Однажды Ургант с Виторганом
Задумали напиться пьяны.
Зазвали Виттеля, устроили поляну,
Да вдруг заспорили — кого послать гонцом.
— Схожу я потихоньку за винцом, -
Им Виттель молвит; Ургант рёк в ответ,
Что только в водке видит свет.
А Виторган в те споры не вступил:
Общак забрал и белого купил.
И — вынюхал, что было сил!
Мораль сей басни? Вот, изволь:
Не спорь о будущем! Но — действие спроворь!
Примечание. Известную проблему составляет авторство басни. Скорее всего, она возникла сама собой, самозародившись в информационных потоках. Однако Нестерович говорит, что её часто приписывают некоему Д. Крылову, телевизионному персонажу. Автор не исключает и того, что создателем её является певец Гребенщиков, сочинивший басню о благоразумной лисе и неблагоразумном медведе.
Примечание 2. Отдельным и непростым вопросом является идентификация героев басни — всех этих 'ургантов' и 'виторганов'. Автор предполагает, что это некие вечные, архетипические образы, наподобие персонажей комедии дель арте. Не исключено, однако, что за ними стоят какие-то реальные исторические фигуры, но кто они такие и чем были известны — ignoramus et ignorabimus. То бишь — этого мы не знаем и не узнаем.
Лисин В. С., Яновский К. Э. и др. Институциональные ограничения экономического роста. — См. первое издание: М.: Издательский дом 'Дело', 2011. Как этот высокополезный труд, да ещё и в электронном виде, оказался в ноутбуке депутата Пархачика — решительно ума не приложу. В отличие от стихов Бориса Рыжего и Веры Полозковой, которые на законных основаниях входили в 'Библиотеку филолога'.
Что касается заданного Львике урока, то, видимо, имеется в виду глава 'Финансовые системы, индустриальные изменения и инновации', где излагается типология Ж. Зисмана для национальных финансовых систем. Если данная тема вас заинтриговала, то см. стр. 202 и далее ук. соч., а если нет — то не см.
...открыла для себя Бориса Рыжего... город, покинутый памятью. — Восторженная, но невнимательная поняша цитирует Рыжего не вполне точно. На самом деле так:
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Про безударные — ну это уже сами, оки-доки?
...в дальнем углу чуть правее герани. — Единственный, кто имел хоть какое-то представление о том, что находится в этом кабинете — это Пьеро. Благодаря своему Дару он однажды — а лучше сказать, единожды — удостоился лицезрения Тораборского Короля в его апартаментах.
К сожалению, в тот момент он был под айсом и практически ничего не соображал. Когда же пророк оклемался, то вспомнил только фигуру в халате, сидящую в курульном кресле (см. ниже), да ветхий плакат на стене с надписью 'The Human Centipede'. Что касается угла, то все попытки поэта вспомнить, что же там такое находилось, оказались тщетными. Однако ему удалось восстановить в памяти две строфы стихотворения, сочинённого непосредственно в момент видения. На бумаге оно выглядело так:
В дальнем углу, чуть правее герани,
Многое множество всяческой срани,
Но! — на которую
Ложена Тора!
Как это здоро -
во-во, это здоро -
во-воля -
ля-ля
Так вот и #lib88=023 — пидарашка, засрашка!
#lib88=023 — это грязная злая бумажка,
Но! — на которой
Написана Тора!
Вот это здоро -
во-во, это здоро -
во-вобля -
— бля-бля!
К сожалению, Пьеро так никогда и не узнал, что такое '#lib88=023', 'Тора' и 'герань' — по каковой причине смысл стихотворения остался тёмным, непрояснённым. Возможно, поэту могло бы помочь знакомство с черепахой Тортиллою — но увы, пообщаться с нею ему было не суждено. И виновата в том была одна только воля высших сил, а вовсе даже не #lib88=023, как непременно предположила бы сама черепаха Тортилла.
