Бой местного значения

— Но все это понятно хоть и имеет противоречивые объяснения, а вот то, что рванувшееся во все стороны пламя только сбило с ног строй, вместо того чтобы испепелить его полностью — иначе как "божим присмотром" объяснить нельзя.

— Далее воеводой было явно допущен ряд просчетов, произошедший из переоценки силы воздействия произошедшего на оставленный татарами резерв. Вполне закономерно, что те, кто оказался очень близко к такой катастрофе, были потрясены сильнее наблюдавших ее издали.

— Но тем не менее: во-первых — был отдан приказ огнемету двинуться вдоль края оврага, для уничтожения обнаруженных там татар. Во-вторых — не имеющим доспеха ополченцам был отдан приказ выйти на поле для сбора трофеев, и расчистки его от тел погибших. Оба распоряжения явно происходили из предположения, что противник ошеломлен происходящим, дезорганизован потерей командования и нуждается во времени, для восстановления боеспособности.

— Это чуть не привело к разгрому, как говорится, "в шаге от победы" — зная о наказании, за невыполнении приказа командования тумэна, принявший командование начальник резерва попросту бросил все имеющиеся силы в атаку — в расчете на скорость и маневр.

— Такое решение оказалось неожиданно верным — огнемет попросту не успел выстрелить, залп "огненными кувшинами" из требуше накрыл всего лишь задние ряды, обстрел ядрами из баллист нанес потери, но не смог создать препятствия для развития атаки.

Диспозиция была следующая — впереди шла последняя сотня тяжелой конницы, через ее голову навесом били три сотни лучников ЛК.

— Правда "о чудесах" в данном эпизоде говорить не приходится — атаку остановили подготовленные заранее "стерня" и "чаща", на них атакующие и понесли самые большие потери. А ополчение в последний раз проявило отсутствие дисциплины — вместо последовательного расстрела потерявших мобильность конников, после первого залпа из арбалетов практически в упор копейщики отбросили мешающие щиты и нанесли удар "всем строем" — попросту говоря полезли в драку...

— Разгромом сложившаяся ситуация уже не грозила, переломить тот настрой который возник под конец боя и обратить войско в бегство, было нереально. А вот от крупных потерь их спас низкий боевой дух противника, приличная защита и грамотные действия не потерявших головы расчетов катапульт и арбалетчиков, ну и наличие опытных воинов в количестве четверти от общего числа — само собой.

— Если подводить итог произошедшего в тот день — можно понять, почему позднее Ш. очень большое внимание уделял вопросам дисциплины и управляемости войск.

— Доклад окончен, благодарю за внимание.

Будто дождавшись этого момента, ударил колокол, призывая курсантов на обед — и жизнерадостная толпа, мигом забыв все "пыльные премудрости", рванула на выход, а вот учителю предстояло последнее на сегодня испытание — потому что в аудитории остались те, кто возможность получить ответы на вопросы поставил выше сытого брюха, что в их возрасте говорит о многом.

Первым подошел докладчик — волчонок находился в полном раздрае, что не удивительно — последняя часть доклада явна была чистым экспромтом под влиянием внезапно оформившегося "нового понимания", а в его возрасте к авторитетам и их крушению относятся чрезвычайно серьезно.

— Как, ну как такое возможно? Ведь действительно признанный гений тактики. Детальнейший план битвы, а победил — исключительно из-за случайности да благодаря "чудесам", прошел просто по самому краю и разгрома избежал...

Эк, его проняло, попробуем заставить задуматься.

— А как думаешь, почему он в "О тактике" написал что — "для победы в любой битве достаточно сделать на одну ошибку меньше чем противник"? Думал это шутка? А ведь эта фраза самая что ни на есть выстраданная — только дураки предпочитают не замечать собственных ошибок. Вся гениальность в тактике именно в том и состоит, чтобы суметь вовремя среагировать на изменения — хоть как-то, вместо тупого продолжения выполнения "такого замечательного" плана.

— И признание он, у думающих людей, получил совсем не за то, ты сам в конце поднял вопрос о сделанных выводах: вот эта способность — делать выводы из собственных ошибок, и меняться так, чтоб больше их не повторять, это и есть самое ценное свойство полководца. Наравне с десятком других качеств — вот об этом на досуге и подумай.

Вторым, понятно, раскачался медвежонок.

— Странное что-то с тем огнеметом выходит, нет, если заранее давление поднять — дальности теоретически должно было хватить, а вот производительности ... Ну, очень сложно четырем мужикам поддерживать нужный расход смеси — совсем запаса по мощности нет, действительно — чудо получается, а нет их чудес в реальной жизни.

— Ну, раз в чудеса не веришь, то зачем предков глупей нас считаешь? Ведь недостаточная производительность, она не только для огнемета характерна, она и для пожарной машины наблюдается — причем как древней, так и современной. И почему тогда предкам до углекислотного патрона не додуматься? Ведь реакция негашеной извести с водой известна любому крестьянину не одно тысячелетие ...

— Но, тогда другая конструкция нужна ... два аккумулятора, патроны в каждом ...

— Стыдно, ну-ка быстро вспоминаем конструкцию насоса Гирона, он ведь от разности давлений работает, а если оба цилиндра "подперты" одинаковым давлением — ручная помпа никаких проблем испытывать не будет. Так что размещаем патроны вот тут — в магистрали возле четвертого бака того, который с водой, и ...

— Получаем самоподдерживающуюся систему! Пока давление в аккумуляторе меньше — оба клапана в цилиндрах откроются, и смесь самотёком под давлением пойдет через цилиндры в аккумулятор. Когда сравняется — можно закачивать топливо руками, а как упадет — пойдет подсос воды из бака прямо на патрон и давление опять возрастет — и так пока вся известь не погасится, или топливо в баках не кончится!

— Не факт, конечно, что так и было, но как видишь любой технический вопрос можно решить — главное его правильно сформулировать.

Рысенок на эти педагогические выверты только фыркнул, но в глазах понимание — и как такого воспитывать, если он тебя глубже видит, чем ты сам себя понимаешь?

— А мне все-таки количество чудес не кажется запредельным — Ш. три года в этой глухомани сидел, мешки с мукой пересчитывая, больше ему там нечем заняться было — или придумывать, или спиваться.

— Ну, он вообще то еще жениться мог ... И женился, кстати, после того боя.

Ага, проняло нашего душеведа — судят-то других на основании опыта, СВОЕГО — а у него он ПОКА маловат... Но не сдается:

— Но откуда в этом захолустье столько еще придумщиков взялось? Ведь не меньше еще троих насчитать можно — а ведь и одного Ф., изобретателя "огненного шторма", многовато будет.

— Ну, Ш. можно оценивать по-разному, и победы его и поражения, а уж политические загибы чего стоят, но одного у него не отнимешь — помимо нескольких десятков книг, по которым до сих пор учат, это его организаторские и педагогические способности. Ну-ка, вспомни, кто здесь учился в то самое время, когда Ш. от дел отошел и стал в Академии преподавать?

В глазах становится все больше понимания — по мере как на руке начинают заканчиваться пальцы для загибания.

— Вижу дошло — откуда в глухомани еще три таланта нашлось. Педагогика она вообще сила, хоть одному из воспитуемых Ш. во внуки годился, второй был ему ровесником, а третий за младшего брата сошел бы, если не за сына.

— Ну все, дуйте на обед, а то точно без него оставят, за опоздание.

И неразлучная троица рванула на выход, разом забыв про все кроме зова желудка, а на учителя снова накатило чувство предвиденья не такого уж далекого будущего ...

Конец