Но всё изменилось, когда неизвестные захватчики вторглись во владения Империи Палпатина. Передачи голонета, которые они время от времени слушали чтобы немного развлечься, приносили страшные вести о новой, полномасштабной войне, в которой пылал юг Внешнего Кольца. О жестоких битвах, гибнущих мирах и миллиардах беженцев, спасающихся от безумных зверств жестоких оккупантов. Казалось, что вселенная решила с особой жестокостью поиздеваться над списанными клонами, подарив новую войну и оставив их в стороне безвольными наблюдателями, обильно посыпая солью вновь открывшиеся раны памяти.
Но захватчикам хватило дури явиться сюда, а когда об их присутствии парни доложили куда следует, за ними пришла и Империя. Разгрузка и развёртывание мобильной базы начались на закате, заняли всю ночь и завершились уже на рассвете. А когда монтаж конструкций модульного ангара был завершён, прибыли по две эскадрильи истребителей и бомбардировщиков, после чего авиация начала этап доразведки того, что не смогли выяснить дроиды. Таиться после всей той свистопляски в небесах, что устроили прибывающие челноки и десантные баржи, доставившие комплект передовой базы быстрого развёртывания, кучу техники и ещё больше солдат, не было никакого смысла. Враг и так уже знал, что они тут, поэтому теперь нужно было поскорее узнать, какими именно силами он располагает, где находится, а затем одним стремительным ударом подавить любое сопротивление и захватить пленных и трофеи, в которых была так заинтересована Империя.
Снова эфир полон радиообмена столь знакомыми кодами и командами. Снова в воздухе висит уже почти забытое, и оттого куда более волнительное ожидание грядущей битвы. И не с какими-нибудь отбросами, пиратами, недобитками сепаратистов или доморощенными бунтарями, а с самым настоящим врагом. Пусть этот враг — голожопые дикари на примитивных байках, но раз они оказались здесь, то всё это не просто так. Рекс нутром чуял, что такое показное варварство является просто ширмой, за которой скрыто нечто куда более опасное, что только подогревало азарт старого командира, давненько уже не встречавшего подобных головоломок. И пускай их старенький танк остался не у дел, троим клонам нашлось место на борту одного из десантных кораблей. Эти новые машины сильно отличались от старых добрых низковысотных штурмовых транспортов — короче, шире, приземистее, быстрее. Лейтенант штурмовиков недолго возмущался необходимости тащить с собой дряхлых стариков , поскольку каждый из этих стариков мог с лёгкостью раскидать с полдюжины этих сверкающих мальчиков , у которых на броне не было и пылинки. Конечно, о слаженной работе с этими беленькими неумехами речи и не шло, но трое братьев, понимающие друг-друга с полуслова, были грозной силой сами по себе. Тем более принять участие в рейде их лично попросил сенатор Органа.
Само присутствие на планете сенатора с помощницей, наблюдавших за проведением операции из штаба развёрнутых сил, было особенно приятно старому клону. Ведь они присягали ещё Республиканскому Сенату, а Бейл Органа стал сенатором ещё до начала Войны Клонов. И был не просто столичным бюрократом, а успел побывать на фронтах, посидеть под обстрелом и поголодать в блокаде, лично приняв участие в боевых действиях. Для братьев он был олицетворением всего того, ради чего они сражались и проливали кровь на десятках планет в сотнях битв. Как и его помощница, чем-то неуловимо напоминавшая Рексу другую старую знакомую, которая была так же молода, любопытна и энергична восемнадцать лет назад.
Так что он с братьями ни секунды не колеблясь перешли в полное распоряжение сенатора и по одному его слову направились в бой, несмотря на недовольство командующего штурмовиками майора. Ему, видите ли, не нравилось, что штатские будут лезть под руку командирам на местах с советами, подрывая авторитет этого надутого дурака... Пришлось пообещать ему не забивать командные частоты своими комментариями и рекомендациями.
