— Никак, Саша. Приказ хранительницы никто не нарушит.
— Значит, нужно их усыпить, — потерла я ладони, — есть у вас снотворное какое безобидное?
— Что, что? — непонимающе уставилась усатая мордашка.
— Есть что-нибудь такое, что выпив, засыпаешь на несколько часов?
— Хм... выпить не знаю. Но есть порошок акрицы, который дают мукам, когда разлучают от матерей и увозят для дрессировки. Их спящими перевозят. Но Саша, меня за это выгонят из храма с позором.
— Если поймают. А тебя не поймают. Ну, пожалуйста, Мип, только достань мне его. Дальше я сама справлюсь. А тебя отошлю с каким — нибудь заданием, чтобы на тебя не подумали.
— Да все ж догадаются, откуда он у тебя взялся.
— Скажу, что при поездке в Ховнэм в седельной сумке нашла. Совру, придумаю Миперс, мне очень надо. Умоляю тебя. Я смотрела на нее очень жалобно. Кажется, даже слезы на глаза навернулись. Та оттаяла:
— Хорошо. Ты добрая, Саша. И умная. Я верю тебе, и поэтому все для тебя сделаю. Хотя, страшно аж жуть берет. Жди к ужину.
И выскользнула из покоев. Я хмыкнула. Похоже, моя пятая точка никогда не сможет спокойно переждать бури. Но и вины тут моей нет. Почему меня не выпускают? Не дура, сама больше поперек слова Лиуса не пойду. В мертвом лесу мы наткнулись на стаю сиваров. Учитывая, что эти 'собачки' довольно редкие на Форусе, и не нападают на людей, мое невезение в тот момент достигло апогея. Сивары просыпаются раз в два затмения, чтобы поохотиться, и обитают в основном в болотных топях. Лишь несколько стай встречали в мертвом лесу, но те всегда старались обходить людей стороной, выбирая себе для добычи других животных. А к краю лесов они выбирались и того реже — среди мертвых корней устраивали грызню между собой, выбирая нового вожака стаи, либо вожака объединяющихся стай. Мы, скорей всего, просто попали между двух огней. Рассказывая все это, Каперий брызгал слюной от злости, поражаясь моей неосведомленности. Забыл в запале, что я тут гостья, а не родная жительница. Жико притащил в покои несколько томов по мироописанию Форуса. Язык я их понимала, и местная письменность странным образом также была мне доступна. Дожидаясь Мип, я лениво перелистывала страницы с красочными рисунками и описаниями местных обитателей. В других книгах я нашла истории подэгидных планет, которые населяли еще более странные существа. На одной главенствующим народом были великаны, которых называли 'обуры', на другой — толстопузые свиноподобные 'бэхоны', с такими же розовыми пятаками и хвостиками, как у наших родных хрюшек. Но внимание я уделяла лишь описанию Форуса, понимая, что, если сбегу, удивляться каждому встреченному жителю лучше не стоит. Нечего выдавать себя. Если только безумной какой прикидываться.
До ужина я успела и поспать, и поглазеть в окно, и дочитать том почти до половины. Еще раз заходила Пелия, с которой мы опять перекинулись парой весьма недружественных фраз. Мое терпение подходило к концу. Терпеть не могу ждать. Когда уже совсем была на взводе, дверь отворилась и в ней сначала показался огромный поднос, а потом прошла Миперс, нарочито громко оповещая:
— Ужин, дорогая Саша. Как вы и просили. Горячее мясо, два салата, и специально заказанное вами вино.
И подмигнула мне. Я разулыбалась.
— Спасибо большое. Мне очень скучно одной, дорогая фэйлина. Приглашаю тебя присоединиться.
— Ну что вы, как я могу.
— Я настаиваю!
— Слушаюсь, — поклонилась мерса и захлопнула за собой дверь.
— Принесла? — прошептала я, когда та поставила поднос на столик, и мы по-турецки расселись на полу.
— Раздобыла, — закивала та, — сказала, что по вашей просьбе пришла поблагодарить Гизмура за спасение, и стащила одну порцию. Но этого слишком много для двух охранников.
