвучно, но вполне ощутимо клацнув, встали на место, выталкивая Занилу прочь из сознания оборотня. Но теперь, когда Кай'я Лэ точно знала, о ком не хочет говорить оборотень, она начинала всерьез тревожиться.

"Что с Аларом? — нетерпеливо спросила на. — Посмотри на меня!"

Желание видеть глаза собеседника было из того другого, человеческого, облика, но от некоторых привычек оказалось не так просто избавиться... В отличие от Намо, Занила щитами не закрывалась, и ее мысли оборотень читал свободно. Он повернулся к ней... Кай'я Лэ мысленно выругалась: с расстояния в пару тефахов на нее смотрели желтые, как отражение фонаря в стоячей ночной воде, глаза, и не было ни в них, ни в выражении самой широкой усатой морды ничего привычного, человеческого, ничего, что можно было бы прочитать! Намо уловив раздраженное разочарование Кай'я Лэ, мысленно усмехнулся, и этого мгновения, на которое он позволил себе расслабиться, хватило, чтобы Занила вновь ринулась вперед, взламывая его щиты, проталкиваясь за них!..

Образ мелькнул в несколько раз ярче и четче, чем прежде. Алар и Намо находились в просторной комнате (где-то в Догате, если судить по обстановке, состоящей из горы шелковых подушек и низких мраморных столиков с золотыми безделушками на них). Старший оборотень стоял, скрестив руки на груди и, слегка поворачивая голову из стороны в сторону, следил взглядом за парнем, ходящим вокруг него, явно с трудом сдерживая собственное нетерпение. Алар на мгновение остановился, обернувшись к Намо:

— Обещай мне! Обещай, что поговоришь с Хозяйкой, как только ее увидишь!..

Образ оборвался так же резко, как и возник. Занила рывком вернулась в собственное сознание. Намо вновь попытался отвернуться, но было уже поздно.

"Почему ты не исполняешь то, что обещал? — вкрадчиво, будто всего мгновение назад и не ломилась в его мысли силой, поинтересовалась Кай'я Лэ. Строго говоря, в том, что Намо обещание все же дал, она не могла быть уверена — воспоминания оборвались раньше, но Занила решила рискнуть. И по тому, как оборотень вздрогнул всем телом: от опущенной головы до пушистой кисточки на конце длинного хвоста, она поняла, что вновь угадала! — О чем ты должен был поговорить со мной?"

Намо сел на ветке, обвив хвостом лапы и вперив в Хозяйку взгляд желтых немигающих глаз, будто проверял, насколько она на самом деле хочет услышать правду. Щиты на его сознании исчезли (не распахнулись, а растаяли, будто их и не было вовсе), и в мысли Занилы один за другим полились слова-образы — тщательно отчищенные от эмоций обрывки того самого разговора между двумя оборотнями:

"Алар влюбился в человеческую девушку. Ее зовут Сиде из рода Тахиш. Алар хочет жениться на ней и просит твоего разрешения на ее обращение".

На этот раз Занила нахмурилась не мысленно, а по-настоящему. Мимика кошачьей морды с совершенно другим строением мышц, разумеется, не позволила ей этого сделать, но все равно стало легче.

"Род Тахиш — это ведь родственники царя, — медленно, сверяясь с собственными воспоминаниями, проговорила Занила, уже чувствуя, что где-то здесь кроется подвох. — И Сиде... — Кай'я Лэ вскинула на Намо глаза, в которых даже сквозь облик большой кошки пробилось изумление. Просто она вдруг вспомнила эту девушку с толстыми, темными до синевы косами, спускающимися чуть не до колен... — Сиде Тахиш — племянница царя Салевы!.. Да вы с ума сошли!"

Нет, власть царя в Салеве, конечно, была скорее номинальной, чем реальной, еще с полсотни лет назад поддавшись напору стремительно богатеющих догатских купцов, но Намо и Алар все же нарушили определенные правила, гласящие, что с сильными мира сего лучше не связываться.

"Двоюродная племянница", — не то фыркнул, не то усмехнулся, не то что-то еще (по тону было не разобрать, а мимики на кошачьей морде как всегда не хватало) Намо. Занила выразительно посмотрела на него: это не довод. Намо и сам должен понять, что это не довод... Оборотень вдруг оскалился и глухо зарычал. Звук был настолько низким, будто шел откуда-то из глубины широкой грудной клетки.

"Знаешь, Занила, с тех пор, как стае принадлежит место председателя в Торговом Совете [Торговый Совет — выборный властный орган в столице Салевы. Его члены ежегодно избираются из наиболее влиятельных купцов. Количество членов не является постоянным, но колеблется в районе одной дюжины. Председатель Совета фактически является градоправителем Догаты.], нам ежедневно приходится вращаться среди знати. Среди высших, к Темным Богам, догатских кругов!" — образ насквозь был пропитан горечью, но попытки осудить Алара в нем и в помине не было! И Занила вдруг мгновенно поняла, что несколькими минутами раньше неправильно истолковало выуженный из сознания Намо образ: он не хотел говорить с ней отнюдь не потому, что был против затеи Алара!

Кай'я Лэ помотала головой, стараясь расставить мысли по местам:

"Но Сиде Тахиш — это же не какая-нибудь рабыня. Мы не сможем просто забрать ее, провести обращение и надеяться, что никто никогда не станет ее искать. Нам придется рассказать правду хотя бы ее ближайшим родственникам!"

Пару мгновений Намо просто молчал, а потом наклонил голову в утвердительном кивке:

"Да, придется".

Если бы Занила была в человеческом облике, она бы фыркнула. Впрочем, кажется, и так неплохо получилось. Эмоции захлестывали, и на этот раз никак не получалось подобрать им определения: злость и боль, боль и злость, отчаяние и какая-то совершенно иррациональная обида...

"Рассказали уже одному! — Кай'я Лэ мотнула головой куда-то назад, не особенно заботясь, находился ли махейнская столица именно в том направлении. — Сам видишь, что вышло!"

Занила отвернулась: вдруг тяжело стало выносить пристальный и немигающий взгляд золотых глаз. Намо прыгнул на ветку, расположенную чуть ниже, потом вновь вверх, приземлившись на сук, соседний с тем, на котором сидела Занила. Соседний, но оказавшись вновь прямо перед ней.

"Ничего я не вижу! И ты тоже не видишь, — мысль-образ, решительно толкнувшийся в сознание Кай'я Лэ, был полон упрямства. — Мы не знаем, почему князь Михаил поступил так, как поступил. Может быть, Талгат угрозами заставил его закрыть ворота?.."

"Боюсь, для него это не было слишком трудно! — Кай'я Лэ оскалилась. — От таких чудовищ, как мы, люди за фарсах должны разбегаться!"

Намо ничего не ответил. Он продолжал стоять, прислонившись плечом к толстому стволу дерева и молча глядя на Занилу, и только его хвост продолжал слегка покачиваться из стороны в сторону, то ли помогая удерживать равновесие на не слишком широкой ветке, то ли просто в такт мыслям оборотня. Самих этих мыслей Кай'я Лэ, кстати, вновь не ощущала. Намо не закрылся щитами, но образы, плывшие по поверхности его сознания, были какими-то обрывочными, неконкретными, ничего, за что можно было бы зацепиться, не несли.

"О чем ты думаешь?" — не выдержала Занила. Когда-то давно, еще в догатской школе для рабынь, одна из учителей-надсмотрщиц говорила, что из всех существующих в мире вопросов этот — самый женский, и никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя подаваться возможному искушению и задавать его господину!.. Кай'я Лэ нетерпеливо отмахнулась от ненужных и неуместных сейчас воспоминаний, а Намо, вопреки ее ожиданиям, все же ответил:

"О том, что я был прав, когда не хотел затевать этот разговор сейчас. Расскажи я о просьбе Алара на пару дней раньше, и твоя реакция была бы совершенно иной! — Занила попыталась возразить, но оборотень решительно прервал ее. — Я еще раз повторю: я не знаю, что там произошло у князя Михаила, но одно я вижу точно: ты опять чуть не сорвалась, и ты опять считаешь саму себя и всех оборотней вместе взятых чудовищами! И ты искренне не понимаешь, как можно по доброй воле согласиться стать одним из нас или отдать нам своего ребенка!"

"А разве я не права?! — на этот раз все прочие эмоции Занилы смыла чистая, концентрированная и горячая злость. — Я опять чуть не сорвалась. Опять!.. Я пошла в крепость, чтобы освободить ее от магов и добраться, наконец, до Талгата, а вместо этого вновь начала убивать, не разбирая, кто попался мне на пути! Как я могу кому-то еще предложить разделить эту судьбу?"

"Но другие оборотни не сходят с ума", — мысленный образ был очень-очень осторожным, скорее шепотом и тенью, чем словами и полноценной картинкой. Намо был прав, что опасался: за такие слова Хозяйка стаи могла ударить. И лишь потом пожалеть. Но вопреки его опасениям, Занила вдруг как-то нервно и совсем не по-кошачьи усмехнулась, будто даже ее ярость все же имела свой предел, и на сегодня он уже был достигнут:

"Нестабильность энергетического каркаса, вызванная его переполнением из-за постоянного присутствия Силы Леса, наложившаяся к тому же на неудачное первое обращение... Ледь еще осенью объяснил мне это".

"Ледь!.." — Намо как-то очень зло фыркнул, отвернувшись, а на поверхности его сознания на миг вновь появились щиты, отсекая Кай'я Лэ от мыслей оборотня.

"Что "Ледь"? — искренне не поняла Занила — Он в чем-то неправ?"

Намо вновь повернулся к ней, и на этот раз желтые кошачьи глаза уже никто не назвал бы невыразительными.

"Ледь все никак не может забыть, что это он проводил твою инициацию. И обращается он с тобой как с молодым невысшим оборотнем. Слишком много силы в кружеве — смени облик. Разве не так он говорит?"

Занила кивнула. Из-за того, что вместо рук у нее сейчас были лапы, упиравшиеся в ветку дерева, движение вышло неловким, но Кай'я Лэ вряд ли обратила на это внимания.

"Я еще раз спрашиваю: он неправ?!"

"Он прав. Но для тебя его рецепт не действует! — Намо переступил с лапы на лапу, приблизившись к Заниле, насколько позволял ствол разделявшего их дерева. Его хвост беспорядочно хлестал воздух, будто вымещая все те эмоции, которым оборотень не позволял прорваться в словах. — И ты сама знаешь, почему не действует: твое кружево наполняется силой не постепенно, а все разом".

"Тогда что мне, по-твоему, делать?.."

"Помнить, что ты высший оборотень. Ни на мгновение не забывать, что у тебя два уровня силового каркаса, не просто полноценных, а равных в каждый момент времени!"

"Я не понимаю", — Занила не была уверена, послала ли она эту мысль-образ Намо или просто позволила той всплыть на поверхности своего сознания, но оборотень ее прочитал.

"Два уровня энергетического каркаса, — начал объяснять он. — Одно находится в активном состоянии и на физическом уровне реальности формирует твое тело. Другое — спит и ждет своей очереди. Этому тебя учили? — Намо сделал паузу, но, не дождавшись даже утвердительного кивка Занилы, сразу же продолжил. — Но если бы это действительно было так, то в человеческом облике ты теряла бы свой звериный нюх, а сейчас не могла бы так спокойно разговаривать, формулируя мысли в слова человеческой речи!"

Занила слегка качнула головой. Она, конечно, знала о природе оборотней гораздо меньше, чем те, кто был рожден Хозяевами Леса. Но за последние месяцы, помогая Вилисе удерживать от обращения ее нерожденного малыша, она узнала гораздо-гораздо больше.

"У высших оборотней второй уровень каркаса также развернут. Именно поэтому я способна..."

"Ты способна и его тоже наполнить энергией! — вместо нее продолжил Намо. — Для других оборотней этот путь закрыт: энергия в их кружево попадает извне. Она вся проходит через поверхностный уровень каркаса. И как только тот наполнен до предела, сила не перетекает на следующий уровень, она просто провоцирует обращение, как песок перевешивает колбы часов. Но твоя сила имеет совершенно другой источник!"

На этот раз недоумение Занилы было настолько сильно, что ей не требовалось даже формулировать его в словах. Но Намо и не нуждался в вопросах.

"Открой для Силы Леса оба уровня кружева, — продолжил объяснять он. — В два раза большая площадь каркаса — в два раза большая вместимость — в два раза меньшее давление на каждый отдельный кусочек кружева! Просто до элементарности! А все, что для этого требуется сделать, это в каждый момент времени помнить, что у тебя два уровня силового каркаса. Два, а не один! И второй тоже нужно продолжать чувствовать. В зверином облике у тебя, кстати, это должно получаться легче: ты слишком долго была только человеком, чтобы просто забыть об этом. Ну, а в зверином придется учиться".

Занила медленно задумчиво кивнула:

"В целом это похоже на то, что говорил Ледь: я должна найти выход для Силы Леса..."

"Ледь!.." — Намо опять зло фыркнул и, резко развернувшись, спрыгнул на нижнюю ветку, а с нее на следующую, спускаясь к земле. Занила мысленно, но от того не менее витиевато выругалась: кажется, та самая учительница-надсмотрщица в догатской школе для рабынь говорила еще, что никогда нельзя хвалить одного мужчину в присутствии другого! Определенно, Занила совсем не умела применять полученные знания в жизни. Если, конечно, они не касались управления силой или выживания.

"Подожди! — Заниле лишь предстояло выяснить, что же произошло в Догате между Ледем и Намо, если оборотень так реагирует на имя бывшего Кай'е Лэ. Сейчас ей это не было известно, но что Хозяйка стаи знала совершенно точно, так это то, что она не собиралась позволять Намо просто так уйти. Занила присела на задние лапы и, стараясь не думать о расстоянии в четыре человеческих роста, отделявшем ее от земли, прыгнула. Не на нижнюю ветку — так бы она оборотня не догнала — мимо нее, вниз. Согнутые, чтобы смягчить удар, лапы глубоко ушли в рыхлый снег. Занила провалилась в сугроб по самое брюхо, но это не помешало ей вовремя оказаться перед самой мордой Намо. — Подожди! — она провела языком по носу, собирая крупинки налипшего на морду снега и переводя невольно задержанное дыхание. — Я не поняла, что значит "учиться"?"

Намо пару мгновений просто смотрел на нее, будто размышляя, стоит ли отвечать Хозяйке стаи, потом очередной мысль-образ все же коснулся сознания Кай'я Лэ:

"Нужно уравновесить чаши весов. Ты гораздо больше времени проводишь в человеческом облике. Нужно придать такой же вес и звериному".

"Ты хочешь, чтобы я целыми днями ходила в облике кошки?" — недоверчиво переспросила Занила. Намо оскалился, демонстрируя два ряда белоснежных острейших клыков, и Кай'я Лэ потребовалась пара мгновения, чтобы догадаться: оборотень улыбается. Широко, к Темным Богам, открыто улыбается!

"Ага! — мысль-образ был полон удовлетворения или, скорее даже, довольства. — Вот прямо сейчас, не меняя облика, вернешься в крепость и прямо так ляжешь спать!"

Занила посмотрела на Намо. Он что не шутит? Он действительно не шутит?!... Он не шутит.

"Или ты боишься, что Ледь не одобрит?" — улыбка-оскал на морде оборотня стала еще шире, если такое вообще было возможно.

"Ничего я не боюсь!" — фыркнула Занила и, в два прыжка выкарабкавшись из сугроба, вскинула голову и решительно потрусила в сторону крепости. Намо, всем телом отряхнувшись от снега, бросился вдогонку.

О том, что ее откровенно поймали на совершенно детскую уловку, Занила, разумеется, подумала. Но уже когда опушка леса сменилась на взбирающуюся вверх по холму покрытую ледком улицу махейнской столицы.

Командира своих гвардейцев, стоящего в воротах детинца и напряженно вглядывающегося в темноту, вероятно, именно ее и дожидаясь, Кай'я Лэ заметила издали. Довольно редкое на лице Байда выражение озабоченности ничего хорошего не предвещало, и Занила мгновенно почувствовала предательское желание, пока он не успел заметить ее, развернуться и вновь скрыться в лесу. Но Кай'я Лэ напомнила себе, что это именно она привела оборотней под стены махейнской столицы, она взяла крепость, а значит, и с последствиями приближающейся к концу ночи разбираться тоже ей. Не оглядываясь на Намо, трусящего рядом и на полкорпуса позади, Занила решительно направилась к воротам. Те, кстати, стояли распахнутыми настежь, и через них, несмотря на поздний (или уже ранний?) час, непрерывным потоком шли люди: жители княжеской столицы, пару дней назад укрывшиеся в детинце, теперь возвращались в свои дома. Кай'я Лэ мысленно усмехнулась, полностью одобрив приказ, отданный в ее отсутствие: нечего этим людям занимать своим скарбом и так не слишком обширную территорию внутри крепости, проедать княжеские запасы, а самое главное — действовать на нервы оборотням!

Байд наконец-то заметил их. Командир гвардейцев, не сдержав нетерпения, шагнул навстречу, потом все же взял себя в руки и замер на месте, дожидаясь, пока Хозяйка сама приблизится к нему. Занила остановилась, не дойдя аммов четырех до оборотня, — достаточно далеко, чтобы не пришлось слишком задирать голову, разговаривая с ним. Вопреки собственным опасениям, в зверином облике она продолжала чувствовать себя достаточно комфортно, даже несмотря на то, что улица вокруг них вдруг стала на удивление пустынна — люди, заметив двух огромных кошек, остановившихся в воротах, спешили убраться как можно дальше... Впрочем, может быть, как раз благодаря этому?

Занила еще раз вгляделась в лицо командира своих гвардейцев, пытаясь определить, чем же вызвано его беспокойство. Ее и Байда не связывала клятва крови — лишь обычная, принесенная на словах, клятва преданности. И — вероятно, именно из-за этого — Кай'я Лэ ощущала сознание оборотня значительно хуже, чем Намо, например. Но обменяться парой не слишком сложных фраз им это не должно было помешать.

"Зачем ты меня ждешь?" — решив, что они виделись не так давно и можно обойтись без приветствия, Занила спросила сразу о том, что ее волновало. Байд невольно вздрогнул, когда мысль-образ, посланный Кай'я Лэ, коснулся его сознания. Зрачки парня расширились, и Занила, внимательно наблюдавшая за его реакцией, подумала, что, вполне вероятно, оборотню, в отличие от нее самой или Намо, например, такой способ общения доставляет некоторый дискомфорт. Или, может быть, ему просто потребовалась пара мгновений, чтобы понять суть вопроса, заданного отнюдь не словами? Или для того, чтобы сообразить: он сам ответить может вполне традиционным способом.

— Ледь приказал тебя найти, — наконец, произнес Байд. — Он сейчас разговаривает с князем Михаилом и хотел, чтобы ты тоже это услышала...

Оборотень не успел еще закончить, а перед глазами Занилы все потемнело от мгновенно вспыхнувшей ярости. Не разгорающейся постепенно — в одну секунду взметнувшейся столбом пламени до самых небес. Она думала, что справилась с ней... Но, кажется, пора бы уже выучить: ее гнев — это не то, что можно затушить. Его можно на короткое мгновение лишь немного отодвинуть, но он тут же вернется вновь, едва только получив очередной повод!

Намо толкнул ее плечом — не слишком сильно — лишь, чтобы привлечь внимание Кай'я Лэ. Занила обернулась к нему и только в этот момент осознала, что уже несколько мгновений, забыв обо всем и оскалив клыки, яростно и глухо рычит. Она замолчала и, не тратя ни мгновения, шагнула вперед, одновременно вгоняя свое тело в смену облика. Встряхнулась, ощутив, что вновь стоит на двух ногах и смотрит на мир с высоты человеческого роста, и откинула за спину упавшие на лицо волосы. Коса, заплетенная с вечера и кое-как продержавшаяся во время схватки, обращения уже не пережила. Занила решительно шагнула между створок ворот мимо Байда, то ли для него, то ли для самой себя произнеся:

— Я поговорю с князем Михаилом!

Где-то в глубине двора находились люди (Кай'я Лэ ощущала их присутствие), но на высоком крыльце, ведущем к открытой двери, никого не было. Занила вновь остановилась на пороге. Она уже собиралась раскинуть вокруг себя тонкие ниточки силы, по отклику пространства отыскивая Ледя, но Байд, по-своему истолковав заминку Кай'я Лэ, шагнул вперед, указывая дорогу:

— Он там, Хозяйка!

По лестнице они поднялись на второй этаж просторного княжеского дома. Внутри, в отличие от двора и ближайших к крепости улиц, было совершенно тихо и абсолютно безлюдно: то ли оборотни разогнали всех обитателей дома, то ли те сами поспешили убраться как можно дальше от князя, проигравшего затеянную войну и теперь не известно, доживущего ли до утра.

Байд уверенно вел Кай'я Лэ куда-то в заднюю часть дома. Перед одной из дверей, ничем не отличимых от всех прочих, он остановился и распахнул ее, приглашая Хозяйку стаи войти. Близкое присутствие Ледя Занила ощутила за добрый десяток аммов, поэтому теперь, не задавая вопросов, переступила через порог. Байд собирался закрыть за ней дверь, но Намо, все еще сохранявший свой звериный облик, оттеснил его плечом в сторону и скользнул вслед за Кай'я Лэ. Занила заметила, но возражать не стала. Если честно, ее сейчас в гораздо меньшей степени волновало, что делали ее оборотни, чем то, что она видела перед собой, — взгляд Хозяйки стаи встретился со взглядом махейнского князя Михаила.

Мужчина сидел на низкой лавке рядом с закрытым глухими ставнями единственным окном небольшой горницы. Его голова была аккуратно перевязана лоскутами чистой ткани, в том месте, куда пришелся удар Кай'я Лэ оборотней, уже успевшими пропитаться темно-алым. Ниже повязки кожа лица и шеи человека также была покрыта засохшей кровью. Занила не знала, кто обрабатывал его рану: человеческий лекарь или кто-нибудь из ее оборотней, но, судя по выражению глаз Михаила, она могла бы поспорить: тратить время на умывание он отказался уже сам.

Князь был безоружен. Не то, чтобы с мечом он представлял какую-либо опасность для трех высших оборотней, собравшихся в комнате, но клинок у него забрали и не безопасности ради, а скорее для того, чтобы мужчина не забывал о своем положении здесь: пленник. Проигравший.

Сбоку кто-то пошевелился, весьма вовремя отвлекая внимание Хозяйки стаи от человека... Ледь. Заниле не нужны были глаза, чтобы знать о присутствии оборотня, но она все же повернулась. Темноволосый мужчина сидел за столом, небрежно бросив на него свою теплую куртку и сложив перед собой руки с переплетенными в замок пальцами. Он тоже наверняка ощутил приближение Занилы задолго до того, как та вошла в дверь, и также решил обойтись без совершенно неуместных сейчас приветствий, ограничившись простым кивком. Ее ждали.

Нужно было сказать что-нибудь, начать разговор, обрывая паузу, с каждой секундой становящуюся все более напряженной, но Кай'я Лэ медлила. Она огляделась, выбирая, куда бы ей сесть. За столом, где расположился Ледь, еще были свободные табуреты, но Занила вместо того, чтобы двинуться в ту сторону, расстегнула фибулу на вороте плаща и опустилась на широкую длинную лавку, стоящую у противоположной от окна стены — напротив князя Михаила.

Намо тут же последовал за ней, вспрыгнул на лавку, легко оттолкнувшись от пола всеми четырьмя лапами, и улегся рядом с Занилой, обвив туловище длинным хвостом. Движения оборотня были совершенно естественными, будто в том, что он вот так, в зверином обличье, явился на импровизированный совет, не было ничего странного, словно каждый день происходило нечто подобное... Занила знала, что он делает это для нее, наглядно демонстрируя то, о чем они говорили совсем недавно, но не менее интересно было и наблюдать за тем, как реагируют на поведение оборотня двое других мужчин. В темных и матово-блестящих, будто непрозрачные драгоценные камни, глазах Ледя явно читалось неодобрение: то ли, самого присутствия Намо (ведь звали лишь Кай'я Лэ), то ли того, что он по-прежнему пребывал в своем зверином обличье, хотя бой уже давно закончился, и теперь наступило время для разговора. Человек же, глядя на огромную кошку, под толстой шкурой которой перекатывались сильные мускулы, явно нервничал! Руки князя сжались в кулаки, будто пытаясь отыскать привычную рукоять клинка. Если бы он и так уже не сидел, прислонившись спиной к стене, то он наверняка отодвинулся бы еще дальше от оборотня! Как будто двое других существ представляли меньшую опасность... Занила с трудом удержала отнюдь не добрую усмешку, не дав ей перерасти в звериный оскал: если бы она раньше сомневалась, позволять ли Намо идти с собой, то теперь решение бы уж точно было принято!

Ледь тихо вздохнул, поняв, что не стоит ждать от Кай'я Лэ первой фразы в этом разговоре, и решив начать сам:

— Князь махейнский Михаил, — произнес он, едва заметным кивком указав на человека. Потом слегка склонил голову перед Кай'я Лэ. — Боярыня Занила.

Разумеется, ни тот, ни другая во взаимном представлении не нуждались, но Ледь сейчас готов был и на большее, лишь бы заставить этих двоих наконец поговорить друг с другом! Занила поморщилась, услышав слова оборотня: "боярыня"... Она не любила этот титул, в действительности не имевший к ней ни малейшего отношения. Но в стае много веков действовало строгое правило: не произносить при людях ни слова из Древнего языка, а называть ее "Хозяйкой" вряд ли согласился бы уже сам Михаил. Так что "боярыня" — было всего лишь словом, которым мужчина мог к ней обратиться. И в этом отношении оно было ничуть не хуже любого другого в человеческом языке.

Князь Михаил поерзал на своем сиденье, очевидно, поняв: если он хочет что-то сказать Хозяйке оборотней, то нужно делать это прямо сейчас, пока той не надоело ждать, и она просто не ушла.

— Боярыня, — прокашлявшись, произнес он, — перед вашим приходом я как раз говорил уважаемому Златополку, что заплачу такую дань, как вы назначите. Разумеется, мне понадобится некоторое время, чтобы собрать ее. Но, полагаю, оно не будет слишком долгим, особенно если вы не станете... — мужчина запнулся, явно испытывая затруднения с подбором слов, потом все же продолжил, — предъявлять претензии к горожанам. Они всего лишь исполняли мой приказ...

— "Предъявлять претензии"! — не сдержавшись, фыркнула Занила, обрывая его. Она не знала, чего ей сейчас хочется больше: захохотать или уже вцепиться когтями в горло человека. "Предъявлять претензии"... Она прекрасно поняла, какой истинный смысл крылся за этими, такими вежливыми словами! Князь Михаил просил, чтобы она не позволяла гвардейцам разграбить его город!

Занила наклонилась вперед, опершись руками о колени и до боли, до побелевших костяшек стиснув пальцы. Да, именно для этого она и заставила себя сесть несколькими минутами раньше — чтобы первая же неосторожная фраза человека не стала для него и последней. Каждый лишний амм между Хозяйкой оборотней и князем давал последнему еще один шанс, что она передумает его убивать раньше, чем до него доберется!

Но, если Занила продолжала сидеть, это еще отнюдь не значило, что она была спокойна.

— Мне не нужна твоя дань, князь! — хрипло, будто голос уже принадлежал не человеку, а огромной кошке, шевелившейся внутри, прорычала она. — Мне не нужны твои деньги и никогда не были нужны. И не нужен твой город. Все, что мне требовалось, — это нейтральная территория на границе моих земель. Кто-то, не вступивший в войну ни на чьей стороне. Может быть, не друзья, но хотя бы и не враги! — Занила откинулась назад, произнеся все, что хотела сказать, а человек, кажется, только теперь понял, насколько близко он в очередной раз подошел к смерти. Князь судорожно вздохнул и проговорил совсем тихо, очевидно, лишь для самого себя, потому что никто из людей, даже находись те совсем близко от него, не услышал бы:

— Значит, я все же ошибся. Если бы не закрыл ворота, вы не напали бы первыми...

Люди не услышали бы. Но находящиеся в этой комнате людьми не были. Губы Кай'я Лэ дрогнули в болезненной гримасе, лишь отдаленно напоминающей обычную человеческую усмешку.

— Я никогда не нападаю первой, князь, — произнесла она, сама не зная, для чего ей вдруг понадобились эти объяснения. Человек поднял на нее взгляд, странный: то ли вопросительный, то ли недоуменный, а потом качнул головой из стороны в сторону, так, будто проверял какие-то свои мысли и соглашался с ними:

— Нет. Но ты мстишь, боярыня. И только ты сама знаешь, что будет тобой прощено как не заслуживающее внимания, а что будет сочтено достойным поводом для мести.

На этот раз вздрогнула уже Занила. Кажется никто из окружающих, и тем более, человек, не заметил, но ощущение все равно было не из приятных. Последние часы она почти постоянно гадала, что же Талгат рассказал о ней князю. Но, кажется, теперь пора было задать и другой вопрос: что Михаилу удалось разузнать о ней самому?

Занила знала, что в Годруме или той же Догате о ней — боярыне, стремительно поднявшейся с самых низов практически к самой вершине власти, — ходят едва ли не легенды. И многие из них были весьма близки к истине. Во всяком случае, в части того, что когда-то она была простой рабыней. Занила привыкла к слухам и не особенно переживала просто потому, что не так много в этом мире оставалось людей, действительно знавших ее в той, человеческой, жизни. Но князь Михаил был как раз из таких. Вообще-то Занила была уверена, что он не вспомнил ее — маленькую девочку, много лет назад привезенную его дружинниками в качестве дани с северных деревень княжества. Тем более что он наверняка считал ее давно мертвой. Но теперь... Кай'я Лэ подняла взгляд на человека, сидящего напротив...

Хотя, может быть, и не помнил. А его не слишком конкретное высказывание основывалось как раз на тех самых слухах — почти легендах, добравшихся уже, очевидно, и до Вольных княжеств.

Словно ощутив ее сомнения, Намо вдруг потянулся и положил голову Кай'я Лэ на колени. Этот жест, такой обычный для домашней кошки, в исполнении огромного смертельно опасного зверя выглядел по меньшей мере... Впрочем, нет, не воспринимала Занила Намо как зверя. Для нее он был оборотнем ее стаи — тем, с кем однажды ее связал ритуал клятвы крови, и его прикосновение ощущалось как нечто поразительно правильное. Между ней и Намо никогда не было того острого почти до боли, до невозможности устоять притяжения, какое существовало между ней и Ледем, ничего, что заставляло бы искать прикосновений. Занила и не делала этого. Но, кажется, теперь ей предстояло узнать, как же много она потеряла!

Кай'я Лэ положила руку на шею оборотня. Сначала осторожно, едва касаясь, будто боясь собственных ощущений, потом увереннее, зарываясь пальцами в длинный густой мех, чувствуя, как под его толщей перекатываются сильные мышцы. Кожу окутало теплом и не только от соприкосновения с пушистой шерстью, но и от сияния энергии, клубящейся вокруг высшего оборотня. Намо немного повернул голову, удобнее устраиваясь на ее коленях, и прищурился, всем своим видом демонстрируя: был бы настоящим котом — уже замурчал от удовольствия! Занила усмехнулась, но почувствовав на себе чей-то тяжелый взгляд, подняла глаза. Впрочем, угадать, чье именно внимание она ощутила, было сложно: на Хозяйку оборотней и огромного зверя, разлегшегося на ее коленях, смотрел и Ледь, и князь Михаил. И выражение во взглядах мужчин было прежним: неодобрение в глазах оборотня, откровенный страх — у человека.

Пальцы Занилы глубже зарылись в пушистую мягкую шерсть...

Ледь резко встал, с противным скрипом двинув стул по чисто выскобленному дощатому полу. Кай'я Лэ вскинула на него глаза. На мгновение показалось: оборотень сейчас что-то скажет ей, что-то резкое... но Златополк, вновь расслабив пальцы, уже сжатые в кулаки, повернулся к их пленнику.

— Расскажи боярыне то, что рассказал мне, князь, — спокойным и ровным настолько, будто они сейчас вели самые обыкновенные деловые переговоры, голосом произнес он. — Расскажи, что происходило в городе с момента появления здесь мага Талгата.

Кай'я Лэ перевела взгляд с одного мужчины на другого и не стала возражать. Действительно самое время наконец перейти к обсуждению того, для чего они и собрались. Князь Михаил не без облегчения кивнул и сделал то, о чем просил его Ледь — начал рассказывать:

— Этот человек пришел в город четыре дня назад...

— Маг! — резко, не давая ему продолжить, оборвала Занила. — Талгат никогда не был человеком, и не нужно его так называть! — прорычала она, давая выход гневу, не израсходованному за предыдущие часы.

— Маг, — вслед за ней повторил князь Михаил, будто привыкая к новому для себя понятию. Голос его при этом звучал не слишком уверенно. В коротком слове не было ничего сложного для произношения, и Занила без труда догадалась: князю сейчас, точно так же, как и ей самой когда-то, нелегко было сразу осознать, что старые сказки существуют в действительности. И — что гораздо неприятнее — существуют в непосредственной близости от нас. Впрочем, ему, как и Хозяйке оборотней, судьба не оставляла выбора. — Маг Талгат пришел в город четыре дня назад, — заново начал свой рассказ мужчина, и, как ни странно, на этот раз его голос звучал куда увереннее. — Он был не один. Его сопровождали трое то ли учеников, то ли охранников. Скорее, впрочем, все же охрана, — высказал свое мнение князь, — потому что колдовал он дальше всегда только сам, — на слове "колдовал" мужчина вновь на мгновение запнулся: очевидно, оно тоже было для него новым, может быть, даже подсказанным Ледем во время их предыдущей беседы — до появления Кай'я Лэ. Занила не стала выяснять: всех помощников Талгата уничтожили (в этом она была уверена, потому что не ощущала их присутствия в детинце), а с остальным можно будет разобраться и позже. Она кивнула князю, приказывая продолжать, и даже подсказала:

— Он торопился и, не задерживаясь в городе, пришел сразу в крепость, так ведь, князь?

— Да, — человек не удивился, будто ждал этого вопроса. — Талгат и его спутники путешествовали налегке, но кони под ними были великолепными, да и одежда, сама манера держаться... В общем стража не рискнула отказать богатым чужеземцам, и их сразу же провели ко мне, — пояснил он. Такие подробности Хозяйку оборотней уже вряд ли интересовали. Но князь все равно продолжил говорить: то, с какой легкостью неизвестные чужеземцы добились встречи с правителем государства, в глазах салевцев, например, выглядело бы едва ли не позором, и потому князь хотел объяснить ей. — Я вначале, боярыня, принял этого Талгата за очередного купца — за одного из тех южан, знаете, что за наши руду и уголь готовы пообещать золотые россыпи, а — стоит начать выяснять, кто они и откуда, — оказывается, что у них нет ничего, даже собственных кораблей, чтобы перевести товар, — князь Михаил вновь покосился на женщину-оборотня, сидящую напротив него: как она реагирует на его слова, не сжимаются ли ее пальцы в кулаки, не напоминает ли ее тело скрученную до предела пружину, в любое мгновение готовую взорваться смертоносным ударом?.. Светлые, будто светящиеся серебром глаза смотрели прямо и пристально, и от этого ее взгляда становилось неуютно. Но, по крайней мере, она больше не перебивала его. Михаил сглотнул и заставил себя продолжить. — Но Талгат, боярыня, о торговле заговаривать не стал. Он спросил, сколько человек в моей дружине и скольких еще я смогу призвать в ополчение. Я тогда, разумеется, поинтересовался, зачем чужеземцу это знать. Он ответил, что идет война, что скоро она доберется до моего княжества и что только он, могущественный маг Талгат, может меня спасти, — князь Михаил усмехнулся, но как-то криво и отнюдь не весело. Он вздохнул, переводя дыхание, и невольно прикоснулся к тянущему свежей пульсирующей болью виску. — Я тогда во второй раз ошибся в нем, боярыня, — продолжил он. — Я подумал, что передо мной обыкновенный блаженный, которых всегда много бродит по дорогам любого княжества. Ну и что, что богатый или знатного рода... Сама рассуди: он был без меча, да и охрана его внушительной не выглядела, а говорил о могуществе и спасать меня собирался... Это, боярыня, южные цари все с детства обучены часами послам улыбаться и с приятным лицом врать, а я тогда так этому Талгату и сказал, — князь вновь прикоснулся к перевязанной голове. — Про блаженного... А потом позвал своих ребят выкинуть его из крепости.

Занила невольно наклонилась вперед: ей уже почти любопытно стало, что было дальше: как отреагировал надменный и заносчивый Талгат на подобное обращение со своей персоной. И князь Михаил не подвел ее, продолжив рассказывать:

— Я думал: он свою охрану звать начнет, а он о них будто даже и не вспомнил. И за оружием, за кинжалом каким-нибудь, в одежде спрятанным, не потянулся. Только сжал руки в кулаки, а когда вновь пальцы распрямил, у него на ладонях горел огонь, самый настоящий с виду, ярко-оранжевый, но он его держал и будто не обжигался вовсе! Мои ребята тогда замерли, но потом все же вновь к нему двинулись. А он вновь кулаки сжал и этот огонь в них швырнул! Сильно никто не обгорел, — поморщился князь, явно не испытывая удовольствия от своего повествования, — зато осторожности у остальных сразу прибавилось. Они уже впятером на него пошли. Но Талгат больше никакого огня создавать не стал. Он просто прижал руки к груди, а потом резко выбросил их вперед, будто прочь от себя кого-нибудь оттолкнул. Мои ребята еще в трех шагах от него были, а разлетелись так, будто он их чем-то по-настоящему ударил! Они снова попытались его схватить, а он их снова раскидал... Десять лучших бойцов из моей дружины, все не первый год служат, в настоящих боях участвовали и победителями вернулись, и ни один даже пальцем до него дотронуться не сумел! — Михаил вновь посмотрел на ту, которой он все это рассказывал. Он ждал какой-то реакции: изумления, восхищения или страха — чего-нибудь из того, что испытывал он сам, но Хозяйка оборотней лишь нетерпеливо поморщилась, недовольная его остановкой:

— Дальше, князь!

— Я приказал своим людям остановиться, — ответил Михаил. — Я уже понял, что им с чужеземцем не справиться: Талгат стоял на том же месте, что и в начале схватки, и даже дыхание его чаще не стало. Он посмотрел на меня и спросил, верю ли я теперь в его могущество. Я, если честно, тогда уже почти поверил, но все же спросил: со сколькими людьми он может вот так справиться — даже не прикоснувшись к ним. Он усмехнулся, будто я сказал что-то забавное, и ответил, что с целой армией!

Занила все же не выдержала и фыркнула: разумеется, от Талгата, желающего произвести определенное впечатление на князя, глупо было ожидать другого ответа, но сама она всю эту сцену, столь подробно описанную Михаилом, иначе как специально разыгранное представление воспринимать не могла! Могущество... Целую армию... Она знала, и Талгат тоже не мог не знать, что за все в этом мире приходится платить. И магия — отнюдь не исключение из правил!

"А князю фокусы понравились!" — сознания Занилы коснулась мысль, посланная Намо. Только сейчас она поняла, что разум оборотня был по-прежнему широко распахнут для нее. Ледь держал щиты, как делал это всегда, пока они не оставались наедине, а Намо словно специально открывал сознание. И ощущалось это столь же правильным, как и пальцы Занилы, по-прежнему скользящие по мягкому меху на его спине.

Кай'я Лэ усмехнулась в ответ, соглашаясь с мыслью оборотня. Намо оскалился, потянувшись на ее коленях, и князь Михаил, заметив этот проблеск клыков на морде зверя, невольно вздрогнул, то ли приняв усмешку на кошачьей морде за угрозу, то ли как раз все очень правильно разгадав.

Ледь, от внимания которого вся эта короткая сценка, разумеется, не ускользнула, нахмурился, но не стал ничего говорить и вновь повернулся к Михаилу, поторапливая человека с рассказом:

— Что было дальше, князь?

Мужчина, будто оклик заставил его очнуться, оторвал взгляд от зверя на коленях боярыни и вновь посмотрел ей в лицо, но произнести ничего не успел, потому что Занила его опередила.

— Ты поверил в обещанное могущество и согласился воевать на стороне Талгата, князь? — произнесла Занила с какой-то странной интонацией, то ли спрашивая, то ли уже подсказывая ответ. Хозяйка стаи отметила, что взгляд человека вдруг стал немного иным, будто князь Михаил наконец понял, зачем он все это рассказывает. Нет, не для того, чтобы спасти собственную жизнь или свой город...

Голова человека как-то странно дернулась, будто он никак не мог решить: кивнуть или покачать ей. Не отрицание, но и не согласие.

— Я спросил, против кого воюет Талгат. Кто, по его мнению, угрожает мне? — произнес Михаил и на минуту снова замолчал, явно подходя к самой щекотливой части своего повествования. Потом все же решился. — Тогда Талгат рассказал мне о вас. О том, что древние сказки о страшных Хозяевах Леса правдивы до самого последнего слова; о том, что те, кому принадлежат земли к северу от моих собственных, не люди вовсе; о том, что они считают нас всего лишь своей добычей и выходят на охоту, вырезая целые деревни; о том, что их жажда крови с каждым новым убийством становится лишь сильнее, и скоро они, лишившись остатков человеческого облика и разума, нападут на мои города!..

— И ты поверил?! — Занила все же рванулась вперед, и лишь тяжесть огромного зверя, лежащего на коленях, заставила ее остановиться и хотя бы попытаться вспомнить, почему она не хотела убивать князя. Намо, впрочем, тоже рычал, глухо и раскатисто, скаля клыки уже не в усмешке, а в настоящей угрозе, в гневе, которым щедро поделилась с ним Кай'я Лэ, забывшая вовремя закрыть свое сознание. Человек вскочил с лавки, отшатываясь в самый дальний угол горницы, пытаясь как можно дальше убраться от разгневанных оборотней...

— Хватит! — окрик Ледя заставил замереть всех троих. Занила опустилась на лавку, медленно, по частичкам, заново собирая собственный разум. Под пристальным, требовательным и непроглядно-темным взглядом оборотня делать это было и проще, и в то же время невообразимо труднее. — Разве ты рассчитывала на какой-то иной ответ? — проговорил он, и, не дожидаясь реакции Кай'я Лэ на свои слова, повернулся к Намо. — Тебе не кажется, что сейчас не время для глупых игр и дурацких представлений? — вкрадчиво и негромко, но явно находясь всего в шаге от настоящей злости, поинтересовался он, скрещивая руки на груди. — Мы здесь для того, чтобы серьезно обсудить серьезные проблемы, и если ты не в состоянии справиться с собой, иди и рычи в другом месте!

Занила положила руку на шею оборотня. Ссориться с Ледем в присутствие постороннего, да еще и человека, ей совсем не хотелось, но идея позволить Намо уйти ей также не нравилась. Она уже собиралась сказать об этом, как вдруг звериное тело под ее рукой странно дрогнуло. Кожу Кай'я Лэ окутало тепло, совсем не такое, как она ощущала раньше: будто сотни иголочек впились в нее одновременно. Это должно было быть больно... Разум вопил, что это должно быть больно! Но не было. Это было горячо и удивительно хорошо! Волна обжигающей дрожи прокатилась вверх по руке Занилы к самому позвоночнику, заставляя его выгнуться. Кай'я Лэ судорожно хватанула ртом воздух, понимая, что тело на ее коленях растворилось в золотистой дымке обращения! Намо менял облик, даже не отодвинувшись от нее, продолжая прижиматься к ней. Если бы на месте Занилы был другой, более слабый, оборотень, его бы тоже затянуло в обращение, но Кай'я Лэ оставалась сама собой, и только все нервные окончания в ее коже горели и плавились от соприкосновения с этим несуществующим огнем!

Занила подумала, что сейчас задохнется, потому что воздух просто отказывался проходить в сведенные судорогой легкие. Голова отчаянно кружилась, но даже это, даже страх смерти не был в состоянии заставить ее отодвинуться от оборотня! В потемневшем сознании вновь всплыло это слово: правильно... а в следующую секунду рука Занилы легла на обнаженную, гладкую и очень горячую кожу оборотня. Намо вынырнул из волны обращения в человеческом теле, но, как это делал не так уж и редко, "забыв" провести через смену облика свою одежду. Он все также лежал, вытянувшись всем телом вдоль лавки, уютно устроив голову на коленях Кай'я Лэ и подставляя шею, плечи и спину с длинными линиями мышц под светлой, лишь едва тронутой загаром, кожей под легкие касания ее пальцев.

Князь Михаил запнулся о перевернутую лавку, еще дальше втискиваясь спиной в угол и широко распахнутыми глазами глядя на огромного зверя, только что за несколько мгновений превратившегося в обнаженного парня. Одно дело просто знать, с кем ты разговариваешь, но совсем другое увидеть их сущность воочию!.. И наверное, хорошо, что увидеть это ему удалось именно сейчас.

Ледь застыл посреди комнаты, между Кай'я Лэ и человеком, хотя нападать на последнего вроде бы уже никто не собирался. Вся поза Ледя по-прежнему выдавала его напряжение. Губы правильного красивого рта странно искривились не то в улыбке, не то в оскале. Если бы он сейчас был в зверином обличье, Занила решила бы, что он собирается зарычать... Впрочем, ей и сейчас так казалось.

Намо вдруг повернулся к нему, мазнув рыжими, будто осенняя листва, будто самое чистое пламя, волосами по руке Занилы.

— Я в состоянии, — тихо, словно все еще пребывал в облике большой кошки, мурлыкнул он, отвечая на последний вопрос Ледя. Тот вздрогнул всем телом, будто его ударили. Занила словно со стороны, как во сне, который видишь, но которым не можешь управлять, наблюдала, как расширились, еще больше, до невозможности, темнея его глаза, как сжались в кулаки руки, как он шагнул вперед... Еще ни разу она не видела во взгляде Ледя такого гнева! Боль — да. Отчаяние — да. Даже ненависть! Но ни разу еще — такой чистой всепоглощающей ярости!..

Наваждение кончилось так же внезапно, как и накатило. Будто само время вздрогнуло, потом остановилось и снова начало свой обычный бег. Ледь судорожно вздохнул, медленно, словно борясь с судорогой, распрямил пальцы сжатых в кулаки рук и в который уже раз за разговор повернулся к человеку за своей спиной:

— Ну же, князь, рассказывай, что было дальше. Здесь пока никто не собирается тебя убивать! — Ледь отступил в сторону, но не опустился вновь за стол, а остался стоять, присев на его край и скрестив руки на груди. Михаил обернулся на него, потом покосился на Хозяйку оборотней. На парня, лежащего на ее коленях, человеку почему-то смотреть особенно не хотелось, но Михаил заставил себя посмотреть, встретившись с изучающим взглядом серых глаз.

— На этот раз ты не стал требовать от Талгата доказательств, человек? — произнес оборотень, не поднимая головы с колен женщины. — Ты сразу же согласился с ним, что чудовища должны быть уничтожены!

— Нет! — Михаил сглотнул пересохшим горлом. На столе стоял стеклянный кувшин (заморская игрушка — подарок кого-то из послов), в нем была налита вода, чистая и холодная, но о том, что можно просто выпить ее, князь не вспомнил. — Да, я поверил ему, — то ли противореча сам себе, то ли объясняя, заговорил он. — Я слышал о нападениях, когда вырезанными оказывались целые деревни, и раньше. — Но в последнее время таких нападений не было, да и в прежние времена они никогда не случались на моей земле — только на вашей, в лесах к северу. Люди, которые селятся там, они сами выбирают свою судьбу. Они бегут от моих налогов, но и от моей защиты тоже. И я не стану ввязываться в войну, рисковать своими людьми, чтобы защитить их! Все это я и сказал Талгату... И знаешь, боярыня?.. — князь вдруг прямо и твердо посмотрел на Занилу. Та не опустила взгляд. Ей показалось вдруг, что весь предыдущий разговор был лишь подготовкой к тому, что произойдет сейчас, что именно эти слова, которые секунду спустя будут произнесены, ей и необходимо было услышать, именно ради них Ледь и приказал разыскивать ее... — Мне показалось, боярыня, Талгат знал, что так будет, он предвидел этот мой ответ. Он ничуть ему не удивился и сказал, что у меня все равно нет выбора: если войну не начну я, очень скоро ты нападешь первой!

— Почему?.. — не сдержавшись, забыв даже о своей злости, выдохнула Занила.

— Потому что уже много веков вы и маги воюете между собой; потому что вы, Хозяева Леса, уничтожаете каждого из них, кого встретите... Потому что моему сыну не повезло родиться с магическим даром! — последние слова князь практически выкрикнул ей в лицо и замолчал, будто ожидая реакции Хозяйки оборотней, готовясь к ней. Только вот какой реакции он от нее ждал?.. Занила медленно моргнула: если бы еще она сама знала, как ей следует реагировать. Мыслей, эмоций было слишком много, и ни одна из них не подсказывала, что делать дальше. Нет, она не слишком сильно была удивлена. В конце концов, о том, что кровь древних магов до сих пор течет в жилах некоторых из людей, она узнала еще год назад. Время от времени это наследие проявляет себя. И, если проявляет достаточно сильно, то человек при определенном стечении обстоятельств даже может быть инициирован в мага, как произошло когда-то с ней самой. И если слова Талгата правдивы, и сын князя Михаила стал бы магом и принял бы сторону своих учителей и наставников, то ей, вероятно, действительно пришлось бы напасть на Махейн... Так что, похоже, она наконец-то получила ответ на вопрос, почему Михаил все же выступил против нее.

Чего Занила искренне не понимала (теперь еще больше, чем раньше) — почему князь рассказывает ей об этом! Он не выглядел ни особо запуганным, ни избитым... В том, что Хозяйка оборотней безжалостно уничтожает любого мага, встреченного на пути, ему выпала возможность убедиться собственными глазами... Он правдами и неправдами должен скрывать своего сына от победителей, занявших город, и уж никак не рассказывать о нем по собственной воле! Если только мальчик еще не...

Занила потерла рукой лоб и произнесла фразу, от которой за этот разговор на зубах, кажется, была уже оскомина:

— Ну, а дальше, князь? Что было дальше?

Похоже, Михаил все-таки не ожидал, что она так просто попросит его продолжать, потому что человеку потребовалась пара мгновений, чтобы вновь собраться с мыслями.

— Талгат сказал, что проведет инициацию моего сына, — наконец продолжил он, — что Горислав станет настоящим магом, таким же могущественным, как и он сам. Он сможет на равных сражаться с тобой и защитить наши земли...

— И ты согласился?! — в очередной раз за этот разговор Занила не сумела сдержаться. Она отодвинула Намо со своих колен и встала. С гневом она еще могла справиться, но сейчас она чувствовала нечто совсем иное. Какое ей, казалось бы, дело было до мальчишки, которого собственный отец ради власти и призрачного могущества готов был послать если не на смерть, то на нечто, с очень высокой степенью вероятности способное ею закончиться?.. Оказывается было...

— Занила! — голос Ледя, спокойный и как всегда рассудительный, заставил ее замереть на середине горницы — на середине пути к человеку — и обернуться. — Князю, — произнес оборотень, голосом выделив это слово, — неоткуда было знать, чем грозит инициация человеку, обладающему лишь зачатками магического дара. Ты же не думаешь, что Талгат посвятил его во все подробности?

Занила нахмурилась. Пожалуй, да, она действительно так не думала. А что она думала?..

Мозаика вдруг сложилась, каждый из кусочков встал на свои места, образовывая узор, который еще мгновением раньше не возможно было даже угадать... И ей осталось лишь смотреть на него и в очередной раз восхищаться своим врагом. Определенно, ей никогда не достигнуть таких высот! Почти никаких затрат, никакого риска, а в результате Талгат ее едва не убил! В начале рассказа князя Занила еще удивилась, почему Талгат прибыл в Махейн практически один? Не потому же что боялся ослабить оборону Рилла-Дессы?.. Теперь Занила понимала: маг вовсе не собирался разворачивать широкомасштабных военных действий против своих врагов, он всего лишь организовал очередную ловушку на Хозяйку оборотней, опробовал новый артефакт — те шипы, которые Кай'я Лэ ощутила на своей коже. И княжеского сына он в действительности не собирался инициировать... Занила вдруг совершенно по-новому взглянула на свою схватку с Талгатом этой ночью. Тот русоволосый мальчишка, которого она вначале приняла за его ученика, — это и был Горислав, и именно его — не Талгата! — так старался защитить Михаил. А маг... Занила вновь и вновь, еще раз, уже никуда не спеша, перебирала свои ощущения, воспоминания об ощущениях, тени воспоминаний об ощущениях... Чтобы на этот раз уже с абсолютной уверенностью сказать: нет, Талгат не пытался инициировать княжеского сына. Он просто тянул из него силу для своей магии, используя как живой артефакт, обладающий определенным ее запасом, убивая на глазах у отца...

— Энергетический каркас парня сожжен, — словно отвечая на мысли Кай'я Лэ, вновь заговорил Ледь. — Я, конечно, не слишком хорошо разбираюсь в подобных ранениях, но... — под настойчивым, почти требующим ответа взглядом Михаила оборотень замолчал. И тогда князь повернулся к Заниле, от нее ожидая продолжения. Кай'я Лэ мысленно выругалась, помянув всех Темных Богов и их теплые отношения с Ледем. Не для этого ли он позвал ее сюда — для того, чтобы она сказала:

— Твой сын умрет, князь. Маги, как и Хозяева Леса, без силового каркаса не живут.

По лицу человека, так, что это было заметно даже под засохшими кровавыми разводами, разлилась смертельная бледность. Он не закричал, не стал просить ее или угрожать... Он, стиснув руки в кулаки, резко отвернулся, так, чтобы никто из троих существ, находящихся в комнате, не видел его лица.

Занила подумала, что, наверное, этот разговор можно считать оконченным, но Ледь вдруг раньше, чем она успела направиться к двери, заговорил вновь.

— Я, конечно, никогда не сталкивался с подобными ранениями раньше, — повторил он. — И кружево парня восстановить вряд ли удастся... Но ведь всегда есть возможность создать новое.

На мгновение Заниле показалось, что она ослышалась или неправильно поняла смысл слов оборотня. Не мог же он на полном серьезе предлагать ей?!..

Намо перевернулся на бок и сел на лавке, мгновенно сбрасывая с себя всю показную "кошачью" расслабленность. Он одним слитным плавным движением поднялся на ноги и шагнул к Кай'я Лэ.

— По-моему, стоит попробовать, — задумчиво проговорил он. — Если старое кружево повреждено не слишком давно, и разрушение не успело затронуть физического тела, должно получиться.

Занила перевела полный изумленного недоверия взгляд с одного оборотня на другого. Они оба говорили абсолютно серьезно и, кажется, чуть ли не впервые с того момента, как Кай'я Лэ их знала, они были друг с другом согласны! Неужели только ей идея провести обращение, инициировав княжеского сына в оборотня, кажется полнейшим бредом?!.. Занила потерла рукой лоб, будто это могло помочь ей думать.

— Князь не согласится, — наконец уверенно покачала головой она, поворачиваясь к Ледю, но тот не дал ей договорить:

— Он уже согласился, Занила! Согласился, когда я сказал, что мы можем попробовать спасти его сына. Именно поэтому он и попросил позвать тебя!

На этот раз Занила выругалась вслух, не забыв, кажется, никого из Темных Богов и их родственные отношения. И, лишь когда решила, что прямо сейчас на человека все же не бросится, повернулась к нему:

— Это правда?

Князь не ответил ей, лишь упрямо качнул головой:

— Если вы сумеете спасти ему жизнь...

Или это и был ответ?

Занила уже успела решить, что теперь ей никаких ругательств не хватит, но в это мгновение чьи-то теплые сильные руки легли ей на плечи, уверенно сжав.

— С тех пор, как ты стала Хозяйкой стаи, ни один новый оборотень не пришел к нам, — негромко, обращаясь лишь к Кай'я Лэ, проговорил Намо. — Так не может продолжаться бесконечно, и ты сама это знаешь.

То ли чтобы иметь повод не думать над последними словами оборотня, то ли потому, что ей было просто интересно, Занила перевела взгляд на Ледя, гадая, как тот воспринял жест Намо, фактически обнявшего ее. В темных глазах мужчины вновь пылало раздражение, но на этот раз говорить он явно ничего не собирался. То ли уже понял, что каждое его слово будет воспринято лишь как новый повод к действию, то ли действительно готов был терпеть выходки Намо, если считал, что поступки оборотня идут на пользу стае. "Польза стаи"... — мысленно повторила Занила. Она никогда не сомневалась, что Ледь гораздо лучше нее самой разбирается, что в тот или иной момент требуется оборотням, называющим ее своей Хозяйкой. Как и Намо, несмотря на весь свой взбалмошный нрав, умел в одно мгновение становиться очень серьезным и очень умным оборотнем — настоящим главой своей маленькой семьи.

Занила вновь перевела взгляд с одного мужчины на другого:

— Вы действительно оба хотите, чтобы я провела инициацию, сделав этого человека оборотнем? — зачем-то еще раз уточнила она, хотя все, кажется, было понятно и без слов. На этот раз за двоих ответил Ледь:

— Мы хотим, чтобы ты пошла и посмотрела на парня: сумеешь ты спасти его или нет. Неужели это слишком сложно для тебя?

Не сдержавшись, Занила криво усмехнулась:

— Это — не слишком.

В комнату княжеского сына, куда парня отнесли после того, как сражение в детинце закончилось, оборотни проверили все помещения, а защитники крепости наконец-то получили возможность заняться своими ранеными, они так и направились вчетвером. Намо, правда, ступив босой ногой на ледяные доски лестницы, на которой по махейнскому обычаю не топили, решил, что Вольные княжества зимой — слишком холодное место, чтобы в человеческом облике ходить без одежды. Его тело на мгновение окуталось дымкой обращения, а появился вновь он уже в сапогах, кожаных штанах и рубахе из плотного сукна, светло-серой, почти серебристой с чуть более темной вышивкой по вороту — слишком нарядной, по мнению Занилы, для наступавшего рассвета. Впрочем, сражение ведь действительно уже закончилось. И они действительно вышли из него победителями.

Спальня Горислава располагалась на самом верху небольшой круглой башенки. Перед деревянной украшенной тонкой резьбой дверью никого не было, ни одного оборотня — никакой охраны. И Кай'я Лэ даже понимала, почему Байд, занимавшийся расстановкой караулов в крепости, не счел ее необходимой. Если бы Талгат исполнил обещанное, и инициация парня завершилась успешно, тогда он — маг, полный силы, — действительно представлял бы весьма серьезную опасность. Но уж точно не теперь, когда княжеский сын умирал в своей комнате.

Михаил, не стучась, распахнул дверь и вошел. Его пальцы так стиснули створку, будто пытались раздавить изящный резной узор. На мгновение Заниле показалось: человек борется с собой и своим желанием, не утихающим, вопреки принятому разумом решению, закрыть дверь за собой — не пустить Хозяев Леса — жутких чудовищ из древних сказок к своему сыну... Потом его пальцы все же разжались, и человек отступил в сторону, освобождая проход для Кай'я Лэ.

Горница, в которой они оказались, была небольшой: всей мебели — только кровать и сундук под окном. Ставни на этот раз оказали распахнутыми, и сквозь слюду в комнату проливался свет раннего, но солнечного и оттого ослепительно яркого зимнего утра. Занила на мгновение прищурилась, позволяя глазам привыкнуть к показавшемуся чересчур ярким после бесконечных факелов, масляных ламп и полутьмы свету, и только потом перевела взгляд на постель и человека, лежавшего на ней.

Кай'я Лэ не ошиблась: это действительно был тот самый парень, которого она ночью видела рядом с Талгатом. Горислав, сын князя Михаила лежал на спине, по грудь закрытый одеялом. Его кожа на фоне небеленой ткани в беспощадном ничего не скрывающем утреннем свете казалась неестественно бледной и какой-то будто истончившейся. Парень был без сознания, в обмороке настолько глубоком, что, будь Занила человеком, она бы усомнилась, что тот еще жив. Сейчас же ее обостренное ночной схваткой и пролитой кровью оборотническое чутье ловило слабое тепло, исходящее от тела, и едва заметное биение пульса в его жилах... Но оно же, это самое чутье, и подсказывало Хозяйке оборотней, насколько близка жизнь парня к тому, чтобы в любое мгновение оборваться.

Рядом с кроватью, между ней и окном, стоял еще один человек — дряхлый старик с седыми до серебристой белизны волосами и бледно-голубыми глазами, утонувшими в сетке глубоких морщин. Его лоб был повязан полоской ткани с вышитым на ней лиственным узором — знак лекаря. Человек лишь едва оглянулся на вошедших, его руки, покрытые старческими темными пятнами, но действовавшие на удивление легко и уверенно, продолжали перетирать в тяжелой медной ступке какую-то травяную смесь, остро пахнущую летним лугом. Заниле немедленно захотелось чихнуть, и она прикусила губу, сдерживаясь, а еще почти нестерпимым оказалось желание скрыться от взгляда старика — слишком проницательного, чтобы можно было усомниться: лекарю хватило доли мгновения, чтобы понять, кого именно князь привел к постели своего умирающего сына!

Умирающего... Это слово, это понимание также ясно читалось в глазах старика, и с силой сжимающие тяжелый пестик пальцы вряд ли кого-то могли обмануть. Травник знал, что княжеский сын умирает, как знал и то, что ни один человеческий лекарь не в состоянии ему помочь, потому что в человеческом теле молодого парня никакой раны, ничего, что можно было бы лечить, просто не существовало! Умный старик...

Кай'я Лэ шагнула вперед, оттесняя лекаря от постели княжеского сына, и бросила, не оборачиваясь, обращаясь то ли к своим оборотням, то ли к Михаилу:

— Пусть он уйдет.

Мерный стук пестика стих. Бесцветные глаза старика, устремленные на Хозяйку оборотней, полыхнули гневом и... все тем же пониманием. Определенно, он не только знал, кого князь привел, но и понимал, зачем Михаил это сделал. Не вынуждая никого выпроваживать себя силой, старик поставил ступку с никому уже не нужным лекарством на подоконник и вышел, в последний момент перед тем, как дверь закрылась за его спиной, еще раз оглянувшись на Кай'я Лэ. И в этот момент Занила готова была поспорить: если бы старый лекарь видел хотя бы один шанс самому помочь княжескому сыну, он бы никому не позволил прогнать себя! И еще одно она прочитала в глазах старика: будь на месте Горислава его собственный сын, он в любом случае лучше бы дал ему умереть.

Очевидно, она слишком долго смотрела на захлопнувшуюся за стариком дверь, потому что Ледь начал действовать вместо нее. Он подошел к кровати с другой стороны, присел на корточки и, вытянув правую руку, медленно провел ей над грудью парня, спускаясь от шеи к животу. Наблюдая за его действиями, Занила подумала, что Ледь умеет переводить зрение на уровень энергетических потоков, но дается ему это несколько трудней, чем ей самой. Зато оборотень прекрасно, чуть ли не лучше нее (сказывался приобретенный за десятилетия практики опыт), умеет ощущать колебания в уровне силы. И сейчас этой его способности было вполне достаточно, чтобы хотя бы примерно оценить состояние парня.

Ледь нахмурился, прорезая гладкий лоб тонкой вертикальной морщинкой, и поднялся на ноги, машинально вытерев ладони о бедра, будто стряхивая с них налипшую грязь.

— Стало хуже, — лаконично констатировал он, не поднимая взгляда ни на Занилу, ни на отца Горислава. Кай'я Лэ вздохнула, понимая, что дальше тянуть нельзя, и также шагнула к кровати. Настала ее очередь посмотреть, что же конкретно не так с кружевом княжеского сына. В конце концов, это она обещала сделать!

Мир привычно изменился, поблекнув и одновременно расцветая новыми красками, когда Занила плавно скользнула на другой уровень зрения. Яркими сгустками силы справа и слева чуть позади нее пылали тела оборотней ее стаи. Князь Михаил виделся как блеклое и размытое светло-желтое пятно. Так на энергетическом уровне реальности выглядели все люди — не обладающие собственной внутренней энергией, а лишь отражающие ту, которой делился с ними мир, как отражает и преломляет свет камень, брошенный в воду. Занила все же потратила пару минут, вглядываясь в тело князя. Магические способности, как она успела выяснить, обычно передавались по наследству в пределах одной родовой линии. Именно их — признаки спящего дара, она и пыталась увидеть, но ничего, даже самого примитивного подобия энергетического каркаса у Михаила не было. Что ж, возможно даром обладал его отец или дед... Или, например, мать Горислава. Последняя, как Заниле когда-то рассказывал Ледь, была рабыней, взятой князем в свою постель, понесшей от него ребенка, но так и не сумевшей пережить родов. Вряд ли Михаил так уж сильно убивался из-за ее смерти, потому что меньше, чем через пару месяцев, в его доме появилась новая жена, на этот раз законная и из знатного боярского рода. Но и она на этом свете долго не задержалась, сгорев в случившуюся той же весной эпидемию болотной лихорадки. Больше князь жениться не стал, а сын рабыни так и остался его единственным наследником. Впрочем, в Махейне, как и в Салеве, никого особо не волновало, рожден ребенок в освященном Богами браке или нет — лишь бы отцом был признан...

Занила поймала себя на мысли, что готова размышлять о чем угодно, лишь бы не делать того, за чем сюда пришла. Мгновенно вспыхнувшая злость, направленная на этот раз против нее же самой, заставила Кай'я Лэ решительно повернуться к постели. А еще на миг ее пронзило острое любопытство, кого она увидит на ней: человека или все же мага?..

Все-таки мага.

Бывшего мага. Того, кто уже никогда не станет настоящим. Умирающего. Заниле потребовалась пара мгновений, чтобы понять, что черное паукообразное пятно, уродливой кляксой расползшееся по груди парня, и есть остатки его энергетического кружева! И есть то, что сотворил с ним Талгат!.. Нет, Горислав полноценным магом не был. Не развитый энергетический каркас — лишь зародыш дара, спящий в его теле — ключевой узел, расположенный в районе солнечного сплетения, и несколько тонких нитей, тянущихся к наиболее важным органам: сердцу, печени, селезенке... Но кружево все же существовало, и — Занила готова была поспорить на что угодно — когда-то по нему текла энергия, а сейчас ее не было! Вместо нее тонкие, даже на вид казавшиеся хрупкими нити, заполняла лишь темнота. Заниле показалось вдруг, что она на корне языка ощущает горький привкус пепла. Так вот откуда взялось это слово, произнесенное Ледем, — кружево сожжено! Настоящего огня Талгат, разумеется, не использовал. То, что он сделал, было куда более простым и гораздо более жестоким. Он раскрыл кружево парня и, воспользовавшись собственной силой, каплю за каплей вытянул из него всю накопленную энергию. Занила знала, как это выглядело на физическом уровне реальности — она при этом присутствовала, а теперь могла не менее отчетливо представить, что же в тот момент происходило с энергетическими потоками. Лишившись постоянной подпитки силой, стенки кружева (ключевого узла и нитей) практически мгновенно начали разрушаться. Уже сейчас, всего пару часов спустя энергетический каркас практически утратил свою первоначальную форму, и очень скоро разрушение доберется и до физического тела парня! Его сердце еще билось, но медленно, словно нехотя, будто каждый новый толчок давался с огромным трудом...

Занила провела руками по лицу, притворившись, будто это требовалось ей, чтобы вернуться на первый уровень зрения.

— Он умирает, — проговорила Кай'я Лэ, поворачиваясь к мужчинам, стоящим за ее спиной. — Не могу точно сказать, сколько ему осталось. Может быть, час или что-то около того. Вряд ли больше.

Лицо князя не просто побелело, оно покрылось серо-зеленой мертвенной бледностью. Занила ждала, что он начнет расспрашивать ее, но человек просто стоял и смотрел мимо нее — на своего сына. И Кай'я Лэ не знала, о чем он думает в этот момент. Корит себя за ошибку, обошедшуюся им так дорого? Или проклинает мага Талгата и Хозяйку оборотней за то, что втянули их в эту войну — чужую войну, как для Горислава, так и для самого князя?!

— Ты поведешь инициацию? — спросил Ледь, в очередной раз разрывая повисшую тишину. Занила по-прежнему ощущала щиты на его сознании, но, возможно, они никак не мешали оборотню считывать ее эмоции. Иначе как еще Ледю удалось спросить ее именно в тот момент, когда она просто не могла дать никакого иного ответа?!..

— Да, проведу, — Занила могла бы начать объяснять, почему она вдруг приняла это решение. Напомнить о том, что стае действительно нужны новые оборотни. А еще им нужен прочный союз с Махейном, раз уж княжество больше не может оставаться просто нейтральной территорией... Все это она могла бы сказать, но не стала. Просто кое-что она знала совершенно точно: больше одного объяснения начинаешь искать, когда даже самой себе не можешь признаться в том единственном, что по-настоящему имеет смысл!

Она вновь повернулась к парню, лежащему на постели, перебирая в уме все, что она знала об обряде инициации, все, что ей удалось разыскать в древних книгах оборотней, все, что понадобится ей прямо сейчас.

— Нам не довести его до храма, — наконец проговорила Кай'я Лэ. — Он просто не выдержит дороги. Даже порталом не получится.

— Тогда проведем обряд здесь, — пожал плечами Намо. Занила посмотрела на него. Оборотень, как минимум, несколько раз уже совершавший инициацию, явно чувствовал себя гораздо увереннее, чем она. Хозяйка стаи кивнула:

— Хорошо, — действительно, если вспомнить обряд, когда-то проведенный Ледем над ней самой, там по сути не было ничего кроме крови оборотня, смешивающейся с ее кровью. Силу Леса она, как истинная Кай'я Лэ, сможет призвать в любой точке мира, а никаких клятв Горислав сейчас все равно произнести не в состоянии. Так что, вероятно, эта комната действительно ничем не хуже специальной обрядовой залы, существующей, например, в догатском доме стаи. — Хорошо, — повторила Занила и обернулась к князю Михаилу. — Тебе пора уйти, человек.

Мужчина вздрогнул так, будто она его ударила. Очевидно, он искренне не ожидал подобного развития событий. Князь бросил взгляд на Горислава, потом вновь повернулся к ней:

— Разве я не могу остаться? Он же мой сын...

Занила и сама не могла бы объяснить, почему вдруг вновь почувствовала такую злость, почему совершенно нестерпимым стало желание ударить, если не клинком и когтями, то хотя бы словом!

— Он больше им не будет, — будто огромная разъяренная кошка, прошипела она, делая шаг к мужчине. — Разве ты не этого добиваешься, князь?! Не того, чтобы он перестал быть и твоим сыном, и человеком? Или ты уже забыл все то, что тебе рассказывал о нас Талгат: о чудовищах, мечтающих лишь о горячей вкусной крови и готовых убивать по одному слову своего Хозяина? Или ты до сих пор не веришь, что все это правда?..

— Занила! — Ледь попытался остановить ее, но Кай'я Лэ вскинула руку, приказывая оборотню замолчать: она уже не раз слышала все его доводы, а здесь и сейчас ей нужен был ответ человека. Занила стояла и смотрела, как вновь до побелевших костяшек сжались его пальцы, как заходили желваки на скулах. На мгновение ей показалось, что он сейчас со всей силы толкнет ее, отшвыривая прочь, прикажет убираться как можно дальше от его сына... но человек вместо этого шагнул назад.

— Я верю, что тебе известно не все, Хозяйка Леса, — поговорил он. Занила вздрогнула оттого, каким титулом он впервые за весь разговор назвал ее, а еще от самого тона голоса человека. Так мог бы говорить древний старик. Причем, древний не по количеству прожитых лет, а по тому грузу, каким они лежат на его плечах. — Я верю, что тебе известно больше, чем мне; что ты видишь об этом мире такое, чего никогда не увидеть мне; что сила внутри тебя шепчет тебе о вечности... Но даже тебе не дано знать, куда приведет нас путь, и что станет с тем, кто пройдет по нему до конца. Я верю... — Михаил хотел еще что-то добавить, но вместо этого лишь тряхнул головой, будто отбрасывая прочь последние сомнения. Он резко развернулся и, не добавив больше ни слова, стремительно вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

— Занила?.. — вновь окликнул ее Ледь, и на этот раз в голосе оборотня не было ни упрека, ни просьбы — только осторожная вопросительная интонация. Все ли с ней в порядке? Справится ли она? Или уже передумала проводить инициацию?..

Занила судорожно вздохнула. Не знаю. Да. Нет. Ни один из этих ответов она не произнесла вслух, но решительно направилась к кровати, которой этим утром суждено было заменить собой ритуальный алтарь.

— Эта, я думаю, подойдет, — Намо протянул ей широкую плоскую миску из обожженной глины — одну из тех, что забыл лекарь. — А кинжал лучше возьми свой — он тоньше.

Занила приняла плошку из рук оборотня и опустилась на колени перед кроватью. Вытащила из ножен на поясе клинок и положила его на пол подле себя. Ледь и Намо стояли по обе стороны от постели, будто в карауле, хотя такого ни в одном описании ритуала Занила точно не встречала. Оба они смотрели на нее, и Кай'я Лэ не нужно было отвечать на эти их взгляды, чтобы чувствовать: то, что сейчас происходит — ритуал обращения нового оборотня, для них был едва ли не важнее, чем для махейнского князя и его сына!

Оборотни часто говорили, и ей, и между собой, что вернув стае Силу Леса, новая Кай'я Лэ принесла ей могущество. Но верным было также и то, что пока Занила отказывалась инициировать новых оборотней, она являлась и причиной слабости своей стаи! Если Вилисе удастся с ее помощью родить здорового сильного ребенка — первого у оборотней за последние десять с лишним лет — это станет огромным счастьем. Но даже оно не принесет стае новой силы — не раньше, чем через полтора-два десятилетия. А в условиях непрекращающейся войны эти годы еще нужно как-то прожить. Стае необходимы были новые оборотни прямо сейчас, и — Намо как никогда оказался прав в этом — больше Занила не могла откладывать свое решение.

Она знала: и Намо, и Ледь считали, что им известна причина ее колебаний — жажда крови, ни на минуту, не оставляющая Кай'я Лэ. Но правда заключалась в том, что известна им была лишь половина. Другая часть была куда проще. И сейчас, в шаге от начала инициации, Занила как никогда ясно помнила ее — помнила собственное обращение.

Она стала оборотнем не потому, что хотела этого. Наверное, ни одно решение в жизни не давалось ей с таким трудом. Если бы клятва отомстить убийце своих родных не сдерживала ее, она бы предпочла смерть! Но клятва была... Был путь, стоящий любой возможной цены. И была единственная возможность стать достаточно сильной, чтобы уничтожить своего врага. Но никогда Занила не могла бы представить ситуации, в которой стала бы оборотнем по собственному желанию! Никогда, как делали это люди и маги, приходившие к ней или приходившие в стаю до нее. Никогда ради бессмертия! Никогда ради силы или могущества! Никогда ради власти! Никогда...

Кто-то коснулся ее щеки. Занила обернулась, резко вскидывая голову. Намо. Он подошел так тихо, что она не заметила его приближения, а теперь стоял совсем близко, чуть касаясь бедром ее плеча, и тепло, коконом заворачивающееся вокруг высшего оборотня — вокруг них двоих теперь — прогнало дрожь. Занила медленно разжала руки, стиснутые на коленях, только теперь осознавая, что мгновение назад они дрожали. Ледь присел на корточки с противоположной стороны кровати, протянул руку над ней и едва заметно кончиками пальцев коснулся другой щеки Занилы. Она повернулась, позволяя себе упасть в непроглядную темноту взгляда, как падают в ласку рук. Этот взгляд когда-то вытянул ее с самого дна безумия, заставив поверить: если на тебя так смотрят, значит, твоя жизнь стоит хотя бы обломка медной монеты... Занила опустила руку, на ощупь отыскивая кинжал, лежащий на полу. Никогда?.. Кажется, сегодня впервые она ответит: может быть.

* * *

Еще раз окинув взглядом комнату, Занила решила, что у нее есть все необходимое для проведения инициации. Без храма, книги и ритуальных клятв придется обойтись. Она взвесила в руке кинжал, словно заново привыкая к его тяжести, и подняла глаза на Ледя и Намо, стоящих ближе к изголовью кровати.

— Что еще мне следует знать прежде, чем я начну? — спросила Кай'я Лэ, обращаясь к ним обоим сразу. Оборотни переглянулись, очевидно, решая, кому говорить. Занила в глубине души подозревала, что у Намо опыт проведения инициаций, может быть, даже более обширный. С другой стороны, Ледь всегда прекрасно умел объяснять теорию управления энергетическими потоками. — Я знаю, что моя кровь должна смешаться с кровью Горислава, чтобы в его теле образовался энергетический каркас, — продолжила Занила, решив, что мужчинам, вероятно, требуется подсказка. — Но кто-нибудь понимает, что конкретно происходит на всех уровнях реальности в этот момент?

Ледь пожал плечами:

— Ты зря беспокоишься: тебе не придется управлять энергетическими потоками, выплетать какие-то заклинания. Сила все сделает за тебя.

— И все же? — упрямо уточнила Занила. Оборотень усмехнулся:

— Никогда раньше не замечал за тобой такой страсти к контролю! — он заметил, как лоб Кай'я Лэ прорезала вертикальная морщинка близкого раздражения, и поспешил примирительно поднять руки. Потом скрестил их на груди и присел на краешек подоконника. — Если ты хочешь знать все, — проговорил он, — то вначале нужно вспомнить, что все предметы, в том числе и человеческие тела, существуют на первом уровне реальности, а силовые потоки — на втором. Мы, высшие оборотни, или сильные маги можем своей волей на какое-то время выводить энергию на первый уровень и производить здесь с ее помощью какие-то действия. Чаще всего — разрушительные, — невесело усмехнулся оборотень. — Но как только мы перестаем удерживать энергию, она вновь возвращается туда, где существует изначально.

— И есть только одно место или способ — назови, как хочешь, — которое является точкой соприкосновения, и где энергия существует и на физическом уровне реальности, — устав от слишком затянувшегося, по его мнению, вступления, вставил Намо. Ледь покосился на него, но вместо того, чтобы начать спорить, кивнул:

— Место или способ — верно... Наша кровь. Кровь как способ передачи энергии от оборотня человеку. Кровь как способ перенести энергию по физическому уровню реальности, не загоняя ее в рамки заклинания, а позволяя ей существовать в том виде, в каком она способна обладать собственной волей!

— Хорошо, это я поняла, — утвердительно кивнула Занила. — Но каким образом энергия сама формирует каркас в неприспособленном в принципе для этого человеческом теле?

— Это происходит потому, что на втором уровне реальности сила всегда имеет структуру, — опережая Ледя, ответил Намо. — Структура Радон'Ла'Ка, — добавил он определение на Древнем языке.

— Упорядоченная или кристаллическая, — попытался перевести Ледь, но Занила уже и сама уловила глубинную суть древнего слова, просто не имеющего аналогов в человеческой речи. — Смысл в том, что сила не рассредоточена по энергетическому уровню реальности, а всегда на нем собирается в определенную структуру. Такова ее природа. И именно поэтому нам удается видеть, ощущать и управлять энергетическими потоками или нитями силы.

Занила еще раз кивнула, словно это движение помогало новым сведениям в ее голове улечься в логическую цепочку, и попыталась продолжить сама:

— Смешиваясь с кровью человека, сила тут же вновь переходит на энергетический уровень, и начинает... — на мгновение она все же запнулась, подыскивая нужное слово, — структурироваться, то есть выстраивать кружево?

— Правильно, — подтвердил Ледь. — Только силы для этого должно собраться определенное количество. Пока ее меньше, она просто растворена в крови. Но как только ее накапливается достаточно, начинается формирование энергетического каркаса, — оборотень замолчал, очевидно, считая свой рассказ законченным, но Занила все же еще раз уточнила:

— А какие-нибудь практические советы?

Ледь на мгновение задумался, потом произнес:

— Не набирай в чашу сразу слишком много своей крови: сила сохраняется в ней, лишь пока та теплая.

— И не нужно наносить глубоких ран, — продолжил за него Намо. — Цель не смешать свою кровь с кровью человека, а всего лишь донести до нее свою силу.

— И схема разрезов не имеет принципиального значения, только их общее количество...

Занила замотала головой, прося их остановиться. Может быть, энергия при накоплении определенного количества и выстраивалась в структуру сама собой, но новые сведения и не думали так себя вести!

Намо, не говоря больше ни слова, вновь поднял чашу, а Ледь, дождавшись короткого утвердительного кивка, стянул одеяло с тела парня, лежавшего на постели. Занила встала, передвинувшись ближе к изголовью кровати. Определенно, высокий ритуальный стол пришелся бы сейчас весьма кстати. А так ей пришлось поставить одно колено на кровать. Та была такой узкой, что сквозь ткань платья Занила ощущала тепло человеческого тела. Наверное, сейчас самое время было начинать радоваться, что Горислав так и не пришел в сознание. Вспоминать собственную инициацию Заниле совершенно не хотелось.

Она кое-как распутала тесемки, стягивавшие рукав платья на левом запястье, сдвинула его вверх до локтя, и приставила кончик кинжала к синеватой жилке, видной сквозь кожу. Потом на мгновение прикрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущении Силы Леса — горячего, тугого, пульсирующего комка, чутко дремлющего на самом краю ее сознания — одного общего на двоих сознания. Почувствовав ее внимание, та зашевелилась, всплывая ближе к поверхности. Защекотал ноздри запах хвои и чего-то еще, будто грозовой свежести. Занила не знала, ощущает ли это только она одна, или Ледь и Намо тоже почуяли, но волну энергии, колючими иголочками прошедшуюся по коже, они не могли не заметить! Сила росла волной, обжигающей и пьянящей рассудок, но Кай'я Лэ не позволила себе утонуть в этом ощущении. Перед ее закрытыми глазами была уже не тесная горница с с закрытым слюдой окошком, а бескрайний древний лес, ряды и ряды деревьев, необхватные стволы, густые шапки темных ветвей... и столь беспредельное небо над ними, светло-голубое, как бывает лишь в самой ранней точке рассвета.

"Подожди меня там!" — прошептала Занила. Крылья распахнулись, на мгновение заполнив комнату пламенем и ветром, а в следующую секунду горница на вершине башни будто опустела, оставив лишь трех оборотней и человека, лежащего на постели.

Об этом никто не говорил Кай'я Лэ. Она и сама догадалась, что не стоит формировать кружево нового оборотня, используя Силу Леса. Не стоит, если она хочет хоть как-то держать под контролем результат!

Занила перехватила рукоять кинжала, приставила его к внутренней стороне своего левого предплечья и надавила на кожу. Бритвенно острый кончик с легкостью проколол ее. Стремительно набухла ярко-алая капля и тут же, сорвавшись, ручейком потекла в подставленную Намо чашу. Мгновение спустя пришла боль, не сильная, но саднящая — отвлекающая и мешающая сосредоточиться. Ярко-алый ручеек начал иссякать, не успев покрыть и дна чаши: раны у высших оборотней затягивались практически мгновенно, даже если те не предпринимали никаких дополнительных усилий, чтобы их залечить. Нужно было расширять разрез, ведя кинжалом вверх по руке, и Занила пожалела, что не сделала этого сразу же, до того, как почувствовала боль. Ледь и Намо смотрели на нее не то чтобы вопросительно, но с явным ожиданием. Кай'я Лэ мысленно помянула Темных Богов и вновь надавила на кинжал, на этот раз не позволяя себе остановиться ни потому, что чувствовала боль, ни по какой-либо другой причине. Когда решение принято, наступает время действовать.

