Выражение моего лица было считано ей практически мгновенно. Оно и понятно. Нелегко удерживать нейтральную мину, учитывая то, что она сказала. Ведь это было то, во что я ее не посвящал. Да что там говорить, я в это практически никого не посвящал. Даже Огава, что помогал мне со всеми моими операциями, знал лишь некоторые детали, из которых, будучи непосвященным, сложно было вывести какие-либо выводы, столь приближенные к реальности.
Потому прежде чем дождаться ответа, Йоко решила вначале бросить косточку на мой так и не прозвучавший вопрос.
— Не смотри на меня так, Широ. Это лишь одна из причин, по которой тебе следовало бы уделять больше внимания мне и...ему.
Она округлый живот под накидкой.
— До того момента, когда мы подобрали тебя в свое судно, я никогда не думала о том, что придет день, и я осяду в подобном месте. И уж точно никогда не помышляла становиться матерью чудо-ребенка, который уже сейчас, до своего рождения пугает меня.... Я боюсь не того, как он будет выглядеть, хотя и надеюсь, что больше на меня. Меня пугает то, что не смогу его понять. Что он не сможет понять меня, и мы будем чужды друг другу. Это разорвало бы мне сердце, ведь я люблю его.
— Он?
Не знаю, как это прозвучало. Как вопрос, о том, что она все узнала от еще не рожденного ребенка, или же как вопрос о том, что это ребенок мужского пола. Не важно. Важно было то, что она поняла все верно.
— Да. Знаешь ты об этом или нет, но твоя связь с ним куда сильнее, чем я могла бы когда-либо представить. Для меня это дико, хотя я слышала истории о подобном. То, что ты делаешь, видит и он. А то, что видит он, вижу я.
— Это...невероятно!
— Да. Но это не ответ на мой вопрос. Стоит ли все это того? Быть может, нам нужно бежать? Уйти из этого города? Скрыться? Ведь мир огромен.
— Поздно.
— Почему?
— Мы должны были бежать раньше. До того, как нас обнаружат. До того, как мы успели здесь оставить свои следы. Сейчас уже бежать нельзя. Нельзя пускать врага в этот город. Нельзя давать им возможность узнать то, что им знать не положено.
— Ты о чем?
— Йоко. Ты спросила, стоит ли того мое превращение. Я отвечу, что стоит. Потому что, из того, что я узнал, меня специально подготовили для этого. Не знаю как. Не знаю кто именно. Не знаю почему. Было ли из-за того, что моя кровь подходит. Или из-за того, что я подвернулся вовремя под руки. Я этого не ведаю. Но знаю одно: таков мой путь. И поделать ничего с этим нельзя. Мы могли бы побежать, как это делал я. Но рано или поздно нас найдут. Рано или поздно, до нас доберутся. Кто угодно. Как угодно. И вполне вероятно, что я погибну, будучи не в силах остановить их. И тогда их целью станет кто-то другой. С моей кровью. Унаследовавшему от меня мои силы.
Судя по расширившимся глазам, она все поняла верно. Но не остановилась.
— Но ведь превращая себя в оружие, ты предваряешь в жизнь их план. Какой в этом смысл?
— Чтобы воспользоваться оружием, нужно им обладать. Они им не обладают. И я сделаю все, чтобы обладать им было не суждено. Они могут попытаться захватить меня. Чтобы использовать. Но у них не получиться.
— Почему?
— Потому что оружие, о котором идет речь, нельзя подчинить против его воли. И он обладает силой достаточной, чтобы представлять угрозу любому противнику.
— И что дальше?
— Из всего, что я сказал, можно сделать лишь один вывод. Врагу я не дамся. И позволю ему что-либо сделать с тобой и малышом!
Говорить о том, какую угрозу несет сама трансформация, и вероятнейший сценарий действий направляющейся сюда вражеской группировки я не стал. Йоко и без того была напряжена. Чувствовала невероятную усталость, вынашивая необычного ребенка. И я не собирался добивать ее заявлением, что противник будет стараться меня уничтожить, дабы не оставлять за спиной опасную непредсказуемую сущность.
