Том 7: Боги, Звери, Сингулярность V I I: Вавилон

Однако текущая ситуация вокруг Скатах не слишком сильно вписывалась в возможные рамки "обычной жизни". Конечно же, нельзя было сказать, что призыв Слуг подходил под определение "нормы" для любого Слуги, однако Скатах даже не являлась Слугой — ее появление в Халдее произошло из-за гибели Земель Теней, и от того еще больше выбивалось из возможных рамок "нормы."

Дальнейшее участие в Сингулярности лишь еще больше отдалило ее состояние от нормы — и финальным гвоздем в крышку гроба всей текущей ситуации Скатах стало ее признание, относительно возможности — как минимум теоретической, что не все существующие темные твари представляли из себя абсолютное зло. Конечно же это не означало, что она теперь воспылает верностью к Аинзу или откажется от своей священной миссии защиты человечества от тварей Землей Теней, но сам факт столь монументального признания, идущего вразрез со всем, во что верила и за что сражалась Скатах, не могло не отразиться на Скатах, по крайней мере в чем-то мелочном и незначительном.

Однако проблема незначительных мелочей существовала в том, что они имели свойство накапливаться — призвание в качестве Слуги, путешествие в Сингулярность, признание в неправоте... Все это не могло не отразиться на Скатах — и это, к сожалению, действительно отразилось на Скатах.

И оно отразилось. Скатах утеряла часть своих боевых навыков.

Нет, конечно же это не было мгновенной деградацией, при которой она бы забыла о том, с какой стороны она должна была хвататься за собственное копье — всем богам мира было не под силу лишить ее столь базовых способностей. Более того, утеря этих способностей не была значимой, не была даже заметной — тысяча из тысячи противников, что столкнулись бы со Скатах, не нашли бы разницей между Скатах, не заметили бы и самого малого отклонения в ее способностях — но среди всех возможных людей, что были знакомы с боевым мастерством Скатах существовал один человек, что мог мгновенно определить тот факт, что боевые навыки Скатах действительно стали хуже — быть может ее копье отклонилось всего на долю миллиметра, но оно все же отклонилось.

Сама Скатах.

С каждым нанесенным ударом, с каждым воображаемым финтом и с каждым шагом в бою Скатах чувствовала, будто бы ее удар уходил в сторону на долю миллиметра, был нанесен на мгновение позже, открывал на сотую часть процента большую зону для возможной атаки противника.

Нет, говорить о том, что способности Скатах заржавели или ее эффективность понизилась было нельзя — даже сама Скатах, наиболее строгий судья к ее боевым навыкам, положа руку на сердце, не могла сказать, что ее способности изменились значимым образом, однако с каждым движением она чувствовала неправильность, ощущение словно бы преследовало ее, как будто бы несколько песчинок, случайно попавших в ее сапог. Незначительная мелочь, едва заметная даже для нее самой, но безусловно существующая, легкая неправильность, раздражающая больше любой раны. Раздражающая от того, что Скатах совершенно не могла ничего поделать, ни с причиной, ни с последствием этого изменения. Скатах не могла просто в один момент изменить свои действия... Потому, что не понимала, что именно ей было необходимо изменить, что именно было причиной ее слабости. Точнее, она безусловно понимала, что произошедшее представляло из себя лишь следствие множества мелких факторов — но она не могла изменить ни один из этих факторов!

Удар копья, что при наблюдении любого стороннего участника заслужил бы сотню баллов из ста, тысячу из тысячи, войдя в тело бессловесного манекена острием копья в руках Скатах, заставил ее бессильно заскрежетать зубами.

-Неправильно, все неправильно! — Скатах лишь благодаря своей силе воли удержалась от того, чтобы не сделать что-то глупое и безответственное, вроде решения бросить свое копье в сторону с злобой, остановившись мгновение спустя — словно бы все вшитые в ее нервы и мышцы рефлексы напряглись единовременно для того, чтобы подавить ее эмоциональный порыв.

