| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Господин долго объяснял тридцать второй начала работы с вероятностыми нитями и простейшими связками. Информации было очень много, но девушке нравилось заставлять собственный мозг работать в полную силу. Давно не приходилось так напрягаться. Но результат стоил самого дикого напряжения!
— А теперь вот, — сказал господин и положил на стол довольно потрепанную книгу без обложки. — Внимательно прочти и постарайся опробовать то, что описано в этой книге. Обдумай все. Даю тебе на это месяц, через месяц я вернусь и проверю чему ты научилась. Не разочаруй меня, девочка.
— Я сделаю все, господин... — хрипло ответила тридцать вторая.
— И учти, книга очень ценна. Таких существует всего два экземпляра в галактике. "Начала высшей магии" Стеверена. Испортишь, удавлю. Медленно.
— Я буду очень осторожна, господин...
— И бежать не пытайся, — усмехнулся ис Тормен. — Даже, если ты освоишь все плетения из этой книги, тебе это не поможет. Я тебя найду. И тогда ты позавидуешь судьбе тех, кто был отдан надзирателям. Учти это и старайся сначала думать, хорошо думать, а потом уже что-нибудь делать.
— Благодарю за урок, господин, — склонила голову тридцать вторая, чтобы скрыть блеснувшую в глазах ненависть.
— И еще, — встал он. — Отныне ты больше не тридцать вторая. Я даю тебе имя. Встань!
Дрожащая девушка медленно встала на ноги. Господин наклонился к ее уху и прошептал три слова. Имя! У нее есть имя! Она плакала, не скрывая слез. Чуть ли не впервые за последние несколько лет.
— Это имя пока останется нашей с тобой тайной, девочка, — усмехнулся ис Тормен. — Придет время и оно будет греметь по всей галактике. Будет, если ты сумеешь научиться всему, чему я хочу тебя научить. Если ты научишься контролировать себя и все свои личности. Никогда не сдавайся и иди вперед, как бы больно тебе ни было. И ты дойдешь.
— Я — дойду, — кивнула бывшая тридцать вторая, по-волчьи оскалившись. — Обязательно дойду.
Гул голосов многих тысяч человек казался шумом моря. Подхорунжий Артемий Сысоев оглядывал невероятных размеров амфитеатр и только покачивал головой. Никогда не видел такого огромного помещения, не представлял даже, что такие бывают. Он сумел устроиться почти рядом с возвышением впереди и придержал места для троих приятелей, одного из которых мог назвать и другом. С вахмистром Пашкой Мерещенко они не раз спасали один другому жизнь, не раз дрались спина к спине. Хотя дома, в станице, частенько бивали друг другу морды. Да только на войне домашние разногласия как-то очень быстро забылись и вскоре казались обоим такой мелочью, о которой и вспоминать грешно. Снова окинув взглядом бесконечные ряды кресел, он передернул плечами. Это сколько ж людей тут собрали? Как не все тридцать тыщ. А кто собрал-то? Убей его бог, если Артемий понимал. Вспоминался сарай, забитый казаками и белыми офицерами так, что даже сидеть никто не мог. Люди стояли, плотно прижатые друг к другу, многие были уже мертвы, но упасть в такой толпе не могли. Все настолько устали, что ожидали расстрела с нетерпением. Пускай смерть, только бы поскорее закончилось это издевательство. А затем впереди вдруг зажегся странный белый свет и чей-то уверенный, молодой голос с почти незаметным акцентом сказал:
— Господа, мы пришли помочь вам спастись от красных и выехать за рубеж. Не будем терять времени, проходите по одному в этот черный проход. Потом мы вам все объясним.
