О чем-то негромко заговорил Бел, но его перебивают довольно резко. Ясно, спрашивают, что сейчас произошло по ту сторону границы, и, судя по всему, эти люди на посту не позволяют себе никаких возлияний. Бел вновь вступает в разговор, его голос спокоен, даже стражники не перебивают, и Олея всерьез стала надеяться на то, что Бел сумеет уговорить этих людей на то, чтоб они пропустили беглецов через границу. Вот он и кошельком в воздухе затряс, слышно, как звенят монеты. Клюнут погранцы на деньги, или нет? Хм, судя по раздраженным голосам стражников, он все же не решились нарушать присягу. Вообще-то их можно понять: если сейчас сюда подтянется пополнение, то о взятке враз станет известно, так что как бы хорошо деньги не звенели, но стражники решили не рисковать понапрасну. Вон, один из них зажег фонарь, приказывает идти вперед, а второй в руке держит меч, причем в непосредственной близости от Бела. Дернись разок — враз достанет. Пожалуй, пока ни в коем случае не стоит лезть на рожон, надо соглашаться со всеми требованиями стражников, потому что даже воспоминания о том ранении, что когда-то получил Бел, заставляют быть вдвойне, а то и втройне осторожнее.
Под пристальным присмотром стражников беглецы прошли вперед совсем немного, когда второй из стражников, тот, что держал в руках меч, достал из кармана свисток. Ну, все, сейчас раздастся такая трель, что сюда сбегутся стражники едва ли не со всей округи! Олея глянула на Бела, и тот чуть заметно кивнул ей — надо попытаться уйти именно в этот момент, пока еще сравнительно тихо, а потом будет поздно. К тому же у каждого из стражников оружие находится только в одной руке, а другая рука у первого занята фонарем, а у второго довольно тяжелым свистком, и, похоже, что в данный момент отпора от задержанных они никак не ожидают.
Беглецы даже не ожидали, что у них получится так лихо напасть на пограничников. Вначале Олея, как бы случайно взмахнув рукой, подрубила хлыстом ноги идущего рядом с ней стражника, а кончиком хлыста ударила по голове, отправляя парня в глубокий обморок. В это же самое время Бел, чуть отклонившись в сторону от темной полосы металла, сумел ударить ребром ладони по шее находящегося подле него человека. Удивительно, но вся схватка не заняла и нескольких секунд. Согласованность действий и тут помогла беглецам, тем более, что они сумели сделать это внезапно. К тому же Олея помнила слова дядюшки Генара, когда тот говорил: если у кого-то (как это было сейчас у стражников) заняты обе руки, то при нападении этот человек в первое мгновение чуть теряется, и этот краткий миг часто оказывается решающим для исхода схватки.
Потушив фонарь, беглецы постарались как можно быстрей покинуть место схватки. Понятно, что через какое-то время там появятся люди, и неизвестно, кто это будет — границу пересекут стражники из Маргала, или сюда подойдут пограничники Берена, но в том, что в скором времени здесь пойдут громкие разборки — в этом можно не сомневаться. Все бы ничего, но плохо то, что беглецы опять оставили за собой четкий след, по которому наверняка пойдет погоня, и остается только гадать, кто будет загонщиком на этот раз.
В темноте шли долго, стараясь отойти от границы как можно дальше. Конечно, звуки от ударов лошадиных копыт о твердую землю было не утаить, и это здорово выводило из себя, но вскоре почва под ногами беглецов стала меняться. Постепенно вместо твердой земли все чаше встречались заросшие травой участки земли, а еще через какое-то время беглецы пошли по полям, которые были покрыты плотным ковром полусухой травы, приглушающей звуки. Еще какое-то время — и люди оказались на грунтовой дороге. Вот теперь можно забраться в седла, и погнать лошадей, пытаясь как можно дальше оторваться от возможной погони.
