Серый и соседка

Он тогда еще ходил с палкой, выбрался вот в поликлинику за очередным направлением, а там этот чертов подземный переход...

-Вам помочь? — негромко спросила какая-то девушка, приостановившись на спуске.

-Спасибо, не нужно, — ответил он и добавил зачем-то: — Я просто отдыхаю.

Она пожала плечами и упорхнула, а через пару минут он услышал все то же "вам помочь?" и увидел, как эта фея затаскивает вверх по лестнице набитую картошкой сумку-тележку какой-то пенсионерки уже с противоположной стороны перехода. Еще недавно он занес бы эту сумку наверх одной рукой, не особенно напрягаясь, а девушка тащила ее с явным трудом, хотя и шутила о чем-то, судя по улыбке и выражению лица. Старушка поспешала следом и старалась придерживать свой багаж снизу, но что с нее проку? А ему теперь какие сумки, себя бы до врача дотащить...

В следующий раз они столкнулись в магазине. Он как раз решал, обойтись без сыра или позвать на помощь кого-то из персонала, потому что одновременно опираться на палку, держать корзину и доставать до нужной полки он не мог. О том, чтобы поставить чертову корзину на пол, добыть кусок сыра с самой верхотуры, а потом поднять ее снова, не могло быть и речи — ему до сих пор было мучительно больно нагибаться, а тем более поднимать что-то тяжелее килограмма. В смысле, нести он мог и больше, а вот поднять с пола — нет. Ну а тележки в этом магазинчике не были предусмотрены, слишком маленький, в проходах и с корзинкой-то не развернешься!

-Этот? — спросили над ухом, и он дернулся. Девушка показывала ему упаковку сыра, и он невольно кивнул. — Что вам еще нужно?

Ему еще нужна была минералка, бутылки три — от таблеток мучила страшная жажда. Донести столько в рюкзаке он был в состоянии, хотя при нужде обошелся бы и водопроводной водой. Ну и мелочь всякая вроде макарон и пельменей пригодилась бы, чтобы не морочиться с готовкой, но тогда он сказал:

-Ничего.

-Зачем вы врете? — спросила девушка, отобрав у него корзину. — Кусок сыра, пакет молока и батон? Холостяцкий ужин?

-Вам-то какое дело?

-Никакое. Говорите, что еще брать. Я же вижу, вам трудно по полкам шарить, только вы, мужики, все такие — умирать будете, но не сознаетесь!

-Вам это зачем? — сквозь зубы спросил он.

-Зарабатываю плюсик в карму, — фыркнула она. — Чай-кофе есть? Сахар, соль, мука нужны? Хотя на кой черт вам мука, не пироги же вы будете печь!

-Я умею пироги печь, между прочим, — зачем-то сказал Алексей. — Осетинские. Говорят, выходит почти как там...

-Ничего себе таланты, — улыбнулась девушка. — Но не в этот раз. Мясо, колбаса нужны? Овощи?

Он помотал головой.

-Тогда идите на кассу, очередь займите, а я себе тут прихвачу кое-что.

Алексей ненавидел взгляды кассирш, особенно если это были женщины в летах. Те, что из ближнего зарубежья, покупателей не рассматривали, а если и взглядывали на него с жалостью, то очень коротко, тут же опуская глаза. А вот местные подмечали всё, явно чтобы поделиться потом со знакомыми, и почему-то это ранило больнее, чем осколки, перебившие ему ноги и зацепившие позвоночник.

Как нарочно, сегодня работала только одна касса с вездесущей Елизаветой Дмитриевной, старшим кассиром. Она пробивала товар медленно, со вкусом, успевая обменяться репликами со всеми покупателями — это были жильцы одного дома, все прекрасно знали друг друга, поэтому им имелось, чем поделиться. Или, например, можно еще было обсудить новость о строительстве подземной стоянки, хотя машин ни у кого не имелось...

Ходить Алексей уже мог, и неплохо, но стоять подолгу ему было больно, поэтому неторопливая беседа кассирши с покупателями казалась изощренной пыткой. Тут даже прислониться было не к чему, чтобы облегчить нагрузку на поврежденный хребет, палка не спасала.

-Вот она я, — появилась откуда-то девушка с его корзиной. — Что с вами? Вы совсем белый...

-Да ничего, — ответил Алексей, осторожно меняя позу. — Все в порядке.

Наверно, она заметила его болезненную гримасу, потому что поставила корзину на пол, а сама поднырнула ему под свободную руку.

-Ну-ка, держитесь, — сказала она. — Не бойтесь, обопритесь, я крепкая. Ну вот... получше?

Он кивнул: чуть разгруженная спина, казалось, отозвалась вздохом облегчения.

-Девушка, вы вот корзину на пол ставите, а люди в нее потом детское питание положут! — раздался сзади въедливый голос.

-Так пусть тут полы почаще моют, — невозмутимо ответила та, — и корзины тоже. А еще можно было бы вторую кассу открыть, очередь уже аж до хлебного отдела, и что мне, на весу все это держать?

-Ну конечно, с мужиком-то обжиматься лучше, он-то подержать не может!

-Не может, — неожиданно злым голосом ответила девушка, и ему показалось, будто под рукой щетинится жесткий звериный загривок. — И если вы, уважаемая, плохо видите, то я поясню — он держится за меня, чтоб не упасть, и не потому, что пьяный, а потому, что ему стоять тяжело. А кассир трепы треплет вместо того, чтоб работать... Администратор! Администратора позовите немедленно!

-Не надо, — попытался остановить ее Алексей, но куда там!

-Если сядете, потом сможете встать? — спросила она, и он кивнул. — Отлично.

Горка перевернутых проволочных корзин вполне годилась в качестве скамейки, а на вопли кассирши насчет "не положено!" девушке явно было наплевать.

-Уж извините, но если я начала разборку, то уже не остановлюсь, — сказала она Алексею, выходя один на один с администратором, щуплым юношей лет двадцати пяти.

Тот жалобно взвизгивал, разводя руками, а девушка, ниже его на полголовы и куда мельче, наступала, грозно рыча. Судя по доносившимся репликам, закон о правах потребителей она знала назубок, поэтому администратор скоро отступил, поджав хвост и униженно поскуливая, а девушка спрятала клыки, пригладила взъерошенную шерсть на загривке, встряхнулась и вернулась к кассе. К слову, моментально заработали две простаивающие, и очередь рассосалась.

-Пойдемте, — произнесли над ухом, и Алексей вздрогнул. — Вам далеко?

-Нет, я в этом доме... Погодите, а деньги?

-Потом отдадите, — девушка протянула ему руку. — Поднимайтесь. Им надо время от времени давать пинка, а то совсем охамели. Жаль только, что это на ваш поход за продуктами пришлось. Мне-то лишние четверть часа — ерунда, а вам... Авария?

-Нет.

-Извините.

-Служба, — сказал он, помолчав.

-Еще раз извините.

-За что? Вы же не знали.

-Меня зовут Лариса, — сказала вдруг она.

-Алексей, — ответил он и вдруг усмехнулся: — Знаете, воевать сроду не боялся, а вот выйти один на один с кассиршей не рискнул бы...

-Так кому что, — ответила улыбкой Лариса. — Я вас до квартиры доведу. И не сопротивляйтесь, нам еще продукты делить, я же все кучей свалила.

-Я вам деньги отдам.

-Там с вас двести рублей с мелочью, на телефон мне кинете, и дело с концом. Номер я вам оставлю.

Увидев его квартиру, Лариса попятилась.

-Это тут вы живете? — спросила она, выронив пакет.

-Существую. Можно, я возьму свой сыр и хлеб? Только я нагнуться не могу, извините...

Лариса решительно прошла на кухню, заглянула в мойку — оттуда поднялся рой мелких мошек, облепивших немытую посуду, — зажала нос и распахнула окно.

-В комнату не суй... — Алексей не успел. — Просил же...

-Я стесняюсь спросить, у вас тут что, рота бомжей ночевала? — спросила Лариса сдавленным голосом.

-Нет, здесь ночевал я один, — зло ответил он.

-Ну хоть простыни вы поменять могли? — мирно произнесла девушка, выходя из комнаты. — Я понимаю, вам убираться и гладить тяжело, и черт с ним, но содрать грязное и в стиралку засунуть можно? Или у вас и стиралки нет?

-Есть.

-И почему не стираете?

-А зачем? — спокойно спросил Алексей. — Какая мне разница, подыхать на чистом белье или на грязном?

-Вы же вроде вполне живы, — нахмурилась Лариса.

-Это временно. С моим диагнозом да при нашей медицине долго не живут.

-Каким диагнозом? — тихо спросила она и потянула его на маленькую кухоньку, к диванчику. — Что с вами? Рак?

-Да какой рак! — вспылил он. — Если бы... Все намного проще: множественные осколочные ранения, сложные переломы обеих ног, пяти ребер и травма позвоночника, ну там еще по мелочи... По голове тоже прилетело. Контуженный я, одним словом. Ходить без палки, обещают, сумею, но и только. Вы ведь видели, я даже очередь выстоять не могу!

-Эту очередь не всякий здоровый выстоит, — совершенно серьезно сказала Лариса, сунувшись в холодильник. — А с такой диетой вы от голода загнетесь. Пенсия... совсем никакая?

-Нормальная пенсия, — буркнул он. — Мне просто в магазин идти... целая история. А заказывать на дом — слишком дорого, мне не по средствам. Спасибо, есть где жить.

-А родственники?

-Я детдомовский.

Лариса подошла вплотную, глядя в упор. У нее были странные глаза, карие, очень светлые, и, видимо, вывеска ресторанчика за окном бросала отблеск — ларисины глаза отсвечивали оранжевым.

-Потеряшка, — непонятно сказала она. — Для начала тебя нужно просто накормить.

Возражений она просто не слушала, а оказать сопротивление даже девушке вдвое меньше и слабее него Алексей сейчас не мог. Ну не палкой же ее бить!

-Леш, в твоей квартире жить нельзя, — сказала она час спустя. Он уже наелся простецкой, но очень вкусной яичницы, и теперь хотел только спать. — Тут пахнет падалью.

Он вздрогнул.

-С чего ты взяла? Я вроде не настолько себя запустил!

Они как-то незаметно перешли на "ты".

-Не в тебе дело, ты нормальный, тут другое. Просто на кухне быть еще можно, в ванной тоже, а в комнате несет так, что просто с ног сшибает. Не думай, я не психическая... Ты же и сам чувствуешь?

-Ну... — помолчав, ответил он. — Мне тут тошно, мерзко, все время тянет наружу, а я ведь не могу далеко уйти... Я будто привязан к этому месту.

-Тебе эту квартиру выделили после детдома?

Алексей помотал головой.

-Нет, что ты! Тогда мне досталось местечко в общаге, веселой такой, я ж в ПТУ учился... Потом я ушел в армию, остался на контракте. В итоге купил эту вот халупу, ее очень дешево отдавали, агент еще сказал, что мне подфартило, на такие квартирки большой спрос, по случаю подвернулась...

-Лешка, тебе нельзя здесь оставаться, — совершенно серьезно сказала Лариса.

-Почему?

-Ты тут умрешь. Я не знаю, что и когда случилось в этой квартире, но я у тебя всего пару часов, и мне уже плохо, всю трясет. Извини, я пойду... Держи номер телефона. Звони, я всегда на связи.

Она ушла с этими словами, а он остался сидеть на кухне. Потом поднялся, сходил в ванную, умылся, лег на диван в комнате. Что-то кололо в позвоночник, не больно, но противно, видимо, перестоял сегодня, нельзя же... только поди объясни это кассиршам! Инвалиды обслуживаются вне очереди, а у него еще даже бумажки нет...

"Ну почему не сразу? — спросил он у потолка. — Почему умер Санька, у котрого была молодая жена? И Серега — его ждала девушка... И командир, у него уж внук, наверно, родился. А я, никчемушный и никому не нужный, выжил, только лучше бы, правда, сразу! Меня-то никто не ждал. Не хочу я больше... Всю жизнь это будет со мной — инвалид. На работу не возьмут, даже охранником, я бегать не могу, а поди догони какого-нибудь воришку! Вдобавок там все свои... Грузчиком? Смешно! Счетоводов и кассиров без меня хватает, образованных вдобавок, а не ПТУшников... Жить на пенсию? Спасибо, не хочу, уж лучше бы сразу... сразу..."

Он рывком сел на постели, забыв, что делать так ему строго запрещено.

-Я не хочу жить, — сказал он темноте. — Не хочу. Зачем?

Покончить с собой он тоже не мог: не представлял, как. Он был крепким, раз уж ухитрился не погибнуть в той мясорубке, а быстрых и надежных способов не знал. Прыгнуть из окна — не выход, там внизу деревья, в лучщем случае зависнешь на ветках на потеху соседям, в худшем — покалечишься окончательно. Застрелиться не из чего, зарезаться — это еще суметь надо. Отравиться нечем, обезболивающее у него в таких дозах (экономят!), что до потребного количества еще пару лет копить придется, и то откачают...

Безнадежность затягивала, внутри что-то мучительно ныло, не болело, свои боли он прекрасно различал: то позвоночник тянет, то ноги выкручивает, то в ребра стреляет, — а это было не телесным, нет.

Алексей увидел в окне луну — желтую, будто волчий глаз — и вздрогнул. И еще раз, когда затрещал мобильный.

-Леш, ты как? — спросила Лариса. — Извини, если разбудила, но я что-то маюсь, душа не на месте...

-Я не спал.

-Нормально все?

-Нет, — помолчав, ответил он и вдруг добавил: — Мне страшно.

-Я сейчас приду, — сказала Лариса и отключилась прежде, чем он успел отказаться.

Смог зато встать и доковылять до двери до того, как она явилась. Только порога Лариса не переступила, отшатнулась, отпрыгнула даже на лестничную клетку.

-Лешка, выходи, — серьезно сказала она, как-то взъерошившись. — Пожалуйста. Тебе там нельзя оставаться, неужто ты сам не чувствуешь?

-Ничего я не чувствую... — ответил он.

-А почему не спал в четыре утра? Выходи! Возьми быстро вещи, лекарства, что у тебя еще ценного... Только скорее!

Он покидал в сумку белье, пару рубашек, джинсы, упаковку обезболивающего, а больше ему нечего было брать. Деньги, паспорт — в карманах, вот и все.

-Пойдем скорее, — попросила Лариса, зажимая нос и отступая все дальше от двери, ближе к лифтам.

И вот тут ему почему-то стало страшно. Настолько, что спина заледенела. Он судорожно пытался припомнить, были ли в квартире, когда он туда въехал, иконы... Там прежде вроде старуха какая-то жила, одинокая, внуки продавали жилплощадь, иначе было не поделить наследство, сказал агент. Вроде не видел... Да что за чушь, он все равно ничего не понимает в этих суевериях!

А если Лариса из тех, кто находит таких вот одиноких, стариков и инвалидов? Как их? Черные риэлторы? Запугает, подсыплет чего-нибудь, потом сам не заметишь, как подмахнешь документы и останешься на улице...

Да и ладно, подумал Алексей, пусть даже она ведет его на верную гибель, разве не этого он хотел? Лишь бы побыстрее.

Уже на улице Лариса несколько раз вдохнула и выдохнула, потрясла головой и посмотрела на Алексея.

-Господи, жуть какая... — выговорила она. — Неужели ты не чувствовал?

-Чего?

-Как оттуда мертвечиной несет.

-Н-нет... Я просто лежал и думал, что хочу сдохнуть поскорее, — честно ответил он. — Только не знаю, как.

-Вот дурак же какой... — Лариса продышалась и успокоилась. — Ну и квартирка... Интересно, сколько народу там умерло и почему? Фу, завтра поговорим. Давай сумку, идем скорее.

-Куда?

-Ко мне. Я в доме напротив живу.

У Ларисы была крохотная двушка: одна комната побольше, проходная, в ней помещалась сама хозяйка, в другой, поменьше, она поселила неожиданного постояльца. Еще тут обитали две кошки, которые сперва шарахнулись от гостя, а потом обшерстили ему джинсы, отираясь о ноги. Казалось, в кошачьих эволюциях была какая-то система, но Алексей так хотел спать, что уже ни о чем не мог думать.

-Все, успокойся, — сказала Лариса, притащив ему плед. — Тут тебя не тронут.

-А? Кто?

-Никто. Спи. Не холодно? А то я сейчас еще одеяло найду...

-И так отлично... — пробормотал он сквозь сон. — Влад, не надо так... прошу, не надо, мы выйдем... Влад...

Кошки переглянулись и устроились у него по бокам, и обе ровно заурчали, только вот Алексею в их урчании слышался рокот танковых траков и гул вертолетного винта...

*

Просыпаться теперь было больно. Сперва надо было осторожно выпрямиться и о-очень аккуратно потянуться, потому что больной позвоночник насилия над собой не переносил. Потом проверить, что там с ногами. Ну и вздохнуть поглубже, ребра тоже не давали спать на левом боку, к примеру.

Вздохнуть не вышло: поверх пледа лежали две кошки, и согнать их не было никакой возможности. Да и не хотелось, если честно, они были теплые, мягкие и так уютно урчали... Все равно торопиться некуда, подумал Алексей, глядя в незнакомый потолок и неожиданно понимая, что выспался. Что ночью ему не мерещилась никакая чертовщина, и даже мертвые товарищи снились не мертвыми, а живыми и веселыми.

Он не выдержал и поискал свой мобильник. Тот оказался заботливо подсунут под подушку. На часах было далеко заполдень.

-Ну тогда я вообще не встану, — сообщил Алексей угнездившимся на нем кошкам и закрыл глаза. У него ничего не болело. Правда, хотелось пить, но бутылка с водой оказалась рядом с диваном, на полу. Алексей выпил несколько глотков, чтобы промочить пересохшее горло, а потом понял, что снова засыпает.

Одна из кошек, палевая красотка с голубыми глазами, явно породистая, перебралась к нему на грудь. Вторая, плебейски-полосатая и желтоглазая, улеглась на ноги. Они переглянулись и синхронно заурчали.

Очнулся Алексей как от удара, не сразу понял, где находится — в комнате было темно, только за окном светил тусклый желтый фонарь. А, нет, не фонарь, луна, сообразил он, все-таки пятый этаж, какие фонари?

-Ты что, весь день проспал? — спросила Лариса, заглянув в комнату. Кошки спрыгнули с дивана и побежали к хозяйке, принялись тереться о босые ноги. — Я с работы прихожу, в квартире тишина, темнота, я уж думала, ты ушел...

-Проспал, — сознался он, осторожно садясь на диване. — Кошки меня оккупировали и не выпускали. Кстати, как их зовут?

-Никак, — ответила она. — Просто кошки.

-А если подозвать надо?

-Ну... говоришь "кошки!", они и приходят, если захотят. Или обе, или по одной, это уж как им заблагорассудится, — пожала плечами Лариса и посадила палевую себе на плечо. Та потянулась и улеглась наподобие воротника. — Только с полосатой не вольничай, она дворянского происхождения, может и когтями полоснуть, и покусать.

-Понятно... — Алексей медленно встал и дернулся — в позвоночник будто раскаленную спицу воткнули. Ну правильно, столько времени без движения провел... — Лариса, а что все-таки ночью произошло? Ты себя очень странно вела.

-Ты тоже, раз уж потащился за незнакомой девицей неведомо куда, — ответила она и щелкнула выключателем. Яркий электрический свет отсек тусклое сияние луны, и наваждение схлынуло. — Я же могла оказаться мошенницей и обнести твою квартиру, пока ты дрых.

-А что у меня там брать?

-Ну, взять кредит по твоему паспорту.

-Паспорт на месте, — сообщил Алексей, хлопнув по заднему карману.

-Да ну?

Он сунул в карман руку и вынул... пустую обложку.

-Я бы проснулся, если бы ты полезла меня обыскивать! — неверяще произнес он. — Я же не снимал джинсы, лежал на спине, а сверху еще кошки были!

-Я тебя и не обыскивала, — серьезно ответила Лариса и протянула ему документы. — Держи. Я зашла к тебе, ты ведь даже дверь не запер, хорошо, ключи в куртке нашлись, я закрыла, когда уходила... Сказать, где я паспорт нашла?

Алексей нахмурился.

-В комнате где-нибудь? Может, когда я джинсы надевал, вытряхнул нечаянно?

Лариса вздохнула.

-Под ванной он лежал. В луже. Видишь, еще влажный.

-Как он туда попал?!

-Я откуда знаю? И тем более я представления не имею, почему твой медицинский полис оказался в морозилке. Ты его там от врагов прятал, что ли?

Алексей встряхнул головой. Он ничего не понимал. Ну ладно, паспорт в самом деле мог выпасть из кармана, а он не заметил и случайно запинал его под ванну. Ага, предварительно вытащив из обложки! Но полис-то как в холодильник угодил? Он что, рехнулся? Последствия контузии дают о себе знать?

-А сберкнижка оказалась в вентиляции на кухне, — добила Лариса, протянув ему голубую книжечку. — Ну там наверху такая решеточка, она на три винта прикручена, а четвертого нет, угол отстает. Вот туда она и была засунута. А вот это, — она вернула ему пенсионную карточку и кредитку, — под ковром в комнате. Диваном прижаты, как будто ты их под ножку подкладывал, чтоб он не шатался. И вот еще справки какие-то, там же лежали. И права водительские.

-А военный билет? — спросил Алексей неверным голосом. Ему было страшно.

-Держи. Он честно был заложен в том Гоголя. Если конкретнее, в "Мертвые души". — Лариса сделала шаг к нему, и он невольно попятился. — Ты что? Леш?

-Я с ума сошел, наверно, — честно сказал он. — Я же был уверен, что все документы при мне. Ларис, я не пил, мне нельзя... а таблетки мозги не отшибают, это точно. Значит, наверняка чокнулся, раз рассовал все это по углам, а потом начисто забыл... Лариса, вызывай психовозку. Я хоть и покалеченный, но все равно могу быть опасным...

-Ты совершенно не опасный, — серьезно ответила Лариса, взяла его за руку и потянула за собой в большую комнату. — И ты не псих. Ты же наклониться не можешь, и как бы ты ухитрился затолкать паспорт в самый дальний угол под ванной? Ну, допустим, палкой... Но диван-то ты бы точно приподнять не сумел. И добраться до вентиляционной решетки — тоже, будто я не видела, как ты пытаешься сыр с верхней полки достать, а решетка намного выше, я на табуретку карабкалась, и то еле дотянулась.

-Психи в момент обострения еще и не такое могут, — буркнул он. — А на адреналине люди и на сломанных ногах бегают, и со смертельными ранами...

-Может, и так, только потом ты бы последствия этих подвигов почувствовал, разве нет? — логично ответила она. — У тебя что-нибудь болит? Сильнее обычного, я имею в виду?

Алексей прислушался к себе и покачал головой.

-Значит, ты ни при чем, — серьезно сказала Лариса, усаживая его на свой диван. — Сейчас ужинать будем.

-Погоди! — крикнул он ей вслед. Дверь была за спиной, а резко повернуться Алексей не мог, только если всем корпусом, но на мягком диване это было не так-то просто проделать.

-Чего? — Лариса вернулась с тарелками в руках.

-А как ты все это нашла? — негромко спросил Алексей.

-По запаху, — без тени иронии ответила она. — Я тебе сказала, что от твоей квартиры несет мертвечиной. А у тебя совершенно другой запах, ты живой и теплый. Каюсь, меня пару раз стошнило, пока я искала в комнате, но я прибралась и проветрила. И захватила твои вещи, ты-то, я видела, взял всего ничего, а скоро похолодает.

-Погоди, ты что, хочешь сказать, что мне туда возвращаться не надо? — снова насторожился он.

-Тебе туда просто опасно возвращаться, — серьезно сказала Лариса. — Продай эту конуру поскорее и купи другую.

-Ты еще предложи батюшку пригласить, — фыркнул Алексей. — Чтоб бесов изгнал, которые документы по углам прячут!

-Не надо, не поможет, — покачала она головой, снова ушла на кухню и принесла аппетитно пахнущее овощное рагу и пару отбивных. — Ешь давай.

-А если я продам эту нехорошую квартирку, — задумчиво произнес он, — что будет с новым владельцем? Вдруг это окажется семья с ребенком? Что тогда?

-Не знаю, — честно ответила Лариса. — Я только сказала, что учуяла. А если ты думаешь, что я обманываю, так скажи — ты сегодня как спал?

-Без просыпу, — честно ответил Алексей. — Нет, вру, где-то после полудня очухался, воды попил и снова отключился, а потом глаза открыл — уже темно, только луна в окно светит и кошки похрапывают.

-Кошмары не снились?

Он покачал головой.

-Наоборот... Ну, ребята снились, да, но живые.

-А дома?

Алексей невольно передернулся.

-Ладно, можешь не отвечать, — вздохнула Лариса. — Ты ешь, ешь... Кстати, знаешь, хлеб, который ты купил, уже заплесневел.

-Плохо теперь пекут.

-Он в вакуумной упаковке, и ты ее даже не открывал. За ночь он испортиться точно не мог, я дату проверила — свежий. Был.

-Ларис, я не верю во всякую потусторонщину, — поморщился он.

-Ну и не верь, — она встала. — Ты чай с сахаром пьешь?

-Ага.

Лариса вернулась с чашками и зажатой подмышкой коробкой рафинада.

-Возьми, а то уроню, — попросила она. — Два раза таскаться лень.

-Проще было на кухню пойти, — сказал он, протянув руку за сахаром.

-Да ну, там пришлось бы на табуретках ютиться, она ж крохотная, я там только готовлю да завтракаю, — улыбнулась девушка, прихлебывая чай. Она пила зеленый, благоухающий жасмином и еще чем-то незнакомым. — Что ты носом шевелишь? Дать попробовать?

Чай немного горчил, и кроме жасмина в нем чувствовались нотки ромашки и вовсе уж неведомых трав. Уже остывший, он оставлял странное послевкусие, Алексей не знал, как его описать. Словом, это походило сразу и на запах разогретой летним солнцем цветущей поляны, и на запах чуть увядшей скошенной травы...

-Ларис, — сказал он, — мне все равно придется сходить домой. Документы на квартиру там, и ты их не найдешь, я тебе просто не объясню, как открыть тайник.

-А-а, я чувствовала, что должно быть что-то еще, но найти не сумела, — кивнула она. — Это где-то у той стены, где книжный шкаф?

-Да. За ним, — удивляться ему уже надоело.

-Леш, мы ж его не сдвинем!

-А его не нужно двигать, — невольно улыбнулся он. — Надо вынуть книги, а задней стенки у шкафа нет, это просто рама с полками. Зато есть ниша в стене, я случайно наткнулся, когда въехал и старые обои ободрал. Долго соображал, как открыть...

-Дореволюционного золотишка не нашел? — деловито спросила Лариса.

-Нет, ничего там не было, пыль одна. Но я решил, что мне этот тайничок сойдет вместо сейфа. Там и на квартиру документы, и еще всякое-разное... Много не помещается, но и так хватает.