— У меня нет иного выхода, Йоко. Уже нет. Мы раньше допустили одну слабость. Остались в этом городе. Обосновались здесь. Посчитали его своим новым домом. Теперь бежать уже нельзя. Можно лишь встать на пути надвигающейся угрозы и сражаться.
— Вызывали?
Огава посмотрел на учителя, мрачно сидевшего на каменном полу рядом с рассыпанными кристаллами, и смотрел прямо перед собой невидящим взглядом. Обычный человек увидел бы лишь монстра, погруженного в тяжелые мысли. Оперативник же видел куда больше, даже сквозь плотное облако силы, что окутывало мастера, мерно впитываясь в его тело, с каждым мгновением делая того еще ближе к краю, что отделяла его от человечности. Ямагами прекрасно знал, на что он шел, но и не думал останавливаться, все сильнее приближая момент истины.
— У меня к тебе поручение, — не меняя ни своей позы, ни взгляда начал учитель каким-то тихим голосом.
— Слушаю вас.
— Поручение весьма важное и имеет большое значение для меня. И я бы хотел, чтобы ты, прежде чем согласиться на это, хорошо подумал. После твоего решения пути назад уже не будет.
— Что это за поручение?
— Охрана моей семьи. Обеспечение ее безопасности. Любыми способами. Где угодно. Как угодно.
— Вас понял.
— Сдается мне, что нет, Такэо. Я сказал, 'где угодно'. Понимаешь? Этот город и его окрестности — далеко не предел.
— То есть?
— Я хочу, что в случае необходимости ты помог выбраться отсюда и Йоко и малышу, охранял их и обеспечил всем необходимым. Вполне вероятно, придется бежать очень и очень далеко. Туда, где врагам их не найти. И защищать. Теперь понимаешь, что я от тебя прошу?
Огава посмотрел на Ямагами и кивнул. Мрачное настроение учителя как-то быстро передалось и ему. От него требовали в случае неудачи бросить свой родной город и бежать, защищая семью пусть и не совсем чужого, но все же не своего человека. А ведь родной город — это ведь не только дома и улочки. В первую очередь это были люди. Его люди. Родные, друзья, соратники, знакомые. Те, с кем он жил бок о бок всю свою жизнь и не собирался ничего менять. Даже после произошедших с ним изменений он надеялся, что существенных изменений не будет. Скорее уж наоборот. Рассчитывал со временем воспользоваться ими для упрочения собственных позиций, постепенно становясь важным человеком вместе с Ямагами. Который уже сейчас обладал самыми разными привилегиями.
— Вы думаете, мы не справимся?
— Я боюсь этого. Опасаюсь, что возможно враг окажется куда сильнее, чем мы можем представить. Они знают о нас. Знают о том, что мы сделали с их войсками. И наверняка направили сюда тех, кто покрепче и куда свирепее. Если мы проиграем, враг явится в город. Просто потому, чтобы убедиться, что его победа полная. И здесь не осталось никого, кто способен в дальнейшем представлять угрозу.... Понимаю, что ты боишься за своих. Я бы тоже боялся. Но твоя семья — это люди. Обычные люди. Если город уцелеет, то они тоже уцелеют. Но не мои. И ты это понимаешь.
Огава кивнул. Не потому, что был согласен оставлять своих на произвол судьбы. А потому, что понимал то, что ожидает жену учителя и его еще неврожденного ребенка.
— Но это не единственная причина. Хочу я того признавать или нет, но бедой может стать не наш проигрыш, а успех. Если все пойдет не совсем так, как я задумал, и контроль с моей стороны будет потерян, ты должен будешь увести мою семью от меня самого. Бежать так далеко, как только это возможно, чтобы я не смог их почуять и причинить вред. Мне страшно от одной мысли об этом. Но нельзя быть уверенным наверняка, что этого не случиться.... И раз уж на то пошло, спасая мою семью, ты спасешь своих. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.
