Ричард уже тогда начал понимать, что Шепард защитил планету и её обитателей от больших неприятностей, если, конечно, так легковесно можно было бы определить начало Жатвы. Иден-праймовцы не были готовы к противостоянию с несколькими сверхдредноутами. Сельскохозяйственная планета. Да, был небольшой контингент войск ВКС Альянса Систем, но даже он не сыграл ключевой положительной роли в противостоянии с Жнецом-Наблюдателем. Всё сделали операторы и специалисты климатических и энергетических установок и фрегатовцы. Им, а не вэкээсовцам, не успевшим отмобилизоваться и прибыть вовремя в район противостояния, принадлежит право именоваться и считаться защитниками Иден-Прайма. Да, иденцам пришлось испытать на себе и ужас индоктринации, но... Если бы не удалось усмирить 'креветку' и остановить подчинённых ей гетов-шагоходов, последствия быстро бы стали предельно катастрофическими.
Тогда, в те минуты, он, капрал десантных сил ВКС Альянса Систем Ричард Дженкинс, уроженец Иден-Прайма увидел, как реально пишется история. Не книжная, а истинная. Которую уже невозможно изменить. К счастью, потому что Жатва тогда так и не началась. И, к сожалению, потому что было очень трудно доказать недостаточность подготовки местного контингента ВКС Альянса Систем к противостоянию с такими кораблями, как Жнец. На доказательства фрегатовцы потратили много часов. И далеко не сразу достигли нужного результата, нужной реакции многих иден-праймовцев.
Договор, заключённый Шепардом со Жнецом-Наблюдателем, потряс нормандовцев. Что уж там особо уточнять-то — мало, кто верил в то, что легендарный Жнец успокоится. Вполне обоснованно предполагали, что он выждет удобного момента — и ударит. Как и где — это уже другой вопрос, но ударит. В этот предсказываемый и может быть даже планируемый удар, верили очень многие нормандовцы. Потому что остро и полно поняли, насколько опасно результативны такие корабли.
Шепард... смог отвести угрозу не только от корабля и экипажа, но и от Иден-Прайма в целом. Жнец не стал применять оружие, он... встал, зарастил пробоины и замер. Да, до самого отлёта далеко не все фрегатовцы и далеко не все иденцы верили, что Жнец не будет воевать, но... Гигантский корабль ушёл с Идена и о нём пока что не было никаких новых сведений. Вероятнее всего, он ушёл из обжитых районов галактики в малообитаемые или вообще необитаемые. Что-ж, его выбор.
Фрегат долго стоял на Идене. Не гостил. Работал. Его присутствие рядом с полуторакилометровым Жнецом, парадоксальным образом успокаивало иден-праймовцев надёжнее любых словесных увещеваний, от кого бы они ни исходили. Андерсон распорядился, чтобы Аленко подготовил себе заместителя. Им должен был стать Ричард Дженкинс. Тогда эта работа только началась, ведь нужно было сделать из военных полисменов профессионалов-десантников, а это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Фрегатовцам пришлось очень много и разнопланово поработать на Иден-Прайме, увидеть и почувствовать самые разные стороны предвоенной жизни не в теории, не на экранах, а на практике.
Протеанин Явик. Да, найденный и, можно сказать, выкопанный Шепардом. О нём одном можно было написать не сходя с места несколько сотен страниц. Благодаря его стараниям у группы высадки появилось на Иден-Прайме особое пятисотметровое стрельбище, на котором стали с удовольствием и пользой проводить своё свободное время все нормандовцы.
Все мишени, предназначенные для отработки упражнений с дробовиком, были поражены. Просмотрев на экране результаты, Ричард вложил дробовик в направляющие оружейного шкафа, вставил неиспользованные магазины в упоры ящика для боеприпасов, закрыл створки и крышки. Теперь он может несколько минут спокойно посидеть и повспоминать.
