Я понимала, что показываться им на глаза нельзя, а лучше выяснить все тихо, со стороны... Душу грела лишь надежда на то, что Ники взяли в плен, мы же цивилизованный народ, а убить хозяина в собственном замке — это же так по-варварски! Может, они хотят получить за Ники выкуп? Или же продать рабовладельцам? У нас, конечно, это запрещено законом, но все же...
Внезапно, из открытых настежь ворот замковой стены вышел еще один человек с факелом. Он, размахивая им, словно мечом, похвастался своим подельникам о том, как хорошо поджег замок... Эти бандиты заулюлюкали и хохоча, стали громко и чувством обсуждать то, как корчилась от боли "беловолосая тварь". О том, как она медленно умирала, заживо пожираемая гнилью и они еще благородные и милосердные люди, что решили облегчить страдания "твари", предав его огню...
По коже пробежались мурашки, а душа словно ушла в пятки, оставив после себя леденящую пустоту в сердце. Мир на мгновение потерял четкость, все звуки превратились в бессвязный шум, а в горле застрял ком — не закричать и не выдохнуть от рвущей нутро боли. Прислонившись к шершавому стволу спиной, я тихонечко съехала вниз, без сил упав на холодный снег — дрожащие ноги отказались меня больше держать. Стало невыносимо душно и невозможно дышать, в глазах защипало от слез, а время словно замерло.
Нет, не может быть. Я просто сплю. Это просто плохой сон, сейчас я проснусь, и все будет хорошо. Очнись, Ирен, приди же в себя!
Красными непослушными пальцами я попыталась себя ущипнуть, но совершенно не почувствовала боли...
Может, стоит ущипнуть сильнее?
Внезапно жар схлынул, оставив после себя покалывающий холод. Я сидела в сугробе, шуба нараспашку, в ней были порваны почти половина петель, руки неестественно белого цвета, а на них виднелись красные следы от моих судорожных щипаний...
Глаза чесались, и клонило в сон, ресницы склеивались, а щеки горели от мороза. В груди все сжималось от боли, губы дрожали, сдерживая судорожное дыхание вместе с всхлипами, а перед глазами ясно предстала цель: "подойти и все узнать о Ники".
В полуобморочном состоянии, я заставила себя встать, прежде выпутавшись из непреодолимо тяжелой шубы, что тянула меня вниз. Мир расплывался перед глазами, кружилась голова, продираясь через сугробы и не обращая внимания на хлесткие ветки кустов, я пошла к ним. Эти люди заметили меня почти сразу, как только я выбралась из тени, подбежали, стали о чем-то расспрашивать, тормошить, в конце концов, ничего не добившись, подхватили на руки и отнесли к свету.
Вменяемое состояние я пришла, когда мне под нос сунули какую-то остро пахнувшую гадость.
— Миледи, миледи! — донесся до меня голос одного из этих чудовищ. — Вы как?
Схватив слабеющими пальцами за воротник мужчину, что наклонился ко мне, прошептала:
— Кровопийцы... — голос был на удивление слабым, хоть и хотелось громогласно кричать на всю округу, а к горлу вновь подкатил ком непрошеных слез. — Что вы сделали с ним? Где он? Отдайте мне его!
Он опешил и попытался отцепить мои руки от своей одежды.
Где-то позади меня я расслышала шепотки остальных бандитов:
— Она в своем уме?
— Тихо ты, какая разница? Главное, что искать не пришлось, сама притопала...
— Отвечайте! — в отчаянье выкрикнула я, собрав в кулак оставшееся силы. Горло пронзило болью, но для меня это сейчас было не важно. Поднявшись на ноги, держась для опоры за одного их этих супостатов, я продолжила севшим голосом. — Что вы сделали с Ники!
— Никериал Ленге? — осторожно осведомился захватчик с разбитой головой, что наспех была забинтована.
— Да! — сипло выкрикнула я, схватив его за воротник и, что есть мочи, затормошила. — Где он! Что вы с ним сделали!
Меня попытались отцепить от него, но я не поддавалась, сжав пальцы сильнее, и трясла, трясла человека, словно куклу, пытаясь добиться желаемого ответа. Смешалось все: мои крики, попытки что-то сказать мужчины с разбитой головой, да возгласы его подельников, что безуспешно пытались оторвать меня от их товарища.
Внезапно из ворот пылающего замка вышел еще один участник нападения и громогласно гаркнув, перекликнул нас всех.
— Что вы за балаган устроили?! А?
В свете огненного зарева мне удалось хорошенько разглядеть его и самое главное, узнать — магистр Стефан, один из новых фаворитов моего отца, который за мое отсутствие, похоже, совсем не изменился: такой же старый и неприязненный — слишком приторный, подобострастный и услужливый. Я знала, что раньше он был почетным членом Совета магов -этот человек постоянно упоминал всем и каждому факт своей биографии, — и сейчас просвещал отца по вопросам магии... Но что он забыл здесь? Неужели это он стоит за нападением?!
— Магистр Стефан?— удивленно выдохнула я, все еще не веря своим глазам.
Руки разжались, выпустив воротник бандита, я на негнущихся ногах пошла к советнику. Подельники меня не стали удерживать, да и все что-то сами порывались сказать своему хозяину. Я не стала слушать их бессмысленные оправдания, в моей голове набатом звучала лишь одна фраза: "Это он, он во всем виноват!".
— Миледи, — растянул губы в своей гадкой улыбке магистр. Мужчина смотрел на меня снисходительно, с толикой превосходства и от его оценивающего взгляда стало омерзительно. — Мы явились выручить из лап похитителя! Как я рад, что вы целы и невредимы...
— Лжец, — порывисто выдохнула я, перебив его на полуслове. В глубине души во мне волной поднялся гнев, придавший мне сил. Это он, он во всем виноват! — Как вы могли!
Хотелось сказать многое, но горло сжало от душимых слез, я чувствовала, что если не выплесну все то, что накопилось в моей душе, то умру на этом самом месте. Магистр даже не успел ничего толком понять, как я накинулась на него, давая выход скопившимся чувствам. Разум застелил гнев, я что-то бессвязно кричала, проклинала его, пытаясь буквально разорвать руками, стереть с его лица ухмылку, заставить страдать, почувствовать хоть толику того, что я сейчас испытывала. И не важно, что я при этом пострадаю, главное, что Ники будет отомщен...
Через пару мгновений меня оттащили от магистра Стефана, я вырывалась, пытаясь хоть разок дотянуться до этого чудовища и вырвать из его груди Сердце, но, к сожалению, мужчины оказались сильнее.
— Мразь! — пострадавший сплюнул на белый снег кровь и дотронулся до кровоточащих царапин. Я разжала слегка онемевшие пальцы, в которых были, оказывается, зажаты выдранные клочья волос. — Психованная дура! Уберите ее с глаз моих долой, пока я не отправил ее следом за тем сосунком!
Я повисла в хватке захватчиков — ноги отказались держать, прилив сил ушел, оставив после себя усталую пустоту с легким оттенком сожаления — удалось сделать лишь такую маленькую плешь!
— Не смей... оскорблять... Ники... — тяжело дыша, прошептала я. — А то я...
— Что? — нахмурился он и обратился к своим подчиненным. — Что эта сумасшедшая сказала?
Они замотали головами, тоже не расслышав моих слов.
— Я... тебя... убью... — еще тише произнесла я, — только подойди... поближе...
Советник отца, словно услышав мой приказ, подошел ко мне и слегка наклонился:
— Ты чего бормочешь? Проклятья?
За что немедленно поплатился, я рывком вцепилась в его поредевшие лохмы. На всю округу раздался пронзительный крик мужчины и его отборная ругань. На этот раз оторвать меня от своего начальника подчиненные смогли не сразу, а только тогда, когда постыдно воспользовались заклинанием, от которого я не смогла более пошевелить и пальцем.
