Сила притяжения.

— Ты ещё спроси, сколько пальцев я вижу, врачиха фигова, — откашлялся он.

— Игорь, давай я помогу тебе сесть и посмотрю на твою рану...— парень медленно начал принимать вертикальное положение, я обхватила его за плечи и стала помогать. Рана оказалась не такой уж страшной. Небольшое рассечение на темечке. — Так кружится голова или нет? Тошнит? Больно? — а вдруг у него сотрясение? И я её идиотка... Ну почему мы вечно калечим друг друга?

— Со мной всё нормально, бывало и похожу, — он чуть потянулся, держась за спину, — ничего не сломал вроде. Ты-то как? — он поднял за подбородок моё виновато опущенное лицо и повертел в разные стороны. — Ты в норме, — кивнул он сам себе и попытался подняться. Я тут же заставила его положить одну руку себе на плечо, а другой я обхватила его за талию.

— Я нашёл способ нам не ссорится, — ухмыльнулся он, — Как только мы калечимся, то забываем о перепалках...

— Молчи, идиот, типун тебе на язык, — нахмурилась я.

Тут туже спустился Пашка и подхватил Игоря под другое плечо.

— Тут есть где обойти? В гору мы так вряд ли вскарабкаемся...— сделал прогноз Пашка.

— Да, к тому же некоторые неряхи могут упасть повторно, тебя зад перевесит, — бросил шпильку Верховцев. Но я чувствовала себя страшно виноватой, поэтому промолчала и попыталась натянуть на парня свою шапку, чтобы кровь перестала течь. Рана была вроде и небольшая, но лилось из неё порядочно.

— Ты предлагаешь, чтобы я напялил розовую девичью шапку? — ужаснулся он.

— Да, иначе тебе придётся проводить ампутацию башки, — огрызнулась я.

Минут через двадцать выяснилось, что Верховцев жить будет. Зинаида Михайловна по первой профессии была врачом, но она очень любила готовить, поэтому решила стать поваром. Обработав рану парня и хорошенько забинтовав её, женщина сказала, что всё будет хорошо.

— Как камень с души, — призналась я Соне, когда мы вернулись в комнату, чтобы я переоделась. Джинсы мои были мокрые и испачканные, поэтому девушка поделилась своими.

— Я тоже, если честно, испугалась, — потом девушка чуть замешкалась, — И кстати, он молодец, поймал тебя, чтобы ты не расшиблась. А не отошёл в сторону. Молодец.

— Стоп, мне показалось или ты сейчас сказала, что твой брат молодец? — с притворным ужасом спросила я. А ведь он правда так сделал...Хотя может просто не успел среагировать...Но что-то мне подсказывало, он нарочно меня поймал. И внутри меня разлилось тёплое чувство благодарности, несмотря ни на что. Да что же со мной творится-то?

— Тебе не показалось и признайся, ты тоже ему благодарна. Это у тебя на лице написано.

— Ну да, мечтай...— хмыкнула я. Разговор мы не продолжили. В комнату постучались, а потом раздался голос Виталий Сергеевича:

— Девочки, спускайтесь вниз, — приказным тоном заявил он.

Внизу все уже собрались. От вчерашних шикарных туалетов ни осталось и следа, дамы были не накрашены, на них была спортивная одежда, а волосы были забраны. Мужчины так же сменили костюмы на более простую одежду.

— Итак, предлагаю отправиться на улицу для жарки шашлыков в честь дня рождения моей любимой девочки, — улыбнулся Виталий Сергеевич и все потянулись на улицу, где во всю горел мангал. Деревянные столы были накрыты, а на лавочках лежали подушки. Я осмотрелась и поняла, что Игоря здесь нет.

— Паш, а где Игорь? — полюбопытствовала я у парня, который от меня не отходил.

— У себя в комнате, говорит, голова кружится. Да не вини ты себя, он сам виноват, — отмахался парень, вступая в разговор с отцом. Соня в данный момент общалась с высокомерной мачехой Пашки, которая сейчас была похожа на простую смертную, а ни какую-нибудь греческую богиню, как вчера.

