Тесса, извиваясь всем телом, чуть подалась навстречу его губам и рукам, и Рени почувствовал, что до самого потаенного местечка он уже не в состоянии добраться, уткнулся лбом ей в живот, схватившись за пах, чтобы не дать случиться неизбежному, в отчаянии простонал:
— Только не сейчас... пожалуйста... еще немного...
Хорошо, что это он прошептал вслух — пытающаяся как-то все-таки отслеживать 'поползновения' своего Солнышка, Тесса тоже уже теряла контроль, хотя и пыталась напоминать себе, что это для Рени все впервые, а не для нее, и теперь, словно вынырнув из сладкого облака, затуманившего и ее разум, жестко впилась пальцами в его плечи:
— Рени! Рени, нет! Потерпи, мой ангел, позволь мне подняться.
Рени очнулся и испуганно вскинул лицо, распахнув шалые от возбуждения глазищи.
— Все нормально, мой хороший, — Тесса улыбнулась, одной рукой продолжая удерживать за плечо, все еще больно сжимая, а второй гладила по щеке, успокаивая и подтверждая свои слова. — Мы только поменяемся с тобой местами, Солнышко, ложись...
До Рени все равно медленно доходило, и Тесса резво выбралась из-под него и мягко толкнула парня, опрокидывая его на спину. Отпустив его плечо, она приспустила его штаны, жестом приказав приподнять бедра. Рени машинально подчинился и даже не совсем понял, как оказался полностью обнаженным, руки тут же потянулись прикрыться, но Тесса взяла его ладони, прижала к своей груди:
— Тшшш... доверься мне, котенок... не надо стесняться теперь, закрой глазки...
Вот эту команду девушка могла и не давать — жар от пылающих щек был таким сильным, что глаза сами закрывались. Рени очень хотелось подсмотреть, что же все-таки приберегла его госпожа для кульминационного момента, но это было выше его сил, и он сдался...
А дальше вообще потерял способность о чем либо думать, кроме того, что лишь пытался угадать, что она вытворяет. Не успел он сосредоточиться на блаженной тяжести ее тела, когда она потянулась погладить его щеки ладонями и словно невзначай, прижалась грудью к его груди, как она уже мимолетно коснулась его губ и отстранилась. Он попытался ее обнять, но она мягко выскользнула, опустив его ладони на свои бедра, а затем чуть приподнялась, заставив запаниковать, что она уходит, но тут же поерзав опустилась, причем так, что Рени, чуть не задохнулся от восторга, пронзившего его — жарким влажным лоном прямо на его подрагивающий от нетерпения сочащейся смазкой ствол, медленно, осторожно, то ли привыкая сама, то ли приучая его к новому ощущению, давая ему возможность пережить эти мгновения и переждать захлестывающие эмоции.
А потом она начала двигаться, равномерно сжимая внутренние мышцы, скользя ладонями по его груди, тихо постанывая, и стараясь успеть до того, как Рени последует в долгожданную нирвану... парень же, лишь на мгновение справившись с неподъемной тяжестью век, приоткрыл ресницы, словно в тумане, попытался сфокусироваться на возвышающейся над ним девушке, плавно изгибающейся, бесстыдно и в то же время так восхитительно естественно, увидел, как она запрокидывает голову, закусывая губу, и снова рухнул в мир своей собственной феерии, больше ни о чем не в состоянии мыслить, и мечтал только об одном, чтобы это волшебное мгновение не заканчивалось, растянувшись на целую вечность. И одновременно пытался скорее освободиться от невыносимого жаркого комка, словно простреливающего низ его живота, чувствуя, что если немного помочь, вот так, подаваясь бедрами навстречу Тессе, то с каждым движением, обволакивающее хитросплетение живых пульсирующих нитей в паху и пояснице, пробегающих по позвоночнику до самого затылка, и оттуда, обратной волной, до кончиков пальцев на ногах, приближают его к неминуемому облегчению.
Чувственные пальцы, опасаясь причинить боль, соскользнули с бедер девушки и скомкали простыню, но тут же вернулись обратно, не желая расставаться с живым теплом. Голова парня моталась по подушке, и он уже не понимал, отчего это мир, даже с закрытыми глазами кружится вокруг, вовлекая его в этот сумасшедший водоворот ощущений. А потом Тесса сделала что-то такое, громко застонав и сжав его бедра сильнее, отчего и у него просто потемнело в глазах. Не повинующееся больше хозяину тело прогнулось в пояснице, желая слиться воедино с тем, кто дарил ему это неземное блаженство, и Рени почувствовав, как в голове взорвался целый праздничный фейерверк, ощутил, как наступает долгожданное облегчение, выплескиваясь, высушивая его без остатка, закричал, глаза отчего-то защипало, и юноша обессилено сил рухнул на кровать...
Наверное, его разум отказался воспринимать реальность и на некоторое время решил сделать ему передышку, потому что очнулся Ренальд оттого, что рядом что-то ласково ворковала Тесса, целуя его виски, прижимаясь к нему разгоряченным телом, но максимум, на что он был способен, лишь что-то промычать. Он хотел обнять ее, объяснить, как он счастлив, рассказать, что он пережил (пока, правда, образы еще не хотели формироваться в слова), но лишь смог разлепить пересохшие губы и чуть пошевелить пальцами... Почему-то сделалось страшно, но Тесса, заметив его жалкие потуги, тихонько рассмеялась:
— Все хорошо, Солнышко, полежи еще пару минут, скоро пройдет... Пить хочешь?
Говорить наложник не мог, да и не был уверен, что она смогла увидеть его слабую попытку кивнуть, но Тесса уловила и тут же упорхнула с кровати, чтобы принести ему стакан воды.
А потом придерживала его голову, пытаясь напоить, а от жадности и иссушающей жажды он делал слишком большие глотки, и глотал эту живительную влагу, парадоксальным образом царапающую глотку, и излишки воды тонкими струйками стекали по уголкам рта и подбородку.
— Не торопись, Рени... — тряслась Тесса от беззвучного смеха, утирая его лицо, как маленькому, и отчего-то это не вызывало привычной неловкости, а лишь чувство бесконечной нежности и благодарности ей за все... ей и Аслану, давшему ему принять самостоятельное решение...
— Я люблю тебя... — Рени прижался щекой к щеке любимой, обняв ее все еще непослушными руками, и голос все еще был хриплым, но не сказать сейчас эти слова он просто не мог, да и не выразить то, что он испытывал, этими тремя словами.
— И я люблю тебя, мое Солнышко... — счастливо отозвалась Тесса, обнимая его в ответ.
* * *
Проведя 'разъяснительную' беседу, Аслан отправился в собственную спальню.
Если мальчишке не хватит ума или смелости сделать правильные выводы, то Тесса скоро вернется. Все-таки они с Рени достаточно долго разговаривали, чтобы Тесса успела принять ванну. Но только в таком случае, его ждало еще одно испытание. Пообещав Ренальду поговорить с женой, чтобы она оставила наложника в покое, он на самом деле не очень себе хорошо представлял, как именно он будет убеждать в этом свою девочку. Тесса, без сомнения, поймет, но все равно будет расстроена...
Помедитировав некоторое время, любуясь тенями на потолке, Аслан понял, что прошло уже более получаса, а Тесса все не возвращается.
Немного воспрянув духом, Аслан все-таки решил уточнить и, заглянув в комнату Рени, удовлетворенно улыбнулся. По крайней мере, одна проблема отпала. Вряд ли Тесса прогонит мальчишку с его жалкими оправданиями, а значит, теперь следует запастись терпением...
Однако одному в спальню уже возвращаться не хотелось. Аслан сам не знал, почему, но он жутко не любил дома спать в одиночестве, и даже те дни, в которые Тесса ежемесячно сбегала от него в свою комнату, как она утверждала, чтобы не провоцировать его, когда нельзя продолжить, вызывали чувство дискомфорта...
