| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Элементалиста? К ведьмакам? — моему удивлению не было предела.
— Такое бывает редко... но случается. Раньше бы, конечно, было трудностей поменьше, а сейчас даже не знаю. Просто на юге волнения начались — Фрайланд что-то затевает.
— Мне Хасс уже говорил. Его из-за этого вызвали в столицу. Приказ самого короля, явиться как можно скорее. Правда из-за чего этот конфликт возник, он так и не объяснил. Сам не знал... Может, ты знаешь, что произошло?
— Конечно, знаю. Весь город гудел. Всех боевых магов вызвали в Столицу, а там уже кого куда. Даже студиузоров — старших учеников, и несколько учителей забрали. Меня вот пока оставили... — Он вздохнул. — Короля Фрайланда убили.
— Как это? — удивился я.
— А вот так. На дороге, по которой он должен был возвращаться в замок с охоты, нашли его тело, тела свиты и охраны. Всех убили... А рядом труп ведьмака обнаружился, ну, и, естественно, следы боевой магии. Как следствие — фрайландцы посчитали нас причастными к этому нападению. Доказательства, как говорится, на лицо...
— А это не так?
— Нет! Это не так! — отрезал Лофт. — С Кальтэрдом проблемы есть, это да... Недели не проходит, чтобы нападений не происходило. Но это всегда было... А тут еще элементалисты. Мало того, что в убийстве короля Лекриона нас обвиняют, так еще и похищение принца приписали. Сам скрылся где-нибудь, пока суть, да дело, а нам теперь отвечать. И ты знаешь, я не удивлюсь, если он сам в этом замешан. Да-да, сам! Власть решил захватить раньше срока, понимаешь? Вот... А нам эта война ни к чему, совсем ни к чему. — Он покачал головой.
— А за что ты так этого парня не любишь? — поинтересовался я.
— Да сволочь он, каких поискать! — буркнул Лофт. — Три года назад делегация наша отправилась во Фрайланд для заключения торговых договоров. Послы поехали, маги, военные — уполномоченные, в общем. Как обычно, после официальной части решили провести турнир магов. А принц Арэн... Кстати, ты ведь тоже "Арэн" и... маг... — Лофт покосился на меня, но я никак не отреагировал. Мне не понравился его изучающий недоверчивый взгляд. Подобный взгляд был у Хасса, когда он мне задавал такие же вопросы.
— Ну, да, Арэн... Меня Хасс тоже спрашивал, не родственник ли я этому принцу. Думаю, вряд ли, хотя утверждать не могу... не помню ничего. Да мало ли Арэнов во Фрайланде, — я махнул рукой.
— Да уж немного, — Лофт хитро прищурился. — Да и не в родстве дело... Ну, да ладно. О чем это я?.. Да, принц этот вдруг изъявил желание поучаствовать в турнире. Он чуть наших бойцов не убил, те чудом выжили. Скандал был жуткий. Королю Лекриону еле удалось решить эту ситуацию миром. А младший Гроссаро только коротко извинился, мол, силы не рассчитал, а вечером того же дня, как ни в чем не бывало, пил и веселился на торжественном приеме устроенном в честь послов.
— И впрямь, хорошим человеком я бы его не назвал, — процедил я сквозь зубы. Мне почему-то вдруг явственно представились ликующие трибуны, три поверженных мага, лежащие на земле и я, стоящий рядом с ними с издевательски-довольной улыбкой на лице. Все это было таким реальным, что я на некоторое время даже застыл как изваяние. По настороженному голосу Лофта, выведшему меня из задумчивости, можно было понять, что зовет он меня не первый раз.
— Арэн! Арэн!!! Ты где летаешь?
— А? Нет... Все в порядке. Просто... задумался.
— Видно это тебе вредно... — он ехидно улыбнулся и допил вино.
— Что?! — взвился я.
— Да ничего! Спать, говорю, надо. А то вон, засыпаешь сидя, как не знаю кто. Тем более вставать завтра рано... — Маг попытался кончить дело миром, но улыбка так и не сошла с его лица.
