— Я опасаюсь, что всех моих действий будет недостаточно, — легко признался бывший визирь, поверх крыш башен глядя на горизонт, к которому склонялось солнце.
— Раньше было не легче, — заметила Каденс, подходя с другой стороны, чтобы обнять вторую руку мужа, устроив голову у него на плече. — Что изменилось?
— Мне не приходилось думать о наследниках и их матерях, которые стали куда более уязвимыми, нежели прежде, — всё тем же тоном отозвался император.
— Мы не настолько беззащитны... твои слова почти обидны, — фыркнула зебра, на миг заставив свои глаза скрыться во тьме.
— В нём говорит отцовский инстинкт: по слухам, он и не такое творит, — поучительно заявила нежно-розовая аликорница, многозначительно кивнув своим словам.
— Нам стоит бояться за нашу свободу? — подозрительно прищурилась шаманка, вертикальные зрачки которой сжались в тонкие щёлки. — Будешь держать под замком в любую погоду?
"О ужас!.. Они сговорились", — театрально закатив глаза, мысленно посетовал на жестокую судьбу бывший визирь.
— Интересное предложение, — произнёс император вслух. — Пожалуй, стоит его обдумать получше. И кандалы не помешают...
— И думать не смей, — сурово нахмурив бровки, пригрозила Сомбре своим кулачком принцесса любви. — Отлучим от тел... И Рубин подговорим.
"Зачем я окружил себя кобылами? Почему вокруг нет сильных и умных жеребцов?.. Ах да... Мне же не нужны конкуренты", — освободив свои руки, Джафар обнял жён, осторожно прижимая их к себе, кладя ладони на животы.
Странное ощущение от осознания того, что у него скоро будут дети, никак не оставляло тёмно-серого единорога: он не чувствовал какого-то воодушевления, страха или чего-то иного... Свои чувства Сомбра вообще не брался описать как-то иначе нежели "сумбур в голове". Исключительно политическое решение, принятое вполне осознанно, грозило обернуться чем-то большим...
"Это, однозначно, будет интересно", — наконец пришёл хоть к какому-то решению Джафар, вслушиваясь в ровное и почти синхронное дыхание своих кобыл.
— Возвращайся скорее, — подняв голову и заглянув мужу в глаза, попросила Каденс.
— Я ещё никуда не ушёл, — мягко улыбнувшись в ответ, произнёс единорог, после чего поцеловал аликорницу в нос, заставив её поморщить мордочку.
— Ожидание пути, порой сложнее перейти, — наставительно проворчала Мора. — Тем более — того пути, куда нельзя с тобой идти.
"Вот уж от кого я таких слов не ожидал", — усмехнулся бывший визирь, носом зарываясь в чёрную гриву, обычно уложенную в сложную причёску, но сейчас — растрёпанную и удивительно пышную.
— Что говорят твои духи? — наконец спросил Сомбра, нарушая молчание.
— Послания донесены, теперь они считают дни, — пожала плечом шаманка. — В лесах на севере беда: сверг кто-то старого царя; в замках блестящих — мир, покой... царь хочет встретиться с тобой. Все джинны прогнали души: дела решают там свои. Грифоны будут — это точно, об остальном...
— Не так и срочно, — закончил за зебру единорог, услышав аликорницы смешок.
"Мысли завязаны узлами — рифмы цепляются словами. Бррр... Мора на меня дурно влияет, и... мне это нравится", — позволив себе улыбку, император вдохнул полной грудью.
Уже скоро делегации Кристальной Империи предстояло отправиться сперва в Седловскую Аравию, для встречи с советом ханов, ну а затем и на место большого собрания. С собой Джафар собирался взять немногих (Твайлайт, для демонстрации магической мощи, Челубея... для проворачивания небольшой интриги, ну а Айси сможет сопровождать их оставаясь в Императорской Башне), одной из причин чему было малое количество пегасов.
"Нужно будет постараться узнать, что там происходит у оленей: если они не вступят в союз, это создаст уйму новых проблем".
