За Край. Часть 1 (Главы 1 - 12)

Глава 12

Зал Совета в этот вечер пережил ужасную давку. Ему, рассчитанному на узкий круг высокопоставленных персон, кроме обычных двенадцати кресел — одно, на возвышении, для короля, одно, чуть поодаль, для главного советника и десять, стоящих полукругом, для членов Совета — пришлось вместить еще столько же стульев, поставленных вторым рядом.

Мои ребятки гордо усаживаются на добавочные места, вызывая недоумённые гримасы советников: мало того, что на столь закрытом действе, как собрание Совета, полно чужаков, сидящих за спинами, так еще и вид у них, мягко говоря, странный. Еще бы, мы же прыгнули к дворцу прямо из лагеря, не тратя время на мытьё и переодевания — походные костюмы в пятнах травы и с запахом дыма, нечищеные сапоги, прически дам явно не для визита к монарху. Дара вообще как вплела в косу ароматные снежинки цветов, так и забыла о них. И я в надоевшем облике — седой морщинистый профессор Йеруше, еще более достоверный, чем во времена преподавания, благо создание иллюзий мне снова по силам.

Перед тем, как прийти сюда, мы успели побывать в малом кабинете, где и воссоединилось семейство Горен. Вильна была довольна и благодарила меня и короля. Господин Горен был более чем счастлив и благодарил короля и меня. Ардеш был тронут и благосклонно принял благодарность дочери и извинения отца. А я отстраненно наслаждался зрелищем, заняв позицию 'что вы, что вы, я здесь ни при чем'.

С Главой Совета монарх говорить не стал — ждал моего возвращения и сбора Совета. Решил, значит, развлечься публичным разоблачением. Только будет ли оно? Аргументы у нас веские, но и прорех в обвинении не счесть. А самая большая дыра — на месте доказательства причастности именно господина Дарона к нашим злоключениям. Собрание Королевского Совета, конечно, не суд; если Ардеш задался целью низложить главного советника, он обойдется и без доказательств вовсе. Но шума в таком случае будет предостаточно. Впрочем, вполне возможно, что господа члены Совета так перепугаются за свои теплые насиженные места, что и Высшие Силы припишут к Темным, лишь бы их самих не тронули.

И вот в зале Совета все — и вежливо приглашенные мы, и почти насильно согнанные остальные, — заняли места в ожидании монарха. Дарон устроился в своем кресле, не сказав никому ни слова и стараясь сохранять обычный вид. Выходит не очень достоверно — ранее румяный и самодовольный, Глава Совета сейчас застыл серым валуном, только глаза цепко выхватывают по очереди выпускников и меня.

Ну наконец-то, король пожаловал! Крелл Ардеш VII вошел с поистине королевским достоинством, но если хорошенько присмотреться, можно заметить, как гневно вздрагивают крылья носа и горят решимостью и нетерпением глаза. Ах, как его зацепило! Но лучше поздно, чем вовсе никогда, думаю я, особенно остро чувствуя свою часть вины. Если бы не моё предательство тогда, много лет назад, когда я поставил во главу свои безумные устремления и поиск истины, совершенно не подумав, как это отразится на моём воспитаннике... Может быть, сейчас Крелл был бы иным... Но что толку в моих самобичеваниях, если ничего уже не изменить!

Дарон, завидев монарха, посерел еще больше. Хастин шепчет мне в ухо, уже поднимаясь с места:

— Испугался как, заметили? Не думал, что смогу его увидеть таким.

Да, я тоже не ожидал, что главный советник настолько испуган. Скорее можно было ожидать, что он, поразившись появлению тех, кого старался упрятать подальше, станет искать выход из положения. А Дарон выглядит так, словно наступили последние минуты жизни, а он связан по рукам и ногам.

Ардеш располагается в массивном кресле и милостиво машет рукой, позволяя всем снова сесть. Несколько мгновений он сверлит взглядом собравшихся, затем произносит:

— Ну, начнем с простого.

