После резкого поворота дорога вынесла их к первой караулке. Онни заметила отделившегося от нее всадника в форме крепостной стражи, пустившегося во всю прыть впереди них, и отбросила мысли о личных проблемах до более подходящего времени. Ловкий парнишка, сообразительный. Надо будет его перед подвоеводой отметить.
Спустя минуту всадники поравнялись. Онни заметила, как восхищенно блестят при взгляде на нее глаза молодого караульщика, совсем еще пацана с виду, как дерзко пялится он на ее грудь. Словно кожаного, защищенного стальными поперечными пластинами ксомоха на теле и нет вовсе, а едет она, сотница, голой. Совсем ошалел этот сопляк, что ли, всего десять дней пробыв без женщин? За кого он ее принимает? Может, по зубам пару раз треснуть, чтобы морду отвернул? Стерегущего на него нет, вот кого... Или Наместника... Тот ему цвет лица вместе с кожей враз бы поменял за один такой взгляд...
— Да прибудет с тобой Свет, светочтимая сотница Онни! — бодро поприветствовал караульщик взволнованным тенором. — Что заставило тебя в этот час оказаться здесь, никак в Сияющем что случилось?
— Да прибудет... Поменьше вопросов, воин. Амулет с тобой?
— А как же! — Ничуть не обескураженный резким ответом, парнишка с самодовольной улыбкой похлопал по груди, словно и не Наместник вовсе, а сам он сотворил этот горный амулет. — Где ему еще быть!
— Для чего здесь пост? — неожиданно поинтересовался дотоле молчавший засферник. — Мы уже достигли границы макора?
Какой странный, неестественный выговор у чужака, снова отметила Онни. Заклинание Речи делало понятным общий смысл его слов, но их звучание коробило слух. А в этом голосе звучала сила, которой хотелось противиться. Испытанное совсем недавно мимолетное родство душ исчезло, уступив место неприязни. Как-никак именно чужак со своим сиглайзером оказался виновником неприятных воспоминаний, так разбередивших сердце.
— Ножевое ущелье, чужеземец, — хмуро ответила сотница. — А в караулке — охранные амулеты, чтобы проехать это ущелье.
— Охранные амулеты? От кого? Кстати, я уже называл свое имя в трактире. Никсард, помнишь? Можно Элиот. Первое — родовое, второе — личное.
— Неважно, чужеземец. Проедешь и не заметишь. Забудь.
— Не слишком-то ты вежлива, дружинница.
Онни промолчала. Дробный топот копыт трех дракхов отбивал желание напрягать голосовые связки. Тем более для чужака, которому, скорее всего, суждено умереть. И чем меньше она с ним будет общаться, тем спокойнее эту смерть воспримет. И тем быстрее, кстати, забудет про эту штуку у него на виске, после приобщения к которой ее одолевало странное, сильное желание попросить послушать еще раз — ну не стыдоба ли? Глядишь, так скоро совсем безвольной станет.
Но засферник, не удовлетворившись ее ответом, обернулся к молодому караульщику:
— В караулке кто остался, воин?
Уловив некоторую холодность сотницы по отношению к спутнику, тот пренебрежительно глянул на хальда:
— Напарник. А тебе что с того?
— Не груби, парень. Вернись, пока есть время, да предупреди напарника об опасности. Дал-рокты на хвосте висят.
Онни вскинулась, осаживая Шалуна на всем скаку, — руки в кожаных перчатках рванули поводья так, что дракх гневно захрипел от боли в ушах. Остальным пришлось последовать ее примеру, и три верховых зверя, шалые после столь внезапной остановки, нервно затанцевали на дороге. Недоверчиво сузив глаза, сотница уставилась на чужака.
— Откуда знаешь?
— Знаю. И лучше вам поверить.
Веско сказано. Что-что, а умел чужак заставлять прислушиваться к своим словам, голос у него был поставлен особо.
Онни внутренне напряглась, расширяя сферу ментального восприятия — терпеть не могла это упражнение, очень уж тяжко оно давалось. И тут же накатило и ударило чувство опасности. Как же она своим нюхом эрсеркера не учуяла этого раньше? Большой отряд дал-роктов и в самом деле, что называется, висел на хвосте. Не исключено, что с ними был маг, который и помог им так хорошо замаскироваться. Онни сконцентрировала мысленный щуп, уже зная, где искать... Нет, не маг. Просто Посвященный, терх, и судя по ощущениям, не из самых способных, о чем говорила бледная, как бы притушенная аура командира дал-роктов. Впрочем, возможно, он просто чем-то сильно утомлен, в этом случае аура тоже выглядит примерно так... Все лучше, чем полный сил боевой маг. Теперь Онни могла назвать расстояние до Вестников с точностью до сотни шуггов, и расстояние это оказалось тревожно небольшим. У всех Вестников такие же дьяволы, как Черный у засферника, неудивительно, что погоня приближалась, и приближалась прытко. Проклятие...
— Давай сюда амулет, воин, и возвращайся к напарнику, — недолго думая, приказала Онни, повелительным жестом протягивая руку.
Парнишка-караульщик явно растерялся.
— Так... этот у нас последний. Я потому и поехал с вами, чтобы забрать амулеты из другой караулки...
— Быстрей! — рявкнула дружинница. Подхватив поспешно протянутый амулет, столь же резко добавила: — А теперь возвращайся к напарнику, и убирайтесь вместе в горы. Нет времени с вами возиться. И поторопись, если не хочешь, чтобы Вестники тебя сожрали!
Окрик подействовал.
Онни заметила разочарование, мелькнувшее в глазах караульщика — перед тем, как тот развернул своего дракха и пустился вскачь обратно. Ничего, перебьется. Наверняка рассчитывал познакомиться с ней поближе. Ох уж эти мужики... Но как же не вовремя они подъехали к ущелью! Схватиться с Вестниками под самым что ни на есть боком у гвэлтов — только этого ей и не хватало для полного счастья... Постой. А может, как раз все получится? Раз Посвященный Вестников не из самых способных, то и приданные отряду защитные силы могут не сработать против гвэлтов, если их предварительно подразнить, взбудоражить. А раз так, то...
Все эти мысли мгновенно пронеслись у нее в голове.
— За мной, хальд! Отстанешь — пропадешь!
Шпоры с силой вонзились в чешуйчатые бока, и Шалун сразу рванул с места в карьер, не только восстановив, но и оставив далеко позади прежнюю скорость. Когда речь идет о том, чтобы выжить, нет смысла беречь зверя. Мгновение спустя Черный легко догнал ее дракха и снова пристроился слева. Онни же продолжала подгонять Шалуна, заставляя выкладываться на пределе, ветер так и свистел в ушах.
Чем дальше, тем сильнее дорога была усыпана колотым щебнем, и уши драть за это следовало не кому иному, как гвэлтам, так как стихийных оползней и обвалов в этих недоделанных горах давно уже не бывало. Недоделанных — потому как невысокие были... Хорошо хоть, что большие камни гвэлты после "потех" отволакивали обратно наверх, только щебень и оставался. Понимают, что по непроезжим дорогам никто не сунется ноги ломать, а значит, и забав для них не будет, хоть тресни. Да и запас самих камней не безграничен, их еще вытесать нужно, придать круглую форму. Кропотливая работенка — как раз для этих горных недоумков, им все равно больше заняться нечем.
Вскоре показалось дозорное гнездо гвэлтов, вырубленное в толще скалы на головокружительной высоте. Слегка приподнявшись на стременах, Онни бросила быстрый взгляд за спину. Позади пока было чисто, но опасная близость Вестников Тьмы ощущалась теперь столь же явственно, как холод встречного ветра на лице, разгоряченном бешеной скачкой. Однако, ну и чутье у засферника! Почти как у мага. А может, он маг и есть? Гилсвери на этот счет тоже ничего не говорил, но... Может, просто не придал особого значения? Или просто не знал. Нет, не мог не знать, кому как не ему, лучшему магу Хааскана, а то и всего Внутреннего Круга, дано видеть любого чужака насквозь с первого же взгляда?
Дорога стремительно неслась им навстречу, из-под копыт во все стороны летели каменные осколки, гулкое эхо, обгоняя их, отражалось от склонов Ножевого ущелья. Здесь Торный Путь не был вымощен брусками каменита из-за гвэлтов, но щебня на дороге и так хватало, так что ненастная погода не грозила путникам непролазными хлябями. Вот только гвэлты куда неприятнее самой непролазной грязи... Жаль, что с ними не было опытного мага с парочкой боевых заклятий наготове...
Чуть далее подножия утеса, на котором находилось дозорное гнездо, ущелье плавно сворачивало влево. Задрав лицо, Онни заметила, как из-за кромки каменного гнезда высунулись мерзкие, уродливые головы гвэлтов, похожие на куски плохо обтесанных валунов; тусклые безжизненные глаза зарыскали по дороге внизу. Гвэлты слышали звук копыт, но самих всадников заметить не могли: Горный амулет отводил взор. У гвэлтов не хватало ума сбрасывать камни просто на звук. И все же дурное предчувствие сжало сердце. Что-то сегодня было не так. Слишком рано эти твари забеспокоились...
И опасения Онни Бельт, к несчастью, оправдались.
На огромной скорости они уже вписывались в поворот, когда где-то впереди, высоко над головой, каменные склоны громко захрустели под тяжестью громадных валунов, еще не видимых из-за скальных выступов и зарослей горного кустарника-мягуна. Невидимых, но неотвратимых, как смерть.
— Быстрее! — пронзительно крикнула Онни, уже догадываясь, почему амулет не сработал. Похоже, последнее время именно этим амулетом слишком часто пользовались, и он выдохся раньше срока. Им просто не повезло. А может быть, все дело в засфернике, как-то повлияло его присутствие? Некогда гадать. Повинуясь окрику и шпорам, Шалун выжал из своего сильного тела все, на что был способен, от напряжения выкатив глаза из орбит, хрипя и роняя с губ вскипевшую пену, а Черный словно и не обратил внимания на увеличение темпа. Онни тоже от такого зверя не отказалась бы...
В следующий миг все посторонние мысли пропали.
Из зеленой массы мягуна, мохнатым поясом охватывавшего склон над дорогой на высоте нескольких десятков шуггов, вынырнул огромный валун высотой с человеческий рост. Вынырнул и стремительно понесся вниз, наперерез летящим, как стрелы, всадникам. Бешено крутились щербатые бока, вздымалась столбом пыль, летели во все стороны клочья перемалываемого кустарника и брызги щебня.
Онни хладнокровно прикинула расстояние и скорость валуна. По ее расчету, они успевали впритык — валуну оставалось одолеть еще шуггов сорок, прежде чем он рухнет на дорогу. Чужак молча мчался рядом и, похоже, собирался следовать всем ее распоряжениям. Оно и верно, не та ситуация, чтобы показывать норов, и хорошо, что он это понимал.
Каменный шар стремительно приближался, на глазах вырастая в размерах...
Они успели. Пронеслись прямо под ним — как северный ветер, как взгляд, брошенный вдаль, как луч Всевидящего Ока, вечно бегущего по Сфере сквозь тысячелетия... И по ущелью гулким эхом пронесся тяжелый удар — сзади.
Но переводить дух оказалось рано — стоило Онни Бельт бросить взгляд вдаль, и из ее груди вырвался крик отчаяния. Впереди склон чертили еще несколько бездушных убийц, тоже наперерез, и проскочить их уже было просто невозможно. Ни проскочить, ни остановиться. Почему-то на этот раз гвэлты оказались невероятно предусмотрительны.