— Припомню я это тебе! — пригрозил я Лофту в спину. Маг, меж тем, предусмотрительно скрывался из поля моего зрения. Несмотря на то, что я задумал ответную маленькую пакость, совету "его магейшества" пришлось последовать. Доев остывший уже ужин, и допив вино, я отправился спать.
Глава шестая.
Локи.
Гурвин сидел за столом, делая на сером листе пергамента какие-то заметки, периодически макая перо в чернильницу и поглядывая на пробирку, закрепленную двумя держаками над столом. Пробирка была наполнена красной жидкостью, а под ней стояла масляная горелка. Небольшая лаборатория Гурвина располагалась в родовом замке Гроссаро, а точнее под ним, и была забита всякого рода хламом, как могло показаться не посвященному человеку. На столах вдоль стен комнаты стояло множество колб, пробирок и прочих емкостей различных форм и размеров, пустых и заполненных непонятными жидкостями. Здесь же были кувшины с различными порошками и кристаллами. Прямо на полу по углам валялись странного вида металлические конструкции, одни из которых напоминали скелеты птиц, другие — животных. Некоторые из них были обтянуты выделанной кожей, на других были наклеены кусочки пергамента. Посреди комнаты располагался огромный рабочий стол, за которым и сидел ученый. Стол был усеян исписанными и изрисованными листами пергамента — чертежи, эскизы, формулы и просто заметки. Посреди же стола стоял внушительных размеров перегонный куб с ретортой, знакомый всем алхимикам, но доработанный Гурвином.
Сзади послышался шум, но старик не обратил на него внимания.
— Здравствуй, Неолос! Или как сейчас ты себя называешь?.. Гурвин? — мягкий бархатистый голос принадлежал мужчине.
Старик резко обернулся. У стола, заваленного разнообразными, склянками стоял высокий статный парень лет двадцати пяти. Длинные светло-каштановые волосы, карие глаза и плутовато-насмешливая улыбка.
— Локи!!? Ты?!! — Гурвин снял очки и потер уставшие глаза.
— Я, — весело заметил парень, — признаться, рад, что ты меня сразу узнал.
— Не может быть, столько лет прошло...
— И правда, не мало... — с грустью заметил гость. — Ты изменился... и как поживаешь?.. Хотя, зачем я спрашиваю... — он с некой брезгливостью оглядел помещение лаборатории.
Старик смутился.
— Как ты меня нашел? И зачем ты здесь?
— Ты знаешь, совершенно случайно. Да и не тебя мы искали вовсе... даже не искали, а случайно наткнулись... на это, — он развел руками.
— Что "это"? — переспросил старик.
— Маакеру, конечно. Чудный мирок, отец совсем про него подзабыл. А когда я его обнаружил, нам в голову пришла превосходная идея, а не устроить ли здесь новую игру?
— Тарэн... — старик вздохнул. — И как поживает мой старинный приятель?
— Да, по-старому, — притворно, под стать старику, вздохнул Локи. — Сам знаешь, на Эрриаде ничего не меняется... скучаем, играем...
— А-а, все также вам скучно, все также играете, да? — протянул Гурвин. — Большие детки.
— Увы, скука — это наш бич, — с грустью проговорил божок, и искорки злости вспыхнули, но тут же погасли в его глазах. — Мы ведь не в Эдеме, что нам еще остается?
— Хорошо... хорошо, играйте, я-то вам зачем? Теперь я смертный никчемный старик. Сижу здесь, — он мотнул головой в сторону, — провожу опыты, никому не мешаю...
— А скажи мне, как ты смог улизнуть с колонии и зачем сбежал от нас сюда? У тебя же была великолепная лаборатория! Ты был занят любимым делом и не страдал от скуки в отличие от нас. И на что ты все променял? на эту коморку и жалкое существование смертного?
— Хм.. как улизнул?.. моя магия несколько отличалась от вашей, к тому же эксперименты, знания... но, все равно, я долго не смог бы находиться здесь, если бы не сделал то, что сделал, — проворчал Гурвин. — Зачем?.. Мне на ваши рожи смотреть стало тошно. Такой ответ тебя устроит?
— Вполне, — расхохотался Локи. — Эх, дружище, жаль ты с нами ни разу не играл. Тебе бы понравилось. Азарт, запутанные схемы расстановки сил, тонкие нити интриг, заговоры, перевороты, баталии, — что может быть интереснее, а? Разве тебе не хотелось хоть разок оторваться от своих пробирок и окунуться в этот мир?
