Снежный след

Звонил отец после беседы с бабушкой и рассказал, что в Геше процветает секта, маскирующаяся под религиозную группу. Местных бесполезно обрабатывать, а вот туристы не раз пропадали из-за них — переписывали имущество в качестве пожертвования и оставались жить в общине, которой после подписания бумаг наплевать на собственных послушников. Видимо, они, пронюхали о появлении новенькой в семье Груздевых, решили обработать заблудшую душу, то есть меня. Им не повезло, нарвались на бабушку. Именно свидетелем этой сцены я и стала, уходя из дома. Отец обрушил на меня столько подробностей, что разговор затянулся надолго. Мирослав спокойно сидел рядом и разглядывал искусственный снежный вулкан с таким вниманием, будто смотрел увлекательный фильм. Он выглядел таким умиротворённым.

Я изъерзалась, не зная, как быстрее завершить разговор с отцом. Он в который раз уточнил, не встречала ли я в Геше подозрительных лиц с отрешенным взглядом и странным поведением. Ответила отрицательно, но при этом покосилась на Мирослава. А ведь подходит под папино описание! Как бы глупо не выглядели домыслы, но романтический настрой угас, оставив после себя смятение.

— Все в порядке? — от него не скрылись перемены в моем настроении после телефонного разговора.

— Родные просто беспокоятся.

Мирослав помрачнел.

— Тогда я провожу тебя домой.

Он нажал на столе кнопку вызова официантки. Она нарисовалась туту же, как джин из бутылки. За дверью что ли подслушивала? Мирослав расплатился, судя по сияющей физиономии официантки, чаевые он оставлял немалые.

Мы покинули ресторан. Холод снаружи встретил не так жгуче, как если бы мы ушли разомлевшими из тепла. От угла ресторана за нами двинулась тень. Неужели сектанты устроили за мной слежку или это за Мирославом охотятся ревнивые мужья?

— У нас хвост, — тихо прошептала я.

— Тоже заметила? Молодец, ты очень наблюдательна! — он произнес это с такой беспечностью в голосе, будто у него были глаза на затылке, хотя я была уверена, выйдя из ресторана, он ни разу не посмотрел назад.

— Ты знал?

В ответ он озорно улыбнулся и подмигнул мне.

— Нам ничего не угрожает. Не обращай внимания.

Легко сказать, сделать трудно.

Преследователь заметил мои постоянные оглядывания и стал действовать смелее, шел почти вплотную за нами и буквально наступал на пятки. Не смотря на это, разглядеть его лица не смогла, из под низко опущенного капюшона торчала лишь короткая, но густая борода. В голове у меня крутились догадки относительно личности мужчины одна страшнее другой. А что если Мирослав действительно имеет отношение к секте? Это объяснило бы и наличие денег, странное поведение и интерес ко мне, а преследователь вполне мог оказаться помощником в похищении или родственником жертвы, которая пострадала от действий тайной общины. Чего я только не навыдумывала.

Мы подошли к ближайшему спуску. Вечер был спокойный, почти безветренный. Не падал снег, не завывала метель. Хорошая погода для романтической прогулки, если бы не странные обстоятельства.

Мирослав вел себя абсолютно спокойно. Он помог мне с лыжами. Зафиксировав ботинки, поднялся и протянул руку, ласково коснувшись подбородка. Провел подушечкой большого пальца возле губ и прошептал:

— Езжай первая, я догоню. Главное, не оглядывайся и ничего не бойся.

Я осознала, что просьба была из-за преследователя, который возился с креплениями сноуборда. Что Мирослав собирался делать, я не знала, от этого сильно волновалась. Расспросить ни о чем не успела, спасатель подтолкнул меня к краю, и я заскользила с горы, изъеденной параллельными дорожками от лыж и широкими дугами от досок.

Я ощутила, как за спиной поднялся ветер, зашумел, завихрился снег, загудел воздух. Впереди все по-прежнему оставалось спокойно. Хотелось обернуться и посмотреть, но что-то останавливало меня. Знала, что мне не понравится увиденное, испугает. Я так и скользила вниз, борясь с любопытством и страхом. Вокруг на редкость пустынно, никого.

