За Край. Часть 2 (Главы 13-28)

Сосницкая Л.С. aka Эль Флай

ЗА КРАЙ

Часть вторая

Глава 13

Иногда мне кажется, что главным качеством человека является... Нет, не ум. И не сила. И не храбрость. И даже не способность к магии. Главным качеством человека является терпение. И путешествие в компании как ничто другое позволяет развить эту незаменимую черту характера. Если, конечно, вы не собираетесь стать убийцей и продолжить путь в одиночестве.

— Ай, камушек! — это Вильна третий раз требует передышки, чтобы вытряхнуть несуществующую помеху из обуви.

— Где ж ты умудряешься их добывать, на лесной-то тропе? — любопытствует Ран.

— Ну, значит, сучок! — не сдаётся Вильна.

— У кого-то тапки с дырками, да-да-да! — поёт рыжий. — А не легче тебе будет того... в кошечку?

— Еще раз назовешь меня кошкой — получишь когтями по физиономии! А если я обернусь, вы за мной не угонитесь.

— А если ты не обернешься, мы никуда не дойдем.

— А не хватит вам? — вмешивается Тиана. — Достали, честно. Виль, что там у тебя в сапоге? Давай, вытряхивай, и пойдем дальше. Может, выйдем наконец-то из лесу.

После того, как эта троица нашла нас с Хастином на привале, жить стало весело, но утомительно. Внятных объяснений, почему они оставили Совет, мы так и не получили. Вильна только махнула рукой:

— Да всё там в порядке! Иво сказал, что справятся без нас. А мы себя послали в экспедицию, разведывать закрайние земли. Ну, Совету же нужно знать, что здесь и как, перед тем, как докладывать королю, что эти земли вообще имеются, — закончила она почти просяще.

Ха, как будто я могу отослать их назад и велеть заниматься государственными делами. Их отошлешь, пожалуй...

Первые дни путешествия удавалось преодолеть значительные расстояния в один миг, пользуясь порталами — мы решили и дальше идти на восток, перемещаясь по горам от ориентира к ориентиру. А сейчас угораздило нас углубиться в лес, где портал можно поставить разве что к дальнему дереву. Ран в непривычной обстановке заметно нервничает, отчего рот целителя закрывается разве только что-нибудь откусить, а излюбленная его мишень Вильна Горен неизменно подставляется под жало рыжего, отчего-то вспомнив, что она — нежная барышня: ей жмут сапоги, трут швы походной одежды, попадаются под ноги корни и длинные плети какого-то вьюнка. Хвала Высшим Силам, у нас хватило ума закрыть себя нехитрым блоком от насекомых, а то бы Вильну еще и кусали. Тиана, спасибо ей, то и дело разнимает забияк.

Густой подлесок и бурелом не позволял даже идти нормально, пока вчера мы не набрели на тропу. Почему-то мои спутники восприняли ее как само собой разумеющееся, а я вот иду и думаю — что же у меня под ногами? Откуда взялась? Кто протоптал? Хотя мы опровергли утверждение, что за Краем — безжизненная пустыня, ни одно человеческое существо до сих пор нам не встретилось, так что в этом отношении — пустыня, да. Какие-то мошки, зверушки и птицы жужжат, шуршат, верещат, порхают неустанно, а вот людей нет.

Хастин, который с утра как воды в рот набрал, тихо бурчит за моим плечом:

— Интересно, кто это здесь такой ходит... Если мы можем идти по тропинке вдвоём почти рядом ...

— А, тебе тоже интересно! — отзываюсь я.

— Мне не по себе. Если это люди — где они? Если звери — какого же размера они должны быть?

Ран прислушивается к ворчанию Хастина:

-Знаешь, Хас, мелкие животные иногда бегают табунами.

— А от табуна много радости, да? — встряёт Вильна.

Ну вот, сейчас опять сцепятся.

И тут, заставив застыть время, на тропу перед нами мягко спрыгивает зверь.

Звонко и коротко чирикает птаха. А нам не до птичек.

Черная шкура огромного хищного кота вспыхивает бликами солнца, что пробивается через листья рваным светом. Зверь замер, переводя желтые глаза за мою спину, где неровными всхлипами дышит Тиана и сопит Хастин.

— Смотри, Виль, твой родич, — слегка заикаясь, выдаёт Ран. — Подойдешь поговорить? А почему он черный? Разве бывают черные рыси?

— Трепло, — выдыхает Хастин. — Мастер, я не могу этого кота взять под контроль. Может, вы? Чем-нибудь боевым?

— Зачем же боевым? — возражаю я, не отрывая глаз от зверя. — Может, он просто полюбопытствовать спустился... Да, дружок? Тебе чего?

Что я несу?! Какой дружок?! Он же больше Вильны в ее рысьей ипостаси раза в два! Сейчас этот приятель мной пообедает, а остальные пойдут на десерт! Или такие не едят десерта? И что у него за блок, который наш менталист не смог пробить? Может, его и вправду... Начинаю плести Паутинку. Зверь настораживается и подбирается, словно готовясь к прыжку. Вопрос только, куда — наутёк или перегрызть добыче горло.

— Стойте! Все стойте! — меня бесцеремонно спихивают с тропы, сбивая вектор заклинания, и на мое место встаёт наша очаровательная госпожа Горен, которую я всё же когда-нибудь выпорю.

— Э-э, Виль, я пошутил...— Рана жалко слушать. Ну, будет знать, как задирать коллегу. Если от коллеги что-то останется.

Вильна, не удостоив Цантеша ответом, окружает себя непроницаемым для взгляда коконом тумана. Отчего-то зверь совершенно спокоен. Значит, он еще и различает, какое заклинание для него враждебно? Ну-ну... Воевать с этим котиком мне точно не хочется. А вот что наша девица творит там, в коконе?

Пелена вокруг Вильны рассеивается. Ай, скромница! Сидит на тропе рысь и с интересом наблюдает за пришельцем. Тот коротко рычит и подаётся вперед, смешно шевеля усами. Рысь движется мягкой поступью навстречу, равняется с ним и вдруг, муркнув, легонько бодает сородича в бок. Кот, не обращая больше внимания на нас, мурлычет мелодично и скрывается в чаще. Вильна, на мгновение замешкавшись, указывает нам лапой на тропу и одним длинным прыжком следует за ним.

Слова находятся нескоро.

— И что это было? — шепотом спрашивает Тиана, выходя из оцепенения.

— Брачные игры? — хрипло предполагает Ран.

— Какой брак! Она же этого кота впервые видит! — возмущается Ти.

— Я не сказал 'брак', я сказал 'брачные игры'. И потом, у котов всё гораздо проще, — вздыхает целитель, — никаких тебе цветов, дорогих кондитерских и подарочных финтифлюшек. 'Мурр?' — 'Мурр!' И всё ясно. И вперед.

— Ты так говоришь, словно завидуешь! — восклицает Тиана.

— Знаешь, иногда — завидую, — сознаётся Ран, лукаво улыбаясь.

Ну, опять понеслось...

— Остановитесь! — просительно стону я. — Тиана, если ты тоже станешь отвечать на подначки Рана, я начну кусаться! Ради здравого смысла, угомонитесь.

Они пристыжено умолкают, а Хастин спрашивает:

— Ну и что теперь делать? Ждать? Она вообще вернется, наша ветреница?

Ах, как мы это любим — одаривать ярлыками... Я укоризненно качаю головой:

— Коллеги... Мне кажется, что Виль просто уведёт кота подальше, отвяжется от него и вернется. Но, конечно, вы знаете вашу подругу гораздо дольше меня, может, вы и правы.

Ти краснеет, Ран смущается, а Хастин только кивает:

— Думаю, мастер, правы именно вы, а мы здесь глупостей наговорили. Просто слишком неожиданно всё произошло.

Вот так, сходу, признать ошибку — мужественный парень.

— Так что делать будем? — спрашивает Тиана. — Что Виль имела в виду, указывая на тропу?

После недолгой паузы, занятой размышлениями, говорю:

— Либо она пыталась сказать, что путь свободен, либо велела идти дальше. А поскольку одно другого не исключает, предлагаю идти в том же направлении, а Виль нас по запаху найдет где угодно.

Мы подбираем одежки и сапоги, оставленные нашей рысью, упихиваем в сумку и отправляемся дальше по тропе.

— И всё-таки я за Вильну переживаю, — вздыхает за моей спиной Тиана.

Я тоже волнуюсь, но говорить этого не стану.

— Вильна — взрослая девушка, — неожиданно говорит Хастин, — сильный маг и оборотень, и с мозгами у неё полный порядок. Не о чем волноваться, Ти.

Очень хорошо, что именно он это произнёс. Я до сих пор избегаю высказывать подобные мысли, опасаясь, как бы их не приняли за истину в последней инстанции. Иногда мне кажется, что ребятки до сих пор воспринимают меня как учителя, а мне бы очень этого не хотелось. Не потому, что боюсь ответственности. У меня нет перед ними никаких преимуществ, кроме прожитых лет и немного большего опыта в использовании заклинаний. Я с удовольствием передам им то, что знаю, но непререкаемым авторитетом быть не хочу. И не хочу вселять уверенность, что кто-то может решать за них, думать за них. Между тем, в университете это весьма и весьма охотно практикуется профессорами, для которых слаще слова 'учитель' из уст юных студентов ничего нет.

Надеюсь, что с Вильной и вправду всё в порядке.

Так мы идём чуть ли не до вечера, один раз остановившись перекусить. Какой-то нескончаемый лес! Где же Вильна?

Я уже успеваю изгрызть себя, как гусеница — листок, когда впереди показывается просвет.

Мы вываливаемся на опушку и застываем: шагах в ста от леса несколько десятков аккуратных деревянных домиков выстроились рядами среди зелени полей.

— Посёлок? Люди? — тихо спрашвиает Тиана.

Ей никто не отвечает. Я жадно рассматриваю бревенчатые здания. Ничего необычного глаза не находят — любая деревня, к примеру, Озерного края, выглядит так же.

— Мы туда пойдем? — это Хастин.

— Ты меня спрашиваешь? — не отрывая взгляда от домов, интересуюсь.

— Всех, — ворчит он. — Что делать будем?

— Надо идти, — отзывается Тиана.

— Вот-вот, — поддакивает Ран. — Вспомнить парочку заклинаний из спецкурса — и идти. А то мы так до темноты простоим. Только давайте решим, кто какое заклинание использует, если что.

Пока детишки делят оружие, я пробую прощупать деревню ментально. Ну вот, я же говорил, что менталист из меня никакой. Либо деревня пуста, либо моей силы просто не хватает, что более вероятно.

— Хастин, — зову. — Попробуй найти там хоть кого-нибудь. Я попытался — пусто, людей нет.

Менталист трёт виски и замирает. Ран с Тианой затеивают было какой-то разговор, но я показываю им кулак, и коллеги умолкают. Лоб Хастина покрывается испариной, пальцы впиваются в виски всё сильнее. Наконец он опускает руки и хрипит:

— Вы ошиблись, мастер. Там полно народу.

Ну конечно, мои ментальные способности и в подмётки не годятся дару Хастина. А он продолжает:

— Только там такие блоки стоят, что не пробиться. Ни одной мысли не слышно.

— Может, они не думают? — хихикает Ран.

— А может, это ты не думаешь? — так-так, пока госпожа Горен где-то гуляет, госпожа Лонаш за неё — не даёт нашему целителю расслабляться.

— Мастер, нам кажется, что нужно пойти туда, — серьёзно говорит Тиана.

— Да я уж понял...

Мне и самому так кажется.

— Ну что, вспомнили свои заклинания? — спрашиваю.

Коллеги мнутся.

— Тут такое дело, мастер... — краснеет Тиана. — Ран боевые-то заклинания знает, но толку от этого будет чуть. Хастин не может пробиться через блоки, а я... я могу только проклясть, в случае чего.

Менталист фыркает:

— Я, между прочим, не только в мозгах ковыряться умею.

Как интересно!

— Да-да, — улыбается Хастин. — У меня на практических занятиях хорошо получался Безумный Танец.

Я кривлюсь. Экая мерзость... Люди, попавшие под это заклятие, действительно издали похожи на взбесившихся танцоров: преобразованная Сила бьёт по нервным узлам, заставляя человека корчиться от боли, а тело — непроизвольно двигаться. Даже не хочу узнавать, на ком он учился...

— Давайте так, — говорю я, совладав с отвращением: — Я сейчас приготовлю Паутину, хорошую большую Паутину, останется только вектор задать. В случае чего накроет всю деревню. Думаю, этого будет достаточно. Если нет, ещё что-нибудь придумаем. Только ты, Хастин, постарайся свой Танец без крайней нужды не выпускать.

— Хорошо, — пожимает плечами менталист, — подождём крайней нужды.

Мы подхватываем поклажу и гуськом направляемся к домам. Паутина залегла над моим сердцем как хищник, что выслеживает дичь, укажи только цель — и кинется.

Но не успеваем мы ступить и двух десятков шагов, как из-за домов вытекает толпа. Очевидно, нас заметили, пока мы толклись на опушке.

Бросив вещи в сторону, я начинаю высчитывать вектор. На всякий случай. А с полсотни жителей неизвестной деревни приближаются. На первый взгляд — они безоружны и вид имеют самый обычный, разве что одежда у всех мешковатая и непрезентабельная. И две женщины, идущие впереди, в таких же нарядах — свободные штаны и рубаха навыпуск. Что ж они женщин-то вперёд выпускают? Или здесь это самое страшное? Хотя почему только здесь...

— Мастер! — доносится до меня.

Я озираюсь, потому что узнал голос Вильны. Но за моей спиной только Ран, Тиана и Хастин застыли плечом к плечу.

— Мастер Бонари! — и одна из женщин, возглавлявших процессию, машет мне рукой.

— Виль! — взвизгивает радостно Тиана.

— Может, это и есть те самые демоны? — бормочет Ран. — Нашу Виль давно уже ням-ням, а теперь и нас заманивают...

Предположение бредовое, но Паутину я не тороплюсь расплетать. На всякий случай. Хотя что демонам моя Паутина...

Процессия останавливается шагах в десяти. Вильна берёт за руку женщину, идущую рядом, и направляется к нам. А я смотрю на неё во все глаза. Что-то очень хорошее с тобой случилось, девочка, пока мы не виделись. Желтые рысьи глаза горят восторгом, губы каждый миг плывут в улыбке, был бы сейчас хвост — задрала бы трубой.

Я перевожу взгляд на спутницу Вильны... и встречаю знакомый кошачий прищур.

— Это — мастер Бонари. Это Хастин, Ран и Тиана, — указывая на каждого из нас, Вильна просто захлёбывается счастьем. И не мы тому причиной.

Я молча и коротко кланяюсь.

Вильна, глядя только на свою спутницу, говорит срывающимся голосом:

— А это — Лила. Моя мать.

Глава 14

— Лила, — протягивает руку женщина, глядя в глаза.

Я пожимаю длинные прохладные пальцы. Они чуть задерживаются в моей руке и дрожат. Впрочем, вряд ли кто-то ещё это замечает. Лила отдёргивает руку, встряхивает рыжими кудряшками, будто отгоняя наваждение, и уже через мгновение приветливо улыбается моим спутникам.

— Тиана, Ран, Хастин — правильно?

Ребята нахально оттесняют меня в сторону, приветствуют Лилу, пеняют Вильне на её долгое отсутствие и тянутся знакомиться с обитателями деревни. Приходится и мне включиться во всеобщий гомон, слушая и не запоминая многочисленные имена.

Лила. Как холодный ягодный леденец перекатывается на языке — Лила.

— Мастер! Вы идете?

Ох, Йеруше, демон тебе в ребро... О чем думаешь?

— Куда иду?

— Ну как же? Нас же только что Лила пригласила к себе, вы что, не слышали?

— Иду, иду.

Куда я денусь...

Вильна, совсем как маленькая девчонка, вцепилась в руку матери и не отходила от неё ни на шаг. Даже когда та позвала нас в дом, она хвостиком сновала за Лилой, помогая ставить на стол нехитрую снедь в деревянных и глиняных плошках: какие-то вареные клубни, тушёное мясо, серые лепешки и печёную рыбу...

Я вдыхаю запах выпечки, доносящийся от небольшой печи, и украдкой рассматриваю хозяйку, благо, та занята, а мои коллеги тратят внимание на обстановку дома.

Если бы я не знал сам, что вот — это мать взрослой девушки ставит сейчас на низкий столик глиняные чашки и рассержено сдувает непокорную прядку с лица, я бы позвал целителя к тому, кто такое скажет. Но тут стоит вспомнить, что род Лилы — из тех же гор, что и мой ехидный друг Шальву, а долголетие горцев — предмет вечной зависти и жителей озерных долин, и нас, южан. Хотя мне завидовать нечему — Печать свою я так и не тронул. И не трону, пока не надоест мне вечное сорокалетие.

Нет, ну это же наваждение какое-то... Сижу и не могу не пялиться, и почему-то страшно хочется притянуть за руку, велеть не суетиться, усадить рядом и... Так, подбери слюни, Йеруше, что ты, женщин, что ли, никогда не видел?

Такую — нет. Это сердце выстукивает странным кодом, который мозги отказываются расшифровывать.

Даю себе мысленную затрещину и прислушиваюсь к разговору за столом. Вот, Йеруше,так уже лучше. А то ведёшь себя как мальчишка.

Раньше я предполагал, что мать Вильны давно умерла, а поскольку девушка старательно обходила эту тему, не считал возможным спрашивать. Оказалось, что однажды Лила просто исчезла. Исчезла, не взяв с собой ни вещей, ни денег. Вильне было тогда пять лет, и она знала только то, что сказал отец — мама уехала к родственникам, в горы. Потом, став постарше, девочка, конечно, стала понимать, что это не так, но отец отказывался говорить об этом и только смотрел затравленным зверем.

Рассказывая, что же произошло много лет назад, Лила поёживается, словно по тёплому дому пробежал внезапный сквозняк.

Я, конечно, помню глупый указ двадцатилетней давности, запрещавший оборотням и полукровкам селиться и работать в городах. Их и раньше-то не особенно любили, опасаясь по обывательской логике всего иного. Приходилось оборотням обогащать мастеров-амулетчиков и скрывать облик, чтобы не дразнить людей. Тогда Дарон еще был наставником молодого короля, а Совет возглавлял магистр Йотто, чародей-универсал и ярый поборник чистой крови. Через пять лет он умер, указ отменили, и оборотни снова потихоньку потянулись в города. Правда, теперь они носили амулеты, скрывающие истинный облик, гораздо чаще, чем раньше — если однажды подобное взбрело в чью-то могущественную голову, кто поручится, что повторения не будет?

А вот чего я не знал, так это того, что практически в одну неделю после указа всех оборотней, которые не успели уехать, обвинили в неповиновении короне, арестовали и отправили за Край. И двадцатипятилетнюю Лилу Горен тоже.

— Я-то наивно считала, что мне ничего не грозит, — вспоминая, рассказывает Лила. — Мой муж никогда бы не позволил причинить вред своей семье.

Муж. Ну да. А дама-то замужем, Йеруше...

— Папа искал тебя, долго искал, — говорит Вильна, — но не нашел даже следов.

— Еще бы, — вздыхает Лила, — меня поймали в тихом переулке и, несмотря на амулет, признали оборотня. А я, детка, была не в той форме, чтобы сопротивляться четырём Надзирателям.

— Почему? — удивляется Виль.

Вместо ответа Лила встаёт и выглядывает в открытое окно.

— Танни, ты уже дома? — кричит она.

— Да, мама, сейчас зайду, — отзывается мужской голос.

Лила поворачивается к нам и смеётся. Да, думаю, мы выглядим презабавно с открытыми ртами.

— У меня есть брат? — Вильна наконец обретает голос. — А папа знал?

— Конечно, знал.

— Как он тогда не сошел с ума, не понимаю, — бормочет девушка.

Лила мрачнеет.

— Когда Рейр привёл Вильну, я подумала, что там опять началась охота за головами инокровных.

— А как вы её узнали? И кто такой Рейр? — спрашивает Ти, смущаясь.

— Любая мать узнает своего ребёнка, сколько бы лет ни прошло, — Лила мягко улыбается и снова садится за стол рядом с дочерью.

— Не думаю... — тихо шепчет Ран, кривя губы и терзая пальцами кусок лепешки.

— А Рейр — это котик, который встретил нас на тропе, — вмешивается весело Вильна.

Ничего себе — котик...

— А, значит, это ваша тропа? — любопытствую я. — А мы-то всё гадали...

— Да, мы там часто охотимся.

— А сюда вы как попали? — спрашивает Хастин.

— Нас вывезли на Край и спустили всем этапом, двадцать шесть оборотней и восемь полукровок, — отвечает она, поглаживая руку Вильны. — Сначала мы думали, что это конец. Вокруг туман, даже кончика хвоста не видишь. Когда стало ясно, что там можно и дышать, и говорить, и никто не падает замертво, мы хотели вернуться. Но ничего не вышло. Мы бились в последние клочки тумана, как в стену, но подняться на Край не смогли. Тогда решили сменить ипостась и идти вниз, через туман. Нюх подсказывал опасные места, мы долго бродили, стараясь избегать провалов. А когда наконец-то выбрались, потеряв счёт дням, многие уже ослабели от голода. К счастью, там, где закончился туман, спуск оказался довольно лёгким. Те, кто ещё мог, охотились в лесах предгорий, принося мелких птиц для остальных. А однажды мы добыли двух коз. Верите, мне и сейчас кажется, что ничего вкуснее никогда не было и не будет, чем то сырое жесткое мясо. Мы немного отъелись и двинулись в путь, а уже здесь решили остаться.

Вильна вздыхает и со всхлипом утыкается лбом в плечо матери. Та гладит рыжие волосы дочери и, сглотнув, поднимает лицо к потолку. Но пара предательских слез успела уже покинуть глаза и торит путь для непролитого озера.

Всё это трогательно, но столько женских слёз — невыносимо. А им только дай порыдать. Фу! Что бы такое сказать себе ещё, чтобы перестало щипать в носу?

— А почему вы не поселились в горах? — спрашиваю я. — Ведь большинство здесь, как я понимаю, именно горные оборотни.

— Мы и поселились. Сначала. Даже пещеры нашли подходящие, и речушка была рядом. А потом оказалось, что место уже занято. Эти лохматые красавцы довольно милые, пока ты не пытаешься охотиться на их территории.

— Какие красавцы?

Коллеги тоже уставились на хозяйку.

— Доктор Ирлу называет их 'оллетормы', но там, у нас, я никогда не слышала о таком звере. Они похожи на огромную собаку, которой почему-то вздумалось походить на задних лапах вприсядку.

Мы смеёмся, представив эдакую помесь пса с прыгунцом.

— Они действительно выглядят забавно, пока их не разозлишь, — снисходительно улыбается Лила. — А это оказалось чересчур лёгким делом.

— Да-а-а... — тянет Ран, — а мы никого в горах не встретили.

— Ещё бы мы кого-то встретили! — фыркает Тиана. — Мы же скакали по горам, как блохи по собакам.

— Скакали по горам? — теперь Лила озадачено смотрит на нашу компанию.

Демоны меня заешь, пусть ещё раз вот так взглянет и подымет бровь...

Получить ответ Лиле мешает стук закрывшейся двери. В дом входит невысокий юноша, такой же рыжий, как наша рысь и её мать. Густая борода и усы прячут черты, но если поставить парня рядышком с Виль, чужими никто не назовёт.

— Танни, у нас гости.

— Да слышал я, слышал, — и улыбка такая же. — Все только и гудят о странных пришельцах. И как же моя сестрёнка добралась к нам?

— Ты... знаешь обо мне?

— Конечно, знаю! Мама рассказывала и о тебе, и об отце. А ещё ты очень похожа на маму, — и он подходит обнять сестру.

Лила, больше ничего не замечая, смотрит на детей и, кажется, снова собралась плакать.

Я ещё чуть-чуть, совсем недолго, созерцаю розовое ухо, почти скрытое непослушной прядью, и тихо спрашиваю ребят:

— Поели?

Пусть уж тут семейство обнимается без посторонних. Мы-то им зачем?

Коллеги кивают и встают.

— А... вы куда? — заметив наши маневры, беспокоится Вильна.

— И правда, куда это вы собрались? — о, это опомнилась Лила. — Во-первых, ещё пирог, а во-вторых — вы не ответили на вопрос.

— На какой? — удивляюсь.

— Ну как же! Как это вы скакали по горам?

Танни прыскает, потом не выдерживает и хохочет. Я недоумённо поднимаю бровь.

— Простите, пожалуйста, — силясь успокоиться, выдыхает он. — Я не хотел вас обидеть. Просто представил... о-о-о... ха-ха... кто скачет... а вы не оборотни, нет?

Предупредив язвительную реплику Рана, я спешу улыбнуться и ответить:

— Ни у кого из нас, насколько я знаю, в роду нет оборотней, тем более, горных коз. А 'скакали' — значит, перемещались через порталы на достаточно большое расстояние.

— По... порталы? Вы чародей? — разом становится серьёзным Танни.

Мы с коллегами переглядываемся.

— А вы, молодой человек, имеете что-то против магов? — спрашиваю я.

— Нет! Просто мама столько рассказывала про столицу, про магию...

— Мы все — маги, — признаюсь я. — Лила, у вас их разве нет?

— Так уж сложилось, — отвечает, — среди нас не было ни одного. И все дети, которые родились уже здесь, могут только менять ипостась, и всё.

— Как же вы живёте?! — поражается Ран и охает, потому что Тиана пихнула его локтем в бок.

— А мы как? Забыл уже?

— Сравнила! — фыркает рыжий. — Несколько дней и два десятка лет! И у нас был мастер!

— Вот у него тоже спроси, как!

Я, улыбаясь, слежу за перепалкой. Дети! Потом кое-что вспоминаю. Ну, пирог так пирог, раз уж хозяйка дома приглашает. Подхожу к сваленной у порога поклаже, роюсь в своей сумке, извлекаю оттуда пару пакетов из серебристой бумаги и подаю Лиле. Не пялиться, Йеруше, не пялиться!

— Что это? — а сама уже терзает запечатанный край. — Легруль! Высшие силы!

Понюхав содержимое пакета, Лила закатывает глаза:

— Да еще какая! — и несётся к печи, греть воду.

Я бы мог предложить свои услуги — вода вскипела бы за пару мгновений. Но тогда Лила снова усядется рядом с дочерью, и я уже не смогу рассматривать её так нахально. А так — интересуется человек деревенским бытом. Вон, печь какая интересная...

А металла в доме нет, вся посуда и столовые приборы — глина и дерево. Ну да, их же сгрузили вниз практически без ничего, так что быт налаживался из подручных материалов. Но какие они молодцы — и глину нашли для горшков, и одежду из чего-то шьют, и дома ухитрились построить, и лепёшки пекут — наверное, нашли какие-то дикие злаки, пригодные для еды. Интересно, как они рубили бревна для домов... Вряд ли приговорённым вручили по топору.

Разговоры тянутся, цепляясь темой за тему. Мои ребята уже успели выложить историю наших похождений с самого начала, повторить отдельные моменты, ещё несколько раз удивиться негаданной встрече и умять пирог с кислыми ягодами и мёдом, оказавшийся неожиданно вкусным. Лила, довольно жмурясь, прихлёбывает легруль, иногда касается дочери, словно проверяя, здесь ли, не исчезла ли... Неужели она не поняла, что обещает всей деревне наше появление? Боюсь, если сейчас скажу, к утру в деревне не останется ни одного обитателя. А я бы не отказался ещё немного побыть в компании дамы с непокорными огненными кудрями и леденцовым именем. Хотя бы для того, чтобы снова увериться — вот, старый пень, твоё сердце, никуда не делось, ёкает и переворачивается, стоит только поймать на себе её странный взгляд. Словно знала она меня, да позабыла, а теперь вот вспоминает потихоньку, но не верит ещё — он, не он? О, Йеруше, ты идиот. Подбери слюни.

Что поделаешь... Я смиряюсь с указаниями разума и выталкиваю из себя:

— Лила... — выходит хрипло, надо откашляться. Вот так. — Госпожа Горен... Вы уже поняли, тот указ давно не имеет силы. Мы можем помочь вам вернуться — открыть портал куда пожелаете. Хотите — прямо в столицу, хотите — в Озерный Край. Там, кстати, много ваших сородичей, хотя и озерных.

— Ой, правда, мамочка! — щебечет Вильна. — Хоть сейчас!

— Понимаю, — добавляю я, — вам надо подумать. Собственно, ваша дочь — маг-универсал, так что моя помощь даже не потребуется. Её портал будет ничуть не хуже, более того — прямо к вам домой.

Лила, ничего не отвечая, смотрит впереди себя. Её пальцы бездумно выводят узоры по темной столешнице.

— Мама! — пытается растормошить её Вильна. — Ты понимаешь?! Все! Могут! Вернуться! Вся деревня!

— Знаешь, — наконец говорит Лила, — первые лет пять мы мечтали об этом. Но когда долго хочешь чего-то невозможного, либо сходишь с ума, либо привыкаешь. Мы привыкли и смирились. Здесь всё гораздо проще. Наверное, мы тут одичали.

И улыбается виновато. И дочери, и мне.

Мне.

Вильну заметно хлестнуло это 'у вас'.

— А как же папа? — растерянно спрашивает она.

Так, этих семейных выяснений и объяснений я слышать не хочу. Надо бежать.

— Госпожа Горен, благодарю за ужин, всё было замечательно. Если не возражаете, мы пойдём. Найдётся кто-то, кто приютит нас на ночь?

Танни допивает одним глотком легруль.

— Я провожу, — говорит он, подымаясь. — Там народ уже передрался за удовольствие принять у себя странников.

Тиана, конечно же, увязывается с нами, хотя Вильна и оставляла её ночевать.

— Пусть... — шепчет она мне на ухо уже на улице. — Им сейчас надо поговорить без чужих.

Согласен с девочкой как никогда.

Старая Ирайга, отвоевав у соседей меня и Хастина, показывает нам ложа, застеленные шкурами и полотном, таким же серым и грубым, как одежда поселян. Если добрая женщина рассчитывала на какие-то рассказы и разговоры, она жестоко ошиблась. Мы дружно падаем на кровати, и через мгновение я уже сплю, совершенно без снов.

Утром, разбуженный стуком закрывшейся двери, поднимаю голову. Наверное, Ирайга ушла хлопотать по хозяйству. Вчера я заметил около домов небольшие загончики, видимо, поселяне исхитрились одомашнить какую-то лесную живность.

