Никогда не прощу! (Чужой свободы господин))

Вир

Я уверенно сжал в руках перо и поставил первую подпись в поддержку нового закона. Закона, который был детищем Селены Старбок. Истинной Старбок. Моей матери.

Потом медленно поднял голову и одарил собравшихся хищной улыбкой. Продуманной, угрожающей.

Наместник Винтурий ответил мне таким же оскалом, только более уважительным. Остальные поспешно опустили глаза.

Я прекрасно знал, что это означает и не скрывал своего торжества.

Один голос против четырех.

Абсолютное большинство. Теперь не придется созывать большой Совет, который может и не поддержать предложенные новшества.

Все решится прямо сейчас. В узком кругу.

— Прошу вас, лорд Гарий, — я позволил себе ободряющий взгляд, протягивая листок наместнику Аккоры. В этом скромном и тихом вампире я был уверен.

Пожевав губами и, для виду, еще раз ознакомившись с документом, Гарий Отомн поставил свою подпись в нужной колонке.

Голосование было открытым. Я не заблуждался по поводу того, что моя речь могла произвести на наместников сильное впечатление. Скорее, его произвело ощущение опасности, которое излучала сегодня моя затянутая в черное фигура.

Я был уверен в том, что накажу каждого, кто выступит против меня. Не сейчас. Когда займу трон. Они же не были уверены даже в завтрашнем дне. Все, кроме Винтурия. Он, видимо, считал, что обладает каким-то козырем, припрятанным в рукаве. И я даже подозревал каким. Слишком красноречивым был взгляд его хитрых глаз. Слишком торжествующим.

Ему явно не важен исход этой маленькой битвы. Он задумал выиграть войну. А воюет он явно на стороне Лукаса. Только вот я не уверен, что братец знает о том, каким образом его решили возвести на трон. Вряд ли он одобрил бы убийство из-под тишка. Не его стиль.

Боюсь, сегодня Винтурий только укрепился в своих намерениях. Ведь на этом Совете наместникам довелось увидеть, каким будет их будущий король. Увиденное явно не всем понравилось. А если учесть, что безумие дышит в затылок нынешнему правителю, грозя пожрать его разум...

Я усмехнулся, гладя на то, как бумага переходит в руки лорду Винтурию. Тот осторожно, кончиками пальцев, будто боясь испачкаться, подхватил протянутый ему документ и, даже не взглянув на меня, размашисто расписался. Я и не сомневался, что это будет единственный голос против.

Странно, что он еще не успел переманить на свою сторону остальных. Но предвкушающая улыбка предателя говорила о том, что все еще впереди.

Что ж радуйся, пока можешь, наместник. Я сделаю все, чтобы в будущем упразднить это сборище остолопов.

Власть должна быть единоличной!

В этом я согласен с матерью. Уверен, если бы не ее никчемный, тщеславный супруг, она давно уже воплотила бы свою задумку в жизнь.

Пока я замышлял недоброе по отношению к членам Совета, успел поставить подпись и наместник Талид.

— Ваша очередь, лорд Транс.

Тот вчитывался, наверное, минут пятнадцать.

— Лорд Транс, вам что-то не понятно?

Круглый стол красного дерева позволял мне видеть, как у наместника Бранда трясутся руки. Члены совета заволновались. Очевидно, не только у меня возникло ощущение, что белобрысый юнец чего-то ждет.

В момент, когда рука с черным пером была занесена над желтоватым листом, произошли сразу две вещи. В распахнувшиеся двери вошла, сияя шелками и непередаваемой розовой красотой, леди Сильвия, и лорд Транс вздохнул с облегчением.

— Ваше Высочество! Уважаемые лорды.

Как и положено, она сделала один глубокий реверанс, обращенный ко мне и второй, чуть заметный, — к наместникам.

Все встали, приветствуя мою невесту.

Невеста... Я уже и забыл, что связан этим немыслимым и в высшей степени несуразным договором.

До сих пор задаюсь вопросом, как мать могла так поступить со мной?

