| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
...Расследование убийства отца Себастьена довольно быстро зашло в тупик.
Двое малолетних свидетелей показали, что якобы слышали голос возможного преступника и указали на Макса Линда, но на этом единственная ниточка и оборвалась: нашлось немало очевидцев, под присягой подтвердивших, что журналист в это время был на приеме у мэра в честь президента Корпорации "Каролина".
— У этого ребенка богатая фантазия... — невозмутимо заявил обвиняемый, и хитро прищурившись, добавил: — Не правда ли, Санни?..
— Мы и в самом деле все слышали! — покраснев, заявила Рио. Толстяк, надувшись, молча пыхтел рядом.
Макс Линд, невозмутимый и великолепный, лишь снисходительно улыбался: дети, мол, что с них взять...
Комиссар сердито дымил сигарой.
— Хорошо... — буркнул он, отправляя окурок в пепельницу. — Допустим, вы слышали голос этого человека. Но вы видели его?
— Нет... — честно призналась Мэрион. Толстяк молча замотал головой.
— Видели вы там еще кого-либо?..
— Нет...
Шеридан продолжал задавать вопросы. Промучившись с час и не добившись толку, он устало откинулся на спинку стула.
— Полагаю, я могу идти? — осведомился Бородатый
— Пожалуй... — нехотя согласился комиссар. Он не верил в виновность Линда, но что-то ему в нем не нравилось. -Я вынужден взять с Вас подписку о невыезде. Это формальность, но я обязан, пока идет следствие...
— Да-да, я все прекрасно понимаю, не беспокойтесь! — перебил журналист и вежливо улыбнулся. — Я понимаю. Посему, давайте покончим с этим побыстрее...
Когда Линд скрылся за дверью, Шеридан достал из коробки новую сигару, и, не зажигая, сунул ее в рот. Сцепив руки на животе, он несколько минут молча жевал сигару, внимательно рассматривая сидевших на диване у стены детей.
— Послушай, Мэрион, — спросил он тихо, — а почему все-таки ты так уверена в виновности этого человека? Он тебе просто не нравится? Или на то есть причина?..
Его голос прозвучал так проникновенно, что девочка вдруг увидела перед собой вовсе не простоватого увальня в тесной форме, этакого служаку, каким он всегда представлялся ей, да и многим, а пожилого усталого человека, в умных и проницательных глазах которого светилось нечто большее, чем просто любопытство. И совершенно неожиданно для себя она вдруг выложила ему всю историю своего знакомства с Бородатым — от начала и до конца.
— И вообще! — мстительно добавила Мэрион, чуть помолчав после долгого рассказа. — Даже если он и вправду не убивал священника, — но ведь он там был! Почему же теперь врет, что его там не было, а?..
— Ладно... — тяжело вздохнул комиссар. Пепельница перед ним была полна окурков. — Вам пора по домам.
Проводив детей до выхода, Шеридан медленно вернулся к себе в кабинет. Подойдя к окну, снова закурил, пуская к потолку сизые кольца. За время своей службы в Городе, он многое повидал, только в отличие от девочки ему приходилось помалкивать... Ничего, вот распутает это дело, — и на пенсию! — а там, глядишь, напишет книжку про все, что случилось здесь на его веку.
— Что ж... — сказал он вслух сам себе. — Проверим, что за птица этот Макс Линд...
* * *
* * *
**
...Холодные дожди, пришедшие с севера, превратили дороги Великой Равнины в жидкую слякоть. Они же заставили спуститься на землю крылатых ящеров, — твари отказывались подниматься в небо — и летучим стрелкам Белоглазых пришлось брести пешком по этой непролазной грязи, таща своих животных чуть ли не на себе: слабые ноги крыланов не были предназначены для долгих пеших переходов.
— Ничего-о! — подбадривал своих предводитель отряда. — Доберемся до Акры — там будет все: сухая постель, хорошая жрачка, красивые бабы... А ну-ка, прибавьте ходу! — и его плеть яростно гуляла по спинам отстающих, подкрепляя слова.