И протянула мне маленький мешочек:
— По щепотке на каждого, иначе навсегда заснут.
— Хорошо. Сейчас я тебя громко заругаю, и выгоню...эмм.. допустим за невкусные кексы. Мало ли какие женские капризы могут у нас быть на ночь глядя? — я хитро прищурилась, — скажу специально, чтобы до утра не появлялась. Тогда и подозрений не будет.
— Договорились, — Мип взволнованно теребила кончик хвостика.
Сначала мы подкрепились, слопав все подчистую, оставили только два пышных кекса, одуряюще пахнущих шоколадом и ванилью. Даже жалко стало продукт переводить. Но, чего не сделаешь, ради запланированной операции. Я поднялась с колен, потрясла затекшими ногами.
— Готова? — мерса обреченно кивнула, — ты не подумай, это всё понарошку. Не обижайся, милая.
Я открыла дверь из покоев и истерично заверещала:
— Ты что подсунула мне, гадина? Я заказывала кексы с вишней! А это что?
— Саша, я дико извиняюсь, — Мип картинно повалилась на колени, — это на кухне перепутали. Я не виновата.
— Проверять надо, прежде чем тащить мне всякую гадость! Ненавижу шоколад! Пошла отсюда! И чтобы до утра твоей наглой физиономии тут не было. На завтрак только с вишней! И молока побольше, неблагодарная. Я же тебя из грязи вытащила, в фэйлины себе выбрала!
Мип подхватила поднос и попятилась к выходу:
— Простите, простите, все исправлю с утра.
— Довольно извинений! Я подтолкнула бедняжку, что она вывалилась из покоев и с силой захлопнула дверь. Подбежала к тарелочке, на которой ютились два кекса, развязала мешочек и высыпала на каждый по щепотке темно — серого порошка. Присыпала сахарной пудрой, собрав ту с краешков блюдца, и снова распахнула двери.
— Где эта рыжая поганка? — сердито спросила у охраны.
— Убежала, вы же сами выгнали, — удивленно оповестил один из охранников.
— Оставила эту гадость в гостиной, — я поставила на пол перед собой кексы, — не хочу, чтобы эта мерзость воняла в моих покоях. Сладких снов.
Мужчины непонимающе уставились на тарелку. Потом на меня. Помахав им ручкой, я с силой хлопнула дверью и присела на диван. Осталось только ждать. Надеюсь, моя серебристоглазая охрана любит сладкое. И клюнет на вкусную выпечку.
Дождавшись, когда свет Овиров потускнеет окончательно, выпуская на небосвод россыпи звезд, я аккуратно приоткрыла дверь. Блюдце пустовало, а двое мужчин сидели на полу, привалившись плечами друг к другу и мирно посапывали. Даже похрапывали. Хихикнула про себя. Как все просто оказалось. Юркнула в коридор и посеменила к покоям Лиуса. Босыми ступнями бесшумно ступала по грязному ковру, ноги сразу же замерзли. Зато бесшумно. Добравшись до спальни наставника, продрогла до дрожи. Надо было в халат укутаться, но кто же знал, что по ночам здесь холод собачий? В моих покоях всегда было тепло, поэтому на мне были легкие хлопковые штанишки и длинная рубашка.
Возле двери остановилась и приложилась к ней ухом. Тишина, ни звука. Повернула ручку и осторожно проскользнула за дверь. Притворив ту, обернулась и увидела наставника. В приглушенном свете бра его кожа казалась очень темной. Обнаженный, до пояса укрытый одеялом, он, казалось, мирно спал. Расслабленное красивое лицо ничем не выдавало недавней борьбы на грани жизни и смерти. Тихо приблизилась к спящему левиру. Он равномерно и спокойно дышал, а я облегченно улыбнулась. Жив, и, кажется, вполне себе здоров. На ребре тянулась бледная полоса, уходя от груди на спину, к пояснице. Едва заметная, а ведь такая ужасная была рана. С рваными краями. Рука сама потянулась к шраму, и я легонько провела пальчиками по затянувшейся коже.
— Если ты пришла разделить со мной эту замечательную ночь, то вынужден разочаровать тебя, Саша. Я все еще очень слаб.
