Прикинув мысленно, что да как, я вскоре пришла к выводу, что пещера эта когда-то принадлежала Ричу. Неспроста же он около двадцати минут назад носился по ней с лопатой наперевес? И уж точно не по счастливой случайности нашёл клад, в виде двух заряженных пистолетов, одного молотка, отвёртки, пары метров верёвки и мыла. Последние две вещицы особенно символичны, правда?
Но сейчас, похоже, это место занято кем-то другим, потому что пещера выглядит до странности обжитой. Ни грязи от случайно забредших животных, ни пыли на мебели нет, а ведь неприкасаемый не был здесь больше девяти лет. И то девять — это приблизительная цифра, так как сама я встретилась с ним в первый раз именно столько лет назад, как раз тогда, когда ходила с Риной на её "вечернюю прогулку".
— А-а-а! — вдруг закричал Филя, но не успела я толком испугаться и узнать, что случилось, как братец, словно маленький косолапый медвежонок, переваливаясь, подбежал ко мне и стал несильно стучать по голове.
Около минуты ушло на то, чтобы понять, что это он мне так волосы моет, шкодник мелкий, руки-то у него были мокрые.
— Нет, всё, Филь, спасибо! Я уже чистая! — как могла отнекивалась я, убирая маленькие ручки подальше от своей больной головы.
— Сё? — переспросил брат, застыв. Убедившись же, что купать меня больше не надо, он решил с чего-то облагодетельствовать и неприкасаемого. Подойдя к сидящему к нам спиной Ричу, Филька замахнулся и несколько раз со всей силы приложил его по голове.
Испугавшись возможной реакции со стороны убийцы, я быстро подскочила к этим двоим и оттащила мелкого как можно дальше от мужчины. Филя хоть и не больно бьётся, но Рич уже столько раз грозился покалечить его, что сердце у меня тотчас забилось быстрее от страха, а на языке уже крутились извинения за ничего не смыслящего брата.
— Рич... — осторожно начала, как в ту же секунду услышала раздражённо-усталое "отстань".
И всё-таки я его не просто боюсь... я его ещё и ненавижу.
Рич.
Интересно, каким образом я проморгал тот момент, когда брат Элены подкрался ко мне со спины и ударил по голове? Оно хоть и не больно было, но куда я тогда смотрел? А если бы это Элена захотела мне голову снести? Повод у неё был, пусть и не совсем весомый, на мой взгляд, нужный настрой тоже присутствовал, из-за чего я даже не стал бить Филиппа по рукам, в качестве наказания за его поступок, потому что этим только спровоцировал бы Романову на нападение. А этого мне, по правде говоря, не очень хотелось делать. Так как одно дело было грозить девчонке смертью, когда мы только оказались на Пепелищах, и совсем другое — сейчас, когда пройдено уже больше половины пути и потрачено так много усилий, чтобы сохранить ей и её брату жизнь.
К тому же, ладонь у меня почему-то неметь стала. Не холодеть, как раньше, а именно неметь. И если уж мне в скором будущем всё-таки придётся избавиться от надоевшего общества детей Романова, то перед этим нужно будет сначала убедиться, что это онемение никак не связанно с кровью девушки, в чём я сильно сомневаюсь.
Осторожность не помешает, — любил повторять Роберт, отправляясь на охоту за чёрными лисами и беря меня с собой.
К слову о нём. А ведь пещера на самом деле не брошена. Пусть отец и убит, но Джейн всё ещё живёт здесь... не думал, что она сможет выжить на Пепелищах без него.
Предавшись воспоминаниям, я не заметил, как на землю опустилась ночь. Снаружи по-прежнему лил дождь, уже не такой сильный, как вначале, но всё равно идти по такому не представлялось возможным. Потому что рано или поздно можно было потерять осторожность и, поскользнувшись, упасть на камни, переломав себе все кости.
Элена с братом полчаса назад устроились на одном матрасе и быстро уснули. Мне же сегодня ночью сон опять не грозит.
