Василиска

— Нормально всё, — пошипела Лиска, вставляя в пасть мелкой пакости веточку. — Сама разберусь!

Глеб обернулся обратно, приняв человеческий облик. А глаза...

— Ш-што, — оскалился наг, — неприятно по зову оборачиваться?

Не неприятно, а необычно было вожаку подчиняться. Первый раз, оно так... Хотя...

Глаза летучего дракончика переливались и светились. Как будто расплавленное красное золото заполняло их. Лиску они заворожили. И эта краснота в испуганных звериных глазах, казалось, роднила их. Сердце у девушки сжалось, успокаивая малыша, она тихонечко погладила шершавую тёмную шкурку.

— Тссс...

У нага от Лискиного шипения рябь по коже прошлась. И он настороженно, не лучше самого вожака, посмотрел на девушку, которая увлеклась своей детской игрой.

— Что? Неприятно на зов откликаться? — подколол нага оборотень.

И всё бы ничего. Только в скотнике люди похаживали, проверяя свою скотинку. И почистить за ними надо, и покормить. А тут... твари!

— Не трогайте их, — пробормотала девушка теням, скользнувшим за убегающими людьми. — И не вмешивайтесь, мы с Шамилем сами разберёмся. Шамиль! Кристалл законник, мне кажется, у него есть. Сам принесёт. Ярец, не вмешиваться, тебя особенно касается. Если первый раз, я сделала вид, что ты не услышал, второй раз... обижусь.

Лиска аккуратно разжала довольно широкую пасть маленькой зверушки, и чтобы больше она не кусалась так больно, намотав на свою руку какую-то тряпку, дала малышу её дальше терзать. Но показывая, что она-то его не обижает. Она его придерживает, жалеет и защищает от агрессивного окружения.

Минут через пятнадцать явились гости. Сам лорд с группой поддержки. А ничего так, или храбр, или самоуверен, или глуп он. Или группа поддержки в тридцать вооружённых наёмников повлияла на его мозг. Видимо, все желающие расправиться с обернувшимся зверьём не вместились в пещеру, и остальная тридцатка зевак перегородила центральный вход, приготовив магические копья. Толпа дюжих мужиков с оружием попроще выглядывала в смежном проёме. Храбрецы! Одним ударом, наверное, семерых мечтали завалить, да оборотни не букашки. Хищники!

Вид возвышающегося нага их даже не затормозил. Уверенно прошли люди к единственному горящему костру. А там Лиска, одетая в свой военный костюм, обутая в берцы, и волосы спрятавшая под косынку. Пацан! И Глеб! Куда же без него!

Мирно поглаживая растянувшуюся на руке зверушку, девушка встретила гостей.

— Вы ко мне? — повернулась стоявшая спиной к толпе Лиска.

— Нет! — выплюнул лорд. — К этому! Где остальные твари? Они обернулись!

— Законник у тебя с собой? — поинтересовалась девушка. — Доставай, будем учить народ законам империи.

Возмущённый лорд, быстро порывшись в кармане, достал плоский предмет на цепочке. Часы старинные! Если бы! Вместо часов, открыв крышечку, раскрылся перед ним пустой лист. Голограмма.

— Вой! — произнесла Лиска кодовое слово. И тут же на листе проявилось требуемое. Закон! — Ну? Читай вслух.

— Нападение на вой, в любом обороте, является нападением на... — запнулся лорд. — Это враньё... — возмутился лорд. — Ты врёшь! Они не вой!

— Значит, моего слова тебе мало? — прошла девушка, достав аккуратно скрученный в трубочку документ, подписанный в суде, развернула его перед людьми. — А что по закону у нас... за оскорбление?

— За оскорбление лорд лорда может вызвать на поединок чести... — беззлобно заложил своего лорда наёмник. — Или лорды могут выставить вместо себя своего человека.

Из груди вожака раздалось довольное урчание. Ну, сколько можно сдерживаться, прогибаться?

— До смерти! — захрипел лорд.

— Ну, если только ты сам встанешь! А так... есть желающие сегодня умереть? — спросила Лиска у толпы. Толпа, естественно, промолчала. Умирать за какого-то там лорда никому не хотелось. — Ну, тогда до просьбы о пощаде.

Лиска сама бы поучаствовала в драке. Иначе то, что происходило, она бы не назвала. Лорд выставил одного из своих наёмников, закованного в тонкую броню, и вооружённого железной сетью против таких зверей, как оборотни, и копьём с магическим наконечником, да ещё ножом.

Глеб встал в стойку только с одним ножом.

Сама бы она поучаствовала, да мужчинам надо было пар выпустить. И зрелище посмотреть. И вообще... Засиделись! Да и оборотни... не лучше. Напряжение, оно такое. Густым облаком в воздухе висело.

Дрались мужчины за пределами пещеры, под охлаждающим дождём, снижая накал страстей. И в грязи... У... как они наслаждались, возюкая друг друга мордой по грязным лужам...

Успех переходил от одного соперника к другому. (Это Лиска успела шепнуть Глебу, чтобы сыграл на публику, 'потанцевал'). Толпа ликовала...

Но сколько бы они, ни крутились, Глеб, можно сказать, вымотал соперника. Выносливость у него звериная. Уложил он того, прижал голову к воде, да так, что закричать о пощаде он уже не мог. Захлебнулся бы, открой рот. И уже, когда вожак почувствовал, что тот теряет сознание... вот-вот. Вытащил он наёмника, уложил на спину и ушёл.

Лиска вернулась под свод пещеры к костру вместе с вожаком. Зверушка на её руках совсем успокоилась, притихла. Она её так и поглаживала. Погладила она и довольного, до урчания Глеба по лохматой мокрой и грязной шевелюре.

— Не обольщайся, когда женщина гладит мужчину по голове, она проверяет, в какую сторону та у него откручивается.

Глеб улыбнулся. А улыбка у него... зубастая, завораживающая. Лиска вспомнила, что она его постричь хотела. Посмотреть, какой он под слоем заросшей шерсти. Но...

— Давай, — протянул Шамиль руку к зверушке, — разделаю.

Девушка хищно выдохнула. Оскалив зубы. Сверкнув злобно вспыхнувшими в темноте глазами, не хуже самих оборотней. Да опомнилась.

— Спасибо, я не голодна! — а зверушку крепче к себе прижала.

Наг не понял, а Глеб... у него как раз дочь трёх лет, и она тоже жалостливая.

— В следующий раз, — предупредил вожак, — сначала разделывай, потом отдавай. Дошло!

— Шшшшш... — крутанулся наг на месте, закатив глаза к каменному своду. — Проголодаешься, сама её разделаешь!

Глава 18

Дождь шёл, день шёл, хмурый, с грозовыми раскатами. Народ скучал. Почти.

— Ну, что? — подполз наг к девушке, вроде, как с примирением. — Может, тогда об образование поговорим? Я хочу знать, когда, чему тебя учили, что помнишь?

— Можно и поговорить, — выдохнула Лиска, и пошла к рюкзаку. Там у неё маленькое пластмассовое ведёрко с разноцветными мелками где-то лежит. А ровная стена пещеры вместо доски в самый раз подойдёт. Нарисовала она один круг с цифрой пять внутри. — Итак, поехали!

Переведя приблизительный возраст, получалось, что она пошла в школу лет в пять. Она рассказала, чему учат у них в первом классе. Расписала местный лиранский алфавит и счёт. А у местных ещё и иероглифы имелись. И магические рунные знаки.

Образование в начальной школе она объяснила быстро. Шамиль ни разу её не перебил. Внимательно слушал, сам себе головой согласно кивал. Всё верно!

Счёт, грамматика, чтение, окружающий мир, рисование, музыка, физкультура, изучение иностранного языка — у них в начальной школе лордов преподавалось почти тоже самое. Но не одним педагогом. А на каждый предмет свой учитель приходил.

В общественных школах для простого люда, преподавался только счёт и чтение. Грамматику не преподавали из-за нежелания тратиться на письменные принадлежности для быдла.

Труды (технологию) пришлось ей подробнее объяснять. Нага такой предмет возмутил, чтобы по доброй воле 'золотую молодёжь', достойную лучшего, учили бедняцким ремёслам. Шить, вязать, вышивать, стругать, готовить — нет!

— Быт и управление домом тоже сюда входит, а это для женщин важно.

Ладно, с такой постановкой можно мириться, согласился наг.

Про историю, географию и биологию Лиска объяснила, и они оба пришли к выводу, что знания этих предметов, на Лиран ей не пригодятся. А вот то, что дед ей поверхностно рассказывал о своём мире... Шамиль считал, что и того не надо было. Мозг девушке засорять. Зачем? Оно ей надо? Ладно, о географических расположениях стран рассказал. Об политике зачем? Об экономике?

Лиска ещё раз напомнила, что педагог из дедушки не очень хороший. На что наг ответил, что бы она в этом понимала. А узнав, что их в обычной школе ещё и преподавать учат, чтобы они — дети — понимали труд учителя... Задумчиво, несколько минут шипел в сторонке.

А она ещё возьми и расскажи, что при достижении определённого возраста, дети у них по желанию могут посещать и другие школы: музыкальные, художественные, спортивные. А ещё есть школы дополнительного образования, более глубокого изучения какого-нибудь предмета. А ещё кружки, курсы... И что социальная политика её государства поддерживают такое стремление детей учиться.

Проблемы начались при объяснении таких предметов, как химия, физика и информатика. Ладо, химия — алхимия. Ладно, физика — артефакторика, механика. Что-то общее намечалось. С остальным... да! Основы безопасности жизнедеятельности.

Как безопасно можно научить жить людей? Начальные основы первой медицинской помощи? Ожоги? Отравляющие вещества? Медицина детям? Лекарское дело?

Военное дело?.. Чтение карт с обозначением?.. Изучение основных команд?.. Маршировать?.. Оружие?.. Последнее нага заинтересовало, но позже, позже, время есть!

Смирно сидели у костра оборотни, внимательно слушая про обучение, где-то в другом государстве.

Математика и его разделы. Геометрия. Физика и механика. Память её никогда не подводила.

— Это-то зачем? — сам себе возмутился наг, когда она о физике с механикой речь завела, пересказывая некие основы.

Пошла Лиска к рюкзаку за наглядным пособием. Фонарик с ручкой. Игрушки. Машинка-перевёртыш. Вся такая в ярких мигающих лампочках и звуковыми сигналами. И хомячок, которого можно прихлопнуть, и он сам выпрямится, а ещё у него внутри механизм повторения речи. Что ни скажешь, он повторит. И погремушка той малышки... машешь ей, и она светится. И... пара раций — ручные станции с встроенным усилителем мощности и антенной. И дальность их действия... о-го-го... более трёхсот километров. Военная разработка.

Поставила девушка на камешек у костра сначала игрушечную зверушку. Прихлопнула.

— Это плоды физики, — показала она на игрушки. — Скажи, привет! — Игрушка повторила. Следующей, пришла очередь машинки. Поехала она по пещере, натыкаясь на камешки, переворачиваясь, и дальше ехала.

Недолго она ездила, девушка неаккуратно подцепила яркую красоту носком обуви и швырнула об ближайший камень.

— Дети не осторожны, часто ломают игрушки, — присела Лиска и, собрав одной рукой запчасти, другой придерживая спящую ящерку, вернулась со сломанной машинкой к костру. Села. — Здесь крючок сломался, теперь чуть неосторожно швырнёшь, разлетается. Думала, выберемся, припаяю...

Меньше минуты потребовалось ей, чтобы вернуть всё в исходное положение. Дальше машинка по рукам ушла. И естественно, что через какое-то время, и так севшие батарейки, 'издохли'.

— Зачем? — возмутился наг ненужным навыкам. И трате времени на всякое... — Посвятила бы своё свободное время музыке и достаточно.

— Музыка — это состояние души. Она за нас и плачет, и радуется. Мы с ней на губах в бой идём. Вы же преподаёте историю? Так у нас важные события как раз в песни переложены. Время будет, спою.

Пришлось рассказать Лиске, что у них детей возят ещё по заводам на экскурсии, где им показывают производство: где, что, как. Какой кошмар!

— Я бы хотел побывать в вашем городе... — протянул один оборотень.

— А нет больше того города... — сказал наг на эмоциях и...

— Не переживайте за мой город, — грустно улыбнувшись. — Отстроим! Не первый раз. Мы проигрывали битвы, но ещё ни разу не проиграли войн. В одно время, за двести двадцать два года у нас двести войн было. Выжили! И сейчас... Знает каждый, что умрёт однажды, только, как нам, братцы, умирать...

Напевая про самый лучший город на Земле, Лиска пошла к входу в пещеру, хотела постоять под дождём. Но передумала. Вернулась к рюкзаку, достала две длинные сабли, аккуратно завёрнутые вместе с ножнами, и поясом. Надела. А носить две сабли на поясе на Лиран может только сам венценосный.

— Я недалеко буду, за поворотом, — проговорила Лиска, проходя нага. — Так и быть, займусь женским делом, попою и потанцую.

Состояние души? Её душа рвалась из груди. Рыдала, кричала, храбрилась, молилась. И слёз под дождём не было видно. Зверушка только, отпущенная на свободу, никак не уходила, сидела на её ботинке, обвившись вокруг ноги. Маленькая она, её с мамки сорвали...

Ярец пробился сквозь бушующий вокруг девушки смерч, чуть не напоровшись на острые сабли. Пробил он магический поток, только обернувшись. Взять Лиску на руки побоялся, и, опустив голову, поддел её под ноги, свалив себе на спину, и потащил в пещеру, как добычу.

— Давай, я её раздену, — подошёл Глеб к зверю, улёгшемуся с девушкой у костра, крепко державшей за рукоятки свои сабли.

Наг шипел, но про приличия промолчал. Сам виноват! Язык свой раздвоенный за клыками не удержал.

Висевшая зверушка пыталась укусить оборотня, когда он стягивал с девушки ботинки, штаны. А она смотрела на него, не видя ничего перед глазами.

— Что с ней? — спросил обеспокоенный Ярец, обернувшись.

— На медитацию похоже, или, скорее всего, в трансе она... — заявил наг. — Закрылась! Вообще удивительно, что тебя подпустила. Видимо, доверяет.

Лиска проснулась через час, завёрнутая в шкуру у костра. Зверушка перебралась с ноги к шее и, обмотавшись, уткнулась мордочкой ей в ухо. Ярец сидел рядом. Как и Глеб, подкидывающий в костёр ветки.

— Железом ещё от вас пахнет... — пробормотала девушка, открыв глаза.

— Кузница у Глеба, — улыбнулся проснувшейся Лиске Ярец.

— Мне тоже нравится с железом возиться, — посмотрела она по сторонам, ища глазами сабли. — Брат увлекался ковкой по металлу. Сабли мне для фланкировки сам сделал, сам украсил. Но я больше по стеклу.

— Там зверь изображён, — спросил Глеб о неизвестном ему хищнике с оскаленной пастью, изображённым на саблях.

— Медведь, — ответила девушка, усевшись, пождав ногу под себя, прикрыв голую грудь шкурой. — Можно сказать, наше тотемное животное. Царь наших лесов. Я оденусь, потом пусть его пропустят.

Одежда её сушилась у огня, но Лиска сходила к рюкзаку, не постеснявшись своей наготы, и достала шорты с топом, прикрыв только грудь рукой. Бельё ниже с неё снимать не стали. И за то спасибо! А мужчины? А что они у неё не видели? Пф...

Пока она вернулась к костру, рядом с вожаком уже расположился улыбающийся бард. Весело о чём-то рассказывая серьёзным оборотням, смотрящим на него исподлобья.

— Приветствую... — чуть не растянулся балагур перед севшей между оборотнями девушкой. Хотел он 'лорд' добавить. Да рассмотрел некие признаки. — Леди...

И улыбка сошла. Он узнал её, и хотел насчёт той песни спросить, которую она пела в лечебнице. Он её не успел записать. А те, друзья-барды, не стали делиться. А тут такая задержка, и он уже весь свой репертуар по сотни раз спел. Вот!