Занзас сохранял пофигистическое выражение лица. Скривился слегка, как будто его что-то раздражало, а затем снова вернулся к привычному образу.
Хранители Девятого, кажется, слегка ошалели от такой новости и смотрели на своего босса, ожидая его решения.
— В таком случае... — Девятый пришел в себя и погладив набалдашник своей трости для самоуспокоения, продолжил: — Тсунаеши-кун мой преемник. Он часть Вонголы. Но его глава все еще я.
— Но он победил Деймона Спейда, а значит, права на трофеи у него, — возмутилась я, заранее почувствовав, что старик намерен свернуть и проигнорировать якобы сказанные Тсуной слова. — К тому же, Вендиче должны были забрать проигравшую сторону и раз уж отказались сделать это с Шимон, то у Тсуны все права на вот этих ребят.
— Еще неизвестно, действительно ли этот мальчишка одолел Деймона Спейда, — процедил сквозь зубы Цуру, смотря на меня убийственным взглядом. — А какая выгода с этого стороне Вендиче, пусть сами скажут, — кривая усмешка появилась на его сухом лице.
Оно и понятно почему — кто же захочет идти к Вендиче даже для простых переговоров. Как мне говорили уже — с ними даже переговоры явление редкое и небезопасное. С тюремщиками опасались иметь любые дела.
Но тут, без какого-либо предупреждения, в воздухе появилась черная клякса, источавшая знакомую ауру обреченности и депрессии. Мне показалось даже привидения где-то тоскливо завыли. Наверное, потому, что создалось впечатление, будто мы находимся на кладбище. Да еще и в полночь. И все равно, что была середина дня.
Из темной кляксы появились один за другим знакомые нам трое Вендиче во главе с Джаггером. Того среди тюремщиков в теплых меховых плащах и цилиндрах я опять опознала по мелким черным кудрям. И взгляд у него был тяжелый, как обычно. Похожий на взгляд Занзаса во время боев за кольца, когда тот понимал, что находится в заднице. Только выглядит так, будто Вендиче постоянно в этой заднице, не вылезая. Каждый раз, как его вижу, ощущение, что сам он бы нас, скорее, прибил, чтобы не доставали.
К слову о боссе Варии — у того на лице практически написано: 'С кем я связался, бля'. Наверное, он уже пожалел, что дал мне слово и взял с собой.
— Мы пришли сказать свое слово, — голос у Джаггера, как обычно, был скрипучим и наводил холод. — И вынести приговор, если таковой будет, согласно законам мафии.
Бу-бу-бу, о законах вспомнили. То Спейду подыгрывают, то появляются очень невовремя. Тут и так желающих смерти Шимон хватает, еще и они решили присоединиться.
— Вы действительно оставляете приговор Шимон на усмотрение Тсунаеши? — уточнил Девятый, напряженно всматриваясь в высокие фигуры тюремщиков.
— Мы никого не поддерживаем в этой ситуации, — холодно проскрипел Джаггер. — Мы лишь пришли вынести приговор и выступить на этот раз судьями.
На лице Цуру Сэтоши заходили желваки.
Люди из его клана за его же спиной сохраняли с виду ледяное спокойствие, стоя в напряженном ожидании. Заметила, что мафиози Вонголы — не хранители, а рядовые исполнители, которые стояли поодаль, метрах в ста — все побледнели и чуть ли не позеленели, держа руки поближе к оружию. Чисто инстинктивно. Вария держалась спокойней, тем не менее находясь в той же цветовой гамме. А Джиг на удивление сбились в небольшую кучу, будто готовясь давать отпор.
— В таком случае я вношу предложение, — огласил Цуру. — Так как в борьбе против Деймона Спейда принимали участие несколько семей, то имеющиеся трофеи следует в равной степени разделить между участниками, согласно их участию и понесенным потерям. Торикай возьмет либо Шимон, либо их кольца, которые я, к слову, не вижу, — под конец глава Торикай уже не говорил, а цедил слова, как будто лимон выжимал.
Причем, если бы он это действительно делал, мне кажется, выжал бы все до последней капли.
— Кольца остаются у нас, — бескомпромиссно пробасил низким голосом Занзас и с вызовом прищурился: — Или у тебя есть какие-то возражения по поводу внесенного Варией вклада в бою со Спейдом?
— Тогда Шимон... — начал решительно Цуру.
— Если мой наследник решил сохранить им жизнь, то я отдам ему право решать, — вставил свое слово Девятый и вопросительно взглянул на Вендиче: — Ведь он победитель в бою Спейда, не так ли?
— В том бою Деймона Спейда одолел Савада Тсунаеши, — подтвердил Джаггер спустя секунду.
У меня даже сомнений не возникло, что наблюдавшие за боем Вендиче видели весь этот фарс и также были убеждены, что Спейд подыграл. Но это не отменяло того факта, что тот "проиграл".
Цуру, понимая, что остается не у дел, натурально скрипел зубами.
— Тогда что намерен делать Савада Тсунаеши со своими бывшими врагами? — уточнил он, едва себя сдерживая.
По недобро сверкавшим глазам я отчетливо увидела, что если скажу, что отпустит, то Торикай быстро нагонят Шимон.
Поэтому, почувствовав себя адвокатом, я сухим менторским тоном пояснила:
— Тсуна решил отправить их на исправительные работы и подарил их боссу Варии.
Шимон с открытыми ртами уставились на Занзаса. У Занзаса на виске вздулась венка, предвещавшая подкрадывавшуюся вспышку ярости. Офицеры Варии, чутко реагировавшие на изменение настроения босса и поднявшуюся температуру воздуха, напряглись, немного отшатнувшись в стороны. Совсем немного. А рядовые, уже наученные смотреть за реакцией офицеров, не иначе, сами беспокойно зашевелилась, переминаясь на ногах, но не рискуя отступать.
Торикай, казалось, готов был глотку мне перегрызть, сверля меня взглядом.
— Мне кажется, ты приукрашиваешь действительность, — мягко и уклончиво заметил Девятый. — Уверен, Тсунаеши имел в виду что-то другое. Вначале следует убедиться в его словах, когда он придет в себя.
— Я слышала все своими ушами, — не моргнув глазом, спокойно сообщила. — И говорю чистую правду, так же, как когда Тсуна сказал, что я простила Шимон за попытку моего убийства и сказала на них не нападать.
— В твоих словах нет лжи, — через секунду подтвердил Джаггер, который, видимо, каким-то образом мог это проверить.
Как хорошо, что я использовала именно эту формулировку. Ведь слова Вендиче имели большой вес.
— Это я слышал, — неожиданно подтвердил мои слова возглавлявший Джиг. — Савада Тсунаеши действительно сказал, что на Шимон не следует нападать. Выходит, нападение на свою сестру он Шимон простил.
Бедные подростки языки проглотили. У меня было ощущение, что они сейчас же, в эту же секунду, дух от перенапряжения испустят. Ну, или не только дух.
Некоторые люди стали поворачивать головы или скашивать глаза в сторону приближающихся маленьких фигур, которые было видно издалека из-за того, что пейзаж напоминал пустыню.
Где-то в глубине души я знала, что закон подлости сработает и в этот раз. Именно сейчас к нам бежали Конрад, которого я опознала по рыжей длинной шевелюре, и Расиэль. Прошло несколько часов с момента, когда они отправились на остров и теперь, видимо, заметив корабли, они спешили сюда. В самую толпу.
Я непроизвольно напряглась, уже не слыша ядовитого ответа Торикай. Скуало тихо (удивительно) спросил хриплым голосом, наклонившись ко мне:
— Куда это они ходили?
Видимо, капитан Варии обладал прекрасной чуйкой на грядущий писец.
Я не стала отвечать, ожидая, когда они приблизятся.
Когда они оказались метрах в двухста, я разглядела в руках бледного рыжего свою пятнистую панамку. Он действительно ее нашел. Только был таким бледным, как будто всю жизнь солнца не видел.
Девятый с Цуру, Вендиче и Джиг продолжали выяснять подробности и кто вообще из них более прав. Занзас почему-то тоже решил больше внимания выделить бежавшим к нам.
