Неожиданно моя выходка и бутылочка сакэ придали Мэй какой-то уверенности — мне плохо удавалось читать непостоянство женских эмоций. Из каких-то своих соображений глава клана Теруми принялась тянуть время, не мне ей указывать, конечно, но толк был. Мэй как для собственных детей начала неторопливый, интересный и поучительный рассказ о храбрости и доблести последней носительницы Катаны, погибшей во вторую мировую и до последнего вздоха защищавшей своих напарников.
Красная Сакура, надолго замороченная собственными переживаниями, не знала, куда ей деться: не к Наруто же вплотную придвигаться, отсаживаясь подальше от странного Чоджуро, волнительно распускающего руки. Саске во время рассказа отошел от шока, но так и сидел с шаринганами, напряженно слушая историю и пытаясь понять, не ослышался ли он с обращением Учиха-доно и не скрытая ли это насмешка. Притихший и сопереживающий Наруто чувствовал себя неуютно и очень обрадовался, когда неожиданно для генинов нарисовалась группа знакомых лиц. С какой-то странной и не предвещающей ничего доброго улыбочкой сильнейшая куноичи Скрытого Тумана на себя переключила небольшую разномастную толпу, кучно шедшую к праздничному столику. Будто и не учили никого из подростков этикету ни дома, ни в Академии; будто спонтанно собрались, впопыхах схватив первое попавшееся в качестве подарка и прибежали, боясь опоздать на раздачу слоновьих плюшек.
— Вы зря сюда ко мне пришли знакомиться, — с неожиданным даже для меня апломбом и на повышенных тонах начала Мэй, резко вставая и будто прыгая в бездонную пропасть. — Не хочу иметь дел с кланами, по лживым обвинениям засадившими в тюрьму героя Страны Воды, который внес неоценимый вклад в избавление мира от кровавого тирана ЙОндайме Мизукаге и спас сотни жизней и судеб. — С большой долей пафоса заявила Мэй опешившей ребятне. Как здорово, что Гай со своей командой-9 не пришел.
— Мы не к вам, мы поздравить... — с вызовом произнес задиристый Киба, сходу не потрудившийся разобраться в ситуации, и осекся под недобрым взглядом зеленых звезд.
— Киба! — Поздно одернула паренька Юхи Куренай, шедшая позади.
— Ха-ха! Три года всем вам не было дела до наследника одного из кланов-основателей самого понятия современного Какурезато. Сегодня у вас был целый день на свершение визита вежливости, но нет! Вы лицемерно решили собезьянничать за новорожденным и почти обескровленным кланом из соседнего Какурезато, охваченного гражданской войной, между прочим, много лет разжигаемой бастардом вашего Шимура Данзо вашими же "трухлявыми дровами"! Поимейте стыд и совесть где-нибудь в ином месте и времени, наследные прожигатели Воли Огня! Ой, покорно прошу меня простить, Учиха-доно, я совсем забылась и заболталась — сегодня ваш день и вам решать... — церемонно повинилась роковая женщина.
Никто совершенно не ожидал ничего подобного, даже я и Нара Шикаку, третьим взрослым примкнувший к организовавшейся процессии у входа в заведение. Не одобряю впутывание малолеток во взрослые игры. С другой стороны, они все согласились тестироваться на Чюнин Шикен, заявляя себя за совершеннолетних. Только сейчас я обратил внимание, как молодой джонин в компании закадычных друзей-чюнинов незаметно смылся с соседнего столика, как некоторые умные тоже не пожелали быть лишними ушами при разборках в верхах и огрести потом на орехи. Хм, вовсе не трусливо смылись — пошли за подмогой.
Определенно, наследникам надо налегать на науку сохранения лица в любой ситуации подобно их предкам, а то сейчас все эмоции, как на ладони.
— Решайся Саске, — передаю ему очередную мысль, предвидя затягивание неловкой паузы. Все понимающие ожидали его реакции, а остальные втыкали в ситуацию. — Взрослый ты уже или все еще детство в ж
* * *
играет? Зря ли я старался, выдвигая тебя на экзамен совершеннолетия и хлопоча о поцелуе от одной из сильнейших и прекраснейших куноичи в мире? Я бы сделал комплимент признавшей тебя главе клана и из вежливости пригласил в гости.