-Ну, тогда надо их забрать, — кивнула девушка. — Я с тобой схожу, если не возражаешь.

"Ага, а на выходе меня под белы рученьки возьмут твои приятели, документы окажутся у них, паспорт тоже..."

-Только в выходные, ладно? — продолжила она, не заметив или сделав вид, будто не заметила, как изменилось выражение его лица. — Вечером мне туда как-то не хочется соваться.

-До выходных еще два дня.

-Тебе нужно куда-то? К врачу или... не знаю, на процедуры?

Алексей покачал головой. На физиотерапию он давно махнул рукой, потому что никакого толку от нее не было, разве что шрамы чесались, на всяких костоправов не было денег — цены они заламывали несусветные, да и все равно хирург честно сказал: постепенно само заживет, пусть даже вкривь и вкось, уж как собрали. На новые операции опять же нет денег, да и смысл? Как ни крути, в полную силу уже не жить.

-Только что я тут делать буду?

-А дома ты что делал? — удивилась Лариса. — Вон тебе книжки, вон телевизор...

-Не выношу этот ящик, — поморщился Алексей. — С утра до ночи одно и то же: менты, бандиты, любовь, кровь, шоу какое-нибудь, суд, новости, война, стрельба, разборки... тьфу.

-Саму воротит, — честно сказала она, — и это при том, что я в этом деле мало что понимаю. Однако мы, как это ни удивительно, живем в век высоких технологий, так что на телевидении свет клином не сошелся... Роутер видишь? Вон там, на телевизоре?

-Ага.

-А вот пульт. Тыкаешь вот сюда, лезешь в интернет и смотришь любое кино по выбору. Думаю, разберешься. Вон там еще диски свалены... Ну или просто в сети пошарь, у меня ноутбук не запаролен. Только не сотри ничего.

-Нет уж, ноутбук — это личное, — покачал он головой. — Так обойдусь.

-Ну и хорошо, — улыбнулась Лариса, прибирая со стола. — Вай-фай нормальный, в той комнате тоже телик есть, если сейчас захочешь чего-нибудь посмотреть. А я, извини, ложусь, мне вставать рано.

-Да я тоже лягу, что-то сон напал, — криво улыбнулся Алексей. — Только мне бы умыться...

-Ванная там, — указала она. — На ручке пакетик висит, я твою щетку, бритву и прочее прихватила. Твои полотенца синие. Если в душ не полезешь, посмотри, на стиральной машине влажные салфетки лежат. Тапки сейчас найду, у меня их запас, а то что ты в носках-то? Тут по полу дует.

В душ он действительно не полез, потому что к своей ванной привык, а тут не мог сообразить, за что ухватиться: очень уж тесно, едва повернешься. А падать ему совсем не хотелось. Так, частями вымылся, дальше выручили те самые салфетки, но и то сразу стало легче.

В дверь постучали.

-Что?

-Футболку-то чистую возьми, — сказала из коридора Лариса. — И тапки. Грязное в корзину кинь.

Она просунула в щель сверток и снова закрыла дверь. Ну и, конечно, с присущей ей тактичностью не забыла чистые носки и белье.

-В помыто-побритом виде ты намного симпатичнее, — сообщила ему Лариса, пока он созерцал застеленный чуть ли не хрустящим бельем диван. — Ложись. Окно закрыть или так оставить?

-Лучше оставь, — попросил он, — только кошки не выпадут?

-Нет, тут сетка, — девушка чуть притворила распахнутое настежь окно и пояснила: — Дождь пошел, к утру похолодает. Но спать под дождь — самое то, что нужно! Как будто все дурное вымывает, а?

-Точно, — сказал Алексей. Ему хотелось, как в детстве, с размаху рухнуть на диван, сунуться носом в подушку и спать без сновидений. Только поступить так он не мог — было категорически запрещено, а вдобавок чертовски больно.

-Спокойной ночи, — сказала Лариса и вышла, прикрыв дверь. Только щелочку оставила — для кошек, которые привыкли ходить куда им захочется и когда захочется. Если запереть дверь, поднимут мяв посреди ночи, пояснила она.

За окном шелестел дождь, сперва совсем слабый, потом он перешел в ливень, вроде бы даже послышался громовой раскат...

*

Разлепив глаза, Алексей увидел у себя перед носом усатую полосатую морду. "Дворянка" возлежала у него на груди и с интересом смотрела желтыми глазами в упор. Правда, когда он поднял руку, чтобы ее погладить, она живо соскочила на пол, еще и зашипела, мол, нечего вольничать! На ее место пришла палевая, внимательно пригляделась, пощекотала усами и тоже ушла, задрав пушистый хвост.

"Опять полдень! — посмотрел он на часы. — В чай она мне что-то подмешивает, что ли?"

Алексей заставил себя встать, одеться, умыться, побриться и прибрать постель. На кухне его ждала записка: "Обед в холодильнике, разогрей. И кошкам положи поесть, их корм на дверце".

Он заварил чаю и, пока тот настаивался, медленно обошел квартиру. Та была совсем маленькой, особенно для его габаритов, но очень продуманно и со вкусом обставленной. Видно было, что на ремонт тут денег не пожалели. Крохотная кухонька сверкала чистотой, уютный диван в гостиной так и манил присесть и включить большой ЖК-телевизор... Собственно, больше заняться было нечем, и Алексей, прихлебывая чай, попытался разобраться в управлении этим адским порождением человеческого разума. Получилось, как ни странно, и он с удовольствием нашел несколько фильмов, которые давно хотел посмотреть, да сперва отыскать их не мог, потом времени не хватало, да и вовсене до кино было.

-Освоил шайтан-машину? — спросила за спиной Лариса, и он вздрогнул: даже не услышал, как хлопнула входная дверь, да и шагов не различил. И не обратил внимания на то, что кошки задергали ушами, а полосатая пошла проверять, что там такое. "Теряю хватку, — мрачно подумал Алексей. — Превращаюсь в диванный пуфик, придаток к пульту от телевизора."

Она ушла на кухню, включила чайник, что-то напевая, потом вернулась в комнату.

-Ты чего не пообедал-то?

-Да я проснулся опять после полудня, какой тут обед? — сказал он, поставив фильм на паузу. — Чаю выпил и ладно. Кошек накормил.

-Ну и отлично, значит, ужин готовить не надо, сейчас разогрею, и все.

-Завтракать будем в ужин? — припомнил Алексей "Республику ШКИД".

-Обедать, — строго ответила Лариса и улыбнулась. — Слушай, а ты правда лучше выглядишь. У тебя, похоже, недосып был просто зверский... Сознайся, ты плохо спал? Или кошмары видел?

Он кивнул. И еще раз.

-Как-то... урывками, — сказал он. — Просыпался каждый час, смотрел на часы — три, четыре, пять, шесть, скоро можно вставать... А что видел, пересказывать лучше не стану.

-И не надо, — Лариса коснулась его руки. — Досматривай, я пока еду разогрею.

-Сюда не таскай, я на кухню приду!

Наверно, на смену недосыпу пришел пересып, потому что глаза упорно не хотели закрываться. А может, мешала луна, фонарем светившая точно в окно. Кстати, вспомнил Алексей, у Ларисы не было ни штор, ни занавесок, голые окна. А даже если развернуться на диване, так лунный квадрат оказывается прямо перед глазами, и никуда от него не денешься...

Он соскальзывал в дрему, но тут же выныривал в реальность, и еще мерещилось, будто где-то кто-то очень тихо поет "Баю-баюшки-баю, не ложися на краю", и от этого делалось жутко.

"Пойду хоть чаю налью", — подумал Алексей, осторожно встал и вышел из комнаты, надеясь не разбудить хозяйку. Зря старался: она не спала, лежала, свернувшись клубком на своем необъятном диване в обнимку с ноутбуком — тот слабо светил экраном.

-Ты чего? — спросила Лариса, ткнув на паузу.

-Да так... Кстати, уже полчетвертого. Тебе разве не на работу?

-У меня дурная привычка: лечь рано, потом проснуться заполночь... и смотреть старые мультики или фильмы, а потом лечь обратно, — улыбнулась она. — Я тебя разбудила? Я тут "Бременских музыкантов" гляжу, помнишь?

Лариса снова коснулась тачпада, музыканты запели "Придет серенький волчок и укусит за бочок!", а Алексей почему-то вздрогнул.

-Я спросить хотел, нельзя ли чем-нибудь окно завесить? А то луна в окно светит, как фонарь, — сказал он.

-Ой. Я ж тебе не сказала, — Лариса села ровно. — Там жалюзи, слева механизм, пойдем, покажу. Я, когда ремонт делала, решила всякие тряпки не вешать, он только пыль собирают. И я люблю на луну смотреть, а вдобавок тут закат отличный... Вот, тут дернешь за веревочку — они и закроются.

-Спасибо, — кивнул Алексей, прислушался и добавил: — Какая у тебя тишина...

-Ха, — ответила она, — хромай поближе, объясню, почему.

Почему-то это прозвучало совершенно не обидно.

-Смотри, какой толщины тут стены, — кивнула девушка. — Руку вытяни и прикинь. Прежде капитально строили!

-Да уж, — оценил он стену толщиной в добрые полметра, если не больше.

-А вон там, — Лариса указала за окно, — школа-интернат для глухонемых детей и их скверик. Ясно, почему тут так тихо? Я эту квартирку выбирала не только по цене, мне хотелось комфорта. Тут только у кухни окна выходят на обычный двор, но много ли я там времени провожу?

-Я отвык от тишины, — сказал Алексей.

-Привыкай заново. Ты очень задерганный, тишина тебе необходима.

-Как терапия?

-Да, — без тени улыбки ответила Лариса. — Лучше бы тебе за город, в санаторий какой-нибудь, не лечиться, а просто побыть в лесу несколько дней, но пока не стоит.

-Куда уж мне в лес...

-Тогда ложись, я жалюзи закрою. Вот, гляди... — Она потянула шнурок, и комната сделалась полосатой. — Рассказать сказку на ночь?

-Расскажи.

-Когда я сюда въехала, жить тут было нельзя. Ремонта не делали годов этак с пятидесятых, — начала Лариса, присев у него в ногах. — Сам видишь, какая тут планировка: комнаты длинные и узкие, и вдобавок обои были в тонкую вертикальную полоску, вот как луна сейчас через жалюзи светит, и желтые, кстати. Или выцветшие, это уж я не знаю. Первым делом я их оборвала, а то ощущение было, словно я в клетке. Ну а потом думала-думала, искала всякие интерьеры поинтереснее. Ты видел, большая комната у меня теперь разгорожена декоративной стеночкой, за ней рабочее место, остальное — вроде как гостиная. А тут — потолок ступенчатый, не обратил внимания?

Алексей запрокинул голову и убедился в этом.

-И вон тот шкаф разгораживает комнату на две зоны, — сказал он.

-Ага. Что было на кухне, я тебе даже пересказать не могу, до сих пор жуть берет, как вспомню эти полчища тараканов, но постепенно я привела это в божеский вид. Крепостица получилась, может, и небольшая, но прочная, — улыбнулась она. — Без лифта, конечно, неудобно, ну да и ладно. Пианино мне на пятый этаж затаскивать не нужно, мебель вся новая, разборная, заплатила раз за доставку — и дело в сторону...

-Как — без лифта? — не понял Алексей.

-Просто. Тут нет лифта и мусоропровода, баки во дворе.

-Но мы же поднялись...

-Ну да, минут двадцать ковырялись, забыл, что ли? Ты какой-то полуживой был, спасибо, сосед попался — собака у него что-то не то сожрала и на улицу запросилась спозаранок, вот он и помог тебя довести.

-А мне почему-то казалось, что лифт был... — протянул он.

-Наверно, это ты о своем доме, — серьезно сказала Лариса. — Тут он конструкцией не предусмотрен. Кстати, тебе сложнее подниматься или спускаться?

-Спускаться, — ответил Алексей. — Больно. Руками не всегда получается самортизировать. Вверх-то проще, подтянуться я в силах.

-Ну ничего, — негромко произнесла она. — Ничего. Завтра... то есть уже сегодня отдохни как следует, а в субботу пойдем за твоими документами. Кстати, Серый, а у тебя координаты риэлтора, через которого ты квартиру покупал, остались?

-Да... а почему Серый? — дернулся он.

-Потому что у тебя фамилия — извини, я в паспорт заглянула, когда сушила, — Серегин, и тебя с почти стопроцентной вероятностью называли Серым.

-Ты права, именно так меня и звали, — невольно улыбнулся Алексей. — И в детдоме, и потом... Многие, кто фамилии не помнит, до сих пор уверены, что я Сергей.

-Если тебе не нравится...

-Да мне все равно. Серый лучше, чем Леша, — ответил он. — Ты про риэлтора спросила. На кой он тебе?

-Ну... — Лариса посмотрела в потолок. На противоположной стене обрисовалась ее тень — вытянутый силуэт и отсвет луны над ним. — Интересно было бы найти его и узнать, почему твоя квартира продавалась так дешево. Ты же сказал, что у тебя имелось только место в общаге, а однушка в этом районе стоит недешево. А жалованье у тебя вряд ли было очень уж большим. Сдается мне, с таких заработков квартиру не купить.

-Только не надо городских сказок о проклятых квартирах, в которых пачками умирают жильцы, а черный риэлтор, потирая руки, продает эти квадратные метры снова и снова, — поморщился Алексей. — Ну и у меня имелись... скрытые резервы.

-Это не сказки, Серый, — задумчиво произнесла она. — Это вовсе не сказки... Ладно, спи, у тебя глаза закрываются. И я пойду вздремну, мне уж вставать скоро...

"Нет, я разленился, — сказал себе Алексей, продрав глаза в третьем часу пополудни. — Нельзя же так! И, кстати, нужно сходить снять денег, не могу же я у Ларисы на шее сидеть... Завтра как пойдем за документами, заодно и возму, сколько там накапало."

Заварив себе чаю, он подумал и все-таки рискнул включить ноутбук. Кем работала Лариса, он толком не знал, потому что в ответ на вопрос она сказала "задницу в офисе просиживаю". В закладках браузера оказались маловразумительные статьи о внешнеэкономической деятельности, в избранном — почта (три аккаунта), что-то вроде соцсети, только совершенно незнакомой, а еще сайт поиска вакансий. Менеджер, снова менеджер, экономист — зарплаты не особенно высокие, но должностей много... Алексей решил поискать что-нибудь для себя, хорошо, вовремя сообразил разлогиниться и зарегистрироваться от своего имени. Как он и ожидал, ничего приличного для человека с его образованием не было, а в уборщики и охранники он не годился по физическим параметрам. В смысле, для охранника в каком-нибудь магазинчике выглядел солидно, но с его травмами нечего было туда и соваться. Разве вот только податься в ночные сторожа на автостоянку, там хоть бегать не нужно, бди себе в будке да открывай автоматические ворота, если свои приедут. "А что, это вариант, — подумал он, — хоть малый, а приработок, я все равно ночами не сплю... Не спал."

-Ты чего, Серый? — спросила Лариса, и он вскинулся.

-А ты откуда?

-С работы, — недоуменно ответила она. — Прихожу, а ты за ноутом спишь. Вернее, на ноуте. Он хоть цел?

-Цел, — сконфуженно произнес Алексей, тронув тачпад. — Извини. Я работу искал, искал, а потом почему-то вырубился.

-Погода меняется, — философски сказала Лариса. — У самой голова полдня трещит. Сейчас поужинаем да заляжем, завтра нам на дело идти...

*

Погода точно поменялась, потому что наутро Алексей, матерясь сквозь зубы, с большим трудом умудрился сесть на диване: болело даже там, где не должно было болеть.

-Ты встал? — стукнула в дверь Лариса.

-Почти...

-Иди чай пить, остынет!

-Я попозже, ладно? — попросил он, дверь скрипнула, и Алексей быстро набросил на голые ноги плед, уж больно это было неаппетитное зрелище.

-Я тебе принесла, — сказала Лариса, поставив чашку на тумбочку. — Ты чего это расклеился?

-Сам не пойму, — честно ответил он, машинально погладив палевую кошку, прыгнувшую ему на колени. — Наверно, правда на погоду.

-Ага. И еще потому, что ты который день таблетки свои не принимаешь.

-Тебе почем знать?

-Облатка как лежала целой, так и лежит, — усмехнулась она. — Эх ты, стоик... Давай, приходи в себя да пойдем!

-Попробую... Ларис, еще в банк зайдем, ладно? Я денег сниму, а то что я тут у тебя...

-Диван ты не пролежишь, а на пожрать сними, конечно, — кивнула девушка, и не подумав отказываться. — Можешь и на коммуналку подкинуть немного.

После пары таблеток и горячего чая стало ощутимо легче, хотя спускаться с пятого этажа без лифта все равно было трудно. Ладно еще, по тротуару Алексей мог идти пусть и медленно, но самостоятельно.

-Лешенька, где ж ты был! — всплеснула руками соседка сверху, увидев его во дворе.

-В больнице, — живо придумал он. — А что такое?

-Леш, из твоей квартиры такой запах идет, через вентиляцию, наверно, что ужас просто! Я ж прям над тобой живу, умучилась проветривать! Ты холодильник, поди, выключил, а разморозить забыл?

-Я не выключал, — честно ответил Алексей. — Правда, Елена Матвевна, не выключал, разве что напряжение скакнуло, и он сломался? Старый ведь уже... Пойду проверю, что там такое. Извините за беспокойство...

-Проверь, проверь, а то невозможно просто!

В лифте Алексей повернулся к Ларисе и сказал:

-Ты же помнишь, у меня в холодильнике мышь повесилась. Там нечему стухнуть. Ну не труп же у меня под диваном завалялся!

Тут он вспомнил распиханные по углам документы и содрогнулся. Утешало только одно: приволочь кого-то в квартиру он не мог чисто физически, разве тот пришел сам. Впрочем, спрятать тело Алексей не мог тоже, не поднял бы, и даже не сумел затащить, например, в шкаф.

-Сейчас посмотрим, — хладнокровно сказала девушка и вынула из кармана его ключи. — Держи, отпирай...

Из открытой двери шибануло таким смрадом, что Алексей едва устоял на ногах, а Лариса мгновенно оказалась пролетом ниже, оттуда и крикнула:

-Серый, извини, я не могу!

-А я будто могу... туда в противогазе нужно заходить, — буркнул он, когда прекратили слезиться глаза. Потом сообразил: — Ларис, вызови лифт и нажми кнопку диспетчера. Скажи, задымление в подъезде, не пожар, какая-то химия, может, пацаны что-то жгли. Пожарная еще едет, а дышать нечем. Они в таких случаях врубают принудительную вентиляцию, чтобы вытянуло дым и всякую пакость.

-Сейчас, — отозвалась она. Через пару минут загудел лифт, потом Лариса поругалась с диспетчером, а затем взвыла вытяжка.

-Вроде теперь дышать можно, — сказал Алексей, когда девушка поднялась на его этаж.

-С трудом, но можно, — согласилась она. — Ты голова! Пойдем глянем, что там такое протухло, пока вытяжку не выключили. И дверь не закрывай!

Первым делом она открыла все окна, но это помогло мало, разве что теперь сквозило со страшной силой.

-Серый, в твоем холодильнике даже мыши нет, — сказала Лариса, заглянув туда и под раковину. — На кухне сравнительно чисто, тут просто нечему и негде так вонять! Немытая посуда не считается. У тебя нету скелетов в шкафу?

-Скелеты не воняют, — резонно ответил он, проходя в комнату. — Ты же искала тут документы, сама посуди, куда прятать тело? Под диван разве что расчлененка влезет. В шкафу только книги и кое-какая одежда... кстати, я пока документы достану.

-Давай, а я в санузле посмотрю.

До тайника Алексей добрался быстро, сунул бумаги и кое-какие ценные вещи за пазуху, и тут вернулась Лариса.

-Нет там ничего, — сказала она. — Из стоков не пахнет, ну разве чуть-чуть, это в старых домах бывает. Несет именно из комнаты...

Девушка огляделась, заглянула в диван, в ящик для белья, но кроме этого самого белья там ничего не оказалось.

-Серый, а почему у тебя половина комнаты новыми обоями оклеена, а вторая — нет? — спросила она.

-Потому что я затеял ремонт, а времени было немного. Я и делал в час по чайной ложке... Дошел до угла, а тут меня вызвали... — он помолчал. — Потом уже было не до обоев. Вон они, рулоны, в углу сложены.

-И часы остановились, — произнесла Лариса, глядя на старомодные часы с кукушкой.

-Они от прежней хозяйки остались, — пояснил Алексей. — Симпатичные, я не стал пока выкидывать, тем более, что они дырку на обоях прикрывают... ну, как в мультфильме о Простоквашино.

-Дырку... — она подошла ближе, привстала на цыпочки, осторожно сняла часы со стены и положила на диван. — Эту?

Он кивнул.

-Дай что-нибудь, я не достану рукой... палку свою хотя бы.

Алексей удивился, но требуемое протянул, и Лариса, примерившись, с размаху ткнула в дыру концом его трости и потянула вниз. Обои сошли, как обожженная кожа, и...

-Это не просто стенка. Это стенной шкаф, — сглотнув, произнесла она и попятилась, наткнувшись на Алексея. — Заклеенный обоями. И что-то мне не хочется его открывать.

-Не будем, — выговорил он, глядя на косые створки. — Надо вызвать полицию.

-Погоди...

-Я одного не понимаю, почему запах появился только теперь? — негромко спросил Алексей. — Я тут жил не один год, ничего не чувствовал, а теперь даже соседи жалуются! Даже если предыдущую владелицу убили и затолкали туда, я бы почувствовал эту вонь раньше... И, — добавил он, — как бы меня теперь не сделали маньяком. Кто знает, что там...

-Вот поэтому я тебе и говорю — погоди полицию вызывать, — жестко сказала Лариса. — У тебя есть алиби на последние...

-Три года, — прикинул он. — Полтора я был... далеко, в общем, потом лежал в госпитале, потом едва ноги таскал, это все соседи видели.

-Тогда вызывай. А легенда... Например,: мы с тобой решили съехаться, а эту квартиру продать. Стали разбирать барахло, я сняла ходики, сунулась в дырку, а там шкаф. Обои содрали, а тут ка-ак завоняло! Дальше пусть сами думают, а пока пойдем отсюда, не то сами этой мерзостью пропахнем.

-Ты поэтому говорила, что мне здесь оставаться нельзя? — негромко спросил Алексей.

-Нет, я просто чувствовала. А теперь увидела. Только, — Лариса приостановилась, — одно непонятно. Обои очень старые, ветхие, а под ними газеты аж за шестидесятый год. Не могли ведь их каждый раз отклеивать и приклеивать обратно! Они бы давно в труху превратились.

-Думаешь, шкаф заклеен только с моей стороны? Тогда получается, что прячет там тела или еще что сосед. Оригинальная архитектура...

-Возможно, это когда-то была одна квартира, а потом ее перегородили. Дом-то старый, — сказала Лариса. — Ну да не будем гадать. Звони в полицию.

Наряд приехал нескоро, пережидать пришлось у Елены Матвеевны, потому что оставаться в квартире Лариса отказалась наотрез. Ну а соседка заодно согласилась быть понятой и позвала приятельницу из другого подъезда.

-Так, — сказал толстый усатый лейтенант. — Давайте по порядку. Вы, гражданин Серегин, проживаете тут уже несколько лет, верно?

Алексей кивнул.

-Ничего подозрительного не замечали?

-Нет. — Он вынул документы. — Я не так часто тут бывал. Видите, у меня даже ремонт не закончен.

-А-а, — с определенным уважением в голосе протянул тот, заглянув в удостоверение. — Ну хорошо. Потом, насколько я понимаю, вы осели дома...

-Вынужденно.

-И опять-таки ничего странного не замечали?

Алексей покачал головой.

-Спалось плохо, но я это списал на свои проблемы со здоровьем. А потом я познакомился с девушкой, — он взглянул на Ларису, — и когда она ко мне пришла, то сразу сказала — у меня жить невозможно. То есть холостяцкий бардак — это еще туда-сюда, недолго прибрать, но дух какой-то нездоровый стоит.

-У меня обоняние очень тонкое, — пояснила та, — всю жизнь от этого страдаю.

-Одним словом, мы перебрались к Ларисе, — продолжил Алексей, не очень-то и привирая. — Потом мне понадобилось забрать кое-какие вещи, ну, одежду, документы, вот и пришли. А Елена Матвеевна и говорит: Леша, что за вонь из твоей квартиры? Я удивился, у меня даже в холодильнике пусто, сами можете посмотреть... Дверь открыл — чуть сам концы не отдал!

Соседка кивала, подтверждая.

-Проветрили, стали искать, откуда может так пахнуть. Но тут разве что хомяка под диван запихнуть можно, — кивнул он на убогую обстановку. — И тут Лариса решила ходики завести, они симпатичные такие... Ну и уронила. А там дырка на обоях. Оттуда и несет. Мы обои чуть отодрали — а это не стена, а шкаф. Или просто дверь. Дальше уже не полезли, вас вызвали.

Полицейский почесал в затылке.

-Ну и кино, — сказал он. — Ладно, сейчас эксперт подъедет, посмотрим, что там. Потому что запашок-то и впрямь... знакомый.

-Вот именно, — мрачно ответил Алексей. Второй полицейский с недоумением смотрел на него и на хорошенькую маленькую Ларису, дескать, на что позарилась-то? Хотя, быть может, он ничего такого и не имел в виду.

Обои аккуратно сняли, впрочем, они и так отходили от стены пластом, обнажились перекошенные дверцы без ручек.

-Вскрываем? — деловито спросил кто-то.

-Давай, только аккуратненько. Понятые, двигайтесь поближе.

Понятые в волнении уставились на действо, стараясь не упустить ни малейшей детали. Им ведь предстояло пересказывать все увиденное товаркам во дворе!

Левая дверца треснула и повисла на одной петле. Правая отворилась со скрипом. За ними ничего не было, сплошная бетонная плита.

-Монолит, однако, — сказал один из бригады, простучав стену. — Что за юморист такое устроил? Этому бетону, если навскидку, лет пятьдесят, не меньше... Погодите, сейчас замер произведем... Так, гражданочка, вы наверху живете?

-Да, да, — покивала Елена Матвеевна. — Точно такая же квартирка!

-Тогда, чтобы особо не морочиться, метраж с вашей сравним, не возражаете?

-Ну что вы! Идемте...

-А не может там быть тайника? — подал голос Алексей, когда вернулся сотрудник со своими измерениями и придирчиво изучил поэтажные планы, любезно предоставленный как Еленой Матвеевной, так и самим Алексеем. — Глядите, вот как в шкафу. Я когда ремонт начал, нашел случайно.

-Да нет, тут-то явно выдолблена ниша, причем не очень аккуратно, и пристроена потайная дверка, — присмотревшись, ответил эксперт. — А здесь просто стена, в которую за каким-то лешим вмурованы створки шкафа. Надо квартиру с той стороны проверить. Тут однозначно ничего нет и спрятать попросту негде! До сантиметра все совпадает, то есть стену не наращивали. А вы представляете, каково долбить нишу даже вот под эти дверки?