Я катилась, пока лыжи сами не остановились у подножия горы. Судя по скользящим звукам за спиной, ко мне кто-то приближался.

Шальной день продолжался.

Я крепче вцепилась в лыжные палки, готовая в случае необходимости дать отпор. Затем подняла на лоб очки и медленно повернула голову.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

Мирослав на скорости обогнул меня и остановился рядом, сияя белоснежной улыбкой. Я обрадовалась его появлению, все тревоги тут же рассеялись.

— Еле догнал тебя. Ты молодец! Быстро освоилась на лыжах.

— С таким инструктором невозможно плохо кататься.

Я, наконец, осмелилась оглянуться и недоуменно распахнула глаза.

Вечером склон освещался многочисленными огнями. Спуск ухоженный и укатанный. Деревья усыпаны шапками снега. Ничего даже не намекало на бушевавшую недавно стихию, но я могла поклясться... Неужели померещилось от страха? Я нерешительно взглянула на Мирослава.

— А где тот человек, что преследовал нас? Ты знаешь его?

— Все хорошо. Он перепутал меня с другим человеком. Мы поговорили и сошлись на мнении, что нам не по пути. Идем, уже поздно.

Мирослав взял меня за руку. В который раз за сегодня. Широкая твердая ладонь стиснула мою ладошку в перчатке. И я пошла за ним.

А когда приблизились к моему дому, столкнулись нос к носу с Лизой. От увиденного она окаменела, и нам пришлось обходить ее, как фонарный столб.

Возле калитки Мирослав отдал мне мои лыжи и попросил:

— Я очень прошу тебя, не ходи одна на спуск. Это может быть опасно.

— Но ведь там есть спасатели? — я кокетливо повела бровью. — Или это как-то связано с тем мужчиной?

— Просто сделай, как прошу. Меня ведь может не оказаться рядом, а ты еще не очень хорошо знаешь трассы. — Взгляд Мирослава стал жестким. — Обещай, что не будешь одна подниматься на склон.

Какой же он красивый. Как же мне хотелось броситься к нему на шею, зарыться руками в светлые волосы и сказать: 'Все, что пожелаешь'. Но вместо этого я откашлялась и произнесла:

— Договорились.

А сама гадала, поцелует он меня на прощание или нет? Я смотрела на Мирослава с нежностью, и он это заметил.

— Ты меня поражаешь. Я предупреждаю тебя от опасности, а ты смотришь на меня такими теплым взглядом.

Я зарделась, но глаз не отвела.

Мирослав взял мою руку и поцеловал. Страхи, подозрения испарились в один миг. Внутри все затрепетало. Ах, как же хотелось кричать от счастья и обнимать весь мир! Но я не позволила эмоциям вырваться наружу.

— До встречи, Полина!

— Пока! — и я полетела к дому, словно на крыльях.

Лиза так и стояла, наблюдая за нами с распахнутым ртом. А на следующий день на английском она отыгралась. На том занятии каждый должен был вкратце рассказать про выбранную им профессию, а потом все обсуждали рассказ, разбирали ошибки. Я отвечала довольно уверено, красочно, даже бабушка похвалила, но когда дошло дело до обсуждения ошибок, Лиза растоптала меня придирками...

Английским она владела в совершенстве, да еще и с британским произношением, так что отчихвостила она меня на полную катушку.

— Cool, — Степан поднял большой палец, в знак одобрения моего разгрома.

— Шикарно, — восторженно похвалила Наташа, когда Лиза замолчала.

