| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Стэнка, уходим... Стэнка? — донесся извне голос Солены.
— Ась? — обернулась она к подружке и заметила идущую к их паре бабку Ружану. Важный вид оной и сжатые в нить губы окончательно вернули Стэнку в свой мир. — Служба закончилась?.. Пошли.
— Доброго дня, девоньки, — не успели.
— И вам того же, баба Ружана, — поздоровалась подружка травницы.
— Здравствуйте, — следом произнесла Стэнка.
Бабка явила на лице подобие улыбочки:
— Девонька, нам бы поговорить с тобой.
— Это зачем? — благовидная Солена на удивление Стэнки скривила рот не хуже старческой "гримасы". — Зачем вам с ней "поговорить"? — тихо прошипела она. — О чем вам, баба Ружана, с ней говорить?
— А надо, — опешила от такого обращения бабка. — И... дело не твое.
— Стэнка, нам пора, — вовсе набычилась Солена.
— Девонька, пойдем, — дернула Стэнку за рукав бабка Ружана.
— Стэнка, ты...
— Добро, — выдохнула травница. — Солена, ты меня только... подожди, — и под хмурый подружкин взгляд, пошла за бабкой к боковой двери храма. Вскоре они вышли на заднем церковном дворе. Стэнка с нахлынувшей тоской обвела взглядом весь здешний бело-зеленый простор, задержав его на стене дома настоятеля, недавно беленой, потом, вслед за бабкой покорно села на лавку рядом с ним. — О чем будем говорить? — хотя, спросить бы стоило: "Что я могу еще узнать из того, что не поняла?"
Бабка Ружана поддернула на голове платок:
— Об жизни, девонька. Об жизни.
— А-а, — подняла к небесам глаза Стэнка.
— Ага, — хмыкнула ей бабка. — Ты ведь решилась у нас матушкой стать?
— Кем?
— Супружницей отца Зоила, — сузила она глаза. — Или не так? Или брешет народ, что он у тебя каждый день пропадает? Что вы с ним воркуете, как два голубка? Что ты его потчуешь да привечаешь в своем дому?
— "Потчую да привечаю"? — переспросила Стэнка. — Да. То — правда. Насчет его "пропажи", Святой отец в своем собственном доме живет и у меня — лишь с утра и до обеда. А про "голубков", то нам и человечьим языком прекрасно говорится. Что-то еще интересует про мою жизнь?
Собеседница в ответ и бровью не повела. А с чего, когда для всех в Стожках такая стэнкина манера разговора привычна? Она лишь вздохнула тяжело:
— Твоя жизнь, — и сжала в костлявых пальцах вышитый край фартука. — В том то и беда, девонька, что это — уже не "твоя жизнь".
— А чья же? — открыла Стэнка рот.
— Ты меня послушай, а потом будешь крыситься, — задушевно проговорила старушка. — Я ведь к тебе всегда с добром. Или не так?
— Так. И что с того? — мотнула Стэнка головой.
— А раз так, — подпрыгнула на лавке бабка Ружана, — то лучше от меня, а не от... да хоть от кого у нас.
— Ладно, говорите, — и травница тоже подобралась, приготовилась.
Бабка же интимно сдвинулась к девушке ближе:
— Я ведь знаю, что ты себе лучшей доли ждешь. Все мы, бабы о ней мечтаем, — напевно начала. — Да не всем выпадает эта доля. Лишь тем, кто заслужил. А почему я сказала, что речь не о твоей жизни, так все просто — ты ведь долю свою решила с отцом Зоилом разделить? Во-от. А отец Зоил... — звучно потянула она носом. — Дюже зауважали его у нас. За советом идут, в гости приглашают, рассудить споры просят. И счастье такое Стожкам выпало за столько годин — раз. Чтоб священник был добрый, честный, отзывчивый. А ваши с ним "любованья"... Ты ведь... знахарка. Знающая знахарка, но, по естеству своему от Бога далекая.
— Я, вообще то, крещеная, баба Ружана, — хмуро уточнила Стэнка.
