Легенда об Огненном Змее (Агентство "Лилит" - 2)

— Всего лишь, — усмехнулась я.

— Кто бы говорил. Разве люди не изобрели то, что называется оружием массового поражения? Вы, смертные, слабее нас, однако по части уничтожения себе подобных кому угодно фору дадите. Казалось бы, вы должны ценить жизнь — ведь она у вас коротка и человек так хрупок. Уничтожать таких, как мы, гораздо труднее.

— Но, насколько я поняла, у вас это всё же иногда получается.

— На войне как на войне. И на той войне погибли многие. Погиб целый мир. От галактики Астерия осталась лишь маленькая планета Адена. Мы с Агионом спасли её, и всё же она пострадала настолько, что до сих пор не может и вряд ли когда-либо сможет стать такой прекрасной, какой была.

— И что же случилось? Не мог же один единственный Змей Горыныч спалить целый мир.

— В том-то и дело, что мог... — Астерий снова извлёк из складок своего балахона браслет в виде змея, и какое-то время молча смотрел на него. — Ты знаешь легенду об Огненном Змее, сжигающем миры?

— Знаю. Кажется, она не терранская... То есть на Терре тоже создано много сказок о змеях, в том числе об огненных, но эта точно не земная. В университете нам говорили, что миф об Огненном Змее — один из весьма распространённых мифов о гибели вселенной в результате космической катастрофы. Некое блуждающее по вселенной огромное огненное тело сжигает все планеты какой-то системы, в том числе её солнца. То есть при столкновении с солнцем происходит такой взрыв, что от этой галактики остаётся только облако газа... Ну а поскольку это космическое тело имеет длинный огненный шлейф, обитатели миров, откуда его было видно, назвали его Огненным Змеем. А ещё я нашла в какой-то старой книге такой вариант легенды. Якобы гигантский змей не сжёг, а сожрал целый мир, свернулся клубком и уснул, а потом проснулся и изверг этот мир из себя — и солнце и планеты. И там снова возникла жизнь.

— Пожалуй, этот вариант ближе к правде.

— К какой правде? Не хочешь же ты сказать, что с твоим миром произошло что-то подобное? У того Змея Горыныча оказался непомерный аппетит?

— То-то и оно. Тёмная материя таит множество секретов. Мой дядя Агион считал, что постиг их все, но вряд ли это вообще кому-то под силу. Получилось так, что потомок этой огненной ящерки, огнедышащий дракон или змей, обрёл способность расти и изменяться, и дядя не сумел остановить этот процесс.

"Мой дядя самых честных правил..." — вспомнила я, и на меня едва не напал идиотский смех.

— То есть эксперимент вышел из-под контроля, — сказала я, стараясь задавить этот смех, чтобы Астерий даже намёка на него не увидел. В конце концов, человек сидит перед тобой и рассказывает историю гибели своего мира... То есть не человек, конечно, но история трагическая, и в отличие от человека он переживает эту трагедию уже не одну тысячу лет. — Я знаю, что эойи создавали всяких существ, скрещивая разные виды и используя при этом тёмную материю, без которой большинство созданных ими существ оказались бы нежизнеспособными.

