На первой платформе сидело тридцать "бывших" в серых комбинезонах и сферических стальных шлемах с антеннами, — такими же, какие наподобие усиков увенчивали головы гекс. Этих заключенных, только что подвергшихся нейрокибернетической имплантации, Талу забрал с базы Эрно, чтобы хоть ими усилить свою маленькую армию, — он не хотел дожидаться подкреплений. Эти существа были одеты в противогазы без фильтров, скрывавшие их мертвые лица и пустые стеклянные глаза, и вооружены короткими охранными автоматами. Вместо магазинов у них были патронные ленты, идущие в наспинные ящики. Их вооружение дополняли массивные тесаки.
Тем не менее, сидевший в командном отсеке бронетранспорта Талу чувствовал беспокойство, — с ним было, считая семь членов экипажа, чуть больше сотни файа и людей. Он вовсе не хотел нападать, но времена, когда на переговоры можно было идти безоружным и не имея внушительной силы за спиной, увы, миновали безвозвратно.
Маоней нервно оглянулся. В открытой двери десантного отделения было видно, что бойцы приникли к бортам, вставив дула автоматических винтовок и пулемета в амбразуры. Только оба гранатометчика спокойно сидели у кормовой стенки, — они ожидали начала боя.
Талу перевел взгляд с залитого тускло-красным светом отсека на ярко освещенные пульты компьютеров, полукольцом окружавшие его вращающееся кресло. На экранах можно было видеть круговую панораму вокруг машины — в обычном, усиленном или инфракрасном свете. Можно было даже подключиться к мозгу какой-либо гексы и видеть её глазами. Талу полюбовался такими видами, потом переключился на "бывших". Здесь качество изображения было столь скверным, что он поморщился.
Закусив губу, он быстро просматривал экраны, боясь упустить признаки засады. Его руки лежали на клавишах управления, готовые в любую секунду отдать приказ. Он потрогал переносной пульт, висевший на спинке кресла, затем кобуру. Перед поездкой он попрактиковался в стрельбе, но не был уверен, что действительно попадет в то, во что целится.
В машине было жарко, — охлаждавшие аппаратуру вентиляторы гнали струи горячего воздуха. Маоней несколько раз вытирал пот, затем решительно стянул куртку, стащил футболку и вновь защелкнул пояс на своем впалом животе. До Ахрума оставалось меньше трех миль. Полицейские уже включили свои динамики, и лес оглашали записанные на пленку призывы.
Талу поёрзал и протянул руку к рации — он захотел связаться с первой машиной и спросить, не видно ли беглецов. В этот момент на них и напали.
Впереди, из темных зарослей, враз ударили два десятка автоматов. В передней машине вмиг разлетелись стекла и головы сидящих в ней людей. Неуправляемая машина продолжала ползти вперед, пока не лопнули все колеса и не заглох изрешеченный пулями мотор. При этом динамики продолжали оглушительно орать:
— Не стреляйте, мы хотим мирных переговоров! Не стреляйте...
В кабине грузовика тоже разлетелись стекла, убитый водитель ткнулся лицом в руль. С диким ревом сигнала грузовик врезался в патрульную машину, развернул её и толкал несколько метров, пока не заглох. Машина опрокинулась, вопли динамиков оборвались. Из-под капота полыхнуло пламя. С бортов расстреливаемого в упор грузовика сыпались пачки с печеньем и консервные банки.
Вся колонна остановилась. Полицейские выпрыгивали из расстреливаемых с двух сторон машин, но едва половина их успела это сделать. Пулеметчик, едва выскочив из открытой дверцы, тут же выронил оружие и ткнулся в траву с десятком пуль в груди. Уцелевших, пытавшихся укрыться в зарослях, встретил огонь автоматов в упор. Через десять секунд с начала боя из восемнадцати полицейских в живых не осталось никого.
За это время бойцы Талу успели выскочить из распахнувшейся задней дверцы и кабины фургона. Они быстро рассыпались по лесу. Треск автоматов заглушило частое щелканье автоматических винтовок.
Талу несколько секунд оторопело смотрел на экраны. Затем его пальцы быстро запорхали по клавишам. У остановившихся платформ откинулись борта, превратившись в пандусы. Гексы и "бывшие" сошли по ним, и, разделившись на две группы, вошли в лес, чтобы взять засаду в клещи. Маоней быстро отдавал один приказ за другим, его глаза блестели, — пришел час проверки его знаний. Он пустил "бывших" позади гекс, развел группы дальше в стороны, чтобы не упустить никого.
Переключившись на экран Имо, он увидел бесцветную человеческую фигурку, палящую из автомата по наступающей твари. Талу не успел и моргнуть, как человек замер в перекрестье прицела. Изображение дернулось, наверху полыхнуло пламя. От тела, прошитого множеством крупнокалиберных пуль, полетели клочья мяса, но Маоней Талу этого не заметил. Он смотрел уже на другой экран.
Будь в засаде всего двадцать мятежников, их бы перебили почти сразу. Но их оказалось куда больше. К автоматчикам присоединилась сотня стрелков с карабинами, добытыми в Кен-Каро, и ещё три сотни беглых заключенных и повстанцев, вооруженных топорами и ножами, и мечтавших добыть оружие в бою. На каждого бойца Талу приходилось пять стрелков и ещё втрое больше "беглых" с холодным оружием. Им заранее сообщили об экспедиции, и засаду они подготовили на совесть.
Хотя бойцы-истребители были сильнее, отлично вооружены и лучше тренированы для боя, у них практически не было шансов. Не успевали они покончить с одним противником, как на них набрасывались новые, расстреливали в спину, били ножами, душили.
"Бывшие" же оказались легкой добычей — несмотря на свою чуткость, стремительность, способность стрелять на любой подозрительный звук, они были неосмотрительны и очень тупы. Хватало одного меткого выстрела, чтобы заполучить автомат и в придачу, — ленту с доброй тысячей патронов.
Но гексы оказались на высоте положения, — неуязвимые в своей пластиковой броне, они действовали как живые танки. Проламываясь сквозь любые заросли, они повсюду выслеживали и уничтожали людей. Они не только прекрасно видели в темноте, но и обладали особой чувствительностью к вибрации и теплу, излучаемому живыми телами. Выжившие повстанцы скоро поняли, что единственная возможность уцелеть, — держаться позади какой-нибудь гексы. Те были неповоротливы, и, несмотря на гибкие шеи, не могли оглядываться назад.
На дороге огонь охватил салон патрульной машины с обезглавленными трупами, добрался до бензобака, взметнувшись, обдал кабину грузовика и перескочил на лужу разлившегося под ним горючего. Бензобак грузовика тоже взорвался, его деревянный кузов, набитый коробками, объяло пламя, и обе сцепившихся машины запылали огромным костром, далеко освещая заросли.
На обагренную огнем дорогу выскочил молодой мужчина с бешеными глазами, — тот самый, что стрелял в Черзмали. Бросив свой разряженный автомат, он подбежал к изрешеченному пулями патрульному вездеходу, схватил пулемет убитого полицейского, надел ранец с запасными дисками, торопливо застегнул на себе его пояс с гранатами и пистолетом. Вокруг вездеходов суетились другие "беглые". Они выбрасывали трупы из кабин, обыскивали их, забирая оружие.
"Беглый" с пулеметом миновал их. Взобравшись на крышу брошенного фургона, он дал длинную очередь по крыше стоявшего за ним бронетранспорта. И свирепая радость отразилась на его лице, когда под ударами пуль, в искрах, разлетелись обычные и инфракрасные фары, объективы камер, повалились срезанные антенны связи, покрылась белыми пятнами окрашенная броня...
* * *
Уэрка очередью в упор свалил налетевшего на него в полумраке файа, подхватил его автоматическую винтовку, и из неё расстрелял второго. Взглянув на него, он крикнул Философу:
— Смотри, это же гранатометчик!
Они вдвоем подбежали к нему. Рядом с мертвецом лежала труба базуки, на его спине был ранец с тремя запасными ракетами.