-А запах-то откуда? — поинтересовалась Лариса. — Вы же чувствуете!

-Еще как чувствую... Будем разбираться, может, по вентиляции идет. А вы...

-Мы будем у меня, это дом напротив, — предвосхитила она вопрос. — Вот адрес и телефон. Серый, ты ключи оставишь?

-Конечно, у меня, если что, запасные есть, — ответил он, расписался, где попросили, и поинтересовался: — Мы можем идти?

-Идите, — разрешил лейтенант. — Из города только не отлучайтесь.

-Не станем, — ответила Лариса, и только во дворе выдохнула с облегчением. — Ну и квартирка! Серый? Ты что, Серый? Нехорошо?

-Голова закружилась, — сказал он, неловко присаживаясь на лавочку. — После этой вонищи, наверно... Ларис, отвернись!

-Зачем?

-Меня сейчас стошнит, отвернись, прошу!

Спасибо, мусорка оказалась рядом, хоть не уделался и двор не уляпал. В себя он пришел от того, что Лариса осторожно вытирала ему лицо влажными салфетками, которые таскала с собой всегда и везде, а потом подсунула бутылочку с водой.

-Что с тобой такое?

-Не знаю... никогда такого не было, — ответил он, приходя в себя и стараясь дышать в сторону. — Нет, вру, бывало с перепоя или похмелья, но тут-то с чего бы? Ладно бы в квартире, ты сама говорила...

-Пойдем, — помолчав, произнесла Лариса. — Тебе прилечь надо, трясет всего. Давай, Серый, вставай. Нужно встать.

И он встал на свои переломанные лапы.

*

Чуть отлежавшись — после позорной сцены разнылись ребра, — он начал припоминать, что еще насторожило его в той квартире. Что-то там было не так...

-Лариса! — позвал он, слыша, как она носится туда-сюда по коридорчичку.

-Чего? — сунулась к нему девушка. — Вода кончилась?

-Нет... Присядь на минутку.

Она села у него в ногах.

-В квартире кое-что было неправильно, — сказал Алексей. — Например, диван стоял не так, как раньше. Он всегда был вплотную придвинут к стене, а теперь нет.

-Так это я его сдвинула, когда документы искала.

-А ковер?

-А что с ним?

-Он тоже от хозяйки остался, только прежде на стене висел. Вот я и подумал, что с ним поуютнее, да и босиком можно ходить, выбил, почистил да и постелил. Только там на одном углу какое-то пятно, то ли от йода, то ли еще от чего-то, оно ни в какую не отдиралось. Вот я и развернул ковер так, чтобы оно было под диваном, в дальнем углу, у окна. А теперь оно спереди, у двери.

-Н-ну извини, — произнесла Лариса. — Чуть подвинуть диван и приподнять ковер мне еще по силам, а развернуть его — уже нет.

-Я и сам понимаю...

-Кстати, когда я там шарахалась, у окна никакого пятна не было. Документы твои лежали именно с того края, я хорошо помню, как от пыли расчихалась...

Алексей невольно поежился.

-Точно, барабашка какой-то... — сказал он. — Ларис, а паркет? Тебе в нем ничего странным не показалось?

-Какой паркет? — недоуменно спросила она.

-Ну в комнате. Он тусклый был, лак давно облез, а мне циклевать и красить лень было, ковер кинул, и ладно... а теперь вроде он поярче.

-Серый, там нет паркета, — серьезно сказала девушка. — Там линолеум с рисунком под паркетную доску, на кухне точно такой же, только совсем вытертый.

Он помолчал, потом медленно выговорил:

-И после этого ты хочешь сказать, что я не схожу с ума?

-Знаешь, порой живут своей жизнью вещи, когда не следишь за ними... — задумчиво произнесла Лариса, подперев подбородок кулачками.

-Что? — вздогнул Алексей.

-Это из одной песни, — пояснила она и негромко напела: — Всё залеплено штукатуркой, замазано свежей краской, проведено много мелких работ... Как вернуться в другую жизнь, которая кажется сказкой, если всюду прошел ремонт?

-Меня от этой песенки в дрожь бросает, — сознался он.

-А у этой группы почти все такие. Потому она мне и нравится. — Лариса встала. — У меня там чайник вскипел. Будешь чай?

-Нет, спасибо...

Она неслышно вышла, прикрыв дверь, а Алексей, заложив руки за голову, уставился в ступенчатый потолок. Кажется, там был только один уступ? Или все же два? Он не присматривался, а теперь не мог вспомнить...

-Точно не будешь? — снова заглянула к нему Лариса. Алексей снова покачал головой. — Не возражаешь, если я балкон приоткрою? А то кошки гулять просятся, они у меня всегда там сидят, природу созерцают.

-Какой балкон? — вздрогнул он.

-Вот этот, — девушка приоткрыла дверь, спрятанную тенями от жалюзи. — Ты что, Серый?

-Не было же никакого балкона, — растерянно произнес он. — Ты показывала мне, как жалюзи закрыть, и я закрывал, потом открывал...

-Балда, — ласково сказала Лариса. — Ты просто внимания не обратил. Стена под окном отделана панелями, они батарею прикрывают, низ балконной двери — тоже, а его верх вполне сходит за второе окно.

-И я что, ручку не заметил и то, что на двери подоконника нет?!

-Подоконник есть, — ответила она и для доходчивости постучала по нему. — Эргономика называется! Пока тепло, у меня цветы на балконе обитают, а зимой мне их куда девать? Это я еще потом специальную этажерку достану! Вон она, за шкафом стоит... А ручка, если это тебя так волнует, под подоконником, а то я за нее все время цеплялась.

Он выдохнул с облегчением: хотя бы в этой квартире странности находили рациональное объяснение.

-Серый, прекрати выдумывать всякую чертовщину, — сказала Лариса и снова села рядом. — Слу-ушай... А что, если у той бабки, ну, которая жила в твоей квартире, были какие-нибудь ценности? Не зря же там тайник в стене! У того риэлтора вполне мог остаться дубликат ключей, и теперь...

-Ага, лунными ночами злоумышленники прокрадываются в квартиру, двигают диван, переворачивают ковер и снимают паркет, — кивнул он. — Под которым линолеум.

-А почему нет? Диван отодвинули, ковер скатали, чтоб не мешал, перекладывали, пока пол разбирали и простукивали, а потом положили абы как.

-А паркетную доску куда дели? — въедливо спросил Алексей.

-Вынесли. Много ее там, что ли? А во дворе есть контейнер для строительного мусора, сейчас постоянно кто-то что-то ремонтирует, никто и внимания не обратит на рабочих с мешками! Знаешь, сколько из моей квартиры дряни вытащили? Два контейнера забили!

-Н-ну... нелогично как-то класть паркет на линолеум, обычно наоборот делают.

-Ну вот этому я объяснения придумать не могу, — созналась Лариса. — Но на общем фоне это мелочь, не находишь?

-Да, — согласился Алексей. — А вот почему документы оказались в таких местах...

-Хм... То, что хранилось в тайнике, там и осталось? — подумав, спросила она.

-Да. Все в целости и сохранности.

-А это ты носил при себе? Тогда... — Лариса снова задумалась. — Я могу предположить только одно: у тебя на полу возле дивана бутылка с водой всегда стоит. Туда могли чего-нибудь подсыпать или подлить, чтоб ты дрых без просыпу и не мешал, ты ведь почти все время дома, а ночью рабочими не очень удобно прикидываться. Ты спросонок хлебнул и не заметил. А зачем они все это так распихали... может, из хулиганства, может, от злости, что ничего не нашли? Или... вот! Тебе бы пришлось все это восстанавливать, а на это масса времени нужна, ездить надо черт-те куда.. то есть дома тебя бы не бывало подолгу! Сойдет?

-Пока да, — усмехнулся он, хотя подумал, что в таком случае документы проще было бы выбросить или сжечь. — Ладно... где там обещанный чай?

*

-Звонил тот лейтенант, — сказала Лариса через день, — сказал, ничего в твоей квартире не нашли. Ни трупов, ни пустот под полом, ни бриллиантов в диване или в ходиках.

-А за дверью что?

-Ничего. Лаза в другую квартиру нет, там несущая стена. А в смежной квартире уже года три никто не живет, хотя коммуналку кто-то оплачивает на год вперед. Сейчас вот владельца ищут, — пояснила она. — Может, по делам уехал, хотя мог бы и сдать квартиру... Но вдруг не захотел морочиться? Там такая же, как у тебя, только как бы в зеркальном отображении. Теперь полиция весь дом обшаривает, от подвала до чердака. Но, говорят, просто крыса могла в вентиляции сдохнуть, отсюда и вонища.

-Тогда остается последний вопрос: что же все-таки могли у меня искать? — задумчиво произнес Алексей. — Если твои предположения правдивы, конечно.

Какая-то мысль не давала ему покоя, зудела на границе сознания...

-Еще чаю налить? — спросила Лариса, и мысль сгинула, не оформившись толком. — Ты допивай, а я побежала собираться, не то опоздаю! И в комнату не суйся пока, — строго добавила она.

-Ларис, я сейчас не представляю вообще никакой опасности, если ты имела в виду то, о чем я подумал.

-Я не знаю, о чем именно ты подумал, — отозвалась она, — но мы с тобой знакомы без году неделя, а я не привыкла переодеваться даже при близких родственниках. Без обид!

-Я и не думал обижаться, — невольно усмехнулся он и налил себе еще чаю. Он у Ларисы получался каким-то удивительно вкусным, Алексей даже приучился пить его без сахара, признав, что так вкуснее.

-Пока, я ушла! — крикнула девушка из прихожей, дверь хлопнула, и наступила тишина.

Алексей неторопливо вымыл посуду, потом включил ноутбук и попытался найти что-нибудь о риэлторе, у которого покупал квартиру. Тщетно: эти фирмочки возникали, исчезали, объединялись, вливались в крупные компании... Последние отзывы были как раз примерно трехгодичной давности, и отзывались об этом конкретном агенте в основном благожелательно. Телефоны уже не отвечали, даже номер мобильного, который Алексей не без труда отыскал в записной книжке, принадлежал совсем другому человеку.

Тогда он попробовал найти что-нибудь об истории этого района, после получаса мучений чуть не захлебнулся в ворохе объявлений и прочего информационного мусора (все же он не был опытным интернет-серфером), но ему повезло выйти на сайт района. Там, правда, размещались в основном исторические сведения, старые фотографии, интервью с депутатами от района, телефоны всяческих контор, зато нашелся и форум, а на форуме — подраздел со всякими байками, которыми рано или поздно обрастает любой мало-мальски старый квартал. Однако ничего особенного не обнаружилось, ни страшилок о том, что дома построены на месте кладбища, ни о разрушенной церкви... Не было тут ничего, сперва пустырь и свалка, потом, где-то в пятидесятые, началась застройка. Дом Ларисы был как раз одним из первых, его появился чуть попозже. О сквере, правда, поговаривали, будто там нечисто, мерещится иногда ночами что-то странное, но, скорее всего, люди были либо в подпитии, либо замечали бомжей или бродячих собак.

Поняв, что ловить ему тут нечего, проще расспросить ту же Елену Матвеевну и ее приятельниц, Алексей начал искать совсем другое, и скоро понял, что без словаря и пары-тройки высших образований ему в противоречивых сведениях и жутковатых терминах не разобраться. Он, кажется, понял смысл забавного выражения, которое частенько использовали завсегдатаи форумов... Правда, сдаваться он не привык, решив, что постепенно сумеет вникнуть хотя бы поверхностно, чтобы понять, куда двигаться дальше. Увы, образования ему действительно не хватало...

Зазвонил мобильный, Алексей дернулся от неожиданности, обнаружил, что уже третий час дня и решил — это Лариса решила проверить, обедал он или нет. Номер оказался незнакомый.

"Ошибся кто-то", — подумал он и нажал на кнопку.

-Слушаю.

-Добрый день, а могу я Алексея Серегина услышать?

"Менты, что ли?" — подумал он и ответил:

-Вы уже слушаете.

-Серый! Это правда ты?! — гаркнула трубка.

-Нет, привидение. А вы-то кто?

-Не узнал? Самойлов я, Влад!

-Влад?! — не поверил Алексей. — Ух ты ж... а чего номер чужой?

-Да я его сменил давным-давно, старую мобилу уперли, а номер был на мать зарегистрирован. Чем восстанавливать, проще новый купить. А твой номерок я у Гришина надыбал, мы с ним часто пересекаемся, — пояснил тот. — Слушай, а куда ты пропал? Я к тебе заглянул вчера вечером, звонил-звонил в дверь, никто не отзывается. В общем, решил — вдруг найдешься...

-Да я и не терялся, — усмехнулся он, вспомнив вдруг странное Ларисино "потеряшка". — Я просто временно в другом месте живу, неподалеку.

-Зайду? — обрадованно спросил Влад.

Алексей подумал, что приглашать сослуживца в чужую квартиру, как минимум, невежливо, тем более, без согласия владелицы, поэтому сказал:

-Сегодня никак, я сейчас по делам. Ну и... я не один живу.

-Опа... — опешил тот. — Ты ж...

-Снимаю комнату, — поспешил пояснить Алексей. — Мы тут вдвоем не развернемся, она размером с ловушку для тараканов.

-А, — успокоился тот, — тогда ясно, хозяин не оценит моего вторжения.

-Давай завтра у меня, — предложил он. — Часа в два?

-Не вопрос! Чего захватить?

-Себе — чего угодно, а мне ни грамма нельзя, могу копыта отбросить, — честно ответил Алексей. — Закуску я обеспечу.

-Лады, тогда я тебя завтра во дворе буду ждать, — помолчав, ответил Влад.

-А Гришин-то что, не придет?

-Нет, он уже умотал. Велел привет передать и кой-какие сувениры.

-Что у тебя там за грохот? — невольно поморщился Алексей.

-Да это электричка моя подошла... Ладно, бывай, до завтра!

Связь прервалась, и Алексей отложил мобильный. Ну вот, хоть кто-то объявился... Только неизвестно еще было, как отреагирует Влад на вид сослуживца. Лишь бы не начал взгляд в сторону отводить, как очень и очень многие...

Лариса вот глаз точно не отводила, потому что с порога заявила:

-Серый, ты какой-то не такой! Что стряслось?

-Ничего, — усмехнулся он. — Старый друг нашелся. То есть это он меня разыскал. Хочет встретиться.

-Так пусть приходит, — живо ответила она, — я вам приготовлю чего-нибудь...

-Нет, мы лучше ко мне, — помотал Алексей головой. — Ну... наши воспоминания... Не надо тебе этого слушать. Тем более, Влад наверняка выпьет, а он тогда буйный делается, еще приставать начнет, чего доброго, или песни орать... кстати, это еще хуже.

-Ладно, я тебе с собой заверну, — фыркнула Лариса, — чтоб вам в магазин не мотаться.

-Ты деньги возьми, ну, за продукты, — сконфуженно сказал он. — Я и так весь дом обожрал, а моего друга ты кормить не подписывалась.

-Не кормить, а угощать! — отозвалась она из комнаты. — Но деньги давай. Я в выходной тачку возьму, слетаю в супермаркет, там выбор побольше и цены не очень кусаются.

-У тебя что, и машина есть?

-Одно название, что машина. Отцов "жигуль", жуткая таратайка, ржавая чуть не наполовину. Ну да сойдет покупки-то довезти, а по городу быстрее своим ходом...

-Ларис, — снова позвал он, — а родители-то твои где?

-У них дом в частном секторе, — пояснила она. — Ну там... сад-огород, куры, кролики, даже свиньи. Старший брат с семьей тоже там живет, дом большой, до города рукой подать, а детям куда лучше у леса и речки. А эта тачка... отцу водить уже нельзя: возраст, гипертония замучила, да и зрение подводит. Брат себе новую купил, на всю ораву. А я "жигуль" забрала.

-Ясно...

-Так, ты опять не обедал! — воскликнула Лариса, заглянув в холодильник. — Что ж за наказание!

-Да Влад позвонил, я и забыл, — сконфуженно ответил Алексей, потому что впрямь позабыл про обед и уже здорово проголодался.

-Тогда садись и ешь!

-Может, хоть разогреешь? — не удержался он и символически получил кухонным полотенцем по шее.

*

Влад расселся на лавочке на детской площадке, потому что другие, у подъездов, оккупировали местные старушки. Дети же в основном были на дачах, мамочки с колясками в это время удалялись по домам, словом, тут оказалось свободно и можно было втихаря покурить, развернувшись спиной к бабулькам.

-Серый! — Влад разлетелся было навстречу, но чуть притормозил, увидев походку Алексея.

-Только в охапку не вздумай схватить, — быстро предостерег тот: сослуживец был на полголовы выше и куда массивнее, а вдобавок здоров, как призовой бык.

-Да понял я, — пробормотал Влад, крепко пожав ему руку и символически облапив за плечи. Потом взял со скамейки здоровенный, подозрительно звякающий рюкзак и сказал: — Ну что, пойдем?

-Пойдем... погоди, куда тебя понесло? Я в этом подъезде живу, — кивнул Алексей направо.

-Да? А я был уверен, что в этом, — тот указал налево. — Хотя я у тебя всего один раз был, когда помогал диван заносить, и мы тогда поддали. Мог и попутать.

У Алексея в голове снова заворошилась та непонятная мысль, но на этот раз ее спугнула соседка, окликнувшая с лавочки под черемухой:

-Лешенька, здравствуй!

-Здравствуйте, — сказал он всем разом. — Как там, Елена Матвевна, пропал запах?

-Да, почти, — кивнула она. — По ночам, бывает, мерещится, но это видно, уж остатки. Тут вытяжку гоняли-гоняли... А ты никак возвращаешься?

-Временно, — улыбнулся он. — Вот, сослуживец в гости приехал, посидим немного.

-Мы не шумные, — быстро сказал Влад.

-Ничего, у Алеши всегда тишина, уж переживем разок... — махнула рукой соседка.

-Да и перекрытия такие, что хоть бегемот пляши — не услышишь, — добавила ее приятельница.

-Ну, мы пойдем, — сказал Алексей.

-Идите, идите... Ларисе привет передавай! Такая девочка славная...

Вдвинув Алексея в лифт, Влад протянул:

-Ах Лари-и-иса... Де-е-евочка... А ну колись! Кто такая, откуда взялась?

-Комнату я у нее снимаю, — пояснил тот. — Ком-на-ту! И всё.

-Серый, ты всегда был ходоком, — серьезно ответил Влад. — Ну?

-Ага, ходок из меня сейчас хоть куда, — усмехнулся он, отпирая дверь и подозрительно принюхиваясь. Вроде бы запаха не ощущалось. — Заходи.

-Пыль и тлен, как обычно, — изрек Самойлов, скидывая рюкзак на кухне. — Хоть стол бы протер, свинота. На нем танцевали, что ли? И чем пахнет, ведро, поди, мусорное протухло?

-На стол, наверно, менты лазили, когда потолок проверяли, хоть газетку бы подстелили, правда что. А запах... — Алексей снова принюхался. Да, слабый, но он все еще ощущался. — Собственно, из-за него мне и пришлось съехать. Погоди, расскажу еще.

-А пошли в комнату, — предложил Влад. — Чего тут ютиться?

-Там стола нет, не на табуретках же накрывать.

-Серый, я, по-твоему, кухонный стол в одиночку не донесу? Поберегись! Вот так...

Влад отряхнул руки и огляделся.

-Эт-то что за инсталляция? — пораженно спросил он, увидев приоткрытые дверцы шкафа и бетонную стену за ними.

-Садись, расскажу тебе эту эпопею, — криво усмехнулся Алексей и стряхнул на диван свой рюкзак, не настолько увесистый и булькающий только бутылкой воды, зато с кое-какой снедью.

-Ща, давай сперва вздрогнем, закусим, а потом уже поговорим, — ответил тот, ловко пластая хлеб и разливая по первой.

-Влад, я же сказал, я не пью, — терпеливо повторил Алексей. — Нельзя мне.

-Да я понимаю, ты губы намочи чисто символически, и все, — сказал тот и поставил третью рюмку, накрыв ее ломтем хлеба. — Давай, друг, за встречу... дай бог, не последнюю.

Алексей едва нюхнул — отвык уже — и поставил рюмку на место, налил себе стакан воды.

-Ну а теперь расска... Слушай, а у тебя тут вроде раньше паркет был? — сам себя перебил Влад, занюхав выпивку черным хлебом. — Ты еще говорил, что ну его, возиться, бабкин ковер на пол кинешь, и ладно.

-Вот мне тоже казалось, что раньше в комнате был паркет, — спокойно сказал Алексей. Ну, если и Влад это помнит, значит, он еще не рехнулся.

-И диван какой-то не такой, — добавил вдруг тот. — У того ручки матерчатые были, мы еще ругались, что не уцепишься толком, а у этого деревянные. Поменял, что ли? Обивка вроде та же, а спинка пониже...

-Просто я его пролежал, — фыркнул Алексей, понимая, что вещи, кажется, действительно живут своей жизнью, если за ними не следить. — Или ты вырос.

-Юморист! Давай свою историю, короче...

Он рассказал всю эпопею с самого начала, особо остановившись на запрятанных по углам документах и версиях Ларисы (правда, выдал их за свои).

-К мозгоправу не ходил? — совершенно серьезно спросил Влад, уже прикончивший первый пузырь. Впрочем, ему это было что слону дробина.

Алексей помотал головой.

-Понимаешь, всему находится объяснение, — сказал он. — Даже запаху — крыса в вентиляции сдохла, вот и все.

-А дивану?

-Не знаю, — честно ответил Алексей. Влад уронил вилку и, сопя, полез за ней, чуть не своротив стол.

-А ковру? — спросил он оттуда.

-То есть?

-Это не тот ковер, — сказал Влад, выбираясь. — Узор похожий, но малость не такой: как сейчас помню, я у тебя ночевал, рассматривал его, мне там в завитках забавные рожицы мерещились. А тут только цветы. И пятно другого цвета. То было бурое, как от йода, а это лиловое, как от фукорцина, знаешь такую штуку?

-Прекрати, — попросил Алексей, — я и так психую. А если психану окончательно, не выдержу и выпью, и что тогда со мной будет, понятия не имею. Может, правда с катушек съеду.

-Ладно, извини, — покаянно сказал тот, похлопав его по плечу. — Может, просто освещение шутки шутит, как-то у тебя темнова...

-Что, и люстра другая? — не понял Алексей.

-Нет, просто одна лампочка перегорела, — как-то слишком быстро пояснил Влад. — Давай, вкручу, а то тебе сложно, поди?

-Если б у меня были эти лампочки... Так сойдет. Ну или на кухне одну выкрути.

-Ща...

Алексей задрал голову. Люстра как люстра, сколько он на нее пялился, лежа лицом вверх! Пыльная, правда, как невесть что, ну так подумаешь...

Она не пыльная, понял он вдруг. Просто плафоны матовые. А у него были обычные, такие, под хрусталь, советских времен. Эти очень похожи формой, только гладкие и матовые.

"Я вот спрошу... — подумал он, — спрошу Ларису, как она объяснит эту вот перемену! Что, злоумышленники и люстру другую повесили? И диван поменяли, и ковер? Может, они и меня подменили?"

-Влад, — позвал он, когда тот притопал с кухни и принялся вывинчивать ламочку. — Будь другом, поспрашивай меня о чем-нибудь. Ну... о прошлом.

-Прекрати, — сказал тот, сразу поняв, зачем это Алексею понадобилось. — Это все можно объяснить.

-И диван?

-Да. До меня только что дошло, ты сказал "ничего не нашли, ни бриллиантов в диване, ни еще чего-то", значит, диван вскрывали?

-Наверно...

-А этот целенький.

-Ага, добрые менты притащили мне новый взамен распотрошенного или заново обили этот и заодно подлокотники приколотили. Ну допустим, а люстра?

-Кокнули при обыске, может, в плафонах что-то искали, — невозмутимо ответил Влад. — А найти похожую — без проблем, на любой барахолке какая-нибудь бабка за копейки отдаст. Я так думаю, ментам порча имущества нафиг не сдалась, даже грошового. И ты ж все-таки инвалид, да после горячей точки...

-А ковер? — не отставал Алексей.

-Серый, я же пьяный тогда был, мало ли, какие мне там мордочки померещились! А пятно я вообще мельком видел, ты ж уволок ковер во двор, выбивать, пока я холодильник подключал!

"Вы все меня успокаиваете... — подумал Алексей. — Ладно Лариса, она тут прежде не бывала, но Владу-то это зачем? Стоп. А почему я решил, что Лариса здесь не бывала? Может, она знала эту бабку? Или сама хотела купить квартиру? Хотя нет, в свою она въехала пять лет назад, сама говорила... Но, может, как-нибудь подносила старухе сумку, я же видел, она всем старается помочь! А та ее зазвала на чай, и комнату рассмотреть Ларка могла."

Одно Алексей понимал точно — он уже вообще ничего не понимает.

Звякнул мобильный.

-Серый, ты ночевать придешь? — спросила Лариса.

-Нет, у нас тут вечер воспоминаний.

-Тогда я дверь запираю. Ключи при тебе?

-На месте.

-Ну тогда спокойной ночи...

Она отключилась, а Влад заплетающимся языком выговорил:

-Серый, я у тебя заночую... как тогда, ага?

-Конечно. Одеяло в шкафу возьми да ложись. Не замерзнешь на полу?

-Не-е-е... — протянул тот, расстелил одеяло, сунул под голову опустевший рюкзак и захрапел.

А Алексей еще долго лежал без сна, разглядывая потрескавшийся потолок и треклятую люстру...

И очнулся, казалось, через пару минут от грохота, звона и доносящихся из санузла знакомых звуков. Уже светало.

-Влад, ты чего? — спросил он. — Ты вроде вчера не столько выпил, да под закусь...

-Ты не чувствуешь, что ли?! — выговорил тот, на мгновение оторвавшись от унитаза. — Вышел, блин, на кухню водички попить...

Алексей сунулся туда и моментально отпрянул: вонь стояла такая, что глаза слезились.

-Я на улицу, — выдавил Влад. — Рюкзак только возьму...

Хлопнула дверь. Алексей посмотрел на разгром в комнате, прихватил свой рюкзак и тоже вышел. Самому поднять и вернуть на место стол нечего было даже и пытаться, уж не говоря о том, чтобы собрать с пола посуду.

-Извини, но я с бодуна как это учуял... — Влад нервно курил у подъезда. — Скажешь, опять крыса? Вызвали бы уже санэпидстанцию или кто там этим занимается?

-Надо вызвать, — кивнул Алексей.

-Ну, пойду я, — тот поправил рюкзак. — Мне еще надо домой заскочить, а вечером поезд. Хорошо посидели, а?

-Да. Кого увидишь, передавай привет. Бывай.

-Не скучай, — тот протянул руку. — И избавься от этой жуткой хаты!

