| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вот наглец! Вот подлиза!— восхитилась я и отправилась свою живность кормить.
Подойдя к плите, положила в мисочки гречневую кашку и поставила их перед владельцами.
— И тебе сейчас наложу,— прошептала задумчиво да отнесла блюдечко за печь.
Лерка скривилась.
— Всё ещё занимаешься этой ерундой?— спросила жалостливо.
Я пожала плечами. Ни от кого понимания не ищу. Хотя, на этой мысли улыбнулась, в ком-то его и нахожу.
— Василёк, ты чего это не ешь? Мне тебе больше дать нечего. Разве что только блинчика. Хочешь блинчика?
— Мяу.
— Без мёда!— предупредила строго.
Пришлось делиться своими запасами. Благо напекла столько, что ещё и тёте Нюре смогу попозже отнести.
— Насть, с тобой всё в порядке?— спросила наблюдающая за мной Лерка — я всё это время ловила на себе её недоумённый взгляд.
— А что не так?
— Ты с котом разговариваешь!
— А что тут такого? Он мой друг.
— Он — кот! Да ещё и ободранный. Кусок меха с костями. Уверена, что этот твой,— она взмахнула рукой, как бы подбирая требуемое слово,— гиднарёк, не принесёт какой заразы?
Василёк словно что-то понял, выгнулся дугой и зашипел, оставив на мгновение недожёванный блин. Наверное, флюиды Валеркиного животноненавистничества дошли до его нежной кошачьей души.
— И чего ты такая злая? Лер, а, Лер?— спросила с грустью, опускаясь на табурет.
Вдруг почувствовала себя такой уставшей. Устала злиться. Устала бояться. Устала думать. Устала принимать гостей. Я хочу просто жить по-человечески. А последнее время чувства во мне сменяются со стремительностью торнадо от любви до ненависти. Я не понимаю, что со мной творится, и не знаю, как это остановить.
Нет. Всё это слишком тяжело. Надо больше отдыхать в свой заслуженный отпуск. Провожу завтра подругу и отправлюсь к Анне Никитичне сдаваться на исправительные работы по улучшению настроения и общего самочувствия. Пусть отсылает меня на огород. Садить, полоть, копать. Или в чём там ей была нужна моя помощь?
— Меня собака в детстве покусала,— между тем проворчала Валерия.
— Помню. Но разве это повод не любить котов? Или кот тебя тоже расцарапал? Лично я что-то не припомню.
Лерка фыркнула.
— Я тоже. И что это меняет? От этого твоя живность не становится менее гадкой. Особенно псина.
— Лучик-то тебе, чем не угодил, кроме своей принадлежности к роду собачьему? Он же совсем безобидный.
— Да он писает прямо на пол!— возмущённо воскликнула Лерка, выпучив глаза.
Попили чайку, ничего не скажешь.
— Ну, бывает. Маленький ещё,— смущенно оправдалась я, хватаясь за половую тряпку, специально выделенную для таких эксцессов.
— Какой ужас!— Лерка картинно закатила глаза, и вдруг её взгляд упал на мою грудь.
Тогда она ткнула в меня пальцем и завизжала что есть мочи.
"Молот ведьм"* — трактат инквизиторов по демонологии и о надлежащих методах преследования ведьм, написанный на латыни в 1486 году Генрихом Крамером (Генрикусом Инститорисом) и Якобом Шпренгером.
Добрынин Николай Николаевич* — актёр театра и кино, сыгравший роль Митяя в сериале "Сваты".
Гиднора африканская* — одно из самых уродливых растений мира. Является насекомоядным цветком и паразитом.
Глава 11. Распятие
— Я тебе говорила не снимать моё распятие?! Говорила?— кричала Лерка, пока я медленно приходила в себя после её первоначального визга.
Такими темпами она меня до инфаркта доведёт.
— Говорила,— согласилась вынуждено.
— И?
— Я его не снимала.
— Тогда где оно?
Я машинально дотронулась до шеи, но цепочки с крестиком на ней не оказалось. Чёрт! А ведь я не чувствую их уже довольно давно, со всеми новыми событиями уже и позабыть про временный Леркин дар успела.
