— Вот видишь... — сказала ему Виктория, грустно улыбнувшись. — Я же говорила, что все твои ребята будут в порядке.
В ответ Билл только кивнул головой. Ситуация с братством и его наёмниками была намного хуже и больших потерь избежать не удалось. Одним из первых очнулся Шарк, и потребовал двойную порцию обезболивающего, после чего ходил вокруг улыбаясь, и всем утверждал, что у него ничего и не болит. Гартун с пол часа провёл в медитации, Лэсси и Люси помогали оказывать медицинскую помощь. Быстро оклемался и Бетон, хотя всё ещё слегка сжимался на один бок. Вайту вкололи снотворное, что бы он спал до того момента, пока его не доставят в операционную братства в бункере. Хардсон не мог ходить из-за множественных ушибов и травм, а Счастливчик Джо был обессилен от большой кровопотери. Когда помощь раненным Рейнджер и ко. была оказана, возле недавно возведённой, медицинской палатки уже собрались многие из бывших пленников. Они страдали от истощения и множественных ранений, болезней, и, не смотря на недовольство Виктории в необходимости тратить "такое огромное количество медикаментов неизвестно на кого", в помощи никому не отказали, даже дикарям.
Узнав в большом отряде пленных дикарей своих собратьев, Гартун вернулся из патруля вокруг завода, чтобы в тайне проследить за ними. Он старался не показываться, не снимая маски, общался со своими спутниками, прислуживал раненным, бросая осторожные взгляды на столпившихся у медицинской палатки племенных жителей. Гартун узнавал их лица, на которых отпечатались трудности последних нескольких месяцев, но это была его родня. Испытывающий тяжёлые приступы вины и позора, парень не осмелился показаться, хотя и его сердце, и дух, желали этой встречи.
— Чего стоишь без дела?! — рявкнула на Гартуна блондинка, заметно измотанная этим "ёбанным" днём. Она свалила в старый ящик остатки всех их медикаментов, и передала ему. — Неси в медицинскую палатку.
— Я... не могу...
— Неси их в эту грёбанную палатку! — прямо-таки озверела Лэсси. — Посмотри сколько там народа, им понадобиться это всё!
— Но... там...
— Видишь, это та, которая с большим мать его крестом! Давай! — крикнула Лэсси, и толкнула парня в плечё.
Неуверенно, даже немного испугано, Гартун шёл вперёд, постоянно оборачиваясь на пыхтящую злобой блондинку. К его облегчению, мало кто обратил на него внимание. Гартун вошёл внутрь, оставил ящик рядом с операционным столом, за которым работала Шейла, оперируя извлечённого из силовой брони паладина. Всё это время она, и небольшая группа писцов братства, находились подальше от места битвы, мучимые тревожным ожиданием. Теперь их свежими силами оказывалась большая часть необходимой помощи. Шейла добродушно поблагодарила парня, и Гартун постарался поспешно удалиться. Осторожно глянув в сторону соплеменников, он попытался скрыться, но внезапно услышал у себя за спиной знакомый голос.
— Кто ты, воин? — вопросил этот голос со свойственной ему тягучей интонацией мудреца.
Гартун остановился, и медленно повернулся. Шаман его племени пристально всматривался в лицо парня, словно пытался разглядеть его сквозь металлическую маску. Заинтересовавшиеся, кто так привлёк внимание шамана, остальные члены племени так же подошли.
— Я вижу, что ты носишь на себе наши знаки. И в духе твоём много огня наших предков! А ещё... — сказал шаман, и осторожно подошёл ещё ближе. — Твои глаза! Я нахожу их знакомыми! Кем бы ты не был, покажи себя!
Гартун не хотел делать этого. Но он и не мог просто уйти! Чары мудреца ломали его волю, и, не смотря на чувство вины, Гартун решил открыть себя. Медленно, он снял маску, открывая своё лицо. Шаман испуганно отшатнулся, как и некоторые члены племени, послышались восклицания удивления, и шёпот страха.
