— Готова? — спрашиваю у девочки, не двигаясь с места.
— Да! — Хината приняла классическую стойку джукена. — Я буду стараться, Наруто-кун.
— Знаю, — плавно перетекаю в ту же стойку. — Вперёд...
Удар Хинаты. Цель — грудь. Никакого сдерживания и нерешительности, она знает, что этим мне не навредит, а потому бьёт со всей силы. Отвожу в сторону, чувствуя, как бок обдало дуновением выплеснутой из ладони девочки чакры. Безвредно, но чувствуется.
Однако времени на размышления нет, джукен затягивает в себя, не оставляя места посторонним вещам, только узор боя. Уклонения, отводы, увороты... Никаких жёстких блоков и силовых приёмов, в этом стиле они заведомо ведут к поражению, только скорость и невесомые касания, каждое из которых несёт смерть. Я уже знаю её мелодию, её голос... Нет нужды подстраиваться, изучать, всё, что нужно — это лишь встроиться в этот рисунок. Встроиться и направлять…
Шаг в сторону, слегка скрутить тело, заставляя противницу разорвать рисунок и начать сначала, потратив силы на остановку движения, или же продолжить действовать из не самого удобного положения, зато сохранив свою скорость и инерцию. Идёт уже третья минута боя, Хината начинает уставать, ведь даже пришедшиеся в пустоту удары тратят чакру, бессмысленно расходуя её в окружающий мир. Пусть по капле, едва заметной на общем фоне резерва, но для скорости джукена 15-20 ударов в секунду это норма...
Танец получился красивым, завораживающим, но пора переходить ко второй стадии. Девушка ещё пытается атаковать меня сбоку, но инерция уже выносит её мне за спину — вполне удачный манёвр... если бы я планировал продолжать ближний бой. Резкий рывок вперёд, и между нами уже несколько метров. Излишне увлёкшаяся атакой Хината пытается сократить разрыв, но...
— Катон: Огненный Шар! — я использовал простейшую модификацию техники, без контроля формы, и к Хинате устремился обычный расходящийся поток огня, заставляя Хьюгу отступить и давая мне время окончательно разорвать дистанцию и подготовить кое-что помощнее, а именно... — Катон: Цветы Феникса!
Россыпь небольших, но очень горячих огненных шариков устремляется к девочке, и той приходится показать недюжинные гибкость и ловкость, уходя от залпа. Серия взрывов накрывает стадион, поднимая клубы пыли и разбрасывая комья земли, всё так, как и много раз на тренировках. И в точности, как и тогда, одновременно с манёврами уклонения она запустила в меня несколько кунаев, стремясь сбить подготовку следующего дзюцу и отвлечь от собственной попытки подобраться поближе. Умница, но отвлекаться всё-таки не стоит...
— Катон: Великий Огненный Шар! — огромная, четырёх с половиной метров в диаметре, закручивающаяся вовнутрь сфера огня выросла в воздухе перед моей фигурой. От жара даже у меня, его автора, затрещали волосы, но девочка вновь уклонилась, пропустив снаряд над собой, используя в качестве укрытия одну из ям, оставленных «Цветами».
«Блестяще. Прекрасное использование ландшафта и возможностей противника против него самого, остался последний штрих. Давай, Хината!»
Как и ожидалось, ещё до того, как пыль от взрыва техники рассеялась, в мою сторону полетели несколько кунаев, отличительная черта которых была в наличии привязанных взрывных печатей. Уклоняюсь. Вот они ровняются со мной, напрягаю ноги для толчка, и...
— Кац! — на грани слышимости доносится девичий голос, а безвредные до этого бумажки сменяются вспышками взрывов.
Лицо и руку обжигает болью, но толчок ногами, совместно с ударной волной, уже выносит меня из зоны поражения. Красивое сальто на пару десятков метров, и мои ноги касаются земли, слегка проскользив по её поверхности, гася инерцию. В глазах Хинаты испуг, но по моему телу уже потекла чакра Девятихвостного, на глазах исцеляя полученные повреждения. Чувствую напряжение трибун. Где-то там сейчас сидят Карин, Анко и Сакура, наверняка уже все изволновались. Эмоции буквально вымораживает, в животе как будто струна натянулась и вот-вот грозит лопнуть. Самый опасный аккорд спектакля…
«Малышка, не подведи!»
— Катон: Великое Пламя Дракона! — на границе сознания отмечаю, вскочившего со своего места Хиаши и волну хищного интереса из ложи Каге, тем временем волна всепожирающего огня, накрывшего пол-арены, достигла укрытия девочки, и...
— Кайтен! — огонь разбился о вихрь чакры, подвластной хрупкой фигуре, переводя противостояние в силовую сферу — кто первый упадёт от истощения, тот и проиграет, впрочем, поддерживать технику не входило в мои планы...
— Прекратить бой! — проснулся судья, когда пламя уже и так начало спадать. И сразу после окрика он на ускорении переместился между нами, замерев в напряжённой позе вполоборота ко мне. — Победитель У!..
— Сдаюсь! — я поднял руку, перебивая экзаменатора и тщательно скрывая охватившее меня облегчение, с лёгким, усталым удовольствием ощущаю нарастающую волну удивления со всех сторон.
— Ээ... Я тоже сдаюсь! — тут же, чуть тише, вторила Хината. Я удивлённо повернулся к ней, вскидывая брови, заметив это, девочка смущённо пояснила: — У-у меня почти кончилась чакра, я не могу больше драться.
«Врёт!» — мгновенно отметило сознание. — У неё должна была остаться ещё минимум четверть резерва».
— А ты? — перекинув сенбон в другой угол рта, с полупришибленным выражением лица спросил у меня рефери спустя несколько секунд.
— У меня тоже кончилась чакра, эти огненные техники такие затратные… — улыбаемся и машем, улыбаемся и машем, в смысле, закладываем руки за голову и делам честное-пречестное лицо. Ничего не знаю, моя хата с краю, и вообще меня тут не стояло.
— Эм... — лицо экзаменатора стало очень похоже на умирающую физиономию его предшественника, по крайней мере, взгляд стал таким же скорбно-обречённым. — Ты же джинчурики...
— Сам в шоке! — честность, честность во взгляде — и бочком, бочком.
— Ладно, — джонин вздохнул и, устало проведя по лицу ладонью, объявил: — Первый бой! Победителя нет!
Трибуны возмущённо загудели, но слово было сказано, и мы с Хинатой не торопясь пошли к выходу, старательно делая вид, что ничего не замечаем, хотя ушки девушки отчаянно алели, а взгляд не отрывался от земли.
— Молодец, — произношу, едва над головой смыкается арка прохода, а гул толпы остаётся где-то там, на свежем воздухе, — ты была великолепна.
— Я... — меня обдало смущением и чувством вины. — Наруто-кун, прости, тебе было больно?
— Немного, — с улыбкой касаюсь лица и стираю остатки крови. Порванная взрывом кожа заросла, но вот то, что успело вытечь, никуда не делось. — Не волнуйся так, обычный синяк и то болезненней бы получился.
— Не надо меня обманывать, я... я так испугалась. Ты ведь мог лишиться глаз.
— Ну, вряд ли это стало бы проблемой с моей регенерацией. И вообще, ты даже не представляешь, как меня самого трясло, когда я отправлял в тебя огненные техники, особенно последнюю.
— П-представляю... — не могу, это такой кавай! Так и хочется схватить и затискать, но нельзя — надо блюсти приличия, чтоб их. Спорю на все девять хвостов, что сейчас весь клан Хьюга с трибун непрерывно буравит взглядами нашу парочку, вот уж кому стены точно не помеха. Не то чтобы меня реально волновало их мнение, но зачем плодить проблемы на пустом месте? А с этих «горячих пучеглазых парней» станется устроить предельно вульгарную сцену прямо на трибунах. Оно мне надо — портить настроение Хинате?
* * *
— Наруто?! Что это вообще было?! — нечто розовое, предельно возмущённое и одновременно растерянное сверх всякой меры набросилось на такого мирного и доброго меня, стоило лишь подняться на трибуны. Разумеется, зрительские, раз я «проиграл», то что мне делать среди участников?