Четырнадцатая арка — 3
Примечание к части
Внимание вопрос: лучше писать несколько событий параллельно, чередуя повествование от разных персонажей, или же последовательно, переходя к следующему только после того, как закончится приключение предыдущего?
Перед поворотом дороги, ведущей в портовый город верблюдов, правил коим милостивый Султан Вод, под кронами чахлых деревьев сгустилась тень, превратившаяся в сплошное чёрное пятно, больше похожее на провал в бездну. Спустя мгновение, из своеобразного портала, ведущего на теневые тропы, буквально выпрыгнул жеребец-земнопони, одетый в белоснежные рубаху и штаны.
Приземлившись на четвереньки, Грим глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь успокоить взбунтовавшиеся внутренности. К тому моменту, когда он наконец-то восстановил дыхание, а затем вернул себе вертикальное положение, рядом уже находилась белая пегаска, одетая в чёрную военную форму старого образца.
— Ты в порядке? — проявила беспокойство Айси, правой рукой прикоснувшись к предплечью своего жеребца, красными глазами заглядывая ему в морду.
— Жить буду, — весело оскалился в ответ кристальный земнопони, пусть и не испытывал особого воодушевления от подобного путешествия. — Главное, что теперь у меня есть заслуживающая уважение причина избежать навязчивых взглядов, чтобы поискать решение нашей маленькой проблемы.
На последних словах "меченый" осторожно обхватил голову подруги ладонями, придерживая её за щёки, наклонился и поцеловал в губы... совершенно не чувствуя их вкуса. Сама живая тень прикрыла глаза, чуть распахнула крылья и положила свои кисти ему на плечи, проделав всё это скорее по привычке и отыгрывая роль (всё же своё тело она ощущала как полую оболочку, заполненную воздухом, не ощущающую ничего, кроме самого факта прикосновения).
— Может быть обратимся к Море? — всё же предложила бывшая пегаска, едва их губы разъединились.
— И об этом сразу же узнает Сомбра, — невесело хмыкнул Грим, отстраняясь от подруги. — То же самое произойдёт, если мы обратимся к кому-либо иному из шаманов империи.
— Но ведь шаманы есть не только в империи, — заметила Айси, в очередной раз вспомнив о зебрах, которые не вошли в их союз, оставаясь жить среди прерий на юге. — Я бы могла к ним обратиться.
— Сомневаюсь, что там есть кто-то равный нашей полосатой императрице, но... не буду тебе ничего запрещать, — развёл руками жеребец, улыбнувшись самой обворожительной своей улыбкой, но тут же стал серьёзным и, опустив руки, негромко попросил: — Будь осторожна. Я не хочу узнать, что будет делать командующий, если узнает о нашем интересе. Вряд ли его супруга не следит за своими сородичами...
— Ты — параноик, — прикрыв мордочку правой ладонью, заявила бывшая пегаска. — Он знал, что я отдала тебе кольцо... уже давно. И всё же, ничего не сделал.
— А разве не ты пыталась меня убедить в том, что наш правитель жесток, хитёр и расчётлив? — жеребец иронично выгнул брови, заставив собеседницу виновато опустить ушки, что вызвало на его морде новую, совсем слабую улыбку. — Просто... будь осторожна. Хорошо?
— Я буду незаметна, как тень, — пообещала крылатая кобыла, попытавшись изобразить самоиронию, что получилось несколько грубо и неубедительно.
— Тебе нужно поработать над актёрской игрой, — фыркнув, посоветовал "меченый", а затем покосился на ползущее по небу солнце и добавил: — Пора расставаться. Мне нужно попасть в город, ну а тебя, наверняка, ждут в Императорской Башне.
— Я уже там, — хмыкнула в свою очередь живая тень, поднимая одну бровь. — Ты не забыл?
— Да... — кивнул Грим, правой рукой тянясь к голове, чтобы взлохматить гриву, но остановил движение на половине пути. — Удачи.
— И тебе, — отозвалась бывшая пегаска, закрыв глаза и улыбнувшись, из-за чего стала выглядеть почти как прежде. — Я тебя люблю.
Не дождавшись ответа, кобыла распалась тенями, исчезая из зоны чувствительности разведчика, ещё недавно бывшего главой СОКИ. Сам же кристалиец, проведя ладонями по морде, невесело усмехнулся, чувствуя злость, разочарование и... облегчение. Впрочем, в последнем он не признался бы даже себе.
"Ненавижу свою жизнь", — подумал "меченый", усилием воли активируя Амулет Чейнджлинга, меняя свой облик на жеребца-зебру, одетого в набедренную повязку.
Осмотревшись, Грим нашёл на земле кожаную заплечную сумку, удерживающуюся на одном широком ремне, пересекающем торс поперёк груди, ну и копьё с костяным наконечником. Вещи были добротными, но старыми, из-за чего на них вряд ли кто-нибудь позарился бы, да и стражники не будут задаваться вопросами о том, откуда у бродяги обновки.
Закинув оружие на плечо, Грим зашагал по дороге к открытым воротам города, виднеющегося далеко впереди. Ему предстояло проникнуть за стену, втереться в ряды наёмников, а ещё лучше — устроиться на корабль, который плывёт в нужную сторону. Кроме того, образ зебриканца хотелось сменить на что-нибудь более подходящее и не говорящее стихами, чтобы не напрягать мозги ещё и из-за этого.
"Заодно разузнаю о том, какие "меченые" есть в городе. Может быть кто-то из них сможет помочь Айси...", — стоило вспомнить подругу, как перед внутренним взором встали алые глаза, по которым невозможно было понять, куда же они смотрят, из-за чего создавалось ощущение постоянной слежки (что давило на рефлексы агента СОКИ).
В глубине души кристалиец осознавал, что... боится живую тень, но всеми силами давил в себе это чувство, подменяя его заботой и желанием помочь. В конце концов, он ведь даже нарушил приказ, мстя за неё, почти убив аликорницу... Чего сама Айси не оценила.
"Всё будет как раньше, когда она станет прежней. Главное, чтобы к тому моменту не произошло что-нибудь ещё. А я уж постараюсь сделать всё, что в моих силах", — подбодрив себя такими мыслями, разведчик ускорил шаги, уже видя нескольких верблюдов в белых штанах, чёрных жилетах, тюрбанах и с кривыми мечами на поясах, скучающих в тени от массивных створок...
...
Попасть за стену оказалось легко и просто: стражники, при виде одежды и мешка за спиной у запылённого полосатого жеребца, посоветовали ему возвращаться в прерии, чтобы не попасть в рабство. Грим же сделал вид, что не понял откровенной насмешки, после чего объяснил, что хочет наняться в какой-нибудь отряд, так как там "Ищут сильных, смелых ребят". Осознав, что гость достаточно упрям, верблюды не стали требовать пошлину, вместо этого направив в ту часть города, где собираются искатели удачи, и даже предупредили, что за попытку облапать чужую кобылу, либо стащить что-нибудь у торговцев, можно лишиться руки... или головы.
"Какие душевные ребята", — только и подумал про себя разведчик, слушая шуточки в свой адрес, которые могли бы если не взбесить, то хотя бы оскорбить настоящего зебриканца.
Сам город, дальняя от порта его часть, мало чем отличалась от поселения, находящегося под рукой Султана Неба: те же невзрачные одно и двухэтажные дома из песчаника (реже — других материалов), узкие боковые улочки и широкая центральная дорога, ведущая в сторону богатых районов и причалов. Запах пота смешивался с ароматами еды и разных масел, которые нередко перебивались вонью выгребных ям. Жеребцы, в большинстве своём, носили жилеты и лёгкие шаровары, но встречались и те, кто облачались в тяжёлые цветастые одеяния, плащи, балахоны... А ещё, тут и там встречались невольники, которых можно было узнать по скудной одежде и медальонам, закреплённым либо на ошейниках, либо наплечных повязках.
