Дракон-1. Дракон цвета крови

А еще замах с плеча... эх, раззудись, плечо, размахнись — рука! И да здравствуют физика и инерция!

Сумочка полетела по всем физическим законам, еще и за счет своего веса. Аккурат Матиасу в морду лица.

Кажется, нос я ему сломала, а это больно. И крови сразу много. А ничто не лишает так самообладания, как вид своей собственной кровушки. Из сознания я его не вынесла, а зря.

Двое оставшихся негодяйчиков застыли,, словно я и по ним проехалась.

Один растерялся, второй пока еще не сообразил, что надо делать. Поможем?

Матиас кое-как отнял руки от лица.

— Ты...

Кажется, он мне собирался что-то сказать?

Ждать я не стала. И вместо этого выхватила из кармана свое второе оружие.

Смесь 'ядрен-батон'.

Молотый черный и красный перец, крошеный табак, молотая горчица.

Все это есть на кухне... да-да, даже табак был. Хотя за него и пришлось заплатить. Но это — спасибо спонсору. Вот этому самому, который сейчас воет нечеловеческим голосом от высыпанной ему в морду смеси.

Я бы ее в хлопушки забила, но здесь их нормально не сделаешь!

А ничего, и так сошло!

А как орет, а как скулит... наверное, моим составом на свежие раны — больно!

Соуза и Бареси переглянулись. Я сделала шаг вперед.

Мальчики разумно сделали шаг назад.

Напугать? И пусть бегут?

А кто этих идиотов таскать будет? Я, что ли? Э, нет... пришлось вместо оскала поманить мальчиков пальчиком.

— Берете своих приятелей и тащите в больничку. Я понятно говорю?

Говорю — понятно. Но делать парням этого явно не хотелось. Я ж стою на тропинке, вся такая грозная... ладно! Пусть живут!

Отступила в сторону, подобрала книги — и пошла себе. Налево.

Почему туда?

А больше никуда дороги не было.

За спиной раздавался вой Матиаса и пыхтение его прихлебателей. Хм... а что? Мальчики рассчитывали на вечер, насыщенный впечатлениями? Кто сказал, что я его не обеспечила?

Надолго запомнят, сволочи!

* * *

Вроде бы и шла налево, а куда пришла?

Хм-м.... а я знаю, куда именно. Я выла к парку, который разделяет общежития, учебные корпуса и домики преподавателей. Как — парк?

Шесть деревьев, три дорожки. На одном конце чихнешь, на другом слышно будет.

— Ненавижу!!! Ты мне всю жизнь испортил!!!

Мужской голос ответил что-то неясное, но выразительное.

— Сволочь, скотина! Когда ж ты по бабам перестанешь шляться!? Кобель блудливый!!!

'Кобель' отгавкнулся от возмущенного голоса, да и дверью хлопнул. И пошел четко по закону подлости. В моем направлении.

Прыгать в кусты и изображать скамейку мне не хотелось. А что? Все взрослые...

Не прошло и минуты, как мужчина почти налетел на меня.

— Простите.

Я кивнула, да так и разошлись бы, не приглядись он чуточку внимательнее.

— Эсса?

Мне осталось только вздохнуть.

Ну да. Учусь я тут. И хотя запрета на прогулки в этой местности нет, но и поощрений не бывает.

— Простите... эс?

— Эс Хавьер т-Альего, — представился мужчина.

Я кивнула.

— Эсса Каэтана Кордова. Первый курс. Рада знакомству.

Мужчина посмотрел на меня удивленными глазами. И только потом я сообразила, что приставка 'т-' к фамилии у местных означает бастарда. Или бывшего раэна.

Для местных — моветон. Потому они корчат рожи и стараются со столь низкими людьми не общаться. Разве что по важному делу. А мне как-то и плевать.

Мне, скорее, был интересен сам мужчина. И я бы его 'кобелем' не назвала, представителей этой славной породы я столько за свой век повидала... бродячих собак по городу меньше носится. Честное слово!