Та кивнула:
— Крещеная. То — правда. А когда ты в последний раз в храме была по доброй воле? Когда пост соблюдала? Исповедовалась? К иконам свечки ставила? Молилась перед ними? Когда?.. Во-от. А матушка для Святого отца, его сподвижница и направительница. Ведь сказал Бог: "Если двое молятся за меня — я уже меж вами". Матушка живет чаяниями паствы не меньше своего супружника. Да еще порядок в храме наводит, ведет себя тихо и скромно, ходит, опустив очи долу. Потому как по ней судят и о Святом отце и уважать ее, значит, должны не меньше его. Ты готова так свою жизнь развернуть? Изменить ее совсем в другую сторону?.. Чего молчишь, девонька?..
Ох, она могла бы, конечно, сказать. О том, например, что ни одна из невест местных на эту роль не подходит, хоть и не "знахарки". И куда денется эта же бабка Ружана без стэнкиного настоя от ломоты в костях. Что, народ в Стожках, по мнению Стэнки, имеет понятие о "праведной жизни" как ее Стрекоза о написании букв. Но, в одном бабка Ружана права: это уже не ее жизнь. Это — жизнь ее суженого, за которую он давал клятву и теперь никогда не отступится. Поэтому Стэнка просто встала с лавки:
— Я не в силах изменить то, над чем власти не имею. Прощайте, — и пошла в обход дома прочь...
Следующие три дня прошли для Стэнки, как во мраке ночи. Нет, она жила, существовала, с рассвета убегая в лес за травами, и появляясь дома лишь с закатом. Не помогали уговоры Солены и стук в закрытые ворота ее любимого. Он приходил лишь раз... при ней. А без нее... Она не знала, не хотела знать. Все для себя решила, значит, за двоих. "...ты ведь долю свою решила с отцом Зоилом разделить?". Их разделил Бог своим сиянием. А с Богом справиться ей не по силам. Сама же сейчас лишь с призраком равнялась: круги под темными глазами и вздрагивание от дуновенья ветра. А на четвертый день решилась выбраться до деревенской лавки.
Специально время угадала, чтобы на улицах покой и пустота. И в правду, не встретилась ни с кем. Лишь на обратном пути...
— День добрый, Стэнка!
Коляска остановилась в аккурат напротив. Мужчина на ее скамье застыл.
— И вам того же, господин Новик, — произнесла сквозь зубы.
Тот нисколько не смутился. Напротив — оскалил в улыбке свои:
— Давно мы не видались. Где пропадала? С кем?
— Не ваше дело, — Стэнка, перехватив в руках набитую корзину, двинула дальше.
Мужчина вскинул вожжи — видно, настроен он всерьез. Да ей какое дело? И девушка уже открыла рот, чтоб то сказать, но... матушка моя, увидела идущего навстречу Святого отца.
— Стэнка, я просто поговорить хочу.
— Да-а? — протянула она, не отрываясь от фигуры в черной рясе:
Господин Новик метнул туда же взгляд. И вмиг нахмурился:
— Да. И хватит бегать от меня. Я урок прежний усвоил, а ты вот — нет. Так что...
— Подвезите меня.
— Что?!
— Да чтоб, — закусила Стэнка губу. — Подвезите меня до дома. Или...
— Добро! — сдвинулся он на другой край скамьи. — Руку...
— Я сама, — и запихнув сначала свою корзину, быстро вскочила наверх.
Господин Новик стеганул вожжами лошадь, разворачивая ее в ближайший переулок:
— Н-но! — Стэнка едва успела ухватиться за боковину, чтоб не слететь — Так говорить теперь со мною будешь?
— О чем?
— О нас с тобой.
— Вот это — новость! Вам ветром голову надуло?
Мужчина даже головы "надутой" не повернул:
— Я предлагаю тебе работать на меня.
— Работать?.. Ой, погодите, я второй рукой схвачусь, чтоб не упасть.
— Стэнка, я серьезно!
— Я тоже шутить не настроена. Что за "работа"? Мне и самой справно работается на себя. Или вы решили знахарем стать?
— Нет. Ты будешь ездить со мной на сделки с компаньонами и примечать: кто из них врет, кто говорит правду. Это как раз тебе по силам. Или я не прав? — и с вызовом взглянул на Стэнку.
Та открыла рот:
— Вы это...
— Серьезно, — кивнул он. — Вполне серьезно. Я раньше думал: люди брешут про тебя. Что ты, ну, ведьма, уж прости. А вот когда сам на своей шкуре испытал, то понял: нет, не брешут. И я помочь хочу.
— Кому? — сузила травница глаза.