При взгляде на это розовое чудо меня все больше поглощала ярость.

Как посмела эта пигалица заявиться сюда! Да еще и в столь неподходящий момент!

— Леди, надеюсь, причина, по которой вы прервали работу Совета, достаточно серьезна?

Она очаровательно покраснела и склонила изящную головку, украшенную блестящими розовыми локонами.

— Ваше Высочество, я посчитала нужным напомнить, что без представителя Катамиса голосование не является полным.

— Очевидно, у леди Авроры нашлись более важные дела, — справа от меня послышались сдержанные смешки. Все прекрасно знали, какие дела задержали леди Аврору.

— Вы, как всегда, правы, — глубокий вздох, от которого пышная грудь под ворохом оборок взволнованно колыхнулась, глаза вежливо опущены в пол... Моя невеста определенно знает, как сделать свою кукольную красоту еще более волнующей.

— ...но я вполне могу заменить ее на этом совете.

— По какому праву? — возможно, не стоило обращаться к своей невесте столь язвительно, но меня эта лицемерка и интриганка всегда раздражала.

— По праву наследницы. Надеюсь, Вы не станете оспаривать распоряжение Вашего отца?

И, чуть ли не протанцевав несколько шагов в оглушительной тишине зала, она протянула мне свиток, украшенный королевской печатью.

Не стоило и читать. И так понятно, что там написано.

Очевидно, две умелые интриганки всерьез взяли в оборот отца.

А я еще радовался его непредвиденному отсутствию!

Придется самому ехать в Катамис и выдергивать Аниса из цепких объятий леди Авроры.

Раздраженно свернув свиток, я, не глядя, сунул его за спину. Секретарь с планшетом тут же принял этот не стоящий внимания документ.

Я хмуро взглянул на свою, тьфу, невесту.

— Вы вовремя, леди Сильвия. Надеюсь, вы в состоянии самостоятельно ознакомиться с документом.

Она мило улыбнулась на это вопиющее нарушение. Не собираюсь я ради нее проводить еще одно чтение. И так ясно, в какой графе будет красоваться ее подпись.

Сильвия устроилась на свободном стуле с изогнутой спинкой.

— О, как интересно! Закон о новых свободах людей? Если позволите, я буду придерживаться линии, которую выбрал Катамис в этом вопросе.

Пришлось сдержанно кивнуть. Моя невеста тут же поставил свою закорючку.

— Итак, — я снова заполучил в руки бумагу.

Дальше должно было последовать торжественное оглашение результатов голосования и решение о принятии закона.

Но тут меня словно кипятком обдало: передо мной красовались два ряда с равным количеством закорючек.

Три — "за" и три — "против".

Я бросил исполненный ярости взгляд в сторону наместника Бранда. Тот предусмотрительно вперился в стол.

Наместник Лазурина торжествовал. Леди Сильвия — тоже.

Надеются, что Большой Совет станет еще большим провалом для меня.

Что ж, долгая поездка в Катамис не минуема. Только отец может повлиять на ход голосования.

Если удастся его уговорить.

Я с детства усвоил, что гнев — не лучший советчик в делах. А потому предпочел удалиться сразу после оглашения результата. Да, стиснув зубы, я осилил эту процедуру. Но вопреки ожиданиям наместников, ушел, так и не назначив дату Большого Совета.

Пусть сами гадают о моих дальнейших действиях.

Сильвия проводила меня обожающим взглядом из-под полуопущенных ресниц. Чертовка! Я найду возможность расторгнуть этот дурацкий договор!

Почему-то вспомнилось: держи друга близко, а врага еще ближе. Вот только пускать его в постель я не собираюсь.

Конечно, спать вместе супруги вовсе не обязаны. Ребенка родит рабыня, так что...

Но воспитывать ребенка с женщиной, которую презираешь, не самый лучший вариант.

Я быстро шагал по переходам Золотого дворца. Слуги шарахались от меня во все стороны. Я буквально сочился злостью.