Да, такого окончания вчерашнего дня предвидеть не мог никто. Даже сейчас, в отдохнувшей голове, события мельтешат и мешаются, порождая новые вопросы. Как мы, двигаясь совершенно наобум, могли выйти на эту деревню? Хорошо, мы искали людей — и нашли. Но как удалось направиться именно туда, где оказалась мать Вильны? Лила, да... Мы сто раз могли свернуть, выбрать другой ориентир, не попасть в этот лес... Я не особенно верю в такого рода совпадения, они хороши только для сладких романов со счастливым концом. В реальной жизни Высшие Силы не часто стараются свести оборванные концы на таком уровне, что им до мелких существ... А если это не совпадение, значит...

— Мастер, вы проснулись? — подаёт голос Хастин со своего ложа.

— Да.

— Знаете, я вот лежу и думаю — как-то странно, что Виль тут нашла свою мать.

— Да? И ты тоже?

— Ну да. Потом блоки эти... Если это особенность оборотней, почему у Виль такого нет? Мастер, — шепчет он, — а вдруг Ран был прав, и это не люди? И не оборотни?

— А кто? — тоже шёпотом спрашиваю, приподнявшись на локте.

— Демоны!

Я хохочу.

— Хастин, ты же умный человек! Какие демоны?!

— А такие! — Хастин садится, свесив босые ноги. — Сами закрылись, а нам навевают иллюзии — и дома эти, и ужин вчерашний. Заманивают!

— Куда?! — уже всхлипываю я.

— Не знаю, — бормочет менталист. — Может, готовятся нас сожрать...

— А почему ночью не сожрали, пока мы спали?

— Ну, может, им спящих неинтересно...

— Ох, Хастин, — вытираю слезы, — может, и демоны. Однако, ты уж поверь специалисту по иллюзиям, кровать настоящая. Моя — точно. И дома настоящие. И вчерашняя еда — тоже. А вот то, что мы вышли на эту деревню совершенно случайно — в это я не верю.

— Тогда, получается, Виль нас специально сюда привела?

— Выходит, так, — соглашаюсь.

Хастин подскакивает на месте.

— А правда, смотрите! Ну, на восток мы решили идти сами. А потом, когда ставили порталы по горам, ориентиры кто выбирал? 'Рыси видят лучше людей!' — передразнивает он. — И в лес-то этот мы не собирались! Ведь была же возможность туда не соваться! А последний ориентир, кстати, сбил нас с восточного направления, вы заметили?

— Заметил. Но подумал, раз уж у нас нет определённой цели на востоке, почему бы нет...

— Но откуда она знала дорогу?

— Хас, а как она нашла нас с тобой? За Краем, в неизвестной местности? Мы тогда от первого лагеря, того, с шалашами, на сколько отошли? На день пути точно. Помешало это милой барышне? Нет.

— Но я всё равно у неё спрошу, — ворчит Хастин. — Ещё и ущипну, чтоб проверить, не демон ли она сама.

— Кто тут поминал демонов с утра?

О, это наша хозяйка вошла в дом. Ирайга ставит на стол кувшин и строго оглядывает по очереди меня и Хастина.

— Да вот, — каюсь я, лукаво улыбаясь, — мы тут размышляем, настоящее здесь всё, или это иллюзия, а вы — демоны.

— Фу! — фыркает старуха. — Придумают же! Хотя... Когда-то нас учили, что за Краем живут демоны. Мы тоже живём за Краем, и никого, кроме зверей, не встречали. По всему выходит, что мы таки демоны. Кого первого жевать?

Она распахивает рот, оскалив клыки, смачно кусает воздух и заходится надтреснутым смехом.

Ай да почтенная старушка! Пытаюсь сдержаться, но не смеяться невозможно.

— Ладно, повеселили друг друга с утра — и будет. Умывайтесь во дворе и за стол.

Грубые глиняные кружки глухо стучат днищами.

Мы, не сговариваясь, тянемся к сумкам с припасами и одариваем старушку несколькими пакетами крупы и чая.

— Это зачем? — хмурится Ирайга.

— Берите-берите! У нас много, — ну да, лавочник, у которого мы всё это покупали, чуть не умер от радости, продав недельный запас товара. И накупили-то из лени лишний раз ставить портал — всё равно в сумке вес не ощущается.

— И можем достать ещё, — обещаю я. — Или вас провести по столичным лавкам.

— Да, наделали вы шороху со своими предложениями, — покачала головой Ирайга, принимая подарки. — Вся деревня бурлит.

— А что, здесь вас оставить? — вдруг вскидывается Хастин. — И потом, мы же никого насильно в портал не толкаем. У каждого есть возможность выбора!

— Надо — не надо... — ворчит старуха. — Во-первых, всё уже случилось, что теперь гадать... Во-вторых, молод ты ещё, сынок, о выборе рассуждать. Иногда и не захочешь, да выберешь. А то и захочешь, и выберешь, а потом и рад бы себя за загривок оттрепать, да лапы коротки... Ну, а в-третьих — бегом умываться.

Мы покорно плещем на себя водой из корыта, выдолбленного в толстом стволе сухого дерева, и возвращаемся в дом, завтракать. Странно, раньше я думал, что козье молоко — гадость редкая, а тут поди ж ты — пью и не морщусь.

— Не нравится? — усмехается Ирайга.

Гм... Значит, всё-таки морщусь.

— Ну, и куда вы теперь? — поинтересовалась старуха. — Назад, в столицу?

— Нет! — дружно рявкаем мы с Хастином и переглядываемся. И улыбаемся оба. Не зря мне Высшие Силы послали этого парня в спутники. Я отпиваю еще глоток молока и добавляю: — На восток.

Ирайга что-то разглядывает в своей чашке, потом жуёт губами и мрачно говорит:

— Не ходили бы вы, сынки, туда.

— Почему?

— А вот не ходили бы и всё.

Мы снова молча переглядываемся, Хастин пожимает плечами — мол, что со старухи возьмёшь.

— Но я пока вообще никуда не собираюсь, — признаюсь. — Хочется рассмотреть вашу деревню получше.

— И её обитателей, — добавляет Хастин, кося на меня проницательным серым глазом.

Я молчу. Что там мальчик придумал — его личное дело. А мне любопытно, как построены дома, как сделана посуда. Я учёный или как? Здесь будет не так интересно, как в Древней Фарве, но зато и ответы будут. И если мозги мои не сдадут окончательно, то я не пойду за этими ответами к Лиле. Пусть лучше её взрослый сын мне экскурсию устроит. И это очень, очень, очень правильное намерение...

...которое, прожив совсем недолго, отдаёт концы. Потому что Танни ушёл охотиться, прихватив с собой сестру, а их мать — Йеруше, у женщины двое взрослых детей и муж — возвращается с ручья, влажные волосы, на рубахе мокрые пятна. Там, где оставались капли на коже, да. И в руке деревянное ведро с водой. А муж где-то в столице, и, небось, забылся за столько лет — и этот довод погибать как раз не хочет. И опрометчиво не прикушенный язык мой говорит:

— Позвольте помочь вам, госпожа Горен, — вот так, совсем пристойно вышло.

— О, господин Йеруше, просто Лила, пожалуйста...

— Ну тогда просто Бонари, — и я освобождаю её пальцы от плетёной ручки ведра.

— Хотите легрули, Бонари? — спрашивает она, идя к дому чуть впереди меня.

— Хочу, Лила.

Чувствую, как прокатывается имя по языку, и даю себе задание. Спрашивать о керамике и не пялиться, не пялиться, не пялиться...

И даже выполняю его. Получив кружку, стучу по ней пальцем:

— Кому-то удалось освоить гончарное дело?

— Да, нашлись умельцы, — говорит Лила, рассматривая что-то в своей легрули. Может, у неё тоже зарок? — Конечно, для нормальной посуды нет условий производства. Но о том, как это делается, не у меня надо спрашивать. Отвести вас?

— Да, было бы интересно, — искренне вру я.

Потому что... Нет, и себе не признаюсь тоже. Да, я хочу посмотреть на эту демонову гончарную мастерскую. Хочу.

Идём на край деревни, где здоровенный оборотень как раз загружает печь для обжига.

Заготовленная глина, инструменты, сохнущие миски, какие-то ещё приспособления — безумно интересно. И не только мне — Лила тоже не торопится сбыть меня с рук. И вообще, мне ещё нужно знать, как они ухитряются рубить брёвна для домов. И... ну, и ещё что-нибудь.

Так мы таскаемся по всей деревне, где я удовлетворяю своё любопытство, а оборотни — своё. Хочется написать ответы на большом листе бумаги и повесить себе на грудь. Потому как вопросы одинаковы — а как там наверху, а что там в столице, а не угнетают ли снова несчастных оборотней, а когда будет портал. Ничего, терплю. Лила охотно продолжает вживаться в роль гида и столь же охотно одёргивает чересчур многословных, и берёт меня за руку, и уводит дальше. Млею. Жаль, деревня маленькая. Хастин, встретив нас второй раз, спрашивает:

— А вы сейчас куда?

— Смотреть мочильные ямы.

— Какие?!

— Мочильные, — повторяет Лила. — Мы там вымачиваем травку одну. Потом из неё ткань получается.

— А-а-а... Ясно. Пойти, что ли, тоже посмотреть...

— Пойдём, — отвечаю я.

— Конечно, пойдёмте с нами, — приглашает Лила.

Хастин смотрит то на меня, то на неё, и говорит:

— Нет, я лучше в тенёчке посижу, почитаю.

— Почитай. Конечно, почитай, — и мы уходим, провожаемые пристальным взглядом менталиста. Впрочем, мне кажется, что на нас глазеет вся деревня, и хотелось бы думать, что из-за надежды на портал в столицу. А вовсе не из-за того, что я... Так. Идём смотреть ямы. Романтично, демоны меня заешь.

Вот там, возле выкопанных у ручья и оплетённых сверху донизу лозой ям, меня — меня, взрослого, можно сказать, пожилого мужика — и разрывает в лоскуты окончательно, потому что это чудо усаживается, хлопает по траве рядом с собой и начинает рассказывать, как они нашли эту траву, да сколько перепортили, пока стала получаться вот такая ткань, как у неё на рубахе. И я, идиот, сажусь, тяну руку, провожу ладонью от плеча до запястья, смыкаю на нём пальцы и сижу так, не в силах отпустить, и наконец смотрю прямо в лицо.

— Что? — спрашивает тихо, а сама на губы мои уставилась, и демоны меня покусай, если не думает о том же, о чём и я.

А я о чём думаю? О чём ты думаешь, Йеруше?! О ямах думай, о порталах, о чём там ещё можно подумать в присутствии дамы... Потому что опыт ухаживания за приличными дамами у тебя невелик, и сердце твоё раньше так бухало в рёбра только если в раскопе где-нибудь артефакт фонил Силой, и ты пробирался к нему аккуратно, чтобы не задеть... И было это ещё в той, доопальной жизни, и с тех пор рёбра твои могли только надёжно хранить вялое нечто, по недоразумению называющееся сердцем. А вот теперь поди ж ты...

Это просто наваждение, и оно сейчас схлынет.

Может быть.

Нет.

Запускаю пальцы в рыжую волну на затылке. Кошка — она кошка и есть. Выгибается и что-то мурчит тихонько. Вспоминается: "Мурр?" — "Мурр!" Но я, к сожалению, не кот. Я не могу обойтись простым "Мурр?". Веду пальцем по чуть выпирающим позвонкам вниз, грею ладонь о спину, обласканную солнцем, шалею от безмолвного разрешения.

Может, меня опоили чем-нибудь вчера? Фу, Йеруше, как не стыдно искать себе оправданий...

Это не похоть. Ну, не в чистом виде точно.

— Как же вы преподавали с таким лицом?

Это слегка отрезвляет. Да что там, совсем приводит в чувство.

— А?

— Сомнения, да? Я вас смущаю?

Эй, Йеруше, это ты гордился способностью сохранять невозмутимую физиономию в любых обстоятельствах?

— Не смущаете. И я не с таким лицом преподавал.

Интересно тебе, кошка, да? Кошка хочет развлекаться? А я вот так сейчас сделаю.

— Ой!

Тонкая рука тянется к поседевшим волосам, а губы смеются:

— Иллюзия... Зато студентки не приставали, наверное, — и пальцы пробегают по иллюзорным морщинам.

О, этим пальцам я позволю ощупать всё, к чему они захотят прикоснуться. А студентки не приставали. Почти. Так, состроить глазки для порядку и поддержания жизненного тонуса престарелого профессора.

Не буду же я вдаваться в подробности и рассказывать, как менял походку, как искал краску для создания седины, потому что семидесятилетнему старику положено и это, и тянущиеся шаги, и вялость по утрам... У меня было много примеров — да вот хоть ректор. Шальву не в счёт, он молодым такую фору даст...

— Расслабьтесь, — шепчет рыжее чудо, стягивая шнурок с моих волос. — И уберите эту иллюзию. Я стисну зубы и не стану на вас набрасываться, честно.

И становится легко. И расслабиться, как велено, и рассмеяться. Пальчики демоны знают что творят там с моими плечами, пускают горячие волны по позвоночнику, перебирают снова ставшие чёрными пряди, любопытствуют, касаются... И отдёргиваются, и я слышу:

— Вот вы где!

Ну а чего ещё ждать у мочильных ям?

Глава 15

И снова утро. Кружки на столе, молоко в глиняном кувшине, масло, сыр, лепёшки с зеленью. Как и вчера. Но сегодня, надеюсь, я зайду дальше демоновых ям для вымачивания травы. Например, попрошу показать охотничью тропу. При условии, что никто больше на охоту в это время не пойдёт.

Отправляю в рот кусок сыра. Козий, конечно. Ирайга издевательски комментирует мои гримасы. А Хастину всё нипочём — ест.

В дверь стучат.

— Входите! — кричит Ирайга.

На пороге возникают Тиана и Ран. Интересно, чем эти двое вчера занимались? Пока Лила водила меня по деревне, словно балаганное животное, они ни разу нам не встретились.

— Садитесь, я вам молока налью, — приглашает хозяйка. — И лепешки берите, пока теплые.

— Спасибо, нас накормили, — отказывается Ти, но к столу они всё же подсаживаются. — Мастер, там народ уже в очередь становится.

— В ка... какую очередь? — я даже поперхнулся.

— А в такую, — отзывается Ран. — Всем хочется в столице побывать.

Ну да, назвался пряником — полезай в рот. Постойте...

— Что значит — побывать? И они так быстро всё решили? А собраться они что, за вчера успели?

Честно говоря, я мысленно давал поселянам дня три на раскачку. Лёгкие на подъём ребята здесь живут, оказывается.

Ран ехидно щурится:

— А они и не собираются туда насовсем. Ну разве что трое или четверо.

— А как?

Тупеешь, Йеруше, от кочевой жизни да без библиотеки?

— Ну что тут неясного? — нагло ухмыляется рыжий целитель. — Говорят, родных там проведать, у кого остались, по лавкам походить — и назад, домой.

Всё-таки козье молоко — мерзость, всё время не в то горло стремится. Прокашливаюсь.

— И как они себе это представляют? Я их что, за руку водить буду? Или сидеть в столице и ждать, пока нагуляются? Вот еще я дежурным телепортистом не подрабатывал!

— Не знаю, Бонари, не знаю, — вконец наглеет Цантеш. — Я, как понимаете, к порталам вообще никакого отношения иметь не могу. Это же вы предложили.

— Я что предлагал?! — моя кружка стукнула по столу несколько сильнее, чем прилично, но гораздо тише, чем хотелось. — Я предлагал поставить один! понимаете, один! один портал! Только туда! А не быть нянькой для полусотни оборотней! У меня другие планы!

Мои детишки смотрят на меня, как на нечто диковинное, того и гляди, глаза лопнут. Одна только Ирайга ухмыляется в свою кружку.

Собственно, что я так взволновался? Кто сказал, что я стану это делать?

— Да, госпожа Ирайга, — резюмирую я, немного успокоившись. — Вашим сородичам палец в рот не клади — без головы останешься.

Она оскаливает клыки.

— А ты что ж думал, сынок? Пальцы хищнику в пасть безнаказанно можно совать? Вот и расплата.

Расплата... Заречёшься с ними добрые дела творить.

— А кстати, — приходит мне мысль, — почему я? Где Вильна? Пусть она со своими соплеменниками возится, заодно и попрактикуется. Портал туда, портал назад. А то все мастера-чародеи, а как портал ставить — так Йеруше!

Отчего это госпожа Лонаш потупилась? Так...

— А они уже.

— То есть?

— Усвистала наша Виль уже! — прерывает грубо Ран деликатные попытки Тианы. — Мать и братца в охапку, портал — и фить! Чуть ли не затемно.

Ага... Ну, да собственно... Старый пень. Получил плюху? Взгляды, пальцы, леденцы... Смолы горячей не желаешь? Да-да, той, что течет сейчас по сердцу...

— Мастер, не расстраивайтесь, — тихо просит Тиана. — Ну давайте мы скажем всем, что или только туда, или никак.

Не понимает. И чудненько. Хорош бы я был, если б поняла. Куда там все хотят? В столицу? Ладно, будет им столица. Хоть на каждого персональный портал! Дышать стало трудно? Плевать! Вставай, Йеруше, иди и работай. Хоть на это сгодишься.

Я решительно взволок себя с лавки. И тут, словно кто-то дернул за край картинку реальности, всё поплыло перед глазами, и день погас.

Если я и открыл глаза, то, видимо, только потому, что мне надоел непрерывный бубнёж над ухом. А так — лежал бы себе на чёрных волнах беспамятства, пусть уносят куда придётся. Не надо идти, не надо говорить, не надо думать — лишнее это. Но кто-то — глупец! — решил иначе и зудел, зудел надо мной, как назойливый комар, возвращая в голову звуки и мысли.

— Ран! — говорю я, увидев надоеду. — Может, хватит? У меня уже зубы ноют!

Целитель спотыкается на полуслове.

— Ти! — вопит. — Мастер очнулся!

Ай! Мальчику можно было и не читать надо мной заклинание, достаточно было заорать разочек. Тогда бы уже читал наговор от глухоты. Я сажусь на ложе, мотаю головой, вытряхивая звон из ушей.

В дом вваливается Хастин, за ним Тиана. Потом уже степенно входит Ирайга, а следом — невысокий и объёмистый крепыш, с соломенными вихрами, носом-пуговкой и румянцем во всю щёку. На вид — ровесник моих молодых коллег, но раз оборотень, возможно, на пару десятков лет старше.

— Ты чего орёшь, как бешеный? — напускается Ти на целителя. Потом, уже ласково, спрашивает: — Мастер, как вы?

— Ещё не знаю, — усмехаюсь. — А что, очередь не рассосалась?

Местный житель почему-то смущённо потупился и рассматривает что-то любопытное под ногами.

— Я — Тиммо Ирлу, — представляется он тихо и тоже куда-то вниз.

А, тот самый доктор, который отчего-то называл странных горных обитателей оллетормами. О нем Лила говорила. А, демоны! Теперь что, каждый раз, как вспомню это имя, у меня так же будет застывать в груди? С чего бы, Йеруше? В первый раз, что ли, увидел красивую женщину? Старый пень...

И что это все молчат? Ах, да...

— А я — Бонари Йеруше, — спешу сказать, догадавшись, что своим молчанием ставлю доктора в неловкое положение. — Вы, значит, местный лекарь?

— Ну, лекарь-то из меня не очень... — снова смущается Ирлу. — У меня мать — мастер-травник, только она осталась в горах, а меня вот из столицы сюда спихнули. Так что в травах немного разбираюсь. А с заклинаниями у меня — никак, чародейство стороной обошло. Но здесь и мои знания хоть на что-то, да сгодились.

— Хватит прикидываться, Тиммо, — строго велит Ирайга. — Ты прекрасно знаешь, что половина деревни жива и здорова только благодаря тебе. Кто детей принимал? Кто от ран да лихорадки нас травами отпаивал? Так что нечего тут на хвалебные речи напрашиваться.

Отчитала, а у самой весёлые огоньки в кошачьих глазах пляшут. Ирлу даже покраснел — то ли от удовольствия, то ли шуток не понимает.

— А зачем меня-то позвали? — вдруг спрашивает он. — Вот у вас и мастер-целитель имеется, мне уже сказали.

— Прости, Тиммо, — вздыхает Ирайга. — Я не знала, что этот рыжий — целитель. По привычке за тобой побежала.

'Этот рыжий' недовольно хмурится:

— Между прочим, меня зовут Ран.

— Как?! — непроизвольно вырывается у поселян.

Ран вспыхивает:

— Не нравится — называйте 'господин Цантеш'

— Извини нас, мальчик, — мягко просит Ирайга. — Просто имя у тебя... необычное.

— Ай, да знаю я! — машет рукой целитель. И поворачивается ко мне: — А у вас, мастер, уже всё в порядке. У вас в Кружеве Жизни немножко перемкнуло. Вот здесь.

И показывает, стервец, на мою голову. Потом, что-то такое увидев в выражении моего лица, добавляет:

— Вы же не будете просить меня рассказывать, что именно перемкнуло? И я умаюсь, и вы не поймете. Вы же Кружево Жизни не видите!

— Да не буду, не буду! Встать-то я уже могу?

— Конечно, можете, я всё исправил! — хвастливо заявляет Ран.

Надо же, исправил он. Водопровод я, что ли? Хотя кто их, целителей, знает, как они там нас видят.

— Спасибо, Ран. И долго я валялся?

— Всего ничего, — жизнерадостно заверяет целитель. — Ирайга успела за господином Ирлу сбегать, а я — два заклинания прочитать.

Да, недолго. Впредь буду знать, как злиться. Спокойствие и бесстрастность — вот залог несокрушимого здоровья. Ничто не убивает нас быстрее, чем собственные глупые эмоции.

Хастин вот тоже это понимает. Смотрит на меня бесстрастно, и это куда лучше, чем тот взгляд, с которым он вчера отказывался от экскурсии к мочильным ямам. Как будто раньше меня всё понимал и знал.

— Ладно, — я со вздохом встаю и потягиваюсь. — Господин Ирлу, могу я с вами поговорить?

— Конечно, буду рад, — доктор с готовностью усаживается на лавку. — Особенно если меня угостят тем чудесным напитком, который вы привезли. Ирайга уже все уши про вашу легруль прожужжала.

— Легруль как легруль. Хорошая, правильно собранная и свежая. Тиана, сделаешь?

Девочка побежала за водой, а я приступил к выяснению:

— Скажите, господин Ирлу, отчего вы так странно назвали встретившихся вам горных зверей? Вы изучали древнефарванский язык?

— Нет, что вы! Просто так всегда ругался прадед.

— То есть?

— Прадед у меня — чародей. Мы с братьями в детстве, бывало, как заберемся в его лабораторию, так он нас оттуда и погонит. 'Чтоб вас оллеторм укусил!' — кричит. Мы долго приставали к нему — кто же такой этот оллеторм. Вот он и рассказал, что был в давнее время такой зверь. Потом исчез — то ли истребили, то ли сам вымер. А я там, в горах, как этих прыгающих псов увидел, подумал — ну один в один как прадед рассказывал.

— А прадед ваш откуда о них знает?

— А вот это он отказался объяснять. Всё темнил — то, мол, ему его прадед рассказывал, то в книжке какой-то видел.

— И книжку, естественно, потерял? — хмыкаю.

— Естественно, — улыбается Ирлу.

Так... Внутри знакомо, медленно и туго, скручивается невидимая пружина — верный и почти позабытый признак того, что нос некоего господина Йеруше учуял тайну, а может, и разгадку к ней. Давай, вот это тебе как раз и нужно сейчас.

— А ваш прадед не откажется поговорить со мной? Надеюсь, он до сих пор пребывает в добром здравии.

Тиммо пожимает плечами и заметно грустнеет.

— На эту тему он и со мной говорить не хотел. Да и не знаю, жив ли он. Я в последний раз был дома лет за десять до ссылки. И тогда он был уже очень старым.

— Проверим? — подмигиваю. — А когда вернёмся, я разберусь с вашими ненасытными согражданами.

— Это как же?

Даже румяные щёки побледнели. Очевидно, уж очень красочные картинки разборок чародея с простым народом ему нарисовались.

Я смеюсь:

— Ну что вы пугаетесь, в самом деле! Они же хотят путешествовать в наш мир, а жить здесь? Я попробую это устроить.

— Правда? — снова расцветает жизнерадостной улыбкой доктор.

А, ещё один кандидат в туристы. И в цивилизацию хочется, и жаль насиженное место бросать.

— Правда, — серьёзно говорю я.

— Только... Знаете, мне не очень хочется возвращаться туда. Может, вы сами?

— Неужели вам не хочется повидать родных?

Тиммо вздыхает:

— Хочется. Только, боюсь, они не особенно мне обрадуются.

Высшие силы, может, у кого-нибудь ещё, кроме меня, нет семейных неурядиц? Сведите меня с этим человеком!

Впрочем, Ирлу, подумав мгновение, соглашается. Теперь бы ещё объяснить ему, как передать ориентир нужного места.

Я говорил, что менталист из меня — как из Дарона танцовщик? Пришлось звать Хастина, пусть считывает.

— Спасибо, мастер, удружили, — недовольно бурчит тот, усаживаясь рядом. — Будем позориться вместе.

— Это ты о чем?

— А о блоке забыли?

Да, забыл. Это, оказывается, не я плохо старался, это в голове у господина Ирлу непорядок.

— Что-то не так? — беспокоится тот.

— Видите ли, — начинаю я, — у вас какая-то ментальная защита стоит. И мы не знаем, какая. Ваши мысли недоступны, а без этого ориентир не считать.

— Да? — удивляется Тиммо. Он размышляет, потом роется в небольшом кожаном мешочке, который принёс с собой, достаёт несколько свёрточков, просит у Ирайги горячей воды, ложку и кружку. Шевеля беззвучно губами, щепотками отмеряет в кружку каких-то порошков из свёртков, наливает кипятка и перемешивает. По дому плывёт пряный дух травяного чая.. Ирлу отправляет полученную кашицу в рот, пережёвывает, кривясь, потом говорит:

— У матери отчего-то все снадобья выходили отменного вкуса, а моими можно врагов пытать. Попробуйте сейчас ваш ориентир снять, должно получиться.

— Есть!

Так-так... Прекрасно. Вот только что это было, хотелось бы мне знать? Магов-то здесь нет, по крайней мере, так нас уверяли. Придётся уважаемому Тиммо отвечать на наши вопросы.

— Что за снадобье? — добавив в голос безразличия, спрашиваю.

Лекарь снова смущается.

— Это успокоительный сбор, по маминому рецепту.

Мы с Хастином переглядываемся.

— А отчего вы решили, что надо принять именно это снадобье?

— Ну, с утра я, кроме бодрящего сбора, ничего не пил, а он — тоже из маминых. Вы когда сказали про ментальную защиту, я вспомнил. Мать говорила, что эти травки, помимо всего прочего, скрывают ментальное излучение. Побочный эффект. Так я сейчас просто смешал травки противоположного действия.

Ничего себе побочный эффект! Он, видите ли, просто смешал...

— А остальным поселянам вы ваши травки давали?

— Так бодрящий сбор у меня, считай, вся деревня берет вместо чая.

Ага, ну вот нам и загадочный блок у всех поселян.... Как же он ухитрился?

— Так вы говорите, ваша мать — мастер-травник? А вы — не чародей?

— Верно. Да что такого в этих снадобьях? — нервничает Тиммо.

Что ж ему сказать-то... Ну-ка, что там у молодого человека с Кружевом? А ничего... Не чародей он. Ни намёка нет. Хотя кто их знает, этих оборотней... Тоже ведь горцы, как и мой старый ехидный друг Шальву. А его Кружева я никогда не видел.

Я отправляю взволнованного Ирлу собираться, коллег — успокаивать жаждущий порталов в цивилизацию народ, а сам укладываюсь на ложе из шкур и занимаюсь делом.

Шальву отвечаетл сразу.

'Рад тебя слышать, Бон'

'Я тоже рад вас слышать, мастер Шальву'

'Ну, выкладывай, куда ты на этот раз вляпался'

'Почему сразу вляпался?'

'А я сразу поверил, что ты просто решил поговорить со стариком. Я такой наивный'

'Мне уже стыдно, мастер'

'Считай, и в это поверил. Так что стряслось? Ты вообще где?'

'Да за Краем я, где же ещё. Не мог же я так всё оставить, меня бы любопытство сгрызло. Мастер, мы здесь людей нашли'

'Да?'

'Ну, не совсем людей. Оборотней ссыльных. Помните указ Йотто?'

'Помню. Он незадолго до смерти вообще сдвинулся на своих теориях о чистоте крови. Так значит, выжили ссыльные...'

'Да, построили дома, охотятся, детей рожают'

'Ай, молодцы'

'Мастер Шальву, а вы могли бы посмотреть на одного из них?'

'Что, такой красивый?'

'Нет, напугать вас хочу! А если серьёзно, он утверждает, что совершенно чужд чародейства, при этом делает травяные сборы, способные ставить и снимать ментальную защиту. Мне это напомнило вашу магию'

'А он откуда родом?'

'С Северных гор, из клана горных рысей, думаю'

'Земляк, значит. Ну так что ж ты хотел? Правильно напомнило — это, скорей всего, она и есть. Собирайтесь и давайте ко мне в кабинет. Ориентир дать?'

'Издеваетесь?'

'Не без того. Жду'

Ирлу уже топчется у дома Ирайги с совершенно потерянным видом. Я выхожу, стараясь не обращать внимания на оборотней, то и дело снующих мимо крыльца. Впрочем, не могу их обвинять. Если бы мне пообещали избавление от многолетней изоляции, я бы тоже глаз не сводил с волшебного ключика от заветной калитки — а вдруг куда денется. Поэтому, подхватив Ирлу под локоть и расспрашивая о совершеннейшей чуши вроде названий местных кустов, волоку его к лесу. Коллеги остаются держать оборону от любопытных и настырных, чтобы не увязались за нами.

— Куда мы всё-таки идём? — уже на опушке спрашивает Ирлу.

— Открывать портал подальше от ваших сородичей, конечно, — ухмыляюсь я. — Мне они сейчас ни к чему.

— Но вы же обещали всем...

— Так! — я смотрю Тиммо прямо в глаза. — Господин Ирлу! Прошу вспомнить, что я — не благотворительное общество. Обещал помочь — постараюсь выполнить. Но тогда, когда мне будет удобно. Когда у меня будет время. Это понятно?

— П-понятно...

Напугался он, что ли...

Сплетя заклинание, я подталкиваю оборотня к порталу:

— Смелее, господин Ирлу! Это пока ещё не к вашим родственникам портал. Вначале зайдём по делу к одному человеку.

— К-какому ч-человеку?

Надоело мне с ними всеми расшаркиваться. Один толчок в спину — и дело сделано. Иногда одно движение рукой действенней ста движений языком.