— Лучше бы подарил пару "горячих" кому-нибудь из колдунов... — бурчали те, на чьих плечах вспухали багровые полосы. — Глядишь, разогнали бы тучи, а то льет без передыху уж вторую неделю...
— Переждать бы непогоду ... — шептались они во время коротких остановок, наскоро поедая скудный паек, — да нельзя... — и со страхом оглядывались назад, туда, где покачивались в пелене дождя огромные расплывчатые фигуры. — Эх, связались с нечистью: как бы они и нас вместе с людишками не того...
Ползущие в арьергарде отряда хоромоны — выходцы из племени великанов — не особенно церемонились с союзниками. После одного из ночных привалов отряд недосчитался нескольких солдат, и Белоглазые поняли, что их несчастные товарищи пошли на закуску вечно голодным исполинам: у старшего хоромонов торчала из меховой сумки объеденная кисть руки в кожаных латах. Такая же печальная участь постигла и парочку крыланов, совсем ослабевших из-за непогоды: великаны отняли их у погонщиков и устроили тут же кровавое пиршество, ударами кулаков разбив ящерам головы.
Но эйфория быстрых побед над застигнутым врасплох противником была сильнее, чем недовольство, страх и усталость, — и отряд упрямо продвигался вперед: туда, куда неумолимо стягивались все военные силы Белоглазых — к самому горлу Королевства Людей...
Когда до цели оставалось совсем немного, — один-два перехода — рыскавшие по сторонам разведчики привели пленного.
Захваченный был страшно изможден. На грязном, изуродованном свежими шрамами лице горели воспаленные глаза:
— Человек! — вглядевшись в них, определили Белоглазые.
— Челове-е-чек... — принюхавшись, подтвердили хоромоны, радостно облизываясь.
Сильный толчок бросил захваченного в грязь и лиловый язык одного из людоедов нетерпеливо задрожал над самым лицом пленника, роняя на его грудь хлопья слюны. Остальные, сопя и толкаясь, старались отпихнуть товарища от лакомого кусочка. Мгновенно образовалась куча-мала, и пленник оказался бы неминуемо раздавлен под огромными тушами великанов, но каким-то чудом он исхитрился и успел выскользнуть из гибельной свалки. Между хоромонами завязалась драка — не жалея сил, они яростно лупили друг друга, начисто забыв о пленном. В ход пошли огромные камни, коих множество валялось по обочинам дороги.
Яростный рев раненых исполинов в первые минуты вынудил Белоглазых разбежаться подальше. Пользуясь возникшей суматохой, человек отполз к лесу, вплотную примыкающему к тракту. Обернувшись, он увидел, что все увлечены дракой: кровавое зрелище заставило Белоглазых забыть обо всем, — побросав крыланов и повозки, они столпились поодаль, свистом и улюлюканьем подбадривая наиболее свирепых драчунов.
— Давайте-давайте... — прошептал человек, и отдаленное подобие улыбки искривило его лицо жуткий оскалом.
Скользя по грязи, он ужом юркнул в заросли терновника и, раздирая в кровь кожу, ринулся в чащу. Вожделенная свобода, казалось, была уже совсем близко, но тут в воздухе что-то просвистело, и страшной силы удар в спину сбил его с ног. Упав лицом в прелую листву, он ощутил, как сотрясается земля, — его догонял кто-то огромный. Человек зажмурился и мысленно распрощался с жизнью. Громадная когтистая лапа сгребла упавшего и легко оторвала от земли.
— ...мясо!.. — жадно выдохнул преследователь, пряча в меховую сумку пращу. Зловоние, исходившее из пасти преследователя, привело жертву в чувство.
Извиваясь, человек попытался ударить великана ногой, целя ему в глаз. Хоромон ощерился и схватил добычу за шею, собираясь свернуть ей позвонки, но его остановил властный голос:
— Нельзя!.. Брось! Брось, я сказал!
— Мясо!? — обиженно возразил охотник.
— Оставь его! — сурово велел голос.
Хоромон тихо зарычал, как побитая собака, и каким-то детским движением быстро спрятал руку, сжимавшую добычу, за спину:
— Нету!.. — хитро щурясь, объявил он, и для убедительности продемонстрировал стоящей перед ним высокой фигуре в латах другую руку, — пустую.