Поэтому можно считать удачей то, что Рины в покоях не оказалось. Зато возле дверей меня дожидалась сладкая парочка в виде ее охранников.

Угрюмые, виноватые, навиры встретили меня, преклонив колени.

— Ваше Высочество... Недосмотрели... Сбежала... Ушла мерить платье... Мы искали, — проблеяли они в ответ на позволение говорить.

— Хватит! — я позволил злости вырваться на волю, схватив ближайшего ко мне вампира за грудки. — Я жду отчета. Четкого, как и положено страже.

Наверное, мои глаза выглядели устрашающе, потому что я тут же получил исчерпывающую информацию.

Риина. Наглая рабыня, получившая от меня все мыслимые и немыслимые свободы. Глупая девчонка, перед которой я сам терялся, как сопливый мальчишка.

Глухое раздражение накрыло меня волной. Захотелось разорвать на кусочки злосчастный законопроект.

Таким бестолковым и мятежным созданиям, как люди, нельзя давать ни капли свободы! Они могут рассчитывать лишь на милости, которые изредка предоставляет хозяин.

Полыхая праведным гневом, я кинулся на улицы города, не взяв с собой даже Гара. Какое-то звериное чутье и жажда крови вели меня к черноглазой мятежнице. Я нутром чуял, где она может быть. Знал, кто мог найти Рину раньше меня.

Марина

Удивительное место, в которое привез меня принц Лукас, никак не могло принадлежать злодею.

Я по-новому внимательно всмотрелась в прекрасное лицо с синими глазами, пытаясь отыскать... Что? Не знаю. Может, нечто человеческое? Смешно! Похоже, он подумал также, так как ответил мне ироничным взглядом и обнажил в улыбке слегка удлинившиеся клыки.

Я вздрогнула и поспешила вылезти из экипажа, неловко спрыгнув со ступеньки на мокрые камни дорожки.

Высокий вампир встал рядом, вдыхая чистый, напоенный ароматами воздух полной грудью.

Видимо, мне давали возможность осмотреться, чем я и воспользовалась.

Передо мной расстилался изумительный сад. На первый взгляд, цветы, кустарники и деревья произрастали здесь без чьей-либо помощи. Но только на первый взгляд.

Очевидно, за садом хорошо ухаживали, умело придавая ему нарочито небрежный вид. Дикий, непокорный, он словно противостоял городу, оставшемуся где-то за его чертой. Среди этого великолепия петляла юркая дорожка. Будто невзначай, она приводила к небольшому дому.

Затаив дыхание, я всматривалась сквозь пушистые ветви деревьев в тихое, уютное гнездышко. По-другому убежище Лукаса нельзя было назвать. Никакой помпезности, полное отсутствие величия. Легкое, изящное строение. Сплошь стекла и светло-сереневые стены.

— Нравится? — вампир довольно осклабился, наблюдая за моей реакцией.

Я искоса глянула на него, но упрямо промолчала.

— Боюсь, только тебе здесь не жить, — деланно вздохнул принц.

Не то, чтобы мне очень хотелось жить здесь с ним... Но взгляд мой стал настороженным. Зачем же он тогда привез меня сюда? Если не жить, может,.. умереть? Меня омыла удушливая волна страха.

— Видишь ли, вряд ли мне удастся отвоевать тебя у Вира,.. пока он является наследником. А с его смертью, к сожалению, мне придется переехать в Золотой дворец.

Что-то я не верила в его сожаление, но предпочла снова промолчать.

Сильная рука нетерпеливо подтолкнула меня в сторону симпатичного строения. Я решила не спорить. Тем более, что даже от благодушно настроенного Лукаса исходила ощутимая угроза

Хищник, зверь. Я прекрасно помню, как он укусил Лизку в тот день. Это было проделано так небрежно, словно данный ритуал — обычное дело. А ведь так и есть.

Страшась оглянуться, я торопливо шла к дому... дворцу? Не знаю, как назвать это строение, но переступать его порог вместе с опасным существом, мечтающим испить моей крови, не хотелось.

