Книга 2. Часть 2 "Пламя над Трансваалем"

Железная дорога служила как бы стержнем этих укреплений — по ней к месту атаки могли подтягиваться не только импровизированные поезда с пехотой из двух соседних батальонных пунктов, но и вполне реальные бепо, созданные с учетом всех требований в мастерских Кейптауна. Вооружение для этих поездов, как правило, поставлял флот — 76/40-мм и 120/40-мм орудия на "родных" корабельных лафетах с круговым обстрелом, 47-мм и 57-мм скорострелки, револьверные пушки и пулеметы — поэтому и экипажи бронепоездов состояли из моряков и морской пехоты.

7.

Несмотря на все меры, предпринятые Британской Империей, ЮАС продолжал получать оружие из Европы, Америки и даже Японии — и особенно усердствовали граждане Северо-Американских Соединенных Штатов. Эта страна, обладающая чрезвычайно развитой промышленностью, имела одну-единственную мечту на всех — и мечтой этой было богатство. Поэтому через Мозамбик и Германскую Юго-Западную Африку полноводным потоком хлынули винтовки, станковые пулеметы, горные и полевые (дивизионные) орудия, патроны, снаряды, колючая и телеграфная проволока, цемент, полевые телеграфные аппараты, мины, пороха и взрывчатка — одним словом все, что только может понадобиться для ведения войны. Обратно торговцы везли только мешочки с необработанными алмазами — добыча шахт национализированной Союзом корпорации "Де Бирс" шла всецело на нужды Военного Ведомства.

К сожалению, из-за этого "алмазного бума" на вооружении армии ЮАС оказались пулеметы полудюжины систем, использующих не менее полутора десятков совершенно разных патронов. Больше всего было различных типов и калибров "Максимов" и "Кольтов" образца 1895 года, почти так же широко распространены были пулеметы "Шкода М93". Пулеметы "Шварцлозе", "Гочкис" и "Бергман" имели несколько меньшее распространение, но все же и они были представлены довольно широко. В Южную Африку попали даже несколько десятков древних многостволок с ручным приводом — "Гатлинг" и его разнообразные потомки — под старые патроны, снаряженные ещё черным порохом!

Винтовки и артиллерийские орудия, попавшие на вооружение ЮАС из всех концов цивилизованного — и не очень — мира, были даже более разнообразны: многие десятки образцов, десятки же калибров, каждый из которых требовал своих собственных, только ему подходящих патронов. По большей части такое оружие предлагалось по принципу "На тебе, Боже, что нам негоже". Обе стороны понимали, что речь идет о сущем металлоломе. Но, с одной стороны, буры находились в слишком отчаянном положении, чтобы спорить — особенно по части артиллерийских орудий... А с другой, свалившийся на них огромный бюджет (в 1900 году на Военное Ведомство предполагалось истратить более 15 миллионов фунтов стерлингов!) предполагал некоторую небрежность в ценовых вопросах.

Однако же после короткого периода бурных хаотических закупок, в результате которых в армии Южной Африки появились такие "перлы", как датские, норвежские и американские винтовки "Краг-Йоргенсен", французские "Лебель", швейцарские "Шмидт-Рубин" и японские "Мурата", а также большое количество образцов, стреляющих патронами, снаряженными дымным порохом, Военное Ведомство ЮАС наконец-то разобралось в ситуации. В результате стандартным калибром ЮАС был объявлен немецкий 7,92х57 мм Маузер, и все оружие, предлагаемое армии Союза, отныне должно было использовать только этот патрон. Заказы на винтовки были размещены в Испании ("Маузер М93"), Швеции ("Карл-Густав М96") и Японии ("Арисака М97").

Однако с разнобоем в части, касающейся артиллерийских орудий и пулеметов, бурам пришлось мириться ещё довольно долго: армии всех хоть сколько-нибудь цивилизованных стран мира в этот момент как раз осуществляли переход на новые артиллерийские системы и увеличивали количество пулеметов, и генералы, естественно, желали, чтобы их армия перевооружилась первой — поэтому использование производственных мощностей, даже и свободных, в "чужих" заказах ими, мягко говоря, не приветствовалось.

8.

Странности, начавшиеся еще в Порт-Аликс, в Питере приобрели новое, где-то даже пугающее измерение. Явившись, как и предписывалось, в Адмиралтейство, лейтенант Фитингоф с некоторым удивлением обнаружил, что здесь его никто не ждет. Оказывается, ждали его совсем в другом месте — в каком-то отделе какой-то канцелярии, расположенном почему-то не под Шпилем, а где-то у черта на рогах на Васильевском острове. В обычной квартире обычного многоэтажного доходного дома, наскоро переделанной под контору. На дверях четырех из шести комнат квартиры висели огромные амбарные замки, в одной из двух открытых сидели за "Скорописцами" четыре барышни в голубых кителях Вспомогательного Корпуса с треугольниками канцеляристов и письмоводителей. В другой, обставленной как кабинет, но оклеенной веселыми цветочными обоями, сидел неприятный, сухой, как пыль тип с петлицами министерского секретаря на форменном морведовском мундире. Мундир выглядел так, будто чинуша носил его лет пять не снимая. А чинуша выглядел так, будто питался одними лимонами. А пил только уксус.

Предъявив ему предписание явится и удостоившись сухого разрешения сесть, лейтенант подвергся долгому внимательному осмотру. Затем минсекр не спеша извлек из ящика стола тонкую картонную папку с ботиночными тесемками, развязал их, достал из папки три листа машинописи, соединенных скрепкой со сложенным в несколько раз большим листом ватмана, на котором видны были какие-то рисунки.

— Это ваша работа? — проскрипел он, вперив в лейтенанта пронзительный взгляд сквозь пенсне. — Статья в журнал Морской Сборник под названием "Воздушные змеи-планёры и возможность применения их во флоте"?

Лейтенант недоуменно подтвердил, что работа эта — его.

— Откуда у вас появилась мысль о применении для разведки привязных планёров? — инквизиторским тоном осведомился продолжающий оставаться безымянным чиновник.

Лейтенант объяснил, что во время пребывания эскадры с дружественным визитом в Японии присутствовал на фестивале воздушных змеев. А поскольку до этого интересовался опытами Лилиенталя и экспериментами с применением на вспомогательных крейсерах воздушных шаров и аэростатов... Вот так как-то идея и появилась.

— Очень хорошо, — сказал чиновник и позвонил в стоящий рядом с письменным прибором колокольчик. В дверях мгновенно появилась среднего роста и невыразительных пропорций барышня в кителе ВКВС со скрещенными перьями канцелярской службы на рукаве и тремя треугольниками секретаря канцелярии на украшенных якорями петлицах.

— Да, Федот Яковлевич?

— Возьмите письмо, — лимоннолицый, оказавшийся Федотом Яковлевичем, протянул девушке извлеченный из той же папки тонкий конверт. — Проводите господина лейтенанта до Адмиралтейства, передайте конверт начальнику... Ну, на нем написано, кому. В собственные руки. Только.

— Ясно, — кивнула барышня, оправляя узкий галстук, отчего под кителем слева проступило характерное вздутие. "Интересная контора!" — подумал лейтенант, пытаясь определить, что именно милая девушка в чине, аналогичном армейскому старшему прапорщику, носит в наплечной кобуре.

9.

Через двое суток лейтенант Фитингоф сидел в номере гостиницы "Хрустальный дворец" в Царском селе и ждал телефонного звонка. Он его ждал уже долго, почти три часа. И как раз в тот момент, когда лейтенант уже почти решил, что сегодня уже точно не позвонят, и размышлял над перспективой спустится в ресторан поужинать и поближе посмотреть на местных "дам полусвета", известных своими выдающимися умениями да-алеко за пределами не только Царского Села или Столицы, но даже и за пределами Империи, телефон зазвонил.

— Лейтенант фон Фитингоф? Спускайтесь, вас ждет машина.

