Себастьян заулыбался. Он не искал в Кристиане сострадания. Он заглядывал в события дальше.
— Жаль... Луиса, — сказал одними губами. — Его ждет тяжелая судьба. По твоей милости...
— Уберите немедленно нож! — Сей замер в дверях, не веря своим глазам. Слова сорвались с губ еще до того, как мальчик смог поверить в увиденное. — Вы... Вы же хотели только поговорить! Он и так болен, зачем вы хотите сделать еще хуже?! Пожалуйста... — медленно поставив ведро с водой на пол, Сей подошел к Кристиану, не сводя с него взгляда. — Лучше меня убейте, но умоляю вас....
Рука Легрэ чуть дрогнула, но он никуда не торопился.
— Сей, зачем мне ты? — медленно проговорил Легрэ, и в его голосе ожила угроза. — Но лучше отойди... к окну. Я уберу нож. А пока, думаю, Себастьян кое-что хочет тебе рассказать. Не так ли, Ксанте?
— Сей, выйди... Нам нужно договорить, — аббат старался быть спокойным. — Ни к чему тебе слушать этот разговор. Кристиан считает меня опасным. Странно, что не прирезал при тебе? Да, Кристиан? При Луисе было бы проще резать?
— Не огрызайся, ты не в том положении, — мягко улыбнулся Легрэ. — Не хочешь мальчику рассказать, на ком его женить хотел?
— У тебя бред, Легрэ. — покачал головой Себастьян. — Знатно Фернандо промывает мозги.
Мальчик переводил взгляд с одного на другого, но отошел он все же к двери а не к окну.
— Я никуда не уйду! Брат Кристиан, Падре нужен покой, поэтому прошу вас... Прекратите... Какое женить? Это не смешно.... Зачем кому-то в мужья садовник? Уберите нож, вы обещали....
— Кристиан на взлете фантазии поддался искушениям, он теперь всякое увидит — того, чего нет. Так ведь, Кристиан? Сколько времени Фернандо понадобилось, чтобы сломить и сделать преданным себе?
— Сей, запри дверь, — настойчиво повторил Легрэ, — медленно. Руки держать так, чтобы я их видел.
— Конечно, Сей, слушай его... Он перережет мне глотку, а потом и тебе. Кристиан, давно ли ты перестал заниматься разбоем и перешел на сторону Бога? Бог тебя принял и таким, но мало тебе потребовалось, чтобы с одержимым сговориться.
Сей выполнил то, что ему велели, вернувшись к окну и держа руки перед собой. "Как будто я могу что-то сделать", — промелькнула в голове мысль. Мальчик не знал, что ему делать и сейчас единственным возможным были приказы Кристиана.
— Я не с ним в сговоре и не ему служу, Себастьян, а о плане твоем мне рассказал Луис. Рассказал о том, что ты хотел Сея на принцессе Алисии женить вместо него. — Кристиан переводил осторожный взгляд с Сея на Ксанте и обратно, потом медленно убрал оружие, присел на постели рядом с Себастьяном и отдал ему кинжал. — Я знал, что ты мне просто так ничего не расскажешь. Может, ролями поменяемся? Ты сам не понимаешь, что натворил, Ксанте. Луис любит Фернандо, а король жаждет меня вздернуть... И узнав, что я бастард, за что тебе отдельное спасибо, Фернандо только укрепился в этом желании. А еще я успел стать вассалом Северного Ярла... Только не говори, что ты не в курсе, что Микаэль у нас королевских кровей.
Себастьян некоторое время молчал, а потом принял кинжал из рук Кристиана.
— Почему же не знал? Знал, и давно. Только к чему говорить о том, что и так на лице светлооком написано? Внешность Микаэля сама выдает. — Руки аббата легли поверх покрывала. — Что до Сея, то глупо звучит... К чему же тогда Луиса я женил? Не сходится у тебя что-то Легрэ. Да и не может сойтись, так ведь? А насчет бастарда, так думаешь, почему мой отец почил раньше времени? По той милости, что про тебя знал... да еще про то, что сын его не здоров. Что одержим... Вот в чем, скажи, моя вина, что ты родился от короля? Не знаешь... И поводов у тебя убить Фернандо и возможностей было предостаточно. Но ты вместо этого в меня меч всадил — слабо, но ведь я тебя до этого приложил... И за дело приложил... Ты видел, что Луис влюблен... Вот и предал меня ради глаз голубых... Ради пустоты... Так что не жалуйся теперь, что бежать вынужден. Я от судьбы прятаться не стану. Мне бежать ни к чему... — мужчина сел еще выше. — Сей, скажи, веришь ли ты Кристиану? Твое мнение знать хочу.
