Второй сын

— Видел. Но у меня не вышло даже похоронить его — на запах крови летел рой кровавых пчел. Так что...

Плечи мужчины поникли.

— Спасибо, что рассказал. И... — что хотел еще сказать десятник, так и осталось непроизнесенным, потому что в итоге он не договорил, махнул рукой, и молча ушел.

Глава 13

Секция для культиваторов второго ранга выглядела гораздо презентабельнее, чем для первого. Их ждали отдельные дома, с небольшим, но принадлежавшим исключительно им участком. Сами строения тоже были уютными — традиционная изогнутая к краям крыша, множество разноцветных деревянных барельефов и украшений, привлекающих внимание добрых духов. Перед каждым домом создан крохотный водоем, а обязательные густые бамбуковые заросли по периметру участка добавляли атмосфере уединенности.

... В доме номер шестнадцать сегодня было шумно. Группа из семи культиваторов отмечали новоселье одного из них.

— Брат Каспар! Пью за тебя! Поздравляю с новым рангом! — невысокий, лысый культиватор с роскошными, длинными усами и холодным взглядом серых глаз первым поднял пиалу с вином.

После его короткого тоста остальные поспешили присоединиться, поднимая и свои пиалы:

— И я!

— Молодец Каспар!

— Так держать!

— Ха-ха, а я знал, что ты не так прост!

Польщенный Каспар тут же отреагировал:

— Благодарю, господин Фалко, Руди, братья... мы же не чужие — не нужно формальностей! Для меня это тоже честь!

Выпив первый раз, и хорошенько закусив, разговор пошел бодрее:

— Хорошее вино... Где ты такое достал, брат?!

— Это я принес, — пожал плечами полноватый культиватор, самодовольно ухмыляясь. Дождавшись, пока на нем сойдутся взгляды всех за столом, спросил: — Понравилось?

— Еще бы! Господин Руди, если вы готовы меня поить таким каждый день — я согласен заменить вашего слугу...

Громкий хохот далеко разнесся.

— Ну уж нет! Тебя легче прибить, чем прокормить. А про вино вообще можно не вспоминать — ты словно бочка без дна...

... После того, как со стола убрали три пустых кувшина, и хозяин, и гости были изрядно навеселе — хорошее алхимическое вино обладало редким качеством пьянить даже культиваторов. Хватало всего пары-тройки пиал.

— Нас теперь стало больше, — взгляд Фалко остановился на Каспаре. Машинальным жестом пригладив усы, он продолжил: — Теперь уже девять культиваторов второго ранга поддерживают меня. Можно сказать, что большая часть высокоранговых братьев крепости разделяют наши взгляды. Следующий комендант почти неминуемо будет один из нас! И вот тогда ресурсы будут делиться по-честному, а не как сейчас! Богатство королевского дворца, спокойствие жителей всего королевства — это все выстроено на нашей крови, на жизнях и здоровье братьев! И что мы за это получили?! Ничего!

— Это точно! — поддержал его Руди. — Даже культиватор первого ранга в королевстве имеет гораздо больше, чем мы!

— При этом они могут быть слабаками, не сформировавшими ни одной печати, не обладая знаками стихий и не владея техниками, — влез со своими комментариями еще один культиватор. — Даже таким стража платит по десять золотых в месяц, а аристократы — до пятнадцати. А мы...

— А мы получаем всего по два золотых — культиваторы первого ранга, и шесть — второго. Это же настоящая насмешка! При этом они живут сытой жизнью, лишь изредка напрягаясь, а мы постоянно сражаемся с монстрами.

— 'Это ваш долг, вы — воины королевства, его опора, щит и меч! Поэтому смело сражайтесь и дохните просто так', — один из культиваторов неплохо спародировал любимую фразу коменданта.

— Ага! Ему-то все равно — как только кто-нибудь доберется до третьего ранга, так теплое местечко в гвардии короля уже его ждет... Не нужно отрабатывать сорок лет, как остальным культиваторам. А на нас ему плевать, несмотря на его речи!