Испуганно хотела одернуть руку, но он крепко схватил меня за запястье и сильней прижал к животу. Жар от его тела лавиной прошелся по руке и пламенем забушевал в моей груди. Почувствовала, как краска заливает щеки.
— Но от массажа не откажусь, — заулыбался проснувшийся, точней совсем не спавший Лиус, и погладил себя моей рукой чуть выше пупка. Наглец! Опять задергалась, но хватка у него была железная. Тогда я сладко улыбнулась в ответ, чуть сжала пальцы и вдавила свои ноготки в его кожу. Дернулся, скривился и ослабил руку, чем я и воспользовалась. Выдернула кисть и отскочила от постели на пару метров. От греха подальше, как говорится. Два с лишним метра соблазна!
— Я вообще — то извиниться пришла, — голос звучал спокойно, и это мне понравилось, — Пелия к тебе не пускала, поэтому пришлось пойти на небольшую хитрость.
— Это она по моей просьбе тебя не пускала. Потому что думал, сам тебя добью.
— Что-о-о?
— Шутка, — поднял тот руки и приподнялся с кровати, чтобы удобней усесться, и привалился спиной к горе подушек.
Улыбается, сидит. Так дело не пойдет. Я сюда не заигрывать пришла. Села на стоящий рядом пуфик:
— Лиус, я серьезно. Не думай, пожалуйста, что у меня ветер в голове прогулки устраивает. Понимаю ведь, что погибнуть могли. Оба. А конкретно ты — по моей глупости. Я очень рада, что все обошлось. И раскаиваюсь, что ускакала в этот треклятый лес. Но ты тоже виноват. Здесь все для меня новое, а ты даже не догадался мне книжек принести. А вот Жико догадался. Я уже почти дочитала том по Форусу. Конечно, вопросов у меня возникло еще больше, чем я нашла ответов. Но как я могу иначе? Я же не пленница, так ведь? И посмотрела вопросительно на левира. Тот еще шире заулыбался. Как рот не треснул по швам?
— Как странно ты прощения просишь. Выходит, это я у тебя его вымаливать должен?
— Да нет же. Ты виноват, но... тьфу... Черт. А-а-а-а, блин, — хлопнула рукой по ноге со злости, — Лиус, прошу у тебя прощения, и обещаю впредь спрашивать, прежде чем что-то делать. Так пойдет?
Тот посмотрел на меня, и улыбаться перестал. Стало не по себе.
— Я могу погибнуть Саша, а вот ты не имеешь права умирать. Ты Осса, и везти тебя необученную за пределы храма — моя вольность.
Мужчина поднялся с кровати и скинул с себя одеяло, встал и подошел к ночному столику. Черные шелковые брюки плотно облегали бедра и ... эмм.. самую красивую часть мужского тела, на мой взгляд. Ту, что пониже спины. Я бессовестно пялилась на обтянутые полушария и опять краснела, как маков цвет. Наставник налил в два бокала холодного морса и повернулся ко мне. Быстро отвела взгляд и с интересом уставилась на свои руки. Несколько едва слышных шагов и в ладони опустился запотевший кубок.
— Ты прощена, но о прогулках в ближайшее время придется забыть.
Его голос звучал мягко, и совсем не зло. Сев на кровать, он поморщился от боли.
— Сильно болит?
— Уже нет.
Ну да, а у самого испарина на лбу выступила.
— Зачем обманываешь? Я же вижу.
— Поверь, еще вчера от боли меня в трубу сворачивало, — убедил меня красавчик. От этого мне стало совсем худо. Отставив непочатый бокал, я поднялась и попятилась спиной к выходу:
— Ты... слаб еще совсем. Отдыхай, тебе нужно. Спи и, извини, что без приглаш...
Зацепилась за что — то и повалилась назад. Упасть не дали сильные мужские руки. Обняв меня за талию, Лиус приподнял над полом. Господи, какой же он высокий! Стало трудно дышать. От его широких ладоней на моей спине прошла волна жара. А я начала тонуть в черном море его глаз.