В кабинете мастера Хранителя библиотеки Королевского университета царит привычный полумрак. Сам Шальву сидит в любимом кресле у камина и с любопытством разглядывает посетителя, почему-то стоящего на четвереньках.

— Здравствуйте, мастер, — вежливо произношу я и помогаю Тиммо подняться: — Вы не ушиблись, господин Ирлу?

— Н-нет... — он что ж, теперь всё время заикаться будет? Ай да я...

— Ну здравствуйте, — доносится из кресла. — Ага, значит, вот ты как теперь выглядишь, Бон!

— Как-как... Как и раньше, — буркнул я. — Мастер, это тот человек, о котором я говорил. Тиммо Ирлу.

Шальву мгновенно оказывается около нас. Прищурился, разглядывая Ирлу, зачем-то обошёл его вокруг и теперь укоризненно цокает языком.

— Ну-ка, мальчик, расскажи, как ты готовишь свои снадобья?

— Я не мальчик, — обиженно возражает Тиммо.

Шальву оскаливается. Это должно заменить улыбку?

— Друг мой, тебе ведь меньше ста лет? Ты выглядишь в людской ипостаси моложе, чем есть, но всё же — меньше?

— Меньше, конечно. Мне пятьдесят лет. Но...

— Ну так позволь мне, которому далеко за двести, называть всё своими именами.

Да уж... Знал, конечно, что Шальву много лет, но чтобы настолько... Тиммо вообще, кажется, сейчас растечётся по ковру.

— Сядь и говори, — подталкивает мастер оборотня к креслу.

Звучит известный мне рассказ о маминых рецептах.

— И всё? — удивляется Шальву. Не очень натурально удивляется, но зачем-то ему это надо.

— Всё, — широко распахивает честные глаза Ирлу.

— Позвольте, — вмешиваюсь я, — но вы же ещё что-то и шептали, когда травы смешивали!

— А, это я просто щепотки считал.

— Да, — мрачно замечает Шальву, — ещё хуже, чем я думал.

— Что? Что случилось? — начинает суетиться Тиммо, поднимаясь.

— Сядь, не мельтеши! — рявкает Шальву.

Ого, я его таким никогда не видел! Вальяжного, неторопливо-ироничного Хранителя словно подменили.

— Куда смотрели твои родители, мальчик?! Почему они тебя не учили? — гневно вопрошает он. — Впрочем, теперь уже не важно. Значит, так! Ты немедленно отправляешься к своим и учишься до посинения. Мне ещё только недоучек в Столице не хватало!

— Но я не маг! — восклицает Тиммо, покраснев. — А из семьи я давно ушёл! Нечего мне там делать.

Признаться, я за Ирлу испугался. Мой старый ехидный друг, казалось, сейчас извлечет какое-нибудь ритуальное оружие из своей коллекции, и от одного самоуверенного оборотня останутся одни дыры. Но обошлось.

— Ты — маг. Чародей. Колдун. Называй, как хочешь, — палец Шальву ткнулся в грудь Ирлу, заставив того откинуться на спинку кресла. — Глупый, молодой, самонадеянный щенок. Но маг. Необученный, и это хуже всего. Если не станешь учиться, убьёшь кого-нибудь своими экспериментами.

— За двадцать лет никого не убил, — огрызается оборотень, ещё пытаясь обороняться.

— Это чистая случайность, дружок, — успокаиваясь, ворчит Хранитель. — У тебя всё впереди. Впрочем, я всё равно не дам тебе выбора, а если и дам, то варианты тебе не понравятся.

Он усаживает в своё кресло, раскуривает длинную трубку.

— Что это значит? — Тиммо растерянно переводит круглые гляделки то на меня, то на Шальву.

— То и значит, — попыхивает трубкой горец и равнодушно поясняет: — Либо ты учишься, либо я лично твою силу запечатаю.

— Вы не имеете права! — ершится оборотень, но вид у него такой, словно он сейчас помрёт от страха.

Я бы тоже испугался. И на его месте онемел бы. Потому что Шальву бросает свою трубку, мгновенно нависает над трясущимся оборотнем, глядя ему в глаза.

— Я. Имею. Право, — шипит он. — Ты понял?

— Вы...

— Да.

Хранитель возвращается в привычно спокойно-ленивое состояние резко, словно его переключили, и снова усаживается с трубкой. Словно не было этой вспышки и злого шипения.

— А ты храбрый парень, Тиммо, — произносит он довольно. — Давно со мной никто не спорил.

— Я не знал... — начал было тот, но Шальву его перебивает:

— Теперь знаешь. Так что, будем выбирать?

— Я буду учиться. Только... можно не у своих?

— Нет, — припечатывает Хранитель. — Родовую магию никто не отменял. Придётся, дружок, прогнуться и попросить у семьи прощения. Ты ведь сбежал от них?

Румянец заливает лицо оборотня полностью.

— Да, — почти шепчет он.

Я с немым изумлением пытаюсь осознать увиденное. Но поудивляться всласть, как обычно, не дают.

— Мастер Йеруше, друг мой, будь любезен, — просит Шальву, подойдя между тем к письменному столу и черкнув несколько слов на листе бумаги, — сопроводи этого оболтуса к его родичам и отдай вот это.

Я, словно зачарованный, беру запечатанное послание беспрекословно, только вопросительно смотрю на Хранителя.

— Потом возвращайся сюда, поговорим, — о, надо мной сжалились. — Да, а матери его скажи два слова: 'Шальву недоволен'. И, пожалуйста, ничего больше. Остальное здесь.

И кивает на письмо. Хм... ладно, курьером я ещё не был.

Пещерный город встречает нас неприветливо. Что холодный воздух с крупинками снега, что взгляды встречных прохожих выхолаживают плечи и сердце. Причём, если на меня косятся просто как на чужака, то Тиммо достаются льдышки брезгливого удивления. Оборотень втянул голову в плечи и идёт от площадки, куда я открыл портал, по добротным каменным мостикам к входу в гору. Он не оглядывается по сторонам и, очевидно, старается как можно скорее проскочить в сумрак пещеры.

Странное это место — пещерный город. Северные горы, пожалуй, самые суровые в королевстве. Чёрный камень, лёд и снег. Словно огромный безумный скульптор когда-то вытесал эти обрывы и уступы, эти вздымающиеся ввысь пики, щедро припорошил белым и навёл ледяной глянец. А жители города, подхватив настроение, дополнили картину мостами и карнизами, которые сетью оплели узкое ущелье. Кое-где отвесные скалы превратились в чёрное ледяное зеркало, взглянешь туда и увидишь те же бесконечные заснеженные вершины, призрачно отражённые льдом.

Жаль, не было времени захватить хотя бы плащ. Белая рубаха и походные штаны греть отказываются. Холодно-то как... Ну да плевать. Вернусь — отогреюсь. И с Шальву спрошу всё — и горячее вино, и ответы. Правда, как обычно, расскажет ведь, старый пройдоха, только то, что захочет.

Ох, наконец-то мы внутри горы. Интересно, как они освещают эти проходы и коридоры... Светло, а отчего — непонятно. Надо бы отвлечь Тиммо от печальных мыслей, чтоб не трясся так.

— Господин Ирлу, у вас весь город в этой горе?

— А? Нет, город по всему ущелью в пещерах разбросан. Да вы же видели, мосты в разные стороны расходятся, — нехотя отвечает он и снова умолкает.

Ладно, оборотню сейчас предстоят нелёгкие минуты, пусть подумает. Моё дело — довести его до родни и сообщить, что Шальву недоволен. И это надо у Хранителя выпытать. С чего бы горному клану рысей волноваться о настроении библиотекаря. Согласен, не простого библиотекаря, но всё же...

Тем временем мы всё дальше идём по лабиринту переходов, то и дело встречая витрины и вывески лавок. Ага, 'Травы-приправы', интересно. 'Мастер амулетов' — скромная табличка у двери. Тоже зайти бы... Ну, ориентир у меня уже есть, надеюсь, не прогонят, если загляну как-нибудь.

Тиммо останавливается.

— Здесь начинаются жилые уровни моей семьи, — пробормотал он. — Господин Йеруше, может, отправите меня назад, в деревню? Я не буду с травами работать, честное слово!

Я качаю головой.

— Тиммо, ну что вы, как маленький, ноете? Если мастер Шальву сказал — надо, значит, всё-таки надо. Не припомню случая, когда бы он требовал ненужного. Выучитесь — будете делать что угодно. А пока — сами понимаете...

— Если бы вы знали, как это надолго, — вздыхает он и ведёт меня вверх по каменной лестнице.

— Тиммо! — звонкий голос эхом пронёсся по коридорам.

— Сонна? — оборотень мгновенно забывает о том, что нужно хмуриться, и ловит в объятия хрупкий вихрь со светлыми, почти белыми косами.

Девушка радостно взвизгивает и повисает на крепкой шее моего подопечного.

— Где ж тебя носило столько лет, поганец?! Ты домой? Насовсем? — заглядывает она в его глаза.

— Да, Сонна, — снова опечалился Ирлу. — Домой. А ты как, замуж не вышла ещё?

— Ну нет! Мне некогда глупостями заниматься! — сообщает девица. — А ты... чего пришёл?

Тиммо мягко отстраняет её:

— Где мама?

— В лаборатории у себя, где же ещё! А ты так прямо к ней и пойдёшь? — недоверчиво спрашивает Сонна. — И кто это с тобой? Ты знаешь, что мама не любит чужих!

— Это господин Йеруше, — наконец представили меня. — А это моя сестра, Сонна.

Я склоняю голову.

— Ну, как знаешь, — девушка кивает мне в ответ. — Тебе хоть так, хоть так влетит, сам понимаешь.

— Понимаю. Но выхода нет.

— Что ж тебя так прижало? Ладно, я побежала, потом поболтаем, раз уж ты вернулся, — косы взметнулись и унеслись за хозяйкой вниз по лестнице.

А мы идём дальше. Спина впереди ссутулилась и словно закаменела.

— Я так понимаю, ваша сестра не осуждает вас за бегство?

— Сонна на удивление терпима. Даже не знаю, как в нашей семье могло получиться такое чудо.

Я хмыкаю про себя. Одно такое чудо я наблюдаю уже с утра. Бегать от собственной Силы... Даже не знаю, чего в этом больше, мужества или глупости.

Лаборатория матери семейства обрушила на меня водопад травяных запахов. Да, дышать здесь непривычному человеку трудно. Но дело есть дело.

Ой! Вот это хозяйка! Статная красавица выходит навстречу нежданным посетителям. Белые волосы короной уложены над неимоверной красоты лицом. Придворные ловеласы во главе с Ардешем уже через мгновение валялись бы у ног её, выпрашивая благосклонность. Хотя какая там благосклонность у ледяной статуи... Только глаза плавятся кошачьим зеленоватым золотом, но и в них чудятся замёрзшие кристаллы.

— Здравствуй, мама, — почти хрипит Тиммо.

Я уже поклонился и теперь наблюдаю.

— Здравствуй, Тиммо, — а голосом красавицы вполне можно заморозить бурную реку. — Чем обязана твоему визиту?

Брр...

— Я вернулся учиться, — шепчет Ирлу, сжав кулаки.

Она изгибает брови в холодном изумлении.

— Даже так?

Оборотень убито кивает.

— Я не знаю, что привело тебя в мой дом, Тиммо, да, признаться, и не хочу знать. Ты можешь возвращаться туда, откуда пришёл. Я не стану тебя учить.

Скрипнув зубами, оборотень поворачивает, чтобы уйти, и натыкается на непреодолимое препятствие. Меня. Пришла пора сыграть свою роль.

— Не так быстро, друг мой, — говорю я, разворачивая и подталкивая его вперед, к матери.

Затем достаю из-за манжеты записку Шальву и подаю ей. Краем глаза же продолжаю следить за Тиммо — дверь близко, сейчас сорвётся и снова сбежит, лови его потом...

Госпожа Ирлу пробегает глазами текст и бледнеет настолько, насколько это возможно для куска льда. Думаю, дальше некуда.

— Шальву недоволен, — произношу я заветные слова.

Нет, есть куда. Щёки госпожи Ирлу начинают отливать в синеву. Есть у них целитель, интересно? И чем грозит этим людям недовольство моего старого друга?

Она смотрит на меня так, словно ждёт окончательного приговора. А в голосе по-прежнему лёд:

— Больше ничего?

— Это всё, что я должен передать, госпожа Ирлу.

Напряжённые плечи слегка расслабились.

— Хвала Высшим Силам, — шепчет она. Потом исподлобья смотрит на сына:

— Ты понимаешь, чем обернулось твоё упрямство?! И чем могло обернуться?!

Тиммо уставился в пол и поднять глаза на мать не решается.

— Ты навлёк на семью недовольство Кондора! Недовольство Высшего! И благодари его, что это ещё не гнев, — руки её, держащие записку Шальву, дрожат. — Пожалуйста, господин...

— Йеруше, — подсказываю.

— Господин Йеруше, передайте господину Шальву заверения в нашем почтении. Мы искали этого оболтуса, когда он сбежал, честное слово, искали!

— Видимо, недостаточно тщательно?

— Да, недостаточно... Скажите Кондору — его воля будет исполнена. Мой сын будет учиться, мы приложим все силы.

— Я передам. Прощайте, госпожа Ирлу. Прощайте, Тиммо, — я ободряюще хлопаю его по плечу. — Не унывайте, учиться не так страшно. Страшнее не уметь распорядиться Силой, поверьте магу со стажем.

— Спасибо, мастер Йеруше, — с кислой миной кивает оборотень. — Я постараюсь.

Я киваю в ответ и выхожу. Теперь бы ещё добраться до выхода и открыть портал. На холод возвращаться не хочется, но, думаю, хозяевам не понравится чужая магия в их жилище.

Из портала в кабинете Шальву я вываливаюсь почти синим, падаю в кресло, покрытое пледом, и вжимаюсь спиной в благословенное тепло.

— Замёрз? — участливо спрашивает Хранитель, протягивая чашку с горячим вином.

Чудесно. Мёд, пряности и ещё что-то невероятное. Такое можно получить только из этих рук.

— Замёрз, — я благодарно киваю. А вкус не хуже запаха.

— Ты пей, пей. Теперь уж точно не простудишься. Сдал мальчика родным?

— Ага. Из рук в руки. Матери.

— Взяли?

Я хмыкаю.

— Попробовали бы отказаться. Я так понял, они там боятся вас до истерики. И мне очень хотелось бы знать, почему, уважаемый Кондор.

Быстрый взгляд в мою сторону, хитрая усмешка.

— Потому что я — очень страшный. Этого мало?

— Признаться, мало, уважаемый Высший. Знаете, не люблю, когда меня используют вслепую. Так что признавайтесь.

— Всё-таки у этих Ирлу не язык, а помело. Что-нибудь передали?

— Только на словах. Заверения в почтении и обещание выучить дитятко.

— Ну, хвала Высшим Силам. А то с Лириль сталось бы послать сыночка по дальнему адресу.

— Она и собиралась, — сдаю мать семейства. — До вашей записки.

— Ну ещё бы, — фыркает Шальву.

Кто же ты всё-таки на самом деле, мой старый друг...

— Так и быть, — вздыхает Хранитель, — расплачусь с тобой за услуги курьера рассказом, если тебе любопытно.

— Мастер, мне очень любопытно, — нажимаю я на 'очень': — Но если это ваши тайны, я вполне могу пережить и без такой платы. Рад был просто вам помочь.

— У студентов своих таким глупостям научился? Когда это ты отказывался от тайн? — ухмыльнулся северянин.

— Есть немного. Они иногда такие благородные, хоть на герб лепи.

— Ладно. Об иерархии кланов у оборотней ты, конечно, ничего не знаешь?

— Откуда бы?

— В общем, если объяснять попроще, я принадлежу к клану Кондоров. Это высший клан, поэтому все остальные — и Горные Рыси, и Озёрные Коты, и кланы Медведей из Западных лесов, и многие другие — обязаны выполнить мой приказ без возражений.

— Шальву,— я даже забыл о горячей чашке в руках, — вы — оборотень?!

— Экий ты нервный... Выпей и успокойся. Ну оборотень, и что?

— А почему я не знал?

— Мне что, табличку на мантию прицепить? 'Я — оборотень'? И потом, тебе-то это к чему было знать? Это изменило бы твоё ко мне отношение?

— Нет, конечно. Но всё же... И какая у вас вторая ипостась?

— Сказано тебе — кондор. Птичка такая. С большими крыльями.

— И острым клювом?

— Хвала Высшим Силам, ты пошутил! Значит, не всё потеряно. А про клюв, кстати, угадал.

— Да-а... А почему я не увидел у Тиммо Кружева, если он маг?

— А моё ты видел? Можешь взглянуть.

Ну, раз уж так любезно приглашают... Собственно, можно было и не стараться, всё равно не вижу.

— Ну что?

— Сами знаете — ничего. Но почему?!

Хранитель в который раз фыркает и наливает себе вина.

— Не доросла ваша недоделанная магия до того, чтобы видеть наши Кружева, — и уже мягче добавляет: — Не обижайся, Бон, я сказал тебе правду.

— Да чего уж тут обижаться. Просто очень неожиданно как-то... Постойте, но у меня в группе есть девушка-оборотень. Её Кружево я вижу, она — маг-универсал, как и я.

— Да девушка твоя, скорее всего, полукровка. Вот от отца и ухватила.

— А отец-то у нее — не маг...

— Ну, может, кто-то по отцовской линии. Так бывает, если мать — оборотень без магических способностей.

— Я уже сомневаюсь, что такие бывают...

— Бывают, можешь поверить. Ты удовлетворён?

— Вроде бы... Вот демоны, придётся ещё раз к Ирлу прыгать!

— Это зачем?

Только сейчас я вспомнил, что собирался в горы вовсе не для того, чтобы вернуть блудного сына в семью.

— Да, были когда-то такие звери, — подтверждает Шальву после моего рассказа. — Это и я тебе могу сказать, без всяких прадедов.

Очень хорошо! Не хотелось бы мне снова с семейством Ирлу общаться.

— А вы знаете, откуда они появились? И куда исчезли?

— Ну, вроде бы это были домашние любимцы в Фарве. Я так думаю. А потом, когда Фарва опустела — одичали, наверное, и вымерли. Если в Северные Горы забрались — точно, вымерли. Они холода не любят.

Что-то темнит Шальву.

— Но если эти оллетормы встретились нам за Краем, значит, и жители Древней Фарвы тоже оттуда. Значит, когда-то они пришли сюда и поставили по краям плато барьер от вторжения извне. Отсюда — без проблем, а сюда — никак. Только если через портал. Поднялись и закрылись? Хотелось бы мне знать, от кого...

— Это ты у нас любитель копаться в древностях, — разводит руками Шальву. — А не приходило тебе в голову, что оллетормы ушли отсюда за Край, а не наоборот?

— Может, и так, — вздыхаю я. — Ладно, у меня ещё хлопот — как блох на бездомной собаке. Надо потормошить ребят из Совета, пускай оборотней пристраивают. Я им не нянька. Совет их сослал — пусть Совет и отдувается. И плевать мне, что состав Совета и его Глава сменились.

Шальву ехидно щурится:

— Всё, мастер Йеруше вошёл в раж, берегись, королевство. Что ещё ты приготовил несчастным согражданам, боюсь и подумать.

Потом взгляд его теплеет и старый Хранитель добавляет:

— Удачи. Пусть хранят тебя Высшие Силы.

Нет, сентиментальный Шальву — это вне моего восприятия.

Глава 16

Иллюзию старика-профессора я набросил ещё у Шальву, теперь нужно достать господ советников. Гостиница, в которой я решил остановиться, чтобы было куда позвать ребят, весьма кстати предоставляет клиентам курьерские услуги. Набросав приглашение встретиться вечером, я отправляю записку Иво Нарину. Можно было бы поговорить по мыслесвязи с Шамбо-старшим, он, как-никак, глава Совета, но, вспомнив характер нашей последней встречи, я потерял всякую охоту это делать. Нынешние советники и без Главы могут работать, а мне нервотрёпка ни к чему.

А пока вечер не наступил — займусь необходимыми делами. Надо ребятам купить такие же дорожные сумки, как у меня, сил нет смотреть, как они свои таскают. С этим благим намерением я и отправляюсь в центр города. Оказывается, отвык от суеты улиц. Пока иду, успеваю несколько раз толкнуть прохожих. Впрочем, и они не остаются в долгу. Раньше я такого не замечал. Правда, по людным улицам избегал ходить всегда, да и одежда у меня сейчас далеко не профессорская, но это уж что есть. А вот и знакомая лавка.

— Вам понравился наш товар? — течёт умилением продавец. — Могу ещё предложить...

Остановив поток хвалебных песен новому ассортименту, я покупаю три дорожных сумки. Вильна, как я понимаю, продолжать путешествие пока не захочет. Но вот так сбежать, даже не предупредив! Дрянная девчонка! Не зря мне всегда хотелось её выпороть... Я злюсь, даже не понимая, собственно, на что злюсь. Виль ничего не должна мне, её ждёт место в Совете, я был этому рад. Ведь рад же был! Тогда почему злюсь? Что использовала нас с ребятами, чтобы найти Лилу? Глупости, я её прекрасно понимаю. Да она и сама бы справилась, просто с нами — веселее. Но кто её дёргал за Кружево открывать портал так рано!

Я уже не обращаю внимания на суетливых прохожих, занят попытками спрятать от себя причину отвратительного настроения.

— Мастер! — окликают меня удивлённо.

Мысль материальна, знаете ли. Вильна с папашей вывели на прогулку по центральным улицам вновь обретённую родню. Вот уж у кого проблем с документами и жильём не будет. Фу, как я зол! И почему не пошёл другой дорогой...

Поздно дёргаться. Вильна — умная девочка! — не стала вслух удивляться моему облику ни тогда, ни сейчас. Господину Горену я другим и не знаком, Танни, похоже, ничего не понимает. Но молчит. Вот и хорошо. А на Лилу я просто не смотрю. Не хочу.

— Здравствуйте, господин Йеруше! — кланяется мне учтиво человек, которого я видел один раз в жизни, в кабинете Ардеша, после его освобождения из подвалов Надзора. И которого не хотел бы видеть никогда. — Вы в который раз спасаете мою семью... Мой долг перед вами вырос до небес.

Кому что, а купцу — долги.

— Оставьте, господин Горен... — морщусь я. — Рад был помочь... воссоединиться, так сказать. И особых моих заслуг в этом, кстати, нет. Ваша дочь всё сделала сама, а мы с коллегами просто составили ей приятную компанию на время путешествия. Ведь так, Вильна?

Девочка виновато улыбается:

— Бонари, вы сердитесь? Не сердитесь, пожалуйста! Я же чувствовала, что мама где-то там! Разве могла я не попытаться?

— Конечно, не могла. Должна была. Но и сказать остальным можно было. Неужели мы бы отказались?!

— О, простите меня, глупую. Просто у вас были такие намерения, столько планов исследований... А тут я со своими семейными делами. Вы из-за нас и так задержались. Если бы нас не запечатали тогда, вы бы давно ушли.

Разговор явно не для уличной встречи.

— Ни один план, детка, не выдерживает проверки действием.

— Вы снова куда-то уезжаете? — спрашивает торговец.

— Да. Я теперь редко бываю в столице.

— Жаль, — вдруг произносит Лила.

Ну да, поддержать беседу... Не надо, кошка, не надо. Лишнее.

— Отчего же! — отвечаю с лёгким поклоном, чтобы не смотреть на неё. — Наоборот, жаль тратить время на столичные развлечения, когда так много неизведанного в мире.

Как быстро столичный лоск возвращается на место... Не дольше, чем снять домотканый балахон и втиснуться в модное платье. И в ответ на оскорбление не взвиться когтистой яростью, а ответить ровным:

— Надеюсь, вы навестите нас, когда снова появитесь в городе? Я всегда буду рада видеть вас.

Зачем, Лила?! Так... Спокойно, Йеруше!

— Вряд ли это будет скоро, госпожа Горен.

— Там, внизу, вы были совсем другим, — тихо говорит она.

— Взаимно, — ядовито усмехаюсь. Не отравиться бы самому...

Вильна, ничего не понимая, смотрит то на мать, то на меня.

Ладно, хватит глупостей.

— Дамы и господа, мне, увы, пора, — я гляжу куда-то между Вильной и её отцом. — Кстати, Вильна, ты ещё в Совете?

— Вроде да.

— Ну тогда хватай господ советников и тащи вечером ко мне в гостиницу. 'Старый амулет' знаешь? На улице Медников?

— Знаю.

— Ну вот, жду вас там, пятнадцатый номер. Будем решать, что делать с твоими сородичами из деревни. Я, конечно, записку Иво отправил с курьером, но так надёжнее будет. Шамбо-старшего лучше не брать, думаю, он мне до сих пор Хастина не простил. А я хочу не ругаться, а решить вопрос как можно быстрее.

— Ладно, — Вильна еще раз бросает быстрый взгляд на Лилу, потом на меня. Умная девочка. Но лучше бы ей не догадаться. А поймёт — будешь сам виноват, Йеруше, выставляешь всё напоказ, как последний дурень.

— До свидания, господин Йеруше, — прощается господин Горен. — И, как сказала жена, мы всегда будем рады видеть вас в нашем доме.

— Прощайте.

И, между прочим, она сказала не так.

Я мог бы возненавидеть этого торговца. Мог бы. Если бы не видел, как он смотрит на Лилу, как бережно прикасается к ней, и что творится при этом на его лице. Он был бы смешным в своём счастье, этот купец, если бы не был таким трогательным. Если бы я его не понимал. Ведьма.

Господа советники собрались вовремя. Они прибыли всей толпой, я чуть не оглох от радостных приветствий. Но всё же приятно их видеть.

— Рассказывайте! — велю я, когда все расселись в уютной столовой гостиничного номера и принялись за мелкие пирожные, печенье и вино. — Не обижают вас во дворце?

Детишки дружно хохочут.

Отсмеявшись, Дара говорит:

— Не-а. Если начинают, мы говорим, что скоро придёт мастер Йеруше и сделает всем буку!

— Ну, хоть в роли пугала я хорош, — усмехаюсь.

— Мастер, вы что, обиделись? — удивляется Этта. — Дара пошутила.

— И я пошутил, девочка. С чего бы мне обижаться? А на место наших беглецов Ардеш уже назначил кого-нибудь?

— Нет, не назначил. Мы сказали, что Ран, Тиана и Виль — в специальной экспедиции. Правда, у Его Величества теперь при слове 'экспедиция' начинается нервный тик и приступ подозрительности.

Ну хоть что-то...

— Да, а на место Хастина кандидатуры пока нет, — добавляет Иво, — Его Величество приказал нам самим подобрать.

— И как же вам работается с Шамбо-старшим?

Льются дифирамбы мудрому и справедливому Главе Совета. Хорошо, что они не видели, как этот мудрый и справедливый шипел на меня в полумраке университетской квартиры. И надеюсь, что я не ошибся, скрыв имя истинного виновника наших злоключений. По крайней мере, детишки на него налюбоваться не могут. И он уж точно больше подходит для этой должности, чем Дарон.

В конце концов, добираемся и до основной моей головной боли на сегодняшний день — оборотней.

— Что делать будете, коллеги?

Коллеги тут же устраивают весёлый мозговой штурм. Интересно, как их Шамбо терпит? Или на официальных заседаниях Совета они другие?

— В общем, так, — подводит итог Нарин, — всем документы восстановить из архивов, ссылку аннулировать и каждому из казны по паре дайранов. Но сумму надо с Ардешем согласовать. Без него никак.

Ага, монарх взялся за ум и стал заниматься государственными делами. Очень хорошо.

— А мы к нему Этту зашлём — ей он без разговоров подпишет! — предлагает Дани, за что тут же едва не ловит подзатыльник от Торана, но успевает увернуться.

А Этта стремительно краснеет.

— Что происходит? — спрашиваю.

— Его Величество пытается за мной ухаживать, — она смущённо улыбается, — а этот потешается.

Ну-ну, значит, Креллу надоели придворные барышни, и он взялся за Совет? А я уж было обрадовался, что король извлёк какой-то урок из недавних событий.

— Может, с ним нужно поговорить кому-нибудь? — предлагаю. — Например, мне. Это совсем не дело — доставать глупостями собственных советников. Уверен, он, в конце концов, поймёт, что неправ. Вы всё-таки помогаете ему управлять королевством, а не изображаете цветник для развлечений.

— Ой, нет! — спохватывается Этта. — Он очень мило ухаживает, что вы!

Господа советники и советницы снова хохочут, а девочка краснеет ещё сильнее.

— Ну, если ты не против, тогда снимаю предложение, — говорю я с облегчением. — Но с оборотнями не всё так просто. Им и в столицу хочется, и свои обустроенные халупы жаль терять.

— Ну и ладно, значит, на столичной портал-станции добавится ещё один стационарный портал, — заключает Дани. — Все согласны?

Вот так, быстро и просто. И все согласны. Так ли уж хороша идея короля состряпать Совет из этих детей?

— Вы бы не торопились, коллеги, а сначала подумали, — я машинально крошу на стол печенье.

— А что не так?

— Если вы откроете публичный доступ к этому порталу, ним смогут пользоваться не только оборотни, но и масса постороннего народа. Тогда придётся вам в деревне ставить пропускной пункт Надзора и наводить порядки. Потому что туда хлынут не только любители пожить вдали от цивилизации, но и всякая шваль, которую не успели сослать в восточные поселения. Как вы их там ловить будете? Не говоря уже о том, что придётся резко менять политику Надзора в отношении ссылок за Край и вводить им замену в виде официальной смертной казни. За Краем-то, как станет понятно всем, ничего особенно страшного нет. А внезапные перемены для всего государства, по-моему, совсем неполезны. И еще — если вы обнародуете истинное положение вещей, что будет с религией, с общепринятой теорией мироздания? Вам это надо? Всё это, конечно, надо менять, но постепенно.

Притихли, задумались. Вот и славно, а то заварят кашу впопыхах, а виноват будет кто? Йеруше.

— Да, Бонари, — говорит Вильна, — такая цепочка рассуждений — из одного портала... Возвращайтесь, мы вас в Совет возьмём.

— Шамбо удавится, — улыбаюсь я наглой девчонке. — Зачем нам смерть почтенного Главы Совета?

— Но тогда, выходит, нам этих оборотней вообще нельзя сюда впускать! Они же тоже могут рассказать! — восклицает Дани.

— Ты неправ, — возражает Илар. — Думаю, впускать их можно. Одно дело — когда кучка оборотней бормочет что-то непонятное о закрайних землях, и совсем другое — официальный стационарный портал туда. Вот последнего, получается, делать нельзя ни в коем случае.

— Так давайте сделаем неофициальный! — ох, Дара, Дара, на что ж ты подстрекаешь Совет!

— Это как же?

— Ну, купим домик где-нибудь на окраине, будет как частное владение — да любого из нас. Никто чужой туда не сунется. Там и поставим портал. Только Надзор надо предупредить, чтоб на колебания Силы не кидались.

— А что, это может получиться, — оживляется Вильна, совсем уже было приунывшая в ходе споров. — А ещё лучше портал зарегистрируем в Надзоре как собственность Совета, только без шума, просто внесём в списки — и всё. Мало таких порталов, что ли, за Советом числится!

— Только не забывайте, — Илар своей рассудительностью, как обычно, слегка охлаждает атмосферу обсуждения, — что нам надо согласовать решение не только с королём, но и с господином Шамбо.

— Да согласится он! — говорит Вильна. — Завтра с утра его поймаем и уговорим на коротенькое заседание.

Это что ж, мне здесь до завтра торчать? Не хочу.

— Тогда я отправлюсь к оборотням сегодня, — подвожу я итог, — а ты, Вильна, как только согласуете всё с Шамбо и королём, открывай портал туда же. Мы подождём. Ты ведь с нами не пойдёшь завтра, тебе сейчас не до того, верно?

Вильна печально кивает.

— Вы же всё понимаете, мастер, правда? Хотя с вами мне тоже хочется. Но...

Я усмехаюсь.

— Главное — понять самой, чего ты хочешь от жизни, и не тратить её на ненужные вещи.

Вот и закончилось наше заседание. Ребятки шустро разбегаются по домам. Скоро мелкие блага цивилизации будут мне недоступны, а потому — в душ! Путешествия и открытия — всё это очень интересно и занимательно, но иногда хочется просто отмыться хорошенько и посидеть в мягком кресле с чашкой легрули.

Горячая вода хлещет по коже. Гостиничное мыло пахнет лесом и травой. Хорошо.

Почти стемнело. Но торопиться особо некуда. Хастина я предупредил, что могу задержаться, надеюсь, они справились. А завтра можно и ребят отослать в столицу развлечься. Рано нам всё равно не уйти — в деревне будет шумно, многолюдно и черно от форменных мантий Надзора. Списки на документы, на денежную компенсацию... А может, и сбежим под шумок. Поглядим.

Заказываю в номер чайник с легрулью, приглушаю заклинанием светильник и сижу с чашкой в кресле, откинувшись на спинку. Но не успеваю выпить и половины, как в дверь стучат. Это кто ещё? Надеюсь, не Шамбо с очередными претензиями. Прецедент ночного визита к неугодному Йеруше он уж создал, так что не удивлюсь.

— Входите! — разрешаю.

Хорошо хоть иллюзию не снимал. А гостиничный банный халат пусть смущает незваных гостей — я никого не жду.

Дверь тихонько открывается едва ли наполовину. Так, а это ещё что такое?! Девица, которая просочилась в номер, мелькнула юбкой в полосе яркого света из коридора и закрывает дверь. В полутьме комнаты не удаётся рассмотреть её толком, понятно одно — я её не знаю. Это здесь такое навязчивое обслуживание, что ли?

— Я не заказывал женщину на ночь. Уходи, — и я сердито смотрю в другую сторону. Даю понять, что вариантов быть не может.

Но стука двери так и не слышу. Да что за фокусы!

— Непонятно сказано? — рычу, поворачиваясь.

И чуть не роняю чашку. Совладав с непослушными пальцами, ставлю её на столик.

— Простите, Бонари, мне не хотелось показываться персоналу. Пришлось воспользоваться вот этим.

Она укладывает кругами вокруг пальца цепочку, с которой свисает блестящая безделушка — амулет, меняющий внешность, недолговечная, одноразовая иллюзия.

Кошка. Хитрая кошка. Чем ещё ты хочешь воспользоваться?

— Примеряете маски, Лила? — хрипло спрашиваю.

Короткий нервный смешок вместо ответа.

Спокойно, старый пень. Сейчас ты предложишь ей присесть, вежливо спросишь, зачем пришла, и всё прояснится.

— Присаживайтесь.

Она делает два неуверенных шага.

— Извините, я не одет. Не ждал посетителей. Чем обязан?

Особенно теперь, когда решил никогда тебя не видеть.

Прикусив губу, она смотрит на меня в упор. Потом лепечет:

— Простите, — и пятится к выходу. Ха! Будто там безопаснее...

Ну нет уж! Я вскакиваю и успеваю захлопнуть уже открывающуюся дверь, прижав к ней маленькую рыжую дрянь.

— Зачем вы здесь, Лила? — и лучше бы ей ответить правильно — про Вильну что-нибудь, или, может, о правах оборотней... Потому что я за себя не ручаюсь.

Пальцы её пробегаются по моим ещё влажным волосам, по щеке, и я не могу устоять — касаюсь губами тонкого загорелого запястья.

— Для чего вам этот маскарад, Бонари? Где вы настоящий? Там, внизу, или здесь? — спрашивает она.

Вот тебе и объяснили. Иллюзиониста ценят за фокусы. Фокусы привлекают публику. Отойди и посмейся. Только смейся так, чтобы вышло не очень жалкое зрелище.

— Вот оно что! Именно это не даёт вам покоя! — всё ещё улыбаюсь я, отпуская её и усаживаясь снова в кресло. — Госпожа Горен, вы неподражаемы! Простите, я, наверное, напугал вас. Никакой загадки нет. В столице приходится пользоваться иллюзией — здесь знают именно такой облик, и мне это удобно. Надеюсь, ваше любопытство я удовлетворил. Не забудьте амулет. И бегите скорее к мужу. Он вас ждёт, наверное.

Сил больше нет это выносить.

Спустя мгновение её глаза оказываются перед моими.

— Зачем ты так со мной? — спрашивает и опирается ледяными пальцами о мои плечи. Глаза блестят мокрой зеленью, и... и я больше не могу. Так хочу прикоснуться, что начинает закипать Сила в Кружеве и самовольно, без всяких заклинаний и векторов, течёт к подушечкам пальцев. Пускаю её в дело — сбрасываю иллюзию. Тяну рыжую кошку к себе, усаживаю на колени и интересуюсь:

— Как? Как я с тобой, Лила? Может, это я испугался и сбежал из деревни? А?

— Ты уезжаешь. Мне нужно было тебя увидеть, — невпопад говорит она, а я молю Высшие Силы послать мне хоть проблеск рассудительности, — необходимо увидеть. Что это, Бонари? Может, я сошла с ума там, внизу?

— Там, внизу — определённо. Когда позволила мне надеяться. Но тут я сам виноват — нечего было. А себе ты тоже позволила? И тут же запретила?

— Он ждал двадцать лет, — о, кажется, сейчас беседа будет приправлена солёным.

— Я понимаю, — моя улыбка, наверное, выходит кривой, но мне не до внешних эффектов. — Он может быть спокоен. И ты тоже, Лила — ведь ты любишь его?

Особенно сейчас, вцепившись в мою руку и не вытирая слёз, да, кошка?

— Любила, — она смотрит неподвижно, не на меня, нет, а туда, куда не доходит свет лампы и по стене бродят призраки теней. — Но время всё меняет.

Вдруг взгляд её становится жёстким. Она что-то решила.

— Отпусти, пожалуйста.

Нет. Не могу. Если сейчас позволю себе не слышать слов, ты не уйдёшь. Это твоё "отпусти" вышло неубедительным и жалким, и — я почти уверен — рассыплется осколками, едва прикоснусь губами. Но я не хочу порезаться о все последующие "отпусти", я никогда не умел быть безумным до конца. И потому покорно убираю руки.

— Прости, мне не нужно было приходить, — бормочет Лила.

Ну да. Мудрое решение. И стоило ради этого бегать по ночным улицам в чужой личине?

Она встаёт, надевает амулет и тихо уходит незнакомкой.

Да, тебе не нужно было приходить, Лила. Из-за тебя пожилой серьёзный человек только что запустил в стену чашкой и сейчас пойдёт под холодный душ, чтобы суметь подумать о чём-то ещё. Например, как открыть портал при таком сумбуре в мозгах. В номере оставаться невыносимо.

Утром под окнами Ирайги плещется гул разговоров. Вчера мои бедные коллеги еле угомонили оборотней, рассказав, что я отбыл в столицу заниматься их вопросом. А сегодня уже пошёл слух, что я вернулся поздно вечером, и поселяне поспешили за новостями.

Завидев меня на пороге, оборотни стихают, разглядывая — кто с надеждой, кто с недоверием.

— Скоро появится представитель Совета, — говорю я. — Она вам всё расскажет.

— А зачем нам представитель Совета? — спрашивает кто-то. Толпа насторожено ждёт ответа..

— Ну надо же ваше возвращение оформить официально, — удивляюсь. — Документов-то у вас нет.

— Нас Совет уже один раз сослал!

Вот почему толпа всегда так галдит, а?

— Тихо! Я вчера говорил с членами Совета, они хотят вам помочь. Сейчас мы ждём госпожу Вильну Горен, до её прибытия ничего конкретного я вам не скажу.

— Это дочка Лилы, что ли?

Киваю.

— Так она что, советница?

Оборотни притихли, а я снова киваю.

— Так теперь и оборотней в Совет берут?!

У меня скоро голова отвалится — кивать. Пойду завтракать.

Оборотни ещё немного потоптались и разошлись. Только помогая Ирайге носить в дом воду и дрова, я нет-нет, да и замечаю то одного, то другого. Словно неотложные дела призывают их непременно пройти здесь.

Собравшись за столом, мои ребятки балагурят и развлекаются предположениями о том, что нас ждёт завтра. Почему-то именно восток манит весёлую троицу, да и мне не хочется менять направление.

— А вы, Ирайга, пойдёте жить в столицу? — спрашивает Хастин у пожилой женщины, подливая себе травяного чая.

— Что я там забыла? Мне и здесь хорошо. Ну разве что по хозяйству что-нибудь купить.

— У вас там не осталось родственников? — понимающе смотрит Тиана.

— Близкие — все здесь. Три сына. А муж...

Она внезапно морщится.

— Вам плохо?! — подхватывается .

— Нет, всё нормально, — отмахивается Ирайга. — Муж мой был тоже вот вроде вас, всё на восток рвался, узнать, что там да как там.

Мы словно по команде прекращаем жевать.

— Пропал он. Ушёл в свои демоновы странствия и не вернулся. Старший сын ходил его искать и вернулся назад ни с чем. Хоть у него ума хватило туда не соваться.

— Туда — это куда? — осторожно спрашиваю.

— За Край. Там, на востоке — край мира!

Переглядываемся.

— Вообще-то мы уже видели один Край, — сказал Хастин. — Да и вы его видели. Вы же оттуда спускались. А всё наше королевство до сих пор уверено, что Край Мира — там, наверху.

— Но на востоке действительно — Край! — горячо восклицает старуха. — Там начинается та самая пустыня, о которой нам столько талдычили на уроках в детстве. Я тоже, когда мы вышли из тумана и увидели горы и лес, смеялась и говорила — глупые сказки. Только зря смеялась. Когда сын ушёл искать пропавшего отца, я всё ещё надеялась. А сын вернулся и сказал, что отец ушёл в пустыню. И запаха его он больше не чувствовал. Там обрывается всё, на этом краю — запахи, звуки, только серая обожжённая земля до горизонта. Там ничего не растёт, никто не живёт — насколько хватает взгляда, всё мертво. На что он рассчитывал, не знаю.

— Поэтому вы просили нас туда не ходить?

— Именно. Я вижу — вы такие же, как он. Если что-то втемяшилось в голову, не отступитесь, и в пустыню пойдёте, и к демонам на рога. Один только ваш приход сюда чего стоит. Никто, кроме нас, не выбирался из того тумана. А ссылали, думаю, многих. Но вы же упрямые, вы дошли. И туда пойдёте. И сгинете так же, как он.

Я так и не понял до конца, то ли Ирайга горюет по мужу, то ли до сих пор злится, что он ради своей прихоти оставил её с детьми. А может, и то, и другое. Женщин трудно понять. Сейчас я это точно знаю.

— Да, любопытно посмотреть, что это за пустыня, — оживляется Тиана.

— Ну вот, зря я вам рассказала, — всплёскивает руками Ирайга. — Вы погибнете там, а смерть ваша будет на моей совести. И что бы мне, дуре, промолчать...

Я улыбаюсь:

— Вам совершенно не в чем себя винить. Мы всё равно пошли бы на восток и сами нашли пустыню. Зато теперь вы нас предупредили, и мы будем осторожнее. Правда, ребята?

— Конечно, несомненно! — вразнобой отвечают коллеги.

— Ох, странные вы, — вздыхает женщина. — И что вам не сидится на месте... Хоть девочку с собой не берите.

И кивает на госпожу Лонаш, которая уже, кажется, предвкушает приключение. И фанатичный огонёк в глазах. Я уже видел его — тогда, у Перевала, она одной из первых заявила, что пойдёт со мной за край.

Ран прыскает:

— У этой девочки самое большое шило в известном месте, скажи, Ти!

Если раньше за подобное высказывание Ран бывал бит, то сейчас, чтобы успокоить старушку, Тиана смущённо и мечтательно кивает. Только зыркнула на целителя многообещающе. Ох, не завидую я ему...

Вдруг Тиана подскакивает:

— Портал! — и кидается к двери.

Значит, прибыла госпожа советница с новостями.

Можно было и не спешить. Вильну плотно обступили сородичи, и добраться до неё сейчас не легче, чем до короля в день большого приёма. Но судя по тому, как довольно улыбаются оборотни, ребяткам всё удалось, и ни Шамбо, ни Его Величество возражать не стали.

А дальше деревню пожрала суматоха. Порталы открываются и закрываются, оборотни носятся с какими-то деревяшками, а однажды из портала вышли несколько деловитых Надзирателей, Иво Нарин и люди с пилами и топорами. Как я понял, они собрались строить здание для постоянного портала, а Иво с помощью своей созидательной Силы сделает процесс быстрым, а результат — надёжным. Надзиратели же принялись переписывать население и выдавать какие-то карточки.

Хастин с ребятами отчего-то так воодушевились процессом, что окунулись в толкотню с головой. Я с большим трудом добываю из толчеи Вильну, сую ей в руки кружку с легрулью и заставляю присесть.

— Ух, спасибо, мастер. Как я устала!

— Рассказывай.

— Всё так, как договорились. Всем найдут документы в архивах, чьи не найдутся — сделаем новые. По три дайрана компенсации каждому. Дом для порталов я уже купила, сейчас дам вам ориентир.

— А мне-то зачем? — поражаюсь.

— Так разве не вы порталы ставить будете? — едва ли не больше меня удивляется нахальная девица.

— Сама не поставишь, что ли?

— Ну мастер! Ну пожалуйста! — и, видя, что нытьё на меня не действует, добавляет: — И потом, если порталы поставите вы, это будет логичнее.

— Логичнее, чем что?!

— Чем это сделаю я. Вот скажите, вы в столицу собираетесь?

— Пока нет.

— Ну вот, а мне ещё знаете сколько туда-сюда скакать! Что ж я, каждый раз порталы ставить буду? Они ж за мной закрываются — и всё. Лучше вы сразу постоянные поставите, я по ним похожу.

Да, действительно — логично.

— Ладно, давай свой ориентир. И скажи, где хоть дом, мне же туда другим порталом добираться надо будет.

Зря я рассчитывал уйти сегодня. Хотя мои хлопоты с порталами закончились довольно рано, детишки сообщили, что им нужно в город — запасов купить.

Я ехидно ухмыляюсь:

— Эти запасы, случайно, не пивом ограничиваются? И что-то мне подсказывает, что сюда они не доберутся.

Улыбаются. Молоды вы ещё, чтобы меня провести.

— Мастер, а давайте с нами. Закатимся в какой-нибудь кабачок, посидим.

— Нет уж, господа, это без меня. Но, так и быть, пива можете принести. И сумки свои не забудьте — вдруг действительно о чем-то полезном и нужном вспомните.

— Так отсюда сейчас все уйдут, что вы, один тут будете сидеть?

— Ничего, отдохну от вас хоть немного.

Коллеги непристойно ржут, обещают вернуться к полуночи и уносятся веселиться.

Деревня понемногу затихает.

Уходят через портал оборотни, недоверчиво косясь на Надзирателей.

Уходит Ирайга, бормоча что-то о компенсации и покупках для дома.

Уходят и Надзиратели, перед этим обойдя деревню в поисках отставших.

Убегает Вильна, взяв с меня обещание не скучать.

Я остаюсь один в пустой деревне среди серых сумерек. Побродив немного, под одним из домов обнаруживаю поваленное дерево, усаживаюсь на на него, прислонившись к стене и запрокинув голову, чтобы видеть, как появляются звёзды.

Наверное, где-то там, среди ярких точек, резвятся непонятные Высшие Силы, умело и жестоко сплетают и расплетают нити не своих жизней так, как удобно им. Или это досужая выдумка наших предков, которым нужно было найти на кого перекладывать груз ответственности за собственные неудачи.

Высшие Силы не обиделись на крамольные мысли и посылают мне видение. Видение шелестит юбками, идя от портала, тихо садится рядом и кладёт прохладную руку на моё плечо. Нет, это уже чересчур. Она что, издевается?

— Лила, я ведь живой человек, — цежу я, стиснув зубы. — Ты решила...

— Тс-с-с... — она прикладывает тонкий пальчик к моим губам. — Пойдём.

Разум протестует, когда я подаю ей руку и послушно плетусь рядом. Разум говорит — что ты делаешь, Йеруше! Тебе будет стократ больнее потом! А сердце, заглушая предсмертные хрипы рассудка, грохочет — иди, иди, иди, всё будет хо-ро-шо! Кто бы ему, ненормальному, объяснил — что такое хорошо...

Мы не зажигаем свет в доме. Разум затих — она, привстав на цыпочки, обнимает меня и вздыхает. Этот вздох топит всё в какой-то горькой нежности и я забываю себя — только её губы, хрупкие плечи, хриплый возглас, которым она отвечает на прикосновения, длинные рыжие пряди, что разметались по простыне, и торжествующий во мне рык дикого зверя — моя!

Где-то на улице слышатся голоса — жители возвращаются в свои дома. Наверное, уже полночь, ребята вернулись из города. Окно истекает серебром звёздного света. К демонам всё — я никуда не пойду этим утром. Они поймут. Я не открываю глаз, слышу тихое дыхание Лилы, чувствую согревшиеся наконец пальцы на своей груди. Тишина дома убаюкивает, но я слишком опустошён даже для того, чтобы спать. Оставим на завтра все сомнения, объяснения, тревоги и колебания. Кошка выпуталась из неестественной чужой мишуры, вырвалась на волю и выпустила меня. Меня, давным-давно забывшего, что так бывает.

'Не бывает!' — злобно щерятся Высшие Силы.

Из-под прикрытых век я смотрю, как Лила встаёт и собирает разбросанную одежду. Уже одетая, она присаживается рядом на край ложа, касается моей щеки сухими губами. И поднимается. Но я успеваю поймать тонкое запястье, обвитое незатейливым шнурком с крупными бусинами.

— Лила?

— Мне нужно идти, — и прячет глаза.

— Но ты вернёшься? Утром?

Она прикусывает губу и качает головой:

— Я не могу. Прости.

Простить?! Простить за то, что моё счастье оказалось коротким и ворованным? Простить?!

— Не смотри так, пожалуйста, не надо, — просит. — Ты уходишь завтра?

— Вернись — и я останусь.

Ещё на что-то надеешься, глупец? Она медлит с ответом, а во мне подымается гнев. Я отпускаю её руку, встаю, отыскиваю одежду.

— Бонари...

Я поворачиваюсь и Лила отшатывается.

Почему? Ведь я даже навесил на губы подобие улыбки.

— Не трудись искать слова, — не стану же я выпускать свой гнев наружу, нет. Пусть размахивает когтями там, где больно только мне. И да, ещё раз сказать вслух имя, потом нельзя будет: — Лила. Проводить тебя до портала?

Она молча поворачивается и бежит, словно за ней гонятся все пустынные демоны. Когда я выхожу на улицу, Лилы там уже нет.

Я бреду по деревне, тупо глядя под ноги. По Кружеву переливается Сила, радуясь отсутствию контроля. Если бы не глухая печаль, которая смешивается с гневом и понемногу остужает его, от этих несчастных лачуг остался бы только пепел.

— Мастер Йеруше, — зовут меня.

Оказывается, я прошёл мимо Тианы с Хастином, не заметив.

— А мы вас ищем-ищем... — начинает Тиана и осекается, когда я поднимаю взгляд.

— Уже нашли. Нагулялись? — вот и голос звучит достаточно ровно, то, что хрипит и всхлипывает внутри, никак на него не влияет. Так чего же девочка пугается? — Идите спать. Рано утром я иду дальше. Кто проспит — я не виноват.

И ухожу. Кто-то меня окликает, но я не отвечаю, не могу. И выплёскиваю почти вырвавшуюся Силу, открыв портал, и ступаю в него. Совершенно не понимая, куда этот портал ведёт.

Разгулявшиеся чары сыграли со мной неплохую шутку. Я хохочу и усаживаюсь на край обрыва, того самого, на который мы вышли из тумана когда-то очень давно. В той жизни, где я всё о себе знал. Только смех мой ощутимо отдаёт истерикой.

Спокойно, Йеруше. Не могло быть по-другому. Ты ведь сам не можешь подобрать названия тому, что задело тебя краем и полетело дальше. Представь, что бы было, если бы не краем, если бы встрял по уши, если бы остался... Представь и утешься. Время всё меняет — так она, кажется, говорила?

Не знаю, сколько я сидел так, плетя из Силы огненные шары и бросая их в пропасть. Только когда Кружево восстало против моих фокусов, я с трудом открыл портал, чтобы вернуться в деревню — и жители её могли быть спокойны: мне хотелось только одного — упасть и уснуть.

Глава 17

Пустыня оказалась, как и говорила Ирайга, голой и мертвой. В три портала преодолев вольготно раскинувшиеся поля с холмами и продравшись через лесок, мы уткнулись в границу. Сапоги по край голенища в траве, но стоит поднять глаза — и сумраком стелется до горизонта серая равнина, словно выжгли её беспощадно. Никогда не видел столь резкого перехода — если и встречаются неплодородные области в королевстве, ландшафт меняется постепенно. Взять хоть Восточный Край — от Перевала ещё некоторое время можно ехать по зелёным предгорьям, и только потом зелень постепенно сменяется каменистыми пустошами с чахлой травой. Здесь же — как отрезало.

— Может, обойдём? — нерешительно спрашивает Тиана. — Что-то мне там не нравится.

— Обойдём, — соглашаюсь я. — Если найдём как. А что именно не нравится?

— Не знаю... Просто противно, словно по мертвецам идти предстоит. И магия какая-то чувствуется... какая-то... — она передёргивает плечами.

— Мёртвые — самый безобидный народ, — хихикает Ран, но против обыкновения его никто не одёргивает, только Хастин взглянул, как на слабоумного.

Цантеш может шутить сколько угодно, но я-то не до конца выжил из ума — пренебрегать ощущениями мага-теоретика. Ну-ка, взглянем, что здесь отпугивает нашу девочку.

Странное плетение, я такого не встречал. На уровне Кружев граница переливается всеми цветами магии, почти ослепляя. Защита? От кого? От чего? Радужная преграда течёт и сверкает, уходя далеко вверх. Я представил мощь магов, сплетших эти чары — между лопатками холод прошёл.

— Поищем обход, — говорю, вернув обычное зрение. — Не хочется соваться туда, где я ничего не понимаю. Тиана, пойдёшь со мной на север, а Хастин с Раном — на юг. Не будем терять время, иначе до вечера здесь протопчемся.

— Лучше Тиана со мной пойдёт! — заявляет Ран. — Ти, со мной веселее будет!

— Это не игра! Ты пойдёшь так, как сказано! Это и будет лучше! — рявкаю.

Детишки таращатся изумлённо. Хотя после моей вчерашней выходки удивляться больше, наверное, уже некуда. С самого утра, подскочив едва ли не до восхода и тихо шушукаясь, они ждали, пока я встану, а потом пасли напряжёнными взглядами. Объяснений по поводу вечера, понятное дело, никто им давать не собирался. Ещё чего...

— Ну, что вы так смотрите? Неужели непонятно? Только Хастин и я владеем мыслесвязью, поэтому нам нужно быть в разных группах. Кроме того, неизвестно, что может случиться, а вы, господин Цантеш, в боевой магии не сильнее теоретика. Кто вас будет защищать, в случае чего? Или вы противника залечите насмерть? Всё ясно?

— Да, — Тиана пристально смотрит на меня: — Мастер, что случилось?

— Ничего.

Надоело быть добреньким, только и всего.

И тут слышу:

— Чего-чего... Нашего мастера, наверно, Вилькина матушка отшила, вот он и бесится.

Очень хочется сжать горло рыжего поганца так, чтобы вдохнуть не мог. Как не могу сейчас вдохнуть я. Но кое-что сказать всё же выходит:

— Вам, господин Цантеш, портал прямо в столицу открыть? Или пешком до деревни дойдёте?

Мне совсем неинтересно, что там отвечает мой бывший спутник. Тем более, Тиана уже взяла меня под руку и приговаривает ласково, словно ребёнку:

— Мастер, надо идти. Пойдём, хорошо?.

Махнув рукой, я плетусь подбирать дорожную сумку.

А за моей спиной остаётся Хастин, сердито шипящий Цантешу:

— Я когда-нибудь отрежу твой гнусный язык!

— А ты видел, как он на неё смотрел? Она к нему приходила, пока нас не было! Ты сам, что ли, не понял вчера? А потом рванула, как мышь от кота, мы же видели!

— Это не моё дело. И не твоё, ясно? — и Хастин тащит его в сторону.

Злость уходит, выгнав на поверхность больную память, отчего хочется немедленно взвыть. Так старательно с утра заталкивал её вглубь — и всё впустую. Надо всё же найти истинную причину своего скверного состояния.

Закидываю сумку на плечо и шагаю вдоль границы на север. Тиана, наверное, с трудом за мной поспевает, но идёт молча.

Не думал, что всё так прозрачно... И не надо было на Рана шипеть: он сказал как есть. И приходила, и сбежала. Хоть и стала моей на короткое время между этими двумя бессмысленными поступками, сути это не меняет. Ввязался, дурень, в игру, правил которой никогда не знал. Что я вообще знаю о женщине, одно упоминание о которой отзывается безумием? Фу, Йеруше, настолько терять контроль над собой — просто неприлично. А вчерашние игры с Силой над пропастью? Поступок одержимого! Это разве я?..

— Мастер...

— Что?

— Ран — он глупый, но хороший, правда. Он не хотел вас обидеть. Просто...

— Просто господин Цантеш оказал бы окружающим неоценимую услугу, если бы хоть иногда оставлял при себе результаты своей скудной умственной деятельности, — а я не безнадёжен, раз осиливаю такую словесную конструкцию. Наверное. — Ладно, Ти, забудь. Не стану я его никуда отсылать.

Хорошая девочка. Умная. Идёт, сопит и больше ничего не говорит. Правильно. А то ведь могу и передумать.

Солнце поднялось высоко, а мы всё идём и идём. Слева — щебет птиц, запах разомлевшей на жаре травы и цветов, пёстрые мотыльки и шелест листьев. Справа — ландшафт не гостеприимнее склепа. И сколько хватает взгляда, впереди картина не меняется.

В затылке вдруг словно камень заворочался — кто-то хочет со мной поговорить?

'Мастер, у нас неприятность' — а я-то думал, Хастин обход нашёл.

'Что случилось?'

'Да тут... давайте сюда, посмотрите. Вот ориентир'

— Ну, что тут у вас? — недовольно бурчу, выйдя из портала вслед за Тианой и не увидев ничего страшного. Только угрюмого Хастина, сидящего на траве, и Цантеша, прогуливающегося взад-вперед вдоль границы. Правда, ходит он уже по серой земле пустыни. И лицо имеет отнюдь не счастливое.

— А вот, — менталист кивает на Цантеша.

— Что — 'вот'? — не понял я. — Где обещанные неприятности? Ран, ты зачем туда полез?

— Он вас не слышит, — понуро сообщает Хастин. — И вернуться не может. С травы сошёл — и всё, как в стену.

Всё-таки щит. Значит, уйти — пожалуйста, назад — никак... Где-то я уже такое слышал. Ну конечно же! Когда оборотней спустили за Край, они ведь пытались вернуться. И тоже не смогли. Мы-то всё порталами скакали туда-сюда, вот щита на Краю и не заметили... Кого же вы так боялись, древние, что закрылись двумя уровнями защиты...

— Хастин! Зачем он туда потащился? Договорились же не соваться!

Менталист ерошит белобрысую макушку и кается:

— Мы поспорили немного... Ну, я его в плечо толкнул слегка, а он...

— Мальчишки! — цежу я, перебивая. — С кем я путешествую — с мастерами магии или с первокурсниками? Я вас всех в столицу отправлю, дайте только Цантеша из-за щита достать! Молчи, Тиана! Если маг будет поддаваться эмоциям, и сам не выживет, и окружающих угробит.

Сказал и прикусил язык. Сам-то хорош...

Ран тем временем устал ходить и, отчаянно махнув рукой, опускается прямо на землю, скрестив ноги.

Надо его оттуда вытаскивать. Или самим идти. Ведь и так собирались — обхода-то поблизости нет. Тем более, Тиана, чуть не плача, тормошит нас и требует сделать хоть что-нибудь. Если я спляшу — это ей поможет? Женщины...

Ну ладно, из-за того Края выбирались порталом — и тут попробуем. Самое полезное заклинание в последнее время. Я уже и не помню, когда плёл что-то другое. Иллюзии ради потехи и безумные фейерверки на краю обрыва — не в счёт.

Я только успеваю услышать 'Мастер, нет!', как уже стою около незадачливого коллеги. Хастин с Тианой размахивают руками и смешно открывают рты, но звука нет. Я трогаю воздух перед собой — рука упруго тычется в невидимую преграду.

— Ничего, мальчик, — я хлопаю по плечу целителя, замершего в трагической позе, — как-нибудь выберемся. Понять бы ещё, что это...

— Мастер! — вскидывается он, виновато заглядывая в глаза. — Ну зачем!

— Молчи, герой! — велю.

И позволяю Кружеву подчинить зрение, чтобы взглянуть на границу с этой стороны... Ох, ничего себе!

Охнул я, видимо, вслух, потому как Цантеш подскакивает:

— Что там?!

— Погоди, дай разобраться...

Я понял. И от этого мне становится вовсе не по себе.