В глубокой задумчивости Алексей добрался до Ларисиной квартиры, открыл дверь — время было раннее, девушка только встала.

-Привет, — сказала она, заваривая чай, — как отдохнули?

-Там опять воняет, — мрачно ответил он. — Теперь на кухне. Влад как нюхнул, так его и вывернуло. Причем вечером если душок и был, то слабый, а сейчас — глаза режет.

-Ну нет, пора вызывать этих... которые крыс морят! — воскликнула Лариса, развернувшись.

-Вот и Влад так сказал... Ты что носом шевелишь? Я успел пропахнуть?

-Да нет... Серый, ты что, пил? Ты же сказал, что тебе нельзя!

-Не пил я! — даже испугался Алексей. Ну не мог же он в задумчивости выпить подсунутую Владом рюмку... или мог? — С чего ты взяла?

-Да от тебя разит, как из бочки со спиртом!

Алексей принюхался к одежде и расслабился.

-Влад на полу спал, а когда вскочил, стол опрокинул, — пояснил он. — Похоже, на меня полная рюмка выплеснулась, ну, которую за усопших ставят...

-Хорошо, что на тебя стол не упал, — выдохнула Лариса и зажала нос. — Фу, иди отмывайся и переодевайся!

Приведя себя в порядок, Алексей вернулся на кухню, получил чашку душистого чая и уставился в пол.

-Вещи опять живут своей жизнью, — сказал он невыразительно.

-То есть? — насторожилась Лариса.

Пришлось рассказывать.

-А... Не пугайся, Серый, — сконфуженно сказала она наконец. — Это моих лап дело.

-В смысле?

-В смысле, я решила сходить посмотреть, что там после обыска, взяла твои ключи, ты ж их на тумбочке бросил. Прихожу — так и есть, как Мамай прошел: диван разворочен, по всему полу куски поролона, на люстре два плафона расколочены... Я и вызвала обивщика, чтобы он это безобразие поправил. А люстру Елена Матвеевна у приятельницы нашла, у той в кладовке похожая оказалась. Пенсионерки же ничего не выкидывают!

-А ручки на диване откуда взялись? Деревянные?

-Так подлокотники были разворочены в хлам, обивка не держалась, целиком менять — долго и дорого, вот мастер и приделал планочки для прочности.

-А ковер?

-Я его почистила новым средством для мытья ковров, — ответила Лариса. — Он вроде даже поярче стал. Ты-то, поди, его просто выбил да вытряхнул? Во-от... ну только пятно все равно не вывелось, уж не знаю, каких инопланетян там расстреливали!

Алексей выдохнул с громадным облегчением. Даже изменившийся цвет пятна удалось разъяснить!

-Все, я на работу, — подскочила девушка. — Извини за самоуправство, но...

-Спасибо, — просто сказал Алексей. — Но теперь там опять бардак.

-Приберем, — ответила она и убежала. А он полез в интернет — на этот раз снова искать работу.

*

Работа оказалась — не бей лежачего, ночным сторожем на стоянке неподалеку, куда Алексей и собирался устроиться не так давно. В обязанности ему вменялось посиживать в будочке у въезда и до полуночи бдить (ну и впускать-выпускать машины с пропусками, что было совсем просто, шлагбаум-то автоматический!). Потом запереть ворота и обойти территорию. (На это, сказал начальник смены, можно и забить, потому что забор тут основательный, чего по темени шарахаться? Ну если только что-то подозрительное померещится или собака залает.) Дальше не возбранялось разгадывать кроссворды, читать, смотреть телевизор или даже спать. Не возбранялось также ставить по ночам левые машины за определенную мзду: мало ли, кто-то не хочет бросать свою ласточку возле дома, ну или там просто негде приткнуться!

Алексей в основном читал: телевизор он не переносил, тем более, что маленький переносной "Рубин" ловил только пару центральных каналов, а отоспаться он мог и днем. Лариса, узнав о его новом назначении, тяжело вздохнула и сказала, что вечером накормит его, поможет спуститься по лестнице, а утром он и сам прийти в состоянии. Потом порылась в закромах и добыла свой ридер, устаревший, но еще вполне рабочий. Только аккумулятор совсем не держал заряд, но в каморке сторожа, конечно, имелась розетка.

Прежде на чтение у него не было ни времени, ни желания. Теперь Алексей наверстывал упущенное и осознавал, что, в сущности, он дурак дураком. Свою коллекцию книг Лариса удалять не стала, выбирать самому пока не получалось — Алексей еще не понял, что именно ему интересно, — так что он читал подряд по списку, частенько не улавливая подтекста, не узнавая метафор и отсылок, уставая, потому что не было привычки, но все равно читал, поскольку был крайне упрям... И еще его несказанно удивляло, как это у девушки в подборке уживаются классика мировой литературы, фантастика с фэнтези, мистика, любовные романы, философские опусы, детективы и что-то наподобие "Приключений веселой братвы". В голове у него образовалась жуткая каша, но он надеялся постепенно ее рассортировать.

Приработок был пусть и не очень большой, но хоть какое-то дело нашлось, думал он. На стоянке Алексея особенно ценили за то, что он не пил, а еще ладил со здоровенным цепным кобелем Джеком, которого на ночь спускал (чтоб самому на обход не идти), а сделать это отваживался не каждый. Джек, однако, проникся к Алексею самыми нежными чувствами, встречал с повизгиванием, валяясь в ногах, а провожал жалобным воем.

Только вот в середине октября на стоянке сделось как-то неуютно, и дело было не в промозглой осенней погоде, кого ею напугаешь? Просто неприятно было выходить в темноте из сторожки, а Джек не шел осматривать свои владения, все норовил отсидеться в будке или на крыльце. И пару раз выл по ночам, чего за ним прежде не наблюдалось. И другие сторожа поговаривали: дескать, сидишь, футбол смотришь или там чаи гоняешь, а из-за окошка на тебя будто пялится кто-то. Выглянешь — никого, пусто.

Алексей и сам иногда ощущал нечто подобное, иногда вроде бы замечал, как что-то мелькнуло снаружи, но это могли просто быть просто тени деревьев, подсвеченных фонарем.

-Скорей бы уж зима, — сказал он в выходной Ларисе. В смысле, это у нее был выходной, а Алексею как раз предстояло выйти в ночь, у него был график два через два.

-Почему?

-Снег выпадет, все посветлее будет, — пояснил он. — Сейчас темень такая, мерещится невесть что...

-У тебя опять паранойя разыгралась? — спросила она.

Да, в доме Алексея потравили крыс, запах снова пропал, но возвращаться он не торопился. Отвык уже как-то быть один, и раз уж не гонят... Да и до стоянки отсюда было ближе. Правда, его несколько смущало, что Лариса никогда никого не приводит к себе домой, даже родителей всегда навещает сама на своем драндулете. (Кстати, это был еще вполне крепкий и ухоженный представитель отечественного автопрома, зря она наговаривала.) Хотя, может, к ней приходят гости, когда постоялец на смене? Но он ни разу не замечал следов присутствия кого-то постороннего... Впрочем, это уж ее личное дело, решил Алексей и на этом успокоился.

-Если б только у меня, — вздохнул он. — Джек — и тот воет, а Сан Саныч говорит, он разве что щенком подвывал, а так даже не брехнет лишний раз, с понятием кобель. Жека поддавать начал сильнее обычного, говорит, не так страшно. Его как-то пришли сменить поутру, а он лыка не вяжет, так и спал до вечера...

-А почему вдруг? — заинтересовалась Лариса.

-Да непонятное что-то... То тени за окошком шмыгают, вон уж занавеску приладили. То глаза чьи-то мерещатся... ну это, думаю, просто фары с дороги отсвечивают. Ну а ночью, когда один сидишь, чего только не придумаешь!

-А возьми меня посмотреть! — попросила вдруг она.

-Еще не хватало! — возмутился Алексей. Посторонние на охраняемом объекте, да? Чтоб мне влетело потом?

-Ну Серый, жалко тебе, что ли? — потеребила она его за рукав. — Я приеду попозже, как будто машину поставить, ты сам говорил, у вас пускают. Посижу до утра, а спозаранку уеду... А? Ну хочешь, я тебе за это торт испеку?

-Не употребляю.

-Борщ? Пироги?

-Сколько можно? На мне скоро джинсы не сойдутся!

-Ну давай поцелую?

-А вот этого точно не надо, — отшатнулся Алексей. — Придумала тоже... Ладно, приезжай. С пирогами.

-Главное — ошеломить противника, а потом взять крепость решительным кавалерийским наскоком, — весело сказала Лариса. — И не дуйся.

Он не выдержал и улыбнулся.

*

Лариса приехала в начале двенадцатого, Алексей нарочно не запирал ворота и не спускал пока собаку с цепи.

-Вон туда приткнись, — указал он фонарем между гаражами посолиднее, не из листового железа, а кирпичными. — И приходи в будку, я сейчас ворота закрою...

Слышно было, как девушка заглушила мотор, хлопнула дверцей и подошла.

-О, ты, наверно, Джек? — сунулась она погладить кобеля, не успел Алексей ее остановить. Пес, однако, повел себя неадекватно: прижал уши, потом брякнулся на спину, подставив пузо и дрыгая лапами, и восторженно застучал хвостом. — Держи колбаску... Серый, ты его спускаешь на ночь?

-Конечно.

-Ну а чего ждешь? И где тут у вас руки помыть можно? А то эта шерстяная скотина пыльная до ужаса!

-Там в будке рукомойник есть.

Она поднялась на крылечко, а Алексей переглянулся с Джеком.

-Как есть кобель, — сказал он псу, отстегивая карабин. — Иди погуляй...

Лариса уже со всем комфортом расположилась в нагретой обогревателем сторожке, накрыла на стол, нашла кружки, включила чайник и с интересом оглядывалась по сторонам.

-Садись, пока пироги теплые, — велела она.

-Ужинали ж недавно...

-Ничего себе недавно! Давай-давай, я зря возилась, что ли?

Алексей честно пообещал себе попробовать только один пирожок, потому что набирать вес ему было никак нельзя — лишняя нагрузка на позвоночник, — но остановиться смог только на третьем.

-А это твоему сменщику оставим, — сказала девушка и уселась на лежанку. — Тебе тут не жестко?

-В самый раз. Мне как раз и нужно пожестче, — пояснил он. — Твой диван тоже хорош, упругий, а то мой уже здорово продавился, хоть дверь на него клади.

-Проще новый диван купить, — фыркнула она. — Ну что ты стоишь? Или ты в обход пойдешь? Тогда я с тобой!

-Не пойду, — буркнул Алексей, — подморозило, скользко. Джек гавкнет, если что.

-Ну и правильно, — улыбнулась Лариса. — Ночка сегодня, конечно, примечательная...

-В смысле?

-Перелом осени, — пояснила она. — Конец октября. В городе народу полно, кто Хэллоуин отмечает, кто что-то такое языческое, в общем, веселятся.

От подобнях празднований Алексей был далек, как никто другой, поэтому не отреагировал. Хочется людям веселиться — их дело.

-И что мы будем делать? — спросила Лариса.

-Я вообще-то собирался почитать, — заметил он.

-А, ну, читай. Я тоже планшет прихватила, — ответила она. — Тебе как удобнее, сидя или лежа?

-Лежа.

-Ну так ложись.

-Куда?! Если я ноги вытяну, а я вытяну, иначе потом не встану, ты не поместишься. Будешь на табуретке всю ночь сидеть?

-Я буду вот тут, — Лариса переместилась в изголовье лежанки, подвинув поближе обогреватель, уселась, положив на колени подушку, и похлопала по ней. — А ты ложись. А чтоб не коротко было, с того конца как раз табуретку и подставь.

Так лежать было действительно удобнее, а то замучаешься подсовывать в изголовье свернутую телогрейку. И теплее. И намного уютнее, так что глаза сами собой начали закрываться, и Алексей уронил ридер себе на грудь. А казалось бы, днем выспался.

Он не заметил, как Лариса включила на планшете видео, и Бременские музыканты едва слышно запели "Баю-баюшки-баю, не ложися на краю..."

-Серый ты, Серый, — вполголоса произнесла она, погладив его по короткому ежику. Волосы у Алексея были не то русыми, не то пепельными, того неопределенного тусклого оттенка, что распространен в средней полосе страны, а теперь в них серебрилась ранняя седина. Правда что Серый...

Он затаился, надеясь, что его не заметят. Не учуют. Не найдут. Сил бежать не осталось, да и все равно от этих охотников не уйти. Особенно вконей обессилевшей и покалеченной добыче. Особенно этой ночью...

И даже луна не поможет. Даже плохо, что она так ярко светит — тени на земле резкие, густые, они тянутся все ближе и ближе, а о том, что таится в этих тенях, лучше даже не задумываться, потому что оно может и прийти на запах мысли. И тогда ему уже никогда не добраться до двери и не найти...

Алексей дернулся, когда поодаль взлаял Джек. Лариса тоже протирала сонные глаза. Алексей не без труда сел и глянул на часы — почти половина четвертого. "Ну и чертовщина мне снилась", — подумал он.

-Что это он? — спросила девушка.

-Не знаю. Пойду посмотрю.

-Лучше я, — сказала она, накидывая куртку.

-С ума сошла? — опешил он. — Темень непроглядная!

-Да ладно, луна вон как прожектор, все прекрасно видно... И что, у вас тут фонаря не найдется? А, вот он!

-Ларис, но это... — Алексей не успел договорить, да что там, он даже встать не успел, и куда уж ему угнаться по темени и гололеду за проворной Ларкой! — Ч-черт!

Он ждал у крыльца, но не видел отсветов фонаря и не слышал шагов. Правда, через пару минут примчался взъерошенный Джек с поджатым хвостом и, чуть не сшибив Алексея, проскочил в сторожку, что ему вообще-то настрого запрещалось. Там он и засел под колченогим столом, прижав уши и тяжело дыша.

-Нету там ничего, — вынырнула из темноты Лариса, и Алексей невольно попятился. Судя по всему, фонарь ей и впрямь был без надобности. В свете луны светлые волосы казались серебристыми, а в глазах девушки отражалась тусклая желтая лампочка, которая висела над крыльцом. — На пятой линии, в самом конце, что-то копошилось, но я посветила — вроде пусто. Что там?

-Там дырка в заборе, — чуть расслабившись, ответил он. С пятой линии свет фонарика у него бы различить никак не вышло. — Джек в самоволку иногда удирает. А еще за стоянкой в овраге свалка, бродячие собаки там живут. Вот, наверно, это они и были, а ты их спугнула. Только почему Джек так перепугался, гляди?

-Стаи и здоровый кобель перепугается, — резонно ответила Лариса, забираясь на крыльцо. — Ну вот, дверь открытую оставил, всё выстудил...

-Я вообще-то переживал!

-Почему? Все загорожено, а собаки... ну, подумаешь!

-Стая, — напомнил Алексей. — А если бы напали?

-Не думаю, — со странной уверенностью ответила Лариса. — Да и большая часть успела уже удрать, похоже, я видела всего две-три тени. Но вообще, — помолчав, добавила она, — местечко это нехорошее. Не стоит тебе здесь оставаться, Серый. Не твоё это дело — в будке сидеть.

-А почему ты мне указываешь, что делать и как жить?! — неожиданно ощетинился он. — Я тебе игрушка, что ли?! Бродячая псина, которую из жалости подобрали?! Нет, спасибо, у меня своя конура есть, уж не пропаду!..

-Угу, именно что конура, — совершенно спокойно сказала девушка, как будто не к ней наклонялся мужчина на голову выше и намного крупнее, даром что инвалид. Будто она не знала, кем он был раньше! — В которой ты чуть не рехнулся.

-А по чьей милости? Я ничего не замечал, а потом...

-Ну ты еще скажи, что это я заменила паркет на линолеум, вмуровала в стену дверцы, заклеила все это древними обоями и подкинула в вентиляцию пару дохлых крыс, чтобы завладеть твоей жилплощадью, — ядовито сказала Лариса. — У тебя в самом деле крыша начала протекать, Серый, от безделья и одиночества, понимаешь? Еще немного, и ты бы взбесился!

-А ты кто такая, чтобы мне тут психиатра изображать?!

-Соседка, — фыркнула она. — А ты, Серый, мог бы и стереть из кэша браузера историю своих поисков. Ты что, пытался себе диагноз по аватарке поставить, дурень? Нашел, в какой области самолечением заниматься...

-Ты...

-Это, вообще-то, мой ноутбук, — напомнила Лариса, — и я время от времени чищу кэш. Очень занимательная у тебя подборка, правда.

-Но я все равно не понимаю, за каким бесом я тебе понадобился! Притаскиваешь к себе незнакомого мужика, возишься с ним... А у меня ведь, возможно, после контузии и впрямь крыша не на месте, я предупреждал!

-Я думаю, рано или позно ты поймешь, — совершенно серьезно сказала и вдруг, привстав на цыпочки, обняла его за шею. — Ну что ты так ощетинился, Серый? Прямо волк — зубами щелк...

Лариса отстранилась и вошла в сторожку. Взяла планшет, погладила Джека — тот уже успокоился, — и вышла.

-Поеду я домой, — сказала она. — Выпустишь меня?

Алексей молча отпер ворота, пропустив "жигуль", заново запер и поспешил вернуться в сторожку. За окошком жутко светила полная луна, предметы отбрасывали резкие неестественные тени, вдалеке выли бродячие псы и изредка мелькали за окном какие-то тени.

Наутро он взял расчет.

*

С Ларисой Алексей не разговаривал несколько дней, ограничиваясь "да", "нет", "спасибо" и прочими дежурными словами. Она не настаивала, только как-то странно приглядывалась к нему, а на пятый день принесла градусник, чуть не силой заставила Алексея измерить температуру и всплеснула руками — столбик термометра подбирался к тридцати девяти.

-Это меня, наверно, продуло, когда из сторожки без куртки выскочил, — виновато произнес он. То-то и горло саднило, и спину выламывало, но последнее он списал на обычное свое недомогание. — Ничего, само пройдет.

Как выяснилось, не прошло: Алексей слег с жесточайшей простудой, с жаром и порою бредом, перешедшей в тяжелый бронхит. Лариса вызывала врача, а что тот мог сделать? Сказал, сезонное ОРВИ, половина участка с таким валяется, посоветовал пить больше жидкости, витаминов и пресловутого арбидола, проку от которого было не больше, чем от обычного мела.

Своих сложносоставных чаев Лариса и так вливала в Алексея сверх меры — и они на время помогали, сбивали жар, — а когда его начинало трясти от озноба, приходили кошки и укладывались по бокам, мурлыча, потом вообще перестали от него отходить. Хуже было то, что кашлять ему было зверски больно, и когда он в очередной раз, едва не задохнувшись, выдал Ларисе что-то вроде "Да когда ж я сдохну-то?!", она бесцеремонно подсела к нему в изголовье, поудобнее передвинула подушку, вынудив немного повернуться, а под больной бок подсунула полосатую кошку.

-Смотри не придави, — строго сказала девушка, — не то она тебе живо кровопускание устроит. Что ж у тебя там такое?

-Ребра переломаны, срослись неправильно, — хрипло пояснил он, отдышавшись. — Тогда не до них было. Ну, ты же видела, какой я скособоченный... Теперь только если ломать заново, но...

-Обойдемся без радикальных мер, — перебила она, ненавязчиво дотронувшись до горячего мокрого лба, и взяла его за руку, проверяя пульс. — Потерпи немного. И прекрати обезболивающее горстями жрать, а то совсем отберу!

-Как-то мне это напоминает "Мизери", — не удержался Алексей, успевший прочитать роман, еще когда работал на стоянке. — Я в полной твоей власти.

-Ну-ну... — фыркнула Лариса, встала, выключила свет и раскрыла жалюзи. — Не закрывай сегодня. Смотри, какая...

Он невольно взглянул: зимняя луна была совсем не такой, как осенняя, не рыжей, не багровой — серебристой, небольшой, будто начищенная монетка.

-Постой, — дошло вдруг до него, — я что, уже месяц валяюсь?

-Почти, — серьезно ответила Лариса. — То есть сперва ты еще более-менее на ногах был, а потом уже свалился окончательно.

-Ларис, ты же почти все время со мной, я как ни очнусь — ты тут как тут. А работа? — не выдержал Алексей.

-Часть дней взяла в счет отпуска, плюс больничный — участковый врач за небольшую мзду нарисовал бумажку. Ну и из дома я вполне могу работать, — пожала она плечами. — Тебя нельзя было одного оставить, ты же до ванной сам дойти не мог, бредил сутками напролет. Пару раз я тебя едва удержала, ты все рвался куда-то в бой, слова непонятные выкрикивал, знаешь, как страшно было? В смысле, не от слов, а что ты навернешься и повредишь себе что-нибудь, а я ведь тебя даже на диван не затащу, ты же здоровенный...

-Ты ненормальная... — тихо выговорил он. Мог бы — накричал, но тогда непременно начался бы новый приступ неистового кашля. — Из-за чужого человека на работу забить?!

И тут он представил, как бы схватил эту заразу и остался один в своей квартире. Вообще один, не в состоянии даже выползти в магазин или аптеку. Прийти к нему мог разве только участковый врач или соседка, но это... Ну, может быть, свезли бы в больницу да и оставили там: выживет — хорошо, а нет — кому какое дело?

Словно почувствовав его настрой, полосатая выпустила когти и легонько прихватила его сквозь футболку.

-Просто — человека, Серый, — серьезно ответила Лариса. — А работа... сегодня она есть, завтра нет, подумаешь, другая найдется! Это в жизни не главное. Давай, глотай чай и спи. Если что, зови.

Она ушла, а палевая кошка забралась Алексею под руку, на грудь, о чем-то перемурлыкнулась с полосатой товаркой, гревшей ему бок, и тоже заурчала. А он, чуть повернув голову и подложив под нее руку, наблюдал за тем, как медленно движется по одеялу прямоугольник лунного света, будто набрасывает на него прохладное серебристое покрывало — сперва на ноги, потом выше, выше... К тому моменту, как свет залил его целиком, Алексей уже спал беспробудным сном.

Открыв наутро глаза, он ощутил не обычную муторную тяжесть в голове, а необычайную легкость и ясность. Голова немного кружилась, но это, должно быть, просто от слабости. И приступа утреннего кашля не случилось, хотя в груди еще немного саднило.

Палевая спрыгнула с дивана, выгнулась дугой и убежала, а через минуту в комнату заглянула Лариса.

-Ты как?

-Живой. Даже на удивление.

-Просто кризис прошел, — авторитетно заявила она. — Поднимайся и иди ополоснись, ты мокрый насквозь. Я перестелю пока, а потом тебя накормлю.

Алексей с удивлением понял, что зверски голоден, хотя прежде Лариса впихивала в него что-то в едва ли не по чайной ложке.

Из зеркала в ванной на него смотрел исхудавший небритый тип с громадными синяками под глазами, в несвежей футболке, с виду — явный бомж.

-Фу, мерзость, — сам себе сказал Алексей и включил воду погорячее.

*

Шатать на ходу его перестало только через пару недель.

Лариса снова убегала на работу, наверстывая упущенное: перед новогодними праздниками начался аврал, — приходила уставшая, и как-то раз Алексей не удержался и состряпал свои фирменные пироги: не все же ей у плиты стоять, надо и совесть иметь! Пироги улетели вмиг, а Лариса, облизнувшись, потребовала повторить. Готовить Алексей хоть и просто, но умел, поэтому ужины взял на себя, все равно ему нечего было делать, а сутками напролет скучать или читать — с ума сойдешь. И так уже от ридера глаза слезились...

-Ты Новый год празднуешь? — спросила Лариса. Алексей покачал головой.

-Раньше праздновал, а в последнее время не до того было. А ты?

-Непременно.

-С семьей?

-Когда как. В этом году собиралась к ним за город. Хочешь со мной? — провокационно спросила она.

-Нет! — неподдельно испугался он. — Ни за что.

-Ну тогда с тобой отметим, — улыбнулась Лариса. — А то что ты тут будешь делать в гордом одиночестве?

-А семья?

-Скажу, что у нас корпоратив, потом смотаюсь к ним на Рождество или Старый Новый год, такое бывало уже, — пожала она плечами. — Наготовим всяких вкусностей, елку нарядим, я шампанского выпью, ты минералочки... пойдет?

-А у тебя елка-то есть? — невольно спросил Алексей.

-Куплю. Елка нужна непременно живая, — серьезно сказала Лариса.

-И как ты ее на пятый этаж без лифта затащишь? Я тут не помощник, соседа разве попросить?

-Серый, ты как ребенок, — улыбнулась она, — я ма-а-аленькую куплю, в горшке, их в супермаркете продают. Сам посуди, ну куда мне тут трехметровая? Она ж полквартиры займет, потом еще иголки выгребать... А эта до весны простоит, я ее потом у родителей за домом высажу. У нас там уже целая живая изгородь!

-Да, как-то я отстал от жизни, — тяжело вздохнул Алексей.

Ему вдруг захотелось посмотреть на эту изгородь, наверно, там елочки мал-мала-меньше, ну, максимум Ларисе по пояс, потом ниже и ниже, по колено, они ведь медленно растут. Пушистые такие, пахнут смолой, особенно на солнце... Но он промолчал.

-Ой, я забыла сказать, — перебила его мысли Лариса. — Пока ты бредил, звонил тот лейтенант, говорит, нашли владельца смежной квартиры. Он, оказывается, в соседнем городе живет, приезжает только коммуналку оплатить ну и проверить, все ли в порядке. Перед праздниками как раз будет здесь, квартиру откроет для осмотра и все такое. Пойдешь посмотреть? Я спросила — говорят, можно прийти, если хозяин пустит.

-Конечно! — вскинулся Алексей. Ему хотелось взглянуть на ту, другую квартиру. Зачем, он сам пока не знал, но...

-Ну вот и сходим, — улыбнулась она, но вдруг посерьезнела. — Серый, а можно бестактный вопрос?

-Задавай. Ты же все равно спросишь.

-Ты сказал, что ты детдомовский. А... ты с рождения сирота?

Он покачал головой.

-Мать от меня отказалась, когда мне три стукнуло. Батя ушел, ну да они даже не расписаны были... Двоих ей тянуть было не по силам. Она и подумала, что младшего еще кто-то может взять, а десятилетку — вряд ли. Ну, во всяком случае, она это так объяснила.

-Так у тебя еще мать с братом есть? — поразилась Лариса.

-Нет, — покачал Алексей головой. — Брата в драке убили, что-то его компания с пацанами из другого района не поделила, вот и шарахнули по голове кирпичом. А мать запила, и я даже не знаю, жива ли она. Последний раз я ее видел, когда она на свидание приходила... это мне лет одиннадцать было, кажется.

-И ты не пытался ее найти?

-Не пытался, — отрезал он. — Зачем? Если ты к тому, что она может подать на алименты...

-Так ее родительских прав не лишали? — нахмурилась Лариса.

Алексей покачал головой.