Поскольку обычно заседание Совета начинается с традиционной приветственной фразы короля, члены Совета непонимающе переглядываются. Хотя должны уже догадаться — грядет буря.

— Я хочу знать, — продолжает Ардеш, — почему Совет не соизволил собраться по моему приказу.

Маги снова смотрят друг на друга, словно ищут смельчака, который и даст ответ. Высокий мужчина лет пятидесяти, разгладив темную с проседью бороду, степенно встаёт:

— Ваше Величество, господин Дарон был болен, — и снова садится.

Я мысленно ухмыляюсь — так мне это напоминает первокурсников, допрашиваемых суровым деканом о причинах прогула.

— Вы, господин Аррезо, не услышали вопрос? — спокойно осведомляется король. — Глава Совета, безусловно, фигура важная, но отнюдь не из него одного состоит Совет. Что помешало, к примеру, лично вам выполнить мой приказ?

Советники притихли. Придумывают себе оправдания, пока их коллега, бледнея и медленно поднимаясь, лихорадочно ищет ответ.

— Да сидите вы, — рявкает король, — только время зря тянете. На фоне возмутительной наглости, вашей и остальных, посмевших меня игнорировать, отвечать королю сидя — верх почтительности. Я жду.

— Но мы же никогда не собирались без главного советника. Я не думал...

— Ясно, — перебивает его Ардеш нетерпеливо. — Вы не думали. Можете не продолжать. Полагаю, остальные тоже не думали. Так займитесь этим сейчас, может, вспомните, что король пока я, а не господин Дарон.

Дарон даже уменьшился в своем кресле, справедливо полагая, что до него дошла очередь.

— Господин Дарон, — вкрадчиво начинает монарх, — люди, сидящие вон там, за вашими коллегами, вам знакомы?

И указывает на меня и моих ребят.

— Знакомы, — квакает Дарон.

Еще бы тебе нас не знать...

— Зачем вы отправили их в ссылку? Учтите, ваша байка про обрушенный Край второй раз не пройдет. Вы и за первый еще не ответили, но это у вас впереди, я обещаю. Так зачем же?

Ай, какой глупый вопрос, да простит меня Его Величество! Действительно, зачем же? Зачем же так торопиться и нестись напролом! Я уже представил, как Дарон сейчас встанет, искренне изумится и станет изображать оскорбленную невинность, размахивая своими заслугами и годами безупречной службы. Совет, конечно же, его поддержит — что значит моё слово против слова их повелителя? А король не в счет.

И тут я удивляюсь. Нет, это не то слово. Я ошарашен. Нет, снова слишком мягко. В общем, челюсть моя как отвисла в начале ответа главного советника, так и не приходит в норму. Я бы решил, что ослышался, но похожее выражение лица было у всех, включая монарха. Потому что Дарон отвечает:

— Они мне мешали. — И сам закрыл рукой рот, выпучив глаза. Рука дрожит.

— Чем? — спрашивает Ардеш, немного прийдя в себя.

Ну да, он же приготовился выжимать правду любыми методами, а та лезет сама. И кажется, совершенно против желания Дарона. Что-то здесь нечисто... А Дарон тем временем продолжает добивать собравшихся:

— Вы пытались освободиться из-под моего контроля и собирались назначить Йеруше главой нового Совета, набранного из выпускников. — Он запинается, мямлит, но слова беспощадно выскакивают. — Я решил сделать из него преступника, чтобы вы поняли, как ошибались, перестав доверять мне... Ваше Величество! Я не... Я виноват!

И обессилено обмяк в кресле, уронив руки.

