Фанф на Вн

— Мой адмирал, наемники выводят 'ЭТО' с орбиты! — Обернулся к капитанскому мостику штурман.

— А их главный корабль? — огладив аляповатый погон с гигантской веткой, и стараясь выражать равнодушие, спросил Адский Тич.

— Находится на заданной орбите, маневров не выполняет. Силовая установка погашена.

— Трусы, — с облегчением выдохнул Тич. — накажем же их за трусость, друзья! Передай на второй корабль — мы выдвигаемся.

— Слава адмиралу! Передаю данные... 'Кровавое веретено' следует параллельным курсом. До достижения дистанции гарантированного поражения — два часа десять минут.

— Буду через два часа, — довольно констатировал Тич и направился в свою каюту, на ходу заряжая синтетический наркотик — такое событие, как завершение долгой вахты, определенно следовало отметить.

Но двух часов ему не дали. Для начала резко мигнул свет, на долгие две секунды окатив трюмные объемы непроглядной тьмой. Затем качнулся мир, а во рту поселился кислый запах сожжённой синтетики. Взревели аварийные установки, ударил в глаза темно-алый свет, через который, отталкивая нерасторопные — и что скрывать, располневшие — силуэты подчиненных Шише ринулся в сторону мостика.

— Доклад! — Взревел Адский Тич, глядя в ошеломленные лица вахты, часть которой размазывала кровь из под носа по подбородку.

— Близкий ЭМ-удар...

— Какой, к шайтану, ЭМ-удар?! У нас высший уровень защиты! — Не снижая голоса, одним шагом приблизился он к говорившему и вздернул рукой за воротник.

— П-пробой метрики... Гигантский пробой! Прямо по курсу! — Сорвавшись на тонкий голос, заорали слева за секунду до очередного блекаута.

— Что происходит, сучий ублюдок? Скажи, или я вытащу печень из твоего брюха! — метнулся в темноту Тич.

Аппаратура, будто бы с сомнением, вновь начала медленно пробуждаться.

— Они.. У них!! — Тыкая в экран, продолжал визжать в человек.

— Ну?! — Наградив истеричку тумаком, встряхнул его за плечи Шише. — Солдат, доклад!

— 'ЭТО' искажает пространство! Постоянные пробои! Будто... будто тысячи гиперпрыжков на один миллиметр... Они рвут реальность!!

— Какого шайтана это вообще возможно?!

— Невозможно, мой адмирал! — Замотал тот головой. — Но оно есть! Гигантский гипердрайв! 'ЭТО' — гигантский гипердрайв на раме! Без ничего!!! А мы в струе его перехода! Строго запрещено! Нас разорвет!

— Маневр уклонения!

— Отказ двигательной установки, мой адмирал!

— Синхронный залп всех орудий по левому боку! Всю кинетику для разворота!

— Выполняю, мой адмирал!

— Что делает 'Веретено'? — Заложив руки за спину, кусал губы Шише, пытаясь разглядеть в пустоте силуэт союзника.

— Не отвечают... Повторный запрос...

— Не надо, — тихо произнес вице-адмирал, только что ставший адмиралом.

Потому что только что маленькую полоску отраженного света, бывшую союзником, на его глазах нашинковало на десяток сверкающих искр...

А затем и часть мостика — с экранами, персоналом, переборками и всем тем, что отделяло Шише от пустоты, срезало скальпелем искаженного пространства.

Тело Адского Тича выдернуло вместе с объемом корабельной атмосферы. Человек гибнет в пустоте за десять минут. Благодаря комплектам имплантов, купленных за кровавые деньги, тело пыталось жить еще час. Из-за принятого Тичем наркотика, комплекс обезболивающих не мог быть применен ввиду конфликта активных компонентов. Поэтому весь этот час новоявленный адмирал умирал весьма болезненно и очень скверно, на живую прочувствовав отказ каждого органа и каждой клетки тела.