Рассвет застал их в пути, а к тому времени, когда солнце поднялось высоко, беглецы выехали на большую дорогу, едва ли не главную в Байсине, и на ней уже с самого утра хватает и телег, и тяжело груженых повозок, и пеших людей, и верховых... Олея знала, что в свое время Кварг, возвращаясь с острова, проезжал именно здесь, по этой самой дороге. Ей вспомнилось и другое: когда собранный по приказу Хозяина отряд еще только отправлялся на поиски артефактов, то они проехали Байсин всего за три дня, и та поездка прошла без проблем и задержек в пути. Было бы очень хорошо, если б и они с Белом сумели миновать эту страну примерно за такое же время, и без ненужных осложнений.
К тому времени, когда беглецы решили остановиться на отдых, был уже полдень. Очередная бессонная ночь и усталость делали свое дело, и Олея и Бел только что не падали с коней. Впрочем, их лошади тоже были чуть живы, что, вообще-то, неудивительно. В то время, когда люди Наварга привели им лошадей, ни Бел, ни Олея, естественно, особо не стали рассматривать, что представляют из себя эти животные, а уж потом и вовсе было не до того. Есть на чем ехать — и ладно, или, как говорят в подобных случаях те, кто ворует лошадей — хватай повод и беги!..
Правда, уже позже, в дороге стало заметно, что с лошадями что-то не то: хрипят, тяжело дышат, спотыкаются и быстро бежать они не могут, как бы их не подгоняли. Зато хорошенько рассмотрев своих лошадок при утреннем свете, Олея только головой покачала: клячами, пожалуй, их называть еще не стоит, но времена молодости этих бедных лошадей минули давным-давно. Как видно, Наварг и тут решил не рисковать, на всякий случай велел привести для своих незваных гостей самых старых лошадок, на которых далеко не умчаться при всем своем желании. Стало понятно и другое: если и дальше продолжать свой путь на этих бедняжках, то они скончаются в дороге еще до заката.
Остановившись на постоялом дворе в одном из больших придорожных поселков, беглецы решили поесть, а заодно дать хотя бы немного отдохнуть своим лошадям, измотанным до предела. Присев неподалеку от окна, уставшие люди осмотрелись вокруг. Вроде все спокойно, ничего подозрительного, хотя что можно с первого взгляда рассмотреть в таком шумном и многолюдном месте?
— Ну, наконец-то пошла нормальная еда! — Олея придвинула к себе принесенную служанкой большую миску с густым супом из говядины с капустой и перловкой. — Ой, как вкусно! И, главное, тут нет этой проклятой баранины, от которой меня уже тошнит!
— Заелись вы, моя дорогая! — к тому времени Бел уже вовсю наворачивал ложкой свою порцию. — Впрочем, у каждого свой вкус.
— Бел... — Олея то и дело поглядывала в сторону окна, откуда была видна коновязь. — Не знаю, как ты, а я с ужасом думаю, что вскоре надо будет снова садится на наших лошадей. Боюсь, они рухнут прямо под нами!
— Ты, наверное, хотела спросить, как мы будем садиться на этих доходяг... — Бел с досадой покачал головой. — Надо признать, что этот вопрос беспокоит и меня. Знаешь, тут я, конечно, лопухнулся: когда мы с тобой уходили из Маргала, надо было взять других лошадей, допустим, лошадь Наварга или его охранников... Ну да что теперь об это сожалеть!
— Интересно, для кого их держал Наварг?
— Не для кого, а для чего. Ты заметила, как спокойно и привычно лошади передвигались в темноте? Все очень просто: эти старушки многие годы ходили по одному и тому же маршруту, до границы и назад, перевозили контрабандные грузы. Я знаю эту породу: выносливые, крепкие, но вот что касается быстрой езды, то это не к ним.
— Так что же нам сейчас делать?
— Думай — не думай, но у нас нет иного выхода, кроме как купить новых лошадей — на этих мы все одно далеко не уедем.
— А с деньгами у нас что?