Тогда, когда командир Андерсон распорядился сажать фрегат на Иден-Прайм, была у Ричарда мысль: а может, дадут ему, уроженцу Идена отпуск? Хотя бы на несколько суток. Нет, не дали. Зато потом, перед отлётом 'Нормандии' с Идена Ричард увиделся с сестрой. И сейчас он с большой теплотой вспоминал, как прошла эта встреча.
Младшая сестра не утерпела и прилетела на рейсовом к 'Посадочному полю'. Решила проводить — и проводила.
Ричард, вспомнив, как увидел Реджину ещё с верхней площадки трапа, ощутил внутри себя особое тепло. Младшая сестра всегда понимала, что старшему брату важно то, чем он занят. И не считала для себя неподъёмной трудностью поинтересоваться многими узкоспециальными деталями традиционно мужских занятий. Потому Ричарду всегда было интересно разговаривать с Реджей — он тоже взял за правило чутко и точно отслеживать душевное состояние собеседника, отмечать малейшие нюансы его мимики, жестов, громкости, чистоты голоса, манеры говорить. Для него это не были 'женские штучки', он считал, что быть внимательным к этим 'деталюшкам', значит достичь успеха и нужного результата в общении.
Имперцы-земляне и те постоянно говорят в удобных, конечно, случаях, что 'главное, когда тебя понимают', но... Сколько же людей не дают себе труда повнимательнее отнестись к тому, что, а главное — как говорит собеседник. Общаться-то любят все люди — и не только люди, только это общение может быть разным: когда машинным, а когда — предельно важным и ценным.
Реджина никогда не протестовала, когда старший брат слишком уж приближался к женскому уровню восприимчивости и чувствительности, она находила в этом особую важность и ценность для себя и считала, что Ричард всё равно остаётся мужчиной, а не превращается в нервически-истерическую женщину в мужском обличьи. Если уж он решил сразу завербоваться в армию и достиг звания капрала, то он точно не случайный человек в армейских рядах.
Реджа умела мёртво держать себя в руках. Да, она — женщина, молодая девушка, но... своего старшего брата, да и родителей она редко когда 'грузит' своими переживаниями. Нет, совсем не потому, что знает наперёд о том, что её будто бы не поймут и призовут быть более сдержанной, а потому, что признаёт и за другими людьми, независимо от возраста и пола, быть захлопотанными и поглощёнными 'с макушкой' своими собственными проблемами и вопросами.
Сестра умела быть естественной, предельно естественной, можно сказать, что природно-естественной. Многие иденцы считали её колдуньей или, как минимум, признавали её способность 'читать' природу, окружающую среду очень полно и точно.
Сейчас, через несколько суток после ухода 'Нормандии' от Иден-Прайма, Ричард, вспоминая детали прощания с Реджей, признавал, что сестра влияла на него по-особому. Она незаметно, но очень полно и точно делала всё, чтобы Ричард нашёл свою 'половинку' и был бы рядом с избранницей очень долго.
Тяжело было Реджине прощаться с ним. Очень тяжело. Многое, очень многое иден-праймовцы поняли, узнав детали боя над планетой. Пришлось им поверить в то, что потери у разумных органиков в ходе будущей войны будут... огромными. Потому... Реджина по-особому попрощалась со старшим братом... Легко ведь было поверить в то, что и дальше у фрегата-прототипа 'Нормандия' и его экипажа и команды не будет лёгких задач и несложных путей. Постепенно, неуклонно люди осознавали, что мирное время уходит в прошлое. Наступает предвоенное время. А значит, очень многим землянам предстоит встать в армейский строй, предстоит надеть форму и принять воинскую присягу. Предстоит стойко переносить тяготы военной службы.
Реджине было очень больно осознавать, что Ричард, её единственный старший брат, может не вернуться из этого полёта. Да, формально — к главной станции исследованной части Галактики, но когда рядом с земным разведфрегатом стоит полуторакилометровой высоты Жнец, поневоле подумаешь о самом худшем.
