Эрекхайм, как и две его части отколотые в ходе внутренних конфликтов спровоцированных коварными артэонами (Истхайм у побережья и Норгхорт на севере) находился в так называемой центральной части густых лесов Лортона, на юге доходя до границы со степями. Именно те земли были наиболее плодородными, пригодными для сеяния урожая и создания государства соответственно. Северная самая дремучая часть Лортонских лесов считалась дикой и была заселена десятками мелких лесных диких племен. Эти земли были своеобразным инкубатором легко добываемой рабской силы. Воины из Эрекхайма регулярно наведывались в эти леса и уводили лесных дикарей в рабство целыми племенами. Когда-то поток рабов тек отсюда, почти не прекращая. Люди из диких лесных племен на севере лесов Лортона, неразвитые и слабые легко обращались в рабство, поэтому мало стоили и хорошо продавались по всей Южной Половине. Но потом (как и сказал Ортопс) эти земли после очередного выброса Азуры, в очередной раз изменившись, неожиданно оскудели. Все звери, на которых охотились лесные дикари, вымерли, изменились или ушли из этих мест, ягоды и грибы исчезли тоже. Лесные дикари, населяющие север Лортонских лесов стали также вымирать. Самые сильные из этих племен быстро стали людоедами, стали нападать на те племена что слабее и употреблять в пищу их жителей. Но даже сегодня когда северные Лортонские леса практически опустели, группы лихих солдат из Эрекхайма еще наведываются в эту глушь и порой находят дикие слабые для них лесные племена, которые так легко грабить и обращать в рабов. И Рэвул просто случайно оказался в гуще этих событий.
Всех женщин, детей, сдавшихся мужчин из уничтоженного племени сгоняли как скот на окраине догорающей деревни. Людей сбивали в колонну по нескольку десятков человек, а потом всех руками привязывали к одному огромному шесту. Всего таких человеческих связок получилось пять, Рэвула прицепили к самому концу последней. Судя по довольным мордам эрекхаймских вояк этот рабовладельческий рейд принес отличный улов. Дети и женщины, лишенные свободы, рыдали, а поработившие их варвары довольно улыбались, уже прикидывая, сколько денег они получат за этот товар. 'Все вы теперь рабы. Бежать не получится. Или смерть или повиновение. Просто смиритесь с этим и делайте, что от вас требуют', — молодой эрекхаймец говорящий на общеартэонском истолковал Рэвулу слова своего командира обращенные ко всем новоиспеченным рабам. Под звуки ударов плетей рассекающих плоть и командные выкрики колонна свежих рабов в сопровождении эрекхаймских вояк двинулась на юг. Рэвул, как и еще несколько десятков будущих рабов, привязанный к одному на всех огромному шесту волочился в самом конце. Несколько раз он терял сознание прямо на ходу. Теряя сознание, он вис на шесте, к которому был привязан и волочился по земле как мешок. Идущий впереди дикарь, которому из-за одного шеста на всех, фактически на себе приходилось тащить теряющего сознание Рэвула, постоянно возмущался и что-то недовольно бубнил на своем кошмарном языке. 'Да замолчи ты. Надоел', — отмахивался от него Рэвул. Но тут их разговор услышали эрекхаймцы идущие в сопровождении колонны новых рабов. Несколько ударов плетью и Рэвул уже был готов даже бежать лишь бы не испытать снова жгущую боль.
