-Виноват, Райли-Луриби. Буду внимательнее.
-Как ты меня назвал? -опешила изгнанница. -Ты это серьёзно?
-Конечно. Ты меня многому научила и продолжаешь учить. Значит, ты — луриби, мой учитель.
-Луриби — это не просто учитель, как в ваших школах, например. Это не профессия, а высокое звание, которое нужно заслужить.
-Тогда, ты его заслужила.
-Ты правда так считаешь, или опять подлизываешься? Хм. Ну, если ты искренен, то мне очень приятно. Не ожидала услышать такое признание.
-Я говорю без всякой лести. Уверен, что и верховные апологеты оценят твои заслуги.
-Откуда такая уверенность? Писатель, у тебя опять какие-то странности начались. Это связано с орлом, или с твоим новым другом-призраком? Скорее всего, с призраком. Опять он тебе мозги промывает какой-то призрачной философией?
-Он — замечательный дед. Любой другой на его месте повредился бы умом. А Аверьян Василич мало того, что разум сохранил, так ещё и попытался разобраться в происходящем. Вот, это я понимаю — человечище. Знаешь, чему он меня сейчас учит? Создавать управляемые иллюзии.
-И как, получается?
-Пока, нет. В теории, вроде бы, легкотня. Но стоит попробовать, как понимаешь — штука неподъёмная. Вчера вечером я пытался выйти в информационное пространство. Часа два промучился. Не получилось.
-Ах, вот почему ты так долго ворочался и пыхтел? А я думала, что у тебя что-то болит.
-Болит у меня только самооценка. Не знаю, похоже, что я — бездарь. Без ай-талука ни на что не способен. А использовать ай-талук старик запретил. Говорит, что нужно учиться преодолевать реальность без искусственных стимуляторов.
-Он прав. Побочные эффекты от чрезмерного использования ай-талука могут быть самыми неожиданными. Лучше им не злоупотребляй.
-В таком случае, этот навык так и останется для меня недостижимым.
-Зачем мучиться? Давай просто устроим сеанс слияния разумов? Мне это пара пустяков.
-Нет-нет-нет. Идея конечно хорошая. Но в том-то всё и дело, что я должен добиться результата самостоятельно, без посторонней помощи. Если ты вытащишь меня за пределы реальности, сам я этому фокусу не научусь. А я должен научиться.
-Ну, смотри. Моё дело предложить.
-Кстати, Райли, давно хотел тебя спросить. А почему ты перестала называть меня "милым"?
-Чего? -зарделась та. -Не поняла тебя.
-Тинку ты по-прежнему продолжаешь так называть. Даже Флинта, иногда, называешь. А меня — перестала. Почему?
-Эм-м... Ну-у... Ты же, вроде бы, сам как-то раз сказал, что тебе не нравится, когда я так тебя называю.
-Неправда. Мне нравится. Но я давно уже этого не слышал. Почему? Я уже не кажусь тебе милым? Или до сих пор не заслужил твоего прощения?
-Что за глупости? Я давно тебя простила, -она отвернулась, и, нервно разминая пальцы, отошла в сторонку. -Ерунду не говори.
-Ладно. Я просто спросил. Из праздного любопытства, -выдернув нож из шеи шипомордника, я аккуратно обтёр лезвие. -Не хочешь — не называй... На, держи свой нож.
-С чего ты взял, что не хочу? -тряхнув волосами, Райли повернулась ко мне, стараясь избегать прямого взгляда. -Почему ты прекратил тренировку?
-Хочу передохнуть, -вернув ей нож, я сел на скамейку, положив ногу на ногу.
Покусывая губу, девушка подошла ко мне.
-Ты-ы, пойми, -странно заикаясь произнесла она в сторону. -Я-то пр-росто... Я не от того, что...
-Сядь, -похлопал я по скамейке. -Посиди со мной.
Она послушно села, уставившись на свои ботинки. Я осторожно убрал прядь волос, с её щеки, открыв лицо.
-Что-то не так? Я тебя смутил?
-Смутил? Ещё чего, -она хмыкнула и попыталась улыбнуться, но тут же опять стала сконфуженной. -Ну, в общем, да... Сначала "луриби" назвал, потом... Ох. В общем, я не совсем понимаю, что со мной, и почему я себя так веду. Никогда такого не чувствовала. Наверное, я тоже странная, да?
-Это не странность. Это застенчивость. Обычное человеческое качество.
-Человеческое? -наконец-то она решилась глянуть на меня одним глазом.
-Да. Я знаю, что существам твоего вида застенчивость не свойственна. То, что ты её проявляешь, может означать лишь одно — ты превращаешься в человека.