— Чуть не зашиблась, — глупо пропищала в лицо наставника. Он молча кивнул, потов вздохнул глубоко и приблизил ко мне свое лицо. Очень опасная близость. Почувствовала кожей на щеках его дыхание. Нос уловил слабый древесный аромат, вперемешку с мускусом, от которого голова закружилась. Теперь глубоко вздохнула уже я. Ой зря! Словно опомнившись, он резко опустил меня и отошел.
— Осторожней надо, — скомкано буркнул. Он что, тоже смущен? Ничего себе!
— Спокойной ночи, Лиус, — разочаровано прошептала я, и, не дождавшись ответа, вылетела за дверь. Не помню, как добежала до своих покоев и прошмыгнула мимо все еще спящей охраны. Потом долго ворочалась в постели, стараясь уснуть. Перед глазами стоял черный взгляд бездонных серьезных глаз.
* * *
Следующие несколько дней прошли до такой степени однообразно, что от скуки, безделья и осточертевших покоев, я откровенно устала. О чем жаловалась без конца и края бедной Мип, но та, к сожалению, ничем не могла мне помочь. Пелия больше не заходила, Лиус тоже не появлялся, но его мне видеть не очень — то хотелось. Ночное происшествие стояло в голове ярким воспоминанием. Жико притащил еще несколько томов. От интенсивного чтения у меня заболели глаза. Зато узнала много нового. Флора на этой планете была чуть ли не идентична земной. Немного отличались тропические растения, которые здесь росли во второй и третьей эпохе. А еще у всех цветов и деревьев здесь были другие названия, что неудивительно. Но свойства, описание, строение — прямо один в один. Поэтому тома по так называемой 'ботанике' я отмела в тот же вечер.
Зато наткнулась на один разворот в книге по так сказать политическому устройству Форуса. Там оказалась огромная карта, причудливо разделенная на четыре части широкими зелено-черными полосами мертвого леса. Самой большой территорией оказалась первая эпоха, в которой более всего находилось крупных городов, обозначенных синими треугольниками. Некоторые названия из них я даже мысленно не смогла вышептать. Территории второй и третьей эпох были примерно одинаковыми, в каждой находились болотные топи, бледно — зелеными пятнами разрисованные в верхних углах границ владений. Что интересно, храмы с источниками находились в куче, у самых границ эпох друг с другом. Более всего поразила граница четвертой эпохи. Самая маленькая, я бы даже сказала мизерная. Крохотный кусочек земли, отделенный помимо полосы леса, то ли озером, то ли морем, и жирным черным зигзагом. Что это за черная полоса границы я не поняла. И описания не нашла. Всю книгу проштудировала. Внутренняя территория четвертой эпохи красовалась ярким зеленым кусочком, без отметок храма и городов, рек и других поселений. Очень странно.
На книге по подэгидным мирам, мой мозг вскипел. Сотни планет, сотни других миров со своими особенностями. Быстренько пролистав толстенный фолиант, поужасавшись над некоторыми портретами представителей сильнейших, посмеявшись над милыми и забавными зверьками, населявших несколько планет, забросила сие занятие.
Оставшееся время переваривала подчерпнутую информацию и скучала.
В одно утро, когда проснувшись, я задумала перестановку в гостиной от нечего делать, Миперс принесла тренировочный костюм. То же 'робингудское' одеяние, что и в первую тренировку. Обрадованно, я переоделась в считанные секунды. Проводив меня до дверей в 'тренировочный цех', Мип попрощалась и сбежала. А я, толкнув дверь, зашла в зал.
Лиус, в одних штанах подтягивался на турнике. Мокрая спина бугрилась напряженными мышцами. Ни намеков на шрамы. Колдовская регенерация.
— Начал без меня? — весело спросила наставника. Он спрыгнул с турника и повернулся. На лице играла улыбка.
— Привет, Саша. Сил много потерял, восстанавливаться буду долго. Так что мы с тобой сейчас почти на равных.
— И чем мне это грозит? Спаррингами?
— Чем?
— Тренировочным боем. У нас это так называется.
— А-а-а. Угадала. Но для начала пробежка, разминка, и твоя любимая полоса.