— Ничего-ничего... рано или поздно — мы все изменим. И вот тогда наступил лучшая, справедливая жизнь. За братство!

— За братство!

Семь пиал синхронно взметнулись вверх...

Три недели для Эрвина пролетели, словно один миг. Не обращая внимание ни на что, он культивировал, погрузившись в это занятие полностью, до предела. Сознание настолько привыкло к постоянной боли от роста энергоканалов, что в какой-то момент юноша почти перестал замечать ее. Она стала несущественной. И, конечно, по мере того, как росли энергоканалы, расыпались прахом ядра силы. Сначала первое, потом второе, третье... десятое... тринадцатое... Казалось, уже давно должно было все закончится... но почему-то энергоканалы, чем ближе к коже — тем медленней росли, потребляя на все то же расстояние больше и больше энергии. В какой-то момент Эрвин начал боятся, что ему не хватит ядер силы. И он так и не сделает последний, решительный шаг. Его тело все еще не выздоровело, так что рассчитывать на него, для продолжения классической культивации не стоило. В последние несколько дней даже началось ухудшение и так неважного самочувствия — стало еще тяжелее двигаться, периодически появлялись волны боли в костях, тяжесть в голове, а сердце начинало стучать, будто сумасшедшее. Юноша, и до того не отличавшийся плотным телосложением, начал стремительно худеть, появились синяки под глазами, отчетливо выступили вены. Очевидно, силы, которые Эрвин тратил на культивацию, оказались 'последней соломинкой', отобрав у него шансы на естественное излечение. Обитатели лечебницы втихую уже делали ставки, через сколько дней Эрвин умрет. На его выздоровление никто даже не рассчитывал...

... Пятнадцатое, последнее ядро силы уже изрядно потускнело. Энергоканалы в районе туловища, и головы, давно проросли к коже. В ногах и руках — тоже. Оставались последние несколько миллиметров, чтобы довести их в пальцах рук и ног — как самые дальние от даньтяна. Жалкие крохи!

Тряпка под спиной Эрвина полностью пропотела, да и одежда была мокрой. Тело юноши периодически сотрясала дрожь. Несколько человек, увидев это, малодушно отвернулись — мало кто хочет смотреть, как умирает человек...

Последние миллиметры энергоканалов соединились с кожей в конечностях. Эрвин, задыхаясь, открыл рот. Тяжелое дыхание с трудом успокаивалось. Немного отдышавшись, юноша в последний раз погрузился в работу с аурой. Сейчас все решиться — и зависит это от последнего шага. Он или станет настоящим культиватором, или умрет, потому что организм уже не выдерживал...

Глубокий выдох. Разноцветные, едва заметные прожилки энергии сплетались в фантастические узоры, точно повторяя контуры тела — картина, к которой Эрвин привык давным-давно. Теперь все это еще и пронизывалось едва заметными энергоканалами, начинавшимися из даньтяня, расходясь по всему организму.

Вдох. Одновременно с этим Эрвин потянул сквозь новообразовавшиеся энергоканалы внешнюю энергию, которая витала в воздухе. В этот момент вокруг юноши начал искажаться воздух, и повеяло каким-то холодом.

Старик-лекарь пораженно замер, уставившись на Эрвина. Постепенно все, кто в этот момент находился в лечебнице, бросили свои дела, и уставились на происходящее.

— Что... что происходит?

— Парни! Смотрите!

— Что это?!

В этот момент старик-лекарь противно захихикал. После чего вполне отчетливо пробормотал:

— Впервые в жизни вижу такого идиота. Если выживет — очень везучего идиота. Так вот почему он не выздоравливал...

Покачав головой, он продолжил свой путь куда-то наружу. А больные все еще наблюдали:

— Эй! Так что с ним?

Старик повернул голову, не останавливаясь:

— Этот дурень пытается стать культиватором. Прямо сейчас.