Призовой команде, добравшейся до обломков кораблей, досталось тело со вскипевшей кровью, разорванными глазами и срезанными искажениями конечностями. Но банки памяти имплантов, подтверждая высокое качество исполнения, уцелели все до единого.

* * *

Через два часа после того, как отряд забрал все, что уцелело после катастрофы, каскад из трех синхронизированных гипердрайвов, снятых, как и для Ориона, непосредственно с базы ССФ, продолжил свою работу, создавая на самой границе минированного пространства нарастающее гравитационное искажение, которое в самом скором времени должно было стать равным газовому гиганту.

Послушные гигантской мощи, объекты минированного пояса астероидов без особой охоты потянулись занимать новые орбиты.

* * *

Хватило неполного месяца, чтобы каменный мешок стал достаточно разрежен и растянут в пространстве. Словно из пробитого пакета с крупой рассыпались по системе ленты минированных субпланетарных объектов — смертельно опасных вместе, но вполне безопасных, если не подходить к помеченным маркерами объектам на близкое расстояние.

'Сеть Эрлика', как подобает машине, не видела в глобальном и явно природном возмущении врага. Разве что чувствовала легкое машинное неудовольствие — от частично теряемой вычислительной мощности из-за слишком далеко ушедших юнитов сети. Тем не менее, ее ресурсов все еще было достаточно, чтобы похоронить средних размеров флот любой современной державы. Оттого работать даже внутри искусственного 'ущелья' в минном объеме приходилось с большой оглядкой.

По результатам двухнедельных просчетов с девяностопроцентной загрузкой всех мощностей Авеля, в брешь, прогрызенную гравитацией, отправился первый за многие годы живой человек. Один человек.

Он передвигался на турецком корабле с многочисленными следами сварки на обшивке. Его тело, упакованное в странного вида доспех, было закреплено в гермобоксе шлюзового отсека. А в его внешности многие из выпускников Летной Академии Измира узнали бы капитана Коца Шише. Люди близлежащего фронтира, которым повезло уйти от пиратов живыми, признали бы в нем Адского Тича, вернувшегося из ада. Но он был ни тем и не другим — безвольный, еще не оформившийся разум внутри выращенного в пробирке клона, соответствовал старой личности только на генетическом уровне. Еще его объединяли с предшественником наборы имплантатов, форма и коммридер, закрепленный на левой руке — все, что уцелело, и все, что могло идентифицировать в нем действующего капитана флота Турции.

Разогнанный приваренными на живую двигателями, корабль шел по расчетной траектории еще неделю. Затем двигатели отработали торможение, и борт с единственным пилотом еще два дня шел вглубь пояса астероидов, пока не достиг останков трагедии пятилетней давности — разорванного надвое корабля 'Истамбул' проекта 'Ачех'. Вернее, в пустоте оставалась только одна его половина, о судьбе второй оставалось только гадать.

Мягко, словно перо на гладь воды, на остатке выхлопа пристыковался один мертвый корабль к еще более мертвому собрату. Где-то в другой части системы, разум с именем 'Авель' испытал за это истинную гордость.

— Приступаем, стыковка, — сосредоточенно упало в напряженном пространстве командного мостика Драккара, руководившего операцией с безопасного удаления.

Десяток мультитулов, управляемых дистанционно, ожили на обшивке корабля и принялись шустро приваривать его к соседу, не давая бортам разойтись после легкого удара. Одновременно другая группа сервботов срезала крепления шлюзового отсека, распахивая и без того лишенный атмосферы корабль, затем вцепилась в обшивку 'Ачеха', создавая равное по размерам окно.

Через половину часа в образовавшийся лаз неспешно вступил герметичный доспех — вышагивали ноги, двигались руки, изображая естественность, словно бессмысленный обитатель доспеха руководил ими сам. Будто бы капитан союзного борта обнаружил союзника и лично спешит ему на помощь.

Армия сервботов, между тем, стремительно восстанавливала энергоструктуру 'Ачеха', на живую латая оборванные схемы и запитывая стабильные контуры по толстым кабелям, протянутым с корабля-донора. И 'Ачех' предсказуемо оживал — но то была не жизнь, а прообраз комы. Интеллект-драйв судна давно уже мертв, все устройства работают по стандартным протоколам.

Но это и нужно — тем, кто управлял клоном и его доспехом. Герметизированные секции послушно распахивались перед союзником, признавая его сертификаты и идентификаторы. Там, где из-за близкого взрыва произошел перекос переборок — новые двери создавали мультитулы. И оружейные системы, тоже пробужденные поданной энергией, потворствовали этому бездействием — ведь не просто так все происходит, а в рамках 'спасательной миссии', инициированной приказом действующего офицера, о чем непрерывно транслировал радиомодуль доспеха Это не вторжение, а значит нет смысла воевать за каждый квадратный сантиметр боевого корабля.

Угловая фигура между тем продолжала движение, сокращая расстояние до святая-святых: изолированного бункера 'особой миссии'. Даже с учетом того, что все двери остались целы, их приходится резать — допуска капитана оказалось не достаточно для их открытия. Протокол 'антитеррор', активированный пять лет назад, признал бы только погоны на два ранга выше. На вскрытие трех стен, запененных меж собой пластобетоном, уходят добрые двенадцать часов. И целая прорва нервов тех, кто вынужденно не спит, напряженно всматриваясь в картинку телеметрии за тысячи километров.

Наконец, сервботы растащили в стороны материал последней переборки и шустро нырнули внутрь, расползаясь по стенами и активируя подсветку. На экранах наблюдателей возник некогда роскошный холл, разбитый, разорванный в клочья людской рукой — больше некому. Доспех двинулся дальше, в помещения, передавая картины людских тел в ярких тряпках, давным-давно бездыханных, бездвижных — раскиданные по постелям и в багровой накипи крови на полу. Вот мужчина с пожарным топором в руках навалился на тело другого — с игольником возле ладони. Целая группа тел восточной внешности, небрежно сложенная в углу. Разбитые бутылки коллекционного вина, подожженная мебель — следы некогда разыгравшейся драмы. Что должны были чувствовать люди, зная, что обречены? Наблюдатели единодушно предпочли не примерять произошедшее на себя.

Через некоторое время сервботы выложили найденные тела в холле, шустро упаковали останки в гермопленку, связали их в траурный блок и понесли обратно, на выход, под конвоем беспамятного капитана. Другая партия сервботов, занятая в другой части корабля, сделала то же самое со всеми встреченными инфоисточниками. Совсем скоро они оборвут энерговоды, отрежут два корабля и под очередной энерговыхлоп двигателей отправятся обратно. Без единого выстрела — как хорошо разработанной операции и полагается.

* * *

Миллиарды звезд смотрели с обзорного экрана, растянутого от пола до высокого потолка полуразрушенного мостика Кракена. В самом центре зала, среди обломков демонтированных панелей, пучков проводки и деловитых сервботов, спешно снимающих все то, что еще можно было открутить и унести, стояли двое, неотрывно глядя на звезды. Вернее, на то, какими они были миллионы, миллиарды лет назад — в зависимости от того, как долго добираться свету до этого уголка галактики. Возможно, некоторых звезд уже нет. Вспыхнули сверхновыми или испарились, выработав звездное вещество... Но пока они светят в ночном небе, у них будет имя, их соберут в созвездия. Даже если они давным-давно мертвы — по ним будут складывать легенды. Разумеется, если при жизни они светили достаточно ярко.

— Что мы еще не нарушили? — Патрик ДеПри снял перчатки и с удовольствием помотал ладонью в прохладной атмосфере демонтируемого помещения.

В его голосе не было нервов, осуждения или страха. Скорее — некое беспокойство пунктуального человека, проходящего по пунктам списка.

— Взлом правительственного интеллект-драйва, кража оборудования, мошенничество с лицензиями, клонирование, взлом и проникновение, подделка документов, контрабанда, подлог, организация и финансирование беспорядков, нецелевое использование средств, подкуп должностных лиц, искажение пространства в зоне перехода...