Примечание. Стоит заметить, что в русском языке нет слов 'ложить', 'ложена' и так далее. Слова 'кладена', которое здесь напрашивается, теперь тоже вроде как нет, хотя раньше оно было. См., напр., русск. былину 'Илья и Соловей': 'Есть у меня кладена заповедь великая'. — См.: Песни, собранныя П. Н. Рыбниковым / Под ред. А. Е. Грузинскаго. В 3 томах. Т. II. М.: Сотрудник школ, 1910.
...сидит в любимом sella curulis... — Sella curulis, курульное кресло — складное кресло с Х-образными ножками. Изобретено этрусками, но стало известным благодаря римлянам. Тулл Гостилий, третий римский правитель, победив этрусков, ввёл в Риме курульное кресло. Оно предназначалось для консулов, преторов и остальных должностных лиц (курулов) во время выполнения ими служебных обязанностей: за должностным лицом его обычно носил специальный раб, чтобы разложить его в любой момент, когда хозяину будет благоугодно заняться делами. В дальнейшем курульные кресла — как правило, со вставной спинкой — стали распространённым символом власти и почёта в Германии и Италии XIV-XVI веков от Р. Х.
В Румынской империи курульное кресло стало символом власти со времён диктатуры мегаефрейтора Юнеско и окончательно утвердилось в этом качестве в период правления гиперпрапорщика Василе-Харлампие Срибестрэску. Подробнее о символике курульного кресла в контексте румынской системы представлений о власти см. Malësori L. Themelet Filozofi ke të menduari Rumanisë. S.P.Q.R. XXVI.
...чтобы прикрутить ко дну полочки крышки... — Упомянутая полочка была устроена оригинальненько и не без выебончика: к её днищу присоединены завинчивающиеся крышки банок, которые, будучи вкрученными, так вот и висят снизу. Бурбулисы думают, что это они придумали такую остроумную конструкцию, хотя нечто подобное было описано ещё в журнале 'Наука и жизнь' за 1979, кажется, год, если только автор ничего не путает.
...де Кок (о, какая же у него мерзкая рожа!)... — Поль де Кок (Шарль Поль де Кок, фр. Charles Paul de Kock, 1793-1872) — французский литератор, всю жизнь писавший о том, о чём вообще обыкновенно пишут французы. Через край не хватал и никаких особенных непристойностей — помимо обычных французских — себе не позволял, да и рожа у него не такая уж скверная. Зато он был французский дворянин, жил существенно лучше автора 'Буратины', повлиял на творчество Льва Толстого и даже упомянут в одном из прелестнейших стишков Игоря Северянина. Так что мучимый рессентиментом автор позволил себе чуть-чуть оклеветатеньки этого плодовитого литератора. Ибо он и сам сталкивался с клеветою в собственный адрес — и знает, что она хоть и горька, но уж никак не горше нищеты и безвестности.
P. S. Ах да. Уже после завершения данной главы некий проницательный читатель спросил меня, почему я не упомянул в этом перечне персонажей сталкера-стервятника Шанса, угостившего козла Попандопулоса мухоморным пивом. Увы, но к тому времени сталкер Шанс трагически погиб: его длинная шея понравилась единственному сыну амарантового длинношееееда. Тем самым он внёс свой посильный вклад в сохранение исчезающего вида.
Глава 61. Разоблачения
'Судрогалица Страсти'. — Сочинители названия книжной серии, видимо, думали, что 'судрогалица' — это какая-то чаша, содрогающаяся от страсти, или ещё что-то в этом роде — ну то есть нечто эротическое. Увы! Как это часто бывает в таких случаях, они используют красивое слово, не понимая его смысла. На самом же деле судрогалица — это всего лишь менажница для подачи подогретых алапайчиков. См., напр., Харитонов М. Факап. Бейджин: Шанъу иньшугуань, 2069. (Серия 'FanFiction: Классика').