Решив, что стоит покопаться в том сундуке, в который он сбросил ненужное барахло, оставшееся от Дамира, на предмет еще чего-нибудь, позабытого, на что мог бы наткнуться Рени, Аслан пошел в свой кабинет.
Упоминание о Дамире в связи с непристойными картинками в дешевых книжечках всколыхнули воспоминания о собственном детстве. Лаэр вполне допускал, что именно отец подсунул старшему сыну соответствующие книжонки, отправив младшего на воспитание к варварам. В крепости всегда было слишком плохо с женским контингентом, наверное, таким образом, он хотел скрасить подростковую жизнь Дамира... Это уже потом они перебрались в столицу, поэтому и книжечки остались здесь за ненадобностью.
Аслан машинально перебирал исписанный и изрисованные братом листы, брезгливо переложил тетрадь в кожаном переплете (ее содержание он себе примерно представлял) и взялся за книжечки. Их было немного, и примерно все они одинакового содержания — сплошные голые девки и минимум текста...
Сейчас бы очень помогла дружеская беседа, только вот неприятность, те, кто мог бы составить ему компанию под настроение, были чем-то заняты. Халар, наверняка уже отправился на боковую или колдует над теми ингредиентами, что прислал ему столичный друг-аптекарь. У Трея все разговоры в ближайшую неделю будут сведены к новому арбалету.
Инвар... нет, отправив тайком его отпрыска в бордель, с отцом Мартина сейчас беседовать не хотелось — еще неизвестно, как он отнесется к этому, хотя, скорее всего, будет не против, но если комендант все еще при казарме, а не ушел ночевать под бочек Марты, лучше уж его не беспокоить сегодня.
Орис — вот, практически идеальный собеседник, с которым можно не только поговорить, но и помолчать... как с Дереком... Только вот у Ориса утренняя смена в карауле, и ему надо выспаться, а Дерек... Вот, черт!
Аслан усмехнулся — впору было поглумиться над собственным положением — он сам лично отправил Дерека в бордель, втайне отчаянно желая, чтобы у бедного парня от спермотоксикоза отшибло 'правильные' мозги и он согласился на все, что угодно. Понимал, что это эгоистично и вообще неправильно вредить Меченому, но все равно подобные мысли о запрете на плотские утехи именно этому парню, время от времени посещали голову варвара.
Даже Тесса, рядом с которой он забывал о своей тяге к недоступному, но такому притягательному парню со шрамами, сейчас была занята. Что делать, ведь сам, получается, очень грамотно провел беседу, раз Рени отправился к Тессе, а ему теперь хоть вот этой "литературой" пользуйся... хотя, на самом деле, не столько сейчас хотелось кого-то отыметь, сколько просто не оставаться одному. Его вполне устроило бы просто общество людей, к которым ужасно тянуло... А вот такие глупости (он с неприязнью посмотрел на книжечки, закидывая их обратно в сундук) — "не по возрасту и не по чину'.
Пожалуй, для разнообразия стоит съездить, проверить посты, несмотря на дождь — и хоть как-то отвлечься.
* * *
Спустя примерно полтора часа, Аслан вернулся к себе, скинув промокший плащ и, отогревшись под душем, решил проверить, можно ли уже прерывать уединение своих котяток.
Он не стал беспокоить конюхов, сам оседлал своего коня, собираясь проехаться по постам, и был приятно удивлен, что Михай его ждал у денника, с припасенным яблоком, которое и скормил Аслан со своих рук промокшему, раздраженно подергивающему ушами, четвероногому другу.
— Спасибо, Михай, — похлопал по плечу лаэр верного слугу, освободившего ее от дальнейших обязательств расседлать и обтереть коня.
— Доброй ночи, господин Аслан, — улыбнулся растрогавшийся конюх.
— Доброй ночи, — отозвался лаэр, направившись к дому.
Миссия проверки его вполне удовлетворила — все бойцы исправно несли свою службу в карауле, даже на самых дальних постах, кроме одного.