— Нет, — сухо отрезал Гурвин. — Игры... игры... — Он, было, повернулся обратно к столу, но остановился. — Я слышал, что Лекрион убит... ведьмаками. Это ли не ваших с Тарэном рук дело?
Локи криво усмехнулся. — А даже, если и наших, тебе, как я понял, все равно, ведь так?
— Лекрион был добр ко мне...
— Добрые люди тоже умирают, — задумчиво произнес божок. Он оглядел стол, возле которого стоял. На нем, среди разнообразных склянок и горшков, лежало несколько маленьких желтых кристаллов неправильной формы. — Эксперименты... эксперименты, — он взял один из кристаллов повертел в руках, понюхал, затем опустил обратно. — Сера, — констатировал он. — А это, — он указал на белые кристаллики, лежавшие на дальнем конце стола, — уж не селитра ли?
Старик кивнул.
— Очень хорошо, просто замечательно, — Локи потер ладони.
— Так какого демона! Зачем ты пришел? Рассказать о ваших играх? Они меня не интересовали тогда, не интересуют и сейчас!
— Понимаешь, меня послал отец, чтобы я попросил тебя не вмешиваться в процесс игры, но теперь я вижу, что просьба эта излишня... Считай, что я пришел просто повидаться, поздороваться. Визит вежливости, так сказать.
— Повидался? А теперь проваливай, я тебя не задерживаю больше. — Старик вновь развернулся к столу, взял в руки перо.
— А скажи мне, Неолос, как оно... быть смертным? — Локи задал вопрос в спину старику.
Гурвин отложил перо. Опершись локтями о крышку стола, он скрестил пальцы.
— Ты знаешь, юный бог... — проговорил он, не оборачиваясь, — в какой-то момент, когда я был с вами на той крохотной планетке-колонии, на меня снизошло... нет, не прозрение, что-то другое... в какой-то момент мне стало невмоготу, все словно стало чужим — и лаборатория, и эксперименты, и... вы. Ох, если бы я не поддался на ваши уловки, то жил бы до сих пор в Эдеме. Тогда я решил бросить все и сбежать. Ха! Но просто сбежать я не мог, как и любой из нас, изгнанников. И тогда, прибыв сюда, на Маакеру, я отказался от своей Силы. Я отдал ее этому миру, наполнил его Источники, стал смертным. Но, знаешь, мне стало легче. Снова появилась тяга к изучению и познанию. Я стал ценить и понимать время. Я вдруг осознал, что знания, которые я приобрел за тысячелетия своего бессмертия, они не приносили удовлетворения, радости. Открытия перестали быть чудом, превратившись в механический процесс. Я принимал их как должное. Я знал, будут другие, за тысячелетия, что у меня впереди, будут сотни новых открытий. Теперь мой век ограничен. Теперь, открывая и познавая что-то новое, я действительно радуюсь, восхищаюсь своими творениями, потому что каждое из них может стать последним в моей жизни. К тому же, теперь мои знания могут хоть кому-то пригодиться. Там же, на той крохотной планетке никому, кроме меня они не были нужны, я нигде их не мог применить. У вас была магия и ваши... игры и больше никаких забот... Ты спросил меня, каково быть смертным, и я тебе отвечу, что совсем не скучно, — Гурвин улыбнулся. — Может, тоже попробуешь, как это — быть смертным, а, Локи?
Но ответа не последовало.
— Локи, ты здесь? — вновь позвал он и обернулся, но гость его удалился также внезапно, как и пришел. Старик вздохнул и продолжил свою работу.
Мартин.
Когда Мартин пришел в себя был уже вечер. Он сидел, прислонившись к деревцу, возле которого днем и потерял сознание. Доказательством этому послужил резкий кислый запах тут же ударивший в нос. Парня снова замутило, и закружилась голова. Левой рукой пытаясь зажать нос покрепче, правой он протер глаза. Осмотревшись, впереди и чуть правее он заметил огромный панцирь гершина. Остальных частей тела и внутренностей твари по близости не было. "Хм, и без меня справился, дубина", — подумал Мартин, вспомнив недавнюю просьбу Дина помочь в разделывании туши.