Подоспела первая партия шашлыка. Его собственноручно жарил Виталий Сергеевич. Аппетита у меня не было. Зато воспользовавшись моментом, я свистнула целый шампур, хлеб и кетчуп и со всем этим вкусно пахнущим добром направилась в дом. Зачем я это сделала? Не знаю, наверное, чувство вины перевесило ненависть по отношению к Верховцеву.

Игорь замертво валялся на своей кровати, сцепив руки на животе. Я подошла к его кровати и помахала тарелкой перед самым носом, он тут же открыл бездонные глаза, которые иногда приводили меня в ужас.

— Отравить пришла?

— Да, — тут же закивала я, — Ну...я как бы решила...— я глубоко вдохнула. — В общем...Ну, просто меня, короче. Это я виновата и я не хотела, чтобы ты разбил голову, — кто бы мог подумать, что извиняться может быть так сложно? Что ж, когда дело касалось Верховцева, всё было сложно.

Парень сел в постели, облокотившись на спинку. С перебинтованной головой он выглядел странно и даже забавно, из-под бинтов смешно торчали пряди волос и он был похож на ощипанного гуся, о чём я тут же ему сообщила.

— Ты безжалостная, — злобно бросил он, тем не менее, выуживая у меня тарелку с шашлыком. Уплетал он за обе щеки, и мне надо было бы идти, но я всё сидела и смотрела.

— Так вот зачем ты принесла мне еды. Откармливаешь, чтобы самой слопать. Хватит так пялиться, бестолочь.

— Хватит обзываться как пятиклашка, — после моей фразы он тут же вскинул голову и, прищурив глаза, взглянул на меня:

— А что, хочешь, чтобы я применял более взрослые методы? Заметь, сейчас мы здесь одни и мои угрозы всё ещё в силе, — он говорил серьёзно, лицо стало непроницаемым. Я почувствовала, как всё внутри сковал страх.

— Посмотрим, кто ещё выиграет после этой пытки, — брякнула я. И очень даже зря. Издав какой-то нечленораздельный звук, Игорь со скоростью света поставил тарелку на прикроватную тумбу, и, когда я уже хотела улепетывать, обхватил меня за плечи и опрокинул к себе на кровать. Мгновение и он уже сидит на мне. Мне тут же стало не по себе от его тяжести.

— Вот как мы заговорили. Я теперь даже и не знаю, чем смогу тебя напугать, — его голос так и сочился ядом, — Неужели ты, малыш, не девственница? Я готов спорить на жизнь, что ты ещё невинна, — он выжидательно смотрел на меня. Я хранила молчание. А с какой стати ему знать об этом?

— А что, тебя это так интересует? — едко спросила я, даже не пытаясь вырываться. Сделаю себе только хуже. Ему доставляет удовольствие загонять меня в угол.

— Очень интересует, — он наклонился совсем близко, а я замерла, смотря ему в глаза, чувствуя себе кроликом в объятьях удава. — Я бы даже проверил это, — его губы коснулись моей щеки, и воздух со свистом вышел из меня. Что за чертовщина происходит со мной рядом с ним?

— Давай к врачу сходим, он всё расскажет и даже справку напишет, — затараторила я, он уже совсем на меня навалился, сердце у меня в груди заколотилось бешено-бешено. Одну ладонь он положил мне на шею.

— Как сердце колотится, того и гляди выскочит, — довольно ухмыльнулся он. — Боишься меня? — глаза парня потемнели. Не к добру это...

— Ещё чего, — вскинув голову, ответила я. Вот только зря. Шея осталась незащищённой и её кожи тут же коснулись горячие губы, зубы чуть царапнули кожу. Я закусила губы, чтобы не застонать.

— Игорь, прекрати, — я подумала остатками мозгов, — Пожалуйста, — нет, я не вынесу этого. Что он делает? Это бред! Я ненавижу его, ненавижу!

— Мы уже умоляем? — он тут же вскинул голову, пальцы едва уловило заскользили по шее, иногда пробираясь за небольшой вырез кофты. — Мне это нравится. Мне нравится, когда меня умоляют о пощаде.

— Я не о пощаде прошу, — хмыкнула я, — Пожалуйста, слезь с меня ради будущего своих детей, иначе я сейчас так коленку подниму, что ты на всю оставшуюся жизнь останешься импотентом, — сейчас сохранять контроль было очень и очень сложно. Но я старалась быть сильной и не поддаваться искушению. Правда парень так увлёкся, что не заметил, как моя коленка оказалась у него между ног.