Услышав это, больные взорвались эмоциями:

— Охренеть! Так вот как это выглядит! Никогда не видел, как становятся культиваторами.

— Парень-то хитрюга! Мы все думали, что он вот-вот загнется, а он...

— Азартный какой. Я бы так не решился...

— Это же сколько он здоровья отдал, чтобы попытаться стать культиватором?!

— Нет-нет-нет! Я поспорил, что он откинет копыта сегодня, до заката! Это что ж теперь получается, я проиграю?!

— А я тебе говорил! Ставить на смерть — плохо. Вот через жадность тебя духи и накажут...

... Тем временем Эрвин продолжал бороться. Втянуть энергию снаружи — это оказалось довольно просто. Но гораздо сложнее сбалансировать ее. Стоило начать заполнять даньтян, как часть втянутой энергии преобразовывалась в какую-то иную форму, более 'тяжелую' и, как это не странно — 'едкую'. Она хаотично плавала внутри даньтяня. Но когда эта новая форма коснулась стенок даньтяня — их начало корежить и разъедать. Влиять напрямую на нее не выходило, но зато Эрвину была подконтрольна внешняя энергия, которой он обволакивал новую агрессивную форму, удерживая ее в центре даньтяня. При этом более агрессивная, внутренняя постепенно проедала внешнюю, делая ее своей частью. И на какую-то долю менялась и сама.

Потихоньку масса новой энергии становилась все больше и больше, а Эрвин обливался потом, стараясь удерживать ее по центру с помощью прослойки подконтрольной ему энергии. Пока в один момент вся эта масса не мигнула, вспышкой расходясь по всему организму. От болевого шока Эрвин потерял концентрацию. Все, что он после этого чувствовал — это волны тепла, расходившиеся из его даньтяня. От этих волн перехватывало дыхание, но при этом юноша ощущал себя все лучше и лучше. Поняв, что это значит, Эрвин наконец-то расслабился... и моментально заснул. Перенапряжение последних часов использовало все ментальные силы, которые у него еще оставались, так что он провалился в глубочайший сон. Юноша не слышал, как его звали, и даже тормошили. Все это было бесполезно...

Но при этом десятки сцен откуда-то из глубин души начали всплывать в его памяти, разбуженные потоком энергии:

... Маленький, темноволосый мальчик на фоне роскошной спальни разглядывал себя в зеркало. Тоненькие ручки и ножки, детские, округлые черты лица, и четкая татуировка белого лотоса с двумя золотыми лепестками на правом виске. Все как обычно.

Мальчик высунул язык, показывая его отражению. Потом пальцами оттянул уголки глаз в разные стороны, и скосил глаза на нос, параллельно пытаясь разглядеть, как он при этом выглядит. Когда это удалось — задорно рассмеялся.

— Юный господин, уже время вставать, идти на завтрак! — нежный голосок юной девушки оторвал мальчика от его важного занятия.

Он повернул голову, и встретился взглядом с девушкой лет четырнадцати. Милые черты лица, и острые кошачьи ушки на голове, словно у настоящего животного. Человеческих ушей не было видно.

— Я уже проснулся, Мия! Пошли завтракать!

— Прошу меня простить, юный господин. Но в таком виде нельзя спускаться на завтрак. Нужно обязательно умыться...

— Фу... не хочу умываться! — закапризничал ребенок.

— Тогда вашей верной служанке придется втихомолку принести вам завтрак...

— Да! — победно вскинул кулачок вверх мальчик.

— Но... к сожалению... — тут девушка стала еще больше похожа на настоящую кошку. — Я всего лишь слуга... и достать смогу лишь невкусную кашу. А если бы юный господин смог спустится вовремя на завтрак, то там наверняка будет мясо и сладости после завтрака...

— Сладости? — широко открыл глаза мальчик. — Я уже бегу умываться... Мия, помоги мне!