-Пытались, насколько я знаю, — неохотно ответил он. — Одна пара не побоялась, надеялись приручить, видимо. Но мать в очередной раз пропала куда-то, ищи ее! Да и я опять устроил представление... Так ничего и не вышло. Ну а потом я вырос, и меня со слезами счастья на глазах выперли в общагу.

-А ты так и не рассказал, как умудрился квартиру купить, — напомнила девушка. — Сказал про какие-то скрытые резервы... Или это секрет? Ты спер из тыла врага пару ящиков с валютой?

-Да ну тебя... Все намного проще. Моя бабка еще жива была, — сказал Алексей. — С матерью они разругались вдрызг, когда та подалась из деревни в город за "лучшей долей". А уж когда она родила незамужней... да потом второго... — Он махнул рукой. — В общем, когда папаша исчез, мать могла бы меня бабке сплавить или, наоборот, старшего, чтоб по хозяйству помогал, но заявила, что лучше меня отдать в детдом, чем идти в ножки кланяться. Черт знает, что у нее у голове было... Ну а бабке меня не отдали: пенсионерка, видит неважно, ходит с трудом, дом старый, удобства во дворе, куда ей мелкого пацана?

-Ясно...

-Но она приезжала раз в месяц, точно по расписанию, — произнес он. — Чаще не могла, дорого да и тяжело так далеко ехать. Привозила что-нибудь, конфет там простеньких, печенья, а если кто соглашался подвезти, то яблок или там вишни. Я, помню, страшно злился: что за позорище, яблоки эти клятые, какие битые, какие червивые, вишня кислая...

Алексей помолчал.

-Потом она перестала приезжать, — сказал он. — А я только после выпуска узнал, что она завещала мне свой дом и участок. Вроде бы мать хотела прибрать все это к рукам, а там завещание обнаружилось. Бабка нарочно до последнего ни словом не обмолвилась, чтобы мать не решила меня забрать — подрощенного да с приданым! Она все равно была опекуном, но только...

-Видит око, да зуб неймет? — фыркнула Лариса. — Продать не могла, это ясно. А потом ты уже сам делами занялся, да?

-Занялся — это громко сказано, — вздохнул Алексей. — Сама представляешь, какими из детдома выходят — многие не знают, как хлеба себе купить... Мне еще повезло: в общаге живо научили, что к чему и посоветовали денег не тратить, потому как не умею. Гробовые-то бабка у соседки держала, а что на книжке было, тоже мне оставила. Но я вклад не трогал, так крутился... Потом я уже как-то приспособился. — Он помолчал. — Дальше уж армия... нашел, в общем, покупателя через сослуживца, продал бабкин дом и землю, там порядочно вышло... А чуть погодя и квартира подвернулась.

-А мать что?

-Я откуда знаю? — пожал плечами Алексей. — Я с ней не встречался. А если ты к тому, что она может подать на алименты, так я выяснял — не выйдет, я вырос в детдоме, все документы у меня есть. Ну и... Да и разумения у нее не хватило бы даже в суд подать... К тому же поди найди меня! А если найдешь, так что с меня взять? У меня только пенсия.

-Ну, при желании или острой нужде и такому рад будешь... А отец? Он же о тебе знал!

-Да он вообще как растворился. Хотя он мог бы попытаться отцовство доказать, как там это делается, не очень хорошо знаю. Но если ты о странных перестановках у меня в квартире, то это уж перебор. Повторяю, не по уму и не по силам.

-Все равно надо бы их потихоньку разыскать. Мало ли... — задумчиво произнесла Лариса. — Может, не они сами, но ведь к ним и примазаться мог кто-нибудь, дошлый и ушлый, особенно, если ты говоришь, мать пьет. А квартирка твоя хоть и с душком, извини за каламбур, но все же почти в центре, дом добротный, район неплохой... А ты... Ой я тупица!

-Ты что? — вздрогнул Алексей.

-Мы все гадали, что же могут у тебя искать!

-Ну?!

-Так документы же на квартиру, дурень! Те, которые в тайнике лежали, а его сходу не найдешь!

-А зачем им документы без владельца?

-Серый, — тяжело вздохнула она. — Не проси меня восстановить эту бредовую логику. Я опять же предполагаю: в документах вписан один номер паспорта. Поменяй ты его по утере, пришлось бы переписывать данные и в этом... кадастре или как там его. А это тоже время, и немалое, я когда эту квартиру покупала, намучилась. А за такое время много чего можно провернуть! Внешность у тебя, уж прости, самая заурядная, взять палку и кособочиться любой дурак сможет, так что подмахнул бы липовый ты договор дарения у своего нотариуса или даже денежную сделку оформил... и все. Потом доказывай, что ты не верблюд! А может, и некому было бы уже доказывать...

-Да, только почему сразу было не забрать мой паспорт, военник и все прочее?

Лариса пожала плечами.

-Без документов на право собственности они мало чем помогли бы. Нет, восстановить те тоже можно было бы с помощью подставного лица, но это муторно, вдобавок из центра по оформлению могли позвонить тебе самому домой, они ж говорят, когда прийти расписаться, и ты бы уж точно заподозрил неладное! А так, в случае чего, можно было бы еще подвергнуть сомнению твою вменяемость. Правда, не знаю, — добавила она, — в случае чего именно, но вообще это смахивало на инсценировку какого-то психического расстройства, мании преследования какой-нибудь, я не разбираюсь... Вроде ты сам, опасаясь воображаемых врагов, все попрятал. Ты ж сам говорил, что контуженный, мало ли, что тебе там померещилось...

-Вроде логично звучит, — подумав, произнес он. — Хотя, может, все намного проще. Твой вариант — запасной. А основной такой: я, обнаружив отсутствие документов, сперва восстанавливаю паспорт, а потом уже с бумажками на квартиру иду переоформлять их тоже. Проворачиваю это, и тут меня берут тепленьким, я же не отобьюсь, если что. Ну а пока я вожусь с паспортом, можно продолжать поиски, как ты и предположила изначально. Какой-то из вариантов мог выстрелить.

-Голова! — уважительно сказала Лариса и потрепала его по макушке. Алексей недовольно дернулся. — Ну чего? У тебя тут вихор торчит, надо бы постричься.

-Угу... Ларис, но я не представляю, где искать мать, и тем более батю. Я же не герой ментовского сериала, у меня связей в органах нет!

Она глубоко задумалась, грызя ноготь.

-А вот мы пойдем смотреть смежную квартиру, я с тем лейтенантом поговорю.

-Он тебя знаешь, куда пошлет?

-Ну и подумаешь! Решит, что я экзальтированная девица, пальцем у виска покрутит... А может, подскажет что-нибудь, кто его знает? Ну и по знакомым я юристов тоже поищу.

-А что искать? — спросил Алексей, подумав. — Вон в соседнем дворе вывеска — "Нотариальная контора". Сходим, я на тебя завещание оформлю.

-Ты сдурел, что ли?! — Лариса опрокинула на себя чай, спасибо, остывший.

-А на кого еще? Был бы Влад рядом, я бы на него написал, но он уехал, а я ни его отчества, ни тем более паспортных данных не помню.

-Серый...

-Я сказал, значит, так и сделаю, — твердо произнес он. — Пусть оно хранится в конторе. Посоветуемся, какие там условия можно вписать, чтобы ты не нервничала. А то я вот так поскользнусь и под автобус грохнусь или с лестницы упаду, а заявят, что это ты меня толкнула с целью выгодополучения, да и оспорят бумажку.

-Это, значит, ты сериалы по телику не смотришь? — хитро спросила Лариса. — Да?

-Я иногда, чтобы мозги разгрузить, — виновато сказал Алексей. — И детективы читаю. А что, совсем бред?

-Ну так, серединка на половинку. Эх ты, Серый! Ладно, посмотрим, — вздохнула она. — Это не с бухты-барахты делать нужно.

-Но и затягивать не стоит, — ответил он. — Пусть лучше будет... я же всегда могу его забрать? Ну вот. А пока займемся остальным.

*

Вернувшись через пару дней домой, Лариса сходу спросила:

-Серый, ты что такой мрачный? Болит где-нибудь?

Он покачал головой и погладил палевую кошку, сидевшую у него на коленях. Полосатая независимо прохаживалась по подоконнику, лавируя между цветочными горшками с непостижимой ловкостью.

-Ты переодевайся. Потом расскажу.

Лариса пожала плечами и скрылась сперва в комнате, потом в ванной, вернулась уже без макияжа и прически, и Алексей в который раз засмотрелся на тонкое лицо и пушистые светлые волосы. Красавицей Ларису можно было назвать с большой натяжкой, но любоваться ею тянуло неотрывно. Почти как кошками.

-Ну, что стряслось? Только не говори, что родня объявилась!

-Да что ты... Дело такое: я решил сходить на стоянку, навестить мужиков. Представляешь, пирогов напек, не с пустыми же руками идти! Пару пузырей взял, ясное дело... — Он помолчал. — Ну и сходил.

-Не тяни, а? — Лариса деловито обнюхивала кастрюльки и сковородки. — Ты не пленный партизан.

-Закрывают стоянку, — сообщил он. — Половину гаражей, которые попроще, уже снесли, капитальные на очереди. Там только Сан Саныч остался и Жека, тот вообще не просыхает.

-А почему закрывают? — обернулась девушка. — Стройку какую-то затеяли?

-Нет, — неохотно ответил Алексей. — Моего сменщика, Пашку, ночью бродячие собаки насмерть загрызли. Говорят, в клочья порвали, едва опознали, и то только потому, что больше там в нашей телогрейке никого оказаться не могло.

-Ой... — Лариса осела на табуретку. — И теперь...

-Собак отловили или постреляли, точно не знаю. Помнишь, я говорил, они на помойке в овраге жили? А стоянку, как выяснилось, построили когда-то незаконно, земля не оформлена, как полагается... словом, бюрократия на марше. Может, и правда кому-то под застройку место потребовалось, а тут случай удачный подвернулся... Только Пашке от этого не легче. — Он помолчал. — И Джек пропал. Тоже, наверно, загрызли, Пашка-то его не спускал, боялся. Ларис?

-Джек не пропал, — сконфуженно сказала она, опустив голову. — Это я его выкрала.

-К-как — выкрала?.. — опешил Алексей, чуть не просыпав полную ложку соли в салат.

-Да просто. Он же меня к себе подпускает, а рано утром на стоянку пройти — раз плюнуть, пока пересменки не было и ночной сторож дрыхнет. Я карабин отстегнула, Джек сам за мной пошел. А у меня машина за углом стояла — запрыгнули да уехали... Ну, не место ему на цепи!

-И куда ты его подевала? — спросил он, ожидая ответа вроде "выпустила в городе" или "сдала в приют".

-Да к родителям отвезла, пускай дом сторожит, — пожала она плечами. — Его отмыли, расчесали, не кобель — загляденье! Похоже, он помесь кавказца с кем-то еще крупным...

-Лариса, ты с ума сошла?! — Алексей даже приподнялся, оперевшись о столешницу. Посуда жалобно задребезжала. — Он же злющий, его взрослые мужики боятся, а у тебя там племянники!

-И что? — не поняла девушка. — Они на нем верхом катаются.

-Не дай бог, порвет кого-нибудь...

-Не порвет, — хладнокровно ответила она и вдруг прищурилась: — Ты вот тоже агрессивный... кобель, но без дела ведь не кинешься?

-Я и не смогу.

-Ну, не кидался. Не кидался ведь? Тем более, на детей?

-А откуда ты знаешь, что ему в голову взбредет? Он же собака! Так вот за хвост дернут, и...

-Дергали уже, ничего он не делает, лапами только отпихивается, если совсем уж достанут. А младших берет за шкирман и несет сдавать родителям. И вообще, у него там любовь образовалась, соседская овчарка. Умилительнейшее зрелище! Серый, не переживай, — сказала Лариса, дотронувшись до его плеча. — Я знаю, что делаю.

-Будем надеяться, — буркнул он и сменил тему: — Ты юристов не искала?

-Искала, но сейчас все заняты по самое некуда. Только после праздников.

-Ну ладно, — Алексей решил отплатить ей той же монетой, встал, отошел на пару минут, потом вернулся и протянул ей конверт. — Держи.

Лариса заглянула внутрь, потом перевела на него обиженный взгляд.

-Мы же договорились ничего не затевать с бухты-барахты!

-Я знаю, что делаю, — передразнил он. — И не вздумай рвать, это копия, вон штампик стоит. Оригинал у нотариуса.

-А где ты мой паспорт взял, негодяй?!

-Ты его бросаешь, где ни попадя. А еще у тебя есть фотоаппарат. И цветной принтер. Снять копию, пока ты в ванной, ничего не стоит. Данные прочитать можно, а можно было и на бумажку переписать... Правда, все равно не понадобилось, только фамилия-имя-отчество, ну да больше не меньше.

-Дурак ты, Серый, — сказала Лариса, бросила документ на стол, взяла свою порцию и ушла в комнату.

Алексей переглянулся с кошками и пожал плечами. Кошки описали замысловатые восьмерки вокруг его лодыжек, выгибая спины и пуша хвосты, и удалились к хозяйке.

Он так и сидел над нетронутым ужином, когда вернулась Лариса, вымыла свою тарелку, произнесла дежурное "спасибо, очень вкусно" и попыталась протиснуться обратно, но Алексей поймал ее за руку.

-Ларис...

-Отпусти, — негромко произнесла она, когда он попытался подтянуть ее поближе...

И обнаружил вдруг, что не может сдвинуть хрупкую девушку с места. Она смотрела ему в глаза, чуть склонив голову и сощурившись, и Алексей первым отвел взгляд и разжал пальцы.

-Извини, — сказал он, глядя в сторону, — я хотел, как лучше. И я не суеверный, если ты это подразумевала.

-Не это. Но мы обо всем договорились, а ты бежишь впереди паровоза... — Лариса покачала головой, легонько шлепнула его по плечу, зацепив ногтями шею, и отстранилась. — Давай, поешь и приходи. Надо подумать, что говорить тому менту, а о чем не стоит. А еще лучше — схему нарисуем для наглядности.

*

Когда они поднялись к нужной квартире, она уже была открыта, и Лариса сунула туда любопытный нос.

-А-а, это вы, гражданочка? — узнал ее все тот же лейтенант. — Ну уж входите, раз пришли. Не возражаете, гражданин Тарнопольский?

-Ну что вы, что вы, — продребезжал сухонький старичок, с виду — классический киношный профессор, седенький, с бородкой и в круглых очочках. — Только я никак не возьму в толк, что произошло?

-Ну так давайте присядем да разберемся, — миролюбиво произнес полицейский и кивнул напарнику: — Стас, дверь прикрой, не то весь подъезд будет в курсе...

Алексей осторожно огляделся. Точно, квартира зеркально повторяла его собственную. Только, конечно, обставлена была куда лучше: вместо старого дивана — роскошная софа, накрытая дорогим, пусть и пыльным покрывалом, на полу... да, паркет. Только не потертый, а блестящий под слоем пыли. Ковер благородных бежевых тонов, а не изделие неизвестных среднеазиатских мастеров, красивая люстра. Книжного шкафа нет, только полки, стены оклеены палевыми обоями с пышными розами.

-Гражданин Тарнопольский Георгий Федорович, тысяча девятьсот тридцать девятого года рождения, все верно?

-Да, только вы уж сделайте милость, поясните, что случилось?

-Да в том-то и дело, что ничего, — сердито произнес лейтенант. — Вот что, давайте пока просто побеседуем. Вы, согласно показаниям соседей, не проживаете тут постоянно уже три года с небольшим?

-Совершенно верно.

-Могу я поинтересоваться причиной?

-Я переехал к дочке, — пояснил старичок. — Я человек уже старый, мне одному тяжело, а там и больницы получше, да и уход есть...

-А чего ж квартиру не сдали? — встрял сержант.

-О, молодой человек, — тот поправил пенсне. — Видите ли, квартиру эту я отписал Анжеле, внучке моей, вот она со мной приехала... Как ей двадцать пять стукнет, пусть получает, дело молодое, ей свой угол нужен, а я уж буду век доживать у дочери.

Алексей поймал на себе взгляд этой самой Анжелы, девушки помоложе Ларисы, очень, кстати, интересной. Взгляд оказался благосклонным, но от него по спине почему-то побежали мурашки, словно шерсть встала дыбом.

-Так в чем же проблема? — повторил Тарнопольский. — Я же исправно вношу коммунальные платежи! Тут никто не живет, так что это такой мизер по сравнению с моей пенсией и гонорарами...

-Отчего же не сдавать? — поинтересовался сержант. — Все прибавочка!

-Ах, юноша, — покачал тот головой, — вы еще так молоды... Мы с Женечкой — Евгенией Васильевной, супругой моей, — въехали сюда еще совсем юными, тут и дочь родилась, и сын, вся жизнь прошла... И пустить на постой чужих людей? Думать постоянно, не сожгли ли они что-нибудь, не затопили ли соседей? И разве Анжеле приятно будет прибирать невесть за кем? Нет, увольте!

-С этим ясно, — сделал пометку в блокноте лейтенант. — Теперь к нашему делу... которого на самом деле нет, но разобраться надо, потому что соседи жалуются. У этого вот молодого человека — у него такая же квартира через стенку, — внезапно объявился трупный запах в помещении. Конкретно у него ничего не обнаружилось, у других соседей тоже, вентиляцию десять раз продули — все равно пахнет. У вас никаких идей на этот счет нет?

Георгий Федорович опешил.

-Господи, да меня тут год не было, — выговорил он. — Какие уж идеи... хотя... Нет-нет, это невозможно!

-Ну, ну, смелее, — подбодрил лейтенант. — Мы же просто беседуем!

Профессор — а отрекомендовался он именно так, — помолчал.

-Женечка умерла в этой квартире, — негромко произнес он наконец. — Я уехал на симпозиум, а она собиралась на дачу. Жарко было, у нее сердце прихватывало, и она сказала, что поедет, как отлежится. Я и не обеспокоился, когда позвонил, а к телефону никто не подошел, решил, что уехала. А когда вернулся через пять дней...

Сержант невольно сглотнул. Алексей вздрогнул, но Лариса дотронулась до его плеча, и он успокоился.

-Телефон у нас был в коридорчике, — произнес Тарнопольский, — она не успела до него добраться и вызвать скорую. В общем... я не смог тут больше жить.

-И такую квартирку вы намерены оставить внучке?

-Анжела не суеверная, — похлопал тот девушку по руке, — вдобавок я сменил тут всю обстановку. Ну и потом, она вольна будет продать жилплощадь, когда вступит в права собственности.

-Не проще сразу было продать, а внучке деньги отписать? — спросил дотошный сержант.

-Юноша, деньги обесцениваются, а квартиры только дорожают, — улыбнулся профессор. — Сравните стоимость квадратного метра три года назад и нынче, увидите разницу!

-А-а-а... — протянул тот глубокомысленно.

-А вас, молодой человек, я помню, — сказал вдруг Григорий Федорович, обернувшись к Алексею. — Вас и вашего небритого друга, вы меня еще чуть диваном не зашибли, когда из грузовика его вытаскивали!

-Извините, — усмехнулся тот.

-Да-да, вы его в соседний подъезд заносили, — пустился в воспоминания старичок. — Я точно помню, потому что именно в этот же день мне привезли вот эту софу вместо женечкиной любимой тахты, она не помещалась в лифт, а грузчики наотрез отказались тащить мебель по лестнице. Ну либо требовали несусветный гонорар! И я попросил вас...

-И правда, — вспомнил вдруг Алексей.

-Вы согласились, правда тут вот уголок ободрали и паркет мне поцарапали, но это, право слово, мелочи... И денег взяли только на... гм... поправку здоровья.

-Уж простите, мы тогда были сильно подшофе, — улыбнулся он. — Новоселье отмечали.

-О да, от факела вашего товарища можно было самому замертво упасть, — вздохнул Тарнопольский. — Но за помощь искренне благодарю!

"Вот оно что. Вот почему Влад перепутал подъезды, он и впрямь уже был в хлам, хоть на ногах и стоял, — с облегчением подумал Алексей. — Паркет, опять же..."

-Оно, конечно, хорошо, — протянула Лариса, — но о фантомных болях я слыхала, а о фантомных запахах — не доводилось.

-Но вы же сами чувствуете, здесь ничего такого, — буркнул лейтенант, надвая фуражку. — Извините за беспокойство, гражданин Тарнопольский, служба.

-Я понимаю, понимаю, — засуетился тот. — Анжелочка, открой окна, нужно проветрить и протереть пыль!

-А шкаф? — спросил вдруг сержант.

-Точно! — хлопнул себя по фуражке его старший товарищ. — Гражданин Тарнопольский, а у вас примерно вот тут никакого стенного шкафа не наблюдается?

Он ткнул пальцем в стену.

-Помилуйте, откуда? — всплеснул руками профессор. — Когда мы въехали, тут была голая стена, в нее бы ничего не получилось встроить! У нас был комод и гардероб, у меня вот эти книжные полки, нам хватало...

-Могу я проверить? Под обоями?

Тот кивнул.

Лейтенант постучал там и тут, потом развел руками:

-Ни намека на дерево. Бетон как бетон. Разрешите, я обои поддену?

-Пожалуйста. Думаю, Анжелочка все равно их поменяет, такие нынче не в моде, — вздохнул Георгий Федорович.

Полицейский вынул нож и аккуратно попытался поддеть стык на обоях. Не тут-то было, приклеены они были намертво, только зря покорябал. Он сверился с записями, попросил рулетку или хотя бы линейку (их нашлось преизрядно, в том числе логарифмическая), отмерил место, где находились дверцы шкафа у Алексея и поковырял там. Тщетно — кончик ножа упирался в бетон.

-Н-да, — мрачно произнес лейтенант. — Но откуда же все-таки запах? Ладно, подумаем. Еще раз извините за беспокойство.

Лариса попрощалась и потащила Алексея к выходу, явно, чтобы оказаться внизу прежде полицейских. Так и вышло: она дождалась, пока те не выйдут, а потом решительно подошла к лейтенанту и негромко о чем-то с нем заговорила. Тот сперва отмахивался и выразительно стучал себя по часам на запястье, потом заинтересовался, выслушал все-таки, покосился на сохраняющего недовольную мину Алексея и уткнулся в схемы.

-Он в такое не верит, — доносилось до Алексея, — говорит, кому нужна эта халупа! Но если там сделать проход, получится трешка...

-Почему трешка?

-Потому что одна из кухонь свободно превращается в жилую комнату, пускай и небольшую, например, детскую. А два санузла — вообще мечта, ну или из одного кладовку можно сделать или там маленькую мастерскую. И не говорите, что получить разрешение продолбить несущую стену так уж сложно, если есть деньги и связи!

-Ну от меня-то вы чего хотите?! — не выдержал лейтенант. — У вас только догадки и ничем не подтвержденные подозрения!

-Да ничего я не хочу! Просто рассказала... И вот еще что, — Лариса понизила голос и что-то шепнула полицейскому. Тот хмыкнул. — Но все равно не хотелось бы эксцессов. Можно как-то намекнуть?..

-Попробуем, — тот снова почесал в затылке, сдвинув фуражку на нос. — М-да, лучше уж такая версия, чем идиотские крысы в вентиляции!

-А я сразу понял, что эту внучку надо проверить, — встрял подслушивавший сержант. — Потому что...

-В рапорте изложишь, — оборвал лейтенант. — Пойдем-ка назад. Скажем, забыли кой-чего спросить. Придумай по дороге, что именно!

Лариса помахала им вслед и вернулась к Алексею.

-А ты не думаешь, что теперь охотиться начнут за тобой? — спокойно спросил он, поняв, что речь в беседе шла о завещании.

-А я не просила тебя подождать с этим? — вопросом на вопрос ответила она. — Пойдем, Серый. За меня не переживай. И не таких видали, а и таких едали...

-Что?!

-Да это мы в школе поговорки переделывали, — фыркнула она. — Идем. Кошки скучают, да и к Новому году уже пора готовиться!

*

У него никогда не было такого Нового года, даже в раннем детстве, которое Алексей помнил очень смутно. Вспоминался только таинственно мерцающий "дождик" на еловых ветках, разбитый шарик и запах мандаринов. В детдоме праздник превратился в обязаловку с хороводами, полупьяным Дедом Морозом с ватной бородой и Снегурочкой с мочальной косой, непременными стишками и песенками и скромными подарками — несколько конфет и все те же мандарины. В ПТУ — разгульные пьянки с падениями из окон и драками этаж на этаж. Потом было вообще не до праздников, в лучшем случае, выпивали с сослуживцами, но веселья не получалось.

Лариса притащила крохотную пушистую елочку, в полметра высотой, не больше, полвечера заворачивала в цветную фольгу орехи (фундук, грецкие были великоваты) и украшала деревце, дополнив декор парой ниточек "дождика" (больше нельзя, сказала она, кошки могут его сожрать), и малой толикой мишуры. Кстати, с фольгой лучше управлялся Алексей — Ларисе мешали длинные ногти, а он привык снаряжать магазины, пальцы у него были ловкие, пусть и крупные.

Еще — длинная пушистая золотая мишурина на люстре, свернувшаяся сытым удавом и свесившая хвост с колокольчиком на кончике, связка цветных искрящихся шаров на зеркале, декоративные подсвечники на всех свободных поверхностях, горка мандаринов в стеклянной вазе, увенчанная веточкой винограда, умопомрачительный запах запеченного окорока и какой-то сдобы, аппетитная нарезка и неизбежный салат "оливье", красивые тарелки и тонкие бокалы...

Стеклянный стол в комнате Ларисы можно было отрегулировать по высоте, чтобы не приходилось нагибаться. Кошки вились под ногами и на коленях, подбираясь к душистой копченой рыбе и ветчине, и даже мерцание включенного на минимальный звук телевизора с неизбежным "Голубым огоньком" не раздражало.

-У меня из окна отлично видно салют, — сказала Лариса. — С балкона еще лучше, только холодновато. А можно и вовсе на двор пойти, снег пушистый...

-Не надо, — попросил Алексей. — Там наверняка начнут кричать и петарды пускать, а я... не люблю этого, в общем.

-Значит, с балкона посмотрим, — прекрасно поняла она его слова. — Ешь. И открой мне шампанское.

Он и бутылочек таких крохотных никогда не видел — на два бокала, не больше, и вино душистое, от одного запаха голова пошла кругом, а может, от мерцания свечей: света они давали достаточно, отражались в оконном стекле, и это было... странно.

-Серый, у тебя лицо какое-то грустное, — сказала Лариса.

-Для меня Новый год никогда веселым праздником не был. И день рожденья тоже, — серьезно ответил он. — Ну разве только в раннем детстве, но этого я уже не помню толком. А теперь...

-А теперь просто расслабься, — попросила она, пригубив шампанское. — Тут тепло и безопасно.

-Что?

-Я спрашиваю, тебе даже попробовать нельзя? По-моему, ты уже давно таблетки не принимаешь. Во всяком случае, регулярно.

