Госпожа Лонаш роняет трёхзубую вилку, нацеленную было на аппетитный кусочек рыбы. Я давлюсь вдыхаемым воздухом и с трудом сдерживаю кашель. Всё-таки Пресветлый умеет развлечь гостей...

— Это действительно очень неожиданно и невероятно, — снова схватив вилку, отвечает Тиана. — Рада, что вы это сами понимаете, Пресветлый. Надеюсь, вы не потребуете от меня немедленного ответа.

Судя по виду Лайгола, ему очень хочется потребовать именно этого. Но он боится спугнуть даму. Ради чего, интересно, это затеяно? На-ош или порталы? Не хочется снова его читать, достаточно и обеденного эксперимента, за который расплатился головной болью не только Пресветлый, но и я. Впрочем, это и не нужно. Какие бы мотивы им не двигали, результат — вот он. Предложение руки даме, знакомство с которой свелось к двум коротким встречам. Сердце вряд ли участвует. Шутник.

— Я понимаю вас, — грустит Лайгол. — Никто в наши времена не верит в любовь с первого взгляда.

— О, не может быть, чтобы вы говорили всерьёз. Но даже если предположить, что это действительно так, — Ти гладит пальцем салфетку и искоса поглядывает на хозяина замка, — есть три препятствия. Во-первых, мы действительно так... хм... очень недолго знакомы. Во-вторых, для брака необходимо согласие моего отца, который остался в Нолхе. И третье — я в вас, к сожалению, не влюблена.

Лайгол, очевидно, считается завидным женихом — отповедь госпожи Лонаш его задела. Он, с видимым усилием превозмогая разочарование, принимается за уговоры:

— Эти препятствия преодолеваются очень просто!

Ти приподнимает бровку.

— Да-да, госпожа Лонаш! Именно так! До свадьбы вы успеете узнать меня получше. Я очень богатый человек, вашему отцу это не должно быть безразлично. Далее — я приближён ко двору императора, меня знают в столице. И потом — вы получите всё, о чём только может мечтать девушка!

Интересно, что он имеет в виду. Неужто в его понимании любая девушка мечтает похоронить себя в захолустном замке Лайгол, по которому о богатстве Пресветлого судить не приходится? Ах да, он, кажется, называл это родовым гнездом... Самомнения Пресветлому не занимать.

— И не забывайте, — добавляет Лайгол, глядя на Ти, которая молча теребит край салфетки, — я хозяин Западной Руки Великой Матери. Не знаю, какое положение занимает ваша семья в Нолхе, но здесь, в империи Ис-Талан, моя должность значит очень и очень многое! Разве вам не хотелось бы танцевать на балах у императора? Ради вас я даже согласен туда ходить. Император и его двор охотно примут мою жену.

Он не так уж плох, этот Пресветлый, хотя и беспринципен, как заправский мошенник. Но, по крайней мере, балы ему не нравятся. А насчёт двора я бы не был так уверен. Каким бы ни был император Ис-Талана, двор везде одинаков. Гадюшник. Улыбка в лицо и кукиш в спину. А то и поострее что-нибудь.

— Я подумаю, господин Лайгол, — говорит Тиана. — Могу обещать только это.

— О, вы дарите мне надежду! Вы так великодушны!

Дайте мне чего-нибудь кисленького...

Обещание Лайгола развлечь гостью касалось не только неожиданного предложения. Вызвав слугу и что-то пошептав, Пресветлый приобретает вид загадочный и радостно-предвкушающий. Занимая потенциальную невесту болтовнёй, он то и дело поглядывает на дверь. Наконец сбылось — дверь открылась. В зал входят пять человек. За ними протискивается пара стражников. Пятёрка, словно выполняя привычные и давно надоевшие действия, топает в мою сторону и, не дойдя пары шагов, усаживается на пол, подперев плечами стену. Неужели моё присутствие обнаружено?! Но нет, здесь что-то другое.

Что — становится понятно, как только Пресветлый принмается нараспев читать заклинания. Ну конечно, если бы он знал, что плести чары можно и молча, зрелище вышло бы более динамичным и элегантным. Но и так Лайгол постарался на славу. Я бы на месте Тианы точно развлёкся. Красочные иллюзии пышных замков, зелёных лесов, каких-то изгибающихся в танце существ то возникают в один миг, то проявляются постепенно, сопровождаемые щебетом птиц, лёгким ветерком и возвышенной музыкой. В итоге Тиана охает и подставляет руки — сверху сыплются благоухающие бело-розовые лепестки. Наверное, хвалёная оранжерея осталась голой — иначе где бы он их взял? Тиана ошеломлённо переводит взгляд то на лепестки, то на чародея, весьма довольного выражением её лица.

Я бы тоже восхитился талантом и воображением Пресветлого, но в данный момент меня занимает другое. Всё представление я смотрел с уровня Кружева, на который перешёл, как только Лайгол принялся читать заклинания. Сразу стало понятно, что это за люди у стены — на-ош хозяина замка. Почти всё сложилось в голове в картинку. Теоретики империи (а возможно, и не только империи) — неплохие чародеи. Пресветлый тому пример. Магов же иных направлений они используют в качестве передатчика Силы — уже преобразованной, поскольку сами теоретики управлять чистой, сырой Силой не могут. Кристаллы, видимо, служат для того же, но, как я подозреваю, имеют недостаток — очень медленно накапливают Силу. Маг же пропускает её через себя непрерывно, в объёме, который выдерживает Кружево.

Далее. Чародеями здесь считаются только теоретики, которые и не подозревают о таком своём названии. Люди же с иными способностями магии не обучаются, а каким-то образом отбираются и готовятся только к одному — преобразовывать и передавать Силу. Причём находятся в зависимом от теоретиков положении, практически в неволе. Вон и стражники стоят, так что я, скорее всего, прав. Увиденная мной пятёрка выглядит не блестяще. Серая одежда и серые лица без примеси чувств. Очевидно, процесс передачи утомителен. Но кормят их хорошо, сам пробовал.

Кажется, я всё понял. Всё, кроме одного — как передать Силу. Потоки от на-ош к Лайголу я видел только что своими глазами. У нас считается, что это невозможно. Но у нас и теоретики чары не плетут, их в расчёт никогда не принимали. Какое слово, какая мысль запускает этот процесс?

Однако я задумался, а Ти, смахнув последние лепестки с платья, уже попрощалась и направляется к выходу, провожаемая Пресветлым и его страстными взглядами.

Мальчишки, встретив нас расспросами и услышав о предложении Лайгола, недовольно морщатся.

— Я же тебя предупреждал! — нудит Ран. — Ведь предупреждал же! Не надо было расхаживать в таком виде.

Тиана смеётся:

— Поверь, Цантеш, предложение выйти замуж — не самое худшее, что может случиться с девушкой. И тем, кто выглядит нескромно, как раз делают совершенно другие предложения.

— Спокойно, коллеги! — вмешиваюсь я. — Внешний вид госпожи Лонаш ни при чём. А повлияло на Пресветлого наличие нас, то есть на-ош, и, конечно, оговорка Тианы о порталах. Он и в библиотеке своей уже рылся. Кстати, не мешало бы и нам всё-таки посмотреть здешние книги, если Лайгол уже улёгся и не торчит там. Хас, пойдёшь со мной?

Накинув невидимость и на менталиста, я иду уже знакомой дорогой. Пресветлый, наверное, пресытился впечатлениями вечера, потому как в библиотеке никого нет. Зажигаю одну из ламп, наполненную прозрачным маслом. Вот ведь... Мост у них опускается магией, а нормальных маг-светильников сделать не могут. Где логика?

Молча перебираем книги.

— Смотрите, Бонари, — шепчет Хастин. — Это же бред какой-то!

— Ну почему же бред, — я снисходительно хлопаю по обложке протянутой книги. — Обычная религиозная литература. Ты разве дома никогда не встречал таких названий?

— 'Свет Великой Матери'? — Хастин фыркает. — Никогда. Это читают?

— Читают, коллега, читают. И изучают. Ты когда в школе учился, у вас не было обязательного изучения религии? Ну там 'Законы Высших Сил' или 'Создание Мира'?