— Стерва!!! — негодовал магистр и, замахнувшись на меня, еле сдержался, чтобы не ударить. — Не будь принцессой, — злобно процедил он, — сгорела бы у меня заживо... Чуть скальп не сняла! — возмущенно задохнулся он, утерев со лба кровь.
— Господин, — тихонько проблеял один из подельников. — А что с ней делать?
— Уберите с глаз моих долой, — сверкнул глазами магистр. — Пускай с ней ее отец разбирается...
И в тот же миг перед глазами стало все расплываться и неимоверно захотелось спать. Я изо всех сил боролась со сном, но явно проигрывала схватку.
Звуки стихли. На меня опустилось покрывало блаженной тьмы...
* * *
Мне снился странный сон, словно это был совсем не сон, а чье-то яркое воспоминание. Передо мной предстал сочный зеленый луг с желтыми вкраплениями цветов, пахнущими чем-то пряным. В воздухе витал июльский пух, светило жаркое солнце и было душно до одури, от чего слегка кружилась голова. Ветер легонько колошил высокую траву, где-то вдалеке чирикали птицы, в небесно-голубом небе не было и облачка, а все вокруг словно сияло неземным светом.
Необычно.
Я медленно пошла по лугу, осматриваясь по сторонам, и внезапно увидела то, от чего мое Сердце замерло. Ник недвижно сидел на траве и немигающе смотрел куда-то вдаль. Его фигуру словно озарял внутренний свет, а без того белые волосы, словно сияли... Завороженная этим зрелищем я медленно подошла и замерла за его спиной, не смея прервать эту блаженную тишину.
Но ее и не надо было прерывать, он заговорил первым.
— Красиво, не правда ли? — голос Ника звучал тихо, с толикой грусти. — Я долгое время жил неподалеку от этого леса. Провел все детство в этих краях...
Я посмотрела вдаль. И вправду, там виднелись крыши, а на холме замер одинокий дом... Неужели здесь жил Ники?
— Смешно... Вернулся вновь туда, откуда так стремился убежать, — продолжил говорить маг, даже не повернувшись в мою сторону. — А ты, Ирен, хочешь возвращаться домой?
Я непонимающе на него посмотрела. Что-то не нравилось в его поведении, вопросах — было в них что-то неправильное... Но сказать об этом не могла, голос, словно перестал меня слушаться — не вымолвить и звука.
Миг и природа словно поменяла свой радужный настрой резко на противоположный: на небо набежали тучи, стало темно, подул леденящий ветер, а сочная трава повяла и как-то пожухла. По спине пробежались мурашки, стало страшно.
— А я не хочу...
Ник медленно повернулся ко мне и на его лице стали медленно появляться раны, из глаз полились кровавые слезы, вены почернели, а кожа приобрела какой-то Сероватый оттенок. Свет померк, и вместо него на фигуру мага налегла тень.
Я дрогнула и в ужасе отшатнулась, закрыв рот ладонью от беззвучного крика. В голове металось множество мыслей, я хотела проснуться от этого кошмара, но не получалось. Душа ушла куда-то в пятки, я, замерев на месте, с ужасом взирала на Ника и не могла оторвать взгляда...
— Мне так холодно, Ирен, — прошептал он и его лицо, словно покрылось инеем. Я непонимающе оглянулась — вся округа лежала в снегу, а со вздохом изо рта выходил пар. — Так холодно...
Сердце сжалось от нестерпимой боли и я, не обращая внимания на пугающие увечья, порывисто кинулась к Ники, сжав его в объятиях. Он и впрямь был слишком холодный, но, почему-то, пахло от него не морозной свежестью, а гарью. Хотелось обнять мага покрепче, согреть, отдав все свое тепло... На глазах появились слезы счастья — я была так рада, что он рядом. Не хотелось просыпаться...
Ник тоже осторожно меня обнял и через несколько мгновений, прошептал:
— Ирен, живым не место в мире мертвых...
Я, беззвучно всхлипнув, отрицательно замотала головой, а мои руки на его спине сжались сильнее. "Не отпущу", — мысленно проговорила я.
— Прощай, моя глупенькая принцесса и будь счастлива...