У машины, небольшого черного электроомнибуса с закрытыми поворачивающимися жалюзи окнами, ждали четверо. Трое молодых людей, очевидно плохо себя чувствующих без мундира, в отвратительно сидящих костюмах из лавки готового платья. Лейтенанту хоть с этим повезло — жалование с учетом процентов с призовых денег за "Цинциннати" позволяло заказывать костюмы у хорошего портного. И очередная "помощница", только в петлицах не "пила" и якоря, а по одному кубарю канцелярии советника и короны Министерства Двора.

Везли долго. Сквозь щели в жалюзи — м-мда, раньше лейтенанту не доводилось видеть ничего похожего на 6-мм броневую сталь, которую кто-то не слишком умный пытается выдать за занавеску — в принципе можно было смотреть на улицы. Фитингоф не пытался. Он достаточно видел по дороге от вокзала до гостиницы.

Комплекс зданий Имперской ЕИВ Канцелярии состоял из нескольких десятков стилизованных под всякое разное строений, которые должны были быть вписаны в ландшафт огромного парка. Но поскольку парк только еще разбивали, а часть построек была не то, что не закончена, а просто даже едва начата, то гораздо больше это все напоминало гигантскую стройплощадку.

Въезд на территорию охраняли бойцы отдельного полка ОСНАЗ внутренних войск МВД "Лейб-Штандарт": их сразу можно было узнать по неповторимым черным мундирам и буквам "Л" в правой петлице. Документы у въезжающих проверял аж цельный капитан ВВ, корректный, но дико въедливый.

Попетляв немного по проложенным скорее стильно, чем с уважением к необходимости быстро куда-то попасть асфальтированным дорожкам, электроомнибус остановился у двухэтажного здания в старомосковском стиле. У подъезда, не украшенного ничем, кроме узкого орла на фронтоне и пустых гербовых щитов по обе стороны высоких, узких и очень толстых дверей, канцелярии советник передала их группу в руки долговязой девице лет двадцати пяти с погонами армейского штабс-капитана на незнакомой униформе — розовый китель с белым лацканом, белые брюки, красные сапоги и ремень, белый берет с эмблемой в виде двуглавого орла, сжимающего в лапах алый щит с белой розой.

Эта была первой, кто соизволил представится:

— Обер-фрейлина Колышкина, — небрежно поднесла два пальца к виску. — Господа Фитингоф, Ярославченко, Варюхин и Шахов? Прошу следовать за мной.

Небольшое на вид строение оказалось набито канцеляриями, как лосось — икрой.

Тут были маленькие канцелярии, в которых едва помещались два человека и один машинописный агрегат. И были огромные канцелярии, где ряды столов терялись за настоящими Гималаями подшитых дел, а грохот десятков "самописцев" напоминал раскаты грома. Понять, какое ведомство здесь расположилось, ни из униформы, ни из названий отделов было невозможно: в одной и той же комнате могли сидеть люди в мундирах чуть ли не десятка ведомств сразу, а таблички на дверях были исписаны аббревиатурами, в которых на десять букв приходилась одна гласная, и сокращениями, написанными словно бы по-китайски. Причем внутренняя планировка была невероятно запутанной — похоже, строители получили задание сделать путь из одного конца здания в другой максимально сложным. Их... проводница?.. легко ориентировалась в жутко запутанном лабиринте из коридоров, проходных комнат и лестниц, скрывавшимся за скромным фасадом двухэтажного особнячка.

— Да сколько же можно! — один из трех незнакомцев, невысокий крепыш, все время пытавшийся придержать у бедра отсутствующую саблю, взмолился шепотом, но сопровождающая его всё равно услышала. Несмотря на пулеметный треск десятка "Самописцев" из открытых дверей ближней канцелярии. Сверкнула через плечо быстрой улыбкой:

— Счас уже придем.

И действительно — еще два коридора, винтовая лестница, стратегически укрытая внутри колонны, еще один коридор, узкий и темный — и монументальная, обитая кожей дверь с загадочной шифровкой "117.ВКС-?/26-бис". За монументальной дверью обнаружился типичный генеральский предбанник с сидящей за машинкой блондинистой "помощницей". Которая, в отличие от всех, встреченных за последние три дня, щеголяла нарукавной нашивкой не канцелярской, а медицинской службы. А значит, имела звание бригадира.

