— Которая новоявленных "красных бар" — уже совершенно не интересовала, — хмыкнул селектор, — Да, вы правы, разрыв "культурного кода"...
— Интересно стало уже в ранних 20-х годах... В каждом городе, в каждом поселке, на каждом крупном предприятии — для народа начали открываться "Дома Культуры". Куда не плюнь — "Дом культуры профсоюзов", "Дом культуры металлургов", "Дом культуры речников", "Дом культуры Красной Армии"... — в "модуле" повисла тишина.
— Это, который в Москве? — периодически каудильо удивительно наивен.
— Это, которые везде, — отчеканила филологиня, — Были! До войны... После 1945 года, на их месте — везде стали "Дома офицеров". Почувствуйте разницу.
— Так офицеры после войны и появились...
— Офицеры появились в 43-м году, — в голосе Ленки звякнул металл. "Дома офицеров" — только после массовой демобилизации... Причем, вплоть до самого конца 60-х годов — они считались общедоступными для всех категорий военнослужащих. А до уничтожения института "сверхсрочников" — реально и были. У Войновича, в том стихотворении — как раз зафиксирован переходный этап. "Боевого братства" — больше нет, но говорить об этом вслух — в СССР всё ещё считается неприличным. Рушится иллюзия "равноправия". Но ещё живы те, кто видел, как "золотопогонников" штыками топят в сортирах.
— Простите, какое равноправие может быть между рядовыми и командным составом? — у завхоза тоже "порвало шаблон"... забавно...
— Самое обыкновенное. Право на культурное проведение досуга. Право на всестороннее развитие личности. Право почитать умную книжку, послушать хорошую музыку... со знакомой девушкой потанцевать. Даже для конца XIX века — согласна, дикость. Для 20-х годов — совершенно нормально.
— Эх, не служили вы девушка в нашей армии... — обиделся всезнающий Лев Абрамович.
— Зато, книжки читала! Это безобразие — задолго до войны началось, между прочим... Сейчас вспомню! У одного мемуариста, из "бывших", в воспоминаниях о Черноморском флоте 20-х годов, явление описано где-то примерно так:
Ленка зажмурила глаза, реконструируя цитату...
— "... эта категория унтер-офицеров и "офицеров военного времени", 1890-1900 годов рождения, выходцев из среды среднего крестьянства, с "начальным" или, изредка, "неполным средним" образованием, в 20-30-е годы — составила основную часть командного состава Красной Армии, а к 1940 году — и основную массу генералов. Чисто мужицкая цепкость и неуёмное стремление пробиться наверх, хоть бы и по чужим головам, а тем более, не считаясь с числом чужих отдавленных ног — сочетались у "красных командиров" с присущим русскому зажиточному крестьянству подобострастием к начальству и глубоким презрением к нижестоящим. Всё это, вкупе с низким уровнем общего и военного образования и фельдфебельско-унтерским "типом личности", делало их малоспособными к самостоятельному повышению собственного культурного и военно-профессионального уровня. Их основные интересы — лежали далеко за пределами воинской службы, сводясь к "самоутверждению", посредством усиления внешних признаков власти... В фондах Музея героической обороны и освобождения Севастополя — хранится машинописный текст воспоминаний Цальковича, который в 1925-1932 годах был начальником управления берегового строительства Черноморского флота. Между прочим, тот отмечал, что к середине 20-х годов командный состав ЧФ поделился на две равные части. Одна состояла из бывших кадровых офицеров царского флота, другая — из бывших кондукторов, флотских фельдфебелей, унтер-офицеров и боцманов. Обе эти части беспощадно враждовали друг с другом и единственное, что их объединяло — стремление выжить матросню из Севастопольского дома военморов им. П. П. Шмидта (до того — бывшее Офицерское собрание)".
— В Одессе 20-х — творилось то же самое, — присоединился завхоз, — Рассказывали...
— Зачем? — невпопад пробормотал каудильо.