На разбор моего рассказа, она потратила половину времени, отведенного на занятие. Момент был далеко не из приятных, но я не разозлилась. Все-таки ее разбор только мне на пользу, теперь я с большей уверенностью смогу общаться на собеседовании на тему будущей профессии. Спорю, что даже бабушка не стала бы так изгаляться над моим ответом, таких пыток не устроит не одна приемная комиссия. Так что в конце я искренне поблагодарила Лизу за работу над моими ошибками и даже поаплодировала. После урока еще спросила, зачем она тратит время на занятия языком, который отлично знает? Ведь, могла бы использовать это время с большей пользой для себя, например, подтянуть алгебру, которую за нее всегда решает Степа. За это она меня чуть не испепелила взглядом. И я поняла, что Лиза посещала английский только ради выпендрежа. Мол, завидуйте, вам до меня в английском далеко. Мда, каждый самоутверждается в жизни по своему. Мне этого не понять.

— Что ты ей сделала? — поинтересовалась Вероника после занятия, стреляя глазками в сторону Лизы.

— Прошла мимо нее под руку с Миреком, — похвасталась я.

— Чего? — брови подруги взмыли вверх. — У вас было свидание?

— Не совсем. Не знаю, — я была не уверена, как расценивать наше совместное времяпрепровождение. — Он пригласил меня покататься. Всего один спуск.

— И я узнаю об этом последней? — негодовала Вероника, пришлось шикнуть на нее, чтобы бабушка нас не услышала. — Вы целовались?

— Нет, конечно, — я покраснела.

Подруга огорчилась, получив такой целомудренный ответ, даже посмотрела на меня с легким презрением, мол, она бы не упустила такой возможности, был бы шанс.

— Он просто побыл моим инструктором.

— Все с вами понятно! — отрезала Вероника, закидываю ручку в сумку.

Но этот разговор с подругой я прокручивала в голове весь вечер.

Мирослав ведь никому, кроме своей спутницы не уделял внимания, а мне сказал, что я особенная. Такой, конечно, я себя не чувствовала, но как же было приятно услышать такие слова от красивого мужчины. Идеала. Мечты.

Надо поговорить с ним и разобраться во всем. Я легла в кровать и мечтала, что завтра на вопрос 'какие между нами отношения?' он признается мне в любви. Глупо, но ведь мечтать не вредно.

Весь следующий день я ждала звонка от Мирослава. Надеялась, что он позвонит и пригласит встретиться. Но мой телефон невозможным образом молчал. Я таскала его с собой везде, бесконечно поглядывая на дисплей.

Я не находила себе место.

Постоянно проверяла режим телефона — работает ли звук или вдруг прослушала сигнал эсмески. Выглядывала в окно, надеясь увидеть Мирослава у калитки, но там никого не было. День тянулся бесконечно долго и нудно.

'С чего я решила, что он позвонит?' — с отчаянием подумала я, когда время подошло к вечеру, но от затеи поговорить не отказалась. И решила найти его сама...

Какая разница он меня пригласит или я его. С этими мыслями я влезла в термобелье, запрыгнула в белый горнолыжный костюм. Его материал был тоньше и лучше подчеркивал фигуру.

Внизу встретила бабушку:

— На улицу собралась? — поинтересовалась она, с любопытством оглядывая меня.

— Ага! — промычала я, завязывая ботинки.

— А как же ужин?

— Я пока не голодна.

— Съешь хоть пирожок, — расстроилась бабушка. — С яблоками, как ты любишь.

Я стянула с широкого блюда аппетитную выпечку и набила рот. В холле натянула на голову шапку, схватила лыжи и выскочила из дома.

— Полина, только не надолго! — крикнула вслед бабушка.

Я кивнула в ответ, радуясь, что рот у меня занят, чтобы отвечать. Кто знает, чем закончится наша с Мирославом встреча.

Куда я направлялась? На склон, конечно! Внутренний голос взывал к разуму: 'Полина, зачем ты это делаешь? Не стоит вешаться на парне', но скрип снега под ногами мигом заглушил доводы рассудка.

На спасательной вышке никого не оказалось. Кататься тут же расхотелось. Дул холодный ветер, пришлось накинуть капюшон. Расстроилась от отсутствия Мирослава, но уходить не спешила. Вдруг он наверху? Поднялась на фуникулере на Зеленую гору, но и там спасателя не оказалось. Я стояла почти на верхней площадке, мимо сновали сноубордисты и лыжники. Уже стемнело и пошел снег. Люблю вечерний снегопад, когда темно и зажглись фонари, а ты смотришь на падающие снежинки, которые похожи на падающие звездочки, и чувствуешь — жизнь прекрасна! Мне вспомнилось, как день назад мы с Мирославом были близки во время спуска, какие эмоции я испытала тогда. Захотелось снова ощутить легкость полета, без Мирослава это, казалось, не так восхитительно, но все же спуск манил меня. Подойти к краю и ухнуть вниз с замиранием сердца. Вилять по пухляку, оставляя позади свежий глубокий след. Взрывать бугры снега, беситься и кричать от упоения свободой!

Внезапно меня больно и грубо дернули за руку. Я вскрикнула и обернулась.

Рядом стоял Мирослав. Его глаза были темные, почти черные, от злости. Я не ожидала увидеть его таким. Дернулась, пытаясь высвободиться, но он сильнее сжал мою руку.

— Ты же обещала!

Я растерялась. Мое молчание, казалось, еще больше взбесило его. Он отобрал лыжи и потащил меня к канатной дороге.

— Ты делаешь мне больно, — произнесла я обиженно.

— Извини, — произнес он без капли сожаления и отпустил мою руку, и я отскочила в сторону, потирая предплечье. — Не отставай!

Я шагала за ним на расстоянии.

— Я же просил тебя не кататься одной. Что ты здесь делаешь? — строго проговорил Мирослав, когда мы сели на фуникулер. Он выглядел до сих пор взволнованным. — Неужели ты думаешь, я шутил, говоря, что это опасно для тебя? — в голосе звучал упрек.

— Почему же ты тогда не останавливаешь остальных? Вон сколько людей катается, ты на них не набрасываешься, — пробурчала я.

Он повернул голову ко мне. Мне показалось, что он хочет сказать что-то важное, но не мог.

— Извини, Полина! — искренне произнес он и покачал головой, с его волос слетело несколько снежинок. Я с завистью проследила за их полетом. Да, я завидовала, что снег может дотронуться до него, вот так запросто опуститься на лицо, руки, грудь. — Я не могу сказать больше, чем сказал вчера.

— Я пришла сюда именно потому что хотела продолжить наш недавний разговор! — решительно заявила я, ощущая предательскую дрожь в коленях.

Его взгляд стал ледяным. Взглянул на меня, словно ножом полоснул.

— Ладно. Давай.

— Ты говорил, что я тебя интересую. Вот я и пытаюсь понять: чем же такая девушка, как я, смогла заинтересовать такого парня, как ты.

Мирослав долго молчал. Мы спрыгнули с фуникулера и встали в стороне. Наконец, произнес очень тихо и серьезно:

— Не стоит нам об этом говорить. Забудь об этом, и держись от меня подальше. Без крайней нужды, нам не следует видится. — С этими словами он развернулся и решительно зашагал прочь. Не попрощавшись. Я застыла под фуникулерной дорожкой каменным столбом. Было очень обидно, слезы брызнули, словно съела ложку горчицы. Я даже не смогла притвориться, что все нормально, слезы вовсю катились по лицу. Я спрятала мокрые дорожки под очками. Никогда еще спуск не казался мне таким трудным. Несмотря на морозную свежесть дышать было тяжело, получалось только всхлипывать на каждом вздохе.

На крыльце столкнулась с Вероникой. Она заходила пригласить меня прогуляться, ее Стас отбыл из поселка по делам, и подруга вспомнила обо мне. Я ее ни в чем не винила, сама эти дни жила нелепыми фантазиями. Подруга сразу обратила внимание на дрожащий голос, когда я поздоровалась с ней.

— Кто тебя обидел? — строго спросила она, загородив проход в дом.

— Никто, — отмахнулась я, но Нику не устроил такой ответ, она продолжала буравить меня взглядом.

— Сама...дура, — махнула рукой и попробовала протиснуться в дом.

— Выкладывай! Что произошло? — она скрестила руки на груди, давая понять, что лучше добровольно все рассказать, а не заставлять ее прибегать к пыткам.