— Ну что ты как маленькая...— вот его рука поползла по моему бедру, я ахнула от наглости.

— Я закричу, — серьёзно сказала я.

— И кто же придёт тебе на помощь? Крыса? Сомневаюсь, она упадёт от одного моего лёгкого прикосновения, слабачка.

— Пашка! — тут же вспомнила я. Верховцев злобно рассмеялся.

— Поверь, ты знаешь моего друга очень плохо...То, как я обращаюсь с девушками, покажется тебе просто ангельским поведением, по сравнению с тем, на что способен он, — его глаза потемнели ещё больше, отражая внутреннюю пустоту, — Не связывайся с ним.

— Уж лучше с ним, чем с тобой, — почти простонала я, сжимая всю волю в кулак и хорошенько прикладывая коленку к его промежности. Правда парню досталось не так много, как я рассчитывала. Игорь успел приподняться на руках, и его задело лишь слегка. Он перекатился на другую сторону, позволяя мне вскочить. Заведя руку за голову, он вальяжно развалился, пялясь мне в след.

— Александра, останься, — догнал меня у двери сладкий голос, от которого побежали мурашки по всему телу.

— Останусь, — прошептала я, уткнувшись лбом в дверь и закрыв глаза. С его стороны послышался неопределённый вздох. — Когда научишься любить, — произнесла я и вышла, хлопнув дверью. Кретин...и снова калейдоскоп эмоций перед глазами. Я не знала, куда себя деть от противоречивых чувств, переполняющих меня с ног до головы.

Я отправилась в ванную, ополоснула лицо холодной водой. Я была вся белая, как мел, глаза были большими, зрачки расширенными, конский хвост растрепался, руки дрожали, и голос будет дрожать, если я заговорю.

— Ненавижу тебя, кретин, как я тебя ненавижу, — с силой зажмурив глаза и уткнувшись в холодную ладонь, пробормотала я.

На общий шабаш я вернулась сразу же, как только немного успокоилась. Пашка встретил меня с трепетом и тут же принялся обхаживать. Что там сказал Игорь? Что Пашка хуже него? Да хуже него нет человека на белом свете! А этот парень...Ну может он и притворяется кем-то, но вряд ли он и вполовину так же плох, как его друг-чудовище.

— Ты какая-то отрешенная, — с беспокойством заявила Соня.

— Да есть немного, — передернула я плечами.

— Опять он? — прошептала она мне на ухо, пока Пашка отлучился налить мне апельсинного сока.

— Кто же ещё, — невесело усмехнулась я. Это уже превращается в паранойю. Я словно разрываюсь на двое, как и моё отношение к Верховцеву. Эмоции, которые одолевают меня рядом с ним, настолько противоречивы, что становится страшно, страшно за своё душевное равновесие.

— Ваш сок, миледи, — протянул мне стакан парень. Я потянулась за ним, но Пашка с веселой улыбкой отдёрнул его, поддразнивая. Мне бы его настроение. — А что я получу взамен?

— Полцарства, — буркнула я.

— Может...поцелуй? — он смешно подставил губы и я рассмеялась. Всё-таки он дурак.

— Может, — улыбнулась я. Пашка принял мой ответ как согласие и тут же подсел рядышком подставляя щёку. Я подумала, а почему бы и нет и приготовилась его целовать, но тут как всегда появился ОН, скрёбанный Страж Тьмы, что б ему пусто было...

— А может вы подвинете свои *опы и дадите больному, по милости некоторых, человеку присесть? — Игорь сдавил плечо Пашки и отпихнул его в сторону. Взрослые были заняты разговорами и ничего не заметили.

— Игорь, не бушуй, — нахмурилась Лика, на мой взгляд, всё это время прибывающая в скуке. А вот интересно, что же она не склонилась над постелью умирающего возлюбленного, и на этой самой постели мне пришлось валяться?

— В который раз скажу: отвали, — потом парень склонился ко мне, заправил мою, выбившуюся из хвоста, прядь, когда-то бывшую чёлкой, за ухо и пошептал:

— При мне не смей не с кем-то лобызаться.

— Я не твоя собственность, — поморщилась я.

