— Трудно сказать наверняка, но то, что вдоль оврага для проверки наших слов завтра же направятся мужики из поселка — в этом я нисколько не сомневаюсь.
— Так они же найдут...
— И пусть находят. Я почти не сомневаюсь, что к тому времени наш связанный пленник сумеет освободиться от пут: веревку о камень перетрет, или каким-то образом сумеет ее перегрызть... Естественно, что на месте оставаться он не будет и вряд ли задержится для того, чтоб проливать горькие слезы над своим погибшим кормильцем-поильцем, то есть над кокатрисом. Возможно, мужик над ним и повздыхает, но постарается уйти как можно быстрей, прихватив что-то из сваленного на землю добра, но унести все никак не сможет. В результате селяне, если даже дойдут до нужного места, найдут сваленные мешки, мертвую лошадь и дохлого кокатриса, что полностью подтвердит наши слова. Что они будут делать потом — это их дело, но о том, что в овраге водятся чудовища — об этом теперь будут рассказывать чуть ли не каждому.
— Но ведь обо всем этом станет известно страже, и они начнут расследование! Наверняка разберутся, что это кокатрис, или василиск — я ж не знаю, как этих тварей называют в здешних местах!
— Да как бы не называли, пусть потом думают, что это за нечисть и откуда взялась. Для нас с тобой куда важней оказаться как можно дальше от этих мест, и как можно ближе к Руславии.
— Но этот мужчина, хозяин кокатриса... Он наверняка кинется к Юрлу!
— Наверное. Но ему вначале нужно будет добраться до Юрла, а на это требуется время. Лошади у мужика нет, а украсть ее в поселке довольно сложно: ты же сама видела — там каждый приехавший находится под постоянным и негласным присмотром. Если же он попытается это сделать, то я ему не завидую: в здешних местах с теми, кто крадет лошадей, поступают предельно жестко. Не исключено, что этот человек в состоянии заплатить селянам, чтоб его довезли до дороги: хотя я его и обшарил, но вполне может оказаться, что часть деньжонок у него была припрятана в тех мешках, которые он возил на своей лошади.
— Бел, а тебе не кажется, что к вечеру становится значительно прохладней? — Олея отчего-то стала мерзнуть.
— Просто мы с тобой привыкли к теплу и днем, и ночью... — чуть улыбнулся Бел. — А меж тем пора потихоньку отвыкать от подобной благодати — все же мы направляемся к Руславии, а там, как ты помнишь, теплым бывают только несколько летних месяцев. Погоди, еще день-другой, и при приближении к границам с Руславией будет достаточно холодно.
— Верно, ведь у нас уже глубокая осень... — вздохнула Олея. — Поскорей бы домой...
— Стоп, не надо таких разговоров! — скомандовал Бел. — Знаешь, это уже что-то вроде приметы: стоит расслабиться хоть немного, как сразу можно совершить немало серьезных ошибок. А нам с тобой до Руславии еще добраться надо. Так что ложись-ка ты спать, а ближе к утру я тебя разбужу.
— Уговорил...
Утром опять была дорога, которая постепенно становилась все более оживленной, да и селения встречались все чаще и чаще. Люди шли в одном направлении, к столице, и, как правило, это были крестьяне, которые везли на продажу овощи и фрукты, гнали животных. Беглецы ничем не выделялись среди селян, и несколько стражников, которых они встретили на пути, не обратили никакого внимания на семейную пару. Уже неплохо.
Олея помнило слова Бела о том, что к столице они подойдут не по главной дороге, а с противоположной стороны, там, куда крестьяне ежедневно везут в столицу свой урожай. Хочется надеяться, что на воротах, ведущих в город, стража не будет уж очень пристально следить за приезжими — все же внимание этого ведомства в первую очередь должно уделяется тем, кто входит в город со стороны главной дороги.