— "Культурная революция", о неизбежности которой в СССР "большевики" всех честно предупреждали — состоялась, — обернулась к нему Ленка, — Поголовное среднее образование — меняет тип цивилизации. Командный состав РККА, при своей жизни — подобного эффекта явно не ожидал. Точно, как наполеоновские маршалы, искренне полагавшие, что цель Революции — возведение их лично в ранг новых аристократов. Бывшим "краскомам" — пришлось хуже. Им довелось узнать, что жить в "обществе аристократов" — совсем не то, что "корчить из себя аристократа" среди забитых жизнью односельчан.
— М-м-да... — раздумчиво крякнул селектор, — К 60-м годам, "сиволапая деревенщина" как-то очень быстро быстро сошла на нет. И тогда благородные господа советские офицеры — поспешили заняться "анальным огораживанием" мест своего "гнездования". "Дабы вонючие мужики..." — последней цитаты я не опознала.
— Нам, в МЧС — было некогда маяться фигней, — пробурчал Соколов, — Мы — работали!
— Повезло! — безжалостно отрубил говорящий ящик, — А мы — служили! И это выглядело довольно противно... Могу поделиться опытом.
— Проблема "взлома культурного кода" в условиях реформы образования, на самом деле вечная, — смягчила тон диспута филологиня, — Вопли ужаса и отчаяния, звучащие в периоды торжества системы "массового образования" — во все века одинаковые, — Ленка попыталась придать лицу скорбное выражение, — "Воистину, настали последние времена! С богами и начальниками — все обращаются, как с простыми людьми!", — провыла она трагическим тоном, — Между прочим — это текст одной из древнейших расшифрованных записей в человеческой истории... Аж на папирусе Додинастической эпохи... Всё и всегда повторяется.
— Так не убивать же за это?! — натурально простонал каудильо.
— Историческая практика показывает — убивают! — меланхолично буркнул завхоз.
В говорящем ящике забулькало. Видимо, Ахинеев тоже решил чем-то промочить горло...
— Слушайте, как оно бывает на самом деле... — наконец раздалось из селектора, — В 80-х годах — "мобильников" ещё не было. Одни разговоры в технических журналах. Домашние телефоны — имели лишь отдельные счастливчики или особо избранные. Штатно — начальники. В нашем учебном полку было шесть авиа-эскадрилий. Каждому командиру эскадрильи — "полагался" домашний телефон и звание полковника. И вот однажды, меня, рядового "срочника", отправили на квартиру к такому счастливчику. Ставить ему домашний телефон от полкового узла связи... По случаю присвоения звания и назначения на должность...
— Ты поясни "градацию статусов телефонов", молодежь ведь не понимает, — процедил Лев Абрамович.
— Это просто. Чем больше у начальника в доме разных телефонов — тем он круче. От обычного телефона городской АТС, конечно, никто не отказывался. Но телефон "военной" АТС позволял иметь "прямую" связь со всеми гарнизонными объектами. Телефон "коммутатора" (без номеронабирателя) позволял напрямую общаться по "выделенным сетям" всей страны (через "позывные"), подключаться к занятым номерам "военной" АТС, а ещё бесплатно звонить по "межгороду" через ведомственную систему связи. В кабинетах крупных шишек — стояло по десятку телефонов. Самые-самые крутые — с гербом СССР на номеронабирателе (АТС ЗАС)... правительственная связь или знаменитая "вертушка".
— Видела... — прервала словесный поток Ленка. Я тоже такое видела, но промолчу...