— Эмм... Как тебе сказать... — мой ответ Сакуре потонул в свисте и гомоне остальных зрителей, заметивших наше с Хинатой появление в своих рядах. К счастью, оное продлилось недолго — конкретно этот сектор занимали в основном шиноби и жители Конохи, так что народ подобрался бывалый и в целом привычный. Одних только знакомых лиц навскидку было около двадцати. — В общем, не бери в голову.
Взволнованный взгляд девочки переместился с меня на Хинату, вставшая за её спиной Карин тоже явно ничего не понимала, а взгляд Анко вообще источал зримое неодобрение, хотя она-то как раз знала о наших тренировках! Притворщица! Единственная, кто был возбуждён (от слова «радостно») — это Ино, заинтересованно поглядывающая из-за чужих спин, но пока помалкивающая.
— Вы же друг друга чуть...
— Ладно, ладно, — обрываю девочку. — Дело было так: приснился мне сон, я почему-то был Орочимару, который подглядывал в женские бани, — глаза Митараши медленно полезли из орбит. — Значит, сижу я перед заборчиком, заглядываю в дырочку, а там Учиха Мадара пробивает по яйцам Сенджу Хашираме и заботливо приговаривает «Почувствуй мою любовь!», на заднем плане почему-то сидел огромный девятихвостый лис и, жуя чипсы из гигантского пакета, мерзко хихикал при каждом ударе. В общем, я проснулся весь в холодном поту и подумал — а почему бы и нет?
Что я могу сказать? Это фаталити! А поскольку голос я не то чтобы повышал, но уж точно не сдерживал, в осадок выпала и часть зрителей, в основном шиноби. Видать, попытались представить картину. Интересно, здесь есть статья за оскорбление национальных героев? Надо будет уточнить...
— Врёшь! — опомнилась Харуно.
— Вру, — покладисто согласился я, краем глаза отметив, как Хината поспешно прикрыла рот ладошкой и отвела взгляд, ну и эмоции почувствовав, само собой. — Но зато ты приободрилась и больше не переживаешь. Кстати, Саске ещё не появился?
— Дурак! — припечатала девушка, впрочем, без особой злобы.
— Кто? Саске? — «искренне удивился» я.
— Ты, болван! — Сакура оскорблённо отвернулась, сложив руки на груди. Думаю, излишне говорить, что выглядело это жутко мило? — Нет, он ещё не появлялся.
— Хм, жаль... — я сосредоточился на проклятой печати. Итак, где у нас блудный Учиха? Ммм? Что, правда? — Хината, можешь посмотреть бьякуганом на крышу?
— А? Сейчас, — девочка сложила печать концентрации и активировала глаза. Несколько мгновений её лицо выражало предельную сосредоточенность, но вот она моргнула и удивлённо разгладила лобик.
— Он там, да? — Хината перевела слегка растерянный взгляд на меня и через секунду молча кивнула, отключая додзюцу.
— Вы о чём? — вылезла вперёд Ино, Сакура, в отличие от подруги, похоже, уже поняла и теперь сверлила крышу подозрительным взглядом.
— Про...
— ОТЛИЧНЫЙ БОЙ!!! — взвыли за спиной два дурных голоса. И только невероятным усилием воли, помноженным не иначе как на чудо, я сумел удержаться от поспешных действий, о которых буквально возопили все рефлексы организма.
«Да чтоб вас через семь пар потных портянок оглоблей в дышло! Нельзя ж так подкрадываться!!! Я же чуть бомбу биджу не родил!»
Возникшие же непонятно откуда Гай и Ли даже и не подумали снижать радостного энтузиазма, разливаясь соловьями о том, как им понравился бой и как он соотносится с...
— СИЛОЙ ЮНОСТИ! — да-да, ей, родимой. — Этот рассвет! Чудесный рассвет Юности! Никогда не видел столь воодушевляющего и пропитанного Силой Юности боя! — Гай со слезами на глазах хлопал меня по спине. — Вы двое — это просто нечто! Какаши и Куренай-сенсей могут гордиться такими учениками! Ты со мной согласен, Ли?!
— ДА, Гай-сенсей!
«Мама... спасите...»
Увы, ждать помощи было неоткуда, девчонки, едва переварив первый шок, уже вовсю веселились над моими страданиями. Особенно гаденькая улыбка цвела на лице Анко, хотя Сакура от неё отставала совсем немного. Предательницы!
— Наруто-кун! Я решился! Можно я буду считать тебя своим вечным противником вместе с Нейджи?! — Ли бешеным взглядом уставился мне в лицо, нервно сжимая поднятые кулаки.
«Ааааааааааа!..»
В этот момент меня кто-то погладил по руке... Хината... Моя спасительница!
— Прости, Ли, у меня уже есть вечный соперник, — главное — удержать лицо, неважно от чего, рыданий или гомерического смеха, главное — удержать!
— Что?! Кто это?! — не на шутку возбудился зелёный человечек. — Я его знаю?! Скажи!
— Да, это Учиха Саске...
«Прости, друг...»
— Да... — у Ли на глаза навернулись слёзы. — Я знал... я так и знал! Это...
— Это Сила Юности, Ли! Мы не должны лить слёз, — вопреки словам, глаза Майто Гая также наполнились влагой. — Чего и следовало ожидать от учеников моего вечного соперника! Это так трогательно!
— Вы правы, Гай-сенсей! — и слёзы ручьём. — Вы правы!
«Почему у меня такое чувство, что меня только что уличили в чём-то жутко постыдном и противоестественном? Они ведь только о соперничестве говорят? Ведь правда?..»
— Так, прошу прощения, но мне нужно ненадолго отлучиться. Сакура, Карин, оставляю Хинату на вас, скоро вернусь.
— А? — только и успели девочки изобразить удивление, а я уже сложил печать и активировал Шуншин.
Закручивающийся вокруг поток воздуха, короткая дезориентация — и вот я на крыше, всего в нескольких шагах от ощущаемой проклятой печати.
— Уф, спасён...
— Ты о чём? — обернулся Учиха с таким видом, как будто моё появление было чем-то само собой разумеющимся, да и вообще последние полчаса мы непрерывно обсуждали прошедший бой.
— О страхе, дружище, о страхе. Имя которому Сила Юности... Они меня чуть не убили.
— Мм... — понятливо, но без особых эмоций протянул брюнет и отвернулся к арене.
— Ты сам-то что здесь делаешь? Сейчас твой бой, — я присел рядом.
— Жду Какаши-сенсея. Когда мы возвращались в Коноху, он что-то заметил в лесу и отправился проверить, а мне велел не показываться на стадионе до его возвращения.
— И ты послушался?
— Пф... Меня пока что никто не звал.
— Никто не знает, что ты здесь...
— Ну ты же знаешь.
— Логично...
Сзади резко подул ветер, привлекая наше общее внимание. Хлопок, облако пара — и вот перед нашими глазами стоит Какаши.
— Привет, Наруто, — беловолосый с ленцой поднял руку. — Саске, твой выход, я обо всём договорился.
— Что вы нашли в лесу? — даже не шевельнулся брюнет.
— Ммм, — единственный видимый глаз джонина принялся глубокомысленно изучать небо, — у тебя сейчас бой, не забивай голову.
Учиха секунды три сверлил нечитаемым взглядом джонина, не источая никаких эмоций, но тот лишь лыбился беспечным прищуром, всей позой изображая непринуждённость и довольство жизнью. В конечном итоге Саске это надоело, и он, молча отвернувшись, спрыгнул с крыши.
— Мммм... Я не успел пожелать удачи, — пожаловался беловолосый, провожая тёмную фигуру Учихи взглядом.
Я не ответил.
Брюнет тем временем приземлился на стадион и неторопливо пошёл к экзаменатору, полностью игнорируя начавшийся ропот с трибун. Почти мгновенно с этим со стороны балкона участников донеслось сдвоённое предвкушение боя. И если эмоции Гаары отдавали плохо скрытым безумием, то Шукаку очень «громко» радовался близкой свободе (или если быть совсем точным — шансу эту свободу получить). Меня даже в первый момент слегка оглушило, до этого Однохвостый сидел очень уж тихо и незаметно, а тут такой резкий переход. Неприятно.