Фитнес-тренер, а до того спортсменка... ну почему для некоторых это равноценно проститутке? Тьфу, недоумки! Так что навидалась, напосылалась... этот мужчина был не похож на кобеля. Среднего роста, где-то на голову выше меня — при воробьином телосложении Каэтаны — это именно что средний рост. Ширококостный, мощный такой, сразу чувствуется, что под одеждой мышцы перекатываются, а не творожная масса. Ноги коротковаты, руки длинноваты — точно или раэн, или полукровка. Папаша там с крестьянкой согрешил, или мамаша поддалась на уговоры конюха, кто ж их знает? Но происхождение видно.

И лицо далеко от аристократического овала и бледности. И нос не ястребиный — обычное нормальное лицо. Нос, кстати, сломан, раза два — точно. Губы тонкие, лоб высокий, лицо круглое, темные волосы стянуты сзади в недлинную косу, густо пронизанную седыми прядями.

Но главное — взгляд.

Усталый такой... темно-карие глаза, и в них — тоска. И усталость, в которой мужчина не собирается признаваться. А она рядом, она обнимает за плечи, она шепчет что-то в ухо — и опускаются руки, и подгибаются ноги. Не собирают баб по кустам с таким выражением глаз, вы уж мне поверьте.

— Что вы здесь делаете, эсса Кордова?

Голос был достаточно строгий. Каэтана бы точно описалась со страха. Я пожала плечами.

— Шла из библиотеки. Свернула, наверное, не туда. Я тут не так давно, не успела все дорожки выучить.

— Понятно. Пойдемте, эсса, я вас провожу.

— Благодарю, эс т-Альего.

— Давайте сюда.

Сумка и книжки перекочевали к мужчине. После чего в карих глазах заплескалось удивление.

— Эсса?

Ну да. Спрашивать, не таскаете ли вы с собой гантели — некорректно. Но интересно же!

Вот кстати...

Когда я отдавала сумку, я заметила.... Достала платок и стерла с кожаного бока кровь. Матиас, наверное, обляпал. Вот паршивец.

— Простите, эс. Вы не испачкались?

— Нет, эсса. Это ваша кровь?

— Нет. Это мой однокурсник решил, что продажных девок за стенами Академии ему мало. И... проявил настойчивость. Это его кровь.

— Жив остался? — коротко уточнил мужчина.

— От сломанного носа еще никто не умирал, — пожала я плечами.

— Вам повезло, что у вас в сумке... эсса?

Я достала мешочек с камешками, и продемонстрировала его мужчине.

— Мне — не повезло. Я подготовилась.

Эс Хавьер улыбнулся.

— Вы очень предусмотрительны, эсса. Пойдемте, я вас провожу.

— Благодарю. Эс Хавьер, а вы — один из наших будущих преподавателей?

— Вряд ли, эсса. Я работаю непосредственно с драконами, обучаю эсов полетам, боевым построениям, взаимодействию...

Я задумалась на минуту.

— Тогда понятно, почему я вас не знаю. Вы не будете преподавать у эсс.

— Да, эсса. Вам полеты ни к чему.

Это было обидно, но — факт.

— Понятно. Эс т-Альего, скажите, а я могу как-нибудь прийти, посмотреть на тренировки?

— Боюсь, эсса, это невозможно.

— Невозможно — или не принято?

— И то, и другое. Ректор точно будет против. И репутацию вы себе испортите.

Я задумчиво кивнула.

На принято — не принято мне хвостом махнуть. Нашли кому о приличиях говорить! Я их на шесте вертела! А вот репутация... да плевать мне на нее в том числе! Но папаша!

Пока я полностью завишу от него. Надо бы законы почитать, да и лазейку поискать. Но что-то мне кажется, это будет сложно. Лучше пока не нарываться.

Если бы мне не пытались причинить серьезный вред, я бы так из своей мышиной шкурки и не вылезла. Но ведь не дают сидеть спокойно! Гады!

Эс проводил меня до общежития, на пороге отдал мне сумку и книги, поклонился — и удалился. Я перехватила и то, и другое поудобнее — и поплелась к себе на третий этаж. Чтобы у дверей комнаты наткнуться на Марису.

— Кордова! Ты где ходишь?!

— В библиотеку ходила. А что?

— Ты представляешь! Матиаса только что приволокли в медпункт. У них с Гилом была тренировка, и так они неудачно... ик!