— На моей памяти, мы — самый законопослушный отряд во вселенной, — подытожил полковник Арнольдс железным голосом войс-кодера глухого пехотного доспеха, пока собеседник переводил дух.

— О, — в тоне Патрика мелькнула нотка неприкрытого любопытства. — В СН всегда так... интересно?

— В СН очень скучно, — разочаровал его полковник. — Редкие случаи пиратства и контрабанды, продажа оружия неблагонадежным колониям. Виновный отряд распускают, имущество оборачивают в казну, а хозяина ссылают на рудники.

— Хм.

— Виновных. А мы — совершенно невиновны, — пояснил полковник.

— Как бы у правительства не оказалось другого мнения.

— Наш закон, Патрик, весьма зависим от обстоятельств. — громоздкий доспех шагнул, чтобы повернуть непрозрачную лицевую пластину к спутнику. — Иногда он зависит даже от погоды. Например, использование защитных энергополей в ливень при торжественном выезде императора никак не пресекается. А в ясный день за это сразу прилетит штраф и два месяца общественных работ.

— Разумно, что в дождь император находится в транспорте и защищен гораздо лучше, чем возможные заговорщики...

— Разумно, но никак не отмечено в законе. Прошу отметить: это столица и первое лицо государства.

— Считаете, что все наши действия выглядят достаточно разумно? — скептически цокнул ДеПри.

— Это оценочное понятие. Разумность. Оно зависит от человека, который будет принимать решение.

— От судьи?

— Оценочное суждение от судьи? — В железных искажения голоса отчетливо послышалась ирония.

— Тогда осмелюсь спросить, кто же будет этим человеком, по вашему мнению? — В тщательно скрываемом волнении, Патрик потянул левую перчатку на правую руку.

Как бы он не бравировал спокойствием, но таковым совсем не являлся.

Во-первых, за его спиной были люди торговой секции, ответственность за жизни которых он добровольно принял.

Во-вторых, и он сам, и все его подчиненные совсем недавно обрели вторую молодость — с излечением и современными нейро-имплантатами, тело ощущалось двадцатилетним, а кристально-чистый разум и его возможности пробуждали настоящие волны эндорфинов.

В-третьих, новое пополнение 'Рожденных' действительно успело привыкнуть к тому, что теперь здесь их дом.

Было еще множество пунктов, объединенных одной мыслью — терять все это им категорически не хотелось! Но с каждым шагом отряда, с каждой ступенью плана их молодого и амбициозного руководителя, сутками не покидающего тактический центр на Драккаре, куда даже его не допускали, ДеПри все сильнее пробирали сомнения. Пока еще не оформившиеся в настоящие страхи, но уже изрядно подточившие опасениями прежнюю твердокаменную уверенность в завтрашнем дне. А у человека рядом с ним такая уверенность была — и, на зависть остальным, укреплялась день за днем. Именно это порождало такие прямые вопросы — ответы на которые, как Патрик искренне желал, должны были его успокоить.

— Давайте подумаем, — предложил полковник. — В секторе, граничащем с пространством САР, отмечен флот Примирения и Единства. Пять единиц: три корабля поддержки, транспортник карателей и средний крейсер прикрытия. В другом секторе, примыкающем к Султанату, уверенно регистрируется эскадра внутренних войск, взволнованных уничтожением своих кораблей. На данный момент, он состоит из боеспособной четверки корвет, корвет, крейсер, минзаг. Этого вполне достаточно для обеспечения тактического преимущества и проведения расследования из условно-нейтрального пространства вне системы. Тем не менее, четверка ожидает. С высокой долей вероятности, слухи о мятеже на поверхности достигли ушей Великого Шатра. Учитывая весьма лояльное к туркам население, визири не удержатся от звучного щелчка по носу фрицев. Скорее всего, четверку дополнят еще две-три боевые группы.