На этот раз прежде, чем рана затянулась, кровь успела наполнить чашу почти на треть. Занила подумала, что пока этого должно хватить и можно приступать ко второй половине обряда — к человеку. Оборотни, стоящие рядом с ней, ничего не говорили: то ли она пока все делала правильно, то ли просто Намо и Ледь, успевшие достаточно хорошо изучить характер Кай'я Лэ, понимали, когда можно говорить, а когда лучше не произносить ни слова. Занила наклонилась над Гориславом, приставила кончик кинжала к плечу парня и, слегка надавив, провела им вниз по руке, почти до самого локтевого сгиба. То ли потому, что надавила она не слишком сильно, и рана вышла неглубокой, то ли из-за того, что сердце парня билось все слабее, но кровь, выступившая из разреза, не потекла струйками, а лишь набухла в тяжелых каплях. Не медля Кай'я Лэ взяла чашу из рук Намо и осторожно наклонила ее над раной, позволив собственной крови стечь вниз. Та сорвалась тонкой немного тягучей струйкой. Занила убедилась, что разрез на коже человека залит полностью, и только тогда остановилась, облизав почему-то пересохшие губы. В комнате вдруг стало нестерпимо душно. Запах свежей кровь затек в ноздри и теперь неспешно пробирался вниз по гортани — ни сглотнуть, ни прокашляться. Занила запретила себе обращать на него внимание... Ну, во всяком случае попыталась запретить.

Она наклонилась ниже над постелью, приставив лезвие кинжала к другому плечу парня. На этот раз разрез вышел глубже, и кровь все-таки потекла, пятная алым светлую домотканую простыню. Потом им еще предстоит объяснять князю Михаилу, как проходит инициация оборотней, и почему все в комнате залито кровью. И чьей кровью... Мысль мелькнула и пропала, когда Занила вновь наклонила миску над раной... Тело парня вдруг выгнулось над постелью дугой, скрученное жестокой судорогой. Он дернулся вверх, едва не выбив чашу из рук Кай'я Лэ. Намо и Ледь среагировали почти мгновенно, придавив плечи Горислава к постели, но в это мгновение глаза парня распахнулись!

Невидящий взгляд метнулся по комнате, по лицам склонившихся над ним оборотней. Занила успела подумать, что это просто тело реагирует на боль, на страшную боль (как она еще помнила по собственной инициации), но в это мгновение взгляд парня остановился на ней. Кажущиеся почти черными из-за страшно расширившихся зрачков глаза моргнули, Горислав с трудом облизал спекшиеся коркой губы и хрипло прошептал:

— Ты кто? — вырываться из рук держащих его мужчин он не пытался. Но по взгляду, стремительно становящемуся все более осмысленным, было понятно, что это только пока. Точнее — если. Еще точнее — в зависимости от ответа.

— Люди знают меня как боярыню Занилу, — проговорила оборотень, не отводя взгляда от глаз парня. — Еще называют Хозяйкой Леса. Но ты теперь будешь звать меня Кай'я Лэ, — произнося эти слова она ждала от Горислава каких угодно эмоций: отрицания, ужаса, гнева — но только не все того же понимания, что сегодня уже столько раз видела в глазах людей. А еще — решимости.

— Ты поможешь мне убить Талгата? — вдруг вместо ответа спросил он. Кай'я Лэ не сдержала короткого смешка. Определенно, ей нравилась такая реакция. И человек этот, кажется, тоже начинал нравиться.

— Нет, — усмехнулась она, с удовольствием наблюдая, как меняется выражение в глазах парня. — Но если хочешь, можешь помочь мне его убить!

— Клянусь! — выдохнул Горислав, не потратив на раздумья, кажется, и доли секунды. Занила слегка кивнула: никакой иной клятвы ей не требовалось. Она жестом приказала Намо крепче прижать к постели правую руку парня и полоснула кинжалом по внутренней стороне предплечья. Горислав зашипел сквозь стиснутые зубы, а потом, когда кровь оборотня пролилась на рану, смешиваясь с его собственной, не сдержавшись закричал от боли. Занила вскинула голову, прислушиваясь к тому, что происходит за стенами комнаты: в дверь пока никто не ломился, но объяснений им, определенно, не избежать.

Глава 4. Одиннадцатый день

Короткая с аккуратно подрезанным оперением стрела сорвалась с арбалетного ложа и, подгоняемая низким свистом отпущенной тетивы, унеслась к цели. Своей мишенью оборотни, заскучавшие после нескольких дней спокойной жизни в Северограде и решившие размяться, выбрали один из столбиков, поддерживавших навес над пряслом [Прясло — участок крепостной стены между двумя башнями.] княжеского детинца. Стрела пронеслась над двором, рассекая воздух, и с глухим стуком врезалась в опору, выбив из древесины несколько тонких щепок. Байд козырьком приставил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от по-весеннему яркого солнца, и издал восторженный возглас, довольный собственным выстрелом. Потом передернул затвор своего скорострельного арбалета, вновь взводя его, приставил ложе к плечу и, прицелившись, выстрелил. Арбалетный болт воткнулся в деревянный столбик на два пальца ниже предыдущего, а третий, выпущенный Байдом еще через пару мгновений, — на два пальца выше. На этот раз возглас, изданный оборотнем, был куда громче.

— Дай я попробую! — Горислав, стоявший в двух шагах позади Байда, дожидаясь своей очереди, нетерпеливо протянул руку к арбалету.

— Держи! — оборотень вместо того, чтобы просто передать скорострел, перебросил его парню, и тому потребовалась вся его ловкость, чтобы перехватить арбалет за ложе. Занила, наблюдавшая за их состязанием с высокого крыльца княжеского дома, не сдержала усмешки, когда Горислав метнул в сторону Байда пылающий праведным возмущением взгляд, но, так ничего и не сказав, склонился над новым для себя оружием, пытаясь перезарядить его.

Сегодня был одиннадцатый день с момента инициации княжеского сына. Тогда, в утро после схватки за Североград, ритуал прошел без осложнений. Горислав очень скоро вновь потерял сознание, и оборотням больше не нужно было держать парня, отвлекаясь на его крики. Правда, до начала формирования энергетического каркаса Заниле довести человека так и не удалось: когда на теле княжеского сына не осталось свободного места от свежезатянувшихся порезов, а ее саму уже начало ощутимо шатать от кровопотери, решено было остановиться. Намо предположил, что организм Горислава слишком ослаблен, чтобы начать изменения прямо сейчас. Кай'я Лэ ничего не оставалось делать кроме, как согласиться с ним, а еще надеяться, что силы, растворенной в крови парня, окажется достаточно, чтобы он выжил.

Горислав очнулся сутки спустя, живым, здоровым и пока еще человеком. Занила, спустившись по уровням зрения, не увидела в теле парня энергетического каркаса, зато его кровь, струящаяся по жилам, светилась густым серебром — будто миллионами растворенных в ней светлячков — той силой, что она поделилась с ним. Это было по-настоящему красиво, а еще означало, что им снова нужно было ждать. Рано или поздно энергия сформирует каркас — вытянется нитями, завяжется ключевыми узлами, сплетет кружево, превращая человека в оборотня. В том, что однажды это произойдет, мало кто в стае сомневался — Горислав, не скрывая, рассказывал каждому, желающему слушать, что ночь за ночью он видит сны — те самые, в которых ты уже не человек.

Правда, в его снах не было конкретных сценок из прошлого стаи, наподобие тех, что когда-то видела сама Занила. Парень просто видел, а точнее — ощущал, себя большой кошкой, стремительно несущейся через лес или взбирающейся на дерево, выслеживающей добычу или уже вонзающей клыки в сочащееся горячей кровью мясо, переплывающей бурлящую обжигающе ледяную горную речку или нежащейся у горячего огня... Занила, не удовлетворенная таким рассказом, попыталась заставить будущего оборотня вспомнить конкретные детали приходящих к нему сцен, но Ледь, как раз присутствовавший при разговоре, тогда остановил ее: то, что происходило с Гориславом, было вполне нормальным. Необычно проходила инициация самой Занилы.

А вообще-то никто из стаи не знал, откуда приходят эти сны, начинающиеся сразу после ритуала и заканчивающиеся с первым обращением. Если само превращение человека в оборотня без труда объяснялось с точки зрения теории энергетических потоков, то сны принадлежали совсем другой сфере, не подчиняющейся никаким логическим законам. Обычно оборотни, не склонные в общем-то к суевериям, о них просто говорили: Сила Леса шепчет. Кто-то усмехался над таким объяснением и не вступал в споры лишь потому, что не имел другого — лучшего. Кто-то, как сама Занила, верил, что никакого большего объяснения и не требуется.

Горислав наконец-то разобрался с хитрым устройством арбалетного ворота и, пристроив стрелу на ложе, с тихим щелчком взвел его. Поднял самострел, уперев в плечо, и, старательно прищурившись, спустил курок. Занила догадалась, что метит он не в тот столбик, из которого ровным рядком уже торчали стрелы Байда, а в соседний. Стрела сорвалась в полет, и Кай'я Лэ почти сразу же разочарованно покачала головой: она уже видела, что Горислав промажет. Стрела слишком круто ушла вверх. Привыкнув к луку, парень и сейчас стрелял навесом. Но арбалет — не лук. И если увеличения дальности полета стрелы таким образом вполне можно добиться, то точность как раз будет никакой!

Арбалетный болт просвистел почти на амм правее "мишени", воткнувшись в настил над пряслом. Горислав ругнулся сквозь зубы и нетерпеливо вновь потянул за взводной механизм.

— Ниже возьми, — и не думая злорадствовать, спокойно посоветовал Байд, умевший не хуже самой Кай'я Лэ оценивать выстрелы гвардейцев и анализировать все допущенные ими ошибки. — И поправка на ветер соответственно меньше.

Парень лишь едва заметно кивнул, уже вновь вскинув арбалет к плечу, — скорее знак того, что услышал, а отнюдь не того, что воспользуется советом. Он прищурился, напряженно сжав в руках самострел. Занила видела, как тщательно он целится. Мишень была выбрана не слишком удачно (а может быть, специально, чтобы усложнить задачу?) — против солнца, и теперь оно мешало целиться, слепя глаза. Столбик, если долго смотреть на него, будто истончался, облизанный с обеих сторон золотистыми лучами, проливавшимися из-за стены на двор детинца. Занила вдруг вспомнила, как в схватках против магов она напитывала силой каждую стрелу своих гвардейцев. Магией же нащупывала бреши в доспехах противников. Магией протягивала нити, заставлявшие стрелы лететь точно к цели. Тогда ее не слишком многочисленная гвардия одним залпом сметала первый ряд несущихся на них в атаку врагов. Разумеется, сейчас она Байду не помогала, и, не являясь высшим оборотнем, самостоятельно управлять силой он также не мог, поэтому сражался с человеком на равных. Ну, или учитывая то, что Горислав взял в руки скорострельный арбалет сегодня впервые, — почти на равных.

Горислав нажал на курок. На этот раз выстрел оказался успешнее — стрела чиркнула по злополучному столбику, оставив на потемневшей от времени древесине свежую светлую царапину. Однако Горислав, кажется, лишь еще сильнее разозлился на очередную неудачу. Он перебросил арбалет назад Байду, а сам окликнул как раз пересекавшего двор слугу:

— Эй! Принеси мой лук!

Холоп поклонился в пояс и бегом исчез в доме.

"Риис, — усмехнулась Занила и повторила еще раз, словно вслушиваясь в звучание слова. — Риис." Это было новое прозвище княжеского сына, которое тот получил в стае. Редко кому из оборотней оно давалось до первого обращения, но на этот раз оно родилось само собой. "Риис" — в переводе с Древнего языка означало "наконечник стрелы", причем не какой угодно, а непременно "всегда попадающей в цель"! Когда княжеский сын несколько дней назад впервые после инициации взялся за лук, смотреть на это сбежалась вся стая, и очень скоро Занила готова была поспорить на расположение Светлых Богов, что никогда раньше не видела более меткого стрелка, чем он! Заметив, с каким восхищением женщина-оборотень наблюдает за его сыном, Михаил усмехнулся тогда: Горислав выучился стрелять из лука раньше, чем ходить. Вместо того чтобы усомниться, Занила добавила: с тех пор он, очевидно, ни на день не выпускал любимого оружия из рук. Кай'я Лэ не знала, кто первым тогда, переделывая имя княжеского сына, произнес "Риис", но кажется, с того момента больше никто не называл его иначе. Хотя — Занила еще раз оглядела ровный рядок стрел, вогнанных Байдом в свой столбик, и соседний, пустой, лишь светлеющий свежей царапиной — сегодня вечером у гвардейцев найдется повод для шуток!

Сам Риис, похоже, считал также, потому что нетерпеливо притопывал ногой, косясь то на верх крепостной стены, то на дверь, за которой скрылся слуга.

Наконец, холоп появился вновь, неся лук Горислава. Тот не имел обратного изгиба плеч, как те, которыми вооружались маги, но был лишь немногим меньше — мощное оружие, выстрел из которого наверняка способен без труда пробить кольчугу. Парень практически выхватил его из рук слуги. Ловко, явно привычным с детства движением натянул тетиву, заставляя напряженно изогнуться тугие плечи, прицелился, прищурившись против солнца, и выстрелил. Сразу же, не дожидаясь результата, попадет его стрела в цель или нет, выдернул из колчана еще одну, а потом еще.

Занила раньше считала, что менестрели в своих легендах врут: не может третья стрела сорваться с тетивы быстрее, чем первая вонзиться в цель, но именно это она сейчас и наблюдала собственными глазами! Быстрее, чем она сумела сделать вздох, три стрелы уже торчали из деревянного столбика. Они вошли немного под углом, потому что Риис опять стрелял навесом, но линия получилась ничуть не менее ровной, чем у Байда!

Горислав обернулся, находя взглядом Занилу, проверяя, смотрит ли на него Хозяйка оборотней, видит ли она, как метко он стреляет. Кай'я Лэ заставила себя ободряюще улыбнуться: она видела и она довольна. За прошедшие одиннадцать дней она часто ловила на себе этот взгляд. Можно было подыскать сравнение: так дети смотрят на родителей, проверяя, гордятся ли те их успехами. Вот только во взгляде Риса то и дело янтарно-золотым пламенем вспыхивала совсем недетская жажда, потребность, нужда... Занила ощущала, что просто не может подобрать подходящего слова, зато она прекрасно чувствовала горячую дрожь, пробегавшую по ее позвоночнику каждый раз, когда она ловила на себе этот взгляд.

А еще Горислав с того момента, как очнулся после ритуала, почти все время находился рядом с ней. Сегодня Байду удалось отвлечь его, втянув в соревнование, но все предыдущие дни Риис не отходил от Кай'я Лэ: садился так, чтобы слегка касаться ее, когда она не возражала; отходил на другой конец комнаты — только, чтобы видеть, — когда начинала раздражаться; не находя места, слонялся по детинцу, когда решительно отсылала прочь от себя. Занила понимала, что в действие вступило Притяжение крови, но это знание вместо того, чтобы успокаивать, лишь настораживало еще больше. Хозяйка стаи опять же вспоминала собственную инициацию. Конечно, то, что происходило тогда между ней и Ледем, было значительно сильнее, но и причины в тот раз были куда существеннее — те эмоции, что они испытывали друг к другу и до ритуала. Занила вновь и вновь, пытаясь разобраться, возвращалась мыслями к инициации Горислава. Что дало такой эффект? Что она сделала неверно? О чем она в тот момент думала?

Выходило, что думала она исключительно о самом Гориславе. О том, что он больше не будет ни магом, ни человеком. Занила хотела, чтобы отныне он принадлежал только оборотням, только стае... только ей. Так что, вполне вероятно, Кай'я Лэ получила в итоге именно то, что и хотела.

Риис рассеянно опустил лук, словно забыв о нем и продолжая, не отрываясь, смотреть на Кай'я Лэ, потом переступил с ноги на ногу, явно готовый уже пересечь двор и подойти к ней, будто протянувшийся между ними взгляд был ниточкой, натяжению которой невозможно сопротивляться. Занила мельком и как-то отстраненно подумала, что нужно приказать княжескому сыну оставаться на месте: ему пора привыкать к тем правилам, по которым живет стая, например, к тому, что рядовые оборотни подчиняются командиру гвардейцев и не уходят с тренировки, пока тот не отпустил. Вот только, Притяжение крови было, как известно, силой обоюдоострой. И если Занила и не испытывала постоянной потребности прикасаться к Риису, то, чтобы отослать его прочь от себя или хотя бы приказать не приближаться, требовалось определенное усилие воли...

— Я уверен, госпожа боярыня примет во внимание мои доводы, — голос человека прорвался сквозь размышления Кай'я Лэ. Занила не вздрогнула, только опустила глаза и отвернулась: от Рииса к двум мужчинам, стоявшим позади нее на крыльце. Князь Михаил и Ледь... Когда Занила пыталась вспомнить прошедшие одиннадцать дней, ей начинало казаться, что они вовсе не расставались, продолжая обсуждать дела. Оказалось, что торговый договор между стаей и Махейном был заключен еще лет двадцать назад, и теперь обе стороны сходились в том, что его необходимо пересмотреть, и, разумеется, не сходились в условиях. К одиннадцатому дню от словосочетаний "годовой доход", "расчет предстоящих издержек" и "торговые затраты" у Занилы уже начинала кружиться голова.

Два года назад она немало сил потратила, чтобы получить место председателя Торгового совета Догаты. Но тогда, если быть совершенно откровенной, в последнюю очередь ее волновали возможные выгоды или будущее богатство. Она мстила, а ради мести, как известно, можно пойти на что угодно. Можно даже стать кем угодно — хоть оборотнем, хоть салевским купцом! Но, как только цель была достигнута, а враг уничтожен, Занила мгновенно утратила интерес к посту, оказавшемуся у нее в руках. Она с облегчением передала управление всеми торговыми делами стаи Натаре. Потом ими занимался Ледь, и Занила, если честно, не имела ни малейшего желания влезать во всю эту... торговлю. К сожалению, подписать договор с Махейном должна была именно она, раз уж она к тому же присутствовала в Северограде. Несколько дней ей еще удавалось бегать от своих обязанностей, ссылаясь то на усталость после проведенного ритуала, то на необходимость присматривать за Гориславом и гвардейцами, но сегодня ей все же не удалось уклониться от участия в очередной попытке двух мужчин согласовать наконец окончательный вариант договора. А единственным достижением, который Занила все же могла записать на свой счет, было то, что ей удалось вытащить их во двор — под лучи по-весеннему яркого и уже вовсю начинающего припекать солнца.

Кай'я Лэ прищурилась, вглядываясь в темную полосу леса на горизонте. Верхушки деревьев покачивались на ветру. Занила знала, что там, под густым шатром вечнозеленой хвои, куда не проникали лучи солнца, снег еще не начал таять, и можно нестись вперед на полной скорости, не боясь провалиться лапами в сугроб...

"Еще немного", — сознания Занилы теплым едва ощутимым толчком коснулся мысль-образ, посланный Ледем: то ли на этот раз оборотень не считал необходимым закрываться от нее щитами и ощущал все, что она думала, то ли мысли Хозяйки оборотней были более чем отчетливо написаны у нее на лице. Занила отвернулась от леса, встретившись со взглядом оборотня. В темных матово сияющих глазах была та же, уже "высказанная" просьба: потерпи еще немного!

"Если немного, то хорошо! — Занила уголками губ наметила улыбку, так, чтобы прочесть ее сумел лишь оборотень. — Но только, если немного!"

Ледь также — лишь для нее — едва заметно кивнул и вновь повернулся к человеку:

— Занила, разумеется, принимает во внимание ваши доводы, — проговорил он, отвечая на последнюю фразу Михаила с такой уверенностью, будто полностью был сосредоточен на разговоре и ни на мгновение не отвлекался. — Но также она не может забывать и об интересах стаи, а серебряный рудник — один из основных источников наших доходов.

Занила с трудом удержала себя от того, чтобы не застонать. Или чтобы не зевнуть. Разумеется, ничего не изменилось — главным камнем преткновения на пути к заключению договора по-прежнему оставался вопрос о доходах с серебряного рудника. Месторождение располагалось к северу от Махейна, на землях стаи. Его принадлежность оборотням никто не оспаривал, но проблема заключалась в том, что у Хозяев Леса никогда не доставало ресурсов, чтобы полноценно разрабатывать его, а в первую очередь — рабочих рук. Михаил знал об этом, так как уже давно посматривал в сторону рудника с интересом. Его земли были богаты месторождениями железной руды, серебро же являлось редкостью и, как следствие, ценилось высоко. Махейнский князь готов был оказать оборотням любую помощь в добыче серебра. За определенное вознаграждение, разумеется. Ледь готов был его помощь принять, и на данный момент оставалось всего лишь согласовать размер этого самого вознаграждения... "Всего лишь"!

— Если мои источники информации верны, то в настоящий момент доходы от рудника стремятся к нулю, — усмехнулся в рыжую бороду Михаил, демонстрируя свою осведомленность, а также то, что за пошедшие дни, казалось, вовсе забыл свой страх перед Хозяевами Леса и начал общаться с ними по-прежнему — как с людьми и важными гостями. — Благодаря мне вы сможете наконец развернуть добычу серебра, — продолжил он, — и доходы станут соответствующими! Я обеспечу подводы, чтобы вывозить металл, лошадей и, разумеется, рабочих для рудника. Поэтому тридцать процентов от прибыли, которые я прошу, вполне справедливая величина.

Ледь прислонился плечом к резному столбику, поддерживавшему навес над крыльцом, скрестив руки на груди, и прищурился, будто задумавшись над словами человека. Хотя — видят Светлые Боги — каждая фраза была уже не раз произнесена и услышана!

— Вообще-то мы собирались заключать отдельный договор с каждым рабочим, — проговорил он, — и платить напрямую им, соответственно. Я не понимаю, князь, какое отношение к вам имеет их присутствие на руднике. Поэтому двадцать процентов и не больше! — Ледь не собирался уступать. Стае нужны были деньги, и оборотень знал об этом не хуже, чем Занила. Если даже не лучше. Разумеется, торговля приносила неплохой доход, но в последнее время и траты стаи существенно возросли. Чего стоило только строительство новых парусников! А еще требовалось оружие и золото для создания переносных порталов — как оказалось, в драгоценный металл лучше всего получалось вплавлять энергетические ниточки пространственных переходов. Стая вела войну, и вряд ли можно было представить себе нечто более затратное!

Ледь, тщательно следя за тем, чтобы сохранять максимально незаинтересованный вид, ждал ответа князя. Только вот того, показное равнодушие оборотня вряд ли могло обмануть. Лукавая улыбка, прячущаяся в пышной бороде человека, стала шире:

— При всем моем уважении к вам, боярин Златополк, — произнес он, — вряд ли кто-то из махейнцев отправится работать в ваши леса независимо от того, какие деньги вы им пообещаете, конечно, если я не сумею убедить их, что это безопасно! Так что тридцать процентов и...

— Двадцать, князь! Двадцать! — не сдержавшись, рыкнула Занила. Она, в отличие от Ледя, не собиралась изображать незаинтересованность. Да у нее и не получилось бы ... Эти переговоры, по ее мнению, и так уже чересчур затянулись, и она прямо сейчас собиралась положить им конец. — Двадцать! — повторила она. — Иначе я переменю свое мнение по поводу дани, которую вы мне обещали, князь, и от которой я так неосмотрительно отказалась!

Улыбка на лице человека мгновенно померкла. Может быть, десять процентов от доходов с рудника, из-за которых шел торг, оказались бы в итоге и больше предполагаемой величины дани, но их Махейн начнет получать далеко не сразу, а дань Занила наверняка потребует выплатить прямо сейчас. А если Михаил не найдет денег, то Хозяйка оборотней и сама сумеет взять то, что посчитает нужным.

— Двадцать, — кивнул князь, подтверждая заключение договора: в конце концов он и в этом случае вряд ли останется в убытке.

Занила встретила многозначительный взгляд Ледя и прикусила губу, чтобы не усмехнуться: определенно, так вести дела ей даже нравилось!

— Если мне не изменяет память, князь, — добавила она, неожиданно для самой себя входя во вкус, — некоторое время назад вы предлагали заключить договор на поставку махейнского оружия в стаю. Вас по-прежнему это интересует?

Глаза человека мгновенно вновь заблестели ярче. Он еще попытался сохранить на лице невозмутимое выражение, но то, что прошло бы, веди он переговоры с людьми, на высших оборотней не действовало. Занила нюхом (в прямом смысле этого слова) чуяла, как быстрее в азарте заколотилось сердце человека.

— Но, если я не ошибаюсь, сейчас вы покупаете оружие в Равене? — уточнил князь, все еще сохраняя осторожность. — И качеством вроде бы вполне довольны?

Занила не стала спорить ни с тем, ни с другим утверждением. Как не стала и объяснять, что отнюдь не собирается расторгать договор с соседями и вечными конкурентами Махейна. Стае нужно было больше оружия, и даже она, никогда не обучавшаяся правилам ведения торговли, прекрасно понимала: всегда лучше иметь двух независимых поставщиков, чем полагаться на какого-то одного.

— Вот вам и представится возможность, уважаемый князь, доказать, что ваша сталь не хуже равенской, а ковка ничуть не ниже качеством! Возьметесь?..

В глазах человека мелькнуло сомнение: не обговорить ли вначале условия поставок, но он очень быстро сообразил, что не стоит испытывать терпение Хозяйки оборотней. В конце концов, подробности всегда можно обсудить с боярином Златополком.

— Хорошо, — князь, то ли забывшись, то ли просто не подумав, с кем имеет дело, протянул Заниле руку, чтобы рукопожатием скрепить заключенную сделку, как делали это человеческие купцы. Оборотень покосилась на сухую и твердую ладонь Михаила, потом все же пожала ее. Ледь, стоявший за спиной человека, одобрительно усмехнулся. Определенно, еще немного и ее можно будет спокойно отпускать жить среди людей... Хотя вряд ли Занила к этому так уж стремилась: уже очень давно она даже близко не ощущала себя человеком.

Додумать эту мысль ей не дали — со стороны двора, от происходящего на котором Кай'я Лэ успела отвлечься, раздался короткий вскрик. Занила стремительно развернулась, в одно мгновение забыв и о руднике, и о только что заключенной весьма выгодной сделке. Определенно, наличие у Хозяина стаи помощника, берущего на себя часть дел, было не ее капризом, а самой настоящей насущной необходимостью!

Впрочем, практически сразу Занила и успокоилась, оценив, что ничего особо страшного случиться не успело. Просто Байд вместо того, чтобы обучать Рииса стрельбе из арбалета, сам решил взять у него пару уроков. И то, что никогда раньше командир гвардейцев лука в руках не держал, ничуть не охладило его пыл. Разумеется, ничего хорошего из этого выйти не могло: стрела, конечно, вперед все же улетела, но неловко отпущенная тетива ударила оборотня по пальцам, разрезав кожу на них. Байд отбросил лук, будто ребенок посмевшую обидеть его игрушку, и кое-как пытался зажать неглубокую, но обильно кровоточащую рану.

Занила не удержалась и покачала головой. Вот этим, пожалуй, и следовало заканчивать все споры, неизбежно возникавшие между сторонниками луков и арбалетов. Не точность была главным плюсом последних, не скорострельность, не пробивная сила и даже не дальность полета стрелы. Просто на то, чтобы мастерски овладеть луком, требовались годы и годы упорного труда. Но соберите ополчение, дайте им в руки арбалеты, потратьте неделю на тренировки, и вы получите серьезную силу! Время... Когда идет война, его вечно не хватает не только людям или магам, но и вечноживущим оборотням.

Занила махнула рукой, приказывая Байду подойти. Можно было, конечно, заставить его самостоятельно залечить рану: сменить облик или просто подождать, пока она сама затянется. Может быть, тогда командир ее гвардейцев научится задумываться прежде, чем соваться в какое-либо незнакомое ему дело. Но Занила не собиралась так поступать и лишь наполовину потому, что не верила в способность Байда усваивать подобные уроки. Еще ей очень сильно не нравилось выражение лица Горислава, напряженно провожавшего глазами каждую ярко-алую каплю, срывавшуюся с руки Байда и расползающуюся по талому снегу!

Взгляд не был голодным или звериным в прямом смысле этих слов, но и человеческим его тоже уже не получалось назвать. Парень словно просто не мог отвернуться. Не понимал, почему так пристально смотрит, но и перестать был не в состоянии. До первой смены облика Горислав, строго говоря, еще не был оборотнем, но Занила знала: ничто так не провоцирует зверя внутри каждого из детей Силы Леса, как вид чужой крови. И хорошо, наверное, что на месте Байда не оказался кто-нибудь из людей: по крайней мере, командир гвардейцев по поводу столь нелепо полученной раны не испытывал ничего кроме раздражения. Примешайся толика страха к пьянящему аромату свежей крови, и Занила не смогла бы гарантировать, что первое обращение княжеского сына не начнется прямо сейчас!

Тем более что страх в пропитанном весенним солнцем воздухе все же витал...

Кай'я Лэ ощутила, как против воли затрепетали ее ноздри, вдыхая дивный, путающий мысли и в одно мгновение заставляющий забыть все человеческое аромат. Занила с силой тряхнула головой, стараясь избавиться от наваждения. Источник запаха был совсем рядом с ней — князь Михаил, наблюдавший за происходящим во дворе. Нет, вряд ли человек испугался за Байда, скорее, чтобы почувствовать страх, ему оказалось достаточно увидеть взгляд собственного сына — не звериный еще, но уже и не человеческий.

Занила мысленно, но оттого не менее грязно выругалась и, схватив за запястье раненой руки, резко дернула к себе Байда, как раз успевшего подняться по ступеням крыльца. Оборотень, очевидно, прочитавший вполне достаточно в ее взгляде, не стал возражать, ни когда она бесцеремонно и причиняя боль сжала в своих пальцах его раненую руку, ни когда сила заструилась по коже, обжигая и пронзая сотнями иголочек, восстанавливая разорванные нити энергетического кружева. Байд тихо охнул, лишь когда Кай'я Лэ выпустила его руку, слегка оттолкнув от себя, и не удержался — потер розовую полоску молодой кожи, образовавшуюся на месте затянувшейся раны.

Занила кивнула, удовлетворенная результатом своей работы, и перевела взгляда на Горислава, подошедшего вслед за Байдом и остановившегося на предпоследней ступени ведущей к крыльцу лестницы. Парень по-прежнему выглядел так, будто не помнил, кто он, где находится и что здесь делает. Он все также, не отрываясь, смотрел на начинавшие засыхать кровавые разводы на коже оборотня.

Кажется, теперь было самое время ругаться вслух...

— Риис! — Занила приоткрыла кружево, вливая в голос частичку силы. Немного — лишь столько, чтобы короткое слово кнутом хлестнула по кружевам стоящих рядом оборотней... или по коже того, кто его еще не имел. Парень вздрогнул всем телом, вскидывая на нее взгляд, будто только теперь начиная понимать, что произошло. Занила не дала ему времени об этом задуматься. — Собери стрелы, — приказала она. — Я не хочу, чтобы вы превращали крепость в подушку для булавок.

Горислав обернулся, очевидно, не сразу сообразив, о чем она говорит, увидел полдюжины стрел, торчавших из столбиков, поддерживавших навес над пряслом, и явно с трудом удержался от того, чтобы почесать затолок:

— Как я их достану?..

— Об этом нужно было думать до того, как хватался за лук! — отрезала Кай'я Лэ тоном, явно не предполагавшим возражений. Парень, не рискнув больше ни о чем спрашивать, поплелся вниз с крыльца, раздумывая, стоит ли поискать лестницу или лучше попросить о помощи кого-нибудь из оборотней. Байд шагнул вслед за ним, собираясь скрыться с глаз Кай'я Лэ до того, как она о нем вспомнит. Звериное чутье, дремлющее, но не спящее подсказывало оборотню: если Хозяйка стаи сейчас и злится на кого-то, то, вероятно, отнюдь не на Горислава!

— А где Намо? — вдруг вопросом остановила его Занила. Оборотень замер, не донеся ногу до очередной ступеньки, даже разворотом плеч выражая недоумение. Он ожидал, что Кай'я Лэ станет ругать его, отправит тоже собирать стрелы или вообще чистить конюшню — чего угодно, собственно говоря, но уж точно не того, что его начнут расспрашивать об оборотне, еще на рассвете отправленном Хозяйкой на север, в дом стаи, чтобы привести пленную магичку, с которой Кай'я Лэ вдруг захотелось побеседовать. Намо — высший оборотень — не входил в состав гвардии Занилы и, соответственно, не подчинялся приказам Байда... Но с другой стороны на то Байд и командир гвардии, чтобы в стае мало что проходило мимо его глаз.

— Где-то в доме, наверное, — не спеша повернулся оборотень, пытаясь угадать, какой конкретно ответ ждет от него Кай'я Лэ. — Он вернулся еще с час назад. Узнал, что ты вместе с Ледем и князем совещаетесь с самого утра, и сказал, что пока запрет магичку в одной из комнат. Я думал, он уже нашел тебя?..

Судя по тому, как серые глаза Хозяйки оборотней в одно мгновение посветлели до цвета расплавленного серебра, Байд понял, что последнюю фразу он добавил все же зря: нет, не нашел. Кай'я Лэ спрашивала о Намо потому, что с того момента на рассвете, когда отдавала ему приказ, она оборотня больше не видела.

— Наверное, он не хотел мешать вам, — попытался предположить Байд, откровенно говоря, сам не понимая, зачем он это делает. Лучше точно не стало. На этот раз Занила усмехнулась. Она еще могла бы поверить, что Намо вопреки ее приказу возвращаться как можно быстрее задержался в доме стаи, занятый какими-то своими делами. Но что он вернулся, узнал, что Занила сейчас с Ледем, и, имея даже не повод, а самую настоящую причину, присоединиться к ним, ею не воспользовался — вот в это Занила — Светлые Боги — свидетели — не верила! Конечно, также она и не предполагала, что с оборотнем что-нибудь случилось: магичка, почти лишенная дара и не имеющая под руками ничего из столь любимых ее сородичами артефактов, была Намо не соперница, но... Да, это "но" определенно существовало. И оно же заставляло действовать.

Занила развернулась, оставив Байда гадать, все ли он сказал правильно, и, бесцеремонно отодвинув князя со своей дороги, стремительным шагом вошла в дом. Ей не нужно было ловить кого-нибудь из человеческих слуг и спрашивать, не видели ли они высокого рыжеволосого парня. Кажется, у Занилы уже в привычку входило разыскивать оборотней своей стаи по тому отпечатку энергии, который они оставляли в окружающем пространстве. И на этот раз сделать это было ничуть не сложнее, чем с Ледем. Кровная связь, существовавшая между ней и Намо, все время соединяла их, протянувшись между двумя оборотнями будто ниточкой-паутинкой, и сейчас, подчиняясь ее желанию, мгновенно окрепла, указывая дорогу. И нужно было лишь следовать за ней... Занила, перепрыгивая через две ступени, взлетела вверх по лестнице, пересекла коридор и...

Она явственно ощущала присутствие Намо рядом с собой, в соседней комнате, но дверь, ведущая в нее, была не закрыта до конца, из-за нее доносился голос магички Кариджан, и всего одной произнесенной ею фразы оказалось достаточно, чтобы Занила вместо того, чтобы распахнуть дверь и войти, как собиралась это сделать всего мгновение назад, замерла. А потом бесшумно приблизилась к створке, сквозь щель заглядывая внутрь.

Намо сидел на краю стола — массивного дубового стола, занимавшего едва ли не половину небольшой горницы. Его отросшие за последние полгода, что он перестал их стричь, волосы как всегда падали на глаза оборотня, и, наверное, поэтому взгляд парня, устремленный на Кариджан, стоявшую напротив, казался чуточку насмешливым, но оттого ничуть не менее внимательным. И слушал он ее тоже, не прерывая.

— Может быть, нам и не стоит вовсе ждать вашу Хозяйку? — Занила не видела лица магички, стоявшей спиной к двери, но могла бы поклясться, что на этой фразе девчонка улыбнулась, очень лукаво и совсем чуточку заискивающе. — К чему? Ты и сам мог бы провести мою инициацию. И даже лучше, чем она, — Кариджан сделала шаг вперед, вплотную подходя к оборотню, прижимаясь бедром к его ногам. Запястья магички были туго стянуты за спиной: для Намо, она, может быть, и не представляла опасности, но в доме находились еще и люди, которыми Занила, отдавая утром приказ, не хотела рисковать. Намо ее распоряжение выполнил, но не похоже было, чтобы связанные руки в чем-то магичке мешали. Она была почти на два тефаха ниже оборотня, и ей пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы заглянуть в лицо Намо, но это тоже ее, очевидно, ничуть не смущало. — Если честно, я бы даже предпочла, чтобы это был ты, — продолжила Кариджан, прижимаясь к ногам мужчины. — А тебе разве не хочется, получить нового сильного оборотня, связанного клятвой крови только с тобой, подчиняющегося только тебе? Разве это было бы не здорово? — она еще наклонилась вперед. Похоже, только скрещенные на груди руки оборотня не давали ей прижаться к нему вплотную.

— Почему ты решила, что меня это заинтересует? — Намо, не прикасаясь к Криджан сам, но в то же время и не думая отстраняться, слегка наклонил голову на бок, разглядывая лицо магички так, будто внезапно увидел в нем что-то донельзя интересное.

— А разве не интересует? — в тон ему проговорила девчонка, и в ее голосе в этот момент отчетливо чувствовалось лукавство. — Совсем-совсем не интересует?

Губы оборотня тронула усмешка, у каждого, кто ее видел не оставлявшая ни малейшего сомнения: оборотень получал искреннее удовольствие от всего происходящего.

— А почему тебе это так нужно? — не дождавшись ответа, но и в свою очередь не ответив на вопрос, спросил Намо. Кариджан, похоже, ничуть не удивилась.

— Ну, может быть, — она наклонила голову, будто раздумывая, — я просто не хочу на весь остаток своей бессмертной жизни оказаться привязанной к сумасшедшей, помешанной лишь на войне, которую к тому же, — Кариджан хмыкнула, — не способна выиграть. А может быть, — она сдвинулась в сторону так, чтобы встать не рядом с оборотнем, а между его расставленных ног и слегка качнулась, потершись бедром о внутреннюю сторону его бедра, — мне просто ты больше нравишься...

Занила не помнила момента, когда она оказалась в комнате. Просто секунду назад дверная створка подалась внутрь, а в следующую пальцы Кай'я Лэ уже стискивали ворот рубахи магички, отдергивая ту прочь, превращая недоговоренные слова в невнятный хрип.

— Заткнись!.. — рыкнула Занила. — Лучше закрой рот, пока не стало слишком поздно! — свой голос, больше походивший на звериное рычание, Хозяйка оборотней тоже не узнавала. Она, едва удерживаясь на грани ярости, толкнула Кариджан прочь от себя, будто не хотела к ней дольше прикасаться, или чтобы...

Потеряв равновесие, магичка рухнула на пол, неловко подвернув связанные руки. Темные волосы упали на лицо, и она резко дернула головой, отбрасывая назад пряди, мешавшие встретить взгляд Кай'я Лэ, уже выхватывавшей из ножен на запястье короткий тонкий кинжал. Для этого Занила оттолкнула от себя магичку — чтобы было удобнее ударить...

— Не надо! — крикнула девчонка. Длинные ресницы дрогнули, но магичка подавила инстинктивное для любого живого существа желание зажмуриться, и ее глаза, слишком темные, чтобы можно было назвать их синими, слишком яркие, чтобы считаться черными, встретили взгляд Кай'я Лэ. А в голосе, когда она торопливо, сбиваясь, пытаясь успеть быстрее уже занесенного кинжала, заговорила вновь, звучала сводящая с ума смесь дикого страха и отчаянной решимости. — Пожалуйста, не надо! Я не хотела... Не нужен мне этот оборотень! Я просто не знала, что он тоже твой, что он тоже греет твою постель...

Занила почувствовала, как ее рука с зажатым в ней кинжалом сама собой застывает в воздухе. От недоумения. "Греет ее постель" — какое милое иносказание! Это девчонка о Намо говорит. И ведь, начни Занила отрицать, сделает только хуже! И если попытается объяснить, что совсем не эта часть речи магички, не ее откровенное предложение себя оборотню взбесила Кай'я Лэ столь сильно, — тоже лучше не станет.

Не эта?..

Занила перевела взгляд на Намо. Оборотень стоял все также, небрежно прислонившись к столу, скрестив руки на груди и из-под длинной рыжей челки наблюдая за происходящим. И не выглядел он в этот момент ни раздосадованным, ни смущенным... На тонких губах дрогнула едва заметная улыбка, когда он встретился со взглядом Кай'я Лэ. И вновь оборотень ничего не сказал и не пошевелился, будто предоставляя Заниле рассматривать себя, как позволял и раньше. Как будто знал, какое это острое, почти болезненное наслаждение просто смотреть на него! Знать, что можешь смотреть, а можешь сделать шаг вперед, прикоснуться, ощутить под пальцами эту гладкую и невероятно горячую кожу... И не важно, что именно сейчас Заниле хотелось не гладить и ласкать, а вцепиться в плечи оборотня, со всей силы встряхивая его, зарыться пальцами в невозможно рыжие волосы, безжалостно оттягивая голову назад, заставляя шею выгнуться а точеные ноздри дрогнуть от боли... Не важно, потому что это все равно будет прикосновение!

Уголки губ оборотня вновь дрогнули, будто он прочел каждую из мыслей Кай'я Лэ.

Будто?!..

Занила вдруг подумала о том, что она не просто ворвалась в комнату, — она искала Намо, используя свою связь с ним. И, еще в тот момент, когда ниточка натянулась, указывая ей путь, оборотень тоже должен был почувствовать, самим кружевом ощутить внимание Кай'я Лэ. А значит, ему было прекрасно известно, что Хозяйка оборотней стоит за дверью, слыша каждое слово, видя все, что происходит в комнате до мельчайшей детали. И при этом он не попытался остановить Кариджан, давая девчонке сказать и сделать все, что та намеревалась. И давая Заниле это увидеть. Намо хотел, что бы она это увидела! И вопрос по-прежнему был лишь в одном: "это" — что именно?!

И Заниле все отчетливее казалось, что она знает ответ на вопрос. Хотя прямо сейчас есть кое-что более срочное, с чем ей следует разобраться.

Она наклонилась, вновь за воротник свободной, мужского покроя рубахи вздергивая магичку вверх, переворачивая. Клинок с тихим свистом полоснул воздух. Девчонка охнула и все же не сдержалась — зажмурилась, и лишь мгновение спустя моргнула, неуверенно потирая запястья, которые веревка больше не связывала.

Кай'я Лэ выпрямилась, убирая кинжал в ножны, сверху вниз глядя на девчонку, неловко — долго стянутые руки все же успели занеметь — поднимавшуюся с пола.

— И как же ты можешь объяснить свои слова? — спросила она. Если честно, вопрос был совершенно бессмысленным: все произнесенное Кариджан вряд ли можно было истолковать каким-либо иным образом, но, может быть, Хозяйке оборотней всего лишь был нужен повод не убивать? Прямо сейчас не убивать. Никого не убивать! И наглых рыжих оборотней тоже!..

Девчонка вновь уже знакомым Заниле жестом вздернула острый подбородок.

— Я просто устала ждать! — заявила она. На дне темно-сливовых глаз еще мелькали искорки страха, но в них же Занила прочитала: девчонка скорее даст себя убить, чем позволит ему еще раз вырваться наружу. — Ты запираешь меня в клетке, Хозяйка оборотней, и я ничего не знаю: ни где ты, ни что происходит, ни что ты решила в отношении меня... Я не какая-нибудь человечка, чтобы беспрекословно ждать, сколько ты прикажешь! И вечности у меня впереди тоже пока еще нет.

Занила хмыкнула, решая, как следует реагировать на подобное заявление: вновь прийти в бешенство или просто усмехнуться? Вопрос решился сам собой, потому что гнев, как ни странно, не желал возникать, будто обрывки веревки на полу оказались для него достаточной пищей.

— Сегодня я послала за тобой, — проговорила Кай'я Лэ, насмешливо прищурившись. — Я приказала привести тебя. Ты не подумала, что я сделала это как раз потому, что наконец-то решила с твоим обращением? — а вот этот вопрос уже был провокацией — ничего подобного в голову Занилы не приходило, но наблюдать, как тает уверенность в глазах наглой магички, было удовольствием, стоившим небольшой лжи! Кариджан моргнула, явно никак не в состоянии решить, говорит Хозяйка оборотней правду или нет. И Занила не выдержала, фыркнула, по-звериному скаля зубы. — Ты либо в действительности глупее, чем кажешься, Кари. Либо среди всего, что ты произнесла, изначально не было ни единого слова правды!

— Нет! — магичка вздрогнула, вновь и совершенно обоснованно начиная испытывать страх. — Я не лгала тебе! Ни разу, ни в чем! Разве ты еще не убедилась? Я сказала правду про Талгата и про то, что он направляется в Североград. Разве не так?..

Занила кивнула, признавая правоту слов магички:

— И про новый артефакт Талгата все тоже было сказано верно, — она на несколько мгновений замолчала, вглядываясь в лицо Кариджан, будто что-то в нем могло помочь ей решить, стоит ли говорить, для чего в действительности она сегодня приказала ее привести. — Именно поэтому я и думаю, что ты на самом деле знаешь гораздо больше, чем уже рассказала, — Занила огляделась по сторонам, заметила заваленную мягкими подушками лавку возле стены и уселась на нее. Злость, обвинения, игры — все это необходимо было оставить в стороне — сейчас ей требовалась информация. — Мне нужно знать, — продолжила она, — как работает артефакт Талгата, ставящий ту кольцевую защиту с внутренними шипами. Как он выглядит? Способен ли накапливать запас энергии, или действует лишь в руках мага? И наконец, как обезвредить его, не превращая все на аммы вокруг в... — Занила развела руками, затрудняясь с подбором подходящего определения. Потом наконец выбрала. — Не превращая в огненное безумие?

Кариджан никто не предложил сесть, но она, кажется, и сама об этом не вспомнила. В ее взгляде вновь появилось легко читаемое недоумение.

— Я не знаю ни про какую кольцевую защиту, — неуверенно проговорила она и тут же, заметив, как стремительно наливаются серебристым пламенем чистой ярости глаза Хозяйки оборотней, поспешила добавить. — Тот артефакт, про который я говорила, он не для войны с вами. Ну, точнее, не напрямую для этого...

Занила вновь поднялась с лавки. Все с таким трудом возведенное спокойствие, в одно мгновение рассыпалось к Темным Богам!

— Тогда для чего?! — рыкнула она, лишь с трудом удерживаясь, чтобы не встряхнуть девчонку, поторапливая с ответом.

— Для того чтобы пробудить магический дар, — Кариджан прикусила губу, будто в тот же момент, как слова были произнесены, она уже о них пожалела. Вот только отступить теперь не получится: Хозяйка оборотней не позволит промолчать. Девчонка скрестила руки на груди, обхватывая себя за плечи, словно в жарко натопленном княжеском доме внезапно стало холодно. — Талгат уже много лет бьется над этим, — наконец заговорила она, старательно, будто так действительно было проще рассказывать, не глядя на Хозяйку оборотней. — Ты и сама знаешь: среди нас мало рождается настоящих магов — таких, что могли бы строить заклинания, опираясь лишь на собственную силу и не нуждаясь в артефактах, но довольно много тех, кто обладает зачатками дара. Конечно, искорка силы в их телах может со временем разгореться в настоящее пламя и сама, просто с возрастом, или если человек, например, оказывается в опасности... но может так и проспать, тихо тлея, всю его жизнь. Долгое время считалось, что с этим ничего нельзя сделать, — добавила Кариджан. — Наша сила отличается от вашей — магов так просто, как оборотней, из людей не сделаешь. Ваша сила подвижна и изменчива, она способна воссоздать энергетическое кружево из ничего. Наше же слишком стабильно, чтобы перетекать из одного тела в другое. Но Талгат не желал с этим мириться. Он много лет искал решение, и наконец месяца три назад объявил, что нашел, — магичка вновь на несколько мгновений замолчала, очевидно, подобравшись к самому интересному. Занила поймала себя на мысли, что готова уже зарычать от нетерпения. Инстинктивное, древне, никогда не спящее чутье вновь подсказывало ей: то, что она сейчас услышит, и будет по-настоящему важно. — Совет встретил идею Талгата восторженно, — голос магички зазвучал глуше, будто она старательно отгораживалась от тех слов, что вынуждена была произносить. — Да и как могло быть иначе? Он обещал скорую победу в войне, и ему поверили. И дали добро на его эксперименты.

— Что конкретно придумал Талгат? — не выдержав, все же поторопила ее Занила. Кариджан посмотрела на нее так, будто успела забыть, что она не одна в комнате, и не сама с собой разговаривает.

— Он придумал артефакт, заставляющий источник силы в теле потенциального мага раскрыться, формирую полноценное кружево, — слова прозвучали сухо и как-то совершенно неуместно с учетом дрожащего упрямого подбородка, старательно отведенного в сторону взгляда и пальцев, впивающихся в плечи. — Он использовал старые знания о том, что, оказавшись на грани гибели, тело мага ищет любые пути, чтобы спастись, и очень часто это приводит к пробуждению дара. А еще он выдвинул теорию, что кружево раскроется гораздо быстрее и с большим успехом, если опасность будет угрожать не физическому телу, а самому источнику магии. Проще говоря, новый артефакт должен был наносить удар по узлам энергетического каркаса, начинать вытягивать из них силу, и в ответ на это кружево должно было раскрываться, наполняться энергией из окружающего пространства и отражать атаку.

— И у него получилось? — Занила вновь не успела удержать себя от вопроса, но магичке, кажется, уже было все равно — она хотела рассказать, и не важно даже кому.

— О да! — губы дрогнули, будто собирались улыбнуться, но в темных глазах не было ничего, кроме боли. — Первый эксперимент прошел более чем успешно! Тот парень, его ученик — талантливый теоретик, но довольно посредственный маг — за одну ночь стал в несколько раз сильнее. И тогда Талгат решил не останавливаться — он выбрал следующего. Вот только во время нового ритуала что-то пошло не так, и вместо того, чтобы стать магом, парень умер. Некоторые в Совете стали отговаривать Талгата от продолжения: артефакт, несомненно, работал, но в самой теории где-то крылся изъян, и они настаивали, что нужно найти его прежде, чем жертвовать новыми жизнями. Но Талгат не захотел останавливаться: ему незачем было ждать и нечего искать — он уже знал, почему второй ритуал провалился. Это было предусмотрено его расчетами: пройти инициацию были способны лишь те, кто обладал пусть небольшим, но все же кружевом, совсем же слабые маги были заранее обречены на смерть! Вот только, если хотя бы каждый десятый станет настоящим магом, это Талгата уже устраивало, ведь каждый такой маг стоил бы не десяти — сотни простых бойцов в этой войне! В войне, которая единственная его интересовала. Простой расчет... Устраивавший его расчет! И, когда Совет запретил брать для продолжения эксперимента бойцов из гвардии, Талгат решил повести ритуал над собственной... — Кариджан вдруг замолчала, резко оборвав себя и закусив губу так, что на ней выступила капелька крови. Потом судорожно вздохнула, слизнула ее и, поморщившись, продолжила. — Надо мной. Следующей должна была стать я. Вот только я никогда не питала иллюзий по поводу собственного дара, а значит, и выжить у меня вряд ли был шанс.

И тогда она ушла — мысленно продолжила ее рассказ Занила — решила попробовать счастья в стане своих врагов, решила спасти свою жизнь, что бы это ни значило. Кариджан ничего больше не говорила, но этого и не требовалось — история была ясна. Да, если честно, моральные терзания магички волновали Занилу меньше всего. Уж точно меньше нового артефакта Талгата, потому что один ритуал — пускай даже всего один! — все же прошел успешно! Магов и так больше, чем оборотней, а если они еще и станут сильнее, тогда стае точно не выиграть эту войну!

Занила отвернулась, запустив руку в волосы, как часто это делала, когда, забыв об окружающем мире, погружалась в собственные размышления. Сейчас она думала о том, что в очередной раз недооценила Талгата: он действительно мог сделать из княжеского сына настоящего мага! Пусть с учетом того, насколько слаб был дар парня, вероятность эта оказывалась лишь чисто теоретической; пусть сам Талгат об этом наверняка знал; пусть в действительности его волновала лишь ловушка для Хозяйки оборотней... пусть, но все же.

Да и о самом артефакте стоило подумать. Лишь на первый взгляд идея мага казалась простой. В действительности же Занила прекрасно понимала, насколько тело (человека, оборотня или мага — не важно) упорно цепляется за свою жизнь! Можно создать артефакт, вбирающий в себя энергию. Но, когда окружающий мир полон силой, свободной, ничем не связанной, готовой откликнуться на зов, заставить выкачивать ее не оттуда, а именно из кружева живого существо — вот это действительно было сложно!

Вновь повернувшись к Кариджан, Занила спросила:

— Талгат как-то доработал свой предыдущий артефакт? — она невольно поморщилась от определенно не доставляющих удовольствие воспоминаний. — Ну, тот, что вбирал в себя всю силу, до которой мог дотянуться?

— Тебе интересно?.. — в глазах Кариджан появилось какое-то странное, совершенно не поддающееся определению, выражение. Она вновь обхватила себя руками за плечи, причем сжала их с такой силой, что лунки ногтей побелели. — Я рассказываю, что Талгат готов убивать своих учеников, лишь бы получить магов для войны с тобой, а ты интересуешься, как работает артефакт?!.. — голос, постепенно повышаясь, к концу фразы сорвался на крик. Теперь Кариджан точно не испытывала страха. Одно лишь отчаяние, плескавшееся в потемневшем взгляде, и злость, горечью ощущавшаяся на языке. — Вы оба сумасшедшие! — выдохнула она. — Ты такая же, как он! Вы помешаны на своей войне! Ты врешь, когда говоришь, что не хочешь никому зла. Он врет, когда утверждает, что пытается остановить тебя. И то, и другое — бред! Вам обоим нужна эта война, нужна как повод для новой крови, как повод, чтобы дать выход своей силе!.. Но что делать нам — тем, кто хочет просто выжить?..

Занила не успела приказать магичке остановиться, да и разозлиться по-настоящему она, откровенно говоря, тоже не успела, потому что так же внезапно, как начала кричать, Кариджан вдруг замолчала. Ее взгляд, до этого не отрывавшийся от лица Хозяйки оборотней, будто пытаясь прожечь ее насквозь, вдруг переместился вправо, и девчонка уставилась — по-другому не скажешь — на что-то за плечом Кай'я Лэ. Занила, нахмурившись, тоже обернулась. И сразу же одного движения бровей стало совершенно недостаточно — захотелось вспомнить все ругательства, когда-либо слышанные, и все их произнести прямо сейчас вслух... потому что на пороге комнаты стоял Горислав! В правой руке парня был зажат пучок стрел — очевидно, ему каким-то образом все же удалось выдернуть их из крепостной стены. И как только задание было исполнено, в действие вновь вступило притяжение крови, как и во все предыдущие дни вновь и вновь заставлявшее Рииса следовать за Хозяйкой оборотней, так и сейчас приведшее его сюда!

Ледь и Байд, стоявшие ближе к порогу, двинулись навстречу парню, пытаясь остановить, но было уже слишком поздно — Кариджан увидела его. Может быть, девчонка и не способна была сама колдовать, но источник силы в ее теле присутствовал, а значит, ощущать энергию вокруг себя она вполне была в состоянии. И ее знаний, наверняка, весьма не маленьких, с лихвой хватило, чтобы понять, что именно она почувствовала в Риисе. Не отраженное сияние, как у простого человека; не полноценное кружево, как у оборотня или мага, — силу, потоком струящуюся по венам вместе с кровью! И она знала, в каком случае так бывает...

Кариджан шагнула к Риису мимо Хозяйки оборотней, будто вовсе забыв об их разговоре, так и оставшемся незавершенным, но вдруг вновь остановилась и обернулась к Заниле.

— Ты провела ритуал?! — произнесла она, и это было и утверждением и вопросом одновременно. И в то же время не было ни тем, ни другим. — Талгат утверждал, что ты отказываешься от новых обращений, потому что слишком боишься и слишком неуверенна в себе. Я думала, ты поэтому и со мной так тянешь. Но, оказывается, я просто была для тебя недостаточно хороша! Ты выбирала, искала самое лучшее, самое подходящее... Но неужели я чем-то хуже этого княжеского ублюдка?! — последние слова она выкрикнула уже в лицо Риису, а дальше события начали разворачиваться столь стремительно, что даже трое высших оборотней, находившихся в этот момент в комнате, не успели ничего предпринять.

В небольшой горнице, между массивным столом и заваленной подушками лавкой возле стены, негде было особо развернуться, и Кариджан понадобился всего один шаг, чтобы оказаться вплотную к Гориславу. Парень, пропустивший большую часть разговора, вряд ли вообще понял, что происходит, но инстинкты сработали за него — он попытался отшатнуться от двигающейся на него магички. Только Кариджан оказалась быстрее. Ее рука нырнула вниз, безошибочно отыскивая на поясе парня небольшой кинжал, схватила рукоять и выдернула его из ножен. Для правильного замаха, закончившегося бы смертельным ударом, не было ни места, ни времени, но об этом Кариджан сейчас вряд ли думала. Она перехватила кинжал и полоснула им по плечу парня!.. Горислав вскрикнул от боли и, то ли защищаясь, то ли отвечая ударом на удар, вскинул руку. Магичка забрала его единственное оружие, но когда тебя пытаются убить, не задумываясь, пускаешь в ход все, что окажется под рукой. А в руке у Рииса были стрелы...

На этот раз закричала магичка, когда с полдюжины острых стальных наконечников вонзились в ее руку, взреза кожу и мышцы от локтя к плечу. Рукав рубахи повис лохмотьями, стремительно набухающими алым. Кариджан инстинктивно отшатнулась и дернулась зажать рану, но в этот момент Ледь, наконец-то оказавшийся рядом, перехватил ее запястье, грубо выкручивая его, заставляя выронить кинжал. Твердая рукоять стукнула по полу, и Занила носком сапога отшвырнула его прочь. Подальше от Кариджан... Или подальше от себя?.. Впрочем, ей, чтобы убить, нож вряд ли понадобится, особенно теперь.

Занила наклонилась над магичкой с лицом, посеревшим от боли в жестоко выкрученных руках, осевшей на пол, но ударить не успела — за ее спиной раздался новый пронзительный крик. Кай'я Лэ стремительно обернулась, тем самым, звериным, инстинктивным, древним чутьем уже догадываясь, что происходит. И уже понимая, что не успеет...

Горислав стоял на полу на четвереньках, опустив голову так, что лица не было видно за упавшими на него прядями волос. Из раны на предплечье продолжала толчками выплескиваться кровь, но парень больше не пытался ее зажать и словно даже не помнил о ней. Все его тело сотрясала крупная дрожь, и Заниле потребовалось пара мгновений, чтобы понять: это не из-за нее и не из-за того, что в глазах темнеет от ярости, ей кажется, будто контуры тела парня расплываются, теряя четкость!

— Помоги ему! Останови... — голос Ледя ворвался в пустоту, в которую начала погружаться Занила, заставляя начать действовать. Горислава на их глазах накрывала волна первого обращения, и с этим нужно было что-то делать. Одиннадцать дней... Нет, этого не было так уж мало для формирования полноценного кружева и для того, чтобы смена облика завершилась успешно. Но так, как обращение происходило сейчас — подстегнутое болью, страхом, жаждой крови — так, как происходило когда-то с самой Занилой — вот такого обращения нельзя было допустить!

По коже Кай'я Лэ прокатилась волна тепла, колючего и дрожащего, если, конечно, тепло могло быть таким. Воздух в комнате словно закончился в одно мгновение, затвердев и встав стеной, отделяя Занилу от парня, корчащегося на полу. Его тело все еще было человеческим, но от него, будто просачиваясь сквозь поры кожи, по комнате начинало расползаться сияющее желто-розовое марево. Занила моргнула, пытаясь понять, происходит ли это на физическом уровне реальности, или она, сама не заметив как, успела опуститься по уровням зрения. В любом случае это мало что меняло — Кай'я Лэ уже понимала, что происходит. Энергия, до этого просто растворенная в крови парня, пришла в движение, начав формирование силового каркаса. И если процесс не остановить, то всего через несколько мгновений изменяться начнет и его физическое тело!

Занила никогда еще не видела, как происходит самая первая смена облика у оборотней, но о том, как Хозяйка стаи может управлять теми, кто связан с ней клятвой крови, она знала. Не медля больше ни мгновения, Кай'я Лэ раскрыла свое кружево, выпуская в пространство вокруг себя тонкие ниточки силы. Немедленно захотелось втянуть их обратно или завопить от боли — кружево изнутри будто обожгло расплавленным металлом. Что же происходит с Риисом, если даже отголосок бури ощущается так? Занила запретила себе об этом думать и заставила ниточки своего кружева вновь вытянуться, прикасаясь к телу парня. Она должна соединить свой каркас с его — только так она сможет управлять им, забрать излишки силы и остановить обращение...

На этот раз она все же не удержалась и вскрикнула от ударившей внезапно обжигающей боли. Ощущение было таким, будто ее окатили кипятком, причем не какую-то отдельную часть тела, руку или ногу, например, а всю ее одновременно, причем изнутри! В теле Рииса еще не было кружева, зато все оно сейчас стало сосудом бурлящей и плавящейся энергии... Чьи-то руки прикоснулись к спине Занилы, помогая ей подняться. Кай'я Лэ только сейчас поняла, что сидит на полу, так вцепившись в него пальцами, будто и это положение ей удается удерживать лишь с трудом. Она не помнила, когда опустилась на него. Или упала?..

Риис больше не кричал. Теперь из его горла вырывался лишь глухой хрип. Парень сжался в комок, уткнувшись лбом в шершавые доски свежевыскобленного пола. Занила перевернулась на колени, усилием воли заставляя собственное тело двигаться, и встала. Кто-то из них двоих должен подняться, и — видят Темные Боги! — она это сделает! Потому что иначе уже никогда не сможет себе простить...

Мелькнула предательская трусливая мысль позвать Рииса по имени, заставить посмотреть на себя, привлечь его внимание... Но Занила понимала, что вряд ли получится: парень уже переступил через ту границу, когда еще был в состоянии понимать человеческую речь. В том месте, где он находится сейчас, была только боль и лишь собственное тело, выворачивающееся наизнанку!

Занила вздохнула, проталкивая в легкие густой и обжигающий, словно расплавленный металл, воздух и шагнула вперед. С каждым мгновением жар становился все невыносимее, и было бесполезно повторять себе: он существует лишь на энергетическом уровне реальности, твоему физическому телу ничего не грозит. Нервные окончания сгорали и осыпались черным пеплом, и Заниле казалось, что она пробирается к самому сердцу пламени. Откуда в теле парня могло взяться столько энергии?.. Как она могла всю ее в него вложить?

Сила — кулаком в солнечное сплетение — врезалась в Кай'я Лэ, вышибив остатки воздуха из легких и вновь сбив Занилу с ног. Перед глазами стремительным водоворотом, смывая остатки сознания, поплыли цветные пятна, так что было не разобрать, с какого уровня реальности она смотрит на мир. Рот мгновенно наполнил соленый и металлический привкус собственной крови из прокушенной губы. Кто-то кричал... Кто-то звал ее по имени... Кто-то вопил от боли... Занила мотнула головой и в очередной раз заставила себя открыть глаза и встать на ноги.

Белая кошка с дымчато-серыми разводами на морде и боках смотрела на нее с расстояния в какую-нибудь пару аммов. Карие глаза не изменились, оставшись точно такими, как Занила видела на лице княжеского сына, только теперь ничего от Горислава, ничего от человека за ними не было! Лишь высшие оборотни способны сохранять рассудок в зверином теле. Тем, кто впервые без контроля сорвался в смену облика, этого не дано. Кай'я Лэ и не надеялась, что Риис сумеет стать исключением. Нет, она рассчитывала лишь на себя.

Занила, не обращая внимания на обожженное и протестующее кружево, вновь заставила его раскрыться и потянулась ниточками в сторону новообращенного оборотня. Заставлять Рииса сменить облик второй раз подряд за несколько минут, безусловно, было не самой лучшей идеей, но Занила не видела иного способа остановить его. Конечно, еще можно было попробовать взять под контроль его сознание: для нее, как Кай'я Лэ стаи и той, что проводила ритуал обращения, это в теории не должно было вызвать затруднений. Но здесь и сейчас вся теория летела в пропасть к Темным Богам: Заниле по-прежнему казалось, что комната наполнена жидким пламенем, а сознание Рииса было его источником, к которому она не сумеет прикоснуться, даже если сгорит заживо!

Кай'я Лэ шагнула вперед, на физическом уровне реальности двигаясь туда же, куда тянулись и нити ее кружева... Огромная кошка зарычала, скаля клыки. Занила не могла читать мыслей оборотня, но они и так были ясны: Горислав не узнавал ее, и он совершенно точно не хотел, чтобы к нему приближались! Кай'я Лэ замерла на месте, старым, как мир, жестом разводя руки в стороны, демонстрируя, что она безоружна и не собирается причинить ему вреда. В конце концов, ей самой совершенно не обязательно двигаться, чтобы дотронуться до оборотня так, как она намеревалась это сделать. Но Риис вдруг вновь зарычал, и на этот раз не предупреждающе или настороженно, теперь из широкой грудной клетки сквозь оскаленную пасть лилась чистая ярость! Зверь попятился, вздыбливая шерсть на загривке. Он чувствует изменения в потоках энергии, он чувствует, как она тянется к нему... — но все это Занила поняла слишком поздно. Оборотень отступил к дальнему концу комнаты, сжался в комок, приседая на задние лапы, и, пружиной распрямив мощное тело, выпрыгнул в окно!

Алмазной крошкой на пол посыпались осколки выбитых слюдяных пластин. Занила, громко выругавшись, рванулась следом. Комната находилась на третьем этаже княжеского дома — слишком высоко для человека, но для оборотня нет ничего невозможного... Да если бы и было иначе — Темные Боги побери — она бы все равно не остановилась! Она не может позволить Гориславу сорваться в свою первую охоту. Только не так, как это было у нее! Тело, не дожидаясь приказа разума, начало растворяться в пространстве, окутываясь серебристым маревом обращения: если нужно быстро бежать и высоко прыгать, звериное тело приспособлено для этого куда лучше, и Кай'я Лэ даже не задумалась прежде, чем сменить облик...

— Занила, не надо! — окрик Ледя заставил ее замереть. Оборотень ничего больше не добавил, но одного взгляда полных тьмы глаз хватило Кай'я Лэ, чтобы остановить изменение кружева, вновь загоняя себя в человеческое тело. Ледь прав: она недостаточно хорошо владеет собой, а с двумя оборотнями, сорвавшимися в безумие охоты (один из которых Хозяйка стаи к тому же) им с Намо уже не справиться! Нестерпимо вновь захотелось ругаться, но Занила лишь, нахмурившись, оглянулась на окно, через которое выпрыгнул Риис: им придется поискать другой путь.

— Присмотри за ней! — бросила Кай'я Лэ Байду, взглядом, не сулившим ничего хорошего, указав на скорчившуюся на полу Кариджан. И, не добавив больше ни слова, стремительно вылетела в коридор.

Тот, как и помнила Занила, был коротким, а если повернуть направо, то и вовсе аммов через пять заканчивался, и там в стене было широкое окно, по случаю еще не кончившихся холодов закрытое плотными ставнями. Кай'я Лэ подбежала к нему и, не тратя времени на возню с замком, ударом рукояти кинжала сбила щеколду. Потом распахнула створки и выглянула наружу. Прямо под окном располагался навес над главным крыльцом, левее соединявшийся с навесом над амбарами и конюшней. И по этой покатой крыше, слегка проваливаясь в навалившийся за зиму, а теперь подтаявший снег, прочь от них скачками неслась огромная кошка! Раньше, чем Занила успела сказать хотя бы слово, Риис одним мощным прыжком преодолел расстояние до края навеса и скрылся за углом дома.

— Куда он?! — добавив еще пару крепких ругательств, воскликнула Занила, с силой врезав кулаком по ни в чем не повинной ставне. Она вряд ли задавала вопрос, но Намо, выглянувший из окна рядом с ней, обменялся взглядом с Ледем и произнес:

— Вероятно, туда, где больше всего людей.

И вряд ли нужно было объяснять, зачем Рису понадобилось именно туда... На этот раз они переглянулись уже втроем, и Занила, озвучивая мысль, пришедшую им в голову одновременно, выдохнула:

— Кухня!..

Чтобы добраться до лестницы, ведущей к крыльцу, пришлось вернуться назад по коридору. Может быть, в доме мехейнского князя и был еще один выход, но искать его сейчас, когда дорого каждое мгновение, а ни один из них как следует не знает крепость, вряд ли было удачной идеей. Они вылетели на крыльцо, распахнув тяжелую дверь с такой силой, что та едва не слетела с петель. Несколько горожан, как раз входивших в ворота крепости, испуганно оглянулись на них и замерли на месте. Кажется, впервые подобная реакция на нее людей радовала Занилу: если они боятся их, значит, огромной яростно рычащей кошки с безумным взглядом они еще не видели! Кай'я Лэ даже успела понадеяться, что еще не поздно, и они успеют остановить Рииса до того, как он столкнется с людьми, но уже в следующее мгновение громкий, полный боли и ужаса, крик, раздавшийся откуда-то со стороны заднего двора, заставил все иллюзии разлететься в клочья!

Ледь движением прислушивающейся кошки вскинул голову и произнес, не оглядываясь на Кай'я Лэ, зная, что ему и так сейчас принадлежит ее внимание:

— За конюшнями...

Они сорвались с места в стремительный бег. Намо даже, кажется, перепрыгнул через перила, не тратя времени на спуск по лестнице, хотя Занила и не была в этом уверена — она, не оглядываясь, летела вперед.

Того, кто кричал, они увидели сразу же, едва завернув за угол просторных княжеских амбаров. Немолодой мужчина с лицом, чуть ли не до глаз заросшим густой черной бородой, сидел на коленях посреди двора. Снег вокруг него был весь в алых брызгах. От некогда добротного тулупа остались одни лохмотья, но видимо именно он, сшитый из толстой, грубой выделки овчины, и спас человеку жизнь, потому что Рииса рядом видно не было. Может быть, он почувствовал приближение других оборотней. Или его спугнул чересчур громкий крик жертвы. Рукава тулупа были почти оторваны, и предплечья мужчины сплошь покрывали глубокие рваные царапины. Такие раны получаются от когтей большого зверя, когда он пытается вгрызться в лицо или шею жертвы, а добыча еще жива и сопротивляется, закрывается руками.

Глаза человека были страшно расширены то ли от боли и кровопотери, то ли от того, что он никак не мог поверить в чудо, сохранившее ему жизнь. Занила шагнула к нему, и мужчина, как ни странно, мгновенно, по одному лишь взгляду ее глаз, догадался обо всем, что Хозяйка оборотней собиралась спросить.

— Там... — человек кивнул куда-то себе за спину, голос еще явно с трудом его слушался. — Туда идите...

Занила посмотрела в указанном направлении. С той стороны прямоугольник двора ограничивала стена конюшни. Между ней и амбарами оставался проход. Так что, если Риис вновь не решил взобраться на крышу, деваться ему действительно было больше некуда. Да и кухня как раз располагалась в том направлении... Мужчину уже окружали люди из княжеской дворни, кое-как пытаясь поднять его на ноги, а Занила, Намо и Ледь вновь бросились вперед.

Они вновь едва успели завернуть за угол, когда новый полный ужаса крик (на этот раз женский — пронзительный) сказал им, что они не ошиблись с направлением. Занила сжала зубы так, что стало больно челюстям. Хотелось ругаться, не переставая... Если бы еще это могло помочь!

Из дверей кухни, едва не столкнувшись с ними, вылетел пацаненок лет тринадцати, а вслед за ним с посеревшим лицом и остановившимся стеклянным от ужаса взглядом толстая женщина — повариха, простоволосая, в одном платье — так на мороз выбегают, лишь спасаясь от пожара или от чего-то еще более страшного. На ее светлом переднике алели несколько свежих пятен — вряд ли от свекольного сока. Занила проводила повариху взглядом: нет, если та и ранена, то не настолько сильно, а значит, эта кровь принадлежит кому-то другому — тому, кто остался внутри.

Дверь еще не успела до конца закрыться, когда Занила толкнула ее и шагнула внутрь. Она боялась, что полумрак после яркого солнечного дня на какое-то время лишит ее способности видеть, но в кухне от нескольких масляных плошек, подвешенных на стенах, и жарко пылающего очага было вполне светло. Так что Рииса, всеми четырьмя лапами прижимающего к полу бьющееся и вырывающееся человеческое тело, она увидела сразу же. Судя по светлой косе, разметавшейся по свежевыскобленным доскам, это была женщина — еще одна повариха или посудомойка. Лица ее от двери было не разглядеть, зато Занила прекрасно видела, как вновь и вновь смыкаются челюсти огромной кошки над ее грудиной, пытаясь сломать ребра и добраться до внутренностей. Не было ничего удивительного в том, что Риис в свою первую охоту еще не знал, что человеческое сердце гораздо удобнее добывать, подцепив его когтями снизу, со стороны живота.

Последняя мысль заставила Занилу тяжело сглотнуть, проталкивая горький комок, вставший поперек горла. Она сойдет с ума, если позволит себе задуматься! Она сойдет с ума, если продолжит смотреть... Она сойдет с ума, если останется стоять на месте... Странно, что еще не сошла.

А человеческое тело под Риисом продолжало дергаться: то ли женщина по-прежнему была жива и даже в сознании, то ли это предсмертные судороги заставляли мышцы рук и ног сокращаться. Почувствовав присутствие старших оборотней, кошка вскинула голову, оторвавшись от своей добычи, и, оскалив клыки, с которых капала кровь, глухо предупреждающе зарычала: она ни с кем не станет делиться... Не тратя больше ни мгновения, Занила метнулась вперед! Оборотень зарычал громче и присел на задние лапы, готовясь к прыжку ей навстречу, но Кай'я Лэ была слишком опытным бойцом, чтобы сломя голову кидаться прямо на клыки и когти. Она резко повернула и, ухватившись руками за висевшую над разделочным столом полку с кастрюлями, подтянулась и запрыгнула на этот самый стол, а с него — на шкаф. Тот опасно пошатнулся под ее весом, но долю мгновения спустя Занила уже летела дальше — сверху вниз и сзади на спину оборотня, не успевшего развернуться вслед за ней.

Она упала точно, куда и метила. Выступавшие лопатки кошки больно ударили по ребрам, на мгновение выбив воздух из легких, но необходимость дышать в данный момент меньше всего беспокоила Кай'я Лэ. Она обхватила руками шею оборотня, фиксируя ее так, чтобы тот не мог ни сбросить ее со своей спины, ни укусить. Огромные бритвенно острые влажно-блестящие от слюны и чужой крови клыки клацнули в каком-нибудь волоске от ее запястий, но это тоже было не тем, что могло Занилу испугать.

Оборотень, яростно рыча, попытался перевернуться на спину, подминая ее под себя, но этот самый момент Кай'я Лэ как раз выбрала для того, чтобы начать действовать. Нет, она не рассчитывала, что сумеет удержать огромного, обезумевшего от крови и ярости зверя... Руками — не сумеет. Но руками она и не собиралась.

Энергетический каркас отозвался противной ноющей болью, когда она вновь раскрыла его, но энергия послушно потекла, в третий раз за последние полчаса вытягивая тонкими чувствительными нитями. Сейчас им понадобилось всего мгновение, чтобы соприкоснуться с кружевом оборотня. Риис взвыл и содрогнулся всем телом. Наверное, и ему тоже было больно, но вряд ли это шло в какое-то сравнение с тем, что испытывала Кай'я Лэ. Ей вновь показалось, что ее с головой погрузили в чан, полный расплавленного металла, а мгновение спустя весь он хлынул на нее, сквозь нее, в нее, превращая энергетические нити в полноводные реки, а тело в комок пульсирующей боли. Руки сами собой начали разжиматься, и Риис тут же воспользовался этим. Он все-таки мотнулся в сторону, всем весом своего огромного тела приложив Занилу спиной об угол печи и пол.

Кажется, затрещали ребра... Кай'я Лэ задохнулась, не в состоянии даже закричать от новой острой боли, но именно она и привела ее в сознание. Занила вновь крепче сжала руки на шее оборотня. Потоки расплавленного металла уже стали пересыхать, значит, она на верном пути. Значит, осталось потерпеть еще немного... Вдруг чья-то тень упала на них. Занила с трудом заставила себя открыть глаза, уставившись на человека, замершего на пороге. Мысли в голове двигались с трудом, словно отяжелев от боли. Кто — Темные Боги побери — оказался настолько безумным, что рискнул сунуться сюда в этот момент?

Против солнца было плохо видно, пот, градом струящийся со лба, заливал глаза. Кай'я Лэ мотнула головой, усилием воли заставляя зрение сфокусироваться, чтобы в следующее мгновение в отчаянной злости скрежетнуть зубами... Князь Михаил!

Ледь шагнул ему наперерез, пытаясь перехватить человека, но мужчина отстранился от протянутых рук и рухнул на колени всего в каком-нибудь амме от оскаленной звериной морды своего сына.

— Горислав!.. — он подался вперед, словно не замечая вовсе ни человеческой крови, заставившей белоснежную шерсть слипнуться влажными сосульками, ни оскаленных клыков, ни яростного глухого рычания, ни взгляда, не содержащего и частички разума. Ничего этого князь не видел — только своего сына. Он протянул руку, будто собирался дотронуться до морды зверя. Оборотень рванулся вперед, пытаясь впиться в нее клыками. Кай'я Лэ понадобилась вся ее сила, чтобы удержать огромную кошку на месте, но даже после этого человек не отстранился. — Горислав, посмотри на меня!

Больше всего Заниле хотелось приказать князю убираться прочь, не злить зверя еще больше. Князь, безусловно, прав, веря, что его сын никогда не причинит ему вреда, вот только здесь и сейчас Горислава не было. Он остался где-то на самом краю сознания зверя, желающего утопить в крови целый мир. Ему не подчиняются ни мысли, ни тело. Все, что Горислав может, — это смотреть его глазами и запоминать... На всю свою жизнь запомнить все, что он сделает сейчас! Он сделает — не зверь... Еще многое Занила хотела бы сказать и сказала бы, если бы могла рассчитывать, что из ее горла вырвется что-нибудь иное, кроме звериного рычания.

Ледь решил сказать за нее. Он положил руки на плечи человека и, не предполагающим возражений жестом, потянул назад, заставляя встать и отойти. Михаил обернулся к нему:

— Вы не понимаете... Риис никому не мог причинить зла. Дайте я поговорю с ним: он узнает меня и успокоится!

— Скоро, — мотнул головой Ледь, отпихивая человека себе за спину. — Скоро поговорите.

Кошка поняла, что добыча, бывшая практически у нее в когтях, ускользает, и со всей силы рванулась вслед. Занила охнула, понимая, что не удержит его, просто грузом протащится вслед за ним... Но в это мгновение по ее кружеву словно скользнул прохладный ветер. Пламени больше не было... Сколько бы ни скопилось силы в кружеве оборотня, теперь ее не осталось больше!

Риис, напрягая сильные мышцы, начал медленно пониматься на ноги, увлекая ее вслед за собой, но Занила больше и не пыталась ему помешать. Она судорожно вздохнула, отпуская себя. Кости, стонущие от напряжения мышцы, содранная кожа, обожженное кружево благодарно начали растворяться в пустоте захлестнувшего тело обращения. Риис, ощутив, как груз чужого тела внезапно исчезает с его спины, в недоумении остановился. Занила отметила это краем сознания, еще продолжавшего удерживаться в шаге от пустоты, а мгновение спустя не стало и его. Второй уровень энергетического каркаса начал плавно подниматься к поверхности. Нити, несколькими мгновениями раньше соединившие Кай'я Лэ и Рииса, натянулись до предела. И в тот момент, когда они уже готовы были с пронзительным стоном лопнуть, Занила толкнула себя назад, вслед за собой вытягивая к человеческому облику и второго оборотня.

Ощущение было таким, будто она поймала на вытянутые руки летящую с горы лавину и теперь собирается заставить всю эту груду снега остановиться. Безумно. Невозможно. Невыполнимо... Маятник остановился, дрогнул от невыносимого напряжения, качнулся, набирая ход, и лавина снега сорвалась с места и полетела... вверх.

Тело Рииса, обнаженное, обжигающе горячее, с кожей, еще липкой от всей той крови, которая не исчезла, когда бесследно растворилась звериная шерсть, изогнулось дугой в скрутившей его судороге. Руки Занилы все-таки разжались, невольно отпуская его, и оборотень, яростно рыча, рванулся прочь. Кай'я Лэ заставила его сменить облик, но человека она так и не вернула!..

Ледь и князь Михаил бросились к нему практически одновременно. Первый перехватил за плечи, вместо Занилы удерживая на месте, второй же наконец-то сжал в ладонях лицо сына, пытаясь поймать расфокусированный слепой взгляд:

— Горислав! Горислав! Горислав...

Тело парня дернулось в попытке вырваться... и вдруг застыло.

Занила медленно, стараясь не поскользнуться на залитом кровью полу, поднялась на ноги. Она, наверное, могла бы встать и быстрее, но тогда бы ей пришлось встретиться взглядом с Риисом, осматривающимся вокруг, замечающим тело кухарки с вывернутыми наружу, выпотрошенными внутренностями... Парень рванулся прочь из держащих его рук, но Ледь вместо того, чтобы отпустить, лишь крепче сжал его плечи, прижимая к себе. Занила отвернулась, проведя руками по лицу, не замечая, кажется, крови ни на них, ни на насквозь промокшей одежде. Если бы можно было так же просто перестать слышать отчаянный, переходящий в рыдания вой...

Кто-то сжал ее руку, заставляя убрать ладони от лица. Намо стоял совсем близко, так, что Занила всем кружевом ощущала исходящее от оборотня тепло. Оно не успокаивало теперь и вряд ли было способно что-либо изменить, но оно словно напоминало: мир не кончился здесь и сейчас, он — как ни трудно в это поверить — еще продолжает существовать.

— Это из-за Кариджан, — проговорил Намо, каким-то невероятным образом с точностью угадывая то, о чем думала Кай'я Лэ. — А еще с местом неудачно получилось. Если бы мы были где-нибудь в лесу, где нет людей...

Не дав ему договорить, Занила вдруг резко отстранилась. Ее глаза расширились так, будто во внезапно вспыхнувшем свете она вдруг увидела то, что даже не рассчитывала найти. Она вновь провела рукой по лбу, на этот раз уже не пытаясь спрятаться, просто убирая волосы, цепляющиеся за ресницы.

— Скажи мне, как глупа я была! — выдохнула она, вновь поворачиваясь к Намо. Оборотень недоуменно уставился на нее, но Кай'я Лэ в действительности вряд ли замечала хоть что-то вокруг. — Я Хозяйка стаи всего пару лет, но почему вы не догадались раньше?.. Это же так просто... — она протянула руку и крепко сжала пальцы Намо в своих. — Я знаю, что нужно сделать, чтобы не было больше ни охоты, ни крови, ни безумия! — произнесла Занила. — Я знаю, как закончить эту войну!

Часть II. Поверить и отпустить

Глава 1. Где живет ложь

Империя Кариташ, к востоку от границы с Салевой. Весна 1280 года от Сотворения мира.

Земля легко ложилась под лапы, с готовностью встречая каждый новый шаг, каждый новый длинный прыжок большой кошки. Дороги не было, на многие фарсахи вокруг тянулся лишь лес без каких-либо следов пребывания в нем человека, но Хозяйку оборотней это более чем устраивало. Во всяком случае, бежать вперед можно было, не опасаясь ни нежелательных взглядов, ни случайных встреч. Никаких людей — только лес вокруг. Лес, кстати, был лиственным — совсем не таким, как на севере Вольных княжеств, — непривычно светлым, а еще — по-другому пахнущим. Ноздри Кай'я Лэ щекотал запах прошлогодней опавшей листвы, толстым мягким шуршащим ковром покрывавшей землю. Широкие лапы не тонули в ней, они упруго пружинили, будто лес сам подталкивал, помогал бежать вперед. Будто он долго-долго ждал ее, а теперь был рад ее появлению.