С утробным громыханием ближайший валун подпрыгнул на встречном выступе и рухнул на дорогу прямо перед мордами дракха с чарсом. Жуткий по силе удар сотряс почву, смял дорогу. Вмиг обезумевший Шалун взвился на дыбы, едва не опрокинувшись на спину вместе с Онни, закружился, затанцевал на месте, да так, что у нее перед глазами все завертелось и слилось в какую-то неразбериху. Хриплое рычание заклокотало у зверя в глотке, словно пар под крышкой кипящего котла, и взорвалось пронзительным, раздирающим воздух визгом. Выронив поводья, Онни зажала уши ладонями, крича от боли что-то отчаянное и злое, а потом чарс чужака налетел на Шалуна, и этот невзрачный с виду засферник одним движением руки вырвал ее из седла. Онни не успела ничего понять, как оказалась впереди него на Черном, а на то место, где кружился взбесившийся Шалун, ухнул невесть откуда взявшийся громадный каменный шар. Визг несчастного зверя оборвался треском костей. Не останавливаясь, валун тяжеловесно подпрыгнул, оставив после себя смятое, раздавленное в кровавое месиво тело дракха, срубил ствол камнелюба по ту сторону дороги, взобрался на несколько шагов вверх по противоположному склону и... покатился обратно. И вот уже Онни с чужаком уворачиваются от падающего дерева, а каменные ядра продолжают валиться со всех сторон, спереди и сзади, избивая, утрамбовывая гулкими ударами дорогу, отрезая путь в обе стороны, и вот-вот накроют каменный мешок, умело сотворенный злобными гвэлтами, чтобы навсегда похоронить в нем непрошеных путников...
Мгновенья растянулись тягучим, кричащим отчаяньем, дробясь в оглушающем грохоте, земля тряслась под ногами и небо, вращаясь, опрокидывалось в лицо, рвались из рук невесть как оказавшиеся у Онни поводья чарса, отдаваясь режущей болью в намертво стиснутых пальцах даже сквозь кожу боевых перчаток... Все еще падающее на дорогу дерево... падающее... упавшее... накрывшее несколько ворочающихся как жернова валунов и тут же изломанное, перемешанное в труху и щепу... И стреляющие осколки щебня, острые, осыпающие одежду и лицо, секущие в кровь, и тонкая тошнотворная пыль, лезущая в горло...
И вдруг все кончилось.
Онни ошалело осмотрелась. Обвал прекратился. Скатившиеся валуны кучно громоздились вокруг, но сверху больше не катились. Вокруг стояла какая-то хрупкая оглушающая тишина, нарушаемая лишь негромким топотом нервно пританцовывающего под седлом чарса. Зверь тихо рычал и осуждающе косил темным глазом, как бы укоряя ее за то, что не смогла уберечь его нового хозяина...
Хозяина? Чужака?
Только тут Онни осознала, что в седле осталась одна, и в ее груди все помертвело.
Чужак, вырвавший ее из-под каменного молота в самый последний момент, исчез, возможно, сам перемолотый среди камней, как ствол камнелюба... Неужели опять... Неужели опять, как и четырнадцать лет назад, она не довезла... Кусая губы, Онни впилась глазами в заваленную камнями дорогу, пытаясь отыскать хоть клок его одежды. Ни ум, ни сердце не желали принимать свершившееся...
Откуда-то сверху вдруг послышался голос.
Онни вскинула враз вспыхнувшее надеждой лицо, разворачивая чарса на звук, и резкое слово уже готово было сорваться с пересохших, припорошенных пылью, дрожащих от пережитого напряжения губ, когда увидела, что...
Она увидела чужака на краю каменного гнезда, его темную тень, казавшуюся на такой высоте уменьшившейся вдвое, тень, впившуюся взглядом в лица серых тварей, онемевших, обездвиженных ужасом, что плескался в мутных серых глазах. И услышала странно тяжелый шелест слов, осыпающихся со склона словно щебень:
— ...Ваши враги следуют за мной... Они уже близко... они хотят уничтожить вас... истратьте на их все, что у вас есть, и вы спасетесь...
— Да, повелитель...
— Действуйте...
Бесплотной тенью с непостижимой, едва улавливаемой глазом быстротой засферник скользнул с кручи прямо к Злыдню, почти бесшумно возникнув возле правого стремени. На его спокойном лице лежала лишь легкая усталость, словно и не взбирался он только что вверх по почти отвесному склону. Он даже не вспотел, и голос его против ожидания не дрожал от напряжения, когда он заговорил с ней, а взгляд серо-зеленых глаз был предельно серьезен:
