Серый и соседка

Двое утащили Ларису в кусты, попросту взяв под руки, трое оказались напротив, кто с арматурой, кто с дрекольем, лавку разломали, что ли? Прежде бы он положил их в мгновение ока, а теперь...

-Ну, некурящий, давай поболтаем, — сказал один, сплюнув окурок.

-Не смейте! Не трогайте его! Его нельзя!.. — яростные женские крики раздавались в безлюдном сквере, где некому было прийти на помощь. — Да забирай ты, сволочь, на, подавись! Все, что есть, на тебе телефон! Деньги забери! Только не трогайте его!

-Ларка! Ларка, я сейчас!..

А что — он?!

А Лариса — она маленькая такая, по плечо ему, тоненькая и веселая, у нее волосы пушистые и легкие, как ковыль, и сама она легкая, будто перышко, такую бы только на руках и носить, только он не может и уже никогда не сможет...

Первый удар он отбил, второй тоже — это были совсем пацаны, драться не умели. Третий оказался посильнее, но ему уже было не до сломанных ребер и прочего: надо было положить их, потому что Лариска...

Из кустов, куда ее утащили, раздался какой-то то ли рык, то ли визг, а потом дикий протяжный вопль. Не женский. Такой, что даже нападавшие раздухарившиеся ребята попятились. Кричал мужчина, захлебываясь от боли — он такие крики слышал, — а потом завопил второй.

-Что за... — выговорил вожак. — Черт с ним, валите этого психа!

Он выставил руки, принимая удар арматурины и надеясь, что плотная куртка его отчасти смягчит, но не почувствовал ничего. Зато увидел: через его голову, прыгнув сзади на плечи и опрокинув в снег, махнуло что-то некрупное, светло-серое, потом раздался лязг зубов и крики. А потом все стихло.

-Серый, Серый, ты где?! — во весь голос звала Лариса, и он встал, сперва на карачки, потом, нашарив палку, и во весь рост.

-Ларис? Я тут... Ты как?

-Живая... А ты?

-И я живой. Они тебе что-нибудь...

-Куртку только порвали, гады! Что это было? Это ты их разогнал?

-Не я, — честно ответил он, пытаясь разглядеть, цела ли она. Светлый пуховик был заляпан кровью, на лице у нее, кажется, тоже была кровь, волосы слиплись. — Я пытался отмахаться, но куда мне... Собака откуда-то выскочила, рявкнула, и они помчались впереди собственного визга, а больше я ничего не разглядел. Слава богу, ты цела... Цела?

-Да ничего со мной... Спасибо собаководам, которые своих зверей без поводка выгуливают, — выдохнула она. — Ты ее видел? Собаку?

-Мельком. Помню, что некрупная, точно меньше овчарки, светло-серая. Хаски, может? Они вроде бы в моде теперь.

-Да хоть бы и дворняга, — Лариса взяла его за обе руки. — Пойдем скорее, не будем больше по темноте бродить. Берегись!..

Он не успел обернуться: сзади по ребрам прилетело чем-то тяжелым, левый бок взорвался адской болью, такой, что в глазах потемнело... Вроде бы он еще пытался перебирать ногами, но тут же все померкло...

*

-Я... где? — выговорил он, с трудом открыв глаза.

-В больнице, где ты еще можешь быть? — ответила Лариса и наклонилась поближе. — Ох и напугал ты меня, Серый!

Он попытался вздохнуть — было больно, но не больнее обычного, только сильно давили повязки.

-Не дергайся, — велела Лариса, — тебе придется еще полежать. А потом еще корсет носить.

-Опять по хребту прилетело? — прошептал он, вспомнив искры из глаз и привкус крови во рту.

-Нет, по ребрам. Осколки шесть часов собирали, на спицы сажали или на пластины, как там их, ты теперь на металлоискателе будешь звенеть, как... даже не знаю, что, — вздохнула она. — Но доктор сказал, это еще ничего, спасибо, легкое не задето. Зато выпрямишься. Я в этом мало что смыслю, но суть вроде такая: когда ты кривился на один бок — ты ж сам сказал, ребра срослись неправильно, спайки там, то-се, — увеличивалась нагрузка на позвоночник, а он у тебя тоже не в порядке. Ну а теперь, как ребра заживут, станет полегче. Потерпи, Серый...

-Я пить хочу, умираю.

-Немудрено, после наркоза-то. Ты вторые сутки без сознания, — просветила Лариса и дала ему напиться. Это было сущим блаженством.

-А что надо было этим?..

-Понятия не имею, шпана какая-то выпить собралась. Парочку собака распугала, паре ты навалял, а тот, который тебя огрел, сам, видно, не ожидал, что ты рухнешь, арматурину бросил и задал стрекача. А мне как-то не до того было, чтоб за ним гоняться, я скорую вызывала.

-Ты же в них своим мобильником запустила, я слышал...

-Ну так он там и валялся, — невозмутимо ответила Лариса. — Но это я его после нашла. У тебя-то тоже телефон есть, хорошо, не выпал и не разбился.

Все это было очень складно, но что-то не давало ему покоя...

-Лежи, Серый. Зализывай раны, — тихо сказала ему девушка. — Я у тебя подежурю.

Она встала и открыла жалюзи. Кто-то из больных зароптал было, но быстро умолк: на него свет луны почти не попадал, в основном он лился на лежавшего у самого окна Алексея.

Пришла медсестра, сделала укол, обменялась с Ларисой парой фраз и ушла.

Проваливаясь в сон, Алексей слышал только бесконечное, едва различимое "баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок и укусит за бочок...". С краю была Лариса, а пострадавший бок оказался возле стены. Полный текст снят по требованию издательства