— Было, конечно. Но я был несогласен.

— С чем?

— С тем, что за человека думают Высшие Силы и направляют его. Мне всегда казалось, что человек отдельно, Высшие Силы отдельно. Нет, я верю в то, что они существуют, и глубоко уважаю, кем бы они ни были — существами или сущностями. Я признаю их могущество. Но то, что все действия человека есть результат их желаний — увольте, в это я поверить не могу. Они должны быть мудры, чтобы управлять Миром, а дёргать каждое существо за ниточки, чтобы оно вело себя как тебе вздумается — в чём же здесь мудрость?

Я понимаю, почему мне так легко с Шамбо-младшим. Наши взгляды по большей части совпадают. Но всё же тут ему можно возразить:

— Как знать, Хас... Может, их мудрость состоит в чём-нибудь другом, а мы для них как раз простое развлечение. Вроде кукольного театра.

Хастин ёжится:

— Это было бы страшно, будь это правдой.

— Правда — вообще понятие относительное. Ладно, мы же не для того пришли, чтобы теологические диспуты устраивать. Ещё принесёт кого-нибудь на свет.

Кроме книг, прославляющих Великую Мать, в библиотеке Пресветлого обнаруживается сборник карт империи Ис-Талан. Жаль, в замке маг-копир искать бесполезно, придётся запоминать. Или позаимствовать перед уходом. А уходить из замка пора, не то Лайгол измыслит ещё что-нибудь этакое. Додумался же он за полдня до женитьбы на заезжей красавице.

Найдя в сборнике карту мира, мы отслеживаем свой путь. Похоже, я серьёзно ошибся, потому что попасть туда, где мы встретились с Брогицем, из Нолха, да ещё на лартах, невозможно. Слишком большой крюк пришлось бы сделать, и миновать при этом земли ненавистного имперцу Дормая не вышло бы. Надо было врать что-то о корабле, наверное.

Зато мы подробно рассмотрели империю. До Ильяли действительно далеко, и я не так уж уверен в том, что нужно туда спешить.

Потом в руки попадается тоненький манускрипт некоего Пресветлого Жи, чей жуткий почерк не позволяет разобрать и половины написанного. Однако и того, что я понял, хватает — по коже бегут мурашки. Пресветлый Жи объясняет, как распознать врагов Великой Матери — эти гнусные отщепенцы не молятся создательнице пять раз в день, не признают авторитета служителей Матери, не посещают храмы, моются каждый день, а то и — страшно представить — по два раза на дню, тем самым пытаясь смыть с себя духовную грязь, которой обрастают день ото дня всё сильнее. Как с нас портрет писан. Только по части мытья мы Пресветлому Жи можем угодить — в дороге и захочешь, да не помоешься толком. А Лайголу, небось, уже донесли, что Ти вечером тоже затребовала воды для мытья. И про молитвы он от неё ни слова не слышал. Точно пора покидать замок.

Ещё мы находим сборники заклинаний всякого сорта, от бытовых до боевых. Сами заклинания мне неизвестны, но результат их достигается гораздо проще и изящнее доступными нам средствами, поэтому сборники презрительно отброшены. И нигде, нигде я не встречаю описания способа передачи силы от на-ош к теоретику. Это тайна или настолько всем известно, что описывать нет нужды?

Так проходит большая часть ночи. Масло в лампе выгорело наполовину. Приподняв тяжёлую занавесь на окне, я вижу, что вдалеке едва заметно сереет небо. А мы перебрали чуть больше половины книг. Ну что ж, придётся ещё раз наведаться сюда перед уходом.

После остатка ночи, проведённого в кресле, в не очень удобной позе — покои-то на четверых не рассчитаны — утро не радует, несмотря на безмятежность. В полях вокруг замка снуют какие-то птахи, врываясь щебетом в распахнутое окно. Вот так полежать бы с полдня, ни о чём не думая... Да ещё выгнать Тиану с господской постельки, нагло развалиться на перинах и вытянуть ноги. Мечтай, мечтай, Йеруше.