Холод, что источали слова Ямагами, казалось, могли заморозить прямо здесь. Что пугало больше, сам настрой учителя или же заключенная в его слова правда, Такэо сказать точно не мог.
— Если все будет пойдет по первому варианту, то я должен буду спасать и своих, — сказал он, глядя на Широ, что совершенно не сменил ни положения своего тела, ни взгляда. Что было удивительно, ибо оперативник чувствовал сосредоточенное на себе самое пристальное внимание, — И я очень надеюсь, что и вы понимаете, почему.
— Я возможно и понимаю, но в данный момент мое внимание отвлечено множеством задач. Будет куда лучше, если ты мне все пояснишь!
— Будь по-вашему. Если я брошу свою семью на произвол судьбы, оставив на милость врагам, спасая вашу, то не думаю, что это повлечет за собой что-то хорошее. Особенно если потом я узнаю, что милости не случилось, и враг никого не пощадил. Я не хочу даже представить своего плохого отношения к Йоко-сан и вашему ребенку. Но ненависть — это очень сильное чувство, извращающее все, даже самое лучшее в человеке.
— Я понял тебя. Думаю, ты прав. Тогда в моем поручении будет идти речь не о моей, а о нашей семье. Теперь ты согласен?
— Если все так, то да.
— Благодарю. Я рад, что могу на тебя рассчитывать.... И раз уж отныне мы с тобой будем связаны этим соглашением, то думаю, можно тебе доверить одну очень важную вещь. Вместе с не менее важным знанием.
Огава лишь взглянул на оживившегося мастера, который неожиданно бодро подскочил на ноги.
— Для того, чтобы получить все это, тебе придется совершить небольшое путешествие. Запомни главное. Там, куда мы отправимся, некуда бежать. Потому, не дергайся. Тамошние обитатели могут это воспринять как слабость.
— Только не говорите, что там будет полно больших змей.
— Не волнуйся. Нам придется столкнуться минимум с одной.
Подписание контракта между змеями и Огава прошло без особых проблем. Хотя, безусловно, таковые имелись. Если вкратце, то основная заключалась в полном недоумении старейшины относительно того, почему его род должен оказывать помощь еще одному непонятно откуда вылезшему человеку. Пусть тот и обладал уникальными навыками, полностью базирующимися на их вариации применении природной энергии. Хотя нельзя сказать, что он особо долго упирался. Через некоторое время он согласился и мы вписали имя Такэо в свиток контракта, тем самым закрепив обязательства обоих сторон. Отныне мой помощник в любой момент мог призвать змею и использовать ее как оружие. Хотя, не скрою, основной причиной передачи тому контракта было использование обратного призыва в качестве инструмента быстрого отступления и эвакуации нужных людей в нужное место. Что было мной специально прописано в свитке.
Наше пребывание в Рьючидо заняло всего несколько часов, после которых я вновь оказался в подземелье, наедине с кристаллами, по отношению к которым у меня возникли новые мысли. Чему поспособствовало времяпровождение среди змей в их острове, который, к слову, был насыщен природной энергией.
Долго там я не пробыл. Некоторое время проведя в состоянии медитации и сосредотачивая потоки природной энергии, старательно при этом изучая ее воздействие на кристаллы (хотя опять же не добившись какого-то особо существенного результата), покинул город. Мне требовалось место, где я был бы не столь опасен в случае потери контроля.
Удалившись достаточно, вновь сконцентрировался на природной энергии, которую продолжали сосредотачивать мои подчиненные и живая змеиная масса. Установив полный контакт, решил, что время пришло, и пора попробовать прибегнуть к очередному радикальному методу. И я недолго думая, схватил один из кристаллов и проглотил....