— Отдай! — строго приказал закованный в железо.
В ответ великан проворно выхватил из-за пояса палицу и с ревом бросился на противника. Воин ловко увернулся и взмахнул рукой: с его ладони слетел маленький темно-голубой шарик — прямо в грудь обидчику. Раздался треск, противно запахло паленой шерстью, и в мгновение ока хоромон превратился в кучку пепла.
Пленник, пошатываясь, поднялся на ноги, не совсем понимая, что произошло. В ту же секунду его туловище опутала клейкая тугая паутина, толщиной с хорошую веревку.
— Вот так... — удовлетворенно произнес уничтоживший великана и щелкнул пальцами. Человек почувствовал, как земля уходит из-под ног: воин в латах молча развернулся и зашагал к дороге, где остановилось воинство Белоглазых, — связанный пленник поплыл за ним по воздуху.
Их появление было встречено дружным ревом и гоготом: потрясая оружием, Белоглазые приветствовали своего могущественного товарища, выкрикивая его имя.
— Оридэм! Оридэм! Великий колдун Оридэм! — кричали они.
Помятые, избитые великаны угрюмо теснились поодаль. От их толпы отделилась огромная фигура и качнулась навстречу триумфатору.
— Где мой лучший воин, Оридэм?
— Я убил его... — кратко отвечал Белоглазый. — Хочешь разделить его участь? — и, подняв забрало, впился взглядом в лицо великана. Несколько долгих мгновений они с ненавистью глядели друг на друга, пока людоед не отвел глаза.
— Не расстраивайся, дружище! — Белоглазый похлопал исполина по волосатому колену. — Этот олух был слишком туп.
— Так-то оно так... — провожая взглядом удаляющегося обидчика, прошептал великан. — Но он был моим братом...
* * *
* * *
**
... огромные, кажущиеся бездонными глаза — белые, блестящие, точно перламутровая раковинка, покрытая сложным узором трещин, — кровавой сеточкой мелких сосудов. В этой сетке пульсирует светло-розовая жемчужина зрачка, — бледная, почти незаметная... Теперь он понял, отчего Люди прозвали своих недругов Белоглазыми.
Эти жуткие глаза долго всматривались в его лицо, потом отдалились и он почувствовал острую боль в висках.
— Ю-юстэс-с фон Гилленхарттт... — врастяжку произнес знакомый голос. — Странное имя... Ничего не означает.
Юстэс приподнял разбитую голову: Белоглазый, что спас его в лесу от великана...
— Но зато оно — настоящее, — раздумчиво продолжал недруг, — а — значит: ты в моей власти. Теперь ты мой раб, человек! — и он хрипло рассмеялся.
Юстэс почувствовал, как к горлу неудержимо подкатывает тошнота: боль в висках стала совсем невыносимой. Липкая паутина по-прежнему сковывала его члены. Попытавшись оглядеться вокруг, насколько это было возможно, Юстэс определил, что они находятся в небольшой пещере. Посредине горел огонь. Снаружи шумел ливень.
Прошло долгое-долгое время. Оридэм, невидимый пленнику, копошился у костра. Юстэс потихоньку начал задремывать.
— Что ты собираешься с ним делать? — спросил вдруг другой голос — женский. Юстэс вздрогнул: ему казалось, что кроме него и колдуна в пещере нет никого.
— Отдам его тебе, о Собирающая души... — отвечал Оридэм.
— И что ты просишь взамен?
— Голову принца Людей.
Как ни старался пленник, ерзая на своем жестком ложе, он не смог увидеть никого из собеседников — только темную, причудливо искаженную прихотью пламени тень колдуна на стене.
— Хорошо... — немного помедлив, отвечала женщина. — Ты получишь ее. Завтра в полночь...