Завтрак госпоже Лонаш приносят вместе с приглашением Пресветлого. Он решил, чтобы не ослабло впечатление от вчерашнего представления, поразить гостью красотами замковой оранжереи. Поразить и покорить. Тьфу, ну и бред с утра в голову лезет. Как хотите, но в оранжерею я с ними не пойду. Мне хватило вчерашних расшаркиваний и взаимных восхвалений. Тиана не маленькая, сама справится, тем более, нюхать цветочки можно и без страховки.

Прекрасная госпожа, с утра натянув чистые походные штаны, перестала напоминать модель с показа столичных нарядов, но что-то такое в ней осталось. Смешно. Видишь перед собой девочку-птичку, тонкие пепельные волосы в короткой стрижке, знакомый прищур и короткий, чуть задранный носик, а мнится, что до сих пор шуршит шёлк длинного платья, и плечи матово светятся под полупрозрачной накидкой, и горда осанка, и улыбка манит. Не забыть проклясть Тойра Феризо.

— Ну, я ушла, — вздыхает Ти, когда в комнату заглядывает слуга, прибывший проводить госпожу в оранжерею.

— Да, Ти! Чуть не забыл! Если захочешь уйти, скажешь Лайголу, что тебе пора молиться Великой Матери — они тут пять раз на дню обязаны это делать.

— А может, всё-таки пойдёте со мной?

Ещё немного попрепиравшись по поводу необходимости моего присуствия, сходимся на том, что достаточно будет и ментального маячка, навешенного Хастином.

А я наконец осуществляю утреннюю мечту — позавтракав, укладываюсь на освободившуюся кровать, вытягиваю ноги и расслабляюсь. Но, во-первых, в голове упорно толкутся самые идиотские фразы из творения Пресветлого Жи, а во-вторых, заела совесть — сколько раз собирался поговорить со старым хитрецом Шальву, а так и не сделал этого.. Вздохнув, я готовлюсь к сеансу мыслесвязи. И тут меня грубо прерывают.

В спальню заглядывает Ран:

— Вставайте, мастер. У нас гости.

— Какие ещё гости? — недовольно ворчу я и встаю, осознавая бесполезность вопроса — всё равно ведь придётся выходить.

Гости оказываются незваными и нежданными. Уже знакомая мне пятёрка на-ош расположилась в креслах и на диване. Хастин мрачно подпирает плечом стену у окна — ему приходится держать маячок Тианы и одновременно наблюдать за гостями. Ран уселся на низкий столик, оттянув его подальше от на-ош. А мне остаётся только стоять и рассматривать гостей.

— Чем могу быть полезен, господа?

— Ты странно ведёшь себя, — произносит один из на-ош, сутулый худой тип с бледным лицом и сосульками длинных немытых волос.

— Я?!

— Ты ведёшь себя как господин, — добавляет второй, коренастый парень с печальными глазами цвета переспевших вишен. — Хотя на самом деле такой же, как мы.

Можно подумать, это я пришёл к ним в комнаты, уселся на все кресла и оставил хозяев переминаться на ногах.

— Моя манера поведения — моё личное дело, пока она не касается других людей. Вас я не трогал. Да, ещё нас убеждали в том, что на-ош по замку свободно не ходят. Сейчас же я вижу совершенно иную картину. Поэтому повторюсь — чем обязан? И, возможно, вы всё же представитесь?

— Я Ирт. Это, — сутулый кивнул на парня с глазами-вишнями, — Юмали. А это Хед, Зеймар и Гри.

— Мы бы и не выбрались из-под охраны, — мрачно добавил Ирт, — но ситуация располагает. Странно было бы не воспользоваться. Замок вот-вот будет осаждён, хозяин созвал всю стражу на стены.

— Осаждён?! Кем?!

И где наша девочка, если хозяин уже занят проблемой осады?

— Он называет себя Рималь. Это человек, к которому уже присоединились наши более решительные друзья. И они не оставили нас, пришли на помощь! — в голосе Ирта сквозила явная гордость за таких верных друзей.

— А, это мятежники, что ли.... — протянул Ран, меняя позу и расправляя спину, отчего столик под ним зашатался.