Рекс тогда только усмехнулся в усы такой самоуверенности. Были ли остатки былой индоктринации тому виной, или просто нахлынувшая волной ностальгия, но для него с братьями сенатор с помощницей стояли куда выше чем майор, капитан Соло и все остальные имперские командующие. Одно их присутствие уже окрыляло ощущением значимости их новой миссии. Пусть ненадолго, но из дряхлеющих стариков они снова превратились в солдат, и от их успеха снова зависела судьба галактики и миллиарды жизней. Пускай все эти бессчётные спасённые люди и не только даже не узнают их имён, все клоны как один были готовы на всё ради успеха. И если им придётся умереть в бою с озверевшими от жажды крови захватчиками, прикрывая отход основных сил с планеты, такую смерть они примут с радостью и улыбками на лицах. В окружении поверженных врагов, не выпуская оружия из рук...
А такой шанс нельзя было полностью исключать с учётом того, что сумели выудить сканеры.
Сверхтяжёлых самодвижущихся добывающих платформ было аж четыре штуки. Они дружно ползли на восток ромбом, взрезая гладь песчаного моря Селлума подобно древним морским кораблям на менее развитых планетах, оставляя за собой широкие траншеи, заваленные измельчённой и отработанной породой. Вокруг этих монструозных машин словно насекомые копошились дикари на своих примитивных байках и машинах, нарезая круги и прочёсывая пустыню в поисках возможных угроз, подымая в воздух пыльные шлейфы, которые просто терялись на фоне огромных облаков от работы горнодобывающего оборудования.
Но их всё равно было много для условно необитаемой планеты. Чтобы обеспечить их всех только водой, потребовалось бы заставить влагосборниками огромную площадь. А они явно не были стеснены ни в воде, ни в еде, ни в топливе для химических двигателей своих тарантасов. И всё это великолепие хранилось на мобильной базе снабжения у лётного поля в центре ромба добывающих платформ. Ровных площадей на Селлуме было даже слишком много, поэтому вторженцы беззастенчиво разместились прямо в поле, усадив шесть пузатых грузовых барж и с десяток челноков поменьше, а ещё натягав кучу всевозможных бочек, ящиков, контейнеров, натянув навесы и организовав нечто вроде полевого лагеря с ремонтной мастерской для своих колымаг, которые парковали здесь же.
Эта стоянка под открытым небом была до того лакомой целью, так и напрашиваясь на хороший артналёт или бомбардировку, что отказаться было просто невозможно. В конце концов, что может быть лучше чем одним махом лишить противника техники, авиации, запасов амуниции, горючего, продовольствия и воды? После этого будет достаточно подождать пару дней, и они сами передохнут под палящим светом голубой звезды. Но они не могли позволить себе такую роскошь, поскольку за три дня принёсший их сюда звездолёт, что так и не покинул систему, мог успеть вернуться. И тогда проблемы начались бы уже у имперцев.
Поэтому план был составлен в расчёте на скорость, стремительность и силу натиска, которая позволит если не уничтожить врага полностью, то как минимум разбить и деорганизовать, превратив дикарей в неуправляемое стадо, на которое потом при желании можно будет вдоволь поохотиться. Сигналом к началу вечеринки должна была стать ковровая бомбардировка местности. СИД-бомбардировщики под прикрытием истребителей без проблем засеют всю пустыню взрывными подарками с недосягаемой высоты, послав каждому шатающемуся по пустыне дикарю по ракете на голову, а каждому вражескому челноку, барже, машине или куче барахла по протонной торпеде. И ещё до того как отгремит эхо последних взрывов над горизонтом появится орда идущих на бреющем полёте челноков и десантно-штурмовых кораблей, которые доставят ударные отряды ко всем сверхтяжёлым платформам и лётному полю, чтобы поскорее зачистить выживших, набрать пленных до того как те передохнут от ран, и спокойно поковыряться в обломках в поисках трофеев.