Вряд ли Реджина знала о том, что путь 'Нормандии' проляжет гораздо дальше Цитадели, в открытом доступе этой информации не было, да и сами нормандовцы — очень многие — деталей предстоящей работы не знали. А Реджина... получается, что она, если и не знала точно, то вполне обоснованно догадывалась. Потому и не захотела остаться в памяти Ричарда сдержанной, обычной... Раскрылась, полыхнула эмоциями, чувствами. Крайне важными и ценными и для неё и для брата.
Взглянув на табло часов, Дженкинс отошёл от огневого рубежа. Автоматика выключила подсветку, перевела стрельбище в режим ожидания. Время тренировки завершилось. Сегодня капрал не стал проходить полную программу стрельбы из самых разных положений. Завтра он её выполнит и тогда будет обоснованно считать, что к высадке на Цитадель он готов. А сегодня... Сегодня было важно осознать, насколько он вырос и изменился. Подумать над многим, многое вспомнить.
Двери стрельбища плавно и почти бесшумно затворились за спиной Дженкинса. Капрал увидел спешащих к порталу техников и инженеров — они любили проводить коллективные тренировки. Что-ж, если им так легче и лучше — пусть. Приветственно кивнув сокомандникам, Ричард направился к лестничным маршам, поднялся на уровень БИЦ и вскоре вошёл в свою каюту. Через несколько минут предстояло заступить на дежурство в группе быстрого реагирования.
Полёт к Цитадели. Явик. Как повлиять на цитадельцев?
Протеанин открыл дверь своей каюты, вошёл, несколько секунд ждал, когда створка перекроет проём. Приятный для глаз полумрак успокаивал. Да, коридоры фрегата-прототипа тоже неярко освещены, полный свет включается на борту корабля редко и не только потому, что надо экономить энергию ядра. Может быть, яркий свет не нужен на борту военного фрегата? Возможно. А можно назвать и другие причины, много других причин. И общих и специальных причин. Сейчас Явик хотел в очередной раз остаться в полном одиночестве, чтобы поразмышлять о том, о чём он неожиданно для себя подумал несколько минут тому назад, возвращаясь из БИЦ. О том, что на Цитадели придётся проводить большую и сложную работу. Проводить потому, что иначе Станция и её обитатели не выживут.
Остановившись у своего саркофага, Явик присел на крышку, постарался расслабиться. Сейчас это ему удавалось плохо. Очень плохо. Он вспоминал о том, о чём ему пришлось говорить с детьми на Идене. О том, как на Цитадели ему пришлось стрелять в свою хорошую знакомую незадолго до того, как Станция была превращена в зловещую 'ромашку'. Это превращение практически умертвило, уничтожило всех протеан — да и не только протеан, которые в тот момент оказались на центральной Станции галактики. С этого превращения началась Жатва. Так, во всяком случае, формально считали в воюющей Протеанской Империи. Надо же было иметь какой-то момент в качестве опорной или отправной точки. А на самом деле... На самом деле Явик и, наверное, многие из выживших протеан, считали по-другому. Потому что они знали. Знали о том, что на самом деле, реально Жатва началась задолго до раскрытия Цитадели в 'ромашку', задолго до превращения Станции в главный ретранслятор, из которого хлынули армады Жнецов. Расстрел своей подруги — а как ещё это можно назвать? — стал для Явика ещё одной, личной точкой начала Жатвы.
Сейчас, сидя на саркофаге, протеанин Явик всё острее понимал, насколько он стар. Совершенно не потому, что он выжил первым, выжил и смог вернуться к обычной жизни намного раньше, чем его немногочисленные сородичи. Стар потому, что, оказывается, он застал и довоенную Цитадель, и её превращение в гигантский ретранслятор и войну. Хотя раньше он считал, что родился и сформировался, вырос уже тогда, когда война со Жнецами и их пособниками шла уже столетиями. Да, в протеанском обществе были известны те, кто прожил несколько тысяч лет. Но тысяча лет мирной жизни и тысяча лет жизни в условиях войны всё же очень отличаются.
