Салли был необычен. Совершенен. Тобиас понимал, что сберечь его будет непросто. То, как на Салли смотрели все, как к нему то и дело принюхиваются, заставляло напрягаться и каждую минуту ждать опасности. И тем не менее Тобиас не жалел, что увёз Салли с собой. Он нашёл своего омегу, с которым хотелось прожить жизнь. За которого хотелось бороться. Которого хотелось защитить от других даже ценой собственной жизни. Когда-то о том же рассказывал его отец, и Рейган едва не стал для молодого историка тем же самым. Салли стал его величайшим сокровищем, и Тобиас в очередной раз поклялся себе сберечь его любой ценой. Салли доверил самого себя, подарил себя — своё тело и душу. И бета оправдает это доверие. А потом, когда они встанут на ноги, у них родится первенец. Желанный и долгожданный. И его Тобиас будет беречь точно так же, как и его папу. Особенно, если родится омежка, как во сне. Салли никогда не пожалеет, что согласился стать его мужем.
И надо будет переговорить с Донованом по поводу такого быстрого возникновения настолько сильного желания со стороны Салли. Может, его гипотезы что-то прояснят? Ведь не может это быть просто так!
Салли что-то пробормотал во сне, его лицо исказил страх, и Тобиас тихо зашептал ему на ухо, целуя и поглаживая. Салли, не просыпаясь, придвинулся ещё плотнее, перекидывая руку поперёк, и что-то прошептал в ответ. Тобиас прислушался и разобрал слово "любимый". Вспыхнувшая было тревога притихла. Салли действительно любит его! Что бы не ждало их теперь впереди, они встретят все гримассы судьбы вместе. Они будут равны и перед ликом богов и перед людьми. И никому он теперь своего омегу не отдаст.
Утром Салли то и дело краснел, косясь на своего жениха. Он вспоминал случившееся — то со стыдом, то с удовольствием. Тобиас ободряюще улыбался, и от этой улыбки теплело на сердце. Во время завтрака Салли не выдержал и устроился на его коленях, а после завтрака, пока собирались, улучил момент и снова начал приставать, выпрашивая ласку. Тобиас несколько раз напомнил про отъезд, пока омега унялся, да и то пришлось пообещать, что, как только остановятся в следующей гостинице, он получит всё, что захочет. Салли понимал, что ведёт себя странно, но ничего с собой поделать не мог. Просто хотел и делал. Вопреки здравому смыслу. Неудивительно, что омег считают ненормальными!
Снова карета, снова на омегу косились попутчики, и Салли инстинктивно жался к жениху. Аромат цветущей сирени успокаивал и притягивал. Салли с нетерпением ждал своего дня рождения, чтобы воплотить в жизнь задуманное. Сделать последний шаг. Привязать себя к Тобиасу. Он хотел этого и не намерен был отступать.
Следующим городом был Западный Арзам. Это был уже достаточно большой город со множеством мануфактур, и здесь пришлось изрядно поработать. Тобиас нашёл сразу нескольких надёжных поставщиков — Салли только успевал записывать. За обедом и ужином они обсуждали каждые переговоры, делились наблюдениями, и это помогало укрощать желание до отхода ко сну, после чего Салли отводил душу.
Он каждый раз мылся и тщательно причёсывался, после чего расхаживал по комнате в одном полотенце. Ему нравилось, как при этом на него смотрел Тобиас. И откуда только узнал, как надо двигаться, чтобы в глазах беты загорался огонёк вожделения? Как надо встать, как теребить волосы, как говорить, как облизнуть губы... Хочешь не хочешь, а поверишь в демона! Он украдкой прислонялся к спине жениха, когда Тобиас пытался в одиночку разобраться с бумагами или писал в дневнике, поглаживал его плечи, отвлекая от дела, напрашивался на новый поцелуй. Омега видел, как несладко приходится Тобиасу, как бета его хочет, но сдерживается, а потом дарит неописуемое удовольствие. Салли даже пару раз попытался раздеть и его, чтобы точно так же приласкать, чтобы было честно, но Тобиас решительно отказывался, опасаясь сорваться раньше времени.
И всё же Салли заметил, как он сбрасывает напряжение, и это заставило задуматься об одном нюансе первой брачной ночи, о котором омега, охваченный пробуждением демона, совсем не подумал. Палец пальцем, но ведь во время крайнего возбуждения члены альф и бет увеличиваются в размерах. Сможет ли девственный зад омеги вобрать ЭТО в себя, не испытав боли? Смазка смазкой, но ведь... Салли ещё не забыл, как больно было папе во время исполнения супружеского долга, как больно ему потом было ходить по дому. Неужели и ему самому будет больно? Говорить об этом с Тобиасом Салли не решался, оттягивая до последнего, но любви и ласки требовал с жадностью голодного.
Наконец случилось то, что должно было случиться — после третьего ужина в Арзаме Тобиас не выдержал и решительно оторвал Салли от себя.
— Так, Салли, хватит. Успокойся и попытайся всё же взять себя в руки. Я всё понимаю, но это уже чересчур. Оденься и ложись в постель. Я сейчас закончу, и ты получишь всё, что хочешь.
— Тебе не нравится? — От обиды на глаза омеги начали наворачиваться слёзы.
— Нравится, но так продолжаться уже не может. Надо как-то сдерживаться. Я же сдерживаюсь.
— Но ты бета!..
— Да, я бета, и потому говорю тебе — надо попытаться сдерживаться. Мы с тобой в бегах, твой отец наверняка нас ищет, и не стоит привлекать к себе лишнего внимания.
— Но мы же одни!..
Тобиас молча поманил его к окну, немного сдвинул занавеску в сторону и показал на тёмный силуэт курящего человека под ближайшим фонарём.
— Узнаёшь?
Салли недоумённо пригляделся и узнал бету, который за сегодня раз пять или шесть попадался им на пути. Пахло от него чем-то затхлым, почему Салли его и запомнил уже со второго раза. Узнав человека, омега похолодел. Вспомнились "провожатые" из Артекса.
— Работорговец?
— Не исключено. Я его тоже запомнил. Когда их люди находят подходящую жертву, то, если не удаётся схватить её сразу, начинают следить, выискивая удобный момент. Заодно присматриваются, чтобы понять, за сколько можно омегу продать. Если кто-то из их сообщников сейчас находится в гостинице и пытается подглядеть или подслушать, то легко представить, что они о тебе подумают. — Салли стыдливо поник. Тобиас вернул край занавески на место. — Салли, ты ведёшь себя так, что тебя запросто можно принять за профессиональную шлюху. Чем бы это не было обусловлено, но не стоит внушать эти мысли нашим преследователям. Понимаешь? — Салли, глотая слёзы, кивнул, и Тобиас обнял его. — Ты не подумай, я это не тебе в укор говорю. Просто я не хочу тебя потерять.
— Прости. — Салли прижался к нему, вцепившись в жилет жениха. — Я совсем забыл. Я... я не знаю, что со мной творится... но я так хочу тебя! Прости, я постараюсь сдержаться.
— На ночь ты получишь то, что хочешь, обещаю, но до тех пор, пока в нашей комнате горит свет, надо сдерживаться. Я и сам бы хотел потискаться с тобой и поцеловаться вволю. Ведь когда мы приедем в Камартанг и будем жить в нашей квартирке, у нас будет не так много свободного времени. Я должен буду вернуться к работе в университете и на полдня, а то и дольше, уходить из дома. Я уже нервничаю из-за этого — ведь придётся оставлять тебя одного. Понятно, что Оскар и Урри за тобой присмотрят, но ведь Камартанг — это огромный город, разных людей полно, и пропасть там с концами ничего не стоит. И люди пропадают.
— Но ведь ты поможешь? Ты научишь меня?
— Конечно, и научу и объясню, но для того, чтобы ты использовал всё это, до дома ещё надо доехать. Теперь понимаешь? — Салли молча кивнул. — Вот и умница. Будем надеяться, что после нашей свадьбы, когда мы будем регулярно исполнять супружеский долг, ты немного притихнешь, когда получишь то, что хочешь, полностью.
— Мне так стыдно, — прошептал Салли. — Никогда не думал, что со мной может случится что-то такое! Правда, папа мне рассказывал, как влюбился в альфу, и его тоже тянуло к нему так, что это было похоже на одержимость.
— Твой папа? — удивился Тобиас. — Когда это было?
— Ещё до замужества. Папе пятнадцать лет было, и Кристо уже активно сватались. Папа и этот альфа Сет даже пытались сбежать, но не получилось.
— Ну-ка, рассказывай!
Салли рассказал всё, что запомнил из папиного рассказа, и Тобиас ловил каждое его слово, после чего задумался.
— Это что же получается? Как только омеги начинают созревать, они начинают воспринимать наш запах, как мы — их. По какой-то причине одни пахнут для вас привлекательно, а другие — отталкивающе, а вы все для нас — привлекательно. Значит, Дон прав, утверждая, что это часть природного механизма для продолжения рода, ведь детей рожают омеги. По этой же причине мы не воспринимаем альф и друг друга так же. Но тогда почему вы хотите одних и не хотите других? От чего это зависит?
Салли тоже задумался. Среди того, что ему тайком рассказывал папа, была притча о чистом ручье, который попал в ловушку и превратился в гнилое болото. Причём вода в этом ручье была красная, как кровь. Неужели это была сказка со скрытым смыслом, как и легенда об Истинных? Орри в последствии это подтвердил. Может, стоит рассказать Тобиасу об этом? Он же историк, ищет разгадки прошлого. Ему наверняка будет интересно.
— Кстати, — вдруг сказал Тобиас, — я тут подсчитал... Через три дня тебе исполнится восемнадцать. Пора покупать кольца, так что завтра и пойдём. Тут есть одна лавочка.
— Только дорогого не надо, — торопливо замотал головой омега. — Нам ещё долго ездить.
— Там посмотрим. Скоро мы будем проезжать мимо Саларского монастыря. Как ты смотришь на то, чтобы обвенчаться там? Это один из самых уважаемых и почитаемых монастырей Адама, его каноники имеют право проводить свадебные обряды, и бумага, подписанная тамошним настоятелем, прибавит весомости нашему союзу.
Салли встрепенулся. Уже три дня осталось!!! Саларская пустынь? Это же замечательно!
— Я согласен!
— Вот и договорились.
Салли всё таки повис на его шее и жадно приник к губам.
— Я люблю тебя, — шепнул он, оторвавшись на миг.
— И я люблю тебя. Но сколько мне ещё с тобой возиться, милый...
— Тогда терпи, — ухмыльнулся Салли и снова впился в него жадным поцелуем.
Про бумаги всё же пришлось забыть, и ближайшее время прошло в постели. Тобиас едва успел погасить все свечки кроме одной и запереть дверь на полный оборот. Салли на этот раз превзошёл самого себя! Он, набравшись нахальства, всё же ухитрился расстегнуть на нём штаны и обхватил наливающийся член своей ладошкой. Тобиас едва не взвыл, чувствуя, как его выдержка начинает трещать по швам.
— Салли... убери руку...
— Но я хочу!
— Успеешь. Осталось немного. Неужели так трудно потерпеть?
— Но я...
Бета сам отвёл руку жениха от себя и начал активно отвлекать. Как только Салли с протяжным стоном кончил, стискивая его руками, прижимаясь всем телом и даже обхватывая ногами, историк окончательно понял, что попал. Создавалось впечатление, что Салли самой Природой рассчитан исключительно на альфу! И что с ним теперь делать? Ведь выпьет и высушит! Если, получив желаемое, не угомонится. И о чём только думали Светлейший и Флоренс, создавая первого омегу, а потом приспосабливая его тело к деторождению?!! Или всё дело в проклятии Деймоса?
— Тобиас... — спросил Салли, когда сцепка закончилась, а сам он отдышался, — а как мы будем жить? Ведь весной у меня будет течка, а детей нам заводить ещё рано...
— Просто не будем спариваться. Знаю, тебе будет тяжело — некоторые наши знакомые говорили, что после того, как омеги начинают активно спать с альфами и бетами, течки переживаются гораздо мучительнее. Как будто это раззадоривает внутреннего демона омеги. Я даже слышал, что многие проститутки потом, становясь ненужными, уже не могут без секса до конца детородного возраста, а некоторым хочется даже после настолько, что они согласны давать себя даром, лишь бы это прекратилось хотя бы на время.
— Правда? И как же мне быть? — Салли испуганно сжался.
— Не стоит пугаться раньше времени, — утешил его Тобиас. — Как только мы приедем домой, я обязательно познакомлю тебя с Лайсергами — они уже не первый год проводят опросы среди омег. Может, уже нашли какое-то объяснение. Дон выдвинул ряд гипотез, которые высмеяли официальные медики, но Фран считает, что покопаться в этом направлении стоит, и активно помогает брату — он учится на факультете прикладной химии.
Салли медленно перевернулся со спины набок.
— Милый... а ты когда-нибудь спал с течными?
— Ни разу. Только видел, как это делают другие. Я хочу, чтобы мои дети родились в законном браке и тогда, когда этого захочет мой омега. Я не хочу, чтобы ты пил сомнительные настои, а потом не смог выносить малыша.
— Какие настои? — удивился Салли.
— Есть одна травка, настой из которой прерывает незапланированную беременность на ранних сроках. Делаешь настойку покрепче, пьёшь первую неделю после течки, проведённой с кем-то, и ребёнка не будет. Самые хитрые поят ею омег перед течкой и во время. Да, это помогает, но если пить эту дрянь слишком часто, то потом такой омега с трудом вынашивает запланированных детей, а то и вовсе становится неспособен на это. Особенно, если начать пить эту дрянь сразу после установления цикла. Торгуют этой травкой достаточно активно, поскольку запах течного омеги привлекает альф и бет, а в кварталах плотной застройки запахи разлетаются слишком хорошо. Некоторые особо предприимчивые сдают специальные комнаты, в которых можно пережить течку в полной безопасности, но стоит это слишком дорого. Вот и берегутся, как могут. Ребёнок обходится достаточно дорого, работать, имея грудного, невозможно где-то с полгода, и все эти полгода надо на что-то жить.
— Но это же ужасно! Если омега не может родить ребёнка, то он становится никому ненужным!
— Вот именно. Ещё одна беда нынешнего общества, и я не хочу, чтобы ты это тоже пережил. Конечно, если ты по каким-то причинам станешь бесплодным, то я тебя всё равно не брошу — я люблю тебя. Захочешь малыша — возьмём какого-нибудь сиротку на воспитание... тем более, что приютов везде полно. Но сначала всё же стоит просто поберечь тебя.
— Но откуда столько сирот, если омеги никогда по собственной воле не расстанутся со своими детьми?
— Их отбирают силой либо родители умирают при родах или после них, а родня не хочет кормить ещё один рот. Медицина не всегда способна помочь, а жизнь в столице довольно дорогая. За квартиру плати, за дрова, особенно зимой, плати, есть тоже хочется каждый день, да и голышом ходить не будешь. Каждый выживает, как может.
Салли помолчал и рискнул спросить:
— Тобиас... а как омеги способны вынашивать детей? Мы же все по сути одинаковые, а альфы и беты неспособны рожать детей.
— Дон часто бывает в мертвецких крупных больниц. Там студенты на трупах изучают строение человеческого тела, чтобы потом делать операции и вообще лучше знать, как мы устроены. Практика, установившаяся ещё в прошлом веке. Дон мне показывал кое-какие свои зарисовки. У вас в животе, в самом низу, — Тобиас коснулся живота жениха и легонько погладил. — есть специальный орган, благодаря которым вы и вынашиваете и рожаете детей. Он называется "матка", в нём и растёт ребёнок до того, как родиться. Поэтому, кстати, у вас и растут животы во время беременности — матка растягивается по мере роста ребёнка, подпирая снизу другие органы. А ещё там есть другие штуки непонятного назначения, которые прикреплены к матке трубками. Возможно, они тоже важны. И всё это так плотно упаковано внутри вас, что серьёзные повреждения способны привести к невозможности родить малыша. Может, поэтому вы всегда трепетно защищаете свои животы?