— Ты всё-таки его потеряла?!— обвиняющее выкрикнула подруга, топнув ногой — глаза её стремительно заполнялись слезами.— Знаешь ведь, как он мне дорог!
Я виновато на неё посмотрела.
— Лер, прости, но я его не снимала. Честно. Должно быть, с футболкой стащила. Давай поищем!
Мы облазили весь дом — от крыльца до спальни. Даже Василёк и тот бегал за нами с задранным хвостом, заглядывая в каждый угол, а Лучик, рыча, то и дело кусал за пятки. Я перерыла шкаф, перестелила постель, заглянула под кровать и даже посмотрела в кухонных шкафчиках. Ничего!
— Лер, ну, прости, а?— присела перед опустившейся на табурет гостьей на корточки.
— Да ну тебя!— Валерия отвернулась, размазывая по лицу слёзы.— Я тебе самое дорогое, а ты...— подруга обречённо махнула рукой.
— Я же не со зла! Может, ещё найдётся?
Валерия дёрнула плечом, а я, вздохнув, отправилась прибирать устроенный нами беспорядок. Заодно отложила вторую ночную рубашку и лишний плед. Подготовив всё ко сну, виновато взглянула на всхлипывающую подругу.
— Лер, побудешь одна? Я к тёте Нюре на десять минут сбегаю, блинов отнесу.
Моя однокашница кивнула, не отрывая от кухонной стены взгляда. Да уж, погостила у меня, что называется. Но я ведь серьёзно не со зла. Только кому от этого легче?
Вздохнула горестно. Надо было не брать крестик, зная, как она к нему относится. Это единственная память об умершей от рака матери. А той распятие досталось от её родительницы. Валерия не без гордости любила повторять, что крестик очень старый и давно передаётся в их роду по наследству. Можно сказать семейная реликвия, а я её потеряла.
Снова вздохнула.
— Здравствуйте.
— Привет, деточка,— радостно встретила меня Анна Никитична, пропуская во двор.
Малыш сразу признал во мне недавнюю знакомицу и, приветливо виляя хвостом, добродушно ткнулся лобастой головой в бедро. Я почесала пса за ухом, в благодарность за ласку получив громкий "Гавк" и слюнявый поцелуй в ладонь.
— Привет, теленок,— поприветствовала собаку, обтирая помокревшую руку о джинсы, и только потом повернулась к тёте Нюре, как всегда являющей собой нечто... зеленоватое.
— Эко он тебе радуется,— хмыкнула соседка.— Признал. Животные хороших людей издалека видят, не то что мы, порой и на расстояние вытянутой руки распознать не можем, кто друг, а кто враг.
Похоже, пофилософствовать люблю не одна я.
— Ну, чего стоим? Кого ждём? А ну шагом марш в мою светлицу,— скомандовала женщина мне.— А ты быстро территорию охранять, балбес, — это уже Малышу.
Пёс на прощание мазнул меня по колену хвостом и послушно ускакал в необъятные дали ухоженного двора. Вскоре откуда-то из-за дома донёсся его зычный лай.
Я же, вяло улыбнувшись, проследовала за гостеприимной хозяйкой до крыльца и вошла в дом.
— А я вам блинчиков собственного производства принесла,— запоздало вспомнила о причине своего визита.
— Ой, какая ты умница. Хозяюшка моя. Спасибо!— тётя Нюра приняла укрытую блюдечком тарелку и поставила на стол.— Чего такая грустная?
— А, так,— махнула рукой.
— Женихи одолели?— соседка лукаво мне подмигнула.
— Да какие там женихи?!— отмахнулась, прислонившись плечом к дверной коробке.
— Видные!— не согласилась Анна Никитична.— Один Мишка чего стоит.
— А что Мишка?— я почувствовала, как краснею.
— Что, не люб?
— Тёть Нюр, да я всего-то три раза его видела!— возмутилась я, покрываясь краской по самые уши.
— Да шучу я, шучу,— рассмеялась собеседница, погрозив мне указательным пальцем.— А ты повелась. Нет дыма без огня, деточка.
— Тётя Нюра!
— Да ладно, молчу-молчу. Хотя маршрутчик этот твой тоже весьма неплох собой,— пустилась в пространные рассуждения,— и, чувствую, скоро у Лариски всю клумбу скупит. Но не место ему тут. Не нашенский он.
