Вечером Крегер стоял на внешней городской стене вместе с солдатами глядя на догорающий Аламфисов лес. Слухи все-таки просачивались. С ним не разговаривали. На него старались не смотреть. Аламфисов лес еще пылал. Черные клубы дыма еще поднимались с выжженного пейзажа. Маг с надеждой смотрел на дымящийся лес. 'Главное только чтобы чудовище погибло, чтобы все это не было напрасным' — думал он. Солдаты за его спиной о чем-то болтали, смеялись. Сквозь облака дыма пробивалась полная луна. Вопреки всему откуда-то из глубины выгоревших пустошей раздался затяжной вой. Внутри у Крегера все оборвалось. Закрыв глаза, он едва удержался, чтобы не потерять сознание. Это оказалось сильным ударом для него. 'Чудовище выжило. Все было напрасно', — сказал он вслух. Боясь оглянуться и посмотреть на стоящих за спиной солдат, чувствуя себя полным придурком и убийцей тысячи людей, он глазами полными ужаса смотрел на исходящий из леса дым. Теперь ему было не обрести прощения, никак не объяснить своего поступка общественности, все, что он принес это только разрушения.
ДИКИЙ ЮГ
Где-то в глуши северных лесов лежа в густой траве Рэвул, закрылся руками от света солнца. Мокрый от холодного пота он изнемогал от чудовищной боли ломящей все тело. Стоял погожий солнечный день. Жизнь вокруг в летнюю пору била ключом. Под щебетание птиц с цветка на цветок неспешно порхали бабочки. В окружающей живой атмосфере чем-то черным и чужим казался изнемогающий от боли Рэвул. Для него окружающий летний лес утратил все краски. В его темном измученном внутреннем мире наступил тяжелый период — полнолуние. Для Рэвула, вернее для той темной твари, что поселилась в нем, это была первая полная луна. Чудовище благополучно спряталось в нем, оставив его мучиться от боли. Первое полнолуние самый тяжелый и болезненный период для всех новоиспеченных тварей Тьмы. В ночи полной луны как говорят, Тьма закипает, она буквально начинает бурлить. Тьма как сила усиливает свое влияние. Все проклятия приходят в действие, темный шепот слышится из всех возможных темных углов. Все твари Тьмы, имеющие физическую оболочку (различные чудовища, монстры всех мастей) испытывают прилив сил, активизируются, движимые жаждой крови выходят на охоту. Однако к силе, которую дает полная луна нужно привыкнуть. Первая луна для новоиспеченного порождения Тьмы это период болезненного привыкания. В среднем только с третьего раза полная луна становится наркотиком для тварей Тьмы, первые несколько полнолуний это жуткая боль и дикая ломка.
Ночью, когда всходила полная луна, в потоках ее света Рэвула, будто разрывало на части. С рассветом становилось легче. К полудню оставалась только боль в голове и недомогание. И так на протяжении нескольких суток. Приходя в себя, в течение дня Рэвул слонялся по лесу как призрак. Бежать было некуда, от кошмара первой полной луны было не спастись. Изможденное сознание, не ведавшее покоя, пытаясь укрыться от жуткой боли увязало в галлюцинациях. Сон и реальность путались в голове. Он то беседовал с Рурханом, то выслушивал упреки от мертвого отца. То проваливался в бездонный темный океан, в котором возникали сцены из жизни. Также ему виделись места, в которых он никогда не был, люди которых он не знал. Он будто видел чьи-то чужие воспоминания. И вот, наконец наступившим днем, когда боль прошедшей полнолунной ночи почти отпустила его, лежа на земле, в череде галлюцинаций сумев открыть глаза, придя в себя и устало посмотрев в небо, он услышал воронье кряканье. Его окружили несколько десятков ворон. Это походило на очередную шутку измученного мозга. Вороны взлетали и, пролетая над ним, осыпали его перьями. Он просто лежал и наблюдал эту очередную, как ему казалось галлюцинацию. Происходящее действительно напоминало сон. Черные перья падали на него и таяли, превращаясь в черную жижу, которая потом впитывалась в его тело. После дождя из вороньих перьев в его глазах стал проскакивать образ. Образ женщины. Женщины облаченной в черное обвисшее лохмотьями платье, похожей на ворону с растрепанными черными перьями. Она звала его. Он слышал ее голос в голове. Она видениями указывала путь, указывала, как добраться до нее. Она обещала спасение, освобождение от боли. 'Они отняли у тебя дом. — Под звуки ее голоса он видел сначала свою уничтоженную деревню, потом как ни в чем не бывало стоящую Армидею. — Я помогу тебе отомстить. Укажу путь, подскажу, что делать дальше'.
После странных видений он очнулся все также посреди леса, лежа на земле, далеко за полдень, под проливным дождем. Прошло уже три ночи после полной луны, он пережил свое первое полнолуние в статусе твари Тьмы. Боль полностью утихала, возвращались окружающие звуки и цвета. В голове была только одна мысль: нужно идти на юг. Что-то зовет его туда. День как назло выдался дождливый, нигде от чертового дождя не укрыться, нормально отдохнуть после пережитой муки полнолуния все равно было нельзя. Делать было нечего и бледный, измученный Рэвул, босоногий, в своих проклятых черных лохмотьях, на трясущихся ногах побрел в южном направлении. 'Полнолуние наступит снова и снова будет боль. Я помогу тебе от этой боли спастись', — помнил он женский голос, который звучал в тех странных видениях. После пережитого ему было страшно даже думать о следующем полнолунии, его сознание цеплялось за призрачную возможность от этой боли спастись. Отрезвившимся сознанием он понимал, что эти видения принесенные стаей ворон были чем-то большим, чем просто галлюцинацией, она ждет его на юге. Ему она обещала спасение от боли, чудовищу которое он носит в себе, обещала указать дальнейший путь. Кто она? Ведьма или какое-то иное порождение Тьмы можно было только гадать. Быть может она просто образ, за которым спряталось нечто жуткое и темное? В любом случае что-то зовет его на юг, ему в подробностях указали путь, он чувствует как чудовище, дремлющее внутри него, рвется туда. Если он не пойдет сам значит, его принесет туда чудовище, которое обязательно пробудится, если он пойдет ему наперекор. От безысходности он просто брел на юг, туда, куда ему велело нечто темное, что хочет с ним встретиться.
Не успел он пройти и сотни метров, как где-то сбоку совсем рядом раздался громкий треск — сухая сосна завалилась в нескольких метрах от него. Следом раздалось свирепое рычание. Рэвул увидел слепого медведя, стоявшего на заваленной сосне носом хватавшего воздух, пытаясь разобрать, кто попался ему на пути. Страх это, как правило, боязнь потерять что-либо, пусть даже собственную жизнь, а Рэвул находился в таком стоянии, что терять ему было нечего, и бояться, следовательно, тоже. Его жизнь похожа на ад и случайно встреченный слепой медведь не может сделать ее хуже. Он с наплевательским выражением лица остановился и дал медведю полную свободу. Огромный хищник одна только голова, которого была с половину Рэвула, аккуратно приблизился и понюхал гостя своих владений. Что-то ужасное зашевелилось внутри Рэвула. Его глаза стали волчьими, откуда-то изнутри него раздалось свирепое рычание. Чудовище, проявив себя, решило отпугнуть случайно попавшегося на пути хищника. Медведь, почувствовав зло, которое несет в себе Рэвул, резко отскочил назад, заскулил и, не оглядываясь, убежал. Проявив себя, чудовище, спящее внутри него, уже не могло утихнуть. Начался мучительный процесс трансформации. Вопреки дневному свету, он превратился в монстра и дальше уже в облике огромного черного волка продолжил путь.