Красивые резные двери широко распахнулись — человеческий слуга согнулся в глубоком поклоне. Здесь вообще было много слуг. И у всех были перебинтованы запястья и даже шеи. Я почувствовала, что начала задыхаться, каждый шаг давался с огромным трудом. Милый дом оказался великолепной ловушкой. Успокаивающей снаружи и пугающей внутри.

Все здесь было выполнено в бардовых и красных тонах и ощутимо плыло перед моими глазами. "Тебя пугал Вир? Ты была недовольна своим положением? Ощути, что значит настоящий страх, девочка!" — словно кричали кроваво-красные стены и глаза безмолвных слуг.

Внезапно меня грубо схватили за плечи и развернули. Лукас, прищурив свои сверкающие синие глаза, пристально уставился на мое лицо. Я усилием воли не отводила взгляда, изо всех сил внушая себе, что не боюсь. Не боюсь это прекрасное чудовище... Просто не хочу провоцировать, потому и молчу, и безропотно повинуюсь его деспотичным желаниям...

Длинные пальцы убрали спутанные пряди волос с моего лица, очертив, словно невзначай, его контур.

— Боишься, малышка? — промурлыкал вампир музыкальным голосом. — Ты так дрожишь, что тебя хочется обнять и прижать к себе покрепче.

Представив, как он обнимает меня и вцепляется в горло острыми клыками, дарящими боль и наслаждение, забвение, в конце концов, я нервно сглотнула.

— Нет, я просто замерзла, — и невольно вздернула подбородок.

В мокрой одежде, действительно, было зябко.

Вампир состроил сочувствующую мину.

— Бедная девочка. Значит, этот великолепный запах — вовсе не запах страха? — в следующую секунду его губы каснулись моего уха, шепча слова, похожие на обещание, — Если бы ты знала, как я хочу попробовать тебя. Хочу, чтобы ты билась в моих руках от наслаждения и стонала от острого удовольствия. Хочу, чтобы Вир видел, как ты извиваешься и стонешь. Ты ведь позволишь мне урвать частичку от сокровища братца?

Если он хотел, чтобы я испугалась, то добился обратного эффекта. Меня аж затрясло от злости.

— Извращенец, — дергаясь в сильных руках, я плевалась и шипела. В этот момент мне было совершенно наплевать на то, что он со мной сделает.

В ответ на эту нелепую демонстрацию непокорности, Лукас захохотал, откинув голову назад, увенчанную красноватой шевелюрой. Потом наклонился и с наслаждением лизнул мою щеку. Я вздрогнула от отвращения, а он лишь причмокнул губами, будто только что попробовал изысканный деликатес.

— Ладно, ступай. Пока. Мои слуги дадут тебе сухую одежду. А мне нужно подготовиться к приходу братца.

Мне снова стало страшно. И, шугаясь каждой тени, я быстро шла по миниатюрным лестницам и узким коридорам, избегая толчков в спину.

Странно, но слуги смотрели на меня злыми взглядами, которые буквально прожигали затылок. Странно, потому что они такие же жертвы, как и я. Разве мы не должны быть заодно?

— Жди здесь, — неприветливо сказала высокая рыжеволосая девушка, буквально втолкнув меня в спальню, выполненную в голубых тонах. Через некоторое время она вернулась с ворохом простой, но сухой и чистой одежды, велев переодеваться.

Я задумчиво встала у открытого окна, глядя на серое платье и нижнюю рубашку. С одной стороны безумно хотелось сорвать с себя мокрую ткань форменного синего платья. С другой — было жутко раздеваться в этом месте.

Я бы, наверное, так и топталась в нерешительности, вздрагивая от холода, если бы не одно "но".

Меня нагло выкрали прямо из окна комнаты на втором этаже!

Посиневшие по понятным причинам губы не успели издать даже писка, как чья-то рука железным обручем сдавила меня поперек живота. Другая не менее нахальная и сильная лапа накрепко запечатала рот.