... С десяток детей сидели на теплом, персикового оттенка пушистом ковре. Среди них был и мальчик с двумя золотыми лепестками на фоне белого лотоса. У остальных детей на правом виске были такие же татуировки, только количество окрашенных лепестков колебалось от трех и до десяти.

А напротив мерил шагами комнату седовласый мужчина, с татуировкой оскаленного тигра с тремя усами на правом виске. Судя по морщинам на его лице, этот мужчина привык улыбаться.

— Что же мне вам сегодня рассказать, юные господа? — привычно улыбнулся мужчина.

— Про древние времена!

— Про основателя клана!

— Приключения!

Дети галдели вразнобой, перекрикивая друг друга. Дождавшись, пока они утихнут, мужчина продолжил:

— У меня есть как раз хорошая история, где почти все это есть... История о том, как древний клан 'Двуликих' превратился в клан 'Двуликого Лотоса', наш клан. Интересно? Ха-ха-ха, я так и думал!

— Итак, клан Двуликих — один из пяти древнейших кланов отличался от многих других своими техниками. Они позволяли перенимать черты монстров. Хвосты, уши, крылья, когти, панцири... Двуликие заимствовали черты монстров, чтобы стать сильнее, подобно самим монстрам. Но со временем нашли лучше способ — зачем коверкать внешний вид, превращаться в монстров, если можно контролировать самих монстров?! А коронную технику клана Двуликих, которая когда-то была секретом, доступным лишь главной ветви клана, превратили в технику поддержки слуг. Все, кого вы видите с чертами животных в нашем клане — слуги. С заменой основной техники клан переименовали — и теперь мы — Двуликий Лотос. Основная ветвь, к которой вы имеете честь принадлежать, сосредоточилась исключительно на боевых техниках, и энергетических. А моя... — тут мужчина коснулся своей татуировки. — Ветвь специализируется на монстрах. Мы ловим их, изменяем, контролируем и используем. Наша ветвь самая многочисленная, так как использует знания древнего клана Двуликих. Еще вы можете встретить людей с татуировками треугольника в круге. Это относительно новая ветвь, в пределах нашей. После столкновений с демонами мы начали перенимать их руны — искусство воздействия на реальность с помощью специальных символов. К сожалению, это направление еще очень слабо развито...

Мужчина умолк, собираясь с мыслями. Этого хватило детям:

— Расскажите еще про древний клан!

— Нет, лучше про демонов!

— А что такое руны? Можете показать?

... Чуть повзрослевший мальчик стоял перед женщиной с татуировкой белого лотоса, на которой выделялся один желтый лепесток. Проседь в волосах, постоянно поджатые тонкие губы и строгий взгляд нервировали мальчика.

— Меня зовут Сэнга, и я — старейшина клана Двуликого Лотоса. Итак, ты достиг возраста семи лет. С этого момента забудь про всю детскую ерунду. Ты, Эррол, первый сын главы нашего клана. А значит, не имеешь права посрамить Двуликий Лотос. Мы начнем с базы, — растянула в весьма зловещую ухмылку женщина свои губы.

— Поклоны. Традиционное приветствие не только в нашем, но и в других кланах и могущественных организациях — сектах, влиятельных родах... Учитывая твой статус, сейчас старшими для тебя внутри клана являются твой отец, разумеется, и старейшины клана нашей ветви. Опознать их можно по вот такой татуировке, — женщина указала на собственную.

— Поклон вышестоящему должен выполнятся ровно на тридцать градусов. Поклонишься ниже — и тебя не будут уважать, потому что ты сам поставил себя ниже. Выше — это будет высказыванием пренебрежения собеседнику. Запомни, мальчик — мир основывается на почитании предков, и старших. Выполнять!

Мальчик неуверенно поклонился.

— Ниже! — тонкая лозина, до того абсолютно незаметная в руке старейшины хлестнула по плечу ребенка. Тот отскочил от неожиданности.

— Я отцу пожалуюсь! Вы не имеете права меня бить!

Старейшина злобно ухмыльнулась: