"Рассказ Зои" (Война старика 4)

На самом деле только одно могло сохранить нам жизнь: двести пятьдесят колонизаторов-меннонитов, которые были частью нашей колонии. Их религия заставляла их использовать устаревшие и антикварные технологии; ни в одном из их помещений не было компьютеров, и только Хирам Йодер, их представитель в колонии, вообще пользовался компадом (и то, как объяснил мне папа, только для того, чтобы поддерживать связь с другими членами колониального совета Роанока). Работа без электроники не была для них лишением чего-либо, это был способ их жизни. Это делало их странными людьми на "Магеллане", особенно среди нас, подростков. Но теперь это могло нас спасти.

Это не всех успокоило. Магди и несколько его менее привлекательных друзей указывали на колонизаторов-меннонитов как на доказательство того, что Союз колоний с самого начала планировал обвести нас вокруг пальца и, казалось, негодовали на них за это, как будто те знали об этом с самого начала, а не были просто удивлены, как все мы. Таким образом, мы убедились, что способ Магди справиться со стрессом заключался в том, чтобы разозлиться и затеять беспричинную драку; то, что он чуть не подрался в начале поездки, не было случайностью.

Магди начинал злиться, когда у него был стресс. Энцо замыкался в себе. Гретхен становилась раздражительной. Я не совсем понимала, какой стала сама.

* * *

— Ты хандришь, — заметил папа. Мы стояли возле палатки, которая стала нашим новым временным домом.

— Вот так и хандрю, — угрюмо ответила я. Я наблюдала, как Бабар бродит по округе в поисках мест, где можно пометить свою территорию. Что я могу сказать. Он пес.

— Я тебя не понимаю, — сказал папа. Тогда я объяснила, как вели себя мои друзья после того, как мы заблудились. — О, ладно, — успокоил папа. — В этом есть смысл. Что ж, если тебя это утешит, если у меня было бы время заниматься чем-то еще, кроме работы, думаю, я бы тоже хандрил.

— Я рада, что это передается по наследству, — сказала я.

— Мы даже не можем винить в этом генетику, — возразил папа. Он огляделся по сторонам. Повсюду вокруг нас были грузовые контейнеры, ряды брезентовых палаток и геодезическая бечевка, разгораживающая улицы нашего нового маленького городка. Затем он снова повернулся ко мне. — Что ты об этом думаешь?

— Думаю, вот как это выглядит, когда Богу плохо, — произнесла я.

— Ну да, теперь так и есть, — сказал папа. — Но, приложив кучу усилий и немного любви, мы можем превратиться в гнойную яму. И что это будет за день!

Я рассмеялась и сказала: — Не смеши меня. Я пытаюсь справиться с этим унынием.

— Извини, — сказал папа. На самом деле он ни капельки не сожалел. Он указал на палатку рядом с нашей. — По крайней мере, ты будешь рядом со своей подругой. Это палатка Трухильо. Они с Гретхен будут жить здесь.

— Хорошо, — сказала я. Я догнала папу с Гретхен и ее отцом; они вдвоем отправились посмотреть на маленькую речку, протекавшую недалеко от границы нашего будущего поселения, чтобы найти лучшее место для установки мусоросборника и очистителя. Нам сказали, что по крайней мере первые несколько недель у нас не будет водопровода, и мы будем справлять свою нужду в ведра. Не могу передать, как я была рада это услышать. Гретхен слегка закатила глаза, когда ее отец потащил ее осматривать возможные места; думаю, сожалела о том, что отправилась в такую раннюю поездку. — Сколько пройдет времени, прежде чем мы начнем селить других колонистов? — спросила я.

Папа показал пальцем. — Сначала мы хотим установить периметр, — сказал он. — Мы здесь уже пару дней, и ничего опасного из тех лесов не появилось, но я думаю, что мы хотим быть в большей безопасности, чем потом испытывать сожаления. Сегодня вечером мы выгружаем последние контейнеры из грузового отсека. К завтрашнему дню мы должны полностью оцепить периметр и оградить внутреннее пространство. Думаю, это займет два дня. Через три дня все будут на месте. Почему? Уже заскучала?