— А я вашенская?— усмехнувшись, спросила из чувства противоречия — чужой я себя здесь и в самом деле не ощущала.
Соседка присмотрелась внимательнее.
— Да теперь уже вроде как да. Хотя может ещё несколько деньков или даже недель осталось.
— Осталось до чего?
— Потом узнаешь,— улыбнулась тётя Нюра таинственно и в её зелёных глазах мне почудились жёлтые снежинки.
— Вы говорите загадками,— тряхнула головой, приводя в порядок мысли и чувства.
— Жизнь сама по себе загадочна, моя дорогая,— Анна Никитична села за стол и подпёрла щеку ладошкой.— Вокруг столько всего непознанного и не каждому дано изведать хоть какую-нибудь из вселенских тайн. Нельзя объять необъятное, деточка.
Я потёрла виски. Ничего не понимаю. Это она сейчас о чём? Неужели нельзя говорить понятным человеческим языком?
— Ну что же ты стоишь, как неродная?— соседка кивнула на ближайший к ней табурет.— Садись, посиди. Может по чашечке чая?
Покачала головой.
— Я буквально на пять минут заскочила. Там ко мне подруга с ночёвкой приехала, так идти надо. Просто угостить вас решила, вот и забежала.
— С ночёвкой?— женщина, нахмурившись, отняла ладошку от щеки и резко выпрямилась.
— Угу.
— Ты бы не оставляла её надолго одну,— посоветовала мне.
— Я и не собиралась,— сказала, да вдруг заподозрила неладное.— Это ещё почему?
— Просто негоже гостей в одиночестве бросать,— деланно улыбнулась соседка.— Скучно ей там бедненькой, небось.
— А если честно?
— А если честно,— улыбка слетела с её лица,— есть вещи, о которых нужно узнавать из первых... уст.
— Это из чьих?— напряглась я.— Советуете мне задать свои вопросы привидениям?
— Бог с тобой, деточка,— рассмеялась Анна Никитична, на это раз мне показалось, что сделала она это искренне.— Какие привидения?! Ты что до сих пор в них веришь?
Я пожала плечами.
— Вы же сами сказали, что в мире много всего непознанного.
— Ты права. Наверное, призраки тоже имеют право жить,— пробормотала задумчиво.
— Жить? Вы называете это жизнью? Скорее посмертие?
— Ну не смерть же,— женщина поморщилась.— Хотя посмертие, наверное, вернее будет. Но если призраки существуют, значит, они в той или иной степени живут. Тебе не кажется?
— Не знаю,— пожала плечами,— мне с ними встречаться не приходилось. К счастью...
— ... или к сожалению,— подхватила соседка.
Я хмуро взглянула на собеседницу.
— Анна Никитична, я всё понять не могу. Вы надо мной издеваетесь, что ли?
— Почему ты так решила, милая?— искренне удивилась тётя Нюра.
— То вы говорите, что привидений нет, то сожалеете, что мне не пришлось с ними столкнуться. Вы уж определитесь, пожалуйста,— попросила вежливо, но сердито.
— Когда я такое говорила?
— Да буквально пару минут назад.
— Не правда, Настенька. Я всего лишь удивилась, что в них всё ещё кто-то верит в наше-то продвинутое время,— женщина лукаво мне подмигнула.— Ну, а теперь иди домой, а то... мало ли что случиться может, пока ты у меня гостишь.
— За Лучика с Васильком вы так не переживали,— попеняла обиженно, "отклеиваясь" от дверной коробки.
— А чего за них переживать?— женщина, вставая, пожала плечами.— Они сами явились, когда время пришло. Что с ними станется-то?
— В смысле?— опешила я.
— Каждому по рождению даётся своё предназначение,— вздохнув, принялась втолковывать мне тётя Нюра.— Вот мы его и выполняем, как можем.
— Вы в это верите?— хмыкнула скептически.
— Да, конечно. А почему нет? Все мы в этом мире появляемся не зря,— кивнула соседка убеждённо.
— Даже выпивохи и бандиты?— поинтересовалась ехидно.
— Конечно!— воодушевлённо воскликнула тётя Нюра.— Вот только кого-то посылает добро, кого-то зло и предназначение у них соответствующее.