Явик чуть склонился вперёд, привыкая к новому уровню понимания. Да, ему немало лет. И, наверное, поэтому он с удовлетворением воспринял ход и итоги разговора с Бенезией. Хорошо, по меньшей мере, что ещё не найдена Лиара — вот с кем общаться ему было бы очень тяжело. Азари-дева, слишком молодая, взбалмошная, неопытная в житейских вопросах. Отвлекаться на мысли о младшей Т'Сони Явику сейчас не хотелось. Люди, как он знал, часто говорили, что решать проблемы надо в порядке их поступления. Лиары пока что на борту фрегата нет, нет и прямой необходимости вытаскивать её откуда-нибудь. Проблема этой девы-азари тоже связана с Цитаделью — её обитатели имели доступ к большим и серьёзным секретам. А значит, кто-то, да и обеспечивает Лиару, старательно избегающую пределов Азарийского Пространства, весьма интересной и ценной информацией. Можно, наверное, предпринять шаги и найти одного или нескольких информаторов, которые поставляли данные этой деве-археологу. Ну, ксеноархеологу. Цитадель... многопланова. И работать на ней всем нормандовцам придётся очень много. Насыщенная событиями стоянка ожидается.
Встав с саркофага, Явик выпрямился, прошёл к кювете с проточной водой, погрузил в жидкость пальцы, легонько взбаламутив водную гладь. Сейчас ему не было особой нужды в 'прополаскивании' рук. Он привык к этому кораблю и, конечно же, отслеживая опасные изменения, полагал, что на его борту он — в относительной безопасности. А вот на Цитадели... Будет сложно. Да, в ходе войны он во главе диверсионных групп несколько раз высаживался на эту Станцию. И многое знал о ней, уже находящейся в полной власти Жнецов. Отсутствие абсолютности... Оно способно напрягать. А вот расслаблять — вряд ли способно. Сейчас ему, оставшемуся на виду у большинства нынешних обитателей Галактики, предстояло вернуться на Цитадель перед очередным столкновением со Жнецами.
Самому себе Явик мог бы признаться, что волнуется, нервничает и беспокоится. Надо было что-то сделать такое, что позволило бы избежать реализации того страшного сценария, который в самом начале войны привёл к утрате перспективы победы над Жнецами. Каждая главенствующая раса конкретного Цикла, вне всяких сомнений хотела победы над захватчиками-Жнецами. Своей победы над ними. Этого же хотят нынешние расы. Здесь и сейчас, как понимал протеанин, трудно выделить главенствующую расу, обладающую полуимперским или имперским уровнем, но, может быть, это и к лучшему. Цитадель... Она осталась главной станцией в исследованной части Галактики. Может быть, нынешние расы поступили правильно, не распыляя свои силы на исследование большей части доступного космоса? Здесь — тысячи звёздных систем и исследовать все — непосильная задача.
Цитадель сохранила способность стать гигантскими входными воротами для Жнецов — в этом Явик был убеждён. Протеанин подошёл к настенным экранам, коснулся пальцами сенсоров виртуальной клавиатуры своего наручного инструментрона, взглянул на картинки, схемы и таблицы, проявившиеся на экранах. Да, обитатели Цитадели не слишком активны в изучении своего главного галактического обиталища. Огромными пустыми пространствами 'зияют' районы 'Архивов Цитадели' и районы предполагаемого размещения гигантских чанов с биомассой, где рождаются новые Хранители. Во многих районах, так и оставшихся неисследованными, а потому на схемах и картах — пустыми, могут размещаться скрытые механизмы управления лепестками Цитадели. Да, Хранители многих нынешних обитателей не пускают в эти районы и даже в их ближние пределы. Авантюризма, положительного экстремизма, простой настойчивости, куража в нынешних обитателях Цитадели ещё меньше, чем в тех разумных органиках, кто жил на станции в протеанскую эпоху. А ведь тогда... тогда тоже было мало желающих и, главное, смеющих исследовать Цитадель так, чтобы на ней и в ней не осталось 'белых пятен'. Платить за это пришлось поражением протеан и всех других рас, коих, как помнил Явик, насчитывалось несколько десятков.