-Как такое возможно? Я столько лет пыталась, но никогда не получалось. А теперь вдруг как-то само собой...
-Ты становишься человеком по тому же принципу, что и я становлюсь изгнанником. Мы учимся друг у друга. Тебе гораздо проще познать человеческую сущность непосредственно, через живого человека, нежели через чужие, мёртвые воспоминания. Я давно заметил, как ты копируешь меня: мои слова, выражения, эмоции, привычки. Причём, делаешь это бессознательно. Не отдавая себе отчёт. Вот результат. Проникшись моими повадками и мыслями, ты наконец обрела собственные человеческие черты. Научилась думать как человек, говорить как человек... Чувствовать, как человек.
Наши взгляды встретились. Пару раз Райли шевельнула губами, словно пыталась что-то сказать, но слова у неё так и не вырвались. Наконец, она просто положила голову мне на плечо. А я взял её за руку. Так мы и сидели вдвоём, на скамеечке. Парочка несчастных изгоев, нашедших друг друга посреди сумасшедшего декаданса. Над нашими головами быстро проносились облака. Было тихо. Очень тихо.
Глубоко вдохнув аромат её волос, я зажмурился. Необычный, гербариевый запах, который раньше казался мне чуждым и непривычным, теперь воспринимался совершенно иначе, став самым родным на Земле.
-Не надо, милый, -прошептала Райли. -Мы с тобой совершаем ошибку.
-Какую? -я с тревогой открыл глаза.
-Мы не должны привыкать друг к другу. Ведь скоро нам придётся расстаться.
-Да, я знаю. Но что я могу поделать? Я к тебе уже привык.
-Я тоже. И с каждым днём привыкаю всё сильнее. Прости.
-За что ты просишь прощения?
-За то, что тянула время.
-Но ты же делала это по другой причине. Нам действительно нужно хорошенько подготовиться перед походом...
-Писатель, мы могли отправиться в Апологетику гораздо раньше. Мы могли отправиться туда в любой момент. Но я не хотела этого. Я хотела, чтобы ты ещё немного побыл здесь, со мной. Пожалуйста, прости меня.
-Значит, в Апологетику мы можем уйти хоть сейчас?
Райли кивнула.
-Ну, раз так... Тогда, отправляемся... Дня через два. Или три, -обняв подругу, я весело рассмеялся.
Она тоже начала смеяться. Мы хохотали, словно два дурачка, хотя к горлу у обоих подкатывали слёзы.
-Я благодарен тебе, Райли. Как говорил один мой знакомый: "Можно долго умирать, а можно быстро жить". Здесь я узнал, что такое настоящая жизнь. Быстрая, опасная, но именно настоящая. Мне будет не хватать этой жизни, когда я вернусь в своё домашнее "болото". И будет не хватать тебя.
-Вот поэтому нам и не нужно дальше привыкать друг к другу. Хоть я и тянула время, но мне всегда было понятно, что вечно его растягивать не получится. Когда-нибудь тебе придётся уйти. И желательно, до наступления холодов. А они уже скоро. В Апологетике наши пути разойдутся. Удостоверившись, что ты покинул город, я примкну к касте апологетов-акилантов. Буду дожидаться Исхода.
-Так это же здорово, дорогая! Ты же с рождения к этому стремилась. Наконец-то ты перестанешь быть изгнанницей, и превратишься в представительницу полноценной, высокоразвитой цивилизации. По-моему, перспектива отличная.
-Угу. Согласна. Только вот мне, почему-то, всё равно не весело.
-Да брось. Выше нос. Эх, да кого я убеждаю? У самого на душе кошки скребутся. Я так долго мечтал выбраться отсюда и вернуться домой, что сейчас перестал понимать самого себя. Нет, желание-то у меня осталось. Но вот мысль: "Как же я буду без тебя?" — гложет всё сильнее. Разумом понимаю, что выбора у меня нет. Но душой... Сердцем, не могу пока свыкнуться с мыслью, что нам с тобой суждено расстаться навсегда.
-Это плохо, -ответила Райли. -Мы не должны так сближаться. С этого дня будем вести себя сдержанно по отношению друг к другу. Нужно отвыкать. Ведь так?
-Так.
-Вот прямо сейчас и начнём, да? Больше никаких лишних разговоров и никаких телячьих нежностей. Общаемся только по делу. И без обид?
-Без обид.
-Ну... Тогда так и поступим.
Тянулись минуты, но Райли продолжала сидеть рядом, в обнимку со мной, и голова её всё так же лежала у меня на плече.