Конрад, запыхавшись, едва дыша, протянул мне панамку:
— Ей, босс!.. — только и смог громко выдохнуть, абсолютно игнорируя присутствующие высокие лица, при которых кто рангом пониже рта не отрывал.
— Мы нашли вашу панамку, — с широкой улыбкой сообщил Расиэль. — Без моей помощи, естественно никак бы не справились. Уж очень далеко она была заброшена.
— И как же ты ее увидел, братец? — не смог не подначить его Бельфегор.
Я взяла панамку в руки, игнорируя начавшуюся перепалку и доставших ножи с иглами братьев-близнецов. Зато остальные от этого напряглись, ожидая летящих куда угодно орудий.
Внутри лежала кубическая коробочка. Темно-синяя, покрытая серыми продолговатыми кляксами. Взяв ее в руки, повернула небольшим круглым отверстием на одной из сторон к себе лицом, а панамку от нечего делать надела.
Переговоры неожиданно прекратились.
— Это же... — услышала я одного из хранителей Девятого.
Какого именно, уже не пыталась разобраться. В ушах стучала кровь. Именно это мне и было нужно.
Подняв глаза, посмотрела на Рокудо, стоявшего среди ребят. Челка падала на его лицо.
— Акира-чан, откуда у тебя эта коробочка? — осторожно обратился ко мне Девятый.
Я поняла, что коробочка слишком привлекла их внимание. Торикай — те и вовсе как будто носы навострили.
— Эта, похоже, осталась единственная, — поняла я, что Мукуро пронес ее тайно вместе с письмом из будущего и не отдал Талботу на переделку, так как это была контрабанда.
Занзас недобро и предупреждающе уставился на них. Как будто невзначай щелкнул затвором пистолета в кобуре. Варийские офицеры тоже схватились за оружие. Ребята подбежали ближе, спеша окружить меня от недоброжелателей.
— Ее не открыть без кольца Тумана, Акира-чан, — тихо сказал Мукуро, оставшийся стоять на месте — метрах в десяти от меня. — А чтобы воспользоваться кольцом, нужен сам владелец атрибута Тумана.
Не слушая его, поднесла коробочку к амулету на шее и зажгла на нем пламя. Пламя Неба, как и ожидалось, втянулось в отверстие коробочки. Та пару секунд не реагировала, а затем открыла маленькие створки, выпуская что-то, объятое пламенем Неба.
Это был Баюн, только сиявший оранжевым пламенем. Оранжевый цвет постепенно впитался в тело оказавшегося на земле пушистого кота, убавив свечения. Казалось, теперь это снова был обычный кот.
— Понятно, — в воцарившейся тишине, раздался спокойный голос. — Пламя Неба может открыть любую коробочку.
— Вер-р-рно, Деймон Спейд, — неожиданно разьяренно зашипел кот человеческим голосом, изогнув спину и вздыбив шерсть.
Очень знакомым человеческим голосом. Повисла оглушительная тишина.
— Панамка, е...! — взревел Занзас, выстрелив пламенем Ярости в то место, где стоял Мукуро.
Вслед последовали непередаваемые итальянские обороты, коротко рассказывавшие о появлении на свет этой самой панамки и даже ее предках. Половины слов я еще не знала, но на всякий случай запомнила.
Стоящие вокруг бойцы, в том числе те, что еще не пришли в полную боевую готовность даже ввиду опасной стычки близнецов, зашевелились и ощетинились оружием. Многие еще не понимали, что к чему, среагировав лишь на обжигающий выстрел пламени Ярости и искаженное от гнева лицо босса Варии. Ребята также отпрянули, напряженно смотря на Занзаса, и непонимающе — на кота и на место, где только что стоял Рокудо. Братья-близнецы прекратили перепалку, но оружие не убрали, как и многие другие, что либо уже достали его, либо держали на нем руки.
Пламя быстро утихло, создав рытвину на и так искореженной земле. Иллюзионист оказался стоящим в пяти метрах левее, как будто рядом с ним только что не было небольшого взрыва.