— Я? — Мальчик вздрогнул, пытаясь отойти от услышанного. — Чему именно? Что вы хотели меня женить? Или всему в целом? Я не знаю... Разве это важно? Я запутался и уже ничего не понимаю... Брат Микаэль королевских кровей? Но как же это может быть?... — Сей спустился на пол и сжался в комок, мечтая сейчас потерять сознание или вообще не быть свидетелем этого разговора и не мучить себя.
— Вот видишь, Легрэ, что ты болтаешь? А ведь так просто поверить и покалечить жизнь любому неосторожными заявлениями... Когда ты родился, мой отец платил золотом, чтобы ты выжил. А твой думал о том, чтобы тебя никто не знал. А еще... тебе ведь невдомек, что такое оказаться по чьей-то вине в аду? Нет? Так вот — только потому, что ты брат короля, а мой отец — свидетель, меня запихнули для острастки в подвалы инквизиции, где я провел почти год. Ну же, Кристиан, так есть в том твоя вина? Нет? Конечно же, нет... — аббат замолчал, чувствуя металлический привкус во рту. Легрэ верит Луису безоговорочно, но слушает ли он юношу, сознает ли, какая между ними пропасть и как они одновременно близки. — Хочешь еще правды? С какой стороны ее разглядывать интереснее? С той, что ты — сын монарха решился склониться перед врагом Вестготского королевства, или со стороны Фернандо, что стремится пробиться к морю? Пользуясь любым методом давления? Ну же, не стесняйся...
— Я с обоих послушаю, — Кристиан откинул голову на стену и чуть прикрыл глаза, наблюдая за Сеем из-под ресниц. Себастьяну удалось посеять в его сердце сомнения и это напрягало. — Торопится нам некуда, а что до поломанных судеб — не тебе мне в упрек ставить. Что тебе мешало сказать мне правду, когда ты в шатер вошел, чтобы меня подставить? Думаешь, я бы за Фернандо вступился? Да я бы сам его придушил с твоей помощью. Впрочем, какая теперь разница. Лучше я про врагов Вестготского королевства послушаю... И про братца своего.
— Зря ты думаешь, что некуда, Кристиан. — вновь заметил Себастьян. — Всегда есть почему и ради кого спешить, взгляд тоже переместился с мужчины на юношу у окна. — Вот ради чего Сей сейчас страдает? За что? Потому что тебе я ненавистен? А ведь он тебе ничего не делал, когда ты на нем ярость срывал в подвале. Я тебя за это упрекнул? Скажи, Кристиан, насколько я грешник, чтобы ты меня судил?
— А я и не сужу, — ответил Легрэ. — Просто пытаюсь найти хоть одну причину, чтобы не убить тебя и может быть отчасти потому, что не хочу, чтобы он страдал, — Кристиан открыл глаза и кивнул на Сея. — А ты по-прежнему играешь в свои игры, Себастьян. Сея-то ты любишь? Или у тебя с ним, как со мной — выгода и ничего кроме выгоды? Если бы я не сбежал с Луисом, ты бы запер герцога в подвалах монастыря, а сам женил бы на принцессе Сея, а потом бы твой милый и послушный раб вполне бы неплохо смог заменить герцога. Фернандо мертв, и никто бы тебе не мешал больше... Разве что инквизиция... Вы с Фернандо ее оба не любите.
— Вот как ты все рисуешь... Забавно, Кристиан. Что же, я не зря тогда сказал, что хочу воспользоваться Луисом тоже. Тебя задела всего одна фраза, и ты уже пошел против. Теперь сам... Сам ищи выход из мышеловки, Легрэ. Король ли тебе поможет, Микаэль ли, меня это не волнует. Послушность и отсутствие собственного мнения ведет нас в пропасть. Наверное, потому ты Луиса и отдал, что отступил. А ведь Луис тебе доверял... Видимо, зря... Когда ты вернешься, будет ли он жив? Сможет ли оправдаться перед королем. Правда всплывает так быстро. Ветер только расшевелишь, и вот костер вовсю разгорается.
— Ты, кажется, припозднился с предостережениями, Себастьян. — Кристиан выпрямился, отвел с лица черную волнистую прядь, стал поправлять край рукава. — За что Луису оправдываться перед королем, не просветишь?