— Я... рад... завести... свое первое знакомство с благородным главой клана Теруми... Приглашаю вас к себе, Теруми-доно. — Наскреб слова Саске, от волнения и не понимания линии поведения лажанувшись — обратился как равный к равной. Стареет Шикаку, вон как одна морщинка у глаза прорезалась на "первое", а другая на "благородным". У Асумы всё сказала сигарета, одна Куренай явила пример сдержанного почтения.
Пока Саске пытался не мямлить, нарисовался сам хокаге, долженствующий как-то среагировать на грубый удар под дых. Быстро же он оторвался от своего хрустального шара.
— Спасибо за приглашение, Учиха-доно, — с благосклонно лукавой улыбкой подыграла Мэй, чуть склонив голову набок, — но у меня мало времени. Да и ваш опекун с трубкой не жалует ни меня, ни вас. Пытается, вон, обкурить всех якобы антистрессовой дурью.
— Я не потерплю оскорблений в свой адрес, — весьма жестким тоном произнес Хирузен, прибывший в окружении АНБУ, оцепивших и наш зал в Якиники Кью, и само здание шашлычной ресторации.
— Тогда и я не потерплю! Мне припомнить каждый из множества эпизодов, — встала властительница, продолжив разговор на повышенных тонах, пока еще остающихся в, гм, расширенных рамках приличия, — когда Вы оскорбляли и унижали Меня, отправляя своих ниндзя с одним заданием, а до моих доверенных посредников доводя иное?! За счет меня и моих сограждан Вы на пару с Шимура Данзо сливали своих неблагонадежных ниндзя, Меня выставляя дурой полной, безответственной и неблагодарной! Слили для публики Суирен, мелкую сошку от Ягуры, а главных фигурантов, Кана и Маса, все еще держите на коротком поводке! Лицемер-сама. Мы уходим, Чоджуро.
— Вы пройдете со мной, Мэй-дзёси, — проглотив оскорбление, жестко и непререкаемо заявил Хирузен, незаметно для многих отдавший знакомый мне приказ.
Двое из капитанов АНБУ скрылись. Хокаге, вероятно, старался быть дипломатичным, старался не вовлекаться в пререкания и не раздувать скандал. Но я более чем уверен, что аптекари действовали не без его ведома, когда желали навариться за счет лекарств, бинтов, ваты, спирта. А еще я видел и слышал, как почти каждый из оставшихся посетителей Якиники Кью, которых еще не спровадили АНБУ, скрежетал зубами, мусоля оплетку кунаев — никому из пришлых непозволительно в таком тоне общаться с Хокаге, символом Конохи!
— Что?! Не хотите пропускать? Мне вас еще облить помоями? Так я запросто могу и за словом в карман не полезу! Вам вчера утром сообщили про клан Кохаку, а траур сегодня устроили — напомнить про Узумаки? У одного опекаемого с рождения праздник испорчен трауром, теперь за компанию и другому решили навсегда омрачить день рождения?! По мне так вы не состоялись ни как хокаге, ни как отец, ни как опекун. Не смейте мне указывать!!! Ой!..
По-женски приложив ладошку ко рту, Мэй сильно вздрогнула и осеклась: я обнял ее со спины, пытаясь успокоить, и повис грузом, без слов недвусмысленно прося остановиться. Не посчитал правым прямо указывать ей. Она распалилась, ее тело было напряжено, сердце выпрыгивало из груди, а волосы угрожающе шевелились, засветившись несдерживаемой чакрой. Какого биджу она тут устраивает балаган?! Доверие за доверие, да?! Я под этим не подписывался, но... биджева дилемма! Хоть кому-то и хоть в кого-то надо верить в этой жизни... Но на Наруто жалко было смотреть, только он да Курама знают, чего джинчурики сейчас стоит выдержка — он ведь тоже верит...
Промедлив всего несколько ударов бешено бьющегося сердца, Мэй резко развернулась на каблуках и, не чинясь, отдала поясной поклон:
— Прошу извинить меня, Учиха-доно, за испорченный вечер в кругу друзей. Сакэ, наверно, в голову ударило.