А еще лес что-то шептал высоко над головой: провожал, эхом отзываясь за спиной, и звал вперед. Занила не пыталась разобрать слов. И отнюдь не потому, что язык леса вряд ли был ей знаком, просто она и так знала, о чем могут рассказывать деревья, уже десятки раз наблюдавшие, как зима сменяется весной. Деревья шептали о том, как, просыпаясь, начинает бежать сок от их корней, вверх по стволу, к самым тонким ветвям; о том, как становятся тугими и липкими почки; как они лопаются, выпуская под лучи солнца тончайшее нежно-зеленое кружево первых листьев; о том, как те разворачиваются, ловя на свои глянцевые ладони первые капли самого первого дождя. А еще деревья могли рассказать о том, что жизнь есть не только внутри, но и повсюду вокруг них. Впрочем, это также Занила уже знала. Тонкий слух ловил шебуршение в корнях деревьев среди прошлогодней листвы; царапающие когтистые торопливые шажки крошечных лапок по шершавой коре стволов, уходящих вверх; пересвист и щебетание птиц в ветвях и еще выше, в светло-голубом, будто еще не успевшем набраться красок, но уже ярко сияющем небе.

Занила слышала звуки и ловила запахи, но — словно этого было недостаточно — какое-то звериное чутье, напрочь отсутствовавшее в человеческом теле, еще и уверенно говорило ей, где какой зверек притаился. Она будто ощущала пульсацию жизни вокруг, быстрый перестук десятков крошечных сердец, становящийся лихорадочным, когда зверьки вдруг ощущали приближение хищника — ее приближение! Занила чувствовала их страх: запах, звук, вкус на языке — все это вместе и еще много больше. И где-то в груди в ответ на это ощущение начинал зарождаться низкий вибрирующий рык. Она пришла в этот лес не для того, чтобы охотится, но это отнюдь не означало, что ей не нравилось нестись сквозь него, полный до краев чужой, но такой близкой жизнью.

Пушистым длиннохвостым комком прямо из-под лап метнулась белка, вспрыгнула на ствол дерева и... быстрее, быстрее, быстрее... взмыла вверх, скрывшись в переплетении ветвей. Занила, не замедляя бега, проводила ее взглядом, жалея, что кошачья морда не в состоянии передать усмешку: крошечному зверьку наверняка казалось, будто огромный злой хищник гонится именно за ним. Белка, кстати, тоже была не такая, как водились в северомахейнских лесах — темно-серая, а не рыжая. И листья на дереве, в котором она спряталась, светло-зеленые, но уже вполне распустившиеся, тоже в очередной раз напомнили Заниле, как далеко на юг она забралась. В Махейне и на землях оборотней снег едва успел стаять, и еще недели пройдут прежде, чем земля нагреется и просохнет, а на деревьях появятся молодые листья или пушистые кисточки новых хвоинок. Там пахло сейчас иначе — влажной глиной, мокрой корой деревьев, самым первым теплом... Занила шумно втянула воздух ноздрями. Она вернется. Как только закончит с делами здесь, так сразу вернется в то место, что стало ее домом — к тем, кто были ее домом. К тем, ради кого она здесь.

Но если так, то не мешало бы прибавить скорость!

Кай'я Лэ на мгновение прикрыла глаза, опускаясь на другой уровень зрения. Цель своего пути она ощущала постоянно — как тень тепла на своей шкуре, как метку, указывавшую ей направление, не позволяя сбиться, но, чтобы определить расстояние, которое ей еще предстояло преодолеть, этого было недостаточно. Для этого требовалось смотреть.

Мир изменился, когда Занила взглянула на него с другого уровня зрения. Деревья вокруг расступились, превращаясь в блеклые коричневые тени, насквозь пронизанные сияющей зеленой паутиной тончайших ниточек силы; золотистыми и алыми пятнышками на их фоне засветились тельца мелкого зверья и птиц; воздух сгустился, наполняясь светлым перламутром... Но на все это Занила уже не смотрела. Она видела только то, что было впереди. Ярким холодным ослепительно-синим пламенем на самом краю зрения пылала ее цель! Там был источник энергии большой мощности. Именно его Кай'я Лэ указывали как ориентир, и теперь она вынуждена была согласиться, что тот, кто сказал: не сумеешь не узнать, когда увидишь, — не соврал.

Правда, восхищение тут же сменилось глухим раздражением. Не меньше десятка фарсахов — прикинула Кай'я Лэ — большое расстояние даже для оборотня. Она, конечно, все равно доберется, но вряд ли засветло. Занила скрежетнула клыками, проклиная того, кто вызвал ее в такую даль. Может быть, для него добраться в глухие леса в самом сердце не слишком густонаселенного Кариташа и не представляло особой проблемы, но у оборотней сюда постоянных порталов не было и быть не могло, а строить пространственный переход с нуля также можно лишь в то место, где хотя бы однажды до этого довелось побывать, иначе рассчитывать на точность не следовало... Вот и приходилось Хозяйке стаи добираться до места назначенной встречи так, как могла. Хотя кто сказал, что бегом — это единственный доступный ей способ? Занила знала как минимум еще один! И разве проблема, что до этого она испытывала его лишь однажды? Всегда полезно устроить небольшую тренировку, и сейчас, кажется, есть и время и повод.

Занила прищурилась, вглядываясь в мертвенно-синее пожарище, целью маячившее впереди, и сама себе мысленно кивнула. А потом заставила себя сосредоточиться на ощущении прикасающихся к ней сгустков перламутра, обтекающих ее продолжавшее плавно бежать вперед тело. Вообще-то, если специально не заставлять себя задумываться, то они не ощущались вовсе — не больше, чем воздух, или ветер, или тепло солнечного света. Но теперь, когда Занила намеренно вынудила себя их замечать, они вдруг стали гораздо плотнее, а сама она себе начала казаться большой рыбой, плывущей сквозь упругие ленты энергетических потоков.

Кай'я Лэ ухватилась за эту внезапно возникшую в сознании ассоциацию. Она была именно тем, что ей требовалось: просто рыба, скользящая, струящаяся вперед. Нет ни лап, ударяющихся о землю, посылая тело в очередной прыжок; ни легких, вздох за вздохом наполняющихся воздухом; ни глаз, выискивающих дорогу — просвет между деревьями. Мир сам расступится, как расступаются речные течения, пропуская рыбу.

Мысли потекли так же быстро и легко, как водяные струи. Больше никаких препятствий. Больше нет тела — лишь сознание, летящее вперед. Отрывающееся от земли...

Огромная кошка внезапно прыгнула, отталкиваясь мощными задними лапами, взвиваясь в воздух. Но вместо того, чтобы приземлиться, вдруг в самой высшей точке прыжка начала растворяться в воздухе, расплываясь серебристым мерцающим туманом. Еще мгновение тот продолжал лететь вперед, сохраняя очертания звериного тела, будто облако диковинной пыльцы, подхваченное ветром, но потом вдруг сжался в одну точку и бесследно пропал.

Занила вряд ли ощутила тот момент, когда ее тело начало оборачиваться, как и тот, когда оно замерло между двумя обликами, почти полностью исчезнув с физического уровня реальности. Зато тот миг, когда ее сознание, растворенное по нитям кружева, рыбой нырнуло в ближайший энергетический поток, она почувствовала более чем отчетливо. Это не было похоже ни на что, происходившее с ней ранее. В ночь захвата североградской крепости, когда Занила пробовала передвигаться по энергетическим потокам впервые, расстояние было куда меньшим, да и сама она была куда более сосредоточена на то том, как после перемещения вновь воссоздать свое физическое тело, чем на ощущениях, теперь же она все могла почувствовать сполна!

На какой-то миг Кай'я Лэ показалось, что она вновь вернулась в свое тело, но раньше, чем Занила успела сообразить, какой из двух своих обликов чувствует, она уже поняла ошибку. Ни человеческое, ни кошачье тело не ощущались так остро, так ярко, так полно... Будто она одновременно прикасалась к целому миру, вдыхала запах целого мира, весь его ощущала на кончике языка!.. Занила летела сквозь пространство, растворившись в потоке силы, и весь мир летел сквозь нее — запахи, звуки, биение жизни целого леса и много больше, будто в этом состоянии у нее просто не было границ, как не было ничего, что могло бы стать для нее препятствием!

Темно-сине пламя полыхнуло вдруг совсем близко, мертвенным холодом опалив кожу, еще не существующую... Нет? Или все же?..

Занила распахнула рот, судорожно заглатывая показавшийся вдруг невообразимо вкусным воздух. Ноги едва не подогнулись, по щиколотку утонув в мягкой траве. Руки сами собой потянулись поправить воротник плаща, вместе с другой одеждой извлеченного из энергетического кармана одновременно с формированием человеческого тела. Кай'я Лэ, будто по инерции, пробежала еще пару шагов прежде, чем остановилась всего в какой-нибудь дюжине аммов от мужчины, ждущего ее.

Шесть десятков фарсахов всего за пару секунд! Кай'я Лэ усмехнулась, более чем довольная результатом. Конечно, порталом вышло бы ничуть не медленнее, зато при таком способе перемещения затраты энергии почти отсутствовали. Выплеск силы шел происходил в самый первый момент — когда она начинала обращение; и потом еще в конце — когда вновь формировалось физическое тело. Последнюю вспышку энергии, кстати, не мог не почувствовать тот, кто и назначил Кай'я Лэ встречу на вершине этого высокого, удивительно правильной круглой формы холма.

Маг Талгат, ощутив волну раскаленного от концентрации силы ветра, ударившего ему в спину, резко развернулся навстречу Заниле. На ладони его правой руки, стремительно выброшенной вперед, вспыхнуло бледно-желтое пламя. Кай'я Лэ мгновенно, раньше, чем успела задуматься, что она делает, раскрыла кружево, выстраивая вокруг себя энергетический щит, но Талгат уже понял, что рядом с ним лишь та, кого он сам ждал, и никто — во всяком случае, пока — не собирается нападать на него, и сжал пальцы, гася в кулаке магический огонь. Золотистые искры пробежались по коже и, будто нехотя, погасли. Занила опустила руку, сама собой потянувшуюся к крестовине клинка за плечом, и развеяла щиты — кажется, драка между ними пока откладывалась. Может быть, они даже сумеют просто поговорить.

Талгат окинул ее настолько нарочито презрительным взглядом, будто она, меняя облики, забыла избавиться от кошачьего хвоста или ушей, например, и после этого вместо приветствия произнес:

— Тебе не кажется, оборотень, что твоя наглость перешла все мыслимые пределы? Как ты осмелилась требовать встречи со мной?!

— Но ты все же на эту встречу согласился, Талгат, глава Совета Тивириллы, верховный маг Рилла-Дессы, — усмехнулась Кай'я Лэ с неизведанным ранее наслаждением выговаривая каждый из официальных титулов своего врага и наблюдая за тем, как в темно-синих и непрозрачных, будто цветное стекло, глазах мужчины мелькает удивление. Вероятно, он думал, что после его высказывания Хозяйка оборотней уже должна была выхватить меч и броситься в драку. Что ж, по крайней мере, не одной Заниле удивляться собственному спокойствию. — К тому же ты сполна отыгрался, заставив меня тащиться... — она широко развела руки в стороны, будто пытаясь охватить целый мир и одновременно указывая на то, о чем говорила, — в середину не-известно-куда. — закончила Кай'я Лэ. Отсюда, с вершины холма, на котором они стояли, лес был виден на фарсахи вокруг: верхушки и верхушки деревьев, будто колышущееся, вздымающееся легкими волнами-барашками море или пушистое лоскутное одеяло: нежно-зеленое там, где листья уже успели распуститься, серовато-коричневое там, где почему-то еще задерживались, оставляя открытыми тонкие пальцы веток. Зрелище завораживало, но Занила почему-то была уверена, что, выбирая место для встречи, Талгат думал отнюдь не о красоте открывающегося вида. — Зачем тебе понадобилось назначать встречу в Кариташе? — спросила она тоном, в котором не осталось ни следа от усмешки. Маг пару мгновений помолчал, вперив в ее лицо испытующий взгляд, потом все же произнес.

— Ты бы вряд ли пригласила меня в свой дом. Я никогда по доброй воле не пущу тебя в Рилла-Дессу. А здесь, — Талгат развел руки в стороны, с точностью повторяя недавний жест Кай'я Лэ, — нейтральная территория. Так чем тебя не устраивает Кариташ?

"Тем, что я тебе не верю!" — хотелось прорычать Заниле, но она, сдерживаясь, прикусила язык. (И не только в переносном смысле) Подобная фраза была бы отличным началом драки, но — и Талгат прав — это не он, а она просила о встрече. Без армий и даже без охраны; без магических ловушек и почти без оружия; не драться — поговорить. И все же одну фразу, так и рвущуюся с языка, она не сумела удержать:

— А может быть, ты просто дразнишь меня, Талгат? Намекаешь, что этой территории не так уж долго оставаться нейтральной?!

Кариташ, или точнее — империя Кариташ, занимала обширные территории в центре материка, как раз между Салевой и Тивириллой. Лишенное выходов к морям, сельскохозяйственное, не имеющее сильной армии государство стало бы не слишком сложной добычей для того, кто решится напасть первым. И не важно даже, что богатой дани с Кариташцев не взять. Здесь, как и с Махейном, вопрос в том, чтобы не впустить войну на собственные земли.

Занила пристально наблюдала за тем, как меняется выражение на лице Талгата. Похоже, на этот раз настала его очередь сдерживаться от резких высказываний. И все же маг не поддался на такую явную провокацию Кай'я Лэ оборотней. Он скрестил руки на груди, спрятав кисти под широкими полами темного плотного плаща, хотя Занила могла бы поклясться, что они сжаты в кулаки.

— А для чего ты пришла, оборотень? — вновь выплюнул он ей в лицо. — Не для того ли, чтобы просить о перемирии?

Занила не удержалась и повторила-переспросила:

— О перемирии? — потом медленно качнула головой из стороны в сторону, отвечая не Талгату, а скорее, самой себе. — Нет. Я знаю, что перемирие между нами невозможно. Война между нами будет длиться, пока хотя бы один маг или оборотень остается в живых. Вы не отступитесь, потому что мы для вас как опасная болезнь, как отвратительная язва, поразившая ваше тело и распространяющаяся по нему, по вашей земле — по этому миру. Но и мы не остановимся, потому что жить для нас означает охотиться. Все, что движется, что дышит, все, в чьем теле бьется пульс и бежит горячая вкусная кровь, — наша законная добыча. Так записано в нашем сознании от самого рождения. И тех, кто посмеет нам запрещать, мы уничтожим в первую очередь. Наши охотничьи угодья — весь мир, и мы не остановимся, пока не добьемся своего. Мы с вами не сможем разделить мир и ужиться в нем, мы просто не в состоянии существовать вместе, поэтому, нет, я не собираюсь предлагать тебе перемирие, — вновь повторила Кай'я Лэ. Потом еще раз обвела взглядом широко раскинувшуюся линию горизонта за спиной мага — все те земли, о которых она говорила, и добавила. — Но я предлагаю мир.

Наконец-то выдержка все же изменила Талгату. Когда он до этого окидывал ее презрительными взглядами или бросался прозвищами, которые считал оскорбительными, — все это было лишь игрой, попытками вывести Хозяйку оборотней из себя и получить возможность управлять ей. Но теперь было ясно, что в сегодняшней словесной схватке победа останется за Кай'я Лэ, потому что это именно лицо тивирильского мага вытянулось от непритворного изумления, смешанного с не менее искренним недоверием. Пару мгновений он просто смотрел на Занилу, потом решительно тряхнул головой, будто отказываясь верить в то, что слух не подвел его, и, запрокинув лицо к бледно-голубому небу, громко захохотал.

— Нет, ты все-таки окончательно сошла с ума, оборотень! Как только тебе в голову могло прийти...

— Помоги мне открыть дорогу из этого мира, Талгат! — резко оборвала его Занила, не дожидаясь, пока маг просмеется или выговорится, и была она в этот момент абсолютно серьезна. — Это и есть то, зачем я хотела тебя видеть. Помоги мне уйти!

Маг замолчал и уже совсем иначе взглянул на Хозяйку оборотней, стоящую перед ним. За ее внешностью, так странно сочетающей в себе кровожадное чудовище и обычную человеческую девчонку, было совсем легко забыть, кем она в действительности являлась, не помнить о том, что вместе с кровью по ее венам струится сила, едва ли не древнее самого этого мира, и что ей принадлежат знания, неизвестные большинству смертных. Да, — сам себе мысленно кивнул маг, — кажется, с шутками и словесными играми на сегодня действительно покончено. Как и драка уже вряд ли состоится.

— Почему ты решила уйти и увести за собой своих оборотней? — спросил Талгат. — Ты же совсем недавно говорила, что вам нравится охотиться и что эти угодья вас вполне устраивают? — к концу фразы в голосе все же вспыхнула искра гнева, но маг не позволил ей разгореться. А Занила (жестом, весьма близким по значению к брошенному вызову) скрестила руки на груди:

— Не разочаровывай меня, Талгат! Не заставляй считать тебя глупее, чем я сейчас считаю. Разве для тебя имеет значение, почему я ухожу? Все, что тебе должно быть важно, так это то, что мы наконец-то оставим вас и ваш мир в покое! Не этого ли ты хочешь больше всего?

Маг хмыкнул, но спорить не стал. Как не стал, впрочем, и расспрашивать дальше, хотя Занила без труда читала в его глазах: Талгат ей не верил.

— Но почему ты считаешь, что я могу тебе помочь? — вместо этого задал он следующий вопрос.

— Да потому, что я не просто смотрю — я в состоянии видеть, и сопоставлять факты, и делать на их основе выводы, — Занила не удержалась и шагнула вперед, приближаясь к Талгату, еще не нападая на него и даже не угрожая, но явно испытывая труднопреодолимое желание сделать это. — Я видела щиты вокруг Рилла-Дессы, и точно такие же, точно так же не позволяющие построить портал, стоят и вокруг всего мира!

По лицу мага прошла странная судорога, то ли сдерживаемого смеха, то ли боли, но ни той, ни другой эмоции он на этот раз не позволил отразиться в голосе.

— И ты решила, оборотень, что это я закрыл весь мир? — уточнил он. — Мне, конечно, лестна твоя вера в мои способности, но все же вынужден тебя разочаровать: подобное колдовство многократно превосходит мои скромные способности. Создавая щиты для Рилла-Дессы, я всего лишь повторял то, что видел...

— Тогда кто? — нетерпеливо оборвала его Кай'я Лэ. — Если не маги, кто же тогда закрыл доступ в мир?

— Боги, оборотень, — Талгат пожал плечами и улыбнулся так снисходительно, будто искренне сомневался в умственных способностях Хозяйки стаи, раз она сама оказалась не в состоянии понять столь очевидную вещь. — Не те, разумеется, которых мы придумали для людей, для которых строили храмы, создавали нелепые ритуалы, и которых сами же старательно изображали. А те, что существовали на тысячелетия раньше. Те, что, вероятно, и создали этот мир... Что, оборотень, никогда не приходило в голову, что существует нечто гораздо могущественнее тебя? — последнюю фразу, вероятно, не следовало добавлять, но Талгат, откровенно говоря, просто не удержался, наблюдая за вертикальной морщинкой, перерезавшей лоб Хозяйки оборотней, выглядевшей в этот момент по-настоящему серьезно задумавшейся. А еще она сейчас, как никогда, была похожа на обыкновенного человека — на девчонку, которой лишь немногим больше двадцати... Талгат оборвал сам себя: нельзя так думать, нельзя забывать, что эта кажущаяся безобидной девчонка способна убить его, если постарается. А еще она способна уничтожить целый мир, если очень сильно захочет.

Похоже, Занила, наконец обдумала полученную информацию, потому что вновь подняла на Талгата взгляд казавшихся особенно светлыми на ярком весеннем солнце серых глаз.

— Но зачем они сделали это? — Занила резко тряхнула головой, обрывая готовые прозвучать возражения мага. — Ты сам говорил когда-то: мы, оборотни, не часть этого мира, мы пришли в него извне. Сила Леса открыла нам дорогу и привела за собой. Значит, тогда защиты еще не существовало, и Боги создали ее позже. Но для чего? Чтобы не дать нам уйти?

— Или чтобы не дать войти в мир еще и тому, что по пятам следовало за вами... — Талгат вдруг, не договорив, резко замолчал и отвернулся от нее, будто больше не желал или просто не мог смотреть на Хозяйку оборотней. Занила видела, как в гневе — на этот раз действительно едва сдерживаемом — сжались кулаки мага, а его спина, и без того всегда идеально прямая, теперь и вовсе казалась окаменевшей. Кай'я Лэ повела плечами, чтобы ощутить тяжесть клинка за ними. Ей нужно всего одно мгновение, чтобы выхватить меч из ножен... Вот только, если она всерьез задумалась об этом, значит, разговор вряд ли будет продолжен. Талгат вдруг вновь повернулся к ней. — Я не знаю, зачем Боги закрыли мир, оборотень, — проговорил он. Маг по-прежнему выглядел так, будто стоял всего в шаге от того, чтобы позволить своей ненависти вырваться наружу, но каким-то невероятным образом при этом еще продолжал контролировать себя. — Просто не знаю! И не собираюсь строить догадки, чтобы доставить тебе удовольствие! Одно могу сказать точно, хотя ты, — в голос мужчины вернулась язвительность, то ли заменив собой гнев, то ли став выходом для него, — если, как утверждаешь, способна видеть, должна была бы и сама уже давно понять: в этом мире просто нет такого количества энергии, чтобы выстроить щиты вокруг него. Они были созданы и закрыты снаружи!

Занила качнула головой. Вновь почти нестерпимым стало желание заявить Талгату, что он лжет. Вот только Кай'я Лэ прекрасно понимала: на этот раз у нее нет ни единой причины не верить магу — ничего, кроме обычного человеческого желания отрицать то, что слишком неприятно слышать. "Человеческого"... Нет, она человеком давно уже не была, а значит, не могла себе позволить подобного. Она должна продолжить этот разговор, во что бы то ни стало получить столь необходимую информацию. Даже если все ее существо противится, чтобы ей поверить. Занила уже собиралась задать очередной вопрос, но Талгат опередил ее и сказал именно то, что мгновением раньше не стала говорить сама Кай'я Лэ:

— Ты ведь не веришь мне, оборотень? — Занила подняла глаза на мужчину, рассматривавшего ее с таким любопытством, будто никогда не видел раньше. — Не веришь, — сам себе, утвердительно кивнув, ответил маг. — Так смотри! — он вдруг опустился на колени прямо там, где стоял, посреди молодой и невысокой еще светло-зеленой травы. Потом выхватил из ножен на поясе кинжал с недлинным чуть изогнутым лезвием и раньше, чем Занила успела спросить, что он собирается делать, Талгат воткнул нож в землю перед собой и не без труда срезал верхний слой дерна. Потом воткнул еще раз... Кай'я Лэ, не удержавшись, вздрогнула, когда клинок вместо того, чтобы погрузиться в мягкую темную почву, вдруг с противным лязгом натолкнулся на что-то каменное! А вот маг ничуть не выглядел удивленным. Он отбросил кинжал в сторону и руками принялся разгребать землю. Ему пришлось углубиться вряд ли больше чем на пару эцбов, когда из-под слоя травы и почвы показалась белая и удивительно гладкая для того, что долгое время было скрыто в ней, плита полированного мрамора.

Занила невольно шагнула вперед, стараясь лучше рассмотреть то, что Талгат (в прямом смысле этого слова) выкопал. Она сразу же поняла, что плита гораздо больше, чем ей показалось вначале. Маг расчистил не всю ее, а лишь небольшой участок, края же уходили под землю, а точнее — под дерн. А еще она вовсе не была такой уж гладкой. По ее поверхности сплошь шел мелкий рисунок... Или не рисунок, а... Занила присела на корточки, не задумавшись даже о том, что за все время их разговора впервые оказалась к своему врагу так близко. Она наклонилась вперед, пытаясь разобрать письмена, покрывавшие камень. Буквы оказались немного непривычной формы, но после небольшого усилия Заниле все же удалось сложить их в понятные и имеющие смысл слова — то ли молитву, то ли высказывание какого-то древнего философа. "Где заканчивается этот мир? Там, где мы начинаем дорогу в следующий. Где заканчивается эта жизнь? Там, откуда нам уже не уйти", — прочитала она.

Талгат, о котором Кай'я Лэ успела на какое-то мгновение просто забыть, резко выпрямился, подхватив с земли свой кинжал.

— Смотри! — повторил он, и сам, будто подавая пример, повернулся вокруг себя, точно выискивая что-то. Занила больше не пыталась его прерывать, лишь, словно завороженная, следила за его действиями. Маг, очевидно, наконец-то заметил то, что искал, хотя — видят Боги и Лес — Кай'я Лэ не смогла бы ответить на вопрос, чем его так привлекла небольшая кочка в четырех шагах справа. Талгат подошел к ней и вновь вонзил нож в землю. На этот раз понадобился всего один удар, чтобы сталь звонко лязгнула о камень. Маг срезал дерн лезвием. Тот поддался легко, будто здесь травяным корням было особо не за что уцепиться. Занила поднялась на ноги, на этот раз уже даже не удивившись, когда из-под земли под руками мага вновь показался белый гладкий мрамор. На нем никаких надписей не было, зато сверху вниз по всей поверхности шли неглубокие идеально ровные полоски... Занила невольно задержала дыхание, когда вдруг, словно во вспышке ослепительного света, поняла, что именно видит перед собой — обломок колонны!

— Смотри же! — в третий раз воскликнул Талгат, поднимаясь на ноги. — Ты ведь уверяла, что можешь видеть!

В голове Занилы мелькнула мысль, что она совсем не это имела в виду, но Кай'я Лэ ее так и не озвучила, потому что взгляд уже следовал туда, куда указывали раскинутые в стороны руки мага. И там, где раньше она видела лишь поляну на холме посреди леса, теперь Занила замечала странные кочки, идущие удивительно ровными рядами и полукольцами; прямую, будто срезанную, верхушку холма; а еще то, что сам он был слишком правильной формы для того, чтобы быть творением только природы!..

Догадка уже скользила по самому краю сознания. Занила вновь присела на корточки, протянув руку к испещренной надписями плите... И тут же, не успев коснуться, вновь ее отдернула, потому что кожу обожгло мертвенно-холодным пламенем! Мраморная плита просто пылала силой! И на этот раз Кай'я Лэ не пришлось даже напрягать память, чтобы выловить нужное воспоминание. Она точно знала, когда уже ощущала тень прикосновения к этой обжигающе холодной силе. Это было совсем недавно — когда она перемещалась по энергетическим потокам, приближаясь к холму, и выбрав темно-синее ярко пылающее пламя своим маяком. Именно эта сила и ощущалась как абсолютный, одним прикосновением способный превратить кожу в прах, холод.

Занила осторожно, будто действительно боясь обжечься, положила руку на траву рядом с собой — в нескольких тефахах от извлеченной на поверхность мраморной плиты. Сияние силы ощущалось и здесь, но уже значительно слабее, будто слой почвы глушил энергию. Хотя — Кай'я Лэ была в этом абсолютно уверена — стоит ей опуститься на уровень энергетических потоков, как вновь захочется убраться от этого места как можно дальше и как можно быстрее!

В письме, которым маг Талгат соглашался на встречу с ней и назначал место, было написано, что Хозяйке оборотней от границы Кариташа следует двигаться на источник энергии, сияние от которого она не сможет спутать ни с чем. Занила решила тогда, что маг принесет с собой какой-то особенно мощный артефакт, и недобро усмехнулась, подумав, что он в очередной раз решил впечатлить ее своим могуществом. Впечатляться Кай'я Лэ разумеется не собиралась, но ровно до того момента, как собственным кружевом ощутила мощь источника. И только теперь Занила начала понимать, что эта сила не имела ни малейшего отношения ни к Талгату, ни к его артефактам. Она принадлежала самому этому месту, а маг просто привел ее сюда.

И на вопрос "куда" Занила уже тоже, кажется, знала ответ. Любым Богам, даже тем, что создают миры, а не тратят время, прислушиваясь к молитвам смертных, требуется место средоточия их силы. То место, где связь с ними становится почти осязаемой. То, которое принято называть храмом. Кай'я Лэ подняла голову, еще раз окидывая взглядом полукруг переломившихся почти у основания колонн; пологие ступени лестницы, когда-то уводившей вниз; обвалившийся, утративший свои очертания атриум. Что-то будто сдвинулось в ее голове, меняясь местами. Даже если постарается, она уже не сможет увидеть просто холм, поляну и травянистые кочки. Кай'я Лэ видела храм.

Святилище Силы Леса оборотни всегда закрывали внутри энергетического кокона, сохраняя его. Здесь же время потрудилось в полную силу, опустившись всей тяжестью прошедших веков, погребя под собой некогда, несомненно, величественное строение. И все равно — самой себе Занила могла признаться — мощь сосредоточенной в этом месте силы поражала.

— Теперь ты веришь во все, что я рассказал, — не спрашивая — утверждая, произнес Талгат, и его голос вновь до краев был полон язвительной насмешки. Кай'я Лэ медленно, будто все еще находясь слишком глубоко в своих мыслях, подняла на него взгляд и встала на ноги. Маг усмехнулся еще шире. — Ты просто не представляешь себе, оборотень, насколько приятно видеть на твоем лице это выражение: когда ты наконец осознала, что есть сила, превосходящая даже твою собственную! Что есть нечто, намного могущественнее тебя! — Занила нахмурилась, но Талгат не дал ей возразить. Маг явно считал, что на сегодня запасы вежливости и его терпения по отношению к врагам уже исчерпаны. — Я не знаю, зачем Боги закрыли этот мир, — в очередной раз повторил он. — Но я сделаю все, чтобы их воля была исполнена! — он вдруг расстегнул высокий узкий ворот своего угольно-серого камзола, запустил под него руку и вытянул наружу небольшой, не больше полутора эцбов, мешочек из тонко выделанной кожи, подвешенный на таком же кожаном шнурке, демонстрируя его Заниле. — Здесь земля со ступеней храма, на развалинах которого мы стоим. Я всегда ношу ее с собой, чтобы помнить, в чем состоит мой долг. Если Боги закрыли мир, значит, он будет закрыт. Если нам суждено вести войну, защищая его, значит, такова их воля. Если мы все погибнем — даже это не повод сомневаться. Но и тебе тоже так просто не сбежать, оборотень! Ворота мира не откроются для тебя! — Талгат резко развернулся и раньше, чем Занила успела остановить его, вскинул перед собой руку, с пальцев которой плотными сгустками стремительно растекся бледно-розовый мерцающий туман. Кай'я Лэ бросилась к магу, но тот уже шагнул в открывшийся пространственный переход, и долю секунды спустя портал закрылся за его спиной, бесследно растаяв в воздухе.

Занила грязно выругалась. Кто бы сомневался, что маг сделает все, лишь бы оставить за собой последнее слово?! Страшно захотелось запустить во что-нибудь чем-нибудь тяжелым. Под ногами наверняка нашлось бы немало камней, вот только Кай'я Лэ точно знала, что ни к одному из них прикасаться не хочет. Занила глубоко вздохнула и потянулась к тому, что амулетом висело на ее шее — к золотой монетке — к ключу пространственного перехода, открывающему путь домой.

Когда она уходила на эту встречу, она, как любой высший оборотень, взяла с собой еще несколько ниточек-ключей, прикрепив их непосредственно к своему кружеву. Так было гораздо безопаснее, потому что никто, кроме самой Кай'я Лэ не сумел бы ими воспользоваться. Монетка же могла стать ключом для любого, кто сумел бы до нее добраться и оказался бы способен влить в кружево заклинания достаточное количество энергии. Именно из-за этого Занила вовсе не хотела ее брать с собой — не на встречу с Талгатом, которая могла закончиться как угодно, даже самым непредсказуемым образом. Уговорил ее Ледь и — сейчас Занила вынуждена была это признать — как всегда оказался прав. Нитки-ключи, закрепленные непосредственно на ее кружеве, просто не пережили перемещения по силовым потокам. Их и во время обычного обращения было тяжело сохранить, а в этот раз и вовсе оказалось невозможно. Так что теперь для того, чтобы вернуться, у Кай'я Лэ оставалась лишь одна открытая дорога.

Занила мысленно усмехнулась, вспоминая о том, что она все-таки сделала, обеспечивая безопасность нити-ключа: она привязала другой ее кончик не к какому-то месту, а к одному определенному оборотню — к тому, кто — покажись из портала десяток вооруженных магов вместо одной Хозяйки стаи — сумеет их остановить.

Кай'я Лэ раскрыла кружево, наполняя амулет энергией и шагнула в туманным зеркалом повисшую над вершиной холма серебристую дымку. А мгновение спустя портал вновь раскрылся, выпуская ее в пахнущую деревом и смолой от горящих в камине дров комнату, расположенную где-то в самом сердце североградской крепости. В последнем Занила не сомневалась и потому, что узнала одно из помещений, щедро отданных князем Михаилом в пользование своим то ли захватчикам, то ли теперь уже союзникам и гостям. А еще потому, что Ледь обещал ждать ее именно здесь — в комнате, которую выбрал для своего кабинета.

Единственным недостатком привязки нити-ключа к "живому объекту" было то, что портал открывался не где-нибудь рядом с ним и не на свободном месте в помещении, которого было предостаточно, а непосредственно там, где этот "живой объект" в данный момент находился. Проще говоря, уже шагнув из туманной дымки пространственного перехода, Занила поняла, что сейчас в буквальном смысле слова упадет на руки Ледю, спокойно сидевшему за столом и вдумчиво что-то писавшему на листе пергамента! Правда, сам оборотень был все же иного мнения... Ледь повернул голову на вспышку силы от раскрывающего портала и, мгновенно поняв, что происходит, вскочил из-за стола, освобождая место Кай'я Лэ.

Если бы все было так просто... Но вслед за перемещением Ледя сдвинулись и настройки портала. Занила ощутила, как дрогнули протянутые сквозь пространство нити, затягивая ее назад, и, не собираясь выстраивать переход заново второй раз, поспешила шагнуть из него на физический уровень реальности. Пол оказался ниже, чем она предполагала, и Кай'я Лэ неловко уцепилась за стол, пытаясь удержать равновесие. Ее рука задела чернильницу с забытым в ней Ледем пером, и все это оказавшееся неустойчивым сооружение, покатилось по столешнице, заливая крупными темно-фиолетовыми пятнами сукно и свежеисписанный пергамент на нем. Проект договора между боярыней Занилой и махейнским князем о разработке серебряного месторождения — успела прочитать Кай'я Лэ прежде, чем большая часть текста и многочасовой работы Ледя исчезла под жирной чернильной кляксой! Занила, в совершенно нелестных выражениях поминая Темных Богов, подхватила чернильницу, водружая ее на место, и потянулась за пергаментом, будто тот еще можно было спасти... Ледь, явно не питавший иллюзий по поводу вероятности исправления ущерба, перехватил ее руку, останавливая.

— Ты вернулась...

От прикосновения оборотня по коже как всегда пробежала волна чуть покалывающего тепла, только на этот раз она отнюдь не принесла успокоения. Раздражение не стихало, а кажется, лишь наоборот усилилось после столь неудачного завершения перехода. Занила могла бы поспорить, что еще ни разу не вываливалась из портала как кучка... кхм... весьма неловкая, в общем, кучка. Да и на тыльной стороне ладони теперь синели несколько мелких, но весьма ярких пятнышек! Занила потянула руку, высвобождая ее из пальцев Ледя. Оборотень, не удерживая, отпустил:

— Как прошел разговор с Талгатом?

— Прошел! — не сдержав раздражения, рыкнула Кай'я Лэ. — Он заявил, что мир закрыт и таковым и останется! А если нам суждено сдохнуть в нем, он с удовольствием нам в этом поможет! — Занила с силой врезала кулаком по столу. Старая древесина отозвалась глухим скрипом, а костяшки пальцев — ноющей болью, но Кай'я Лэ и не подумала останавливаться. Ее злость все-таки перешла из медленно тлеющей в состояние ярко пылающей, обжигающей все, до чего удавалось добраться ее огненным языкам, и теперь искала лишь пищу.

— А чего ты ждала, Занила? — осторожно прикасаясь к ее плечу, чтобы заставить на себя посмотреть, спросил оборотень. — Того, что Талгат с радостью взмахнет рукой, сотворит заклинание, откроет нам портал, да еще и пожелает счастливого пути?..

— А почему нет?! — больше не пытаясь сдерживаться, закричала Кай'я Лэ. И еще раз, выговаривая каждое слово, каждый слог по отдельности. — Почему? Нет?

— Может быть, потому, что действительно не знает, как это сделать?

Занила шагнула прочь от Ледя, а еще прочь от стола, на котором стояло так много того, что можно было бы разбить. Ее руки сжались в кулаки, грозя до крови процарапать ладони, но даже этого было мало. Она словно не в состоянии была ощутить боль. Хотелось ударить... Найти врага и ввязаться в драку, в настоящую — не просто до первой крови, а пока в живых не останется только кто-то один. Хотелось даже не почувствовать вкус крови на языке, а нападать, нанося удар за ударом, ощутить, как трепещет чужая жизнь, схваченная пальцами, как она утекает, вырванная кончиком клинка. Хотелось... Кажется, Талгат не зря убегал так поспешно, все, что требовалось, успев заметить во взгляде Кай'я Лэ, а никого другого, подходящего для драки, поблизости не было... Но — видят Темные Боги и Лес — как же хотелось выхватить клинок, все еще тяжестью тянущий плечи назад...

— Занила, — окликнул ее Ледь. Разумеется, оборотень как никто другой понимал, что Хозяйка стаи на самой грани того, чтобы сорваться. Но еще оборотень точно знал, что худшее, что сейчас можно сделать, это оставить ее наедине со своей яростью. — Занила... — тихо повторил он. Кай'я Лэ обернулась на голос и на звук собственного имени.

— Я не верю ему, Ледь, — наконец-то она позволила себе произнести это вслух. Ощущение было таким, будто она выдохнула долго сдерживаемый в легких воздух. И вместе с ним сразу ушла часть напряжения. Не все — но хотя бы часть... — Нет, я не почуяла его ложь — для этого он обвешан слишком мощными артефактами. И я... вначале я поверила, — с трудом заставляя себя не торопиться и вновь не сорваться на крик, принялась объяснять Занила. — Когда он рассказывал о недостаточных запасах энергии и заклинаниях, доступных лишь древним Богам — верила... Но потом Талгат сам проговорился. Он сказал, что ворота не откроются для нас! — Занила подняла глаза на Ледя, ожидая его реакции, но тот продолжал просто смотреть на нее, будто не уловил смысла фразы верховного мага. Кай'я Лэ поморщилась: ей никогда легко не давались разъяснения. Особенно тех вещей, до которых она сама не доходила путем долгих и многоступенчатых логических рассуждений, а схватывала сразу и полностью, интуитивно. — Я вижу защиту вокруг мира, — проговорила она, начиная с начала. — Я вижу непрерывную стену. Если я не вижу прохода сквозь нее, я о нем и не говорю. А Талгат говорит о воротах, значит, они есть! А где есть ворота, там существует и способ их открыть!

Ледь нахмурился:

— Тебе не кажется, Занила, что в твоих рассуждениях... — он замялся, словно затрудняясь с подбором слов. То ли щиты, отделявшие сознания оборотней друг от друга, стали ниже, то ли мысли Ледя читались в его глазах, но Занила без труда продолжила за него незаконченную фразу:

— В моих рассуждениях что? Паранойя?

— Излишне смелые выводы, построенные на недостаточной основательной базе, — вывернулся Ледь.

— Какой начитанный оборотень! — фыркнула Кай'я Лэ. Злость никуда не уходила, но теперь она приобрела оттенок какой-то веселой ярости, пьянящей и со вкусом крепкого вина. Больше не хотелось никого убивать. Хотелось разгадать эту загадку и доказать Ледю, что она права!

— Но все же, Занила... — в очередной раз попытался сказать оборотень. Кай'я Лэ, останавливая, крепко сжала его руку чуть выше запястья:

— Если Талгат не хочет рассказывать, это еще не значит, что мне не у кого больше спросить!

— О чем ты?

Но Занила, не отвечая, уже стремительно шла к выходу из комнаты. Ледь помянул Темных Богов и бросился догонять Хозяйку стаи. Щиты, разделявшие их сознания, не позволяли Притяжению крови захлестывать ни его самого, ни Кай'я Лэ, но иногда оборотень многое бы отдал, чтобы прочитать мысли, с такой легкостью прячущиеся за серебристым зеркалом взгляда.

Возле двери комнаты, в которой была заперта магичка Кариджан, сегодня дежурил Раик. Охрану к девчонке приставили не для того, чтобы она не сбежала, а скорее для того, чтобы больше ни во что не ввязалась, и оборотень об этом прекрасно знал. Он стоял, небрежно прислонившись спиной к косяку и зацепившись большими пальцами рук за пояс (правая — совсем близко от рукояти меча). При виде Кай'я Лэ парень выпрямился и поклонился, но скорее из простого уважения, чем из-за боязни получить выговор за ненадлежащий вид на посту. Гвардия Хозяйки стаи — это не дружина махейнского князя — здесь никто не станет спрашивать выполнения каждой буквы устава (которого к тому же просто не существует). Здесь спросят только, если что-то случится. Но зато уже по всей строгости.

Занила кивнула, отвечая на приветствие оборотня и заодно приказывая открыть дверь. Раик отодвинул засов и толкнул тяжелую створку, пропуская Кай'я Лэ и Ледя в комнату. Сам остался стоять снаружи, демонстрируя, что дела Хозяев стаи его не касаются... а сквозь не слишком толстые стены и так все прекрасно слышно.

Комната, отведенная магичке, была крошечной, как и полагается тюремной камере, зато сухой и теплой: кровать хоть и узкой, но вполне мягкой, чем и воспользовалась Кариджан, расположившись на ней со всем удобством — подложив под спину подушку и поджав ноги, она следила взглядом за бледным солнечным зайчиком, подающим на противоположную стену сквозь крошечное, забранное слюдяной пластиной окошко. На ее левой руке, аккуратно, явно боясь потревожить, устроенной на коленях, все еще была повязка. Конечно, лекарей в княжеском детинце было предостаточно, но Занила запретила им всем приближаться к пленной магичке: может быть, если рука той поболит подольше и посильнее, в следующий раз Кариджан сначала подумает и только потом полезет в драку!

Впрочем, судя по тому, как полыхнули глаза девчонки, когда она увидела входящую в комнату Кай'я Лэ, надеялась Занила зря.

Хозяйка стаи остановилась в ногах кровати, сверху вниз глядя на Кариджан.

— Ты все еще хочешь, чтобы я провела обращение? — не утруждая себя приветствием, спросила она. Собственно, ни одной причины, почему магичка могла бы передумать, Занила не видела. Так что эта фраза была скорее наживкой. И девчонка ее с готовностью проглотила! Она, неловка опираясь на одну руку, поднялась на колени, приблизившись к Кай'я Лэ:

— Да, хочу!

Занила с трудом сдержала усмешку. Впрочем, то, что она сейчас собиралась предложить, было вполне серьезно.

— Ты отправишься к Талгату, — произнесла она, — скажешь, что мы похитили тебя и удерживали силой, но тебе удалось сбежать. Можешь рассказать ему еще что-нибудь, что угодно — мне все равно, лишь бы он поверил тебе и вновь стал на тебя полагаться... У Талгата есть ключ — что-то, что позволит снять защиту с этого мира, чтобы мы могли уйти из него. Ты найдешь эту вещь и принесешь ее мне. И тогда, — Занила выдохнула, — я клянусь Силой Леса, что течет в моей крови, я сделаю тебя оборотнем! — она не отрывала взгляда от лица девчонки, следя за тем, как меняется выражение ее глаз: вначале воодушевление, потом испуг, когда услышала, в чем именно состоит суть ее задания... потом вновь решимость. Та самая, отчаянная, которую Занила уже не раз видела в этих невозможного цвета глазах довчонки — в равных частях состоящая из страха и смелости. — Ты согласна? — не выдержала Занила. Она ждала, что Кариджан начнет задавать еще вопросы или торговаться... но острый подбородок упрямо дернулся вверх, когда та на одном дыхании выпалила:

— Да, Кай'я Лэ!

Глава 2. Семейные узы

В дверь не постучали — она сразу распахнулась. Хотя, вполне вероятно, что вежливого стука Занила сквозь сон просто не услышала. Зато тяжелая створка, с размаху грохнувшая о стену так, что звякнула крышка стоявшего рядом с ней окованного железом сундука, мгновенно заставила ее сесть на постели и распахнуть глаза. Ледь, тоже проснувшийся, не разбираясь, что происходит, первым делом перегнулся через край кровати, подхватывая с пола меч, с которым почти никогда не расставался. Но Занила сжала его руку, останавливая, — она уже узнала мужчину, темным силуэтом застывшего на пороге на фоне слабо освещенного единственным факелом коридора.

Минк, оборотень ее стаи и муж Вилисы, неловко поклонился, словно только теперь вспомнив о том, как надлежит себя вести в присутствие Хозяев стаи. Справа от него из полутьмы коридора возник Байд. Занила подумала, что устроит парню хорошую взбучку, если он сейчас начнет извиняться за то, что без предупреждения пропустил к ним в спальню оборотня. А потом Минку — за то, что продолжает молчать, не объясняя, что заставило его посреди ночи прийти порталом из дома стаи в Североград.

— Маги?.. — наконец не выдержала она. — На вас напали, Минк?

— Нет, — мужчина мотнул головой, потом сжал виски пальцами, будто это помогало ему думать, и наконец начал хоть что-то рассказывать. — Это с Вилисой, Кай'я Лэ... Она родила два часа назад!

Наверное, нужно было спросить, все ли в порядке с женщиной и ее ребенком, но уже по одному тому, как страшно, почти невидяще, были расширены глаза мужчины, становилось понятно, что нет, не в порядке. Как и по тому, что Минк пришел за ней...

Занила вскочила с постели, на ходу натягивая платье и пытаясь разыскать сапоги, с вечера заброшенные куда-то в угол.

— Пошли! — приказала она. Минк кивнул и неловко прижался спиной к дверному косяку, пропуская Хозяйку стаи вперед. — Сколько сейчас времени? — не оборачиваясь, спросила Занила, обращаясь то ли к нему, то ли к Байду.

— Три часа после полуночи, — вряд ли задумавшись, ответил Минк, потом замялся. — Ну, где-то около того...

— Три часа после полуночи, — зачем-то повторила Кай'я Лэ. Впрочем, от недавней сонной одури уже и следа не осталось.

* * *

Портал вывел их на просторную поляну в полусотне аммов от дома стаи. Само строение и двор вокруг него были ярко освещены факелами, тут и там мелькали оборотни, отовсюду слышались возбужденные голоса. Если бы Занила точно не знала, что произошло ночью и чем вызван весь этот переполох, она бы опять подумала, что на стаю напал отряд магов — слишком много шума и света, слишком высок уровень тревоги, который она ощущала тонким нюхом высшего оборотня и чувствовала самим кружевом. Может быть, среди людей появление на свет нового детеныша и считались всего лишь частным событием, но среди оборотней оно явно выходило за границы просто семейных дел. Особенно, когда что-то начинало идти неправильно.

Входная дверь стояла распахнутой, и Занила, не сворачивая никуда, взбежала вверх по лестнице, направляясь сразу к комнате Вилисы. Она не лекарь, чтобы таскать с собой мешок инструментов, пучки сушеных трав и склянки с настойками — все, чем она может помочь, и так всегда находится при ней.

Дверь в спальню молодой матери тоже была открыта. В коридоре возле нее и в самой комнате толпились с десяток оборотней. Кто-то из них заметил Кай'я Лэ, в сопровождении своей небольшой свиты стремительным шагом двигающуюся в их сторону, и разговоры мгновенно стихли, а мужчины и женщины расступились, пропуская Занилу.

Комната Вилисы почти не изменилась с того момента, как она была здесь в последний раз месяц назад: все тот же легкий беспорядок и почти полное отсутствие мебели, большинство из которой заменяли многочисленные шкуры убитых зверей. Будто Минк и Вилиса поставили себе целью продемонстрировать каждому гостю свои многочисленные охотничьи победы. Впрочем, сейчас Занила об этом не думала, как и о том, что, окажись комната даже перевернута верх тормашками, она вряд ли бы заметила. Кай'я Лэ, едва отвечая на приветственные поклоны оборотней, стремительно пересекла комнату, бесшумно ступая по огромной медвежьей шкуре, лежавшей на полу, и остановилась только возле кровати, на которой, облокотившись на сложенные горкой подушки, полусидела Вилиса. Даже теплый желтоватый свет масляных ламп, развешанных по стенам, не мог скрыть мертвенной серо-зеленой бледности ее лица и глубоких морщин, протянувшихся от крыльев носа к уголкам губ, превращая бессмертную, разменявшую вторую сотню лет женщину-оборотня, в старуху. Занила не помнила, что бы замечала их раньше... Она нахмурилась, но спросить ничего не успела: опережая ее, Вилиса неловко потянулась вперед, вцепляясь пальцами в руку Хозяйки стаи, снизу вверх заглядывая ей в лицо:

— Прости меня, Кай'я Лэ! Я так виновата!.. Ты доверяла мне, а я тебя подвела... — пальцы Вилисы сжались сильнее. Это было больно, но Занила не пыталась высвободить руку, как не рискнула и задавать вопросов, хотя — видят Боги и Лес — больше всего ей хотелось поторопить женщину, приказать рассказывать прямо сейчас и по делу. Если бы только она верила, что от этого будет прок... Глаза Вилисы, неестественно расширенные, как и у Минка, влажно блестели, до краев и даже, кажется, больше полные слезами. Голос дрожал и срывался, руки, которыми женщина продолжала цепляться за нее, тоже тряслись. Если Занила и понимала что-нибудь, то Вилиса сейчас была всего в шаге от настоящей истерики. И тогда внятных ответов от нее точно будет не получить. Занила сжала руки женщины в ответ, давая понять, что она здесь, и она слушает. Это, кажется, возымело нужное действие, потому что Вилиса, всхлипнув, вновь начала говорить. — Роды прошли так легко... Все началось на закате, и через пару часов он уже появился! Я... — губы женщины дрогнули в улыбке, и Занила вновь мысленно помянула Темных Богов: что бы ни произошло потом, родился ребенок живым и здоровым. В тот момент, о котором сейчас вспоминала Вилиса, она была абсолютно счастлива! — Я... — голос женщины вновь сорвался, будто та просто не могла заставить себя рассказывать дальше. — Прости!.. Прости меня, Кай'я Лэ! Клянусь, Минк хотел позвать тебя сразу же, но я сказала: зачем беспокоить ночью. Ведь все так хорошо, можно подождать и до утра. Все хорошо — мы и сами справимся!.. — слезы все-таки потекли по щекам, оставляя влажные дорожки, закапали с подбородка, но Вилиса не пыталась вытереть их, будто не замечая. Она кусала губы, тихо раскачиваясь из стороны в сторону. Занила аккуратно высвободила руку из хватки ее пальцев. Звериное чутье, заставившее ее, не задавая вопросов и не тратя времени, мчаться посреди ночи вслед за Минком, и шептавшее ей: случилась беда, стремительно перерастало в уверенность. Вот только беда случилась не с Вилисой!

Если бы можно было нахмуриться еще сильнее, она бы нахмурилась. Почему она не слышит плача новорожденного? Где ребенок?.. На мгновение мелькнула мысль, что тот все-таки умер, а ей просто, опасаясь ее гнева, никто не решается сказать, но в этот момент в ворохе покрывал, наваленных в изножье постели что-то зашевелилось.

Занила обошла кровать, чувствуя, как за каждым ее движением наблюдает дюжина пар глаз, и, наклонившись, отогнула угол мягкой ткани.

После того, как к ней ворвались посреди ночи; после остановившегося взгляда Минка; после того, как оборотень шел, едва не задевая плечами за стены; после истерики Вилисы она, наверное, должна была быть готова к чему угодно. И все равно Занила застыла в изумлении... Потому что на покрывале, перебирая крошечными лапками мягкую ткань, лежал котенок.

Занила моргнула, нервно заправила за ухо прядь еще спутанных со сна волос, усилием воли вернула прежнее положение опустившемуся от изумления подбородку... Котенок. Ситуация явно была из тех, когда сначала видишь и только несколько мгновений спустя в полной мере осознаешь, что предстало твоим глазам, будто мозг по кусочкам собирал полученную информацию. Котенок... Довольно большой, около семи с половиной эцбов в длину, с тонкой, словно пух, светло-серой шерсткой, на которой мутными пятнами угадывался рисунок будущих полосок, и тонкой запятой крошечного хвоста. Глаза были закрытыми — слепыми, уши плотно прижаты к голове, но темный треугольник влажного носа уже смешно двигался, вбирая запахи нового мира. Ощутив ее присутствие, маленький оборотень раскрыл крошечную пасть и тихо мявкнул. Лапа с тонкими, словно волоски, еще не втягивающимися коготками, двинулась по покрывалу в ее сторону. Занила аккуратно опустила ткань на место — она не хотела, чтобы новорожденный оборотень замерз.

Но почему он родился в зверином обличье, ведь Вилиса сохраняет человеческое?

Кай'я Лэ повернулась в сторону женщины, будто уже успела забыть, что всего минутой раньше разговаривала с ней, и теперь хотела проверить: а человеческое ли. Но, очевидно, в ее взгляде в этот момент было что-то еще — что-то гораздо более страшное, чем просто сомнения, потому что Минк вдруг рухнул на колени, тем же жестом, что до этого его жена, хватая руку Занилы:

— Прости нас Кай'я Лэ! Прости за то, что мы сделали! Мы, правда, не думали, что так будет! Он родился человеком, но те нити, которыми ты связала его с кружевом Вилисы, они не распались. Я знаю, что мы должны были позвать тебя, но мы решили, что и сами сможем их снять. Я не знаю, что произошло дальше, что мы сделали не так!..

Занила мысленно поблагодарила Светлых Богов за то, что ей наконец хоть кто-то объяснил, что здесь произошло. Хотя полноценным объяснением сбивчивый рассказ Минка можно было назвать лишь с натяжкой... Но было так лишь потому, что и Вилиса, и сам оборотень действительно не понимали причин. Кай'я Лэ свободной от хватки мужчины рукой ободряюще сжала его плечо, а потом решительно отстранила от себя, вновь поворачиваясь к кровати. Они не понимали, зато Занила, кажется, уже догадывалась. Она опустилась на второй уровень зрения, собираясь с него посмотреть на ребенка.

Здесь все оказалось вполне ожидаемо. Занила не удивилась, ни когда увидела два крошечных, но отлично развитых параллельных уровня кружева, ни тонкие серебристые нити, дрожащей на несуществующем ветру паутинкой тянущиеся от ключевых узлов, — остатки ее колдовства. Вот только она присоединяла другие их концы к энергетическому каркасу матери, теперь же они были оборваны, и с их краев медленными каплями в пространство сочилась сила. Она была серебристой, но с легким зеленоватым оттенком. Зеленым было кружево маленького оборотня, а значит вместе с остатками силы, которую в заклинание влила Кай'я Лэ, утекала и сила самого ребенка! Да, медленно, но много ли нужно новорожденному?

Ничего удивительного, что Вилиса и Минк решили как можно быстрее убрать остатки нитей. Вот только почему они действительно не позвали ее?

Занила подавила мгновенную вспышку раздражения. Не позвали — и все на этом! Незачем размышлять, она и так, кажется, уже догадывается, что было дальше. Они попытались отсоединить нити, но при этом Вилиса (или Минк — тот, кто это делал) не справились с собственным кружевом. Произошел всплеск силы, а поскольку нити вплотную соединены с кружевом ребенка, вся она в один миг устремилась в него! Переполнение ключевых узлов. Нестабильность энергетического каркаса. Смена облика... Почему Вилиса рыдает, спрятав лицо в руках? Она должна быть счастлива — произошло настоящее чудо. Занила готова была поставить сто к одному, что ребенок, получив такой всплеск энергии, должен был бы умереть! Или здесь как раз тот случай, что заставляет задуматься, не была ли смерть предпочтительнее?

— А по-моему, очаровательный котенок! — разрывая напряженную тишину, из-за спины Кай'я Лэ раздался голос Байда. Занила обернулась, слегка вздрогнув: откровенно говоря, она успела забыть о тех, кто пришел из Северограда вместе с ней. Но она была не единственной, кто услышал слова командира гвардейцев.

— Как ты смеешь так говорить?! — рыкнул Минк, рванувшись к нему через всю комнату. В глазах мужчины, как пламя сквозь пепел боли, вспыхнула ярость, слепая и нерассуждающая, не имеющая ничего общего с человеческим обликом, который оборотень все еще сохранял. И одновременно, будто отзываясь на его гнев, руки Минка начали изменяться, превращаясь в мощные кошачьи лапы с изогнутыми, выпущенными на всю длину темно-серыми когтями. — Если ничего не понимаешь, заткнись и молчи! Или я сам сделаю так, чтобы ты замолчал!

— Он действительно не понимает, Минк! — Ледь, движением настолько стремительным, что даже Занила не сумела его различить, шагнул наперерез оборотню, перехватывая его всего в какой-нибудь паре аммов от Байда. Минк, не сумев увернуться, практически врезался в Злотополка, и он тут же воспользовался этим. Ледь за запястья рук-лап схватил мужа Вилисы и хорошенько встряхнул, одновременно пытаясь поймать взгляд оборотня. — Он не понимает, Минк!

Похоже, хватка была весьма чувствительной, потому что Минк вместо того, чтобы попытаться вырваться, просто опустил руки, возвращая им человеческий облик, и, не глядя ни на кого, отвернулся. Ледь, не удерживая, отпустил его, и посмотрел уже на Байда. Занила отметила, что командир ее гвардейцев отнюдь не выглядел испуганным, словно еще не успел осознать, что здесь мгновение назад произошло, что Минк одним ударом лапы мог бы вырвать ему горло. Ледь не стал заострять на этом внимание. Он заговорил совсем о другом:

— Урожденные оборотни начинают менять облик не сразу, Байд. Они растут, все время оставаясь в одном теле. Для обращения требуется определенная концентрация силы в кружеве, и пока она естественным путем не накопится, смены облика не будет. На это уходят годы. Если оборотень растет в человеческом обличье, обычно около тринадцати-четырнадцати лет. К этому возрасту необходимый потенциал энергии бывает собран, но, поскольку своим кружевом оборотень тоже еще не умеет управлять, вся она скапливается именно в верхнем — человеческом уровне каркаса.

— Это я знаю. Но что из этого?.. — Байд нахмурился, что на его всегда по-мальчишески беззаботном лице выглядело непривычно. Он явно продолжал не понимать и — к его чести — не пытался это скрыть. Байд покосился на Минка, по-прежнему стоявшего, отвернувшись к стене. Заниле показалось, что командир ее гвардейцев чувствует себя виноватым... Поразительно! Ему только что едва не вырвали горло за одну неосторожно брошенную фразу, а он при этом чувствует себя виноватым!

— Кошки растут быстрее, чем люди, — не дожидаясь, пока Минк вновь не сумеет сдержать свою ярость, продолжил объяснять Ледь. — И два уровня кружева также развиваются неравномерно: звериный быстрее, человеческий медленнее. Но когда ребенок растет в человеческом облике, именно слабее развивающийся уровень энергетического каркаса и получает подпитку силой. Звериный же уровень, лишенный ее, вынужден замедляться, подстраиваясь в своем росте. Сейчас же у нас все наоборот, — Ледь бросил взгляд на детеныша, лежавшего на постели. — Ничто не будет сдерживать развитие кошачьего уровня энергетического каркаса. Вся энергия будет скапливаться в нем. Вероятно, еще до исхода первого года жизни ее будет достаточно для смены облика... Только обернуться ему будет не в кого! Человеческий уровень кружева, лишившись нормальной подпитки энергией, будет развиваться еще медленнее, чем обычно. И когда годовалый — вполне взрослый по звериным меркам оборотень — неизбежно начнет менять облик, человеческое кружево не сумеет принять всего объема силы. Оно просто сгорит, так и не сумев сформировать тела на физическом уровне реальности, и оборотень погибнет...

— Наш сын фактически умер! — не сдержавшись, вновь закричал Минк, поворачиваясь к Байду. — Уже умер... еще даже по-настоящему не родившись! Теперь ты понимаешь?!

Ледь попытался обнять его за плечи, но Минк высвободился из его рук. Он упал на пол, скорчившись в комок возле кровати, вжавшись лицом в складки покрывала. И ничего человеческого в этой позе не было. Рыдания Вилисы перешли в тихие судорожные всхлипы, и она тоже на них не смотрела. Заниле вдруг стало интересно, кто же из них двоих все-таки принял решение не звать Кай'я Лэ, а попытаться избавиться от ниток заклинания самостоятельно? Вилиса клялась, что все произошедшее — лишь ее вина. Но, если так, почему гнев Минка направлен не на нее? И не чувство ли вины скрывается за ним? За все время, что Занила находилась здесь, они не обменялись ни одним взглядом, ни разу не прикоснулись друг к другу... Кай'я Лэ тряхнула головой, избавляясь от ненужных сейчас мыслей. Из той же категории — тех, что ничем не могли помочь — были и другие — о том, что это именно она связала кружево ребенка сильным заклинанием и, не следя за ним, ушла, слишком увлеченная своей войной...

Если бы от мыслей можно было избавиться, всего лишь встряхнув головой...

Гораздо лучше действовал взгляд Ледя — устремленный на нее, внимательный, ждущий. Он напоминал о том, что не было произнесено вслух, но что было понятно и так: время работает против них. Чем дольше ребенок проведет в зверином обличье, тем более значительной станет разница между двумя уровнями кружева, и тем меньшей вероятность, что смена облика пройдет успешно.

Занила глубоко вздохнула, на этот раз окончательно отбрасывая прочь все лишние сомнения, и опустилась на колени перед крошечным смешно шевелящимся свертком покрывал.

— Выйдете все! — словно издалека услышала она голос Ледя. Оборотень, без слов поняв, что Занила начинает действовать, выставлял из комнаты тех, кто здесь и сейчас ничем не мог быть полезен. Кай'я Лэ на мгновение вскинула голову, отметив, что кроме них в спальне остались только Вилиса и Минк, а потом отодвинула ткань, осторожно прикоснувшись к голове маленького оборотня. Тот вновь сморщил крошечный носик, принюхиваясь к незнакомому запаху, но вместо того, чтобы отстраниться, потянулся вслед за рукой Кай'я Лэ.

Занила прикрыла глаза, плавно опускаясь по уровням зрения. Она остановилась, когда физический уровень реальности отступил, а тело котенка, лежавшего перед ней, засветилось изнутри сложным переплетением бледно-зеленых нитей. Сквозь первый уровень кружева отчетливо проступал второй, и, приглядевшись, Занила увидела то, что не заметила раньше: нити заклинания пронизывали тело маленького оборотня насквозь, липкой паутиной цепляясь за ключевые узлы не только основного уровня силового каркаса, но и того, что сейчас спало, дожидаясь своей очереди. Занила осторожно потянула за серебристый кончик. Нить на удивление легко поддалась, соскальзывая с кружева ребенка: ничем не закреплена — просто накинута. Занила подавила мгновенное желание уничтожить и остальные нити: наименьшая из существующих у нее сейчас проблем — это не убранное до конца заклинание. Наоборот, нити даже нужны ей сейчас: они, соединенные непосредственно с ключевыми узлами кружева, помогут напитать его достаточным для нового обращения количеством силы. А потом уже можно будет и убрать их.

Все верно, на первый взгляд задача не выглядела такой уж сложной. Нужно было всего лишь приливом силы из вне обеспечить нестабильность энергетического каркаса, а дальше кружево все должно было сделать само. Если бы перед Кай'я Лэ стояла цель вызвать смену облика взрослого оборотня, она бы уже действовала, не задумываясь. Сейчас же она продолжала медлить, потому что в ее голове вновь и вновь звучали слова Ледя: урожденные оборотни не начинают менять облик, пока не вырастут. Златополк назвал одну причину этого — недостаточная концентрация энергии в кружеве. Но была и другая: чтобы обернуться, нужно знать в кого. Новорожденный же оборотень еще не в состоянии осознать, кто он и что он такое! Если водоем не имеет берега, то рано или поздно любая, даже самая высокая, волна угаснет, не достигнув цели. Да, именно поэтому самое первое обращение сына Вилисы, завершившееся успешно, уже можно было назвать чудом. И, как ни старалась Занила, у нее не получалось поверить, что она сумеет это чудо повторить!

Она может наполнить кружево котенка энергией, провоцируя обращение, но — что было бы достаточным для взрослого оборотня, для новорожденного будет лишь первым шагом, а Заниле нужно пройти этот путь до конца. Она не просто должна вызвать смену облика, она должна управлять ей, пока на физическом уровне реальности не окажется сформированным новое тело. Но сумеет ли она сделать это?

Нельзя сменить облик, если не знаешь, в кого обращаться.

Так получилось, что за свою жизнь Занила ни разу не держала в руках и даже близко не видела новорожденного ребенка. Хотя даже это вряд ли бы ей помогло: ей не нужен был какой-то абстрактный человеческий детеныш, ей нужен был сын Минка и Вилисы! Они даже имя ему не успели дать... Кай'я Лэ не закончила эту мысль, потому что крошечная когтистая лапка, потянувшись, вновь ткнулась в ее ладонь, лежавшую на покрывале. Занила вздрогнула от внезапно накатившего ощущения: это уже было, уже происходило с ней! Теплое, чуть шершавое домотканое сукно под ее ладонью и толчок крошечной ножки, ощутимый сквозь ткань, и сквозь плоть матери... Занила осторожно подвинула руку так, чтобы розовая подушечка лапы уперлась ей в ладонь. Как могла она считать, что не знает этого оборотня?! Ей было известно о нем так много! Как он настойчиво стремился побыстрее выбраться наружу; как много энергии было в его кружеве, что почти не удавалось удержать его от обращения; как он упрямо сражался за свою жизнь... Да, нужно быть очень настойчивым и очень сильным, чтобы выжить после всего, что с ним произошло! А еще очень смелыми и очень упрямым.

Было ли этого достаточно, чтобы обращение прошло успешно? Занила действительно не знала. Но она была уверена: этого вполне достаточно, чтобы они попробовали!

Кай'я Лэ раскрыла свое кружево и позволила силе осторожно, капля за каплей, вытекать наружу. Ей не пришлось ловить или связывать обрывки заклинания — они сами потянулись к ней, будто ощутив нечто родное в привкусе ее энергии, и Занила позволила им соприкоснуться со своим кружевом. Теперь она была соединена с энергетическим каркасом маленького оборотня, и нужно было наполнить его силой. Осторожно, капля за каплей. Не переполнить — иначе оно просто сгорит! Ровно столько, чтобы спровоцировать обращение. То, что у Минка и Вилисы вышло случайно, она должна была сделать осознанно. И если на повторение чуда еще можно было надеяться, то как быть с повторением случайности?..

Обрывки нитей заклинания засветились ярче, наполняясь энергией, а вслед за ними сияние дошло и до кружева самого оборотня. Несколько секунд, показавшихся Заниле вечностью, ничего не происходило, а потом по энергетическому каркасу детеныша прошла волна дрожи, мелкой, почти неуловимой глазом. Занила не взялась бы утверждать, когда именно начались изменения, просто вдруг нижний уровень кружева начал всплывать на поверхность, проступая ярче. По ее коже прошлась волна покалывающего тепла, и Кай'я Лэ отодвинула руку: прикасаться уже было не к чему — на кровати, в ворохе покрывал, какое-то мгновение не было ничего кроме бледно сияющего сгустка энергии. Краем сознания Занила услышала, как судорожно вздохнула Вилиса, как что-то тихо проговорил Минк, вероятно, удерживая женщину на месте, не позволяя приблизиться... Занила не вслушивалась: они, в отличие от их ребенка, какое-то время обойдутся и без ее помощи. Кружево под руками Кай'я Лэ стремительно таяло, растворяясь в пространстве. Если она хочет, чтобы обращение завершилось успешно, нужно начинать формировать новое человеческое тело прямо сейчас!

Второй уровень кружева окончательно всплыл на поверхность, и Занила тут же, не медля, дернула к себе нити — обрывки заклинания, наконец-то освобождая от них энергетический каркас оборотня. Сила обиженно зашипела, мелкими брызгами растворяясь в пространстве, но Кай'я Лэ это вряд ли заметила. Ее пальцы мелькали над кружевом, заново наполняя его энергией, помогая вытягиваться новым нитям, соединяя ключевые узлы с верхним уровнем каркаса. Сила крошечными сгустками тепла плясала по ее коже, будто торопя, не позволяя останавливаться. Занила и сама знала: нельзя медлить. У нее есть всего пара мгновений, чтобы заново сформировать кружево оборотня, иначе сила, не собранная в замкнутый контур просто раствориться в пространстве, а вместе с ней и жизнь маленького оборотня. Маленького, но такого упрямого...

Занила цеплялась за эту мысль как за якорь, не позволяющий волне силы смыть ее. А еще за то ощущение, что, казалось, отныне навсегда вплавлено в ее кожу, — ощущение крошечной ножки, толкающейся в ее ладонь. Ты ведь хочешь жить, маленький оборотень? Ты еще не знаешь, что это такое, но хочешь уже, так ведь?..

Последняя нить соприкоснулось с ключевым узлом, мгновенно сливаясь с ним. И Занила стремительно потянула руку назад: меньше всего сейчас нужно было, чтобы ее пальцы оказались внутри периметра формирования тела оборотня на физическом уровне реальности. Она стремительно начала подниматься по уровням зрения. Но даже раньше, чем она увидела результат собственных действий, она его услышала — громкий, пронзительный, режущий слух и, откровенно говоря, совсем не мелодичный плач ребенка! Человеческого ребенка.

На этот раз Вилисе никто не стал мешать, и женщина бросилась к постели, подхватывая на руки сына, прижимая его к себе. Минк помедлил лишь мгновение, а потом его руки легли на плечи женщины, обнимая их обоих.

Занила опустилась на пятки, а потом и вовсе села на пол, привалившись плечом к кровати и вытянув уставшие от долгого стояния на коленях ноги. Она не сделала ничего особенного, ничего, от чего можно было бы так устать, но глаза почему-то закрывались сами собой. Может быть, все дело в трех часах ночи — время, слишком позднее, чтобы думать, и слишком раннее, чтобы действовать. Занила чувствовала на себе взгляд Ледя. Наверное, если бы она повернулась к нему, оборотень бы сказал что-нибудь, но и в этом молчании им обоим было вполне комфортно.

Глаза, впрочем, Занила все же не закрыла. Хотя и не смотрела. Она сидела, повернувшись спиной к остальной части комнаты и продолжала вслушиваться в звуки, прекрасно рисующие ей картину происходящего. Она могла бы поспорить, что Минк и Вилиса по-прежнему стоят, обнявшись и прижимая к себе сына. Мужчина что-то тихо говорил. Слов было не разобрать, но интонация читалась безошибочно: он уверял Вилису, что теперь все будет хорошо, а может быть, утверждал, что никогда и не сомневался, что так будет. На фоне его голоса слышались отдельные восклицания женщины-оборотня. Ее голос был более высоким и оттого казался громче. Но самым громким по-прежнему оставался плач ребенка, никак не желающего успокаиваться. Занила усмехнулась: откровенно говоря, она его даже в какой-то степени понимала. Вряд ли кто-нибудь был бы доволен, встреть мир его столь негостеприимным образом!

Наконец плач стал затихать...

Занила вдруг осознала, что хмурится. Если бы она смотрела на ребенка, она, вероятно, не заметила бы перемен, вообще ничего подозрительного не заметила бы. Но она ориентировалась лишь на слух, и он не позволил ей ошибиться: что-то вновь шло не так! Ребенок плакал тише не потому, что успокаивался, а потому, что у него больше не было сил плакать!..

А дальше три вещи произошли практически одновременно: плач, будто захлебнувшись, смолк окончательно; в панике закричала Вилиса; а Занила, перескочив через кровать, бросилась к ним. Усталость смыло, будто волной, или просто не осталось времени думать о ней. Из всех мыслей в голове билась лишь одна: что опять не так? Ведь был же ребенок здоров?!

Минк перехватил сына из рук Вилисы и протянул его Кай'я Лэ. Занила осторожно положила не двигающееся больше тельце на кровать, одновременно опускаясь по уровням зрения. Она знала: если есть еще какой-то шанс понять, что происходит неправильно, то он здесь — на энергетическом уровне реальности!

Секунду спустя она поняла, что не ошиблась. А еще через две осознала, что ни с чем подобным ей раньше сталкиваться не приходилось. Ей опять, наверное, следовало быть готовой к чему угодно: к разорванному, расползающемуся клочьями кружеву; к ключевым узлам, больше не соединенным между собой; к нитям, истекающим последними каплями силы... Но то, что она увидела в действительности, вновь оказалось для нее полной неожиданностью.

Кружево было целым, никаких видимых повреждений Занила не заметила, и даже сила в нем по-прежнему находилась в достаточном количестве. Вот только с самой этой энергией что-то было не так. Совершенно и абсолютно не так! Сила, текущая по нитям кружева, была не однородной, как ей полагалось, — она будто состояла из двух неравных, соприкасающихся, но упорно не смешивающихся друг с другом частей. Одна — бледно-зеленая — это была энергия самого маленького оборотня. После двух крайне неудачных обращений ее ни за что не хватило бы не только на то, чтобы сформировать тело на физическом уровне реальности, но и просто на то, чтобы наполнить кружево. Поэтому Занила, проводя второе обращение, добавила к ней свою собственную. Тогда ей показалось, что все прошло замечательно, но теперь, всего несколько минут спустя, Кай'я Лэ видела, что ошиблась. Ее энергия не растворилась в силе оборотня. Серебристо-серыми сгустками она скапливалась в конечных точках нитей, возле ключевых узлов, не питая кружево, а наоборот окончательно перекрывая его, мешая даже остаткам силы маленького оборотня течь по нему!

Вновь захотелось повторить: она не видела ничего подобного раньше. Занила много раз делилась своей энергией с другими оборотнями и даже людьми. И всегда та прекрасно принималась их телами, заживляла раны, прибавляла сил, спасала жизни... Спасала, а не отнимала, как теперь! Занила не знала, почему сейчас произошло иначе. Может быть, ее энергии оказалось просто чересчур много по сравнению с крохами силы самого оборотня. Может быть, он был слишком мал, чтобы осознавать: энергия Кай'я Лэ не пытается захватить его тело, она всего лишь помогает ему. И кружево, не управляемое разумом, начало изгонять частички чужой силы. Может быть... Занила не знала... Но гораздо хуже было то, что она не имела ни малейшего представления, как это можно исправить!

Сила Леса невидимыми крыльями шевельнулась за ее спиной. Занила невольно вскинула голову, будто могла увидеть ее, парящей под потолком комнаты. Там не было ничего, но в следующее мгновение энергия искрящимся теплом уже струилась по ее коже. Это было как тихий шепот в голове, как совет, как решение, принятое мгновенно... И одновременно не было ни тем, ни другим, ни третьим. Просто раньше, чем Занила успела осознать себя, она уже начала действовать! Ее кружево раскрылось и одновременно осторожным, но решительным ударом по ключевым узлам открыло и кружево маленького оборотня. Связующих нитей заклинания больше не было, и Заниле пришлось напрямую соединить два энергетических каркаса — свой и ребенка. И вновь раньше, чем она успела начать сомневаться, удастся ли ей удержать поток под контролем, Сила Леса уже лилась сквозь нее в крошечное тельце, неподвижно лежащее на постели.

Ее энергия может не подходить другому оборотню, но есть то, что в состоянии свободно течь в нитях их обоих, то, что создавало плоть Меняющих Суть на самой заре мира. И даже не этого мира — другого...

"Другого..." — отозвалась Сила Леса, теплой, чуть покалывающей волной, обернувшись вокруг ее плеч. Занила успела еще подумать, что кроме того, самого первого раза, когда она выбрала ее Хозяйкой стаи, Сила Леса всегда существовала рядом с ней, но не внутри нее, старательно ограждая сознание Кай'я Лэ от своего собственного, то ли тщательно оберегая свои секреты, то ли просто опасаясь за хрупкий и еще чересчур человеческий разум Хозяйки стаи. Занила успела подумать об этом, а в следующую секунду Сила Леса хлынула не сквозь нее, а в нее. Пол под ногами растворился, будто его и не существовало никогда вовсе, и из всех ощущений осталось только одно — стремительное падение в бездну!..

А мгновение спустя яркий свет ударил по глазам. Занила открыла их, подумав, что не помнит, когда успела зажмуриться. Свет, ослепляя, лился отовсюду, золотистый яркий, не имеющий ничего общего с оранжевым блеклым и дрожащим сиянием факелов в комнате, где она была всего мгновением раньше... Солнечный. Следующим, за что удалось ухватиться ее сознанию, было ощущение движения: мелкий чуть влажный песок под лапами, мерно отмеряющими прыжок за прыжком, тело, стремительно несущееся вперед... Не ее тело! Лапы шире, и расстояние до земли, по которой она бежит, сейчас явно больше того, к которому привыкла Занила. Меняя облик, она оборачивалась в кошку, немного меньшую чем та, в теле которой она находилась сейчас!

Осознание этого факта стало будто ключом, распахнувшим дверцу. Или самой этой дверцей, определившей путь. Занилу словно что-то дернуло, обхватив поперек талии, и она мгновенно оказалась вне тела. Не далеко от него, но... Наверное именно так и воспринимает окружающий мир Сила Леса, когда невидимыми трепещущими крыльями стелется за ее спиной.

Теперь Занила могла со стороны видеть большую белую в черных полосах кошку, длинными мощными прыжками несущуюся по узкой песчаной косе, протянувшейся сквозь озеро. Или это была целая сеть озер? Огромных, когда линия берега почти сливалась с горизонтом, или резко сужающихся, переходя в заросшую густой зеленью протоку. Глубоких, будто темно-синие чаши, или совсем мелких лужиц, сквозь чистейшую воду в которых было видно песчаное дно и стайки мелких темно-серых, будто собственные тени, рыбок. Песчаная коса тоже менялась, то расширяясь и почти на амм поднимаясь из воды, то вновь снижаясь так, что небольшие волны захлестывали ее. И лапы кошки, уверенно летящей вперед, то оставляли отчетливые следы на мелком светло-желтом песке, то вздымали тучи брызг, кругами расходящихся по воде.

Вода была повсюду. И солнечный свет был повсюду. Он миллионом бликов отражался от зеркальной поверхности озер, драгоценным крошевом сверкал на песчинках под лапами кошки и на буйной по-южному ярко-зеленой растительности на близко подступающих к воде берегах и он... Занила никак не могла понять, что с ним не так: чуть светлее, чем тот, к которому она привыкла, бледно-золотой, и еще словно льющийся сразу отовсюду, так, что даже бегущая по песчаной косе кошка, даже низко нависающие над водой огромные деревья, не отбрасывали тени... Занила посмотрела наверх, на небо...

Наверное, нужно было задохнуться от изумления, или сойти с ума от того, что просто не могло существовать в реальности, или не поверить собственным глаза... Но смотрела она сейчас не глазами, а сошла с ума, вероятно, еще раньше, потому сейчас Занила просто смотрела и принимала, как должное то, что видела перед собой. На бледном, почти серебристо-сером небе пылало два солнца! Одно, ослепительно-белое, стояло почти в зените. Второе, оранжевое, будто пламя костра, плыло низко над горизонтом. А вместе они как раз и давали это золотистый, ровный, без теней, свет...

Другой мир. Не об этом ли говорила Сила Леса? И Занила, кажется, уже знала, какой именно мир ей решили показать — тот, в котором когда-то жили оборотни. Тот, откуда Сила Леса увела их. Тот, о котором не сохранилось даже воспоминаний... Их родной мир.

И вновь будто нашелся ключ, и он подошел к замку, и повернулся в нем, распахивая дверь. Мгновение было короче взмаха ресниц, но картинка перед глазами Занилы изменилась. Два солнца по-прежнему сияли в небе, но теперь они оба были ближе к линии горизонта, чем к зениту: одно на рассвете, другое на закате, но оба продлевая почти бесконечный, вероятно, в этом мире день.

А еще здесь шел дождь. И опять ничего подобного Занила раньше не видела и даже не представляла, что может быть так. Облака были настолько крошечными, что оказались не в состоянии закрыть ни одно из двух солнц. А жар светил — настолько сильным, что влага вместо того, чтобы каплями проливаться на землю, испарялась, не долетая до нее. И в воздухе стоял туман, если, конечно, бывает туман, насквозь пронизанный солнцем. Мельчайшая водяная взвесь, будто бриллиантовая, ослепительно сверкающая паутина, каждая ниточка в которой — это солнечный луч!

Кошки, бегущей по песчаной косе, больше не было. Да и самой косы тоже. Только озеро чем-то напоминало те, что Занила уже видела, хотя и казалось значительно меньше — овальным, около четырех десятков аммов в длину. Берега густо заросли деревьями и кустарником с огромными от явного переизбытка влаги и тепла, темно-зелеными глянцевыми листьями. Подлесок казался настолько плотным, что пробраться сквозь него можно было, вероятно, лишь прорубая себе дорогу. С ветвей деревьев толстыми, будто гибкие змеи, стеблями свисали лианы. Лес стеной подступал к воде, словно отрезая крошечное озеро от остального мира. А вместе с ним и дом, стоящий на его берегу.

Дом был деревянным и совсем крошечным: почти правильный квадрат, поднятый на сваях над топким берегом. От дома в озеро почти до самой его середины тянулся такой же деревянный настил. Он напоминал пирс для лодок, но ни одной, даже самого утлого суденышка, видно не было, будто обитатели дома никого не хотели видеть здесь и сами ни к кому не собирались отправляться в гости. Стены дома были тут и там прорезаны широкими и высокими, от пола до потолка, окнами, но внутрь заглянуть не получалось — проемы закрывали полотнища плотной (то ли сама по себе, то ли еще намокшей от дождя) ткани. Впрочем, одного из обитателей дома Занила уже видела.

Девушка лежала на пологой, будто специально предназначенной для этого, крыше. Ее руки были закинуты за голову, подставляя лицо брызгам перемешанного с солнцем дождя. Платье из простого небеленого полотна намокло от влаги и натянулось на колене левой, согнутой ноги. Правая была выпрямлена, и ступня немного свисала с крыши, но девушку это, очевидно, совсем не смущало, и упасть она тоже ничуть не боялась. Ее глаза были закрыты, а губы улыбались, будто ловя мельчайшие капельки влаги.

Занила не успела рассмотреть больше, потому что полотнище, закрывавшее дверной проем, отодвинулось в сторону, выпуская наружу второго обитателя дома. Молодой парень переступил через порог и остановился, запрокинув голову и тоже улыбаясь, ощутив на лице вместе с лучами солнц еще и капли влаги. Потом отбросил со лба мгновенно потяжелевшие пряди иссиня-черных волос и расслаблено прислонился к стене. Девушку, лежавшую на крыше, прямо над ним, он не видел, но с ее ступни, свисавшей с края кровли, вдруг сорвалась крупная капля влаги, пролетев совсем рядом от его виска. Парень вздрогнул и, стремительно разворачиваясь, посмотрел вверх. Уголки его губ тут же приподнялись в улыбке, озорной и, пожалуй, даже немного хулиганской. Он поднял руку, крепко обхватив тонкую щиколотку пальцами, и, не давая времени опомниться, решительно дернул девушку на себя. Та вскрикнула, легко скатываясь со ставшей вдруг совсем не такой надежной крыши, в подставленные, уже ловящие ее руки.