— Пять минут до высадки! — донёсся из динамика голос пилота. — Держитесь крепче, на этих платформах может быть что-то посерьёзнее камней и палок дикарей.
— Ну что, оторвёмся как раньше? — с безумной задоринкой в голосе спросил Вольф, на всякий случай ещё раз поправляя ремень болтающегося за спиной гранатомёта.
— Зажжём как в былые времена, брат! — поддержал его Грегор, снимая бластерную винтовку с предохранителя.
— Покажем этим маменькиным сыночкам, как надо воевать. — поддержал их настрой Рекс, видя что на них уже во всю оборачиваются сверкающие мальчики в своих новеньких безликих шлемах. — А вы смотрите и учитесь, пока мы живы. Делайте как мы, и, быть может, вас уцелеет чуточку больше.
— Ты только постарайся не отстать, дедуля. — обиженно фыркнул сержант. — А то если из вас кого удар хватит, нам потом вас на руках вытаскивать придётся.
— Не парься, сынок. Если что, у нас ещё хватит силёнок вытащить твою худосочную задницу из-под обстрела. — поспешил обнадёжить его Грегор. — Интересно, а будет заградительный огонь?
— Разве что камнями из пращей. — не упустил шанса по дружески поддеть брата Вольф, и сам же рассмеялся своей шутке.
— Две минуты до высадки! — напомнил о деле пилот. — Начинаем боевой заход. Держитесь.
Машина качнулась пару раз из стороны в сторону, выполняя классический манёвр прорыва огня ПВО. Как по учебнику, только слишком плавно и медленно. У летунов тоже сказывался недостаток опыта, хотя учебные пособия они вызубрили должным образом, просто не успели до конца отработать.
— Точно говорю, совсем как раньше! — радостно воскликнул Грегор когда машина едва заметно вздрогнула корпусом. То масс-драйверы у основания крыльев дали дружный ракетный залп в сторону противника. Точно как по учебнику.
Вольф ничего не сказал, и только издал протяжный вой, готовясь сорваться с места и выскочить из машины как только откроют боковые двери, не дожидаясь касания земли. Рекс не мог винить братьев за столь бурные проявления эмоций, потому что его самого колотил мандраж от предвкушения скорой битвы, по которой они так истосковались. По тому непередаваемому ощущению стремительности и куража, что ведёт через вражеский огонь в сердце яростной перестрелки, когда кровь кипит от адреналина, а сердце готово выскочить из груди. По настоящей войне, для которой они были рождены.
* * *
*
Пронзительный вой сирены Крылатых Черепов разорвал тишину ночи как зазубренный клинок зверолова. О том что на планете объявился враг посерьёзнее личинок песчаных червей стало известно ещё позавчера. Чёрные механические пауки, что сновали в окрестностях зоны разработок, были довольно хилыми, но зубастыми противниками. Стрелки смогли добыть пару штук для красных жрецов, как и разведчики. Наблюдатели говорили, что видели чужие машины в небесах вчера на закате. Но летуны не спешили поднимать свои челноки и вступать с ними в бой. Только послали сигнал о помощи оставшимся на звездолёте.
Все ждали чего-то. Вот и дождались...
Сонливость как рукой сняло этим протяжным воем. Но пока они выбирались из спальников, пока Таз снимал колпачки со взрывателей подрывных зарядов копий, а По пытался завести двигатель мотоцикла, к завыванию сирены прибавилось глухое ухание близких взрывов. Задрав головы к верху, кореша с ужасом наблюдали, как расцветают огненные всполохи рвущихся бомб по ту сторону мерцающего купола силового поля. Красные жрецы выкрутили мощность своих машин на полную, и наверняка даже поддали нитро в двигатель баржи, иначе бы купол оставался невидимым. Железнобрюхие говорили, что слуги Машинного Бога никогда не выключают его полностью пока их баржа не вернётся в ангар звездолёта, держа на холостом ходу и малых оборотах. Но сейчас именно об этот призрачный барьер разбивались уготованные им снаряды и бомбы, порождая причудливое голубоватое мерцание и расходящиеся кругами волны ряби на едва заметной в ночи громадной полусфере. Но красные жрецы хорошо молились духам машин, а потому ни один снаряд так и не упал на землю лагеря.