Оба парня встретили его немного удивленно (хотя лаэр и не брезговал таким вот внезапным контролем), но один явно только что проснулся, о чем свидетельствовал след от пуговиц на покрасневшей щеке (наверное, боец все-таки сообразил попробовать скрыть свою оплошность, потерев выдающую его щеку о том, что, заснув, уронил голову на руки — на обшлагах форменного кителя как раз и были пришиты такие пуговицы). Даже мелькнула мысль, что подобное попустительство происходит оттого, что в дождь дежурят по двое (пусть сегодня это не ливень, но осенняя погода непредсказуема), может быть, стоило пересмотреть правила? Уже не один год никаких серьезных инцидентов не происходило, да и не могло произойти — с варварами давно установлен мир, и они сами вряд ли пропустят врага через свои земли к границе земель лаэра Аслана, и, даже в большей степени, потому что он не только гарант этого перемирия, а именно родственник. Конечно, солдаты гарнизона расслабились, и эта постоянная смена через каждые шесть часов, чтобы не успевали утомиться и утратить бдительность, была излишней, можно было бы продлить смену вдвое. А с другой стороны, это все-таки не так расхолаживает оставшихся в крепости... Скорее всего, пусть уж лучше все остается, как есть. Хотя стоит на досуге подумать, чем гарнизон хоть чуть расшевелить — бойцам нужны сильные эмоции, простые ежедневные спарринги этого не дают...
Однако, при всем том, что Аслан по-человечески понимал 'проспавшего' и его напарника, наверняка разрешившего ему такую слабость — иначе и быть не могло — такое нельзя оставлять безнаказанным. Да, не военное положение, да, Аслан мог и за гораздо серьезный проступок не требовать взыскание, словно 'не заметив', но, наверное, сейчас было не самое хорошее настроение и лучше уж сделать внушение сейчас, упредить, пока эти двое не попали в более неприглядную ситуацию.
— Ну что, — вздохнул Аслан, пристально глядя на проштрафившегося парня, старательно отводящего взгляд от своего командира, — по совести или по справедливости?
— Лучше уж, Марта, чем комендант... — пробормотал напарник.
Проспавший опустил повинную голову, понимая, что он виноват больше, отдавая решение товарищу, которого невольно подставил. Докладывать коменданту очень не хотелось, хотя за такое будет не карцер, а лишь пара нарядов вне очереди, но выговор на словах от Инвара, умевшего быть суровым со своими подчиненными, совершенно не вдохновлял, к тому же было элементарно стыдно, особенно перед Асланом.
— У меня другое предложение, — склонил Аслан голову набок, любуясь парнем, которого в самом деле проняло:
— У Марты сейчас и так хватает помощников, она себе на ближайшие дни уже выхлопотала, а вот помочь садовнику убрать опавшую листву — думаю, будет в самый раз.
— Есть, помочь садовнику! — быстро сориентировался первый, прикинув, что в саду, куда обычно бойцы не заглядывают, можно никому и не объяснять, что это наказание. Старику-садовнику ведь все равно, добровольно они пришли или добровольно-принудительно...
— Ладно, спокойной службы! — пожелал Аслан, отправляясь дальше — он был убежден, что ребята сейчас радуются, что так легко отделались, но вот в дальнейшем скорее всего уже не рискнут поэкспериментировать, прикрывая друг друга для неположенного на посту сна.
Честно говоря, и самому варвару в такую погоду хотелось подремать... только вот он предпочитал это делать в обществе Тессы...
* * *
Отчего-то Аслан был твердо уверен, что для Ренальда на первый раз два часа наедине с Тессой — за глаза хватит. На всякий случай, очень осторожно заглянув в комнату, чтобы не спугнуть своей сладкой парочке интимную обстановку, Аслан не мог удержаться от улыбки. Широко распахнув дверь, и неслышно ступая, мужчина подошел к самой кровати, чтобы убедиться, что он не ошибся.