К Гайдаби беглецы подъехали уже во второй половине дня. Им повезло: в это же самое время к воротам подходил большой обоз с зерном и почти одновременно с ним подъезжали с десяток крестьянских телег, тяжело груженых овощами, причем каждый из приезжих хотел как можно быстрей проехать в город, не задерживаясь в воротах. Крик, ругань, суета, сцепившиеся меж собой телеги, пыль, висящая в воздухе... В общей суматохе Бел и Олея сумели неузнанными протолкаться в город, причем стражники даже не посмотрели в их сторону — служителей закона куда больше беспокоила драка, устроенная двумя возницами едва ли не прямо перед городскими воротами, а причина драки была проста — эти люди не поделили место в общей очереди на въезд в город.
За воротами столицы тоже царила суматоха и стоял самый настоящий гомон: это приехавшие направлялись кто куда, тут же мотались шустрые перекупщики, пытаясь по дешевке скупить товар, привезенный крестьянами. К Белу тоже подскочил какой-то молодой и весьма настырный парень, и, оглядев привезенные яблоки и груши, стал что-то снисходительно втолковывать беглецам. Впрочем, Олее и без перевода было понятно, что пытается сказать им этот шустряк: товар, дескать, у вас не очень хороший, с таким в столице делать нечего, так что проторчите вы с ним на рынке чуть ли не до следующего урожая, но я парень добрый, понимаю ваши сложности, и оттого готов купить у вас неходовой товар по очень хорошей цене, тем более что вам, наверное, надо бы торопиться домой, и в то же время вы вызываете у меня искреннюю симпатию!..
Однако Бел не стал выслушивать предложений шустрого парня и лишь отрицательно покачал головой. Впрочем, тот особо не расстроился, и тут же переключил свое внимание на только что въехавшую в город тяжелую телегу, в которой лежало пара здоровенных свиных туш, ну, а беглецы, взяв под уздцы своих коней, пошли дальше. Олея оглядывалась по сторонам, и только качала головой: сразу видно, что здесь постоянно водят животных, а за порядком следить некому — неширокая улица покрыта навозом, грязью, соломой, да и дома, стоящие по обе стороны, выглядят очень неаккуратно из-за толстого слоя осевшей на них пыли.
— Бел, мы сейчас куда? — негромко спросила Олея.
— На рынок. Во-первых, мы с тобой привезли товар на продажу, так что нам прежде всего надо отправиться именно туда, а во-вторых на рынке можно узнать многое из того, что не узнаешь в другом месте.
Столичный рынок, по сути, ничем не отличался от многих, уже виденных Олеей. Все те же торговые ряды, вечные крики покупателей и продавцов, постоянная толчея... Однако Бел, о чем-то расспросив одного из торговцев, уверенно направился вглубь рынка. Конечно, вряд ли кому-то из тех, кто попадался им на пути, нравилось, что их задевают тяжеленными корзинами, и потому вслед им неслись и ругать, а то и тычки, но беглецы на это не обращали внимания — подумаешь, не с ними одними так поступают.
Дойдя до складов, расположенных позади рынка, беглецы разгрузили свои корзины и оставили их там на хранение, а потом Бел направился на ближайший постоялый двор, при виде которого Олея только что руками не развела: довольно грязное, обшарпанное здание из числа тех, в котором приличному человеку делать нечего. Однако Бел бодрым шагом направлялся именно в это место, которое сложно назвать даже самой захудалой гостиницей.
— Бел, что мы будем делать в этом гадючнике? — Олея в растерянности ухватила мужа за руку.
— Ну уж зачем так сразу — гадючник... Просто это постоялый двор весьма низкого пошиба из числа тех, какие частенько бывают при рынках. Останавливаются здесь те, кто не хочет тратить лишние деньги за ночевку в столице. Между прочим, такие вот обшарпанные заведения привлекают множество людей, как почтенных селян, так и обитателей городского дна. Тут идет постоянное мельтешение продавцов, покупателей, просто проезжих или же тех, кто рискнет зайти сюда поесть или выпить стакан дрянного винца — и именно в этом состоит ценность подобных... гадючников. В таких местах, конечно, не затеряешься, но скрыться на какое-то время можно.
— Неужели мы остановимся в этом ободранном доме?
— Дорогая моя... — усмехнулся Бел. — Если бы все заключалось только в ободранном виде этой так называемой гостиницы, то мы с тобой вряд ли пошли бы в это милое место. Здесь меня интересует другое, вернее, другие, а если говорить точнее, то здешние обитатели.
— Кто именно?
— Те, кто постоянно там ошиваются без дела. Местные бездельники, пьянчужки и тому подобные типы.
— Это-то для чего тебе нужны?
— Пока что на всякий случай. Между прочим, если их хорошо раскрутить, то можно получить настоящий кладезь бесценной информации. Конечно, места, подобные этой гостинице, не оставляет без внимания и рыночная стража, но тут многое зависит от тебя самого. А заодно и как повезет... Но это будет потом, сейчас же нам с тобой надо снять здесь комнату.
— Какой кошмар!
— Лучше вспомни о том, что у нас с тобой места для отдыха бывали и похуже.
Без особых сложностей сняв комнату в этой грязной гостинице (между прочим, плата за комнатенки на этом постоялом дворе была не такой уж и малой) и оставив в здешней конюшне своих лошадей, направились в отведенную им комнатенку. Поплотнее закрыв хлипкую дверь, беглецы посчитали имеющиеся у них деньги, разделили их на несколько частей, и, как сумели, спрятали их, причем что-то рассовали по сапогам, а что-то спрятали в одежде. Бел предупредил: за деньгами надо приглядывать во все глаза, а не то здесь еще то ворье, враз оставят едва ли не голыми. Конечно, если бы это был приличный постоялый двор, то можно было бы рискнуть и оставить деньги в номере, только вот к этой гостинице слово "приличная" было совершенно неприменимо.
Оглядываясь по сторонам, Олея думала о том, что хорошо бы в этом заведении все как следует вымыть и выскоблить, хотя для этого придется потратить столько сил, что уж лучше сразу сделать полный ремонт с заменой полов и побелкой стен, а иначе не избавиться ни от грязи, ни от застарелой вони, которой тут было пропитано, можно сказать, все.
Выйдя из гостиницы, Олея с удовольствием вдохнула в себя воздух. Конечно, никак не скажешь, что на торговой площади пахло цветами, но во сравнению с прогоркшими запахами постоялого двора здесь дышится сравнительно неплохо.
— Что будем делать дальше? Ты сказал, что тебе здесь надо к кому-то пойти, чтоб послать сообщение домой.
— Так оно и есть, только вот так сразу, не оглядевшись, я туда не сунусь. У нас с тобой слишком ценный груз, чтоб можно было понапрасну рисковать.
— Я понимаю... И куда же мы пойдем?
— Надо прежде всего найти место, где живет нужный мне человек, и именно этим мы с тобой сейчас займемся.
Бел неторопливо шел, осматриваясь по сторонам, и у Олеи создалось такое впечатление, что он кого-то высматривает. Хотя самые людные и шумные места рынка остались далеко позади, все одно вокруг хватало и толчеи, и гомона, так что женщина никак не могла понять, кого же тут ищет Бел.
Через какое-то время муж остановился и повернулся к Олее.
— Так, кажется, что-то подходящее... У тебя сейчас одна задача — ничего не говорить, меня не перебивать, следить во все глаза за тем, что происходит вокруг. Задача ясна?
— Могу не говорить уже с этого момента... — улыбнулась Олея.
— Как вижу, задача понята правильно... — хмыкнул Бел. — А сейчас иди за мной и постарайся не отставать.
Далеко идти не пришлось. В нескольких шагах от них стоял мальчишка лет десяти, и по его виду сразу было понятно, что этот парнишка вряд ли живет в семье. Обычный бесприютный ребенок из числа тех, кого кормит улица и не очень праведные делишки. Старая, заношенная одежда, грязные волосы, взгляд зверька, который в любое мгновение готов сорваться с места и дать стрекача... Видимо, почувствовав это, Бел остановился шагах в пяти от парня, и окликнул его, крутя в пальцах мелкую монетку. Тот, настороженно оглянувшись по сторонам, неохотно откликнулся, но почти сразу же стал смотреть на монету, которую так призывно держал обратившийся к нему селянин.
Олея, естественно, не поняла, о чем Бел спрашивал того парнишку, и что тот неохотно отвечал, но главное было в том, что вскоре монетка поменяла своего хозяина. Тем не менее немного успокоившийся мальчишка вовсе не торопился убегать, а Бел вновь полез в карман за еще одной монетой. Надо же, а тон разговора у них поменялся: такое впечатление, что парнишка чуть снисходительно поясняет деревенскому раззяве, куда ему нужно идти, а до великовозрастного недотепы никак не доходят самые простые понятия. Дело кончилось тем, что мальчишка выклянчил еще и третью монетку, после чего быстро исчез с глаз беглецов, но если судить по его чуть презрительному виду и насмешливо оттопыренной губе, то становится понятно: парень остался в твердом убеждении, что многие из тех, кто приезжает из глубинки, явно не отличаются умом и сообразительностью.
— О чем ты с ним говорил? — поинтересовалась Олея, когда они свернули на одну из улиц, ведущих от рынка.
— Должен же я был выяснить, где живет наш агент. Понимаешь, тот человек, к которому я должен подойти — он торговец, и торгует птицей. Кроме того, он занимается еще и тем, что продает голубей, в том числе и почтовых.
— Так вот почему тебе надо пойти к нему! Почтовые голуби...
— Совершенно верно. Почтовые голуби — это один из наиболее быстрых способов передачи информации, и, кстати, довольно неплохое легальное прикрытие. Разведение голубей и торговля ими — это довольно уважаемое занятие и постоянная прибыль, однако в Байсине этим делом занимаются немногие. Причина: иметь голубей — здесь это приравнено к роскоши, и оттого те, кто их разводит или содержит — те люди платят очень высокий налог. Понятно, что найдется немного желающих отдавать в казну такие большие деньги, и потому тех, кто разводит голубей, можно пересчитать по пальцам. Вот я и попросил этого мальчишку подсказать, где тут поблизости находится хоть один торговец голубями, а лучше два: мол, в нашей деревне староста хотел бы купить себе несколько таких птиц, но не знает цену на них, вот и попросил меня прицениться к ним, а заодно и еще кое-что выяснить у торговцев. Как оказалось, голубей на рынках не продают, и мне надо бы подойти к одному из тех, кто ими торгует, а куда именно идти — представления не имею. Оттого, дескать, я и интересуюсь, куда мне идти и к кому обращаться...
— Мальчишка ничего не заподозрил?
— Вряд ли. Думаю, приезжие у него частенько спрашивают дорогу: все же тем, кто впервые приезжает в Гайдаби, надо знать, куда можно пойти в этом незнакомом городе, а у кого еще спрашивать, если не у таких вот пацанов? Между прочим, пояснять чужакам, где и что находится в столице — это один из небольших, но постоянных доходов бездомных мальчишек, а уж они-то знают весь город, до последней хибары.
— А о чем ты его так долго расспрашивал?
— Подробностями интересовался — где искать, как найти... Парень мне сказал, что неподалеку живут двое торговцев голубями, а так как я оказался на редкость бестолковым, да еще и с никудышной памятью, то он мне подробно пояснил, как дойти к каждому из них, а заодно сказал, как звать тех торговцев. Правда, за это мне пришлось парню дополнительно заплатить. Вообще-то мальчишка был готов рассказать мне еще о нескольких любителях птиц, только я отказался — хватит, говорю, с меня и этих двух, все одно я в этом ничего не понимаю.