— Ну, явился... Протянул линию через крыши соседних пятиэтажек до нужного балкона. Звоню... "Здра-жла, тащ полковник! Я телефон пришел ставить. Пустите на балкон!" Смеется — иди! М-м-мдя... Дверь — открывается, но выйти на балкон — нельзя. Он целиком, под самые перила, заставлен штабелем пустых водочных бутылок. Видимо — хозяину было их лень сдавать и жаль выбрасывать. Вот и складировал. Ладно, дотянулся до заброшенного с крыши мотка "полевика", пробурил дырочку в косяке, прикрутил к стенке розетку. Спросил, где удобнее. Естественно, что на самом видном месте, рядом с телефоном "городской" АТС. Два телефона от разных сетей, в доме — признак "крутизны"... Подключил, проверил, принял контрольный вызов... Осматриваю квартирку. Ничего... Паркет, ковры, полированные гарнитуры, хрусталь, в каждой комнате — по цветному телевизору, видеомагнитофон... всякие цацки, хорошие дорогие тряпки... И — ни одной книжки. Ни простой художественной, ни по технике. Вообще... Нигде... Ясно, что "культурные развлечения" жильцов — телевизор и водка.
— Ещё газеты должны были быть, — не согласился завхоз, — Их заставляли выписывать в принудительном порядке... "Красную звезду", "Правду" и прочие. В целях поддержания "политической грамотности".
— Прессы — особо не замечал. Зато, во всех квартирах командного состава — видел огромные горы дефицитного барахла. Телевизоры, ковры, мебель, хрусталь, магнитофоны и дефицитные импортные шмотки...
— Это да, — подтвердила Ленка, — Это характерно. Квартиры отставников, до сих пор — этакие "музеи дефицита". Правда, теперь — все они утверждают, что в СССР офицеры жили плохо...
— Уровень жизни офицера при Союзе — превышал "средний" многократно. Уже на уровне лейтенанта, сразу после училища, вчерашний курсант, "в материальном смысле" — был как минимум в 3-4 раза (!) богаче, чем его гражданский ровесник инженер, вчерашний студент. К сожалению, на офицерский "культурный уровень" — это повышенное благосостояние никак не влияло. Тип психики — "паразиту всегда мало".
В селекторе снова забулькала жидкость. Послышался глоток, удовлетворенный вздох...
— Хозяин — мне работать не мешал, но, наверное — присматривался. Через зеркало в передней. Чуть я разогнулся и начал крутить головой — появился. И что-то для себя решил... Через неделю — мы пересеклись, уже на аэродроме. В учебном классе на КДП (ну, на командно-диспетчерском пункте, с которого управляют полетами). В занятиях перерыв, курсанты бродят вольно... Вот и я тоже просочился. Проверить, почему не идет вызов по линии. Нашел обрыв, устранил. А полкан — уже рядом. Видимо, он хотел что-то для себя выяснить... или решил меня "пощупать" и "опустить". Вдруг — этак гордо, заявляет:
— А погляди-ка, умник — сколько всего надо знать боевому летчику! — и взмахом руки показывает на стены аудитории, сплошь расписанные формулами. Черт меня дернул за язык... Отвечаю:
— Вижу! Одну и ту же формулу Жуковского и четыре действия арифметики... — вокруг, сразу — тихо. Сколько народа рядом шлялось, все разом замолчали. Не понравилось сказанное. Полкан — цедит, уже с угрозой:
— Для тебя — сильно просто? — мне его подколы до фени, тут ещё, до конца дня, три неустраненных "повреждения" висят.
— После "Теории связи" и гиперболических косинусов, — отвечаю, — не бином Ньютона.
— Курсант! — тычет "комэск" к ближайшего слушателя, — Что такое — гиперболический косинус? — тот мнется и молчит, — Стоять! — а народишко вник и попытался срочно рассосаться, — Кто знает, что такое гиперболический косинус?! — мертвая тишина... Из задних рядов блеют насчет "надо глянуть в справочнике"... Быстренько выдернули из стенного шкафа несколько справочников по высшей математике. Они там стопой лежали. Такие небольшие, толстенькие... Тащ полковник, — докладывают, — никаких гиперболических косинусов — в оглавлении нет!