— Этот щит запитан отсюда Силой всех стихий. Не знаю, сколько он здесь стоит, но Силу успел высосать досуха. Там, где мы с тобой, и крупицы не сыщешь.

А это значит, что порталом не выбраться. Того, что осталось в Кружеве, не хватит, только зря потрачу. А вот на сеанс мыслесвязи — вполне достаточно. Если пробьюсь.

'Хастин!'

Хвала Высшим Силам! Отозвался!

Выслушав меня, Хастин озадаченно хмурится.

'Значит, так. Сюда не лезьте', — приказываю я. — 'Возвращайтесь в столицу. Дальше мы пойдём сами — должен же быть предел жадности этого щита. Найдём и вернёмся порталом'

'А если не найдёте?'

Я усмехаюсь.

'Я же говорил, что это не игра'

Только бы послушались. Хватит мне и одного мальчишки за глаза.

В двух недосягаемых шагах от нас менталист, возмущённо жестикулируя, говорит Тиане беззвучные слова, и на лицо её наползает мрачное упрямство.

О нет!

— Идиоты! — только и выдохнул, когда они, решительно кивнув друг другу, шагнули к нам.

Интересно, устоят ли чары, наложенные на дорожные сумки? Или щит питается только сырой Силой? Будем надеяться, что так, иначе придётся совсем несладко. Пока же сумка, висящая за плечами, совершенно ничего не весит, как и обещали торговцы. Но это такое ушлое племя, искренность у них не в ходу.

Вот что бы нам было взять повозку с парой лошадей, а? Хотя повозку в портал не пропихнёшь. Разве что по частям. Но могли бы собрать в деревне. Задним умом, как говорится... А теперь приходится переставлять ноги под жарким солнцем. И силы надо беречь именно для этого, потому что злостью ничего уже не исправишь.

Упрямая размеренная ходьба и несколько коротких привалов любезно помогают нам скоротать день до вечера. Устраиваться на ночлег посреди мёртвой бесконечности совершенно не хочется, но — куда деваться! Если не спать, скоро свалимся. Воды, пива и разносолов, притаившихся до поры внутри чудесных сумок, достаточно на десятка три дней — коллеги в последний вечер дорвались до столичных продуктовых лавок. Не иначе как хорошенько выпив пива, иначе зачем нам, скажите, двадцать порций лакдари — лучшего столичного десерта? Хорошо хоть в сумках ничего не портится. Я представляю себя, изящно ковыряющего ложечкой в креманке посреди пустыни, и невесело фыркаю.

Спится отвратительно. Дневная жара так пропитала землю и камни, что даже ночью дышать нечем. Просыпаюсь с тяжёлой головой и пересохшим ртом, ребятки тоже выползают из своих палаток невесёлые, мятые и взъерошенные. Воду на умывание решаем не тратить. Запив бутерброды пивом, запасы которого оказались просто-таки ошеломляющими, плетёмся дальше. Здесь даже рассвет какой-то невзрачный. Или надо было выпить больше пива? И говорить не хочется. Так, бурчим что-то неласково друг другу. Хастин изредка виновато посматривает на Цантеша, тот демонстративно этого не замечает, Тиана то и дело ожигает взглядом менталиста, а меня не трогают, полагая, что мастер злится на всех троих. А мастера просто накрывает безысходностью. Пейзаж располагает.

— Смотрите! — вскрикивает Тиана.

На горизонте маячит непонятное нагромождение камней. Но хоть какое-то оживление в серости равнины. Хотя бы по формам, если не по цвету.

Подходим мы с опаской.

— Да это же дома! — удивляется Тиана.

— Бывшие дома, — безжалостно уточняет Цантеш, разглядывая руины. — Землетрясение тут было, что ли...

Среди развалин ещё угадывается улица. Пробираясь между камнями, вывернутыми неизвестной силой из кладки стен, и вздымая тучи пыли, мы незатейливо поругиваемся.

Под чьим-то каблуком хрустит. Спустя мгновение Тиана взвизгивает и отскакивает в сторону, чуть не упав. Хастин подхватывает её и ставит на ноги.

— Ну что там ещё? — ворчу.

— Череп! — Тиана всё ещё цепляется за менталиста.

— А визжать зачем? Я уж подумал, тебя едят.

— Ну да, это же не вы на него наступили, — девочка обиженно дёргает носом.

Я присаживаюсь около находки, рассыпавшейся на части в пыли.

— Человеческий, — приходит к выводу Ран, тоже рассмотрев череп. — Ничего особенного.

— Да, так и есть, — подтверждаю.

Цантеш зыркает на меня недоверчиво, словно я сделал что-то чрезвычайное, согласившись с ним. Наверное, думает, что я на него всё ещё обижен. Глупо. Даже если бы и был — я профессионал.

Дальше движемся, избегая наступать на любой бугорок.

— Надо было вообще обойти, — говорит Тиана. — Кто-нибудь знает, зачем мы потащились напрямик?

— Ну а вдруг бы нашлось что-то интересное, — возражает Хастин.

— Ещё парочка скелетов? — это, конечно, Ран.

Целых домов нет. От некоторых осталось только по паре стен, да и по тем ползут чёрные трещины. Может быть, под руинами и хранятся тайны, но добраться до них не в наших силах. Магия недоступна, инструментов для раскопок нет.

Поселение невелико, и вскоре под ногами снова пустыня, однообразию которой я невольно радуюсь.

И ещё день в пути. Тот, кто ставил щит, либо не учёл последствий, либо очень хотел отомстить. Хотя месть, на мой вкус, самое бесполезное занятие. Особенно если она ничего уже не изменит.

Не изменит. А если нельзя ничего изменить, нужно изменить себя. Только и всего. Очень просто. Не думать, не надеяться, забыть. Она выбрала — разве я должен был ей мешать? Спорить с женщиной, стремящейся принести себя в жертву и отдать купцу призрачный фальшивый долг? Увольте. Самое правильное — забыть. Тем более, и забывать-то почти нечего. Только лукавый кошачий взгляд, хрупкую нежность плеч, леденцовое имя. А если забыть не получится, то хотя бы не вспоминать.

Ещё немного — и я свихнусь от мыслей, жары и тишины. Только ветра горячим вздохом проносятся иногда и тут же исчезают. Хоть дорожные плащи мы догадались купить с капюшонами, а то бы подставляли сейчас солнцу неприкрытые макушки.

А впереди снова маячат очертания строений.

— Ужасно. Опять мёртвые дома, — говорит Тиана. — Мы туда пойдём?

Я только равнодушно пожимаю плечами.

Но зайти придётся. Потому что на этот раз перед нами — город, серый и неживой, как всё вокруг. Размерами он не поражает, но всё же, думаю, гораздо больше вчерашнего посёлка. Стена, окружающая его, уцелела, а вот ворота снесены с петель и валяются по сторонам прохода, искорёженные неизвестной силой. Мостовая, покрытая пылью, мягким эхом отзывается на шаги. Обходим занесённые серым неровности, а когда я разгребаю одну, под сапогом что-то рассыпается в ржавую труху. Не череп — и то хорошо. Но, боюсь, здесь и их достаточно. Впереди маячит остов чего-то, похожего на повозку.

— Здесь должен быть хотя бы магистрат, — говорю. — Правда, вряд ли там осталось что-нибудь ценное.

— Если город умер не сразу, скорей всего, документы вывезли, — соглашается Хастин. — Но они бы и не сохранились.

— А зачем нам документы? — недоумённо спрашивает Ти.

— Понять, что здесь произошло.

— Так понятно же! Щит высосал Силу. Зачем нам ещё и этот труп?

— Потерпи, Ти, — мягко прошу я. — Смотри, здесь здания в лучшем состоянии, но люди бежали, была паника. Видишь, какой беспорядок на улице? А в магистрате могли остаться какие-то записи. Да и в том посёлке разрушения вряд ли можно объяснить только действием щита. Там же словно сумасшедший великан порезвился!

Переговариваясь, рассматриваем дома и переулки, по большей части заваленные камнями рухнувших стен.

Вдруг Тиана останавливается, потерянно осматриваясь по сторонам.

— Что? — спрашивает Хастин.

— Магия. Только не сырая Сила, а в заклинании. И еле-еле. Я даже не могу понять, откуда. А, нет, стойте... Вот из этого дома.

И показывает на двухэтажный дом с провалившейся крышей справа по улице.

— Там кто-то есть? — шепчет Ран.

Хастин фыркнул.

— Это Тиана может на одном чутье определять наличие магии. Нам с мастером, как и тебе, Цантеш, чтобы определить, есть ли там кто-то, нужна Сила. А здесь её нет. Придётся смотреть так.

Древняя дверь еле подаётся, петли осыпаются ржавыми хлопьями, и мы протискиваемся внутрь. Придётся немного подождать, пока глаза привыкнут. Эх, светляка бы выпустить, да некак. И окна завалены снаружи обломками соседних домов.

— Я вспомнила! — вдруг громким шёпотом восклицает Тиана и лезет в сумку. — Вот! С полным зарядом!

В руках у девочки фонарик, из тех, что берут с собой детишки под одеяло, когда читают ночью тайком от родителей. Не самое лучшее освещение для исследования разрушенных тёмных домов, но хоть что-то. Хорошо ещё, что чудовищный щит не питается уже преобразованной Силой, иначе все наши полезные в походе мелочи стали бы бесполезным грузом.

— Откуда тянет магией, Ти? — я принимаю фонарик из ощутимо дрожащих рук.

— Кажется, сверху. И здесь что-то есть.

Ладно. Направляю узкий луч то по сторонам, то вперёд и пытаюсь рассмотреть комнату. Покрытые пылью, словно бархатом, предметы кажутся непонятными и странными. Наконец луч выхватывает каменные ступени, кое-где раскрошенные и расколотые, но всё ещё надёжные. По крайней мере, на вид. Гуськом мы двинулись к лестнице.

А у её подножия я обнаруживаю и хозяина дома. В этом странном месте тело, пролежавшее неизвестно сколько, высохло до скелета и почернело. Одежду составляет распахнувшийся, очевидно, при падении, домашний халат, поэтому прозрачный кристалл на тонкой цепочке, который свесился с шеи мумии, я вижу сразу.

Аккуратно, стараясь не задевать мертвеца и истлевшую ткань халата, я снимаю вещицу.

— Ти, от этого магией тянет?

Тиана, отодвинув Хастина, берёт кристалл и вертит, заставляя грани сверкнуть в луче фонарика.

— Да, от этого. А где вы взяли?

— Вот здесь, — и отступаю на шаг, направив луч на мумию.

Ай, где была моя голова!

— Зачем же так визжать, девочка! У нас, конечно, есть целитель, но пока мы не выйдем из этого гиблого места, придётся ходить оглохшими. Если ты не перестанешь верещать каждый раз, как видишь покойника.

— Извините, мастер, я не нарочно...

— Ещё бы ты нарочно...

Ран тем временем наклоняется к покойнику:

— От чего же он умер...

Очевидно, у рыжего проснулся лекарский червячок. Он забирает у меня фонарик и принимается исследовать мумию. Лица Тианы я не вижу, но сопит она старательно. Тошнит её, что ли... Хастин ждёт молча.

Наконец целитель разочарованно вздыхает:

— Ничего интересного... Он сломал себе шею, когда падал с лестницы.

Тиана громко сглатывает:

— Идём наверх, а? Может, там трупов нет...

— Ладно, неженка, идём, — хихикает Ран, переступая через мумию.

Я поднимаю кристалл, который выронила Ти, вешаю на шею — разберусь потом, что в нём от магии. Если мы, конечно, ещё доберёмся туда, где будет возможность разобраться. Как же всё-таки уязвимы чародеи, избалованные неограниченным доступом к сырой Силе! Нет её — и мы должны полагаться только на собственную предусмотрительность, смекалку и мозги. Если они есть.

Лестница приводит нас в большую комнату, похоже, занимавшую почти весь этаж. Здесь бедствие, постигшее город, заметнее, чем внизу. Когда-то большое помещение служило рабочим кабинетом или библиотекой — под толстым слоем пыли угадываются обломки шкафов и книги. Я пытаюсь взять одну из них. Жёсткий кожаный переплёт совершенно не пострадал от времени, а вот страницы отдавать свои тайны не желают — крошатся под пальцами. Мы перебираем книги, рассыпанные по полу. Лишь три из них, написанные на странном материале, не похожем на бумагу, можно рассмотреть.

В двух обнаруживается знакомая вязь древнефарванских слов. Не могу сказать, что я удивлён. Если нашими предками считать фарванцев, неизвестно куда подевавшихся из своего загадочного города, и пренебречь легендами сотворения кубического мира, яснее ясного, что древние должны были откуда-то прийти на плато. Так почему бы не отсюда?

А третья книга... Я даже достал из сумки магокопию, доставшуюся мне от вредного горца-травника. Так и есть, и в той, и в другой можно обнаружить одинаковые буквы — если это буквы, конечно.

— Ой, так они же на одном языке написаны! И магией пахнет от них, — приходит к выводу Тиана, заглядывая в книги через мой локоть.

Ну, Шальву... Значит, ты, старый пройдоха, никогда не предполагал, что наше королевство — это ещё не весь мир, да? Ещё спорил со мной... И здесь, внизу, наверное, никогда не был? Погоди, вот смогу я пользоваться мыслесвязью... Хотя этот пернатый хищник всегда сможет отговориться тем, что летел-летел и книгу в горах нашёл. Оборотень ехидный... Мешок перьев...

Одноэтажное массивное здание на площади, которое мы посчитали магистратом, не так уж разрушено. Но дверь переклинило основательно — забираться внутрь приходится через окно.

В просторном круглом холле мы оставляем цепочки следов в пыли. Ран разгрёб её сапогом — и обнаружился гладкий камень. Если уклад жизни города не очень отличался от привычного нам, то здесь в праздники собирались, наверное, разряженные дамы и расфранченные господа, пили лёгкое вино за счёт магистрата и сплетничали друг о друге...

В арку, единственный выход из холла во внутренние помещения, мы входим гуськом. Солнечный свет, заливавший холл, проник и сюда, обнажив стены, обитые старым деревом. Дверь мы чуть не пропустили — она сливается со стенами, выдавая себя только массивной металлической ручкой, покрытой слоем пыли, но вполне функциональной. Какой-то нержавеющий сплав.

Заглянув, я тут же оборачиваюсь к коллегам.

— Э-э, Ти... Вы идите с Хастином дальше, наверное, а мы здесь сами посмотрим. Если что найдёте — зовите.

— А что там? Я тоже хочу посмотреть! — возмущается Тиана.

— Гм... Да, собственно, ничего такого... Не хочется снова оглохнуть.

Цантеш понимающе хихикает:

— Там очередной трупик! Иди, иди, не буди мёртвых визгом!

— Дурак! — фыркает девочка и, ухватив Хастина за рукав, тянет дальше по коридору.

Интересно, бывал ли целитель всерьёз бит за свой язык? Если нет, у него всё впереди. Кто-нибудь может и не сдержаться...

Он сидит за столом, уронив голову на раскрытую книгу. Покрытый пылью, он кажеся ненатуральным, сделанным из мягкой серой ткани. Да и что может быть натурального в умершем столетия назад человеке, тело которого не погребено и не оплакано, а замерло над рабочими бумагами как памятник долгу?

Я осторожно тяну книгу за уголки. Нет, не выходит, листы крошатся, придавленные головой мумии.

— Ран, попробуй поднять ему голову. Не могу достать...

Хорошо, что мой спутник не щепетилен по отношению к мертвецам. Наконец я вытягиваю книгу, причём почти не повредив. Сдув пыль, принимаюсь разбирать записи — книга оказывается дневником этого человека. Уж не знаю, какую должность он занимал...

Записей на странице немного. Конечно, древнефарванский язык, какие сомнения...Часть слов разобрать не удаётся. Всё же бумага — очень хрупкий материал.

'Через город прошли мо-ош. Как мог новый наместник допустить, чтобы они свободно ........ приказал задержать. Как их можно было задержать? Несколько сотен мо-ош ...... ворота слетели как бумажные, и это сделал только один из них ....... жителей не тронули. И на том спасибо'

Это что ещё за 'мо-ош'?! Мне казалось, я знаю древнефарванский идеально.... Ладно, что там дальше?

'Приказать починить ворота'

Наверное, не успел.

'Третий день, как ...... мо-ош. Надеюсь, мы их больше не увидим. Наместник опомнился — приказано встретить ...... отряд. Жаль, не приказано поскорее проводить — пусть .... не в городе'

'Трусливые безумцы. Где это видано — выбрать базой населен... .... Пусть догоняют и там .... Не в моей власти отменить приказ наместника ....... Слухи просочились и жители бегут из Лерайи. Если мо-ош вернутся мстить ....... '

'Город ...... '

То ли именно в этот момент умер пишущий, то ли вернулся, чтобы продолжить, и умер. Записей больше нет.

— Ну что скажешь, Ран?

Цантеш качает головой.

— Не знаю. С тем, в доме, было всё понятно, а у этого видимых повреждений нет. Правда, он был стар. Если основываться на его записях, можно предположить, что эти 'мо-ош' всё-таки вернулись и уничтожили город. Может, сердце не выдержало, может, заклинанием пришибло — теперь уже не узнать.

— Да, не узнать... — эхом повторяю я.

Перелистать страницы назад не выходит — бумага распадается под пальцами. Жаль. Хотелось бы узнать, кто же эти 'мо-ош'.

Из коридора раздаётся голос Тианы.

— Эй, вы ещё там?

— Выходим, — отзываюсь. — Иди, Ран, я ещё книги гляну.

К сожалению, уцелевшая книжная полка ничем не радует. Всё, что я беру, написано на бумаге и тут же рассыпается, оставляя в руках только бесполезный переплёт.

— Нашли что-нибудь? — спрашиваю, выйдя в коридор.

— Город назывался Лерайя, — хвастается Ти.

— Это мы уже знаем, — в ответ задирает нос Цантеш.

Ну вот вроде бы взрослый человек, а ведёт себя как задиристый подросток... Хастин спешит предупредить гневную вспышку Тианы и говорит:

— Мы облазили все комнаты, в которые смогли попасть. Ничего интересного — любой магистрат любого города выглядел бы так же. Рабочие кабинеты — к счастью, без трупов, какие-то документы, скорее всего хозяйственные или финансовые. Либо город всё же погиб мгновенно, либо отсюда бежали в страшной спешке — не похоже, что бумаги вывезли. Я не очень хорошо читаю на древнефарванском, да и состояние у них — хуже некуда, в руки не возьмёшь.

— Мы всё правильно прочли, — успокоила менталиста Ти. — Пойдём уже отсюда, а?

Позор нам как учёным, но оставаться в городе, чтобы исследовать другие здания, мы не стали — уж лучше каменистая горячая пустыня, чем унылые развалины и дома с трупами. Вот вернёмся домой — пошлём сюда настоящую экспедицию. Они здесь окопаются и разберут всё по листочку-камушку. Правда, кто согласится тащиться в места без магии — ума не приложу. Что-то я уже рассуждаю так, словно выход из пустыни найден. А это пока именно наша задача.

Глава 18

И снова мы бредём на восток. Убедившись, что город уже не виден, останавливаемся на привал.

— Сейчас бы вымыться, — вздыхает Тиана, снимая и вытряхивая плащ.

Густые серые клубы ползут ко мне. Я отшатываюсь — ха, как будто сам не такой же грязный — и машинально плету заклинание чистки.

И через мгновение с изумлением и радостью наблюдаю, как светлеет воздух, и с нашей одежды исчезает серый слой.

Цантеш радостно вопит:

— Сила!

— Что ж ты орёшь-то так... — морщится Тиана.

— Это я так радуюсь, если ты не поняла, — улыбается целитель. — Конечно, тебе Сила вообще не особо нужна, а мне без неё ничего не сделать.

— Почему это не нужна? — возмущается Ти. — Мне, чтоб ты знал, очень не по себе, если из Кружева уходит сырая Сила. А этот щит жуткий успел высосать меня досуха. Так что очень даже нужна. И Хастину нужна. И мастеру. Но мы же не вопим как дурики.

— Так вот кто я, по-твоему? — Цантеш мгновенно потухает. — Это так ты обо мне думаешь, да?

— Ты заставляешь так о себе думать, — упрямо сжимает губы та.

Цантеш, конечно, не подарок, и может достать кого угодно, но я не предполагал, что наша девочка жестока. Хотя, если покопаться, толику жестокости можно найти в любом человеке. А уж безнадёжные ситуации быстрее всего способны вытащить на поверхность истинное лицо. Боюсь подумать, что выглянуло бы из моих спутников, не появись Сила сейчас или в скором времени.

Ну-ка, проверим, что можно сделать. Силы совсем немного. Ну, так и есть, на портал пока не хватит.

Пока я занят, целитель с теоретиком друг на друга дуются, а менталист остаётся невозмутим, только напряжённо разглядывает меня.

— Так, портал я пока поставить не могу. Что будем делать — пойдём, как и прежде, пешком, или подождём, пока в Кружеве накопится достаточно Силы?

— Давайте пойдём, — предлагает Ти. — Что здесь сидеть? Только время терять.

Хастин качает головой.

— Мне кажется, что лучше было бы всем поспать. За время сна Силы и на портал наберётся, и тебе, Ти, полегче станет. Кроме того, скоро и так вечер.

— Думаешь? — Тиана ерошит ладошкой свои короткие волосы. — Тогда я поддерживаю. Будем спать.

— Если бы это предложил я, — замечает Ран, — ты бы тут же объявила меня лентяем и настаивала бы на пешем походе.

— Цантеш! — не выдерживает Хастин. — Помолчи, а? Сейчас опять поругаетесь, а нам с мастером выслушивать! У тебя есть конкретные предложения по теме?

Целитель увядает:

— Да поспим, конечно, мне-то что...

Палатки услужливо поднимают купола. И здесь возвращение Силы — тоже плюс: начнёт работать самоподзарядка, встроенная хитрыми производителями. А то бы ещё несколько раз — и всё, здравствуй, звёздное небо и твёрдая земля.

Устали мы всё-таки порядком — проспали до следующего утра. Проснувшись, первым делом проверяю Кружево. Что за...!

Выскочив из палатки, проверяю ещё раз. Как будто от того, что я встал, что-то изменится. Пусто! Плещется немного в Кружеве — еле-еле, как и вчера.

Из своей палатки выползает Хастин, приглаживает пятернёй растрёпанные светлые волосы, зевает:

— Никогда не думал, что вы способны так изощрённо ругаться, Бонари!

— У меня Кружево почти пустое! Что я должен на это сказать?!

Хастин застывает на несколько мгновений, потом сообщает:

— Странно... У меня под завязку!

Потом его взгляд замирает на мне, менталист моргает и невежливо тычет пальцем:

— А что это у вас на груди болтается?

Кристалл! Кристалл из мёртвого дома! Я совсем забыл о нём, повесил на шею и забыл. Ну-ка, хватит Силы его рассмотреть?

А, так вот кто потребил всё, что предназначалось мне! Подумать только — накопитель! Да ещё огромного объёма! Наши до такого не додумались. Да и незачем было — сырой Силы на плато хоть отбавляй. Сейчас кристалл пуст примерно на две трети, но количества Силы в нём хватило бы раза три заполнить моё Кружево. Ну и как её оттуда добывают? Для чего он вообще предназначался, если до того, как появился щит, Сила здесь тоже текла привольно и для всех?

Попробую поставить портал к горизонту. Если не получится — тех крох, что в Кружеве, не жаль. Сняв ориентир, плету заклинание. Нет, ничего не выходит. А в Кристалле Сила даже не колыхнулась. Что ей нужно, чтобы выйти?!

— Ну что? — нетерпеливо спрашивает Хастин, добывая из сумки завтрак.

— Да что... — морщусь я. — Либо идти пешком, либо ждать ещё. Снять кристалл и ждать.

— Давайте сюда, я его в сумку положу, — предлагает менталист.

Будем надеяться, что запертый в сжатом пространстве дорожной сумки накопитель никому не помешает.

Так, завтракать. А Ран с Тианой сами проснутся и поедят потом. А то ещё за завтраком пререкаться начнут. Мне их пикировки уже порядком надоели. Хоть Вильны здесь нет, а то бы и она подключилась.

Нет, память, не надо мне подсовывать цепочки связей и недавнее прошлое. Мне и так не слишком весело. Только теперь на первом плане свирепствует досада на самого себя: увлёкся, растерял остаток мозгов, позволил вертеть собой как куклой, которую чадолюбивые мамаши надевают на руку для развлечения отпрысков. То туда повернут, то сюда. А натешившись, снимают и откладывают в коробку до случая, когда снова взбредёт в голову поиграть. Как тебе в тёмной коробке, Йеруше? Дышать не трудно? Тьфу, демоны! Хорош я был, нечего сказать. Чудо, что хоть ребятам вслух не успел высказать намерение остаться. То-то смеху было бы ...

— Бонари!

— А? Зачем так кричать, Хас?

— Я вас третий раз зову, — говорит Хастин.

— Ну и дал бы старику подумать, — сварливо отвечаю я.

Менталист мягко улыбается:

— Вы, кажется, заигрались в иллюзии, Бонари. С тех пор, как мы покинули королевство, стариком вас можно назвать с большой натяжкой. Собственно, этот образ на вас и не натянется уже.

Я улыбаюсь в ответ. Не доказывать же мальчику, что старость наступает в мозгах, а не на лице. Что стариком можно быть в любом возрасте.

— Так что ты хотел?

— Да я о кристалле... Может, в тех книгах, что мы нашли, есть что-то об этом?

— Может... Их бы ещё прочесть...

— Уже едите? А меня не подождали! — это госпожа Лонаш потягивается у своей палатки и трёт заспанные глаза.

— У тебя будет компания для завтрака, — с полным ртом отвечает Хастин. — Цантеш ещё не вставал.

— Нет, спасибо, лучше уж я одна поем.

— Что ты на него взъелась? — удивляется менталист, прожевав и забыв откусить снова. — Ну дурачится человек иногда, так это у него защитная реакция, разве не понятно?

— Почему не понятно? Понятно! Только, знаешь, Хас, можно было бы научиться сдерживать язык и изжить уже свои балаганные замашки за столько лет.

О, как я согласен, как согласен!

— Госпожа Лонаш не любит шутов? — раздаётся хриплый голос.

Цантеш, в брюках и рубахе, с сапогами в руке, стоит у палатки, и с лица его медленно уходят краски.

— Как иногда кстати бывает узнать, что о тебе думают люди, которых считаешь друзьями, — добавляет он, усаживаясь на землю и натягивая сапоги.

— Мы и есть твои друзья, — говорит Тиана, хмуро разглядывая целителя. — Поэтому глупо обижаться, если услышал о себе правду.

— Именно — услышал! — зло бросает Ран, вставая и притопывая сапогом — удобно ли сидит. — Не мне сказали, а я услышал!

— Можно подумать, в лицо я тебе говорю что-то другое! — возмущается Тиана.

Хастин тяжело вздыхает:

— Не знаю, кто как, а я, Цантеш, страшно устал от твоих выходок. Это и есть правда. И от обид твоих я тоже устал. Тебе же сказать ничего невозможно. То ты ёрничаешь, как — извини, конечно — заправский шут. Заметь, злой шут. То вспыхиваешь, если вдруг заденут тебя. Можешь снова обидеться, но теперь я понимаю желание мастера путешествовать в одиночку.

Э нет, господа, меня к этой сваре приплетать не нужно. Пусть детишки ругаются, если охота имеется, а я пойду палатку складывать.

— Доедайте — и уходим, — говорю, поднимаясь. — Портала пока не будет, а долгий отдых, как я вижу, плохо влияет на дух команды. Появится Сила на портал — я никого возле себя не держу. Хоть все в столицу отправляйтесь и там бранитесь на здоровье.

Это не угроза и не блеф. Я, конечно, привык, что есть спутники, с которыми можно поговорить, но вечные выяснения отношений мне тоже ни к чему.

Собирая вещи, краем глаза я вижу, как менталист что-то объясняет присмиревшим коллегам, показывая на свою сумку. Очевидно, рассказывает, куда девалась Сила.

Шагая, чувствую, как постепенно наполняется Кружево. Вдали уже появилась тёмная полоса, которая по мере приближения зеленеет и превращается в лес. Под ногами возникают редкие кустики травы. Кружево? Да, этого будет достаточно.

— Всё, коллеги. Портал к вашим услугам. Вы решили, куда хотите отправиться — вон к тому лесу или домой?

— К лесу! — не раздумывает Хастин.

— Конечно, к лесу! — еле сдерживает нетерпение Тиана.

Цантеш угрюмо молчит, подкидывая ногой спущенную с плеча сумку.

— Ран?

— А вы уверены, что я вам не буду мешать?

Тьфу! Ну что ты с ним будешь делать! Я рассмеялся.

— Я ценю твою заботу, мальчик, но ты просто скажи — ты с нами или домой?

— С вами, — бурчит он. — Хотя вы и вредные.

— Мы?!

— Вредные?!

Теперь, хвала Высшим Силам, хохочут уже все.

Отсмеявшись, я открываю портал.

Лес — так себе. Хилые корявые деревья, редкий чахлый подлесок. Птицы, видимо, решили, что здесь им делать нечего, во всяком случае, голосов не подают. Но здесь хоть менее мрачно, чем в пустыне. Какая-никакая, а зелень. Впрочем, лес становится всё гуще.

— Ну, и куда мы теперь идём? — спрашивает Хастин на одном из привалов. — Всё так же, на восток? Что искать будем?

Я пожимаю плечами:

— Не знаю. Предлагаю считать целью поиск живых людей... эээ, разумных существ. Можем выбрать любое направление. Кто знает, как тянется этот лес...

— Зачем что-то менять? — удивляется Тиана. — На восток так на восток уже. Разумнее сначала исследовать одно направление, а после, если не будет результатов, вернуться и выбрать другое.

— Согласен, — кивает Цантеш.

Тиана впивается в него взглядом, выискивая насмешку.

— Ну не смотри так, Ти! Я согласен, честное слово, согласен!

— Раз все согласны, — подвожу итоги, — значит, на восток. Кстати, госпожа теоретик, хочешь интересное, но трудное задание?

— Конечно, хочу, — оживляется Тиана. — А какое?

— Обскакать вон то большое дерево на одной ножке, — пропищал Ран.

Нет, он неисправим...

— Да ну тебя, — отмахивается Ти, смеясь.

Хвала Высшим Силам, девочка наконец выбрала нужную реакцию.

— Я тебе дам книги, которые мы нашли в городе. И ещё одну, ту, что была у меня. По трём источникам сможешь хоть что-то прочесть? Обещаю, что на привалах даже еда тебе будет доставаться уже в виде готового бутерброда.