Обреченные на смерть люди действительно не стали терять времени. В чем там было дело, видели только те, кто был впереди. Но вскоре в сарае стало чуть посвободнее, из-за чего задние поняли, что кто-то пришел им на помощь. Но кто? Некому ведь. Впрочем, Артемию тогда было не до рассуждений, он поддерживал раненого в живот, стонущего от боли незнакомого поручика. Тот умирал, но умирать бедняге было еще долго, видал подхорунжий как умирают от подобных ран. Было бы чем, Артемий добил бы беднягу, чтобы не мучился так. Он медленно двигался вслед за каким-то капитаном-пехотинцем. Потом перед глазами мелькнуло что-то черное, по коже пробежал морозец и он оказался в большом, светлом зале. Переход был столь шокирующим и непонятным, что Артемий замер на месте. Но его тут же отвели в сторону, поручика подхватил под вторую руку еще кто-то.
— Идемте в госпиталь, быстрее! — сказал девичий голос и подхорунжий с изумлением уставился на поддерживающую раненого с другой стороны симпатичную, желтоволосую девушку в черно-серебристой форме.
— Ага... — только и сумел он выдавить из себя.
Да и то. Поручик же мучается, вон как стонет, бедолага. Лучше уж сразу смерть, чем от такой раны три дня загибаться. В светло-серой стене вертелась черная воронка, над которой горела надпись: "Госпиталь". У Артемия не было сил на удивление, потому он просто зашел в эту воронку. Оказавшись в большой комнате с розовыми, медленно шевелящимися стенами и потолком, покрытым черными, колышущимися, как под ветром, щупальцами, он едва не выпустил поручика, чтобы перекреститься. Но долго стоять на месте и лупать глазами во все стороны подхорунжему не дали.
— Что с парнем? — подбежал к нему высокий человек с короткими, совершенно белыми волосами и круглыми глазами зеленого цвета. Увидишь такого в темноте, за черта принять можно.
— Живот... — ответил Артемий. — Помирает, бедолага.
— Раз в наш госпиталь попал, уже не помрет, — фыркнул незнакомец. — Помогите его раздеть.
Вдвоем с желтоволосой девушкой они положили стонущего поручика на кушетку у стены и быстро стащили с него остатки обмундирования. Талия раненого была обмотана заскорузлой, пропитанной кровью тряпкой, когда-то бывшей чьей-то нательной рубахой. Больше ничего для него пленные офицеры сделать не могли. Круглоглазый распорол тряпку каким-то блестящим ножиком и принялся внимательно осматривать рану.
— Так, — кивнул он. — Без ти-анх не обойтись. Берите его и несите за мной.
Артемий не стал спорить, этот непонятный человек явно доктор, а значит понимает, что делает. Он осторожно поднял снова застонавшего поручика и понес за незнакомцем в открывшуюся в стене круглую дверь. Оказавшись в комнатешке с мокрыми рубчатыми стенами, он только вздрогнул, но не стал ничего говорить. В полу была яма с бурлящей розовой слизью. Именно в нее доктор велел опустить потерявшего сознание раненого. Пожав плечами, Артемий послушался. Поручик мгновенно скрылся в слизи с головой, она изменила цвет на багровый и затянулась непрозрачной пленкой.
— Ну, все, — довольно сказал круглоглазый. — Через день-другой здоровым встанет.
— После раны в живот? — вытаращил глаза подхорунжий.
— В ти-анх ноги-руки за неделю новые отрастают, — фыркнул доктор. — Ладно, Мерта, проводи парня, покажи что к чему. У меня столько работы, что одуреть можно. Почти каждый ранен.
— Идем, — потянула Артемия за рукав желтоволосая. — Меня, кстати, Мертой зовут.
— Артемий Сысоев, — назвался подхорунжий. — А где это мы?
— На боевой станции ордена Аарн, — улыбнулась девушка. — Когда соберем побольше людей, вам все расскажут. Пока пойдемте, я покажу вам где можно помыться, переодеться, поесть и отдохнуть. Вы сами-то не ранены?
— Господь миловал, — отрицательно покачал головой Артемий.
Выйдя из воронки в том же светлом зале, подхорунжий буквально натолкнулся на Пашку Мерещенко. Друзья бросились обниматься, каждый был уверен в том, что другого убили. Рядом стояли армейский зауряд-прапорщик и вахмистр. Оба были немного знакомы Артемию, несколько раз пили вместе. Захватив всех четверых с собой, Мерта отвела их по длинному коридору, поселив в две соседние просторные комнаты. Оказалось, что при каждой комнате было что-то похожее на баню. Не совсем баня, но горячая вода и мыло имелись. Подхорунжий с огромным удовольствием отодрал с себя многодневную грязь и переоделся в мешковатый, чистый, серый комбинезон, переколов на него погоны. Так поступали все офицеры и удивляться этому не стоило — погоны были последним, что давало им какую-то уверенность в себе, заставляло считать себя армией, а не сборищем беженцев. Мерта говорила, что неподалеку есть место, где можно поесть. Четверо приятелей запомнили номера своих комнат и отправились на поиски, есть хотелось неимоверно. Искать долго не пришлось, метров через двести открылся проход в большой зал, заставленный несколькими сотнями столиков на четверых. Многие были заняты людьми, одетыми в такие же, мешковатые серые комбинезоны. На плечах каждого были погоны. Кого тут только не было... От рядового до генерал-майора. Хотя таковой имелся в количестве одного экземпляра. А вот полковников разного рода сидело в зале не так уж мало. Пехотных, кавалерийских, артиллерийских, казачьих. Даже несколько моряков облюбовали пару столиков чуть в стороне от остальных. Чинов пониже было и не сосчитать. Чувствуя себя несколько неуютно в обществе стольких офицеров с более высокими, чем у них, званиями, приятели сели за стоящий около самой стены пустой столик. Но где взять еду? Они видели, что столы пришедших раньше заставлены снедью. Однако, не успели молодые офицеры опомниться, как поверхность столика подернулась туманом и на нем появились наполненные чем-то незнакомым тарелки, ложки, вилки, стаканы, бокалы, бутылки с чем-то прозрачным. Но не только, в некоторых напитки были совсем уж непривычных цветов — зелеными и черными. Все четверо застыли, молча смотря на чудо, которое в бабушкиных сказках называлось скатертью-самобранкой. Сидящие неподалеку посмеивались, глядя на их ошалевшие лица и вспоминая, какими сами выглядели несколько минут назад при виде появившейся из воздуха еды.
— Мать-перемать... — протянул Пашка Мерещенко. — Это куда ж нас занесло?
— Ты бы на их госпиталь посмотрел, — буркнул Артемий, принюхиваясь к своей тарелке. Пахло вкусно.
— Да, господа, — вздохнул вахмистр Силантьев. — Все чудесатее и чудесатее, как говаривал мой дедушка, земля ему пухом.
— Кака разница, куда? — проворчал зауряд-прапорщик, здоровенный круглолицый сибиряк. — Живы? Ну и слава Богу! Поясно кланяюсь тем, кто нас с того сарая вытащил. Помирать-то в двадцать пять годков совсем не хотелось.
— А кому хотелось? — фыркнул Артемий. — Но что тут за чудеса? Никогда такого не видал.
— Сказали, что вечером все объяснят, — пожал плечами Пашка. — Давай выпьем, что ли, за спасение.
Зауряд-прапорщик решительно протянул руку, взял фигурную бутылку с прозрачной жидкостью и, немного повозившись, откупорил. Понюхал и блаженно улыбнулся.
— Она, родимая, — прогудел он и разлил водку по бокалам.
Приятели чокнулись. Артемий привычно выдохнул и опрокинул бокал. Ледяная, крепкая водка скользнула в горло легко, почти не перебив дыхания. Хороша! Не хуже "Смирновской", которую на свадьбе двоюродного брата пробовать довелось. Подцепив с тарелки что-то похожее на мясо, он закусил и кивнул. Совсем неплохо, действительно мясо. И принялся за еду уже всерьез. Съел быстро и пожалел, что нет еще. Однако, ошибся — не успел Артемий отодвинуть от себя пустую тарелку, как та исчезла и на столе появилась новая, уже полная. На сей раз чем-то другим. Он вздрогнул, потом махнул рукой, решив не обращать внимания на чудеса.
Офицеры перемещались между столиками, говорили друг с другом, выпивали, пересказывали свои впечатления, ведь многих вытащили из-под расстрела. Тема для разговоров была одна. Куда они попали? Кто их спас и с какой целью? Ни один не понимал. Они спорили, каждый пытался высказывать какие-то предположения. Но чаще всего сам себя и опровергал, попытавшись развить свою версию. Сбивали с толку виденные чудеса. Мгновенное перемещение на сотни и тысячи миль, скатерти-самобранки, полеты спасителей на маленьких досках. Люди, учившиеся до войны в университетах, пытались припомнить не слышали ли они о чем-нибудь подобном. Но нет, не слышали. Одно только не вызывало сомнений. Не стали бы ради их спасения прикладывать столько усилий просто так. Что-то загадочным спасителям было нужно. Вопрос, что именно? Слова: "Орден Аарн" слышались то тут, то там. Но что это за орден? Большинство пребывало в уверенности, что это тайный орден, похожий на загадочных тамплиеров и тысячи лет тайно управляющий жизнью мира. Немногие, знакомые с астрономией, пытались высказать предположение о людях со звезд, но никто их не слушал.
Артемий снова поежился, смотря на бесконечные ряды кресел. Ну вот, сейчас все и разъяснится. Около часа назад во всех коридорах, спальнях, столовых появились десятки черных воронок. С потолка прозвучал несколько ворчливый голос, приглашающий господ офицеров пройти на собрание, на котором им разъяснят что происходит. Большинство испытали облегчение, неизвестность и непонимание заставляли людей чувствовать себя очень неуютно. Пусть уж что угодно, только бы не гадать дальше, что и к чему, не гадать, что нужно этим непонятным спасителям. Люди проходили в воронку и оказывались в невероятных размеров амфитеатре, заставленном бесконечными рядами кресел. Перед креслами, метрах в пятидесяти, находилось невысокая сцена. Офицеры рассаживались, продолжая обсуждать увиденное. Артемий с приятелями вошли в воронку одними из первых и сели у самой сцены. Кресла были на удивление удобны, они, казалось, сами подстраивались под садящихся в них людей. Постепенно зал заполнялся, но прошел добрый час, пока в нем собрались все. А затем с потолка послышалась странная, непривычная музыка и на сцену начали выходить люди в знакомой уже черно-серебристой форме. Подхорунжий внимательно рассматривал каждого. Люди как люди, только улыбаются как-то слишком уж безмятежно. Но когда на сцену вышел плотный, пожилой человек с вислыми седыми усами, Артемий едва не вскочил на ноги. Батюшки-светы! Их есаул, Борохов Михал Петрович, старый друг его отца! Он-то как среди этих Аарн очутился?! Тот заметил подхорунжего и приветственно помахал рукой, заставив Артемия встать и коротко поклониться.
— Здравствуйте, господа! — заговорил стоящий впереди всех светловолосый человек среднего роста, его голос каким-то образом разнесся по всему амфитеатру. — Позвольте представиться. Ненашев Никита Александрович, лор-капитан легиона "Бешеные Кошки", орден Аарн. Текущий альфа-координатор. Возможно, кое-кто из вас меня знает. Во времена оные я служил у Колчака в чине штабс-капитана.
Он немного помолчал и продолжил:
— У каждого из вас сотни вопросов. На все, к моему глубочайшему сожалению, я ответить не в силах. Но постараюсь осветить для вас самое важное.
— Простите, господин лор-капитан, — поднялся с места невысокий, седой уже офицер с погонами полковника от артиллерии.
— Слушаю вас, — внимательно посмотрел на него тот.
— Мы искренне благодарны вам за спасение от гибели, — поклонился полковник. — Но зачем вам это? И если вы обладаете такой силой, то почему не пришли на помощь раньше?
— Я объясню, — мягко улыбнулся лор-капитан. — К сожалению, не всем. Господа, Аарн очень издалека. Хотя я сам русский, но попал в орден совершенно случайно восемь месяцев назад, после поражения армии адмирала Колчака. Меня, как и многих из вас, вынули из-под расстрела. Прямо из камеры смертников.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