-Не могу, -в итоге констатировала она. -Это ж надо. Не могу от тебя оторваться. Понимаю, что это необходимо, но есть что-то сильнее меня. От этого мне очень страшно, и, вместе с этим, очень хорошо. Что мне делать?
-Я не знаю. Меня мучает тот же самый вопрос, и ответа я не вижу. Я пытался, искал его, перебрал самые безумные варианты, но так и не сумел в себе разобраться. Шаман сказал, что я должен доверять своему сердцу, но я боюсь того, что оно мне подсказывает. Ведь если послушаться сердца, то мне суждено остаться в Иликтинске навсегда.
-Ради меня? -Райли подняла на меня глаза. -Ты готов расстаться со своим миром, с родными, с друзьями, со своей привычной жизнью? И всё ради меня одной?
-Да. Это тяжёлый выбор. Но я уже не могу представить, как буду жить без тебя там — в своём мире.
-Выкинь это из головы, слышишь? Пока не поздно, выкинь. Ничто не должно менять твоих планов. Даже я. Ты так долго боролся за своё спасение. Я не допущу, чтобы ты отказался от борьбы из-за меня. В Иликтинске тебя ждёт только смерть. А я не хочу, чтобы ты погиб. И вовсе не потому, что ты — мой суфир-акиль. Я просто этого не хочу. Да и ты этого, наверняка, не хочешь. Поэтому, возьмись за ум, и продолжай бороться. Не заставляй меня чувствовать себя виноватой. Я уже извинилась перед тобой за то, что задержала тебя. В чём я ещё виновата?
-Ни в чём.
-Тогда почему я продолжаю тебя удерживать?
-Хм... Наверное, потому, что я тебя люблю.
-Что? -она задрожала, словно от холода. -Ты шутишь, да? Я не понимаю это определение...
-Да всё ты прекрасно понимаешь. Более того, сама испытываешь нечто подобное. Поэтому и мучишься.
-Но, это неразумно и нерационально. Мы принадлежим к разным жизненным формам...
-Мы оба — разумные существа, прекрасно отдающие себе отчёт. И мы похожи друг на друга больше, чем нам обоим кажется.
-Писатель, ты обманываешь себя. Я уже говорила тебе и скажу опять. То, что ты видишь, эта внешность, это тело — это всё не моё. Я выгляжу не так...
-Я знаю, как ты выглядишь, Райли. Поверь мне, я научился видеть тебя сквозь твою внешнюю оболочку. И мне дорога вовсе не та суть, что открыта взору, а та, что прячется внутри.
-Милый. Это прекрасно, что ты говоришь. Но у нас с тобой нет будущего.
-Ты права.
-Тогда зачем? Зачем ты мучаешь меня и себя? Нам же будет больнее расставаться. Почему ты продолжаешь меня любить? И почему я продолжаю любить тебя?
-Не знаю... Возможно, ради нашей общей мечты...
-Она же несбыточная, -девушка горько усмехнулась.
-Ну и пусть. Зато наша. И никто у нас её не отнимет.
-Какой же ты наивный, — Райли прижалась щекой к моей щеке, но вдруг, почему-то, вся напряглась, словно взведённая тетива.
Такая реакция ничего хорошего не сулила. Охотница что-то почувствовала.
-В чём дело? -шепнул я.
-Быстро! -она отскочила от меня, и метнулась к дому. -Уходим! Давай скорее в дом!
-А что произошло-то? -вытянув шею, я озадаченно покрутил головой. -Вот, чёрт...
Со стороны улицы Пушкина на нас наползал туман. Он двигался очень быстро, буквально на моих глазах поглощая коттедж, следующий за соседним.
-Пошли, пошли! -махала мне Райли. -Чуть не проспали.
Я побежал за ней, но у порога остановился.
-А что если это — тот самый момент?
-Чего? -изгнанница уже в прихожей обернулась ко мне. -Ты чего встал?! Заходи быстрее, и дверь закрывай!
-Я должен это сделать. Сейчас, или никогда, -неуверенно, я шагнул назад, на крыльцо.
-Сдурел?! А-ну давай в дом! -Райли кинулась ко мне, и вцепилась в меня обеими руками.
-Ты должна меня отпустить. Доверься мне. Я знаю, что делаю.
-Да ни черта ты не знаешь, сумасшедший! Этот туман тебя убьёт!
-Поверь мне, Райли, пожалуйста! Я знаю, что ты боишься за меня, но это мой путь, и моё решение. Уходи в дом. Для тебя туман точно смертелен.
-Нет-нет-нет, даже не думай, -она продолжала меня удерживать, с мольбой глядя в глаза. -Не отпущу.