Водяная, бриллиантовая взвесь дрогнула, будто потревоженная кисея, ярче сверкнув в лучах двух солнц, пошла волнами, паутиной окутывая целый мир.

И вновь картинка изменилась.

Первое, что ощутила Занила на этот раз, было то, каким сухим и неожиданно прохладным стал воздух. Свет солнц больше не слепил, и золотисто-желтым он тоже теперь не был. Весь мир заливало карминно-розовое, густое, будто сахарный сироп, сияние. И подняв глаза к небу, на этот раз Занила все же не сумела сдержать изумленного возгласа: два солнца, разойдясь к разным сторонам света, одновременно неторопливо сползали за горизонт. Двойной закат. Термин, который ей попросту неоткуда было знать, родился в сознании Занилы вместе со знанием о том, что в мире двух солнц, движущихся по независимым друг от друга орбитам и сменяющим друг друга на небе планеты, бывают бесконечные ослепительно-сияющие дни, бывают мягкие полные теней сумерки, но настоящая ночь наступает лишь один раз в три года. И сейчас на ее глазах происходило именно это!

Занила на мгновение оторвалась от зрелища двух алых солнц, спускающихся за горизонт, чтобы оглядеться вокруг. Буйно разросшегося леса, который она видела до этого, больше не было. Теперь Занила оказалась в городе. Она стояла на просторном, облицованным белым мрамором балконе высокого здания, а во все стороны от него расходились прямые лучи улиц, и были видны крыши домов, такие же белые и сияющие в розовом свете заходящих солнц, будто для жителей города не было строительного материала доступнее и привычнее, чем драгоценный белый мрамор! Возле самого края балкона справа и слева стояли кадки с кустами, ветки которых были усыпаны мелкими ярко-розовыми цветками, но сейчас, в сгущающемся сумраке, да еще и против спускающихся за горизонт солнц, кусты казались просто паутиной черных ветвей. А между ними, едва не касаясь их худенькими плечиками, на парапете балкона сидела девочка лет одиннадцати-двенадцати на вид.

Она подогнула по себя ноги, скрестив их, а на коленях пристроила большой альбом. Белый лист великолепного (какого Занила ни разу не видела) пергамента был еще чист, но в руке девочка уже держала остро отточенный грифель, и еще несколько других таких же были рассыпаны на полу возле нее. Вначале Заниле показалось, что девочка собирается рисовать город, но очень скоро она заметила, что та смотрит выше — на небо!

И вновь осознание было мгновенным и пришедшим из вне, будто Сила Леса, не боясь и не жадничая больше, наконец разделила с Кай'я Лэ свои воспоминания. Девочка собиралась рисовать звездное небо. Один раз в три года, когда оба солнца одновременно уходили за горизонт, а небо становилось совершенно темным, звезды можно было увидеть достаточно четко, чтобы перенести их на лист пергамента. И именно это девочка и собиралась сделать — она хотела нарисовать карту звездного неба. Карту, по которой их мир можно будет найти.

Оба солнца погрузились за горизонт уже почти полностью, и на небе, как брызги воды сквозь тончайший шелк, начали проявляться первые очертание созвездий. Грифель в руке девочки тут же заскользил по листу, размечая будущую карту на квадраты, чтобы потом по ней легче было ориентироваться. Занила, затаив дыхание, наблюдала за работой девочки. Звезды разгорались ярче, и грифель летал над пергаментом все быстрее. На листе проступили лишь первые, самые приблизительные очертания созвездий, но и этого было уже достаточно, чтобы Занила вновь с трудом сдержала изумленный вскрик. Эти очертания были ей знакомы! Тонкие линии далеких созвездий, набросанные рукой девочки, уверенно складывались в силуэт когтистой кошачьей лапы!

Занила подняла голову к небу, пытаясь и там разглядеть этот знак. Звезды ярко пылали на темно-синем глубоком бархате. Без условных линий, соединявших их друг с другом, уловить форму созвездия было сложнее. Но Занила уже видела ее однажды, и теперь не могла не заметить вновь. Звезды разгорались все ярче, будто огни, разбегаясь по бархату неба, складываясь в линии и символы, смутно знакомые... Нет, совершенно точно знакомые — такие же, как вспыхивали на стенах храма стаи, когда Сила Леса отвечала на призыв Кай'я Лэ!

Пол больно ударил по коленям. Занила пошатнулась, хватаясь за первое, что попалось под руку... и пальцы утонули в пушистом мехе. Кай'я Лэ открыла глаза. Прямо перед ее лицом оказалось покрывало, небрежно наброшенное на постель, а сама она вновь была в северомахейнском доме стаи, в спальне Вилисы и Минка. Их сын громко, в полную силу легких выражая свое неудовольствие, плакал на руках у женщины, но и Вилиса, и ее муж лишь улыбались, вряд ли желая сейчас услышать что-либо другое.

Они стояли по другую сторону широкой постели, Ледь же находился ближе к ней, всего в какой-нибудь паре аммов, будто, когда Занила внезапно упала, он бросился к ней, но так и не решился прикоснуться. Плечи оборотня были напряжены, руки стиснуты в кулаки с такой силой, что пальцы побелели. Мужчина стоял, подняв голову и тревожно оглядываясь по сторонам.

— Ты чувствуешь? — спросил он, взглянув на Занилу. — Сила Леса! Ее так много, что невероятно, как она вся умещается здесь!

Чувствует ли она?.. Кай'я Лэ невольно усмехнулась, поднимаясь с пола. Кожа казалась будто натянутой и очень чувствительной от невероятной концентрации энергии. Хотелось обнять себя за плечи, прячась от нее. Занила еще раз обернулась в сторону Минка, Вилисы и их сына, убеждаясь, что с последним теперь уже точно все хорошо, и махнула Ледю в сторону двери:

— Пойдем!

Оборотень встряхнулся всем телом, будто тоже пытался избавиться от ощущения густой покалывающей силы, заполнявшей комнату, и переспросил, повернувшись к Заниле и наконец перестав всматриваться в то, что просто невозможно было увидеть:

— Куда?

Кай'я Лэ нетерпеливо распахнула дверь:

— Туда, куда Сила Леса хотела, чтобы мы пошли.

* * *

Когда портал вывел их к храму стаи, ночь еще не кончилась. С вечера на границе Вольных княжеств Махейна и Равена, очевидно, шел дождь, потому что прелая прошлогодняя хвоя влажно хлюпала под ногами, а в воздухе висел густой и тревожно щекочущий ноздри аромат земли и сырой древесины. Небо было сплошь затянуто низкой пеленой облаков, не пропускавшей ни частички звездного света, так что темно было даже для зорких глаз двух высших оборотней, стремительно идущих от искривленного когда-то ударом молнии дерева в сторону возвышавшегося на другом краю поляны круга высоких массивных камней. И хотя силуэт храма (черной тенью на фоне черного неба) все же был различим, Занила ничуть не сомневалась: она бы нашла его и без помощи зрения — по одному лишь отсвету энергии, касавшемуся ее кружева, будто ласкаясь к ней.

Ледь шел слева и на полшага позади, то ли предоставляя Кай'я Лэ определять дорогу, то ли просто не успевая за ней. Занила с трудом сдерживала нетерпение. Пока они спускались от комнаты Минка и Вилисы во двор дома, пока пересекали его, пока шли до керемет выране [Керемет выране — в переводе с Древнего языка имеет два значения: "дерево" и "место, предназначенное для проведения ритуала".] — старого дуба, к которому были привязаны нити стационарного портала, — она лишь силой воли удерживала себя от того, чтобы не перейти на бег. В действительности останавливали ее лишь взгляды оборотней, встречавшихся им по пути. Сегодняшнюю ночь и так вряд ли можно было назвать спокойной, и вид несущейся куда-то со всех ног Кай'я Лэ мог слишком сильно встревожить стаю. Этого Занила не хотела... Не хотела попусту будоражить оборотней? Или не хотела, чтобы ее задерживали расспросами?

Ледь тоже ни о чем не спрашивал, оставляя Кай'я Лэ возможность все рассказать самой. Занила именно так и собиралась сделать — как только точно поймет, что же именно Сила Леса показала ей: мир, из которого они когда-то ушли? Или мир, в который однажды смогут вернуться?

Занила бесшумной тенью скользнула между двух колонн. Снаружи камень, когда она слегка задела его руками, был чуть влажным — будто в каплях осевшей росы — и пронзительно холодным. Внутри же круга, наоборот, если не теплым, то совершенно сухим, словно сконцентрированная в нем энергия согревала его. Вслед за Кай'я Лэ в храм вошел Ледь, а еще — Сила Леса. Ее присутствие по-прежнему ощущалось как никогда отчетливо, будто трепещущие крылья, стелящиеся за спиной, огромные, вздымавшиеся до самого неба. Крылья размером с целый мир. Сила Леса больше не пыталась соединить свое сознание с сознанием Занилы, но все равно ее теперешнее присутствие не было похоже на обычное равнодушное наблюдение, к которому Кай'я Лэ привыкла настолько, что иногда вовсе переставала замечать. Сейчас же Заниле казалось, что она самой кожей ощущает ее взгляд, внимательный, ждущий и требовательный. Даст ли ей Сила Леса новую подсказку, если уже продемонстрированных образов вдруг окажется недостаточно? Или предоставит, как всегда, самой пробираться сквозь дебри тайн?

Внутри храма было еще темнее, чем снаружи. Так темно, что даже Занила, несмотря на все свое нетерпение, остановилась. Конечно, она примерно помнила, сколько шагов от внешней стены до алтаря в центре храма, и могла бы найти его и на ощупь, но дальше без помощи зрения все равно не обойтись. Как она могла не подумать об этом раньше?..

— Сейчас, — произнес вдруг Ледь, заставив ее слегка вздрогнуть. Оборотень проскользнул мимо Хозяйки стаи внутрь храма, пересек его, ловко обогнув массивный алтарный камень, и принялся что-то делать у противоположной стены — Занила лишь слышала тихий шорох и различала смутные колебания — черной на черном — тени. Она уже собиралась спросить, что происходит, но в этот момент Ледь наконец нащупал выступ, открывавший тайник в полу храма. Плита с таким скрежетом, будто под нее никто не заглядывал пару сотен лет как минимум, отодвинулась в сторону, и оборотень, запустив в глубину тайника руку, вытащил оттуда факел. Сухо щелкнул кремень о кресало, и промасленная пакля вспыхнула, стремительно разгораясь и наполняя круг каменных колонн изнутри дрожащим золотым светом.

Занила с благодарностью кивнула Ледю и, не тратя больше времени, подошла к алтарю. Боковая поверхность камня сплошь была покрыта вырезанным в его толще сложным узором, и Кай'я Лэ потребовалась еще минута, чтобы среди переплетения сложных линий, углублений и завитков отыскать нужный выступ. Все же она не так часто бывала в храме, чтобы находить его мгновенно и безошибочно. Наконец, внутри сложного, наверняка не обходящегося и без магии устройства, что-то едва слышно щелкнуло, и Занила, переведя всю эту минуту сдерживаемое дыхание, положила руки на алтарную плиту и толкнула ее, сдвигая в сторону.

Та легко поддалась. Пожалуй, даже слишком легко с учетом ее размера и веса. Впрочем, к этой легкости Занила была готова и остановилась, как только сдвинувшаяся плита открыла нишу, выдолбленную в толще камня. Ледь, не дожидаясь ее просьбы, подошел ближе, подняв факел над алтарем, освещая книгу, лежавшую в тайнике под плитой. Кай'я Лэ обеими руками подхватила массивный фолиант и, толкнув бедром плиту на ее прежнее место, положила книгу сверху. Жест вышел немного неловким и уж точно отнюдь не соответствующим торжественности момента. Не зря, наверное, все ритуалы в храме полагалось проводить не меньше чем полудюжине оборотней. Но Занила точно знала, что на этот раз Сила Леса не обидится на них.

В тусклом факельном свете обложка книги матово поблескивала коваными уголками-креплениями и инкрустацией драгоценных камней: кроваво-красных, почти черных, насыщено-зеленых и прозрачных, словно самая чистая родниковая вода, светло-голубых. Наверное, в пересчете на человеческие деньги они стоили целое состояние, но здесь и сейчас сама подобная мысль казалась неуместной. Да, книга стоила дорого, но главная ценность ее была отнюдь не в драгоценных камнях и металле, и даже не в ее древности. Когда Занила искала артефакт по всем Вольным княжествам, вскрывала смертоносные магические ловушки, дралась за право обладать им, она считала, что главной ценностью было то, что книга являлась ключом, дававшим доступ к могуществу Силы Леса. Сейчас Кай'я Лэ знала, что была не права. Или, точнее, не совсем права... Нет, она не собиралась умалять значимости открывшихся с возвращением артефакта возможностей. Просто теперь она знала совершенно точно: главная ценность книги в том, что она содержала в себе, — в бесчисленных строках Древнего языка, вобравших в себя, казалось, все, что когда-либо знала стая. Именно за этим сокровищем она пришла сюда сегодня.

Занила отщелкнула замок, удерживавший фолиант закрытым, и осторожно, одна за другой, начала переворачивать хрусткие и высохшие от времени страницы. Перелистав едва ли десятую часть, она остановилась, найдя то, что ей было нужно. От нетерпения сердце колотилось высоко в горле, и Занила с трудом сдерживала себя, заставляя не торопиться. Она глубоко вздохнула, медленно выдохнула и, вновь набрав в легкие воздуха, начала читать с первой, украшенной изящной буквицей, строки ритуал вызова сущности Силы Леса, одновременно мысленно переводя смысл произносимых слов с Древнего языка:

"Та, что старше вечности. Та, что рождала миры. Та, что рождалась вместе с ними. Та, что спит зорко. Та, что видит мгновения вместо веков. Та, что идет вместе с нами, вслед за нами, указывая нам путь. Та, что пламенем танцует на нашей коже. Та, что струится по нашим жилам. Та, что ветром летит в наших крыльях. Та, что землей раскрывает нам объятия. Та, что дом. Та, что дорога. Та, что одну мы называем по имени... Приди!"

Занила мельком отметила недоумение на лице Ледя: обычно эти строки были самыми первыми для любого ритуала, предназначенными, чтобы разбудить Силу Леса, но сейчас она уже была здесь, внимательно смотрела и вслушивалась в каждое слово. К чему же тогда еще звать ее? Кай'я Лэ, не прерывая формулы вызова, едва заметно кивнула оборотню: она знает, что делает. Он ответил наклоном головы — почти зеркальным отражением ее собственного — и — с новой строчки, с нового вздоха — сплел свой голос с ее:

"Холодом первой росы, сладостью первого дождя, золотом первого солнца — каждым утром зовем тебя. Жаром мягкой земли, бегом быстрого зверя, криком птицы в чаше неба — каждым днем зовем тебя. Пряным привкусом дыма, огнем вина на языке, маревом пепельных сумерек — каждым вечером зовем тебя. Слепой и видящей ночью, улыбкой любимых губ, танцем звезд на лезвии клинка — зовем тебя... Пелетне сер ["Пелетне сер" — в переводе с Древнего языка: "Приди".]! Приди!"

Сила Леса, заполнявшая храм, вздохнула — Занила не смогла бы подобрать другого слова, чтобы описать, как волна густого и живого тепла скользнула по ее плечам, поднимаясь все выше и выше, разрастаясь, сгущаясь. От неимоверной концентрации силы стало уже трудно дышать, но и остановиться, перестать читать формулу заклинания было также невозможно.

"Ты заглянешь в наши глаза, и мы посмотрим на тебя в ответ... Приди! Пелетне сер!"

Волна энергии колючими искрами пробежала по коже, сорвалась с кончиков пальцев и — раньше, чем Занила успела оторвать взгляд от листа книги — вспышка серебристо-голубого пламени озарила весь храм. Вереницы огоньков побежали по стенам, будто вода (если бы вода могла течь снизу вверх) разливаясь по ним, высвечивая узор бесконечное множество раз переплетенных между собой символов. Занила уже видела это. Теперь оставалась последняя часть ритуала, после которой знаки на стенах сливались друг с другом, вычерчивая в камне символ оборотней и их стаи — отпечаток когтистой кошачьей лапы на фоне силуэта меча. Ледь набрал в легкие воздуха, чтобы прочитать эту, последнюю строчку: "Мы зовем тебя! Мы приглашаем тебя! Мы примем тебя! Дверь открыта — войди!", но Занила вдруг резко вскинула руку и, протянув ее над алтарем, прижала к губам оборотня:

— Не надо! Достаточно...

В глазах Ледя вновь отразилось недоумение, но он все же замолчал, прерывая ритуал, а потом, так же, как и сама Кай'я Лэ, обвел взглядом круг каменных колонн, будто никогда не видел храм раньше.

Теперь здесь было светло. Не как днем (голубоватое мерцание стен не имело ничего общего с солнечным светом), но и факел больше не был нужен. Камень колонн казался светло-серым, сияющим изнутри, а углубления орнамента — в темноте вовсе различимые лишь на ощупь — будто наполняло жидкое пламя. Занила не удержалась и, подойдя к одной из колонн, положила на нее руку. Она не знала, чего ждала: обжигающего жара или, наоборот, холода. В действительности ее кожа не почувствовала вообще ничего. Ощущение прошло сквозь нее — сразу к кружеву, и то отозвалось на соприкосновение с силой острым покалыванием и легкой судорогой. Захотелось одновременно сжать пальцы в кулак и до предела, до хруста в суставах, распрямить их... Слишком высокая концентрация энергии.

Занила не без усилия заставила себя опустить руку и повернулась к Ледю, внимательно наблюдающему за ее экспериментами. Сам оборотень попытки повторить их не предпринимал, быть может, оттого, что гораздо лучше и дольше знал, на что способна Сила Леса.

— Вот оно, — произнесла Кай'я Лэ. — То, что я увидела.

— Эти знаки? — слегка нахмурившись, переспросил Ледь. — Мы считали их какой-то разновидностью письменности Древнего языка. Что-то расшифровывалось, а что-то нет, но мы...

— Нет, это карта! — оборвала его Занила, решительно тряхнув головой. — Карта звездного неба в родном мире оборотней. Смотри! — Кай'я Лэ вновь шагнула к алтарю, но вопреки всем возможным ритуалам повернулась к нему спиной и от него, от точки центра храма, опять показала на стены. — Здесь, — она слегка топнула ногой по камню, будто обозначая место, — мир, из которого когда-то пришла стая, а так, — она вновь вытянула руку, будто повторяя контуры светящихся линий на стенах, — выглядит звездное небо над ним! Это все, это и это тоже, — она водила пальцем по воздуху, — созвездия. Кто бы и когда не строил этот храм, он не просто создавал артефакт для призыва Силы Леса, он хотел, чтобы мы помнили о нашем прошлом мире и — сколько бы ни прошло времени — могли в него вернуться! — Занила повернулась к Ледю. Сердце вновь колотилось в горле. Почему-то было страшно заглянуть в глаза оборотня. Что она будет делать, если увидит в их темной глубине сомнение или недоверие? Ведь у нее нет ни одного доказательства! Ничего, кроме... видения. — Это указание пути для нас! — повторила она.

Ледь качнул головой из стороны в сторону, отказываясь верить или прося еще немного времени?.. Уголки его губ дрогнули, будто не знали, какое выражение принять. Он провел рукой по лбу, отбрасывая назад вечно падающие на глаза непослушные пряди волос, и лишь потом вновь посмотрел на Занилу. Кай'я Лэ судорожно вздохнула, только теперь осознавая, что на два бесконечно долгих мгновения вовсе перестала дышать. Глаза Ледя ярче серебристого сияния силы, струящегося по стенам храма, пылали не насмешкой и не презрением, а счастьем, искренним воодушевлением и... какой-то абсолютно невыносимой жаждой! Как она могла сомневаться в нем? Не он ли когда-то сказал ей: ты сама — лучшее из всех возможных доказательств. А еще Занила вдруг впервые подумала о том, что Ледь, в отличие от нее, истинный высший оборотень — прямой потомок тех, кто когда-то пришел из родного мира стаи. И даже если оборотни и не помнили о его существовании, сам мир никогда по-настоящему не отпускал их!

— А что еще ты видела? Что тебе показала Сила Леса? — теперь уже голос Ледя звенел от с трудом сдерживаемого нетерпения, так что Занила не смогла не улыбнуться в ответ:

— Она показала мне сам мир. Два солнца в небе над ним. Короткие ночи и почти бесконечные дни. Оборотней, живущих, не скрываясь... — Занила остановилась, раздумывая, что еще рассказать, потом в свою очередь потерла рукой лоб. — Если честно, я не поняла многого. Сила Леса шептала мне про какие-то независимые орбиты для этих двух солнц... Я не знаю, что это такое, а она говорила, не объясняя, как о чем-то само собой разумеющемся, — Занила нахмурилась и отвернулась, раздумывая. Потом решительно тряхнула головой, вновь поднимая глаза на Ледя. — Что бы это ни было, не думаю, что это так уж важно! Ты ведь не хуже меня знаешь: чтобы найти что-то через энергетический уровень реальности, совсем не обязательно помнить до мельчайших деталей все характеристики или все повороты на пути. Достаточно знать что-то одно, но самое верное. Суть — иначе не скажешь! А эта карта звездного неба... — Занила судорожно вздохнула, будто нюхом чувствуя ту силу, что была разлита в воздухе. — Мне до сих пор кажется, будто я стою в той точке, откуда созвездия можно увидеть именно такими! Это как якорь, который я ощущаю внутри себя...

— Я знаю, — Ледь усмехнулся вдруг и, то ли не сдержавшись, то ли просто решив оборвать поток слов, совсем не характерный обычно для Хозяйки оборотней, шагнул к Заниле и, сжав ее лицо в ладонях, прижался губами к ее губам. Секунду казалось, что она отстранится, как бывало часто, увлекшись чем-то, забывала обо всем остальном, но Кай'я Лэ опустила веки, накрывая руки оборотня своими, будто не хотела, чтобы он отпускал. Из всех поцелуев, которыми они обменивались, этот, наверное, был самым невинным. Он ощущался так, словно Ледь вместе с дыханием хотел разделить с ней и то чувство, о котором она говорила, — тот крошечный огонек, зажегшийся где-то в районе солнечного сплетения, — точка связи с их родным миром!

— Ты пойдешь со мной? — прошептала Занила в губы мужчины. Ледь отстранился ровно на столько, чтобы можно было вновь заглянуть ей в глаза:

— Если ты знаешь, куда идти, — уголки его губ дрогнули, но в улыбку так и не сложились, и взгляд вновь стал серьезным. — Теперь у нас есть путь, и нам не придется открывать портал вслепую — это хорошо, — произнес он. — Но другая проблема никуда не делась, ведь так? Мы по-прежнему не можем вырваться из этого мира.

Кай'я Лэ на мгновение чуть сильнее сжала его руки, а потом отстранилась. Ее брови вновь сдвинулись к переносице, к вертикальной морщинке, пересекшей лоб.

— Уже четыре дня, как Кариджан отправилась к магам, — проговорила она. — Не знаю, сколько времени ей понадобится, но вряд ли она станет тянуть. В конце концов, это в ее интересах...

— Ты веришь ей? — не дожидаясь продолжения, переспросил Ледь. Занила собиралась кивнуть или пожать плечами — она не успела решить, потому что по ее позвоночнику вдруг пробежала неприятная волна горячей дрожи, мгновенно обрывая все мысли, а потом какая-то ниточка дернула ее вперед и вниз. Ощущение было чем-то похоже на уже испытанное ей сегодня ночью падение в сознание Силы Леса, только значительно слабее: не полное погружение в видение, а просто образ, мелькнувший на самой границе мыслей: Намо! А еще знание, пришедшее извне, но мгновенно превратившееся в уверенность: ему нужна ее помощь! Немедленно!

— Намо!.. — почти беззвучно выдохнула Занила, одновременно раскрывая свое кружево, чтобы начать строить портальный переход. Однажды оборотень уже вызывал ее так. Тогда маги напали на догатский дом стаи, и сам он едва не погиб. Сейчас в посланном Намо мысленном образе Кай'я Лэ не ощущала ни боли, ни отчаяния — только абсолютно уверенное знание того, что случилось нечто важное!

— Где он? — уточнил Ледь, кажется, в очередной раз поняв все без слов и уже окружая храм энергетическим карманом, чтобы можно было уходить, не боясь оставить его без защиты.

— В доме стаи, — ответила Занила. Хотела добавить, что пока с Намо все в порядке, он не ранен, но не стала: Ледь старательно не смотрел на нее, но все равно ей показалось, что в темных глазах оборотня чересчур мало беспокойства. Зато чересчур много досады. Реагировал бы он иначе, переживал ли сильнее, если бы Кай'я Лэ позвал на помощь кто-то другой из ее стаи? А сама она не торопилась бы меньше?..

Открывая пространственный переход, Занила уже знала, что на оба эти вопроса ответ, вероятно, будет один.

* * *

Хотя Кай'я Лэ и чувствовала, что Намо находится где-то в округе дома, она не стала активировать стационарный пространственный переход, по которому они пришли сюда. Занила не хотела терять ни минуты времени, поэтому нацелила портал непосредственно на самого оборотня. В последнее мгновение вспомнилось, как несколькими днями ранее она вываливалась из такого перехода под ноги Ледю... Но, то ли Кай'я Лэ раз от разу училась лучше управляться с пространственной магией, то ли им просто повезло, — выход портала открылся аммах в пяти от высшего оборотня, на крошечной полянке посреди леса.

Когда Занила и Ледь выходили из храма, ночь уже почти закончилась. Здесь же, на многие фарсахи западнее, о близящемся рассвете говорило лишь начинавшее светлеть небо, но и его почти не было видно сквозь густо переплетенные между собой ветви деревьев. Бледный свет разгорающегося утра едва доходил до земли, и весь, до краев, лес был залит странными коричневатыми сумерками. Впрочем, может быть, так лишь казалось из-за сырой, еще не успевшей покрыться молодой травой, темно-коричневой земли и влажно блестящего от обильной росы слоя прелых листьев, густо укрывавшего ее.

Поляну Занила не узнала: поляна и поляна — одна из тысячи таких же в бескрайних лесах Вольных княжеств. И все равно, она безошибочно определила, где конкретно они оказались — на самой границе земель стаи. Эту самую границу — сигнальное энергетическое кружево, оплетавшее деревья всего в каких-нибудь четырех аммах от поляны, Кай'я Лэ ощущала как прикосновение тепла к своей коже. Защиту вокруг земель стаи она установила несколько месяцев назад, но ощутить чье-то вторжение в пределы их территории могла не только она сама, но и другие высшие оборотни стаи. Не поэтому ли и Намо оказался здесь?..

Оборотень сидел прямо на земле под одним из деревьев, прислонившись спиной к его широкому стволу, а у него на коленях лежало... Нет, все же лежала. Заниле потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, кого же Намо, крепко обнимая, держал на руках. И дело здесь было вовсе не в неверных предрассветных сумерках, а в том, что в худом изломанном теле, покрытом начавшей засыхать или еще сочащейся кровью, очень мало осталось от человека. А еще меньше — от магички Кариджан.

Ощутив всплеск силы от раскрывшегося рядом с ним портала, Намо тревожно вскинул голову, потянувшись к длинному кинжалу, лежавшему на земле возле его бедра, но, узнав Кай'я Лэ, тут же опустил руку.

— Ее принесли двое магов, — не тратя времени на приветствия и объяснения, о ком он говорит, произнес оборотень. — Я ощутил, как кто-то пересек границу наших земель, а когда добрался сюда, нашел ее, — он чуть крепче сжал руки на плечах, обтянутых темной и заскорузлой от засохшей крови курткой. Кариджан не пошевелилась — она была без сознания. Или?.. — Они бросили ее там, где мы бы обязательно на нее наткнулись, — добавил Намо. — Я не стал их преследовать — все, что они хотели сделать, они уже сделали, — голос оборотня ощутимо подрагивал на самой грани рычания от с трудом сдерживаемого гнева. Занила стиснула кулаки. В этот момент она чувствовала то же самое — беспомощность и темной обжигающей волной поднимающуюся с самого дна души ярость! Кариджан не была еще членом ее стаи, но она была ее... Нет, не так — без продолжения. Просто ее! Это Занила отправила ее к магам. Это для нее Кариджан должна была раздобыть информацию... Очевидно, что-то пошло не так, раз маги догадались о предательстве девчонки. В темном, будто стылая зимняя вода и таком же неподвижном взгляде Намо, Кай'я Лэ отчетливо читала: он также догадывается об этом. Как и Ледь, замерший за ее спиной. И то, что ни один из троих оборотней не стал озвучивать свои мысли, отнюдь не значило, что они не были друг с другом согласны.

Занила пересекла поляну, опустившись на колени по другую сторону от неподвижного тела девчонки. Прошлогодняя листва ощущалась мягкой и сырой, платье мгновенно промокло, а острый прелый запах, висевший в воздухе, стал еще сильнее. Но все это Кай'я Лэ вряд ли заметила. Она наклонилась над магичкой, вглядываясь в худое треугольное лицо. Сквозь корку засохшей крови оно казалось бледным до синеватой серости.

— Ты почувствовал вторжение в наши границы магов и отправился сюда один? — раздался за спиной Занилы голос Ледя. Тот обращался к Намо, и оборотень, подняв голову, посмотрел на него над плечом Кай'я Лэ.

— Да, отправился. И не стал собирать отряд: если бы нападение было серьезным, кто-то из высших оборотней должен был остаться, чтобы открыть порталы и увести остальных в надежное место.

— А ты, значит, решил поиграть в героя: отвлечь на себя внимание врага, задержать? — голос Ледя больше не казался спокойным, он насквозь был пропитан сарказмом пополам с едва сдерживаемой яростью. Намо вздрогнул так, что Занила, стоявшая на коленях совсем близко от него, это заметила, но оборотень был из тех, в ком чужая ярость могла вызвать лишь один отклик...

— А если и решил, что с того? Или завидуешь?

...Собственную ярость.

— Замолчите вы оба! — рыкнула Кай'я Лэ и, будто сама выполняя собственный приказ, добавила уже значительно тише. — Я не чувствую, жива ли она еще.

Одежда Кариджан — те самые холщовые мужского покроя штаны и рубаха и подбитая мехом куртка, что были на ней и несколькими днями раньше, когда она отправлялась из Северограда, — были изодраны настолько, что язык не поворачивался назвать их иначе, как лохмотьями. Возникало такое ощущение, будто держались они на одном воспоминании о своей изначальной форме... Ну, может быть, еще за счет крови, обильно пропитавшей ткань, кожу и склеившей сосульками мех. Сквозь прорехи было видно тело девчонки, сплошь покрытое тонкими длинными то ли царапинами, то ли разрезами, а еще какими-то странными багрово-алыми с черным ободком пятнами — будто ожогами, но не от огня, а от... Занила сглотнула, каким-то внутренним — не звериным даже, а еще более глубоким — чутьем, поняв, что именно видит перед собой — ожоги от магии! Талгат и его подручные не просто хотели убить Кариджан — они наказывали ее за предательство. И они хотели, что Хозяйка оборотней догадалась об этом!

Жива ли еще девчонка?..

Занила прикрыла глаза, вслушиваясь в свои ощущения. Кружево Кариджан изначально было слишком слабым, чтобы пытаться уловить ток силы в нем. Запах крови перебивал все остальные на аммы вокруг, но Занила не пыталась ощущать энергию и не нюхала воздух — она слушала. В сонной тишине предрассветного леса она искала всего один звук — тихое биение сердца. Она чувствовала присутствие Ледя позади себя, Намо совсем близко рядом с собой... Дальше... Дальше! Занила судорожно сглотнула, ощутив как крошечную птицу в ладонях то, что она искала, медленное и неровное, будто сомневающееся, биться дальше или перестать, сердце магички!

Кай'я Лэ протянула руку, прижимая кончики пальцев к ее шее. Пульс едва заметно бился, но кожа ощущалась чуть влажной и совершенно ледяной.

— Я вижу только царапины, — нахмурилась Занила. — Откуда же тогда столько крови? Кожа настолько холодная, будто в теле ее совершенно не осталось.

— У нее весь живот — один сплошной синяк, — откликнулся Намо. — Похоже, несколько ребер сломано. Если одно из них проткнуло легкое...

— Если бы одно из них проткнула легкое, она бы уже умерла! — решительно отрезала Занила, хотя в действительности вовсе не ощущала той уверенности, с которой говорила. Кажется, пора было сожалеть, что в стае нет ни одного самого обычного, человеческого, лекаря. У оборотней, управляя энергией в их кружевах, Кай'я Лэ была в состоянии вылечить практически любую болезнь или рану, но кто же мог предположить, что однажды помощь понадобится тому, кто энергетического каркаса просто не имеет?

Занила все же потянулась к полам куртки Кариджан, собираясь сама посмотреть на те кровоподтеки, о которых говорил Намо. Она как раз отодвигала влажную и липкую от крови замшу, когда из-под куртки в рыхлую листву на земле выпало что-то небольшое и светлое. Занила потянулась, подобрав туго свернутый пергаментный свиток, в нескольких местах также перепачканный алыми пятнами — кто бы ни положил его за пазуху Кариджан, о его чистоте и сохранности он явно беспокоился в последнюю очередь.

Ледь и Намо смотрели на свиток в руках Кай'я Лэ с искренним недоумением, так что не было никакой нужды спрашивать у них, что это такое, — они, так же как и сама Занила, не имели об этом ни малейшего представления. Кай'я Лэ нетерпеливо, не развязывая, сдернула шнурок, стягивавший пергамент в трубочку и развернула его. В нескольких местах кровь пропитывала пергамент насквозь, но текст письма бурые пятна почти не затрагивали. Почерк был Заниле не знаком, но уже первых прочитанных строчек оказалось достаточно, чтобы Кай'я Лэ больше не сомневалась, кто является автором этого послания.

"Я ошибся, оборотень, — Талгат, глава Совета магов Тивириллы, как всегда не утруждал себя приветствиями. — Я ошибся, но в этом, вероятно, только моя вина. Глупо и наивно было предполагать, что разговор на развалинах храма моих Богов заставит тебя отказаться от твоей идеи. Сейчас я понимаю: ты не изменила бы своего решения в независимости от того, какие еще тайны я бы тебе раскрыл. И дело даже не в самих тайнах, а исключительно в тебе. Ты просто не из тех, кто может отступить, кто в состоянии вовремя понять, что проще, лучше и безопаснее отказаться от своих планов. Я потратил много часов, чтобы узнать о тебе все, и теперь я точно знаю: ты из тех, оборотень, для кого факт достижение цели становится порой важнее самой этой цели! Тебе приходит в голову какая-то идея, она кажется тебе удачной, и ты начинаешь воплощать ее, ставя на кон человеческие жизни, разрушая города и втягивая в кровавые войны целые континенты! "Громкие фразы" — ты хочешь сказать? Но так ли уж они далеки от истины? Ты идешь к своей цели на крыльях собственной силы, и тебе не важно, чего это будет стоить, сколько людей погибнет лишь для того, чтобы ты, оказавшись на новой вершине, начала выбирать новую цель...

Хотя я все же верю, оборотень, что однажды это изменится. Просто за очередную цель тебе придется заплатить жизнью кого-то, кто будет тебе по-настоящему дорог. И я сделаю все, оборотень, приложу все возможные усилия, чтобы этот миг наступил как можно скорее! И нет, я не тешу себя иллюзией, что моя дочь станет для тебя такой потерей. Хотел бы я сказать, что Кариджан была глупа или наивна. Но она просто сделала свой выбор, а единственное, что могу сделать я — это гарантировать, чтобы тебе, оборотень, ее жизнь также не досталась!

Да и еще, оборотень, ей ничего не удалось узнать".

Занила опустила руку с зажатым в ней судорожно сведенными пальцами листком пергамента. Потом, словно очнувшись наконец, вздрогнула и протянула его Ледю: оборотень должен знать, что там написано. Как и Намо тоже должен — о том, что девчонка Кариджан, решившая перестать быть магом, чтобы войти в стаю оборотней, — дочь их самого главного врага!

Наверное, Заниле следовало испытывать недоумение, трясти головой и повторять: такого не может быть, но ни того, ни другого, ни третьего не было. Кай'я Лэ упорно казалось, что чего-то подобного она и ожидала, что поведение магички то и дело цепляло ее внимание какими-то странностями. Например, тем, как она каждый раз запиналась на мгновение прежде, чем назвать Талгата по имени или титулу. Теперь Занила понимала, что эта секундная пауза пустотой возникала на том месте, где Кариджан привыкла говорить "отец". А еще глаза девчонки... Нет, они не были точной копией глаз Талгата, но в них столь же невозможным образом сочеталась темный свет с яркой тьмою.

Глаза, которые сейчас, болезненно широко распахнувшись, в упор смотрели на Кай'я Лэ!

Очевидно, Кариджан очнулась достаточное время назад, чтобы видеть, как Занила читала письмо. И, вероятно, она знала, что в нем, — ничем иным страх, наполнивший темно-фиолетовые глаза так, что не осталось места даже боли, Кай'я Лэ объяснить не могла. Потрескавшиеся, обнесенные кровавой коркой губы магички дрогнули, проталкивая слова:

— Сделай быстро... — едва слышно выдохнула Кариджан. Занила нахмурилась: в голову не приходило ни одной идеи, о чем может просить девчонка. Очевидно, Кариджан верно истолковала недоуменно сдвинутые брови Кай'я Лэ, потому что, набрав воздуха в легки, сквозь боль в сломанных ребрах заговорила вновь. — Я действительно хотела стать одной из вас, но я все же врала тебе. А теперь ты знаешь, кто я такая, и убьешь меня... Так что сделай это побыстрее.

Уголки губ Занилы поползли вверх в несдерживаемой, но совсем недоброй усмешке. Она подняла взгляд на Намо, наконец-то тоже получившего возможность прочитать письмо, и теперь хмурящегося и кусающего губы с теми же эмоциями, что и сама Кай'я Лэ несколькими минутами раньше.

— У тебя есть чаша или что-нибудь наподобие? — спросила она. Конечно, можно было перенести Кариджан в дом, но, судя по состоянию магички, Занила опасалась, что та может до него просто не дотянуть. Вопрос Кай'я Лэ оказался настолько неожиданным для оборотня, что пару мгновений тот просто смотрел на Занилу, потом усмехнулся в ответ и раскрыл энергетический карман, вытянув прямо из воздуха, плоскую серебряную с чеканным узором по бокам миску, а еще небольшой кинжал с тонким трехгранным лезвием. Занила подумала, что потом обязательно спросит у оборотня, всегда ли он носит с собой все необходимое для ритуала инициации, но сейчас она просто приняла из его рук нож и чашу. — Конечно, тебе нужно было сразу же сказать, кем ты приходишься Талгату, — проговорила Кай'я Лэ, вновь наклоняя лицо к Кариджан. — Потому что такой шанс я ни за что не упущу!

Занила сдвинула свой плащ, обнажив левую руку до локтевого сгиба, приставила кончик кинжала к внутренней стороне запястья — к тому месту, где отчетливо — даже в предрассветной полутьме — проступали синие жилки и, надавив, взрезала кожу, выпуская в подставленную Намо чашу струйку горячей ярко-алой крови. Кариджан ничего не говорила, не шевелилась и, кажется, даже перестала дышать. Занила чувствовала на себе ее горящий нетерпением взгляд, не упускающий ни малейшего движения Хозяйки оборотней, но сама в ответ не смотрела: она и так совершенно точно знала, что прочитала бы в глазах магички. Кариджан, наверняка, сейчас думала о том, что ради достижения цели вполне можно рискнуть и жизнью.

И да, Талгату, определенно, стоило бы увидеть этот взгляд.

Глава 3. Вкус ярости

Стена силы вздыбилась всего в какой-нибудь паре аммов от края поляны, горячей и колючей волной прокатившись по кружеву Кай'я Лэ. Занила вздрогнула, лишь чудом не выбив из пальцев Намо серебряную чашу, которую так старательно наполняла, и огляделась вокруг. Вспышка энергии уже погасла — так же внезапно, как и обрушилась на нее, продолжая лишь легкими затухающими колебаниями пробегать по нитям энергетических потоков, но Занила еще чувствовала внутри себя ее отзвуки. А вот двое других оборотней, судя по их лицам, не ощутили ровным счетом ничего! Ничего не заметили — кроме странного поведения самой Кай'я Лэ. Занила вновь прислушалась к дрожи энергетических потоков. На атаку это, определенно, похоже не было. А раз Ледь и Намо ничего не почувствовали, значит, враг — кто бы он ни был — не пересек защитный контур вокруг земель стаи — он всего лишь по неосторожности чересчур близко подошел к нему! Вторжение в земли стаи мог почувствовать любой высший оборотень, но только Занила, собственными руками и собственным кружевом создавшая каждую нить, ощущала даже простое приближение врагов к ее щитам!

Маги!.. Кай'я Лэ ни мгновения не сомневалась, что это именно они: на человека, лишенного зачатков силы, энергетический контур не среагировал бы столь бурно, а оборотней — своих — пропустил бы. Значит, маги... Занила почувствовала, как поднимающаяся волной ярость заставляет стиснуть челюсти и крепче сжать в пальцах рукоять кинжала. Маги... И, вероятно, те самые, что принесли Кариджан. Они не сбежали, как предположил Намо, и Занила могла бы поклясться, что причиной тому было отнюдь не простое любопытство. Они исполняли приказ — Талгат хотел знать, какой будет реакция Хозяйки оборотней, что она скажет и сделает!

Занила текучим и плавным настолько, что даже листья не зашуршали, движением поднялась на ноги.

— Маги где-то рядом. Я чую их! — тихо, одним движением губ прошептала она. Потом перехватила из пальцев Намо уже готовую для инициации чашу и протянула ее Ледю. — Закончишь здесь вместо меня? — спросила Кай'я Лэ. В действительности она едва не сформулировала вопрос: справится ли он без нее, но вовремя остановилась. В способностях высшего оборотня и бывшего Кай'е Лэ стаи она не сомневалась ни мгновения. Все зависело лишь от того, захочет ли Ледь заменить ее и довести до конца то — откровенно говоря — весьма сомнительное предприятие, в которое она ввязывалась.

Маги, очевидно, тоже почувствовали тот момент, когда по неосторожности вторглись в защитный периметр владений стаи, и, сразу же отступив назад, теперь предусмотрительно держались в стороне. Или, может быть, догадались, что их засекли, и уже убегали прочь. Занила почти физически ощущала, как одна за другой утекают мгновения драгоценного времени! Она с трудом удерживала себя от того, чтобы не начать обшаривать взглядом постепенно светлеющий лес в поисках притаившихся там теней. Она выдержала взгляд Ледя и отвернулась не раньше, чем оборотень согласно кивнул, а его пальцы сомкнулись, аккуратно обхватывая чеканные бока чаши.

— Иди!

За ее спиной шевельнулся Намо, очевидно, собираясь отправиться вместе с ней, но тело вновь потерявшей сознание Кариджан, лежавшее на коленях оборотня, не дало ему подняться сразу же. А Заниле этих двух мгновений промедления как раз хватило, чтобы, выхватив меч из энергетического кармана, уже нырнуть в смыкавшийся вокруг поляны лес, тут же скрывшись среди деревьев. Сегодня она справится без Намо — добыча не так велика, чтобы делить ее на двоих!

Небо от края до края стремительно наливалось серебристо-серым сиянием наступающего дня. Под кронами деревьев тоже становилось светлее, но тени от переплетенных ветвей и влажных коричневых стволов, будто затевая какую-то неведомую игру с Хозяйкой стаи, наоборот, становились длиннее и гуще. Заниле казалось, что она не бежит вперед, обтекая возносящиеся вверх деревья, а летит по поверхности океана: шаг — и она на освещенном гребне волны; шаг — и тонет в провале мрака.

Бежать было легко. Даже длинный меч, зажатый в руке, не мешал, а наоборот помогал держать равновесие на крутых поворотах. Занила не чувствовала ни его тяжести, ни усталости после бессонной, совершенно безумной ночи. Ее затопило ощущение погони — той радостной ярости, что она любила, наверное, больше всех других эмоций. Того предвкушения схватки, что с легкостью выжигало сомнения, и неуверенность, и ощущение беспомощности. Да, именно за них — за все то, что она испытала за сегодняшнюю ночь — за едва не умершего у нее на глазах ребенка Вилисы; за тайны, которые ей приходилось собирать по кусочкам; за кровь Кариджан на своих руках — за это Занила собиралась отомстить магам! И это чувство — мести, почти уже ухваченной кончиками пальцев, — ей нравилось. Это была радость цвета яростного пламени, радость со вкусом крови на губах!..

Маги — стоит отдать им должное — сориентировались мгновенно: они бросились бежать прочь в ту же секунду, когда Хозяйка оборотней сделала шаг от поляны. Расстояние между ними и Кай'я Лэ в тот момент было около трех десятков аммов — вполне достаточно, чтобы скрыться в густом лесу, где уже в полудюжине шагов от себя среди древесных стволов и разросшегося подлеска ничего невозможно разглядеть; просыпающиеся зверье и птицы наполняют воздух вокруг шебуршанием и свистом, и даже самый чувствительный нюх высшего оборотня оказывается захвачен врасплох ароматами прелой прошлогодней листвы, влажной земли и новой, только-только пробивающейся на поверхность зелени. На это они и рассчитывали. Но Занила не пыталась смотреть, или ловить звук их шагов, или принюхиваться к запахам, наполнявшим лес — ни то, ни другое, ни третье ей просто не было нужно. Сила Леса по-прежнему летела крыльями за ее спиной, стелясь по воздуху, поднимаясь к вершинам деревьев, упругой волной огибая их ветви, ощущая каждую хвоинку, каждую начинающую набухать почку, и вновь спускаясь до самой земли. Она перемешивалась с потоками энергии, паутиной оплетавшими весь лес, настолько плотно, что Занила не могла разобрать, где кончается одна и начинается другая. Этого она не ощущала — зато Кай'я Лэ совершенно точно чувствовала, где в настоящий момент находятся маги!

Это невозможно было описать словами... Как ярко пылающее пятно на фоне ровной зелени леса — но видное не глазами, а отраженное где-то на внутренней поверхности век. Как запах, который ловили не раздувающиеся ноздри, а который проникал напрямую в мозг. Как прикосновение — но не к коже, а глубже, задевая сразу само кружево. Даже если бы Занила захотела избавиться от этих ощущений, она бы вряд ли смогла. Она просто точно знала, где находятся маги. Как знали это деревья, мимо которых они пробегали. Как знала земля, на которую наступали их ноги. Как знал воздух, который они вдыхали в свои легкие. Как знали это потоки энергии, ощущавшие их защищенные магией доспехи... Как знала это Занила. И никак иначе.

Кай'я Лэ ощутила, что маги в какой-то момент побежали быстрее, а потом один вдруг свернул, резко уходя влево! Ощущали ли они своего преследователя, как она ощущала их; знали ли, что в погоню пустилась только одна Хозяйка стаи и никто больше, но попадаться им явно не хотелось. Разделившись, они намеревались заставить ее выбирать, а, если получится, и вовсе сбить со следа. Занила знала, что всего в паре сотен аммов впереди лес пересекала дорога, ведущая от владений стаи к человеческим землям. Если маги не пришли пешком из самой Тивириллы (что вряд ли) и не прибыли порталом к границе земель стаи (что тоже маловероятно, иначе Кай'я Лэ бы почувствовала их магию), то какой-то путь они, наверняка, проделали верхом. Окажись Занила на их месте, она бы оставила лошадей именно на дороге (дальше через лес верхом просто не проехать). Если маги доберутся до лошадей, тем более, если они разделятся, поймать их будет куда сложнее!

Занила тихо, не сбивая дыхания, но оттого не менее яростно рыкнула и потянулась к ниточке силы, уходящей вперед.

С каждой новой попыткой беспортальные пространственные переносы давались ей все легче. На этот раз ее тело и вовсе все сделало само, сжав до одного мгновения и уход Кай'я Лэ с физического уровня реальности, и растворение ее кружева в энергетическом потоке, и завершение смены облика, вновь сформировавшее человеческое тело и даже проведшее через обращение одежду и оружие. И расстояние в несколько десятков аммов тоже сжалось до одного мгновения.

Занила судорожно втянула воздух в легкие, заново учась дышать, но еще раньше она выставила перед собой меч, готовясь отразить возможную атаку магов. Перемещение стоило ей секундной потери ориентации, но даже сейчас Кай'я Лэ отнюдь не была совершенно беззащитна. И тому, кто нападет на нее первым, повезет об этом узнать! Занила быстро огляделась по сторонам. Энергетический поток вынес ее на прогалину посреди леса (не поляну даже — всего пару аммов шириной). А дорога, очевидно, проходила совсем близко: впереди между деревьями было заметно светлее. Кай'я Лэ успела порадоваться, что не врезалась ни в один из близко стоящих древесных стволов, а в следующее мгновение все лишние мысли остались в стороне, потому что она, наконец, увидела своего противника!

Маг вылетел из-за деревьев прямо на нее. Высокий мужчина, плотно сбитый и широкий в плечах. Он резко замер, будто налетев на невидимую стену, увидев прямо перед собой Хозяйку оборотней, а Занила на какое-то мгновение усомнилась, что перед ней именно маг: мужчина был облачен в кожаные пластинчатые доспехи — совсем не такие, как она привыкла видеть на воинах Талгата. Но уже в следующую секунду она ощутила сияние энергии, разливающееся вокруг мужчины и неприятно покалывающее ее кружево. А в кожаных доспехах бегать по лесу действительно куда удобнее, чем в литых стальных. Да и некому больше было взяться так близко от владений стаи! Мужчина, очевидно, понял, что схватки ему сегодня не избежать, и, не пытаясь вновь скрыться за деревьями, потянул из ножен на бедре свой меч, но Кай'я Лэ, не собираясь оставлять за противником первый удар, уже летела вперед.

Она ударила сверху вниз и справа налево — без каких-то особых ухищрений, зато вложив всю силу энергии, скопленной в нитях ее кружева в это движение. Доспехи мага — пусть и кожаные — были укреплены магией, и простая — даже самая острая сталь — не справилась бы с ее защитой! Воздух там, где сила столкнулась с силой, прогнулся и задрожал маревом. Кай'я Лэ раскрыла кружево, без остатка и жалости черпая из него энергию и наполняя ею лезвие своего меча. Ее удар должен достичь цели! У нее нет времени на долгие сражения, пока второй маг удирает прочь!

Ее противник отшатнулся назад, давая себе чуть больше пространства, и в последнее мгновение все же успел вытянуть свой меч из ножен. Времени для хорошего замаха у него уже не оставалось, и он ударил, не перехватывая клинок, снизу вверх — лишь бы подставить клинок под стремительно несущийся на него меч Кай'я Лэ. Сталь столкнулась со сталью, наполнив лес вокруг пронзительным, резанувшим по ушам звоном и рассыпав по воздуху бледные и почти невидимые в свете разгорающегося утра искры. Занила нажала, пытаясь продавить защиту мага, но ее кружево, всего мгновение назад опустошенное, еще не успело заново наполниться энергией, а без нее она была куда слабее мужчины почти в два раза шире и тяжелее ее самой! Маг крутанул запястьем, заставляя клинок Хозяйки оборотней, не причинив ему вреда, соскользнуть вниз, и вновь сделал шаг назад — не потому, что собирался отступать, а просто освобождая себе место для следующего удара.

На этот раз он, почти с точностью повторяя первую атаку Кай'я Лэ, занес меч над головой. Занила не знала, на что он рассчитывал: что она отобьет его удар, или что попытается увернуться... Она не сделала ни того, ни другого. Вместо этого оборотень перехватила свой меч и — не ударила — а как копье толкнула его вперед, метя в живот мага! Любые доспехи, даже защищенные магией, гораздо хуже держат колющий удар, чем рубящий. Особенно, если его не получается отразить. А маг не мог — просто не должен был успеть — среагировать!..

Занила так и не поняла, каким образом ему это все же удалось. Просто в следующее мгновение ее клинок вместо того, чтобы протолкнуть упругую защиту пластинчатого доспеха и глубоко погрузиться в податливую человеческую плоть, вдруг вновь натолкнулся на стальную преграду. А Кай'я Лэ с расстояния всего в каких-нибудь пару тефахов заглянула в глаза мужчины. В них не было столь обычного опьянения схваткой; не было ни страха, ни, наоборот, излишней уверенности (как правило, одинаково губительных). Была лишь какая-то невероятно серьезная решимость... Маг не просто знал, с кем свела его схватка на лесной опушке, он совершенно точно представлял, насколько серьезным противником является Хозяйка оборотней... Талгат, отправляя своих гвардейцев доставить послание, рассказал об этом. А говорил ли он, что отправляет их на смерть?

Занила перехватила меч двумя руками (благо длина рукояти позволяла) и толкнула его прочь от себя — наполовину оттолкнула мага, наполовину отступила сама — и замахнулась для следующей атаки. Правда, завершить ее не успела... Удар — по ощущениям, будто огромным молотом — обрушился ей на спину, точно по левой лопатке, выбив воздух из легких и заставив пошатнуться! Первой мыслью, мелькнувшей в голове Кай'я Лэ, было: "Хорошо, что по левой. По правой — не удержала бы меч". И только после нее — второй — о том, что удар все же не достиг цели. Били не молотом, а магией, и если бы не Сила Леса, вновь развернувшая свои крылья за спиной и принявшая на себя, как на щит, большую часть смертоносного заклинания, от Хозяйки оборотней сейчас, вероятно, уже осталось бы лишь несколько дымящихся головешек!

Кай'я Лэ развернулась стремительно, одновременно решительно зовя к себе Силу Леса: если она хочет выжить, ей некогда ждать, пока ее кружево наполниться само! Энергия подчинилась легко, будто ей только и требовалось, что приглашение Хозяйки оборотней. Занила на миг с силой зажмурила глаза, борясь с накатившим от избытка энергии головокружением, а долю секунды спустя вновь распахнула их, отыскивая взглядом того, кто нанес удар.

Второй маг стоял там, где прогалина заканчивалась, переходя в пологий спуск к дороге. Что бы ни заставило его передумать, но он не убежал, воспользовавшись задержкой Кай'я Лэ, а вернулся на помощь своему товарищу. Одетый в точно такой же пластинчатый кожаный доспех он, в отличие от первого мага, был вооружен лишь парой кинжалов, да и те все еще оставались в ножнах на поясе. Зато его кружево сияло энергией как маленькое солнце. Даже с расстояния в пару десятков аммов это ощущалось как прикосновение к чистому пламени. Кожа Занилы вопила о том, что сгорает, покрываясь волдырями и обугливаясь!.. Кай'я Лэ мысленно прикрикнула на себя: это ложь! Что бы ей ни казалось сейчас — просто ложь! Для нее, вместившей в свое кружево всю Силу Леса, просто не существует такой энергии, с которой она не могла бы справиться! В этом мире — не существует.

Маг поднял руки, сцепляя пальцы на уровне груди, и Занила поняла: времени раздумывать, что она собирается делать дальше, просто нет.

Между пальцами мужчины начал зарождаться шар ядовито-розового сияния, но Кай'я Лэ не собиралась позволять ему закончить заклинание. Она уже на собственной шкуре (в прямом смысле этого слова) убедилась, на что способен ее новый противник. Ее кружево вновь было наполнено. Сила Леса пульсировала как второе сердце, растекаясь по нитям, и сейчас она вся пригодиться ей. Занила подняла левую руку, разворачивая ее ладонью вверх и до предела, до занывших косточек, выгибая пальцы. Энергия тут же устремилась к ней, горячим комком собираясь в углублении на ладони. Следовало еще подождать... Вот только времени как всегда не было!

Занила резко сжала кулак, вцепляясь пальцами в сгусток силы, а потом дернула кистью, будто замахиваясь. Энергия, послушная ее воле, развернулась упругим толстым хлыстом, совершенно невидимым с физического уровня реальности, зато явственно — как ядовито-огненная змея — ощутимым с энергетического, и устремилась в сторону мага. Тот вздрогнул. Даже с расстояния в полтора десятка аммов Занила видела, как расширились его глаза. Сияние магии в его руке тут же погасло, но не растворившись бесследно, а будто втянувшись назад. Или — если еще точнее — растекшись вниз по руке мага и дальше — еще одним слоем защиты по его доспехам. Кажется, он тоже, как и сама Кай'я Лэ, не склонен был недооценивать своего противника.

Маг попытался отступить и укрыться за стволом дерева, но энергия по физическому уровню реальности перемещалась практически мгновенно. Жгут силы врезался в него, но не ударил, как планировала Занила, а отклонился в сторону по поверхности щитов, огибая. Что ж... Как'я Лэ ощутила, как яростная радость в ее крови приобретает совершенно новый оттенок вкуса... Что ж, так тоже должно получиться неплохо!

Раньше, чем тот успел сообразить, что происходит, хлыст обвил тело мага, тугой, едва позволяющей дышать петлей, сжавшись вокруг его ребер, а Занила резко дернула рукой вверх и в сторону. Если бы в пальцах она держала самый обыкновенный кнут, так она бы замахивалась для нового удара, но сейчас эффект вышел совсем иным. Жгутом чистой упругой силы тело мага вздернуло в воздух. Тот закричал, потянувшись к каким-то амулетам на груди, но Кай'я Лэ вновь дернула руку, и энергетический хлыст со всей силы впечатал тело мага в ствол дерева!

Крик оборвался. Энергия тоже — будто выполнив свою задачу — рассыпалась мелкими искрами. Маг не шевелился в корнях дерева, все еще продолжавшего подрагивать всеми ветками, и у Занила не было времени проверить, хватило ли ему одного удара или тот еще жив. Она краем зрения заметила тень движения сзади и ощутила приближение к себе своего первого противника. Это только в пьесках, разыгрываемых бродячими актерами на городских площадях в ярмарочный день, один злодей терпеливо ждет, пока главный герой расправится с его подельником, и лишь после этого начинает нападать сам. В действительности он, как правило, бросается сразу же, а еще лучше — именно в тот момент, когда ты повернешься к нему спиной! Хотя, Занила уже давно не верила, что однажды найдется сказка, в которой она станет благородным героем... И нет, сегодня ее это совершенно точно не волновало!

Звериное чутье взвыло об опасности, когда маг, подняв меч, шагнул на нее. Можно было встретить удар ударом, но можно было...

Занила пригнулась, попуская летящий клинок над собой.

...поступить совсем иначе! Тяжелый меч мага, не встретив сопротивления, провалился вниз, утягивая своего хозяина за собой и заставляя его раскрыться. А Кай'я Лэ оборотней только это и требовалось. Она, вложив всю силу мышц и магии в один прыжок, взвилась в воздух, одновременно разворачиваясь и... ударила! Сначала левой рукой, сгустком еще собранной на ней энергии, как гигантским кулаком, врезав в корпус своего противника. Потом мечом в правой руке полоснув по его груди, взрезав кожаный доспех, вырвав веер алых брызг и вскрик боли. И наконец, почти завершив разворот, пяткой правой ноги в висок мага... Если бы на нем был шлем, мужчина отделался бы звоном в ушах и внушительным кровоподтеком. Но, отправляясь в сегодняшнюю вылазку, тот сознательно пожертвовал защитой ради скорости и маневренности, и теперь расплачивался за свой выбор. Кость хрустнула, острыми осколками вонзаясь в мозг. Глаза мага закатились, и он безжизненным кулем осел на землю.

Занила, гася энергию прыжка, приземлилась на корточки, чуть отведя в сторону по-прежнему зажатый в руке меч, и огляделась по сторонам. Она сделала это как раз вовремя, потому что маг, которого — она считала — уже достаточно приложила об дерево, как раз поднимался на ноги, а между его ладоней вновь разгоралось неприятно режущее глаза своим ядовитым цветом магическое пламя.

Кай'я Лэ встала, одновременно закидывая меч в энергетический карман. Что-то ей подсказывало, что с этим противником они будут драться отнюдь не на физическом уровне реальности, два и маг вряд ли подпустит ее к себе на расстояние удара клинком. Судя по тому, как ярко пылал сгусток энергии, заключенный между пальцев мужчины, заклинание уже почти было закончено. Маг встряхнул кистями, будто сбрасывая с них капли влаги, и огненный шар, наполнив воздух в лесу неприятным низким гулом и резким запахом чего-то кислого и холодного, устремился в сторону Кай'я Лэ!

Занила вскинула перед собой руки, будто пытаясь закрыться, но жест лишь на физическом уровне реальности выглядел слабым и жалким. Тот, кто умел смотреть, увидел бы, как кисти ее рук вмиг окутались густым серебристо-серым сиянием, а в следующую секунду оно переплетением тонких нитей, густой мелкоячеистой сетью сорвалось вперед. Занила мельком еще успела пожалеть, что не узнает, какое именно колдовство приготовил для нее маг. Наверняка, это что-то смертоносное и до ужаса мерзкое. Она таких сложных заклятий создавать не умеет... Впрочем, и чистой силы, что она отправила ему навстречу, должно было хватить...

Два сгустка энергии столкнулись примерно на середине прогалины, где-то аммах в трех над землей. Взрыв ослепил вспышкой чистого белого света, ударил по ушам грохотом и низким режущим воем, кожу обожгло волной раскаленного воздуха. Занила потрясла головой, пытаясь избавиться от противного звона, разлившегося под сводами черепа, и подумала о том, что теперь, кажется, знает, откуда берутся истории о грозах на исходе зимы. Маг, стоя на другом конце поляны, усиленно тер глаза. Ни он, ни Кай'я Лэ не успели атаковать вновь. Глухой стон и скрежет заставил их обоих одновременно вскинуть головы. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромная вековая — не меньше — сосна вначале плавно и будто неторопливо, но все ускоряясь, начинает заваливаться вниз!

Лес явно оказался менее крепким, чем маг и оборотень, устроившие схватку посреди него...

Мужчина отступил назад и в сторону, но, уже понимая, что не успевает, поднял руки над головой, создавая вокруг себя энергетический щит. Занила видела, что ветви огромного дерева с легкостью накроют и то место, где стоит она сама, но не стала повторять действия мага. Она еще раз оглянулась по сторонам, будто вспоминая, где находится, и рванулась вверх.

Прыжок, невозможный ни для человека, ни даже для просто оборотня, подбросил ее на десяток аммов. Занила вцепилась руками в ветку соседнего — пока еще крепко стоящего — дерева и подтянулась на ней. И в это мгновение сосна, на секунду скрыв под своей кроной вмиг показавшуюся хрупкой фигуру мага, с громким уханьем, обламывая и подминая под себя более мелкие деревца, осела на землю. Кай'я Лэ не стала ждать, пока воздух очистится от взметенной древесной трухи, и, оттолкнувшись ногами от гостеприимной ветки, вновь прыгнула на землю.

Она опять не стала жадничать, до отказа наполнив мышцы ног энергией. Вниз прыгать было намного легче, но и расстояние ей требовалось покрыть почти в три раза большее.

Земля ударила по ступням предусмотрительно согнутых ног. Занила перекувырнулась и тут же вновь вскочила, высматривая сквозь переплетение ветвей и темно-зеленую хвою приметные рыжевато-коричневые кожаные доспехи мага. Блестящую сталь было бы заметить еще проще... Кай'я Лэ ни на мгновение не верила, что упавшее дерево сумело причинить ее противнику серьезный вред, и она точно знала, что у нее есть всего несколько мгновений прежде, чем тот придет в себя достаточно для нового колдовства!

Под особенно толстой веткой что-то зашевелилось, и Занила тут же рванулась туда. Но и маг тоже увидел ее... Он изо всех сил дернулся, вытягивая свое тело из-под придавившего его дерева. Похоже, он все-таки израсходовал весь запас магии, иначе уже воспользовался бы ей... Занила подумала об этом мельком и как-то отстраненно. Даже если бы маг уже целил в нее новым заклятием, она бы все равно не остановилась!

Занила упала на колени, поверх перехлестнувшихся ветвей придавливая мага к земле. Ее руки обхватили его голову, отводя назад и выгибая. Ей казалось: она слышат, как трещат позвонки, готовые переломиться, обрывая жизнь мага. Она почти чувствовала их хрупкость в своих пальцах...

Если она убьет его сейчас, ей не добраться до тайн Талгата.

Глава Совета магов не так уж сильно ошибался, утверждая, что она готова пойти на что угодно ради своей цели. Во всяком случае гибель Кариджан она, отправляя ее к Талгату, вполне допускала... Но только в том случае, если от нее будет какой-то результат, если девчонка принесет ту информацию, за которой ее посылали, если ее смерть не окажется напрасной! Не так, как получилось... Эта нарочито небрежная приписка в конце послания Талгата: "Ей ничего не удалось узнать" — кажется, именно она сильнее прочего выводила Занилу из себя. И если говорить о цели и цене за нее, то за этот кусочек тайны Занила уже сполна заплатила! И этот маг — чья жизнь сейчас в ее руках — это то, что ей удалось купить!

В глазах мужчины, когда Занила, ослабила хватку пальцев на его шее, промелькнуло облегчение. Но потом, когда он поймал на себе ответный взгляд оборотня, в них вновь появился страх. Магу хватило всего одного мгновения, чтобы понять: для него было бы куда лучше, если бы Хозяйка стаи, забывшись, убила его здесь и сейчас.

* * *

Как не было в доме стаи тюрьмы, так не было никогда специально приспособленного помещения для пыток. Но как для первой в свое время вполне подошла пустующая часть гвардейских казарм, так для второго сгодилась одна из полуподвальных кладовых, к весне как раз очистившаяся от запасов продовольствия. Во всяком случае, мага, предусмотрительно освобожденного от доспехов и большей части одежды, удалось вполне удобно подвесить за стянутые локти к одной из потолочных балок. Для Кай'я Лэ, с нескрываемым нетерпением наблюдавшей за действиями своих оборотней, — удобно, разумеется. Занила взмахом руки приказала чуть опустить веревку. Теперь маг мог стоять на ногах, что несколько портило эффект, зато ей не приходилось задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Тот и не подумал отворачиваться:

— Что, никаким артефактом пользоваться не станешь, оборотень? — сквозь стиснутые зубы прошипел маг. Он старательно копировал интонации Талгата, но вот выходило это у него не очень, то ли положение не способствовало высокомерию, то ли боль в вывернутых руках отвлекала. — Я, конечно, здорово поиздержался, но энергию скоро восстановлю!

Занила хмыкнула. Похоже, маг был не слишком умен, если сам ей подсказывал, как лучше поступать. Хотя и она, разумеется, не забыла о том, что ее противник отнюдь не является всего лишь человеком. Сейчас они связали его простыми веревками, но — как правильно заметил пленник — лишь только его кружево вновь наполнится энергией, те его уже не удержат. А поскольку ничего кроме веревок у Занилы под рукой нет, значит, нужно не дать энергетическому каркасу наполниться.

— И без артефакта обойдусь! — выдохнула Кай'я Лэ, приблизив свое лицо к лицу мага так, чтобы тот даже при желании не смог отвести взгляд. Она, дождавшись, пока в глазах мужчины начнет разгораться понимание, выхватила из ножен на предплечье тонкий кинжал с лезвием в ладонь длиной, и, коротко размахнувшись, вогнала его под ребра мага, точно в то место, где вторым чуть пульсирующим сердцем ощущался ключевой узел его энергетического каркаса. Маг раскрыл рот, будто вмиг утратив способность дышать. С его побелевших губ сорвался тихий всхлип. Занила опустилась по уровням зрения и чуть отстранилась, с удовлетворением наблюдая, как по лезвию кинжала вместе с тонкой струйкой крови бледно-розовыми сгустками сочится и сила. Пока она не выдернет нож из его тела, маг не умрет, но и заново наполнить кружево энергией уже не сумеет. Так кому нужны артефакты?..

— Ошейник еще не забудь, тварь! — едва восстановив способность дышать, будто проталкивая слова сквозь сведенное судорогой горло, выдавил маг. Да, он боялся ее. Он знал, что сегодня умрет, что Хозяйка оборотней сделает все, чтобы смерть не показалась ему легкой, но еще... Как же сильно он ее ненавидел!

Занила на секунду нахмурилась. Простые оскорбления ее задевали редко, но сейчас она вовсе не понимала, о чем говорит мужчина. Ошейник?.. Она вновь перевела взгляд на лицо мага... И вдруг поняла, что узнает его! Во время схватки на лесной опушке, потом, пока она спеленатого заклинанием волокла его к дому стаи, да и позже, когда отдавала оборотням приказания, как лучше привязать его, откровенно говоря, у нее не было времени разглядывать своего противника, но теперь она внезапно вспомнила, где раньше уже видела это лицо!..

Пошлая ночь летнего солнцеворота, нападение магов, плен, круглая комната с окнами под самым потолком — комната, лишенная потоков силы, — комната, начисто выпившая энергию из ее кружева... Она думала, что маги бросят ее умирать там. Но потом за ней пришли двое. Они связали ее заклинанием, будто она все еще представляла какую-то опасность, и поволокли ее к своему господину. Они стояли вместе с толпой других магов и слушали рассказ Талгата о том, что она больше не оборотень, а ее жизнь обернется гибелью для стаи; они видели, как тот надел на нее ошейник; они были там, когда она попыталась и не смогла заставить их убить себя... С одним из них сегодня она встретилась вновь!

Маг усмехнулся, искривив плохо слушающиеся от боли губы:

— Вспомнила! — кажется, на какое-то мгновение он вовсе забыл, где и почему находится, и даже перестал бояться. — Жаль, мы тогда схватили именно тебя, оборотень. Мы многого не знали... Нужно было забрать кого-нибудь из твоих котят, и тогда ты точно пришла бы его спасать и привела всю стаю к нам в руки! Ну, так ведь это и сейчас еще не поздно сделать. Вас так мало, а владения такие большие... Вы так часто остаетесь в одиночестве...

Занила вздрогнула. Не смогла сдержаться... Слова мага вызвали воспоминание о Намо и Леде, оставленных ею посреди леса... Это было так нелепо! Она без страха и сомнения, отправляясь на встречу с Талгатом, замыкала на Леде второй кончик портальной нити, веря, что если ей не суждено вернуться, оборотень сумеет остановить наступление небольшой армии. Да и в способностях Намо защитить себя тоже не приходилось сомневаться. И вот сейчас достаточно оказалось слов какого-то мага, которому вряд ли повезет пережить этот день, чтобы тело Занилы на мгновение вышло из-под контроля, предательской судорогой, прокатившейся по позвоночнику выдавая ее эмоции! Маг усмехнулся шире, забыв, кажется, даже про боль в разбитых губах.

Но не он один заметил реакцию Кай'я Лэ. Байд, все это время молчаливой тенью стоявший возле порога, шагнул вперед, стараясь привлечь к себе внимание Занилы.

— Ледь и Намо вернулись, Хозяйка! — произнес командир гвардейцев. — Принесли Кариджан и сейчас с ней. Сказали: подойдут, как только смогут...

Занила взмахнула рукой, со всей возможной скоростью разворачиваясь в сторону оборотня:

— Замолчи! — она была, конечно, рада услышать, что о Намо и Леде теперь уже не нужно беспокоиться, но как же не ко времени была следующая фраза Байда! О чем их пленнику уж точно совершенно не нужно было знать, так это о судьбе дочери Талгата! Вот только приказывать командиру гвардейцев молчать было уже несколько поздно...

— Кариджан... — протянул маг, сплевывая скопившуюся во рту кровь. — Значит, она все-таки не умерла...

— Выйди, Байд! — рыкнула Занила. Оборотень опустил голову, уже понимая, в чем была его ошибка, но все же попытался возразить:

— Я нужен...

— Выйди, Байд!!! — рычание сорвалось на крик. Парень качнул головой, но больше протестовать не рискнул. Он проверил, хорошо ли закреплена веревка, на которой висит пленник, и молча шагнул за дверь. Он очень многое — гораздо больше, чем другие оборотни стаи — мог позволить себе в присутствие Кай'я Лэ, не опасаясь вызвать ее гнев. Но, может быть, именно потому, что знал, когда гнев уже перешел в состояние неконтролируемой ярости, а от Занилы стоит на какое-то время просто убраться подальше. Магу тоже не помешало бы сделать это. Но ему такого шанса никто давать не собирался.

Занила вновь повернулась к нему, забыв о командире своих гвардейцев едва ли не раньше, чем за тем закрылась дверь.

— Тебе нет никакого дела до Кариджан, — наполовину утверждением, наполовину угрозой и все также голосом, гораздо ближе к звериному рычанию, чем к человеческой речи, произнесла она.

— А тебе какое до нее дело, оборотень? — не остался в долгу маг. — От девчонки даже собственному отцу не было прока. Зачем ты ее спасала? Тратила время и силы... Твое задание она тоже не выполнила...

— Считаешь?.. — кажется, настало время Кай'я Лэ усмехаться. Она вплотную подошла к магу, обхватила пальцами рукоять кинжала, воткнутого в его тело чуть ниже ребер, и слегка пошевелила его. Слегка — ровно на столько, чтобы маг задохнулся от новой волны острой боли, а на его лбу крупными каплями выступил обильный пот. — Она тебя привела, — и вопреки смыслу слов в голосе Кай'я Лэ в этот момент звучало обещание.

Она не стала ждать, пока ее пленник найдется, что ответить. Кисть ее правой руки, едва отпустившей нож, тут же окутало серебристое сияние начинающегося обращения. Занила не позволила ему расползтись выше по руке. Она не собиралась менять облик. Все, что ей требовалось, — это несколько длинных и очень острых когтей! Дымка разбуженной силы рассеялась, и Занила, почти не замахиваясь, вонзила когти в живот магу, а потом медленно, так, чтобы он сполна почувствовал каждый эцб четырех тонких разрезов, повела вверх. Пленник зашипел от боли, судорожно, до выступивших желваков, стискивая челюсти, чтобы не закричать, и рванулся на веревках, оставляя на когтях оборотня клок собственной кожи. Кровь хлынула вниз ручьем по его животу, пропитывая темное сукно штанов, закапала на пол. Рука Занилы, от пальцев с изогнутыми кошачьими когтями почти до самого локтя, тоже вся была в ней.

— То, что не удалось узнать Кариджан, расскажешь ты, — проговорила Кай'я Лэ, переводя взгляд с лица мага на свою руку. Кровь пахла так, что ноздри невольно расширились, а рот начал наполняться голодной слюной. Сколько энергии она израсходовала за прошедшую ночь? Недостаточно, чтобы, оставаясь в человеческом облике, начать видеть в пленнике еду. Но, кажется, именно столько, чтобы ярость смывала все человеческие мысли, заменяя их собой, оставляя лишь желание вонзить когти и клыки в податливую человеческую плоть... Хотя, нет, одна мысль все же еще оставалась. — Как открыть ворота, сняв защиту с мира? — спросила Кай'я Лэ, вновь, но лишь слегка задевая края прежних, а не оставляя новых ран, прикоснувшись к груди мага. — Ты, наверняка знаешь, раз Талгат так доверяет тебе!

Взгляд мужчины, уже начинавший тускнеть от боли, вновь вспыхнул злостью:

— Давай, убей меня, оборотень! Убей, если не хочешь рисковать своими котятами! Дай мне только один шанс, и я доберусь до них!

Занила закусила губу, пытаясь вернуть контроль над собственными мыслями и телом. Рука помимо ее воли потянулась к шее пленника: вонзить когти, вырывая горло, а вместе с ней и жизнь. Маг знал, в какие точки нужно бить, чтобы вывести Хозяйку оборотней из себя; сделать так, чтобы кроме пелены ярости она не видела больше ничего перед глазами... Видят Темные Боги и Лес, она не хотела играть с ним! В этот момент она хотела просто его убить!

Кай'я Лэ опустила руку и вновь, почти не замахиваясь, вонзила когти в кожу мага, с левой стороны груди, напротив того места, где билось его сердце. Зрачки мужчины, которые Занила видела совсем близко перед собой, на мгновение расширились от новой вспышки боли, но на этот раз маг даже не вскрикнул, лишь сильнее стиснул челюсти, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. А Занила уже знала: ей потребуется несколько большее, чем просто глубокие царапины, чтобы заставить его заговорить! И магу не повезло, потому что это большее у нее было.

Ярость, горько-соленое бешенство пульсировало у нее под кожей, разливаясь по венам вместе с кровью. Оно знало, что нужно делать. А все, что требовалось от Хозяйки стаи, — это отпустить его, хотя бы на время, хотя бы чуть-чуть... Наверное, нужно было беспокоиться о том: сумеет ли она вновь взять его под контроль. Но, кажется, сейчас Кай'я Лэ уже не было до этого дела!

Ее кружево раскрылось навстречу энергии, сочащейся из нитей мага. И — видят Темные Боги — это было еще большим соблазном, чем запах свежей крови, текущей из раны на его животе. Сила Леса зашевелилась крыльями за спиной Занилы, шепча: она знает как всю эту энергию забрать себе, выпить ее до последней капли, иссушая кружево мага превращая его всего лишь в человека... Не это ли они сами, забавляясь в прошлую ночь летнего солнцеворота, сделали с ней?! Новая волна гнева поднялась темным маревом, мешая видеть, заставляя забыть, что и зачем она делает. Занила судорожно сглотнула, стараясь не вдыхать глубоко, чтобы не ощущать запах крови, сводящий ее с ума. А потом заставила собственную силу стечь к кончикам пальцев, украшенным длинными кошачьими когтями, и со всей силы толкнула ее в мага — не забирая его энергию — до предела наполняя своей собственной! И только тот, кто никогда не имел дела с силой, мог бы поверить, что она решила пощадить своего пленника.

Впрочем, испугаться маг не успел. Волна пламени накрыла его, лишив способности думать. Он завопил, громко и пронзительно. На искривленном судорогой боли лице мгновенно не осталось ничего от прежней лишь слегка приправленной страхом бравады. Энергия, в разы большая, чем когда-либо вмещало его кружево, прокатилась по нитям, выжигая их, разрывая в клочья, превращая в густой и черный пепел, заживо изнутри пожирая тело мага! Занила со второго уровня зрения видела, как темный многоногий паук расползается под кожей по его груди все дальше и дальше. Она отдернула руку так стремительно, будто боялась: еще мгновение, и она уже не сумеет остановиться, пока под ее пальцами не останется лишь безжизненное, превращено в прах тело.

Крик мага оборвался, сменившись глухим хрипом, вырывавшимся вместе с дыханием сквозь открытый в судороге рот. В горле пленника что-то клокотало, может быть, кровь. Маг сглотнул, с трудом фокусируя мутный взгляд на Хозяйке оборотней. Он больше не пытался смеяться над ней или угрожать. Он уже давно знал, что не переживет этот день, но только теперь по-настоящему понял, что поиграл.

— Как открыть проход прочь из мира? — Занила повторила свой вопрос. Она не была уверена, что сумеет заговорить, но слова человеческой речи все же вспомнились, и только голос превратился в хриплое карканье, будто это она кричала, срывая связки, или это по ее телу огненной волной прокатилась сила... Впрочем, энергия ведь действительно бралась не откуда-нибудь, а из ее кружева.

— Я не знаю!.. — маг попытался мотнуть головой, но та лишь слегка дернулась.

— Нет? — Занила почувствовала, что ее терпение не просто кончилось — бесследно развеялись самые последние воспоминания о нем. Ее когти вновь приблизились к груди мага, стягивая к себе новую порцию силы. Первые искры перекинулись с них на кожу мужчины, мгновенно покрывая ее красно-черными пятнышками, будто от настоящих ожогов... — Значит, нет.

— Ключ!.. — вскрикнул маг, всем телом дергаясь на веревках, пытаясь если не вырваться, то хотя бы отстраниться от рук Хозяйки оборотней. — Талгат рассказывал, что есть ключ, — торопливо, пока рука Занилы преодолевала последние эцбы до его кожи, заговорил он. — Талгат любит хвастаться перед учениками, что только у него есть то, что откроет внешние щиты — откроет границу между мирами!

Занила сжала руку в кулак, не гася энергию, но и не позволяя ей вырваться на свободу. Наверное, можно было радоваться, что она все же не ошиблась в своих предположениях о существовании прохода в щитах и ключа. Но радости среди ее эмоций сейчас не было. Не было даже места для нее.

— Что такое этот ключ: предмет или заклинание?..

— Я не знаю. Талгат не говорил! Всегда просто "ключ"...

Когти Кай'я Лэ вновь приблизились к коже, обжигая поцелуями силы.

— Предмет. Предмет!..

— Хорошо, — Занила слегка кивнула, а в коротком слове вновь не были ни следа от обычно вкладываемых в него эмоций — только пустота. Ее рука взметнулась вверх так стремительно, что на этот раз маг не успел даже дернуться. Когти — теперь все пять — вонзились в плечо, нашли нити кружева, еще не поврежденные предыдущее атакой, и отпустили, наконец сдерживаемую несколько минут волну силы. Та рванулась вперед, будто бешеный зверь, сорвавшийся с привязи, выжигая целые куски кружева, перелетая на следующие, пожирая нити и ключевые узлы. Маг завопил, захлебываясь собственным криком и кровью, тонкой струйкой потекшей изо рта. Его тело судорожно дернулось на веревках, выгибаясь так, будто все кости сломались разом, но Занила и не думала отпускать. И знала, что уже не отпустит. Она превратит все кружево мага в пепел, а потом отправит его тело Талгату — ответное послание, ничуть не менее выразительное! Она заставит своего врага узнать, на что способна Хозяйка оборотней. Она заставит раз и навсегда поверить: она уничтожит любого, кто хоть словом, хоть взглядом посмеет угрожать кому-то из ее стаи! У нее достаточно силы для этого, и в целом мире нет ничего, что могло бы ее остановить!..

Энергия выжгла последнюю нить кружева и перекинулась на плоть мага, заставляя кровь вскипеть в венах, волокна мышц отделиться от костей, а кожу от плеча до самого запястья вспузыриться и обуглиться. Маг еще продолжал вопить, хотя ничего разумного в его взгляде уже не было. Занила глубже вонзила когти, безжалостно вдавливая еще одну порцию силы... Она заставит Талгата бояться ее! И маг, наконец-то, поймет, что лучше рискнуть благоволением своих Богов и позволить ей уйти! Она сделает...

— Хватит! — чьи-то руки схватили ее за плечи и дернули назад, отрывая от мага. — Остановись, он больше ничего не знает!

Занила запрокинула голову, пытаясь сфокусировать взгляд на нависшем над ней лице Ледя. Перед глазами все плыло, в голове звенело от воплей мага, почему-то все никак не стихающих, в горле першило от нестерпимой вони сгоревшей плоти и от яростного звериного рыка, рвущегося наружу. Ее добыча еще была жива и дергалась на веревках... Занила чувствовала на корне языка ее вкус, перемешанный со вкусом собственной ярости. Она рванулась, сбрасывая руки оборотня со своих плеч:

— Он ничего не знает больше. Почему я должна останавливаться?..

Будто время вдруг потекло медленнее или просто оставило ее вне своего потока, Занила видела, как открылся рот Ледя, а потом также беззвучно закрылся вновь. В непроглядно-темных глазах мелькнуло недоумение, недоверие, а потом еще что-то, так напоминающее жалость... Занила задохнулась. Гнев поднялся темной волной и захлестнул, смывая прочь остатки разума, человеческих эмоций, того, что еще удерживало ее на поверхности. Наверное, нужно было вспомнить, что она не может контролировать себя от переизбытка силы в кружеве, слишком часто призываемой за прошедшую ночь, что нужно просто — как учил Намо — разделить ее между двумя уровнями силового каркаса, уменьшая давление... Но, чтобы сделать это, об этом надо было вспомнить. Нужно было вновь научиться думать. Но ни того, ни другого уже не было за пеленой ярости.