— Я вынужден настаивать, Мэй-дзёси. Вы немедленно пройдете со мной. Есть вопросы о вашей разрушительной активности на территории Страны Огня. — Продолжал гнуть свое Хокаге. Если бы вместо Мэй был мужик, его бы скрутили еще на первом "ха-ха", поучив жизни и вежливости катанием на пинковозе, но Мэй была Мэй, обворожительной девушкой в шикарном синем платье, которое подчеркивало хрупкую и притягательную женственность и обезоруживало мужчин.
— О да, я уже наслышана, как в Конохе сажают в тюрьмы за убийство чужих преступников! Сегодня сподобилась сдать накопившиеся трупы нукенинов вместе Мутеки и Тецубаса, по пути вчера случайно встреченных, и оказывается, что Лист уже успел назначить им цену за ликвидацию клана Кохаку. Жалкие двадцать миллионов! Мне перекупщики за каждое из их колец принадлежности к Акацки по тридцать предлагали, — на раскрытой ладони выставляя на всеобщее обозрение оные кольца, хранящие в себе какое-то фуиндзюцу и узнаваемый отпечаток чакры бывших владельцев. Мне кажется, Мэй понесло от желания расквитаться за бардак в родной стране. — Но так и быть, могу уступить их Конохе по пятьдесят, наличностью и золотом, раз зажали лекарства. У Вас есть еще законные причины для задержания двух миролюбивых гостей Конохи, Сандайме Хокаге?
— От лица Конохи я благодарю вас, Мэй-дзёси, за участие в решении вопроса с нукенинами Мутеки и Тецубаса. Пройдемте со мной, — властно надавил старик с трубкой, — казна в резиденции, лекарства соберем.
— Ваши люди и лично Вы усомнились во мне, и я теперь сомневаюсь в вашей благонадежности. Оставлю кольца у своих торговых партеров, как соберете плату, так у них на кольца обменяете нал и драгметалл. И прошу, не утруждайтесь сбором "лекарственной подачки" — Йондайме Райкаге более прямой и честный мужик для заключения оптового контракта. Еще раз извините меня, Учиха-доно, за мое неподобающее случаю поведение и испорченный день рождения... Вы, наконец, пропустите меня восвояси или хотите продолжения скандала? — Мэй так и не повернулась лицом к Хирузену, стоящему с другой стороны, напротив группы ранее пристыженных, а сейчас припугнутых и остолбенелых. Она сделала к ним шаг, но никто не сдвинулся с места (даже Ино не попятилась, хотя очень хотела — наверно, это от стресса ее тело отказалось слушаться). Но не через стол же перепрыгивать знатной даме? Не давая и рта никому раскрыть или уступить проход, Мэй зачем-то продолжила: — Выпустите миром. Я пришла в Коноху с миром как частное лицо по личным и торговым делам, а не с целью убивать поросль или самодурствующих над ней маразматиков.
— Силенок не хватит... — не выдержал психологического давления Киба, проявляя свою протестную и задиристую натуру. Дерзость на дерзость? Его осипший голос слышали все. "Проблемно" — одними губами произнес скривившийся Шикамару, вынужденно подхвативший свалившуюся в обморок сокомандницу.
Хм?! Так чувствительна к скрытой воле, даже кода на мне Маска активна? Или намудрил чего после Утакаты и кулона... Предчувствую яростную вспышку и вижу краем глаза, как АНБУ совсем не в мыслях готовятся решительно приструнить дебоширку, публично охаявшую всю Коноху в лице ее высшего руководителя — Хокаге. Культивируемая в подростковой среде мечта стать хокаге затрещала по швам, но самая многочисленная и категоричная прослойка не простит Мэй крушение идеалов. В роли вздорной антитезы она, вероятнее всего, лишь укрепит насаждаемое в Конохе обоготворение всеблагого Хокаге.
— Лучше я. Позже научу. Выполни...
Тени Нара успели первыми. Едва Мэй выбросила перед собой руку с двумя выставленными пальцами, знаменитое "Куро Хиганбана" теневыми копьями по полу пригвоздило всех АНБУ и посетителей в светлом зале, даже Куренай с кунаями и Асуму со светящимися кастетами, которые собой заслонили всех генинов, по какой-то причине оставшихся свободными. Остановились замахи метательного оружия, замерли руки в незавершенных ручных печатях, застыли тела в разных позах. Однако Шикаку опоздал с вмешательством, Мэй "смогла" завершить "свое" ниндзюцу, произнеся словесную формулу:
— Бакудо-1: Сай!