Внезапно, справа от себя на земле он увидел неясные мигающие сполохи света, с каждой секундой разрастающиеся и становящиеся все ярче. До ушей донесся треск горящего хвороста. Парень обернулся. Позади, рядом с тем местом, где погиб Карл полыхал огромный костер. Погребальный костер. Дин с горящим факелом в руке отошел от костра и приблизился к стоявшим невдалеке Дариону и Ульриху. Мартин поднялся и, шатаясь, подошел к товарищам. Нужно было проститься с Карлом. Он встал рядом с сотником, и тот похлопал парня по плечу. Языки пламени, взмывая вверх, плясали прощальный танец в вечернем густом воздухе, в тусклом небесном свете Неона, на лицах стоящих рядом людей. Воины молчали, отдавая последнюю дань погибшему товарищу. "А ведь если бы меня, вместо Карла вот так, разом... — думал про себя Мартин, — да и все мы могли остаться здесь, под этой горой...". Сегодня днем он впервые в жизни ощутил реальный страх смерти, которая была так близко. "А ведь я же и хотел подобного, чтоб с мечом да на врага лицом к лицу... но страшно... когда смерть бежит за тобой, клацает зубами... действительно СТРАШНО". Мартин опустил голову. "Я — трус", — сделал он вывод, закончив самоанализ.
* * *
Путь обратно в форт был не таким и радостным. Хотя отряд и перевыполнил задание, у воинов было подавленное настроение. Не велика ли оказалась плата — жизнь человека, за жизнь кошмарной твари? Обратно шли медленнее, так как пришлось тащить увесистый панцирь. Дольше всего его приходилось нести именно Мартину, чему он, собственно, и не удивлялся.
Во время одного из привалов, когда Ульрих и Дин возились с провизией, Мартин обратился к Дариону.
— Скажите мне, я трус?
Сотник с удивлением посмотрел на парня и нахмурился.
— С чего ты взял?
— Тогда, во время схватки с гершином... я убежал, — парень скривился и опустил голову.
Дарион улыбнулся.
— Так ведь и я убежал, если помнишь. Что ж, я тоже, выходит, трус?
— Нет... — смутился Мартин и пожалел, что вообще затеял этот разговор.
— Вспомни, что рассказывал перед тем Дин, — продолжил сотник, — что нельзя на эту тварь с мечом лоб в лоб бросаться, разорвет и не заметит. Мы же не самоубийцы.
— Просто страшно очень стало...
— И мне страшно было, и парням тоже. Это нормально. Вот если бы ты под камушек забился и дрожал там до вечера, тогда другое дело... но ведь ты вернулся и продолжил бой. Так что, выбрось эту дурь из головы. Никакой ты не трус.
— Но я читал и слышал...
— Ха! Ты об этих балладах и песнях, где герои без страха бросаются в самую гущу сражения, убивая врагов сотнями, если не тысячами? — хмыкнул сотник. — Вранье это все, так не бывает. Это баснописцы с бардами придумывают, чаще всего по просьбам этих же "героев", чтоб юнцы разные, развесив уши, слушали, как надо героями становиться. Не в обиду будет сказано. Пойми, если солдат без страха, сломя голову, бросается в бой, он либо идиот, либо смерти ищет. Страх для солдата (да и не только для солдата) это нормально, он должен присутствовать. Но не леденящий, не сковывающий тело, иначе погибнешь, а заставляющий думать и быть внимательным к себе, к товарищам. Но одного страха мало. Должна быть у тебя еще и совесть. Или, если хочешь, честь, как сказано в твоих балладах.
— Они не мои, — хмыкнул Мартин.
— Ясное дело, "не твои", — сотник усмехнулся в ответ. — Так вот, страх и совесть — это два главных твои рычага. И если один из них сломается, то плохо дело. Если ломается "страх" — воин может глупость совершить или просто ошибку. Потеряет бдительность, и сам погибнет, и задание не выполнит и товарищей подвести может. А если "совесть" сломается — то на подлость может пойти. Тут, я думаю, и пример приводить не надо, сам догадаешься.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