— Не смей презирать меня! — Занила сжала пальцы в кулаки, вспарывая никуда не исчезнувшими звериными когтями кожу на ладонях. — Не смей презирать за то, что я делаю для стаи!

— Для стаи?!.. — переспросил Ледя, вложив в голос всю возможную издевку, будто ярость была заразной болезнью, уже перекинувшейся и на него. Он мотнул головой в сторону тела мага, больше не бьющегося на веревках. Тонкий нос оборотня дернулся, морщась, превращая безупречно правильные черты лица в маску отвращения. — Не говори о стае! Ты делаешь это только для себя, Занила!

Если бы ее бешенство еще раньше не дошло до предела, это произошло бы сейчас. Занила шагнула вперед, толкнув оборотня в грудь перепачканными в своей и чужой крови руками:

— Правильный, такой безупречный Ледь! Умеющий жить среди людей так, что они даже не замечают хищника рядом с собой. Тебе нравится, когда твои руки остаются чистыми? — выплюнула она, больше не заботясь о том, чтобы подбирать слова. — Просто сказать: "Ты для себя это делаешь, Занила"? Просто верить: со стаей все будет в порядке, даже если ты решишь не пачкать свои нежные ручки в чужой крови?! Просто?.. Скажи мне! И не смей отворачиваться! Хватит поступать так, как тебе проще! Это нужно не мне — это нужно, чтобы выжила стая! И пора уже открыть на это глаза!

Ледь отступил на шаг, так, чтобы она больше не касалась его. Его ноздри раздувались, будто и ему тоже было тяжело дышать в этом густо напитанном яростью и кровью воздухе, тяжело находиться рядом с ней.

— Может быть, я действительно слишком долго и слишком на многое закрывал глаза? — он шагнул прочь, с силой толкнув дверь, но Занила еще не считала их разговор оконченным.

— Ты уже забыл? — закричала она, вряд ли точно зная, чего хочет: остановить его или просто ударить еще больнее — так же, как он в очередной раз лишь одним своим взглядом сумел ударить ее. — Ты обещал, что пойдешь со мной!

Ледь замер на пороге вполоборота к ней. Длинная челка упала на лицо, пряча взгляд оборотня:

— Я обещал: если ты знаешь куда. А сейчас в твоих глазах лишь пустота, Занила.

Дверь глухо стукнула о косяк за его спиной.

— Ледь!.. — она вновь не знала, что еще собирается сделать: бежать за ним, схватить, ударить — все, что угодно, лишь бы заставить смотреть на себя... Но ей и не дали решить. Намо, все это время стоявший у стены так неподвижно, что Занила даже не замечала его, шагнул наперерез, хватая ее, сжимая в своих руках. Занила вскинула голову, заглядывая ему в лицо. Ее грудь вздымалась и опадала, будто в целом мире было не достаточно воздуха:

— Ты тоже презираешь меня?!..

Оборотень на мгновение нахмурился, будто вовсе не понимая, о чем говорит Хозяйка стаи. Потом вдруг обхватил ее правую руку своей, решительно потянул вверх, к губам, и одним длинным движением языка провел по ее внутренней стороне от запястья до локтевого сгиба, слизывая уже начавшую подсыхать кровь.

Занила судорожно втянула воздух в легкие. Если мгновение назад она еще хотела что-то говорить, о чем-то спорить, что-то доказывать, то теперь слов не осталось вовсе, как и ни одной связанной мысли в ее голове. Энергия горячим облаком клубилась вокруг Намо, и Кай'я Лэ задохнулась, глотнув ее вместе с воздухом. Ладони оборотня на ее предплечьях казались обжигающе горячими, и от них вверх и вниз по ее рукам вместе с теплом разливались капельки силы, бежали, проникая под кожу, щекочущими колючими искрами задевали за нервы, отзывались в позвоночнике. Наверное, нужно было вспомнить, что она никогда не контролировала связь между собой и Намо из-за клятвы крови, соединявшей их. Что следует — как объяснял когда-то Ледь — просто поднять щиты, запирая себя в своем сознании... Но чтобы сделать это, нужно было захотеть остановиться.

А она не хотела.

Занила вскинула руку вверх. Намо отпустил, вряд ли поняв, что она делает. Или, наоборот, слишком хорошо поняв... Кай'я Лэ захватила в горсть пряди волос на его затылке, отросшие достаточно, чтобы можно было запутаться в них пальцами, и потянула голову оборотня к себе, а потом сама подалась ему навстречу, впиваясь в его губы поцелуем.

Чтобы остановиться, нужно было захотеть...

Мгновение растянулось на вечность, а потом Намо ответил, глухо зарычав, будто тоже последние несколько минут лишь усилием воли сдерживал себя, и прижался к Хозяйке стаи, проникая языком в ее рот, перемешивая со вкусом крови их собственный вкус.

Наверное, все же нужно было вспомнить, почему раньше она всегда останавливалась...

Или не нужно было.

Она еще цеплялась за волосы Намо, когда оборотень подхватил ее руками под бедра, широко разводя их и прижимая ее к себе. Прикосновение горячих рук к обнаженной коже, перемешанное с прикосновением силы к силе, вновь обожгло, и Занила застонала ему в губы, прижимаясь еще крепче. Если можно было крепче... Намо поднял ее на руки и развернулся, вдавливая спиной в шершавую деревянную стену. Подол платья затрещал, расходясь по шву под его руками. Занила подалась ему навстречу, запрокинув голову и низко вскрикнув. Она еще успела заметить пустой, остановившийся и мертвый взгляд мага, повисшего на своих веревках, а через мгновение сияющая волна накрыла ее. И нет, это была не ярость.

Часть III. Украсть и вернуть

Глава 1. Закон случайности

Империя Кариташ. Весна 1280 года от Сотворения мира.

— Э-хей!.. — протяжно крикнул Байд, одновременно ударяя по крупу своего коня. Вороной ответил низким ржанием, переходя с размашистой рыси в галоп. Пристяжной кобыле, нагруженной сумками с продовольствием и снаряжением, ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Копыта звонко, часто и легко цокали по утоптанной и укатанной телегами каменистой дороге.

Ула что-то недовольно прокричала, когда командир гвардейцев проскакал мимо нее, обдав облаком пыли, и вырвался вперед, но тот даже не обернулся. Байд мог быть очень серьезным и ответственным, выполняя приказы Кай'я Лэ или раздавая оборотням свои собственные, но когда он начинал дурачиться, урезонить доводами здравого смысла его было практически невозможно, и оставалось лишь не обращать внимания...

Ула пронзительно свистнула, хлестнув своего коня короткой плеткой и тоже посылая в галоп.

...А можно было присоединиться к нему!

Намо, проводив их взглядом, усмехнулся и крепче перехватил поводья своей серой в яблоках кобылы по имени Шелк. Он позволил двум невысшим оборотням почти на десяток аммов обогнать себя, а потом ударил пятками в бока лошади, а еще... Занила дуновением горячего ветра ощутила, как раскрылось кружево оборотня, посылая в мышцы кобылы сияющий сгусток энергии. Сила, выносливость, скорость... Прием, доступный лишь высшим оборотням, хитрый, может быть, не совсем честный, но зато действенный! Байду и Уле осталось лишь разочарованно посмотреть вслед, когда серая кобыла пронеслась мимо них, обгоняя с такой легкостью, будто они вовсе не двигались с места.

Занила улыбнулась, из-под ладони глядя на стремительно уменьшающуюся фигуру оборотня. Его ярко-рыжие волосы пылали на солнце, как настоящее пламя, как маяк, как обещание, что она не потеряет его из виду... Ей всегда нравилось смотреть на Намо, и кажется, теперь она была счастлива лишь от того, что могла, больше не запрещая, признаться себе в этом.

— Э-хей!.. — Кай'я Лэ с размаху звонко хлопнула раскрытой ладонью по крупу Серебра, заставляя его тоже сорваться в галоп, а сама пригнулась к его шее, обхватывая ее руками так, будто пыталась слиться со своим конем в единое целое. Ветер засвистел громче в ушах, подхватил ее распущенные волосы, отбросил за плечи, хлестнул по спине, будто это ее требовалось подгонять. Занила рассмеялась в шею Серебра, вдыхая резкий запах конского пота, а сквозь него те ароматы, что нес с собой ветер: пыли из-под копыт; молодой травы с лугов, с обеих сторон подступавших к дороге; сладкий и чуть кружащий голову — цветов, белыми тяжелыми гроздьями облеплявших ветви невысоких раскидистых деревьев. Весна в Кариташе была в самом разгаре. Не сухая и жаркая, когда после сезона дождей сразу наступает лето, — как в Салеве; не долгая и сырая от медленного тающего снега — как в Вольных княжествах. Такая, какую каждый человек, независимо от того места, где ему суждено было родиться, невольно представляет себе, слыша слово "весна" — с яркой зеленью травы, буйно цветущими деревьями, пронзительной синевой неба, с песнями птиц... с ветром в лицо, когда несешься через бескрайний, бесконечно раскинувшийся по пологим холмам луг.

Наверное, только ради этого стоило вырваться из насквозь пропитанного промозглой сыростью северного Махейна: чтобы услышать, как смеются ее оборотни и рассмеяться самой. А еще чтобы наконец, не дожидаясь удара Талгата, самой атаковать первой, раз и навсегда выжигая неизвестно откуда взявшееся ощущение беспомощности. Разрушить планы верховного мага, встретив его там, где он наверняка не ждет увидеть Хозяйку оборотней...

А еще — чтобы перестать бояться дверей. И того, что за очередной из них она может столкнуться с, как всегда, таким понимающим взглядом Ледя.

Серебро обиженно заржал, когда она со всей силы ударила его каблуками в бока.

— Э-хей!..

Сейчас дорога шла по ложбине между двумя холмами. С утра им довольно часто попадались движущиеся навстречу или, наоборот, в том же направлении, что и они, телеги, груженные товарами, и даже целые вереницы подвод. Но сейчас от одного гребня холма до другого вся дорога принадлежала только им. Их было всего четверо в их небольшом отряде.

После нескольких месяцев под стенами Рилла-Дессы Занила уже не верила, что можно победить магов, сойдясь с ними в честном бою. К тому же Талгат явно не желал в открытую сражаться с нею. Он предпочитал наносить мелкие но болезненные удары туда, где оборотни меньше всего их ждали, то ли по каплям вычерпывая их силу, то ли добиваясь, чтобы у них закончилось терпение... Если последнее, то тактику он выбрал верно. Оно закончилось. Уже. Во всяком случае, у Хозяйки стаи — точно! Занила больше не собиралась ждать, но теперь она хотела сыграть по правилам Талгата. Да, совершенно верно: найти место, где он меньше всего ждет ее нападения, и ударить! А для того, чтобы сделать это незаметно, четырех оборотней было вполне достаточно.

А дальше оказалось не так уж сложно выбрать, кто именно из стаи присоединится к ней.

Намо Занила выбрала потому, что он был одним из самых сильных высших оборотней в стаи, и сражаться с ним плечом к плечу значило существенно увеличить шансы на успех. Байд был командиром ее гвардейцев, тем, кто в свое время первым назвал Занилу Кай'я Лэ, и тем, кому она абсолютно доверяла. Не только потому, что он готов был беспрекословно и не сомневаясь выполнить любое приказание Хозяйки стаи, но еще и по тому, что — как показало время — был способен принимать и собственные решения. Ну, а Ула... Просто когда на совете стаи Кай'я Лэ рассказывала оборотням о своем намерении отправиться в Кариташ, оказалось, что эта широко раскинувшаяся в центре материка на восток от Салевы империя — родина девушки.

Родители Улы были торговцами скотом, вскоре после рождения девочки перебравшимися в Догату. Потом — она была еще слишком маленькой, чтобы как следует понимать, что произошло, — их дела пошли хуже. Вплоть до полного разорения. Отец попал в долговую тюрьму, мать умерла от лихорадки, оставшись без помощи лекарей. Маленькой девочке грозило рабство и — в самом лучшем случае — школа, подобная той, где провела почти пять лет сама Занила... Если бы ее не выкупил и не забрал к себе боярин Родослав.

Дальше Кай'я Лэ слушать не стала. Она уже давно отчаялась понять, как находил и по каким критериям бывший Хозяин стаи выбирал людей, которые могли и должны были стать его оборотнями. А Ула для того, чтобы отправиться вместе с ними в Кариташ, вполне подходила. Из рассказов родителей, запомнившихся с детства, она неплохо была знакома с традициями империи. К тому же она просто отлично вписывалась в отряд!

Из всех государств материка, наверное, только в Кариташе женщины были настолько равны в своих правах мужчинам. Им никто не говорил сидеть дома и рожать детей, как в Вольных княжествах; никто не запрещал открывать лица и общаться с посторонними, как в Салеве; никто не передавал (а порою и продавал) от отца к мужу, как в Годруме. Они могли изучать ремесла наравне с мужчинами, могли открыть свое дело, отправиться путешествовать. И очень многие этим пользовались. Могли даже стать воинами... И вот этим как раз уже собиралась воспользоваться Занила!

В Кариташе не существовало такого понятия, как "ополчение". Вся императорская армия (не слишком большая для той огромной территории, на которой располагалось государство, но вполне сопоставимая, например, с тем, сколько солдат могло выставить среднее Вольное княжество) состояла из людей, нанятых, обученных и получающих жалование. Те же, кто до императорских требований не дотягивал, или, наоборот, предпочитал звонкую монету гордому званию солдата, подавались в наемники. Отряды, состоящие из нескольких человек (или даже нескольких десятков человек) охотно нанимались купцами для охраны товаров и своих жизней. Вот за такой отряд, прекрасно вооруженный и готовый взяться за любую работу, Занила и собиралась выдавать своих оборотней. То, что состоял он из двух мужчин и двух женщин, тоже было вполне типичным для Кариташа. Правда, изображать командира отряда Кай'я Лэ все же назначила Намо. Что поделать, но не верила она, проведшая всю свою жизнь в Вольных княжествах, Салеве и Годруме, что человеческий мужчина может относиться к женщине, как к равной себе! А меньше всего ей хотелось что-то кому-то доказывать или, тем более, привлекать к своему отряду ненужное внимание.

— Занила! — поравнявшись и придерживая нервно гарцующую и отфыркивающуюся после быстрой скачки кобылу, окликнула ее Ула. Это тоже было одно из правил на все время пребывания их "отряда" в Кариташе: никаких "Хозяйка" или тем более "Кай'я Лэ" — только "Занила". Для мужчин это, конечно, было легче: Намо и так с момента вхождения в стаю всегда звал ее исключительно по имени. Байд обожал всевозможные выходки. И только Уле, всегда и во всем соблюдавшей субординацию, пришлось привыкать. Впрочем, пока она справлялась неплохо. — Занила, мы почти рядом! — перехватив поводья кобылы левой рукой, правой девушка указывала в сторону от дороги.

Кай'я Лэ натянула поводья, останавливаясь сама и заодно давая знак остальной части своего небольшого отряда остановиться. Она повернулась туда, куда, напряженно вскинув голову, всматривалась Ула.

Вся центральная часть Кариташа, по которой они ехали этим утром, представляла собой то ли низкие горы, то ли сильно всхолмленную равнину. Холмы шли один за другим, удивительно ровные, округлые и какие-то даже мягкие на вид. А сейчас, весной, покрытые нежно-зеленой и совсем еще короткой травкой, они и вовсе напоминали складки бархатной ткани, которую какой-то великан набросил на землю, да так и оставил, не разгладив. Но там, куда указывала девушка, два склона плавно сходились друг к другу, и в ложбину, в просвет между ними, была видна далекая и чуть подернутая дымкой линия горизонта, и земля там сверкала, будто гигантское зеркало. Точнее, не земля, а... вода. Огромный водоем, уходящий за горизонт!

Занила достаточно хорошо успела изучить карты центральной части материка, чтобы, увидев это, сразу же согласиться с Улой: в Кариташе был только один водоем такого размера, чтобы с одного его берега невозможно было различить другого, — озеро Касно или, как его гораздо чаще называли, Срединное озеро.

А еще это был единственный водоем из тех, чье описание Кай'я Лэ удалось найти в библиотеке стаи, вода в котором была соленой, как в каком-нибудь море. Срединное озеро располагалось в огромной котловине — самой низкой точке холмистой равнины Кариташа. Если верить картам, в него впадало несколько довольно крупных рек. Не вытекала из него ни одна, но даже несмотря на это, в отдельные особенно засушливые года озеро пересыхало настолько, что судоходство на нем приостанавливалось, а рыба — как шутили местные жители — ловилась уже основательно просоленной. Соль, кстати, и была основным объектом экспорта Кариташа. Ее с готовностью и за немалые деньги покупали как в соседней Салеве, так и в Вольных княжествах.

В любой сезон в Касно, как уже было сказано, ловилось огромное количество рыбы, из-за чего по его берегам теснилось множество городов и деревень. А еще именно эта гигантская водная система соединяла отдельные районы Кариташа между собой. Вниз по впадавшим в озеро рекам на плоскодонных баржах с широкими косыми парусами из северных и более плодородных районов империи везли зерно и шерсть. Вверх — то, что добывалось на берегах самого озера, — соль и строительный камень, а еще то, что кариташцам поставляли их соседи: оружие и древесина — из Вольных княжеств; ткани, ковры и драгоценности — из Салевы.

Столица Кариташа, куда оборотни направлялись, тоже располагалась на берегу Срединного озера. И если Касно перед ними, значит — Ула права — до цели их путешествия осталось не больше нескольких часов езды. А город вообще-то уже должен был быть виден...

Занила тронула коня пятками, заставляя его свернуть с дороги. Пригнулась, отводя от лица ветви с густыми и резко пахнущими шапками белых цветов, и, проехав сквозь небольшую рощицу, оказалась на вершине холма. И вот отсюда уже как на ладони было видно и зеркально-гладкое озеро, испещренное точками рыбацких лодок и купеческих барж, и город, расположившийся на его берегу.

Серебро, поняв, что какое-то время его хозяйка никуда ехать не собирается, потянулся к нежной молодой травке, и Занила не стала ему мешать. Кай'я Лэ оборотней была не из тех, кто способен замереть раскрыв рот, увидев что-нибудь красивое или редкостное, но здесь действительно было, на что посмотреть.

Город настолько же уступал в размерах Догате, насколько превосходил Североград. Но не был похож ни на тот, ни на другой, как вообще ни на один из городов, где Заниле довелось побывать раньше. Первым, что бросалось в глаза, (Заниле, во всяком случае. За человека, не ведущего ни с кем войну, оборотень не взялась бы утверждать) было то, что строители не позаботились обнести столицу крепостной стеной. Занила смотрела и не могла решить, как следует к этому относиться: как к отчаянной смелости (мы справимся с любым врагом, осмелившимся напасть на нас) или как к завидному фатализму (а от того, с кем не справимся, не защитит и крепостная стена), но в целом город ей скорее нравился, чем нет.

По сравнению с Догатой или Годрумом кариташская столица была расположена очень компактно. Занила не видела ни парков, ни утопающих в зелени вилл богачей, ни рыночных площадей, на которых без труда мог разместиться десяток караванов одновременно. Вся из белого камня, с высоты, откуда смотрели оборотни, она казалось единым целым, будто построенная в один день, и выглядела почти игрушечной. Улицы шли не параллельно друг другу, а как лучи, разбегались от берега озера, взбираясь по склонам холма. Они были узкими, извилистыми и неровными, но при этом казались удивительно правильными. Так всегда правильным и единственно возможным, несмотря на все причудливые изгибы, кажется русло ручья, когда спускается вниз с холма, прокладывая себе дорогу между камнями. А еще улицы были такими же белыми и матово сияющими на солнце, как и сами дома, будто составляли с ними единое целое. Оставалось только догадываться: то ли город действительно возводился весь одновременно по приказу древнего и властного правителя, то ли просто каждый горожанин, отстраивая свое жилище, был обязан вымостить и кусок улицы перед ним.

Сами здания тоже казались Заниле необычными. Двух, трех и даже четырехэтажные они своими гладкими стенами и плоскими крышами напоминали шкатулки, но не низкие и широкие, а наоборот, вытянутые вверх и плотно притиснутые друг к другу. Странными в них были и окна, уменьшавшиеся и менявшие свою форму от нижних этажей к верхним. На первом они больше напоминали арки: огромные, от самого пола, разделенные квадратными или круглыми и витыми колоннами. На вторых этажах были самые обычные, хоть и довольно большие окна, изредка украшенные балконами. К третьему уровню они уменьшались едва ли не вдвое. А к четвертому и вовсе от окон оставались лишь маленькие прямоугольные отдушины, может быть, и снабжавшие свежим воздухом, но едва ли способные пропустить достаточное количество света.

Занила смотрела на город и ловила себя на мысли, что он, такой белый, матово блестящий и весь прямоугольный, напоминает ей грубо обколотые куски соли, которые кариташские торговцы из года в год привозят на рынки Догаты.

Ей понадобилось несколько минут и немалое количество внимания, чтобы среди скопления разных, но таких похожих белых домов, узнать императорский дворец. Собственно, дворцом это не получалось назвать даже с большой натяжкой. Сильнее всего жилище кариташского правителя походило на бастион: расположенный чуть выше по склону холма, чем основной город, весь квадратный и массивный, с толстыми стенами, лишенными каких бы то ни было украшений. Будто строители, создав весь город как белую и солнечную игрушку, дойдя до дворца, наконец-то вспомнили, что в этом мире все же иногда случаются войны и что правителя государства полагается защищать! Больше же, кроме массивности и размеров, резиденция кариташского правителя от остальных городских строений не отличалась ничем. Откровенно говоря, узнала ее Занила лишь по флагу, трепещущему над плоской крышей. С расстояния он казался просто желто-зеленым пятном, но Кай'я Лэ знала, что на нем должны быть изображены три рыбы, расположенные треугольником, на зеленом поле.

— Столица, — произнесла Ула, останавливая свою кобылу справа от Серебра Кай'я Лэ, и так же, как и Хозяйка стаи, глядя вниз с холма. — Лукунул — "Озерный город".

— Или, если совсем правильно, то Луку'н'Ул — "Город на Озере", — поправил Намо, подъезжая к Заниле с другой стороны. Ула фыркнула, будто высший оборотень сказал что-то смешное:

— Нет! — она повернулась к нему и наклонилась в седле так, чтобы Хозяйка стаи не мешала ей видеть Намо. — Если ты начнешь говорить "Луку'н'Ул", — она старательно, явно утрируя манеру высшего оборотня, выделила голосом апострофы, — тогда точно все вокруг будут знать, что ты иностранец. Сами кариташцы говорят "Лукунул", а столичные жители и вовсе — "Луку"! А себя, кстати, они называют лукуйцами.

— "Город", — перевел Намо, а потом насмешливо фыркнул, — и "горожане"!

— А чем "Североград" лучше? — обиделась за свою родину Ула. На этот раз на нее выразительно покосилась Кай'я Лэ. Байд, наконец-то проведший сквозь заросли цветущих деревьев не только своего коня, но и пристяжную кобылу, остановился рядом с ними:

— Напомни мне, Занила, почему мы считаем, что Талгат там? Или в скором времени будет там?

— По той же самой причине, по которой я готова была драться за Североград! — Кай'я Лэ слегка повернулась в седле, оглянувшись на командира своих гвардейцев. Вопрос Байда ее, казалось, ничуть не удивил. И уж точно не вызвал раздражения. Быть может потому, что она была как никогда уверена и в своем ответе, и в принятом решении. — Кариташ граничит с Тивириллой, и Талгат ясно дал понять, что время нейтральных территорий прошло! Больше не будет мелких стычек, болезненных уколов и отступлений, больше не будет веков взаимной ненависти. На этот раз война должна чем-то закончиться!

— А почему ты уверена, что нам удастся найти Талгата? — спросила Ула. Занила мельком отметила, что девушка вряд ли бы решилась задавать вопросы Хозяйке стаи, если бы Байд — ее непосредственный командир не начал первым, но она и на этот раз не имела ничего против, чтобы ответить. Поворачиваясь к Уле, Кай'я Лэ пожала плечами:

— Закон случайности.

Занила замолчала. Она знала, что от нее ждут продолжения, каких-либо объяснений, но для нее все возможные и — более того — имеющие смысл объяснения как раз и были заключены в двух уже произнесенных словах. И теперь она с удовольствием наблюдала, как меняется выражение на лице девушки-оборотня: с просто непонимающего до отражающего напряженную работу мысли.

— Если что-то может случиться, оно обязательно случится, — наконец проговорила Улы тоном полу вопроса полу утверждения, будто если произнести свои мысли вслух, в ответе Кай'я Лэ прибавится смысла. Занила не удержалась от того, чтобы слегка усмехнуться. Девушка-оборотень, безусловно, была права, но у нее была несколько иная версия формулировки этого закона:

— Если ты ищешь новой встречи с твоим врагом, ваши пути обязательно пересекутся.

— И ты веришь в это, Хо... Занила? — в голосе Улы снова возобладало недоверие. Кай'я Лэ не успела ответить, потому что вместо нее это сделал Намо:

— Я верю!

Занила обернулась к оборотню так резко, что Серебро, которого она случайно дернула за поводья, недовольно фыркнул и переступил с ноги на ногу, но она этого вряд ли заметила, потому что Намо повторил, вновь сделав ударение на первом слове:

— Я верю, — оборотень смотрел на Занилу и говорил, хоть и отвечая на вопрос Улы, тоже только для нее.

Все верно, кому, как не Намо, может быть известно, что это встречи с друзьями приходится искать, а с врагами судьба сводит сама, вновь и вновь. Сколько она сталкивала их двоих?.. В первый раз, во второй, в третий. Когда они еще не знали друг друга. Когда были врагами. Когда уже перестали быть ими... Сколько?.. Она связала их вначале общими воспоминаниями; потом взаимной ненавистью; потом долгом перед теми, кого оборотни обещали защищать, и клятвой крови... Потом тем, что родилось из нее. Но даже притяжению крови они еще продолжали сопротивляться. Сколько еще раз судьбе пришлось бы свести их вместе? Пока они, наконец, не поняли, чего она в действительности от них хочет. А они друг от друга.

Кажется, Занила протянула руку, чтобы прикоснуться к Намо, но голос Байда заставил ее остановиться.

— Я не знаю, как это действует — ваш закон случайности, но не прочь посмотреть... — оборотень издал странный звук, будто подавившись собственными словами, и под взглядом обернувшейся к нему Занилы, попытался объяснить. — Ну, то есть на то, как у нас получится отыскать Талгата! В Лукунуле. Там ведь несколько десятков тысяч жителей, наверное... — Байд, поняв, что лучше он уже не сделает, предпочел наконец замолчать и нагнуться к сумкам на спине пристяжной кобылы, будто поправляя их. Кай'я Лэ попыталась нахмуриться, но получилось у нее лишь усмехнуться. Она натянула поводья Серебра, заставляя его оторваться от вкусной и нежной травки:

— Тогда чего мы ждем?

* * *

Если с вершины холма казалось, что до города рукой подать, то в действительности дорога еще довольно долго петляла по его склонам, спускаясь к побережью Касно, так что первые предместья Лукунула оборотни увидели лишь далеко за полдень. Вблизи отсутствие крепостной стены и, как следствие, четкой границы города производило еще более странное впечатление. Особенно — отсутствие стражи. Четверых оборотней никто не остановил на въезде в город, не спросил, кто они, куда и с какой целью направляются. Не потребовал платы, в конце концов. Просто только что дорога петляла между полей, зеленеющих первыми всходами, и лугов, и вот уже с обеих сторон ее теснят дома, а лошадиные копыта звонко цокают по вымощенной камнем мостовой.

Вблизи город уже не выглядел таким чистым, белым и почти игрушечным, как с вершины холма. Камень в действительности оказался светло-желтым, местами от постоянного воздействия ветра и солнца испещренным длинными тонкими трещинами. Двухэтажные дома этого окраинного и явно не самого богатого района со своими маленькими наглухо закрытыми ставнями окнами и давно некрашеными дверьми казались убогими и какими-то сонными. Попадавшиеся навстречу местные жители были одеты просто и даже бедно. Стайки шумных детей играли прямо в пыли на дороге в компании больших темно-серых псов, то ли бездомных и выпрашивающих какую-нибудь подачку, то ли наоборот, вполне себе домашних и выполняющих свои прямые охранные обязанности. И даже сточные канавы пахли ничуть не лучше сточных канав в любом другом городе. Так что Занила очень быстро пришла к выводу, что с вершины холма Лукунул смотрелся куда привлекательнее. Как, впрочем, и любой другой город мира.

Единственное, в чем высота и расстояние не обманули, так это в отменном качестве дорог. Занила отлично знала, что далеко не у всех правителей хватает средств на такую роскошь, как каменные мостовые. Здесь же вымощенными были даже предместья, по которым они въезжали в город. Вблизи, правда, стало заметно, что камень, которым были выложены улицы, не одинаковый на всем их протяжении. Плиты не просто были разного качества (более гладкие и твердые или, наоборот, покрытые, как оспинами, выбоинами от копыт). Они отличались друг от друга даже по цвету и размеру. Зато были очень похожи на те, из которых были выложены стены ближайших к ним домов!

Занила усмехнулась, поняв, что одна ее теория все же нашла подтверждение. Кариташский император был ничуть не богаче салевского царя, например. Ему точно так же не хотелось расходовать собственную казну на мостовые. Зато он оказался куда хитрее и расчетливее: улицы мостились не на его деньги — каждый человек, выстроивший себе дом в Лукунуле, был обязан позаботиться и об участке дороги перед ним. И величина этого участка, очевидно, определялась по ширине домового фасада. Именно этим, а никак не любовью к солнцу, объяснялось то, что здания вместо того, чтобы расползаться вширь, как в любом другом уважающем себя городе, тянулись вверх.

Может быть, поэтому же, кстати, Лукунул был совсем не таким большим, как могла бы быть столица государства размером с Кариташ. Просто жизнь здесь оказывалась чересчур дорогой для большинства имперцев. И самой значительной статьей расходов, наверняка, было именно жилье!

На этот раз усмешка Кай'я Лэ вышла совсем не веселой, когда она прикинула, сколько владелец постоялого двора может запросить за пару не самых плохих комнат. Разумеется, деньги у них были. Но тратить монеты, не считая, — значило разрушить собственную легенду о наемническом отряде, готовом взяться за любой заработок!

Занила еще раз окинула взглядом своих оборотней: Намо и Байда, едущих впереди нее, Улу, замыкающую цепочку, растянувшуюся по довольно узкой улице. Они очень много вложили в эту легенду! И дело было отнюдь не только в подборе состава отряда: двое мужчин и две женщины. Они очень сильно старались и выглядеть как настоящие наемники! Их одежда была добротной, вся из сукна и кожи. Даже Занила рассталась со своим любимым платьем, сменив его на мужского кроя рубаху, кожаные штаны и низкие мягкие сапоги. А еще они, все четверо, просто щетинились оружием. У каждого было не менее полудюжины ножей, арбалеты, колчаны со стрелами, мечи. Заниле и Намо пришлось отказаться от столь любимой всеми высшими оборотнями привычки ношения оружию в энергетическом кармане и оставить клинки на физическом уровне реальности — на виду у всех, убрав их в наспинные, не мешавшие ехать верхом, ножны. У них были с собой и кольчуги. Вместе с подкольчужными стегаными куртками они лежали во вместительных сумках, нагруженных на пристяжную кобылу Байда. Даже сама эта лошадь являлась составляющей их легенды. Большую часть пути от Махейна до кариташской столицы оборотни прошли порталом, открытым Хозяйкой стаи. Верхом ехали только несколько последних часов. На это время можно было, не особо боясь загнать, нагрузить дополнительными сумками и собственных лошадей. Но, несмотря на все старания Улы, Кай'я Лэ отнюдь не тешила себя надеждой, что в Лукунуле им удастся сойти за местных жителей или хотя бы за кариташцев. Самым лучшим выходом для них было изображать салевцев, забравшихся так далеко на восток в поисках заработка. А в этом случае еще одна лошадь для перевозки поклажи была им просто необходима.

Занила вздохнула. Нет, меньше всего сейчас ей бы хотелось разрушать их легенду. Сейчас — это когда они столько вложили в нее, но еще больше они от нее ждут.

Дорога плавно спускалась по склону холма, приближаясь к центру города, но, как ни странно, отнюдь не становилась шире. Очевидно, в этом проявлялась еще одна хитрость местных жителей: чем ближе друг к другу стоят здания, тем меньше остается мостить. Правда, здесь дома уже не выглядели такими бедными. Теперь они поднимались на три, а некоторые даже на четыре этажа. Ставни на окнах и двери были тщательно выкрашены блестящей зеленой или темно-красной краской, а по фасадам кое-где тянулись резные карнизы. Ничего вычурного или кричащего, зато все добротно и выстроено на века. Даже не обращаясь к помощи Улы и ее знаниям, Занила готова была поспорить, что они въехали в купеческий район города. А поскольку содержать отдельную лавку в Лукунуле было, очевидно, чересчур дорого, а мостить целую торговую площадь еще дороже, под магазинчики торговцы отводили первые этажи собственных домов. Двери во многие из них стояли распахнутыми настежь, зазывая прохожих внутрь яркими переливами тканей, блеском металла или ароматом южных пряностей. То же, что не убралось внутри, раскладывалось на лотках, выставленных наружу, еще больше сужавших и без того не самую широкую улицу.

Впрочем, местные жители ничего против, похоже, не имели. В торговом квартале царило оживление, резко отличавшееся от сонного оцепенения окраины. Улица, по которой ехали оборотни, была полна народу. Мужчины и женщины шли вверх и вниз по ней, останавливались перед лотками, рассматривая товар на них, приценивались, мяли в руках пестрые ткани, смотрели на свет драгоценное цветное стекло, перетирали в пальцах источавшие резкий аромат пряности, пробовали сласти и фрукты, отсчитывали звонкие монеты или принимались горячо торговаться. Над улицей, на высоте примерно третьего этажа были растянуты полотнища ткани, защищавшие и разложенный товар и покупателей от яркого послеполуденного солнца, превращая обычный в общем-то городской квартал в странный мирок, полный вкусных запахов, звуков, оживления, в котором, казалось бы, можно провести целый день, никуда не торопясь.

По мере продвижения вперед, толпа становилась все более плотной. Заниле уже начинало казаться, что Серебро не идет по улице, перебирая копытами, а плывет сквозь человеческое море, разрезая его грудью. Пока еще никто из лукуйцев не начал кричать на оборотней и жаловаться, что его затоптали, но вероятно, лишь потому, что двигались вперед они едва-едва. Первым не выдержал Байд. Ему с его двумя лошадьми пробираться сквозь толпу было еще тяжелее. Когда возле очередной из овощных лавок человеческое море окончательно перекрыло улицу и движение остановилось, оборотень соскочил с седла, взял своего коня под уздцы и решительно повел вперед. Его примеру вскоре последовали Намо с Улой, а потом и Занила.

Так двигаться вперед, как ни странно, действительно получалось быстрее. Зато шум, многоголосый человеческий говор, наполнявший улицу, когда она оказалась не над толпой, а в самом ее сердце, казалось, стал громче. Было почти удивительно, как при таком скоплении народа лукуйцам удается, не мешая друг другу, не просто прицениваться к товарам, разложенным на лотках, но и совершать покупки, выбирая то, что им действительно нужно. Сама Кай'я Лэ толпы никогда особо не любила. Она привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть над головами людей, долго ли еще осталось до границы торгового квартала, где должно стать свободнее, но ничего утешительного ей увидеть не удалось. Впереди улица, по которой двигались оборотни, расходилась на две. Одна продолжала спускаться к побережью, а другая немного загибалась назад и вверх по склону холма, и обе они были все также полны народу.

— Куда нам? — спросила Занила, оборачиваясь к Уле, двигавшейся чуть позади нее. Девушка-оборотень пожала плечами:

— А куда ты хочешь попасть, Занила?

Кай'я Лэ сдержала усмешку: если бы у нее был ответ на этот вопрос... Может быть, она и продолжала верить в тот закон случайности, о котором рассказывала Байду, но пока он что-то не торопился проявлять себя в действии.

— Эй, почтенный! — Занила окликнула купца, последние пару минут явно скучавшего за своим прилавком, по которому была разложена всевозможная лошадиная упряжь. Дородный мужчина с гладковыбритым красноватым лицом, одетый в темно-бордовую (под цвет ставень на его лавке?) длинную безрукавку поверх серой рубахи, повернулся в ее сторону:

— Что угодно, почтенная?

Занила мысленно усмехнулась: она еще боялась, что ее "салевское" обращение будет неверно понято в Лукунуле, но, похоже, все купцы этого мира хоть раз, да побывали в городе на берегу Догатской бухты. Или просто ради того, чтобы заполучить очередного покупателя, готовы были сделать вид, что побывали. Жаль было, конечно, разочаровывать торговца, но ничего покупать Занила пока не собиралась.

— Скажи, почтенный, как отсюда проехать к центру города? — боярыня Занила прибавила бы своему вопросу весомости при помощи медной или даже серебряной монетки. У простой наемницы подобная щедрость смотрелась бы странно, так что Кай'я Лэ попыталась заменить ее вежливой улыбкой. Любезное выражение на лице торговца несколько утратило в яркости, но он все же ответил, предварительно задумавшись на пару мгновений:

— Если тебе ко дворцу, то поезжай направо, — торговец взмахом руки указал на ту дорогу, что заворачивала вверх на холм. — Но это, если ко дворцу, — повторил он. — А если так, — неопределенный жест руками, — то в порт поезжай. Это налево.

— Спасибо, — Занила с трудом удержалась, чтобы не заменить это слово чем-нибудь гораздо более эмоциональным и противоположным по смыслу. В недлинной речи торговца ей больше всего понравилось емкое "а если так..."! Что же это за город, если вопрос о расположении центра вызывает у местных жителей такое недоумение? Впрочем, к лотку уже подошел настоящий покупатель, и Кай'я Лэ позволила толпе оттеснить себя назад на середину улицы.

Оборотни окружили ее. Они слышали, чем закончился короткий разговор Хозяйки стаи с торговцем, но комментировать его не спешили, оставляя ей возможность самой принимать решение. Занила еще раз проследила взглядом обе улицы: правую, уходящую ко дворцу императора Кариташа, и левую, ведущую в порт... Потом снова повернулась к правой.

Байд не выдержал первым:

— Только не говори, Занила, что отсюда ты собираешься отправиться прямо во дворец?!

Кай'я Лэ нахмурилась. Впрочем, ее раздражение было вызвано скорее ситуацией в целом, чем вопросом оборотня.

— Если бы был шанс попасть туда, не устраивая небольшой войны, я бы так и сделала! — отрезала она. Оборотни переглянулись между собой. Потом Намо, то ли отвечая ей, то ли своим собственным мыслям, кивнул:

— Я понимаю. Ты считаешь, что Талгат поступит так же, как в Северограде, — доберется до правителя и ложью или угрозами заставит его действовать на своей стороне против тебя.

Занила дернула плечом, не соглашаясь, но, впрочем, и не отрицая:

— Чего я точно не думаю, — она выделила голосом частичку "не", — так это того, что Талгат соберет свою армию и двинет ее на границы Кариташа!

Ула сжала руку Кай'я Лэ, выразительно указав глазами сначала в одну сторону, потом в другую. Девушка была права: они почти забыли, что стоят посреди улицы и вокруг слишком много посторонних людей, которым совершенно ни к чему слышать разговор о какой-то назревающей войне с участием их страны. Правда, стоило отметить, что пока никто из лукуйцев, слишком занятых своими делами, в их сторону подозрительно не косился. Занила ответила на пожатие Улы, показывая, что поняла, потом выпустила пальцы девушки.

— Армия Талгата занята обороной Рилла-Дессы, — заговорила она снова, понижая голос. — К тому же, главной силой тивирильцев всегда являлся их флот, а с Кариташем, не имеющим выхода к морям, с его помощью не повоюешь!

— Да и флот их мы прошлой осенью под Догатой серьезно проредили! — совсем не добро оскалился Байд. Занила кивнула, соглашаясь с парнем.

— Я знаю, что Талгат рано или поздно окажется в кариташском дворце. Проблема лишь в том, как нам самим туда попасть? Не устраивая маленькой войны, — вновь добавила она, усмехнувшись. Оборотни переглянулись.

— Ну, предлагаю наш план пока не менять, — проговорил за всех Байд. — Будем изображать наемников, пока лучше не узнаем город, а там увидим.

Ула продолжила за него:

— Тот торговец был прав, Занила: настоящий центр города в Лукунуле — это его порт! Там в тавернах собираются те, кто ищет работу. Не обязательно наемники — владельцы судов, простые моряки. И те, кому требуются чьи-то услуги, тоже приходят туда. К тому же и жилье в порту можно снять. Так мы точно будем казаться своими среди наемников.

Занила увидела, как тонкий нос Намо сморщился в ответ на это предложение:

— Представляю, на что похожи комнаты в припортовом постоялом дворе! — оборотень презрительно фыркнул и продолжил свою мысль. — Грязь и клопы, передвигающиеся по стенам стадами! — его плечи даже передернулись от отвращения. Занила прикусила щеку с внутренней стороны, чтобы не рассмеяться. Намо так невероятно сейчас напоминал кота! Большого, породистого, с родословной не хуже, чем у салевской царственной семьи, со своего кошачьего детства живущего в богатом доме (с ковра на шелковую подушку, с шелковой подушки на ковер), а потом по какой-то причине вынесенного хозяевами на улицу "погулять". И вот этот кот недоуменно смотрит на землю, на которую его поставили, и дергает всеми четырьмя лапами поочередно: "Что это, хозяева? Я по такому еще не ходил! А вы уверены, что по этому можно ходить?.."

Она знала, сколькими роскошными домами в самых престижных районах салевской столицы, складами и торговыми лавками владела семья Намо. Они, эти оборотни, были очень богаты. Не невероятно богаты, конечно, но достаточно, чтобы Намо в дешевых постоялых дворах жить не приходилось. Впрочем, и сама Занила тоже в нищете никогда не жила. Смешно. Кому сказать — не поверят!.. Она была рабыней, но нищей — никогда.

— Обещаю: потребуем две самые лучшие комнаты! — к концу фразы Занила не сдержалась, и ее губы все-таки дрогнули в предательской улыбке. Она ждала, что Намо обидится, но тот вдруг, будто вовсе забыв, о чем они только что разговаривали, дернулся, оглядываясь по сторонам:

— Что за... Проклятье!

Кажется, Занила еще ни разу не бывала в такой ситуации: события, вроде бы происходили одновременно, в один и тот же момент времени, но при этом, были будто оторваны друг от друга. Или просто сама Занила так их воспринимала: не вместе, потому что вместе не получалось осознать, а одно за другим... И, может быть, даже не в той последовательности, как они происходили.

Намо, стиснув кулаки, смотрел вниз по улице, в сторону порта. И по этой же самой улице, ловко лавируя между прохожими, стремительно уносился прочь от них пацаненок лет тринадцати с взъерошенными темными вихрами и в неприметной темной одежде. Рука Намо переместилась к поясу, туда, где еще минуту назад на кожаном шнурке висел его кошелек. И Занила поняла, что теперь никакого кошелька там нет, а мальчишка со всех ног убегает от них не просто так!

Все было проделано столь ловко, что окажись они теми, за кого себя выдавали, — обыкновенными людьми — они бы вовсе ничего не заметили: остановились передохнуть посреди улицы; толпа была плотной; толкались со всех сторон; пришли на постоялый двор уже без денег. Но они были оборотнями... И от того еще обиднее казалось попасться на уловку обыкновенного человеческого воришки!

— И много денег было? — оценив ситуацию не хуже Кай'я Лэ, поинтересовался Байд. Мышцы на скулах оборотня едва заметно подергивались, будто он изо всех сил пытался сдержать улыбку. Занила старательно отвернулась от него, чтобы самой ненароком не рассмеяться. Но Намо не заметил их веселья, продолжая напряженно вглядываться в толпу, успевшую надежно скрыть воришку.

— Денег немного. Зато портальные ключи там!

Веселье растворилось мгновенно. Занила грязно выругалась, почти физически ощущая, как тяжелеет ее взгляд. Нет, лишившись этих портальных ключей, наверняка, как любили это делать оборотни, впаянных в обычные золотые монетки, они не застряли бы в Кариташе. У Улы и Байда имелся свой запас, а Занила и вовсе могла открыть пространственный переход, лишь вспомнив, как шуршит под ногами прошлогодняя хвоя во дворе дома стаи. Гораздо неприятнее было то, что портальные ключи, открывавшие прямую дорогу домой, оказались в чужих руках. Пусть даже это были руки обыкновенного человеческого воришки.

— И чего мы ждем?! — рыкнула Занила на Намо и Байда, и, бросив поводья Серебра в руки Улы, нырнула в толпу.

Если бы они были всего лишь людьми, поймать воришку, уже растворившегося в скоплении народа, да еще и находясь в незнакомом городе, являлось бы делом безнадежным. Но у оборотней и тем более у Хозяйки стаи в запасе имелись собственные методы. К тому же мальчишке не повезло украсть не просто горсть монет!

Занила ловко увернулась от локтя какого-то мужчины, как раз поднимавшего с прилавка целую стопку глиняных мисок; разминулась с парой женщин, вовсю обсуждавших только что приобретенные ткани; перепрыгнула через разложенные прямо на земле корзины со свежевыловленной рыбой, а мир вокруг уже менялся и выцветал, погружая Хозяйку стаи на другой уровень реальности. Воздух стал разливом жидкого перламутра, люди вокруг — бледными тенями, от которых теперь сложнее стало уворачиваться, зато воришку Занила увидела вновь! Пацаненок уже миновал перекресток и теперь со всех ног мчался по улице, спускавшейся к порту. Кошелек Намо он спрятал за пазухой, скрыв его от человеческих глаз, но Кай'я Лэ видела сейчас и сквозь одежду — сквозь что угодно увидела бы! Он маленьким, но ярким огоньком маячил впереди, отмечая ее цель. Занила сосредоточилась на нем, заставляя себя видеть не только глазами, но и ощутить всем кружевом — будто протянуть нитку-паутинку до человека, связывая себя с ним. Даже в целом городе теперь не найдется места, где он мог бы спрятаться!

Ярко-рыжим всполохом рядом с ней возник Намо. Оборотню крупнее и тяжелее ее было труднее пробираться сквозь плотную человеческую толпу, зато и силы ему было не занимать. Позади раздались возмущенные крики кого-то, кого он не слишком вежливо отодвинул с дороги, но оборотни лишь переглянулись и побежали быстрее.

Мальчишка был уже рядом. Занила ощущала пульсацию магии в портальных ключах так сильно, что казалось: протяни руку и схватишь. Огонек мигнул между спинами двух людей, будто нарочно еще сильнее раззадоривая ее, и вдруг повернул направо. Не задумываясь, Занила вслед за ним нырнула в узкий переулок, с обеих сторон стиснутый глухими заборами соседних домов.

— Куда ты? — Намо внезапно схватил ее за запястье, вынуждая остановиться. Занила повернулась к нему, нехотя выпустив из поля зрения сияющий магией маячок. Она поднялась по уровням зрения так, чтобы видеть не только сияние энергетического кружева оборотня, но и выражение его лица.

— Куда я? — переспросила она, не скрывая своего недоумения по поводу поведения парня, остановившего ее не просто посреди охоты, а когда добыча уже практически была схвачена. — Он свернул сюда! — Занила махнула рукой в глубь переулка, туда, где за одним из заборов почти растворился магический маячок.

— Нет! — Намо решительно потянул ее назад на шумную улицу. — Он побежал дальше. Смотри!

Время, как всегда бывало в такие моменты, ускользало почти физически ощутимо. Но если Занила хотела как можно скорее продолжить погоню, то лучше всего (и быстрее) было просто сделать то, что хотел от нее оборотень, не начиная спора с ним. Кай'я Лэ посмотрела туда, куда указывал Намо, и в следующее мгновение грязно ругнулась сквозь сжатые зубы: в толпе, по-прежнему удаляясь в сторону порта, мелькала темная вихрастая макушка их вора! Намо был прав, удивляясь, зачем она свернула в проулок. Но и она тоже не могла ошибиться: след магии вел ее. А от мальчишки, мчащегося к порту Кай'я Лэ никакой силы больше не ощущала!

— Они разделились! — глухо прорычала Занила. Намо недоуменно нахмурился:

— Кто? — он, очевидно, не ощущал след магии от портальных ключей так же четко, как сама Занила, иначе меньше бы полагался на зрение. И иначе бы не спрашивал.

— У нашего вора оказался напарник! — с трудом сдерживая начинавшее волной подниматься раздражение, ответила Кай'я Лэ. — Твой кошелек сейчас у него! — Кай'я Лэ мотнула головой вглубь проулка, где растворился энергетический след.

— Проклятье! — выругался Намо. Ему хватило всего одного мгновения, чтобы оценить ситуацию. Они должны были вернуть себе портальные ключи — вне всякого сомнения. Но, чем больше мгновений утекало друг за другом, тем отчетливее Занила понимала, что она не в состоянии просто позволить воришке уйти! Они не люди, чтобы с такой легкостью прощать и забывать нанесенное им оскорбление!

Она крепко сжала руку Намо, заглянув в его серые, будто прогоревший пепел, глаза:

— Поймай мне его! — а потом с силой толкнула оборотня в сторону шумной улицы. Он коротко кивнул, поняв все, что крылось в этих трех коротких словах, и все, что скрывалось за ними, и бросился бежать. Впрочем, этого Занила уже не видела, решительно нырнув в проулок.

Сияния магии от портальных ключей она больше не видела, зато явственно ощущала еще не успевший развеяться след от них. Это был даже не запах, а нечто гораздо более тонкое, воспринимаемое даже не мозгом, а самими нитями кружева, будто ее тело само знало, куда идти. Занила едва не налетела на глухой каменный забор, в который упирался переулок. Он был выше ее роста, и Кай'я Лэ не видела, что находится за ним: что еще кроме добротного трехэтажного дома; есть ли кто-нибудь во дворе; позовет ли этот кто-нибудь стражу, если она внезапно ворвется внутрь. Что Занила знала точно так это то, что второй воришка, забравший у своего напарника кошелек Намо, скрылся именно в этом дворе! Не было ли это достаточным поводом для того, чтобы рискнуть?..

Она позволила нитям своего кружева до предела наполниться энергией и, не задумываясь больше о том, что собирается сделать, подскочила вверх, уцепилась за край забора, подтянулась на руках, легко перекинула свое тело на другую его сторону и спрыгнула.

Приземлилась Кай'я Лэ уже не на каменную мостовую, а на землю, правда сухую и ничуть не менее жесткую. Оборотень оказалась на заднем дворе дома — узкой пустой площадке не больше десятка аммов в длину, а в ширину и вовсе амма полтора. Вокруг не было ни души, а сам дом, судя по окнам, не только наглухо закрытым ставнями, но и крест-накрест заколоченным, сейчас пустовал. В такие случайности Занила не верила. Воришка наверняка знал, куда можно нырнуть с людной улицы, чтобы притаиться и переждать, пока незадачливые гости Лукунула смирятся со своей пропажей, а страже не надоест его искать. Но самой Заниле такой поворот был тоже лишь на руку: по крайней мере, ее охоте в этом заброшенном доме никто не помешает! На всякий случай еще раз оглядевшись по сторонам, Кай'я Лэ осторожно двинулась в обход дома.

За первым же поворотом, там, где двор расширялся, упираясь в какие-то хозяйственные постройки, она вновь явственно ощутила след магии. Воришка пробегал здесь совсем недавно, и Занила, кажется, даже не прислушиваясь к своему чутью, уже знала куда. На последнем по этой стороне дома окне заколачивавшие его когда-то доски были отодраны, а одна из ставень криво болталась на наполовину отогнутых петлях. Если бы Кай'я Лэ искала, где можно спрятаться, она бы непременно воспользовалась этим путем. Занила приблизилась к окну и, отодвинув ставню, нырнула внутрь.

Все-таки мужская одежда, определенно, имела своим преимущества, потому что ей удалось проскользнуть в окно, ни за что не зацепившись. Ставня за ее спиной сама собой вернулась на прежнее место. Занила зажмурилась, заставляя свое зрение привыкнуть к полумраку, показавшемуся густым и плотным после солнечного дня снаружи, и вновь открыла глаза.

Комната, в которой она очутилась, была довольно большой и почти совершенно пустой, если не считать невразумительных обломков какой-то мебели в одном из углов. И еще, здесь было чище, чем можно было ожидать. Во всяком случае, слоя пыли на полу Кай'я Лэ не заметила. Либо дом пустовал совсем не так долго, как это ей показалось вначале, либо сами лукунульские воришки, выбравшие его свои прибежищем, позаботились его убрать. Не из любви к чистоте, разумеется. Просто на пыли были бы прекрасно заметны любые свежие следы! Хотя Кай'я Лэ и без сяких отпечатков ног уже чувствовала (или точнее — чуяла) что ее воришка скрылся где-то на верхних этажах дома.

Не раздумывая больше, Занила двинулась вперед на поиски лестницы. Она шла осторожно, стараясь не шуметь: меньше всего сейчас ей хотелось спугнуть воришку и начинать погоню сначала. Пусть он верит, что его след потеряли. Пусть сидит тихо. Пусть просто ждет ее!

Лестница обнаружилась в соседней комнате. Массивная и каменная, как и весь дом, она довольно круто уходила наверх. Занила обошла ее по кругу — убедилась, что магический след поднимается именно по ней, а не ныряет в одну из полутемных комнат первого этажа дома, и только после этого двинулась наверх.

Идти по каменным ступеням было легко: они не скрипели при каждом шаге, как могла бы деревянная лестница, на пару лет оставленная без соответствующего ухода. Кай'я Лэ не сдержала довольной усмешки: когда до второго этажа оставалось еще с полдюжины ступеней, магический след явно стал отчетливее.

Окна на втором этаже были просто закрыты ставнями, а не заколочены наглухо, поэтому здесь оказалось немного светлее, чем внизу. Впрочем, Кай'я Лэ ориентировалась, полагаясь отнюдь не на зрение. Портальные ключи были уже так близко, что ее кружево ощущало не просто их присутствие, а пульсирующее тепло, исходящее от них. Заниле казалось, что она могла бы вовсе закрыть глаза и двигаться лишь на это ощущение: направо, через комнату, налево, потом снова направо... Как в детской игре "горячо-холодно". Только сейчас Занила точно знала, где горячо.

Она замерла перед последним поворотом. Воришка был за ним. Правда сидел он очень тихо — Кай'я Лэ не слышала его дыхания. Либо просто комната была больше, чем она предполагала. Не тратя времени на пустые догадки, Занила шагнула вперед.

Ей пришлось подняться почти до первого уровня зрения, чтобы сияние магии не ослепило ее. Украденные у них портальные ключи были здесь, но в другом она ошиблась: крошечная проходная комнатка (всего три на четыре амма) была совершенно пуста!

Ошиблась в одном, но оказалась права в другом... Занила наклонилась, подбирая с пола слегка запачканный в пыли, но вполне узнаваемый (в том числе и благодаря магии, теплом покалывающей кожу) кошелек Намо. Воришка бросил свою добычу, а сам спрятался где-то в другом месте!

Занила недобро усмехнулась. Как же они напугали этого человека, если он предпочел по доброй воле бросить кошелек, полный золота! Или она все же, пробираясь через дом, в какой-то момент выдала себя и спугнула его? Или он просто решил замести следы, а потом, когда все успокоится, вернуться сюда за своей добычей?.. Множество вариантов. Каждый имеет право на существование, а может быть, даже все вместе. Чего воришка в любом случае не учел, так это того, что, даже вернув себе пропажу, преследование Занила не прекратит! Добыча и охотник поменялись местами. Если воришка хотел, чтобы оборотни оставили его в покое, ему следовало бросить кошелек намного раньше. Усмешка Занилы стала шире: кого она обманывает? Если мальчишка хотел живым встретить сегодняшний вечер, ему вовсе следовало обходить оборотней по широкой дуге!

Хозяйка стаи сжала кошелек в кулаке, задумчиво оглядываясь по сторонам. Она не сомневалась, что воришка еще в доме. Вопрос только: где именно. При помощи магии она больше не могла его искать. Даже если на человеке и сохранились какие-то следы силы с портальных ключей, Занила их не почувствует — кошелек, пылавший энергией в ее руке, перекрывал всю остальную, более слабую магию. Занила подбросила его на ладони и поймала, а потом вновь усмехнулась: кажется, она нашла решение!

Кай'я Лэ вновь прикрыла глаза, на этот раз чтобы зрение не отвлекало ее, и поднесла кошелек к лицу. А потом втянула носом воздух, одновременно позволяя своей второй сущности, огромной белоснежной кошке, дремлющей на краю сознания, подняться к поверхности ее мыслей и ощущений. Не до конца — не настолько, чтобы забыть, где и зачем она находится, — ровно до той степени, чтобы мир вокруг изменился в очередной раз, расцветая, но теперь уже не красками, а пятнами и нитями запахов, свалившихся на нее одновременно.

Кошелек Намо резко и немного кисло пах кожей. А еще краской. Занила не знала, как называется этот краситель яркого иссиня-черного цвета, более насыщенного даже, чем оттенок каменного угля. Слышала только, что его получают из коры растущего на западных островах дерева. Сначала эту кору измельчают, потом долго варят в воде вместе с соком этого же дерева, затем полученный раствор выпаривают до образования мелких с острыми гранями кристаллов... Занила заставила себя остановиться, прогоняя прочь ненужные в этот момент сведения. Сейчас ей требовалось совершенно иное. Кай'я Лэ еще раз втянула носом воздух, теперь уже пропуская мимо те запахи, что были на поверхности, были сильнее других, и пробираясь мимо них дальше. Теперь она почувствовала, что кошелек пах Намо. Материал хранил слабый аромат кожи оборотня, тот самый, что она не уставала вдыхать ночь за ночью... И от этого запаха Занила еще вернее едва не забыла, что она собиралась сделать. Но в этот момент она ощутила новый оттенок, новую ниточку, пощекотавшую ее ноздри. За запахом оборотня явственно угадывался запах человека и его страха! Воришка бежал по улице, крепко сжимая кошелек во вспотевшей ладони; спрятал его за пазуху, когда перебирался через забор и лез в дом, потом вновь достал. Уже затем, чтобы выбросить...

Еще полный портальных ключей и обыкновенных монет кожаный мешочек явственно пах пылью от не слишком чистого пола, на котором ему довелось поваляться, но этот запах Занила, не задумываясь, отбросила — она уже нашла то, что ей требовалось.

Кай'я Лэ вскинула голову и, по-прежнему не открывая глаз, уверенно шагнула из крошечной проходной каморки в следующую дверь. Ей казалось, что она видит запах как тонкую цветную нить, тянущуюся от кошелька в ее руке в глубь дома. Нить была не материальной, а будто сотканной из полосок дыма, струящихся, подрагивающих, изменяющихся при малейшем колебании воздуха. Казалось: вздохни чуть резче, и она развеется без следа. Занила не знала, насколько обоснованы ее опасения, но предпочитала не рисковать. Она шла так осторожно, будто несла в руках чашу, полную до краев драгоценной жидкостью: стоит споткнуться и пролить — и обратно уже не соберешь.

Нить, цветным пятном маячившая на внутренней поверхности ее век, внезапно растеклась в целую лужицу. Занила открыла глаза и увидела, что она оказалась перед входом в очередную комнату. На этот раз дверь в нее была закрыта. Правда, судя по ее виду — облезлому и донельзя хлипкому — серьезным препятствием для Хозяйки оборотней ей не суждено было стать. А мальчишка, очевидно, потратил какое-то время, чтобы открыть ржавый замок: запах был чуть сильнее — а значит, он не просто пробежал мимо, а немного задержался здесь. Запер ли он его вновь за собой?.. Занила дотронулась кончиками пальцев до деревянной створки. Каков бы ни был ответ, замок бесполезен, если ему не на чем висеть.

Она не успела ударить или хотя бы как следует толкнуть. Оказалось достаточно легчайшего касания пальцев, чтобы дверь поддалась и с резким грохотом в облаке пыли и древесной трухи завалилась в комнату. Воришка не пытался ее запереть за собой... Наоборот, он сделал так, чтобы эта рухлядь предупредила его о приближении преследователя!

Занила ругнулась сквозь зубы, одновременно пытаясь прокашляться от пыли, мгновенно заполнившей легкие, и заглянула внутрь комнаты. Дверь не упала совсем. Она зацепилась за какую-то мебель, кучей сваленную в комнате, до середины перекрыв проход в нее. Для высшего оборотня это, разумеется, не было серьезным препятствием. Занила прыгнула вперед, стараясь не задеть больше ничего из опасно накренившейся кучи рухляди, но...

Каким бы незначительным не было препятствие, на несколько мгновений оно все же ее задержало. И этих секунд воришке хватило, чтобы с удивительным для обыкновенного человека проворством темной молнией метнуться из угла комнаты в сторону закрытого ставнями окна. Занила бросилась за ним, на ходу соображая, что ставни вряд ли окажутся много прочнее почившей с миром дверной створки. Хотя, даже случись иначе, мальчишку бы это вряд ли остановило... Он ухватился за оконную раму и ногами вперед выпрыгнул из окна.

Ни на секунду не замедлившись, Занила бросилась вслед за ним.

Полет с высоты второго этажа занял какие-то доли мгновения. Кай'я Лэ едва успела сгруппироваться, чтобы кувырком погасить энергию удара о землю. И, не заботясь даже о том, чтобы подняться на ноги, прыгнула вправо, хватая, подминая под себя, придавливая к земле тело незадачливого воришки. Наконец-то пойманного!..

Пацаненок дернулся, пытаясь вырваться из хватки ее пальцев, но Занила уже вцепилась в волосы на его затылке, безжалостно оттягивая голову назад. Второй рукой сжала подбородок. Шея мальчишки под ее пальцами ощущалось как нечто тонкое и донельзя хрупкое. Ей почти не придется прилагать усилий, чтобы сломать ее...

— Занила!

Раздавшийся рядом с ней голос, несомненно, принадлежал Намо. Но отнюдь не он сам, а скорее какие-то нотки в нем — нарочито спокойные и чуть настороженные — совершенно не свойственные высшему оборотню, заставили Кай'я Лэ замереть и оторваться от своей добычи. А потом Занила подавила желание грязно выругаться, призывая в свидетели всех Темных Богов, потому что во дворе дома помимо оборотней ее стаи были еще и люди.

* * *

Всего людей было четверо. Все — мужчины и, судя по их внешнему виду, — местные жители. Трое — по ним Хозяйка оборотней едва скользнула равнодушным взглядом — представители уличной стражи Лукунула с обветренными от постоянного пребывания на пропитанном солью и солнцем воздухе лицами, одетые в добротные кожаные куртки — нечто среднее между просто формой и укрепленным металлическими пластинами доспехом, вооруженные недлинными алебардами. Серьезной угрозой те не выглядели, но с другой стороны по узким кривым улочкам Лукунула с чем-то более массивным не побегаешь. А любое оружие (уж об этом Заниле было известно лучше, чем кому-либо другому) страшно ровно на столько, насколько его хозяин умеет им владеть. К тому же у каждого из стражников Кай'я Лэ заметила еще и по несколько ножей, спрятанных под одеждой в разных, но, наверняка, одинаково удобных для выхватывания посреди драки местах. И все равно, несмотря на все их оружие и какие-то нарочито равнодушные, будто ко всему привычные, взгляды, Занила едва обратила на стражников внимания. Гораздо больше ее заинтересовал последний из их незваных гостей.

Мужчина, стоявший чуть впереди стражников, был довольно высоким, но крупным его вряд ли получилось бы назвать — скорее жилистым. Одет он был в темно-серую рубаху и такую же холщовую куртку, довольно невзрачную на вид. Коричневые штаны были заправлены в низкие сапоги с оббитыми носами, густо покрытые уличной пылью. В то же время весь наряд человека, как ни странно, отнюдь не производил впечатления бедности. Скорее того, что мужчине уже давно и глубоко безразлично, какое именно впечатление производит его внешний вид. Довершала наряд такая же темная и потрепанная, как и вся остальная одежда, широкополая шляпа, в густой тени от которой пряталось узкое скуластое лицо, покрытое небрежной щетиной. Занила поймала себя на мысли, что пытается рассмотреть не только подбородок и жесткую линию губ, но и выражение глаз. Что-то было в этом человеке, что, вопреки всем явно прилагаемым усилиям, не позволяло ему слиться с толпой, выделяя из окружения. Быть может, правда, именно то, что, несмотря на отсутствие на одежде человека каких-либо форменных знаков различия, троица городских стражников стояла полукругом за его спиной и явно не собиралась никуда уходить без его приказания.

За спиной Намо, стоявшего чуть в стороне, тоже была своя "поддержка" — Байд и Ула, весьма многозначительно переложившая поводья лошадей в одну руку, чтобы освободить вторую, и явно ожидавшая лишь знака Хозяйки стаи, чтобы немедля воспользоваться чем-нибудь из весьма богатого припрятанного на ней арсенала. Занила слегка кивнула девушке, давая понять: если так будет нужно, приказ не заставит себя ждать, и вновь перевела взгляд на высшего оборотня. Тот, придерживая за шкирку, прижимал к себе второго из незадачливых воришек. Хотела бы Занила знать, что же произошло после того, как они расстались... Конечно, кое-что было понятно и без объяснений. Например, то, что лукуйская стража обладала, очевидно, те ми же способностями, что и догатская: бесследно растворяться в лабиринте городских кварталов, когда они больше всего были нужны, и появляться вновь именно того, когда их меньше всего хотели видеть! Но вот что произошло позже? Зачем Намо привел этого странного человека к ней? И был ли у него выбор? В границах той легенды, в которую они сами себя загнали, разумеется.

Занила уже думала о том, чтобы попробовать послать оборотню мысленный образ со всеми мучающими ее любопытство вопросами. С Намо у нее это всегда получалось так легко, как ни с кем другим, но сейчас она не была уверена, что подобная попытка не будет стоить ей нескольких мгновений внимания. И что их противники этим не воспользуются.

Неизвестно, сколько бы еще продолжалось начавшее уже затягиваться молчание, но разорвать его решил именно странный человек в шляпе. Он слегка повернулся в сторону Намо, так, чтобы по-прежнему не выпускать Занилу из вида, и спросил:

— Это и есть ваша подруга, о которой вы говорили? — голос оказался под стать внешности: негромкий, без ярко выраженных интонаций, будто его владелец уже сотню раз повторил одно и то же и бесконечно устал от этого, но — так и быть — повторит еще раз. А голос все равно чем-то невольно цеплял внимание, заставляя прислушиваться.

— Да, как я и сказал, воры разделились, и Занила побежала за вторым, — Намо кивнул, указывая на Кай'я Лэ. Что бы дальше не происходило, но пока вел себя оборотень вполне уверенно и непринужденно. Может быть, он прав, и нервничать следует отнюдь не им, а преступникам? Они просто гости Лукунула, которых ограбили посреди дня на оживленной торговой улице (что уже само по себе не делает чести городской страже), и они просто вернули себе свое имущество, а заодно и поймали воришек (выполнив работу этой самой стражи). Занила крепче стиснула плечо парнишки, которого все еще продолжала прижимать к земле. Он вздрогнул, но на нее не посмотрел. Он вообще усердно прятал глаза, стараясь даже случайно не встретиться взглядом ни со своим сообщником, ни — как не без удовлетворения отметила Занила — со странным человеком в шляпе, которого он, в отличие от оборотней, похоже, прекрасно знал!

Кай'я Лэ поднялась на ноги, вздергивая и мальчишку следом, и, почти зеркально повторив позу Намо, поставила его перед собой. А проделав это, наткнулась на изучающий взгляд поблескивавших из-под шляпы глаз.

— Ваш товарищ, — произнес мужчина, слегка кивнув в сторону Намо, — утверждал, что пропавшее у него имущество забрал сообщник того, кого он задержал, и вы отправились за ним. Удалось ли вам вернуть пропажу?

Занила отметила формальность построения фраз. Кажется, картинка начала складываться. Похоже, человек в шляпе был все-таки одним из служащих городской стражи — одним из тех, в чьи обязанности как раз и входило расследовать совершенные на улицах Лукунула преступления. Вот только по-прежнему не понятно было, что он делает здесь: обычно такие, как он, не покидают своих чистых и прохладных кабинетов и ждут, пока преступников, как, впрочем, и истцов, доставят к ним.

Мужчина продолжал выжидательно смотреть на нее, и Занила, не собираясь затягивать с ответом, протянула в его сторону руку с зажатым в ней черным кожаным кошельком Намо.

Поля шляпы двинулись вниз, потом снова вверх, когда мужчина кивнул, будто ставя очередную галочку в мысленно составляемом им протоколе происшествия. Затем человек вновь посмотрел на высшего оборотня:

— Вы узнаете в данной вещи ту, о пропаже которой заявляли?

— Разумеется! Если требуется, я могу назвать точное количество монет в кошельке! — решительно шагнул вперед Намо, увлекая за собой первого воришку. Оборотень выглядел уверенно, а еще весьма раздраженно. Правда, раздраженно ровно на столько, насколько мог бы выйти из себя человек, если он мужчина и наемник, не привыкшей терпеть поражение от всякой уличной шпаны. И если его последние четверть часа донимают нелепыми вопросами. Но на человека в шляпе точно отмеренная порция оборотнического гнева не произвела ни малейшего впечатления. Он лишь вновь слегка кивнул:

— Будьте так любезны.

Высокий лоб оборотня прорезала тонкая морщинка. Занила могла бы поспорить, что Намо сейчас производит сложные вычисления, вспоминая, сколько у него в кошельке денег, а сколько портальных ключей, и складывая их количество вместе, потому что для людей разницы, разумеется, не существовало, но закончить ему так и не дали. Воришка в руках Занилы дернулся изо всех сил, не столько, впрочем, надеясь вырваться, сколько привлекая к себе всеобщее внимание. И это ему, надо заметить, удалось:

— Господин, послушайте меня! Господин, я не брал никакого кошелька! — завопил он, обращаясь к человеку в шляпе. — Я не знаю, кто украл кошелек у этого господина — судорожный кивок в сторону Намо. — Я просто спал здесь... Вы же знаете, господин, нам жить негде, вот мы здесь и спим... А потом пришла эта госпожа. Я испугался и выпрыгнул в окно. Но никакого кошелька я не брал! Когда она меня схватила, кошелек у нее уже был! — мальчишка попытался также кивком головы указать на Занилу, но Кай'я Лэ так сжала его плечо, что последняя фраза закончилась болезненным вскриком. Впрочем, все, что хотел, пацаненок уже сказал. Человек в шляпе пристально всмотрелся в его лицо, будто обдумывая все сказанное, а потом перевел взгляд на Занилу:

— Он соврал, госпожа, и вы забрали кошелек вашего товарища у него? — спросил мужчина. — Или обвиняемый сказал правду, и у него не было этой вещи? — в голосе вновь звучало тщательно отмеренное равнодушие. Казалось, человеку совершенно безразлично, какой именно ответ он получит. И то и другое возможное развитие событий были им давно изучены и интереса не вызывали.

Занила подавила внезапно возникшее желание отвести взгляд. Соврать должно было быть так просто. Это высшие оборотни (да и некоторые из достаточно долго живущих оборотней невысших) обладали способность распознать ложь собеседника. Они были в состоянии заметить малейшее изменение запаха, едва заметно участившийся пульс, колебания уровня энергии в кружеве, в конце концов. С человеком таких сложностей не должно было возникнуть, но Занила почему-то не могла избавиться от ощущения, что у него имеются свои собственные, и ничуть не менее действенные, способы распознать правду. Кай'я Лэ поморщилась:

— Вор успел выбросить кошелек раньше. Я нашла его в соседней с ним комнате.

— То есть вы не можете точно знать, действительно ли этот парень взял кошелек или, как утверждает, просто случайно оказался рядом?

— Я точно это знаю!

— Откуда?

— Я... — и так же резко, как начала говорить, Занила замолчала. Нет, в том, что утверждала, Хозяйка стаи была совершенно уверена: кошелек Намо отчетливо пах обоими из воришек, да и сами они еще хранили на себе следы магии от портальных ключей, с которыми соприкоснулись... Но ничего из этого сказать человеку Занила не могла! И не только потому, что не хотела разрушать продуманную легенду. — Я... — и вновь ей пришлось остановиться. На этот раз потому, что сведенное судорогой внезапно накатившей ярости горло вместо человеческого голоса согласилось выдать лишь нечто весьма напоминающее звериное рычание. Кай'я Лэ втянула носом воздух и начала заново. — Я ничего не знаю! — с голосом справиться удалось, но ярость от этого никуда не делась. Наоборот, лишь стала сильнее. Почти такой, с которой уже не получилось бы справиться. Мальчишка под рукой Занилы сдавленно зашипел от боли, когда она чересчур сильно стиснула его плечо. Кай'я Лэ толкнула его прочь от себя, не отводя взгляда от наполовину скрытого полями шляпы лица мужчины. — Мы ничего не можем доказать! Довольны?!.. — стража за спиной человека зашевелилась, почувствовав в голосе Кай'я Лэ то, что и было в нем, — угрозу. Если мужчина в шляпе действительно был тем, кем его считала Занила, если она по-прежнему не хотела устраивать в городе войну, то ей, вероятно, лучше всего просто было помолчать. Но то, что Хозяйка оборотней понимала это, еще не значило, что она могла заставить себя остановиться! Кажется, она слишком долго не жила среди людей. И кажется, за это время она успела забыть, как же сильно ненавидит их мир! Тот мир, где слово и честь ничего не стоят, а правда — еще меньше, с легкостью обмениваясь на звон монет. И далеко не всегда по равноценному курсу. Тот мир, где любят бросаться красивыми словами: закон, права и свобода, в действительности мало чем отличаясь от самого последнего раба! Глаза человека, поблескивая из-под шляпы, продолжали внимательно смотреть на Занилу, будто ожидая, что она сделает дальше, и Кай'я Лэ не стала никого разочаровывать. Глядя в эти глаза, она повторила еще раз. — Довольны?..

— Не больше, чем бываю доволен каждый раз, госпожа.

Занила увидела, как пальцы Намо отодвинулись от рукояти кинжала, висевшего у него на поясе, и только после этого осознала, что ее собственный гнев, на который невольно реагировали все оборотни ее стаи, ушел. Для этого оказалось достаточно одной фразы человека. Всего лишь интонации его голоса — все того же, равнодушия, припорошенного пеплом усталости. Нет, он не был связан с воришками, как можно было бы предположить. И нет, он не был доволен. Как не бывал доволен каждый раз, когда обстоятельства вынуждали его отпускать преступника. Как не был бы доволен, впрочем, и если бы ему пришлось отправлять мальчишек на каторгу. (Или что там предусматривалось в Лукунуле за кражу чужого имущества?)

Кай'я Лэ почувствовала, как ее губы кривятся в гримасе, весьма отдаленно напоминающей усмешку. Она подбросила на ладони злополучный кошелек, поймала его, вновь ощутив на ладони тяжесть монет и магию портальных ключей, а потом бросила вновь, выше и дальше, — Намо. Оборотень вскинул руку, ловя кошелек и одновременно отпуская второго воришку. Парни переглянулись и, не собираясь дожидаться, пока начальник городской стражи передумает, бегом бросились прочь со двора. Но окликнул их не он, а Занила.

— Эй!

Вообще-то воришкам, пока их отпускали, следовало уносить ноги, а никак не оглядываться на обыкновенное "эй!", но Занила вложила в голос немного магии. Так что мальчишки замерли на месте и обернулись к ней даже раньше, чем сообразили, что именно они делаются. Занила шагнула к ним, на этот раз усмехнувшись по-настоящему.

— Мы собираемся пока задержаться в городе, — проговорила она, поворачиваясь так, что ее лицо кроме воришек больше никто не видел. — А вам лучше запомнить, к кому на его улицах приближаться не стоит! — волна обращения поднялась, маревом силы просачиваясь сквозь кожу Кай'я Лэ, но остановилась, едва показавшись на поверхности. Смена облика затронула лишь черты лица, только зубы, на одно мгновение превратившиеся в длинные и острые звериные клыки, отлично видные сквозь широкую усмешку Кай'я Лэ. А в следующее мгновение черты ее лица вновь стали прежними.

Трюк был дешевым. Такими полагалось развлекаться новообращенным оборотням, тренируя контроль над обретенным обликом, а никак не Хозяйке стаи, но на человеческих воришек он подействовал как нельзя лучше. По крайней мере, во второй раз бросились бежать со двора они куда быстрее! А еще Занила готова была поспорить, что какое-то время они не только их будут обходить стороной, но и вообще всех приезжих в Лукунул наемников.

Кай'я Лэ проводила мальчишек взглядом, а потом забрала у Улы поводья Серебра и потянула коня в сторону проулка. Если они хотят отыскать вблизи порта приличные комнаты для ночлега, то лучше делать это сейчас, а не поздним вечером, когда постоялые дворы будут полны народа. Но на этот раз, окликнули уже ее. А точнее — их.

— Я слышал: вы, ребята, роботу ищете? — голос начальника лукунульской стражи был все также спокоен, на равнодушия в нем заметно поубавилось и теперь сквозь него, будто вода сквозь песок, просачивались нотки искреннего интереса.

Занила замерла, сжав в руке поводья Серебра. Сказать, что поворот дел оказался неожиданным, значило бы не сказать ничего. Кай'я Лэ не вскочила в седло, но и оборачиваться к человеку тоже не спешила. Она затылком чувствовала его пристальный взгляд, и, откровенно говоря, ей совершенно не хотелось, чтобы он прочел мысли, наверняка, сейчас отразившиеся на ее лице. Откуда человеку может быть известно об их планах? Они в Лукунуле еще ни с кем не успели поделиться ими. Или Намо что-то рассказал ему, пока она сама гонялась за вторым воришкой? Или?..

Высший оборотень сориентировался быстрее. Он вновь отдал поводья своей кобылы Уле и развернулся к человеку в шляпе. Скрестив руки на груди и чуть выставив вперед правую ногу (всего в шаге от того, чтобы поза могла считаться откровенным вызовом), Намо также пристально и с каким-то нарочитым вниманием уставился на человека.

— А если и ищем, что с того?

Занила куснула губу, чтобы не рассмеяться. Нет, определенно, никакими тайнами Намо с начальником стражи не делился. И сейчас он прошелся по самому краю: еще не оскорбление, но очень близко к нему. Наверное, нужно было остановить его, напомнить об их легенде... Но — видят Темные Боги — Заниле и самой нестерпимо хотелось немного подергать этого большого и чересчур уверенного в себе кота (охотника за городскими мышами) за хвост.

Человек фыркнул.

— А если ищете, — с легкостью перенял он тон Намо, — то мне есть, что вам предложить, — он дождался, пока Занила наконец тоже решит подойти к ним и после этого продолжил. — Работа непыльная и всего на пару дней — обеспечить охрану одному гостю города.

Намо пару мгновений смотрел ему в лицо, будто рассчитывая разглядеть выражение глаз под тенью шляпы, потом проговорил, вновь безошибочно озвучивая то, о чем думала и сама Кай'я Лэ стаи:

— А с чего бы начальнику городской стражи искать для кого-то охранников?

Губы человека дернулись, будто оборотень сказал что-то смешное. А потом он едва заметно махнул рукой по направлению к воротам, ведущим прочь со двора. Стражники, которые до этого стояли возле угла дома, о чем-то тихо переговаривались между собой и вроде бы вовсе не смотрели в их сторону, тут же подхватили алебарды и потянулись в сторону проулка, оставляя своего командира наедине с отрядом наемников. Человек дождался, пока они скроются из виду, и после этого ответил на вопрос оборотня. Или точнее — задал свой собственный вопрос:

— А кого лучше всего попросить подобрать охрану для важного гостя, если хочешь, чтобы люди были надежные? И чтобы не исчезли, едва получив задаток?

— Тебе поручили найти кого-нибудь надежного, а ты приглашаешь первых же приезжих в Лукунул наемников? — хмыкнул Намо, в демонстративном жесте недоумения изгибая бровь и снова ничуть не беспокоясь, что в очередной раз дернул кота за хвост. Занила ждала, что начальник городской стражи опять обратит все в шутку или наконец-то выйдет из себя, но он, вопреки ее предположениям, вдруг ответил совершенно спокойно и абсолютно серьезно:

— Если честно, ребята, я еще ни разу не видел, чтобы кому-нибудь удалось выследить и схватить Малыша Карипа или кого-нибудь из его банды. Так что, считайте: вы свою проверку уже прошли, — начальник городской стражи Лукунула улыбнулся им, но ни один из оборотней на улыбку не ответил. Занила каким-то инстинктивным чутьем ощутила, как мгновенно закаменели плечи Намо, стоящего рядом с ней. Сегодняшнее происшествие с ворами явно было не тем, что оборотень мог бы счесть для себя поводом для гордости: сначала он не заметил, как у него стянули кошелек, потом мальчишка едва не сбежал от него в хитросплетении городских улочек, а потом того и вовсе пришлось отпустить, даже не наказав, как следует... Но человек не иронизировал и не подшучивал над ними, и приходилось принимать его слова так же, как они и произносились — спокойно и всерьез.

— Так что? — поторопил он с ответом, явно не собираясь ждать решения наемников до вечера.

— А сколько заплатишь? — переглянувшись с Намо, спросила Занила. Человек покосился на кошелек, вернувшийся на свое место у пояса оборотня, туго набитый и явно звенящий отнюдь не медью, а золотом, и вдруг громко расхохотался. И, только немного просмеявшись, сумел ответить:

— Пятнадцать монет, ребята. Золотых.

— Пойдет, — кивнул Намо, а Занила подумала, что, несмотря на все уверения начальника лукунульской стражи, настоящую проверку они прошли лишь только что.

— Спускайтесь после заката в корчму при постоялом дворе. Я встречу вас там, — вновь став совершенно серьезным, произнес человек.

— Мы вообще-то еще сами не знаем, где остановимся, — решилась вмешаться в разговор Ула, до этого просто стоявшая в стороне. Человек снова хмыкнул, окинув взглядом команду наемников, и, уже стремительным шагом удаляясь в сторону переулка, обернувшись, бросил им:

— Найду!

Глава 2. Следствия

Вопреки опасениям Намо комнаты на постоялом дворе, охарактеризованном Улой как "приличный", а по мнению Занилы стоявший и того дороже, оказались очень даже неплохими. Расположенные на третьем (последнем) этаже просторного здания, стоящего на самой границе между городом и никогда не спящим портом, они оказались на удивление тихим местом. Может быть, благодаря тому, что узкие отдушины, заменявшие окна, выходили не на одну из оживленных улиц, на перекрестке которых стояла гостиница, а в узкий проулок. Само же здание было достаточно высоким, чтобы в наполовину прикрытые ставнями окна было видно лишь ясное кариташское небо, постепенно меняющее цвет с голубого на золотисто-розовый.

Полутьму в комнате разгоняли масляные светильники, закрепленные в кованых подставках на стенах. Здешний хозяин, как и любой другой хозяин постоялого двора в любом другом городе мира, пытался, очевидно, сэкономить на мебели, до предела уменьшив ее количество. Собственно, вся обстановка комнаты состояла из вместительного сундука, куда полагалось складывать вещи, небольшого стола, почти полностью занятого медным тазиком для умывания и кувшином с водой, и двумя кроватями. Правда, сами постели (в полном согласии с ценой, запрошенной за номер) были выше всяких похвал. Особенно тюфяки на них, приятно прогнувшиеся под весом тела, когда Занила, решив испытать их, присела на одну из кроватей. Если бы путь, который они верхом проделали из Салевы, был реальным, а не лишь предполагаемым, то отдых в такой постели действительно показался бы чудесным блаженством.