Пещера всё-таки не нора, в неё может заглянуть любой зверь, находящийся на охоте, а потому приходиться насильно бороться с усталостью посредством старых, относительно работающих методов, чтобы не пропустить приход ночных тварей.
Нагрев на костре, который мы специально разожгли на ночь, немного воды, я достал из шкафа несколько листьев мяты, крапивы и пару ягод шиповника. Всё это Джейн определённо нашла в лесу, но где же она сама сейчас ходит?
Кинув в кружку с кипятком наготовленные листья и ягоды, я подождал пару минут, пока всё заварится, и сделал первый глоток. На вкус получилось не очень вкусно, впрочем, как и всегда, зато со сном теперь будет хоть немного легче бороться.
Подойдя к краю пещеры и время от времени отхлёбывая из кружки, я стал внимательно вглядываться в темноту. По-хорошему, мне следовало бы сразу достать нож, на случай неожиданного нападения хищников, но, правду говорят, безопасная жизнь портит человека, притупляя его осторожность и добавляя лени... тем не менее, ящеров я разглядел сразу. Маленькие светящиеся точки красного цвета двигались хоть и осторожно, но достаточно быстро, с каждой секундой сокращая расстояние до пещеры.
Поставив кружку с заваренными лечебными травами на землю, я достал из голенища сапога короткий кинжал с маленькими зазубринами на конце лезвия, чтобы легче было пробивать чешую монстров, и вытащил из кобуры пистолет.
— Элен! — от громкого окрика девушка резко подскочила со своего места и, прищурившись, устало покосилась в мою сторону.
— Чего?
— Лови пистолет, я всё равно привык пользоваться ножами, но тебе он может и пригодиться. Ты же умеешь с ним обращаться? Умеешь? Тогда тем более бери, бери и смотри не отходи от Филиппа. Сейчас к пещере подбираются несколько ящеров, примерно таких же, каких мы видели сегодня днём, только размерами больше, и собираются на нас напасть, — объясняю, не отрывая глаз от крадущихся к нам красных точек.
— Насколько побольше? — схватив пистолет, напряжённо поинтересовалась Романова.
— В длину не уступают нильским крокодилам.
— А это...
— А это три метра, — произнёс и тут же услышал стук выпавшего из рук девушки пистолета. — Да не трясись же ты, их всего двое. Даже если я одного пропущу, и он подойдёт к вам слишком близко — стреляй, так ты его хотя бы на время оглушишь, задержишь. Поняла?
— Угу, — сглотнув и подобрав с земли оружие, нервно кивнула Элена. Кажется, она как раз собиралась ещё о чём-то спросить, но меня отвлекло шипение готовящихся к атаке ящеров.
Вот уж...
Из темноты выскочило двое хищников, шкуры у них были мокрые из-за дождя, глаза светились красным, а с длинных двадцатисантиметровых языков капала жёлтая слюна. Краем уха услышал, как вскрикнула от страха Элена, и заплакал от увиденного Филипп.
Дети неприспособленные, — отстранённо подумал, кинув нож в одного из ящеров. В ответ, тут же чуть не оказался сбитым с ног вторым зверем.
Метнувшись вперёд, я попробовал дотянуться кинжалом до морды ближайшего хищника, но тот со злобным рычанием вовремя отпрыгнул назад. Ещё бы, при росте не больше полуметра они могут себе позволить как угодно вертеться у меня под ногами, избегая многих ударов, а вот мне, чтобы хоть немного их задеть, приходиться наклоняться чуть ли не к самой земле, рискуя столкнуться нос к носу с мордой ящера...
Когда у одного из них получилось проскочить мимо меня с боковой стороны, я сам едва не зарычал от злобы и собственного промаха, уверенный, что зверь попытается запрыгнуть мне на спину и перегрызть горло, однако, в прошествии трёх жгущих нервы секунд, понял, что ошибся и нападать на меня никто не собирался. Улучив момент и оглянувшись, заметил, как излишне прыткий зверь, оставив своего сородича один на один со мной, взял курс на застывших позади Романовых.