— Заманчивое предложение. Я попробую, — неуверенно соглашается Тиана, — хотя, если уж вы не смогли...

— Не забывай, девочка, что я не теоретик. Я универсал, а это значит, что уровень моих знаний — всего понемногу. У тебя же вполне может получиться.

И не буду я рассказывать, что сам Мастер-Хранитель Королевской библиотеки ничего не смог там понять. Хотя есть подозрение, что не так уж искренне старый хитрец сокрушался об этом.

— Да? — спрашивает Ти с сомнением. — Я постараюсь...

На следующий день впервые слышим писк какой-то птахи, а к вечеру уже хор сопровождает нас по лесу. А ещё через день появляются просветы в чаще — лес заканчивается. Торопливо продираемся к последним деревьям, вдыхая посвежевший воздух, и замираем — под ногами, хлюпая в корнях прибрежных деревьев и пересекая путь, плещется рябью под лёгким ветерком широкая река. А за ней всё так же вздымают верхушки деревья

— И как перебираться будем? — озадаченно спрашивает Ран. — Порталом?

— Порталом не выйдет, — возражаю. — Слишком маленькое расстояние. Опасно.

— Тогда вплавь, — предлагает Тиана.

— А ты знаешь, что здесь водится? — спрашивает Хастин. — Может, стоит только войти в воду, как от нас тут же откусят по кусочку. А это неприятно.

Ран прыскает:

— Хас, неужели от тебя уже откусывали?

— Нет, не откусывали, — серьёзно говорит менталист. — Но у меня хорошее воображение.

— Живность в этой реке — как раз не проблема, — замечаю я. — Мне вполне по силам поставить каждому защиту. Вопрос в том, хотим ли мы снова ломиться через лес.

Мои спутники дружно морщатся.

— Вот и мне надоело, — подвожу я итог. — Можем построить плот и сплавиться по реке. Хотя это будет сменой направления. Но мне кажется, что разумные существа — если они здесь ещё есть, конечно — скорее выберут место для поселения около воды.

— Можно, конечно, попробовать, — говорит Хастин, — но я, к примеру, ничего в плотах не понимаю. А вы?

— Ученые мы или нет? — со смехом возмущаюсь. — Что мы, простой плот не построим?

— Я когда-то помогал строить плот, — хвастается Ран.

— Тем более!

Пройдя немного вдоль реки и отыскав подходящий спуск к воде, не заросший деревьями, принимаемся за дело. Правда, приходится нарушить обещание, данное Тиане — на её долю достаются не только расчёты заклинаний для постройки, но и приготовление еды. Наверное, и ей за столько дней надоели сухие бутерброды, поэтому Ти особо не возражает, раскладывает костёр и наливает воду в котелок.

Не думал, что построить плот окажется так нелегко. Если бы не магия, сомневаюсь, что затея удалась бы. Во всяком случае, к тому времени, как на берегу лежит плот, хорошенько скреплённый заклинаниями и готовый к путешествию, нас можно класть где-нибудь вместо тряпки. Повалить дерево, пригодное для конструкции, имея в распоряжении только лёгкие топорики, которые предназначались в основном для рубки дров на костёр... Ну не лесорубы мы, не лесорубы! И руками работать не привыкли. Мне надоело смотреть, как одно-единственное дерево упорно не хочет падать.

— Сколько нам брёвен нужно для плота, как вы думаете? — спрашиваю я.

— Нас четверо, — задумчиво говорит Цантеш, — брёвен десять таких, наверное.

— И мы будем рубить их до завтра. Ну-ка, отойдите все, — командую. — Подальше, ко мне.

А что, Сила есть, сейчас мы... Дерево постояло немного, как ни в чём не бывало, и повалилось вершиной к реке, обнажая ровный срез. Вот что значит правильно рассчитанный вектор.

Увидев результат моих стараний, ребятки нервно сглотнули.

— Это чем вы его, Бонари? — тихо спрашивает Хастин.

— Ну, вообще-то, это боевое заклинание. Но, как видите, очень эффективно при рубке леса.

— А вам что, тоже в своё время спецкурс читали? Вы его откуда взяли?

Любопытный какой у нас целитель! Так ему всё и расскажи...

— Где взял, там больше нет, — отшучиваюсь. — Ну, продолжим?

И ещё десяток брёвен послушно ложится наземь.

Ран тем временем как-то странно переминается с ноги на ногу, посматривает на меня и тут же отворачивается. Нет, так дело не пойдёт.

— Ран, ты мне что-то хочешь сказать? — лишь бы не начал снова спрашивать про боевые заклинания. Рассказывать о том, что на заре юности метался между верностью семейным традициям и желанием наперекор отцу геройствовать в составе Крылатых Демонов, элитного боевого отряда Надзора? Что даже в Университет поступал ради курса боевой магии, спровоцировав у родителя сердечный приступ? Так у меня это прошло ещё на третьем курсе. Прошло сразу, когда настала пора практиковаться на сотворённых умелым мастером мишенях. Осязаемая иллюзия не чувствует боли, но кровь и внутренности разбрызгиваются вполне натурально. Вспоминать почти стыдно, а врать не хочется.

Целитель мнётся.

— Я тут вспомнил... Брёвна должны быть сухими для плота... Эти нас не поднимут, хоть бы сами не утонули....

Конец фразы тонет в возмущённых возгласах Тианы.

— Спокойно, спокойно! — поднимаю руки. — Ран, ты молодец, что вспомнил сейчас, а не на готовом плоту.

Он подозрительно на меня косится,ищет насмешку, но не находит и успокаивается.

Поваленные деревья сушу опять-таки магией. И магией же облегчаю. На попытке отправить брёвна к реке Кружево моё даёт сбой, и пока я бессмысленно таращусь на груз, рухнувший на траву, ребятки уже вручную тащат всё к берегу и связывают. Может, лучше было смотаться в Озёрный Край и купить лодку?

Верёвки, извлечённые из походных сумок, тоже вызывают сомнения в способности удержать брёвна вместе. Однако же вся конструкция, после того, как я отдохнул и хорошенько над ней поколдовал, выглядит достаточно надёжно, на мой взгляд. Правда, Ран, рассматривая результат совместных усилий, скептично похмыкивает.

Хастин вгоняет в бревно топорик, которым обрубал сучья:

— Что опять не так, Цантеш? Ну давай, не молчи, ты же у нас великий специалист по постройке плотов.

Целитель шутливо отмахивается:

— Да всё так, Хас. Просто в тот единственный раз, когда я участвовал в таком, обходились без магии. Поэтому всё было намного сложнее — в брёвнах рубили какие-то пазы, что-то к чему-то подгоняли... А мастер раз-раз — и парой взмахов всё устроил. Всё держится, не разваливается...

— Ну, насчёт 'раз-раз' — это ты неправ. Достаточно взглянуть на мастера, чтобы в этом убедиться, — спокойно возражает менталист. — И потом, ещё неизвестно, как это сооружение будет держаться на воде.

— И держать нас, — добавляю я, усаживаясь к костру и принимая у Тианы миску с супом.

Хм, а девочка неплохо готовит!

— Всё-таки интересно, — энергично черпая ложкой, Ран успевает ещё и болтать, — вот вы, мастер, универсал. То есть, по идее, можете абсолютно всё.

Я чуть не подавился.

— Это по чьей же идее?

— Ну по названию, — поправляется целитель. — Не придирайтесь к словам. Так вот — мы почти полдня угрохали на постройку плота. Неужели вы, универсал, не знаете заклинания, которое могло бы сразу же предоставить в наше распоряжение лодку? А то и кораблик какой-нибудь...

Менталист неприлично ржёт, что обычно ему несвойственно. Но Цантеш так забавен со своими идеями...

— Ран, так нельзя, это же все знают, — качает головой Тиана. Действительно, вроде бы теорию магии и целителям читают.

— Знают, да. Знают, что нельзя. А почему нельзя? Вот ты — теоретик. Так и объясни, почему.

Так, надо спасать девочку и свои уши заодно. Тем более, Цантеш прав, знания такого рода даются в Королевском Университете в виде аксиом. Сам не додумался — верь преподавателю на слово. А я лучше многих знаю, чего оно стоит, слово преподавателя Королевского Университета.

— Видишь ли, Ран, — начинаю я, — давай начнём с того, что магия — это не волшебная палочка. Слышал про такой артефакт?

— Но это же миф! Артефакт, который может всё, ничем другим и быть не может.

— Именно миф. Почему же ты считаешь, что универсальная магия должна обладать свойствами этого мифа? Ты себе противоречишь. Магия называется универсальной оттого, что люди, владеющие этим даром, могут работать со всеми составляющими магического пространства. А не потому, что всемогущи. Мы можем влиять на силы природы — усиливать, ослаблять, направлять. Но не изменять. Понимаешь? Вот, постройка плота — наглядный пример. Из ничего плот не получится. Для него нужны материалы и усилия, приложенные человеком. И если я скажу заклинание и появится плот, это значит, что заклинание состояло из цепочки последовательных чар, тех же, что я сегодня плёл по отдельности. Да ещё нужно будет добавить туда значительное ускорение, чтобы плот появился в мгновение ока. Но процесс всё равно будет состоять из тех же этапов..

— А почему вы так не сделали? — поднял брови целитель. — Да ещё и брёвна вручную пришлось таскать...

Интересно, он не видел, что ли, как я растёкся, пытаясь перенести эти демоновы брёвна?

— Во-первых, — прищурился я, — мы не торопимся. Следовательно, такой одномоментный расход сил неоправдан. Если приходится плести сразу несколько сложных заклинаний, ты устаёшь?

— Устаю.

— Ну вот. И все устают. И я тоже. Во-вторых — брёвна я облегчил, надеюсь, ты не перетрудился. Ну и в-третьих — подумай, если всё будет делаться без непосредственного участия человека, надолго ли хватит нам интереса жить?

— Может, тогда бы появился какой-то другой интерес? — Ран задумчиво хмурится. — Если бы нас ничего не отвлекало, может, мы бы давно вышли на другой, более высокий уровень развития?

— Я не философ, Ран. Я простой маг-практик, — и, услышав насмешливое фыркание менталиста, добавляю: — Может быть, немного больше знаю. К тому же, возможно, слишком приземлён. И на мой взгляд, этот путь будет гибелью существования. Того, которое мы знаем. К которому привыкли. Может быть, тогда появятся другие ценности. Но вот этого всего — посиделок у костра, неизвестности за поворотом дороги, чашки горячей легрули, споров с друзьями — этого всего больше не будет. Как хочешь, дружок, но такой уровень слишком высок для моего ума. А впрочем, поживём — увидим.

Ран молча глядит в огонь, не замечая, что ложка скребёт по уже пустой миске

— Задумчивый Цантеш — это что-то новенькое, — хихикает Тиана, отбирая посуду у целителя.

О чудо! — Цантеш продолжает молчать.

Постройку плота решаем отметить — наконец-то в ход пошли изящные креманки с лакдари. Едва осилив один десерт и попивая легруль, наблюдаю, как коллеги с воодушевлением уминают сладости. Праздник у каждого свой.

Переночевав на берегу, утром мы спускаем плот на воду. К счастью, облегчённый заклинанием, он стоит на воде почти без осадки. Погрузив вещи, отталкиваемся шестами и плот, поймав несильное течение, медленно движется вперёд.

Река плавно несёт нас весь день. А мы решаем практические вопросы.

— Еда заканчивается, — сообщает Тиана. — У меня в сумке осталась только крупа, соль и специи.

— Много крупы?

— Крупы много. Но не будем же мы есть только кашу!

— Есть можно что угодно, — ухмыляется Ран. — Надо только хорошенько проголодаться. И вообще, можно рыбы наловить. Как вы думаете, есть здесь рыба?

Я улыбаюсь.

— Думаю, есть. А у тебя есть удочка?

Вместо ответа целитель тянется к сумке и извлекает из неё чудо современного производства.

— Это та самая, которой даже наживка не нужна? — интересуюсь.

— Вы в этом понимаете? — Ран просто расцветает.

— Да нет, просто слышал краем уха.

Лучше признаться сразу, а то выйдет как с Коротышкой Хадом, первым руководителем моей беспокойной группы. Заядлый рыболов, он отчего-то решил, что мне будет интересно обсуждать с ним способы, методы и средства обмана рыбьего племени. Если я неосторожно выбирал тот же путь через коридоры Университета, что и он, мастер Хад имел обыкновение оттеснить меня куда-нибудь в угол и рассказывать, рассказывать, рассказывать... Вот от него я об этих удочках и слышал. Правда, Коротышка Хад эти удочки ругательски ругал, доказывая, что с их помощью может удить даже самый криворукий дилетант, и вообще, это нечестный способ победить в игре. Я же никогда не понимал, как можно всерьёз и с таким азартом меряться с рыбой интеллектом.

Ран устраивается с удочкой на краю плота, а мы с Тианой и Хастином, подсчитав запасы, приходим к выводу, что жить пока можно.

— А может, прыгнем всё-таки в столицу на денёк? — смущаясь, спрашивает Ти.

Я пожимаю плечами:

— Можно, конечно. Вот пристанем, переночуем и с утра отправимся. Соскучилась по цивилизации?

— Хочется отмыться, если честно. Река — это прекрасно, но горячая ванна... с пеной, с травами...

— Нарубить тебе травы на берегу? — обернувшись, ухмыляется Цантеш. — А мастер водички нагреет.

— А пока ты болтал, у тебя клевало! — мстительно заявляет Ти.

Цантеш охает, подсекает и через мгновение на плоту лежит первая рыбина. Большая, надо сказать. К тому времени, как мы решаем пристать к берегу на ночь, хорошая рыбная похлёбка обеспечена. Цантеш необычайно горд и доволен собой. Правда, радость его несколько увяла, когда выяснилось, что чистить рыбу будет тоже он. Есть её мы соглашаемся, а чистить — нет уж. Я не настолько голоден.

Ночевать решаем на другом берегу. Лес там становится всё реже, и нам без труда удаётся выбрать место для лагеря.

Будит меня негромкое покашливание у входа в палатку. Я натягиваю брюки, рубаху и выползаю в серое утро надевать сапоги.

— Ти, что ж так рано-то? — ворчу. — Не спится?

— Ну вы же обещали в столицу! Чего тянуть? Там и умоемся, и позавтракаем!

Как не терпится девочке... Ну что ж, в столицу так в столицу. И у меня есть дело там. Отмыться — это чудно, но гораздо больше мне хочется посмотреть в ледяные глаза мастера Хранителя Королевской библиотеки. Я уже иду, Шальву, уже скоро... надо только книги забрать у Тианы. Для убедительности.

Пока я плещу в лицо холодной речной водой и окончательно просыпаюсь, Тиана будит остальных. Ещё менее довольные ранним подъёмом, чем я, коллеги хмуро укладывают палатки и собирают вещи.

— Давайте так оставим, зачем собирать? — не терпится Ти. — Вернёмся к вечеру и опять всё раскладывать?

— Ну да, вернёмся — а вещи ушли, — Ран неторопливо засовывает палатку в сумку.

— Кому их здесь брать?! Ты вокруг посмотри! — восклицает Тиана и широким жестом обводит лагерь. — Здесь же нет нико...

Рука её застывает, взгляд останавливается, устремлённый куда-то за наши спины. Я мгновенно оборачиваюсь.

Живые разумные существа, которых мы так рвались искать, нашли нас сами.

Глава 19

Шесть человек в тёмных одеждах выходят из-за деревьев. Один из них выдвигается вперёд, явно рассчитывая на то, что выглядит загадочно ... Капюшон плаща низко надвинут, скрывая глаза. Чёрная рубаха, перетянутая в талии широким поясом с затейливым узором, доходит до колен. Ноги обтянуты чёрными же узкими штанами, заправленными в сапоги. Впрочем, они все в таких же одеяниях, но у четверых пояса попроще и дополнены ножнами с короткими мечами, а пятый вообще безоружен и подпоясан какой-то верёвкой.

Пока мы разглядываем нежданных гостей, те решаются на речь. Вернее, их предводитель решается — делает ещё шаг и снимает капюшон, позволяя увидеть длинные светлые волосы и пронзительные голубые глаза под низкими бровями. По нашим меркам, ему можно дать лет сорок пять. Остальные молча застыли позади. Незнакомец ещё раз оглядывает компанию, почему-то цепляется взглядом за Тиану и слегка склоняет голову:

— Приветствую, госпожа... — он делает паузу, видимо, ожидая, что госпожа представится. Не дождавшись, продолжает: — Путешествуете?

Древнефарванский. Немного другой, но понять можно. Надеюсь, Ти поняла.

— Путешествуем, — отвечает, настороженно глядя на незнакомца.

А произношение у девочки оставляет желать лучшего. Надо бы позаниматься с ней. Вот только с гостями разберёмся.

— Позволит ли госпожа поинтересоваться — что привело госпожу в наши земли без охраны, да ещё и с таким ценным имуществом? — и кивает как-то неопределённо, причём в мою сторону.

Ну вот, сейчас девочка своим удивлением испортит всю игру. Её явно приняли за кого-то другого, хотя Тиана в походной одежде напоминает скорее маленькую растрёпанную птичку, чем госпожу.

— Мастер! Что они там говорят? — встревает Цантеш.

— Молчи пока, — шиплю. — Потом.

Гость обжигает целителя взглядом, потом удивлённо и строго спрашивает:

— Вашим на-ош позволено перебивать людей? Да ещё и болтать между собой? — он становится ещё суровее: — Назовите своё имя, госпожа.

'На-ош'? Где-то я это читал... Ах да, в книге мёртвого хозяина мёртвого города... Но нет, там было 'мо-ош'. И опять я не знаю перевода, понятно только, что нас определили в подчинение к госпоже Лонаш. 'Подыграй же ему!' — шепчу я Тиане, благо, стоял рядом. Только бы девочка не выдала своей растерянности. Надо выиграть немного времени для Хастина — краем глаза я вижу, как изменилось лицо менталиста, он явно пытается прочитать гостей.

И тут госпожа Лонаш меня удивила. Такой спеси я не видел даже на лицах придворных красоток.

— Мои на-ош говорят тогда, когда это удобно мне, — холодно цедит Тиана. — И какое вам дело до моего имени?

— Простите за грубость, госпожа, мы немного одичали в этих краях, — снова изображает поклон незнакомец, — я не хотел вас обидеть. Но позвольте объяснить...

Надо же, прямо воплощённая вежливость...

— Слушаю вас, — надменно кивает госпожа Лонаш. Я не предполагал, что девочка способна на такие интонации.

— Вы находитесь в землях Пресветлого Лайгола. Вчера сбежали двое на-ош. Пресветлый Лайгол, на чьём попечении они находятся, послал меня вернуть презренных, чтобы они смогли в полной мере ощутить недовольство Пресветлого. Позвольте представиться — Хейо Брогиц, начальник охраны замка Лайгол.

Высокомерный кивок в исполнении госпожи Лонаш заставил бы позеленеть от зависти любую придворную даму. Где она этого набралась, хотелось бы знать...

Я так понимаю, на-ош — это что-то вроде слуги, только находящегося в полной власти хозяина. Иначе как объяснить, что нас назвали имуществом?

Брогиц меж тем продолжает:

— Обследуя окрестности, мы услышали голоса и поспешили сюда. Но, как я вижу, эти на-ош при хозяйке, поэтому прошу простить меня за невольное вмешательство в ваши дела, госпожа. В оправдание повторюсь только, что здесь неспокойно. Могу я предложить вам гостеприимство Пресветлого Лайгола? Вы отдохнёте пару дней от тягот пути, а хозяин будет рад принять у себя столь прекрасную юную магичку издалека. Вы ведь издалека?

Грубый приём, очень грубый. Кто же на такое ловится!

— Издалека, — одними губами усмехается прекрасная юная магичка, а в глазах её явно светится вызов — не твоё дело, откуда именно, приятель. — Подождите здесь, мне нужно отдать распоряжения.

С надменным лицом Тиана поворачивается к нам. Браво, детка!

— Ну, и кто мне это объяснит? — тихо на родном языке спрашивает она. — Что теперь делать?

— Поедем с ними, — говорю, низко склонив голову, словно повинуясь приказу. — Выясним, что тут творится, и почему вдруг нас назвали имуществом.

— Кто имущество? — округляет глаза Цантеш.

— Да кланяйся ты, Ран. Мы имущество, если не понял. Надо было лучше язык учить.

Цантеш нехотя кланяется и бормочет, почти не размыкая губ:

— Мастер, а может, вломить им? Чего обзываются?

— И правда, мастер, может, стоит... — не меняя тона, говорит Ти.

— И упустить шанс узнать что-нибудь? — догадливый Хастин тоже гнёт спину. — Справишься, госпожа? Я пока мало что смог прочитать, и если мы идём с ними, нет времени рассказывать. Но будь осторожна: у этого начальника охраны крутятся нехорошие мысли — зачем сопливой девчонке ценные на-ош, которыми она толком не умеет пользоваться, и как его наградит хозяин за такую находку.

— Час от часу не легче. Ладно, будь по-вашему, — Тиана милостиво кивает, — хотя это такая авантюра... А я хотела понежиться в ванне! Сомневаюсь, что в этом замке она есть. Собирайте вещи, мне теперь как бы не по чину. И... подстрахуйте меня, что ли...

— О чем речь, девочка... Это само собой разумеется.

Мы ещё раз кланяемся и кидаемся собирать вещи.

Тем временем Брогиц, получив согласие, стелется перед Тианой, а та принимает знаки внимания с лёгкой презрительной улыбкой.

— Наши ларты остались на опушке, поэтому, простите, придётся немного пройти пешком, — говорит он, норовя ухватить Ти за руку. Настырный какой!

— Ну придётся — так пройдёмся, — отвечает Ти, уклоняясь и всем видом давая понять, что она думает о гостеприимстве Пресветлого Лайгола.

Плот мы, конечно, бросили. Хорошо ещё, что нежданные гости его не заметили и не поинтересовались, на чём мы сюда прибыли. Хотя это впереди. Предстоит общаться с этим Пресветлым Лайголом. Заодно постараюсь узнать, где мы вообще очутились и что здесь происходит. Пока совершенно неясно, по каким признакам Тиану моментально причислили к магам.

По редеющему лесу идём цепочкой. Впереди двое охранников, потом Брогиц с нашей новоиспечённой госпожой, затем ещё двое людей Брогица, и мы с поклажей. Замыкает шествие тоже охранник. Боятся, что сбежим, что ли...

Пока заняты только ноги, можно посмотреть на наших сопровождающих с точки зрения магии, благо, это действие незаметное и колебаний не вызывает. Ага... Любезнейший начальник охраны — маг-теоретик, чтобы рассмотреть его Кружево, надо постараться. Интересно, как у них это называется. Ещё четверо, включая и того, кто идёт за нами и настороженно зыркает по сторонам — просто охрана, Кружева у них нет вообще. А вот человек впереди нас переливается золотом универсала. Хм... Слабенький универсал, надо сказать. Но всё равно, лучше поостеречься и не плести чар, чтобы не разрушать легенду. Вот только почему, по мнению Брогица, Тиана — чародейка, а мы — просто собственность? Непонятно.

На опушке спокойно ждут, переступая мощными копытами, мохнатые лошади, или ларты, как назвал их Брогиц. Больше всего они напоминают наших тяжеловозов и сёдла на них вполне могут вместить двоих. Ну да, ведь отряд-то за беглыми ехал. А нашёл нас. Как бы Пресветлый Лайгол не решил заменить нами пропажу, да ещё с прибылью... Можно и не соваться в замок, слишком многое может выдать нас, но Хастин прав — так мы узнаем гораздо больше, чем слоняясь по окрестностям в поисках информации. Ещё неизвестно, как местное население к чужакам относится.

Брогиц наконец получил то, чего добивался — помогая Тиане сесть в седло позади себя, ухватил таки за руку. Мы, обвешавшись сумками, размещаемся позади охранников, и кавалькада устремляется вдоль реки, а потом сворачивает на северо-восток. Потом под копыта ложится наезженная дорога и мой охранник вслед за другими даёт ларту шенкелей — до этого всадники, очевидно, боялись пускать лошадей вскачь по неровной степи.

По сторонам дороги тянутся поля с какими-то злаками. Спелые колосья переливаются под солнцем жёлтым восковым блеском. Значит, здесь скоро осень. Да, вот и люди на одном из полей. Они что, вручную собирают урожай? Делать им нечего... Трудно ведь, наверное. Впрочем, может, это их развлекает? У нас тоже есть несколько чудаковатых фермеров, утверждающих, что продукты, собранные без применения магии, вкуснее и полезнее. Разницы между ними я никогда не замечал, хотя пробовал и те, и другие. Разве что цены в лавках, торгующих собранными вручную фруктами и овощами, гораздо выше.

Брогиц, полуобернувшись к Тиане, указывает вперёд:

— Замок Лайгол! — кричит он.

Странные у них представления об архитектуре. На месте обещанного замка обнаруживается небольшая крепость, сложенная из бурого камня и окружённая рвом, в котором мёртво стоит мутная жидкость с маслянистой плёнкой и жутким запахом. Только сумасшедший мог бы назвать это водой. Местная канализация? Фу... Похоже, опасения нашей госпожи по поводу наличия здесь ванны вполне оправданы.

Брогиц останавливает ларта почти у края рва и принимается что-то распевать, помахивая рукой. Что это с ним? Если требует впустить в замок, почему так тихо? И тут, словно повинуясь напеву, плавно опускается мост. Повинуясь напеву?! Теоретик плетёт чары?! Да нет, не может быть...

Я мгновенно перехожу на магическое зрение — для того, чтобы, потихоньку теряя рассудок, наблюдать, как Кружево теоретика окрашивается золотом, и от него течёт преобразованная Сила, заставляя мост опускаться. Хочется протереть глаза.. Стоп! Вот ещё один поток! От мага из команды Брогица к самому начальнику охраны. Что за бредовые видения!

Оглянувшись на коллег, я поймал такой же ошалелый взгляд Хастина. Цантеш не видит ничего, и оттого спокоен. А Тиана застыла позади Брогица, почуяв чары. Уж она-то теоретика в Брогице должна была признать сразу. Начальник охраны меж тем, заметив недоумение Тианы, гордо произносит:

— Мост опускается магией, госпожа! — и явно наслаждается моментом, сделав ошибочные выводы: — В ваших краях такого нет?

Ха! Он принял нашу реакцию за удивление провинциалов. Тоже мне, центр Мира...

— Кхм... — прокашливается Ти. — Верно, господин Брогиц, у нас такого нет.

— Я потом подскажу вам заклинание, госпожа, — душевно улыбается начальник охраны. — И зовите меня Хейо. Господин здесь только Пресветлый Лайгол.

Он трогает каблуками ларта, и вся компания тянется по мосту в крепость.

Брогиц лихо соскакивает наземь, бросает поводья подбежавшему мальчишке и помогает спешиться даме. Потом подзывает слугу и велит:

— Проводи госпожу к Пресветлому. А этих на-ош...

— Они пойдут со мной, — невежливо перебивает его Ти. Умница!

— Но...

— Вы же не хотите, чтобы я заподозрила вас в дурных намерениях? — Тиана мило улыбается.

— Что вы, госпожа, конечно, нет!

Ну да, знаем-знаем...

— Тогда, может быть, вы меня в них подозреваете?

Нет, ну умница же!

— Что вы, госпожа, что вы, как можно! — отчаянно жестикулирует Брогиц. — Как вам будет угодно! Идите — Пресветлый ждёт.

Нас ведут по запутанным переходам. Подозреваю, что просто тянут время по приказу Брогица — надо же предупредить хозяина. Что за нравы! Оставить гостей просто ждать, видимо, здесь считается невежливым, а вот вынудить бродить по тёмным коридорам, созерцая впереди серую спину слуги — самое то.

Брогицу задуманное удаётся, потому как Пресветлый всё-таки ждёт — уже успел усесться в некое подобие трона и нацепить на простоватое, хоть и холёное, лицо парадное выражение. Собственно, предназначается оно только госпоже Лонаш, на нас хозяин замка только взглянул, недовольно нахмурился и мгновенно со сладкой улыбкой переключился на Ти. Поэтому и стоим, просто истекая покорностью, за спиной Тианы, которая старательно изображает госпожу. Пока хозяин вставал, кланялся и рассыпался в любезностях, я его посмотрел — призрачное марево вместо Кружева, ещё один теоретик! А на шее, на кручёном шнурке с золотой нитью, висит кристалл — такой же, как я подобрал в мёртвом городе. Интересно... Неужели всё-таки здешние теоретики нашли способ пользоваться Силой? Нужно будет разузнать.

Пресветлому около тридцати. Тёмные коротко стриженые волосы, гладко выбритое лицо, неисчезающая брезгливая гримаса. Белые одежды выглядят свежо и дорого, составляя контраст помещению, которое, скорее всего, служит гостиной, столовой и залом для приёмов одновременно. Суровая мрачность стен, стремящихся к высокому потолку, украшена лишь мечами, копьями и прочими приспособлениями для варварского ведения военных действий. Вижу, они здесь предпочитают наслаждаться больше льющейся кровью, чем просто видом поверженного противника — иначе зачем им столько видов холодного оружия?

Пока я украдкой изучаю зал и хозяина, Лайголу всё-таки удаётся выжать из нашей барышни имя.

— Госпожа Лонаш, как я счастлив, что Брогиц вас уговорил погостить здесь!

— Я тоже рада, — великосветская маска словно приклеилась к Тиане. — А где же он сам?

— О, Хейо уже уехал, — сообщает Лайгол. — Он, конечно, был совершенно прав, потратив время, чтобы сопроводить вас в замок, но задание осталось невыполненным.

— Ах да, на-ош... — хмурится Ти. — Как же им удалось ускользнуть? Ваш замок, господин Лайгол, не производит впечатления места, откуда можно легко уйти.

Пресветлый мрачнеет.

— Вы правы, госпожа Лонаш. Им помог кто-то из слуг, имеющих ключи. Таких немного, поэтому скоро я узнаю, кто именно, и он очень пожалеет о своей глупости. В наших краях в последнее время неспокойно, но я не позволю заразе мятежа угнездиться в моём доме.

— Мятежа?

— Да появился на юге какой-то пройдоха. Обещает на-ош свободу, вот они и бегут к нему. Зачем им свобода, если ума ни капли? Их же всё равно ловят. А те, что добираются, вряд ли эту свободу получают. Глупцы, меняют законного опекуна на неизвестного проходимца, который просто решил поживиться за чужой счёт. Но о чём это мы! Не забивайте свою миленькую головку подобной ерундой. Лучше расскажите, как вы оказались в наших краях. Откуда вы?