-Один глоток, — решился он, вспомнив Влада с его "просто губы намочи", и коснулся края бокала. Сухое шампанское, очень холодное, терпкое, коснулось нёба пузырьками, оставив незнакомое послевкусие. — Хватит...

-Не любишь брют? — спросила Лариса, оценив выражение его лица.

-Не понимаю вкуса, — подумав, сформулировал Алексей. — Ну где мне было научиться разбираться в шампанском? Если и пили, то какое-нибудь "Советское" или, в лучшем случае, "Абрау-Дюрсо", да и его только девчонкам брали. А сами... — он невольно усмехнулся.

-Догадываюсь, — фыркнула она. — Общажная юность и меня не минула.

-Тебя?!

-Ну да. Я же не в этом городе училась, в соседнем, там вуз хороший, так что... все эти забавы мне прекрасно знакомы. Получила диплом и вернулась.

-А почему не осталась там?

-Не захотелось, — пожала она плечами. — Там своих с лихвой хватает, а здесь я с моим образованием даже без опыта работы вакансии перебирать могла. А много мне не нужно, за карьерой я не гонюсь. Ну и к чему себя через колено ломать? Дома-то и стены помогают... — Лариса снова пригубила из бокала. — Вот обзавелась своей берлогой, поди плохо? Родители помогли деньгами, конечно, но все равно тут я сама себе хозяйка. А у них там лес, река... Я туда приезжаю, когда захочу, не надо за полтыщи километров тащиться.

-Понятно, — сказал Алексей, очищая мандарин. Знакомый запах невольно заставлял улыбаться. — Одиночкой порой быть проще. Во всяком случае, знаешь, что по тебе никто плакать не станет, если вдруг...

-Разве же это хорошо? — серьезно спросила Лариса. В глазах ее плясали огоньки свечей. — Когда никто не ждет? Когда не к кому возвращаться?

-Во всяком случае, я так считал, — пожал он плечами. — Только вот подыхать одному — хуже не придумаешь.

-Перестань об этом, — попросила она. — Не надо, Серый. Не сегодня.

-Не буду...

-Вон, уже президент маячит, — указала Лариса на экран, — сейчас салют начнется. Давай вставай и иди на балкон, а я куртки принесу! Да обуйся, холодно же!

Ночь выдалась ясной, салют из-за реки было видно прекрасно, только вот мороз стоял лютый. Алексей не удержался, обнял Ларису сзади поверх пуховика — для тепла, конечно, — и не столько смотрел на разноцветные залпы, сколько пытался понять, чем пахнет от ее волос: хвоей или летним лугом?

-Все, закончилось, идем в дом, а то у тебя уже руки ледяные, — сказала девушка, разворачиваясь и ненавязчиво отстраняясь. — Греться, Серый! Не хватало тебе снова заболеть... Иди сунь лапы под горячую воду, а я пока приберусь и чаю поставлю.

Отогревшись, он заглянул на кухню: Лариса сосредоточенно распихивала тарелочки и лоточки в по полкам холодильника.

-Это невыносимо, — пожаловалась она. — Готовила вроде бы на двоих, а все равно на неделю осталось! Вечное праздничное проклятие, как мама говорит. Правда, сама всегда готовит такие тазики салатов, что потом еще и поросята пируют, когда этот винегрет и прочее у всех уже из ушей лезет!

Алексей не выдержал и засмеялся.

-Иди, я чай заварю и приду, — велела Лариса. — Найди пока там что-нибудь музыкальное, но без дрыгоножества и рукомашества, ладно?

-И без голых задниц в перьях, — понятливо кивнул он и ушел шерстить программу в поисках чего-нибудь относительно пристойного.

И наткнулся на какой-то музыкальный канал, сперва пролистнул его, потом вернулся, услышав знакомые слова. Те самые, про живущие своей жизнью вещи. И, что называется, "залип" уже на следующем треке. И еще на одном...

-Серый, это не очень новогодние композиции, — серьезно сказала ему Лариса, перегнувшись через спинку дивана и отобрав у него пульт. — Уж "Формалин" так точно. Если захочешь послушать, у меня вся дискография есть, но сегодня давай лучше хиты восьмидесятых включим, я к ним питаю слабость.

Он кивнул, но в ушах все равно звучало: "у меня ее лицо, ее имя, свитер такой же синий, ключи проверяю в кармане". И вспоминалась собственная мысль: а что, если я — это вовсе не я?

Ему на виски легли прохладные ладони.

-Ты горячий какой-то. Температуры нет? — встревоженно спросила Лариса.

-Нет, это я так погрелся, — Алексей запрокинул голову, глядя на нее снизу вверх. Поза, кстати, абсолютно беззащитная: и горло подставлено, и шею, если умеючи, свернуть можно запросто. — Что у тебя там за плюшки? Пахнет так, что я сейчас слюной истеку!

-Но-но, нечего мне диван пачкать! — засмеялась она, отпустила его и обошла диван. — Но погоди с плюшками... Держи подарок.

Алексей взял маленький сверток, повертел так и этак.

-Ну хватит обнюхивать, открывай, — потребовала Лариса.

Внутри оказалась какая-то странная штуковина — небольшой кружок, фигурно переплетенный серебристыми и черными шнурками, с подвешенными к нему бусинами, пушистыми белыми перышками и отделанный кусочками серого меха.

-Что это?

-Ловец снов, — серьезно ответила Лариса. — Повесь в комнате, где душа подскажет, возможно, сумеешь увидеть что-нибудь важное.

-На окне, — сказал вдруг Алексей, покачивая безделушку в руке. Прозрачные искристые бусинки взблескивали на свету. — Там, куда лунный свет падает.

-Попробуй.

Он осторожно положил подарок на край стола, сунул руку в карман и потребовал:

-Закрой глаза.

Лариса покорно зажмурилась, и он надел ей на шею цепочку.

-У меня больше ничего нет, — сказал он, — и я не знаю, что вообще тебе дарить.

Девушка открыла глаза и взяла на ладонь пулю, порядком потертую и поцарапанную.

-Вот на столько с сердцем разминулась, — Алексей без улыбки развел пальцы на сантиметр.

-Да-а, ты стреляный волк, Серый, — серьезно ответила она. — Спасибо. А теперь — плюшки!

Разумеется, первого числа они проспали заполдень, пока возмущенные и голодные кошки не напомнили о себе мявом, накормили их, сами перекусили оставшимся от вчерашнего пиршества и снова расползлись по комнатам. Алексею поздравлять было некого, разве что соседок, ну так он это сделал накануне, а Лариса звонила родителям, коллегам, знакомым...

-Серый, я завтра поеду к предкам, — сказала она, постучав по косяку. — А то если на Старый Новый год, я там завязну, а так приеду, чайку попью, всех одарю и вернусь. С голоду ты тут не помрешь, я думаю.

-Да уж, — тяжело вздохнул он и подергал ремень. — Ларис, прекрати готовить постольку! У меня силы воли не хватает отказаться, а лишний вес я могу разве что голодовкой сбросить!

-Нет у тебя лишнего веса, — девушка бесцеремонно потыкала его в здоровые ребра. — Кожа да кости. Ты пока болел, исхудал до неприличия, так что не валяй дурака. Пойду подарки собирать...

Вечером в ванной Алексей посмотрел на свое отражение и вынужденно признал, что Лариса права: он всегда был хоть и крупным, но поджарым и жилистым, не то что накачанный здоровяк Влад. Только вот джинсы, прежде сидевшие впритык, теперь падали, стоило расстегнуть ремень. "Стало быть, — философски решил он, — голодать пока рано. А то и впрямь ребра торчат."

Лариса уехала рано поутру, оставив записку, мол, не забудь пообедать и покорми кошек. От обеда Алексей отказаться не смог, кошки тем более: сели по бокам и требовали кусочек то мяса, то рыбки... И если палевая только умильно заглядывала в глаза и иногда осторожно трогала руку бархатной лапкой, то полосатая бесцеремонно вцеплялась в рукав или ногу когтями, или вовсе норовила стянуть что-нибудь из тарелки. Причем из своих мисок они есть не торопились, отслеживая, что еще вкусного осталось на столе...

-Все, хватит, а то мы лопнем, — сказал им Алексей и собрался было мыть посуду, но тут зазвонил городской телефон.

В отсутствие Ларисы он трубку никогда не брал, потому что лично ему звонить никто не мог, а кто мог — тот знал номер мобильного. Однако в этот раз телефон просто разрывался, и Алексей не выдержал.

-Лара?! — выпалила трубка, едва он ее поднял.

-Ларисы нет дома, — вежливо ответил Алексей. — Она уехала к родителям.

-Уехала... — в трубке протяжно вздохнули. — Давно?

Он взглянул на часы.

-Около семи утра. Ей что-нибудь передать?

-О господи... — выдавил женский голос в трубке. — Уже час дня, а ее все нет!

-Погодите, — дошло до Алексея, — вы мать Ларисы?

-Да, а вы кто? — насторожилась та.

-Ее знакомый, — обтекаемо ответил тот. — А вы на мобильный ей звонить не пробовали?

-Неужто не пробовала! Не отвечает...

Ему стало не по себе.

-Может быть, со связью проблемы? Снегопад вон начался. Оставьте, пожалуйста, ваш телефон, я перезвоню, если удастся с нею связаться. Да, записываю... Всего доброго.

Алексей поставил трубку на базу и набрал номер Ларисы со своего мобильного.

-Ты чего, Серый? — весело отозвалась она почти сразу. — Соскучился?

-Это само собой, — мрачно ответил он. — Просто твоя мать звонила, она тебя потеряла, а мобильный не отвечает. Представь, в каком она состоянии!

-Ой... — простонала Лариса. — У меня же две сим-карты: общая и семейная, я на рабочие дни семейную отключаю, а то замучают заботой... И вот, забыла включить!

-А сама куда запропала?

-Да мой драндулет заглох в сугробе, — ответила она, — а народу на дороге, сам понимаешь, сейчас мало. Вот поймала какой-то грузовик, он меня выковырнул и тащит на буксире, но ме-е-едленно! Сейчас до заправки доберемся, там сервис есть, может, починят... Если нет, брата вызвоню, пусть он меня отсюда заберет. Даже если он уже поддал, за городом гаишников сейчас нет. Но все равно, если мое ведро с гвоздями починят, ночевать я буду у родителей, а то возвращаться потемну страшновато.

-Да уж, пожалуйста! И позвони, как доберешься, — попросил Алексей. — И до заправки, и до родителей. Ладно?

-Конечно, Серый, — без тени иронии ответила она. — Не скучай.

Лариса честно отзвонилась и с заправки — брату все же пришлось ее встречать, — и от родителей, еще раз попросила не скучать и не забывать обедать, и Алексей пообещал. Правда, кусок в горло не лез, он слонялся по квартире туда-сюда, как зверь в клетке, не в состоянии ни читать, ни кино смотреть, ни хотя бы в комнате прибраться. Кошки ходили за ним хвостом и недоуменно мяукали, мол, куда хозяйку подевал?

Он машинально полил цветы, вспомнив, что Лариса делала это через день, да и суховато было в квартире — отопление работало на полную. Звонить ей он не хотел: наверняка там сейчас семейное сборище с пресловутыми тазиками салатов и шампанским... а хотя ей ведь завтра за руль, какое шампанское!

Подумав, Алексей пристроил ловец снов так, чтобы на него точно попадал лунный свет. Луны сейчас не было видно за тучами, но он поэкспериментировал с фонариком, вроде должно было получиться интересно: замысловатое плетение сложной паутиной отражалось на противоположной от окна стене, а колыхание перьев и шевеление ворсинок меха завораживало даже в тусклом свете слабенькой лампочки. От этого словно мягкая лапа проходилась между лопаток, заставляя ерошиться, но не от страха и не от от ярости, а от какой-то сладкой и приятной даже жути...

На звонок телефона он чуть не подскочил рывком, хорошо, вовремя вспомнил, что не стоит этого делать, добрался до базы в коридоре.

-Серый, — виновато сказала Лариса, — я тут застряла еще минимум на сутки. На сервис звонила, они там разобрались, что накрылось в моем гробу на колесиках, но сам понимаешь, праздники, пока-а-а деталь найдут... А брату за руль после возлияний нельзя, его в городе первый же патруль повяжет.

-Ясно. А ты что не на мобильный звонишь?

-Разрядился, а зарядку я не брала, думала ж, на один день. Ты как там?

-Скучаю, — честно ответил он. — Кошки тоже. А цветы я полил.

Она посопела в трубку.

-Я не нарочно, правда.

-А я разве что-то говорил?

-Но думал, — отрезала Лариса.

-Ничего я не думал. Джеку привет передавай.

-Непременно. И, Серый...

-Ларочка, с кем ты там? Это тетя Лена? — послышался на заднем плане уже знакомый женский голос.

-Нет, мам, — отозвалась она и быстро выговорила: — Я тоже скучаю, Серый. Все, пока!

-Отбой, — ответил он и поставил трубку на базу. Переглянулся с кошками и вздохнул: — Придется еще обождать, усатые-волосатые. Ч-черт, а как мне ваш лоток чистить, если я нагнуться за ним не могу?

Правда, с этим эквилибристическим трюком он худо-бедно справился, пристроив в итоге лоток на составленные табуретки, чтобы не мучиться так больше. Кошки сперва недоуменно фыркнули, но согласились, что подобное решение тоже имеет право на жизнь.

А потом Алексей не выдержал и полез искать обещанную дискографию неизвестной ему доселе группы. Очень уж их тексты были созвучны его состоянию: "тоска, одиночество, боль, молчание ночи..." Там было совсем не о нем, но пара строчек в любом треке неизменно цепляла какие-то болевые струны в его душе...

Проснулся он на рассвете от свежего морозного запаха и ледяного прикосновения.

-Что это ты на моем диване дрыхнешь? — спросила Лариса, перегнувшись через подлокотник и щекоча его заиндевевшими волосами. — А, Серый?

В ответ Алексей только улыбнулся и зажмурился, когда ему на нос упала холодная капля.

-Совсем без меня распустился, — слышал он, — побриться, и то не может! Разлегся, понимаешь, как тюлень... И опять ничего не ел! Серый, ну как так можно, а? Я вот тут еще привезла, меня нагрузили, как верблюда...

-Нет, я больше не буду салатики! — ужаснулся он, открыв глаза. — А ты почему вся в снегу?

-А я своим ходом добиралась, — вздохнула девушка. — До заправки брат добросил, но моя таратайка так и не едет. Если ее и починят, то только после праздников. Короче, добиралась на попутках, на грузовиках в основном.

-Со всеми салатиками наперевес?

-Не-а, я ими щедро оделила добрых водителей, — улыбнулась она. — Я хочу вареной картошки с селедкой, и чтоб никаких разносолов!

-Я тебе сварю, — серьезно ответил он, поднимаясь. — Но селедку придется выковыривать из-под шубы, другой нет.

Лариса расхохоталась, исчезла в ванной, вернулась оттуда разрозовевшаяся, с каплями воды в завившихся мелким бесом волосах, мимоходом потрепала Алексея по плечу и, убрав кошачий лоток, села на табуретку, подперев подбородок рукой. Другой рукой она гладила ластящихся к хозяйке кошек.

-Мама ужасно распереживалась, когда ты взял трубку, — сообщила она. — Решила, вдруг ко мне залезли грабители, меня в лучшем случае заперли в ванной, в худшем — убили, а теперь ищут ценности. По телику как раз был сюжет про банду, которая орудует в праздники, когда народ толком ничего не соображает.

-С чего бы грабителям отвечать на звонки? — резонно спросил он.

-Это ты у нее спроси. Впрочем, она всегда такая была: чуть задержусь где на часок-другой, так она милицию по тревоге поднимает...

-Полицию.

-Тогда еще милиция была.

-А, точно... — Алексей включил конфорку и сел напротив Ларисы. — Как там все твои?

-Да как обычно, — ответила она. — Племянники в сугробах валяются и носятся с Джеком наперегонки, мама с невесткой салаты строгают в промышленных количествах, отец с братом по хозяйству... Ну и периодически бегают в сарайчик самогон проверить. Он у них там то яблочный, то смородиновый, то сливовый, то вишневый, а по мне так одинаковая отрава. Подарков вот надарили, но я большую часть там оставила, разве что платок пуховый прихватила, он уютный, а когда отопление отключают по весне, зябко бывает. А мелкие, — девушка улыбнулась, — все елочки нарядили. Ну как нарядили, в основном фантиками от конфет, игрушки им запретили на улицу таскать, чтоб не побили. Все равно нарядно вышло.

-Здорово, — сказал он. — На свету, наверно, особенно, да?

-При фонарях тоже ничего. Жалко, тучи, даже месяца не разглядеть, а при луне снег искрится, так и тянет в нем поваляться. Знаешь, упадешь на спину, а над тобой — черное небо и звезды, много-много...

-Знаю, — улыбнулся Алексей. — Сам когда-то любил валяться в сугробах. Теперь если только прилечь аккуратненько.

-Тоже можно, — фыркнула Лариса. — Развиднеется, проберемся с тобой в скверик, я тебе показывала из окна. Там по осени палую листву собирают в кучи, но почему-то до весны не вывозят. В этих кучах раньше бродячие собаки ночевали — глянешь, пар идет, — но сейчас они куда-то подевались, то ли их разогнали, то ли сами ушли. Так вот, когда эту кучу снегом заносит, получается настоящий диван. А освещения с той стороны почти нет, можно на небо посмотреть. Это не как за городом, но все же...

-Отчего ж не рискнуть здоровьем, — серьезно ответил он и спохватился, что картошка уже выкипает. — Ты селедку сама будешь выковыривать или мне доверишь?

Лариса сунулась в холодильник, принюхалась и поморщилась.

-Нет, пожалуй, не буду и не доверю. На, выкинь в ведро, только в пакетик заверни, а я вынесу, чтоб не воняло...

Девушка закопалась в сумку и добыла баночку.

-От маминых маринадов я отказаться не могу, — серьезно сказала она. — Чур, морковка моя! И луковка!

-Чесноком-то хоть поделишься?

-А как же, — прохрустела Лариса. — Будем, как Змеи Горынычи... Ой, мне же на работу завтра!

-Так праздники ведь! — опешил Алексей.

-Это у нас, а у поставщиков и клиентов — нет. Плюс я свои отгулы отрабатываю, — пояснила она. — Или не ходить? А, ну их нафиг, на письма я и так отвечу... Не пойду! Будем бездельничать и смотреть что-нибудь новогоднее, как тебе?

-Я только за, — честно ответил он, и даже не стал добавлять, что и так бездельничает.

*

Правда, побездельничать вволю им не дали. Шестого поутру затрезвонил городской телефон, Алексей сквозь сон услышал, как Лариса, сдержанно ругаясь и спотыкаясь о кошек, прошлепала в коридор, ответила что-то сонным голосом, потом постучалась к нему.

-Случилось что-нибудь? — повернул он голову.

-Это Федорчук, ну, наш знакомый лейтенант, — пояснила она.

Алексей невольно приподнялся на локте.

-И чего хочет?

-Я откуда знаю? Тебе звонят, ты и разговаривай!

-А почему не на мобильный?

-Говорит, твой не отвечает.

Алексей взглянул на телефон и понял, что начисто о нем забыл, так что аккумулятор сел вмертвую.

-Ладно, давай сюда этого Федорчука, — вздохнул он, и Лариса кинула в него трубкой. — Доброе утро.

-И вам того же, — отозвался лейтенант. — Тут дело такое, Алексей Иваныч, наш профессор Преображенский...

-Тарнопольский, наверно? — машинально поправил тот.

-Да я шуткую, — фыркнул подозрительно веселый с утра полицейский. — Короче, он о чем-то с вами потолковать хочет, а я ж не имею права без согласия личные данные разглашать. Запишите его телефончик, если захотите, так позвоните, вдруг что прояснится.

-Хорошо, — ответил Алексей и показал жестом Ларисе, маячившей в дверях, мол, ручку дай или карандаш. — Диктуйте. Да, записал. Спасибо.

-Да не на чем. Если что узнаете, тоже звоните, а то мне эта ваша нехорошая квартирка просто покоя не дает! Сержант мой, Семенов, тоже извелся, уже напридумывал какой-то чуши про параллельные измерения и барабашек... Совсем у молодежи крыша набекрень...

-Вы бы знали, насколько мне эта квартира покоя не дает, — тяжело вздохнул Алексей. — С прошедшими вас. И с наступающими.

-Взаимно, — ответил Федорчук и отключился.

Лариса уставилась на Алексея.

-Ну, чего он хотел? — любопытно спросила она, нагнувшись пониже.

-Ларис, не нависай так надо мной, — попросил он. — Если ты так сделаешь, а я буду спросонок, то могу на автомате тебя отбросить, а это ничем хорошим для обоих не закончится.

-Ладно, не буду, — девушка села рядом на пол. — Так чего хотел бравый Федорчук?

-Хотел не он, а профессор, — пояснил Алексей. — Поговорить со мной о чем-то. Телефон вот оставил.

-Будешь звонить?

-Конечно. Мобильный только заряжу, не хочу твой домашний светить.

Лариса огляделась, нашла зарядку под стулом, воткнула в розетку и протянула шнур Алексею.

-Втыкай и звони, а то я от любопытства помру!

-Что, прямо вот так? Не приняв ванны и не выпив чашечки кофе? — не удержался он.

-Принимаешь ты только душ, а кофе на дух не переносишь, — ответила она. — Не ерничай, у тебя все равно не получается. Звони давай! А то какавы с чаем не дам.

Алексей тяжело вздохнул и покорился.

-И громкую связь включи, — попросила Лариса. Он кивнул.

-Доброе утро, это Георгий Федорович? Алексей Серегин беспокоит, ваш сосед. Лейтенант Федорчук передал, что вы хотели о чем-то со мной переговорить?

-Доброе утро, — задребезжал старческий тенорок, — я уж не ожидал, что вы перезвоните так скоро... Да, все верно, молодой человек, я желал бы обсудить с вами кое-что, но, боюсь, это не телефонный разговор.

-Ах, не телефонный разговор... — протянул Алексей.

-Да-с... Не могли бы мы встретиться с вами с глазу на глаз, ну хотя бы у меня?

Лариса отчаянно замотала головой.

-К сожалению, с глазу на глаз не выйдет, — ответил он. — Вы видели, что я ограничен в передвижениях, поэтому без сопровождающей никуда выйти не в состоянии. А сюда, уж простите, вас пригласить не могу. Быть может, в каком-нибудь кафе?

-Там слишком шумно, — посетовал профессор. — Лучше все же у меня. Приходите вдвоем, мы побеседуем, а девочки пока могут попить чаю и посплетничать о чем-нибудь, как вам такой вариант?

Лариса покивала, и Алексей сказал:

-Да, это подойдет. Когда вы хотите пересечься?

-Если вам удобно сегодня, то в любое время после полудня. Часа в два вас устроит?

-Вполне, — ответил он.

-Тогда я жду вас с нетерпением! — воскликнул профессор. — Всего доброго!

-И вам того же... — пробормотал Алексей, отложив мобильник, и посмотрел на Ларису. — Что это еще за тайны мадридского двора?

-Вот и выясним, — потерла она руки. — Серый, я давно хотела тебя спросить, да все к слову не приходилось... У тебя какое-нибудь оружие есть?

-Только нож. Влад подарил, — пояснил тот. — А если ты о стволе, так он табельный был, я его сдал, когда комиссовался. Да и на кой он мне? Вдобавок у меня же контузия, кто мне справку выдаст хотя бы на хранение?

-Ладно, я тогда свой прихвачу, — совершенно серьезно ответила Лариса, оценила выражение лица Алексея и засмеялась: — Да шучу я! Это зажигалка такая, в форме пистолета... Давай, вставай, я пойду завтрак готовить.

И она ушла, распевая во весь голос "тяжело в деревне без нагана и с наганом тоже тяжело!"

-Чего еще я о ней не знаю? — спросил Алексей у кошек. Кошки выразительно усмехнулись, потянулись и отправились на кухню.

Увидев Ларису перед выходом в гости, Алексей чуть не выронил свою палку и невольно попятился.

-Ты чего? — спросила она, прихорашиваясь перед зеркалом.

-Ты даже на работу так не одеваешься, — пробормотал он.

-Ясное дело, зачем мне на работу наряжаться? — резонно заметила Лариса, подумала и выпустила из сложного узла волос длинную вьющуюся прядь.

-А сегодня зачем?

-Захотелось, — ответила она и повернулась к нему лицом. Девушка была вроде бы не накрашена, но, учитывая то, что перед зеркалом она провела часа полтора, фарфоровым цветом лица и нежно-розовыми губами самого соблазнительного вида она была обязана не только природе.

В ушах у нее поблескивали маленькие серебряные сережки с золотистыми камушками (может, топазами, а может, еще какими-то, либо это вовсе была бижутерия — Алексей абсолютно не разбирался в дамских украшениях), и благодаря этому и еще почти незаметному макияжу глаза Ларисы немного поменяли оттенок.

Простенькое с виду трикотажное серое с едва заметной искрой платьице благопристойной длины, с этакой коротенькой штучкой поверх (как ее, то ли фигаро, то ли болеро, Алексей не мог запомнить), ну и тоненькая дубленка с отделкой из серебристого меха. С виду скромненько, но рядом с девушкой он почувствовал себя неотесанной деревенщиной в своих потертых джинсах и видавшей виды камуфляжной куртке, надетой прямо на футболку.

-Мы с тобой очень забавно контрастируем, — сказала Лариса, подтянув его к зеркалу. — Только не делай угрюмую физиономию и не смотри этак вот исподлобья, а то у тебя такой вид, будто ты сейчас зарычишь и кусаться начнешь. Вылитый Джек! А что ты носом шмыгаешь? Простыл?

-Нет, я это я пытаюсь понять, чем от тебя пахнет, — пояснил он. — Чем-то безумно знакомым, но я не могу разобрать. Вроде бы лимон, а вроде бы что-то сладкое еще, и я точно этот запах помню с детства, если мне не мерещится. Что за духи?

-Это не духи, — улыбнулась она. — Это эфирное масло. Одна капля — и благоухаешь сутки, никаким духам не снилось. И тебе не померещилось, были когда-то то ли просто леденцы, то ли монпансье, — помнишь, в маленьких жестяных коробочках, горошинки такие? — с лимонным вкусом и таким вот запахом. Только меня на вкус пробовать не надо!

-Идиотская шутка, — буркнул Алексей и, сев на банкетку, сунул ноги в раздолбанные берцы.

Обуться ему тоже было не так-то просто, и если летом проблема решалась легко — надел мокасины и пошел, то зимой было намного хуже: нагнуться, чтобы завязать шнурки или застегнуть молнию, не нагнешься, вот и корячься, как хочешь, и спасибо, если есть, где присесть! Хорошо, Лариса отвернулась, застегивая короткие сапожки: если она желала, то могла быть вполне деликатной. Правда, чаще всего она этого не хотела.