— По-вашему мир чёрно-белый?
— По-моему он цветной,— Анна Никитична вздохнула, словно сожалея о том, что маленький ребёнок в моём лице не может уразуметь очевидные вещи.— Но большая часть людей ещё не определились, к добру или злу им примкнуть.
— Хм. И Митяй?
— А что Митяй? Не будь строга к мальчику. И ему когда-нибудь придётся исполнить свою роль в течение бытия. Я думаю, она будет благая. А теперь иди, тебя ждут!— проговорила женщина настойчиво, недвусмысленно указывая мне на дверь.
Я кивнула и, распрощавшись с соседкой, забрала пустую посуду, да отправилась домой. Выходя за калитку, потрепала рыжую голову выбежавшего меня проводить Малыша.
— Пока, телёнок. Скоро увидимся.
— Гав.
— Угу.
Пройденные до дома шаги размышляла, не переставая.
Странный, однако, у нас вышел с Анной Никитичной разговор. Странные у меня появились новые знакомые. Странные питомцы. Странный дом. И вообще чересчур странная жизнь началась. Одна лишь Лерка родная и привычная.
Лерка...
— Ну, гиднарёк, не хочешь со мной дружить?..— услышала я знакомый голос с порога — настолько тихий, что удивительно, как я вообще смогла расслышать слова подруги.
Может быть потому, что вокруг всё словно замерло? Тишина стояла просто гробовая. Ни шороха, ни шелеста, ни скрипа, только шёпот.
— ...Оно и правильно. Злая я. Себя только люблю. Все так думают. И никто не может понять, что не я такая, а жизнь.
Бесшумно переступая с ноги на ногу, сама не заметила, как преодолела расстояние от крыльца до кухни.
Валерия сидела на корточках боком ко мне. Голубое платьице, и без того чересчур короткое, задралось до невозможного, открывая длинные стройные ноги — мечту любой фотомодели. Белокурые волосы спадали вниз вьющимися локонами, прикрывая симпатичное лицо и придавая облику гостьи загадку.
Я невольно залюбовалась ею.
Подружка неуклюже гладила или скорее пыталась погладить по голове моего кота. Пока выходило плохо. Тонкие музыкальные пальцы с длинными ногтями, покрытыми ярким фиолетовым лаком, едва касались полуголых кошачьих ушей и тут же отдёргивались. Лерка то ли и в самом деле боялась подхватить заразу, то ли не знала, как решиться подарить животному неумелую ласку.
Василёк терпеливо переносил неловкие поглаживания, кося на негаданную добродейку* медовыми глазами.
— Я понимаю!— сказала громко и уверено.
Лерка вздрогнула, подскочила, спрятала руку за спину.
— Ты уже вернулась?!— пробормотала смущённо.
Как это мило, видеть Валерию смутившейся. Даже мне нечасто удаётся лицезреть подобное. А сейчас подружка ведёт себя так, словно я её на месте преступления застукала. Неужели стыдится минутной слабости? Я-то привыкла видеть её холодной и расчётливой — всегда на высоте.
— Я люблю тебя, Лер,— поддавшись порыву, шагнула вперёд и притянула свою распутную блондинку к груди.— Ты мне как сестра. Может быть, даже больше.
— И я тебя люблю,— всхлипнула подруга, вцепляясь в мои плечи мёртвой хваткой.— Прости, что наорала.
— Сама виновата. Не уберегла твоё распятие,— вздохнув, погладила всхлипывающую Валерию по голове.— Так что ты меня прости. Не знаю даже, как так вышло.
— Ничего,— махнула Лерка рукой, отстраняясь и улыбаясь сквозь слёзы.— Новое куплю. Будет повод. Знаешь, иногда приходится менять семейные ценности. Особенно, когда старой семьи уже нет.
— Может, всё же найдём?— предположила я.
— Может, найдём,— вымученно согласилась подруга.
Мы с ней переглянулись да вдруг рассмеялись. А потом...
...Потом с нами внезапно случилась истерика. Валерия сдала первой и заревела в голос. За ней тихо всхлипнула я. К нам присоединился подвывающий Лучик. И даже Василёк решил не выделяться из общей компании, оглашая наше жильё громким мявком.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