Но с учетом того, что особенно уставшими они себя не чувствовали, а ночью им и вовсе предстояла работа, оборотни вместо того, чтобы отправиться отдыхать, все собрались в одной комнате так, что в ней сразу стало почти тесно. Кроватям, правда, применение нашлось. На обеих из них уже было разложено всевозможное оружие, которое оборотни извлекли из своего багажа и теперь решали, что вечером стоит взять с собой, а что останется дожидаться их на постоялом дворе. Как рассказала Ула, в кариташской столице (в отличие от той же Догаты, например) издавна не существовало никаких ограничений на количество режущих, колющих, стреляющих и любых других убийственных железяк, которые всякий горожанин мог носить с собой. Как при таких законах Лукунул еще не был залит реками крови, Заниле оставалось лишь догадываться. Зато понятным становилось, почему здесь, как ни в одной другой столице, процветало ремесло наемников. Нет, в Догате, Годруме и Северограде купцы тоже часто нанимали вооруженные отряды, но в основном лишь для того, чтобы сопроводить свои грузы от одного города до другого. Здесь же охрана была нужна и внутри его черты.

И любому знатному гостю в качестве сопровождения полагался свой отряд наемников.

Занила и сама не знала, почему она с такой готовностью согласилась на предложенную им работу. Быть может потому, что действительно верила в закон случайности, о котором (лишь наполовину в шутку) рассказывала оборотням. А может быть и потому, что так у них появлялся прекрасный повод пройтись ночью и при полном вооружении по всем улицам Лукунула, от порта до самых респектабельных кварталов. Что может быть лучше, если ты хочешь найти кого-то в городе?

Кай'я Лэ проверила, легко ли взводится ее скорострельный арбалет, не ослабла ли тетива, зарядила в обойму полдюжины тонких стрел с коротко подрезанным оперением. Этой ночью арбалет, безусловно, пойдет с ней. Как и меч, сейчас, чтобы не мешал сидеть на постели, скрестив ноги, отстегнутый от перевязи и лежащий рядом с Занилой — так близко, что ножны чуть касались ее бедра, — стоит только опустить руку и схватить. Не то, чтобы Хозяйка оборотней боялась внезапного нападения в тихом номере этого "приличного" постоялого двора, но и недооценивать своих противников она давно уже разучилась. Именно поэтому кроме арбалета и меча она планировала прихватить с собой несколько кинжалов, с которыми одинаково удобно как драться в ближнем бою, так и метать их в цель. Но все это оружие уже давно было приготовлено и собрано, а сейчас Занила хотела заняться чем-то гораздо более интересным.

Хозяйка оборотней подтянула к себе чересседельную сумку, которую везла, не желая ни на минуту выпускать из виду, на Серебре вместе с собой, и, покопавшись в ней, вытянула наружу небольшой мешочек из тонко выделанной рыжеватой кожи лишь ненамного больше обычного кошелька. Занила развязала стягивавшую его горловину тесьму и вытряхнула себе на колени два массивных кованых браслета. Медь, из которой они были сделаны, отливала в красноту, а по выпуклым гладким бокам браслетов змеился простенький, но довольно искусно выполненный рисунок: побеги, распускающиеся листья и мелькающие кое-где между ними силуэты птиц. Браслеты были новыми. Занила купила их на рынке в Северограде, отдав за работу известного кузнеца-гравера собственный вес браслетов, но уже не в меди, а в серебре. А потом занялась ими сама, придав настоящую ценность, превратив, если не в оружие, то нечто к нему весьма близкое.

— Байд! — окликнула Кай'я Лэ оборотня, один за другим убиравшего тонкие метательные ножи в специальные кармашки на перевязи, которую полагалось носить через грудь. Парень вскинул голову, отрываясь от своего занятия, и Занила кивком указала ему на место на постели рядом с собой. Командир гвардейцев пересел с одной постели на другую, так же, как и Хозяйка стаи, скрестив ноги на салевский манер, и Занила протянула ему один из браслетов. — Надень прежде, чем мы снова выйдем в город.

Байд не то, чтобы с опасением, но со смесью любопытства и недоверия покосился на украшение (вполне, впрочем, подходящее и для мужчины) в руках Кай'я Лэ.

— А что это?

Занила покачала полоску гнутой меди на пальцах, будто сама лишь впервые задумавшись над определением того, что ей удалось создать.

— Можешь называть это щитом, — наконец решила она. — От стрелы или меча, правда не защитит. Да и от удара магии тоже вряд ли.

— Тогда от чего? — Байд наконец-то взял браслет из рук Кай'я Лэ, взвесил на ладони, провел пальцами по гравировке, изучая рисунок, но так осторожно, будто среди листвы и побегов скрывались не только птицы, но и змеи. И те в любое мгновение могли вырваться из толщи металла и ужалить! От того, что выходило из-под рук Хозяйки стаи, еще и не такого можно было ожидать!.. Хотя нет, Занила не переоценивала свои возможности.

— Если мы собираемся искать в городе магов, что для нас важнее всего? — спросила она, не торопя Байда, продолжавшего изучать браслет. Она ждала, что командир ее гвардейцев, как всегда, не упустит возможности высказать свое мнение, но ответил ей Намо. Высший оборотень стоял возле второй кровати. Он только что достал из сумки свою кольчугу и кожаный пластинчатый доспех и как раз решал, что наденет на их "прогулку" этим вечером, но вопрос Кай'я Лэ отвлек его внимание настолько, что он, казалось, вовсе забыл о вещах, лежавших перед ним.

— Главное — чтобы они не нашли нас первыми! — произнес оборотень, скрещивая руки на груди. Занила усмехнулась, в очередной раз подумав, что либо Намо читает ее мысли как открытую книгу, либо его собственные текут в том же направлении, с той же скоростью, и делая остановки в тех же местах!

— Это, — она вновь указала на медный браслет в руках Байда, — простенький артефакт. Он создает что-то наподобие щита или зеркала вокруг тела (на энергетическом уровне реальности, разумеется). Но его главная задача — не отражать внешнее воздействие, а удерживать энергию самого оборотня внутри. Если уж мы притворяемся людьми, будем притворяться до самой последней мелочи! Маг может пройти рядом с тобой, Байд, даже прикоснуться к тебе — и ничего при этом не почувствует!

Ула, сидевшая в изголовье второй кровати, встала и заглянула через плечо Байда, рассматривая браслет, медная полоса с выпуклыми гнутыми боками, простая гравировка...

— И это действует? — наполовину восхищенно, наполовину недоверчиво выдохнула девушка. Занила сдержала инстинктивный позыв пожать плечами. Сейчас, вероятно, было не самое лучшее время, чтобы объяснять оборотням ее стаи, что она в очередной раз решила провести небольшой эксперимент. С другой стороны, не всегда же ей опробовать новые магические приемы в самой гуще схватки?..

Байд, заметив, что трое оборотней окружили его и смотрят только на него, вздохнул и поддернул рукав рубахи на левой руке.

— Просто надеть? — уточнил он еще раз у Занилы.

— Просто надеть, — кивнула та.

Медное кольцо скользнуло на запястье оборотня, а Занила, уже зная, что все самое интересное будет происходить не здесь, на мгновение прикрыла глаза, переводя зрение на уровень энергетических потоков. С полминуты здесь тоже ничего не происходило, лишь мерно мерцало струящейся по нему силой кружево оборотня, а на его фоне браслет и вовсе терялся. Собственно, он не был артефактом в том смысле, какой в это слово вкладывали маги, — он не обладал собственным запасом энергии. Все, что вплетенному в металл заклинанию требовалось, чтобы ожить, было в теле самого оборотня и вокруг него.

Разумеется, кружево Байда, как и любого другого из Хозяев леса, в обычном состоянии было замкнуто, но крохотные частички силы все равно постоянно просачивались сквозь него, окутывая тело оборотня тем самым ореолом энергии (сияющего тепла — как любила говорить Занила), которое другой оборотень или маг, прикоснувшись, мог ощутить. А некоторые — настолько же сильные, как Кай'я Лэ стаи, или просто точно знающие, что именно следует искать, — могли почувствовать шлейф энергии даже на расстоянии — в толпе людей найти оборотня.

Но то, что изначально было проблемой, Занила превратила в ее решение. Она собиралась использовать энергию, окружавшую силовой каркас оборотня, чтобы напитать заклинание, которое она вложила в браслет. С чем-то более мощным это вряд ли бы удалось, но Кай'я Лэ не зря называла созданный артефакт "простеньким" — всего лишь пара ниточек, не способных остановить даже стрелу на излете. Зато надежно спрячущих Байда среди людей!

А то, что в самом артефакте нет запаса энергии, означало, что он так же неощутим для чувств магов, как и оборотень, которого предназначен скрывать!

Но если, не полагаясь на ощущения, смотреть, то уже должно быть что-то заметно... Занила нахмурилась: ей бы сейчас совершенно не хотелось узнать, что она где-то ошиблась в расчетах, и заклинание не заработает! Кай'я Лэ уже собиралась попросить оборотня приоткрыть кружево, выпуская наружу немного энергии, но она не успела — на запястье парня начала наливаться густым желтым светом тонкая полоса.

Она располагалась точно в том месте, куда оборотень надел браслет, но больше ничего общего с медным кованым ободом не имела. На энергетическом уровне полоса казалась не сплошной, а будто состоящей из отдельных ниточек силы, хаотично переплетенных между собой. И сейчас они медленно начинали разворачиваться, будто выпрямляясь. Сначала отдельные кончики, словно травяные побеги, проклевывающиеся из-под земли, начали топорщиться над линией браслета. Потом поползли вверх и вниз по руке оборотня, цепляясь за его кожу, но при этом не вплотную примыкая к ней, оставляя между ней и собой немного пространства.

Занила увидела, как Байд слегка вздрогнул. Он поднял руку к лицу, оглядывая собственную кожу. Даже невысший оборотень не мог не почувствовать пробуждение заклинания в непосредственной близости от себя.

— Кажется, что-то не так!.. Я...

— Все так. Все нормально, — не позволив ему закончить, ответила Кай'я Лэ, стараясь выразить голосом всю ту уверенность, что она чувствовала. Занила видела, как ведет себя заклинание, и все действительно происходило именно так, как она предполагала. Но Байд видеть не мог. И как бы он ни верил Кай'я Лэ, сейчас одних слов было явно не достаточно. Наверное, Заниле следовало протянуть руку, сжать его пальцы в своих, успокаивая, но вторгаться в периметр незавершенного, а значит, крайне нестабильного заклинания, вряд ли было хорошей идеей!

А энергетические нити, будто получив подпитку от эмоций оборотня, начали растекаться по его коже еще стремительнее. Покрыли левую руку до самого плеча, перетекли на грудную клетку, расползлись вниз по ней, всего за несколько мгновений скрыв под своей светящейся движущейся сеткой живот, бедра и ноги оборотня. Добрались до другой руки, покрыли ее всю до самых кончиков пальцев. Перетекли через плечи, сомкнувшись на спине, и хлынули вверх по шее. Байд снова дернулся, задирая подбородок, словно пытался не дать заклинанию наползти и на лицо. Хотя, почему "словно"?..

Парень рванулся назад, будто заклинание было чем-то, от чего можно убежать. Его правая рука дернулась к запястью левой, пытаясь сорвать браслет, отбросить, словно ядовитое кусачее насекомое, прочь от себя! Занила успела. Она двумя своими руками вцепилась в его правую, прижимая к шершавому покрывалу на постели.

— Нет, Байд!

Нити заклинания сомкнулись на лице оборотня и на мгновение вспыхнули ярче, будто сплавляясь между собой, замыкая внутри контура всю его энергию. И в этот миг оборотень рванулся вновь, пытаясь оторвать от себя руки Занилы, изо всех сил, по-настоящему, так, как никогда бы не стал рваться из рук своей Кай'я Лэ. Если бы еще осознавал, где он и что происходит. Занила упала на него всем телом, собственным весом пытаясь удержать и уже понимая, что не удержит. Если она не хочет пускать в ход энергию, разрушая собственное, с таким трудом собранное заклинание, Байд физически крупнее и сильнее ее, и ей с ним не справиться.

— Намо, помоги мне! — крикнула Занила. Она не видела высшего оборотня, но ощущала, что он где-то близко. Намо, не дожидаясь повторения просьбы, упал на кровать позади Байда, схватил его за локти, заводя руки парня за спину, не давая сорвать браслет. Занила, которая наконец-то смогла его отпустить, тут же сжала в ладонях лицо Байда, заставляя посмотреть на себя. Мир вокруг нее послушно расцвел новыми очертаниями физического уровня реальности, и всего в каком-нибудь тефахе от себя Кай'я Лэ увидела распахнутые, черные от невозможно расширившихся зрачков глаза оборотня, и рот, судорожно раскрытый в попытке протолкнуть в легкие хоть немного воздуха.

— Я не могу дышать, Хозяйка! Не могу дышать... — с трудом прохрипел Байд, взглядом, в котором не осталось ничего кроме чистой паники, впиваясь в ее лицо.

Наверное, сейчас было самое время начать паниковать самой, лихорадочно пытаясь отыскать ответ на вопрос, что она сделала не так, раз заклинание перекрыло доступ воздуха. Но Занила слишком редко сомневалась в собственных действиях, если решение нужно было принимать прямо сейчас. И еще реже она ошибалась, если речь шла о магии.

— Щит держит только энергию, — все так же, не выпуская лица оборотня из своих ладоней, проговорила она. — Он не может задерживать воздух, Байд! Расскажи мне, что именно ты чувствуешь.

— Я не могу дышать!..

— Нет, так не пойдет. Каждое ощущение по отдельности, Байд.

Оборотень облизал пересохшие губы, по-прежнему судорожно хватая раскрытым ртом воздух. Занила видела панику в его глазах, как нечто материальное и донельзя тяжелое. Она знала, какого труда ему стоит хотя бы попытаться ответить на ее вопрос. И какого доверия. Прямо за плечом Байда она видела лицо Намо, побелевшее от напряжения с перекатывающимися на скулах желваками. Он тоже смотрел на нее. И он тоже ей верил.

— Энергия... Ее слишком много, — попытался заговорить Байд. — Будто я под водой. Внутри горячей густой воды... Я пытаюсь вдохнуть, но вокруг лишь эта энергия... Она будто одеяло по коже... И тепло и не тепло одновременно. Я двигаюсь, и она двигается вместе со мной, будто приклеенная...

— Энергия, Байд. Просто энергия. Воздух ни при чем, — проговорила Занила, отпуская его лицо и медленно отстраняясь. Она села на пятки посреди скомканных покрывал. — Ты дышишь, Байд.

Оборотень уронил голову. Он действительно дышал. Не задыхался, как всего мгновение назад, не хватал судорожно ртом воздух, а глубоко и ровно дышал. Ему нужно было всего лишь на пару мгновений перестать думать о том, как сквозь пелену заклинания протолкнуть в легкие очередную порцию воздуха, сосредоточиться на других своих ощущениях, и он снова смог дышать нормально.

— Темные Боги... — проговорил парень, будто заново вспоминая, кто он и что происходит. Намо осторожно отпустил его и тоже чуть отстранился. Байд потер запястья, на которых красными пятнами проявлялись отпечатки пальцев высшего оборотня, задел злополучный браслет, но снять его не попытался. Он вновь поднял глаза на Хозяйку оборотней, сидящую на коленях перед ним, и Занила увидела, как щеки парня стремительно заливает краска. — Прости, Кай'я Лэ, я...

Если бы они были только вдвоем, ему, вероятно, не было бы так стыдно за собственный вышедший из-под контроля страх, но здесь был еще Намо. И Ула, для которой Байд являлся командиром...

— Невероятно! — проговорил вдруг Намо, привлекая к себе внимание. — Я его не ощущаю! — он провел раскрытой ладонью вдоль спины Байда, всего в каком-нибудь эцбе от нее. — Я его почти касаюсь и при этом совершенно не чувствую! — высший оборотень перевел взгляд с Байда на Кай'я Лэ. — Ты все-таки это сделала!

— Ну... — Занила качнула головой. Ей казалось, она все еще видит перед собой черные от расширившихся зрачков глаза Байда. И последнее, что она сейчас испытывала, была гордость за удачно исполненное заклинание. — Если перевести зрение на энергетический уровень реальности, то тогда увидеть можно, — заметила она.

— Но магам для этого придется точно знать, куда смотреть, — не согласился Намо. Ула — последняя, кто еще стоял рядом с кроватью, а не сидел на ней, — потянулась за вторым браслетом, скатившимся с коленей Кай'я Лэ в складки скомканного покрывала.

— Это для меня, Хозяйка? — спросила она. Занила кивнула. Да, планируя их появление в кариташской столице, Кай'я Лэ рассчитывала, что она сама и Намо, как высшие оборотни, сумеют закрыться щитами и без помощи артефактов, а для Байда и Улы у нее будут эти браслеты. Но теперь ей хотелось сказать девушке: ты можешь не надевать; мы просто будем чуть более внимательными и осторожными; мы сумеем обнаружить магов раньше, чем они нас.

— Да, для тебя, — проговорила Кай'я Лэ, наблюдая за тем, как тонкая рука Улы проскальзывает в массивное медное кольцо. Ула могла не надевать браслет. Но Занила не могла себе позволить заставить своих оборотней сомневаться. Ни в самих себе. И не в ней.

Ула знала чего ожидать, и все равно глаза девушки широко распахнулись. Она со свистом втянула носом воздух, впиваясь ногтями в ладони и явно борясь с желанием закричать или, как Байд, попытаться сорвать с себя браслет. Занила всем телом наклонилась вперед и схватила руку Улы, крепко сжимая в своей. Если заклинанию это придется не по вкусу, она с ним разберется позже!

— Ула...

— Одно не понимаю: зачем?.. между двумя прерывистыми вдохами кое-как выговорила девушка.

— Что "зачем"? — нахмурилась Кай'я Лэ. Ула открыла глаза, которые мгновение назад успела зажмурить.

— Зачем тебе настолько нужен Кариташ, Хозяйка?

При любых других обстоятельствах Ула, обычно просто предпочитавшая выполнять то, что ей приказывали, вряд ли решилась бы задать подобный вопрос. Но сейчас — и Занила это прекрасно понимала — ей просто требовалось что-то, чтобы не чувствовать горячих и паутинно липких нитей, расползающихся по ее телу. Впрочем, Кай'я Лэ не имела ничего против, чтобы ответить.

— Мне не нужен Кариташ, Ула, — Занила чуть крепче сжала руку девушки, заставляя вновь посмотреть на себя. — Мне нужен Талгат. И мне нужно то, что у него есть.

* * *

Корчма при постоялом дворе, когда оборотни, дождавшись захода солнца, спустились из своих комнат, была полна народа. Отовсюду раздавалось бряцание глиняной посуды и гул голосов, уже — несмотря на самое начало вечера — слегка подогретых светлым местным пивом. Две девушки-подавальщицы сбились с ног, разнося по столам миски с дымящейся рыбной похлебкой — самым дешевым из здешних блюд и огромные деревянные доски с целыми копчеными окороками на них или головками золотистого с ровными круглыми дырками сыра — для тех, комму сегодня повезло разжиться не только медными монетами. Сам хозяин постоялого двора — толстый коренастый мужик, почти лысый, зато с роскошными темно-рыжими усами — расположился за импровизированной стойкой, сложенной из пузатых пивных бочек, одну за другой нацеживая чуть мутноватый напиток местного производства по высоким кружкам.

— Я нашего знакомого пока не вижу, — проговорил Намо, останавливаясь на середине лестницы, ведущей из комнат для постояльцев на первый этаж гостиницы. Занила облокотилась о перила рядом с ним и окинула взглядом зал, видный отсюда как на ладони. Она тоже не видела ни приметной широкополой шляпы, ни того, кто мог скрываться под ней. Хотя вообще среди посетителей корчмы кого только не было. Один из больших столов в дальнем углу заняла шумная компания моряков, судя по батарее пустых и активно пустеющих кружек, празднующих свое возвращение из рейса и полученное по этому поводу жалование. Гораздо тише цедили свое пиво троица портовых грузчиков, методично орудующих ложками во вместительных мисках с резко пахнущей рыбной похлебкой. А за лучшим столиком в самой ярко освещенной части зала Занила заметила двух купцов, обгладывающих румяные птичьи тушки и продолжающих оживленно обсуждать подробности последней заключенной сделки. Похоже, выбранный ими постоялый двор вполне оправдывал свою репутацию популярного в городе места. Но ни одно из лиц в зале — Намо был прав — не казалось Заниле знакомым.

— А знаете, что самое забавное? — произнес Байд, не обращаясь ни к кому в особенности. Он, похоже, уже полностью освоился с браслетом на запястье и с проецируемым щитом-заклинанием вокруг собственного тела и вернулся к своей обычной манере готового подшутить над кем и над чем угодно рубахи-парня. На его высказывание сейчас, впрочем, никто из оборотней не откликнулся, и тогда Байд ответил себе сам. — Самое забавное то, что мы даже имени нашего нанимателя не знаем!

Занила усмехнулась, не отрываясь от созерцания зала под ними:

— Ну, об этом мы всегда можем спросить. Полагаю, стоит описать его внешность хотя бы тому же хозяину двора, — она кивком головы указала на толстяка, наполнявшего пивом очередную троицу кружек, ловко удерживая их в одной руке, — и нам сразу же скажут, как его зовут.

— Верно!

Занила резко обернулась на звук голоса. И на раздавшийся скрип лестницы под ногами их нанимателя, стоявшего всего на пару ступеней ниже наемников.

— Вам каждый в городе скажет, что зовут меня Акмаль Гару, — продолжил человек вместо приветствия, и не думая скрывать, что слышал разговор оборотней, если не весь, то, по крайней мере, последний их обмен фразами. — Хотя вообще-то меня редко кто зовет по доброй воле. И в большинстве случаев совсем не бывают рады, когда я все же появляюсь.

Занила удержала так и просившуюся на губы кривоватую усмешку: если начальник городской стражи Лукунула имел обыкновение всегда появляться так, как сейчас, то она отнюдь не удивится тому, что его редко кто рад видеть! Хотя, надо отдать этому Гару должное: даже она, высший оборотень, услышала шаги человека, лишь когда он практически вплотную подошел к ним. Не совсем еще на расстояние удара, но все же... И можно было сколько угодно говорить, что в корчме шумно, а смесь "ароматов" от рыбной похлебки, молодого пива и человеческих тел отобьет нюх у любого оборотня, но почему-то Занила была уверена, что любой человек к ним бы так не подкрался!

Оборотень невольно покосилась на его сапоги. Те были все теми же, что и днем, — невысокими, из мягкой кожи, и основательно запыленными. Вполне подходящими, чтобы практически бесшумно преодолеть несколько ступеней не слишком скрипучей лестницы. Если, конечно, у их владельца имеются необходимые навыки.

Вообще одежда Акмаля Гару с их предыдущей встречи заметных изменений не претерпела. Единственное, что сделал человек, это заменил куртку на недлинный плащ, да еще расстался со своей шляпой. То ли потому, что та была чересчур приметна (и, наверняка, отлично известна на улицах Лукунула!), то ли потому, что ночью защищать глаза от солнца не требовалось. Ее заменил темный (под цвет остальной одежды), а в полумраке корчмы и вовсе казавшийся черным платок, закрывавший лоб, завязанный сзади простым узлом и спускавшийся двумя длинными хвостами на спину человека. О цвете волос и прическе начальника городской стражи по-прежнему оставалось только догадываться, зато его лицо теперь ничто не мешало рассмотреть как следует, чем Занила не преминула воспользоваться.

Довольно смуглая кожа человека выглядела иссушенной солнцем, солью и ветром. Лучиками морщин разбегаясь от уголков глаз, на высоких скулах она казалась будто натянутой. Нос с заметной горбинкой был аристократически узким, но чуть длиннее, чем требовалось, и с чуть более острым кончиком, чем считалось бы красивым. Зато он прекрасно соответствовал подбородку, чуть выдающемуся вперед и наверняка показавшемуся бы острым, если бы не щетина, никуда не девшаяся с их первой встречи, и смягчавшая его черты. В целом лицо человека казалось узким и даже тонким, но не по-женски, а каким-то угловатым. Не красивым, но при взгляде на него невольно на ум приходило слово — сильное.

А глаза, спокойно смотревшие в ответ, пока Занила изучала лицо человека, были светлыми, а точнее — невероятного голубого оттенка. Не яркие, не темные — в синеву, и уж точно не серые. Такие, какие барды любят воспевать в своих песнях (на лице длиннокосых красавиц, разумеется), и из-за которых любая красавица желчью изошла бы от зависти! В действительности Занила вряд ли встречала когда-либо еще глаза такого оттенка.

— Приветствую, господин Гару! — Намо слегка поклонился их нанимателю. Точнее — просто склонил голову, обозначив поклон, — ровно настолько, чтобы отсутствие приветствия нельзя было счесть оскорблением. — Меня можете звать Намо.

Человек поднялся еще на одну ступень, чтобы смотреть на высокого оборотня, не задирая головы.

— Намо, — заметил он с интонацией, лишь на незначительную долю вопросительной, — имя не слишком похожее на салевское.

— Имя? — удивился оборотень. Впрочем, от удивления был лишь точно выверенный тон голоса и недоуменно приподнятая рыжая бровь. — Я полагал, мы обсуждаем, кого как зовут, — он подчеркнул интонацией последнее слово. Акмаль Гару фыркнул, будто слова оборотня были отменной шуткой, и ему теперь с трудом удается сдержать смех, только взгляд голубых глаз человека, вопреки этой играющей на губах улыбке, мгновенно стал тверже — изучающим и очень-очень внимательным. Занила могла бы поспорить, что человек готов срезать с Намо слой за слоем (вместе с кожей, если потребуется!) все его недомолвки и откровенную ложь, пока не доберется до истины! Нет, этот взгляд их нанимателя ей совершенно точно не нравился! Как и уже значительно меньше нравилась сама идея, принять его предложение о работе.

— Мы не опоздали, господин Гару? — спросила она, отвлекая на себя внимание человека. Кай'я Лэ не верила, что ей лучше Намо удастся вывернуться из расспросов начальника лукунульской стражи, если тот решит настаивать. Она надеялась, что этих расспросов им удастся избежать. Занила кивком головы указала на узкую полосу окна над лестницей и на почти совершенно темное небо, видное сквозь него. — Солнце уже село.

Начальник стражи проследил за ее взглядом, будто сам лишь теперь вспомнил, который сейчас час, и качнул головой:

— Не думаю, что опоздали. Когда я проходил мимо порта, корабль только собирался швартоваться, госпожа... — вопросительная интонация на конце фразы не оставляла сомнения, что и Хозяйке оборотней тоже весьма настойчиво предлагают представиться. Занила мысленно ругнулась. Вообще-то это было довольно странно: от любого отряда наемников контракт всегда заключал их командир, и наниматель, соответственно, общался исключительно с ним. Вот только Акмаль Гару то ли не знал этого неписанного правила, то ли совершенно осознанно его "забыл", и оборотень не видела способа ему о нем "напомнить".

— Занила, — произнесла она, не собираясь затягивать чересчур заметную паузу посреди разговора. Хозяйке стаи другого прозвища кроме официального титула Кай'я Лэ не полагалось, поэтому ей пришлось назвать свое настоящее имя. Зато она учла ошибку Намо, поставив ударение в своем имени на последний слог — на салевский манер.

То ли уловка ей удалась, то ли Акмаль Гару на этот раз решил обойтись без комментариев, но он просто кивнул.

— Еще не опоздали, — вернулся он к теме их обсуждения, — но дольше задерживаться не стоит. Не следует заставлять нашего гостя ждать, — человек развернулся и начал спускаться вниз по ступеням, но ни один из оборотней не двинулся вслед за ним.

— Господин Гару! — окликнула его Занила. — Мне кажется, вы кое-что забыли, — человек обернулся, и тогда она продолжила. — Наш задаток.

Начальник лукунульской стражи широко ухмыльнулся, будто история с их гонораром в частности и доходом оборотней вообще была старой и донельзя смешной шуткой — одной из таких, что понятны исключительно в "своей" компании. Впрочем, комментариев вновь не последовало. Человек запустил руку за пазуху, выудил из внутреннего кармана своей потрепанной куртки небольшой мешочек и характерным жестом взвесил его на ладони.

— Здесь семь монет — ваш задаток. Остальное получите, когда наш гость благополучно вернется на свой корабль, — Гару бросил звякнувший кошелек Заниле. Кай'я Лэ поймала, "прислушиваясь" к его тяжести в своей руке. В Догате (да и в Годруме тоже) ей доводилось встречать купцов, способных определить количество монет в кошельке на вес и даже на звон. Она подобными умениями не обладала, зато была уверена, что Акмаль Гару не станет их обманывать. Отдать своим стражникам приказ убить их при малейшем подозрении в предательстве этот человек вполне способен. Обсчитать на пару другую монет — вряд ли.

Занила спрятала кошелек под полу собственной куртки, а Акмаль Гару второй раз за вечер развернулся и пошел вниз по лестнице. Кай'я Лэ поймала себя на мысли, что невольно расслабленно выдохнула, избавившись от чересчур внимательного взгляда его голубых глаз. Кажется, Гару был из тех редких людей, при которых Хозяйка оборотней переставала чувствовать себя хищником! И дело было даже не столько в том, что они находились на его территории — в городе, где слово этого человека являлось, очевидно, единственным неукоснительно соблюдающимся законом. Просто Занила никак не могла избавиться от ощущения, что в эту игру они будут играть исключительно по его правилам.

Акмаль Гару вышел из дверей корчмы, и оборотни, переглянувшись, на этот раз последовали за ним.

Во дворе постоялого двора, освещенном лившимся сквозь распахнутую настежь дверь мягким светом масляных ламп, человека ждала его собственная охрана — трое стражников, вооруженных короткими алебардами. Скользнув взглядом по их лицам, Занила решила, что это не те люди, которые были с Гару днем. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: у лукунульских стражников, наверняка, была установлена своя очередность дежурств на улицах города. И только их начальник о таких мелочах, как ночной отдых, похоже, не слишком заботился.

Стражники, расслабленно переговаривавшиеся между собой, с завистью поглядывая внутрь корчмы, при появлении начальника мгновенно вытянулись по стойке смирно и бегом устремились к нему. Один из людей — тот, что держал в свободной от алебарды руке зажженный факел, — поспешил распахнуть перед Гару ворота со двора гостиницы. Занила ждала, что двое других пристроятся за спиной размашисто шагавшего вперед начальника стражи, оттесняя от него оборотней. Но они пропустили наемников вперед, будто признавая их право находиться рядом с Гару. Или способность самого Гару в случае чего справиться с такой незначительной неприятностью, как четверо профессиональных и до зубов вооруженных наемников. Или просто исполняя заранее отданный приказ начальника стражи: в конце концов, идя позади оборотней людям действительно было проще за ними присматривать. Занила не стала долго задерживаться на этой мысли. В конце концов, двое стражников, где бы они не находились, вряд ли представляли для ее стаи хоть какую-то угрозу. Чего — как бы нелепо это ни звучало — у Занилы никак не получалось сказать об их начальнике.

Словно читая ее мысли, Байд, идущий рядом с ней, тихо шепнул:

— У меня от этого человека шерсть на загривке дыбом!

— Это называется: осторожность! — также, едва слышно, усмехнулась в ответ Занила. Она не стала уточнять, что ей самой каждый раз, когда она ловила на себе взгляд Акмаля Гару, хотелось поправить платок на голове, проверяя, не выбились ли из-под него волосы. Платок она повязала прежде, чем спуститься из их комнат на постоялом дворе. Он был шелковым, темно-серым и напоминал, как головной убор самого Гару, так и традиционный ганах салевских женщин. Занила, разумеется, не собиралась изображать столь строгое следование традициям. Но у ганаха было одно неоспоримое преимущество — он надежно закрывал волосы женщины, а Занила прекрасно знала, какая именно из деталей ее внешности являлась не только самой запоминающейся, но — ночью — еще и отлично заметной даже издали!

Как только они миновали проулок, куда выходили ворота гостиницы, сразу же стало светлее. До восхода солнца, разумеется, было еще далеко, но правитель Кариташа, очевидно, решил позаботиться не только о каменной мостовой на улицах своей столицы, но и об освещении на них. На стенах домов на высоте чуть выше человеческого роста через равные промежутки горели масляные светильники. Топливо в них, видимо, было самым дешевым, какое только удалось найти: даже в темноте было заметно, как над фитилями поднимается черный дымок копоти, но в целом со своей ролью светильники вполне справлялись — улица прекрасно просматривалась на пару десятков аммов вперед и назад. (Не поворачивала бы так часто — просматривалась бы и дальше.) Так что разница с той же Догатой, где каждый горожанин, решившийся прогуляться после захода солнца, сам заботился об освещении для себя, была просто разительной!

Впрочем, здесь местные жители по домам и не сидели. Занила не знала, было ли также в зажиточных кварталах ближе к вершине холма, но в районе порта жизнь после захода солнца и не думала затихать. То и дело их отряд обгонял нагруженных сетями и корзинами рыбаков, собирающихся выйти на ночную ловлю, чтобы к рассвету доставить на городские рынки самую свежую рыбу. Навстречу им попадались целые "караваны" грузчиков, волочивших на своих спинах тяжелые тюки. Торговым кораблям, доставлявшим товары со всего побережья Касно, дня было мало, и пирсы работали всю ночь напролет. А купцы тоже не собирались терять времени, спеша разнести грузы по своим складам и лавкам. Впрочем, были на улицах Лукунула и не только те, для кого рабочий "день" продолжался или еще только начинался. То тут, то там Занила замечала ярко освещенные вывески таверн, распахнутые окна и раскрытые настежь двери, из которых лились запахи еды и выпивки, звуки человеческих голосов, звон посуды и — кое-где — простенькое, но оттого не менее зажигательное бряцание музыкальных инструментов. Отряду вооруженных людей (и не только людей), разумеется, не приходилось пробираться сквозь людскую толпу, как было бы днем, но и назвать улицу пустынной тоже язык не поворачивался.

Наконец, жилые дома сменились зданиями складов, невысокими (не больше двух этажей) и напрочь лишенными окон. Впрочем, масляные светильники и здесь горели исправно. Их отряд миновал последний проулок, и на фоне угольно-черного и блестящего, будто огромное зеркало, Касно, простиравшегося до самого растворенного в темноте горизонта, оборотни увидели лукунульский порт.

Днем они так и не дошли сюда, и сейчас Занила об этом почти жалела. Увиденное зрелище, определенно, стоило бы потраченного времени. Порт кариташской столицы был по-настоящему огромен. Вдоль плавно изогнутой линии берега тянулось не меньше десятка пирсов, и у каждого из них был пришвартован корабль, а иногда и сразу несколько — друг за другом. Светильники на улицах города отсюда казались россыпью огоньков, причудливо разбросанных кем-то по склонам холма, но и сам порт был освещен не менее ярко. Факелы и масляные лампы бросали на корабли мягкие отсветы, заставляя мореную древесину казаться янтарной, будто пропитанной солнцем. А выше, там, куда свет не доставал, мачты и снасти на их выглядели паутиной — будто мазками темноты на фоне черного с серебром неба.

Их отряд миновал последний из складов, и Занила едва не замерла на месте. Рука Намо мгновенно сжалась на ее запястье, увлекая Кай'я Лэ вперед. Впрочем, и сам оборотень выглядел ничуть не менее ошарашенным, потому что на мачте корабля, пришвартованного возле ближайшего к ним причала, развевался алый флаг Тивириллы!

Сам корабль Занила не узнавала. Он ничем не походил на те четырехмачтовые длинные и узкие, будто водяные змеи, парусники, что прошлой осенью появились в Догатской бухте. Этот был значительно короче и, как все корабли, ходившие по Касно, шире — будто строители стремились таким образом придать им устойчивости, компенсируя мелкую посадку. Зато флаг — сильно вытянутый треугольник с черной грозовой тучей на красном фоне — не оставлял сомнения: на борту корабля были тивирильцы! Вероятно, какую-то часть пути от своих границ они проделали по суше, а дальше на берегу Касно уже пересели на специально зафрахтованный корабль.

Занила не удержалась и поднесла руку ко лбу, то ли поправляя и не думавший съезжать платок, то ли пытаясь протереть глаза. Определенно, когда она рассказывала оборотням о законе случайности, она решила подшутить над судьбой. Но судьбе, очевидно, шутка пришлась по вкусу, и она решила посмеяться в ответ, потому что Акмаль Гару уверенно направлялся именно к этому паруснику!

До массивных, снабженных даже канатными перилами, сходней оставалось несколько аммов, когда на высоком борту корабля появился человек, нетерпеливо посматривавший в их сторону. Или точнее — как очень быстро определила для себя Занила — маг! Она не решилась перевести зрение на уровень силовых потоков, но и одного ощущения распространявшейся от мужчины энергии, колючей дрожью отзывавшегося в ее кружеве, было достаточно, чтобы уже не сомневаться в своих выводах! Правда, энергия эта ощущалась немного странно, будто была сконцентрирована не в одной точке — ключевом узле силового каркаса мага, а была немного рассредоточена. Занила прикусила губу, чтобы не усмехнуться: либо она напрочь разучилась разбираться в магии, либо этот тивирилец в действительности был вовсе не так силен, как пытался казаться, а энергию изучали артефакты, которыми он был в буквальном смысле обвешан!

Кай'я Лэ едва слышно вздохнула: было бы у нее немного времени, и она бы с удовольствием углубилась в их изучение. Впрочем, Занила не льстила себе, рассчитывая, что ей удастся разобраться в очередных изобретенных магами хитрых заклинаниях раньше, чем те будут активированы и направлены против нее.

Зато внешность мага Занила позволила себе рассмотреть, как следует. К сожалению, ничего особо примечательного в той не наблюдалось. Мужчина был худощавого телосложения, невысоким, с прямыми темными волосами, гладко зачесанными и собранными в короткий хвостик. Его темные глаза (обычные для тивирильца), может быть, и обладавшие каким-нибудь необычным ярки оттенком, как, например, у Талгата или его дочери, ночью выглядели просто черными. Кожа мужчины, напротив, казалась довольно светлой: либо была такой от рождения, либо просто маг предпочитал не слишком много времени проводить на свежем воздухе. Зато, будто компенсируя свою "обыкновенность" одевался для посещения кариташской столицы маг явно самым тщательным образом. Все в его облике: от украшенной крупным драгоценным камнем пряжки на вороте шитого золотом камзола до кончиков начищенных до зеркального блеска сапог просто кричало о богатстве! Причем магу каким-то образом все же удалось не переступить ту черту, за которой бы уже начиналась безвкусица. Нет, камзол был прекрасно скроен; цвет, хоть и синий, казался благородно-темным, а не ярким; тончайшие кружева, выглядывавшие из рукавов и по горловине, были роскошными и наверняка стоили баснословных денег, но при этом оставались достаточно простыми, чтобы казаться уместными в костюме мужчины, а не женщины. Правда, все это Занила отметила лишь мельком. Зато ее взгляд, пробежавшийся по фигуре мага, тут же зацепился за несколько небольших кожаных чехлов, подвешенных к его поясу. Люди в таких могли бы носить деньги, принадлежности для письма или важные документы. Мужчина, стоявший на палубе парусника, возможно, поступал также, но еще — и об этом Занила готова была поспорить — там были и артефакты — те самые, присутствие которых она ощущала собственным кружевом.

Акмаль Гару остановился возле сходней. Стражники полукругом рассыпались справа от него, молчаливо предоставив оборотням охранять "левый фланг", хотя Занила никакой опасности (кроме той, разумеется, что ждала их на борту парусника) пока не видела. Маг, крикнув что-то по-тивирильски капитану корабля, следившему за разгрузкой, и, дождавшись от того утвердительного кивка, принялся спускаться по сходням. Либо начальник лукунульской стражи все же опоздал к назначенному времени встречи, либо его гость просто не отличался терпением. На его месте на борту парусника тут же появились еще двое мужчин, сиявших магией чуть слабее, зато одетых в отлично знакомые как Заниле, так и всей стае, доспехи, состоявшие из литых металлических пластин, — гвардия магов. Они цепкими взглядами профессиональных солдат окинули прилегающую к пирсу территорию порта, но — к удивлению Кай'я Лэ — вслед за своим командиром спускаться не стали, оставшись на борту парусника. Занила удержалась от желания потереть лоб, помогая мыслям шевелиться быстрее. Хотела бы она сказать, что прекрасно разбирается в ситуации, но пока — увы — это было бы чересчур далеко от истины! Оборотни явно оказались в самом сердце истории, начавшейся уже некоторое время назад — без них. И если сейчас они хотят не просто плыть по течению, а повернуть ее к своей выгоде, то им нужно очень быстро и безошибочно разобраться, что же вокруг них происходит.

Между тем маг спустился на берег. Акмаль Гару поклонился ему, впрочем, не слишком низко, скорее просто уважительно, чем подобострастно. Маг ответил ему легким наклоном головы:

— Приветствую вас, господин Гару! После стольких недель переписки рад наконец-то лично встретиться с вами.

На лицо начальника лукунульской стражи еще некоторое время назад вернулось его — уже отлично знакомое Заниле — скучающе равнодушное выражение, а теперь оно стало и вовсе непроницаемым.

— И я рад приветствовать вас, господин Джуд!

Кай'я Лэ поймала себя на мысли, что в очередной раз готова поспорить: никакой радости Акмаль Гару не испытывает! Очевидно, встреча мага и обеспечение его охраны доставляла ему не больше удовольствия, чем борьба с преступностью на улицах столицы при условии неукоснительного исполнения всех кариташских законов. Просто работа, уже некоторое время назад до предела опостылевшая, но оттого выполняемая не менее безукоризненно. Но маг этого то ли не заметил, то ли просто не придал значения. Вряд ли он проделал весь путь от Тивириллы ради встречи с Акмалем Гару, а значит, и завоевывать расположение он будет совсем других людей.

Занила ждала, что начальник стражи и маг по имени Джуд начнут разговаривать между собой о чем-нибудь: обсуждать планы последнего на пребывание в Лукунуле или что-то в этом роде... Но Гару вдруг вместо этого повернулся и взмахом руки указал своему гостю на четверку оборотней, старавшихся казаться как можно менее заметными.

— Это ваша охрана, господин Джуд. Они безотлучно будут с вами все время, пока вы не вернетесь на борт вашего корабля. По любому вопросу можете обращаться к их командиру, — начальник стражи перевел взгляд на рыжеволосого оборотня, — Намо.

Тому хватило выдержки молча поклониться магу, хотя Занила видела, как напряглись мышцы на его спине. Ее собственный пульс подскочил к горлу, колотясь с безумной скоростью. Если Намо испытывал хотя бы десятую часть тех эмоций, что клокотали сейчас в ее собственной душе, то Кай'я Лэ прекрасно представляла, каких усилий оборотню стоит не выхватить меч в ту же секунду! Маг находится на расстоянии удара, он не ожидает атаки, он станет легкой добычей, несмотря на все свои артефакты... Занила до боли стиснула челюсти, медленно выдыхая воздух через нос. Она может убить мага в любое мгновение этой ночи, но тогда она вряд ли получит то, за чем отправилась в сам Кариташ. Маг Джуд совсем не тот, кто им нужен...

А еще отлично помог успокоиться взгляд Акмаля Гару, остановившийся на ней. Человек явно размышлял, не назвать ли их гостю имя еще одного члена команды наемников!

Занила мысленно выругалась. Кажется, сейчас было самое время проклинать себя за неосмотрительность и глупость назвать Гару свое настоящее имя. Может быть, Намо магам и не был известен, но как зовут Хозяйку оборотней, наверняка знал каждый из окружения Талгата!

Гару еще раз скользнул по ней взглядом и отвернулся.

А в следующую секунду Кай'я Лэ подумала, что зря так беспокоилась, потому что маг едва скользнул по ним взглядом.

На этот раз пульс в горле забился от радостного удовлетворения. Кажется, она попала в самую точку, предположив, что их противники определяют оборотней по ощущению магической силы. А без нее — не стоит и присматриваться! Без нее четверо наемников, стоявших перед ним, были всего лишь людьми, не заслуживавшими особого внимания. Хотя что-то магу Джуду в них все же не понравилось. На лбу мужчины обозначилась едва заметная, но все же весьма характерная морщинка.

— Когда я соглашался доверить свою безопасность на время пребывания в городе вашей охране и вашему слову чести, господин Гару, — произнес он, — я полагал, что охранять меня будут императорские стражники, — маг кивком головы указал на троих мужчин, все теми же неподвижными статуями возвышавшихся за спиной человека. Гару обернулся, будто успев забыть о них, хотя в действительности скорее чтобы спрятать на долю мгновения промелькнувшую на его лице досаду.

— Императорские стражники присягают на верность императору, господин Джуд, — заметил он. — Только ему они служат, и только его жизнь они будут защищать ценой собственной жизни. Если же вы хотите, чтобы охрана была верна исключительно вам и вашим целям, то нет ничего лучше команды профессиональных наемников. Их интересы не пересекаются ни с чьими интересами в городе, а значит, всецело принадлежат вам!

Наверное, слушать это было бы смешно, если бы гораздо интереснее не оказалось наблюдать за магом. Занила заметила, как тот нахмурился сильнее. В принципе она его даже понимала. Ей тоже кариташский менталитет и традиции казались немного (мягко говоря — немного!) странными. Но ей они были на руку. Маг же рисковал сейчас своей жизнью.

Наконец Джуд, очевидно, что-то решил. Он пристально посмотрел на начальника стражи, то ли рассеянно, то ли вполне осознанно положив руку на пояс, поближе к одному из артефактов, как люди нащупывают рукоять клинка.

— Вы гарантируете мою безопасность, господин Гару? — спросил он, выговаривая каждое слово так, будто в нем было по нескольку ударений. Тивирильский акцент стал заметнее, но смысл фразы при этом оставался предельно ясен. Начальник стражи вновь слегка поклонился, будто ничуть не был удивлен вопросом. Или просто требовалось нечто большее, чтобы его удивить.

— Мое слово чести, господин Джуд!

Занила почувствовала, что еще немного, и она не сможет больше удерживать на лице непроницаемое выражение. Смех, истерический хохот, подступал к горлу, душа ее. Определенно, такого следствия из закона случайности даже она не могла предположить! Стае оборотней поручали охранять жизнь мага!.. Впрочем — Кай'я Лэ до боли куснула губу, стараясь прояснить мысли, — в чем-то начальник стражи все же был прав: пока Занила не выведает у мага все о планах Талгата на Кариташ, его жизни действительно совершенно ничего не угрожает!

— Ваше слово чести, — кивнул Джуд, соглашаясь. Гару не стал ждать, пока его гость передумает, и, решительно повернувшись к Намо, отвесил тому короткий и — как показалось Заниле — полный иронии поклон. Смысл сего жеста расшифровывался легко: начальник стражи сообщал наемнику, что свою часть работы выполнил; а дальше начинается его. Намо ответил таким же молчаливым и таким же самодостаточным кивком. В золотистых отсветах факелов Занила видела, как выступают желваки на его скулах. Близость мага, такого самоуверенного и в то же время такого расслабленного, не предвидящего — вопреки недавнему спору — истинной опасности для себя, отнюдь не способствовала тому, чтобы с холодной головой продолжать разыгрывать их маленькое представление. Занила невольно подумала, что Ледь на его месте, наверное, справился бы лучше. Намо же был таким, как и она сама, — сначала наносящим удар и лишь потом начинающим анализировать причины и следствия. И все же каким-то чудом пока он со своей ролью справлялся прекрасно. Оборотень повернулся к остальному отряду и голосом, лишь совсем немного напоминающим рычание, отдал приказ:

— Ула, пойдешь со мной. Ты и Байд, будете замыкающими, — Кай'я Лэ слегка кивнула. Подобная расстановка ее вполне устраивала: двигаясь позади мага, она получала прекрасную возможность присматривать за ним.

Акмаль Гару, очевидно тоже оставшись доволен действиями наемника, не тратя больше времени, двинулся назад, к выходу из порта. В любой другой столице мира такого важного гостя, каким, очевидно, являлся маг Джуд, обязательно встречало бы какое-нибудь средство передвижения: повозка, паланкин с четверкой вышколенных рабов или, на худой конец, хотя бы лошадь. Но по узким и — честно скажем — весьма кривым улицам Лукунула быстрее всего передвигаться получалось именно пешком. Их отряд растянулся на пару десятков аммов: первыми шли стражники, один из которых — несмотря на вполне достаточное, по мнению Занилы, освещение на улицах города — по-прежнему нес факел; далее — Намо и Ула. Девушка, едва только получила повод взять в руки арбалет и взвести его, сразу же этим воспользовалась. Правда, Байд поступил так же. Вслед за первой парой "наемников" и сразу перед второй двигались Акмаль Гару и маг. Занила опять ждала, что они будут о чем-нибудь разговаривать между собой, и опять ошиблась. Кажется, за все время пути двое мужчин не обменялись ни единой фразой.

Впрочем, шли они недолго. А еще раньше — как только, нависая над крышами домов и их головами, стала видна сияющая даже в темноте каменная громада императорского дворца, — Занила поняла, куда именно они направляются. Конечно, кем еще мог быть приглашен гость, если его безопасность взялся обеспечивать лично начальник городской стражи? Только самим императором.

Дворец — или, как все время хотелось сказать Заниле, императорская крепость — был освещен, пожалуй, даже ярче, чем улицы города. Масляные плошки здесь заменили факелы, ряд за рядом опоясывавшие уходившие на три десятка аммов вверх массивные стены. Казалось, даже ночь здесь не такая темная, а небо изгибается куполом, уступая их яркому желто-оранжевому свету.

К удивлению Кай'я Лэ, массивные ворота, ведущие в крепость, были открыты. И лишь по тому, что никакого заметного оживления возле них заметно не было, Занила решила, что это не их встречают, а всего лишь еще один — несколько странный на ее взгляд — кариташский обычай: император даже ночью не закрывал дверей от своих подданных (символически, разумеется).

У самих ворот дежурила шестерка стражников. Заметив приближающийся к ним, весьма внушительного вида отряд, они перегородили дорого, но, узнав Акмаля Гару и получив от того утвердительный кивок, тут же вновь расступились. Маг и его охранники-оборотни оказались во дворе резиденции правителя Кариташа. Занила мысленно усмехнулась: если не считать детинца махейнского князя Михаила и замка самого Талгата, во дворцах ей бывать еще не доводилось. Так что она не без любопытства огляделась по сторонам и была почти разочарована, когда не увидела ничего, кроме все тех же светлых каменных плит под ногами и светлых каменных стен вокруг.

Сам дворец формой напоминал неправильный пятиугольник, повторявший очертания холма, на котором стоял. Три из пяти башен выходили на просторную площадь позади главных ворот, через которую они сейчас шли. Вершины еще двух были видны в глубине строения. Башни были круглыми, широкими, с даже на вид толстыми стенами и крошечными бойницами вместо окон. При взгляде на них ощущение того, что оборотни оказались не в императорской резиденции, а в одной из приграничных крепостей, лишь усиливалось. Части строения, соединявшие башни между собой, смотрелись проще и легче. Они были ниже башен, зато окна в них были вполне нормальными — широкими и высокими, а по стенам, сложенным из камня чуть более темного желтоватого оттенка, кое-где даже шла несложная резьба.

В нескольких окнах Занила заметила отблески горящего внутри света, но в целом дворец выглядел едва ли не более "спящим", чем весь город, через который они прошли. И лишь по тому, как и во вторые, внутренние, ворота их пропустили по одному кивку Акмаля Гару, не потребовав никаких объяснений, становилось понятно: их ждут.

Сразу за дверьми начиналась широкая, уходящая в глубь дворца галерея. По одной ее стене шли высокие и широкие окна-арки, выходившие на двор и днем, наверняка, заливавшие галерею ярким солнечным светом. По противоположной стене, создавая симметрию, шли точно такие же полукруглые ниши. И сейчас именно они, а точнее — масляные светильники в них, и являлись источником света. В конце галереи Занила увидела еще одни двери, на этот раз закрытые, но все также охраняемые отрядом из шести гвардейцев. Кай'я Лэ ощутила, как ее сердце вновь забилось быстрее: если предчувствие ее не обманывает, то за этими дверьми находится приемная зала императора Кариташа, и начальник стражи ведет мага именно к нему!

Занила поймала себя на том, что невольно замедляет шаг. Кажется, с того самого момента, как они въехали в Лукунул, события разворачиваются чересчур стремительно. Обычно Кай'я Лэ, не отличавшаяся терпением, ничего бы не имела против, но лишь в том случае, если бы полностью владела ситуацией. Сейчас же ее не оставляло ощущение, что ниточки контроля ускользают между пальцев, а картинка никак не желает складываться из кусочков в нечто цельное и понятное. Кто такой этот Джуд? Насколько он близок к Талгату, владеет ли информацией о его планах, и насколько он силен? Почему его с такой готовностью и такой срочностью принимает сам император? Может быть, они опоздали, и Кариташ с Тивириллой уже заключили договор о совместном нападении на своих западных соседей?..

Длинная галерея закончилась как-то чересчур быстро, и их отряд оказался перед закрытыми дверьми в императорскую приемную залу. На этот раз стражники не только не спешили пропускать их, но, наоборот, встали перед массивными створками, скрестив алебарды. Акмаль Гару сделал жест сопровождавшим его солдатам, и те присоединились к гвардейцам.

— Его величество готов принять вас, господин Джуд, — произнес он, вновь поворачиваясь к магу. — Однако правила таковы, что вы не можете взять внутрь свою охрану. Я вынужден просить вас оставить ее здесь.

На лице мага отразилось недоумение (если не искреннее, то очень умело разыгранное). Он посмотрел на старательно изображавших каменные статуи гвардейцев, потом вновь на начальника стражи.

— Это несколько не то, на что я рассчитывал, когда соглашался доверить свою жизнь вашим людям и вашему честному слову, господин Гару! — поморщился Джуд. — Вам не кажется, что все это выглядит несколько странно: сначала вы подбираете мне охрану, а потом сами ее же лишаете? Я уверен, императора во время нашей встречи будет защищать едва ли не вся его гвардия, против которой четверо наемников вряд ли представляют серьезную силу. К тому же вы сами заметили, что у них, — маг махнул рукой в сторону Занилы и остальных оборотней, — нет никаких интересов в этом городе, кроме — на данный момент — обеспечения моей безопасности. А подговорить их напасть на императора я не смог бы физически! — Джуд замолчал, скрестив руки на груди и всем своим видом выражая праведное возмущение действиями начальника стражи.

Занила подумала, что, если честно, не до конца понимает упорства мага. Нет, то, что он после нескольких недель переговоров, в течение которых ему, видимо, в категоричной форме отказывали в собственной охране, не верит в доброе гостеприимство и благие намерения людей, было совершенно ясно. Но почему он, маг, не рассчитывает на свою способность выстоять против даже всей человеческой гвардии императора разом — вот этого Занила не понимала! Или просто Джуд, как и сама Кай'я Лэ, знал, что посреди схватки не самое удачное время, чтобы начинать творить какое-нибудь сложное заклинание: оно требует хотя бы нескольких мгновений концентрации, а их может вполне хватить противнику для всего одного удара мечом!

А что она сама будет делать, если их все же заставят остаться снаружи — всего в одном шаге от разгадки намерений мага?.. В одном шаге от их цели!

Ула вдруг выступила вперед.

— Мы вынуждены присоединиться к требованию господина Джуда, — произнесла девушка, и посреди напряженной тишины, которой мгновение назад оборвался разговор, все невольно повернулись в ее сторону. А в первую очередь начальник лукунульской стражи, к которому оборотень и обращалась. — Вы заключили с нами контракт, господин Гару. Мы взяли на себя обязательства охранять вашего гостя. Но и на вас договор тоже налагает определенные обязательства: вы должны обеспечить нам возможность сохранить его жизнь! — она сделала паузу, давая всем присутствующим возможность обдумать свои слова, и только после этого продолжила. — Если бы господин Джуд нанимал нас самостоятельно, то ваши действия, господин Гару, могли бы быть расценены, как сторонние препятствия и не влекли бы за собой расторжения контракта, — Ула выразительно положила руку на приклад небольшого арбалета, подвешенного к ее поясу. — Но я вынуждена еще раз вам напомнить, господин Гару: вы взяли на себя обязательства по охране жизни господина Джуда и лишь затем наняли нас для их исполнения. Так что теперь вы либо не препятствуете нам, либо мы вынуждены отказаться от выполнения контракта. Мы не можем рисковать своим именем, принимая на себя обязательства, не обеспеченные на более высоком уровне.

Занила с трудом удержалась, чтобы не покачать головой в восхищении. Определенно, наемнический кодекс, действовавший в Кариташе, был куда сложнее и запутаннее, чем могло показаться на первый взгляд. Впрочем, по выражению на лице Акмаля Гару, было ясно, что он понял каждое из произнесенных Улой слов. И что возразить ему нечего.

Начальник стражи еще раз окинул их взглядом: сначала мага, потом "охранявших" его оборотней. Было заметно, что ему нестерпимо хочется прежде, чем он согласится с ними, потребовать от них еще каких-то обещаний, быть может, даже клятвы не нападать на правителя Кариташа. Но Джуд был послом, а от послов иностранных государств таких клятв не требуют. А у наемников на сегодняшний вечер уже был объект защиты, и принять на себя еще одни обязательства никто не имел права их заставлять.

Акмаль Гару сделал гвардейцам знак расступиться и сам распахнул высокие двустворчатые двери.

Первым, что увидела Занила, когда они вслед за начальником стражи и магом, вошли в приемную залу императора Кариташа, был свет. Ярко-оранжевое сияние десятков, если не сотен, факелов лилось отовсюду. Воздух почти удушающее для чувствительного обоняния высшего оборотня пах расплавленной смолой и еще какими-то незнакомыми Заниле сладко-горькими благовониями, очевидно, подброшенными в огонь. От обилия ярко пылающего пламени здесь было даже немного теплее, чем снаружи, посреди свежей и ветреной ночи побережья Касно. Тепло вместе со светом прикасалось к их коже. Они шли вперед, и ощущение было такое, будто погружаются в сияющее пламя. Словно император был каким-то древним божеством, а приемная зала — его храмом, где при помощи огня и дыма полагалось возносить молитвы. Или словно те, кто зажег столько светильников, рассчитывали, что, если неведомым врагам все же удастся прорваться сквозь все посты внешней охраны и вторгнуться в зал, они, ослепленные, далеко не сразу сумеют сориентироваться и найти свою цель.

Вспомнив историю Кариташа, никогда не отличавшегося особой приверженностью к культам каких-либо богов, Занила решила, что второе из ее предположений, пожалуй, все же ближе к истине. Она подавила инстинктивное желание прищуриться. В кромешной темноте ей, как и любому высшему оборотню, наверное, и то было бы комфортнее, но выбора им не предоставили, а значит, приходилось приспосабливаться к тем условиям, которые имелись.

Наконец, немного проморгавшись Занила смогла рассмотреть помещение, в котором они оказались. Зала, занимавшая, очевидно, весь первый этаж центральной башни дворца, представляла собой почти правильный круг не меньше двух сотен аммов в поперечнике. Сводчатый потолок располагался на высоте примерно в полтора десятка аммов. Точнее сказать не получалось, потому что большая часть светильников была ниже, и его купол, разделенный каменными балками на отдельные сектора, будто состоявший из плотно прилегающих друг к другу лепестков бутон цветка, тонул в полумраке. Окон не было, по всему кругу залу опоясывали два уровня галерей, также освещенных значительно слабее, чем ее центральная часть. Пол, потолок и стены были отделаны тем же самым светлым, до почти полной белизны, камнем, что оборотни встречали повсюду в городе, будто в Кариташе попросту не знали о существовании какого-либо иного строительного материала, или словно его правитель считал для себя зазорным вести с другого конца материка роскошный салевский мрамор, к примеру.

Впрочем, светлый камень был виден лишь на полу и потолке. Стены же практически сплошь были покрытыми металлическими барельефами. На огромных медных листах, вычищенных до красновато-рыжего цвета и отполированных до зеркального блеска, были изображены десятки и сотни сценок то ли из истории Кариташа, то ли из повседневной жизни, то ли просто из легенд и преданий. Занила видела человеческие фигуры, изображенные до мельчайших деталей: лица, прически, одежда и доспехи, и даже украшения; оружие в их руках или рыбацкие сети; прекрасных верховых скакунов рядом с древними героями или же целые стада скота; холмы, высокие как горы, или же озеро Касно, больше похожее на море, уходящее за горизонт. А еще там были огромные корабли, такие, какие никогда не строились на местных верфях, потому что по мелкому озеру им было бы не проплыть; пышные кустарники и высокие деревья, какие никогда не росли в каменистых степях Кариташа; диковинные животные, смело подходящие к людям, каких, наверное, вовсе не существовало в этом мире...

Занила крепко зажмурила начавшие слезиться глаза. Она не знала, о чем повествовали барельефы, или что хотел передать тот, кто украшал ими стены императорской резиденции, но с другими своими функциями они справлялись прекрасно: полированные листы меди, расположенные на стенах позади факелов и ламп, отражали свет, многократно его увеличивая, отбрасывая сотни красноватых бликов, заливая огненным сиянием всю залу. Даже спустя несколько мгновений по обратной стороне зажмуренных век Кай'я Лэ продолжали скакать цветные пятна. Конечно, она, высший оборотень, могла бы драться и без помощи зрения, полагаясь лишь на отменные чутье и слух, но человеческим воинам, решившим напасть на императора, пришлось бы значительно хуже. Входя в залу, каждый словно попадал в красно-золотое пламя, настоящее и отраженное медью.

Еще один источник света располагался в самом центре помещения: в большой круглой жаровне, стенки которой также были отделаны металлом, горел огонь. Сейчас дров в ней было мало, и ярко-красные язычки пламени лишь лениво их облизывали, играя с черными и будто бархатистыми на вид угольками, но Занила прекрасно понимала: ничего не стоит добавить дров, разводя огонь сильнее. И тогда между теми, кто входил в залу, и императорским троном, стоявшим на небольшом возвышении на ее противоположной стороне, возникнет последняя преграда — стена из языков пламени. (Выстрелить, может быть, и не помешает, но как следует прицелиться — точно!) Сейчас это препятствие не посчитали нужным создавать. И это было, наверное, самым лучшим подтверждением, что маг Джуд был гостем, если не "званым" то, во всяком случае, тем, кого ждали.

"Ждал, — саму себя поправила Занила. — Ждал правитель Кариташа".

Император сидел на троне, расположенном, как уже было сказано, на полукруглом возвышении на противоположном от дверей конце залы. Сам трон был не слишком массивным, но с высокой спинкой, также украшенной металлическими барельефами. Правда — Занила могла бы поспорить — на этот раз не медью, а золотом. Свет факелов, закрепленных на длинных палках по бокам и за спиной человека, отбрасывал резкие тени на его лицо, заставляя казаться глубже и без того многочисленные морщины. Правитель Кариташа был уже очень стар. Он занимал свой трон (и в прямом и в переносном смысле слова) почти сорок лет — едва ли не больше, чем любой другой царь, император или князь, которых могла припомнить Занила. И сейчас, глядя на лицо в неверных мазках пламени, Кай'я Лэ невольно думала обо всех этих годах. Они будто проступали сквозь дряблую кожу, сквозь по-старчески заострившиеся черты, тенью проплывали в выцветших, но отнюдь не утративших цепкости глазах, клубились за спинкой трона. Все решения, которые этот человек когда-либо принимал и которые немедля отражались на судьбе целого народа; все войны, которые он начинал или заканчивал; все указы и законы, которые подписывали его руки...

Сейчас эти руки, темные, будто солнце насквозь пропитало пергаментно-тонкую кожу с болезненно увеличенными суставами длинных пальцев, лежали не на подлокотниках кресла, а на мече, который старик держал на коленях. Клинок был недлинным, всего около амма, рукоять и ножны поблескивали золотом и драгоценными камнями, но, тем не менее, впечатление бесполезного украшения меч отнюдь не производил. Как почему-то не возникало и сомнения, что император при случае вполне сумеет его поднять и пустить в ход. Странно уместно на фоне этого клинка смотрелась кольчуга, поблескивавшая на груди правителя Кариташа между слегка разошедшихся полов его белого одеяния. Вряд ли император настолько опасался покушения на вою жизнь или настолько не доверял своим сегодняшним гостям. Просто сорок лет своего правления и всю свою жизнь до того, как взойти на престол, он был воином. И не собирался прекращать им быть лишь потому, что старость все настойчивее предъявляла свои требования на его тело.

Император встречал своего гостя один. В Кариташе, в отличие от Салевы, не было принято принимать посетителей в окружении всей семьи: от старшей жены и наследника отцовского состояния до самых младших наложниц и их отпрысков, иногда совсем еще крошечных детей. В Кариташе мужчине полагалось иметь лишь одну жену. Императрица была с его правителем в течение всех сорока лет царствования, обеспечивая преданность полудюжины самых богатых семейств страны, с которыми состояла в родстве. Но, насколько знала Занила, женщина, лишь на пару лет моложе своего мужа, в последнее время все реже покидала своих покоев.

Их старшим ребенком была девочка. Точнее, сейчас уже взрослая женщина с собственной семьей и детьми. В Кариташе официально не существовало запретов на наследование трона по женской линии, и жизнеспособность этого принципа, очевидно, очень скоро будет проверена на практике. Проблема заключалась в том, что у императора были и еще дети — мальчики. И — опять же если верить слухам — как минимум двое из них считали себя куда более достойными трона, нежели их сестра.

Всего детей у императора было пятеро... Занила вспомнила рассказ Улы и заставила саму себя уточнить: пятеро официальных детей от законной супруги. Те же самые слухи, схожие, наверное, в любой столице мира, говорили о еще четырех бастардах императора. В Кариташе, вероятно, из-за требования иметь лишь одну жену, признавать их запрещалось. В действительности же многие мужчины все равно принимали участие в судьбах своих отпрысков. Возможно, и император не был исключением. Если твой ребенок достойно проявил себя, почему бы не помочь ему занять соответствующее положение, даже не называя вслух сыном? Почему бы не приблизить к себе?.. Ведь родной крови всегда доверяешь сильнее. А кроме простой верности можно рассчитывать еще и на более крепкие чувства...

Кай'я Лэ вздрогнула. Ее взгляд помимо воли метнулся к Акмалю Гару. Это была даже не догадка. Ощущение, не подтверждение никакими логическими построениями, никакими доводами разума... Ничего кроме взглядов двух мужчин, на мгновение пересекшихся над языками пламени. А потом Акмаль Гару коротко поклонился императору, будто между ними двоими все давно уже было сказано и решено, и, оставляя гостей в центре залы, бесшумно скользнул в сторону, растворившись в полутьме нижней галереи.

Занила завистливо вздохнула, проводив мужчину взглядом: с того места, где свет факелов не слепил глаза, наверняка было куда удобнее наблюдать за всей залой. Жаль, наемникам такой возможности никто не предоставит. Наоборот, они как раз те, от кого императора и будет защищать его гвардия, те, кого следует держать на виду. И, желательно, слегка ослепленными.

На первый взгляд зала не казалось переполненной охраной: двое гвардейцев, войдя вслед за гостями, заняли свой пост у дверей и еще полдюжины расположились возле трона императора — двое позади, двое по бокам и двое чуть впереди него, на нижней ступени возвышения. Но Занила была совершенно уверена, что это далеко не вся охрана правителя Кариташа. Она подняла голову, обводя взглядом линию верхней галереи. Если бы она расставляла стрелков, то лучшего места для них было бы не найти. Кай'я Лэ не видела людей, но она ощущала их присутствие: их тихое дыхание, их цепкие взгляды на своей коже, наконечники их стрел, нацеленные ей в сердце!..

Почти нестерпимо захотелось вытащить меч из ножен или раскрыть кружево, создавая вокруг себя энергетический щит, непроницаемый для любого, не усиленного магией оружия. Но в первом случае она привлекла бы к себе совсем не нужное внимание человеческой охраны. А во втором раскрылась бы перед магом! Всплеск энергии от выстраиваемых так близко от себя щитов он просто не мог бы пропустить.

Кай'я Лэ заставила себя положить руки на пояс: близко к рукоятям двух длинных кинжалов, но все же не настолько, чтобы выдать собственную нервозность, и опустила взгляд. Она чувствовала, что отнюдь не все стрелы нацелены на нее, часть из них смотрит на их "нанимателя". И если магу удается стоять как ни в чем не бывало, то и она сможет!

Джуд пересек половину залы и остановился в нескольких аммах перед жаровней в центре, оставив ее между собой и императором. Придворный кариташский этикет предписывал именно это место для гостей правителя, и маг, очевидно, был неплохо с ним знаком. Он жестом, не лишенным изящества, прикоснулся правой рукой к груди и низко поклонился императору. Оборотни за его спиной остались стоять, все также обводя внимательными взглядами помещение. Занила подумала, что в положении наемников все же были свои несомненные преимущества: по крайней мере, подобострастных поклонов от них никто не ждал.

Дворцовый этикет — насколько знала Кай'я Лэ — не содержал никаких жестких требований по поводу времени, в течение которого должен длиться поклон, но и император не заставил себя ждать. Его рука, лежавшая на драгоценных ножнах с мечом, слегка дрогнула, давая магу разрешение выпрямиться.

— Приветствую тебя, благородный Джуд, посланник великой Тивириллы! — произнес правитель Кариташа. Он говорил негромко, но акустика в зале была достаточно хорошей, чтобы звук его голоса с легкостью накрыл все помещение. — Наши восточные соседи так настойчиво просили встречи, что мы не сочли для себя возможным отказать, — фраза закончилась легкой вопросительной интонацией. И Занила решила, что, очевидно, не только в Салеве Тивириллу считали чересчур закрытой от всего остального мира, а оттого надменной и заносчивой. Во всяком случае, достаточно надменной и заносчивой, чтобы внезапное появление ее послов вызывало недоумение.

Маг Джуд вновь слегка поклонился. Выражение на его лице осталось ровным, будто ни недоумения, ни вопросительной интонации он не заметил вовсе.

— Его величество, король Тивириллы Чалидаш и глава совета Рилли-Дессы, благородный Талгат также шлют вам свое приветствие, ваше величество, император Середор! — и вместо того, чтобы продолжить, маг развязал одну из небольших кожаных сумок у себя на поясе и извлек оттуда пергаментный свиток, скрепленный несколькими печатями. Оттиски на них Занила не разглядела, но воск был красного цвета — как на флаге Тивириллы. Очевидно, король и верховный маг Талгат слали свое приветствие правителю Кариташа в самом прямом смысле.

Не дожидаясь приказа императора, будто подобные встречи повторялись здесь едва ли не каждый день, рядом с троном возник слуга. Пересек залу, обойдя жаровню, и почтительно склонился перед послом, держа на вытянутых руках небольшой серебряный поднос. Маг положил на него свиток, и слуга двинулся в обратный путь. Занила, решив, что любое нападение с большой степенью вероятности гораздо раньше почувствует, чем увидит, оторвалась от слежки за верхним рядом галереи и проводила слугу взглядом. А точнее — свиток на его подносе. Она все же ошиблась, решив, что сумки на поясе мага полны исключительно артефактами...

Или не ошиблась?!..

И вновь это была даже не догадка. Меньше, чем ощущение. И действовать Занила начала быстрее, чем мысль успела оформиться в слова. Больше не боясь потерять концентрацию или раньше времени выдать себя магу, она скользнула вниз по уровням зрения. Мир вновь вспыхнул ослепительным светом, но на этот раз его главным источником были отнюдь не факелы на стенах залы, а маг, стоящий в ее центре. И, как маленькая искра, оторвавшаяся от большой звезды, — пергаментный свиток на подносе слуги, плывущий к императору! Он все-таки был артефактом... И то, что Занила не могла различить тонкостей плетения заклинания в нем, еще не означало, что Хозяйка оборотней была не в состоянии хотя бы предположить, в чем заключались намерения магов.

Кай'я Лэ зажмурилась, возвращая себя на физический уровень реальности. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как слуга, вновь согнувшись едва ли не пополам в почтительном поклоне, передает свиток императору. Середор взял его, привычным движением срывая печати.

— Нет! Стойте!..

Наверное, было глупо разрушать собственную маскировку после стольких затраченных на нее усилий. А еще — наивно предполагать, что правитель Кариташа прислушается к внезапному крику простой наемницы, нанятой охранять даже не его жизнь. Но обо всем этом Занила подумала уже после того, как закричала, привлекая к себе внимание, наверное, всех до единого людей и нелюдей, находящихся в зале. Двое гвардейцев, стоявших перед троном, мгновенно двинулись к ней, поднимая перед собой алебарды, то ли собираясь выставить ее вон как нарушительницу всех возможных установленных правил и церемоний, то ли просто на всякий случай, решив встать к ней поближе (вдруг она буйная сумасшедшая и одними криками не ограничится). В любом случае они сами вряд ли точно знали, что именно собираются предпринять: такое в официальной приемной зале правителя Кариташа уж точно не происходило каждый день.

А ее выходка, какой бы глупой и наивной она не была, все же сработала!

Вряд ли Середор решил прислушаться к ее словам (или хотя бы успел осознать их смысл). Скорее, свою роль сыграла сама внезапность ее крика, но император Кариташа замер, сжимая злополучный пергаментный свиток в руке и повернувшись в ее сторону. А только это Заниле и было нужно.

— Не разворачивайте... — Кай'я Лэ шагнула к трону, не замечая, движущихся ей наперерез гвардейцев. — Не... — она не успела договорить и забрать артефакт из рук Середора тоже не успела. Она опоздала, потому что на этот раз все же ошиблась: каким бы ни было заклинание, заключенное магами в пергаментный свиток, активировалось оно не с его разворачиванием, а гораздо проще! Ключ был в печатях, и их нужно было сего лишь сломать...

Горячий сухой ветер, будто состоящий из сотен колючих иголочек, полоснул по коже Занилы на физическом уровне реальности. А на энергетическом — от пергаментного свитка в руках человека брызнули во все стороны тугие жгутики силы, стремительно наливаясь болезненным ярко-розовым светом. Кай'я Лэ услышала чей-то изумленный вскрик, но не обернулась. Она смотрела на императора и на то, как воздух перед ним начинает дрожать, будто жарким летним маревом, и выгибаться, словно плавящееся стекло. Человек вскочил на ноги, как змею, притворявшуюся безобидным ужом и вдруг укусившую его, отшвырнув от себя пергамент. Тот скатился по ступеням трона, но марево разворачивающегося заклинания не последовало за ним. Нити силы будто вплелись в сам воздух, наливаясь энергией. Это больше не было похоже на жаркое марево. Теперь заклинание выглядело как зеркало выше человеческого роста, стремительно начинающее мутнеть. Старчески сухие, но еще не утратившие силы пальца Середора сжали рукоять меча, потянув его из ножен, но Занила уже знала, что клинок человеку не поможет. Как знала она и то, какое именно заклинание так выглядит с физического уровня реальности!.. То, чем и сама пользуешься все чаще и чаще, учишься узнавать с одного взгляда.

Кай'я Лэ бросилась вперед. Между ней и императорским троном было не больше трех десятков аммов... А еще двое гвардейцев, не собиравшиеся ее пропускать! У Занилы вновь не было времени разбираться, что именно заставило стражников шагнуть ей наперерез. Может быть, они решили: если она была нанята охранять посла, то и сейчас действует с ним заодно. А может быть, дело было лишь в том, что она со всех ног бежала к Середору, уже вытягивая собственный меч из ножен, а любой, бросавшийся в сторону императора должен быть остановлен. Сначала остановлен — разобраться с причинами и мотивами можно и после. Но сейчас Занила отнюдь не была уверена, что это после у них будет. У нее и у стражников — еще возможно. А у Середора — вряд ли.

Она отпустила рукоять меча, позволяя тому упасть обратно в ножны: с двумя человеческими стражниками она справиться и без него! Те, будто выполняя давно отработанный маневр, разошлись чуть в стороны, обеспечивая себе свободу действий и одновременно приближаясь к Заниле сразу с двух сторон. Но Кай'я Лэ и не подумала поддаваться на их уловку — для этого у нее тоже не было времени. Она слегка пригнулась на тот случай, если кто-нибудь с верхней галереи решит не дожидаться исхода сватки и выпустит по ней пару стрел (или пару десятков стрел), и метнулась к гвардейцу, непредусмотрительно оказавшемуся чуть впереди своего товарища. Человек выставил перед собой алебарду, пытаясь закрыться ей, но именно это Кай'я Лэ и было нужно. Занила перехватила древко и резко, не давая стражнику опомниться, дернула его оружие на себя. Тот пошатнулся но — к его чести — алебарду не выпустил. Впрочем, и по этому поводу Занила не стала расстраиваться: кое-чего она своей уловкой все же добилась — человек потерял равновесие и начал заваливаться на нее.

Можно было отступить на шаг, позволяя ему упасть. А можно было вспомнить, что она высший оборотень, позволить энергии, текущей по кружеву, до предела наполнить мышцы рук и, слегка приподняв того над полом, отшвырнуть человека прочь от себя! Гвардеец покатился кубарем, налетел на второго стражника, сбивая его с ног и увлекая за собой. Занила прыгнула вперед, не давая им времени встать и броситься на нее еще раз, выхватила алебарду из рук человека и древком ударила его в висок, заставляя потерять сознание. Его товарищ, приложившийся затылком о ступень трона, уже и так не шевелился. Кай'я Лэ отбросила прочь не слишком удобное на ее взгляд оружие и потянула собственный меч из ножен.

— Зря ты так... Лучше не двигайся, оборотень!

Ее пульс скакнул к горлу, заставив на мгновение задохнуться. Занила повернулась на голос, уже зная, кого увидит перед собой. На ступенях трона, удерживая перед собой императора Кариташа и прижимая лезвие кинжала к его шее, стоял маг Талгат. За его спиной уже почти растаяло напоминавшее мутное зеркало марево пространственного перехода. Того самого, через который он пришел в Лукунул. В одной из печатей на пергаментном свитке была нить, активировавшая портал, как только та оказалась сломана. Или, может быть, пославшая сигнал Талгату о том, что сейчас самое время и место, чтобы его активировать с того конца пространственного перехода... Так сложно. И одновременно так просто! Зачем тратить время и силы на путешествие через полматерика? Зачем искать способы, чтобы подобраться вплотную к императору Кариташа, миновав всю его охрану? Зачем мучиться вопросами, как пронести с собой оружие?.. Зачем, когда можно отправить в путешествие кого-то из рядовых магов, а императору передать свиток, который он не сможет не открыть. А самому просто шагнуть на ступени его трона! Так просто и одновременно так...

Занила почувствовала, как к пальцам ее левой, свободной от меча, руки капля за каплей стекается сила, собираясь в мощный кулак или в обжигающий энергетический жгут — что угодно, во что Хозяйка оборотней и ее злость захотят ее превратить!

Если закон случайности действует, если судьба раз за разом позволяет ей находить своих врагов, почему она каждый раз поворачивает все так, что это им удается застать ее врасплох, а не наоборот?! Почему сейчас Талгат совсем не выглядит удивленным, будто маг ждал встретить Хозяйку стаи в Кариташе? Словно она не нарушила его планы, а, наоборот, каждое ее действие идеально вписалось в них!

— Я сказал: не двигайся, оборотень! — повторил Талгат, вдавливая лезвие кинжала в горло императора. — Не двигайся, иначе этот человек умрет! Вы все не двигайтесь! — последнее относилось уже к страже Середора, решившей обойти мага сзади, но и им хватило одной капли крови, показавшейся на шее старого императора, чтобы замереть на месте. Как стояла, не двигаясь, и Кай'я Лэ.

Середор смотрел на нее. Не на своих гвардейцев, которым полагалась спасать его жизнь даже ценой собственной, а на наемницу. Занила не стала заглядывать в старчески-светлые глаза в поисках ответа, чем заслужила такое внимание. Проще было думать: лишь тем, что она стояла всех ближе к ним, а ее меч, хотя и смотревший кончиком в пол, не спешил прятаться назад в ножны. А еще Заниле достаточно было и того, что человек, хоть и не выглядел испуганным до потери дара речи, все же не пытался выяснить, что здесь происходит, и не требовал немедленно отпустить его. Кажется, сейчас настало самое время начать уважать императора Кариташа, потому что он был достаточно умен, чтобы понимать: здесь и сейчас дело отнюдь не в нем. Он всего лишь средство, с помощью которого эти двое — тот, что прижимает кинжал к его горлу, и та, что держит в руке меч, — пытаются разрешить возникшие между ними разногласия.

Если, конечно, так можно назвать длящуюся века войну...

Позади Занилы теплым колючим ветром вновь дохнула магия. Кай'я Лэ стремительно обернулась, одновременно вскидывая меч и направляя его в строну Талгата: что бы ни происходило вокруг нее, нельзя подставлять магу спину! Даже если позади тебя еще один маг... Занила мысленно выругала себя: Талгат, наверное, был самым опасным из всех ее противников, но и так просто забывать о его помощнике, "после" Джуде, тоже вряд ли стоило. Оправдывало Кай'я Лэ стаи лишь то, что в сегодняшней схватке она была не одна, и ее оборотни со своей задачей справились!

Джуд успел лишь расстегнуть очередную из кожаных сумок на своем поясе, а дальше был вынужден замереть, не донеся до нее руки, потому что три взведенных арбалета уже смотрели ему точно в сердце, горло и переносицу с расстояния всего в пяток аммов — не промахнешься, даже если постараешься! Невыразительное лицо мага исказила гримаса злости, он по очереди посмотрел на троих оборотней, окруживших его. Занила решила, что он не настолько глуп, чтобы пытаться справиться с ними, но тут Джуд вместо того, чтобы покорно опустить руки, как его "просили", вновь потянулся к одному из припасенных артефактов!

Намо шагнул вперед, почти ткнув кончиком стрелы на арбалетном ложе ему в лоб.

— Я сказал: не шевелись! — прорычал оборотень. — Иначе ты очень быстро узнаешь, что никакая магическая защита наши стрелы не остановит!

— Полагаю, киска правду говорит, — внезапно откликнулся Талгат. — Их Хозяйка неплохо умела зачаровывать стрелы, насколько я помню.

Занила заставила бровь, поползшую на лоб от удивления, вернуться на свое место: кто бы мог подумать, что однажды верховный маг сочтет ее достойной своей похвалы! Впрочем, его слова подействовали: Джуд наконец-то опустил руки, напоследок стрельнув особо злобным взглядом в сторону Намо. Оборотень ответил тому тихим выразительным рыком, но все же сделал шаг назад, не сбивая, впрочем, прицела арбалета. Кай'я Лэ вновь повернулась к Талгату. Если маг считает, что своими словами заслужил ее благодарность, то он очень сильно ошибается!

— А тебе лучше, — произнесла она, поудобнее перехватывая рукоять меча и уже не отводя его, — отпустить человека. Иначе ты узнаешь, чему еще я научилась с нашей последней встречи!

Не то, чтобы жизнь Середора волновала Занилу так уж сильно, но охране императора вряд ли понравится, если она убьет их правителя только для того, чтобы без лишних помех добраться до своего настоящего врага. А война еще и с Кариташем вряд ли понравится уже Хозяйки стаи.

Губы Талгата дрогнули, будто маг с легкостью прочел каждую из мыслей Кай'я Лэ.

— Нет, — он покачал головой. — Отпускать я его вряд ли стану. Зато я позабочусь, чтобы каждый из подданных нашего императора, — он усмешкой выделил приставку "нашего" к титулу Середора, — винил тебя в его смерти, оборотень.

— Не я прижимаю кинжал к его горлу! — огрызнулась Занила, но Талгат в долгу не остался.