— Вот это да! — воскликнул Философ.
Он первым делом нацепил на себя пояс убитого, и теперь разглядывал 20-зарядную автоматическую "Бексу", вытащив её из кобуры.
— Ты знаешь, как с этим управляться? — хмыкнул он.
Уэрка надел ранец с ракетами и крутил в руках базуку.
— Разберусь. Пошли на дорогу, — нам надо взорвать броневик.
* * *
Талу видел, что сражение и так идет не лучшим образом, когда внезапно погасла часть экранов и оборвалась нейрокибернетическая связь. Осмотревшись, он понял, что дела плохи, — по их машине стреляли уже со всех сторон. Пули резко щелкали о звеневшую броню. Носовой пулемет почти беспрерывно бил трассирующими очередями по фургону, из-под которого вражеский пулеметчик огрызался струями разрывных пуль. "Беглые" обошли их с тыла. Они захватили платформы, перебили водителей, и теперь атаковали автобус. Его пассажиры не захотели выяснять отношения со своими бывшими собратьями и разбежались кто куда, пытаясь спастись.
Бросив молчащее управление, Талу попытался вызвать кого-нибудь из бойцов, но никто не отвечал. Он решил связаться с Кен-Каро, и, пока не поздно, вызвать помощь, но дальняя связь тоже не действовала. Он не знал, что антенна срезана пулями, но понял, что осталось рассчитывать только на свои силы.
Юноша задумался. Прорываться небезопасно, надежнее собрать гекс вокруг машины с помощью переносного передатчика и держаться до подхода подкрепления.
Талу выскочил в десантное отделение. Его бойцы, оставив бесполезные амбразуры, стреляли из открытых люков на крыше. Одна за другой, ударили обе базуки. После оглушительных взрывов их начиненных шрапнелью ракет в зарослях стрельба несколько утихла.
Отпихнув одного из стрелков, Талу выглянул в люк и осмотрелся. По всему лесу мелькали молнии трассирующих пуль. От них повсюду занимались кусты, трава, лесная подстилка. От его машины тоже разлетались во все стороны огненные лучи. Носовой пулемет продолжал строчить, — Талу удивился, почему изрешеченный трассирующими пулями фургон ещё не вспыхнул. За ним пылал грузовик, — пламя трепещущими рывками озаряло заросли.
Сзади раздался грохот и звон стекла. Талу обернулся. Тяжелая платформа, на которой недавно ехали "бывшие", теперь, уткнувшись в разбитый зад автобуса, толкала его, пока он с грохотом не свалился набок, в кювет. Взревев двигателем, мощный тягач рванулся вперед, собираясь таранить бронетранспорт.
Талу успел лишь открыть рот, когда из кормовой башни хлестнула очередь. Трассирующие пули разнесли стекла и заклинили двигатель тягача, — он остановился, не доехав до них всего нескольких метров.
Талу приготовил пульт. На панели зажегся зеленый огонек установленной связи, — но в этот миг из кустов сверкнула вспышка выстрела, и пуля свистнула возле головы Маонея, так близко, что он ощутил упругий удар рассеченного воздуха, и в панике спрыгнул вниз.
Бросив бесполезный пульт, Талу вновь попытался связаться с Кен-Каро, — безуспешно. Он не знал, что случилось с передатчиком, но понял, что оставаться здесь нельзя. Гексы, управление которыми было потеряно, разбрелись по лесу. Его бойцов нигде не было видно.
— Давай на прорыв! — крикнул он водителю. — Сначала на полной назад, потом вперед! Держитесь крепче!
Стрелки спешно попрыгали внутрь машины. Двигатель бронетранспорта взревел на полной мощности. Затем тяжелая машина резко рванулась назад, с треском врезавшись в тягач. Сила удара вогнала двигатель внутрь смявшейся кабины и развернула платформу поперек дороги. Внутри бронетранспорта все повалились друг на друга.
— Пушка! — крикнул Талу. В ушах у него звенело после страшного лязга и скрежета.