— Может быть, — сказала я. Бабар подошел ко мне и ухмыльнулся, высунув язык и перемазав лапы грязью. Я поняла, что он пытается решить, прыгать ему на двух лапах или нет, чтобы перепачкать мне одежду. Послала ему телепатическое послание с пожеланиями "даже не думай об этом" и понадеялась на лучшее. — Не то чтобы на "Магеллане" сейчас стало менее скучно. У всех плохое настроение. Не знаю, я не ожидала, что колонизация будет такой.

— Это не так, — заверил папа. — Мы здесь в некотором роде исключительный случай.

— О, лучше тогда будем как все, — сказала я.

— Слишком поздно для этого, — возразил папа, а затем указал на палатку. — Мы с Джейн установили палатку довольно хорошо. Она маленькая и переполненная, но в то же время тесная. И я знаю, как тебе это нравится. — Это вызвало у меня еще одну улыбку. — Мне нужно присоединиться к Манфреду, а потом поговорить с Джейн, но после этого мы все можем пообедать и попробовать, не сможем ли немного повеселиться. Почему бы тебе не пойти домой и не отдохнуть, пока мы не вернемся. По крайней мере, так тебе не придется хандрить и стоять на ветру.

— Хорошо, — сказала я, чмокнула папу в щеку, и он направился к ручью. Я зашла в палатку, Бабар сразу за мной.

— Мило, — сказала я Бабару, оглядываясь по сторонам. — Обставлено со вкусом, в стиле современных беженцев. И мне нравится, что они сделали с этими койками.

Бабар посмотрел на меня со своей дурацкой собачьей ухмылкой, а затем запрыгнул на одну из коек и улегся.

— Ты идиот, — с упреком сказала я. — Мог бы хотя бы отряхнуть лапы. — Бабар, явно равнодушный к критике, зевнул и закрыл глаза.

Я забралась к нему на койку, стряхнула с нее крупные кусочки грязи, а затем использовала Бабара в качестве подушки. Он, похоже, не возражал. И это было хорошо, потому что он занимал половину моей койки.

— Ну, вот мы и на месте, — сказала я. — Надеюсь, тебе здесь понравится.

Бабар издал какой-то хлюпающий звук. Хорошо сказано, подумала я.

* * *

Даже после того, как нам все объяснили, некоторым людям все еще было трудно осознать, что мы отрезаны от мира и предоставлены сами себе. На групповых занятиях, которые проводил каждый из представителей колоний, всегда находился кто-то (или несколько человек), кто говорил, что все не может быть так плохо, как рисует папа, что должен быть какой-то способ поддерживать контакт с остальным человечеством или, по крайней мере, использовать наши возможности на компадах.

Именно тогда представители колонии отправили каждому колонисту последний файл, который они получили на свои компады. Это был видеофайл, снятый Конклавом и разосланный всем остальным расам в нашей части космоса. На нем лидер Конклава по имени генерал Гау стоял на возвышении, обозревая небольшое поселение. Когда я впервые увидела видео, то подумала, что это поселение людей, но мне сказали, что это поселение колонии вхайдов, о которых я ничего не знала. Что я знала, так это то, что их дома и постройки были похожи на наши или достаточно близки к нашим, чтобы это не имело значения.

Этот генерал Гау стоял на возвышении ровно столько, чтобы вы могли задаться вопросом, на что же это он смотрел там, внизу, в поселении, и оно исчезло, превратившись в пепел и огонь, казалось, от тысячи лучей света, падающих вниз с того, что, как нам сказали, было сотнями космических кораблей, парящих высоко в небе. колонии. Всего за несколько секунд от колонии и вхайдов, которые в ней жили, не осталось ничего, кроме поднимающегося столба дыма.

После этого никто не сомневался в целесообразности скрытности.

