Странный полёт, странный рейс, странная задача. Всё странное. И вся эта странность разрядилась боем со Жнецом. Со сверхдредноутом. Снова оказались правы преподаватели Академии "Эн-Семь", говорившие, что не только большое бьёт по малому, иногда и малое успешно и эффективно бьёт по большому. Хорошо, если малое действительно будет раз за разом справляться со столь большим, как эти корабли в ходе предстоящей войны.
От чиновников теперь требовалось поработать. Не просуществовать в безделье от рассвета до заката, а поработать. И я физически ощущал нежелание районных чиновников работать. Настолько сильное нежелание, что... Можно было пояснить это нежелание чем угодно, но нужны ли ему, командиру фрегата-прототипа, сейчас эти пояснения? Нет, ему нужна конкретная, активная, напряжённая работа всей пирамиды местной власти, всей пирамиды управленцев — от босса до последнего клерка и уборщицы.
Разговор с чиновниками получился... сложным. Пришлось давить. Давить не только фактами и документами. Давить всеми доступными средствами, включая психический террор. Да, да. Пришлось пугать, выводить из себя, проявлять то, что долгие годы скрывалось под внешней "маской".
Многие чиновники, глядя на "проявление" своих коллег, были совершенно искренне удивлены и изумлены. Руководителям... некуда деваться, пришлось в темпе заменять одних чиновников другими, "тасовать колоду", а ему, офицеру ВКС, спецназовцу и эн-семёрке, следить, чтобы это "тасование колоды" не переродилось в очередную бесполезную и даже вредную чиновничью игру, целью которой был надёжный отвод глаз.
Многих заменили за эти несколько десятков минут. Кого-то пришлось отпаивать, кто-то ударился в истерику. Это только неумными комментаторами СМИ утверждается, что мужчина — существо в принципе не склонное к истерике. Ещё к какой истерике оказались склонны мужчины, носившие чиновничьи костюмы!
Что поделать — расслабились, разнюнились, а как настал момент концентрации — "ну не шмогла я, не шмогла", как и написано было в той книжке новых имперских анекдотов. Ага, новых! Имперцы — большие мастера пошутить оказались и многие анекдоты были совершенно не новыми. Жизнь — вообще ужасно стандартная и неразнообразная штука, если присмотреться и вдуматься. А тогда, когда я наблюдал за тем, как реагируют на распоряжения своих руководителей самые разные чиновники, приглашаемые в тот зал... Жизнь казалась ещё более пресной.
Требовать от новоназначенных и новозаменённых людей трудовых подвигов... мне это казалось совершенно излишним. Здесь не было никого, кто хотя бы в первом, самом грубом приближении соответствовал уровню Шепарда или его, каперанга Андерсона, уровню. Да и соответствовавших уровню капрала Дженкинса тут находилось мало. Все были ниже даже этого нижнего, если судить по "Нормандии", уровня подготовленности.
Прошло несколько часов, а пирамида власти района поворачивалась в нужном направлении ещё медленнее, чем пирамида власти планеты Иден-Прайм. Ещё медленнее. И — ещё проблемнее. Похоже, тут действительно привыкли к опасному убаюкиванию шестидесятичасовых суток. Которое мне приходилось преодолевать, часто срываясь на режим "прямого слома". Да, неполиткорректно, да, жестоко, да, немилосердно, да, невежливо. Но если сейчас не навести порядок в районе — нельзя будет решить правильно поставленные задачи и проблемы.
Нельзя было отдавать таким чинушам ни грана информации о подземной протеанской базе и тем более — о засыпанном где-то там, на глубине, возможно, за сотню метров, боевом протеанском корабле. Явик убеждён, что это — фрегат "Клинок Ярости". Другого корабля в то время, в том прошлом Цикле, когда на Иден обрушились Жнецы, здесь на планете уже не было: протеане успели вывезти почти всё ценное, прежде всего — корабли. Без кораблей с флотами Жнецов и их приспешников, как пояснил мнеЯвик, воевать со Жнецами не было никакой мыслимой возможности.