— Если бы не ты, я бы кинжал вообще не достал, — маг обвел взглядом залу, будто отмечая каждого из стражников Середора, замерших, сжимая свое оружие, ловящих каждое его слово точно так же, как и первый же момент, когда можно будет попытаться освободить императора. Считал ли маг этих людей угрозой для себя? Судя по тому, как он отвернулся от них, вновь посмотрев на Занилу, — вряд ли. — Или ты думаешь, оборотень, мне не хватило бы слов, чтобы убедить людей присоединиться ко мне? Ты и сама знаешь: мне стоило лишь рассказать, кто занял земли их соседей, и они бы с радостью выступили против тебя. А если не хватило бы слов, — Талгат пожал плечами, — у меня при себе достаточно средств, чтобы стать куда более убедительным!

Занила почувствовала, как ее брови вновь начинают путешествие вверх по лбу. Что имел в виду Талгат под словом "средств" — Заниле не почудилось ударение, которое маг на нем сделал. И если он подразумевает не угрозы (потому что угрожать начал лишь сейчас) то остается лишь одно известное ей средство — магия! Заниле захотелось хлопнуть себя рукой по лбу: она действительно не учла в своих планах, что Талгат может действовать не хитростью или силой. Он в состоянии заставить императора Кариташа считать свои желания собственными! Кай'я Лэ еще ни разу не видела, чтобы Талгат применял подобные заклинания. Она даже не догадывалась об их существовании. Но теперь оказалось достаточно лишь вспомнить, как маги на протяжении столетий выдавали себя за богов, заставляя людей поклоняться себе, чтобы поверить в слова Талгата!

— А что тебе мешает сейчас? — спросила Кай'я Лэ. То, что она чувствовала к верховному магу Тивириллы, было даже не ненавистью. Она просто совершенно точно знала, что не позволит Талгату уйти, не позволит ему воплотить свои планы в реальность. Не позволит выиграть: ни целую войну, ни один этот бой!

— Нечего, — ответил Талгат. — Ничего не мешает. И даже ты не помешаешь, оборотень. Смерть человека отлично впишется в мои планы, как и твое появление. Два слагаемых, немного помощи в вычислениях, — Талгат заставил свое кружево полыхнуть силой, будто Кай'я Лэ требовались еще какие-то доказательства, — и я получу именно тот результат, который мне требуется.

Кажется, теперь настала очередь Занилы пробежаться взглядом по лицам стражников. Она невольно начинала поддаваться непоколебимой уверенности в своих силах, светившейся в глазах Талгата, и тому, что у мага найдет заклинание, способное заставить всех людей вокруг видеть не то, что будет происходить в действительности, а то, что Талгат захочет, чтобы они видели. Когда закончится эта ночь, гвардейцы будут уверены, что салевская наемница оказалась предателем и убила их императора! А значит, ей прямо сейчас нужно решить, что проще: не позволить Талгату наложить свое заклинание, или не позволить ему убить Середора?

Словно время потекло медленнее, Занила увидела движение мага в тот самый момент, как оно началось, как напряглись мышцы его плеча, вдавливая лезвие кинжала в горло человека... Что проще?.. И что быстрее?

Занила смазанным пятном метнулась вперед. Решит потом!.. Кажется, как всегда, решать она будет уже позже.

Серебристый стальной росчерк опередил ее. Воздух с негромким, но резким и пронзительно высоким свистом рассек узкий метательный нож. Кай'я Лэ увидела Акмаля Гару, выступившего из полутьмы нижнего ряда арочной галереи. Лицо мужчины застыло маской решимости. Он слышал каждое слово Талгата, он видел все то же, что и Хозяйка оборотней, и он не стал медлить. Быть может потому, что для него выбор был куда проще: позволить убить своего императора или попытаться его спасти! Вот только чего человек не знал, а следовательно, и не мог учесть, так это того, что обыкновенный нож вряд ли способен причинить хоть какой-то вред верховному магу Тивириллы!

Вокруг тела Талгата желто-розовым маревом на мгновение вспыхнула энергетическая защита. Нож врезался в нее и с таким звуком, будто налетел на стекло или полированный камень, отскочил прочь. Лезвие даже не задело тела мага, но Талгат, не видевший ни Гару, возникшего у него за спиной, ни летящего ножа, нацеленного ему в спину, от неожиданности дернулся, на долю мгновения сдвинув кинжал от шеи Середора.

Кажется, еще ни разу Занила не принимала решения с такой скоростью. Вместо ее правой руки, сжимавшей меч, вверх взвилась левая, выбрасывая вперед сгусток концентрированной силы, тут же, повинуясь ее молчаливому приказу, развернувшийся длинным хлыстом. Тот прорезал воздух, и его гибкий кончик обвился вокруг запястья Талгата — запястья той руки, которой маг держал нож. Занила сжала пальцы в кулак, со всей силы дергая энергетический жгут на себя. Она точно знала: у нее есть всего одна секунда, пока Талгат опомнится и ударит манией в ответ. Потому что тогда ей станет уже не до спасения жизни случайно оказавшегося между ними человека.

Рука Талгата дрогнула, поддаваясь. Не было времени кричать стражникам, что момент спасать их императора настал прямо сейчас. Кай'я Лэ оставалось лишь надеяться, что они сумеют догадаться и сами. Но в действительности получилось даже лучше: Середор, почувствовав, как ослабла хватка мага на его горле, с проворством, которому позавидовали бы и многие молодые, рухнул на колени, выскальзывая из рук Талгата, и скатился по ступеням трона. Занила тут же шагнула вперед, так, чтобы человек оказался за ее спиной, — там, где маг уже не сможет так просто вновь до него добраться. Вот только теперь уже она просчиталась, не учтя, что маг и не станет преследовать кариташского императора. К чему выстраивать сложную многоуровневую стратегию, продумывая ходы, если ты уже оказался лицом к лицу со свои врагом, и можно его просто убить?!

На этот раз не было ни волны тепла, ни колючих иголочек, пробегающих по коже, предупреждая о приближении магии. Огненный кулак размером с голову взрослого человека сорвался с руки Талгата и устремился к Кай'я Лэ. Занила, вряд ли успевая осознавать, что происходит и как следует поступать, действуя на чистых инстинктах, вскинула ему навстречу руку, на кончиках пальцев которой еще сохранялась собранная ею сила. Хватит ли ее, чтобы отразить удар?.. А есть ли время сомневаться?!

Энергия тонкими жгутами брызнула с ладони Занилы, вертикальным щитом растекаясь перед ней. Щит был прозрачным, совершенно неразличимым с физического уровня реальности. Да и на энергетическом ощущался как нечто недостаточно надежное... Совсем не надежное, откровенно говоря, когда тебе в лицо летит желто-розовый сгусток пламени! Занила раскрыла кружево, вливая в заклинание щита дополнительную порцию энергии. Линии каркаса засветились ярче, наполняясь силой, и в это мгновение комок пламени врезался в нее!..

Свет, бело-золотой и ослепительный плеснул во все стороны, на одно мгновение поглотив под собой мир. Занила невольно прищурилась, подавив инстинктивное желание прикрыть рукой лицо. Обе ее руки были заняты: в одной она по-прежнему сжимала меч, а второй еще удерживала остатки щита. На его месте теперь были лишь обрывки энергетических нитей, клочьями расползавшиеся по воздуху, словно разорванная паутина, а кончики пальцев жгло так, будто кровь успела вскипеть в жилах. Кай'я Лэ стиснула их в кулак, развеивая остатки щита и стараясь не обращать внимания на боль. Чего бы ей это ни стоило, но удар Талгата она остановила! Во всяком случае — этот удар.

На лице верховного мага на мгновение промелькнуло удивление. Сколько же энергии он вложил в свою атаку, если совершенно искренне не ожидал, что Хозяйка стаи окажется в состоянии отразить ее, да еще и при этом остаться стоять на ногах? Но удивление очень быстро сменилось злостью — той самой, что будет заставлять его наносить удар за ударом, пока война между ними не закончится чьей-то смертью. И было бы ложью сказать, что сама Занила чувствовала нечто иное. Она заставила себя разжать кулак и раскрыть кружево, вновь призывая собственную силу. Рука тут же отозвалась болью, но Кай'я Лэ заставила себя не останавливаться. Как учили ее когда-то давно, когда она, рабыня-гладиатор, еще выступала на арене годрумского цирка: если ты еще жив, значит, время беспокоиться о ранах пока не настало!

Сила потекла наружу, окутывая тело Кай'я Лэ ощутимым лишь с энергетического уровня реальности коконом щита, но Талгат атаковал не магией. Мужчина выхватил из ножен на поясе широкий у основания и заметно сужающийся к кончику меч около амма длиной и, стремительно замахиваясь, шагнул на Занилу! Кай'я Лэ успела подумать, что, пожалуй, ни разу не видела верховного мага Тивириллы сражающимся с клинком в руке, а в следующее мгновение стало не до отвлеченных размышлений, потому что, как ни странно, драться Талгат умел.

Его меч описал сверкнувший золотом в сиянии факелов полукруг над головой и сверху вниз, наискосок обрушился на Занилу. Оборотень перехватила собственный клинок обеими руками, вскидывая его вверх, навстречу удару. Пронзительный звон стали о сталь отдался, казалось, во всем теле. Кай'я Лэ вывернула запястья, пытаясь заставить клинок противника соскользнуть по лезвию ее меча, и шагнула назад. Ее меч длиннее меча Талгата, а это значит, что ей нужно оказаться от мага ровно на том расстоянии, чтобы сполна воспользоваться имеющимся преимуществом.

Их клинки, оставив по зазубрине друг у друга на лезвии, наконец распались, расплетая объятия. Талгат замахнулся вновь сверху вниз и справа налево, и Занила слишком поздно заметила, что свой меч он держит только одной рукой, а вторая уже сжалась в кулак, чтобы в следующую секунду выпустить в сторону Кай'я Лэ очередной сгусток пламени!

На этот раз огненный шар был куда меньше размером — всего около полутефаха в диаметре. Очевидно, даже верховному магу требовалось время, чтобы восстановиться между двумя атаками. Но и щиты Занилы были далеки от того состояния, чтобы Хозяйке оборотней вновь хотелось испытывать их на прочность! Вместо того чтобы попытаться достать мага мечом, как собиралась, Кай'я Лэ стремительно шагнула в сторону, одновременно разворачиваясь, — пропуская летящий сгусток пламени мимо себя. Тот с пронзительным свистом сгорающего воздуха пролетел в каком-нибудь волоске от ее живота и унесся дальше. Наверное, нужно было подумать о тех, кто еще находился в зале и кто мог защититься от магии Талгата куда хуже Хозяйки оборотней... А впрочем, там у всех были собственные глаза, чтобы вовремя увидеть надвигающуюся опасность, и своя голова на плечах, чтобы сообразить убраться подальше!

А Талгат, похоже, ничуть не расстроился, что его удар вновь не попал по цели. Он тоже шагнул в сторону, оказываясь за спиной Кай'я Лэ. Занила не знала, услышала ли она свист клинка или почувствовала холод металла, несущегося к ее шее, а может быть, просто угадала очередную атаку мага, но она вскинула руки над головой, одновременно выворачивая запястья так, чтобы ее собственный клинок плашмя лег ей на спину, стальными доспехами становясь на пути меча мага. Доспехами достаточно надежными, если ты в должной степени быстр...

На этот раз удар отозвался дрожью в позвоночнике. Занила вновь вскинула руки, с силой отбрасывая от себя меч Талгата. Она пригнулась, разворачиваясь, чтобы вновь оказаться лицом к лицу со своим противником. Именно по этому лицу она хотела ударить, превратить его в кровавую маску, навсегда утратившую надменность... Не было ни времени, ни места, чтобы как следует размахнуться. Зато ненависти, заставлявшей бурлить энергию в крови, хватало с избытком!.. Занила, не разворачиваясь, справа налево полоснула клинком, метя точно в лицо мага. Она уже видела, как брызгами крови и осколками костей разлетается его череп... Талгат не успевал выставить защиту. Но — и Занила поняла это за мгновение до того, как удар обрушился на нее — он и не пытался!

По ощущениям было похоже, будто немаленькая кувалда за всего размаха врезалась ей в живот! В первое мгновение не боль даже — просто толчок, отшвырнувший Кай'я Лэ на десяток шагов назад и напрочь выбивший воздух из легких. Занила согнулась, прижимая руку к ребрам, отстраненно удивившись, что не нащупала на их месте одни осколки. В голове звенело, мысли собирались по кускам. Потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить: этот удар магии Талгата все же пришелся в цель! И лишь собственные щиты, на которые она минуту (или вечность?) назад не пожалела энергии, позволили ей не просто вновь остаться стоять на ногах, но даже кое-как хватать ртом воздух. Удивился ли Талгат на этот раз?.. Занила крепче сжала рукоять клинка, ремешки на которой уже начали пропитываться потом. Видят Темные Боги и Лес, ей, кажется, все равно!

А еще она больше не собиралась оставлять за магом право первого удара.

Наверное, нужно было проверить, в каком состоянии ее защита, и хоть как-то подлатать прорехи в ней. Но, как всегда бывает, дать время себе, значило, дать время и своему противнику. Занила подняла меч и, не тратя больше ни мгновения, рванулась вперед.

Она не смотрела в лицо Талгата: когда дерешься, движения противника предугадываешь не по выражению его глаз, а по движениям мышц его тела. Но усмешку мага Кай'я Лэ все же заметила... Талгат тоже больше не хотел ждать. Занила подняла руку с мечом еще выше, отводя ее чуть в сторону, будто собиралась атаковать сверху вниз, как наносились почти все удары в сегодняшней схватке. Но в последнее мгновение, когда до столкновения двух клинков оставалось меньше эцба и доли секунды времени, резко крутанула запястьем, меняя траекторию удара. Занила знала: тем, кто наблюдает за их схваткой со стороны, наверняка, сейчас показалось, что лезвие ее меча, стало серебристой лентой, гибкой, будто хлыст или тело ядовитой змеи. В действительности оно оставалось все той же сталью, только неслось уже не сверху вниз на мага, а прямо ему в лицо!

Талгат глухо вскрикнул, пытаясь уклониться, и вцепился в запястье Кай'я Лэ, останавливая ее клинок в волоске от собственных глаз. Занила надавила, наполняя мышцы рук энергией собственного кружева, но и маг не собирался сдаваться. Кай'я Лэ увидела проблеск его меча, метящего ей под ребра. Теперь уже настала ее очередь, ухватиться за руку Талгата, останавливая удар в эцбе от своей кожи! Они сцепились, будто пытаясь обняться. Занила на мгновение над плечом Талгата посмотрела туда, где стояли ее оборотни. Она бы не хотела увидеть никого из них дерущимся один на один с верховным магом, но вот от помощи Намо, например, она бы сейчас никак не отказалась!

Оборотень стоял все также — держа под прицелом арбалета второго мага. Джуд во все глаза смотрел на схватку своего учителя и Хозяйки оборотней, но с места двинуться не решался. Но и Намо фактически оказался привязанным к нему! Какие бы заклинания не наложила Кай'я Лэ на арбалетные стрелы, но оставлять Байда и Улу — двух невысших оборотней — против мага, пусть и не самого сильного, зато с ног до головы увешанного артефактами, Занила не решилась бы...

Но с другой стороны, если теперь у них есть Талгат, зачем им еще один маг?..

Занила поняла, что не просто подумала об этом, а послала свою мысль в сторону оборотня, лишь когда Намо вдруг слегка наклонил голову, кивком давая понять Кай'я Лэ, что понял ее приказ, что полностью согласен с ним. И что прямо сейчас его выполнит. Арбалет в руке оборотня был уже взведен...

Но их молчаливый разговор заметил еще и Талгат.

— Уходи, Джуд! — закричал он, забыв, кажется, даже о кончике клинка, почти упершемся ему в лицо. — Уходи! Я справлюсь без тебя...

"Уходи..." — Заниле не нужно было гадать, что может значить этот приказ Талгата: поскольку выпускать из залы Джуда никто не собирался, речь могла идти лишь о портале! Кай'я Лэ видела, как на лице мага на секунду появилось сомнение, но потом привычка повиноваться приказам или просто страх за собственную жизнь взяли верх, и рука Джуда потянулась к тонкому золотому браслету на запястье.

Не чувствуя боли в обожженных и до предела выжатых нитях, Занила вновь распахнула свое кружево, наполняя мышцы остатками энергии. Она закричала, отшвыривая Талгата прочь от себя. Клинок с металлическим скрежетом полоснул по клинку, когда их "объятья" разомкнулись, и Кай'я Лэ бросилась назад, к центру залы.

— Не дайте ему открыть портал! — закричала она. Занила уже понимала, что сама не успеет помешать магу, но трое других оборотней находились достаточно близко от него...

Три арбалетных выстрела слились в один. И в этот же миг пальцы Джуда рванули цепочку браслета, превращая ее в портальный ключ. Нити силы хлынули во все стороны, разливаясь по воздуху серебристо-голубым маревом. Стрелы, с пронзительным свистом взрезав воздух, вошли в него и исчезли... Как исчез и сам маг. Ни звука удара о плоть, ни крика — ничего, чему можно было бы поверить и решить, что стрелы все же нашли свою мишень! Джуд ушел...

Занила будто со стороны услышала собственный полный разочарования и ярости звериный рык, а в следующее мгновение мир снова вспыхнул пламенем!..

"Зеркало" портального перехода у них на глазах свернулось, сжавшись в крошечную точку, а долю секунды спустя вдруг выстрелило, выплевывая из себя языки бело-синего огня, будто все артефакты, что были на маге в момент его ухода в портал, одновременно даже не пришли в действие, а просто взорвались чистой концентрированной силой! Кай'я Лэ достаточно разбиралась в принципах магии, чтобы понимать: просто из-за перемещения через портал такое произойти не могло — маг сам заставил их сработать, напоследок нанося удар по тем, кто так и не позволил ему вступить в бой. По трем оборотням стаи Занилы! По тем, к кому их Кай'я Лэ не успевала на помощь...

Но Джуд не учел, что один из этих трех оборотней — высший, а значит, и сам неплохо умеет управляться с силой!

Занила встретила взгляд Намо. Его глаза были серыми, чистыми и удивительно спокойными, будто и не происходило вокруг ничего особенного, будто не было кольца голубого пламени, несущегося прямо на него... Одно мгновение. А в следующее тело оборотня распалось, растворившись в туманной дымке чистой силы! Смена облика выплеснула из его кружева на физический уровень реальности такое количество энергии, какое не каждый артефакт сумел бы удержать в себе. Воздух содрогнулся с протяжным стоном, когда две стены силы столкнулись друг с другом! На мгновение Занила подумала, что сейчас они поглотят друг друга, или выплеснуться наружу чистым пламенем, но ни того, ни другого не произошло. Туманная дымка, которую создал Намо, осталась на месте, а бело-голубая стена, оттолкнувшись от нее, не сбавляя скорости, покатилась в обратном направлении!

Оборотень, вернув своему телу человеческий облик, рухнул на землю. Занила скользнула по нему взглядом. Ей оставалось только надеяться, что с Намо все в порядке, потому что прямо сейчас ей предстояло и самой решить несколько серьезных проблем. И первая из них — стена огня, летящая прямо на нее!

Кто-то закричал. Несколько стражников рванулись к выходу из залы. Занила отстраненно подумала, что успела совсем забыть о Середоре. Она считала, что гвардейцы сумели увести своего императора, и только сейчас заметила, что человек по-прежнему полулежал на ступенях трона. Очевидно, он подвернул ногу, когда падал, и никто не рискнул подойти так близко к тому месту, где она и Талгат устроили свою схватку. Что ж, если она выиграет, Середор дождется помощи. Если же нет, судьба правителя Кариташа будет уже не ее проблемой!

Занила вновь раскрыла кружево. Сила Леса еще ощущалась крыльями энергии за ее спиной, но нити так ныли от перенапряжения, что Кай'я Лэ отнюдь не была уверена: сумеет ли она удержать ее, если решится призвать. А впрочем, решаться или нет — выбора, как всегда, уже не было.

Треснула и разлетелась во все стороны осколками камня жаровня, когда стена огня накрыла ее. Занила успела понадеяться, что та хотя бы на несколько мгновений замедлится или потеряет в силе, но, кажется, ошиблась. Ее кожа уже ощущала жар от той мощи, что двигалась прямо на нее, и Занила знала, что дальше будет только хуже...

Но вдруг произошло то, чего Хозяйка оборотней, наверное, меньше всего ожидала. Талгат вместо того, чтобы спасать свою жизнь или пытаться напасть на нее, шагнул навстречу катящемуся на них пламени! Занила скорее бы поверила в собственное сумасшествие, чем в то, что маг решил покончить с собой, а значит, он во взбесившейся магии видел то, чего не замечала она.

Свой меч Талгат вложил в ножны, а его левая рука легла на запястье правой — на уже знакомый Заниле золотой браслет — такой же, в каком у Джуда был ключ от портала!

Нет, он не собирался рисковать своей жизнью. Талгат, так же, как и сама Кай'я Лэ, отлично знал, что бывает, когда готовый к активации ключ от пространственного перехода соединяется с чистой, не связанной никаким заклинанием магией, — та просто вливается в него, открывая портал! А если вольется она не вся, а лишь ее часть, то эта проблема Талгата уж точно не коснется — приемная зала императора, Лукунул, да и вообще весь Кариташ останется далеко за его спиной...

Если Занила ему позволит!

Еще мгновение назад, Кай'я Лэ не поверила бы, что сама бросится навстречу стене пламени, а сейчас она делала именно это... Талгат вдруг обернулся, то ли почувствовав преследователя, то ли просто вспомнив об одном незавершенном деле. С его руки, на мгновение сжавшейся в кулак, сорвался очередной огненный шар. Занила, на этот раз заметив его вовремя, отскочила в сторону. И тут же подумала, что могла бы не уворачиваться вовсе: шар пролетел сбоку от нее, и, судя по взгляду Талгата, метил маг отнюдь не в Хозяйку оборотней... А в императора!

Наверное, Занила бы еще успела броситься к человеку и закрыть его от удара магии. Вот только, если Талгат всерьез рассчитывал на такой исход дела, то он очень мало знал ту, что носила титул Кай'я Лэ. Сначала цель. Сначала добраться до врага!.. А спасать жизни будем потом.

Краем глаза Занила еще успела заметить, как кто-то из людей бросился закрыть своего императора. Она еще успела подумать, что, судя по цвету короткого плаща, это не кто-то из стражников, а Акмаль Гару. Но в действительности перед собой она видела лишь Талгата — лишь его спину, уже начавшую размываться в дымке активированного портального перехода... Занила прыгнула вперед, всем весом падая на его спину. Ее пальцы сомкнулись на шее мага... А миг спустя вспышка бело-голубого пламени погребла под собой мир.

Занила заорала от боли. Ее кружево плавилось и рассыпалось пеплом, сгорая в огне чистой магии, но даже это не заставило ее разжать пальцы. Это не заставило, но... Сила Леса взмахнула крыльями, раскрывая энергетический щит вокруг ее тела. Боль прекратилась, но одновременно портал в руке Талгата получил недостающую ему порцию силы. Кай'я Лэ успела лишь почувствовать, как растворяется тело мага под ней, а секунду спустя каменный пол больно ударил ее по ребрам одновременно с тишиной, навалившейся на уши.

Глава 3. Двери и ключи

Занила закричала, не заботясь о том, кто ее может услышать и что по этому поводу подумать. Просто кричала, потому что боли, вновь скрутившей ее, нужно было дать выход. Нет, на этот раз дело было не в кружеве, выжатом досуха чрезмерным напряжением, обожженным ударом чистой магии, протестующим от соприкосновения с энергией, вновь капля за каплей начинавшей наполнять его. Занила кричала от ярости, бессильной, обжигающей, ядовитой настолько, что держать ее в себе было невыносимо больно.

Талгат ушел. Очередная схватка вновь закончилась нечем! И можно было сколько угодно убеждать себя, что верховный маг раз за разом сбегал, потому что боялся ее, считал слишком серьезным противником и не верил в собственную победу. Но, сколько ни повторяй, а Занила знала, что в этом была лишь часть правды. А другая ее половина заключалась в том, что каждый раз, когда Талгат исчезал, его очередное появление сулило Кай'я Лэ оборотней новые неприятности!

Занила зарычала от ярости, которая все никак не могла найти выход, и со всей силы саданула стиснутыми кулаками по полу. Наверное, это было больно, но Хозяйка оборотней боли не почувствовала. Зато, как ни странно, почувствовала кое-что другое. Занила посмотрела на собственные руки как на что-то незнакомое. С пальцев правой, обвившись вокруг них, свисал тонкий кожаный ремешок с простой подвеской на нем — небольшим мешочком, наполненным чем-то сухим и сыпучим. Кай'я Лэ на мгновение нахмурилась, пытаясь понять, откуда он мог там взяться, потом догадалась. Точнее вспомнила, где она видела его раньше. Это был талисман Талгата — немного земли от стены храма их древних Богов. Маг показывал его Заниле, когда они встречались в последний раз, и тогда же говорил, что не расстается с ним. Очевидно, Кай'я Лэ сдернула его с шеи Талгата в какой-то из моментов схватки — ремешок был порван.

Губы Занилы дернулись в хищном оскале. Разумеется, она не верила, что верховный маг вернется за своим талисманом. И трофей этот был далек от того, который бы ее устроил. И думать, что ей удалось доставить Талгату хоть какие-то неприятности, было мелочно... И все равно приятно! Занила связала вместе оборванные кончики ремешка и надела его себе на шею, заодно сдернув с волос окончательно сбившийся платок. Она сделала уже слишком много, чтобы попытки скрываться и дальше имели хоть какой-то смысл.

— Занила! — Намо окликнул ее. Кай'я Лэ повернулась, уже понимая, что голос оборотня ей не нравится: слишком тесно в нем перемешались злость и настороженность. И если злость была вполне объяснима — в конце концов, Занила и сама была далека от спокойствия — то что могло вызвать настороженность?.. Впрочем, этим вопросом Кай'я Лэ задавалась ровно до того момента, как отыскала взглядом оборотня. А дальше все стало предельно ясно.

Намо, Байд и Ула по-прежнему были там, где она видела их в последний раз, — в центре залы, по ту сторону от груды камней, когда-то бывших жаровней. Оборотни стояли спиной к спине, вновь ощетинившись взведенными арбалетами, только на это раз целились они уже в стражников кариташского императора, сомкнувшихся вокруг них плотным кольцом, выставив перед собой алебарды! Занила медленно поднялась на ноги. Достаточно медленно, чтобы в то же мгновение не броситься на людей, посмевших угрожать ее стае. Если стражники решили испытать их терпение, то они явно выбрали для этого не самое лучшее время!

— Мы только что спасли жизнь вашему императору! — проговорил Намо, поверх арбалетного ложа переводя взгляд с одного стражника на другого. Занила видела, как подрагивает его верхняя губа, обнажая клыки в зверином оскале. Оборотню, так же, как и ей, явно стоило немалого труда сдерживаться. А еще большего — помнить, зачем вообще они сдерживаются.

Стражники переглянулись между собой, но с места не сдвинулись. Занила потянула из ножен меч, в которые успела его закинуть, и шагнула к кольцу людей. Гвардейцев в зале явно прибавилось. Что ж, она их даже понимала: к чему рисковать своей жизнью, если в приемной императора творится Боги ведают что, когда можно вернуться после того, как все стихнет, и изображать из себя героев, поймавших преступников!

— Отпустите их! — прорычала она, поднимая меч в боевую стойку и с удовлетворением отмечая, как вздрогнули гвардейцы, стаявшие к ней спиной и не заметившие ее приближения. — Или одной схватки вам на сегодня мало?

— Отпустите! — раздался голос с другой стороны залы. — С меня на сегодня вполне достаточно.

Стражники помедлили еще мгновение, потом нехотя, но все же подчинились, опустив алебарды остриями в пол и расступившись. Занила дождалась, пока ее оборотни отойдут от людей, и только после этого повернулась в сторону Середора, очевидно, куда лучше своих подданных разобравшегося в ситуации.

Император Кариташа по-прежнему сидел на ступенях возле подножия собственного трона, неловко вытянув пострадавшую ногу, но, как и сама Кай'я Лэ несколько мгновений назад, казалось, вовсе не чувствовал боли. Но если для Хозяйки оборотней все другие чувства перекрывала ярость, то на лице человека были написаны совсем иные эмоции. Притягивая к себе оной рукой, а второй пытаясь зажать рану, из которой обильно текла кровь, Середор держал на коленях тело Акмаля Гару. Тот был без сознания. А если бы не обостренные чувства высшего оборотня, ловившие слабый пульс человека, Занила бы и вовсе решила, что он мертв, — во всяком случае, цвет стремительно серевшей кожи говорил в пользу этого.

Кай'я Лэ, сама не зная, зачем она это делает, подошла к ним. Она помнила, что Акмаль Гару поймал на себя заклинание, предназначавшееся императору. Очевидно, в последнее мгновение он и сам успел увернуться, потому что удар магии пришелся ему все же не в сердце, куда метил Талгат, а в левое плечо. Рука человека свисала безжизненной плетью вдоль тела, а само плечо выглядело так, будто с него содрали кожу, раздробили кости, а мышцы вывернули наизнанку. Вполне вероятно, что именно такое действие Талгат и закладывал в свое заклинание. Занила не представляла, способны ли человеческие лекари чем-либо помочь при таких ранах. Откровенно говоря, она не была уверена, что даже оборотню удалось бы залечить что-нибудь подобное без последствий. Как правило, вся атакующая магия в первую очередь разрушала именно энергетический каркас, а лишь потом тело на физическом уровне реальности.

Занила присела на корточки перед ступенями трона, одновременно опускаясь по уровням зрения. Если от заклинания осталось достаточно, чтобы суметь разобраться в том, как оно работает, то, возможно, к следующему разу она придумает от него надежную защиту.

— Вы сможете ему помочь? — голос Середора, раздавшийся совсем близко от Кай'я Лэ, оторвал ту от изучения заклинания. Занила мысленно выругалась, но все же поднялась по уровням зрения, чтобы взглянуть в лицо человека. Светлые глаза кариташского императора, окруженные сетью глубоких морщин, но оттого не утратившие ни блеска, ни зоркости, смотрели на нее со смесью боли, отчаяния и не мене отчаянной надежды. Занила сдержалась, чтобы не ругнуться снова, на этот раз уже вслух. Видят Темные Боги и Лес, она ничего не сделала, чтобы заслужить подобный взгляд! Во всяком случае, не собиралась... Но Середор, очевидно, достаточно переживал из-за смертельной раны командира своей стражи, чтобы хвататься даже за самую призрачную надежду на помощь. Может быть потому, что пострадал Акмаль Гару, защищая его жизнь. А может быть, та догадка Кай'я Лэ по поводу куда более близких родственных связей императора и командира его стражи была куда ближе к истине, чем даже сама Занила предполагала.

— Я не лекарь, — она покачала головой, и уже в следующее мгновение по тому, как вновь вспыхнули решимостью глаза старого императора, поняла, что ее слова были восприняты не как ответ, а как уход от ответа!

— Я видел, на что вы способны! Неужели вы не можете помочь?.. — император крепче сжал плечо Гару, окончательно пряча от Занилы остатки заклинания, которые она хотела изучить. Кай'я Лэ с трудом сдержала глухой разочарованный рык, уже дрожавший в горле, и так рассудительно, как вряд ли когда-то была способна, произнесла, кивком головы указав на меч, все еще лежавший возле бедра Середора — так близко, что можно было схватить, лишь протянув руку.

— Вам ли не знать, что уметь причинять вред — совсем не одно и то же, что быть в состоянии его исправить!

— Тогда почему вы просто не скажете: нет?!

Занила открыла рот, уже набрав воздуха в легкие, и вновь его закрыла. Почему-то под взглядом этого человека не получалось ни соврать, ни сказать правду, ни углубиться в дебри рассуждений о том, что оборотню своей стаи она, разумеется, помогла бы. Даже с магом, возникни у нее такое желание, стоило бы попытаться. Но Занила вновь, как и в случае с Кариджан, просто не представляла, как подступиться к лечению человека, в чьем теле не было энергетического кружева — ничего такого, на что Кай'я Лэ могла бы воздействовать своей силой.

История вообще казалась ей повторяющейся... Еще одно государство, еще один правитель, еще один его... кхм, ну, условно скажем, его приближенный, чья жизнь оказалась на волоске и которого теперь Хозяйке оборотней полагается спасать. Скольким еще людям не повезет попасть между ней и Талгатом, пока оборотень и маг не закончат свою войну уже хоть чем-нибудь?! Ярость тлела и осыпалась пеплом... Но — и сейчас Занила знала это как никогда четко — сколько бы людей, сколько жизней, сколько стран, сколько городов — сколько бы они не разрушили на своем пути — ни для нее, ни для Талгата это не станет поводом остановиться! И Середор зря смотрит на нее с такой надеждой: уметь убивать совсем не значит уметь спасать жизнь. И она ничем не может помочь командиру его стражников.

Хотя...

Занила осторожно отвела руку императора от плеча Акмаля Гару и на этот раз отнюдь не для того, чтобы изучить хитрости плетения магии Талгата. Ей нужно было посмотреть... Нет, очередное обращение она проводить не собиралась (тем более что об этом ее пока никто не просил!), но кое-что в голову Хозяйке оборотней все же пришло.

— Собираешься нити заклинания удалить? — произнес Намо, вместе с двумя остальными оборотнями успевший подойти к ним и теперь не без любопытства следивший за действиями Кай'я Лэ. Занила кивнула, не оборачиваясь:

— Тогда, по крайней мере, можно будет попытаться остановить кровь, — объяснила она. — Пока нити в ране, та не закроется.

Занила ждала, что Середор станет возражать или, по крайней мере, потребует все ему подробно объяснить, но человек лишь кивнул, не давая ей шанса передумать. Кай'я Лэ вновь протянула руку к ране на плече командира стражников, одновременно заставляя энергетический уровень реальности ярче проступить перед глазами. Но ничего сделать, даже прикоснуться к ране она не успела. Акмаль Гару вдруг открыл глаза и посмотрел на нее вполне осмысленным взглядом, мгновенно заставив поверить, что отнюдь не был без сознания, а просто берег силы, не вступая в разговор, пока тот тек в нужном ему направлении.

— Почему я должен верить тебе? — правая рука человека, единственная еще слушавшаяся его, легла на рукоять кинжала в поясных ножнах, предупреждая движение Кай'я Лэ. — Ты нарушила клятву, выступив против того, кого обязалась защищать... Так почему?

Занила нахмурилась. Она не могла понять, говорил ли Акмаль Гару серьезно или выбрал столь неподходящее время для очередной своей, до конца понятной лишь ему одному, шутки. Нет, она знала, что в Кариташе наемнический кодекс исполнялся куда строже иных законов, а понятие чести было тем, ради чего каждый второй (если не каждый первый!), не задумываясь, пожертвовал бы жизнью. Знала... Но понять этого так и не могла. Неужели Гару, да и все остальные, всерьез предполагали, что наемники станут драться на стороне напавших тивирильцев лишь потому, что им за это заплатили?

Вновь, во второй раз за слишком короткий промежуток времени, Занила не могла подобрать слов. Как объяснить людям, ничего не знающим о ней, то, что она даже не думала, а ощущала на каком-то инстинктивном уровне?.. Она не верила в предательство. Как не верила и в преданность. Или верила и в то, и в другое. Но не в преданность кому-либо и не в предательство кого-либо. Сложно?.. Просто?.. Просто каждый раз, когда судьба ставила ее (маленькую девочку Занилу, рабыню по имени Зан, новообращенного оборотня или Хозяйку стаи) перед выбором, он всегда выглядел не как: предать или остаться верной, а как: кому остаться верной! Собственному долгу или собственному сердцу?.. Людям, к которым она принадлежала по рождению, или тем, кого много лет спустя она вновь назвала семьей? Своим убитым родным, своим клятвам, своей ненависти, своей любви?.. Себе?.. Даже сохраняя верность, мы всегда предаем. Но и предавая, мы все же остаемся верными.

И сегодняшний день не стал исключением. Не лучше, не хуже, чем все предыдущие.

Кай'я Лэ заставила себя вновь посмотреть в глаза Акмаля Гару, на бледном от кровопотери лице казавшиеся даже более яркими. И взгляд их тоже не стал менее цепким.

— Мы давали клятву защищать гостя императора, а не его убийцу, — проговорила она, стараясь вспомнить все, что рассказывала Ула о кариташском кодексе наемников. Лично для нее ситуация была вполне однозначной и никаких дополнительных объяснений не требовала. Гару дернул головой в отрицательном жесте и тут же сморщился от боли в потревоженной руке:

— Ты еще скажи, что вы не могли выполнять обязательства, не подкрепленные на более высоком уровне! — в голосе человека, хриплом от боли, все же явственно слышался сарказм. — Я хочу знать правду!

Занила почувствовала, что вновь начинает злиться. Это даже близко не была та всепоглощающая ярость, которую она испытывала при одной мысли о верховном маге Тивириллы, но и человек очень близко подошел к хрупкой границе ее терпения. Какую правду он хочет услышать от нее?!.. Всю правду полностью?

— Салевская наемница заключала контракт на охрану посла Джуда, — проговорила Занила голосом, одинаково близким к мурлыканью и рычанию, и столь же далеким от человеческого. — Я, — она выделила тоном и выразительным движением брови короткое местоимение, — никаких обязательств на себя не принимала!

Губы Акмаля Гару дрогнули, будто тот попытался улыбнуться. Если Занила понимала хоть что-нибудь, то, кажется, именно такого ответа человек от нее и ждал!

— Кто — ты? Кто вообще вы такие? — Гару попытался приподняться, опершись на здоровую руку. — Я видел, как вы дрались. И этого вполне достаточно, чтобы начать задавать вопросы!

— Даже если я скажу тебе, это будут просто слова. Два слова, которые ничем тебе не помогут! Все, что вам нужно знать: те, кто напал сегодня, хотели подчинить вас себе. Вас, император Середор, — Занила подняла глаза на правителя Кариташа, слушавшего не менее внимательно, чем начальник стражи. — А все, что нужно мне, — это чтобы вы оставались в стороне, не вмешиваясь в нашу войну!

— Просто назови мне эти два слова! — губы Акмаля Гару побелели от усилия держать голову прямо. Занила обернулась к Намо, по-прежнему стоявшему за ее спиной. Она не сомневалась: если бы на его месте был Ледь, он бы стал отговаривать ее, убеждать быть осторожнее. Но в серых глазах высшего оборотня пылало то же пламя, что и в ее собственных. Намо нравилась эта игра с хождением в опасной близости от края! И он даже не был особенно против, когда приходилось сорваться!

— Оборотень, — проговорила Занила, вновь поворачиваясь к людям. — Маг. Два слова, которые вы просили... Мы оборотни. Те, кто напали на вас, маги.

— И между вами война, — тоном без какого-либо намека на вопросительную интонацию закончил за нее Акмаль Гару.

— Доволен теперь? — рыкнула Кай'я Лэ. Впрочем, злости она не испытывала. Скорее ту веселую ярость, что обычно означала для нее хорошую погоню или хорошую схватку. И оказывается, для этого совсем не обязательно было хвататься за оружие. Акмаль Гару усмехнулся сквозь маску боли, стягивавшую мышцы на его лице, и мотнул головой:

— Не больше, чем обычно!

Занила решительно отодвинула руку императора, успевшего вновь зажать рану на плече, пока командир его стражников (или его сын?) выяснял все интересующие вопросы, и аккуратно подцепив пальцами кончик энергетической нити — обрывок заклинания Талгата, застрявший в ране, — решительно потянула его на себя. Гару закричал от боли и невольно дернулся в удерживающих его руках, но Занила и не подумала останавливаться: по крайней мере, так человек не пытался разговаривать.

Нить поддалась легко. Кожу Кай'я Лэ там, где та соприкасалась с чужой магией, слегка пощипывало. Не обращая на это внимания, Занила перехватила вытянутый кончик заклинания так, чтобы он больше не выскальзывал из перепачканных кровью человека пальцев, и дернула решительнее. С энергетического уровня реальности она четко видела бледно-розовую нить, уходящую в глубь раны. Та слегка пульсировала, но отнюдь не в такт крови, выплескивавшейся из разорванных артерий, а будто жила своей собственной жизнью, как паразит, когда тому удается найти дорогу в тело человека. Может быть, поэтому Заниле и казалось столь важным как можно скорее избавиться от остатков заклинания?

Кай'я Лэ дернула, высвободив еще кусочек нити. Акмаль Гару больше не кричал, очевидно, наконец потеряв сознание. Можно было остановиться и проверить, как он там, но биение сердца человека Занила ощущала и так, а все остальное было даже к лучшему.

Если бы на энергетическом уровне реальности существовали расстояния, то Занила сказала бы, что длина нити в ее руке уже почти два тефаха. Заклинание Талгата распускалось как настоящее кружево. Кай'я Лэ чувствовала, как поддаются, развязываясь, отдельные узелки. Оставалось совсем немного, когда нить вдруг, будто зацепившись за что-то, перестала вытягиваться. Липкие от крови пальцы Кай'я Лэ скользили. Занила в очередной раз перехватила нить и потянула. Мгновение ничего не происходило, а потом заклинание оборвалось, целиком оказавшись в ее руке. Обрадоваться Кай'я Лэ не успела, потому что в рану на плече Акмаля Гару тут же стремительно хлынула кровь.

Занила вскинула голову, оглядываясь по сторонам и пытаясь отыскать взглядом человеческого лекаря. Она слышала, как за ним посылали еще несколько минут назад. Где же он? Если лекарь с такой же скоростью бежит и на помощь своему императору, то Середору лучше не болеть!

— Он кровью истечет, если ничего не сделать, — проговорила Ула, стоявшая за плечом Кай'я Лэ. Занила мысленно выругалась: она и сама это понимала. Вот только легче не становилось... Она по-прежнему не имела ни малейшего представления, как лечить людей. А о способах остановки обильного кровотечения знала лишь, что рану можно перетянуть или прижечь. Перетянуть плечо не получится при всем желании, значит, остается...

Занила провела рукой по лбу, убирая назад растрепавшиеся волосы и оставляя на коже алые разводы. То, о чем Хозяйка оборотней думала, вряд ли было хорошей идеей, но другой у нее не было.

Ее кружево все еще было пусто, и от одной мысли, чтобы попытаться выжать из него хотя бы несколько капель энергии, у Занилы начинало ломить все тело, но Сила Леса по-прежнему ощущалась за спиной тугими крыльями, и именно ей Кай'я Лэ и собиралась воспользоваться. Она не стала раскрывать кружево, как делала обычно, просто потянулась к скоплению силы. Та, будто только это и ждала, охотно потекла вдоль ее тела, смывая следы усталости и скапливаясь на кончиках пальцев. Занила не знала, сколько именно энергии ей требуется, но и повредить человеку она тоже не хотела. Оборотень воссоздала в памяти ощущение от одного из своих самых ранних умений — способности сплетать настоящий огонь из чистой магии — и, не дожидаясь, пока пламя разгорится на ее ладони, позволила энергии густыми каплями стечь на плечо Акмаля Гару.

Кровь человека мгновенно вспыхнула, будто под ее слоем в теле мужчины взошло крошечное солнце, или сама она превратилась в расплавленные рубины. Тело Гару выгнулось судорогой, приподнялось над полом и снова рухнуло на него. Занила заметила, что кровь сворачивается, останавливаясь, и поспешила убрать руку. На кончиках ее пальцев все еще было достаточно силы, призванной, но не израсходованной, но и раньше такое бывало уже не раз... Кай'я Лэ так привыкла управлять энергетическими потоками, что уже не задумывалась, куда девается та сила, что больше не была ей нужна. Она просто рассеивалась в окружающем пространстве или впитывалась назад нитями ее кружева... Нитями кружева, которые сейчас были закрыты!

Занила успела почувствовать, что что-то пошло не так. Энергия тугим сгустком рванулась вверх по ее руке, через плечо, на грудь... Наверное, можно было остановить ее, если бы просто хватило времени сообразить, что происходит... Занила поднялась на ноги, отстраняясь от оборотней и людей, окружавших ее, а в следующее мгновение невидимая сила ударила ее в живот, чуть ниже ребер, толкнула, но не в каком-то одном направлении, а будто бы во всех сразу, и еще — наружу. Занила охнула, хватаясь руками за воздух, но невидимый кулак уже стиснул ее внутренности, будто поддев на огромный крюк, и вновь рванул. Перед глазами сомкнулась темнота, то ли потому, что свет вокруг погас, то ли из-за пола, ударом по затылку выбившего прочь сознание.

* * *

Впрочем, и очнулась Кай'я Лэ тоже от боли. Голова раскалывалась и звенела. Каждая мысль будто норовила разбежаться и со всей силы удариться изнутри о свод черепа, и от одной попытки открыть глаза начинало подташнивать. Со спиной, которой Занила ударилась не меньше, тоже все было плохо. Она ныла так, что невольно начинало думаться о переломанных ребрах или чем похуже. Конечно, оборотни вылечиваются легче и быстрее, чем люди, но это почему-то отнюдь не значило, что переломы болят меньше.

Занила перевернулась на бок, пытаясь сесть, но, едва опершись на руку, тут же отдернула ее. И на этот раз даже не от боли: то, что оказалось под ее ладонью, меньше всего напоминало ровные каменные плиты, которыми был вымощен пол в приемной зале императора Кариташа. Хотя здесь тоже был камень, но не гладкий, отполированный множеством ног, а каменная крошка, острые грани которой тут же впились в ладонь Занилы и начали осыпаться из-под пальцев. Или то, что она ощущает под своей рукой, — это и есть все, что осталось, от приемной залы императора? Может быть, поэтому ее никто не зовет и не пытается помочь — потому что им самим нужна ее помощь?

Последней мысли оказалось достаточно, чтобы Занила сморщившись от боли, набатом гудящей под сводами черепа, все же решилась открыть глаза, пока, правда, не поднимая головы. Первым, что она увидела, была все та же каменная крошка, которую Кай'я Лэ уже успела определить на ощупь. Занила ожидала, что вокруг будет темно: если выплеск магии был достаточно сильным, чтобы разворотить пол, то светильники в зале вряд ли могли уцелеть. Но откуда-то сверху лился блеклый серый свет... Опять же какой-то странный — отметила Занила мгновение спустя. Не сумерки, не рассвет и не закат, не полутьма закрытого помещения, куда не могут побиться лучи солнца...

Набрав в грудь воздуха и на всякий случай стиснув зубы, чтобы не закричать, Занила кое-как поднялась на ноги, одновременно оглядываясь по сторонам. Вокруг нее было крошево темно-серого камня, а за ним снова камень, а дальше... Боль исчезла, смытая волной крови, ударившей в виски от зашедшегося в сумасшедшем ритме сердца. Оборотень выругалась, вслух, громко и не стесняясь в выражениях, потому что никакого дворца вокруг нее не было. Занила стояла на вершине отвесной скалы, посреди уходящей к горизонту гряды точно таких же скал!

Теперь мысли неслись со скоростью взбесившихся лошадей, но ни легче, ни понятнее от этого почему-то не становилось. Как она здесь оказалась? И где она — Темные Боги побери — вообще?! На мгновение промелькнула надежда, что она всего лишь в очередном своем сне-видении, так любящих приходить к Хозяйке оборотней в самое неподходящее время, но ни в одном из ее прежних видений Занилу спиной о камень не прикладывало! Единственное, что было совершенно ясно, — это то, что она здесь одна: ни людей, ни оборотней ее стаи, ни вообще каких-либо признаков жизни вокруг видно не было.

Занила заставила себя еще раз посмотреть по сторонам, внимательнее, замечая то, что не заметила раньше: общее представление у нее уже есть, и оно ничего ей не дало, значит, пора уделить внимание деталям. Хотя ничего особенного, за что цеплялся бы взгляд, ей заметить так и не удалось. Вокруг нее была каменная пустыня. Если, конечно, забыть, что пустыней мы привычно называем что-то относительно ровное. Здесь единственным ровным участком был тот пятачок в три амма в поперечнике, на котором и находилась Кай'я Лэ, а дальше шли отвесные скалы, все в расщелинах и провалах, изъеденные ветром так, что больше походили на кривые зубцы уродливого гребня, забытого каким-то великаном за ненадобностью. По ним даже горный козел или высший оборотень в зверином обличье — не то, что человек, — не пробрался бы. Впрочем, Кай'я Лэ, вполне вероятно, очень скоро придется проверить это утверждение на практике. Если она не придумает ничего лучшего. Или вообще хоть что-нибудь не придумает!..

Занила сделала два шага к краю скалы. Каменное крошево тут же посыпалось из-под ног, грозя увлечь за собой. Кай'я Лэ остановилась, слегка раскинув руки для равновесия. Может быть, если она не найдет другого способа выбраться, она и решит спускаться, но сорваться со скалы — вряд ли лучший способ для этого. Боль пока не возвращалась, зато голова начала немного кружиться, будто Заниле не хватало воздуха. Она вдыхала полной грудью, и все равно этого словно было мало. Будто воздух был... пустым, мертвым — странные определения, но других Кай'я Лэ подобрать не могла. А еще она все отчетливее ощущала странный и весьма неприятный запах, долетавший до скалы, на которой она стояла, вместе с горячим сухим ветром. Пахло так, будто где-то неподалеку сдохло и продолжало разлагаться что-то большое. "Нет, что-то очень большое!" — поправила себя Кай'я Лэ, брезгливо сморщив нос и пожалев о платке, оставшемся в Кариташе: им сейчас можно было бы завязать лицо. И не важно, что так дышать стало бы еще труднее. Запах был одним из тех, от которых хочется прокашляться носом, от которых ты готов даже задохнуться, лишь бы его не вдыхать! И поскольку на скале возле Занилы не было ничего кроме голого камня, его источник мог находиться только где-то внизу.

Кай'я Лэ еще раз осторожно приблизилась к краю обрыва, заглядывая за него. С одной стороны от уступа, на который ее занесло, скалы будто расступались, образовывая глубокую котловину с неровными, словно оплавленными, краями. С высоты оценить ее истинные размеры было сложно, но даже отсюда Кай'я Лэ видела гигантские трещины, которыми змеилось ее дно, а в них — темное, будто кровь, бурлящее пламя!

Когда-то давно Занила слышала рассказы о пахнущих смертью долинах, где сама земля разверзается под ногами, выпуская наружу огонь, настолько горячий, что даже камень от соприкосновения с ним плавится и течет, будто вода. Но, откровенно говоря, она всегда считала подобные истории лишь страшной сказкой и совсем не рассчитывала увидеть нечто подобное собственными глазами. А еще меньше — хотела увидеть! Зато теперь понятным становилось, откуда брался этот мерзкий запах: над сочащимися кипящим камнем расщелинами поднимался грязно-серый то ли туман, то ли дым. Он расползался по дну котловины, клубясь, будто какое-то омерзительное варево, и словно нехотя взбирался вверх по отвесным скалам. Если даже здесь, высоко над ним, дышать было тяжело, то Занила тем более не хотела представлять, каково будет оказаться внутри этого "тумана"!

Кай'я Лэ проследила взглядом темно-серую, странно густую струйку, поднимая глаза к небу. Над ее головой низко (казалось: протяни руку и достанешь) плыли грязно-серые тяжелые тучи. Или — что казалось куда более вероятным — клубы того самого дыма, что поднимался из земли. А сквозь него, будто мутные размытые пятна, просвечивали два солнца...

Два солнца?!

Занила моргнула, закрыла глаза, с силой зажмурила их, вновь открыла, но зрение и не думало проясняться. И иллюзией — обманом, создаваемым слоем дыма, — то, что она видела, тоже быть не могло: слишком далеко друг от друга находились светлые сияющие пятна. Кажется, у нее просто не оставалось иного выбора кроме, как поверить: в небе над ней действительно два солнца!

Два солнца — повторила Занила в четвертый раз. И, словно эти слова были ключом, картинка вдруг распалась, чтобы в следующее мгновение собраться вновь. А точнее — по-новому! С чего она взяла, что выбросом магии ее занесло куда-то в горы или на далекие острова полуденного океана? Почему она не подумала о том, что для магии не существует границ и расстояний?.. Она знала, где по небу плывут сразу два солнца, то расходясь друг от друга, то вновь сближаясь, будто играя в догонялки, то прячась за горизонтом, то выскальзывая из-за него вновь, но почти никогда не уходя за него одновременно... Занила не могла сказать, как называется этот мир, может быть, у него вообще не существовало какого-то названия. Сама для себя Кай'я Лэ его определяла, как то место, откуда пришла Сила Леса и оборотни вслед за ней. То место, о котором она узнала лишь недавно, но которое успело превратиться для нее едва ли не в навязчивую идею. То место, от которого она искала ключ, и в которое хотела уйти вместе со своей стаей... Теперь она была здесь!

Еще бы понять, как у нее это получилось.

Последнее, что Занила помнила, когда пыталась восстановить в памяти картину произошедшего, был выброс магии. Она сама призвала ее, но не истратила всю, и не позаботилась раскрыть кружево, чтобы дать ей цель. Тогда энергия сама выбрала свой путь. И поскольку никаких особых артефактов с Кай'я Лэ не было, магия устремилась к кожаному мешочку на тонком потрепанном шнурке, который Занила за несколько минут до этого сдернула с шеи Талгата! Рука оборотня сама собой потянулась к своеобразной подвеске, которую она, не задумываясь, надела на себя. В этом мешочке была земля от стен храма древних Богов, которые когда-то создали мир, населили его, а потом ушли, то ли проиграв схватку, то ли без боя уступив его Силе Леса. Храм пришел в упадок, почти разрушился, но маги не забыли ни его, ни своих создателей. Талгат постоянно носил этот талисман, настолько не примечательный на вид, что было просто поверить...

Не примечательный на вид... Занила перекинула через голову ремешок, снимая его. Она знала, как нужно смотреть. Она не успела даже полностью перейти на другой уровень зрения, когда мешочек в ее руке вспыхнул темно-синим пламенем. Хозяйка стаи помнила: именно так с уровня энергетических потоков смотрелся и сам храм — как звезда, яркая настолько, что от одной мысли приблизиться к нему становилось не по себе. Он, как гигантский маяк, был виден за многие фарсахи — темно-синее пламя, столбом вздымающееся к небу. Если бы Занила тогда, в самом начале весны, двигаясь сквозь леса и долины Кариташа на свет синей звезды, чуть меньше думала о Талгате и об их войне, она бы заметила то, что отчетливо видела сейчас: энергия, заключенная в земле и мельчайших осколках камня, была не просто невероятной по своей мощи, она еще и не походила ни на одну другую, наполнявшую мир. И дело было даже не в цвете, на который Занила уже давно привыкла не обращать внимания, а в том, что в заключенной в частичках земли магии она не видела энергетического каркаса! Никаких нитей или узлов, никакой упорядоченной структуры!..

Видеть энергетический каркас, изучая очередное скопление магии, было так же привычно и казалось столь же очевидным, как то, что солнце всходит на востоке, воздух предназначен для дыхания, а вода — для утоления жажды. Этому учили ее Намо и Ледь — урожденные высшие оборотни: энергия в свободной форме может существовать лишь доли секунды и то — лишь пока ее искусственно удерживали в этом состоянии. Но стоило отпустить ее — как она тут же находила себе форму. Даже каркас огня имел узлы и нити! Даже растворенная в воздухе энергия была собрана в сгустки и ленты! Именно поэтому можно было собрать силу в собственное кружево, а потом сплести из него заклинание... Просто энергии в окружении физического уровня реальности всегда нужна структура, как воде всегда требуется русло, по которому она сможет течь. Но кто сказал, что там, где заканчиваются пределы мира, и где физический уровень перестает существовать и больше не диктует свои законы, энергия продолжает вести себя также?..

Занила сжала руку в кулак. Ей казалось, что земля, плотная и упругая сквозь тонкую потертую кожу, пульсирует в ее ладони, как настоящая звезда, живая и своевольная. И было бесполезно убеждать саму себя, что это всего лишь ее собственное сердце, стучащее так, что его стало слышно. Кажется, теперь Занила понимала все. И, как это часто случается, понимание навалилось все разом, и сложно было выстроить цепочку, по порядку расставить все, что она теперь знала.

Если нет физического уровня реальности, энергия может существовать свободно. Она ошибалась, когда предполагала, что за границами мира магии больше нет — она-то как раз и продолжала существовать, свободная и ничем не связанная. Именно такой она каким-то невероятным образом была заключена внутрь храма. И сделано это было с одной единственной целью — создать ключ, открывающий проход из мира! Тот самый ключ, в существование которого Занила вопреки всей возможной логике продолжала верить; тот ключ, который — она знала — прятал от нее Талгат; тот ключ, ради которого она готова была убить и убивала! Он всегда был перед ее глазами, на расстоянии вытянутой руки — нужно было лишь взять.

Занила, не сдержавшись, усмехнулась. Хотелось рассмеяться громко, в голос, не сдерживаясь, тем более что здесь никто не мог ее слышать. Кто мог подумать, что все устроено так просто? Что дорога из мира открывается не сложнее, чем обычный портальный переход. Хотя, если стремиться к точности формулировок, то не портал, а портал наоборот, потому что она не попадала внутрь — она выходила наружу. Что требуется, чтобы открыть пространственный переход? Нить-ключ — частичка того энергетического пласта, в котором создан портал — нечто, идентифицирующее его единственно возможным образом. Часть всегда тянет к целому, от которого ее отделили. Так и нить при первой же возможности соединяется со своим пластом.

Энергия, которая там, в зале кариташского дворца, собралась в руке Занилы, устремилась к ближайшему доступному ей артефакту, наполнила ключ, и тот открыл дорогу прочь из мира. Занила находилась слишком близко, и ее просто выкинуло сквозь образовавшийся проход, а дальше... Кай'я Лэ совсем человеческим жестом потерла рукой лоб. А дальше?.. Чего у нее никак не получалось понять, так это каким образом ей удалось оказаться в родном мире оборотней, ведь от него ключа у нее не было!

"Часть стремится к целому..." — несуществующий на физическом уровне реальности шепот дохнул у нее за спиной. Занила не вздрогнула и не стала оглядываться назад: за последний год ей уже удалось привыкнуть к тому, как ощущается Сила Леса, когда вдруг решает проснуться и поговорить со своей Кай'я Лэ.

— Часть стремится к целому, — повторила Занила свою собственную недавнюю мысль, которую Сила Леса ей лишь напомнила. Что та хотела сказать?.. Когда портал сработал, Занила оказалась в пространстве вне мира, но там она не могла существовать, а значит, ей понадобилась новая дорога. Часть стремится к целому... Занила не выбирала, она вообще ничего не делала, а значит, ее путь определился тем, кем она была. Частью чего она была!

Если бы она была всего лишь человеком, ее бы просто вернуло назад. Мага с одинаковой степенью вероятности могло затянуть назад, а могло забросить в то место, куда ушли их Боги, если такое, конечно, еще существовало. Но крылья Силы Леса, бьющиеся за спиной Кай'я Лэ, определили для той совсем иной путь — в родной мир оборотней.

Занила еще раз огляделась по сторонам. Пусть вряд ли где-либо еще можно было найти место, в котором по небу друг рядом с другом плыли бы два солнца, а то, как она попала сюда, стало теперь более или менее понятным, но Кай'я Лэ не узнавала это место. Слишком мало безжизненная, уродливая, изъеденная ветрами, сожженная огнем, отравленная вонью и ядовитым пеплом пустыня напоминала тот прекрасный мир, что Занила видела в своих снах!..

Кай'я Лэ, повесив мешочек, "позаимствованный" у Талгата назад на шею, опустилась на корточки, провела рукой по изъеденной ветром, растрескавшейся, покрытой сухим и мелким, больше напоминающим пепел, песком поверхности скалы. Родной мир оборотней... Сама не зная, зачем она это делает, Занила вытащила рубаху из-за пояса штанов и, резко дернув, оторвала от ее подола полосу ткани в ладонь шириной. Потом аккуратно сгребла в кучку песок и мелкие камешки, пересыпала их на импровизированный платок и связала его концы. Мгновение задумчиво подержала получившийся сверток на ладони, а затем спрятала в карман куртки. Его стоит увидеть другим оборотням — может быть, они сумеют найти ответ.

Занила поднялась на ноги, еще раз оглядываясь по сторонам, и не удержалась от того, чтобы качнуть головой: определенно, этот мир совсем не походил на тот, в который она собиралась увести стаю! Что же произошло?..

Боль резанула изнутри так, что Занила невольно прижала руку к груди. Отчаяние, горе, сожаление, стыд — всего было так много, что на какое-то мгновение Кай'я Лэ задохнулась, рухнув в невероятную, невозможную боль, как в густую соленую воду. Занила упала на колени, вцепившись пальцами в камни, обдирая ладони об их острые сколы, и только эта новая — физическая боль позволила ей понять, что то, что она чувствовала мигом раньше, принадлежало не ей. Все эти эмоции, от которых перехватывало дыхание и останавливалось сердце, испытывала Сила Леса, на какую-то секунду, очевидно, не удержавшая неизменный щит между собственным сознанием и сознанием Хозяйки стаи.

Сила Леса поняла, что происходит, одновременно с Занилой. Щит тут же встал на место. Его возвели с такой поспешностью, будто пытались загладить оплошность или скрыть то, что не полагалось видеть больше никому. Занила судорожно вздохнула, поднимаясь с колен. Теперь она вновь могла дышать и думать, но боль не ушла окончательно. Кай'я Лэ по-прежнему ощущала ее отголоски на самом краю своего сознания. Скорбь... Раскаяние... И надо всем этим боль. Невозможная, непереносимая, перехлестывающая через край, такая, с которой нестерпимо жить. Такая, что проще вырвать себе сердце и сжечь его, держа в руке, лишь бы не чувствовать...

Щит вновь начал трещать по швам, грозя расколоться. Занила пошатнулась, цепляясь пальцами за воздух, но уже понимая, что не сможет устоять, если боль вновь рухнет на нее всем весом.

— Пожалуйста!.. — прошептала она. Занила не знала, о чем просит Силу Леса. Перестать чувствовать? Держать при себе свои эмоции? Или?.. — Пожалуйста, расскажи! — острые камни больно впились в колени, когда она рухнула на землю, но Кай'я Лэ не передумала. — Что случилось с этим миром?

"Лучше спроси, что я сделала с этим миром!" — выдохнуло в ответ. Занила мотнула головой, пытаясь прояснить мысли. Она привыкла воспринимать Силу Леса, если не как Божество (это было бы слишком невероятно), то как некую сущность, еще одну стихию, силу природы, в конце концов. И теперь было не по себе от одной мысли, что Сила Леса — это нечто осознающее себя, способное сказать о себе "Я". Впрочем, то, что "Я" сформулировать не в состоянии, вряд ли может чувствовать такую боль.

— Что ты сделала с этим миром? — спросила Занила вслух, выделив голосом местоимение "ты", и посмотрела наверх, будто надеялась увидеть над головой что-то, кроме затянутого грязно-серыми облаками неба.

"То, что ты видишь. А теперь спроси зачем".

— Хватит этих дурацких игр! — заорала Занила, вскакивая на ноги. Можно ли кричать на Божество? Можно ли требовать у него ответа? Можно ли бросать ему вызов? Если у вас одно сознание на двоих, и его боль ощущается как собственная, а сводит с ума еще быстрее, то, наверное, только так и получается. Или Кай'я Лэ все же окончательно лишилась рассудка.

"А какой еще ответ, Хозяйка стаи по имени Занила, ты хочешь от меня получить?! — боль превратилась в злость, горячим и колючим песком прошелестев по коже Кай'я Лэ. — Я создала этот мир для своих детей, — не дожидаясь ответа Занилы, будто не нуждаясь в нем вовсе, зашелестело вновь, поднимая вокруг водоворот ветра. — Я дала им все, что было в моих силах. Я хотела, чтобы они жили, ничего не боясь и ни в чем не нуждаясь... Но однажды в мир пришли те, с кем я не могла справиться! Мои дети умирали, пытаясь защитить себя и свой дом, а я ничем не была в состоянии им помочь!.. И тогда я сделала то, что еще оставалось в моих силах, — я открыла для них дорогу в новый, более безопасный, мир. Но и этот я не собиралась отдавать своим врагам. Если он больше не принадлежал мне, то он никому не будет принадлежать! — песок собрался в иголки, тонкие и острые, и впился в кожу. — Или ты сомневаешься, Хозяйка стаи по имени Занила, что у меня достаточно сил, чтобы превратить в пламя и пепел целый мир?!"

Ветер взмыл в небо и вновь рухнул вниз. Занила не удержалась, закрыв голову руками. Нет, она не боялась, что Сила Леса решила ее уничтожить. Но, как и сама Хозяйка оборотней, их Божество могло убить, просто забывшись, что этого не следует делать. Наверное, это должно было быть страшно, но щиты между сознанием Занилы и сознанием Силы Леса вновь трещали и рушились. Боль и злость... Злость, боль, отчаяние, беспомощность... Ядовитая смесь, пропитавшая воздух, мешавшая дышать, а тем более, думать. Занила сжала виски руками. Ей хотелось закричать, перекрикивая вой ветра: "Если ты знала, во что превратила мир, зачем ты показывала мне его прежним, прекрасным?!.." Кажется, теперь настало ее время злиться... "Зачем ты заставила меня мечтать о нем?!"

Но Занила уже знала ответ. Божества сходят с ума точно так же, как люди или оборотни. И иногда для них единственный способ сохранить рассудок точно также — это не верить, не знать, не видеть правду...

Но действует он лишь до тех пор, пока правда тебе это позволяет.

Рваная тень, черная на грязно-сером фоне, мелькнула в расщелине на соседней скале. Занила вздрогнула, стремительно разворачиваясь в ту сторону. Она не знала, каким невероятным образом ей удалось заметить это движение, но то же самое чутье, заходясь криком, вопило: тебе не почудилось, там действительно что-то движется!

— Кому-то, кажется, все же удалось выжить!.. — сама не зная зачем, проговорила Кай'я Лэ, потянув меч из ножен. Хотелось встряхнуть головой, возвращая мысли на привычные места. Кажется, всего, что произошло с ней за последние пару часов, всего, что она узнала, оказалось уже чересчур для ее рассудка. А вытащить меч было куда проще, чем начинать разбираться, существует ли реальная опасность. Куда проще многих вещей, откровенно говоря... Впрочем, мир вокруг к беззаботности уж точно не располагал!

Ветер, будто соглашая с ней, стих, крылья сложились, осыпавшись сухим песком. Занила почти физически ощущала, как Сила Леса вместе с ней напряженно вглядывается в лабиринт теней на краю скалы. Кай'я Лэ уже начала думать, что она все же ошиблась, приняв ветер и песок за нечто более разумное, но в это мгновение движение повторилось. Сначала это была тень. Она будто выплеснулась из расщелины и только потом начала обретать форму: голова, туловище, крылья за спиной, лапы... Наверное, это был просто зверь, какое-нибудь из местных животных, но в первое мгновение думать об этом никак не получалось. А все, что Занила смогла сделать, — это заставить себя застыть на месте. Впрочем, бежать ей все равно было некуда, а оставалось только стоять и смотреть на тварь в шесть аммов ростом, неторопливо взбиравшуюся на скалу, соседнюю с той, где она стояла.

Даже теперь, когда зверь целиком показался из расщелины, ощущение, что он продолжает прятаться в тени, не пропадало. Его шкура была угольно-черной, темной настолько, что в мире, где пепельные тучи превратили вечный день в вечные сумерки, не было ничего удивительного в том, с какой легкостью ему удается прятаться. Туловище твари, худое и длинное, казалось костяным скелетом, перевитым веревками жил и обтянутым кожей, но двигалось при этом легко и совершенно бесшумно. Крылья, полураскрытые за спиной и слегка подрагивавшие, помогая зверю сохранять равновесие, были будто натянуты на несколько длинных членистых костей, заканчивавшихся загнутыми шипами. Кожу между ними покрывала сеть выпуклых уродливых шрамов, будто зверь несколько раз за свою жизнь рвал крылья, то ли наталкиваясь на чересчур строптивую добычу, то ли в драках со своими же соплеменниками, и не смог как следует заживить раны. Впрочем, Занила не собиралась рассчитывать, что от этого не стал хотя бы немного медленнее двигаться. Передние лапы зверя были короче задних. Так что, когда тот опускался на них, задняя часть его туловища оказывалась приподнятой. По ровной поверхности тварь наверняка бегала не слишком быстро. Зато (что гораздо важнее для него, и куда менее приятно для Занилы) зверь точно без проблем лазил по скалам, а прыгал, вероятно, помогая себе крыльями, еще лучше!

Лапы твари заканчивались когтями: кривыми и довольно короткими на задних, зарывшимися в каменное крошево на краю скалы, и настоящими саблями в полтора тефаха длиной на передних. Может быть, они тоже помогали зверю лазить по горам, но почему-то гораздо легче было представить их погружающимися в тело очередной добычи. И от одного взгляда на морду твари это ощущение лишь усиливалось! Узкая, сильно вытянутая вперед она все была покрыта каким-то шишковатыми наростами, среди которых прятались дыхательные щели, заменявшие твари нос, и выпуклые, черные, без зрачка, глаза. Зато пасть, полная кривых, игольно-тонких и, наверняка, очень острых зубов, не заметить было куда сложнее.

— Как ты могла создать таких уродцев? — едва слышно проговорила Занила, обращаясь к Силе Леса, присутствие которой по-прежнему ощущала у себя за спиной. Действительно, если они вернулись в родной мир оборотней, то кому, как не ей, быть создательницей всего, что его населяет?.. Но ответом Кай'я Лэ была лишь тишина.

Занила озадаченно нахмурилась, а секунду спустя ее пальцы сами собой крепче стиснули рукоять меча. Если Сила Леса не создавала эту тварь, если она замерла, плотно, до последней щели укрывшись за своими щитами, не пуская Хозяйку стаи в свое сознание, то, кажется, та уже знала ответ: если кому-то и удалось выжить в мире, превращенном в огонь и пепел, то как раз тем, с кем не в состоянии были справиться ни оборотни, ни их Божество!..

Страх ударил волной крови изнутри по сводам черепа. И от того, что Заниле каким-то чудом все же удалось осознать: эмоции вновь принадлежат не ей, а Силе Леса, легче отнюдь не становилось! Тварь, будто почувствовав страх как ароматную, разжигающую аппетит приправу к предстоящей трапезе, широко распахнула крылья, поднявшись на задние лапы, и, издав низкий горловой клекот, двинулась на Кай'я Лэ.

Занила крепче сжала рукоять клинка, вскидывая его перед собой в боевую стойку, но чудовище, и не подумало остановиться. Тварь, казалось, вовсе не замечала меча в ее руке или попросту не считала его чем-то для себя опасным. Никогда не встречала кого-то, подобного Хозяйке стаи, или просто не отличалась осторожностью? Либо после ухода оборотней и Силы Леса в мире не осталось для таких, как она, достойных противников, либо наоборот добычи оказалось так мало, что у чудовищ просто не было иного выбора: бросайся на все живое, иначе умрешь от голода! И вновь вопросы... Цепочки вопросов, цепляющихся одни за другой... Хорошо это было или плохо, что чудовище не считает ее опасным противником? Нужно было подумать, решить, как действовать, но страх мешал сосредоточиться, заставляя давиться пульсом собственного лихорадочно стучащего сердца. Занила, не убирая меча, с силой прижала руку тыльной стороной запястья ко лбу.

— Не смей за меня бояться! — сквозь стиснутые зубы прошипела она, зная, что Сила Леса все равно ее услышит. — Не смей!.. Ты не для этого нас создавала!

Щиты сдвинулись, кое-как вставая на место, позволив Заниле вновь глотнуть воздуха. И вовремя, потому что в следующее мгновение тварь прыгнула на нее!

Крылья чудовища распахнулись на всю ширину, с низким свистом распластавшись по воздуху. Может быть, зверь и был слишком тяжел для полноценного полета, но планировать с одной скалы на другую у него получалось отменно! Еще минуту назад казавшееся таким надежным расстояние в пару десятков аммов, отделявшее его от Занилы, исчезло за секунду. Тварь выпустила когти, метя в Кай'я Лэ. И Хозяйка оборотней, поняв, что для каких-либо сложных комбинаций уже слишком поздно, успела лишь пригнуться, вскидывая меч над собой. Черное кожистое крыло просвистело в каком-нибудь эцбе от ее макушки, и Занила, не думая, позволив инстинктам вести себя, развернулась вслед за ним. Меч уже был поднят, и оставалось лишь подпрыгнуть, вгоняя его в тонкую плоть, между двумя костями. Занила, извернувшись каким-то совершенно нечеловеческим движением, толкнула клинок вперед, взрезая крыло твари как натянутое на раму полотнище. Она не ошиблась, разглядывая шрамы на них: крылья действительно были самой уязвимой частью тела зверя!

Ей в лицо брызнули теплые и густые темно-коричневые капли крови чудовища, в носу защекотало от резкого кисловатого запаха. Рукоять клинка мгновенно стала липкой и скользкой. Кай'я Лэ крепче стиснула пальцы. Похоже, ей удалось разрезать какое-то сухожилие, потому что крыло сложилось, и зверь с пронзительным визгом рухнул на землю, покатившись по ней. Занила, увлекаемая инерцией удара, тоже упала на корточки, но, не позволив себе и доли мгновения передышки, тут же вновь вскочила, разворачиваясь лицом к твари. Если зверь ранен достаточно сильно, чтобы вновь уже не напасть, тогда отдохнуть Занила успеет. Если же распоротое крыло мешает ему не больше, чем обыкновенная царапина, тогда Хозяйка оборотней нажила себе очень злого врага!

Тварь тоже успела развернуться к ней. Одно крыло не двигалось, волочась по земле, оставляя на ней темную дорожку кровяных капель, но это, похоже, доставляло зверю не так уж много неудобств. Припав на передние лапы и ощерив полную игл-зубов пасть, тварь пронзительно и яростно заклекотала, а потом вновь прыгнула вперед. И снова движение было настолько быстрым, что Кай'я Лэ едва успела среагировать, поднимая меч над собой.

На этот раз то ли потому, что одно крыло его не слушалось, то ли учтя свою предыдущую ошибку, зверь прыгнул куда ниже. Занила упала на колени, пытаясь увернуться от летящих прямо ей в лицо огромных когтей, и одновременно взмахнула мечом. Клинок рассек воздух, метя в черное брюхо твари, как раз в тут точку, где заканчивались выступающие дуги ребер, но довершить удар Кай'я Лэ не дали. Тварь пронзительно завизжала и, на всю ширину распахнув здоровое крыло, резко спикировала влево. Занила не успела развернуться вслед за ней. Она почувствовала только, как ее меч, еще мгновение назад, безукоризненно слушавшийся ее, вдруг выворачивается из пальцев! Когти зверя, оказавшиеся прочнее и тверже любой стали, сомкнулись вокруг лезвия, вырывая клинок из рук Кай'я Лэ!

Похоже, тварь была куда сообразительнее, чем казалось по ее виду: всего одной раны для нее оказалось достаточно, чтобы понять: именно в этой длинной острой железяке и кроется главная опасность, главная сила строптивой добычи. Вот только чего зверь не учел, так это того, что напал он на Хозяйку стаи, и что Занила со всей силой высшего оборотня вцепиться в рукоять своего меча. Что проще было бы вырвать ей руку из плечевого сустава, чем заставить разжать пальцы!.. Но и тварь не собиралась уступать.

Зверь вновь взмахнул целым крылом, невероятным усилием поднимая свое тело в воздух. Занила закричала, ощутив, как ее ноги отрываются от земли. Она левой рукой потянулась к ножнам на поясе и кинжалу в них, и в это мгновение тварь разжала когти, со всей силой швырнув ее на землю. Удар о камни вышиб воздух из легких, вновь заставив вспомнить о ребрах, которым, кажется, в последнее время доставалось чересчур часто. Сгруппироваться Занила не успела, покатившись кубарем по острым камням. Край отвесной скалы мелькнул перед ее лицом. Мелькнул, пропал..., а в следующее мгновение Кай'я Лэ ощутила, как ее ноги проваливаются в бездну!..

Ее пальцы рванули кинжал из ножен, рука взлетела вверх, вгоняя стальное лезвие на ладонь в щель между камнями.

Она не могла успеть. Это было физически невозможно, ни для человека, ни для высшего оборотня. Но, кажется, она все же успела... Занила висела над пропастью, судорожно вцепившись пальцами в единственную опору — рукоять воткнутого в камень кинжала!

Во второй руке у нее по-прежнему был меч. Стиснув зубы до хруста, Занила подтянулась и втолкнула его за край скалы. Выпускать из пальцев такую привычную обвитую кожаными ремешками рукоять по-прежнему не хотелось, но где-то над головой Занила уже вновь слышала злобный клекот твари, и сейчас было не время сомневаться или раздумывать. Освободившейся рукой Занила вцепилась в край утеса, жалея, что не может вогнать пальцы в камень, как сделала это с лезвием кинжала. Скала крошилась под ее весом, грозя в любое мгновение обрушиться вниз, но это было лишь еще одним поводом, чтобы не медлить!

Занила подтянулась, вновь взбираясь на плоскую вершину горы. Зверь сидел на ее противоположном краю, внимательно, будто дожидаясь чего-то, наблюдая за каждым ее движением. Он дожидался, пока она выберется из расщелины! — вдруг догадалась Кай'я Лэ. С одним действующим крылом тварь больше не могла парить и просто не рисковала соваться вслед за своей добычей, а значит, самым разумным для нее, было подождать, пока та свалиться вниз, чтобы можно было, никуда не торопясь, спуститься и подобрать, или выберется наверх, еще больше облегчая жизнь охотнику. Занила почувствовала, как боль в ребрах, ободранных пальцах и выбитом из сустава плече исчезает, растворяясь в волне вновь нахлынувшей злости.

— Поищи обед себе по зубам, тварь! — прошипела она. Меч теперь вновь был у нее в руке, но откровенно говоря, Заниле совсем не хотелось приближаться к зверю на расстояние удара: может быть лапы у него и короче ее клинка, зато крылья с лихвой компенсировали этот недостаток. Но кто сказал, что ударить она может только мечом?..

Занила заткнула кинжал назад в ножны, освобождая вторую руку, и, не давая себе времени начать сомневаться, раскрыла кружево, призывая магию. Ее энергетический каркас все еще был практически пуст, зато Сила Леса откликнулась охотно, легко заструившись к кончикам пальцев. Магия собралась на них сгустком колючего тепла, и Занила сжала кулак. Ощущение тугой мощи, лежащей в ее ладони, было столь отчетливым, будто существующим и на физическом уровне реальности. Кай'я Лэ на мгновение прикрыла глаза, сосредотачиваясь на нем. Тварь на другом краю скалы зашевелилась, вновь словно почувствовав опасность, но Занила уже знала, что она успеет раньше. Просто успеет, потому что по-другому не может быть!..

Клубок энергетических нитей, зажатый в ладони, топорщился тонкими кончиками, оборванными, когда Кай'я Лэ призвала магию. Теперь она кожей ощущала их покалывание. Можно было соединить их друг с другом, создавая каркас огня или чего-нибудь еще более разрушительного и совсем неприятного для того, кому не повезет оказаться на пути магии. Но вместо этого Занила наоборот потянула за кончики, заставляя их сильнее выбиться из пучка. Теперь комок энергии напоминал шипастый шар, а обрывки нитей — крючки на нем. И Кай'я Лэ знала: стоит им соприкоснуться с магий, как они вцепятся в нее, вытягивая силу, превращаясь в самую страшную ловушку. Темно-коричневая кровь продолжала крупными каплями сочиться из раненого крыла твари, и Занила усмехнулась, метя туда, куда ей один раз уже удалось попасть.

Тварь втянула голову в плечи и, зашипев, прыгнула на нее. Кай'я Лэ ругнулась сквозь сжатые зубы. Впрочем, она ведь и не рассчитывала, что чудовище будет сидеть спокойно, изображая из себя мишень. Комок магии сорвался с ее пальцев, как только Занила раскрыла ладонь. Воздух тут же наполнился запахом пепла, воем и пронзительным визгом твари, покатившейся по земле, неловко подминая раненое крыло. Или...

Занила нахмурилась. Она была уверена, что попала, но в следующее мгновение зверь вновь поднялся на лапы, отряхиваясь и скаля пасть. Крыло висело смятой тряпкой, но оно и до последнего удара Кай'я Лэ выглядело не намного лучше, а подпалины на черной шкуре и вовсе были не видны. Зато Занила отлично знала, на что способна магия, когда она находит свою цель, и тварь явно выглядела слишком хорошо для этого! Что, если она упала не потому, что комок огня сбил ее с ног, а потому, что отскочила сама, уворачиваясь?..

Кай'я Лэ вновь сжала пальцы в кулак. В следующий раз она прицелится лучше!

Она сосредоточилась, заставляя магию вновь собраться на кончиках пальцев. Ее кружево было пусто. Присутствие Силы Леса по-прежнему ощущалось за спиной, но собственная энергия Кай'я Лэ была истощена до последней капли. Почему она даже не начала восстанавливаться?.. Наверное, нужно было остановиться и подумать, разобраться в том, что происходит... Но если от того, насколько быстро ты будешь действовать, начинает зависеть твоя жизнь, правила несколько меняются. Занила потянула энергию сильнее. В конце концов, она не просто оборотень, чтобы использовать лишь то, что удалось скопить в кружеве. Она отлично умеет управлять и силой окружающего пространства. И когда Хозяйка стаи приказывает, та отвечает на ее зов!..

Мир вдруг качнулся перед ее глазами. Занила внезапно поняла, что смотрит на него уже с другого уровня реальности, будто сила, которую она звала, вместо того, чтобы откликнуться, утянула ее вслед за собой. Или она вновь ошиблась?.. Нет, мир изменился, утратив четкость очертаний, но энергетические потоки, как это бывало всегда, сквозь него почему-то не проступили. Занила прищурилась, будто и здесь, на энергетическом уровне реальности, продолжала смотреть глазами. Кажется, она что-то все же заметила... Это было странно, и она, совершенно точно, никогда раньше не видела ничего подобного. Ей казалось, что она смотрит на окружающий мир сквозь стекло, подернутое сетью мелких трещин — вроде бы еще прозрачное, и все видно, но невольно отвлекает, будто цепляя взгляд. Как сетка из тончайших паутинных нитей, наброшенная на реальность...

Занила замерла, посреди движения, посреди вздоха, посреди мысли. То, что она видела, было не трещинами на стекле и не паутиной. Это было все, что осталось от энергетических потоков этого мира! Пересохшие русла на месте полноводных рек!

Тихий вздох прокатился по позвоночнику Кай'я Лэ, вздыбив волосы на загривке и подтверждая: она вновь догадалась верно. Ее кружево не наполнялось, потому что наполнить его было нечему! Занила с силой зажмурилась, выталкивая себя на физический уровень реальности. Она не хотела смотреть. Кажется, она была всего в шаге от того, чтобы завопить, начать вслух выкрикивать обвинения и проклятия. Как же близко она подошла к тому, чтобы уже не простить Силе Леса того, что та сделала! В независимости от когда-либо существовавших причин... О да, Занила не сомневалась, что выжгли энергетические потоки отнюдь не чудовища: если все могущество Божества сосредоточено на энергетическом уровне реальности, то и уничтожать мир оно начнет именно с него!

"Тебе хватит и меня, чтобы выжить..." — вновь прокатился шепот по ее позвоночнику. Занила в ярости стиснула кулаки. Она и сама помнила, как год назад маги, вытянув энергию из ее кружева, едва не убили ее. И, наверное, ей следовало радоваться, что Сила Леса так заботится о своей Кай'я Лэ, но почему-то Занила испытывала лишь злость, боль и горькую, цепляющую ядовитыми шипами обиду. Или это вновь эмоции Силы Леса перехлестывали через щиты? Или на этот раз чувства все же были ее собственными?