Не знаю, сколько раз я смотрела видеозапись нападения Конклава; должно быть, прошло несколько десятков раз, прежде чем отец подошел ко мне и заставил меня отдать свой компад — никаких особых привилегий только потому, что я была дочерью главы колонии. Но я смотрела не из-за нападения. Или, ну, следует сказать, что это было не совсем то, на что я смотрела, когда видела это. На что я смотрела, так это на фигуру, стоящую на возвышении. На существо, которое приказало атаковать. То, на чьих руках была кровь целой колонии. Я смотрела на этого генерала Гау. Мне было интересно, о чем он думал, когда отдавал приказ. Испытывал ли он сожаление? Удовлетворение? Удовольствие? Боль?

Я попыталась представить, что нужно было сделать, чтобы приказать убить тысячи невинных людей. Была счастлива, что не могла осознать этого. Была в ужасе от того, что этот генерал мог. И что он был где-то там. Охотился на нас.

ТРИНАДЦАТЬ

Через две недели после того, как мы приземлились на Роаноке, Магди, Энцо, Гретхен и я пошли прогуляться.

— Смотрите, куда прыгаете, — сказал нам Магди. — Здесь внизу несколько больших камней.

— Отлично, — с иронией ответила Гретхен. Она посветила своим карманным фонариком — приемлемая технология, в нем не было компьютерного оборудования, только старомодный светодиод — на землю, высматривая подходящую точку, а затем спрыгнула с края стенки контейнера на выбранное место. Мы с Энцо услышали "ух", когда она приземлилась, а затем негромкую ругань.

— Я же говорил тебе, смотри, куда приземляешься, — сказал Магди, направив на нее луч фонарика.

— Заткнись, Магди, — возмутилась она. — Нам вообще не следовало здесь находиться. Из-за тебя у нас у всех будут неприятности.

— Ну, да, — согласился Магди. — Твои слова имели бы больше морального смысла, если бы тебя здесь не было со мной. — Он перевел луч фонарика с Гретхен на нас с Энцо, которые все еще стояли на стене контейнера. — Вы двое собираетесь присоединиться к нам?

— Не мог бы ты, пожалуйста, выключить свет? — сказал Энцо. — Патруль может его увидеть.

— Патруль находится по другую сторону стены из контейнеров, — сказал Магди. — Хотя, если вы не поторопитесь, это ненадолго. Так что пошевеливайся. — Он быстро посветил фонариком Энцо в лицо, создавая раздражающий эффект стробоскопа. Энцо вздохнул и соскользнул со стенки контейнера; секундой позже я услышала приглушенный стук. Из-за этого я внезапно почувствовала себя совершенно беззащитной на крышах контейнеров, стоявших защитным периметром вокруг нашей маленькой деревни и служащих границей, за которую нам не разрешалось выходить ночью.

— Давай, — прошептал мне Энцо. Он, по крайней мере, вспомнил, что нам нельзя выходить за периметр, и соответственно изменил громкость своего голоса. — Прыгай вниз. Я тебя поймаю.

— Ты что, тупой? — спросила я, тоже шепотом. — В конце концов, мои ботинки окажутся у тебя в глазницах.

— Это была шутка, — сказал Энцо.

— Ладно, — согласилась я. — Не лови меня на слове.

— Боже, Зоя, — произнес Магди почти беззвучно. — Ты уже собираешься прыгать?

Я спрыгнула со стенки контейнера, пролетела около трех метров от вершины и немного споткнулась, когда приземлилась. Энцо направил на меня луч фонарика и протянул руку, чтобы я могла подняться. Я ухватилась за нее и, прищурившись, посмотрела на него, когда он подтягивал меня. Затем посветила своим фонариком туда, где стоял Магди. — Придурок, — сказала я ему.

Магди пожал плечами. — Пошли, — сказал он и направился вдоль стены к месту нашего назначения.

Через несколько минут мы все уже светили фонариками в какую-то дыру.

— Ничего себе, — удивилась Гретхен. — Мы только что нарушили комендантский час и рисковали быть случайно застреленными ночной охраной из-за этого. Яма в земле. Магди, следующую нашу экскурсию выбираю я.