Я как раз открывала комнату. Тоже неудачно. Ну да, сумку-то я на бок повесила к себе, сначала. И рукав кровью измазала. И не подумала об этом.

Мариса захлопала глазами, впихнула меня в комнату — и дверь закрыла. Потом засов задвинула, рысью метнулась к душевой, проверила ее, задвинула засов и там. И пошла на меня, сверкая глазами. Мне аж в окно выпрыгнуть захотелось.

— Рассказывай! Это — ты!?

— Я. Точно. Мы тут вдвоем, больше никого нет.

— Кордова, не ври мне! Пришибу! Это ты их?!

— Ты себе как это представляешь?! Гила?! Этого лося педального... тьфу!

По счастью, на мою оговорку Мариса внимания не обратила.

— Почему у тебя рука в крови?

— Эммм... оцарапалась?

— Неубедительно! Так почему? Кордова, будь человеком!

Я выдохнула.

Ладно это уже не секрет,, можно и показать.

— Смотри сюда, — я сняла с плеча боевую сумку. — На руке взвесь... если таким по лицу — понравится?

Мариса взвесила. Даже зубами скрипнула.

— Ты ее как таскаешь?

— Улитка на себе целый дом носит — не жалуется.

— Ты не улитка.

— Потому и жива до сих пор.

— Это ты Матиаса ей?

— Лиез, если ты кому проговоришься... — зашипела я. Шипение пропало впустую.

— Я поняла. Молчу. А Эстебана? Кордова, я же спать не буду!

— Зато можешь уроки сделать, — огрызнулась я. — Запомни, Лиез, чем больше шкаф, тем громче он падает! Вот и упал несчастный шкаф. А я еще сверху попрыгала.

На шкафу, да! А что? Мебель — не протестовала.

Мариса даже в ладоши захлопала.

— Каэтана, ты... ты чудо! Как меня бесил этот... этот...

— Качок?

— Кто?

— Ну... Гил. Как кабачок, кабан, бочонок — поняла?

— Поняла. Качок... да! Как же я мечтала, чтобы ему кто-то по морде настучал! Но... теперь они тебя точно в покое не оставят!

Я пожала плечами.

— А раньше хотели оставить?

— Нет. Но вдруг?

— Лиез, ты еще не поняла, что беспомощность жертвы провоцирует обидчика? Не маленькая уже...

— Да, не маленькая...

Мариса даже как-то понурилась. Поглядела на меня.

— Кордова... ты не представляешь, как провоцирует. Твоя мать синяки регулярно не замазывает.

— У меня она вообще померла, — буркнула я. — Синяки замазывать не хотела.

Мариса вздохнула.

— Прости.

Я посмотрела на нее пристально. Да и рукой махнула.

Чего уж там, фитнес-тренер, это еще и психолог. Даже если здесь я не на работе... это другие видят королеву курса, гордую и самоуверенную. А я вот сейчас вижу девчонку. Уставшую и измотанную. И понимающую, что ей никто помогать не станет.

А вот что видит девчонка?

И я могу ответить на этот вопрос.

Она видит... бунт? Или выход? Или...

Они привыкли подчиняться. И если бы нечто подобное попытались сделать с Марисой, она бы подчинилась. Она бы упала на колени, она бы сделала все, что от нее потребуют... она бы потом покончила с собой, или родители бы ее убили, чтобы скрыть позор — вариантов много.

Но сопротивляться она не стала бы.

Не смогла.

А я — смогла.

Сейчас она видит не просто Каэтану Кордова, она видит искру свободы. Той самой, которой лишена с рождения. И в мозгу у нее крутится только одно: 'А что, так можно было?'. Можно, Мариса, можно. Только работать нужно.

— Кофе будешь?

— Чего?

— Кофе. Напиток такой.

— Мммм...

— Понятно Я сейчас сварю, а ты попробуй. И залезь на полочку. Там в синей коробке лежат сладости. Будешь?

Могла бы и не спрашивать.

— Буду. Спасибо.

— Устраивайся поудобнее. И возьми шаль, закутайся. Тебя всю трясет.

— Спасибо, Кордова.

— Пока — не за что.

