— Ренальд, у тебя, конечно, есть причины сиять как новенький золотой, но я намерен продолжить тебя гонять как следует, поэтому ты сейчас постарайся немного сосредоточиться. То, как я попинал тебя вчера, покажется тебе лишь цветочками, если продолжишь витать в облаках, слышишь? — уже серьезно, без тени веселья, все еще щекочущего нервы, попытался разъяснить Аслан. — Обязательства и ответственность — это не просто слова. Если ты можешь добиться большего — а ты можешь, я просто уверен — то отступать нельзя. Я первый тебе не позволю этого.
— Д-да, извини, Аслан, я помню... — Рени уже серьезным и спокойным взглядом посмотрел на него, сумев наконец-то сосредоточится на предстоящей тренировке и чуть притушить свою радость.
Лаэр на самом деле не собирался немедленно приступать к сверх серьезным упражнениям, но припугнуть следовало — по крайней мере, теперь перед ним был не счастливый, по уши влюбленный, улыбающийся от уха до уха, мальчишка, а собранный и сосредоточенный, целеустремленный, серьезный... молодой мужчина, боец... нет, пока, наверное, еще только "новобранец", но все-таки какие шикарные у парня перспективы...
'Только не давать поблажки!' — мысленно пнул себя варвар, удивляясь своей непонятно откуда взявшейся мягкотелости и сентиментальности, которой никогда не страдал по отношению к мужскому полу, да и вообще, никто не вызывал у него подобного чувства, кроме Тессы... Но реальная ситуация создавала необходимость и заставляла быть построже с этим Солнышком, рядом с которым хочется таять, как весенний снег на пригорке...
* * *
На площадке Рени был сосредоточен и старался сконцентрироваться в ожидании, когда последуют обещанные Асланом репрессии, лишь изредка зависая, при слишком тесном контакте с господином, когда лаэр медленно повторял какое-нибудь новое движение хитрого приема. Аслан, конечно же, не обольщался, что это его близость вызывает у наложника какие-то приятные ассоциации, но не забывал одергивать мальчишку, чуть повышая голос:
— Рени!
На что парень мгновенно реагировал и вновь приходил в себя. Сегодня Аслан не стал его слишком жестко дрессировать, довольствуясь тем, что тот прекратил фонить счастьем, переполнявшим его с раннего утра. Надо же, как мало человеку надо...
* * *
У лаэра и самого улучшалось настроение по мере приближения вечера, в предвкушении, что скоро возвратится троица, отправившаяся на 'спецзадание'. Он был уверен, что Сауш справился с возложенной на него миссией в течение суток, и парни уже как следует оттянулись в хорошем борделе. То, что они могут остаться там еще на сутки — двое, чтобы уломать Мартина, как-то не укладывалось у Аслана в голове. Все-таки Мартин — не Рени, и у него не должно быть подобной стыдливости перед женским телом. Средств, наверняка, хватит, даже если Сауш решит всех отвести в самый лучший Дом Удовольствий.
Немного царапала неприятная мысль о том, что Дерек теперь тоже удовлетворил свои потребности, и предпринимать какие-то шаги по его соблазнению именно сегодня не совсем правильно, но ничего не мог с собой поделать. Он успел соскучиться по этой наглой роже... за какие-то несчастные сутки, при том, что у него самого слишком много важных изменений произошло в семье... Наваждение какое-то...
* * *
Дерек вышедший куда-то из апартаментов, вернулся не один. С ним пришла совсем молоденькая девушка, бывшая, наверное, ровесницей самого Мартина. Невысокая, темноволосая, со слегка раскосыми глазами, чем-то неуловимо похожая выражением своего лица на степную лисичку.
— Вот тебе и учительница, — представил Меченый спутницу.
Видимо все произошедшее с Мартином за последние сутки все-таки возымело свое действие. И, если еще вчера он стыдливо отводил бы взгляд, чувствуя себя не просто неловко, а мечтая оказаться в другом месте, то теперь, он с непонятной ему самому смелостью, рассматривал незнакомку.
Символическое одеяние, состоящее из полупрозрачного халатика и легких домашних туфелек, практически ничего не скрывало. Чуть полноватая фигурка, тем не менее, выглядела весьма соблазнительно.
— Ну, что, сам пойдешь, или нам еще раз тебе помочь? — хмыкнул Дерек, устав ждать, пока немая сцена закончится.
— Да ты не бойся, она тебя не съест, — хохотнул Сауш.
— Ага, скорее ты ее, когда распробуешь, — подтвердил Меченый.
Мартин нахохлился.
Лукавый взгляд девушки, брошенный на него, невольно заставил напрячься. Казалось, она внимательно оценивает его, причем не только внешность, но и то, что он сейчас будет делать. А вот ее слова, брошенные его товарищам, удивили.
— А может, хватит над парнем смеяться? — укорила она здоровых лбов. — Опыт-то дело наживное, а учиться он вряд ли против, не так ли? — ободряюще улыбнулась девчонка Мартину, и деловито осведомилась:
— Где мне с ним можно?
— Да вон, у него целая комната, мешать не будем, да и времени вам не на один урок еще хватит, — кивнул Дерек на вторую комнату.
Девица не отвечая, подошла и, как ребенка, взяла Мартина за руку, без слов потянув за собой. Смешной и в чем-то наивный жест возымел свое действие, молодой боец покорно поплелся за ней, сопровождаемый смеющимися взглядами парней, но они, слава богам, промолчали.
В комнате, за закрытыми дверями ощущение неловкости ситуации вернулось. Нет, это был уже не стыд, а скорее неловкость новичка, которому впервые поручили новое дело — вроде бы и знаешь, что сможешь, но сомневаешься.
А еще волнение, а вдруг опять все это будет настолько же быстро и бестолково с его стороны?
Пытаясь скрыть накатившие чувства, Мартин спросил:
— Штаны сразу снимать?
— Да нет, не надо, — улыбнулась "Лисичка", как мысленно обозвал ее Мартин. — Давай ты лучше просто ляжешь на кровать, а я сначала покажу, что умею. Тебе надо определиться, что тебе нравится, ну и, может, объясню на себе, что нравится женщинам.
Какая-то застенчивая улыбка на ее губах, да и интонация ее голоса, успокаивали и внушали уверенность, что все действительно будет хорошо.
— Да ты не волнуйся, научишься еще всему, что мужику в постели знать надо, — доверительно произнесла она. — А сейчас давай, ложись. Только, чур, лицом вверх.
Лежа на спине, Мартин все-таки чувствовал себя слегка неловко. Да и вчерашнее поведение Сауша, которое он поневоле вспомнил сейчас, буквально диктовало ему, что он должен вести себя по-другому, более агрессивно, что ли, но смелости пока не хватало.
Видимо, эти его внутренние невольные сомнения отражались на его лице. Но сделать он ничего не успел. Первая же попытка приподняться, была мягко пресечена ладошкой, которая уперлась в его грудь.
— Лежи. Я сейчас покажу, что должно понравиться тебе, а ты просто постарайся запомнить. Женщинам это тоже нравится.
Наклонившись к его уху и нежно обведя его кончиком языка, девушка шепнула:
— Расслабься, сегодня я все сделаю сама.
И Мартин, глубоко вздохнув, благодарно прикрыл глаза.
То еле заметные касания по кругу ушной раковины, то легкие, на грани боли, покусывания его мочки, были ошеломляюще приятными. Да и заводили весьма и весьма.
Почувствовав, что губы девушки начали смещаться вниз к шее, Мартин попытался повернуть голову и поймать их своим ртом. Но и это сделать ему не дали. "Лисичка" отстранилась и, покачав головой, мягко, но непреклонно произнесла:
— Малыш, в таких заведениях не целуются, это правило. Поцелуи будешь изучать в другом месте. Давай я продолжу...
И медленное, дразнящее скольжение ее язычка продолжилось.
А вот узоры, которые начали вырисовывать на его груди ее пальчики, кроме острых пронизывающих ощущений, вызвали невольное поеживание, поскольку были на грани щекотки.
Мартин сам не заметил, когда его руки перестали спокойно лежать запрокинутыми за голову, и начали оглаживать и мять спину и ягодицы партнерши.
— Аккуратней, ты слишком сильно меня прижимаешь, — шепнула девчонка, — это, конечно, приятно, что ты уже меня так сильно хочешь, но девушке может быть и больно, и вместо расслабления, ты принесешь своими действиями раздражение... Не торопись, чуть-чуть мягче и нежнее... — подсказывала она, — особенно, когда будешь со своей девушкой в первый раз...
Пробившись сквозь туман, слова все же смогли дойти до сознания снова уплывающего парня. И объятья с его стороны стали немного слабее.
Никогда прежде Мартин не испытывал таких ощущений. С Фелиской он просто не подходил к этой грани, а утром все произошло слишком быстро, чтобы можно было прочувствовать все нюансы.
Да, теперь все ощущалось намного острее.
Казалось, что все испытываемое им, слилось в единый ручеек, который прочно обосновался в его позвоночнике, перетекая ниже, замирая где-то в районе копчика и одновременно концентрируясь в тягучий горячий комок в его паху.
Не было никаких посторонних мыслей. Только желание смять, подчинить, покорить такое желанное в эти мгновения тело своей партнерши.
Теперь он уже дико жалел, о том, что из-за своей нерешительности не снял штаны. Их присутствие, казавшееся необходимым в начале, теперь раздражало. Они были лишними, мешали уже сейчас получить свой долгожданный приз.
— Погоди, я сейчас, — задыхаясь, произнес Мартин, хватаясь за пряжку ремня, и одновременно пытались справиться со шнуровкой.
— Не торопись, я сама, — остановила его девушка.
Руки партнерши спустились к завязкам ненавистного в этот момент предмета одежды, а ее язычок и губы медленно и дразняще продолжили обводить все кубики на его напрягшемся прессе.
— Какой же ты хорошенький, — мурлыкнула она, не сдержавшись, здорово польстив самолюбию молоденького парнишки, снова целуя его и обводя язычком впадинку пупка.
Хотелось выгибаться под этой лаской, и одновременно втянуть живот, чтобы она стала хоть чуть-чуть менее томительной.
Руки не способные уже дотянутся до так понравившейся им спины (ну и кое-чего еще), продолжили знакомство с женским телом. А оно, такое теплое и волнующее, будто дразнясь, то придвигалось ближе, то ускользало от прикосновений.
Осознание своей наготы пришло к Мартину вместе с ощущением правильности всего творившегося с ним сейчас. Подумать только, а ведь именно на этом моменте пасовало все его воображение, каждый раз, когда он пытался хотя бы представить, как это может быть. Слишком неловко было даже представить себя голым рядом с женщиной (причем, с любой женщиной), даже когда виделась Фелиска, мысли стыдливо обходили именно такую ситуацию. Но сейчас это было правильным и совершенно естественным. Как и ощущать всем своим нагим телом рядом такое же обнаженное женское...
А теплые, обжигающие ладошки партнерши уже трогали его плечи, настойчиво тянули, призывая следовать за ними.
Прильнув к его боку всем телом, медленно проводя своей закинутой на его бедра ногой, девушка, казалось, стремилась заставить сделать его что-то.
— Иди же ко мне, малыш... — подсказала она, и Мартин, наконец, сообразил, что от него требовалось.
Нависнув над девушкой, на вытянутых руках (еще мелькнула мысль — "почти как на тренировке, когда Орис отжиматься заставляет"), он пытался понять, что же делать дальше?
Но опытная партнерша хорошо поняла все его сомнения и не дала ему запаниковать. Ее ноги плотно обхватили бедра Мартина, а умелая ручка помогла самой страждущей части его тела найти нужный путь...
И ее бедра первыми начали древний, как мир, танец. А Мартин просто утонул в своих ощущениях, в которых он так и не успел разобраться, но то, что они восхитительны, и одновременно заставляют его чувствовать себя всемогущим завоевателем и окрыляют, было несомненным — не врали парни, те, кто познал женщину, словно переходят на новый уровень... теперь он настоящий мужчина...
Впрочем, это были последние сумбурные мысли, стайкой стрижей пронесшиеся в мозгу юноши, утонувшие в более ярких и сочных ощущениях человека, отныне считающего себя настоящим мужчиной (которому, по задумке Аслана и Ориса, это знание поможет избежать в дальнейшем много ненужных проблем)...
* * *
Остальное время пролетело для Мартина так череда сплошного пьяного тумана, от осознания собственной значимости, а не от вина, которого ему больше не налили. Эта девчонка, "Лисичка", оставила неизгладимый след в памяти, и Мартин был ей безмерно благодарен за возможность реабилитировать себя в собственных глазах и в глазах спутников. Именно ее он потащил в купальню, где она преподала ему еще один урок и показала множество всяких приятных мелочей, которые он почти не запомнил, но она пообещала, что все придет само собой, главный принцип он уже освоил.
Честно говоря, теперь даже не хотелось покидать этот Дом Удовольствий. Очень подходящее название. Мартин теперь вполне понимал Сауша, отчего тот так любит девок.
А вот Дерек удивил — оставив парней упражняться с девчонками, Меченый почему-то предпочел им настоящую тренировку в маленьком дворике позади дома и контрастный душ, а потом развалился в гамаке, отдыхая, хотя девчонки шутливо упрекали парня со шрамами, что он бросает тень на их заведение — где это такое видано, чтобы мужик сбегал из борделя? А одна, темненькая, так и вообще, по-настоящему расстроилась, что Меченый мягко, но непреклонно дал ей отставку, сославшись на то, что он назначен старшим, а значит, к обеду должен быть в полной форме, выбив из головы похмелье и приведя и так шикарное тело (по мнению девушек) в надлежащую форму.
Удовлетворенного, разомлевшего Мартина, словно чумного, слоняющегося по апартаментам в поисках разбросанных вещей, и желавшего теперь только одного — отоспаться, а не ехать выполнять поручение Аслана, бодренький, как огурчик, Дерек подгонял шуточками:
— Ну вот, Сауш, кажется, у тебя объявился конкурент. То не загонишь его в бордель, то не выманишь.
— И не говори, — вторил Сауш, посмеиваясь. — Того гляди, мне у него придется уроки мастерства брать.
— Ну, допустим, полгода форы у тебя есть в запасе, — задумчиво склонил голову Дерек, — но мальчик далеко пойдет.
— Не, далеко и часто ходить Марта ему вряд ли позволит... — предположил Сауш.
— О, черт! Мамка... — плюхнулся Мартин на диванчик, выпуская из рук носок (второй уже успел натянуть), и испуганно уставился на парней, не выдержавших такой комичной сцены и зашедшихся в хохоте...
* * *
Оставшуюся половину дня ребята провели с пользой — выполнили поручение лаэра, забрали шкатулку у ювелира, плотненько покрепились в кабаке, правда, отчаянно зевавший Мартин норовил свернуться калачиком и подрыхнуть прямо там, пока коротали время в ожидании ответа на письмо, забрали письмо, а дальше уже было весело. По дороге домой Сауш наконец-то сподобился рассказать о своем первом опыте с женщиной. Завзятый бабник настолько легко и уморительно признавался в своих мучениях по поводу "как и куда", что это вызывало смех. Дерек, понятное дело, все это смачно прокомментировал, но Сауш не обижался, а тоже ржал. Мартин же хоть и понимал, что Сауш преувеличивает, желая его подбодрить, все равно радовался, что он не один такой "неудачник". Дерек как-то незаметно от собственного обсуждения ушел, припоминая то одну, то другую историю, начинавшуюся словами: "а вот был еще такой случай..." и только оказавшись вблизи Замка-крепости, оба, и Сауш, и Мартин, поняли, что откровения Меченого так и не дождутся...