Да что же это такое происходит? Может, я всё еще сплю в зеленом шалаше на берегу реки? А может, мы всё ещё спускаемся сквозь туман и бредим, бредим, бредим? Проверенное средство — ущипнуть себя. Нет, всё то же — зал Совета и кающийся Глава. Тиана перегнулась через изумленного Хастина, шепчет:

— Мастер, я уже щипала. Не помогает. А вы тоже услышали, он сказал 'Я виноват' и всё остальное? Это не моя личная галлюцинация?

— Кажется, галлюцинация общая, — шепчу в ответ я и поворачиваюсь налево, к Дани Керсо.

Ой! Целителя! Керсо сидит, расплывшись в широкой довольной улыбке, словно в рот ему положили невероятно сладкий кусочек. Я тычу правым локтем Хастина, оторвав его от невероятного зрелища, и кивком в сторону нашего теоретика предлагаю полюбоваться на нечто еще более удивительное. Хастин, недолго думая, протягивает руку и хлопает Дани по колену.

— Чего? — вполголоса спрашивает Дани, продолжая сиять.

— Это ты чего? — шепотом изумляется Хастин. — С тобой всё нормально? Чего разулыбался?

— Что, так заметно? — смущается Керсо, улыбки, тем не менее, не утратив.

— Спросить у девушек зеркало? — ехидно предлагаю я.

— Я вам потом расскажу, — отмахивается Керсо. — Дайте получить удовольствие.

Всё, Йеруше, дожили. Видно, разум отбыл, не прощаясь, раз уж я перестал понимать происходящее.

Пока мы перешептывались, представление закончилось. Монарх, неожиданно легко прояснив истину и еще немного попеняв советникам на их предательство, решил не откладывать возмездие: специально приглашенные Надзиратели в черных форменных плащах резво выводят из зала отчаянно причитающих о собственной невиновности советников. На долю Дарона досталось и вовсе четверо воинов Надзора — сам он подняться не смог. Теперь господ несостоявшихся заговорщиков надежно упакуют в подвалы с блокадой чар и станут разбираться намного, намного подробнее и тщательнее, до мелочей выясняя, кто кому что приказал, сказал и ответил. Не завидую. Тем более, что члены Совета, кажется, виновны лишь в том, что слишком доверились своему главе. Ну да это не моё дело.

Постепенно зал пустеет, из всего Совета остался только Шамбо-старший. Иногда полезным бывает даже то, что сын стал жертвой заговора. В ином случае советник составил бы компанию своим коллегам.

Король легко вскакивает и подходит к нам.

— Сидите, сидите, — он собственноручно разворачивает одно из опустевших кресел и плюхается в него, задрав ногу на подлокотник. Потом видит наши лица и задорно смеётся. — Ну что, мастер, по вашей милости я остался без главного советника. И без Совета тоже. Ведь это ваша работа?

— Что именно, ваше величество? — осторожно уточняю.

— Признания Дарона, конечно. Не мог же он учудить такое по доброй воле! — поясняет король и снова хохочет. Весело ему, значит. — Простите мне мою эйфорию, но так приятно знать, что его туша больше не станет маячить за моим плечом, что бы я ни делал. Так что, мастер, это вы его?

— О нет, мой король, нет! — отрекаюсь я решительно, и скромность здесь вовсе ни при чем. Думаю, сейчас мы разгадаем загадку. — Но, кажется, я знаю, кто. И он сам нам скажет, как. Да, господин Керсо?

Дани, розовый от смущения и удовольствия, теребит пряжку пояса.

— Ваш учитель прав, юноша? — нетерпеливо ёрзает в кресле Ардеш. — Это что, ментальная магия? Но здесь она блокируется! Как вы заставили его признаться?

— Нет, Ваше Величество, я не менталист, что вы! — бормочет Дани. — Я скромный теоретик.

— Дани! Ты его проклял! — стону я сквозь рвущийся наружу смех, потом не выдерживаю и выпускаю его на волю.

— Ну да, — признаётся Керсо, ухмыльнувшись, — в тот самый день, как избавился от Печати. Очень уж я обиделся.