-Готов? — спросила она, дождалась кивка и взяла с тумбочки ключи. — Тогда идем. Как раз к двум доберемся: дорожки по случаю выходных не чистят, как бы не увязнуть!

Не увязли, только вот редкие прохожие с недоумением поглядывали на странную парочку: хорошо одетая симпатичная девушка и угрюмого вида потрепанный верзила на голову выше нее, крепко держащийся за девичье плечо. Может, думали, что это Лариса перебравшего кавалера домой тащит...

-Елена Матвеевна, с прошедшими праздничками! — весело сказала Лариса соседке, вышедшей прогуляться: погода стояла замечательная, не слишком морозная, солнечная, снег сверкал так, что глазам было больно.

-И вас также! — ответила та. — И с наступающими, Рождество на носу, забыли?

-Ой, правда, — Лариса хотела всплеснуть руками, но вспомнила, что держит Алексея за пояс, как раненого бойца: под снегом было скользко. — С этими праздниками уже не упомнишь, которое нынче число... не забыть бы на работу выйти, и ладно. Елена Матвеевна, как там... душок-то?

-Да вроде нету, — подумав, ответила та. — Может, повыморозило? Ну, если это с чердака тянуло. Хоть там и обыскали все, да мало ли перекрытий! Крыса куда угодно заберется!

-Будем надеяться, что по весне не запахнет снова, — серьезно сказала девушка. — Серый, который час?

-Половина, — ответил он.

-А, ну мы раненько...

-А что, опять полиция приедет? — словоохотливо спросила Наталья Семеновна, соседкина подружка.

-Да нет, что вы. Просто хозяин квартиры, которая смежная с Лешкиной, хочет о чем-то с ним поговорить, — бесхитростно ответила Лариса. — А вы его знаете? Старенький такой профессор, Георгий Федорович. Тарнопольский, да, Серый?

Старушки переглянулись.

-Жорку-то? — презрительно произнесла Наталья Семеновна. — Еще б не знать! Профессор кислых щей выискался!

-Не понял? — нахмурился Алексей, поудобнее перехватив Ларису. От нее так вкусно пахло на морозе этим ее эфирным маслом, что хотелось надышаться впрок. — Он вполне представительно выглядит...

-Ай... — махнула рукой Наталья Семеновна, подстелила газетку и села на лавочку. — Мало ли, кто как выглядит. Ты вот с виду бандит бандитом, а такой парнишка хороший! А Лариса вроде щебетушка-хохотушка, а на самом деле...

-Не смущайте меня, — серьезно попросила девушка, и Алексей невольно покосился на нее: на тонком лице появилось странное холодное выражение, и снова он почувствовал под рукой щетинящийся загривок, как тогда, в магазине.

-Ладно, ладно, прости старуху, — вздохнула та. — В общем, Жорку мы с Леной давным-давно знаем, вот как заселились. Это сколько нам тогда было-то, а, Ленк?

-Дай бог памяти... Я с тридцатого, заселились мы сюда в пятьдесят шестом, как сейчас помню, ходили с моим Валюшей и дивились — хоромы-то какие! Это сейчас все фыркают — однушка, однушка, а нам после угла в бараке она царским теремом показалась! Вода горячая, газ, отопление... рай земной! И пацана в школу в другой район таскать не надо...

-Ага, я тебя на год моложе, а заехали мы в тоже в пятьдесят шестом. Наши-то ребята еще потом в один класс пошли, два хулигана! Тогда мы и познакомились.

Алексей внимательно слушал.

-Точно, точно. У нас же кухонные окна-то через стенку, только руку протяни. Помнишь, я тебе стучу, мол, Наташка, соли одолжи, или ты мне — Ленка, у тебя горит что-то... — вздохнула Елена Матвеевна и улыбнулась, вспомнив молодость. — Ну это мы отвлеклись, мы ж как начнем, старые перечницы, не остановишь... Так вот, Жорка с родителями сюда где-то в шестидесятом переехал. Он с тридцать девятого, это ему чуть за двадцать было, он в институте учился. Правда, не столько учился, сколько балду гонял. Отец у него на заводе работал, мать учительницей в нашей школе устроилась, небогато жили, но все старались, чтоб Жорка не хуже других парней был...

Алексей переглянулся с Ларисой. Что такое шестидесятые, оба представление имели.

-Сколько раз я Маше — это мать его — говорила: парня пороть надо, а не эти... джинсы ему покупать! Себе бы лучше платье купила или сшила, а то ходишь невесть в чем, ученики смеются... Или мужу вон ботинки новые, что он в кирзачах рассекает? Нет, что ты... Все для Жорика! — Наталья Семеновна перевела дыхание. — Ну тут он институт закончил, в аспирантуру не поступил, и уж сколько и кому подарков родители переносили, чтоб его в армию не забрали, подумать страшно! По-моему, все из дома распродали. А он и в ус не дует, пристроился счетоводом, платят копейки, да только он кое-чем приторговывать начал.

-Интересная картина вырисовывается, — задумчиво произнесла Лариса.

-Ну и посадили его, — добила Елена Матвеевна. — На пять лет в колонию. Это где-то в шестьдесят четвертом или шестом было. То ли за хищение, то ли за кражу, я уж не разбираюсь, но там целая компания была.

-Машу удар хватил, как она приговор услышала, — продолжила ее подружка. — Отец ее схоронил, весь черный ходил... стыд-то какой! Но Жорка ушлый, его досрочно за хорошее поведение выпустили, или он под амнистию угодил, этого не знаю, врать не стану. Вернулся, сперва сидел, как мышь под веником... Потом куда-то то ли сторожем, то ли грузчиком пристроился, потом кладовщиком, видать знакомства завести успел... Ну и начал деньги зарабатывать. А отца он споил.

-То есть? — нахмурился Алексей.

-Да то и есть. Я ж прям над ними живу, когда окна открыты, то все слыхать: мол, давай еще по одной, батя, кто старое помянет... и бутылки звенят. А наутро Федя идет по соседям рубли на опохмел сшибать. Так и помер, и двух лет не прошло.

-А сын, значит, остался один в квартире... — протянула Лариса.

-Ну да. Потом женился. Евгения, что и говорить, красивая была, статная, только больно заносчивая — как же, из интеллигентной семьи! Кстати, — добавила Наталья Семеновна, — Тарнопольская — это ее фамилия. Жорка-то обычный Петров... Ну, жили они вроде складно, папаша Евгении поспособствовал, там то ли судимость сняли, то ли еще что, но Жорка быстро в гору пошел.

-Да он и так без мыла куда угодно влезть мог.

-Это верно. Но с протекцией-то оно надежнее! Сына родили, потом дочку, Жорка очки нацепил и стал представляться, будто это не жена у него из хорошей семьи, а сам он чуть не сын профессора. А деньгу он по тем временам порядочную зашибал...

-Ага, только Андрюха — это старший их, — к деду с бабкой удрал еще школьником и домой носа не казал, — добавила Елена Матвеевна, — и денег у родителей не брал. Тарнопольские и рады были, Андрюха явно не в Жорку удался: и с разумением, хоть звезд с неба не хватал, и не подлый. Помнишь, Наташ, какой скандал был, когда выяснилось, что Тарнопольские ему свою квартиру отписали? Там двушка, — пояснила она Алексею с Ларисой. — Добротная такая. А Андрюха после школы в техникум пошел, на книжки, сказал, ума маловато, буду гайки крутить. И женился еще в техникуме на малярше на два года себя старше, из какого-то села девка... Тарнопольские поохали да смирились... Ну так чего: у него теперь свой бизнес — автомастерских несколько штук, а жена ремонтные бригады собирает, потому как на этом деле собаку съела. Чем плохо? Внуки, опять же... Во-от...

-Погодите, а они все живы? — вставила Лариса.

-Дед с бабкой давно померли, им лет-то сколько было! А Андрюха с женой живы. Позванивает иногда, поздравляет. Вот как раз на Новый год звонил.

-А дочка вообще в другой город уехала, там общежитие давали при институте, — дополнила Наталья Семеновна. — Да так и не вернулась, замуж там вышла.

-Он сказал, что к дочке жить уехал, — сказал Алексей.

-Держи карман шире! — фыркнула Елена Матвеевна. — Света его на дух не переносит, муж ее тоже. Где уж он там обитает, не знаю, но точно не у дочери.

-А внучка как же?

-А она, похоже, в него удалась, — безапелляционно заявила Наталья Семеновна. — Небось примащивается, чтоб он ей эту вот квартирку отписал. Либо он ее приваживает, одному-то на старости лет и впрямь несладко. Подцепил на крючок, вот и все.

-Почему же дочь с ним дела иметь не хочет? — спросила Лариса.

-Да кто знает... — протянула Елена Матвеевна. — Она не докладывалась. Только после того, как Света уехала, Жорка с женой скандалить начали. Всю жизнь мирно прожили, а тут как прорвало. И посуду били, и мебель швыряли, и ругались на чем свет стоит... Наташа правду говорит, если окна открыты, все слыхать.

-А почему?

-Да как обычно: ты мне жизнь загубила, а я тебя из грязи вытащила, ты бабник и уголовник, а ты дура криворукая, детей воспитывать не умеешь... — она махнула рукой. — Может, она его с бабой застукала, сами знаете, седина в бороду... Но не уходила. Он тогда оч-чень хорошие деньги зарабатывать начал. Помните, расплодились всякие эти... Кашпировские? Ну вот он в таком роде и подрабатывал. Потому и профессор: тогда этих академиев да магических университетов развелось как блох! Нарисовал себе бумажку — и пожалуйста!

-Н-да, дяденька явно в жизни не пропадет, — протянула Лариса. — Серый, ты стоять не устал? А то присядь...

-Нет, ничего, я ж за тебя держусь, — серьезно ответил он, хотя спина уже начала ныть. Не хотелось прерывать познавательнейший рассказ словоохотливых соседок.

-Так вот и жили. Оно, конечно, заработок поменьше стал, но, думаю, Жорка успел себе накопить на старость. А потом Евгения и умерла, — неожиданно закончила Наталья Семеновна.

-Об этом он говорил, — кивнула Лариса. — Будто уехал на какой-то симпозиум, а она на дачу собиралась. Вернулся через несколько дней и нашел ее мертвой, вроде бы сердечный приступ.

-Вот-вот, вроде бы, — буркнула та. — Я сама у внуков на даче была, но потом слыхала от Антонины из третьего подъезда, вроде бы она слышала, что Евгении правда с сердцем плохо стало, она к телефону пошла, упала и виском об угол... Только пять дней прошло, да по жаре, поди пойми, что там на самом деле произошло? В подъезде никого — все кто на даче, кто на работе, ничего не слышали, ничего не знают. Ну а возраст... кому надо разбираться? Вот после этого Жорка всю обстановку поменял, даже обои переклеил, а сам уехал.

Лариса снова взглянула на Алексея. Тот пожал плечами.

-Просто сценарий для фильма, — честно сказала она.

-И-и-и, милая, — махнула рукой Елена Матвеевна. — Любую бабку расспроси, она тебе такого порасскажет, что хоть десять сериалов снимай! Эти-то, которые показывают целыми днями — ой, глупы-ы-е, сидишь да смеешься, потому как взаправду так не бывает. Сразу видно, молодежь придумывала, которая жизни не нюхала!

-Ага, иностранные хоть смотреть любопытно, потому как мы про эти заморские страсти не знаем ничего, — кивнула Наталья Семеновна. — Потому и не поймем, если наврано. Бойко — и ладно. А уж если про наши годы чего из нынешнего покажут... хоть смейся, хоть плачь!

Она махнула рукой.

-Ларис, без пяти, — сказал Алексей, глянув на часы.

-Ой, идем... Спасибо, — сказала она старушкам. — Оч-чень интересная картина вырисовывается!

-Да не за что, Ларочка, — ответили они вразнобой. — Вы там ухо востро держите! Жорка даром что старик, а любого молодого вокруг пальца обведет!

-Непременно, — улыбнулась девушка, помахала им от подъезда и уже в лифте повернулась к Алексею. — Ну как тебе детектив?

-Пока это не детектив, а семейная история, каких тысячи, — вздохнул он. — Если, конечно, не подозревать, что это наш профессор убил супругу. Может, в пылу ссоры, может, намеренно. Тогда ясно, зачем менять обстановку: там где-нибудь могли остаться следы крови.

-А думаешь, эксперт бы не осмотрел?

-Ларис, а ты полагаешь, бригада была в таком восторге от разлагавшегося пять дней на жаре трупа старушки, что хотя бы подумала о версии убийства? Подозреваемых нет, муж на симпозиуме, наверняка свидетели у него были, коллеги там, попутчики... А если даже эта Евгения умерла сутками раньше, повторяю, времени прошло столько, что точно устанавливать время смерти никто бы не взялся. И не захотел возиться, что самое главное.

-Ну, тебе виднее, — вздохнула она. — А полагаешь, никто из соседей не заметил, когда именно он выходил из дома?

-Так сказано же было: лето, жара, кто на даче, кто на работе, на лавочках — и то никого нет. Дети разве, но им не до старикашек. Да и не опрашивали никого. А если бы нашлась бдительная соседка, которая от скуки весь день смотрела в окошко, а не в телевизор, и что-то заметила, она бы сама к милиционерам прицепилась.

-Ты такой логичный, что просто ужас, — искренне сказала Лариса. — И все равно, Серый, держи ушки на макушке, а язык за зубами.

-А я вообще молчаливый, ты не заметила? — Алексей еще раз с наслаждением потянул носом.

-И прекрати меня обнюхивать!

С этими словами Лариса позвонила в дверь.

Открыл сам Тарнопольский, заулыбался, поздоровался и радушно предложил войти.

-Нет-нет, не разувайтесь, — затараторил он, галантно принимая у Ларисы дубленку. Алексей стряхнул с плеч куртку, и девушка с непроницаемым выражением лица повесила ее на вешалку рядом со своей легонькой "шкуркой", как она ее называла. — Просто ноги вытрите, вот половичок... Я всегда ужасаюсь, когда в гостях предлагают тапочки, особенно если намечено торжественное мероприятие! Дамы в вечерних туалетах, мужчины в костюмах — и старые хозяйские тапочки! Прошу, проходите...

В комнате ничего не изменилось, разве что пыли стало поменьше, да воздух посвежел.

-Присаживайтесь, — пригласил Георгий Федорович. Алексей сел и поморщился: софа была мягкой, сильно продавливалась, и вставать с нее, он знал, придется в три приема. Лариса задумчиво посмотрела на него и бесцеремонно подсунула ему под спину несколько декоративных подушек. — Желаете чаю? Кофе? Может быть, бокал вина?

-Благодарю, спиртного мне нельзя, а чаю мы только что выпили дома, — светски отозвался Алексей.

-А я бы не отказалась от чашечки, — сказала вдруг Лариса.

-Ну конечно... Анжелочка! — воззвал липовый профессор. — Гости пришли, поставь чайник, будь добра!

-Сейчас, дедушка!

Анжела выглянула из кухни и заулыбалась, поправляя густые темные волосы.

-Добрый день. Извините, мыла посуду и не услышала звонка... Так кому чаю?

-Мне, — весело ответила Лариса. — Может, на кухню пойдем, я так понимаю, тут намечаются мужские разговоры?

-Конечно, идемте, — сказала та. — Тут немного неприбрано...

-Ой, какие пустяки!

Алексей принюхался: пахло, если он не ошибался, обычным чаем из пакетиков. С тех пор, как он бросил курить, обоняние у него постепенно обострялось, и теперь он даже различал, каких именно травок намешала Лариса в свои чаи. Пусть даже названий спервоначалу не знал, но запах и вкус описать мог. Когда ей надоели его сбивчивые "ну горький такой запах, чем-то на полынь похож", она просто заварила всего понемножку, дала понюхать, попробовать и сказала, как что называется. Уж это он запомнить был в состоянии.

-О чем же вы хотели побеседовать? — светски произнес Алексей.

-Ох... я даже и не знаю, с чего и начать, — тяжело вздохнул тот и сцепил пальцы на сухоньком колене. Алексей отметил это для себя. — Проблема деликатная... Понимаете, внучка знала, что моя супруга умерла в этой квартире, но до недавнего времени не подозревала, как именно. Мне не хотелось ее травмировать, — пояснил он. — Словом, даже ночевать она сегодня отправилась в гостиницу!

Алексей молчал. На кухне щебетали девушки, но он не мог разобрать, о чем именно: Анжела прикрыла дверь.

-Алеша, — проникновенно произнес Георгий Федорович, — у меня к вам предложение. У вас ведь точно такая же квартира, ну разве что отзеркаленная, верно?

Тот кивнул.

-Давайте поменяемся? — сказал профессор. — Вы, как я понял, все равно намерены продать или сдавать свою квартиру, так какая разница, которую из двух? А жильцам или новым владельцам вовсе не обязательно рассказывать о произошедшем в этих стенах!

-Хм... — произнес Алексей, пытаясь понять, что может крыться за этим предложением. — Однако у вас ремонт, а у меня только ободранные стены, я уж молчу о состоянии сантехники!

-И молчите, — замахал руками Тарнополький, — это непринципиально! Я оставлю вам всю обстановку, только книги заберу, с вашего позволения, и несколько памятных мелочей, и...

-Разрешите, я приглашу Ларису, — сказал тот, помолчав, и пояснил: — Ваше предложение касается и ее тоже. Я, видите ли, завещал свою квартиру ей. Ларис!

Он видел, как дернулся профессор, и испытал некое мстительное удовольствие.

-Что, Серый? — высунулась из кухни Лариса.

-Ну иди поближе, — попросил Алексей. — Георгий Федорович вот предлагает махнуться квартирами и даже предлагает обстановку не забирать. У его внучки, видишь ли, суеверия или как их? Что ты на это скажешь?

-Скажу, что это волокита, — пожала она плечами. — Оттуда выпишись, сюда впишись, документы переоформи, завещание перепиши... хотя это-то еще самое простое.

Профессор засопел.

-То есть теоретически ты не против? — поинтересовался Алексей.

-Нет, квартиры правда одинаковые, только бюрократия — зло, — улыбнулась та. — Есть выход попроще.

-Какой? — заинтересовался Тарнопольский.

-Завещание Лешка отзовет, вы продадите свою квартиру и купите его, — мило улыбнулась Лариса. — Ваша дороже стоит, тут хоть ремонт есть, так что вы ничего не потеряете, не то что при прямом обмене.

-Но это тоже бюрократия, — заикнулся Тарнопольский. — Все эти выписки-прописки...

-Ну да. Но Лешка, может, хочет переехать в другой дом, — пожала она плечами. — Или, если уж на то пошло, если мою берлогу обменять с доплатой, как раз выйдет трешка в новостройке, мебель есть, а на ремонт наскребем! А, Леш?

-Почему нет? — поддержал тот игру. — Тут, конечно, район хороший, но больно уж квартирки тесные, мне не развернуться... А насчет документов — инициатива ваша, вам и карты в руки, предлагайте другие варианты, если этот не устраивает.

Профессор задумался.

-Да и что мешает Анжеле просто продать эту квартиру? — резонно спросила Лариса. — Ну, когда ей исполнится двадцать пять, как вы сказали? Ну или она станет ее сдавать... Вы сами говорили, что покупателям вовсе не обязательно знать о том, что произошло с вашей супругой. Соседи могут просветить, конечно, но это когда будет, поезд-то уже уйдет! А постояльцев и новых можно найти, желающих полно.

-Пожалуй, нам нужно посоветоваться, — вздохнул он. — Я, видимо, погорячился с предложением, я человек старый, всех этих премудростей не разумею, а Анжелочка еще молоденькая. Как говорится, старый да малый, хе-хе... Спасибо, молодые люди, просветили!

-Всегда рады, — улыбнулась Лариса. — Серый?

-Нам пора, — кивнул он и уже привычным жестом протянул руку, взявшись за ее плечо. Ему почему-то всегда казалось, что хрупкая девушка может забросить его себе на спину без особого труда. "Ага, и уволочь", — фыркнул Алексей про себя и добавил по наитию: — Всего доброго. Предложение интересное, я давно хочу отсюда съехать, да покупателей что-то не нахожу, а на риэлторов средств нет.

Тарнопольский радушно распрощался с ними, Анжела поулыбалась, и дверь захлопнулась со щелчком.

-Лар...

-На улице, — сказала она серьезно, прижав палец к его губам. — Пойдем.

Старушек-соседок на лавочке уже не было: то ли греться ушли, то ли новости или сериал смотреть, то ли совмещать полезное с приятным.

-Идем к тебе, — потянула его Лариса за собой.

-Зачем?

-Идем, идем...

Входить в квартиру не хотелось, тем более, Алексей помнил, какое свинство они с Владом оставили после себя.

-А ты сказал, что Влад стол опрокинул, — задумчиво произнесла Лариса, первой сунувшаяся в комнату. Он навис над ее плечом, взглянул — стол смирно стоял возле стены. Правда, засохшая колбаса и заплесневелый хлеб никуда не делись, в том числе и с ковра, но тарелки оказались на столе, рюмки тоже, пустые бутылки выстроились рядком у батареи. — Н-да, силен парень...

-Ларис, но стол вправду лежал, я еще подумал, что ни поднять его, ни отнести обратно на кухню не смогу.

-Я помню, ты говорил, — отмахнулась она. — А одеяло твое?

-Нет, на нем Влад спал, рядом с диваном, — указал Алексей, глядя на сложенное одеяло в ногах дивана. — По-моему, оно тоже на полу осталось. Я бы не поднял, да и не подумал о нем, если честно.

Лариса села на диван и глубоко задумалась. Потом хлопнула себя по лбу и подскочила.

-Серый, у тебя какая-нибудь банка в доме есть? Ну обычная, стеклянная? Или стакан?

-На кухне какая-то моталась, от помидоров, что ли? — ответил он с недоумением, и Лариса устремилась туда, чем-то зазвенела, что-то разбила, вернулась в итоге со словами:

-Нет у тебя ни черта! Пойду к соседке...

Она убежала вверх по лестнице, а вскоре примчалась с двухлитровой стеклянной банкой наперевес.

-Да что ты затеяла-то?!

-В шпионов играть буду, если еще не поздно, — серьезно ответила она, дернула дверцу фальшивого шкафа и приложила банку к стене. — Тихо!

Алексей плюнул, вспомнив детские игры, оставил попытки сковырнуть засохший сыр с тарелки и сказал:

-Стена капитальная, что ты там услышишь?

Лариса зашипела на него, что твоя кобра, отмахиваясь свободной рукой, потом прикрыла глаза, зажала ухо и замерла. Алексей пожал плечами и присел, с интересом наблюдая за эволюциями Ларисы: та перемещалась то в одну, то в другую сторону от "шкафа".

-Да, чего не отнять у этого дома, так это отменной звукоизоляции, — сказала она наконец, отставив банку, и шлепнулась рядом с Алексеем, потирая покрасневшее ухо. — Хорошо еще, они на повышенных тонах разговаривали, несколько слов я разобрала.

-Тебе в акустики надо, на подлодку, — не удержался он.

-Ты не подкалывай, спроси лучше, что это были за слова!

-И что это были за слова? — терпеливо повторил Алексей.

-"Убедить", "завещание", "не вариант", — добросовестно перечислила Лариса.

-Богато, — кивнул он.

-Серый, я тебя сейчас укушу, если не перестанешь придуриваться! — серьезно сказала ему девушка и села поудобнее, так, чтобы видеть его лицо. — Или ты правда не понимаешь? Нет? Ну что ты башкой мотаешь?

-Ларис, я правда не понимаю, — спокойно произнес Алексей. — С меня достаточно того, что я теперь уверен: я не схожу с ума, просто у кого-то еще есть ключи от моей квартиры. Хотя тут замок курам на смех, пальцем можно открыть... И этот кто-то здесь что-то ищет. Но тут уже обыскано все до последней тараканьей трещины, брать у меня нечего, поэтому пускай ищет, сколько влезет.

-Так... — сказала она. — Сейчас я верну банку Елене Матвеевне, успокоюсь, а потом попытаюсь объяснить, хорошо?

Он молча пожал плечами и пошел мыть посуду. Вернее, для начала отмачивать.

-Брось эту гадость, пойдем в комнату, — произнесла Лариса, грохнув входной дверью. Не было ее довольно долго. — Потом домоешь. А лучше выкинь, как есть. Садись.

Алексей устроился на привычном месте, нашарил скомканное одеяло и сунул под спину, так сидеть было удобнее. Лариса скинула сапожки и уселась на противоположном конце дивана, поджав ноги.

-Я думала-думала и наконец надумала, — сказала она. — По всему выходит, что кого-то интересует твоя квартира. Именно твоя, а не смежная, хотя с ней-то шансов было бы больше, там вообще никто не живет. Активность эта началась меньше года назад, верно? Примерно когда мы познакомились, а может, и раньше, просто ты внимания не обращал, тебе не до того было... И вот когда объявился наш профессор с внучкой, до меня кое-что дошло.

-Ну? — не выдержал Алексей.

-Не запряг, не погоняй, — машинально ответила Лариса. — Думаешь, я что так долго у соседки твоей торчала?

-Она как начнет говорить, не остановишь.

-Это само собой. Просто, помнишь, она сказала, что Андрей, сын Тарнопольского, звонит на праздники? И его телефон у нее есть. Я и набрала.

-Зачем? — опешил Алексей.

-Затем. Узнать кое-что хотела.

-Так, и?.. — насторожился он.

-Нет у его сестры Светы дочери по имени Анжела. Кристина есть, Людмила есть, сын Стасик имеется, а никакой Анжелы нет. У мужа ее тоже таких родственниц нету, он точно знает, они с сестрой тесно общаются.

Алексей опешил.

-А кто же она тогда?

-Понятия не имею, но явно из той же породы, что милый старичок Тарнопольский. Не знаю, где он ее подцепил или же она его, но эти двое явно спелись, — недобро улыбнулась Лариса. — И ты уж поверь: она старше, чем кажется. Ей не к двадцати пяти подкатывает, а к тридцати, если не больше. И опыт у нее специфический, мы пока там болтали, я, знаешь, кое-какие ключевые слова произносила, на которые девушка... гм... профессорского круга должна среагировать, но где там! Зато на другие...

-Это какие? — заинтересовался Алексей.

-Мужчинам этого знать не нужно, — отрезала она. — Идем дальше. Профессор нервно отреагировал на слово "завещание", хотя, казалось бы, какая ему печаль? Там же не конкретный адрес указан, а просто все твое движимое и недвижимое имущество. Что эта квартира, что та, что деньги...

Он невольно почесал в затылке.

-Но выходит, Серый, что интересует его именно эта, — Лариса для доходчивости постучала по стене, — квартирка. И знаешь, что я тебе скажу? В районе так называемого шкафа звуки слышны намного отчетливее, чем вокруг.

-А, вот почему ты так елозила, — криво усмехнулся Алексей.

-Ага. Спорим, если как следует долбануть кувалдой по этому месту, под цементом обнаружится кирпичная кладка, за ней звукоизолирующий материал, а потом снова кирпичи либо тонкая прослойка бетона? Разобрать это все — пара пустяков.

-Ну да, а полицейские...

-Они что тут, с эхолотом лазили? А на слух так просто не определишь, сплошная стена или не совсем! Найдется у тебя в хозяйстве молоток? Проверим!

-Нет у меня молотка, — остановил он. — И к соседям за ним бежать не надо. Хорошо, допустим, проход тут уже есть. Я не забыл твою версию насчет превращения двух однушек в трешку. Я даже Булгакова прочитал и помню про квартирного афериста!

-Умничка, — серьезно сказала ему Лариса. — А теперь вспомни, кто жил в этой квартире до тебя.

-Бабка какая-то, так риэлтор сказал.

-Он сказал, а я спросила Елену Матвеевну, та говорит, баба Фрося была совсем дряхлая, глухая, но из ума не выжила. Одинокая, к ней только из соцслужб ходили. Смекаешь?

-Погоди... — Алексей задумался. — Вроде дошло. Под видом соцработника или медсестры мог явиться кто угодно, сделать копию ключей и приходить, как к себе домой. Сделать укольчик, а пока баба Фрося в отключке, преспокойно долбить стенку. Днем, к примеру: соседки или на лавочке, или сериалы включают на полную громкость, да и звукоизоляция отменная, хоть перфоратором работай! Ну хорошо, пусть выдолбили злоумышленники эту дыру... Дальше-то что?

-А дальше, очевидно, бабу Фросю каким-то образом уговорили подписать некий документ, дарственную или завещание на эту квартиру, — спокойно произнесла Лариса. — Хотя нет, документ, скорее всего, сделали раньше. И очень может быть, что эта баба Фрося тоже была не промах, обо всем знала и, скажем, выторговала себе уход, хорошие лекарства и еду в обмен на жилплощадь. Ей-то она все равно уже ни к чему была. Могла она договориться с Тарнопольским, как думаешь?

-Почему нет? — поразмыслив, ответил Алексей. — Рыбак рыбака видит издалека... Но, судя по всему, бумажку эту она куда-то припрятала и обещала сказать, куда именно, перед смертью. Ага. Выходит, работы были почти закончены, оставалось только перегородку пробить. А чтоб тот же соцработник ничего не заподозрил, дырку аккуратненько забили какой-то ерундой, заложили кирпичами, замазали штукатуркой, — тут он невольно вздрогнул, — изобразили там фальшивый шкаф, а сверху заклеили старыми обоями. Как будто и не было ничего. И наш профессор принялся ждать своего звездного часа.

-Ага. Только человек предполагает, а бог располагает, — серьезно сказала девушка. — Она умерла внезапно. Старость все-таки. А знаешь, когда именно? Елена Матвеевна сказала. У нее даты в поминальнике отмечены.

-Догадываюсь, — медленно произнес он.

-За день до смерти Тарнопольской. Понимаешь, что произошло?

-Скорее всего, Тарнопольский зашел к старушке перед отъездом, обнаружил ее мертвой. Обыскал, что сумел, документа не нашел. Но подумал, наверно, что можно же восстановить всё это, у нотариусов ведь какие-то свои архивы, как я понял?

-Ну да. Только ему нужно было уезжать, он в растрепанных чувствах вернулся домой за вещами, а жена прицепилась, что это с ним. Она, скорее всего, и не знала, что муж затеял, а если и знала — все-таки перфоратор за тонкой уже перегородкой не услышать сложно, — то думала, это на благо семьи, все честь по чести... Не думаю, чтобы он ее нарочно убил, скорее, толкнул в сердцах, она упала и... — Лариса развела руками. — Много ли надо старой женщине? А он уехал. Возможно, испугался, а может, решил, что так и лучше, свидетелей нет. Рабочим-то все равно, где и что сверлить и колотить.

-Кстати, он мог уже быть знаком с Анжелой, — предположил Алексей, чувствуя себя так, будто напал на свежий след. — И это она предложила аферу. Тарнопольский, хоть и ушлый дед, но договариваться с нотариусами и так далее ему уже вряд ли по силам. И если рабочих нанимала Анжела, то на Тарнопольского они указать не могли. Ну мало ли, внучка хочет в бабкиной квартире встроенный шкаф сделать...

-Годится, — кивнула девушка. — Только пока он маялся на симпозиуме, бабу Фросю успели схоронить. И тут же, как черт из табакерки, выскочил твой риэлтор. Я где-то слышала, у них свои базы есть, держат на примете таких вот одиноких стариков, живо прокручивают дельце, и вуаля — квартира государству не отходит, у нее новый собственник. То есть ты.

-Стой, погоди, — поднял он руки. — А нотариус как же? Реестры эти все? Архивы?

-А они что, по-твоему, каждый день проверяют, не помер ли некий Иванов Иван Иваныч лохматого года рождения, который десять лет назад написал завещание на троюродную племянницу из Больших Камышей Юрловского района Тамбовской губернии? Если кто-то заявит, проверят, конечно. А так — это ты американских сериалов насмотрелся, вроде "умер Джон Смит, его адвокат — такой-то, проверьте, что с его имуществом, кто наследники и есть ли завещание", — хихикнула Лариса. — У нас-то... там подмазали, тут баш на баш, вот и вся недолга.

-Ну хорошо, а почему же они не запросили нотариуса? — не отставал Алексей.

-Хочешь навскидку несколько версий?

-Ну?

-Тот был в деле с риэлтором. Ну, и нашим, и вашим. Это раз. Два: Тарнопольский так ошалел из-за смерти жены, что напрочь обо всем позабыл. Три — Анжела была, к примеру, в отъезде и тоже вовремя не подсуетилась. Ну а пока суд да дело, в квартиру вселился ты. Ты ж быстро переехал?

-Ну да, — кивнул Алексей. — Я искал-искал квартиру, в общаге замучили со своими пьянками... А тут раз — отличный вариант! Сделку провернули в момент, я Владу позвонил, мы грузовичок наняли и барахло перетащили. У меня вещей-то — диван да сумка с вещами. Потом ребят позвали и гудели несколько дней...

-Вот... возможно, побоялись к вам сунуться. Потом ты... гм... убыл. И где тебя искать?

-А что мешало шарить по квартире в мое отсутствие? И опять же, зачем им оригинал документа?

-Архив сгорел.

-Не смеши, сейчас все в компьютерную базу заносят, я не видел, что ли, когда сам писал?

-Тогда не знаю, — сдалась Лариса. — Как вариант, искали именно ради того, чтобы никто эту бумажку не увидел и не раскопал, какими аферами занимался Тарнопольский с этой Анжелой. Либо они даже сделали запрос, может, у них копия-то есть. А в базе крохотная ошибочка... Например, записано не Ефросинья, а Евфросинья — а это уже два разных человека. Или в паспортных данных опечатка. И поди докажи, что ты не верблюд!

-Да уж, точно, без бумажки ты букашка... — пробормотал Алексей.

-Согласись ты махнуться квартирами, он спал бы спокойно.

-Тогда почему не пойти на твой вариант, не продать ту и не купить взамен мою?

-Ремонта жалко. И волокиты много. А может, у него столько денег свободных нет. Так вот свою продаст, а ты возьмешь да откажешься от сделки.

Она вскочила и забегала по комнате, потом вдруг замерла и сказала:

-Спорим, это вот пятно — кровь Тарнопольской? А в той квартире лежит ковер бабы Фроси. Этот больно уж вытерт для настенного!

-Ларис, ты умеешь поднять настроение, — искренне сказал Алексей и глубоко задумался. — Знаешь, мне кажется, мы сейчас насочиняли на десять сериалов, как Елена Матвеевна выражается, но это все чушь. Это слишком громоздко, чтобы быть правдой.

-Мне тоже так кажется, — созналась Лариса. — Я потому и горожу догадку на догадку: рано или поздно эта Вавилонская башня рухнет, а останется фундамент...

-Давай вернемся к началу, — предложил он, и девушка снова села рядом. — Было сказано, что баба Фрося из ума не выжила. А что, если она прекрасно понимала: вот подпишет она завещание, а назавтра от укола доброй медсестрички кони двинет?

-Так-так... — Лариса подвинулась ближе. — Мне нравится ход твоих мыслей!

-Если я правильно запомнил, более новое завещание отменяет прежнее. Это не из сериала, я у нотариуса спросил! — поспешил сказать Алексей.

-Ага-а-а... — протянула девушка. — Ты хочешь сказать, баба Фрося шантажировала Тарнопольского? Дескать, если не обеспечишь, что обещал, получишь фигу с маслом? А другое завещание хранится в надежном месте?

-Ну да.

-Вот все мои нагромождения и рухнули, получился сухой остаток, — весело сказала Лариса. — Ищут они именно второе завещание! Запросить-то не выйдет, они не знают, у какого нотариуса и когда она его оформляла, и, тем более, кому что завещала! Голова ты у меня, — девушка сунулась к нему обниматься.

-Неплохо бабушка бумажку спрятала, если ее год найти не могут, — согласился Алексей, отстраняясь. — Тем более, этой бумажки могло и не быть.

-А могла и быть... — Она огляделась. — Серый, что тут осталось от прежней обстановки? Кроме ковра.

-Стол, телевизор допотопный, кухонные шкафчики, — сказал он. — Этот вот шкаф, который одновременно платяной и книжный. Правда, там книжек-то было всего ничего, Библия, Евангелие, еще что-то церковное и собрание сочинений Ленина. Я не стал их выкидывать, кроме Ленина, нехорошо как-то, поставил в задний ряд. Хотя у меня книг тоже... букварь, вторая и синяя, как в анекдоте. Еще уставы и все в этом роде.

-Не прибедняйся, — сказала ему Лариса и прикусила ноготь. — Серый, а кровать?

-Угу, имелась такая продавленная пружинная койка. Мы ее первым делом вынесли...

-Будем надеяться, что бумаги баба Фрося прятала не в кровати, — вздохнула она. — Говоришь, книги церковные... А иконы? Иконы были?

Алексей вздрогнул.

-Нет, — сказал он. — Я когда с ума сходил, помнишь, ты меня к себе уволокла... я подумал еще на пороге: как странно, чтобы у бабки ни одной иконы не оказалось!

-Библия есть, а икон нет... Погоди!

Лариса обулась и в третий раз умчалась вверх по лестнице, а вернулась через добрых полчаса в обнимку с несколькими небольшими образами в простеньких окладах.

-Елена Матвеевна прибрала, когда помогала с похоронами, — пояснила она. — Она ж набожная... Сказала, книги ладно, бумага есть бумага, а образа грех бросать, баба Фрося перед ними молилась, они вон какие старые... Только аккуратно, Серый, я обещала вернуть в целости и сохранности!

Он старался не смотреть в строгие лики, осторожно разворачивал дощечки, пытаясь понять, как снять оклад, не повредив саму икону. Сообразил наконец, и из третьего по счету образа выпал сложенный лист бумаги. Из другого — еще один.

Лариса подхватила их на лету. Алексей осторожно отложил иконы, подвинулся ближе к ней и увидел знакомый уже бланк завещания.

-Ну, что там?

-Самойлова Ефросинья Федотовна, 1913 года рождения... Ничего себе, это ей почти сто лет было... — прошептала Лариса. — Так, паспортные данные, понятно... Значит, завещала все свое движимое и недвижимое имущество государству. Заверено, печать стоит...

-А это что?

Лариса развернула второй лист. Совсем не старушечьим, очень твердым и крупным почерком было выведено: "Заявление".

-"Я, Самойлова Ефросинья...", — начала читать Лариса, — дальше опять данные, "заявляю, что Тарнопольский Георгий Федорович, проживающий там-то и там-то, действующий совместно с Анжелой Игорьевной Анютиной, с целью выгодоприобретения силой заставил меня составить завещание в его пользу, каковое завещание заверено приглашенным нотариусом таким-то такого-то числа такого-то года..." Серый, какое число на ее завещании стоит?

Он показал.

-Ну, оно написано днем позже... Так вот, тут много еще интересного насчет долбежки межквартирного прохода, а в завершение: "В моей скоропостижной смерти не от естественным причин прошу винить Тарнопольского Г.Ф. и его сообщницу, Анютину А.И., а завещание в пользу вышеозначенного Тарнопольского Г.Ф. считать недействительным и подложным". Число, подпись. Не знаю, можно ли это признать официальным документом, но все же...

-Мне очень интересно знать, кем была баба Фрося в молодости... — протянул Алексей. — Такой отборный канцелярит!

-Если принимать во внимание дату рождения, она вполне могла входить в состав расстрельных троек, — сказала Лариса. — Ну или хотя бы служить секретарем или писарем, как тогда эта должность называлась?

-Неважно, — вздохнул он. — Так или иначе, получается, что квартиру я приобрел незаконно.

-Но ты же не знал!

-Незнание закона не освобождает от ответственности, знаешь такую фразу? Виноват, ясное дело, риэлтор, но его еще поди найди. А я вот он. Спасибо, если не посадят за махинации с недвижимостью.

-Куда тебя сажать, с ума сошел, что ли?! — возмутилась Лариса. — Но вот деньги ты вряд ли вернешь. Да и жилплощадь отсудить...

-Короче, что совой об пень, что пнем о сову, — заключил Алексей. — Либо Тарнопольский предъявит свои права, либо мы покажем это вот — и квартира отойдет государству. О компенсации молчу, говорю, самого б не засудили! В любом случае, я бездомный. На адвокатов у меня денег нет, сама знаешь.

-Дурак ты, Серый, — ласково сказала Лариса и прибрала документы. — Сейчас отнесу образа Елене Матвеевне, да пойдем домой, покумекаем. Придумал тоже, бездомный он...

-Ларис!

-Без разговоров, — ответила она. — Одевайся, я бегом.

-Лариса, пес с ними, с завещаниями, — повторил Алексей, — запаха-то всё это никак не объясняет...

-Крысы в звукоизолирующем материале, — сказала Лариса с порога. — Дохлые.

-А на кухне?

-Они же. В вентиляции. Одевайся, говорю!

*

Знакомый Ларисы, толстенький маленький адвокат, пришел в гости через десяток дней после праздников, долго пил чай, отдувался, думал, чесал раннюю лысину, потом покачал головой и сказал, что судиться в случае Алексея можно и нужно, но процесс будет долгим, трудоемким и затратным. И неизвестно еще, чем закончится. И когда.

-Я же говорил, — произнес Алексей, когда тот распрощался. — Стоило время терять...

-Серый, во всем нужна определенность, — серьезно сказала Лариса. — Надо разобраться, с чего начать, что делать непременно, а чего не делать ни в коем случае. Не переживай, ты скоро сам дойдешь до полной учености с этим-то дельцем... Серый! — она потормошила его. — Не впадай в хандру!

-Я из нее и не выпадал, — вяло огрызнулся он и уставился в заоконную темень.

-Серый... — она обошла диван и положила руки ему на плечи. — Ну хочешь, пойдем в сугробе поваляемся? Мы же собирались, забыл? Сегодня ясно, звезды видно будет. А?

-Пойдем, — сказал Алексей.

Все лучше, чем в пялиться в потолок или в экран телевизора и думать о том, что как был бездомным, так и остался. И зачем купил эту квартиру? Все равно он там почти не появлялся... Правда, окажись он в общаге после госпиталя, мог бы и рехнуться, не от одиночества, а от постоянного шума — соседи были, мягко говоря, буйными.

-Как-то ты это без энтузиазма говоришь, — деловито сказала Лариса, появляясь в одном незастегнутом сапоге. — Давай, одевайся, сколько тебя ждать можно?

На свежем воздухе и впрямь стало получше, будто выморозило дурные мысли. Пахло снегом и близкой оттепелью, но пока сугробы искрились в свете редких в этом скверике фонарей.

-Идем по этой дорожке, — показала Лариса, — там фонарей почти нет, а кучи листьев как раз есть. И луна уже вон она, будто нас дожидалась!

Алексей взглянул вверх. И впрямь, серебристая зимняя луна светила сквозь черные ветви, разрисовывая нетронутый снег сложными узорами.

-На суми-ё похоже, — сказала Лариса.

-На что?

-Ну это если я правильно запомнила, — созналась она. — Техника рисования такая японская, одной только черной тушью на рисовой бумаге. Или вроде бы еще красное можно добавлять? Забыла... Домой придем, покажу репродукции, казалось бы ерундовина, веточка с ягодкой нарисована, а красиво — глаз не отвести!

-Покажи, — кивнул Алексей, подумав о том, что ни черта не знает.

-Кажется, это заимствование из Китая, но я точно не помню, надо посмотреть... — продолжала Лариса. — Серый, ты о чем так замечтался?

-А? Да ни о чем, — пожал он плечами, потом все-таки сознался: — Я страшно темный.

-Ты не темный, ты серый.

-Да я не в том смысле, — фыркнул Алексей. — Просто ты так просто говоришь: вот, это похоже на... короче, на японский рисунок, а недавно, помню, увидела рекламу и полчаса носилась по квартире в восторге — какую-то выставку в наш музей привезут.

-Ага, импрессионистов из запасников, — улыбнулась Лариса. — И ты пойдешь со мной. Чтобы это... просветлеть разумом.

-Ларис, я даже не представляю, что это за импрессионисты и с чем их едят, — серьезно ответил он. — И я не переношу музеи. Нас время от времени вывозили на эти... культмассовые мероприятия, если спонсоры денег давали, вот я как вспомню экскурсовода, у меня все зубы начинают ныть. "Посмотрите налево, посмотрите направо..."

-"Ах, в греческом зале, ах, в греческом зале!" — засмеялась она. — "Ах, Аполлон, ах, Аполлон!"

-Ну вот, я чувствую, ты что-то цитируешь, а что — представления не имею, — вздохнул он.

-Я тебе покажу. И, Серый, на кой черт нам экскурсовод? Историю импрессионизма тебе знать не нужно, технику их работы тоже, это я увлекалась в свое время, сама в студию ходила... Просто посмотришь картины вживую.

-Я их и в альбоме могу увидеть.

-Не-ет, Серый, в альбоме — не то, — серьезно сказала Лариса. — Гравюры, графику еще можно рассматривать на репродукциях, классическую живопись тоже, но этих — только вживую. Поверь — достаточно подвинуться на пару сантиметров в сторону, и вместо непонятной мазни ты увидишь картину. Ну как тебе объяснить... — она задумалась. — Извини, если я в терминах запутаюсь. Например, ты рассматриваешь в бинокль какие-нибудь заросли, что-то ищешь. Ничего не видно, кусты и кусты. И вдруг ты чуть сменил угол зрения — и вот тебе всё как на ладони, рисунок сложился! Так яснее?

-Пожалуй, — поразмыслив, ответил он.

-Ну вот. Отступишь на шаг — появляется перспектива. Некоторые вещи вблизи вообще нельзя рассматривать, только многим это невдомек, так носом и елозят по холсту. Чуть в сторону — видишь детали... Раз разглядишь, уже не потеряешь, — улыбнулась она. — Это очень интересно, правда! Мне даже любопытно, как скоро ты разглядишь то, что я, хоть наверняка об этом знала, только с пятого раза увидела!

-Уговорила, уговорила, — поднял руку Алексей. — Только вот этих, которые всякие кубы и шары рисуют, не надо, ладно?

-Абстракционистов я сама не понимаю, так что ну их, — махнула рукой Лариса. — И в театр я тебя тоже не потащу. У нас тут мало хороших постановок, а куда-то ехать... ну его. Захочется, можно в записи посмотреть, у меня большая подборка фильмов-спекталей, со старыми актерами, не нынешними фифами. Ну и просто хорошего кино масса.

-Я и актеров-то не знаю, — сознался он. — В лицо еще так-сяк, а по фамилиям...

-Я тоже не знала. А потом, как та кошка, которая сперва боялась пылесоса, а потом втянулась, знаешь такой анекдот?

Алексей не знал, но все равно рассмеялся, вспомнив реакцию Ларисиных кошек на пылесос. Палевая обычно ретировалась повыше на шкаф или хотя бы Алексею на плечо и презрительно смотрела на этот агрегат. Полосатая же охотилась на пылесос, била его лапой, ловила за шнур, а потом гордо запрыгивала сверху и так каталась на побежденном монстре.

-Ну вот, чуточку развеселился, — улыбнулась она. — А мы почти пришли. Видишь, вон те сугробищи...

-Туда мы не пойдем, — резко произнес Алексей, насторожившись.

-А?

-Не слышишь?

Впереди переговаривались веселыми пьяными голосами, чем-то звенели, пахло куревом.

-Разворачивайся, — велел Алексей, но было уже поздно.

-Э, приятель, закурить не найдется? — спросил кто-то, обдав ядреным запахом перегара.

-Извините, не курю, — спокойно ответил он, чувствуя, как поднимается на загривке несуществующая щетина.

-Ой, красивая... — добавил другой, намеренно слепя фонариком. — Пойдем, посидим с нами, у нас там костерок ща будет! Выпьем, того сего, а хахаль твой пускай чапает поздорову...

-Спасибо за приглашение, да мы вышли на минутку, у меня ужин стынет, — дружелюбно сказала Лариса.

-Ну ничо, разогреешь! Пойдем, с нами весело!

Он схватил девушку за руку, а Алексей ведь по себе помнил — с места ее сдвинуть почти невозможно.

-Упрямая попалась, — фыркнул первый и обернулся. — Эй, пацаны!

Их было пятеро.

-Ребята, не надо, — попросил Алексей, понимая, что шансов у него нет. Сшибут с ног и запинают, какой из него боец? Значит, главное, не дать себя повалить, держаться на ногах, сколько получится, только...

Двое утащили Ларису в кусты, попросту взяв под руки, трое оказались напротив, кто с арматурой, кто с дрекольем, лавку разломали, что ли? Прежде бы он положил их в мгновение ока, а теперь...

-Ну, некурящий, давай поболтаем, — сказал один, сплюнув окурок.

-Не смейте! Не трогайте его! Его нельзя!.. — яростные женские крики раздавались в безлюдном сквере, где некому было прийти на помощь. — Да забирай ты, сволочь, на, подавись! Все, что есть, на тебе телефон! Деньги забери! Только не трогайте его!

-Ларка! Ларка, я сейчас!..

А что — он?!

А Лариса — она маленькая такая, по плечо ему, тоненькая и веселая, у нее волосы пушистые и легкие, как ковыль, и сама она легкая, будто перышко, такую бы только на руках и носить, только он не может и уже никогда не сможет...

Первый удар он отбил, второй тоже — это были совсем пацаны, драться не умели. Третий оказался посильнее, но ему уже было не до сломанных ребер и прочего: надо было положить их, потому что Лариска...

Из кустов, куда ее утащили, раздался какой-то то ли рык, то ли визг, а потом дикий протяжный вопль. Не женский. Такой, что даже нападавшие раздухарившиеся ребята попятились. Кричал мужчина, захлебываясь от боли — он такие крики слышал, — а потом завопил второй.

-Что за... — выговорил вожак. — Черт с ним, валите этого психа!

Он выставил руки, принимая удар арматурины и надеясь, что плотная куртка его отчасти смягчит, но не почувствовал ничего. Зато увидел: через его голову, прыгнув сзади на плечи и опрокинув в снег, махнуло что-то некрупное, светло-серое, потом раздался лязг зубов и крики. А потом все стихло.

-Серый, Серый, ты где?! — во весь голос звала Лариса, и он встал, сперва на карачки, потом, нашарив палку, и во весь рост.

-Ларис? Я тут... Ты как?

-Живая... А ты?

-И я живой. Они тебе что-нибудь...

-Куртку только порвали, гады! Что это было? Это ты их разогнал?

-Не я, — честно ответил он, пытаясь разглядеть, цела ли она. Светлый пуховик был заляпан кровью, на лице у нее, кажется, тоже была кровь, волосы слиплись. — Я пытался отмахаться, но куда мне... Собака откуда-то выскочила, рявкнула, и они помчались впереди собственного визга, а больше я ничего не разглядел. Слава богу, ты цела... Цела?

-Да ничего со мной... Спасибо собаководам, которые своих зверей без поводка выгуливают, — выдохнула она. — Ты ее видел? Собаку?

-Мельком. Помню, что некрупная, точно меньше овчарки, светло-серая. Хаски, может? Они вроде бы в моде теперь.

-Да хоть бы и дворняга, — Лариса взяла его за обе руки. — Пойдем скорее, не будем больше по темноте бродить. Берегись!..

Он не успел обернуться: сзади по ребрам прилетело чем-то тяжелым, левый бок взорвался адской болью, такой, что в глазах потемнело... Вроде бы он еще пытался перебирать ногами, но тут же все померкло...

*

-Я... где? — выговорил он, с трудом открыв глаза.

-В больнице, где ты еще можешь быть? — ответила Лариса и наклонилась поближе. — Ох и напугал ты меня, Серый!

Он попытался вздохнуть — было больно, но не больнее обычного, только сильно давили повязки.

-Не дергайся, — велела Лариса, — тебе придется еще полежать. А потом еще корсет носить.

-Опять по хребту прилетело? — прошептал он, вспомнив искры из глаз и привкус крови во рту.

-Нет, по ребрам. Осколки шесть часов собирали, на спицы сажали или на пластины, как там их, ты теперь на металлоискателе будешь звенеть, как... даже не знаю, что, — вздохнула она. — Но доктор сказал, это еще ничего, спасибо, легкое не задето. Зато выпрямишься. Я в этом мало что смыслю, но суть вроде такая: когда ты кривился на один бок — ты ж сам сказал, ребра срослись неправильно, спайки там, то-се, — увеличивалась нагрузка на позвоночник, а он у тебя тоже не в порядке. Ну а теперь, как ребра заживут, станет полегче. Потерпи, Серый...

-Я пить хочу, умираю.

-Немудрено, после наркоза-то. Ты вторые сутки без сознания, — просветила Лариса и дала ему напиться. Это было сущим блаженством.

-А что надо было этим?..

-Понятия не имею, шпана какая-то выпить собралась. Парочку собака распугала, паре ты навалял, а тот, который тебя огрел, сам, видно, не ожидал, что ты рухнешь, арматурину бросил и задал стрекача. А мне как-то не до того было, чтоб за ним гоняться, я скорую вызывала.

-Ты же в них своим мобильником запустила, я слышал...

-Ну так он там и валялся, — невозмутимо ответила Лариса. — Но это я его после нашла. У тебя-то тоже телефон есть, хорошо, не выпал и не разбился.

Все это было очень складно, но что-то не давало ему покоя...

-Лежи, Серый. Зализывай раны, — тихо сказала ему девушка. — Я у тебя подежурю.

Она встала и открыла жалюзи. Кто-то из больных зароптал было, но быстро умолк: на него свет луны почти не попадал, в основном он лился на лежавшего у самого окна Алексея.

Пришла медсестра, сделала укол, обменялась с Ларисой парой фраз и ушла.

Проваливаясь в сон, Алексей слышал только бесконечное, едва различимое "баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок и укусит за бочок...". С краю была Лариса, а пострадавший бок оказался возле стены. Полный текст снят по требованию издательства