Скатах вытянула копье назад, глядя на то, как восстанавливается манекен перед ее глазами, осознавая, что эти мелочные проблемы могли привести ее к куда большим проблемам в дальнейшем. Потому, что подобные мелочи оказывали влияние на ее психику, а пробуждающийся в ней гнев мог привести к куда большим ошибкам — особенно на поле боя.

Остановившись на мгновение Скатах с силой выдохнула, стараясь выплеснуть весь заложенный в ее душе негатив, однако несмотря на то, что это действие принесло ей спокойствие на какое-то время — Скатах прекрасно понимала, что это было лишь временным решением. И до тех пор, пока она не разберется с причиной ее изменений — все, что она могла — это полагаться на подобные временные решения раз за разом.

Скатах прикрыла глаза на мгновение, собираясь вновь со своими мыслями после усиленного выдоха, прежде чем осознать, что она не находилась одна в данный момент в тренировочном зале и позволить ее натуре воина вернуться вновь в полную боевую готовность, развернувшись к цели, обругав себя внутренне за то, что в запале ее эмоций она смогла пропустить почти половину секунды присутствия потенциального противника рядом с ней — оплошность, что была недопустима для любого Слуги, не говоря уже о самой Скатах.

Однако отвратительные новости для Скатах не закончились на этом — появившийся рядом с ней оказался не Слугой — а Аинзом, ее Мастером — причиной всех изменений в способностях Скатах — что заставило ее ощутить, как вновь поднимается гнев — и раздражение — в ее душе, прежде чем затушить те. Возможный союз с Аинзом был однозначно вне пределов возможного для нее, но подходить к противнику столь опасному, как Аинз, следовало с холодной головой.

-Аинз,— Скатах безрадостно отметила его присутствие рядом с ней, прежде чем чуть повернуть голову, вместо уважения демонстрируя только холодное любопытство,— Ты что-то хотел?

-Нет, просто прогуливался по Халдее и услышал звуки твоей тренировки,— слова Аинза заставили Скатах ощутить еще один прилив раздражения — на Аинза за то, что тот услышал фрустрацию Скатах, и на саму себя, что не смогла удержать в себе свои эмоции до этого,— Тренируешься?

На эти слова Скатах не желала отвечать Аинзу, однако попытка сейчас отправить его прочь ее молчанием была обречена на провал, особенно после того, как тот уже заметил ее тренировку, а потому та была вынуждена ответить кратко,— Да.

-Хорошо,— Аинз только кивнул на эти слова, прежде чем перевести взгляд на стоящий напротив нее манекен, уже вернувшийся к своей изначальной форме,— У тебя все хорошо? Нет никаких проблем?

Слова Аинза вновь прошлись ржавым клинком по сердцу Скатах, заставив ее сжать челюсти до максимума — сама необходимость признаваться в своей слабости перед Аинзом была для нее подобно анафеме...

Однако врать молчаливо отсылать его прочь сейчас, после того, как она ответила на его первый вопрос, причем правдиво? Аинз словно бы наслаждался, глядя на то, как Скатах была вынуждена танцевать под его песню, отвечая на его вопросы,— Никаких проблем, обычный тренировочный процесс.

Произнеся эти слова, Скатах отвернулась, взяв в руки копье, всем своим видом показывая свое отношение к Аинзу и желание отправить его прочь в данный момент, показав свою занятость, однако мысль о присутствии Аинза заставила ее задуматься о том, что в данный момент она наверняка не сможет продемонстрировать свою полную эффективность, при этом на глазах у Аинза, что только вновь вызвало раздражение внутри ее разума, обычно столь индифферентного ко всем видам проблем и самым ужасным битвам, и развернуться к Аинзу,— Аинз, если у тебя есть что-то, что ты хотел сказать — скажи это сейчас.

На эти слова Аинз взглянул на Скатах, после чего медленно прикрыл глаза и выдохнул, прежде чем открыть глаза,— Не важно, поверишь ли ты моим словам в данный момент или нет — но я просто хотел встретиться и поговорить с тобой.