Сердце бешено билось в ушах, казалось, отсчитывая одному ему известный ритм метрономом.
— Бесполезно, — только и изрек человек с лицом Мукуро, стоя ко мне вполоборота, из-за чего я не видела всего его лица.
Я не понимала, чего он тянул. Ведь все уже ясно, играть дальше нет смысла. А затем вспомнила его обещание: 'Не услышишь, пока не позовешь', и сказала, сдерживая рвущееся напряжение:
— Посмотри мне в глаза, Деймон.
Проявившееся первым пламя, пронесшееся своей тяжелой волной, было слишком хорошо знакомо всем присутствующим. Иллюзия медленно таяла, как будто мороженое на солнце, открывая истинное обличие иллюзиониста, одетого в плащ с глубоким капюшоном, откинутым назад, брюки и высокие сапоги.
— Не может быть... — потрясенно прошептал Девятый, которого окружили защитным кругом его хранители.
У взрослых мужчин блестели лица от выступивших каплей пота. Передо мной возникла спина Кёи, заставившая на секунду меня опешить, так как я не ожидала такого резкого движения прямо перед собой.
В руках у Хибари были подняты в полной готовности тонфа. Во что бы то ни стало, не смотря на силу противника, он первым стал между мной и Деймоном. Следом к нему присоединились Ямамото, Конрад и Расиэль. Хорошо, что Рёхея мы оставили на корабле присматривать за Ламбо. Что ребенка, что израненного и не до конца оправившегося боксера тут как раз только и не хватало.
— Т-ты! — только и выдавил из себя Цуру в ярости.
Деймон растянул губы в издевательской улыбке, все еще будто рассматривая что-то под своими ногами.
— Конечно, я не сомневался, — продолжил говорить Спейд, обрывая дальнейшие возможные выкрики. Его голос просто лился поверх голов: — Глаза, которые всегда видят правду — их не обмануть так просто. Но... Ты могла бы мне 'поверить'. Разве не более выгодно это будет? — иллюзионист поднял глаза, встретившись со мной спокойным и уверенным взглядом. — Подумай об этом. Мои слова тогда... Я действительно мог бы сохранять тебе верность, выполняя роль хранителя Тумана. Если бы ты только закрыла глаза...
Я почувствовала волну пламени Солнца. Это сиял Реборн, причем сиял не только пламенем, но и лицом. Чего он радуется-то? Что иллюзионист такого уровня готов вернуться на службу? Но не Вонголе же. Я же не Вонгола. А он ведь намеревался занять место моего Тумана.
Кто-то из Торикай, видимо, хотел рвануть в атаку на опережение, но перед ними появилась волна острых копий, предостерегая от необдуманных действий. Кому-то самому нерасторопному копье проткнуло ступню, от чего боец издал лишь сдавленный сиплый вздох.
Деймон поднял руку и покачал пальцем, прицокнув языком:
— Давайте не будем спешить. Имейте уважение и не перебивайте меня.
— Вро-о-ой, кончай болтать! — взревел, как бензопила, капитан Варии. — Зачем явился?!
— Я как раз к этому приступаю, — улыбнулся Спейд, продолжая смотреть на меня, и хитро прищурился, отчего я заранее почувствовала подвох. — Только твое согласие, и у тебя в подчинении будет такой Туман, который может справиться с несогласными. А если кто-то будет иметь что-то против...
На его лице продолжала сидеть мягкая улыбка, но в тот же миг светлое небо с сиявшим полуденным солнцем заволокло черными тучами. Сразу же стало так темно, будто был по меньшей мере поздний вечер. И холодный ветер с моря подул, забираясь под неплотную одежду.
— Скажем так, недолго они будут против, — закончил свою фразу иллюзионист.
Кот, до этого вздыбивший шерсть, сел, пригнувшись к земле, прижал уши и вспушил опущенный к земле хвост. Как будто ему было страшно. Даже попятился назад, рискуя упереться в ногу Кёе.
Наверное, если бы люди могли прижимать уши, многие присутствующие повторили за ним.