* * *

Кофе получился на славу. В меру крепкий, с корицей и кардамоном. Запах пошел такой, что Мариса чуть не залпом выпила первую чашку и попросила вторую.

Я достала галеты, намазала их клубничным вареньем — и впихнула в бедолагу три штуки.

Потом в дверь душевой заскреблись, и к нам на огонек явилась Олинда. И тоже получила кофе и галету. И Фатима, и Севилла... кажется, со стороны коридора тоже кто-то ходил, но постучаться не решился. И правильно. Я не кофеварка для всех и каждого.

А так... сидели мы на кровати, на подушках, на стуле, пили кофе, жевали галеты с вареньем, и молча друг другу сочувствовали. Просто так.

Потому что жизнь такая... печальная. Музыки откровенно не хватало, но пока и без нее сойдет. Разошлись мы за полчаса до отбоя. Точнее девушки ушли, а Марисе я еще и варенье с собой впихнула. Там меньше половины банки осталось, пусть доедает. Жалко девчонок.

Будешь тут сволочью в такой ситуации...

* * *

За Матиаса мне не нагорело. Последние новости принесла Мариса, которая стала ко мне чуть лучше относиться, что ли? Нет-нет, подругами мы не стали. И на людях она общаться со мной не рвалась, вот еще не хватало. Но вечером она поскреблась в мою дверь. И так поглядела на турку, что я махнула рукой, да и принялась молоть зерна.

— Матиас сказал, что подрался с Гилом. Им выговор сделали.

— А тебе он правду рассказал? — спрашивала я не просто так. Надо же знать, чего от него ждать?

— Рассказал. По секрету.

— Понятно... мстить будет?

Мариса замялась.

— Не знаю. Каэ... он спрашивал, ты помолвлена — или нет?

— ЧТО!? — взревела я, не хуже атакующего носорога.

— Да. Он просил узнать у тебя... как бы мимоходом.

Я выдохнула, вернула турку на огонь, и принялась контролировать процесс. Идиотов много, кофе мало! Упустишь — не поднимешь! И оттирать кому? Мне же и мучиться!

Перебьются!

— Помолвлена. Так и передай.

— А... с кем?

Я скрипнула зубами. Действительно...

— Тогда скажи, что влюблена... только в кого бы?

Мариса задумалась. Побарабанила пальцами по столу и получила чашку кофе, чтобы дятлом тут не работала.

— Эс Эдгардо Молина?

— Это еще кто такой?

— Ты его не знаешь? Кордова, ты на каком свете живешь?

— Будешь задавать глупые вопросы — не получишь варенья, — отругнулась я.

Мариса тут же подняла руки вверх, демонстрируя, что она хорошая и пушистая. Местами. Временами.

— Он такой...

Описание я прослушала не без интереса. И кажется, даже представляла себе этого типа.

Это не тот, который нас с Карсез разнять пытался? Кажется, он. Во всяком случае, похоже. И волосы светлые, и глаза голубые... я что — столько всего заметила? Вот нашла на кого смотреть! Тьфу!

Варенье она получила. Абрикосовое. И полезла в банку ложкой. Я хотела сказать девчонке, чтобы переложила в розетку, а потом... да пусть ее! Небось и так беднягу задрали этикетом! Не чавкает — уже хорошо. Для меня это ерунда, я и рукой залезу. А для нее-то подвиг!

— Допустим, ты скажешь про мою влюбленность. А что потом?

— Потом... — Мариса задумалась. — Каэтана, а чего ты выглядишь, как драконий глист? Я вот смотрю на тебя — у тебя и фигура есть, и личико так себе, ничего, и волосы, когда ты их не стягиваешь. И терпела ты моего братца зачем-то, хотя могла им настучать? Почему?

— Потому что другого люблю, — мрачно озвучила я. — А он обычный раэн, бастард. Если поступит в следующем году в Академию, мы сможем быть вместе.

— Думаешь?

— Лиез, это вы богатые. А у моего отца в кармане — вша на аркане.

Мариса обдумала идею, фыркнула.

— А если не поступит?

— Значит, он меня не любит. И вместе нам не быть, — с приличествующим трагизмом отозвалась я. — а пока я слово дала, сама понимаешь.

Мариса задумалась.