Да, на обиды наш Дани мастер. И на проклятия, как оказалось, тоже.

— Но как?! — не перестаёт изумляться король. — На Дароне всегда столько амулетов и щитов — и от чужих чар, и от ментальной магии, и от всего на свете. Как вы смогли его проклясть?!

— Ну, точно не знаю, — смущается теоретик, — но, думаю, такого проклятия он просто не мог предвидеть. Я всего лишь сказал 'Чтоб тебе всю жизнь говорить чистую правду'.

Давно я так не смеялся.

Раздача пряников тоже не задержалась — несмотря на поздний час, энергия монарха не иссякла. Воодушевленный переменами Ардеш тут же решил состряпать новый Совет исключительно из присутствующих. И начинает с меня.

— Мастер Йеруше, вас, конечно, я назначаю Главой Совета.

Ну что ж, как ни лестно, но...

— Простите, Ваше Величество, боюсь, что не оправдаю ваших надежд, — и печали в голос побольше, побольше. — Я решил покинуть столицу.

— Как же так! — возмущается Ардеш. — Вы же меня просто убиваете! Кого я могу поставить на эту должность? И куда это вы собрались, что можете позволить себе отказать королю?

А вот властью на меня давить не нужно, результат от этого не изменится.

— Я ученый, а не политик, Ваше Величество. Было время, когда я забывал об этом, но всё же каждый должен заниматься тем, что он умеет. Я умею копаться в древних рукописях и переводить их с забытых языков, расшифровывать древние заклинания и разгадывать принцип их работы. Тому, что вы мне предлагаете, боюсь, мне не научиться никогда.

— Что же делать? — Его Величество справился с гневом и теперь переводит печальный взгляд с одного выпускника на другого. — Не могу я назначить Главой Совета одного из ваших подопечных! Они слишком молоды!

И тут его взгляд наткнулся на советника Шамбо, который, не вмешиваясь в разговор, всё так же сидит на своем месте и внимательно слушает.

— Господин Шамбо! — окликает его монарх.

— Да, Ваше Величество! — с готовностью отозывается советник.

— Вы можете поклясться, что не принимали участия в интригах предыдущего Совета? Я назначу вас Главой Совета, если вы дадите согласие на ментальную проверку.

Три раза ха! Подвергать менталиста высшего уровня ментальной проверке... Это всё равно, что выпытывать правду у реки, поливая ее водой. Конечно, Шамбо-старший согласился! Мои смутные подозрения потихоньку складываются в картинку.... Ардеш кинулся на первое же решение, которое попалось под руку. А если что-то оказывается под рукой в нужный момент, не исключено, что кто-то специально это туда положил.

Но это уже не мои заботы. Детишки в безопасности и, кажется, отлично пристроены, уж их-то король не упустит. А стать членом Королевского Совета, да еще в двадцать пять лет — предел мечтаний любого столичного чародея. Так что...

Я встаю.

— Ваше Величество, позвольте мне уйти. Я уезжаю утром.

— Может, еще подумаете? — с упреком спрашивает Ардеш.

Развожу руками.

— Увы... Я давно всё обдумал, Ваше Величество.

— Ну хорошо, идите, — ворчит он. И, дождавшись моего прощального поклона, уже в спину тихо говорит: — Спасибо, мастер Бон.

Я замираю на мгновение и оборачиваюсь:

— Пустяки, Крелл, не стоит благодарности... — и быстро выхожу.

Когда же я состарюсь настолько, чтобы избавиться от этого глупого сентиментального трепыхания в сердце!

Хорошо думается в тихом месте! Отмывшись до скрипа, я удобно сижу в привычном уюте кресла, в моей старой университетской квартире. Вот так, обхватив ладонями чашку горячей легрули из старых запасов, можно подвести итог.

Собственно, почему итог? Для меня всё только начинается. Можно сказать, второй дубль. О Высшие Силы, я иногда хамлю вам, но пожалуйста — больше никаких интриг, Печатей и политиков! И больше никаких выпускников!