— И Слава Богу. Просто не хочу, чтобы меня стошнило... — парень принялся есть, больше не обращая на окружающих никакого внимания. Пашка сильно не разочаровался и подсел ко мне с другой стороны, потеснив Соню, которая решила развлечь скучающую Лику. Девушки явно нашли общий язык, а я сидела между безумолку болтающим дурачком и всеядным чудищем.

Весёлая у тебя жизнь, Саша, очень весёлая...

После жарки шашлыков все направились в гостиную для светской беседы. К этому мероприятию решили немного приодеться, и Соня снова заставила меня надеть платье, на этот раз её, уже ношенное, из тёмно-синего атласа примерно такого же цвета, что и вчера рубашка на Верховцеве-младшем.

— Если честно, я так устала, — взмолилась я. Снова платье, макияж, причёска...

— Но ты ведь хочешь понравиться родителям Пашки? — подколола девушка, за что получила по глупой голове подушкой.

— Ещё чего...

— Кстати, что ещё сегодня натворил мой ужасный братец?

— Всё как обычно: чуть не изнасиловал и говорил пошлости, — покачала я головой.

— Серьёзно?

— Вроде того. Не сказать, что сильно приставал, но всё-таки...

— Вот козлина, — Соня сжала подушку, явно представляя на её месте голову Игоря. По крайней мере, мне она отчётливо представилась. — Извини, это я виновата...Ты бы его ещё месяц не увидела, если бы не я со своим днём рождения...

— Соня, прекрати, я твоя подруга и мне не трудно потерпеть какого-то полудурка ради твоего дня рождения, — ох, знала бы ты, подруга, как на самом деле мне трудно его терпеть. То хочется убить, расчленить и сжечь останки, то поцеловать...

— Спасибо тебе за это, я знаю, как для тебя это невыносимо, — девушка в порыве обняла меня. Да, что только и не сделаешь для друзей...Но так ли уж мне трудно терпеть Верховцева? Ведь я точно знала, что мы вряд ли увидимся в ближайшее время, если Соня не попросит меня присутствовать на каком-нибудь семейном торжестве...

* * *

Мои подозрения насчёт следующей встречи с Игорем сбылись. В воскресенье он не удосужился явиться на вечерний сбор и укатил вместе с Ликой, поэтому мне пришлось довольствоваться обществом Пашки. Но я чувствовала странную грусть, поэтому общалась с парнем очень сухо...

Наступили университетские будни. Учиться стало тяжелее, заданий становилось всё больше и всё меньше времени отводилось на то, чтобы думать о чём-то, кроме учёбы. Октябрь был очень и очень холодным, так же холодно у меня было и внутри. Поездка к родителям, конечно, немного растопила этот лёд, но всё равно я чувствовала себя как-то странно.

Игоря я пару раз видела в универе, но он, завидев меня, лишь ухмылялся, но не подходил, чтобы бросить какую-нибудь колкость или пригрозить расправой. Как я поняла, рана у него зажила быстро и от этого я чувствовала себя лучше. Хотя с другой стороны хотелось нанести ему новую и по ощутимее...

Воспоминания о странных выходных на даче не давали мне покоя перед сном. Слишком свежо всё это было. И полтора месяца тишины, я бы сказала перемирия, я жила только ими. Стоило признаться себе, что мне всё-таки не хватало этих препираний...А в голове постоянно прокручивался его голос...Такой мученический, когда мы были прижаты друг к другу в коридоре, когда он говорил моё имя. Это был словно крик о помощи.

За все эти чувства, которые он вызывал во мне, я его и ненавидела. Мне ведь это не нужно...Не нужен человек, рядом с которым моё сердце начинает колотится быстрее, не нужен человек, который будет заполнять все мои мысли, совсем не нужен. Ведь я должна сосредоточиться на учёбе, на достижении своей мечты. Казалось бы, что ещё нужно человеку для счастья? Нужно достичь своей мечты. И я была на пути к этому. Но нет...найдётся какая-то паршивая мыслишка, которая постоянно будет твердить, что на одной учёбе далеко не уедешь. Что так же нужно человеческое тепло. И тут я уже смеялась себе в лицо. Уж Верховцев-то способен дать тепло, ага, как же...Как не встретимся, он постоянно меня куда-то окунает...