Занила заставила себя глубоко вздохнуть, набрать полные легкие вонючего сухого воздуха. Что бы она ни думала, думать она будет позже. А пока Сила Леса с ней. И это значит, что от магического истощения Занила не погибнет. И что пару ударов она нанести еще в состоянии!

Тварь вновь поднялась на задние лапы, выставив перед собой передние с длинными и острыми, словно сталь, когтями. Занила, не собираясь медлить, потянула энергию, вновь концентрируя ее на ладони. На этот раз она все же вспомнила, как выглядит с энергетического уровня каркас пламени: узел, нити, еще узел... Огонь вспыхнул на ее ладони, ярко-желтый и стремительно становящийся нестерпимо горячим. Кай'я Лэ не стала ждать, размахнувшись и швырнув его в сторону твари. Чудовище раскрыло здоровое крыло, отскочив вправо и чуть назад, вновь пытаясь увернуться, но на этот раз Занила целилась лучше, не собираясь больше промахиваться. В воздухе словно повисла светящаяся дуга, а миг спустя пламя врезалось в туловище твари, брызнув во все стороны каплями жидкого света. Зверь завопил. Силой удара его подбросило вверх над землей. Занила ждала, что назад, на камни, упадет уже обугленная тушка, но тварь вдруг, перекувырнувшись в воздухе, вновь приземлилась на все четыре лапы, встряхнулась, сбрасывая остатки заклинания, словно безобидный песок, и вновь двинулась на Кай'я Лэ.

Магия не действовала на нее!

Занила моргнула, пытаясь осознать происходящее. Как никогда, сейчас она воспринимала время как реку, текущую вокруг нее: через долю секунды она вновь окажется в его потоке, но еще не сейчас... Будто сама судьба давала ей время осознать: магия не действовала на тварей...

Не действовала. Слова стали словно литанией, проклятием, прилипшим к языку, — хочешь перестать повторять и не в состоянии сделать это... Магия не действовала! И на это раз дело было не в мире, а в самих чудовищах. Теперь Занила, кажется, наконец-то поняла, что же именно произошло десятки веков назад. Магия не действовала. Поэтому ни оборотни, ни сама Сила Леса не смогли справиться с теми, кто однажды проник в их мир. Вся мощь стаи, на которую они за века привыкли рассчитывать, в одно мгновение оказалась бесполезна. Все могущество обратилось в дым и пепел даже раньше мира, который, уходя, они сожгли за собой.

И вряд ли тогда оборотни верили, что их потомку однажды суждено будет вернуться...

Черная тень вдруг мелькнула по небу, затянутому дымными тучами, метнувшись с одной скалы на другую. На это раз Занила ни мгновения не сомневалась, что именно видит перед собой. Еще одна тварь, привлеченная шумом битвы или запахом крови своей товарки, спешила в их сторону. А примерно в паре сотен аммов вслед за ней длинными прыжками стлалась и третья.

Занила перевела взгляд с одного чудовища на другого, гадая, кто из тварей нападет первой. Силы Леса хватит, чтобы нанести еще несколько ударов. Но куда бить, если на тварей магия не действует? Этот мир не закрыт щитами, значит, можно попытаться открыть портал прочь из него. Но зачем, если, как только Занила окажется вне мира, ее вновь притянет назад? Она в том месте, которому принадлежит. И в нем она, очевидно и останется. Она не сможет убить тварей: с одной она бы еще справилась, но здесь их целая стая, и лишь Темным Богам известно, что еще за чудовища населяют теперь этот мир. Она не сможет вырваться из него... И она не победит.

Наконец-то Хозяйка стаи встретила противника, который оказался ей не по зубам! И, кажется, в этом тоже проявилась насмешка судьбы: достигнуть своей цели, отыскать родной мир оборотней... и сделать это только ради того, чтобы погибнуть в нем!

И что теперь? Усмехнуться в ответ, как она это делала всегда?.. Расстроиться? Испугаться?..

Занила облизала пересохшие губы, но которых успела осесть горькая каменная пыль. Это не была ее первая схватка. И даже не первая из тех, где она не рассчитывала выйти победительницей. Но, кажется, только теперь ее проигрыш будет иметь продолжение. Занила не просто навсегда останется в этом мире — она не вернется к оборотням своей стаи, а те, вероятно, даже не догадаются о том, что с ней произошло. Никто из них не будет знать... Ни Намо, ни Байд, ни Ула. А еще Вилиса, Раик... Ледь. Занила с силой стиснула челюсти. Если кто-то и не будет ждать ее, так это Ледь. Кого бы она ни вспоминала сейчас, это имя ей больше не принадлежит!

Черные когти впились в каменную крошку на краю скалы, заставив ту посыпаться вниз и оборвав мысли Кай'я Лэ.

Сорваться на крик?.. Усмехнуться в ответ?..

Тварь издала глухой гортанный клекот, раскинув и вновь сложив крылья за спиной. Первый зверь откликнулся шипящим курлыканьем, переступив с лапы на лапу, но остался стоять на месте. Еще одна надежда на спасение рушилась на глазах Кай'я Лэ: если звери и передерутся из-за добычи, то лишь после того, как она им достанется.

Занила, стараясь не выпустить из вида ни одного из чудовищ, заставила себя слегка расслабить пальцы на рукояти меча: если хочешь, чтобы оружие наносило удары верно, не подводя тебя, нельзя стискивать его с такой силой. Нет, на этот раз эмоции принадлежали только ей. Усмехнуться не получалось. В какой момент она начала испытывать страх? Быть может, именно тогда, когда ей стало, к кому возвращаться.

Тварь распахнула крылья за спиной и прыгнула на нее. И Занила, вскинув клинок, метнулась навстречу.

Она останется здесь?.. Значит, так и будет.

Каменное крошево брызнуло из-под когтей зверя, когда тот рванулся ей навстречу. Занила на долю мгновения опоздала с началом движения, позволив твари поверить, что она не в состоянии двигаться столь же быстро. По сплошь черным, без зрачка, глазам невозможно было определить направление взгляда, но сотни проведенных боев давали Хозяйке стаи достаточный опыт, чтобы теперь предугадывать движение своего противника (даже если тот отнюдь не был человеком) по малейшему напряжению мышц. И сейчас Занила точно знала, что тварь смотрит не куда-нибудь, а на ее клинок, следя за его движениями!

В лицо Кай'я Лэ дохнула волна горячего воздуха, поднятая мощными крыльями. Тварь, вероятно, уже видела ее насаженной на собственные когти, но у Хозяйки оборотней на этот счет было свое мнение! Она резко отступила в сторону, пропуская тварь справа от себя, и одновременно полоснула мечом, стараясь дотянуться до костлявого, обтянутого черной кожей бока. Зверь взвизгнул и хлестнул крыльями воздух, пытаясь увернуться. Когтистые лапы вцепились в клинок раньше, чем Занила успела его отдернуть, выворачивая, вырывая из ее пальцев. Опять ее пытались обезоружить!.. Кай'я Лэ зашипела сквозь стиснутые зубы, со всей силой, доступной высшему оборотню потянув меч на себя. Она не выпустит из рук единственное оставшееся у себя оружие. Хотя — зачем она обманывает? — с этим мечом она не расстанется даже ценой собственной жизни!

Тварь, вряд ли ожидавшая такого отпора, яростно заклекотала, и Занила, воспользовавшись мгновением замешательства, слегка повернула запястье. Сталь скрежетнула по когтям, оставляя на них глубокие царапины, и самый кончик впился в лапу твари. Клекот сменился пронзительным визгом. Зверь отпрянул назад, разжимая когти, давая Заниле отступить... Отступить, но не расслабиться. Кай'я Лэ вновь ощутила волну пыльного воздуха, но на этот раз накатывавшую на нее уже сзади.

Чувство опасности завопило, захлебываясь собственным криком. Если Хозяйка стаи не сделает ничего прямо сейчас, мгновение спустя будет уже поздно! Но что делать, если совершить единственно правильный поступок: убраться как можно дальше отсюда и как можно быстрее, ей никто не позволит?..

Занила сжалась в комок, попуская летящие когти над собой, позволив инстинктам на мгновение взять верх... Или лишь сделав вид, что позволила?.. Ее меч скользнул из-под руки, снизу вверх впиваясь в туловище твари, рискнувшей подойти к своей добыче слишком близко. На это раз не было даже крика, лишь упругое сопротивление плоти, встретившейся со сталью, и хруст взламываемых лезвием костей. Клинок пронзил голову зверя, войдя под челюсть и вырвавшись из покрытого наростами затылка! Тварь должна была умереть мгновенно, но лапы с длинными бритвенно острыми когтями еще продолжали рвать воздух. И как только Занила выдернет меч назад, ничто не помешает им до нее дотянуться! Наверное, это была гордыня, но почему-то Кай'я Лэ совсем не хотелось оказаться расцарапанной чудовищем, которое она фактически уже убила!

Оборотень перехватила меч одной рукой, а второй потянула из ножен кинжал. Его лезвие после того, как она сегодня вогнала его в щель между камнями, покрылось глубокими зазубринами, но хуже от этого отнюдь не стало. Во всяком случае, для того, что она сейчас собиралась сделать, его должно было хватить. Занила резко дернула меч на себя, одновременно пригибаясь, чтобы увернуться от очередного удара когтистой лапой, и разворачиваясь. Тварь, потеряв опору, покачнулась и начала заваливаться вперед. Узкая, залитая темной кровь морда оказалась перед Кай'я Лэ, совсем близко. Черные, без зрачка, глаза сверкнули, в упор глядя на нее, но Занила уже завершила разворот, и лезвие кинжала полоснуло по морде, справа налево, по глазам, ослепляя тварь. Та все же попыталась закричать, но из вспоротого горла лишь густой струей хлестнула кровь.

Занила отшатнулась в сторону, чтобы ее не придавило повалившимся на землю телом. Лапы все еще продолжали подергиваться, будто никак не могли остановиться, но теперь они уже вряд ли были способны причинить кому-то вред. Кай'я Лэ провела тыльной стороной ладони по лбу, размазывая пыль и кровь. Одну тварь она убила, но если бы та была всего одна...

Чувство опасности взвыло вновь, но на этот раз слишком поздно. Кай'я Лэ не успела развернуться. Ее ударило в плечо, едва не сбивая с ног, а в следующую секунду через всю правую половину тела, от груди до кончиков пальцев, прошла острая боль. Когти твари, той самой, первой, которой она распорола крыло, вонзились ей в спину, чуть ниже лопатки, и, проткнув тело насквозь, вышли из груди. По телу, пропитывая одежду, стремительно заструилась горячая кровь. Было странно ощущать ее так: разве твоя собственная кровь не должна быть одной температуры с кожей?.. И еще более странно, наверное, было думать об этом. Пальцы правой руки начали неметь, грозя разжаться на рукояти меча. Занила закричала, не пытаясь сдержаться. Наоборот, она кричала так, будто надеялась: боль уйдет из нее вместе с этим криком. Она не разожмет пальцы! Она не выпустит меч!..

Тварь подняла лапы, вздергивая свою добычу вверх за пробитое плечо. Мир перед глазами Кай'я Лэ поплыл черными пятнами боли, но на этот раз оборотень лишь сильнее стиснула челюсти. Она не позволила себе податься назад, вслед за лапами твари, как умоляло ее тело, пытаясь хотя бы на мгновение уменьшить боль, а шагнула вперед, снимая свое тело с когтей!..

Кажется, кровь потекла сильнее, толчками выплескиваясь из раны, кажется, ее шатало, потому что земля как-то странно начала крениться под ногами, и кажется, с другого края скалы на нее стремительно летел новый зверь — Занила видела черный силуэт... Кай'я Лэ моргнула, пытаясь заставить зрение проясниться, и шире расставила ноги, удерживая равновесие. Может быть, она и умрет сегодня, но не сейчас! Еще не сейчас...

Позади нее раздался яростный клекот еще одной твари, совсем близко, на расстоянии одного прыжка. Занила шагнула в сторону, пытаясь встать так, чтобы видеть одновременно обоих зверей. Ей не позволят убежать, ей не дадут спрятаться, ей не подарят даже мгновения, чтобы вздохнуть... Занила почувствовала вдруг, что ее губы кривятся в усмешке. Той самой, что до этого никак не получалось вспомнить. Совершенно неуместной. Совершенно... Если ей неудержимо хочется рассмеяться, расхохотаться так, чтобы на глазах выступили слезы, значит ли это, что она все же сошла с ума?.. Если так, то, кажется, ей это сумасшествие нравится! Она почти не чувствовала плеча и всей правой руки, и перед глазами вновь начало темнеть... Занила переложила меч в левую руку и, поймав взглядом взгляд твари, бросилась ей навстречу!

Крылья хлопнули где-то совсем близко от ее лица, сминая воздух, когти со свистом пронеслись перед глазами, пронзительный клекот ударил по ушам. Занила полоснула клинком слева направо, не рассчитывая достать тварь, зато заставив ее споткнуться, сбиться посреди длинного прыжка. А потом сама, сгруппировавшись, прыгнула вперед. Черное туловище твари оказалось над ней. Совсем близко от ее головы крошили камень когти на мощных, перевитых узлами жил, задних лапах. Занила не позволила себе остановиться, перекатившись еще раз. Упала на спину, вскинула меч, на этот раз сжав рукоять обеими руками, и на выдохе со всей силы полоснула им снизу вверх, вспарывая брюхо зверя.

На нее хлынул поток теплой вонючей крови и чего-то более густого и плотного. Занила кое-как перекатилась, выбираясь из-под убитого чудовища, поднялась на четвереньки, вскинула голову, высматривая нового врага. Она не сомневалась, что тот найдется. И нет, она не ошиблась. Зверь, обходя по дуге тело своего менее удачливого товарища, уже двигался к ней. Сломанное крыло по-прежнему волочилось за ним, оставляя борозду в каменном крошеве.

— Какая же ты упорная, тварь! — не сдержавшись, выдохнула Кай'я Лэ. Ее взгляд вдруг зацепился за еще одну тень на краю скалы. Не нового зверя — на этот раз просто тень. Если, конечно, тени могут возникать из ниоткуда посреди совершенно ровной площадки... Но эта там возникла! Будто сгусток дыма или клок тучи, зацепившийся за вершину горы. Будто грязная лужица, которая вместо того, чтобы лежать на земле, как ей и полагалось, почему-то решила растечься вертикально... Озеро, которое растекается в воздухе...

Кажется, Занила забыла, что следует дышать. И вновь, в который уже раз за сегодня она забыла о боли. Эта тень, если бы не ее цвет и если бы не полное отсутствие магии в окружающем мире, она бы выглядела точно так, как портал, когда его открывают с другой стороны!

"Открывают для тебя", — шепнула Сила Леса. Ощущение ее присутствия, того, что она стоит прямо за спиной, было настолько острым, что Занила с трудом удержалась, чтобы не обернуться.

— Откуда ты знаешь? — прошептала она осторожно и так тихо, будто боялась, что зверь может подслушать их разговор. Сила Леса молчала. — Откуда ты знаешь? — повторила Кай'я Лэ и, не сдержавшись, вдруг заорала во весь голос. — Откуда ты знаешь?!.. — Она не хотела играть в эти игры. Она хотела драться, а не разгадывать загадки. Она хотела убивать. Хотела вогнать свой клинок в горло очередной твари. Одной или нескольким — на сколько хватит сил. Если не спасая свою жизнь, то хотя бы неся смерть другим! Хотела...

Она хотела вернуться.

Боль вновь скрутила ее пальцы судорогой на рукояти клинка. Всю свою жизнь, с того самого дня, оставившего ее умирать на заснеженной лесной опушке, она шла от одной цели до другой. Она выбирала их для себя, планировала, продумывала путь, рисковала, добивалась... тратила мгновение, чтобы рассмотреть то, что оказалось в ее руках... И выбирала новую цель. Отомстить убийце родителей, стать истинной Хозяйкой стаи, вернуть ей Силу Леса, победить в войне с магами, найти новый мир... Сейчас самое время выбирать следующую. И может быть, просто вернуться к тем, кого она любит, тоже не самый худший вариант?..

А может быть, решение вновь оказалось принято куда раньше, чем осознано.

Чудовище, устав ждать, прыгнуло на свою добычу, и Занила, стремительно вогнав свое тело в волну обращения, нырнула в портал, черной дымкой мерцающий в воздухе.

На этот раз она точно ощутила мгновение перехода: крюк, подцепивший ее внутренности и настойчиво потянувший в пустоту. Занила не пыталась сопротивляться. В конце концов, куда бы ее ни забросило, это место вряд ли способно оказаться хуже того, из которого она только что выбралась. А если забросит ее достаточно далеко, то, возможно, получится открыть портал уже в свой собственный мир.

Занила не знала, почему прежде, чем скрыться в портале, решила сменить облик. Может быть потому, что рана в плече была слишком серьезной, и ей срочно требовалось остановить кровь. А может быть, она сделала это, подчинившись инстинктам, которые, кажется, еще ни разу ее не подводили...

Кай'я Лэ вдруг с силой тряхнуло. Тянущее ощущение начало разрастаться, будто крюк превращался в гигантскую дыру, высасывающую ее внутренности или засасывающую ее в себя. Если бы Занила решила испугаться, то сейчас для этого было самое время. Куда бы ни тянул ее портал, остановиться она уже не сможет, и сейчас Кай'я Лэ со всей отчетливостью это понимала.

Ее рвануло в последний раз. Черный туман сгустился, сжимаясь в отдельные клочки, будто пух, брошенный в воду, а в следующее мгновение брызнул во все стороны ошметками тьмы и брызгами света!

Свет был настолько ярким, что Кай'я Лэ невольно зажмурилась, но даже сквозь закрытые веки она продолжала его видеть. Свет... Солнечный свет! Занила открыла глаза. Даже если она ослепнет, это стоит того, чтобы вновь увидеть солнце!.. Сияние было повсюду: сверху, снизу, по сторонам... И Кай'я Лэ потратила еще мгновение, чтобы осознать: на этот раз портал выбросил ее не на землю, он открылся высоко в небе. И она не летит посреди энергетического потока — она стремительно падает вниз! Если бы у нее были крылья, как у тех тварей!.. А так оставалось только когтями и клыками уцепиться за воздух, если поможет...

Вокруг сверкнуло синим, ярким и столь же ослепительным, будто расплавленным золотом брызнули на синий шелк. Небо?.. Море?.. Кай'я Лэ перекувырнулась в воздухе, наконец-то сумев сориентироваться, где верх, а где низ. Под ней действительно было море, бескрайнее, от горизонта до горизонта, но Занила не успела обрадоваться, что вода смягчит ее падение. Та была рядом, сосем близко, но упадет Занила не на нее. Прямо под ней была плоская крыша какого-то здания, выраставшего из воды. На крыше были люди. Кай'я Лэ видела двигающиеся фигурки, стремительно увеличивающиеся в размерах. Две девушки... И одна, одетая во что-то ярко-рыжее, прямо под ней! Занила закричала, забыв, что в этом облике ее горло способно издавать лишь рык, низкий и пугающий, но не настолько громкий, чтобы человек услышал и успел убраться в сторону. В последнее мгновение девушка все же вскинула голову, инстинктивно попытавшись закрыться руками. Занила сгруппировалась, как это умеют делать лишь кошки, пытаясь уйти от столкновения, но девушка была уже слишком близко.

Удар пришелся ей в плечо и в бедро Кай'я Лэ. Человек и оборотень покатились по крыше. Занила первой вскочила на лапы, встряхнувшись всем телом. Глаза до слез резало от слишком яркого света. Солнце, к которому она привыкла, не было таким. И воздух пах неприятно — горечью и солью. Занила вздыбила шерсть на загривке: куда бы ни забросил ее портал, это явно не был ее родной мир! И что бы здесь ни происходило, Хозяйке оборотней лучше отсюда убраться...

Сила Леса послушно распахнула крылья, создавая в метре от Занилы серебристое зеркало — дверь в пространственный переход. И Кай'я Лэ, на этот раз не сомневаясь, прыгнула в него.

Занила не знала, чего ждала. Может быть того, что ее, как происходило уже дважды, подхватит и понесет течениями энергетических потоков. Но сейчас ничего подобного не происходило. Она была внутри портала, внутри пласта силы, но при этом никакого движения Кай'я Лэ не ощущала, будто время и пространство замерло, ожидая ее решения. Она сама может выбирать... Она сама должна определить свой путь.

Если бы звериная морда это позволяла, Кай'я Лэ бы улыбнулась: она точно знала, куда ей нужно, — туда, где ее ждут! Занила прикрыла глаза, сосредотачиваясь на недавнем воспоминании: приемная зала кариташского дворца, пламя факелов, сияющая медь на стенах... Картинка дрогнула и начала рассыпаться, упрямо не желая выстраиваться. Занила видела копоть на стенах, груду камней на месте разрушенного очага... Нет, она не помнила точно, как выглядела это груда... Кай'я Лэ мотнула головой. Она не позволит упрямой магии победить себя. Не сейчас, когда до цели остался всего один шаг! И вообще, что за глупость несусветная настраивать портал на какое-то конкретное место?! Может быть, тебя ждут уже совсем не там?..

На этот раз образ всплыл перед глазами без малейшего усилия, словно только и ждал, пока Занила разрешит ему это. Ей не нужно место, если она точно знает, рядом с кем она хочет оказаться... Рыжие волосы, ярче, чем пламя, отраженное медью. Серые глаза, такие серые, как бывает только шелк или пепел. Тело, кажущееся тонким и легким, пока не прижмешься к нему вплотную, ощутив под кожей мощь длинных сильных мышц... Границы портала раскрылись, и Занила, в который раз не удержав равновесие, сверху вниз рухнула на Намо.

Оборотень тихо охнул под весом огромной кошки, повалившей его на спину, но вместо того, чтобы пытаться оттолкнуть, крепко сжал широкие лапы, упершиеся ему в грудь. Серые глаза моргнули, безуспешно пытаясь спрятать удивление.

— Занила?.. — произнес он. Кай'я Лэ почувствовала, что по ее морде все же расползается улыбка. Ну и пусть, что никто из людей не отличил бы ее от оскала! Сама она знает, что чувствует... Она вернулась! Оборотень прикрыла глаза, позволяя волне смены облика накрыть свое тело. Она услышала, как вновь охнул Намо, когда магия изменения полилась по его коже. Его тело вздрогнуло под ней, но рук он не опустил, а мгновение спустя его пальцы еще крепче сжались на ее обнаженных предплечьях. Вся одежда Занилы осталась где-то там: в смене облика, в двух порталах, в пространстве между мирами. И только то, что Сила Леса позаботилась для нее сберечь, было при Заниле: меч, с тихим стуком упавший на пол возле ее бедра, и мешочек с землей на длинном кожаном ремешке, болтавшийся у нее на шее. Кай'я Лэ сжала его в кулаке, чувствуя, как радость вновь уступает место совсем другим эмоциям. Она вернулась, а значит, теперь снова можно подумать о том, как уничтожить магов!

— Занила! — Намо слегка встряхнул ее, приподнимаясь с пола, но по-прежнему удерживая ее на коленях. — Что, Темные Боги побери, произошло?! — руки оборотня лежали на ее предплечьях, и пальцы едва заметно скользили по коже, легко поглаживая. Жест был простым и обычным между ними: касайся, когда можешь касаться. Но почему-то сейчас Заниле казалось: Намо держит ее еще и по другой причине — он боится: стоит отпустить, и она вновь исчезнет... Занила тоже предпочла бы не разрывать прикосновений.

Кай'я Лэ слегка сжала пальцы оборотня в ответ, а потом поднялась на ноги, подобрав с пола меч. Намо спросил, что произошло?.. Единственный ответ (кроме нервного смешка, разумеется), который ей приходил в голову, был: ты не поверишь! Но даже он не передавал всего, что сейчас испытывала Хозяйка стаи. А вся суть была в том, что она и сама до конца не могла поверить!

Занила огляделась по сторонам. Они по-прежнему находились в приемной зале кариташского дворца, и она мало изменилась с того мгновения, когда Хозяйка оборотней видела ее в последний раз: место схватки, покрытые копотью барельефы на стенах, через один потухшие факелы, развороченный пол в центре, каменные осколки повсюду... Только людей стало немного больше. У дверей толпились стражники, будто теперь, когда в них уже не было никакой особой нужды, находиться поблизости от императора казалось им особенно важным. Сам Середор по-прежнему сидел на ступенях возле своего трона. Над его ногой, пытаясь устроить ее в деревянных лубках, склонился седоволосый полноватый лекарь. Справа от них, привалившись к спинке трона, стоял Акмаль Гару. Грудь и плечо человека были туго забинтованы, кожа казалась серой от кровопотери, но глаза смотрели внимательно, и стоял он сам. И умирать тоже вроде бы уже не собирался. Либо рана человека в действительности была не так страшна, как показалось вначале, либо местный лекарь все же знал свое дело, либо магия самой Хозяйки оборотней оказала куда более целебное действие, чем даже она сама предполагала.

— Сколько времени прошло? — спросила Кай'я Лэ, не обращаясь ни к кому в особенности.

— Сколько времени с того момента, как вы просто исчезли, госпожа Занила? — переспросил человек, решив, что ее вопрос адресован именно ему. Его взгляд как-то особенно старательно был направлен Заниле в лицо, ну, во всяком случае, не ниже линии плеч. — С полчаса, может быть, три четверти, не больше.

— Занила! — Намо положил руку ей на плечо, решительно вновь разворачивая к себе. — Ты все-таки расскажешь, что случалось?!

— Да, я расскажу... — она кивнула, но не успела продолжить, потому что по их коже вновь дохнула магия. Горячая, сухая, и слегка покалывающая, крошечными иголочками пробегающая по коже — прикосновение, которое невозможно спутать ни с чем. Кай'я Лэ и Намо стремительно развернулись к центру залы, уже забыв, о чем говорили мгновение назад: на месте бывшего очага, посреди каменного крошева серебристым сгустком энергии расцветал новый портал!

Намо вскинул к плечу, одновременно взводя, арбалет. Байд, тут же оказавшийся рядом с ним, тоже целился в сторону открывающегося перехода, и даже Акмаль Гару, подобрав свою перевязь с метательными ножами, шагнул вперед, вставая перед свои императором и рядом с оборотнями. Занила подняла меч, одновременно призывая магию... а мгновение спустя вновь разжала пальцы, позволяя силе безобидными каплями стечь с них. Она уже знала, кого увидит выходящим из портала за миг до того, как магия, расступаясь, серебристыми лентами скользнула в стороны... На развороченный пол кариташского дворца, морщась от висевшего в воздухе густого запаха гари, шагнул Ледь.

Оборотень, приподняв темную бровь, оглянулся по сторонам, будто тоже настраивал пространственный переход не на конкретное место, а на кого-то и не знал, куда тот его в итоге вынесет. Потом встряхнул головой, отбрасывая с глаз вновь отросшую челку, и демонстративно долгим взглядом скользнул по телу Занилы: от пальцев босых ног, до меча в руке и кончиков спутанных волос.

— Голая, перемазанная в крови и в окружении мужчин, — произнес он. — Почему-то я не сомневался, что именно в таком виде тебя и найду.

Глава 4. В путь

— Если что-либо из увиденного тебе не по вкусу, Ледь, то дорога назад всегда открыта! — глухим от с трудом сдерживаемого рыка голосом произнес Намо. Он, в отличие от Кай'я Лэ, и не думал опускать оружие. Может быть, появись из портала кто-нибудь из магов, он бы уже спустил курок, но и сейчас его арбалет смотрел точно в цель!

Ледь не обернулся к нему, будто не слышал вовсе. И будто наконечник укрепленной магией стрелы, нацеленный ему в грудь, его тоже ничуть не волновал. Оборотень продолжал смотреть на Кай'я Лэ. И ничего демонстративного в его взгляде больше не было. Его брови слегка сдвинулись, образовав поперек лба тонкую напряженную морщинку. Он вглядывался в лицо Занилы так, будто не узнавал ее или будто рассчитывал обнаружить в ее чертах что-то новое.

— Я почувствовал, что ты пропала, — наконец произнес он каким-то очень спокойным голосом, будто не знал, какую реакцию вызовут его слова, или не был уверен, как самому стоит реагировать. — Еще мгновение назад я ощущал тебя, — продолжил оборотень, — а секунду спустя ты исчезла. Я опустил щиты, но это не помогло. Попробовал проследить связь, но меня просто отбросила назад — ни обрыва, ни... — Ледь запнулся и на мгновение опустил глаза прежде, чем закончить. — Ничего. Я не чувствовал ничего! Только пустота на том месте, где обычно ощущалась ты.

Занила сглотнула внезапно пересохшим горлом. Ледю не нужно было договаривать — она и так знала, какое именно слово он не произнес вслух. Кому-то другому, возможно, и пришлось бы объяснять, но не Кай'я Лэ — не той, что находилась на другом конце нитей, однажды связавших их. Тщательно поставленные щиты, а еще больше расстояние между ними — фарсахи и фарсахи — превращали притяжение крови в белый шум на краю сознания. Тихий, ровный, привычный настолько, что его перестаешь замечать... Но не чувствовать, не помнить о его существовании получалось лишь ровно до того момента, пока он был. И Занила точно знала: если бы он вдруг прекратился, она не смогла бы не заметить! Это ударило бы по ней. Не физической болью, нет, но, вероятно, чем-то гораздо худшим. И еще она точно знала, что подумала бы в первое мгновение, потянувшись вдоль нитей и не ощутив Ледя на другом их конце. Только смерть могла оборвать притяжение крови... Ее тело Ледь готов был обнаружить, пытаясь проследить связь!

Слева от нее слегка шевельнулся Намо. Кажется, Занила вновь забыла поднять щиты между ними двумя, и оборотень "слышал" каждую из мыслей Кай'я Лэ. Или просто ему тоже не надо было объяснять, что такое притяжение крови и как оно действует.

— Ты решил, что Занила погибла, не так ли, Ледь?.. — произнес он, и голос оборотня вновь был опасно близок к рычанию. — Ты решил, что она погибла и что место Хозяина стаи освободилось! Ты рванулся в портал, не тратя и минуты, чтобы никто не успел занять его до тебя!

Ледь развернулся к Намо с такой скоростью, что движение превратилось в смазанное пятно. Длинные волосы, завязанные в высокий хвост, хлестнули по плечам.

— Если бы и так, неужели ты думаешь, что сумел бы помешать мне, котенок?! Что бы я ни делал, твоего разрешения я спрошу в последнюю очередь. Я займу то место, какое захочу занять!

— Но пока, кажется, именно я занял твое место! — на этот раз голос Намо к концу фразы слегка дрогнул, понижаясь, будто в намеке на вопросительную интонацию или на сомнение. Но в серых, будто неотшлифованный металл, глазах не было и тени неуверенности, как в своих силах, так и в своей победе! Это был вызов... и Ледь, зарычав, бросился на него. Меч, тот самый, который Занила помнила — с кованым цветком вместо навершия, появился в его руке, извлеченный из энергетического кармана. И даже для высших оборотней, которые и сами умели управлять энергетическими пластами и потоками, выглядело это так, будто клинок просто соткался из воздуха. Он сверкнул, взрезая пространство в два шага, отделявшее Ледя от Намо, и бритвенно острый кончик прижался к шее оборотня, впиваясь, едва не прокалывая тонкую кожу под подбородком. Арбалет Намо по-прежнему смотрел Ледю в грудь, но если оборотень собирался выстрелить, делать это нужно было мгновением раньше.

Байд и Ула бросились к двум высшим оборотням, взводя собственные арбалеты, но вряд ли хоть кто-то из них понимал, в кого следует целиться. Занила тоже не знала. Хотя... Нет, она не верила в то, что сказал Намо. (Вряд ли Намо и сам в это верил — разницу между истинной ненавистью и желанием позлить высшие Хозяева Леса чуяли нюхом) Но в одном Кай'я Лэ с рыжеволосым оборотнем была согласна: в последнее время Ледь слишком часто вместо того, чтобы помогать решать проблемы, сам становился новой.

— Я жива, Ледь, — произнесла Занила достаточно громко, чтобы ее услышали. Она тоже подняла меч, но пока ни на кого его не направляла. — И даже почти не ранена. Это кровь большей частью не моя, — она провела пальцами свободной руки по плечу, не надеясь, впрочем, оттереть напрочь засохшие красно-бурые разводы. — Со мной все в порядке — можешь больше не беспокоиться. И вернуться туда, откуда ты пришел, тебе тоже больше ничего не мешает.

Меч Ледя опустился, а секунду спустя и вовсе растворился в энергетическом кармане. Оборотень развернулся, оставляя Намо и его арбалет у себя за спиной так, будто вновь забыл об их существовании. Он шагнул к Кай'я Лэ, и у Занилы была всего доля мгновения, чтобы решить: выставить вперед собственный меч, направляя на Ледя, или опустить оружие, позволяя тому подойти. Выставить или опустить?.. Потому что оборотень все равно бы не остановился!

— Я не уйду, Занила, — произнес он, прижимаясь грудью к лезвию меча, оказавшемуся зажатым между ними. — Я и так уже слишком часто уходил! — клинок промял тонкую ткань рубашки, грозя разрезать ее и прикоснуться к коже, но этого оборотень тоже словно не почувствовал. — Я слишком часто уходил, Занила, — повторил он. — Каждый раз, когда ты делала не то, что я от тебя ожидал, или становилась не тем, кем я хотел тебя видеть, я отворачивался и уходил. Когда ты предпочла свою месть стае, я даже не попытался что-либо изменить. Когда ты отобрала оборотней у меня, я не стал с тобой драться. Когда ты решила выбрать мне замену, я вновь позволил это тебе! — голос оборотня понизился. Казалось, гнев просачивается сквозь слова, как вода просачивается сквозь песок. Это было еще не звериное рычание, но почти оно, что-то на самой грани, так близко, что дрожь колючими иголочками начинала ползти по позвоночнику. — Мне казалось, так будет проще, — произнес Ледь, втянув воздух сквозь зубы, будто с трудом сдерживая себя. — Уйти, поставить щиты, если не обрывая связь, то хотя бы не позволяя себе ощущать твое присутствие, убежать на другой край мира, оставляя фарсахи между нами... Будто если не видеть тебя несколько месяцев, несколько лет или несколько веков, однажды наступит тот день, когда я не вспомню о твоем существовании. Смогу вдохнуть воздух и не вспомнить, как пахли твои волосы. Смогу перестать слышать, как бьется твое сердце, на том конце притяжения крови. Больше не буду чувствовать твою кожу под пальцами... — Ледь вдруг потянул руку и раньше, чем Занила успела отстраниться или хотя бы понять, что он делает, прикоснулся к ее лицу, таким привычным жестом положил ладонь ей на щеку, скользнув подушечкой большого пальца по ее нижней губе. — Это ведь ложь, Занила. А мы, высшие оборотни, чувствуем ложь. Такой день никогда не настанет, — его пальцы дрогнули, чуть сдвинувшись в сторону, коснувшись мочки ее уха. — Я больше не уйду, Занила. А ты можешь попытаться меня прогнать.

Наверное, это действительно нужно было сделать. Или хотя бы попробовать сказать что-либо в ответ, но среди всех слов, которые она помнила, Занила не видела ни одного подходящего. Рука Ледя на ее щеке была такой горячей. Оборотень не держал ее. Достаточно было даже не сделать шаг назад, а всего лишь слегка наклонить голову, чтобы разорвать прикосновение, но Занила не могла этого сделать. Потому что не хотела.

Зрачки Ледя расширились, заливая темнотой радужку, сливаясь с ней. Занила помнила, как просто было падать в эти глаза, позволяя себе поверить, что вот теперь — на этот раз точно! — все будет хорошо. Так не получалось. Никогда. И теперь нужно было отвернуться или хотя бы отвести взгляд, но она не могла. Потому что не хотела.

Ледь стоял так близко, не касаясь, но достаточно, чтобы ощутить клубящуюся вокруг него силу высшего оборотня и собственное тепло его тела. Занила помнила каждое его прикосновение, и это тепло ее кожа также не забудет. Нужно было отстраниться, пока не стало слишком поздно, но она не могла.

Потому что не хотела!

Ледь был прав, но одного он так и не сказал: как он сам слишком часто уходил, так она слишком часто отпускала его, позволяя уйти. Каждый раз, когда она делала что-то не так, срываясь в очередное безумие, заливая свои руки новой кровью, втягивая стаю в войну. Каждый раз, когда она становилась не тем, кем должна была... Этот взгляд... Было так страшно увидеть в нем ненависть, или презрение, или хотя бы разочарование, что казалось: проще будет отпустить Ледя! Отпустить? Проще?.. Это тоже была ложь. И нет, оказывается, оборотни не всегда способны ее чуять. Но сейчас она больше не могла позволить ему уйти. Потому что не хотела.

— Видят Темные Боги и Лес, тебе было бы лучше никогда не встречать меня! — прошептала Занила, в первый раз решаясь произнести вслух то, что уже давно сводило ее с ума вернее жажды крови. Рука Ледя вновь дрогнула на ее щеке, будто оборотень сдерживался, чтобы не обнять ее крепче. Впрочем, сдерживался он лишь одно мгновение — пока Занила не опустила меч.

— Они видят, — шепнул он в ответ. Ледь наклонился к Заниле, почти коснувшись губами губ, но поцеловать ее ему так и не дали. Намо схватил Кай'я Лэ за плечо, отдергивая назад, прижимая к свой груди и одновременно поворачивая арбалет так, чтобы тот оказался между Занилой и Ледем и вновь был направлен на темноволосого оборотня.

— Если ты думаешь, что я так просто откажусь от нее, решив, что теперь моя очередь уходить, — прорычал он, обжигая дыханием кожу Кай'я Лэ, — то ты очень здорово ошибаешься!

Занила сжала запястье Намо, пытаясь если не освободиться, то хотя бы развернуться, чтобы посмотреть в лицо оборотня, но в это мгновение откуда-то снизу из-за стен дворца до них докатился глухой рокот, а еще миг спустя пол, на котором они стояли, задрожал. Факелы затряслись в своих подставках, отбрасывая по стенам рваные тени. Занила вскинула голову, прислушиваясь к собственным ощущениям. Новый толчок она почувствовала, когда тот только начал зарождаться за стенами дворца. Она ощущала, как волна возникает, катится к ним, заставляя сам холм, на котором тот был вытроен, мелко дрожать, разрастается, вздымаясь гребнем... Докатилась! Ударила... Занила пошатнулась, с трудом подавив желание вцепиться во что-нибудь.

Дверь в приемную залу вдруг распахнулась, глухо стукнувшись о стену. Гвардеец, ввалившийся в нее, остановился на пороге, привалившись к косяку и с трудом переводя дыхание после бега.

— Ваше величество... — кое-как выдохнул он, отыскав взглядом Середора. — Там люди... Много... Целая армия! — если вспомнить придворный этикет, то солдат должен был дождаться разрешения своего повелителя говорить, а никак не выпаливать на одном дыхании все, что знал, но никто: ни император, ни сам гвардеец об этом не вспомнили. Человек переглотнул, с трудом проталкивая слова сквозь пересохшее горло. Слова, в которые, судя по взгляду, лихорадочно мечущемуся с одного лица на другое, и сам до конца не мог поверить. — Они атакуют!.. — вновь заговорил человек. — И уже почти в городе! Мы ничего не можем сделать. Не получается остановить... Я никогда не видел такого оружия, как у них! — сбивчивая речь оборвалась вместе с еще одним толчком, встряхнувшим дворец от основания до самых верхних этажей башен. И теперь Заниле не нужно было гадать, что они ощущали. Это были отголоски взрывов, пока еще далеких, но уже приближающихся!

И Хозяйка оборотней, в отличие от солдата, точно знала, кто именно напал на Лукунул, — маги решили вернуться! Талгат решил все же сразиться с ней!

Кажется, все люди заговорили одновременно. Кто-то из стражников поспешил прочь из залы, кто-то, наоборот бросился к императору. Середор, тяжело навалившись на плечо лекаря и стараясь не наступать на вывихнутую ногу, поднялся, повернувшись в сторону оборотней.

— Жаль мешать вам и дальше решать ваши проблемы, — произнес он голосом, хриплым от боли и едва сдерживаемого гнева, — но, может быть, вы все же объясните мне, во что втянули мой город?!

Занила шагнула к старику, высвобождаясь из рук Намо, на этот раз не ставшего ее удерживать. Мысли о Талгате будили ее собственную ярость, а злость человека и вовсе доводила до той грани, за которой Хозяйка оборотней уже не сумеет ее контролировать. И то, что ненавидит она отнюдь не его, Середор может и не успеть узнать.

— В войну, император! — прорычала Кай'я Лэ. — Разве вы еще не поняли? Всего лишь в войну.

Рука человека потянулась к мечу, прислоненному к подлокотнику трона. Пальцы, дрожащие от гнева, нащупали рукоять и сжались на ней, а взгляд впился в лицо женщины-оборотня.

— Ты!.. — выдохнул император. Его голос сорвался, но ничего слабого в этом не было. — Ты чудовище!.. Тебя ничьи жизни вокруг не волнуют!

— О нет!.. — Занила повела головой из стороны в сторону. — И вам повезло, император, что меня волнуют мои враги!

Она и не думала издеваться, но скулы Середора, расценившего ее слова по-своему, побелели от ярости. Мужчина потянул меч из ножен, кажется, вовсе забыв, что без посторонней помощи не сможет даже стоять на ногах, не то, что причинить хоть какой-то вред, той, что даже не была человеком.

— Убирайся! — выкрикнул он. — Вы все, чудовища, убирайтесь, пока я не передумал и не приказал вас схватить!

— Отлично! — выплюнула Занила, не сдержав усмешки больше похожей на звериный оскал. — Маги будут просто счастливы, когда получат этот город даже без сопротивления. Потому что, если мы уйдем, вы им ничего противопоставить не сможете! — ситуация напоминала плохой фарс или же просто бред: сумасшедшая Хозяйка стаи взывает к здравомыслию человека, который вроде бы был вполне нормальным. И пока, очевидно, взывает безуспешно. Занила видела, как дергается темно-синяя вздувшаяся вена на шее старого императора, но она не одна из его подданных, чтобы молча кланяться и исполнять приказы! — Я должна увидеть, что именно делают маги, — вновь попыталась заговорить она. — Тогда я смогу их остановить...

— Убирайтесь! — вновь, не давая ей закончить, закричал Середор. Человек поднял меч, тяжелее приваливаясь на плечо своего лекаря.

— Хватит, отец! — Акмаль Гару вдруг шагнул ему наперерез, останавливаясь перед троном. — Женщина права: если она нас в это втянула, — начальник стражи жестом, бесконечно далеким от дружелюбного, махнул рукой в сторону Занилы, — пусть она и вытаскивает!

В зале повисла тишина, слишком глубокая и слишком долгая после недавних криков, после взрывов, сотрясавших сами стены... Слишком... Просто слишком. Как и скрестившиеся посреди нее взгляды. Минуту, наверное, — не меньше — двое мужчин смотрели друг на друга. Потом император отвернулся. Он, выпустив плечо лекаря, тяжело опустился на свой трон, положив — почти уронив — меч рядом.

И снова была тишина...

— Я отведу их на смотровую площадку. Пусть увидят, что происходит в городе, а потом сделают то, что смогут... — посреди нее не слишком уверенно заговорил Гару, будто сам не ожидал подобной реакции правителя Кариташа на свои слова и теперь пытался хоть как-то все исправить, добиться, чтобы император принял решение, отдал приказ... Но Середор только махнул рукой, не поворачиваясь в его сторону:

— Делай, как знаешь,.. сын.

Наверное, сложно было выбрать более неподходящее место или время, но Занила не могла сдержать кривоватой усмешки: все-таки она угадала и Акмаль Гару — действительно сын императора Кариташа.

Мужчина пару мгновений еще смотрел на своего отца, сидевшего, уронив голову на сцепленные в замок пальцы, будто теперь, когда выбор принадлежал только ему, не отваживался сделать то, что минуту назад сам же и предлагал. Потом решительно тряхнул головой, разворачиваясь в сторону оборотней:

— Идемте.

Проходя мимо Занилы, Гару сдернул с плеча перепачканный в каменной пыли, но каким-то неведомым образом уцелевший плащ и протянул его Хозяйке оборотней:

— Если вас не затруднит...

Занила на мгновение нахмурилась, искренне не понимая, чего человек хочет от нее, потом — когда догадалась — усмехнулась, не сдержавшись, но плащ все же взяла. Накинула его на плечи и даже стянула завязки у горла. Плотная ткань закрыла ее от подбородка до коленей — не слишком удобно, зато Акмаль Гару больше не рисковал заработать себе косоглазие. И, может быть, эти люди уже наконец-то перестанут тратить свое и ее время?!..

— Идемте, — повторила Кай'я Лэ за человеком. Она больше не слышала взрывов, но не значило ли это, что магам уже просто некому сопротивляться?

Они не стали выходить из залы через парадные двери. Вместо этого Акмаль Гару уверенно направился к одной из арок нижней галереи. Там, в полутемной нише, обнаружилась небольшая и совершенно неприметная дверь, а за ней — винтовая лестница, круто уходящая наверх. Ступени были узкими, будто сдавленными с обеих сторон глухими стенами каменного мешка. Идти по лестнице могли не больше двух человек рядом, а вверх и вниз путь просматривался лишь на пару десятков ступеней. Не то, чтобы Хозяйка стаи ждала нового нападения прямо здесь и сейчас, но сегодняшняя ночь, кажется, напрочь отучила ее от неосторожности. Если та вообще когда-либо была свойственна Кай'я Лэ. Пропустив Акмаля Гару вперед и вновь вытащив меч, прислушиваясь к звукам, доносившимся сверху и снизу, Занила начала подниматься.

Узкие ступени круто уходили вверх. Лестница казалась бесконечной. Или ты будто попадал в кошмарный сон, когда уверен, что бежишь вперед, а в действительности не движешься с места. Каменный мешок надежно глушил все звуки. Занила даже представить не могла, где сейчас маги и что они уже успели сделать. Может быть, они уже разрушили город. Может быть, они уже под стенами дворца. Может быть, Талгат передумал и, свернув атаку, ушел назад в Тивириллу. Может быть...

На этот раз это была не ярость. Занила чувствовала, как в ее крови поет нетерпение, и было оно не менее обжигающим и пьянящим на вкус. Если бы она, подражая салевским вельможам, кичащимся древностью своего рода, решила придумать себе девиз, то он бы звучал: "Хочешь ударить — бей!" А сейчас она очень хотела...

Лестница кончилась внезапно. Еще мгновение назад вокруг со всех сторон были глухие каменные стены, а секунду спустя они уже вышли на небольшую площадку, расположенную, очевидно, на самой вершине главной башни дворца. Площадка не была открытой. Скорее она напоминала круглую совершенно пустую комнату с узкими окнами по всему периметру, которые строители не позаботились застеклить или хотя бы закрыть ставнями.

Возле лестницы дежурил гвардеец. Услышав шаги, он вскинул алебарду, направляя ее на вход, но, как только увидел начальника лукунульской стражи, сразу же вновь опустил оружие и вытянулся по стойке "смирно".

— Нападающие движутся от порта... — попытался доложить он, но Гару нетерпеливо дернул непострадавшим в схватке с магами плечом:

— Сам посмотрю! — он кивком указал солдату в сторону лестницы. — Убирайся!

Гвардеец коротко поклонился, даже не попытавшись возражать или задавать вопросы (очевидно вид вражеской армии, уверенно продвигающейся по городу, не располагал к неподчинению приказам) и бегом бросился вниз по лестнице, так старательно прижимая к плечу алебарду, будто той уже пару раз доводилось цепляться длинным древком за стены. А Гару приглашающе махнул рукой, предлагая Заниле подойти к окнам. Впрочем, Хозяйка стаи это и так уже сделала. И в какую сторону смотреть, ей также не пришлось выбирать — Занила видела желтые отсветы пламени, плясавшие на каменной кладке оконных проемов.

Она раскрыла кружево, — слава Богам — уже понемногу начавшее вновь наполняться, и позвала силу, создавая перед собой энергетический щит. Кай'я Лэ не думала, что маги целятся и ждут ее появления, но было бы верхом глупости получить шальную стрелу, всего лишь высунувшись из бойницы. И судя по тому, как Акмаль Гару прижался к каменной кладке возле соседнего окна, стараясь не мелькнуть в нем, подобные мысли посещали не одну Занилу. Оборотни, поднявшиеся на башню вслед за Хозяйкой стаи и человеком, рассыпались по площадке, но Кай'я Лэ не обернулась в их сторону. Она смотрела на город, простиравшийся от дворца вниз по склонам холма. Разве не для этого она требовала отвести ее сюда?.. Разве не это она хотела увидеть?

Мелькнула непрошеная мысль о том, в какой уже раз она наблюдает за штурмом города? В третий? В четвертый?.. Но, кажется, впервые все происходит ночью. Это только плохие менестрели, не видевшие в своей жизни ничего серьезнее трактирной драки, обожают воспевать огненные стрелы, звездным дождем освещающие черные небеса. В действительности генералы не любят начинать атаки раньше рассвета. В темноте, конечно, солдатам противника приходится труднее, но и своим собственным мрак мешает ничуть не меньше. К тому же им точно так же требуется время на отдых и сон... Но Талгат не стал ждать до восхода солнца! То ли ярость победила осмотрительность, то ли маг боялся, что Хозяйка стаи сбежит от сражения. А может быть, каким-то неизвестным Заниле способом он тоже сумел ощутить тот момент, когда она пропала из мира, и поэтому решил напасть, — Кай'я Лэ не знала. Зато ей не требовалось гадать, оттуда именно началась атака. Она помнила о двух тивирильских гвардейцах, оставшихся на корабле дожидаться "посла" Джуда. Может быть, великими магами те и не были, но их силы оказалось достаточно, чтобы сберечь нить портального ключа. Корабль и они сами стали якорем, и Талгату, куда бы он ни ушел после схватки с Хозяйкой оборотней, этого оказалось достаточно, чтобы вернуться в Лукунул. А вместе с собой он привел не меньше пяти сотен солдат — Занила видела магов, живой темной рекой текущих вверх по улицам города!

Кажется, сейчас было самое время пожалеть об отсутствии вокруг столицы крепостных стен — хотя бы на какое-то время, но это магов задержало. Впрочем, нет, разумеется, магией среди солдат Тивириллы обладал далеко не каждый. Если бы было иначе, вряд ли их хоть что-то могло остановить, но и сейчас сквозь город они двигались стремительно и почти не встречая сопротивления. Маги шли от берега озера, поднимаясь вверх по холму — в сторону императорского дворца. Порт, уже оставшийся за их спинами, казался темным и каким-то пустым. Если там четвертью часа ранее и происходило сражение, на таком расстоянии его следов не удалось бы различить даже высшему оборотню. А дальше, на расходившихся от порта улицах, с вершины башни казавшихся переплетением отмеченных факелами лент, уже было заметно оживление. То тут, то там мелькали закованные в стальную броню тивирильские солдаты. Несколько домов за их спинами горело. Пламя рвалось ввысь, отбрасывая оранжево-алые отблески на стены соседних зданий и белые мостовые улиц. Вокруг суетились люди. Кто-то еще пытался вытащить свое имущество, кто-то просто, побросав все, бежал прочь, спасая собственную жизнь. Тивирильцы никого не преследовали. Может быть, позже, когда город целиком окажется в их власти, местные жители, не успевшие вовремя убраться как можно дальше, и пожалеют о своей нерасторопности, но пока у магов была лишь одна цель — императорский дворец — и к ней они двигались!

На нескольких перекрестках река магов натолкнулась на сопротивление городских стражников. Люди дрались отчаянно, но даже с такого расстояния было понятно, что ни о каком, хотя бы самом приблизительном, равенстве сил речь не идет! Может быть, людей было и не меньше магов, но тот гвардеец, прибежавший сообщить новости императору Середору, был прав: такого оружия в Кариташе еще не видели! И против магии, отсветы которой Занила то и дело различала среди сражающихся, лукунульцам просто нечем было защититься!

Расстояние скрадывало, а ветер, дующий с холмов, и вовсе уносил прочь звуки и запахи. Казалось, что схватка на улицах города разворачивается в полной тишине. Темные фигурки лукунульских стражников вскидывали руки, бросались вперед, падали, поднимались и отступали или так и оставались лежать на земле. А маги двигались вверх по холму, и отсюда, откуда не было заметно ни крови, ни грязи, ни царапин на их стальных доспехах, они казались быстрыми, сильными и совершенно неуязвимыми...

— Где ваша собственная армия?! — не выдержала Занила. На лукунульских улицах против магов дралась городская стража, привыкшая разве что ловить воришек, да разнимать трактирные драки — не солдаты! — Вы даже ничего не пытаетесь сделать! — Кай'я Лэ стремительно развернулась к Акмалю Гару, потому что здесь и сейчас ей больше не с кого было требовать ответа. Лицо человека в ночном сумраке и отсветах огня казалось землисто-серым. Или он в действительности был ранен все же сильнее, чем пытался показать?.. На висках выступили бисеринки пота, пальцы человека вцепились в кладку подоконника с такой силой, будто всерьез намеревались раскрошить камень. На мгновение мелькнула мысль, что это его люди гибнут сейчас там, за стенами дворца, но сочувствие, кажется, было последним, что могла бы почувствовать Хозяйка оборотней. Занила несколько месяцев ждала новой схватки с Талгатом. Она планировала, просчитывала, перебирала варианты... И нет, ни разу она не предполагала, что все произойдет именно так — что она окажется лишь с горсткой оборотней в чужом городе, без армии, без заранее выстроенных магических щитов, когда ее собственное энергетическое кружево будет почти пустым... Она хотела не так. Она хотела победить!

— На границе, — произнес вдруг Акмаль Гару, отвечая на вопрос, о котором Хозяйка оборотней, кажется, уже успела забыть. Мужчина тоже повернулся к ней, и теперь его лицо казалось маской — наполовину черной, наполовину в отблесках огненного зарева. Больше не было заметно болезненной бледности, зато голос звенел от с трудом сдерживаемого гнева. — Наша армия на границе, — повторил Гару. — Там, откуда обычно враги и нападают!

— Что ж, значит сегодня граница здесь! — выдохнула Кай'я Лэ. Ночной ветер больше не казался прохладным. Она задыхалась от разлитой в воздухе ярости. Сколько еще она сможет сдерживать ее? Сколько еще сможет просто смотреть, как маги легко и стремительно захватывают город?!.. Граница сегодня здесь... Граница этой войны. Граница между мирами... А значит, и ее собственная граница тоже. Захотелось оглянуться на оборотней, стоящих за спиной, но Занила заставила себя смотреть в лицо человека. — Откройте ворота во дворец! — произнесла она. — Не сопротивляйтесь магам. Позвольте им войти...

— Что?! — воскликнул Акмаль Гару, не давая ей договорить, но Занила, словно не услышав возмущения в голосе человека, уже продолжала:

— Талгат все равно войдет! — она всем корпусом подалась вперед, будто так ее слова могли показаться мужчине убедительнее. — Но ему не нужен ни дворец, ни ваш император, ни весь этот город. Он ищет только меня! И я его здесь встречу.

Глаза Гару расширились. Он пару мгновений смотрел в лицо Кай'я Лэ, потом, будто отчаявшись что-либо прочитать на нем, мотнул головой и перевел полный недоумения взгляд на стоящих за ее спиной оборотней.

— Она сумасшедшая?! — лишь на половину вопросительным тоном произнес он. Намо усмехнулся, скрещивая руки на груди:

— И не сомневайся!

Но Ледь остался совершенно серьезен. Он ответил твердым взглядом на взгляд человека:

— Делайте, как она говорит. Это не ваша война. И уведите императора — я ни за что не поверю, что где-нибудь во дворце не найдется потайного хода за пределы города.

Против последнего Гару, как ни странно, не стал возражать: то ли и сам не знал наверняка, то ли, наоборот, Ледь попал в самую точку. Мужчина еще раз посмотрел на Кай'я Лэ, будто до сих пор не был уверен, что та говорит серьезно.

— И вы действительно останетесь ждать магов?

— Да, — Занила кивнула. — И да, я действительно хочу еще раз встретиться с Талгатом. И да, — она не сдержала усмешки, — я действительно сумасшедшая! — с каждым разом, когда она повторяла это, поверить становилось все легче. И вообще все оказывалось гораздо проще... Хочешь ударить — бей! Куда уж проще... Самое то для сумасшедшей Хозяйки оборотней!

Занила повернула голову, вновь бросив взгляд сквозь окно. Отсветы пожарищ теперь плясали по всему припортовому району, а серебристо-стальные фигурки магов мелькали уже на улицах торгового квартала. Им осталось совсем не много. Не больше часа, и они окажутся под стенами дворца. И где-то среди них Талгат!.. Уголки губ Занилы вновь поползли вверх в оскале-улыбке. Может быть, сегодня все происходит не так, как она планировала, но — видят Темные Боги и Лес — это не повод расстраиваться!

— Оставь хоть что-нибудь от дворца, Занила!

Кай'я Лэ обернулась на голос. Акмаль Гару стоял на ступенях лестницы в пол оборота к ним. Занила не знала, почему человек все же решил поверить ей (или, может быть, Ледю?), но не сомневалась: теперь он сделает именно так, как она сказала. Яростная усмешка на лице Кай'я Лэ на мгновение превратилась в обычную улыбку.

— Возвращайся! — кивнула она человеку. — Я верну тебе твой плащ!

Гару тоже кивнул ей в ответ, скрываясь в полутемном проеме лестницы. А мгновение спустя новая волна глухого грохота ударила по дворцу.

Кажется, они прильнули к окнам все одновременно. В густой ночной темноте видно было плохо, зато пламя пожарищ и всполохи магии отлично указывали, куда именно следует смотреть. На месте высокого дома на перекрестке двух главных улиц торгового квартала теперь были только руины и клубы каменной пыли, поднимавшиеся вверх!

— Перекрывают дорогу, — произнес Байд, озвучивая, наверное, общие для всех мысли. — Не хотят, чтобы кто-нибудь помешал, когда они доберутся до дворца!

— Ты действительно собираешься искать Талгата? — воскликнула вдруг Ула, оборачиваясь к Кай'я Лэ. Занила прикусила губу, чтобы не усмехнуться: она точно знала, что кто-нибудь из оборотней не выдержит и задаст этот вопрос. Она почти ждала этого момента...

Занила запустила руку под полу одолженного человеком плаща и вытянула оттуда кожаный мешочек на простом ремешке, пару мгновений просто смотрела, затем перекинула его через голову, снимая.

— Мне вряд ли придется искать Талгата, — произнесла Занила, подбрасывая мешочек на ладони так, чтобы каждый мог его увидеть. — Полагаю, маг сделает это первым — у меня есть то, что он непременно захочет себе вернуть!

Ледь поймал ее запястье посреди движения, протянул руку, собираясь коснуться мешочка, но тут же отдернулся.

— Что это? — оборотень нахмурился, с неодобрением глядя на то, что лежало на ладони Кай'я Лэ, но дотронуться больше не пытался. — Жжется, будто что-то очень холодное... — Ледь потер пальцы, словно ощущения, о которых он говорил, обожгли его кожу и на физическом уровне реальности, а не принадлежали лишь кружеву оборотня.

— Ключ, — Занила потянула руку назад, высвобождаясь из пальцев Ледя, и сжала кулак. Теперь, когда ее кружево вновь наполнилось энергией, она тоже чувствовала болезненные уколы ледяных иголочек, впивающихся в ладонь, но такая мелочь вряд ли была способна заставить Кай'я Лэ расстаться со своей добычей. — Ключ, открывающий мир!

Вертикальная морщинка между бровей Ледя обозначилась четче. Заниле вновь казалось, что она слышит все невысказанные, но уже повисшие в воздухе вопросы... Сколько еще она будет гоняться за своей целью, не замечая ничего вокруг себя? Почему не может хотя бы однажды смириться с тем, что победа ускользнет из ее рук? Или — что куда разумнее — что именно эта цель вообще не стоит того, чтобы за нее бороться?! Заниле казалось, что она все еще ощущает на языке отравленную вонь воздуха из мира, что когда-то принадлежал оборотням. Она видела небо, затянутое дымными тучами. Она стояла на земле, мертвой, превратившейся в камень и песок... Нужно было всего лишь признаться самой себе, что она проиграла... И разжать пальцы! Эта цель не стоит того, чтобы за нее умирать!..

А что тогда стоит?

Холодные иголочки силы, жаля, впились в ладонь. Ее ключ, ее дорога, ее решение, ее мир!.. Занила вновь стиснула пальцы. Может быть, однажды она и научится сдаваться, но — нет — еще не теперь!

— Неужели тебе этого мира мало?! — не выдержав, все же рыкнул Ледь, перехватывая ее руку, потянувшуюся, чтобы вновь спрятать мешочек-ключ на груди. Кай'я Лэ подняла глаза, посмотрев на оборотня так, будто мгновением раньше уже не помнила о его существовании, словно была уже далеко отсюда — в самом сердце схватки. Уголки ее губ слегка дрогнули, будто пытались усмехнуться, но, почему-то все не могли вспомнить, как это делается.

— Много, Ледь, — Занила отрицательно качнула головой. — Но — тебе ли не знать? — даже много никогда не бывает достаточно!

Короткая вспышка энергии внезапно обожгла ее кожу. Кай'я Лэ обращалась к Ледю, но ответить ей решила Сила Леса. Это было не привычное ощущение раскрывающихся крыльев за спиной и не чужие мысли-образы, возникающие в сознании, скорее просто легкий толчок где-то в районе солнечного сплетения. А миг спустя на вторую ладонь Занилы лег еще один мешочек. Не тонко выделанная кожа — на этот раз обыкновенная ткань — полоса, оторванная от рубашки, завязана не изящной тесьмой, а на обыкновенный узел. И никакой магии — лишь мертвая плоть мертвого мира.

Занила почувствовала, как у нее вновь перехватывает дыхание. И на этот раз не от ярости, не от нестерпимого желания ударить, а от... Она думала, что потеряла эту маленькую частичку того, что хотела взять с собой, где-то между портальными переходами и сменой облика, как потеряла всю свою одежду. Но там, где не смогла удержать она, за нее справилась Сила Леса! И теперь возвращала ей.

Занила сжала руки в кулаки, ощущая такую одинаковую и такую разную плотную тяжесть в своих ладонях, и вновь посмотрела сквозь окно на пылающий город. Кажется, теперь она точно знала, что именно ей следует делать!

* * *

То ли рассвет все же приближался вопреки стойкому ощущению, что эта ночь уже никогда не закончится, то ли отсветы пожарищ освещали город гораздо лучше обыкновенных факелов, но когда Занила вышла во внутренний двор замка, ей показалось, что вокруг стало немного светлее. Кай'я Лэ посмотрела вверх. Небо над головой по-прежнему было темно-синим, почти черным, но на востоке, над раскинувшимся по склонам холма городом и портом, оно становилось уже серо-желтым — высвеченным отраженным пламенем. Звезд не было видно сквозь растянувшуюся от горизонта до горизонта пелену облаков, плотную и словно густую, вряд ли способную разойтись к рассвету. Откуда-то непрошеным гостем всплыло воспоминание об одном старом рабе в годрумском цирке, как-то взявшемся рассказывать о своем детстве, проведенном в глухой рыбацкой деревушке. О том, что именно в такие, туманные и пасмурные утра, если выйти в море еще до рассвета, и бывает самый богатый улов. Будет ли кому этим утром отправляться на рыбалку в Лукунуле, Занила не знала.

Во внутреннем дворе императорского замка она была одна. Там, на улицах и площадях шел бой, но никто из горожан не попытался поднять на вершину холма и укрыться за крепостными стенами. То ли лукунульцы знали, что по первому же сигналу тревоги ворота будут закрыты наглухо, спасая жизнь правителя и его семьи. То ли видели, куда именно так рвутся нападающие, и прекрасно понимали, что этой ночью будет гораздо безопаснее бежать в противоположную от дворца сторону!

Впрочем, сейчас ворота стояли открытыми настежь. Хотя и императора в замке тоже больше не было.

Занила не знала, чего именно стоило Акмалю Гару убедить своего отца оставить замок, но меньше, чем через три четверти часа ни правителя Кариташа, ни его семьи здесь уже не было. Вместе с Середором также ушла и его стража. Если и не вся, то оставшиеся солдаты были сейчас где-то на противоположном конце замка — достаточно далеко, чтобы Хозяйка стаи не ощущала их присутствия. Единственными, кого Занила чувствовала поблизости от себя, были ее собственные оборотни. Они находились совсем рядом, на галерее, опоясывавшей весь первый этаж дворца. Если сосредоточиться, Кай'я Лэ могла бы с точностью до тефаха определить, где именно оборотни стоят, куда нацелены их арбалеты, какое еще оружие они приготовили... Если она проиграет сегодняшнюю схватку, у них будет очень много дел: отомстить за нее, уничтожить магов, спасти стаю, выиграть эту войну.

Занила подавила желание обернуться, отыскивая взглядом в темных провалах арочных окон знакомые силуэты, и заставила себя вновь посмотреть на ворота. С вершины главной башни замка весь город был виден как на ладони и двигающиеся по его улицам в сторону замка маги тоже, сейчас же, стоя посреди двора, Кай'я Лэ оказалась фактически слепа. Крепостная стена в два с лишним десятка аммов высотой полностью закрывала обзор, а сквозь прямоугольник ворот Занила видела лишь кусок дороги до ближайшего поворота. Хозяйка стаи прикрыла глаза, заставляя себя сосредоточиться на других своих чувствах. Говорят, некоторые высшие оборотни во время схватки даже предпочитают закрывать глаза, полагаясь лишь на предельно обостренные обоняние и слух. Ей, рожденной человеком, до таких высот еще далеко, но и сейчас она уже кое на что способна. Особенно если ветер дует в нужную сторону.

А ветер, определенно, сменился. Занила ощутила это мгновенно, лишь втянув носом воздух. Если раньше он пах лишь прохладной свежестью, спускающейся на Лукунул с гор, где еще не растаяли белоснежные шапки снега, то теперь Кай'я Лэ явственно различала тонкий горьковатый запах соли с озера и, гораздо более сильный, забивающий нюх, вызывающий желание потрясти головой, запах дыма! Сколько же маги подожги домов в городе, чтобы этот запах плотной пеленой, привкусом пепла на языке висел в воздухе?!.. А вместе с запахами ветер нес звуки: крики людей, казавшиеся глухими из-за расстояния, звон стали, треск сгорающего в пламени дерева... Снова огонь! И здесь тоже был огонь...

Кай'я Лэ заставила себя опуститься по уровням зрения. Звуки и запахи — это хорошо, но так она сможет еще и видеть! Мир вокруг привычно изменился, распадаясь на полосы энергетических потоков. И теперь ей не нужно было ни вглядываться, ни прислушиваться, по ее кружеву прошлась волна колючего тепла — отзвук двигающейся в ее сторону концентрированной силы! Маги... Они были уже совсем близко от дворца!

Занила раскрыла энергетический карман, выхватывая оттуда свой меч: очень скоро он ей понадобится. Кожу кололо все сильнее, словно магия сгущалась в воздухе. Талгат шел ко дворцу, не скрываясь и не останавливаясь — ему больше никто не пытался сопротивляться. Занила "видела" верховного мага Тивириллы как самую яркую точку на гребне движущейся волны, но... Кай'я Лэ тряхнула головой, проверяя собственные ощущения. Что-то было не так, нечто странное в том, как она чувствовала магов!..

Это первое пришедшее ей в голову сравнение с волной не было случайностью. Она действительно ощущала магов как нечто цельное, движущееся в унисон, единое... Но так не могло быть. Маги находились уже достаточно близко от нее, чтобы Хозяйка стаи была способна различить каждого солдата в их рядах, каждый заряженный силой артефакт, каждое готовое сорваться с пальцев заклинание!..

Волна плеснула через край, и Занила распахнула глаза, вскидывая перед собой меч. Время закончилось... В ворота кариташского замка входил Талгат.

Вслед за магом двор заполнили солдаты. Рассыпались полукругом за его спиной, не опуская заряженных луков, тщательно проверяя каждый эцб свободного пространства. Занила стояла, не двигаясь. Она не боялась, что солдаты заметят оборотней, прячущихся на галерее: еще не родился такой маг, включая и самого Талгата, что был бы способен разрушить защиту Хозяйки стаи, не зная совершенно точно, куда нужно бить. А сама она и не думала скрываться... Несколько луков уже смотрели ей в грудь, но приближаться солдаты не решались, очевидно, слишком хорошо зная, кто именно их встречает во дворе императорского замка.

Талгат тоже остановился примерно в полусотне аммов от нее, будто давая Хозяйке оборотней как следует рассмотреть себя. С каким-то совершенно женским тщеславием Занила отметила, что великолепный сюртук мага порван в нескольких местах и основательно покрыт пылью (не была бы ткань черной — стала бы заметна и копоть), а значит, и для Талгата приближающаяся к своему завершению ночь не была легкой. Впрочем, по сравнению с ней, с трудом раздобывшей штаны и рубаху с чужого плеча, выглядел маг почти безупречно. Взгляд Талгата скользнул по фигуре Хозяйке оборотней, будто с легкостью читая каждую из ее мыслей, и — судя по презрительно усмешке на губах — соглашаясь с ними.

— Не думал, что будет так легко, — вдруг произнес маг. Занила нахмурилась. Если честно, она не предполагала, что, встретившись второй раз за эту ночью, они о чем-то еще станут друг с другом разговаривать. Между ними двоими все давно уже было сказано, и тем более она не понимала, о чем сейчас говорит Талгат.

— Что легко? — спросила она, сама не зная, зачем поддерживает никому не нужный разговор. Маг хмыкнул, но ответил:

— Тебя найти легко, оборотень. Думал, что придется разобрать этот дворец до самого последнего камня, чтобы вытащить тебя из той дыры, в которую ты забьешься! Или снова гоняться за тобой по всему миру...

— По-моему, пока это ты все время от меня убегаешь! — не сдержалась Занила. — И даже периодически теряя кое-что из своих вещей, — добавила она, ставшим уже почти привычным жестом вытягивая из-за развязанного ворота рубахи кожаный мешочек, качнула в пальцах, демонстрируя его магу, и с усмешкой уточнила. — Твое?

Даже в разбавленной факельным светом темноте было видно, как заходили желваки на сведенных судорогой ярости скулах Талгата. Тивирилец впился взглядом в вещь, небрежно болтающуюся в пальцах Кай'я Лэ, и вместо ответа поднял перед собой руку. На его ладони сгустком светло-розового искрящегося тумана стала стремительно собираться сила.

— Ты нашла ключ, — произнес он голосом, в котором не осталось ничего от недавней презрительной и чуть насмешливой самоуверенности — лишь ярость, темная, клокочущая, заставляющая действовать раньше, чем думать... — Он у тебя, но это не значит, что ты выйдешь из мира! Я не позволю!.. — Талгат говорил все громче, и одновременно с этим магическое пламя на его ладони разгоралось ярче. — Хватит одного, пораженного вашей заразой! Видят Древние Боги: я остановлю тебя раньше!..

— Или попытаешься... — одними губами, лишь для самой себя прошептала Кай'я Лэ. Она отпустила тесьму, позволив мешочку вновь упасть на грудь, освобождая вторую руку, и шевельнула пальцами, стремительно стягивая к ним нити силы. Кажется, вот теперь все разговоры действительно окончены!

Талгат напал даже раньше, чем она успела среагировать. Сгусток пламени на его ладони, еще мгновение назад казавшийся бледным и лишь на половину сформированным, вдруг сжался в ярко пылающую, брызжущую искрами силы точку и сорвался с его руки. Кай'я Лэ инстинктивно метнулась в сторону, уворачиваясь, и еще быстрее вскинула над головой левую руку, на энергетический щит, напоминавший загустевший до каменной твердости воздух, ловя огненный шар. Комок магии врезался в выставленную на его пути преграду, брызнул во все стороны протуберанцами силы и ошметками пламени. Энергетические потоки взвыли, сотрясаемые мелкой дрожью. Кай'я Лэ встряхнула рукой, отнявшейся почти до самого плеча, и вновь потянула силу из воздуха. Во что бы ни вылилась сегодняшняя схватка, меньше всего она будет напоминать обыкновенный обмен ударами. И чем бы она ни закончилась, ни один из них двоих уже не отступит!..

Пространство вокруг Талгата замерцало, будто воздух стремительно раскалялся. Занила позволила себе скользнуть взглядом немного вниз по уровням реальности. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как от верховного мага к солдатам, держащим строй позади него, протянулись тонкие нити, запылали ярче, наливаясь магией... Так вот что она видела! Значит, поэтому с энергетического уровня реальности маги казались ей единой движущейся волной!

Талгат... Его очередная задумка... И у Занила есть лишь доля секунды, чтобы разобраться, зачем верховному магу понадобилось связывать нитями силы своих солдат друг с другом, и каждого из них — с собой. Может быть, чтобы провести через портал всю свою армию разом. Может быть, чтобы помогать им силой или, наоборот, подпитываться от них самому. А может быть, просто чтобы без лишних усилий командовать своими отрядами на улицах незнакомого города! А впрочем... Занила куснула губу, пытаясь не рассмеяться в голос. Что бы ни задумывал Талгат, у Хозяйки оборотней для этого заклинания найдет собственное применение!

Магия ударила в нее. На этот раз не огненным сгустком, а целой волной, почти не различимой с физического уровня реальности, но отчетливо пахнущей смертельной опасностью. Магия двигалась — не меньше пяти аммов в ширину и высотой в человеческий рост. Не увернуться... Человеку не увернуться, но Хозяйка оборотней вполне может попробовать! Кай'я Лэ подняла меч над головой, чтобы случайно не напороться на собственный клинок, и длинным прыжком метнулась в сторону, едва ли не под ноги гвардейцам Талгата, туда, где меньше всего ее ждали.

У кого-то не выдержали нервы — несколько стрел с широкими тяжелыми наконечниками, вырывая фонтанчики каменной крошки, вонзились в мостовую совсем близко от ее головы. Занила, не глядя, отмахнулась. Комок силы, уже в воздухе разворачиваясь широким тараном, сорвался с ее руки. Стена затвердевшего воздуха врезалась в солдат, сминая строй. Кого-то швырнуло на землю, кто-то закричал, завыл в голос от боли, кто-то снова начал стрелять... Но Хозяйки оборотней на том месте, куда они целили, уже не было.

Сухо щелкнул арбалет, вплетая новую ноту в мелодию пронзительного свиста луков. Еще один маг вскрикнул, покатившись по земле с пробитым плечом. Это ее оборотни вступили в схватку. Занила не стала оглядываться, как мгновением раньше не стала звать их на помощь. Она знала: ее оборотни справятся и сами. Иначе они бы не были ее оборотнями!

Занила вскочила на ноги, поднимая перед собой меч. Она знала, что Талгат не будет ждать. Руку обожгло болью. Кай'я Лэ обернулась, отыскивая взглядом своего противника. Он был совсем близко, гораздо ближе, чем она предполагала... Когда маг научился двигаться с такой скоростью?.. И вновь не было времени, чтобы пытаться найти ответ, даже если от него сейчас зависела жизнь.

Воздух взвыл, расцветая языками бело-розового пламени, столбом взметнувшегося вверх... Может быть, те трактирные менестрели не были так уж не правы? Паутина огня на фоне черно-синего, глубокого и бархатного неба, определенно, стоила того, чтобы ее увидеть. Даже если единственный раз в жизни!..

Занила не стала уворачиваться. Она вновь вскинула перед собой левую руку, надеясь, что силы созданного щита хватит, чтобы сдержать удар. Но на этот раз она не собиралась только защищаться. Пучок нитей — ее собственное заклинание, не похожее ни что, создаваемое ею раньше — скользнул из-за щита, стремительной гибкой змеей устремляясь к Талгату. Маг вскрикнул, в последнее мгновение почувствовав что-то, но остановить заклинание уже не успел. Нити прорвались за его защиту, жадно впиваясь в кружево, опутывая тело мужчины. Ноги Талгата подкосились, маг рухнул на землю, изо всех сил пытаясь сорвать с себя заклинание. Его собственные, уже почти достигшие Кай'я Лэ чары, тут же вышли из-под контроля и, скользнув по щиту Занилы, безобидно ушло в черно-синее небо.

Хозяйка оборотней не стала терять ни мгновения. Она слишком хорошо знала силу верховного мага Рилла-Дессы и собственные, весьма посредственные познания в теории построения заклинаний, чтобы верить в то, что ее чары сумеют сдержать Талгата надолго. Она рванулась к своему врагу, пытаясь успеть до того, как тот поднимется на ноги... Она не верила в заклинание, но именно поэтому она и не выпускала из рук меч!

Вокруг вновь свистели стрелы. Все-таки тивирильцев было слишком много, чтобы четверо оборотней сумели остановить их всех, но Занила неслась вперед, не обращая внимания на рвущую камень сталь. Всего один шаг... Она вскинула клинок над головой, на этот раз не изобретая никаких хитрых приемов. Все, что ей нужно, — это обрушить меч на голову мага, спеленатого заклинанием, валяющегося на земле. Один шаг... Одно мгновение... Один вздох... Или еще меньше!

Она не ощутила той секунды, когда нити ее заклинания, держащие мага, рассыпались разорванные в клочья. Еще миг назад Талгат не мог даже пошевелиться, а в следующий что-то твердое ударило Кай'я Лэ под колени, не раня — просто сшибая с ног. Но и этого оказалось достаточно. Занила покатилась по земле. Тивирилец оказался над ней. Он больше не пытался бить магией. В его руке тоже оказался короткий широкий меч. Носок его сапога врезался в правое запястье Хозяйки оборотней, выбивая прочь из разжавшихся пальцев ее собственный клинок, а вторая нога уже прижимала ее горло к земле, не давая глотнуть воздуха.

Мир поплыл перед глазами, наливаясь чернотой. Боли Занила не чувствовала — лишь то, что не может вздохнуть. Зато она отчетливо ощутила, как рука мага прошлась по ее груди, отыскивая кожаный мешочек, пальцы сжались, рванув его на себя.

Занила не могла вдохнуть и глотка воздуха почти раздавленным горлом, но улыбнуться сил ей все же хватило.

Как хватило и магии в распахнувшихся над головой крыльях Силы Леса.

Как хватило лишь слабого движения пальцев, чтобы послушная энергия собралась в кулак, а дальше ей не пришлось даже приказывать — она сама нашла то место, которое звало ее — крошечный кожаный мешочек в руке мага.

Кажется, Занила впервые со стороны наблюдала, как открывается межмировой портальный переход. Будто в небе над их головами вдруг вспыхнула светло-голубая сияющая изнутри арка. В ней замерцали звезды, словно облаков не было и в помине. Воздух мгновенно стал невыносимо холодным, будто собирался замерзнуть прямо в их легких. Талгат вздрогнул, но не от холода, а от невероятной концентрации силы, дохнувшей на него извне. Маг вскинул голову, лихорадочно пытаясь сплести вокруг себя и своих солдат щит, но было уже поздно. Он держал в руке ключ, и этот ключ получил достаточно энергии, чтобы проход открылся. Талгат родился в этом мире, он принадлежал этому миру, и, наверное, у него хватило бы силы, чтобы удержаться и не шагнуть в портал, но Кай'я Лэ решила за него...

Горсть безжизненного, больше похожего на пепел, песка, ссыпаемого в оторванную от рубашки полосу...

Невзрачный сверток, который Сила Леса пронесла для нее сквозь два портала и смену облика...

Земля с руин древнего храма и пепел мертвого мира, смешиваемые на каменном подоконнике смотровой башни... Ссыпаемые в один мешочек — в тот, что судорожно сжимал в руке Талгат, уже не в силах разжать пальцы.

Может быть, маг и сумел бы удержаться на границе перехода, но ключ открыл портал не просто за пределы мира — а в другой мир! В тот, чьей частью он являлся, и...

Воздух все-таки брызнул осколками льда, будто само пространство замерзло, покрылось прозрачной коркой, а потом треснуло. По воздуху паутиной побежала сеть ветвящихся светло-синих молний, дробя пространство на отдельные льдинки, и в следующую секунду сила рванулась во все стороны, схлопывая проход, забирая то, что посчитала принадлежащим себе.

Тишина навалилась на уши. Занила судорожно вздохнула, не сразу осознав, что тяжесть, почти уже раздавившая ее горло, внезапно исчезла. Она видела все собственными глазами: раскрывшийся портал; магов, исчезнувших в нем вслед за Талгатом, утянутых нитями-связями; вновь пустой двор кариташского дворца вокруг... Она видела, но ни в то, ни в другое, ни в третье никак не получалось поверить.

Кай'я Лэ закашлялась, пытаясь то ли протолкнуть внутрь воздух, то ли выплюнуть собственные легкие, и кое-как села, не пробуя еще подняться с земли. Она слышала быстрые шаги: оборотни, которым внезапно не в кого стало стрелять, уже бежали к ней. Занила лишила их противников и ничуть об этом не жалела, потому что на этот раз они войну, кажется, все-таки выиграли. Талгат и полтысячи его лучших бойцов сейчас уже где-то там сражаются с тварями, едва не разорвавшими Хозяйку оборотней, и учатся жить без магии. Если им удастся спастись, Занила, пожалуй, начнет их уважать. Если у них получится открыть дорогу назад... Нет — Кай'я Лэ решительно тряхнула головой — в это она уже никак не верила!

Чьи-то сильные руки сжали ее плечи, вздергивая с земли. Занила позволила Намо развернуть себя, прижать к груди, и обняла оборотня в ответ, зарываясь лицом в огненно-рыжие волосы. Чьи-то еще ладони легли ей на спину, вновь заставляя повернуться. Ледь... Занила протянула руку, переплетя его пальцы со своими. Ей нравилось видеть, как тает раздражение в непроглядно-темных глазах оборотня... Ледь тряхнул головой, отворачиваясь, будто взгляд Хозяйки стаи был чарами, из которых, если хочешь остаться свободным, нужно вырываться прямо сейчас, не теряя ни мгновения.

— Теперь, когда никто не пытается убить тебя, разрушить город и подчинить себе мир, ты наконец расскажешь нам, что именно сделала? — тоном, лишь на половину вопросительным и ничуть не насмешливым, произнес он.

— Я вытолкнула Талгата и его магов в другой мир и закрыла за ними портал, — Занила слегка пожала плечами, вновь едва сдерживая улыбку, наблюдая, как сменяется пониманием недоумение на лицах окруживших ее оборотней. Только Ула вдруг нахмурилась:

— То есть ты отдала им тот мир, о котором мечтала сама, Кай'я Лэ?

Хозяйка стаи перевела взгляд на девушку, чувствуя, что улыбаться больше не хочется. Кажется, такого вопроса она не ожидала услышать. Занила точно знала, что именно она сделала, но почему-то совсем не просто было произнести это вслух.

И все же она это сделала...

Она отдала. Разжала пальцы, отпуская. Свою цель. Свой выбор. Свою дорогу. Свою мечту... Обернувшуюся совсем не тем, что видела в своих снах Кай'я Лэ. Легко ли было отпустить ее? Занила провела пальцами по ладони, будто все еще ощущая сухость мертвого песка на коже. Легко ли?.. Сила Леса расправила крылья над головой, подсказывая ответ, но его Занила знала уже и сама.

— Если бы мы ушли, пришлось бы отдать магам этот, — Кай'я Лэ кивком головы указала куда-то вправо и вверх: на теперь уже совершенно точно начинающее светлеть на востоке небо, на лукунульский замок, на город и порт, раскинувшиеся за его стенами; на то, что лежало намного дальше, на целый мир, границы которого лишь только предстояло узнать. — А я никогда, — Кай'я Лэ все же улыбнулась девушке-оборотню, — не отдаю другим то, что принадлежит мне!

Намо понимающе усмехнулся, на мгновение чуть крепче сжав пальцы на ее плечах. Занила обернулась к нему, не выпуская руки Ледя из своей. Может быть, она думала в этот момент уже не о мире.