— Лучше бы этот змей таким и оказался, — усмехнулся Астерий. — Но его организм вступил в странное взаимодействие с тёмной материей. Или тут ещё что-то повлияло. Может, во всё это вмешалась ещё какая-то магия. Не знаю... Скорее всего, созданный Агионом змей получил способность извлекать из тёмной материи то, что обычно находится в ней в непроявленном виде. Она полна света.... Она полна огня, разрушительной и преобразующей силы. Никто точно не понял, что стало причиной изменений, но змей начал стремительно расти, и столь же стремительно увеличивалась температура его тела. Дядя испугался того, что происходит, и хотел уничтожить змея, но тот улетел. Я помню этот день. Я помню, как с ужасом наблюдал за его полётом. Я был здесь, на Адене. Я жил тут только со своими слугами. Дядя явился сюда через врата, чтобы помочь мне спасти хотя бы Адену. Мы, астеры, вообще были очень малочисленной расой. Представляешь, если бы бессмертные плодились так же, как смертные? Змей летел в ночном небе, разгорался всё ярче и рос. Он удалялся от нас и при этом рос. Мы видели, как вспыхнула планета Халум. Змей обладал примитивным разумом — примерно таким, как у сагна. Только вот сагны своенравны, а дядя постарался сделать своё создание послушным слугой. Змей знал, что он должен сжечь, но сжёг он не только город, он спалил всю планету и поглотил этот огонь. Он продолжал расти. Переходя с орбиты на орбиту, он пожирал планеты Астерии. Агион понял, что трагедию уже не предотвратить, и решил спасти хотя бы осколок нашего мира. Моя маленькая планета была на самом краю галактики. Только такой могущественный маг, как Агион, мог в одиночку сводить с орбиты небесные тела, но лишь небольшие тела. Адена — маленькая планета. Мы с дядей сумели переместить её в тот момент, когда змей поглотил солнце. Размером он стал с это самое солнце, только светился ещё сильнее. Мы спасли Адену, но она оказалась больше чем на половину выжженной. То, что не сгорело совсем, всё же было опалено, и то, что уцелело, было хотя бы частично, но разрушено. Вот как этот замок, сохранивший следы былого величия и следы разрушения. Прошла тысяча лет, прежде чем на Адене снова стало что-то расти, но здесь ещё долго не будет того цветущего мира, какой был раньше, поскольку всё отравлено излучением. Агион погиб, спасая осколок нашего мира. Он истратил на это все свои силы. Так погиб мой мир. Там, где было солнце, образовалась чёрная бездна, которая затягивала в себя всё. Адена долго вращалась вокруг этой чёрной дыры, и я ждал, что она поглотит мою планету. Я даже не сделал попытку куда-то переместиться, хотя умел создавать врата. Я был тогда молод даже по меркам смертных, и я был в отчаянии. Погибли все мои близкие и весь мой мир. Когда бездна начала затягивать Адену, я вдруг понял, что эта чёрная дыра — что-то вроде врат. Пройдя сквозь неё, Адена оказалась на орбите очень старой звезды. Сейчас период, когда её вообще не бывает видно. Света от неё мало, но все, кто здесь живёт, прекрасно видят в темноте. Знаешь, что забавно... Бездна, в которую канул мой мир, вернее, то, что он него осталось, находится рядом с тем миром, где ты родилась. Эта дыра на ткани мироздания, возникшая в результате катастрофы, стала своеобразным тоннелем, который позволяет перемещаться в пространстве почти на любые расстояния, а раньше я даже мог иногда использовать этот тоннель для путешествий во времени. Но вот давно уже не могу, увы. Теперь мне даже в пространстве перемещаться не так просто, как раньше, но близость той бездны-тоннеля позволяет мне посещать некоторые миры. Моя Адена движется по довольно странному пути. Я могу немного корректировать этот путь, переходя с орбиты на орбиту. А в целом я сейчас мало что могу. Когда погиб мой мир, я стал намного слабее, чем был раньше. В юности я слышал, что сила представителей моей расы зависит от состояния нашего мира. Многие у нас считали, что какой-то мудрец-нравоучитель сказал это для красного словца. А оказалось, что всё так и есть. От моего мира остался покорёженный осколок, и от моей прежней силы мало что осталось. И со временем остаётся всё меньше и меньше.

— Ничего себе, побаловались детки с огнём, — пробормотала я. — Поиграли в войнушку... Но я не сказала бы, что у тебя мало силы, если ты сумел уничтожить целый остров...

— Ты имеешь в виду остров Тея? Я не уничтожил его, а спас. Рядом с ним началось извержение подводного вулкана. Само началось, без моего участия. Я не хотел, чтобы моя невеста погибла, а найти её не мог. Поэтому я переместил остров. Мне это дорогого стоило, я чуть не лишился своих последних сил и лет двести после этого не мог восстановиться. А девчонки на острове не оказалось. Видимо, сбежала на каком-то корабле, а браслета на ней не было — об этом Гимелос позаботился. Так что я её потерял.

— Ну, ты всё равно не зря постарался. Ты же спас много людей.

— Да, конечно, — равнодушно согласился Астерий. — Спас несколько сотен существ, которые потом провели остаток своей короткой жизни, топча друг друга по каждому поводу и без.

— А ещё эти существа создали одну из величайших цивилизаций Терры. Более древние расы, конечно, помогали им, а иногда не столько помогали, сколько вредили. К тому же представители древних рас были малочисленны, и в итоге люди сами решали свою судьбу...