Машина содрогнулась от отдачи автоматического орудия, извергавшего десять снарядов в секунду. После трехсекундной очереди восьмитонный фургон взорвался, подскочил вверх в облаке огня и опрокинулся набок. Затем мастер-стрелок повел стволом пушки справа налево, насколько позволяли упоры. Расчищая дорогу, его орудие проложило дугу смерти длиной в шестьдесят градусов. На сей раз, рев пушки не смолкал по крайней мере двадцать секунд.
Вновь высунувшись из люка, Маоней видел, как в ослепительных вспышках искристого пламени разлетаются стволы деревьев и взлетают фонтаны земли, видел, как вновь полетели обломки злосчастного фургона. Он видел, как из зарослей выскочил человек с автоматом — в него попало сразу два снаряда, и он тоже разлетелся в облаке искр и кровавых брызг. Когда орудие замолкло, стало тихо, только трещали валившиеся деревья.
— Вперед! — крикнул Талу.
Бронетранспорт с ревом работающего на полных оборотах двигателя стал быстро набирать скорость. Когда он зацепил и отбросил горящий фургон, Талу еле устоял на ногах. Впереди показались патрульные вездеходы. От них в разные стороны кинулись темные тени.
Бронетранспорт легко смел маленькие машины, — первый вездеход полетел вперед так, словно им выстрелили, и, врезавшись во второй, вместе с ним, кувыркаясь, покатился в кювет. Третий отлетел вбок и перевернулся. Впереди оставался лишь пылавший грузовик. Они приближались к нему, вновь набирая скорость, — объехать его было нельзя. Глядя на стремительно надвигавшееся пламя, Талу лишь крепче вцепился в раму люка, — прятаться было уже поздно. Но сила удара была такова, что он сорвался и покатился по телам бойцов.
Грузовик взорвался облаком горящих обломков и искр, подмял патрульную машину и прыгнул вперед. Патрульный автомобильчик с хрустом смялся под колесами подскочившей громадины, а грузовик, когда его вновь таранил бронетранспорт, опрокинулся и пополз впереди, взрывая землю и закрывая обзор. Казалось, машина мстит им за предательски убитого водителя. Им пришлось остановиться и отъехать назад. Прежде, чем бронетранспорт успел вновь ринуться вперед, начался кошмар.
Разумеется, "беглые" знали, что файа будут прорываться к Ахруму, — дорога в город была загорожена платформами. По их машине стреляли из автоматов, карабинов и взятых у убитых файа автоматических винтовок. От ударов сотен пуль с бортов внутрь машины полетели клочья зеленой краски. Лежащему на дне расстреливаемого бронетранспорта Талу показалось, что он в железной бочке, по которой бьют отбойным молотком. Несмотря на это, бронетранспорт вновь рванулся вперед, в звоне и свисте отлетавших от брони пуль и пучках выбитых из стали искр. Через секунду перед его носом разорвалась ручная граната, взметнув фонтан земли. Вторая отскочила от борта и разорвалась в кустах.
— Закройте люки! — крикнул Талу, пробираясь на четвереньках к своему посту.
Машина мчалась вперед, несмотря на сумасшедшую стрельбу и взрывы гранат. Они отскакивали от бортов, катились по крыше. Одна взорвалась под колесами, но машину это не повредило. Всего Талу насчитал семь взрывов.
Добравшись до своего кресла, он подумал, что они прорвались, — взрывов он больше не слышал, стрельба ослабела. В этот миг стремительно вылетевший сзади огненный шар ударил бронетранспорт в корму, — прямо в кормовой боевой пост.
Взрыв трехкилограммовой шрапнельной ракеты проломил дюймовую броню, и её осколки изрешетили всё, что было внутри помещения, включая и двух стрелков. Бронированная дверь в десантное отделение выдержала, но застекленная смотровая щель в ней засветилась огнем, — взрыв порвал шланги огнемета, которым стрелки так и не успели воспользоваться. Несмотря на это, управление не было повреждено и двигатели работали, — машина продолжала двигаться вперед.