— Если честно, то дела не очень хорошие. На двух лошадей мы, конечно, наскребем, но после того у нас с деньгами будет, как говорится, впритык.
— Нехозяйственные мы с тобой люди... — вздохнула Олея, выгребая ложкой остатки капусты. — Хороший супчик, только вот жаль, что мало!
— Я нам еще жареную утку заказал, вот-вот должны принести.
— Бел, я тебя люблю!
— Приятно слышать... — ухмыльнулся тот, тоже отодвигая от себя пустую миску. — Теперь знаю, что мне надо купить в дорогу, чтоб вечерком еще раз услышать от тебя подобное признание. А если говорить серьезно, то не стоило бы нам с тобой сейчас так набивать живот, а не то от сытной еды в сон начнет клонить. Сама знаешь, волка ноги кормят.
— Ничего, один разок можно себе позволить праздник живота.
— Ну, разве что только один.
— Бел, так где мы будем покупать новых лошадей?
— Здесь же, в поселке. Или в соседнем, если сейчас здесь нет ни одного торговца лошадьми, но, как правило, такие имеются едва ли не в каждом большом селении при дороге.
— А этими что делать? Будем продавать?
— Их? — фыркнул Бел. — Боюсь, для того, чтоб их взяли, нам еще придется немало приплатить. Не тот товар, чтоб на него покупатели налетали. Только что на живодерню вести... — О, вот и наша долгожданная птичка!
И верно: немолодая служанка поставила на стол перед беглецами миску с порезанной на куски жареной уткой, и потащила дальше тяжелый разнос с едой.
— Еще нам надо купить новую одежду... — Олея вытащила из миски с самый поджаристый кусок.
— Это верно... — теперь уже и Бел не зевал, выбрал себе кусок побольше. — Для этих мест наша одежда пока что сойдет, но когда окажемся дальше... Вот там мы будем выделяться.
— Кстати, тебе не показалось, что здесь несколько прохладнее? Или я просто уже стала привыкать к южной жаре...
— Не кажется, а так оно и есть. Байсин — он словно разделяет жару южных стран и холод северных, находится посередине этих территорий. Оттого тут частенько бывают и бури, и грозы, постоянно влажная от дождей земля, и климат очень подходит для выращивания зерновых... Ты ведь помнишь, какие тут огромные поля зерновых?
— Конечно, помню. Такое впечатление, будто тут большая часть страны распахана.
— Верно, пшеницу выращивают в южной части страны, а рожь — в северной, там, где холодней, и урожаи тут просто сказочные! Да об этом все знают. Но нас с тобой должно беспокоить то, что кроме обычной, нужно приобрести еще и теплую одежду. Не забывай: когда будем подъезжать к границам Руславии, то станет ощутимо холодней. Там сейчас уже поздняя осень, время довольно неприятной и сырой погоды.
— Помнишь, когда мы еще только ехали из Руславии, кто-то говорил, что в Байсине, по сути, всего одна дорога, та, по которой мы и едем.
— Так оно и есть. Конечно, тут хватает и небольших дорог — куда же без них?, но все более или менее подходящие земли распаханы. Здесь народ весьма практичный: весь чернозем пущен под пашню, а не очень плодородные земли идут под покос, или же под пастбища.
Это Олея заметила и сама, ведь едва только стало рассветать, так сразу стало видно, что вокруг дороги находятся только распаханные поля. Когда они впервые проезжали Байсин, то поля были уже убраны. До сегодняшнего дня их все еще не распахали — похоже, сюда в скором времени тоже придет небольшое похолодание, по зато и весна в этих местах появляется куда раньше, чем на севере.
— Куда мы направимся дальше? — Олея взяла себе еще кусок утки. Вообще-то есть больше не хочется, но утка выглядела настолько аппетитно, что за очередным куском рука тянулась сама. Вон, Бел положил всю оставшуюся утку себе на тарелку, и с удовольствием вцепился своими крепкими зубами в очередной кусок.