Несколько суток они находились в пути. Короткие привалы, во время которых рабам, сбитым в связки, разрешалось только присесть. Руки, привязанные к шесту, лежавшему на плече, постоянно поднятые вверх уже просто не ощущались. 'Какое же это счастье просто прилечь' — едва волоча ноги, мечтая, смотрел на землю Рэвул. Еды и воды будущим рабам почти не давали, да и сами солдаты их сопровождающие, ели не часто, наверное, поэтому и торопились. Идущий впереди дикарь на вторые сутки сам потерял сознание и бездвижно повис на общем шесте, теперь наоборот Рэвулу приходилось частично тащить его на себе. Сначала они шли лесом, постоянно петляя, изменяя маршрут. Иногда от эрекхаймских солдат поступал сигнал 'тревога' на местном ломаном языке, рабы в связках останавливались и, приседая, тихо опускались к земле. Когда опасность миновала, сопровождающие колонну солдаты подавали сигнал и все тихо и осторожно продолжали двигаться дальше. 'Когда же уже проснется монстр?' — Рэвул был готов на все, лишь бы эти мучения прекратились. Впервые он желал появления черного волка скрывающегося в нем. Уставший и обессиливший, от безвыходности он уже был готов смириться с тем, что монстр уничтожит всех его друзей по несчастью — будущих рабов идущих с ним в связке, все равно их жизнь превращена в кошмар и ничего хорошего им уже не светит. Главное, что чудовище доберется до тварей в доспехах, которые творят весь этот ужас. Тем временем сопровождающие будущих рабов эрекхаймские солдаты — те самые ненавистные Рэвулу твари в доспехах, шли спокойно, о чем-то беседуя. По всей видимости, обсуждали свои насущные житейский проблемы, как это обычно делают люди занимаясь работой. Вот только их работой было превращение в ад жизней десятков людей.
Подгоняемая плетьми колонна быстро миновала кусок степей, и снова вошла в лес, только уже редкий лиственный, здесь рабам дали немного расслабиться позволили сбавить темп. Находясь в объятиях постоянной боли и неописуемой усталости просто передвигая ноги, Рэвул не мог думать ни о чем, все его мысли сводились к желанию упасть на землю и уснуть. Но боль, как и неописуемые неудобства, продолжалась, сводя с ума, изматывая, пытаясь спастись от этого его измученное сознание начало отключаться. В потоке мимолетных видений отражающих сцены из пережитой жизни под давлением совести он вернулся на берег того озера ночью. К трупу утопленной им артэонки. 'Мне поделом все это. Я заслужил мучения', — шептал он сухими губами. Чувствуя вину за убийство, он заставлял себя по-иному смотреть на кошмар, в котором оказался, в нем испарялись последние остатки жалости к себе.
Началась нормальная дорога. По пути стали попадаться пахотные поля, деревушки, виноградники. В лучах утреннего солнца затуманенным измотанным взглядам будущих рабов открылся огромный город, раскинувшийся на побережье Соленой Мили. Медгара — город-полис, первый из трех городов государств образующих собой Грионский союз. Три города-полиса образующих союз раскинулись вдоль побережья в северо-восточном углу Южной Половины, сразу за Лортонскими лесами открывая собой преферийский мир людей. Медгара был северным из трех городов — открывал собой земли союза для путников с севера. Грионский союз на сегодняшний день был главным союзником артэонов в Южной Половине, как говорили — лежал под артэонами. Первое из 'артэонщины' что бросалось в глаза это местные солдаты оснащенные оружием, доспехами производства СБК.
Официально, во всяком случае, как это хотели представить артэоны, Грионский союз был опорой свободы и демократии среди дикости Южной Половины. В действительности демократия здесь была. Здесь не было царя, не было тирании. Местные граждане сами выбирали свою власть. Однако все эти прекрасные права и свободы здесь полагались только гражданам. Только люди-граждане Грионского союза могли быть свободными, жить как люди, участвовать в голосовании, служить в армии. В остальном это было типичное рабовладельческое общество со всеми вытекающими отсюда последствиями. Демократия на фоне рабства, разговоры о всеобщих правах и свободе, любви к человеку на фоне рабов — людей которые людьми не считаются. И смех и грех. Здешние граждане жили, свободно наслаждаясь своими правами и свободами, а рабы как пахали в полях, так и пашут, и никто им свободу даровать не спешит. Но артэоны вырастившие из союза трех городов-государств себе мощного союзника, опору в южных землях, закрывали глаза на все его несовершенство. Артэонская пропаганда рисовала из Грионского союза свободное во всех отношениях государство без изъянов. Все внимание артэонской прессы формирующей мнение артэонской общественности концентрировалось только на жизни людей граждан Грионского союза, как они хорошо живут и как они свободны, об армии угнетенных рабов кормящей это 'цивилизованное гражданское общество' артэоны просто не говорили, не замечали этого. Люди-граждане Грионского союза были жестоки к своим рабам, в среднем люди, рожденные в рабстве, здесь доживали до пятнадцати — двадцати лет, а после умирали измученными обезвоженными невыносимой жизнью стариками. Но претензий по поводу нарушения человеческих прав и свобод у артэонов к Грионскому союзу, конечно же, не было, сегодня в глазах ослепшей артэонской общественности это было цивилизованное и, конечно же, демократическое государство, отчаянно противостоящее тирании дикого юга. Во всяком случае, сейчас пока это было артэонам выгодно. Сегодня Грионский союз это большое, богатое союзное государство, развитое, прогрессивное (в сравнении с остальными странами Южной Половины), выращенное артэонами только с одной целью — создать в южных землях противовес, соперника для непокорной Ладгарской Империи.