Понимая, что не могу разорваться на части и защитить и себя, и их, я решил разобраться сначала хотя бы с одним хищником, а уже потом — со вторым, которого Элена вполне в состоянии отвлечь на минуту-другую, тем более, оружие у неё для этого есть.
Отскочив от метившего по моим ногам хвоста первого ящера, я сразу же бросился вперёд, не боясь, что сзади на меня кто-нибудь нападёт. Мгновение спустя, увернувшись от целившихся в лицо когтей, ударил хищника кинжалом в горло, а затем, нащупав у него на затылке две выпирающие косточки, со всей силы на них надавил. Сколькое, покрытое чёрной чешуёй тело тут же замерло, а мощные лапы резко подкосились...
Не помню точно, как добрался до второго ящера, который, как выяснилось чуть позже, успел прокусить Элене голень, но помню, что его смерть была точно такой же, как и первого. Единственное, что тот зверь всё-таки смог до меня дотянуться и неслабо поранить плечо, а этот только бесполезно барахтался перед тем, как я воткнул ему нож в шею, ломая позвонки.
— Дура, почему ты не стреляла?! Я тебе пистолет для чего дал? Жить расхотелось? Ты теперь посмотри, что у тебя с ногой стало! — после того, как всё утихло, тут же заорал на Элену я, потеряв всякий контроль над собой.
— Я с-стреляла, но ем-му всё равно б-было... а ты... ты вообще... не в-видел и н-не слышал н-ничего... — сильно заикаясь, выдавила из себя бледная девушка, но, в конце концов, не выдержав напряжения и не договорив, расплакалась.
Я даже замер на секунду от растерянности. Но не от того, что Элена неожиданно надумала лить слёзы, а от того, что она сказала про выстрелы. Неужели я так увлёкся боем, что пропустил такой грохот?
Подойдя к трупу второго убитого мною ящера, я наклонился и стал осторожно осматривать его чешую.
В основном никаких повреждений на ней наблюдалось, но на передней лапе и кое-где на морде, если присмотреться, чешуйки были сильно повреждены, хотя открытой раны и не наблюдалось. Мне, человеку, использовавшему в своё время против ящеров один лишь пистолет да пули, очень знакома такая картина, а это значит, что Элена не соврала. Она и вправду стреляла в зверя и даже смогла его немного задеть, а я этих выстрелов почему-то не заметил. Точно также как недавно не заметил и приближения Филиппа... что же со мной такое твориться, откуда взялась эта рассеянность, невнимательность?
Вздохнув, я заставил себя не думать на эту сколькую тему, хотя бы до того, пока не перевяжу плечо и не заставлю сделать то же самое со своей ногой Элену. Я-то к боли уже давно притерпелся, а она вполне может и умом повредиться, терпя всё это. Только вот на этот раз лечить себя сама будет! С моими подсказками, но сама. Не хватало мне в очередной раз в её кровь вляпаться. И так уже терпение с каждым часом всё больше испаряется, а желание остаться в одиночестве заполняет все мысли.
— Хватит ныть, Элен, тебе нужно перевязать рану. Вот сумка с лекарствами, начинай, — говорю, сев на свой матрас и сняв грязную, залитую в нескольких местах кровью рубашку, которую после боя с ящерами только на тряпки выкинуть.
— Ты меня слышала? — заметив, что так и не получил какого бы то ни было отклика на свои слова, раздражённо интересуюсь.
— Слышу, — шмыгнув носом и с трудом отняв от лица ладони, дрожащим голосом ответила девушка.
— Почему у тебя слёзы... красные? — спросил настороженно, увидев, что вместо обычных прозрачных капель, у Элены из глаз идёт непонятно что красного цвета.
— П-потому что Пепелища. Я тебе уже рас-сказывала, это с команд-дировкой моей матери с-связано.
— Тоже с рождения такое?
— Д-да... вместо н-нормальных слёз из глаз всегда течёт к-кровь. Это очень б-больно, знаешь ли. Я из-за этого и не люблю плакать, и стараюсь себя сдерживать, а сейчас просто уже не выдержала... последние дни ведь были такими насыщенными, вот и выползло всё накопившееся наружу, — поделилась своими ощущениями девушка, хотя какой толк рассказывать об этом мне, я не понимал.