В следующий миг у Шикаку нарушилось соединение рук от обрушенной на него воли и силы, а его в мирных целях примененный теневой захват обратился против пойманных — всех пойманных. У слабосильных до хруста в костях и разрыва мышц усилился эффект заклинательного ограничителя, обычно вызывающего мышечный спазм в теле с упором на разжимание кистей и заведение скрюченных рук за спину. Я позаботился о Мэй, а занпакто проконтролировал, чтобы моя несчастная троица и Абураме Шино не пострадали, и чтобы только один из подростков получил взрослый урок поведения, и чтобы хокаге остался невредимым. Инузука Киба крайне болезненно скрючился на полу, не имея возможности закричать, а его Акамару обделался и заскулил, прижавшись к хозяину.
— Тявкай на свою мать, щенок, — произнесла куноичи, сама себе противная. Я тоже не ожидал, что Нара не прервет свое ниндзюцу, что эффект простейшего бакудо так исказится и усилится, калеча многих случайных свидетелей — простых посетителей шашлычной. Что же мы творим оба?! А ведь Гай сейчас готовит переезд праздника в дом Саске...
— Не надо!!! — Внезапно подорвался со своего места не выдержавший накала страстей Наруто, с поразительной ловкостью и быстротой вклинившийся между сторонами конфликта. — Не надо никого мучить или убивать, пожалуйста!.. — Выразительно глядя с упрямой мольбой, он грудью закрыл группу однокашников с их сэнсэями, все еще удерживаемых моей волей, помноженной на чакру, все еще вкладываемую. — Вы же внутри хорошая, добрая Химэ! Почему...
— Ох, милый юноша... Они не уважили ни вас, ни меня. — Мэй присела, будто сдувшись, и робко протянув руку, на полпути опавшую. — И вы плохо меня слушали, Узумаки-доно. Я здесь гостья и не собираюсь никого убивать, но и личные обиды не намерена ни забывать, ни спускать. — Устало произнесла Мэй, вставая и резко втягивая в себя всю свою пролитую чакру. Я понял знак и отпустил бакудо. Хокаге взмахнул рукой, приказывая своим прекратить всякую агрессию и заняться скрюченными. Перекинувшись взглядом с возлюбленным, Куренай тоже исчезла в "Шуншин но Дзюцу", прихватив с собой пострадавшего Кибу (его просто заклинило, конкретно у него ничего не сломалось и не порвалось). — К сожалению, мне придется ими поступиться, когда речь зайдет о стратегическом союзе ради блага моего клана и страны. Старейшина Нара, вы так и будете прикидываться бессловесной тенью хокаге или проявите благоразумие и выпустите меня с помощником?
— Вас никто не держит, Теруми Мэй. — Холодно и неприязненно ответил Шикаку, чью технику впервые обратили против него, как он ее, быть может, впервые обратил на своих, постанывающих и корчащихся от боли.
— Да? — Скептично и на гране истерики удивилась Мэй, выразительно приподняв бровь и чуть повернув голову на не задетого техниками старика, действительно сделавшего шаг с прохода (еще на вопросе о скандале). — Зная манеру третьего действовать исподтишка да чужими руками, мне боязно проходить мимо. Чоджуро, будь добр, открой окно — в Конохе уходят по-конохски. Кажется, теперь я понимаю привычку листьев пользоваться окнами вместо дверей...
Когда она проходила мимо стола, я передал сидящему напротив:
— Извини, Саске, что все сложилось так отвратительно вместо задуманного праздника. Пока я официально сижу в тюрьме, кувшин тебе могла передать исключительно Мэй. И еще, Саске, в твоем запущенном внутреннем мире ползает черная гадюка. Рекомендую принять меры, пока не стало слишком поздно. Наруто знает, как самостоятельно нырять в подсознанье. И передай ему, пожалуйста, чтобы использовал теневиков для придумывания стратегии и тактики.
