Хроники проводника

А теперь, начинается бой, по которому меня будут оценивать потенциальные работодатели. Задачу победить никто не ставит, уж очень разный уровень, но вот показать себя хорошо нужно. Я вышел на большую площадку, которая чем-то напоминала маленькую копию Колизея, и поднял голову к шинигами, которые находились на зрительских трибунах. Народу было мало, где-то по одному или два представителя от каждого отряда, в основном лейтенанты, но пара капитанов все же пришла. Особенно в глаза бросался здоровый верзила, в розовом цветастом кимоно поверх белого хаори и в плетеной амегасе. Но не его внешний вид привлекал внимание, а то что он сидел напротив маленького столика, на котором стояло пара бутылок саке и местные рюмки. Вот видно что человек решил совместить приятное с полезным. Второй капитан, выделялся длинной седой гривой, и каким-то болезненным цветом лица, ему бы в больничку, а не на трибунах сидеть.

Один из экзаменаторов поднялся, и объявил меня, сообщил результаты предыдущих испытаний, из которых у меня в порядке были только сюнпо и кидо. Рядом со мной, с видом мученика, стоял мой вероятный спарринг-партнер, и судя по его лицу он чем-то проштрафился, и его в качестве наказания отправили сюда.

По сигналу судьи, бой начался. Мой противник, нарочито сильно замахиваясь, начал наступление, но даже сейчас мне было сложно за ним уследить. Похоже, если бы он взялся за меня всерьез, вырубил бы первым ударом. Ладно, попробуем его подловить... Выхожу из сюнпо прямо над ним, вытягиваю руку:

— Шаккахо!

Он это прекрасно видит, и лениво отбивает свободной рукой красный шар. Вот же засада, силен для меня, хорошо хоть он понарошку бьет. Надо использовать другую тактику, если прямо в лоб его не возьмешь. Прыгнул ему за спину, и нанес вскользь удар, который все так же лениво заблокировали, а я направил ладонь вниз:

— Секиэнтон!

Площадку заволокло красным туманом, видимость снизилась практически до нуля. Пока он блокировал мой занпакто, быстро начал рисовать пальцами в воздухе треугольник, создавая приковывающее бакудо, пока туман скрывает мои действия, это должно сработать.

Бакудо тридцать: Шитотсу Сансен!

Из вершин нарисованной фигуры, вырвались три снаряда, которые ударили в спину моего противника, и впечатали в стену за ним. Судя по приглушенным матам, он от меня такой подлянки не ожидал, но это еще не конец. Когда произносишь текст кидо вслух, то его сила увеличивается, только не всегда дают это сделать, а у меня сейчас как раз такой уникальный шанс. Пока он еще не освободился, надо продолжать:

— О, господин, маска из плоти и кости, всякая тварь, трепет крыльев, тот кто носит имя человека, истинность и трезвость. Направь на эту стену снов безгрешных гнев своих костей. Хадо тридцать три Сокатсуй!

Усиленный поток синего пламени, направился на прикованного противника, казалось, поглощая его полностью. Я даже слегка испугался, не убить бы, но когда пламя сошло, стало видно шинигами, который укрылся за своим занпакто, который был похож полуметровую в ширине стальную доску, заточенную с трех сторон, и рукоятью. А я даже и не мечтал, заставить его показать шикай, но так даже лучше. Взгляд немного подпаленного противника, не обещал ничего хорошего, и что сейчас мне всыпят, и всыпят очень больно. Протянул руку вперед, что бы статуэтку ему было хорошо видно, слегка сбив этим его напор, и он недоуменно посмотрел на меня.

— Поднимись к облакам, Дабижива.

Управлять шаром мысленно, я научился быстро, надо нащупать его внутренним взором, и как бы потянуть в нужно место, где он и останется. Я это представляю как некую координатное пространство, где за точку отчета берусь я. Выставляя занпакто по нужным координатам, шар прикрепляется ко мне, и постоянно двигается вместе со мной, всегда оставаясь на одном расстоянии от меня. Я повесил шар над головой, и приготовился к атаке. Которая не заставила себя ждать, шинигами бросился на меня, и замахнулся для сильного удара, своей рельсой. До того как он сделал последний шаг ко мне, я сделал маленькую петельку за ногой, которую он собирался шагнуть, и длинный штрих вдоль которого скользнул его меч, минуя меня. В результате он потерял равновесие, а мой легкий тычок рукой по спине, окончательно его уронил. На месте где он должен был упасть, сделал узкую стилето-подобную линию, на которою он должен нанизаться, и пару штрихов которые остановили его падение в паре сантиметров от нее.

* * *

Тем временем на трибунах

— Укитаке, ты вроде не здоров был, почему на экзамен пришел не твой лейтенант, а ты?

— Что ты, Шюнсуй, мне наоборот полегчало, вот решил хоть как то облегчить ему жизнь, и так почти все обязанности ложатся на него.

— Вот как... А у меня Хирако-кун, как ты знаешь, подал заявку на экзамен капитана, и успешно его сдал, вероятно мы увидим его в белом хаори на следующем собрании... мне надо подобрать толкового человека на свободное место.

— Не знаешь, кого сейчас будут проверять?

— О, это Ма Рат-кун, очень интересная личность. Учителя говорят что у него немного не в порядке рассудок, и поведение граничит с безумием и не совместимо со здравым смыслом. Его даже собирались отправить в 'гнездо личинок', только решили что он не на столько опасен для окружающих. У него великолепное для его уровня, владение кидо и сюнпо, и еще он призвал шикай в первый день обучения.

— Интересная характеристика, ты меня заинтриговал.

В этот момент, на площадку вышел пятый офицер шестого отряда Вада Дайки.

— А это еще не все, может слышал, в прошлом году на отряд студентов напали квинси?

— Это когда еще был массовый прорыв пустых?

— Да, так вот, обоих лучников убил Ма-кун, и он же убил большинство пустых, призвав шикай.

В этот момент дверь открылась, и на площадку вышел экзаменуемый студент. Это был высокий, худощавый мужчина, с абсолютно лысой головой. Она была постоянно наклонена направо, и создавалось впечатление, что он что-то внимательно рассматривает. Но это впечатление полностью портили глубоко посаженные глаза, в которых проскакивало искорки сумасшествия, и скривившийся в легкой полуулыбке рот.

— А он смелый, носить на шее такое непотребство...

— Не будь ханжой, Укитаке, и это 'непотребство' — его занпакто. Это наверное единственный шинигами во всем Готэй, у которого занпакто не похоже на оружие. Его шикай я еще не видел, но слышал что он еще более странный, и надеюсь на его демонстрацию сегодня. Экзаменатор встал, представил студента, коротко пробежался по результатам предыдущих экзаменов, и объявил начало поединка.

— Тратить рейреку на отбивание рукой, хотя легко мог уйти от удара, наверное красуется перед кем-то.

— Не тебе это говорить, не напомнишь, кто на прошлой тренировке, все кидо блокировал ладонью?

— Так то не тренировка была, это меня Аяме-чан побить пыталась, а мне было так лениво шевелиться...

В этот момент, поле заволокло красным туманом, а еще через мгновение, три желтых шипа прибили чье-то тело к стене. От порывов воздуха, туман начал немного рассеиваться, и все разглядели на площадке студента, который направив ладонь на прикованного к стене офицера, громко и четко зачитывал текст тридцать третьего хадо.

— Смотри Укитаке, двадцать первое и тридцатые бакудо без текста, уверен, что и сокатсуй ему вполне по силам, вот только сейчас хочет ударить посильнее.

— Но все же это ему не поможет, разница а силе слишком высока. Ма-сан хорош, но только для студента.

— Ну не скажи, он заставил Дайки-куна призвать шикай. Думаю, сейчас начнется самое интересное.

Студент протянул руку ладонью вверх, на которой стояла золотая статуэтка с клинком над головой. Лезвие засветилось, приняло форму шара, и поглотило собой рукоять, затем поднявшись в воздух, замерло чуть выше и левее его головы. Офицер Дайки кинулся в атаку, намереваясь закончить все одним ударом, но в последний момент обо что-то запнулся и потерял равновесие. Его меч, который был направлен сверху вниз в голову его противника, скользнул по внезапно появившейся красной ленте к земле, а легкий удар по спине, завершил эту атаку. Офицер падал прямо на появившееся под ним красное лезвие, как вдруг замер, не долетев до него буквально чуть-чуть. Его держали в воздухе, все те же ленты.

— Ты смотри, Шюнсуй, а он не такой уж и безумец, во всяком случае когда нужно, он делает правильные решения.

— И не только, он хоть и слабее противника, но все же чуть его не убил, это говорит о том, что он заранее планировал бой, хорошо зная свои сильные и слабые стороны. В моем отряде такой боец точно лишним не будет.

— Думаю, что тоже отправлю ему приглашение.

* * *

Победу мне засчитали, впечатление я произвел, и надеюсь что нужное. На следующий день, мне было передано пять приглашений, от второго, четвертого, восьмого, тринадцатого и отряда кидо, во втором и четвертом на должность седьмого офицера, а в остальных на девятого или десятого. Все служащие в отряде тайных операций, прописаны во втором отряде, от них приглашение понятно, Негучи-сенсей держит свое слово, откуда взялись четвертый и кидо отряды, это тоже не является загадкой. А вот восьмой и тринадцатый?

'Ты разве не помнишь, капитан восьмого отряда Шюнсуй Кьераку, ходит всегда в кимоно с цветочками и соломенной шляпе, он был на твоем экзамене.'

'Откуда я могу это помнить?'

'Вот же балда, я помню все то же, что помнишь и ты. О нем и других капитанах, рассказывали старшие студенты.'

'Ладно, замнем. А из тринадцатого отряда кто был?'

'Джуширо Укитаке, он сидел рядом Кьераку, такой бледный весь. Они вроде как кореша, и на подобные мероприятия всегда на пару ходят.'

'Об этом тоже студенты говорили?'

'Конечно! Все почти все мечтают попасть в тринадцатый отряд, под крылышко капитану Укитаке, у него репутация очень доброго и понимающего командира, который всегда помогает своим.'

'Не верю я в его доброту. Шинигами прежде всего убийцы и воины, а на войне нет места доброте и состраданию. Во всяком случае, я уже обещал Негучи-сенсею, отправиться во второй отряд, и менять решение не собираюсь.'

Я пошел к учителю, который занимался нашим распределением по отрядам, и сказал ему, что хочу принять предложение второго отряда, и мне было выдано предписание, в течении двух дней явиться в их расположение. Ну вот, закончилась очередная часть моего пути, самая легкая и беззаботная, и мне совершенно не хочется думать о том, что будет дальше.

Глава 10

Исибаси Хироши. Хозяин постоялого двора 'Королевский карп', тридцать пятого района Руконгая.