— Знаешь, — хотела продолжить свою речь Элена, но, повернув голову в мою сторону, она запнулась и резким движением закрыла себе рот ладонью.
— Что такое?
— Что у тебя с рубашкой?
— Испортилась, я её снял.
— А-а-а, — расслабилась девушка, вытерев тыльной стороной ладони свои губы. И чего она так испугалась?
Элена.
Нападение ящеров и внезапный приступ злости неприкасаемого стали той последней соломинкой, что переломила спину верблюда и окончательно смела весь мой внутренний контроль и самообладание.
Обидно. Я столько дней сдерживала себя, старалась не плакать, не думать о плохом и не переживать попусту, но в итоге всё равно не смогла избежать слёз. А главное, по такому глупому поводу сорвалась, что самой неприятно становится, стоит в очередной раз вспомнить об этом.
И как бы мне ещё намекнуть Ричу, что после устроенной недавно истерики я могу на время ослепнуть? Сказать прямо? Оно-то, конечно, может и прокатит, но что будет, если неприкасаемый отреагирует не так, как мне хотелось бы?
Потеря зрения всё-таки серьёзная проблема, которая может помешать нашему быстрому передвижению или вообще создать такие трудности, что Рич, чтобы не заморачиваться лишний раз, сам решит от меня избавиться... но если убийце ничего не сказать, то дальнейшая ситуация может оказаться в разы хуже возможной смерти. И это при том, что считается, будто хуже смерти ничего нет. Идиотизм, хуже неё всегда были вечные мучения.
Конечно, если завтра днём, как раз тогда, когда у меня по идее должно пропасть зрение, на нас нападут твари, подобные сегодняшним ящерам, то мои и Филькины муки вряд ли будут вечными, но тоже вполне серьёзными и долгими. Сами посудите: быстро бегать или хотя бы держать в руках пистолет я уже не смогу, Филька вообще ребёнок. Для живущей здесь мерзости не составит труда напасть на нас откуда-нибудь из-под земли и начать жрать заживо.
Рич тоже не всесильный и отбиваться сразу от десятка монстров не сможет. А его словам о том, что днём все звери спят в своих норах, я уже не слишком-то и верю, потому что не раз натыкалась в горах на мелких, шныряющих туда-сюда животных...
Так, ладно, не буду развивать тему насчёт того, что с нами может произойти. Лучше просто с утреца пораньше расскажу обо всём Ричу и понадеюсь на то, что он сдержит своё слово и будет защищать нас согласно Договору.
Пододвинув с трудом уснувшего брата поближе к себе и стараясь не тревожить понапрасну больную ногу, я прикрыла глаза, в надежде хотя бы немного подремать, и тут же их открыла, заслышав снаружи чей-то рёв.
— Кто это?
— Не бойся, не к нам, — лениво отозвался неприкасаемый, разорвав когтями очередной бинт. Мою-то ногу мы вдвоём пару минут назад с горем пополам перебинтовали, а теперь Рич сам со своим плечом мучается, хотя я честно предлагала ему помощь.
— Спи, давай!
— Да спала бы уже давно, если бы могла, — с грустью пробормотала, и вдалеке тут же снова раздался чей-то вой.
* * *
Джейн была до крайности раздражена и обессилена, едва ли не впервые за последние двадцать с лишним лет.
Где-то там в её пещере сидело и готовилось ко сну трое незнакомцев, тех самых, которых она позавчера встретила у озера.
Точнее, — поправилась женщина, не обращая внимания на льющуюся за шиворот холодную воду и голодное шипение выбежавших на разведку грызунов. — Спать легли только двое, а третий, мужчина, продолжает караулить вход.
Если бы Джейн не видела, как он разобрался сразу с двумя ящерами, то однозначно попробовала бы отстоять свою пещеру. Но она видела, а потому придётся отступить... хотя бы на эту ночь.