"Выглядят они вполне упитанными, чистыми и здоровыми. Хотя, всё это может быть только фасадом, за которым скрываются садизм, голод, унижения... Ненавижу рабство", — думая так, замаскированный кристалиец продолжал идти в ту сторону, куда его направили стражники, желая проверить сперва те заведения, где отдыхают наёмники (у кого, если не у них, нужно выспрашивать слухи?).
— Держи вора! — раздался громогласный крик, заставивший Грима повернуться к пекарне слева, мимо которой он как раз проходил.
В следующую секунду из распахнутой двери выскочил молодой верблюд в штопанных застиранных шароварах и жилете, расстёгнутом на худощавой груди. На его морде красовалась тканевая серая маска, с изображённой при помощи чего-то чёрного, кривой улыбкой от уха до уха.
Следом за воришкой, который держал в правой руке какой-то пирог, выскочил взрослый и тучный верблюд, одетый во всё новое и чистое. Невероятно ловко для своих габаритов, он в два скачка настиг беглеца и, выкинув вперёд левую руку, сжал пальцы на одежде жеребёнка...
"Но ведь он его поймал!", — изумился бывший глава СОКИ, смотря за выскользнувшим из хватки преследователя верблюжонком, начавшим скользить по грунтовой дороге, утоптанной до каменной твёрдости, словно бы она была гладким льдом.
Стражник, до этого момента скучавший в тени от крыши одного из домов, бросился наперерез преступнику, в длинном прыжке обхватывая его за пояс, стараясь сбить на землю. Парнишка же, не замедлившись ни на миг, выскользнул из своеобразных объятий, словно бы был обмазан жиром.
— Ха-ха! Запомните тот день, когда почти поймали Халила Скользуна! — радостно рассмеявшись, провозгласил молодой беглец, потрясая в воздухе над головой украденной булкой.
— Тьфу, — сплюнул пекарь, махнув рукой на стражника, отплёвывающегося от земли. — Хулиганьё...
"Забавные тут "меченые". Даже интересно, что у него за сила? Что-то связанное с уклонением...", — отметив этот случай, Грим спокойно проследовал дальше к своей цели.
Наверное Грим и вовсе забыл бы о верблюжонке-воришке, так как пусть ситуация и являлась необычной, но ничего уникального он в произошедшем не видел. Однако же спустя десять минут, повернув в один из переулков, чтобы выйти на нужную площадь, он услышал молодые голоса:
— Ал, не нужно больше воровать, — без особой надежды на успех, попросила совсем юная кобылица.
— Я беру ровно столько, сколько нужно для того, чтобы прокормить нас с тобой, — беспечно ответил знакомый жеребчик. — Не переживай, Жас, всё будет хорошо.
— Нет, — упрямо ответила малышка. — Я не буду есть краденное.
— Не глупи, Жас... — попытался убедить собеседницу некий Ал.
— Нет! — вскрикнула маленькая незнакомка, после чего замолчала, по всей видимости испугавшись того, что её голос кого-то привлечёт, но вскоре снова заговорила: — Ал... ты же не такой. Ты же... Что сказала бы мама, узнав, что ты воруешь?
— Она была бы рада, что мы живы, здоровы и сыты, — буркнул жеребчик. — И вообще...
Что ещё хотел сказать маленький вор так и осталось неизвестно, так как Грим, бесшумно пройдя вдоль стены, заглянул за угол переулка и, увидев двух верблюжат, сидящих на краю крыши низкого сарая, решил вмешаться. Оставив своё ущербное оружие на земле, он рванул вперёд, напрягая мышцы всего тела, а оказавшись рядом с жеребятами, вскинул руки и схватил их за ноги, сдёргивая вниз. Бывшему главе СОКИ хватило реакции, чтобы подхватить испуганно взвизгнувшую кобылку, сажая её на сгиб левой руки, правой ладонью отвесив подзатыльник её брату, успевшему применить свою "метку".
Ал, извернувшись ужом и проскользив по земле, ловко встал на ноги в пяти шагах от противника. Тут-то он заметил, что сестра оказалась схвачена, из-за чего его глаза широко распахнулись а зубы злобно сжались.