'А не слишком ли ты наглеешь, Йеруше, ставя условия?' — возмущаются Высшие Силы и посылают мне посетителя. Заслышав стук, я спохватываюсь, быстро возвращаю облик пожилого профессора и тяжело шаркаю к двери. Впрочем, можно было особо и не стараться — нежданным гостем оказался Хастин Шамбо, который как-то видел в моем исполнении даже пару прыжков.

— Простите, что так поздно, но... можно войти?

Я отхожу в сторону, пропуская менталиста в квартиру, и запираю дверь.

— Ну что, тебя можно поздравить? — тепло улыбаюсь я, устраиваясь поудобнее и указывая Хастину на кресло напротив. — Ты уже член Совета?

— Меня можно поздравить с тем, что я не член Совета, — с ходу берётся удивлять меня мальчик.

— Что так?

Менталист мнётся и молчит.

— Тебя что, не захотели брать в Совет? — поражаюсь я.

— О нет, хотели взять! — восклицает Хастин. — Только я не дался!

Вот новости! Он не дался... А несколько мгновений назад я был так спокоен...

— Позволь узнать, почему?

Хастин отводит глаза, молчит, потом решительно выдаёт:

— Можно мне пойти с вами?

— Со мной?! — О Высшие Силы! — И ради этого ты отказался от должности при дворе?!

Он бросает на меня злой взгляд.

— Но вы же отказались? И, если не ошибаюсь, именно ради этого — отправиться обратно, туда, за Край! Что гонит вас?! И почему вы отказываете другим в праве хотеть того же? Если вам противно моё общество, хотя бы дайте воспользоваться порталом.

— Уел! — киваю. — Да нет у меня никаких возражений. Ты парень самостоятельный, сопли тебе утирать не нужно, ты и сам кому хочешь утрешь... Так что договорились.

Обрадованный Хастин обещает вернуться вскоре после рассвета и бежит собираться, а я вспоминаю, что так и не спросил, как к его внезапному безумию отнёсся Шамбо-старший. А ещё пришлось признаться во лжи самому себе. Только что я молил Высшие Силы избавить меня от нежелательных спутников, а теперь вновь обрастаю компанией. И совершенно не жалею об этом, наоборот, сердце радостно твердит — ты не один, ты не один! Да и разум на этот раз не спорит — хорошие менталисты на дороге не валяются, а Хастин уже доказал свои способности. Такое единодушие ума и чувств радует несказанно, иначе была бы тебе, Йеруше, прямая дорога в приют юродивых и безумцев.

Надо бы поспать, но до меня снисходит только прозрачная полудрема, да и ту грозят спугнуть мысли. Не могу толком уснуть, даже угревшись под одеялом. Что бы такое сосчитать в качестве средства борьбы с лишними думами... О, где-то стучат. Буду считать, сколько раз... Что?! Это же ко мне в дверь стучат!

Надеюсь, это не остальные ребятишки, алчущие приключений — по привычке думаю я, зажигаю лампу и плетусь открывать, путаясь на ходу в рукавах халата. А в дверь уже барабанят вовсю. Придётся поспешить, чтобы не остаться без двери вовсе.

Вот сейчас я и узнаю, что думает советник Шамбо о решении сына. Ах, да, передо мной же новый Глава Совета! И, как обычно, в белом. Он, презрев церемонии, с порога утыкает мне в грудь палец с холеным ногтем:

— Вы за это поплатитесь, Йеруше!

Я уже говорил, что не люблю, когда в меня тычут пальцами? Щит срабатывает сразу, жаль только, натыкается на ответную защиту. Но палец свой Шамбо убрал, и на том спасибо. Я же молча приподнимаю бровь. Что еще скажете?

— Это ваши глупости сбили Хастина с толку! — надвигается он на меня.