В пещере наступила тишина, нарушаемая лишь шумом дождя. Подождав, Юстэс понял, что беседа Оридэма с незнакомкой окончена. Одинокая тень на стене зашевелилась и по удаляющимся шагам, пленник догадался, что колдун выбрался наружу. Быстро перевернувшись на живот, юноша нечеловеческим усилием встал на колени. Но тут снова послышались шаги и в пещеру вошло несколько Белоглазых. Юстэс не удержался и рухнул навзничь, пребольно ударившись лицом о каменный пол.
-... завтра все будет кончено... — говорил Оридэм, видимо продолжая разговор, начатый ранее. — Вэллария пообещала мне голову принца. Ради своего племянника Королева Чара пойдет на все. Мы заставим ее снять защиту города...
— Я бы не доверился Древним: ведь они ненавидят нас... — угрюмо возразил кто-то.
— Ничего, — уверенно отвечал Оридэм. — Людишек они тоже не жалуют. Покончим с Акрой, доберемся и до Вальгессты... А за душу этого парня Вэллария отдаст что угодно: он ведь Извне...
— А если нет? — вступил в разговор третий.
— Тогда скормим его хоромонам... — жестко отвечал колдун.
При этих словах Юстэс словно наяву увидел оскаленную морду великана и по его спине пробежал холодок.
Пришедшие поговорили между собой еще немного — и улеглись спать, устроившись рядом с костром. Один из них остался караулить у входа.
Пленник закрыл глаза. "Завтра в полночь...Завтра в полночь...". Эти слова вспыхивали у него в мозгу огненными письменами. Неужели конец? Но разум отказывался верить в очевидное: нет, он непременно спасется! Не для того он столько пережил в страшных битвах, и в последующих скитаниях по лесным чащам, где ему довелось защищать свою жизнь, сражаясь с самыми причудливыми порождениями Тьмы, чтобы стать кормом для людоедов. Нет, его ждут верный конь и меч — и он еще покажет!.. Но липкие путы сковывали тело, и напрасно он бился в поисках спасения: все было тщетно...
Выбившись из сил, он на минуту прикрыл глаза. Перед его внутренним взором поплыли видения: отчий дом, отец, Аньес... Вдруг откуда-то из глубин памяти всплыло лицо Старика: "Меня звали Ортил..." Постой, как там говорил Певец? " Он хотел, чтобы ты его позвал..." — и едва шевеля губами, Юстэс неслышно произнес:
— Ортил...— и еще раз: — Ортил...
Тишина да треск сучьев в костре были ему ответом.
Потом он вдруг почувствовал, как что-то побежало по его лицу. Скосив глаза, юноша увидел на щеке крохотного серебристого паучка. И еще одного... И еще... А с потолка пещеры прямо на лежащего пленника спускались сотни крохотных сородичей "первопроходцев"... Выходит, Ортил все-таки явился ему!
Освободившись с помощью пауков из липких пут, Юстэс осторожно пополз к выходу. Навстречу поднялась фигура часового. Черт, он совсем забыл, что Белоглазые выставили охрану!..
Но бедняга не успел даже вскрикнуть: укусы маленьких спасителей человека были смертельны и Белоглазый молча осел на пол.
Не разбирая дороги, Юстэс бросился прочь. Ночь и дождь стали его союзниками...
Когда огни вражеского лагеря растаяли во тьме, беглец нашарил в промокших лохмотьях тугой узелок. Разодрав зубами и ногтями неподатливую ткань, он извлек оттуда заветную конскую бабку, бросил ее наземь, — и тот же миг шум ливня перекрыло конское ржанье.
— Вперед! В Акру!.. — прокричал Гилленхарт, оказавшись на коне.
Беззвучно вспыхнула молния, — в ее неверном свете блеснула рукоять меча, притороченного к седлу. Запрокинув голову, юноша расхохотался прямо в небо и, вторя ему, ночные небеса сотрясло ворчание грома...
* * *
* * *
* * *
* * *
**
Обнаружив исчезновение человека, Оридэм пришел в ярость. Но делать было нечего, и он велел своим воинам скакать в ближайшую деревню.
— ...Схватите первого встречного, — любого, лишь бы на двух ногах, — велел он им, — и тащите сюда... Опоздаете к полуночи, пеняйте на себя!..
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