— Скорее, Восьмицилиндровые, заводи моторы! — ревел вскочивший на бронекапот Корган. — Дорога Ярости зовёт нас в Вальхаллу! К бою, парни!
— Вальхалла! — крикнул По, с особой яростью ударив по педали на рычаге стартера, и двухцилиндровое сердце стального коня ожило, отозвавшись недовольным ворчанием. Но как только водитель крутанул ручку газа, поддав движку бензака, голос байка тут же сменился на воинственный рёв. — Ты готов, Таз?
— Готов, брат! — отозвался копейщик, вскакивая в седло с оружием в руках. — Погнали!
Всё больше голосов слышится вокруг. Им вторит грохот боевых барабанов клана Восьми Цилиндров, подхватывающих передачу у затихающего грохота взрывов и всё громче отбивая ритм войны. Всё сильнее становится рёв моторов, доносящихся со всех сторон. И истошные вопли Братьев Шамма, в которых боевые кличи были перемешаны с обрывками молитв. Ночную темноту взрезает всё больше фар и прожекторов. Даже Железнобрюхие тормоза шевелят своими закованными в броню задницами, запрыгивая в танки — такие медленные, толстокожие и могучие. На их фоне байк кажется совсем крохотным, если не сказать беспомощным. Но ни один из этих бронированных бегемотов не может даже мечтать о скорости, с которой способен мчаться по пустыне их стальной скакун.
С рёвом выскочив на лётное поле, кореша стремительно пронеслись по самому краю, где во всю суетились механики и бойцы Крылатых Черепов, спешно готовя машины к взлёту. Технорабы красных жрецов уже вышли из чрева баржи, механическим войском шагая к краю купола защитного поля. У этих боевых сервиторов были клёвые пушки и цепные топоры почти как у Коргана, если не круче, но ещё у каждого из них был бронзовый ошейник раба, который не имел права ни на трофеи, ни на долю в добыче, ни на вознесение. У них даже имён не было, поэтому какие бы подвиги им не довелось совершить, никто и никогда не вспомнит о них, а вся слава достанется их хозяину. Для воина нет участи страшнее — идти в бой уже будучи живым мертвецом.
Враг уже был рядом. Ещё не видимый во тьме, его приближение выдавал нарастающий гул двигателей, чей голос не был похож ни на низкий рокот грузовых барж, ни на утробный рык челноков и лихтеров, ни на рёв движков байков, багги и даже танков. Словно духи их машин противились воле своих хозяев, выражая своё недовольство этим натужным, высоким завыванием. Лучи прожекторов и фар шарили в темноте, но никого не находили.
Вспышки выстрелов во мраке ночи оказались гораздо выше уровня земли и света фар. Все посланные врагом снаряды разбились о непреодолимую стену защитного поля. Имевшиеся на машинах прожекторы начали шарить выше, и только тогда Таз заметил первую летучую машину — приплюснутую, угловатую, тёмного окраса и с широкими крыльями, которая вовсю сбрасывала скорость, заходя на посадку.
Громыхнули первые тяжёлые стабберы, но их пули только высекали искры из тёмной брони врага. Стоило машине только коснуться земли, как из открывшихся дверей на её бортах посыпались на песок бойцы в белых доспехах. Но ещё до того как стопа последнего воина коснулась земли, в машину почти одновременно ударили две бронебойные ракеты. Челнок ухнул ещё парой внутренних взрывов и загорелся. Но из тьмы в свет фар выныривало всё больше и больше машин, не только чёрных, но и серых, садясь у края купола защитного поля и высаживая всё больше и больше солдат в белой броне, которые сразу бросались в атаку, на ходу паля по ним ярко-красными трассерами.