Очередная каменная глыба, размерами раз в десять превосходящая человека, вылетела из кратера после мощного броска. Бронированная фигура, по размерам весьма сильно приближенная человеческим, прыгнула на место, где она только что лежала, очутившись чуть ниже уровня того нагромождения скал, что было дном кратера. Рука, увенчанная длинными острыми каменными когтями, подобно клещам ухватилась за края очередной громадины. Ноги уперлись об землю подобно могучим столбам. Выброс энергии и глыба, ведомая чудовищной силой существа, устремляется вверх и в сторону, чтобы очутиться где-то вдали от этого места.
Внизу открывается вид слегка треснутой, но, в общем-то, вполне целой каменной плиты со специфическим орнаментом. Вкупе с несколькими десятками фигурами разбитых каменных статуй, чьи останки сработали чем-то вроде подушки для этой плиты.
— Добрались! — прозвучал человеческий голос, глухо доносившийся откуда-то из под каменного шлема-маски. На короткий миг отверстия для глаз вспыхнули фиолетовым огнем, что подсветил летающую в воздухе густую пыль и отразился на рельефном орнаменте.
— Отлично!
Ответ прозвучал от все того же существа, хотя на этот раз его голос казался несколько иным. Словно он всеми силами старался играть роль другого.
Еще несколько глыб отлетели в сторону, освобождая больше места и открывая больше площади плиты. И фигура опустилась на колени перед ней, осторожно проведя когтистыми пальцами по шершавой поверхности.
— Сильная печать. Выдержала обвал, — проговорило существо, при этом кончики его пальцем осветились легким фиолетовым огнем. Отсвет от него мигом промчался по поверхности в виде тонких синих и едва заметных зеленоватых нитей, — Ты уверен, что будет разумно ее разрушать? Он ведь почувствует и может примчаться сюда. Мы оба видели, что он сотворил в долине.
— Сейчас самое лучшее время. И он сам обеспечил идеальное прикрытые для нашей операции.
— Сомневаюсь, что йокай, часть которого распылена над этой местностью, сработает как хорошая ширма. Тем более что точечный выброс твоей силы будет заметен.
— Мгновенного обнаружения избежать удастся в любом случае. А это то, что нам нужно. Небольшой выигрыш во времени обеспечит нам достаточно сил для противостояния с ним и его людьми. А дальше уже все пойдет легче. Особенно если мое видение ситуации оправдается.
— Видение ситуации? Что это значит?
— Вспомни, как тебя сюда занесло и все поймешь.
Наступившее молчание было свидетельством того, как одна личность внутри брони погрузилась в размышления, в то время как другая не спеша дожидалась, пока та не сделает нужный вывод.
— Точно... — наконец прозвучал ответ, — Есть доказательства?
— Действия нашего противника в данном ключе выглядят как весомый аргумент. Особенно если учесть объем йокай, выброшенный в окружающую среду.
— Значит, до нас ему дела уже не будет.... Тогда вопрос снят. Приступим?
— Да. Лучшего времени у нас может и не быть.... Врагов у нас больше чем один.
Бронированная фигура встала на ноги. Подняла руку и мгновением позже в нее плавно влетела рукоятка идеально отполированного меча, вспыхнувшая фиолетовым огнем.
— Концентрированный удар по одной точке должен пробить печать... Я надеюсь, это не ошибка?
— Надеюсь, что нет. Действуй!
Клинок объяла фиолетовая миниатюрная буря, уже через несколько мгновений превратившаяся в бушующий клубок молний. Мощный взмах и страшный удар обрушился на камень.
Стенки кратера начали обрушаться от силы удара. В нескольких местах каменные глыбы обратило в пыль, из под которых тут же ударил поток лавы. Который буквально тут же застыл, как только ее окатило мощным потоком силы, вырвавшейся из разбитой плиты.
Бронированная фигура мгновенно развернулась и подхватив своим клинком этот поток, обрушила ее на разрушающиеся стенки, превращая глыбы в пыль.