В этот день, у Исибаси Хироши все шло наперекосяк. Даже разливать саке важным гостям, он поставил свою жену, потому как у него сильно тряслись руки, и он боялся оскорбить людей, которые пришли отужинать в его заведение. А причина такой нервозности была проста, страх. Он очень сильно боялся и ждал визита этих гостей, боялся того что они могу с ним сделать, ведь это птицы такого полета, и его жизнь, жизнь простого управляющего гостиницы, стоила не больше пыли с их сандалий. А еще больше, до дрожи коленей, он боялся пятого офицера омницукидо Готэй 13, Ма Рат-сана, который несколько дней назад приходил к нему, и настоятельно рекомендовал приглядывать за своими посетителями, и встретив определенных лиц сообщить ему. Про этого офицера ходило множество слухов и домыслов, но все они сводились к одному, его просьбами и рекомендациями не стоит пренебрегать. Каким-то невообразимым образом, ему становилось известно, выполнили ли его поручение или нет, и в отрицательном случае, кара была незамедлительной. Она не была только физической, создавалось впечатление, что Ма Рат имел внушительную подборку компромата на почти всех хоть наделенных хоть какой-то властью в Руконгае людей, и не стеснялся его использовать. При встрече, он намекнул Хироши о том, что в курсе его приключений в далекой юности, и что этих самых приключений хватит на не на одну жизнь в 'гнезде личинок', ну впрочем, он 'успокоил' его, сказав что проще будет казнить на месте, чем тратить на никчемного убийцу целую камеру. Хироши надеялся, что эти люди не придут в его заведение, но вот вчера к нему пришел посыльный из благородного дома Казуми-одзи, и сказал что сегодня к нему для важных переговоров придет Казуми-одзи Кумой. Один из тех лиц, за которыми нужно следить, и сообщать при его появлении. Клан Казуми-одзи, клан известный своими оружейниками, один из сильнейших и влиятельных кланов всего сообщества душ. С ними даже дружить опасно, не то что враждовать. А ведь после того как он донесет на них, он станет их врагом.

Чувствуя себя совершенно разбитым, Исибаси взял кувшин самого крепкого саке, и пошел в свою комнату, что бы привести нервы хотя бы в подобие порядка. Он сидел на дзабутоне (японская подушечка для сидения. прим. авт.) , и пил рисовую водку небольшими порциями, ожидая когда в голове появится легкость. Этот Ма Рат, уже несколько лет держит почти весь легальный, и половину криминального мира Руконгая в кулаке, местные его боятся гораздо больше, чем всех вместе капитанов взятых, потому как они далеко и редко выходят за пределы Сейрейтея. А пятый офицер может оказаться на пороге в любой момент, и если его что-то не устроит, убить настолько страшно и безжалостно, что даже матерые головорезы начинают бледнеть и заикаться.

Его размышления нарушил стук в заднюю дверь. Хироши встал, пошел открывать, про себя ругаясь на ночных гостей. Отодвинув дверь, его взгляд уткнулся в груди золотой статуэтки, которую он моментально узнал. Такое украшение носит только один человек...

— Доброй ночи Ма Рат-сама, проходите!

Предательски дрожа коленями, хозяин низко кланяясь проводил гостя в комнату, и усадил на центральное место, тут же подвинув ему столик, на которой стояла початая бутылка, и поставил туда еще одну чашку. Внутреннее холодея от ужаса что его пробирал, он спросил:

— Ма Рат-сама, что привело вас ко мне?

— Ты не прав Хироши-сан, это не украшение

У Хироши перехватило дыхание, этот офицер что, умеет читать мысли? Он попробовал внимательнее рассмотреть гостя, но это было сложно, потому как лампа давала очень мало света, даже глаза невозможно было разглядеть. Казалось вместо них у него два черных провала, что пугало еще больше.

— П-п-простите, Ма-сама, вы о чем?

— У меня на шее, это не украшение, это мой занпакто, смотрите.

Он взял статуэтку, и потянул ее вниз, обнажая клинок. В момент когда он начал это делать, свет в комнате стал еще тусклее, темнота в углах стала как будто оживать и тянуться своими щупальцами к нему. Шинигами схватил хозяина за руку и притянул к себе, Хироши почувствовал как ледяные пальцы, высасывают из него все тепло, и ему стало очень холодно. Офицер Ма притянул его поближе к своему лицу, приставил ему клинок к животу, и почти прошипел:

— Ты что же, Хироши-сан, решил что меня можно обмануть? Так ты не прав, я ж тебе уроду за это обрезание твоими же зубами сделаю, ты меня знаешь.