— Так будет за что. Всегда найдется причина, Кристиан, — мрачно ответил аббат. — Грехи наши, даже самые малые, становятся огромными в свете определенных событий.
— Все хватит! Вы можете договорить в другой раз! А сейчас Падре нужно отдыхать, понятно?! — Резко поднявшись с колен, мальчик подошел к Кристиану, сжимая руки в кулаки. — Падре никуда не убежит, попытаться пырнуть ножиком его вы всегда успеете, а поговорить... Вам доставляет удовольствие мучить больного человека? Вы разве не видите, что ему плохо?! — шумно вздохнув, Сей потер руками виски — Если хотите я постелю вам здесь же, я все равно тоже останусь тут... Хорошо?
— Спокойнее, Сей, все хорошо, солнышко, — попытался успокоить Себастьян. — Кристиану не спать надо, а действовать. Он ведь убить меня пришел. Он так отчаянно меня ненавидит, не видя дальше своего носа.
Кристиан усмехнулся.
— Я не трону его, обещаю, малыш... Кроме того, кинжал у него, так что он вполне сможет постоять за себя. — Легрэ повернулся к Ксанте и наиграно улыбнулся ему. — Хороший у тебя мальчик, ты его великолепно выдрессировал. Так же, как в свое время сделал это с герцогом Сильвурсонни. Я всегда преклонялся перед твоим талантом запудривать людям мозги. Конечно, я тогда не думал, что это и меня коснется.... Что ж, ты всех по очереди подставляешь, и до Сея очередь дойдет. По-твоему я слеп. В чем же?
— Ну, Легрэ, излишняя подозрительность... Нервность... Займись тем, что тебе истинно важно. Неужели тебе главнее Фернандо, а не Луис, которого ты бросил, словно щенка в прорубь?
— Хочешь сказать, что Фернандо его отымеет и убьет. — Легрэ нахмурился. — С чего ты это взял?
— Да не думаю я так, Кристиан. Но ты остаться решил, как я погляжу. Что же, тогда Сею следует принести тебе одеяло, — взгляд на юношу. — Сей, милый, Легрэ остается. Видимо, разговор со мной и свидание с Микаэлем перед появлением Фернандо очень важно нашему гостю. Принеси ему и поесть. А мне только воды... Жжет в груди.
Спохватившись, мальчик подбежал к оставленному у двери ведру и набрал в чашку воды.
— Это потому что вы себя не жалеете совсем... — Сей пока решил не думать об услышанном, не сейчас. — Пожалуйста, прилягте... — Мальчик нежно, но настойчиво помог Себастьяну снова улечься, и развернулся к Кристиану:
— Вы не поможете мне? А то матрас и поднос с едой я один, даже при всем желании принести не смогу.
Легрэ слез с постели, забрал у Ксанте кинжал, поиграл им в воздухе и спрятал за поясом.
— Сей, постой-ка, — он ухватил мальчишку за руку и, развернув, прижал к себе спиной. Одна рука удерживала поперек груди, другая огладила плечо, и Кристиан взглянул на Себастьяна. — Я и правда останусь на ночь, но у тебя весь вечер впереди, чтобы постелить мне, Сей. Да и не голоден я. Вот, хочу, чтобы ты сейчас тихо посидел в уголке и дверей не отпирал, пока мы не закончим разговор с твоим обожаемым покровителем. А он же ничего просто так не делает, ты знаешь? Вот я и думаю, зачем ему ты, что он тебя везде за собой таскает. Не знаешь?
— Вы ошибаетесь, — попытка отстраниться не увенчалась успехом. — Мы с Падре не все время вместе. Из монастыря я ушел с братом Микаэлем... Может, все-таки пустите и хотя бы позволите накормить вас обедом?
— Он спрашивает о другом, Сей, — отозвался с постели Себастьян. — Он спрашивает о том, насколько сильно испугаешься ты его объятий, и насколько сдамся я, если он сделает тебе больно? Так ведь, Кристиан? Удобно шантажировать, когда кто-то испытывает чувства? Луис тебе рассказал. Я знаю. По твоим речам все так прозрачно и умно. Но поверь, тебе не стоит переступать черту, если ты не готов потом ответить
— Ты вынуждаешь меня поступать так, Себастьян, — бросил Легрэ. — И каково тебе в моей шкуре?