Так, начинается... Как, скажите на милость, отвечать, если мы и названий-то здешних не знаем? Втянул я детишек в авантюру, а сам вынужден стоять пнём и молчать.

Тиана складывает губы в милую, очень светскую улыбку.

— Я понимаю ваше желание пообщаться, Пресветлый, в замке, наверное, гости нечасто бывают. Но мне бы хотелось всё же сначала немного отдохнуть и принять ванну. Если не возражаете, конечно. У вас очень пыльные дороги.

Лайгол выглядит так, словно его ударили под дых. Так его, девочка!

— О, простите, госпожа Лонаш, — он приходит в себя и снова сладок до отвращения: — Я так обрадовался вашему приезду, что позабыл о гостеприимстве. Я сейчас же прикажу проводить вас в ваши покои, а на-ош...

— На-ош останутся при мне, — твёрдо говорит Тиана.

Как они все хотят нас разделить...

— Вы мне не доверяете? — огорчается Лайгол.

Ну, это совсем уж на дурочек рассчитано, а Ти у нас, хвала Высшим Силам, далеко не глупа.

— Ну что вы, Пресветлый! — Тиана хлопает ресницами. — Просто я привыкла, что они всегда под рукой и окажут мне любую... ммм... услугу.

— Понимаю, — ухмыляется Пресветлый. — Вообще-то у нас на-ош по замку не разгуливают, но для вас, очаровательная госпожа, я, так и быть, сделаю исключение. Мне хотелось бы, чтобы вам понравилось в Лайголе. Только держите их в своих покоях, не позволяйте шастать где ни попадя.

— Конечно. Благодарю, Пресветлый.

Возле Лайгола бесшумно возникает слуга. Получив приказ, он так же молча ведёт нас из зала вглубь мрачного замка. Стены бурые, одежды чёрные и серые... Ни одного жизнерадостного цвета и лица. И переходы, лестницы, снова переходы. Так и заблудиться недолго.

Наш провожатый, тем не менее, уверенно доводит нас до небольшой двери.

— Ваши покои, госпожа, — он приоткрывает дверь, кланяется и уходит.

Что, нас оставили без присмотра? Не верю.

Тиана тем временем осматривается, заглядывает в дверь, обнаружившуюся в глубине комнаты, и ехидно тянет:

— Да... Покои...

Действительно, помпезное слово 'покои' здесь неуместно. Тут скорее подошло бы слово 'каморка'. Больше всего это похоже на номер в какой-нибудь захудалой гостинице. Голые стены, диванчик, пара кресел, камин. За дверью — такая же маленькая комнатка, но с кроватью.

— Здесь что, раньше жила прислуга? — Тиана недовольно морщит носик.

Госпожа теоретик в роль вошла...

А если проверить комнату на магические доказательства недоверчивости хозяев. Замечательно! На светильнике обнаруживается миленькое заклинаньице, которое, как я знаю, лежит в основе амулета 'Тайна Керселя', наследия древних фарванцев. Вот ещё одно доказательство того, что Фарва была основана не Высшими Силами, как уверяют нас религиозные источники, а выходцами снизу.

Прижав палец к губам, я жестами показываю, что нас слушают, и плету обесшумку. До травок Шальву ей далеко, но хотя бы иллюзию того, что здесь молчат, она даст. Да и то — с кем госпоже разговаривать? С имуществом?

Тиана после моего кивка выдыхает:

— Фуууух... Ну и влипли мы, мастер!

— Думаешь? — мне, честно говоря, и самому всё больше так кажется, но не вгонять же детишек в уныние.

— А вы нет? — Ти иронично хмыкает. — Это кошмар! Страшно лишнее слово сказать, как по канату ходишь — ничего же не ясно! Вы хоть поняли, почему они меня вашей хозяйкой назначили? Я — нет. И ещё! Мне показалось, или Брогиц колдовал там, у ворот?

— Нет, не показалось, он действительно плёл чары.

— Но это же невозможно! — восклицает Ти. — Если бы теоретики могли плести чары, в университете уже давно об этом бы знали! Нас бы учили!

Я смеюсь и усаживаюсь на диван, бросив сумку на пол.

— Девочка, ты слишком хорошего мнения об этом учебном заведении. Преподаватели давным-давно не стремятся к новым знаниям, для благонадёжности им вполне хватает старых — может, сейчас что-то изменится, но до этих пор слишком рьяные изыскатели частенько лишались доступа к Силе и отправлялись на Край.

Тиана хочет возразить, и уже даже открывает рот, но, видимо, вспоминает, что перед ней стоит как раз живое подтверждение моих слов — я сам, и говорит другое:

— Спросить бы кого-нибудь, того же Брогица, или даже Лайгола... Но ведь нельзя же!

— Конечно, нельзя. Они-то тебя магичкой считают. И не надо их разубеждать. Сами попробуем докопаться. Кстати, Хейо плёл чары не один, а в паре с универсалом из своей команды. Поток Силы между ними был — видела? Хастин, ну а ты смог узнать что-то?

— Кучу мелочей. Теперь это надо как-то свести воедино.

— Рассказывай.

— Значит, так. Пресветлый Лайгол — важный господин. Помимо замка, у него есть ещё дом в Ильяли.

— Что такое Ильяли?

— А я знаю? Наверное, какой-то город. Да, ещё он — член какой-то религиозной организации, и не просто член, а глава местного филиала. Меня от его честолюбивых мыслей уже тошнит — Лайгол очень хочет перебраться в Ильяли насовсем, поближе к столичным храмам.

— Что за религия?

— В мыслях у людей неоднократно мелькала какая-то Великая Мать. Это всё, что я могу сказать.

— И где у них столица? — спрашивает Ран, роясь в сумке.

— Откуда мне знать? Неужели ты думаешь, что в голове у кого-нибудь лежит подробная карта? Где-то к северу отсюда. Да прекрати ты копаться! Что ты там ищешь?

— Я есть хочу, — ворчит Цантеш. — И, думаю, не я один. Мы же не позавтракали, а уже время обеда. Ждёшь, что нас Лайгол накормит?

И тут в дверь стучат.

Женщина в такой же серой одежде, как и все слуги, входит и кланяется.

— Господин Лайгол просил вас, госпожа, — она морщит лоб, словно припоминая, — оказать ему честь и разделить с ним обед.

— Сейчас? — недовольно цедит Ти. — А умыться? Где у вас здесь вообще моются?

— Моются? — хлопает ресницами служанка.

— Ну да, моются. Умываются, принимают ванну.

— Прикажете принести кувшин с водой и таз?

— Высшие Силы! — бормочет Ти. — Всё ещё хуже, чем я думала. Неси, и поживее!

Когда за служанкой закрывается дверь, она падает в кресло и восклицает:

— Надо отсюда убираться! Иначе Пресветлый Лайгол заморит меня своими понятиями о комфорте.

— Ти! — Ран щёлкает пальцами перед глазами Тианы. — Ты не слишком вжилась в роли госпожи? Опомнись!

— Не сбивай девочке настрой, Ран! — возражаю я. — Пускай играет, ей сейчас с Пресветлым обедать.

— Да как-то не хочется, чтобы она на нас переключилась. А такими темпами — недолго ждать.

— Потерпишь! — фыркает Ти. — Лучше скажите, о чём мне с ним разговаривать, с этим Пресветлым!

— О погоде, — советует Хастин. — Насколько я понял, дамы здесь — существа исключительно кроткие и домашние, поэтому на тебя, Ти, Лайгол смотрит как на диковину. И именно поэтому Брогиц притащил тебя в замок. Ну, еще из-за на-ош, конечно. Смотри, не продай нас за обедом, была у Лайгола такая мысль.

— Будете умничать — продам! А будете хамить — вообще подарю! Особенно это тебя, рыжий, касается!

— Да я вообще молчу! — возмущается Ран.

— Ладно, — сникает Ти, — откуда хоть я? Что мне ему сказать? Или продолжать играть загадочную госпожу?

— Это будет лучше всего. Ты не о себе рассказывай, а постарайся узнать побольше.

— Интересно, как?!

Как, мы придумать не успеваем — прибыла служанка, нагруженная умывательными принадлежностями.

Пытаюсь забрать у неё большой кувшин с водой и получаю удивлённый взгляд.

— Помочь тебе хочу, — объясняю, держась за кувшин. — Тяжело ведь!

— Ну помоги, раз хочешь, — но недоумение всё равно не покидает её лица.

— Долго вы там любезничать будете? Несите всё в спальню!

Вот разошлась девочка!

— Да, госпожа, — и я несу воду куда сказано.

— Ты, — Тиана повернулась к служанке, — придёшь за мной через полчаса и проводишь в столовую. А моих на-ош пусть здесь накормят.

— Хорошо, госпожа.

А через некоторое время из спальни появляется незнакомка и мы немедленно роняем челюсти.

— Что, так плохо? — подмигивает барышня, поведя обнажённым плечом.

Я, конечно, не знаток нарядов и прочих штучек, которые так любят дамы, но именно вот это платье, глубокого синего цвета, оставляющее шею и плечи открытыми почти до неприличия и спадающее с талии тяжёлыми складками до полу, этакая смесь скромности и разврата — это платье сделало с нашей птичкой что-то невообразимое. Девочка — нет, язык не поворачивается — госпожа Лонаш великолепна.

— Нормально, — первым приходит в себя Цантеш, — только волосы коротковаты.

Целитель в своём репертуаре. Сейчас подерутся. Давненько я их перепалок не слышал.

— Это мы поправим, — спешу я вмешаться и накладываю иллюзию причёски, неоднократно виденной мной на головах дам на улицах родной столицы. Не знаю, насколько это модно сейчас, но для замка Лайгол, думаю, более чем достаточно, да и девочке идёт.

— Э-э... Ти...

— Что, Ран?

— Может, всё же не надо быть такой...

— Какой?

— Ослепительной. Лайгол может неправильно понять.

— Вот ещё! Это его проблемы! Могу я хоть иногда побыть красивой?!

— Его проблемы мгновенно станут нашими, — резонно замечает Хастин.

— Мастер! Ну скажите им!

Да что сказать-то...

. — И вы тоже! Ну ладно!

Она нехотя уходит в спальню к оставленной сумке и вскоре возвращается — плечи её покрывает полупрозрачная накидка, застёгнутая впереди брошью с драгоценным камнем.

— Ну хоть так, — с сомнением оглядывая девушку, кривится Ран. — Ты это барахло с самой столицы таскаешь, что ли?

— Нет, у оборотней в лесу взяла поносить! Это, как ты выразился, барахло — работа Тойра Феризо!

Да уж... Тойра Феризо — один из лучших столичных портных. Какие ещё сюрпризы скрывают сумки и головы моих коллег? Тиана — последняя женщина, которую я бы заподозрил в пристрастии к роскошным туалетам.

О туалетах думаешь, Йеруше? А ведь девочка сейчас пойдёт демоны знают куда, одна, совершенно без страховки. Да ещё и магией она не владеет. Проклятия — вещь хорошая, но не совсем то, что нужно для самозащиты. И что мы будем делать, если она не вернётся?

— Коллеги, а может, ну его, это всё? — хрипло спрашиваю. — Поставим портал и смоемся прямо сейчас.

Удивил я вас, ребятки? Да, это паника.

— Не-не-не, мастер! — говорит Ти. — Даже и не думайте! Всё будет хорошо!

— Особенно если я поставлю Тиане ментальный маячок, не возражаешь, Ти? С ним я смогу слышать твои мысли постоянно, пока ты будешь обедать с этим Пресветлым. Какой-никакой, а всё же контроль ситуации. Иначе мы тут вконец изведёмся.

— Ставь, конечно. Ради тебя постараюсь думать прилично, — ухмыляется она.

Всё, некогда спорить. За Тианой пришли. Она звонко цокает каблучками по каменному полу, поправляя накидку. Обернулась у самой двери, смотрит на нас, машет отчаянно рукой и ныряет в дверной проём как в воду, даже, кажется, затаив дыхание.

Нет, сидеть здесь и ждать, пока она вернётся, выше моих сил. Авось получится, никто не заметит! Чтобы я — да не обвёл теоретиков вокруг пальца!

— Ребята, ведите себя прилично, — велю коллегам. — А я пойду, пройдусь.

— Куда это вы?

— На обед. К Пресветлому Лайголу, — кривлюсь я, накладывая на себя невидимость и устремляясь к двери, чтобы догнать Тиану и не блуждать по коридорам дольше необходимого. — Надеюсь, он об этом не узнает.

Глава 20

— А вот и вы! — Лайгол почти подбегает к Тиане. — Госпожа Лонаш! Вы прекрасны!

Ну, собственно, на такую реакцию девочка и рассчитывала. Пресветлый полностью поглощён встречей, а я спокойно могу проскользнуть в уголок, из которого будет видно и слышно, Жаль, Тиану не смог предупредить, пусть бы ей было спокойнее.

То ли правду говорят, что Тойра Феризо вплетает магию обольщения в свои наряды, то ли женщины здесь одеваются гораздо скромнее, то ли Пресветлый давно с дамами не общался. Впрочем, предположения не взаимоисключающие. Ясно одно — хозяин просто сражён нашей госпожой Лонаш.

Посуетившись ещё немного и уговорив даму отведать вина из погребов замка, Пресветлый наконец садится, но угомониться и не думает — рекомендует одно за другим блюда, выставленные на стол. Самому же Лайголу, кажется, достаточно одного кушанья — пожирать глазами гостью. Зря всё-таки девочка так вырядилась. Пошла бы в чистых походных штанах с рубахой, и достаточно.

К тому времени, как слуги принесли фрукты, я заскучал. Можно было не беспокоиться, трапеза прошла совершенно невинно. Если только Лайгол не оставил чего-нибудь неожиданного на десерт.

Хм, кажется, всё-таки оставил.

— Госпожа Лонаш, у меня к вам... попробуйте этот фрукт, он выращен в моей оранжерее, я потом вам покажу её... да, так у меня предложение.

— Деловое? — мило улыбается Ти.

— Вы так проницательны! — снова приходит в восторг Пресветлый и сразу перешёл к сути. — Продайте мне одного из ваших на-ош.

— Которого? — Тиана ухмылятся, наверное, вспомнила, что Хастин её читает.

— О, я не претендую на золотого! Я понимаю, это большая ценность! Вот если бы вы согласились расстаться с серебряным...

Какая интересная классификация. Это что, на-ош различают по цвету? По цвету чего? Что у нас серебряное, а что золотое? Ах ты ж... Правильно, Кружево. Выходит, на-ош — это маги? Да...

— Рада бы оказать вам такую услугу, господин Лайгол, но я пока не намерена продавать его.

— Жаль. Очень необычный цвет, я бы позанимался с ним на досуге. Такого у меня ещё не было.

Серебро Кружева менталиста его заинтересовало... Значит, ментальная магия здесь неизвестна. Это для нас хорошо — что неизвестно, то не может быть отслежено.

Тиана почти искренне огорчается:

— Мне самой он достался недавно, так что, боюсь, не смогу.

— Да, действительно, жаль. Но обещайте — если соберётесь продавать, больше никому не предлагайте. Я с удовольствием куплю обоих.

— Конечно, господин Лайгол, это я могу пообещать.

Они, значит, магами торгуют. Это как же называется?! Я понял, почему Тиану назвали госпожой и нашей хозяйкой. Она — теоретик. Лайгол — тоже. И Брогиц. Но почему? Почему теоретики считают себя вправе распоряжаться другими чародеями? И почему те позволяют? Бред какой-то... Теперь понятны разговоры о мятеже — кто-то всё-таки подчиняться не желает.

Лайгол тем временем проводил Тиану в уютный уголок зала, к камину и паре мягких кресел, и снова тычет в руку бокал с вином. Споить хочет, что ли? Потихоньку перебираюсь поближе и сажусь на пол, прислонившись к стене.

— Так всё-таки, откуда же вы, прекрасная госпожа? — похоже, Лайгол уже слегка захмелел.

— Зачем вам это? — кокетливо спрашивает прекрасная госпожа.

— Я должен знать, в каком краю можно встретить таких замечательных красавиц!

Ти смеётся.

— О, Пресветлый, я там была одна такая.

Пресветлый поперхнулся.

— Какое счастье, что вы заехали в мой замок! — говорит он, прокашлявшись. — Может, останетесь подольше? Мы с вами подружимся!

На почве ценных на-ош, полагаю. Да, я циник. И мне уже надоели сладкие диалоги.

— Я бы с радостью, но мне вскоре нужно быть в столице. Не подскажете, как поскорее туда добраться?

Умница, Ти.

— Ну, до Ильяли отсюда далековато. У меня там, кстати, дом. И я бы с радостью поехал с вами, но не могу — император будет недоволен, если узнает, что я оставил службу Великой Матери и подался развлекаться. Приходится сидеть здесь, в родовом гнезде, — кривится Пресветлый.

Значит, Ильяли — это и есть столица. Которая где-то на севере. И мы находимся в империи. Запомним.

— Расскажите о вашей службе! — глазки госпожи Лонаш загораются искренним интересом. Если Лайгол хоть немного привязан к тому, чем занимается, девочка купила его с потрохами.

— У меня довольно высокое положение, — с удовольствием хвастается Лайгол. — Великая Мать благосклонна к своим верным слугам, поэтому в прошлом году император пожаловал мне Пресветлость и должность главы Западной Руки. Это большая честь, хотя я и вынужден был покинуть Ильяли.

Глава Западной Руки? Интересно. Что это такое — Западная рука? Кусок статуи? Надел земли?

— И чем вы занимаетесь?

— Как это чем? — удивился Лайгол. — Служу Великой Матери, конечно.

Исчерпывающий ответ. И какой познавательный!

— А в чём заключается ваше служение?

Девочка зря нажимает. Ну вот, я так и знал...

— Всё-таки мне кажется, — щурится Пресветлый, — что вы, госпожа Лонаш, очень издалека. Даже самые необразованные селяне знают, что служители Великой Матери всячески способствуют процветанию империи Ис-Талан и следят за тем, чтобы всё было в порядке.

Я сейчас зарычу... не стоило ждать, конечно, что Тиане выложат расписание рабочего дня Пресветлого по пунктам, но хоть что-то конкретное он может сказать?! Попробую-ка покопаться у него в голове... До Хастина мне далеко, но если здесь неизвестна ментальная магия, то щитов у Лайгола быть не должно.

Ну-ка, прощупать защиту... Очень хорошо! Защиты-то и нет. И, кажется, самое время узнать мысли хозяина замка, а то он стал подозрительным:

— Госпожа Лонаш, признайтесь, вы из Дормая? Не бойтесь, я никому не скажу.

Ха-ха пять раз. Он никому не скажет...

— Я совершенно не боюсь, Пресветлый, потому что я не из Дормая.

Лайгол даже просветлел — кажется, империя враждует с этим самым Дормаем на почве непочтительного их отношения к Великой Матери, насколько я смог прочитать картинку в его голове. Так, а вот это название нам подойдёт, с ним у Лайгола не связано ничего запретного. Только как передать его Ти? Медленно, осторожно я продвигаюсь к её креслу.

— Но откуда же?

— А вы не могли бы подать мне вон тот фрукт? Мне кажется, он чудесно подойдёт к вкусу вина. Да, тот, в забавных пупырышках, — пытается выторговать немножко времени на раздумья Тиана.

Очень удачно! Пока Пресветлый встаёт, чтобы достать требуемое из причудливой напольной вазы на высокой ножке, и рассказывает, что это за фрукт, я шепчу Ти прямо в ухо:

— Из Нолха.

Тиана дёргается от неожиданности.

— Вы что-то сказали? — спрашивает Лайгол.

— Говорю, из Нолха я, — быстро справилась с собой и ответила Ти.

— А, так вы нолхийка! Конечно, как я сразу не догадался! Имперские дамы ни за что не стали бы путешествовать в одиночку, да им никто и не разрешил бы. Но как вы добрались сюда? Лартов ваших Брогиц что-то не заметил.

Вот он, больной вопрос...

— Ну как добрались... — мнётся Ти. — Порталом, конечно.

Лайгол роняет фрукт на пол. Тот растекается склизкой лужицей, но Пресветлый этого не замечает и немедленно вступает в останки каблуком — он смотрит на Ти. Госпожа Лонаш, как ни в чём ни бывало, отпивает вина и улыбается.

— Ха-ха-ха! — хохочет Лайгол. — Хорошая шутка, госпожа Лонаш. Вы сказали это с таким серьёзным лицом, что я чуть было не купился. Вы очаровательны!

— Ха-ха-ха! — вторит ему Ти.

Чуть не попались. Значит, искусство открытия порталов здесь не в ходу. И не просто неведомо, а, судя по реакции, то ли под запретом, то ли из разряда мифов. Да, если бы Лайгол принял всерьёз заявление Ти, нас бы нескоро отсюда выпустили. И так, похоже, Пресветлый вознамерился разжиться парочкой на-ош, поэтому будет обрабатывать Тиану медленно, рассчитывая, что когда-нибудь она всё же сдастся. Тянусь к мыслям хозяина замка, чтобы убедиться, что нам ничего не грозит. Эх, похоже, что Пресветлому не так весело, как он показывает. Всё же засомневался — сам улыбается, а мысли так и вертятся вокруг порталов. Плохо.

— А если серьёзно? — отсмеявшись, Лайгол присаживается напротив дамы.

Ну же, Ти, умница моя, соври что-нибудь! Я, старый пень, потратил время на глупую панику вместо того, чтобы продумать, как мы здесь оказались. Недальновидный старый пень.

— Видите ли, Пресветлый, мне неудобно в этом признаваться, но мои ларты сбежали.

— Как сбежали?!

Так и хочется рявкнуть — копытами! Но Ти уже что-то врёт более вежливо:

— Я остановилась отдохнуть, приказала на-ош приготовить еду, и тут в лесу что-то как взвоет! Глупые животные перепугались и сбежали. Так что я в некотором роде обязана спасением вашему начальнику охраны. Ну и вам, конечно.

Фух... неужели пройдёт сказочка? В очередной раз читаю нашего гостеприимного хозяина, но ничего утешительного в его голове не водится. Он по-прежнему сомневается. Да что такого в умении ходить порталами? Из-за чего переполох? Обычное заклинание, правда, используется только универсалами. Теоретикам же вообще ничего не доступно из результативных заклинаний. Что он дёргается? Хотя — вспомни, Йеруше, картину 'Брогиц и вход в замок'. И своё изумление. Кажется, у Пресветлого зреет мысль во что бы то ни стало понять, пошутила его гостья или нет. И до этого нас вряд ли выпустят. Влипли. Ну да ничего, что-то придумается. Маги мы или не маги?!

— Пресветлый, вам нехорошо?

— Нет, всё в порядке, — морщится Лайгол, прижимая пальцы к вискам. — Простите, голова что-то разболелась.

Кажется, это моя вина. Хорошо ещё, что он не опознаёт ментальную магию — я на это понадеялся и действовал достаточно грубо. Вот и результат.

— Бывает, — Ти кивает понимающе. — У меня тоже голова что-то кружится. Благодарю за приятную беседу, но мне необходимо отдохнуть. Путешествие утомляет, да и вино у вас крепковато. Прикажите кому-нибудь проводить меня, а то я дорогу плохо запомнила.

Я ухмыляюсь про себя. Какое наглое враньё! Чтобы Ти — и не запомнила дорогу? Но она совершенно права, чем глупее девочка покажется Лайголу, тем проще будет всем нам.

Лайгол моргает и, кажется, расстраивается:

— А я надеялся ещё развлечь вас... Тёмный Отец с ней, с моей головой, но раз вы устали... Отдохните. Встретимся за ужином. Вы же поужинаете со мной, госпожа Тиана?

Ага, вот уже и на имя перешёл... И Тёмного Отца приплёл какого-то. Великая Мать и Тёмный Отец. Ничего так имена. А они все, я так понимаю, их дети. И родители друг с другом не в ладах, раз уж папу используют в присказках вместо привычных нам демонов. Кто там ещё в их пантеоне обнаружится? Сумрачная Тёща?

— Конечно, Пресветлый. С удовольствием.

Выдыхаю я свободно только в отведённых нам покоях. Выдыхаю и падаю на диван. Поддерживание невидимости и копание в голове Пресветлого выжали меня, как давильня хозяйственного фермера — досуха. Хоть я и практик, но кабинетный ведь. Как я устал!

— Как я устала! — восклицает Ти в унисон моим мыслям и принимается раздражённо сдирать с себя накидку. — Ужас! А вы, мастер, тоже хороши — не могли предупредить, что будете там? Я чуть не поседела!

— Под иллюзией всё равно не видно, — ну, конечно, это Ран.

— Нет у меня сил с тобой пререкаться, Цантеш. Изыди. Мало мне было Лайгола — демоны знают, что ему говорить. С этими порталами чуть не прокололась.

— Прокололась, — грустно отзываюсь я. — Я его читал, пока вы общались. Он не поверил. Я имею в виду сказочку про лартов. Если бы ты перед этим не ляпнула про порталы, может, и прошло бы. А так — увы.

Ну вот, расстроил девочку. Но лучше сразу сказать, чтобы не возникало иллюзий по поводу доверчивости Лайгола.

Тиана вздыхает:

— Кто ж знал, что они тут порталами не ходят. Надеюсь, это не считается запретным колдовством, а то нагрянет завтра какой-нибудь местный Надзор... Ну да ладно, авось обойдётся. Вы как хотите, а я посплю. Эти игры с Пресветлым выматывают до предела, а мне ещё ужинать в его обществе. Кстати, вас хоть покормили?

— Ага. Мастер, вон то, на столике — ваше.

Хм, а здешних на-ош неплохо кормят. Эти блюда я видел на столе Пресветлого. Дожевав мясо в кисло-сладком соусе и запив соком странного ярко-зелёного цвета, но очень неплохим на вкус, я велю детишкам прикрывать моё отсутствие и невидимым отправляюсь на поиски. Ищу я, конечно, библиотеку.

Найти библиотеку в замке Лайгол — дело непростое, сразу скажу. Проблуждав по лестницам и открыв с десяток дверей, я всё-таки обнаруживаю искомое. Но воспользоваться находкой, к моей досаде, мне не приходится. В небольшой комнате, одна стена которой была занята книжными полками, отнюдь не пустыми, копошится хозяин замка. Пресветлый Лайгол достаёт книги одну за другой и, листая, бормочет:

— Порталы, порталы...

Он так увлечён, что даже не заметил приоткрывшейся двери. Ну а мне и небольшой щели достаточно, чтобы протиснуться. Как его эти порталы зацепили! Разбросав по полу пару десятков книг, Лайгол раздражённо дёргает шнурок, свисавший с потолка, и падает в кресло.

— Прибери здесь, — бурчит Пресветлый вошедшему слугу, и откидывается на спинку кресла, вытянув ноги. Думает.

Ну, здесь пока ничего не светит. Рыться в книгах, будучи под прикрытием невидимости, ещё и в присутствии хозяина библиотеки — нет уж... Так и выдать себя недолго. Дождавшись, пока слуга поставит книги на место и соберётся уходить, я выскальзываю за ним в дверь.

На ужин с Пресветлым я снова иду без приглашения. Тихой тенью устраиваюсь в углу, облюбованном ещё за обедом, и готов слушать.

А у Лайгола готов очередной сюрприз. Между восхвалениями блюд и собственного повара он внезапно смущается, смотрит в тарелку, потом ожигает Тиану страстным взглядом:

— Госпожа Лонаш... Тиана... Я знаю, вы мне не поверите... Но... — и мнётся.

— Говорите, Пресветлый, — беспечно улыбается Ти. — Иногда случаются действительно невероятные вещи, так что я готова слушать и верить.

— О, если бы это было так! — патетически восклицает Лайгол. — Не поймите меня превратно, мы ведь так мало знакомы... Но вы покорили меня с первого мига...Госпожа Лонаш! Окажите мне честь! Станьте моей женой!

Госпожа Лонаш роняет трёхзубую вилку, нацеленную было на аппетитный кусочек рыбы. Я давлюсь вдыхаемым воздухом и с трудом сдерживаю кашель. Всё-таки Пресветлый умеет развлечь гостей...

— Это действительно очень неожиданно и невероятно, — снова схватив вилку, отвечает Тиана. — Рада, что вы это сами понимаете, Пресветлый. Надеюсь, вы не потребуете от меня немедленного ответа.

Судя по виду Лайгола, ему очень хочется потребовать именно этого. Но он боится спугнуть даму. Ради чего, интересно, это затеяно? На-ош или порталы? Не хочется снова его читать, достаточно и обеденного эксперимента, за который расплатился головной болью не только Пресветлый, но и я. Впрочем, это и не нужно. Какие бы мотивы им не двигали, результат — вот он. Предложение руки даме, знакомство с которой свелось к двум коротким встречам. Сердце вряд ли участвует. Шутник.

— Я понимаю вас, — грустит Лайгол. — Никто в наши времена не верит в любовь с первого взгляда.

— О, не может быть, чтобы вы говорили всерьёз. Но даже если предположить, что это действительно так, — Ти гладит пальцем салфетку и искоса поглядывает на хозяина замка, — есть три препятствия. Во-первых, мы действительно так... хм... очень недолго знакомы. Во-вторых, для брака необходимо согласие моего отца, который остался в Нолхе. И третье — я в вас, к сожалению, не влюблена.

Лайгол, очевидно, считается завидным женихом — отповедь госпожи Лонаш его задела. Он, с видимым усилием превозмогая разочарование, принимается за уговоры:

— Эти препятствия преодолеваются очень просто!

Ти приподнимает бровку.

— Да-да, госпожа Лонаш! Именно так! До свадьбы вы успеете узнать меня получше. Я очень богатый человек, вашему отцу это не должно быть безразлично. Далее — я приближён ко двору императора, меня знают в столице. И потом — вы получите всё, о чём только может мечтать девушка!

Интересно, что он имеет в виду. Неужто в его понимании любая девушка мечтает похоронить себя в захолустном замке Лайгол, по которому о богатстве Пресветлого судить не приходится? Ах да, он, кажется, называл это родовым гнездом... Самомнения Пресветлому не занимать.

— И не забывайте, — добавляет Лайгол, глядя на Ти, которая молча теребит край салфетки, — я хозяин Западной Руки Великой Матери. Не знаю, какое положение занимает ваша семья в Нолхе, но здесь, в империи Ис-Талан, моя должность значит очень и очень многое! Разве вам не хотелось бы танцевать на балах у императора? Ради вас я даже согласен туда ходить. Император и его двор охотно примут мою жену.

Он не так уж плох, этот Пресветлый, хотя и беспринципен, как заправский мошенник. Но, по крайней мере, балы ему не нравятся. А насчёт двора я бы не был так уверен. Каким бы ни был император Ис-Талана, двор везде одинаков. Гадюшник. Улыбка в лицо и кукиш в спину. А то и поострее что-нибудь.