Я отхожу на шаг внутрь квартиры. И еще шаг.

— Ах да, может, вы не знаете — мой сын отказался от должности советника, повторяя ваши бредни о занятиях наукой! — продолжает наступать белым призраком Шамбо. — Что я, не понимаю, откуда ветер? Это ваша вина!

— Моя, — спокойно соглашаюсь я и посылаю тонкий ручеек Силы, чтобы захлопнуть дверь за спиной нежданного гостя. Не люблю сквозняков.

— А раз ваша, то вы всё и исправите, — шипит Шамбо. — Отговорите моего сына от этой идиотской затеи, иначе за вами будет гоняться весь Надзор, я обещаю!

— И не подумаю. Кто я такой, чтобы мешать ему? Мальчик сам выбирает, что для него правильно.

— Я вас предупредил! — бледный от злости советник даже пальцы скрючил, словно уже вцепился мне в горло. — Я сейчас же пошлю к вам Надзирателей, а на заступничество Ардеша и не надейтесь. Вы его здорово задели своим отказом.

И направляется к двери.

— А вы не боитесь, Шамбо? — тихо спрашиваю я.

— Чего это? Вас? — фыркает советник, однако останавливается.

— Например, я порекомендую королю устроить вам ментальную проверку не во дворце, где вы худо-бедно, но сможете выставить пару глубоких щитов, а в какой-нибудь неуютной камере Надзора, которая заблокирует всю магию без исключения. Как вам такой аргумент? — интересуюсь я спокойно. — Там с ваших мозгов сдерут всю шелуху, которой вы окружили истинные мысли. Надзиратели на это мастера, вам ли не знать? И менталисты у них имеются не хуже вас.

— О чем это вы, Йеруше?

Хорошая игра, уважаемый советник, хорошая! Можно начинать аплодировать.

— О совершенных пустяках, — ухмыляюсь. — Я, пожалуй, даже задержусь в Столице, чтобы узнать, как это вы исхитрились пробить все ментальные щиты Дарона и постепенно подталкивать его к заговору против короля. Удачная идея — исподволь внушать Главе Совета, какой он исключительный и как его мало ценит монарх. Вы хорошо изучили Дарона, правда, Шамбо? Под ментальным воздействием его и без того раздутое самомнение затопило весь разум без остатка, иначе бы он никогда не натворил столько глупостей с нашей экспедицией. И всё, цель достигнута, Дарон себя скомпрометировал, да здравствует новый Глава Совета. Вам тоже казалось, что король вас недооценивает? Должность рядового советника перестала греть? Ну ничего, Надзор разберется, а мне Ардеш расскажет по старой дружбе.

— Вы глупец, Йеруше, — натужно хохочет Шамбо. — Ничего вы не успеете. Теперь я — Глава Совета, Надзиратели подчиняются мне, а король не станет вас слушать!

— По крайней мере, кое-что я успею, — мне надоело торчать посреди комнаты перед взбешенным советником, и я плюхаюсь в кресло. — Пара мгновений, чтобы установить мыслесвязь с Хастином и рассказать ему эту интересную историю, у меня точно будет. Думаю, вашему сыну не лишним будет узнать, как вы позволили Дарону отправить его в ссылку и бестрепетно наблюдали за ходом событий. Думаете, он останется с вами, зная правду, даже если я проведу остаток жизни в надёжной камере? Хастин — взрослый умный мальчик, он вряд ли простит вам предательство. Кстати, что ж вы теперь так о сыне печётесь? Теряете над ним контроль и поэтому злитесь?

Теперь, глядя на Шамбо, сложно даже представить, что этот человек только что угрожал мне. Нечто враз сникшее и постаревшее опустилось в кресло, где незадолго до его визита сидел Хастин. Да, я пошёл на прямой шантаж, гадкий и некрасивый. А покажите мне того, кто будет терпеливо ждать, пока его съест дикий зверь. Вот и я — отбиваюсь чем могу.