Чаша терпения Скатах переполнилась с этими словами, однако ее обычное решение, попытка насадить противника на копье в ее руках, не сработала бы с Аинзом, учитывая их уровень сил, из-за чего все, что она могла сделать в данный момент — это по крайней мере выплеснуть немного своего негатива за счет Аинза,— Чтобы ты еще раз осложнил мою жизнь? Или это все не прекратится пока я не стану вслед за остальными Слугами заглядывать тебе в рот, забыв о своей миссии защитницы Земель Теней?

Хотел ли что-то Аинз ответить в данный момент на эти слова или нет — Скатах не узнала, не дав ему возможность ответить и продолжив выплескивать свое раздражение на Аинза,— Тебе недостаточно было унизить меня, сделав меня Слугой, после чего поставить под сомнения мои убеждения — теперь ты решил забрать у меня единственное, что у меня есть — мои силы — и имеешь наглость делать вид, будто бы пришел просто пообщаться со мной?! Или это просто угроза? Желание отдавить все мои пальцы из своего мелочного садизма? Или инфернальные планы смотрящего в будущее на тысячи лет существа? Какое бы это ни было оправдание — мне абсолютно плевать! Ты — враг человечества, и я тебя уничтожу?

На мгновение после выплеснутого негатива Скатах установилась тишина, в которой она даже смогла спокойно выдохнуть, почувствовав себя немного лучше, однако голос Аинза прозвучал холодно в ответ,— Ты закончила или перечислишь что-то еще?

Тон Аинза, хотя и был холоден, не был ни угрожающим, ни даже враждебным, скорее официальным, если даже не сказать в каком-то смысле вежливым и интересующимся, будто бы Аинз позволял Скатах выражать свое мнение, как полагается Мастеру, пытающемуся совладать с глупым Слугой, чей взрывной характер был порожден скорее их незрелостью и недостатком социальных навыков, чем чем-то иным. Иными словами, это был безусловно покровительственный тон со стороны Аинза — и если Скатах не могла выдержать что-то в данной ситуации — то определенно это было покровительственностью со стороны Аинза.

Перехватив свое копье, мгновение спустя Скатах сделала шаг вперед, отбросив все свои мысли о том, как неразумен был ее шаг в данный момент, направив копье в сторону Аинза, не чувствуя в своей душе в данный момент ничего более желания крови. Нет, даже этого не было в разуме Скатах — на мгновение она словно бы достигла состояния Нирваны, абсолютного Дзен, и нанесла удар, в котором не осталось места для размышлений, эмоций и ярости. Вероятно, она нанесла самый лучший удар из всех тех, что она только могла нанести за всю свою жизнь, превзойдя даже атаки, что она наносила в Землях Теней. В конце концов, в Землях Теней Скатах всегда, как минимум на самом дальнем уголке сознания, однако Скатах продолжала думать — о врагах, о человечестве, о трюках и тактиках своих противников, о будущих сражениях...

Однако в этот момент не было ни человечества, ни Земель Теней, ничего, кроме Аинза перед ее лицом — врага, что она желала и должна была уничтожить...

Однако спустя мгновение, тело Скатах вновь оказалось сковано и ее сознание погрузилось во мрак.

* * *

Как и следовало ожидать Аинзу от могущественной Слуги, долго без сознания Скатах не пробыла, несколько раз моргнув на пробу глазами спустя всего десяток секунд — несмотря на то, что использованное им заклятие было достаточно неплохим даже для своего не очень высокого уровня. Однако на этом положительные стороны — если даже это можно было назвать положительной стороной — текущей ситуации заканчивались, а все негативные стороны текущей ситуации так или иначе сводились к одной финальной мысли.