Город в архитектурном и культурном плане представлял собой античность, помешанную со средневековьем. С востока все застилало морское лоно, дул приятный ветер, в воздухе слышался крик чаек. С севера границу Медгары отчерчивала высокая гора, в склоне которой высоко от земли был высечен огромный замок. Из горной стены возвышались разные купола, башни. В замке обитал темный маг, хранящий этот город. Грионский союз, прежде всего, проистекал из дружбы трех темных магов захвативших власть в полисных городах, позже объединивших эти города и свои силы в союз. Получается, Грионским союзом повелевали темные маги, но этот факт тоже никак не смущал артэонов которые вроде как официально против темных магов, против их тирании и паразитировании на людском обществе. Артэоны ведя дела с Грионским союзом как со своим союзником на юге, контактировали с местным Сенатом, избираемыми чиновниками, с темными магами они не имели дел. Это официально. Артэоны в глазах своей общественности не признавали троицу темных магов контролирующих Грионский союз. Называли их темными, преступниками, ступором развития демократии, но это официально, не официально сотрудничество, конечно же, было. Так артэонам было удобно. Во-первых, это темные маги: преступники, враги прогресса и просвещения с которыми у артэонов официально не может быть ничего общего. Поэтому сотрудничество с ними уже просто по факту приходилось скрывать. Во-вторых, в таком непризнанном состоянии артэоны могли в любой момент свергнуть магов, поднять против них бунт, списать на них любые свои промахи. Но пока все было хорошо артэоны и троица темных магов правящая Грионским союзом были негласными друзьями.
Маги хозяева союза жили себе во благо, купаясь в роскоши, официально не поддерживали ни артэонов, ни светлых магов, ни группировку темных магов юга. Артэоны знали, как простой люд южных земель ненавидит их, поэтому свое покровительство над Грионским союзом скрывали и здесь, в глазах народов юга этот союз был просто сильным людским государством с развитой демократией, ведущим на юге свою собственную игру. Грионский союз тайно управляемый артэонами вел мощную пропаганду демократии и свободы в южных землях, пропаганду губительную для рабовладельческих обществ. Противостоял Ладгарской Империи во всем. Медгара принадлежала магу Рудгеру Бессмертному, магу темному, но не безумному, артэонское правительство он вполне устраивал. Три темных Грионских мага брали спонсорскую помощь от северных артэонов. Получали еду, оружие, помощь военных инструкторов в подготовке армии и даже имели доступ к некоторым алхимическим технологиям. Благодаря покровительству артэонов, Грионский союз набрался мощи, обеспечил свою безопасность, подчинил себе разрозненные народы степей и получал неплохую дань от всех окружающих его мелких слабых варварских обществ. Между продавшимся артэонам Грионским союзом и несдающейся самостоятельной Ладгарской Империей вот уже множество лет шла ожесточенная война. Уступая дорогу бесконечным грузовым повозкам, гонимая кнутами колонна рабов, в хвосте которой плелся Рэвул, вошла в город Медгару.