Я видел, как вокруг её лица начинают клубиться первые, отрывистые волокна наступающего тумана. Времени не осталось. Тогда я, пользуясь эффектом неожиданности, приблизился к ней вплотную, и поцеловал её в губы. Райли ожидала этого меньше всего. Её хватка тут же ослабла. Пальцы, распрямившись, скользнули вниз по моим рукам. Тогда, уперевшись ей в плечи, я вдруг резко оттолкнул её назад. Стараясь удержать равновесие, девушка отлетела в прихожую, после чего, я, не дав ей опомниться, захлопнул дверь, к которой тут же привалился спиной.
-Писатель! Открой! -с противоположной стороны послышались беспокойные призывы, сопровождающиеся стуком. -Не ходи в туман! Умоляю!
-Я должен, милая, я должен. Не поминай лихом, -прильнув затылком к двери, я смотрел, как через забор, бугрясь и расползаясь по земле, переливается густая белая масса, больше похожая на молоко, чем на туман.
Дождавшись, когда крики и стук прекратятся, я глубоко вдохнул, оторвался от двери и осторожно шагнул в туман. Он становился всё гуще, заливая двор. Туша подвешенного шипомордника растворялась в нём, словно тая. Не прошло и минуты, как вокруг уже не было видно ничего, кроме сплошного тумана. Я моментально потерял ориентир, хотя и знал этот двор, как свои пять пальцев. Выручала лишь плиточная дорожка под ногами, ведущая от дома — к воротам. Именно по ней я и пошёл, медленно, маленькими шажочками, как слепой. Мимо проплыла скамейка, на которой мы совсем недавно сидели. До неё можно было дотянуться, но туман был таким густым, что она выглядела как продолговатое пятно. Ну и туманище. Никогда такого не видел. Даже когда бегал от пауков и неприкаянных, туман не был таким густым. Здесь же, просто манная каша, а не туман. Я надеялся, что Райли хватит ума не бежать за мной следом, и постоянно прислушивался — не скрипнула ли дверь позади? Но было очень тихо. Никаких посторонних шумов. Даже звуки шагов словно впитывались толстой туманной ватой.
Ворота возникли передо мной так неожиданно, что я едва не ударился об них головой. Только что впереди ничего не было, кроме седой завесы, как вдруг, прямо перед носом образовалась ржавая створка, покрытая бугорками шрапнели от экспломака. Щупая её рукой, я стал сдвигаться левее, ища дверь. Отыскал её, и, повернув ручку, шагнул за пределы двора.
"Что я делаю? Что мне нужно? Мне необходимо пройти через туман. А как? Куда двигаться? Где из него выход? В какую сторону направляться? Может быть, и не нужно никуда идти, а надо просто стоять на месте, и ждать, когда он сам уйдёт? Я ничего не знаю об этом тумане. Но если я до сих пор жив, значит убивать меня он не собирается. Зачем же мне через него проходить? Это ведь не простой туман. Он что-то прячет от наших глаз. Что-то, или кого-то. Знать бы, где искать? Спереди, сзади, слева, справа — сплошная туманная муть". Нога провалилась вниз, и я чуть не упал. "Это всего лишь бордюр. Я сошёл с тротуара на проезжую часть. Нужно быть повнимательнее. С таким ограниченным обзором можно запросто ноги переломать. Дурацкая затея. Дышать всё труднее становится. Вроде не задыхаюсь, а дышать тяжело. И почему-то очень страшно оборачиваться назад. Вдруг филина увижу, как в мультике? Что за чушь? Этот туман меня угнетает. Или наоборот, в нём я чувствую себя раскрепощённее? Давай-ка повторю таблицу умножения... Как в школе. Так-так. Пятью пять? Двадцать пять! Пятью шесть? Э... Двадцать шесть! Пятью семь — двадцать семь! Какая простая таблица. И почему в школе я так долго её зубрил? Наверное, в детстве я был тупой. Я даже не помню, что там было в этой школе. Десять лет проучился, и ни одного дня не могу вспомнить. Точно десять? А может, восемь? А может, двести семьдесят два? Блин, этот туман реально достал. Дайте мне вентилятор. Дайте мне большой-большой вентилятор! Я его включу, и он раздует весь туман к чёртовой бабушке! Не будет тумана больше". -Я непроизвольно помахал руками, будто отгоняя комаров. -"Семью семь — тридцать семь... Лей кислоту поверх воды, а то недолго до беды... Биссектриса — это крыса, которая бегает по углам, и делит угол пополам... Лей кислоту поверх биссектрисы... Семью восемь — двадцать восемь... У фасоли две семядоли. Обстановка в мире нестабильна".