— На понт меня хотел взять, салага?! — рычит полкан. Чую, что моё дело дрянь... А в том классе — книжек полно. Похоже, что их для "практических занятий" держат. Курсанты ходят на занятия с "офицерскими" планшетками. Учебники — в них носить неудобно. Была не была... Подхожу к шкафу, пробегаю взглядом литературу разных годов издания и степени сохранности. Повезло! Надеялся обнаружить капитальный переводной "Справочник по математике" Корна и Корна — нету. Но увидел среди кучи дермантиновых переплетов, "Справочников" Рывкина и Рывкина с Хреновым, потертый матерчатый корешок со знакомым зеленым шрифтом. Старое издание, Бронштейн и Семендяев... У меня самого такой, из букинистического магазина.
— Вот, тащ полковник! Страница 193, раздел — "Гиперболическая тригонометрия"...
У рассказов Ахинеева есть свойство. Даже когда он повествует о совершенно мутной и никому не интересной хрени, то ухитряется показать в ней азарт, интригу и человеческие страсти. Вот сейчас — слушаем, разинув рты... Как на том конце линии, опять, отдуваясь пьют что-то жидкое...
— Полкан — крутит справочник в руках. Спорить не о чем! Лезет на титульный лист... Дата издания — 1953 год.
— Что это значит?! — вопрос в пустоту, но меня — бес опять дергает за язык.
— При Сталине, тащ полковник, высшую математику преподавали лучше! — зал грохнул...
— Чему было смеяться? — не врубилась Ленка.
— Отличительное свойство "вертикалов" — мгновенно присоединяться к победителю. Это инстинктивная реакция. Курсанты — психологические двойники своих начальников. Если бы я произнес — "учили", то они бы восприняли мою реплику, как личное оскорбление. Но, я сказал — "преподавали". Получилось, что виноваты, в данном случае — отцы-командиры и можно дистанцироваться. А они сами — жертвы плохого обучения...
— Результат? — холодно осведомился каудильо.
— Полкан — получил новую кличку "Гиперболический Косинус"... А я — смертельного врага. Так, прилюдно, мне и было заявлено — "Да я тебя, салабон — задрочу!"
— И что? — завхоз аж подался вперед, словно с его места селектор плохо слышно.
— А ничего... На матерном собеседовании у командира полка — гражданина просветили, что хотя мой срок службы — пятый месяц, я уже — "временно исполняющий обязанности начальника узла связи"... За отсутствием в гарнизоне другого военнослужащего с нужным профильным образованием. По высоте служебной иерархии — примерно на одном с ним уровне. Хотя, обыкновенный рядовой "срочник".
— Так вы, получается, в армии по специальности работали, — разочарованно протянул Соколов.
— Ы-ы! — возмущенно промычал говорящий ящик, — "Работа" — когда "равная оплата за равный труд"... А когда, в одиночку, пашешь за начальника узла связи (в зависимости от рода войск и уровня подчиненности — "должностной диапазон" от старшего лейтенанта до подполковника), инженера-конструктора, трех дежурных техников (обязанных присутствовать на узле круглосуточно), кабельшика-спайщика и линейного монтера... Причем, получаешь в месяц — те же семь рублей солдатской получки, что и весь твой призыв... Это, однозначно — "служба"!
— Чем закончилась ссора с полковником? — нетерпеливо перебила Ленка.
— Полтора года "вендетты"! С привлечением к "боевым действиям" подчиненных с обеих сторон, сочувствующих, непосредственных начальников и "гражданской массовки". Ничего интересного, девушка... "Тлеющая" партизанская война, со взаимными гадостями и реальными жертвами. Чудом ушел на "дембель" живым... Здесь — никому "дембеля" не ожидается, поэтому, Вячеслав — играет с огнем.
— У нас, в МЧС — "срочникам" даже за квалификацию доплачивали...
— Шойгу вас специально баловал и прикармливал. Для поздней советской армии — такое поведение руководства не характерно. Принцип: "я начальник — ты дурак", везде соблюдался железно.
— И чего теперь ждать? — да уж, испортить настроение Ахинеев умеет.