Honoris causa (лат. honoris causa — 'ради почёта', сокращённо h. c.) — обыкновенно степень доктора наук или доктора философии, искусств, педагогики или богословия (в зависимости от системы учёных степеней) без защиты диссертации, присуждаемая на основании значительных заслуг соискателя перед наукой или культурой. В данном случае утконос ссылается на якобы положенную ему уважуху, ради которой его должны узнавать и пускать без пропуска.
Или, скажем, изменить число конечностей — классическая задача на метилирование... Кот вспомнил Хасины крылышки и вздохнул тихонечко. — Кот не всё понял правильно. Метилирование подавляет экспрессию гена, так что посредством такового можно уменьшить число конечностей, но отнюдь не увеличить.
Примечание. Значение метилирования (а также ацетилирования и, в меньшей степени, фосфорилирования) в работе генетиков связано с тем, что эти процедуры регулируют экспрессию гена и позволяют добиваться того же эффекта, что и реальные мутации, но с сохранением исходной последовательности нуклеотидов. Изменения наследуются, но могут быть отменены. Подавляющее большинство существ, населяющих мир Буратины — псевдомутанты, чьи ДНК содержат очень много 'временно подавленной' информации. Подробнее см.: Андал У. Д., Ифшлиц М. Е. Общая генодинамика. Т. II. Кинетика хроматина. Директория: Наука, 241 и Ифшлиц М. Е. Общая генодинамика. Т. IV. Эпигенетика. Теория переноса. Директория: Наука, 260.
...из-за подобной коллизии... — Вообще-то зебу сказал 'оказии', но автор решил не придираться к пьяному и усталому существу и просто исправил ошибку.
...если дело дальше так пойдёт... — Опять же: в оригинале было 'если эта блядская поеботина, хуйня вот эта всякая...', но автор решил поберечь репутацию героя — эпизодического, но не отрицательного — и обойтись без обсценной лексики. Однако и скрывать правду от проницательного читателя тоже нехорошо. Так что автор сначала поступил благородно, а потом — честно.
— Соль-ре ре-ре соллль-соль! — ре-си-соль ре-доооо... — спел саксофон. — Вероятнее всего, исполняется композиция дохомокостного музыканта Мундога (Луиса Томаса Хардина) 'Bird's Lament'. В таком случае кот ошибается: всё-таки не си, а си-бемоль. Впрочем, возможна и ошибка исполнителя. Музыка Мундога не попала в Сундук Мертвеца, зато она была популярна (по непостижимым причинам) в эстонской армии. Сохранилось несколько записей, сделанных по памяти музыкантами, пережившими войну. См. подробнее: Напевы эстонской армии / Реконструкция и фортепианная обработка Аттики бон Санте Пребио-Душепорывайло. Понивилль: Плектр, 282.
Глава 63. Лёгкие намёки и подробнейшие разбирательства Я как цветочек аленький в твоей ладошке маленькой... — древний романс неизвестного происхождения. Был популярен в русских частях румынской армии. Стихи внешне пристойны, но имеют обсценный подтекст, так как при исполнении в компании подвыпивших самцов некоторые слова заменяются другими, скабрёзными — в том числе и в процитированных выше строках. На этом мы закроем тему, не вдаваясь в разъяснения. Пусть стыдливость удержит любопытство читателя — или же разнузданность воображения пусть подскажет ему неприглядную правду.
Блеснула боль в твоём прощальном взоре... — Тоже романс, но относительно приличный, на стихи Рюрика Ивнева. Второй и третий куплет более известны в редакции Гавриилиады 'Буп' Улялаевой, известной поньской певицы и музыкантки. О значимых различиях в текстах Ивнева и Улялаевой см.: Бро Пелепахондра. Наррация автора при создании речевой партитуры романсного дискурса // Языки культуры и проблемы переводимости: Сборник статей / Отв. редактор д. ф. н. Б. А. Успенский. Директория: Наука, 277.