— Твоя шкура при тебе осталась, а вот, что с ней через час или два будет, вот уж не знаю. Впрочем, шкурка Луиса тебе недорога, коли ты Сея выбрал как расплату, — мрачно заметил Себастьян. — Вот не советую трогать мальчика. Поверь на слово старому волку.
Легрэ задумчиво глянул на юношу, а потом рука сместилась к тонкой шее мальчишки, пальцы слегка сдавили, и Сей инстинктивно схватился руками за запястье Легрэ, пытаясь разжать.
— За него на меня только ты обидишься, — усмехнулся он хищно. — Так что в наших отношениях мало что изменится. А он, я смотрю, тебе и впрямь дорог, раз ты угрожать мне начал.
— Ну, Кристиан, если бы все было так просто, — стал еще более мрачен аббат. — Если бы так... Я бы горло тебе грыз сам, но, увы, я властен лишь любить, а остальное — в руках судьбы. Что же, ты пойдешь дальше? Глупый и пустой шантаж обернется для тебя большими неприятностями, Легрэ.
— Какими?
— Ты потеряешь Луиса, — спокойно ответил Себастьян
— Почему? — пальцы на горле Сея сжались сильнее от злости.
— Этот вопрос как золотое сечение обстоятельств. Сдвигаешь сечение, и все валится тебе на голову, Кристиан, — отозвался Себастьян, откидываясь на подушки. Он был бледен. Боль подступила внезапно, действие лекарства заканчивалось. Что же, такова судьба...
— Ты зря думаешь, что я не убью его... — зашипел Кристиан. — И либо ты мне сейчас все расскажешь, либо попрощайся с ним... Для него лучше будет смерть, чем знание, что ты его используешь.
— Ты еще больший псих, чем кажешься, — тихо отозвался Себастьян, погружаясь во тьму обморока.
— Что ж, действительно судьба. — Кристиан еще сильнее сдавил горло мальчика. — Он тебя не любит, Сей... Прости.
Покинув лагерь после разговора с Фернандо Микаэль желал как можно скорее вернуться в церковь, в которой он так неосторожно оставил и юного Сея, и отца-настоятеля. Вот только раны на теле болели все сильнее, хоть король и перевязал их травнику, смазав исцеляющим бальзамом. Два раза монах останавливая коня и спешиваться. Слишком уж сильно кружилась у Микаэля голова. Он почти что терял сознание. Того и пришлось заехать в Тулью, к стеклодуву, что б еще раз перевязали травнику раны. Да и настои там у Микаэля некие хранились, что могли помочь дольше удержаться в сознании, не падая от усталости. К тому же, монах переговорил со своим человеком, обязав того разыскать семьи убитых на дороге разбойников и помогать по мере возможностей и нужд. А потом — вновь тронулся в путь. Из-за этого, дорога, что должна была занять несколько часов тянулась много дольше. Лишь к обеду добрался Микаэль до деревеньки, на окраине которой и стояла церковь. Хорошо еще, что плащ не забыл с собой прихватить, сняв его с оглушенного стражника при побеге. Теперь травник, кутаясь в этот плащ — так, что б лицо сильно не показывать, подходил к церкви. Через главный ход идти Микаэль не решился — мало ли, какая встреча ждет его после столь неожиданного ухода. Так что зашел монах через заднюю, кухонную дверь.
Бесшумно проходя по кухне, Микаэль снял с печки тяжелую железную сковороду. Оружия при себе у травника не было, а искать его в странно тихой церквушке и пристройке к ней монаху не хотелось. Побыстрей бы забрать беглецов и убраться подальше, пока все живы. Пройдя по маленькому коридорчику, травник замер у закрытой двери в ту комнату, где еще вчера лежал Себастьян. Легонько толкнул ее, прислушиваясь, а затем вытащил из кармана связку отмычек, взятых в доме стеклодува. Несколько осторожных и бесшумных движений, и Микаэлю удалось отпереть дверь. Он легонько приоткрыл ее, впрочем, тут же распахивая во всю ширь и замахиваясь сковородкой, которую все держал в руке. Картина, открывшаяся ему, была неожиданной и весьма пугающей. На кровати у маленького окошка, в лучах полуденного солнца, лежал Себастьян. Белый, как полотно, с черными кругами вокруг глаз... Его грудь тяжело вздымалась, а дыхание вырывалось из горла рваными хрипами... Ближе к двери, в каком-то шаге от травника, спиной к нему стоял Легрэ, сжимающий руки на горле Сея...