Ноги оборотня выломались по волчьему, на четырех лапах он несся со всех сил снося собой маленькие деревья, перепрыгивая овраги. Безумная тварь Тьмы выжимала из себя все накопленное безумие. Чудовище неслось с невероятной скоростью, выжимая из себя все силы, разрывая мышцы и сухожилия в клочья. Его также манило нечто ожидавшее где-то на далеком диком юге. Пробегая через земли Эвалты, стараясь держаться леса, огромный черный монстр распугивал стада овец и коз, приводя в ужас пастухов которые вместе со своими стадами в глубине лесов укрылись от гражданской войны сотрясающей эти земли. Проносясь на всей скорости, в диких лесах чудовище распугивало стада каких-то пушистых антилоп и крупных диких коз, не упуская возможности упиться кровью тех парнокопытных, что не успевали убежать. Проносясь через долины предшествующие Пустому Вулкану, чудовище вспугнуло очередную стаю диких коз, что разозлило охотящегося на них хищника. На оборотня набросился огромный саблезубый тигр. По размерам во много превосходящий незваного гостя тигр как хозяин этих земель сначала несколькими ударами быстро прижал монстра к земле, но у обычного животного против этой твари Тьмы не было никаких шансов. Монстр не сразу, но все же повалил тигра и зубами впился ему в шею. Почувствовав кровь, он не мог остановиться, пока не разорвал тигра на куски. Протяжным воем, будто отметив свою победу, с черной шкурой влажной от брызг теплой свежей крови, оборотень продолжил путь. К ночи он добрался до Пограничья и под покровом Тьмы пересек эти погубленные Азурой земли. Дальше с рассветом начались Лортонские леса — вход в Южную Половину, ворота в дикий мир людей.
Днем силы монстра иссякли. Все безумие выплеснулось в беге. Задыхаясь от усталости, безумная тварь Тьмы рухнула на землю. Время монстра закончилось, он начал засыпать. Начался процесс обратной трансформации, протекал он быстро и не так болезненно как превращение. Ноги выломались по-человечьи, тело уменьшилось в размерах. Черная шкура перетекла в черные лохмотья заменяющие одежду. Рэвул став самим собой сначала как обычно шокировано подскочил, вспомнил, кто он и где, и после без сил рухнул на землю, сначала решив отдохнуть. 'Нужно двигаться дальше'; 'Нужно идти на юг', — жутким шепотом зазвучали голоса семи призраков в его голове. 'Да знаю, знаю', — подгоняемый силами Тьмы он лениво поднимался с земли. Он не спеша побрел по Лортонским лесам. Здешние сосны были гораздо выше северных карликов. Окружающий лес был дремучим и густым.
Его сопровождали несколько ворон, неизвестно откуда взявшихся, следящих за ним с веток. Просто гуляя по лесу, отдыхая от боли и чудовища при свете дня пока была возможность, он, задумавшись видимо начал брести не туда. Сначала закаркали пернатые сопровождающие. Затем в его голове снова зашептали голоса семи призраков. В тени между деревьями появился размытый, будто обвитый черным дымом темный силуэт человека с волчьей маской на лице рукой указывающий в сторону юга. Едва ему стоило отклониться, как его быстро наставили на правильный путь. Безразличный ко всему происходящему уставший Рэвул вынуждено подчинился, он просто делал то, чего от него хотели, не желая идти Тьме наперекор. 'Там ты найдешь ответы на все вопросы. Она знает все', — призрачный шепот, звучащий в его голове объяснял ему цели этого похода, поддерживал в нем мотивацию. И вдруг призрачный шепот резко прекратился, а вороны резко разлетелись, до Рэвула вместе с ветром откуда-то спереди донесся запах дыма. 'Что это напугало призраков?' — решив проверить, он двинулся туда, откуда доносился дым костра. На небольшой поляне усыпанной старой осенней листвой горел костер, у огня сидел человек, как на первый взгляд казалось — в костюме из красного стекла. Его лицо было измученным и бледным, все его внимание было приковано к Рэвулу. Пока Рэвул в непонимании завис, замерев на месте, человек резко поднялся.
— Монстр внутри тебя уснул. В этом лесу ты от меня не убежишь. Здесь никто не услышит твой крик, — сказал Ортопс жестом предлагая сесть у костра. Оставив где-то свой привычный черный плащ, под которым обычно скрывается от окружающих, он предстал во всей красе. Его доспехи из красного стекла были украшены узорами черных линий.
— Вот блин. Полнолуние же ведь уже прошло. Должно же уже отпустить, — протирая глаза, подходя к костру, бубнил Рэвул.
— Отпустить? Ты о ломке первой луны? Знаешь боль это единственное что ты теперь будешь чувствовать. И в этом весь ужас — к ней невозможно привыкнуть. Ты считаешь, меня очередным детищем своего уставшего от боли разума?
— Нет. Конечно, нет. Ты просто стеклянный человек, который просто сидит тут в лесу и ждет меня у костра. Ничего необычного, в принципе, — Рэвул считая все галлюцинацией подойдя к костру, спокойно сел рядом с Ортопсом.
— Значит костер тоже ненастоящий? Так протяни в него руку. Потрогай пламя.
Рэвул относящийся к своей нынешней жизни как к затянувшемуся и давно не интересному сну, с мыслью: 'Да пофиг, почему бы и нет?!' сунул руку в огонь. Обжегшись, едва он начал выдергивать руку из огня как ее схватил Ортопс.
— Ты что творишь?! — крикнул Рэвул. Запахло паленой кожей. Из объятий Ортопса было не вырваться. Огонь начал уничтожать руку, резкая нестерпимая боль поразила мозг Рэвула, он закричал и задергался, пытаясь вырваться.
— Говорю тебе, что все это реальность, — удерживая руку Рэвула в огне, шептал Ортопс. Рэвул пищал от боли, матерился, дергался и молил отпустить. Стеклянные когтистые пальцы сжались так, что из них было не врываться. — Пора проснуться, — Ортопс был совершенно спокоен, болью Рэвула он буквально наслаждался.
Внезапно из тела Рэвула раздалось злобное звериное рычание, его глаза стали волчьими. Внутри него зашевелился монстр. Ортопс тут же отбросил Рэвула и в ужасе отскочил в сторону. Чудовище, немного порычав, подергавшись внутри Рэвула, отпугнуло Ортопса, и этим удовлетворившись снова успокоилось. Глаза Рэвула вновь стали человеческими. Можно сказать Ортопсу повезло. Чувствуя зло, которое исходит из Ортопса оборотень, дремлющий в глубине Рэвула, не мог не отреагировать. Чудовище, после длительной пробежки выбившееся из сил, лишь немного порычало, но пробуждаться не стало, проявив себя, снова уснуло, продолжив набираться сил.
— Приятно познакомиться. Меня зовут Ортопс, — говорил он, вновь аккуратно подходя к Рэвулу чудовище, внутри которого вроде снова уснуло. Рэвул после того как его глаза стали человеческими корчась от боли, лежал на земле. Скрючившись на земле Рэвул, прибывая в шоке, разглядывал обожженную руку. Никаких слез не было. Постанывая, он только тяжело дышал. — Так значит, чудовище приходит, когда тебе больно? Оно тоже защищает тебя? — спрашивал Ортопс, но Рэвул не отвечал. — Возможно, у нас больше общего, чем я думал, — Ортопс закрыв глаза удовлетворенно глубоко вдохнул. Он наслаждался этим моментом. Находящийся в шоке Рэвул лежит перед ним и содрогается от боли им причиненной, Ортопсу это приносило удовлетворение. — Представь, сколько людей сейчас в этот момент счастливы, живут своими жизнями, а ты лежишь здесь всеми забытый и мучаешься от боли? — издевался он над скрючившимся на земле Рэвулом.
— Ничего себе! Так я что могу сдохнуть, когда являюсь человеком? — рассматривая свою обгоревшую руку, вдруг удивленно воскликнул Рэвул.
— Что жизнь ни мила? — разочаровался Ортопс. Все его удовольствие разом обломалось. От жертвы он ждал чего угодно, но только не удивленных восклицаний.
— Если я умру в человеческом обличии, чудовище умрет тоже? Получается, я остановлю его? Представь. Стану героем! Помогу людям. Спасу всех от монстра, — разглядывал он обожженную руку, которая не собиралась восстанавливаться.