— Привет, Фло. Тебя ждут уже, — блондинка, не отрывая глаз от лежащей перед ней книги, махнула рукой в сторону еще более монументальной, чем входная, двери, ведущей, похоже, в кабинет САМОГО.

Кабинет был устроен чрезвычайно хитро — он был маленький, с зеркалом прямо напротив входа и огромным столом сбоку, у окна. На столе боком сидела, покачивая ногой и пуская зайчики начищенным до блеска сапогом, небольшого роста женщина с необычайно светлыми и очень коротко постриженными волосами. Китель ВКВС с нашивкой медицинской службы и капитанскими петлицами был перепоясан широким офицерским ремнем с нацепленной по-немецки, слева от пряжки, здоровенной кобурой с просто ГРОМАДНЫМ револьвером. Лейтенант Фитингоф впервые видел служащую ВКВС, открыто пользующуюся присвоенным им теоретически правом. Рядом со столом стоял, разминая пальцами папироску, среднего роста мужчина в коричневом с серебряным шитьем мундире гвардейских горных егерей. Сопровождавшая откозыряла так лихо и четко — куда только девалась ленивая небрежность? — что были бы в восторге самые жесткие ревнители фрунта. Полковник отсалютовал в ответ.

— А-аа, Фло, привела наконец? — осведомилась женщина, поворачиваясь лицом к вошедшим и коротко кивнув застывшей по стойке смирно обер-фрейлине. Она была не блондинкой. Она была седой. И лет ей было не более двадцати пяти.

— Так точно!

— Это и есть твои... ангелы? — гвардии полковник решительно убрал папиросу в валяющийся на столе массивный портсигар, портсигар засунул в карман кителя, стряхнул пушинку с рукава и сделал официальное лицо.

— Они самые, — кивнула капитан медслужбы, не глядя на вошедших. — Лейтенант флота фон Фитингоф, штабс-ротмистр Ярославченко, гвардии корнет Варюхин, поручик Шахов. А это — полковник Лейб-гвардии Горно-Егерского батальона Данилов.

Полковник откашлялся.

— Гхмм. Да. Ваше новое, так сказать, высокое начальство...

— Которое сидит так высоко, что его никто никогда не слышит и не видит, — капитан продолжала сосредоточенно рассматривать свои ногти. — Вашим непосредственным командиром буду я, Скворцова Анна Федоровна, псевдо — "Кора"...

— Э-эээ???

— Капитан ВКВС Скворцова, начальник объекта "Звезда-19" и командир приписанного к оному спецотряда "Чарли-114", — полковник рекомендующее повел рукой, но на его жест никто не обратил внимания. Обер-фрейлина по-прежнему изображала статую, все четверо "ангелов" являли собой воплощенное изумление, а капитан Скворцова рассматривала ногти. — В состав которого вы, господа офицеры, и зачислены.

— А?

— Бэ! — отрезала начальник объекта "звезда-19" и командир отряда "Чарли-114", соскакивая со стола. — Дань, вручи им предписания уже и мы пойдем. Еще оружие получать и на поезд успеть.

— Предписания у секретаря получите, — полковник недовольно повел усом и достал из кармана портсигар. — Вот умеешь ты, Кора, людей обламывать!

— Ага. Талант у меня, — безразлично кивнула капитан медслужбы, проходя в приемную. — Увидимся, Даня. Живи! А вы — за мной.

10.

Получив у секретаря приказы, в которых значилось именно то, что уже было озвучено в кабинете, все четверо вслед за капитаном и присоединившейся к ней на лестнице девушкой в звании сержанта той же медицинской службы ВКВС вновь нырнули в лабиринт переходов. Лестница, коридор, зал, еще лестница, два коридора... Большой грузовой лифт. Лифтер в мундире "лейбштандарта" и при пистолете, спуск на несколько этажей.