— Шакти!.. — ошарашено проговорил шаман. — О Великое Колесо, ты ли это?! Или восставший из адских миров гневный дух нашего бывшего собрата?! Говори же, не молчи!
— Это я. Ваш бывший Шакти, Гартун, сын ваших предков, опозоренный, и проклятый... — драматизировал Гарти, в духе своих соплеменников.
— Великий Шакти жив! Шакти теперь среди чужих! О духи, неужели Шакти предал нас?! — роптали его соплеменники.
— Тишина! — успокоил их шаман, и долго пристально всматривался в парня. Гарти ощущал, как цепкий взгляд мудреца пронизывает его душу. — Как много говорят духи в тебе, Шакти. Ты прошёл поистине великий путь. Пророчество не ошиблось. Гартун и вправду стал Великим Шакти, хотя и не тем велик, как мне казалось раньше! — вторя его словам, дикари вдохновенно охали.
— Простите меня братья! — каялся Гарти. — Я многократно подвёл вас, и наших предков! Но сердце моё не желало этого!
— Мы не проклинали тебя, Гартун. — спокойно сказал шаман. — Мы потерпели поражение в битве с Плотоедами, но уцелевшие рассказали остальным, что ты сражался храбро и до конца. Мы думали, что ты погиб. Когда бледные сердца рассеяли Плотоедов, мы беспрепятственно бежали на север, и долго скрывались, пока однажды зеленокожие демоны не напали, и не увели многих из нас, в том числе и меня.
— Лучше бы я никогда не подымал демонического копья, о мудрец!
— Судьба твоя сложна Гартун. — добродушно сказал шаман. — На тебе броня и оружие людей руин, дух твой претерпел изменения. Но, даже пройдя множественные испытания и трудности, покинув своё племя, ты не изменил ни традициям, ни своим соплеменникам, ни предкам. Духи окрепли в тебе, и не стало меньше благородства в твоей душе! Даже теперь, живя среди людей руин и идя их путями, ты остаешься нашим Шакти, и спасаешь нас во время этой великой битвы с силами зла, что никогда не покинет памяти не только племён, но и других людей! Как причудливы Повороты! Ни у одного из Шакти не было подобного пути, как и ни у одного из нас! Знай же Гартун, сын предков! Ты всегда остаешься нашим Великим Шакти, и нашим защитником! И если когда ты пожелаешь вернуться домой к своему племени, мы встретим тебя, как подобает встречать Великого Шакти и брата. — сказал шаман, и положил руку на плечё парня.
— Гартун! — пропищал тоненький голосок.
Из-за спин своих соплеменников показалась юная Аная, вся грязная, израненная, и измученная долгим пленом, но глаза её горели словно звёзды. Аная обнимала свою второкровную сестру, Ночную Тишину, укутанную в покрывало. Лицо Гартуна засияло при виде девушки. Сестра улыбнувшись, осторожно подтолкнула Анаю в спину, и девушка сжала Гартуна в крепких объятьях.
— Мой Шакти... — проговорила она с любовью, обретая покой в его руках. Гартун нежно гладил её волосы, вдыхал её знакомый, обворожительный аромат.
Соплеменники по очереди подходили к Гартуну, и ложа руку на его плечё, благословляли. Когда действо окончилось, Гартун едва ли не расплакался, но смог сдержаться, как и подобает Великому Шакти. Он нежил Анаю, с любовью смотрел на своих соплеменников, пытаясь скрыть боль в сердце. Гарти вновь и вновь поглядывал на своих спутников. "Рейнджер Билл поймёт" — шептал в голове Гартуна какой-то голос.
— Соединиться с вами желает сердце моё больше, чем что-либо другое, братья мои. — сказал Гартун серьёзно. — Я бы очень хотел помочь вам, уйти с вами, найти наши племена, и укрепить наши силы вновь. Но долг перед великим воином и важной судьбой связывает меня. И пока миссия его не окончена, не окончена и моя.
Слушая эти слова, Аная всхлипнула, и сжала Гарти ещё сильнее.
