| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Говорят, что пистолет за поясом придает человеку уверенность, даже в тех случаях, когда польза от него более чем сомнительна. Нечто подобное сейчас испытывал Олег. С одной стороны, ему было понятно, что они с Коловратом не смогут перестрелять десять тысяч человек, с другой стороны, оружие, которым обвешался Горчаков, создавало иллюзию защищенности и, действительно, внушало уверенность в своих силах. На поясе у Олега висела армейская кобура с мощным восемнадцатизарядным пистолетом "Вектор", полученным от МО РФ. В плоской кожаной сумке, надетой через плечо, лежал пистолет пулемет "Вереск" с шестью запасными магазинами на тридцать патронов каждый. Трофейный "Вектор" болтался на поясе у Коловрата в самодельной кобуре, сшитой Горчаковым еще зимой. Да еще, Станята вез девять гранат в почти такой же, как у Олега сумке, только потолще.
Как и предполагал Горчаков, монгольские воины не дерзнули обыскивать человека, носившего на груди золотую пайцзу с тигром. Командир разъезда выделил пять всадников для сопровождения важной персоны, и теперь четверо из них ехали позади группы, а пятый скакал впереди, показывая дорогу к монгольскому лагерю.
Глава 17
Олег внимательно смотрел по сторонам и старательно фиксировал в памяти детали местности. Объехав несколько рощиц и миновав приличный кусок леса, всадники выбрались на просторную пустошь, много больше той, где их обнаружил монгольский разъезд. Около трех километров маленький отряд следовал на северо-запад, пока с очередного увала, который до этого заслонял горизонт, Горчаков не увидел прямо перед собой многочисленные конские табуны, разбросанные коричневыми пятнами по обширному лугу. Прищурившись, он напряг зрение и разглядел густую россыпь темных и светлых точек на зеленом фоне. Их было так много, что Олегу невольно пришло на ум сравнение с новым Млечным путем, перечеркнувшим впереди равнину. По мере приближения стали яснее проступать детали, точки постепенно превратились в шатры и юрты, рядом с которыми уже можно было различить человеческие фигуры. Монгольский лагерь протянулся на несколько верст с юго-запада на северо-восток вдоль какой-то извилистой речушки. Когда до ближайших юрт оставалось метров пятьсот, Горчаков посмотрел вправо, и у него словно что-то сжалось в груди. Примерно в паре километров к северо-востоку он разглядел сначала одну крепость, потом рядом еще одну, а дальше увидел и другие. Находились ли эти крепости в осаде, Олег понять не мог, потому что на таком расстоянии невозможно было ясно рассмотреть что-либо меньшее приличного дома.
— Махмуд! — Горчаков поманил пальцем переводчика. — Спроси у монголов, где здесь курень хана Берке, — распорядился он, когда хорезмиец подъехал ближе. — И еще, обязательно узнай, из какого они тумена и имя их тысячника.
— Все исполню, пресветлый эмир, — закивал Махмуд и, придержав коня, поравнялся с монголами.
Отсутствовал он не долго.
— Те воины, что встретились нам, из тумена "бешенных" Субэдэй-багатура. Имя их тысячника, Джорчи, — доложил возвратившийся толмач. — Курень хана Берке находится во-о-он там.
Олег посмотрел, куда указывал Махмуд и удовлетворенно кивнул. С одной стороны, такое местоположение можно было считать просто удачей, но с другой стороны, этого следовало ожидать. Учитывая, что Субэдэй получил сведения о новом дальнобойном оружии, не сложно было предположить, что он разместит чингизидов подальше от русских крепостей. Монгольские курени растянулись вдоль обоих берегов реки почти перпендикулярно "Засечной черте". Тумены Берке расположились на юго-западном конце этой цепочки.
Приближаясь к лагерю кочевников, Горчаков обратил внимание на многочисленные рощи, разбросанные за рекой. Как раз в том месте, куда указал Махмуд, отдельные рощи сливались в небольшой лесной массив. От его края до первых юрт куреня хана Берке, на глаз, было около полукилометра, быть может, еще меньше, с такого расстояния Олег не мог точно определить ширину открытого промежутка. В любом случае, этот лесок и тот, что виднелся за ним левее, давали шанс скрытно подобраться к лагерю противника на достаточную для внезапной атаки дистанцию.
День был жарким, поэтому нукеры Бурундая установили его шелковый шатер в тени нескольких деревьев, росших на берегу реки. Вокруг временного жилища темника, украшенного синими драконами по ярко-желтому полю, теснились в беспорядке простые и крытые повозки, юрты слуг и наложниц, окруженные на некотором расстоянии плотным кольцом из юрт и шатров его телохранителей — тургаудов.
Пайцза с тигром, как волшебный талисман расчищала для Горчакова и его маленького отряда путь через монгольский лагерь, но у юрт охраны ее чары закончились.
— Стойте! — потребовал один из телохранителей, загородив дорогу и положив руку на рукоять меча.
Четверо тургаудов справа и слева от него наклонили в сторону пришельцев короткие копья. Еще шестеро, стоявшие чуть дальше, наложили стрелы на тетивы мощных луков.
— Сойдите с коней и ждите здесь, — распорядился телохранитель, — сейчас я позову моего начальника, и он с вами разберется.
Олегу и его спутникам пришлось спешиться и немного подождать.
— Кто вы такие и какое у вас дело к темнику Бурундаю? — спросил, появившийся вскоре, сотник тургаудов.
— Мы выполняем тайное поручение Джехангира, — ответил Махмуд, умолчав, о ком именно идет речь. — Поскольку поручение тайное, свои имена мы сообщим только темнику Бурундаю.
Сотник на короткое время задумался.
— Вы не можете войти в шатер к темнику все вместе и с оружием, — наконец, сообщил он не терпящим возражений тоном.
— Махмуд, скажи ему, что дальше мы пойдем с тобой вдвоем, — распорядился Горчаков, снимая с пояса ножны с мечом.
— Мы будем наготове, — шепнул ему Коловрат, принимая оружие.
Видимо, пистолет на поясе сотник тургаудов не счел опасным оружием, насчет сумки через плечо он тоже ничего не сказал. У входа в желтый с синими драконами шатер дежурили еще четверо телохранителей.
— Подождите здесь, — сказал сотник, сопровождавший Олега и Махмуда, после чего скрылся в шатре, полог которого был поднят и перекинут через одну из веревочных растяжек.
Потянулись томительные минуты ожидания, особенно мучительные для перетрусившего переводчика. Горчакову и самому было, мягко говоря, тревожно, а тут еще рядом бледный Махмуд трясущейся рукой вытирает пестрым платком обильный пот со лба.
— Входите! — крикнул начальник охраны, высунувшись из шатра, и исчез снова.
— Пошли, Махмуд, — тихо сказал Олег, — и держи себя в руках. Помни, что я тебе говорил. Ничего с тобой не случится!
В шатре было достаточно светло, чтобы рассмотреть всю обстановку. По центру торчал опорный столб. Справа вошедшие увидели белый прямоугольник пастельного войлока — ширдэг. Слева полукругом вдоль желтого полога были навалены седельные сумки, расставлены кожаные и деревянные сундуки разных размеров, окованные по углам металлом, поверх них небрежно брошенные доспехи, лук в налучье и колчан со стрелами. Бурундай сидел, скрестив ноги, у стены напротив входа. Его тощий зад покоился на толстом простеганном ромбиками войлоке, который назывался у монголов "олбог". Еще несколько олбогов были разбросаны слева и справа от входа.
Когда они вошли в шатер, Махмуд поклонился, как было принято у монголов, то есть, лбом в землю, Горчаков падать на колени не собирался. "Полупоклона будет достаточно" — решил он и, придержав рукой пайцзу, слегка наклонился.
— Садитесь, — Бурундай указал на два олбога, видимо, только что положенных перед хозяйским местом.
"Наверное, — подумал Олег, — начальник охраны доложил темнику, что поручение тайное, и тот велел ему, переложить два сиденья поближе, чтобы нам не пришлось кричать через весь шатер от входа".
Знаменитый монгольский полководец был молод, высок, широк в плечах, но его фигура была какой-то плоской и угловатой, из-за чего, синий шелковый халат висел на нем, как на вешалке. Пока посетители проходили и рассаживались, Бурундай не отрывал взгляда от Горчакова.
— Назовите свои имена! — потребовал он резким тоном, когда Олег с Махмудом уселись на приготовленные для них олбоги.
Горчаков посмотрел через плечо — начальник охраны стоял позади них, держа ладонь на рукояти палаша.
— Махмуд, напомни ему, что мы выполняем тайное поручение, — сказал Олег, не поворачиваясь к переводчику.
После того, как толмач перевел сказанное, Бурундай какое-то время изучал лицо Горчакова, потом, видимо, что-то решив для себя, короткой фразой выпроводил командира телохранителей.
— Мое имя Олег, мое знамя черный сокол на белом полотнище, — начал представляться Горчаков. — Раньше я был вашим врагом, а теперь служу хану Кюлькану.
Как только Махмуд перевел первую фразу, Бурундай схватился левой рукой за ножны, лежавшей рядом с ним сабли и приподнял оружие так, чтобы в любой момент можно было обнажить клинок.
— Вы сказали, что выполняете поручение Джехангира, разве не Бату вас прислал? — спросил темник, перебегая взглядом с одного лица на другое.
— Бату мертв! — ответил Олег. — Все остальные потомки Священного Воителя тоже погибли. В живых остался только хан Кюлькан, и он теперь Джехангир Западного похода.
Сказать, что Бурундай был поражен этим известием, значит, ничего не сказать. Монгол впал в полную прострацию и застыл, как истукан с открытым ртом. "Удобный момент, запихать ему в рот кляп и связать, — отметил про себя Горчаков, — в таком состоянии, он даже не заметит, что его вяжут".
— Ты лжешь! — прохрипел Бурундай, немного очнувшись. — Чем ты можешь подтвердить свои слова?
— А этого разве недостаточно? — Олег постучал пальцем по золотой пластине на груди. — Надеюсь, ты не станешь утверждать, что я ее украл или подделал?
Некоторое время монгол тупо пялился на пайцзу с тигром.
— Как погибли потомки Священного Воителя? — с трудом выдавил он из себя после долгого молчания.
— Их отравили на пиру, — ответил Горчаков и, не останавливаясь, выложил заранее придуманную историю. — Перед пиром были состязания борцов. Хан Кюлькан принимал в них участие. Хан Бату начал над ним насмехаться. Они поссорились. После этого хан Кюлькан не пошел на пир. Все остальные ханы, темники и тысячники выпили на пиру отравленного архи и к утру все умерли.
— Кто подсыпал яд? — задал напрашивавшийся вопрос Бурундай.
— Это никому не известно, — равнодушно пожал плечами Олег.
Снова возникла продолжительная пауза.
— С каким поручением ты приехал? — пришедший в себя темник, вспомнил, с чего все началось.
— Я привез тебе приказ Джехангира Кюлькана! — произнес Горчаков жестким тоном. — Ты должен, без промедления, покинуть этот лагерь и вести свои тумены на юг, по той же дороге, по которой вы пришли сюда. Хан Кюлькан ждет тебя с пятью своими туменами в одном дне пути отсюда.
После этих слов узкие глаза Бурундая расширились, и он чаще задышал от волнения.
— В одном дне пути? — повторил он. — Но почему Кюлькан сам не идет сюда?
— Послушай, Бурундай, — подался вперед Олег, — кроме Кюлькана, здесь еще три потомка Священного Воителя. Если начнутся выборы Джехангира, кого, по-твоему, выберут три брата покойного Бату?
Темник неопределенно дернул плечом и ничего не ответил, а Горчаков перевел дух и, переходя на пафос, продолжил:
— В этом походе погибли девять потомков Священного Воителя! По закону, за это должны ответить жизнью те, кто был рядом с ними и не сумел предотвратить эту трагедию! Как ты думаешь, кого прикажет казнить Великий каган, когда получит скорбные известия?
Олег сделал театральную паузу и вопросительно посмотрел на монгола, но тот снова промолчал.
— Это ты, — Горчаков с видом обличителя наставил палец в грудь Бурундаю, — и еще Субэдэй допустили гибель ханов! Это вы с ним отвечаете за Западный поход. И поэтому, вас первых Угэдэй приговорит к смерти. Великий каган лишился своих сыновей, своих наследников, — трагически понизил голос Олег, все больше входя в роль, выступающего перед присяжными адвоката. — Когда он об этом узнает, горе его будет безмерным, а еще большим станет желание отомстить! Угэдэй не успокоится, пока не сдерет кожу с тебя и с Субэдэя.
Заметив, что бледный Махмуд не успевает переводить, Горчаков сделал еще одну паузу. Он сам с момента встречи с монгольским разъездом находился в состоянии перманентного стресса и уже начал уставать от нервного напряжения, но дело нужно было довести до конца. Поэтому, собрав все силы, Олег перешел к заключительной части, затянувшегося представления.
— Хан Кюлькан дает тебе шанс, сохранить голову на плечах, — сбавив тон, произнес Горчаков. — Он хочет завоевать западные страны и создать свой собственный улус, неподвластный Угэдэю. Если ты сейчас встанешь на его сторону, ты будешь вторым, после хана, человеком в его улусе. Откажешься — лишишься жизни. Ни Угэдэй, ни Тулуй, которому ты служишь, не простят тебе гибель своих сыновей.
После этих слов Бурундай дернулся, как будто собираясь возразить, но тут же поник, так ничего и, не сказав.
— Так, что мне передать хану Кюлькану? Ты выполнишь его приказ? — спросил Олег прямо.
— Я... я должен подумать, — запинаясь, ответил раздавленный известиями темник.
Хорошо, — кивнул Горчаков и поднялся. — Ты можешь думать до завтрашнего вечера. Завтра к закату я приеду за ответом.
Дождавшись окончания перевода, Олег поклонился и вышел из шатра, куда тут же сунулся начальник охраны.
— По коням! — скомандовал Горчаков с огромным облегчением, — когда они с Махмудом добрались до, заждавшихся их, Коловрата и Станяты.
Выбравшись из лагеря, Олег, наконец, вздохнул полной грудью и только теперь почувствовал, что рубашка на спине мокрая от пота. По его настоянию, обратно отряд поехал не той дорогой, которой прибыл сюда. Горчаков повел своих спутников вдоль реки, чтобы поближе посмотреть на лесок, который он приметил в самом начале.
Глава 18
Субэдэй закряхтел, задрал штанину и почесал укушенную блохой ногу. "Надо сказать рабам, пусть выколотят, как следует войлоки" — подумал он и налил кумыса в тонкую фарфоровую чашку, стоявшую на блестящей крышке низкого китайского столика. Отхлебнув пенного кисловатого напитка, старый полководец блаженно прищурил свой единственный глаз. Сделав еще несколько глотков, Субэдэй отставил чашку, взял медную палочку и ударил в, стоявший на столике, серебряный гонг. Спустя несколько мгновений, взвился шелковый полог, и в шатер вбежал молодой монгол.
— Внимание и повиновение! — гаркнул он, ударив себя кулаком в грудь и замер в ожидании.
— Найди Яньмухая и скажи ему, что я хочу его видеть.
Нукер бросился исполнять приказ, а Субэдэй вернулся к кумысу. Сегодня он полдня выслушивал донесения разведчиков, разосланных на поиски обходного пути. Дальние дозоры возвращались один за другим и рассказывали о лесных завалах, устроенных хитрыми урусутами вдоль речных берегов. Разгневанный полководец орал на десятников, возглавлявших дозоры, обзывал их желтыми дураками, сожравшими труп своего отца, и отправлял назад, потому что никто из них не додумался проверить, охраняются ли завалы. Пока Субэдэй размышлял, чего добивается противник и что он задумал, явился темник камнеметчиков Яньмухай — толстый круглолицый китаец в оранжевых войлочно-кожаных доспехах усеянных бронзовыми заклепками.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