Скатах вновь попыталась убить Аинза. Более того, в этот раз уже нельзя было списать атаку Скатах на то, что та могла быть дезориентирована после своего призыва своим прошлым противником в Сингулярности — наоборот, Аинзу казалось, что все это время он делает пусть и небольшие, но все же шаги на пути если не примирения, то по крайней мере нейтралитета в отношении со Скатах. Насколько он мог судить, по крайней мере Скатах могла поддерживать какое-то подобие общения с Нобунагой, смогла успокоить себя во время Сингулярности и даже не торопилась ввязываться в сражение с Ангрбодой — более того, судя по ее крикам, нашедшая возможность выплескивать свой гнев и иные эмоции в тренировочных спаррингах. Более чем достойный вариант из всех возможных, учитывая то, сколько его прошлых друзей из Аинз Оал Гоун пользовались этим же способом для того, чтобы разобраться со своим стрессом в прошлом, демонстрируя свою любовь в сражениях именно потому, что им не терпелось раскрошить чью-нибудь голову в бою для того, чтобы не сорваться на кого-то в реальном мире.

Однако в этот раз его предположение не оправдалось и даже его, в общем-то, весьма спокойная и нейтральная попытка общения со Скатах привела к ее новой попытке напасть на Аинза. Безусловно, эта попытка не представляла для него угрозы, но сам факт того, что Скатах все же попыталась напасть на него нельзя было игнорировать, ни с точки зрения подачи сигнала всем иным своим подчиненным, ни с точки зрения банального поддержания какого-то чувства самоуважения перед его собственными глазами.

Но и терять ценный экспонат из своей коллекции Аинз не желал, все же, даже если Скатах и пыталась его атаковать — не то, чтобы она добилась каких-либо успехов в этом отношении против него.

Замерши между двумя этими решениями, Аинз позволил Скатах открыть глаза, прийти в себя, даже ощупать собственное тело — погружать ее под действие заклятий, ограничивающих движение, в этот раз Аинз не стал, после чего позволил ей даже подняться со своего места, подхватив автоматически свое копье. Как минимум, копье как оружие колющего типа представляло из себя наименее опасный способ атаки для Аинза, а потому ему было проще оставить копье Скатах, чем еще раз провоцировать ее на нападение забрав то, только менее предсказуемое в связи с потерей Скатах ее основного оружия.

Скатах, однако, поднявшись, на пробу перехватила свое копье, после чего несколько раз взмахнула им вокруг себя, словно бы проверяя баланс своих ударов, после чего, остановившись на мгновение и прислушавшись к себе, сделала резкий выпад копьем.

Быстрый удар Скатах, однако, не был направлен в сторону Аинза в этот момент, и вместо этого разрезал воздух в стороне от него, с грациозной эффективностью, что не позволила этому воздуху даже колыхнуться вокруг ее атаки, разрезая тот без всякой проблемы и со скоростью, что даже Аинз был вынужден как минимум отметить в своем восприятии.

Скатах, однако, несмотря на то, что подобная демонстрация ее собственных боевых навыков должна была ее как минимум обрадовать, только отнесла свое копье обратно, словно бы погрузившись в глубокие размышления и чуть нахмурив брови, прежде чем перевести взгляд на Аинза, практически безрадостный, и произнести на выдохе,— Ах, вот оно как... Теперь понятно, почему тебя считают стратегом... И почему я была права в том, чтобы опасаться тебя как главную угрозу для человечества.

Прикрыв глаза, Аинз задумался о том, как же сильно и значимо изменилась его жизнь в тот момент, когда он кому-то впервые пришло в голову задуматься о его "невероятном интеллекте" — и убедить его окружение в том, что он действительно был настолько умен и каждое его действие было частью какого-то великого плана, настолько могущественного, что даже сам Аинз не мог разглядеть его начало и конец. С другой стороны — разве Аинзу стоило жаловаться на его текущее состояние в этом случае? Неоднократно его планы спасал именно тот факт, что он являлся "великим стратегом, уже предугадавшим все планы своих врагов" — к тому же это, так или иначе, заставляло его подчиненных видеть его в куда более выдающемся свете, чем на то мог рассчитывать Аинз, то, безусловно, значительно льстило ему — а также служило еще одной дополнительной опорой для его Слуг...