— Духи шептали мне, что ты так и скажешь. — кивая головой, проговорил шаман. — Быть может так желает Великое Колесо, и твоя судьба не окончена, Шакти. На этом необычном, но и жестоком пути, тебя ещё ожидают свершения и трудности. Но мы будем ждать нашего защитника. Пусть не оставят тебя наши предки, великие духи, и благословят тебя! — сказал шаман, и вновь положил руку на плечё Гартуна.
— Я обещаю ждать тебя три великих лунных цикла! — поклялась Аная, смотря в глаза парню. — Может и больше. Береги себя, Шакти. — и поцеловала Гартуна в щеку.
И вновь соплеменники по очереди благословляли своего Шакти, а остальные с удивлением смотрели на всё это действо. Прежде чем эта битва окончиться, и все её участники разойдутся своими путями, у Гартуна будет вечер и ночь, чтобы провести их со своими близкими, рассказать им услышанные истории про индейцев, и о своих дивных приключениях!
В это же время в медицинской палатке братства происходила и другая история. Утомлённый битвой, в крови и грязи, паладин Абден сидел рядом с матрасом, раненной, рыжеволосой девушки. Сегодня он сражался храбро, на его счету было больше пяти противников, в том числе и героический подвиг, когда он, по сути, удержал внезапный натиск найткинов, чем наверняка спас несколько братских жизней. Ему досталось, на левую руку была наложена шина, другие части тела так же были перебинтованы, скрывая ускорено заживающие раны. Но Дженни досталось серьёзнее. Виктории удалось спасти жизнь девушки, стабилизировать её состояние, но первое время не было уверенности, что организм выдержит нагрузки ранений, лекарства, и всего химического хаоса, который вызывают в теле человека усиленные стимуляторы. Она жива, и Абден улыбался, осторожно поглаживая её лицо, и испытывая счастье. В его глазах показались слёзы, но суровый солдат не дал эмоциям над собой власти. Когда Дженни пришла в сознание, Абден взял её за руку, и поцеловал. Девушка откашливалась, стонала от боли, но была счастливая, и улыбалась.
— Это, пожалуй, моё самое счастливое пробуждение в больничной койке... или на чём бы я там не лежала. — сказала она, и сжала его крепкую руку в ответ.
— Я... — замямлил Абден неуверенно. — Я боялся, что потерял тебя, сес... Джен.
Храбрый паладин смущался, на лицо была его внутренняя борьба, с каким-то странным видом противника, который был для него самым сложным.
— Я люблю тебя... — сказал он на выдохе, но, глубоко вдохнув, собрался, и спокойно повторил: — Я люблю тебя, Дженни. Мне кажется, давно, может даже всегда. В моей жизни нет большего сокровища, чем твоя улыбка, твоя доброта, и твоё душевное тепло. Фигурка у тебя тоже кстати хороша...
Дженни плакала, и одновременно смеялась, пыталась что-то сказать, но не могла. Абден достал что-то из кармана, и передал девушке, встав на одно колено. Это было колечко, наспех сделанное из трёх видов проволоки, скрученных между собой, и с маленькой шестеренкой вместо камня.
— Будь моей единственной, Дженни. Я только солдат, но для меня ты всегда будешь бесценной.
— Да!.. — сквозь слёзы и тревогу проговорила девушка, и они впервые смокнулись в поцелуе.
Они долго смотрели друг другу в глаза, улыбались, вновь целовались, и шептали нежности. Их ждала счастливая судьба, где оба дарили друг другу радость и счастье, а долг братства подкидывал им совместные приключения. Многие их потомки стали уважаемыми членами Братства Стали, пронеся идеалы и лучшие стороны своих предков, сквозь годы истории.