— Вы мне не судья, Йеруше, — вдруг глухо говорит Шамбо, спрятав лицо в ладони. — Вам не понять, как это — всю жизнь оставаться в тени бездарности и ничтожества. У вас нет ни гордости, ни честолюбия.

— Да, — соглашаюсь, — мне не понять.

— Что вы ёрничаете! — взрывается советник. — Думаете, я хотел, чтобы этот жирный уродец отправил моего мальчика неведомо куда?!

Я щурюсь:

— А на что вы рассчитывали?

— Я всего лишь хотел, чтобы Дарон сам себя подставил, чтобы запутался в своих интригах так, что даже Ардешу стало бы всё ясно!

Всего лишь... Ну-ну...

— Его даже не надо было особо подталкивать! — продолжает Шамбо, вцепившись в подлокотники. — А тут еще Ардеш со своей внезапно воспрянувшей королевской гордостью и вербовкой выпускников! Конечно, Дарон сразу вычислил всех потенциальных соперников и постарался их убрать со сцены. Но мне и в страшном сне не снилось, что он измыслит такую пакость! Заманить на Край, запечатать Силу... А когда я попытался пробиться в его воспаленные мозги и слегка остудить, обнаружил, что даже не могу считать ни одной завалящей мысли — толстая сволочь увешалась амулетами и наставила непробиваемых щитов. Полагаю, это он вас так боялся.

Бедный, бедный господин Шамбо. Хотел взять маленький чурбачок, а на него обрушилась вся поленница. Но хоть награда того стоит. А советник не унимается:

— Я был благодарен за то, что вы вытащили моего сына с Края, и даже готов был уступить это проклятое место Главы Совета без боя. Но вы! Что сделали вы?! Отказались, словно пыль с ног отряхнули! Ну конечно, мастер Йеруше выше презренной толкотни при дворе...

— Мне действительно это неинтересно, — говорю я, — но это ни в коей мере не ставит мою персону выше других. Люди — разные, вы это замечали, Шамбо? И потом, должность-то, в конце концов, теперь ваша! Чем же вы недовольны?

— Вы еще спрашиваете... — Шамбо немного успокоился, но смотрит настороженно и осуждающе. — Это в моих глазах ваш поступок выглядит идиотски, а молодежь с ходу вас записала чуть ли не в герои и мученики науки. И так ли уж удивительно, что кто-то из них решил последовать вашему примеру?

— Мне кажется, вы переоцениваете моё влияние на юные умы, — замечаю скромно.

— Ну да, — горько улыбается советник, — то-то я родного сына не могу переубедить, а вас он слушает, открыв рот.

Нет, надо поскорее убираться из Столицы. Извел меня этот непреходящий конфликт отцов и детей, в котором я, бездетный и давно похоронивший родителей, почему-то всё время оказываюсь камнем преткновения.

— Кажется, мы прояснили недоразумение, господин главный советник? — интересуюсь я и встаю. Да, я вас откровенно выпроваживаю, уважаемый, и нечего так смотреть. — Утром я отбываю из Столицы, и вряд ли вернусь. Во всяком случае, очень нескоро. У меня, знаете ли, большие планы. Так что можете быть спокойны за свою шкурку, доносить на вас Ардешу я не стану — то, что Хастин не хочет работать под вашим началом, предпочитая неизвестность, думаю, достаточное наказание. Только в следующий раз, откусывая кусок побольше, подумайте — пролезет ли он. Не смею задерживать.

И открываю дверь. Шамбо ледяной статуей шествует мимо меня за порог, потом оборачивается и пронзает ненавидящим взглядом:

— Только посмейте вернуться, Йеруше! Только посмейте!

Я провожаю глазами белый плащ новоиспеченного Главы Совета, стремительно уходящего по коридору. Может, у них в должностной инструкции есть пункт, обязывающий не любить мастера Бонариарамена Йеруше?