Город, вмещающий в себя целое государство, был огромен, его население примерно оценивалось в пять миллионов человек. Окраинные районы города состояли из каких-то шалашей, буквально нагроможденных друг на друга, видимо это были местные трущобы. Узкие заваленные хламом улочки кишели людьми в жару прикрывшими требующие того части тела какими-то тряпками. А ведь Грионский союз был богатейшим государством юга, получить его гражданство было мечтой для многих. К появлению на улицах колонны перепуганных измученных людей привязанных по нескольку десятков к длинным шестам, подгоняемых кнутами, все здесь относились спокойно. Горожане спокойно расступались, давали колонне пройти. Местной особенностью или странностью были так называемые цветы-уши и цветы-глаза, растущие из земли в разных частях города. На первый взгляд это были самые настоящие цветы просто необычно крупные, у которых к большому удивлению в центре среди лепестков имелся самый настоящий человеческий глаз или человеческое ухо. Эта на первый взгляд глупость, которая пугала многих гостей города была проявлением магии, вернее воли мага Рудгера Бессмертного хранящего эти земли. Таким образом, этот маг, не лишенный паранойи, следил за своим городом. Через эти цветы он всех видел и слышал все, о чем говорят подданные.
Дальше ближе к центру дома становились аккуратнее, достигали в высоту до трех этажей. Среди здешних улочек огромной площадью огороженной стеной раскинулся конечный пункт — рынок рабов. На большой площади раскинулись десятки торговых лавок больше похожих на большие сцены, на которых стояли рабы на любой вкус, всех расценок. Надвигалось время уборки урожая, товар был нарасхват, рынок кишел покупателями. Местные 'оптовики' уводили гремящих кандалами рабов десятками. Сами рабы всех цветов кожи, возрастов и любого пола, для любых услуг, забитые, запуганные, закованные в кандалы, как выставленный на витрину товар молча стояли под палящим солнцем.
Колонну, в хвосте которой плелся Рэвул, привели к одному из зданий на территории рынка. Наконец-то всех отвязали от шестов. Измученные будущие рабы без сил падали на землю. Для Рэвула это оказалось невероятным удовольствием — просто опустить руки вниз. Группа добытчиков рабов в лице солдат Эрекхайма получила свое золото за доставленный товар и ушла. Появились профессиональные надсмотрщики. Они были уже без брони и доспехов. Хлыстами и криком эти громилы, для которых бить людей это работа быстро загнали рабов в помещение. Всех рабов начали осматривать, ощупывать, высматривая болезни и увечья, так сказать 'бракованный товар' пытались отсеять сразу. Нескольких симпатичных дикарок и тех, что были беременны, сразу же увели куда-то. В порядке очереди веревочные наручники всем срезали и тут же заковывали руки и ноги в тяжелые железные кандалы соединенные цепями. Откуда-то спереди стали доноситься крики. У Рэвула стоящего в хвосте выстроившейся очереди новоиспеченных рабов глаза расширились от ужаса, когда он увидел что ожидает дальше. Следом за надеванием кандалов рабам выжигали клейма прямо на лбах. В нос ударил уже знакомый запах горелой кожи. Женщины просто визжали, теряли сознание не в силах пережить эту чудовищную боль. Дети плакали, рыдали с ужасом глядя по сторонам, ища спасения, не понимая, что происходит. Но надсмотрщиков крики, обмороки только забавляли. 'Забудьте что вы люди, теперь вы вещи', — на нескольких языках включая общеартэонский, сказал главный надсмотрщик. Сразу двое громил из числа надсмотрщиков схватили его, заломили ему руки, заставив замереть и не дергаться, после кусок раскаленного металла, коснулся кожи Рэвула и выжег ему знак в виде пятиугольника в середине лба. Боль была невыносимая. В порядке очереди подойдя к установщику клейм, босоногий, он вляпался в лужу, но это была не вода, а содержимое мочевых пузырей людей, не выдержавших боли. От такой боли и Рэвул тоже опустошил бы мочевой пузырь, если бы был на это способен.