Магди фыркнул и наклонился перед ямой. — Если бы ты действительно обратила на это внимание, то знала бы, что совет в панике из-за этой дыры, — сказал Магди. — Кто-то выкопал ее прошлой ночью, когда патруль не наблюдал здесь. Что-то пыталось проникнуть в колонию отсюда. — Он взял фонарик и направил его на ближайший контейнер, пока что-то не заметил. — Смотрите. На контейнере царапины. Что-то пыталось взобраться наверх, а потом, когда это не удалось, попыталось подкопаться.

— Итак, ты хочешь сказать, что мы сейчас находимся в окружении стаи хищников? — спросила я.

— Это не обязательно должен быть хищник, — ответил Магди. — Может быть, это просто что-то, что любит копаться.

Я снова посветила фонариком на следы когтей. — Да, это разумное объяснение.

— Мы не могли заметить это днем? — спросила Гретхен. — Когда можно увидеть тварей, которые могут выпрыгнуть и съесть нас?

Магди указал на меня фонариком. — Ее мама весь день охраняла это место со своей охраной. Они не подпускали к нему никого другого. Кроме того, то, что выкопало эту дыру, давно исчезло.

— Я напомню тебе, что ты говоришь сейчас, когда что-то перегрызет тебе горло, — сказала Гретхен.

— Расслабься, — сказал Магди. — Я подготовился. И вообще, эта дыра — всего лишь вступление. Мой отец дружит с некоторыми сотрудниками службы безопасности. Один из них сказал ему, что как раз перед тем, как все закрыли на ночь, они видели в лесу стадо этих фантов. Предлагаю пойти посмотреть.

— Нам нужно возвращаться, — сказал Энцо. — Нам вообще не следовало здесь находиться, Магди. Если нас тут обнаружат, нам всем придется несладко. Мы сможем увидеть фантов завтра. Когда взойдет солнце, сможем их по-настоящему увидеть.

— Завтра они проснутся и отправятся на поиски пищи, — сказал Магди. — И мы не сможем ничего сделать, кроме как наблюдать за ними в бинокль. — Магди снова указал на меня. — Позволь мне напомнить, что ее родители держали нас взаперти уже две недели, ожидая, когда мы узнаем, может ли что-нибудь навредить нам на этой планете.

— Или убить нас, — вставила я. — Что стало бы проблемой.

Магди отмахнулся от этого. — Я хочу сказать, что если мы действительно хотим увидеть этих фантов — подойти к ним достаточно близко, чтобы как следует их рассмотреть, — то должны сделать это сейчас. Они спят, никто не знает, что мы ушли, и мы вернемся прежде, чем нас кто-нибудь хватится.

— Я все еще думаю, что нам следует вернуться, — предложил Энцо.

— Энцо, знаю, что это отнимает у тебя драгоценное время для поцелуев с твоей девушкой, — ответил Магди, — но я подумал, что, возможно, ты захочешь хоть раз в жизни изучить что-то еще, кроме миндалин Зои.

Магди очень повезло, что он не был на расстоянии вытянутой руки, когда произносил это замечание. Либо моей руки, либо руки Энцо.

— Ты снова ведешь себя как задница, Магди, — упрекнула Гретхен.

— Ладно, — сказал Магди. — Вы, ребята, возвращайтесь. Увидимся позже. Я собираюсь навестить своих фантов. — Он направился к лесу, на ходу водя карманным фонариком по траве (или подобию травянистого покрова). Я посветила фонариком в сторону Гретхен. Она раздраженно закатила глаза и пошла за Магди. Через минуту мы с Энцо последовали за ней.

* * *

Возьмите слона. Сделайте его немного меньше. Уберите уши. Сделайте его хобот короче и с щупальцами на конце. Вытяните ему ноги так, чтобы казалось, что они почти не выдерживают веса. Сделайте ему четыре глаза. А затем проделывайте с его телом разные странные вещи, пока оно не станет похожим не на слона, а на то, что больше похоже на слона, чем на что-либо другое, что вы можете себе представить.