Внезапно я проснулась, при этом чуть ли не подскочив на кровати. Чувствовала я себя разбитой, а никак не отдохнувшей, ресницы слипались от слез, сильно болели руки — я на них глянула, они были забинтованы. Слегка кружилась голова, а под толстым тяжелым одеялом было холодно, словно я до сих пор была на том лугу, покрытым снегом... Страшный сон до сих пор стоял перед глазами, и от этого Сердцу было очень больно, я задыхалась, а в горле застрял ком. Это же был просто кошмар, ведь, правда? Да и то нападение просто мне привиделось, а на самом деле я сейчас проснулась в своей постели в замке Никериала. Вот только, протерев глаза, я поняла, что нахожусь вовсе не дома.
Окна были задернуты шторами, и в комнате стоял полумрак, но очертания предметов можно было с легкостью различить и от интерьера спальни меня бросило в холодный пот — я знала это место, хорошо знала, ибо прожила здесь не один год. Я была в своей бывшей комнате. Во дворце рода Келионендора. Меня бросило в жар, Сердце застучало сильнее, а рука интуитивно потянулась к мешочку, что висел у меня на шее, но его не нащупала. Душа похолодела от ужаса, я стала судорожно осматриваться в поисках бесценного предмета, думая, что возможно он затерялся в постели. Да вот только не находила, да и меня, как я увидела, переодели. А, может, это магистр Стефан забрал слезы Элисень?! Или же прислуга забрала все мои вещи?
Внезапно дверь в спальню открылась без стука, и в нее зашел человек. Я мигом спряталась под одеялом, притворившись спящей. Человек своевольно одернул шторы, впустив в комнату солнечный свет, и подошел к моей кровати. Шаги были тяжелые, а не легкие, как у моих служанок, из чего следовало, что это был мужчина, но не прислуга, ибо те ходили по-другому — тихо и осторожно, в отличие от этих, повелительных, четких шагов, словно человек был в своем праве входить в комнату к принцессе так беспардонно. На свете я знала лишь одного, кто мог так поступить...
— Сестренка, я знаю, что ты не спишь, хватит притворяться!
Я мигом открыла глаза и села на кровати. На глазах выступили слезы, как только я увидела своего любимого старшего брата Ариана. Тот, как всегда, довольно ухмыляясь, смотрел на меня, словно и не было этих долгих месяцев разлуки, и он просто опять пришел разбудить свою засоню сестрицу.
— Ари... — все же всхлипнула я, и кинулась к нему в объятья. Слезы полились ручьем, хотя я совершенно не хотела плакать, а плечо брата было таким родным и уютным.
— Тише-тише, — проговорил он, погладив меня по спине. Я прижалась к нему сильнее, бессовестно заливая дорогой камзол своими слезами. — Теперь ты дома и все будет хорошо.
Я отрицательно замотала головой. Ничего больше не будет хорошо.
— Не волнуйся, тот злодей, что тебя обидел, сполна поплатился за это. Магистр Стефан сказал, что...
— Нет! — резко воскликнула я, отпрянув от плеча брата. — Ники... Никериал Ленге не злодей, не колдун и не плохой человек! Он... — дыхание перехватило от судорожного всхлипа, — он хороший! А этот... этот Стефан — злодей! Он и только он!
Ариан нахмурился.
— Это правда, Ари, — умоляюще протянула я, не зная, как убедить брата. — Магистр Стефан — убийца! Он напал и... и... замок сгорел! А Ники... он умер! А этот убийца и мой спаситель? Категорически нет! Он — похититель!
Перед глазами вновь замелькали картинки из страшного сновидения, и я сжала до боли кулаки, пылая от праведного гнева. Хотелось прямо сейчас пойти и самолично отрубить голову магистру Стефану! Нет, сперва вдоволь его попытать, чтобы он почувствовал на себе всю степень моих страданий! Но вот слезы... где же Слезы Элисень!
Я, смахивая слезы, стала вновь осматриваться, ища заветный мешочек. В Ариана полетели многочисленные перьевые подушки, а за ними последовало одеяло.