— Еще не решил. Конечно, было бы хорошо ехать по этой дороге, но, боюсь, что для нас это слишком опасно — ведь именно дорогу и будут перекрывать в первую очередь. Думаю, у нас с тобой в запасе времени совсем немного, два-три часа от силы. До властей Байсина уже должно было донестись хоть что-то насчет пропавших артефактов и их поисков, а также то, что эта пропажа может отыскаться на здешних землях. Вряд ли здешний Правитель откажется от возможности заполучить гору золота и огромные блага для своей страны. Естественно, что за артефактами, а заодно и за нами, будут охотиться и здесь. Ну, а о том, что мы прошли через границу и оказались здесь — об этом, без сомнения, уже известно очень многим, а вскоре об этом каким-то образом оповестят всю стражу на дороге.
— Невесело... — вздохнув, Олея положила нетронутый кусок жареной утки на тарелку Бела. — В меня уже не лезет, а ты, может, съешь...
— Ну, если не съем, то хорошо понадкусываю... — муж и не думал отказываться. — Значит, так: сейчас поедим, и купим в здешней лавке новую одежду, им еще нам надо позаботиться о лошадях, присмотреть себе других. Мы с тобой, конечно, устали, и ночь опять прошла без сна, но об отдыхе пока думать не стоит.
Одежду, как и предполагали, купили в лавчонке, находящейся неподалеку от постоялого двора, а вот с лошадьми дело обстояло куда сложней. Как и предполагал Бел, в поселке всегда можно было купить лошадей у проходящих табунщиков, вернее, в особом загоне постоянно находился десяток лошадей, готовых к продаже. Конечно, чистокровных рысаков там не было, но этого и не требовалось. Для дороги нужны крепкие и сильные кони, способные везти груз и преодолевать большие расстояния. Именно такие лошади и находились в загоне, и Олея уже стала прикидывать, какая из них ей больше нравится.
Но стоило Белу заговорить с продавцом лошадей, как его лицо едва ли не вытянулось от растерянности: похоже, здешний торговец заломил такую цену, от которой впору бежать без оглядки и со всех ног. У Олеи упало сердце: похоже, придется беглецам продолжать дальнейший путь на все тех же несчастных лошадках, полумертвых от усталости.
Однако Бел все же вступил в торг с продавцом, который, учуяв невесть каким нюхом безысходное положение предполагаемого покупателя, никак не желал скидывать первоначальную цену и яростно торговался из-за каждой монеты. Прошло немного времени, после чего продавец и покупатель принялись повышать голос и хватать друг друга чуть ли не за грудки. Ну, при продаже лошадей это считается вполне нормальным. Еще чуть позже торговец принялся поднимать руки к небу, будто призывал Небеса подтвердить его честность, а вместе с тем и то, что цена, которую он просит за лошадей, едва ли не смехотворна. Наверное, этот ловкач еще и утверждает, что только ради бесконечного уважения к почтенному господину продает этих лошадей едва ли не в убыток себе!.. На таких вот торговцев Олея за свою жизнь насмотрелась немало, и говорить об убытке в этих случаях просто смешно: подобные прощелыги с тебя три шкуры сдерут, и при том еще будут утверждать, что оказали уважаемому покупателю едва ли не благодеяние в ущерб собственным интересам.
Долгий торг закончился тем, что Бел все же высыпал на ладони торговца все содержимое своего кошелька, забрал двух невысоких лошадок, и вышел с ними за пределы загона, а продавец не мог спрятать довольной улыбки, когда ссыпал деньги в свой кошель. Понятно, что в торге он не прогадал.
— Ну, как успехи? — поинтересовалась Олея, встречая хмурого мужа неподалеку от загона с лошадьми. — Вижу, нас можно поздравить с покупочкой, хотя что-то не замечаю у тебя на лице особого счастья.
— А с чего ему быть? — недовольно буркнул Бел. — Меня опять ободрали со всех сторон...
— Можно поинтересоваться, насколько сильно ободрали?