Всё же фрегат не услали с Идена. Для того чтобы оставленное на планете подразделение протеан-воинов имело хоть какой-то шанс уйти, если не удастся воспользоваться анабиозом. Кто же тогда знал, что удастся?! Возможно, удалось не всем и Явик... действительно один. А раз он один сейчас и, вполне возможно, будет один всю оставшуюся жизнь — я вынужден был допустить и такой вариант развития событий — надо было сделать всё, чтобы обезопасить и место расположения протеанской базы, и место расположения корабля. Остальные места... да, их тоже следовало защитить, проверить, очистить от тех артефактов, которые ещё можно будет вывезти в скрытом режиме под маскировкой и мощной охраной на борт фрегата-прототипа. Да, маленький корабль, но ситуация... слишком нестандартна и потому придётся напрячься.
Нельзя отдавать чинушам такие лакомые куски. Потому фрегатский пост РЭБ продолжал держать "колпак" над планетой, фильтруя траффик и не давая возможности передать с планеты в окружающее пространство ничего сверх определённого лимита. Кто же знал, что Шепард разглядит в полисменах таких профессионалов?!... Кто же знал?! Да и сам Шепард не знал. Да, кое-что, конечно, он, как эн-семёрка, знал и умел, но после того, как его неслабо так дважды тряхнуло в том салоне... Он ведь старался скрыть от всех нормандовцев своё состояние... Всемерно старался скрыть. Слабый старпом — это настоящее проклятие для боевого военного корабля, вот Шепард и старался быть сильным хотя бы внешне, а ещё больше старался быть сильным внутренне.
Эти чинуши... Даже не пытаются они быть сильными. Они стараются быть обычными. Отошёл от административного здания — и готово, уже простой мирный штатский житель, а никакой не руководитель. Глупо, но вполне реальный вариант. Только вот Жнецы — не тот враг, который поверит в этот "погорелый театр". У них, как теперь знал и понимал я, приказ один: тотальное уничтожение всех разумных органиков. Независимо от расы. Всех!
В этой уверенности, что теперь Жнецы будут уничтожать всех разумных органиков, независимо от расы, возраста, пола, социального положения, не было ничего особенного. Жнецу-Наблюдателю не дали вывезти с Идена протеанский Маяк, содержащий предупреждение о грядущей Жатве? Не дали. Протеанина, пока что — единственного, нашли, вернули к жизни? Вернули. К войне стали заблаговременно, хочется верить, готовиться? Стали. Да за такую "триаду" любой Жнец просто обязан в кратчайшие сроки организовать и провести вторжение в галактику, чтобы наказать всех разумных органиков. Именно всех, не фильтруя, не сортируя, не делая особого выбора. Вернуть вспять ничего не возможно. Маяк уже на борту фрегата, протеанин — найден, Жнец — выполняет функции наблюдателя, а не боевого военного корабля, пилот которого вроде бы обязан по мало-мальски вменяемым уставам немедленно организовать на Идене некий локальный Армагеддон. Может быть — из мести, а может быть — для того, чтобы остальные Жнецы восприняли это как сигнал к немедленному выступлению, сигнал к немедленному началу Жатвы.
Здесь, и не только на Идене, местным жителям и их руководителям надо организовывать сопротивление. И возглавлять его. На всех уровнях. А эти... чиновники не могли справляться надлежащим образом со всеми проблемами и вопросами даже в мирное время. А тогда, когда в Галактику придут Жнецы, они вообще перестанут справляться с возникающими вопросами. И что тогда делать? Нет, определённо, надо остаться на этой планете. И надолго. На месяц — как минимум. За меньший срок сделать что-либо действительно стойкое и прочное — не получится.
Можно было бы, конечно, попытаться, но... У меня не было уверенности, что это возможно. Да, Советники могут вспомнить о своём распоряжении относительно доставки Маяка с Иден-Прайма. Могут? Могут. И, если вспомнят, то им доложат о случившемся на планете бое. А дальше... Дальше либо они сами поймут, либо им пояснят их помощники.
Если действительно удастся найти базу, найти корабль протеан, то эти два артефакта сдавать Советникам ни в коем случае нельзя. Равно как и Маяк. Явик... Да, он расшифрован, о его существовании и, возможно, о деятельности на Иден-Прайме, Советникам уже доложили. И доложат. И будут докладывать впоследствии почти постоянно. Конкурент для Советников... просто неимоверный. Они сразу почувствуют в нём нешуточную, реальную опасность. Если он выжил, значит у всего протеанского, что только возможно найти в Галактике, появился хозяин.
Плакали тогда законы и постановления — как местные, так и общегалактические, объявлявшие протеанские реликвии и артефакты... мягко сказать, ничейными. Менять, конечно, Советники и их помощники ничего не будут — они ведь чиновники, не любят напрягаться и тем более — перенапрягаться. Но усложнить жизнь Явику... могут хотя бы попытаться. И обязательно попытаются. Неоднократно попытаются.
Явик с ними церемониться не будет. У него, как у Старшей Расы, полно весьма специфических возможностей для того, чтобы наказать Советников и их прихлебателей за эти попытки.
Вспоминать в деталях своё недавнее общение с районными чиновниками мне не хотелось. Важно было одно: я сумел заставить районных "божков" понять, что им лучше понапрягаться и поработать так, как это действительно сейчас необходимо и будет необходимо в ближайшем и отдалённом будущем. Отдых — кончился, работа — началась. Со временем чиновники Идена поймут, что против них может выступить не только экипаж и команда военного боевого разведывательного фрегата-прототипа, но и очень многие местные жители. И не только штатские, кстати.
А это уже — серьёзно. Скорее всего, ротация чиновников продолжится. Теперь уже — с использованием замены извне. Понравится или не понравится это районным "божкам" — меня это сейчас не интересовало совершенно. Главное было — с максимальной пользой использовать время до Вторжения.
— Командир, коммандер Шепард распорядился подвезти его к раскопкам доктора Сташинского. Он высадился там. Челнок вернулся к фрегату, — доложил водитель, прочтя выведенное на экран текстовое сообщение вахтслужбы фрегата.
— Принято, спасибо. Курс прежний — фрегат. — Я прочёл сообщение на своём инструментроне — более полное и детальное, чем то, что было высвечено на водительском инструментроне.
— Есть, — водитель плавно положил челнок в вираж. — Прибываем через двадцать минут.
Отвечать пилоту я не стал — читал только что поступившие с борта фрегата рапорты и сообщения. Требовалось дать распоряжения, внести правки, откорректировать планы. Командирская работа, никуда от неё не денешься. Да, он возвращается к кораблю и на корабль, но... времени терять нельзя, уже ясно, что всему экипажу и команде придётся на Иден-Прайме задержаться. И поработать.
— Командир, — водитель выходит на канал командирского наушного спикера. — Мы — на подходе.
— Вижу. — я бросаю короткий взгляд в боковой салонный иллюминатор. Водитель наклонил машину, вводя её в вираж — обычная "коробочка", ничего особенного. Да, вот видны женщины и девушки из состава экипажа и команды фрегата. Они по-прежнему — среди местных жителей и жительниц, неспешно перемещаются от дома к дому. Удачно так сел фрегат: посёлок оказался прикрыт им от Жнеца. Так что за дюзами фрегата как раз и стоят в нескольких сотнях метров эти домишки. В случае чего разведкорабль прикроет от художеств Жнеца, но...
Почему-то сейчас мне кажется, что стрелять Жнец не будет. Шепард поговорил с пилотом Жнеца, поговорил так, как только ему и доступно, а значит... особых указаний на то, что Жнец будет выходить за рамки разведки, пока нет. Можно верить или не верить пилоту Жнеца, но лучше верить Шепарду. Без его активного и прямого участия всё могло сложиться гораздо хуже.
Челнок уходит вперёд, к носовой оконечности фрегата. Я осматриваю корабль — когда ещё предоставится такая вот возможность взглянуть на "Нормандию" извне, своими глазами. Да, на Цитадели в Доках будет можно посмотреть, но там вид — туристский, однонаправленный, а здесь можно взглянуть на фрегат с разных сторон.
— Господин каперанг, — к опустившемуся на плиты посадочной площадки челноку подошёл Прессли. — На фрегате и вокруг него в охранной зоне — без происшествий Личный состав...
— Ладно. — Андерсон поднимается с кресла, выключает инструментрон. — Рапорт принял. Давай без чинов, время дорого.
— Есть, Дэвид. — Прессли опускает руку, расслабляется. — Достали чиновники?
— Не то слово. Хотел поднять фрегат и вдарить по их домику из "Таниксов", — роняю я, сходя на плиты посадочной площадки и направляясь к трапу "Нормандии".
— Их у нас только два, но воронка была бы глубокая. — Прессли пристраивается чуть позади слева от меня. — Наши дамы продолжают "обрабатывать" местное население, кое-какая информация об их влиянии ушла к дальним посёлкам. Местные — уже прониклись. Попыток перехода границы охранной зоны за последний час не отмечено. Сидят в кустах и за деревьями, наблюдают, не без этого, но дальше, на нашу территорию — ни-ни.
— Это — радует. — я киваю и козыряю вахтенному у входного шлюза корабля, переступаю порог. Обычная процедура шлюзования — атмосфера на корабле должна быть своя, профильтрованная. Откинув внутреннюю крышку, я делаю шаг через высокий порог. — Идёмте ко мне и — пригласите лейтенанта Аленко.
— Есть. — Прессли, отдавая вполголоса распоряжение, склоняется к наплечному спикеру, одновременно пристёгивает шлем к поясу. — Будет вовремя, командир.
— Хорошо. — я переступаю порог своей каюты, прохожу к рабочему столу, включаю настольный инструментрон, активирует настенные экраны. — Присаживайся. Придёт Кайден — кое-о-чём придётся поговорить. Как у Шепарда обстановка?
— Рапорт, — присевший за приставной стол Прессли подаёт командиру корабля два ридера. — В общем и целом — бурение основного вертикального ствола уже началось. Явик и Джон наблюдают, археологи бдят. Охрану и контроль района наладили, прикрыли всеми необходимыми средствами защиты от несанкционированного получения информации о происходящем под шатрами. Дело это долгое, бурение...
— Ладно. Бурят и бурят. Это хорошо. — я просмотрел ридеры. — Доклад как всегда полный, — присев за стол, командир расписался на экранчиках ридеров своим стилус-кодатором, подтвердив факт ознакомления. — Кайден, проходи, садись, — кивнув остановившемуся на пороге каюты лейтенанту, я положил ридеры на стол, пододвинул к себе инструментрон. — Итак, что мне удалось сделать у районных чинуш... — командир не стал скрывать от навигатора своё недовольство результатами встречи. — Их настрой...
Чуть меньше двадцати минут я рассказывал своим офицерам о том, что говорили и что хотели сделать чиновники районного уровня. Прессли кивал, отмечая важные места в рассказе,
Кайден сохранял спокойствие и невозмутимость. Поглядывая на него, я дивился: раньше по любому острому поводу — а рассказ командира о тупости местных гражданских чинуш — именно такой повод, Аленко вспыхивал биотикой, несмотря на всю свою подготовку, направленную на сдерживание подобных вспышек, а теперь он сидит рядом как совершенно обычный офицер ВКС. И не скажешь, что биотик-профессионал. Спокойный, рассудительный. Вставил к месту две-три реплики и дальше слушал спокойно.