Мужчина недоуменно хмыкнул:
— Как "кому"? Тебе. Ведь ни от кого вокруг ты помощи тут не дождешься. Или не так? А, душа моя? Если нет, чего тогда ты бегаешь от нашего священника? Уж точно, помощь Бога не нужна. И правильно: против природы не попрешь. Зачем же гробить ее ценный дар? А я ведь тебе деньги предлагаю. И не малые. Сама подумай, ты...
— Заткнитесь.
— Что? — опешил господин Новик. — Что ты сказа...
— Заткнитесь, — забилась в висках у Стэнки кровь. — Заткнитесь навсегда на эту тему. Вам понятно?
— П-пр-ру!.. Еще раз... повтори, — играя желваками, проговорил господин Новик.
Стэнка развернулась на скамье и вздернула вверх бровь:
— Добро... Вы помощь предлагаете? А где она была, когда я бревна старого дома разбирала? Сама? Когда хоронила своих родных? А помогли вы матушке моей, когда она просила вас достать лечебного уксуса хотя бы для детей? Нет, вы с нашим старостой, закрылись за воротами, обдымокурились, пока не вымерла четверть Стожков. Вы думаете мне те же "люди" не рассказали потом? Ну а теперь, мне помощь. Да с чего? Вы думаете, я не знаю, какие дела вы вертите? Каким богам втихушку молитесь? Чьи обереги носите рядом с крестом? Да я и имена ваших "богов" произносить стыжусь. Мне помощь! Ха! Да пусть они и помогают! Только учтите: цена той помощи будет большой. Да и не леями.
— Да ты... — пошел мужчина пятнами. — Да ты... как смеешь вякать на меня?
— Вот только троньте, — прошипела Стэнка, вся подобравшись.
Мужчина шумно задышал, сузив глаза, и, вдруг, усмехнулся:
— Не бойся, — произнес он тихо, но по спине у Стэнки побежал недобрый холодок. — Не бойся, — вновь повторил. — Тебя не трону. Урок я выучил. Но, знай, душа моя, ты очень сильно пожалеешь о своих словах.
— Я пожалею? — уточнила Стэнка.
Ей в ответ кивнули:
— О-очень сильно... Слазь. Мы приехали.
Стэнка обернулась, в тумане гнева не признав свой дом. И спрыгнула с коляски, чуть успев схватить корзину. А господин Новик, понукая лошадь, умчался прочь...
Ох, что ж она наделала? Ведь зарекалась держать себя в руках с такими вот людьми. Недоброе предчувствие змеей закралось в грудь, обвило и больно сжало сердце. Что ж она наделала? И стало, вдруг, тоскливо безнадежно, как в тот день, когда вернулась из лесу к родному пепелищу. Стэнка вновь обвела глазами дом: стоит. Молчит. Лишь окнами глядит, как будто бы с укором.
— За что? За что мне это? Разве я виновата, что родилась такой? — спросила Стэнка свои окна... "Виновата", — ответили они: "Но не за дар, за выбор. Он — тебе по силам". И девушка, взвыв в голос, побежала в свой дом, но, бросив корзину у крыльца, вдруг, оказалась в сарае с сеном. Упала в него и заревела. Громко, с душой. — Мама, матушка моя! Прости! Прости, отец! Макарка, и ты тоже!.. И ты, мой суженый! О-о-о!..
— Стэнка?!.. Стэнка, ты где?! — услышав этот голос, Стэнка замерла и села, подскочив. Прихлопнула ко рту ладонь. Зов повторился уже ближе, дверь с шумом распахнулась, ослепив ее лучом. Мужчина в дверном проеме охнул, в два шага оказавшись перед ней. — Что произошло? Он тебя...
— Не-ет, — мотая головой, в ладошку промычала та. — Нет.
Святой отец вмиг рухнул на колени и, подхватив, прижал Стэнку к себе.
Она в его объятьях стихла, лишь всхлипывать решаясь.
— Ты глупая, — баюкал он ее. — Какая же ты глупая. И почему не рассказала мне про тот ваш разговор с сестрой Ружаной?.. Почему? И пряталась? В лес убегала? Девочка моя... Ведь расскажи ты раньше...
— И что? — выдохнула Стэнка в мужскую грудь.
— Я б рассказал тебе о травнице, что выходила меня в монастыре. Она всю жизнь там прожила и говорила: "Каждую травку благословил Господь: "Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя. Вам сие будет в пищу". В пищу, значит, в пользу, на здоровье". Так она говорила. А ты...
— А я...
— Девочка моя, решила за двоих. Кого пыталась обмануть? Себя? Меня иль Бога?
— Я испугалась, — прошептала Стэнка.
— Чего? — сжал он руками девичье лицо. — Чего ты испугалась?
— Не тогда, сейчас. Я испугалась, какой бы стала, если бы не ты. Могла бы стать.
— Дар, он как нож. И только нам решать: резать им хлеб иль убивать.
— И это тебе травница сказала?
— Нет, — засмеялся Святой отец. — Сам своим умом дошел. И я еще тебе сказать хочу.
— Так говори.
Мужчина пальцами мазнул по мокрым стэнкиным щекам:
— Когда на празднике тебя пихнули в круг, я растерялся, хоть и молился увидеть вновь. А потом решил: "Поймаю — будет моей".
— Я то видала, знаю, — улыбнулась Стэнка. — Мне было видение, но позже, когда стояла на камне, где мы с тобой и познакомились. Но, я не поверила. А ты...
— А я... — подул он ей в глаза. Стэнка зажмурилась, почувствовав на веках поцелуи. Они покрыли все ее лицо, обдав дыханьем губы. Лишь на миг. Последний миг перед паденьем или взлетом. И... утонула, не дыша. Вся растворилась в суженом.
Он же отпрянул, заглядывая ей в глаза, будто ища ответа. А что она могла?
— Я буду лучшей матушкой на свете. Клянусь.
Мужчина засмеялся:
— Девочка моя, я так люблю тебя, — и вновь припал к ее губам...
Дома, на закате, они при свете лампы отчищали рясу. И смеялись. Потом Стэнка расчесывала золотые мужские пряди, вынимая сено и оттуда. И каждую травинку сдувала со своей ладони, будто колдовала.
— Что ты там делаешь? — застыл Святой отец на табурете.
— Молчи, — поцеловала Стэнка его макушку. — Ты просто не представляешь, какое это счастье.
— Угу, — дернул плечами он. — "Какое счастье"... Я завтра уезжаю.
— Куда? — метнулась Стэнка к его лицу.
— Те проверяющие из епархии мне обещали дать иконы в наш храм. Еду за ними в столицу.
— И надолго?
Святой отец словил рукою стэнкину косу, провел ее хвостом себе по лбу:
— Седмица точно уйдет. А потом...
— Что?
— Будем учиться на "курсах матушек", — сказал вполне серьезно.
— А что, такие курсы есть? — изумилась Стэнка.
— Угу. Я буду лично проводить. Начнем с уроков воздержания от... скоромной пищи. Я много рецептов знаю на дни поста. Мы ж в семинарии сами себе готовили.
— Ага, — расплылась в улыбке Стэнка. — Это я могу.
— Вот и добро. Ты колдовать закончила? И... мне пора.
— Пора.
— Угу. Давай прощаться на седмицу?
— Давай, — заныло сердце девичье.
Святой отец, поднявшись, обхватил руками Стэнку:
— Все будет хорошо. Нас Бог ведет с тобой. Пропасть не даст...
Вот Стэнка так себе и повторяла: "Нас Бог ведет с тобой. Пропасть не даст". Все следующие семь дней к ряду... Потом еще семь... Два. И с каждым днем неотвратимей впадая в панику, бродя ночами вдоль темных окон храма... "Нас Бог ведет". На день семнадцатый, увидев свет в его окне, примчалась. Долго стучала в дверь. И, наконец, ее открыли.
— Вы кто? — седой мужчина запахнул халат и отступил под взглядом Стэнки. — Вы...
— Где он?
— Вы про... отца Зоила? — скривился тот.
Стэнка мотнула головой, схватившись за косяк:
— Да, — и по лицу мужчины поняла, прочла по выраженью. — Что... с ним?
Тот охнул и перекрестился:
— Может, зайдете?
— Что с ним? — глухо повторила Стэнка.
— Он... погиб. В дороге уже сюда напали тати. Их было трое. Он — один. Ударили ножом в спину, но он еще сутки жил. А вы... — мужчина распахнул глаза. — Вы — Стэнка?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