Пендельшванц пешим Пендельшванц ба'шем'еход ув'ха'ба. — Грамматический разбор этой фразы может быть интересен для самостоятельно изучающих людское, так что мы позволим себе привести его здесь. Глагол пешим — это глагол основной формы четвёртого эрув, т. е. с окончанием -им. В отличие от первого и третьего эрувви, четвёртый эрув имеет значение непрепятствования возможности. Требуется не сделать нечто, а позволить чему-то произойти, причём не благодаря активности другого субъекта, а, так сказать, естественным путём, если только субъект не будет мешать складываться подходящим условиям. Например, если шамаль имеет значение 'ты должен быть здоровым/сильным' (а для этого — предпринимать усилия, тренироваться, качаться и так далее), а шамоль — требование поберечь здоровье (не предпринимая ничего опасного для себя), то шамим — это 'дай своему здоровью вернуться' (например — полежи в постели). Что касается глагольной основы, она происходит от *пещ-, субстант. пешот. Однозначного перевода это слово не имеет: в зависимости от контекста оно может означать нечто подчинённое, образующее фон, нижнее, левое, женское, сложное, мягкое, затенённое, обходящее законы, лицемерное, ханжеское, 'иньское', интеллигентское, чистое, святое и т. д. При переводах с людского обычно используется слово 'пещее'. Впрочем, при правильном обучении людскому это слово — и другие, ему подобные — не объясняется вовсе, а вводится через интенсивное использование. (Как правило, используется упражнение с грядкой, которую обучаемый должен прополоть, а потом с цветком, который нужно полить.)
Чаще всего глагол пешим используется в значении 'должен побеспокоиться', 'должен печься', 'должен проявлять необходимое внимание', 'должен курировать' и т. д. Однако в случае, когда он направлен на самого субъекта (в форме X пешим X), он имеет значения типа 'должен разобраться в своих чувствах', 'должен дождаться какой-то ясности', 'должен отложить решение, чтобы не тратить лишние усилия и не ошибиться', или даже 'должен поберечь нервы', 'take it easy'. Далее. Как известно, основная форма глагола в людском описывается как X [глагол] Y (х)ув Z1, (х)ув Z2... (х)ув Zn, где X — тот, кто обязан совершить действие (при умолчании — собеседник говорящего, получающий приказ), Y — объект действия (при умолчании — объект, известный собеседнику), ув/хув — частица управления (нечто вроде 'ибо' или 'во имя') и, наконец, Z — то, ради чего или с какой целью действие производится (это может быть множественный предикат). Например, лозунг kill a commie for mommy можно перевести на людской как тмаль ва'брат ув мара. В данном случае бегемот использует форму ув'ха'ба, довольно интересную саму по себе. Ба перед глаголом — это так называемый неопределённый субъект действия, 'никто' или 'некто неизвестный'. Логика людского не предполагает, что действие может происходить само по себе, без того, кто действует. Например, ба тмаль можно перевести как 'из-за чего-то должно стать темно', или, литературнее, 'должно быть, стемнело' (точнее, 'похолодало' — на людском практически всё, связанное со светом, передаётся через понятия тепла и холода). Однако то же самое ба после глагола, в позиции Y, следует переводить как 'всё' или 'все', в относительном значении этого слова — то есть 'все, подходящие под определённый критерий', 'все присутствующие' или просто 'все'. Например, тмаль ба обычно переводится как 'убей всех (буквально: 'загаси, сделай холодными')'. Далее, ха'/хн' — это отделяемая собирательная частица, маркирующая некую общность. В постглагольной позиции ха'ба тоже означает 'всё'/'все', но на этот раз имеется в виду не множество, задаваемое формальным признаком, а реальное множество, чем-либо объединённое. Если нет дальнейших уточнений, то предполагается, что это общность, включающая говорящего и его собеседника, а также, возможно, кого-то ещё. Очень условно это можно передать как 'мы оба и прочие присоединившиеся'. В текстах на людском можно также встретить выражение ха'Ба — это чисто письменная, юридическая формулировка со значением 'Высокие договаривающиеся стороны и их сторонники, за действия которых стороны несут ответственность'.