— Да, в той мере, в какой нам позволено решать свою судьбу — и смертным, и бессмертным. Не сердись, дитя человека. Я не занимаюсь клеветой на твоё племя, но знала бы ты, скольких из вас я повидал. Ты права, хорошо, что я спас тот остров. Он мне пригодился. Там... Впрочем, ладно. Это отдельная история, а всех моих историй не перескажешь.

— Минота... Маной, с которым я разговаривала, считает, что ты погубил тот остров.

— Из всех этих затворников Лабиринта только Гимелос знает обо мне достаточно, но, видимо, он предпочитает не обсуждать меня со своей паствой. Так что остальные знают обо мне в основном старые сплетни.

— Астерий... Из-за игр с тёмной материей погиб твой мир, а ты посвящаешь в тайны астерианской магии этих даркмейстеров...

— Они недостаточно сильны, чтобы устроить такую катастрофу. Они нужны мне, потому что только они умеют делать один эликсир, который мне необходим. Ничего не поделаешь, люди нужны мне, и особенно те из них, что владеют магией. Однако дослушай об Огненном Змее. Какое-то время он летал, поглощая все небесные тела. Он поглотил не только мою галактику, но и часть соседней, но на этом выдохся. Стал гаснуть и опять изменяться. Его тело приобрело сферическую форму — он словно бы свернулся клубком. Остынув, он превратился в твёрдую, как камень, планету, которая вращалась вокруг двойного солнца. А потом... Вот тут-то и началось самое интересное. Огненный Змей стал просыпаться... Нет, он не превратился снова в чудовище, пожирающее миры. Он сам стал миром, на котором зародилась жизнь. Плодородной земли там практически нет. Почти вся планета состоит из вулканических пород. Местами они из-за жары или чего-то ещё раскрошились и постепенно превратились в песок, так что часть планеты — пустыня. Хотя кое-где имеется почва, на которой кое-что растёт. Да и вообще растений в этом мире немало. Они очень отличаются от тех, какие ты привыкла видеть. Это растения, пробивающиеся к свету сквозь твёрдые породы. В этом мире полно вулканов — больших и маленьких. Там постоянно то в одном месте, то в другом почва трескается, и из разломов выплёскивается лава и чистые металлы. А иногда кипящая вода. Причём большинство таких источников ядовитые, хотя есть и целебные. Когда в том мире — думаю, ты уже догадалась, что это Хангар-Тану или Далейра1, как говорят у вас... Кстати, имя Далейра этому миру дали маги планеты Эрс. Не знаю уж, какими путями оно пришло в ваш мир. Когда на Далейре поселились люди, они стали использовать воду, текущую из растений. Дело в том, что растения того мира — что-то вроде водопровода и одновременно фильтра. Их корни уходят очень глубоко под землю, то есть скорее под застывшие вулканические породы. Они уходят глубоко к подземным источникам. Вода, проходя сквозь растения, очищается. Они потребляют её сами и растут, но часть воды эти растения, подобно фонтанам, выбрасывают наружу. Разумеется, основными источниками воды там являются большие деревья. Почти все водоёмы на Далейре опасны для людей и большинства тамошних животных. Они пьют лишь воду, очищенную растениями. Я не знаю всех этапов развития этого мира. Сперва там стоял такой жар, что я просто не мог там находиться. Как я уже тебе говорил, после гибели своего мира я стал гораздо слабее, чем мог бы быть. Я лишь знаю, что первыми живыми существами на Далейре стали ящеры. И они всегда были там самыми многочисленными обитателями. Эти странные ящеры разных размеров появлялись из-под земли, поэтому люди всегда считали их детьми Великого Змея, спящего под землёй. Иногда он пробуждается, и тогда земля трясётся, извергаются вулканы, появляются новые горячие источники. И рождаются новые аскейры — ящеры, выходящие из-под земли. Ас на языке хангаров, "огненных людей", означает предлог "под", а кейру — "земля, почва, поверхность". Земли в твоём понимании там практически нет, но у людей всегда находится слово, обозначающее поверхность планеты. Эти аскейры живут и на суше, и в воде. Среди них много хищников, так что купаться в тамошних водоёмах опасно не только из-за состава воды. Изредка встречаются чистые озёра, но они кишат всякими тварями — в основном ящерами и змеями. Жизнь там опасна, и всё же там за довольно короткий срок сформировался мир, пригодный для людей. Более того, там очень хороший воздух, а в составе многих растений и минералов полно веществ, способствующих долголетию. Потому-то эойи и переправили сюда с Терры народ хангару. Вернее, одно из его племён — альти-лурду. Ну, не только их, конечно. Среди переселенцев были и обычные люди, но основная часть переселенцев — альти-лурду. Людей, подобных им, в Атле называли аданферами. Это люди, генетически связанные с определённым видом животных. Этим словом называли и таких людей, и пары человек-животное. На Далейру отправили аданферов, имеющих связь с особой разновидностью львов — лурдами. Альти-лурду значит "повелители львов". Потом, уже живя на Далейре, то есть на Хангар-Тану, они стали называть себя просто альдами — повелителями. Это племя воинов правило планетой. Правда, со временем им пришлось считаться с народом саху, поскольку у тех оказался неплохой контакт с драконами Хангар-Тану. Не знаю всей истории этого мира. Мне редко удавалось туда перенестись, к тому же мне периодически приходится погружаться в долгий сон, чтобы хоть как-то восстанавливать свои угасающие силы. Я уже давно там не бывал, но знаю, что там произошла какая-то катастрофа. Воздух так раскалился, что чуть ли не в огонь превратился. Гимелос уверен, что это дело рук урмиан. Он клянёт себя за то, что помог им туда попасть. Сперва я считал, что всё это блажь, но, судя по тому, что сейчас началось в самом Урме, да и вообще на Ариане... Всё это как-то связано с Хангар-Тану.

Я в этом тоже не сомневалась. Странное землетрясение и вылезающие из-под земли твари... Нарушился пространственно-временной континуум, река времени выплеснулась наружу, трансформируясь и порождая чудовищ... Или не совсем так? Ведь на Далейре всегда водились ящеры, которые появлялись из-под земли.

— И когда там произошла катастрофа? — спросила я.

— И давно, и недавно.

— Это как?

— Есть загадки, разгадать которые не под силу и мудрейшему из бессмертных. Нарушение пространственно-временного континуума может повлечь за собой такие парадоксы, что... Возможно, для того мира время вообще остановилось. Не знаю, чем всё это закончится, и вряд ли я смогу тут чем-то помочь. Я не смог спасти даже свой мир.

— Но не ты же создал этого Змея.

— Я был не против его создания. Я был таким же, как Агион. Впрочем, мы, астеры, не единственные из разумных существ, которые губили свои миры. Кстати, Хангар-Тану не единственный мир, где обитали подземные ящеры и росли деревья-фонтаны. У Огненной Планеты есть родственница. Планета, которую эрсианские звёздные маги назвали Касса1. Она далеко, и я могу лишь изредка посещать этот мир. А почему Касса родственница Далейры... Пока Огненный Змей летал, поглощая космические тела, он сеял споры. Из одной, упавшей на небольшую каменистую планету, вырос полузмей-полудракон, похожий на своего родителя. Не такой сильный, гораздо меньше размером, но почти такой же прожорливый. Он пожирал на этой планете всё живое и рос. Уничтожив всю растительность на суше, он взялся за океан, который занимал три четверти поверхности планеты. И хотя огня в сыне Змея было намного меньше, чем в отце, этого жара хватило, чтобы океан выкипел. И от той жизни, что в нём зарождалась, вскоре ничего не осталось. На месте океана осталась огромная впадина, на дне которой этот дракон уснул. Размера он к тому времени уже достиг такого, что его тело занимало половину этой впадины. Дракон уснул, а вскоре умер. Тело его стало перерождаться и разлагаться. Потом разразилась страшная катастрофа — землетрясение, извержение вулкана... А спустя много времени на этой планете снова зародилась жизнь. А теперь она там прекратилась. Почти. Разумной жизни там больше нет. Я мало знаю об этом мире. Знаю только, что там жили два великаньих племени, которые не то истребили друг друга в страшной войне, не то перебрались в другой мир. А откуда они взялись на Кассе, не знаю. Не удивился бы, если бы узнал, что их туда переселили эойи. Они большие любители изменять окружающий мир, а потом самоотверженно спасать тех, кто стал жертвой их экспериментов.