Но до вечера случилось ещё нечто необычное. Пока братство лечило раненных, кормило бывших пленных, и планировало свои следующие действия, из завода вышел один из мутантов. На его левой стороне лица виднелся большой шрам, на правой руке была сделана узорчатая татуировка, голова была обвязана чёрной повязкой. Мутант держал руки поднятыми к верху, сжимая кусок белой тряпки. Бывшие пленники мгновенно окружили монстра, как свора разъяренных псов, тыкали в него стволами оружия, покрывали проклятьями и отборной руганью. Ещё бы немного, и они просто бы пристрелили его, но рядом оказался один из паладинов, и он успокоил толпу. Мутант просил разговора с лидерами маленькой армии Братства, но вместе с Викторией и Сермилионом, пришла целая толпа народа, желающая посмотреть на мутанта и послушать, что он скажет. Были среди зевак и Билл с Люси, и большая часть их спутников. Мутант не казался испуганным, но держался стойко и уверенно. При этом, он совсем не был похож на озверевшее существо, с омрачённым сознанием, как большинство его собратьев. Напротив, взгляд мутанта, его движения, и выражение лица говорили о наличии осознанного разума. Первой заговорила Виктория.
— Если думаешь, что эта тряпка спасёт твою жалкую жизнь, ты очень ошибаешься, чудовище!
— То, что я выгляжу не так как вы, и страх, который вы испытываете ко мне подобным, ещё не делают меня чудовищем. — спокойно прогремел мутант.
— Ах, значит вот так?! — ухмыляясь, сказал Френк. — Значит вы совсем не чудовища, не монстры, а все убитые и сожранные вами люди это просто случайность!
— Не случайность. Я никогда не ел человеческого мяса, а мои братья едят и другое мясо. Вы люди так же едите мясо других существ, всех, кто слабее вас. И это почему-то не делает вас чудовищами, но делает нас. Среди вас есть такие, которые так же едят человеческое мясо. Многие из вас поступают так, что ничем не отличаются от самых кровожадных из супермутантов.
— Посмотрите на него! — зло улыбаясь, сказала Виктория. — Он не только умеет говорить, он ещё и умеет умничать!
— Убейте его! — закричали из толпы. — Зачем вы вообще слушаете это существо?! Давайте оторвём ему руки, а потом ноги, посмотрим, как он тогда поумничает!
Толпа вновь зашумела, хлынула к "монстру", но паладины, по команде командора удержали их словно железные великаны. Полетели камни, несколько попало в зеленокожего, один в голову, но никакая эмоция не промелькнула на лице мутанта.
— Тишина! — прокричал Сермилион, и люди вокруг затихли, и вскоре успокоились. — Что тебе нужно?
— Моё имя Самсон. — сказал мутант, на что Виктория пренебрежительно выругалась. — Мы готовы сложить оружие, если вы дадите нам слово не истреблять нас.
В толпе послышался дружный смех, смеялась и Виктория с Френком.
— С чего ты взял, — сказал Сермилион, — что вы в положении о чём-то просить?
— Или что мы настолько глупые? — добавила старший скриптор.
— У нас в строю около тридцати бойцов. Со временем, вы, конечно же, одолеете нас. Но внутри завода, в его узких коридорах и запутанных ходах, это будет стоить вам многих жизней. Эта бессмысленная война стоила нам всем слишком много. Мы убивали людей, за что и поплатились, но и вы многое потеряли. Если вы примите нашу капитуляцию, мы не станем применять вирус, и отдадим его вам.
— Мы просто взорвём ваше логово, и похороним вас всех живьём! — злилась Виктория.
— Нет. Иначе вы бы уже сделали так. — спокойно отвечал Самсон. От его слов лицо скриптора исказила гримаса злобы, но прежде чем она успела что-то сказать, заговорил Командор.
— Вы угроза, мутант. Просить о милосердии в сложившейся ситуации глупо с твоей стороны.
— Мы не угроза, если правильно направить моих братьев. — немного помедлив, Самсон продолжил. — Они подобны детям. Они глупы и слушают тех, кто ими командует. Без руководства они не могут. Они слушали Зевалу, но он был злым и желал мстить. Теперь, когда Зевала мёртв, они готовы слушать меня. Я смогу научить их жить в мире с людьми. И как знать? Возможно, однажды мы сможем быть полезны вам, и отблагодарим за ваше милосердие.
Виктория покачала головой, лицо Сермилиона выдавало сомнения.