— Я подумаю, господин Лайгол, — говорит Тиана. — Могу обещать только это.

— О, вы дарите мне надежду! Вы так великодушны!

Дайте мне чего-нибудь кисленького...

Обещание Лайгола развлечь гостью касалось не только неожиданного предложения. Вызвав слугу и что-то пошептав, Пресветлый приобретает вид загадочный и радостно-предвкушающий. Занимая потенциальную невесту болтовнёй, он то и дело поглядывает на дверь. Наконец сбылось — дверь открылась. В зал входят пять человек. За ними протискивается пара стражников. Пятёрка, словно выполняя привычные и давно надоевшие действия, топает в мою сторону и, не дойдя пары шагов, усаживается на пол, подперев плечами стену. Неужели моё присутствие обнаружено?! Но нет, здесь что-то другое.

Что — становится понятно, как только Пресветлый принмается нараспев читать заклинания. Ну конечно, если бы он знал, что плести чары можно и молча, зрелище вышло бы более динамичным и элегантным. Но и так Лайгол постарался на славу. Я бы на месте Тианы точно развлёкся. Красочные иллюзии пышных замков, зелёных лесов, каких-то изгибающихся в танце существ то возникают в один миг, то проявляются постепенно, сопровождаемые щебетом птиц, лёгким ветерком и возвышенной музыкой. В итоге Тиана охает и подставляет руки — сверху сыплются благоухающие бело-розовые лепестки. Наверное, хвалёная оранжерея осталась голой — иначе где бы он их взял? Тиана ошеломлённо переводит взгляд то на лепестки, то на чародея, весьма довольного выражением её лица.

Я бы тоже восхитился талантом и воображением Пресветлого, но в данный момент меня занимает другое. Всё представление я смотрел с уровня Кружева, на который перешёл, как только Лайгол принялся читать заклинания. Сразу стало понятно, что это за люди у стены — на-ош хозяина замка. Почти всё сложилось в голове в картинку. Теоретики империи (а возможно, и не только империи) — неплохие чародеи. Пресветлый тому пример. Магов же иных направлений они используют в качестве передатчика Силы — уже преобразованной, поскольку сами теоретики управлять чистой, сырой Силой не могут. Кристаллы, видимо, служат для того же, но, как я подозреваю, имеют недостаток — очень медленно накапливают Силу. Маг же пропускает её через себя непрерывно, в объёме, который выдерживает Кружево.

Далее. Чародеями здесь считаются только теоретики, которые и не подозревают о таком своём названии. Люди же с иными способностями магии не обучаются, а каким-то образом отбираются и готовятся только к одному — преобразовывать и передавать Силу. Причём находятся в зависимом от теоретиков положении, практически в неволе. Вон и стражники стоят, так что я, скорее всего, прав. Увиденная мной пятёрка выглядит не блестяще. Серая одежда и серые лица без примеси чувств. Очевидно, процесс передачи утомителен. Но кормят их хорошо, сам пробовал.

Кажется, я всё понял. Всё, кроме одного — как передать Силу. Потоки от на-ош к Лайголу я видел только что своими глазами. У нас считается, что это невозможно. Но у нас и теоретики чары не плетут, их в расчёт никогда не принимали. Какое слово, какая мысль запускает этот процесс?

Однако я задумался, а Ти, смахнув последние лепестки с платья, уже попрощалась и направляется к выходу, провожаемая Пресветлым и его страстными взглядами.

Мальчишки, встретив нас расспросами и услышав о предложении Лайгола, недовольно морщатся.

— Я же тебя предупреждал! — нудит Ран. — Ведь предупреждал же! Не надо было расхаживать в таком виде.

Тиана смеётся:

— Поверь, Цантеш, предложение выйти замуж — не самое худшее, что может случиться с девушкой. И тем, кто выглядит нескромно, как раз делают совершенно другие предложения.

— Спокойно, коллеги! — вмешиваюсь я. — Внешний вид госпожи Лонаш ни при чём. А повлияло на Пресветлого наличие нас, то есть на-ош, и, конечно, оговорка Тианы о порталах. Он и в библиотеке своей уже рылся. Кстати, не мешало бы и нам всё-таки посмотреть здешние книги, если Лайгол уже улёгся и не торчит там. Хас, пойдёшь со мной?

Накинув невидимость и на менталиста, я иду уже знакомой дорогой. Пресветлый, наверное, пресытился впечатлениями вечера, потому как в библиотеке никого нет. Зажигаю одну из ламп, наполненную прозрачным маслом. Вот ведь... Мост у них опускается магией, а нормальных маг-светильников сделать не могут. Где логика?

Молча перебираем книги.

— Смотрите, Бонари, — шепчет Хастин. — Это же бред какой-то!

— Ну почему же бред, — я снисходительно хлопаю по обложке протянутой книги. — Обычная религиозная литература. Ты разве дома никогда не встречал таких названий?

— 'Свет Великой Матери'? — Хастин фыркает. — Никогда. Это читают?

— Читают, коллега, читают. И изучают. Ты когда в школе учился, у вас не было обязательного изучения религии? Ну там 'Законы Высших Сил' или 'Создание Мира'?

— Было, конечно. Но я был несогласен.

— С чем?

— С тем, что за человека думают Высшие Силы и направляют его. Мне всегда казалось, что человек отдельно, Высшие Силы отдельно. Нет, я верю в то, что они существуют, и глубоко уважаю, кем бы они ни были — существами или сущностями. Я признаю их могущество. Но то, что все действия человека есть результат их желаний — увольте, в это я поверить не могу. Они должны быть мудры, чтобы управлять Миром, а дёргать каждое существо за ниточки, чтобы оно вело себя как тебе вздумается — в чём же здесь мудрость?

Я понимаю, почему мне так легко с Шамбо-младшим. Наши взгляды по большей части совпадают. Но всё же тут ему можно возразить:

— Как знать, Хас... Может, их мудрость состоит в чём-нибудь другом, а мы для них как раз простое развлечение. Вроде кукольного театра.

Хастин ёжится:

— Это было бы страшно, будь это правдой.

— Правда — вообще понятие относительное. Ладно, мы же не для того пришли, чтобы теологические диспуты устраивать. Ещё принесёт кого-нибудь на свет.

Кроме книг, прославляющих Великую Мать, в библиотеке Пресветлого обнаруживается сборник карт империи Ис-Талан. Жаль, в замке маг-копир искать бесполезно, придётся запоминать. Или позаимствовать перед уходом. А уходить из замка пора, не то Лайгол измыслит ещё что-нибудь этакое. Додумался же он за полдня до женитьбы на заезжей красавице.

Найдя в сборнике карту мира, мы отслеживаем свой путь. Похоже, я серьёзно ошибся, потому что попасть туда, где мы встретились с Брогицем, из Нолха, да ещё на лартах, невозможно. Слишком большой крюк пришлось бы сделать, и миновать при этом земли ненавистного имперцу Дормая не вышло бы. Надо было врать что-то о корабле, наверное.

Зато мы подробно рассмотрели империю. До Ильяли действительно далеко, и я не так уж уверен в том, что нужно туда спешить.

Потом в руки попадается тоненький манускрипт некоего Пресветлого Жи, чей жуткий почерк не позволяет разобрать и половины написанного. Однако и того, что я понял, хватает — по коже бегут мурашки. Пресветлый Жи объясняет, как распознать врагов Великой Матери — эти гнусные отщепенцы не молятся создательнице пять раз в день, не признают авторитета служителей Матери, не посещают храмы, моются каждый день, а то и — страшно представить — по два раза на дню, тем самым пытаясь смыть с себя духовную грязь, которой обрастают день ото дня всё сильнее. Как с нас портрет писан. Только по части мытья мы Пресветлому Жи можем угодить — в дороге и захочешь, да не помоешься толком. А Лайголу, небось, уже донесли, что Ти вечером тоже затребовала воды для мытья. И про молитвы он от неё ни слова не слышал. Точно пора покидать замок.

Ещё мы находим сборники заклинаний всякого сорта, от бытовых до боевых. Сами заклинания мне неизвестны, но результат их достигается гораздо проще и изящнее доступными нам средствами, поэтому сборники презрительно отброшены. И нигде, нигде я не встречаю описания способа передачи силы от на-ош к теоретику. Это тайна или настолько всем известно, что описывать нет нужды?

Так проходит большая часть ночи. Масло в лампе выгорело наполовину. Приподняв тяжёлую занавесь на окне, я вижу, что вдалеке едва заметно сереет небо. А мы перебрали чуть больше половины книг. Ну что ж, придётся ещё раз наведаться сюда перед уходом.

После остатка ночи, проведённого в кресле, в не очень удобной позе — покои-то на четверых не рассчитаны — утро не радует, несмотря на безмятежность. В полях вокруг замка снуют какие-то птахи, врываясь щебетом в распахнутое окно. Вот так полежать бы с полдня, ни о чём не думая... Да ещё выгнать Тиану с господской постельки, нагло развалиться на перинах и вытянуть ноги. Мечтай, мечтай, Йеруше.

Завтрак госпоже Лонаш приносят вместе с приглашением Пресветлого. Он решил, чтобы не ослабло впечатление от вчерашнего представления, поразить гостью красотами замковой оранжереи. Поразить и покорить. Тьфу, ну и бред с утра в голову лезет. Как хотите, но в оранжерею я с ними не пойду. Мне хватило вчерашних расшаркиваний и взаимных восхвалений. Тиана не маленькая, сама справится, тем более, нюхать цветочки можно и без страховки.

Прекрасная госпожа, с утра натянув чистые походные штаны, перестала напоминать модель с показа столичных нарядов, но что-то такое в ней осталось. Смешно. Видишь перед собой девочку-птичку, тонкие пепельные волосы в короткой стрижке, знакомый прищур и короткий, чуть задранный носик, а мнится, что до сих пор шуршит шёлк длинного платья, и плечи матово светятся под полупрозрачной накидкой, и горда осанка, и улыбка манит. Не забыть проклясть Тойра Феризо.

— Ну, я ушла, — вздыхает Ти, когда в комнату заглядывает слуга, прибывший проводить госпожу в оранжерею.

— Да, Ти! Чуть не забыл! Если захочешь уйти, скажешь Лайголу, что тебе пора молиться Великой Матери — они тут пять раз на дню обязаны это делать.

— А может, всё-таки пойдёте со мной?

Ещё немного попрепиравшись по поводу необходимости моего присуствия, сходимся на том, что достаточно будет и ментального маячка, навешенного Хастином.

А я наконец осуществляю утреннюю мечту — позавтракав, укладываюсь на освободившуюся кровать, вытягиваю ноги и расслабляюсь. Но, во-первых, в голове упорно толкутся самые идиотские фразы из творения Пресветлого Жи, а во-вторых, заела совесть — сколько раз собирался поговорить со старым хитрецом Шальву, а так и не сделал этого.. Вздохнув, я готовлюсь к сеансу мыслесвязи. И тут меня грубо прерывают.

В спальню заглядывает Ран:

— Вставайте, мастер. У нас гости.

— Какие ещё гости? — недовольно ворчу я и встаю, осознавая бесполезность вопроса — всё равно ведь придётся выходить.

Гости оказываются незваными и нежданными. Уже знакомая мне пятёрка на-ош расположилась в креслах и на диване. Хастин мрачно подпирает плечом стену у окна — ему приходится держать маячок Тианы и одновременно наблюдать за гостями. Ран уселся на низкий столик, оттянув его подальше от на-ош. А мне остаётся только стоять и рассматривать гостей.

— Чем могу быть полезен, господа?

— Ты странно ведёшь себя, — произносит один из на-ош, сутулый худой тип с бледным лицом и сосульками длинных немытых волос.

— Я?!

— Ты ведёшь себя как господин, — добавляет второй, коренастый парень с печальными глазами цвета переспевших вишен. — Хотя на самом деле такой же, как мы.

Можно подумать, это я пришёл к ним в комнаты, уселся на все кресла и оставил хозяев переминаться на ногах.

— Моя манера поведения — моё личное дело, пока она не касается других людей. Вас я не трогал. Да, ещё нас убеждали в том, что на-ош по замку свободно не ходят. Сейчас же я вижу совершенно иную картину. Поэтому повторюсь — чем обязан? И, возможно, вы всё же представитесь?

— Я Ирт. Это, — сутулый кивнул на парня с глазами-вишнями, — Юмали. А это Хед, Зеймар и Гри.

— Мы бы и не выбрались из-под охраны, — мрачно добавил Ирт, — но ситуация располагает. Странно было бы не воспользоваться. Замок вот-вот будет осаждён, хозяин созвал всю стражу на стены.

— Осаждён?! Кем?!

И где наша девочка, если хозяин уже занят проблемой осады?

— Он называет себя Рималь. Это человек, к которому уже присоединились наши более решительные друзья. И они не оставили нас, пришли на помощь! — в голосе Ирта сквозила явная гордость за таких верных друзей.

— А, это мятежники, что ли.... — протянул Ран, меняя позу и расправляя спину, отчего столик под ним зашатался.

— Мятежники... — Ирт горько усмехнулся. — Для нас Рималь — освободитель. Если бы не его приход, мы бы продолжали сидеть взаперти и выползать только по команде хозяина. Вам, наверное, живётся гораздо лучше. Вы можете путешествовать с хозяйкой...

— Вас лучше кормят, — сказал я. — Но позвольте, я же видел в день приезда, как в компании Брогица ездил на-ош.

— Это Орш, на-ош Брогица. Он обязан Хейо жизнью, да и условия у него получше наших, поэтому добровольно он от хозяина не уйдёт, глупец.

— А почему же вы не убежали с вашими товарищами? — поинтересовался я. — Их, как я понимаю, так и не нашли.

— Да вы понимаете, какой это риск?

— Ну да, — покивал я, — поймают, накажут...

— Ты говоришь глупости, — отозвался, кажется, Хед, который до этого изображал ещё одну диванную подушку. — Хуже как раз, если не поймают, и не доберешься вовремя.

Возможно, я таки говорю глупости. Потому как мало что понимаю.

— Да вам что, хозяйка не говорила, что бывает с ненайденными на-ош? — взорвался Ирт.

Я молча пожал плечами.

— Их переполняет и разрывает ош. Для того и существуют хозяева, чтобы помогать ош выйти. Вот только цена этому часто оказывается непомерной — любой на-ош теряет свободу, редким счастливчикам везёт на таких хозяев, как Брогиц и ваша госпожа.

Ош? Это они так Силу называют, что ли? И что, в конце концов, с Тианой?!

— Хастин, где Ти?

— Уже идёт сюда. Волнуется.

Я снова обратился к на-ош:

— Всё это очень познавательно, но вы так и не сказали, что вам нужно от нас.

Ирт ухмыльнулся:

— Мы не собираемся помогать хозяину защищать замок. А он обязательно пошлёт за нами, когда исчерпает ош кристалла. И последнее место, где нас будут искать — гостевые покои. К тому же, мы надеемся, что вы к нам присоединитесь.

— Присоединимся?

— Ну подумайте сами — ваша хозяйка обязательно решит помочь господину Лайголу. Она либо пошлёт вас к нему на стены, либо будет магичить сама. Если им удастся отстоять замок, хозяин уговорит вашу госпожу выйти за него замуж. И тогда ваше место будет рядом с нами, в подземелье.

— А почему именно в подземелье?

— Потому что мы живём там, тупица! — кривляясь, пропищал Гри, самый молодой из на-ош, совсем ещё мальчик.

— Полегче, Гри, не хами, — одёрнул его Ирт. — Прости его, друг, молодость всегда трудно воспринимает ограничения. Нас перевели в подземелье, как только стало известно, что сбежал Дайв. Хозяин был очень зол. Вот уже четыре десятка дней мы очень редко видим солнце, друг.

Предполагается, что я должен проникнуться жалостью? Какая досада! У меня как раз это не выходит. Хоть сто раз другом назови.

— Мне, собственно, не очень интересно, что будет с Лайголом, если ваши друзья захватят замок, — сказал я. — Но и присоединиться к вам мы не можем. У нас другие планы.

— Планы? — хрипло расхохотался Ирт, и за ним захихикали остальные. — Какие у тебя могут быть планы? Планы у твоей хозяйки. А ты — просто вещь. Пока вещь. Поэтому мы и предлагаем — присоединяйтесь и будете свободны. Прислушайтесь — штурм начался.

Действительно, мирный щебет птиц сменился тишиной, в которой временами слышались яростные выкрики. Я выглянул в окно, но с этой стороны ничего не увидел.

— Постойте, — отозвался со своей позиции Хастин, — но, по вашим же словам, если мы оставим хозяйку, ош разорвёт нас.

— Вот! Этот, как вы его называете, мятежник учит на-ош жить без хозяев!

Ну-ну... Если верить глазам, Кружева на-ош ничем не отличаются от Кружев наших магов. И я никогда не слышал, чтобы магу навредила Сила, если он вдруг переставал плести чары. Сила — не враг, Сила — естественная среда организма чародея. Она втекает и вытекает привольно, Кружево просто не заберёт Силы сверх необходимого. Чему же такому учит их этот загадочный Рималь? Скорее всего, Лайгол был прав — это мошенник. А что нужно сделать, чтобы к тебе пришли добровольно? Правильно, пообещать что-нибудь заманчивое. Например, свободу.

Однако очень уж на-ош уверены в том, что без хозяев им не прожить. Мы попали в империю мошенников и шантажистов? Привязать человека просто, если сыграть на угрозе потери чего-нибудь ценного. Например, жизни.

Моё молчание Ирт принял за раздумья по поводу присоединения к их развесёлой компании и продолжил нажимать на близость свободы, которая, как он выразился, есть неотъемлемое право каждого человека. Не скажу, что я с ним не согласен, однако вступление в ряды мятежных на-ош не радует меня совершенно. Ввязываться в сомнительную заварушку? Нет уж. Надеюсь, коллеги меня поддержат в том, что мы исследователи, а не революционеры.

А вот и наша пропажа, хвала Высшим Силам. Тиана впорхнула в комнату и прикрыла дверь.

— Ой, мастер, там такое творится! — и тут заметила незнакомцев; тогда, во время представления Лайгола, она вряд ли рассмотрела их. — Ой!

Надо сказать, при появлении мнимой хозяйки на-ош напряглись, тем более, между собой мы общались на языке королевства, а он весьма далёк от древнефарванского, то есть, современного местного. Не обращая на них внимания, я спросил:

— Что так долго, Ти? Когда наши гости сказали про осаду, я забеспокоился и уже собирался тебя разыскивать.

— Я умудрилась заблудиться, — махнула рукой Ти. — Отсюда меня вели в оранжерею, а уже из оранжереи, когда Брогиц прибежал с неприятными новостями — на стены. А оттуда сюда пришлось поплутать по переходам. И спросить не у кого, слуги забились в укромные уголки, а стража вся на стенах. Хотя какой от них прок, когда воюют маги!

— Маги?

— Лайгол с Брогицем завывают на стене заклинания, швыряются Ледяным Градом и ещё чем-то, я впопыхах не разобрала чем. А под стенами десятка четыре магов. Человек пять целителей, остальные — универсалы, природники, причём есть даже чистые воздушники и водники. Странное зрелище и страшное — толпа чародеев неподвижно сидит на земле, прикрытая Куполом, а впереди стоит теоретик. И чары плетёт только он — ставит щиты и пуляет заклинания в ответ. У него неплохо выходит.

Ага, это, скорее всего, и есть хвалёный Рималь, предводитель местной мятежной братии. Но обнаглеть до того, чтобы штурмовать крепость в одиночку, пусть даже имея за спиной четыре десятка живых преобразователей Силы? Наверное, мы всё-таки очень мало знаем о теоретиках и совершенно их недооцениваем.

— Да, кстати, Лайгол просил меня взять на-ош и помочь ему отразить атаку. А то, как он выразился, ош в кристалле заканчивается, а негодные на-ош куда-то задевались, воспользовавшись отсутствием охраны. Так что у них с Брогицем остался один на-ош на двоих. А это, я так понимаю, и есть пропажа? Решили отсидеться и подождать результата штурма? Это ведь мятежники там, под стенами?

Девочка волнуется. Ну ещё бы, кто в нашем королевстве когда-нибудь видел штурмы и атаки? Разве что в далёком прошлом.

— Да, Ти, это мятежники. Или освободители. Смотря с какой стороны стоять. Вот господа настаивают на втором.

— А мы? — растерянно спросила Тиана.

— А что мы? — удивился я. — Ты можешь выбрать? Я — нет, потому как не имею достаточных сведений ни об одних, ни о других. Ну разве что ты уже решила принять предложение Лайгола. Тогда я, конечно, буду рад тебе помочь. С ребятами договаривайся сама.

Ран фыркнул, а прекрасная госпожа опешила:

— Да вы что, мастер! С какого перепугу я буду выходить за него замуж? Вы совсем уже заигрались?

— Вот и славно, — ухмыльнулся я.

На-ош наблюдали за нашим диалогом, ничего не понимая. Наконец Ирт осмелился подать голос:

— Госпожа не сердится на нас? Мы не понимаем её слов.

И всё-таки теоретиков они боятся независимо от того, их это хозяин или посторонний чародей. Я отмахнулся:

— Госпожа не сердится. Сидите себе.

Пусть уж молчат и не мешают, раз заявились без приглашения.

— Надо решить наконец, что делать, — сказал Хастин. — Если победят мятежники, нужно прятать Ти. Или уходить. Если же Лайгол отстоит замок, у него непременно возникнут вопросы — почему Ти не помогла ему и позволила его на-ош прятаться в своих покоях. Нужно либо придумывать ответы, либо опять таки уходить. Мне что-то замок Лайгол надоел. Много ли можно узнать, сидя в комнатах безвылазно, да ещё на положении невольника? Давайте добираться до большого города и...

Что ещё хотел сказать Хастин, мы узнать не успели. В комнату ввалился Пресветлый Лайгол, бледный, с чёрными кругами под глазами. Его шатало. Увидев своих на-ош, подскочивших при появлении хозяина, он только удивлённо выдохнул:

— Тиана! Что же вы... — и повалился без чувств.

Перерасход сил, я полагаю. Плести чары непрерывно, да ещё боевые, одни из самых мощных и утомительных, мало кто способен без последствий для здоровья. И как прикажете с этим телом поступить?

Ирт немного помялся, поглядывая то на неподвижного хозяина, то на смущённую Тиану, потом велел:

— Гри, сходи посмотри, что там происходит.

Гри, очевидно, привык подчиняться Ирту, которого то ли избрали вожаком, то ли он сам взвалил на себя это бремя. Юнец молча выскользнул за дверь, но вскоре вернулся.

— Рималь в замке, Ирт! — радостно воскликнул он. — Уже заняли двор, стража вся валяется без движения. Это свобода!

— А Брогиц где?

— Не знаю, — пожал плечами Гри. — Какая разница, если замок взяли? Убили его, наверное. И поделом!

Кровожадная молодежь нынче.

Ирт, ухмыляясь, кивнул на Лайгола:

— Ну что, берите его, ребята. Сделаем подарок господину Рималю.

И не только молодёжь.

Мы молча наблюдали, как на-ош, окружив теперь уже бывшего хозяина, бесцеремонно взяли его за руки и за ноги и поволокли к двери. Ирт обернулся и покосился на нашу госпожу:

— Ну что, вы с нами?

— С вами, с вами, — пробурчал я.

Посмотрим на их пресловутого освободителя.

Глава 21

Процессия, несущая подарок, вползла в тот самый зал, который так недавно Лайгол украшал иллюзиями. В кресле Пресветлого, вытянув ноги в массивных сапогах и надев добрую улыбку на лицо, сидел мужчина лет сорока в невзрачном походном костюме и чёрном плаще. По залу блуждали несколько на-ош, рассматривая развешанное на стенах оружие, пробуя фрукты, оставшиеся в вазе после завтрака, и суя нос во все углы. Человек в кресле наблюдал за их перемещениями, не меняя выражения лица — этакий понимающий добряк. А что губы кривятся слегка презрительно — так мало ли какой изгиб рта бывает у людей... А где остальные? Громят кухню? Надеюсь, библиотека их не заинтересует — я по-прежнему рассчитываю на тот сборник карт.

— Господин Рималь! — Ирт поклонился. — Мы так благодарны вам!

Рималь приподнялся в кресле.

— Не кланяйся, брат! — воскликнул он с пафосом. — Отныне у тебя нет хозяина!

Меня оглушили приветственные крики бывших на-ош замка Лайгол.

— Что это у вас там? — заинтересовался Рималь, подходя ближе и заглядывая за спину Ирта.

Четверо на-ош, всё ещё державших Лайгола, разжали руки, уронив бесчувственное тело на камни пола. Рималь, обойдя Пресветлого вокруг, только и сказал:

— Так-так...

— Это Пресветлый Лайгол, хозяин замка, — подобострастно заглядывая в глаза освободителю, сказал Юмали. — Бывший хозяин. А меня зовут Юмали, господин Рималь.

Этим на-ош немедленно заслужил хлёсткий взгляд Ирта. Ещё бы — Юмали высунулся со своим именем раньше него.

— Так-так... — повторил Рималь, не обращая внимания ни на одного, ни на другого, потом поднял взгляд и бесцеремонно осмотрел нашу компанию. — А кто эта девушка?

Наглость какая! Он, конечно, углядел коллегу-теоретика, но мог бы и повежливее себя вести. Тиана молча, чуть презрительно, разглядывала хама.

— Это гостья Лайгола, — ответил Ирт. — Хозяйка этих людей.

Он обвёл нас широким взмахом руки.

— Хозяйка? — нахмурился Рималь.

Тиана хмыкнула, скривив губы.

— Позвольте мне уж как-нибудь самой представиться, — резко сказала она. — Я не хозяйка. Эти люди — мои друзья и коллеги.

Рималь расхохотался, повторяя между приступами смеха.

— Друзья?! Коллеги?! Ну, чего только не выдумают!

Потом умолк, ещё раз смерил Ти взглядом:

— Да... — и бросил через плечо: — Братья! Вот ещё одна хитрая тварь называет себя другом! В темницу её!

Мы с мальчишками, не сговариваясь, обступили Тиану, закрывая девочку от хищного взгляда Рималя и приближающихся на-ош. Я мгновенно выставил щиты — теперь пусть попробуют прикоснуться. Гри, который стоял слишком близко, отпрыгнул, взвизгнув. Да, этот щит кусается, мальчик.

— Не рекомендовал бы подходить, господин Рималь, — вежливо произнёс я. — Опасно для здоровья, знаете ли.

Я не стал говорить, что, скорее всего, его здоровье и так уже пострадало — 'хитрую тварь' Тиана ему вряд ли простит, так что мучиться Рималю как минимум несварением.

С лица освободителя слетела величавая маска — открытый рот и выпученные глаза мало способствуют сохранению уверенного вида.

— Это...это щит? Что ты сделала?!

— Я?! — удивилась Ти. — Я — ничего.

— А... ага... — смог сказать Рималь.

— Вам сказали правду, господин Рималь, госпожа Тиана действительно не хозяйка нам, — подтвердил я. — Мы свободные люди.

Глупое выражение лица постепенно сошло на нет, теперь Рималь выглядел задумчиво.

— Ну что ж, — в конце концов махнул он рукой: — Я вам верю. Прости, сестра, мои слова — я ещё не встречал магов, согласных дружить с на-ош, а не повелевать ими.

Фу... Сестра... Вот ещё братишка нашёлся! Ти, кажется, подумала так же, но сказала, хвала Высшим Силам, другое:

— Ну что вы... что ты, брат! Это недоразумение, и оно улажено. Так ведь?

Ран тихонько хихикнул.

— Конечно! — улыбнулся Рималь и подал Ти руку. — Присядем?

Девочка покосилась нерешительно. Я снял щит, но оставил плетение наготове, чтобы в любой момент вмешаться. Ти почувствовала исчезновение защиты, оглянулась на меня, потом со вздохом приняла предложенную руку и вместе с Рималем прошла к креслам, где ещё вчера выслушивала пылкие признания Лайгола. Надеюсь, этому в голову не взбредёт подобное. Хотя бы потому, что достаточно умён — понял, что не справляется с ситуацией и предпочёл отступить на время. Во внезапную наивность и дружелюбие, простите, не верю.

Тут Рималь вспомнил о хозяине замка. Усадив Ти, он ещё раз оглядел тело, зачем-то потрогал его носком сапога:

— Ещё на-ош в замке есть? — спросил он Ирта.

— Нет, только мы.

— Хорошо, — ухмыльнулся Рималь.

Он воздел руки и что-то прошептал почти беззвучно. Жаль, я не успел переключиться на Кружево и взглянуть, что он там сотворил.

— Теперь вы полностью свободны! — провозгласил Рималь. — А этого — в темницу!

Однако... наверное, у освободителя зарок — хоть кого-нибудь, но в темницу посадить.

Гри и Хед с готовностью подхватили Пресветлого под руки и поволокли к двери. А поскольку тащили его спиной вперёд, мы смогли увидеть, как открываются глаза и мутный взгляд становится осмысленным. Осознав, что его куда-то тащат, Лайгол задёргался, но вырваться не смог. И тут он увидел Рималя.

— О! — вырвался у Пресветлого хриплый возглас. — Ты?!

Язык его не очень-то слушался.

На лице Рималя мелькнула досада, но он тут же стал невозмутим.

— Ну, чего остановились? Да заприте его хорошенько, чтобы он не смог до вас добраться. Из подземелья это будет невозможно, — напутствовал главарь новых подчинённых, которых почему-то упорно называл братьями.

— Ты ещё подлее, чем я думал, братец! — прохрипел Лайгол, упираясь. Но он был слишком обессилен.

— Какой я тебе братец?! — возмутился Рималь. — Вот мои братья! Братья, обиженные тобой и такими, как ты!

Братья восхищённо взвыли и бросились помогать Хеду и Гри. Совместными усилиями они выволокли Лайгола из зала и шумно потащили прочь. Кажется, сейчас Пресветлого будут бить.

Рималь проводил на-ош тем же тёплым взглядом. Хороший спектакль, не спорю, да ему и стараться особо не приходится. Недалёкие братья освободителя, не морщась, глотают всякую чушь про свободу, родство духа и прочие сомнительные привилегии

А вот что Лайгол его узнал, так это бесспорно. Значит, братец, да? Ну что ж, сейчас схожу в библиотеку за картами и сбежим. Только встревать в дрязги за обладание родовым гнездом нам и не хватало.

— Идём отсюда, — шепнул я Ти. — Ты видишь, чем пахнет?

Тиана встала и мы двинулись к выходу.

— А вы куда? — удивился Рималь.

— Отдохнуть, — захлопала Ти ресницами. — Утро выдалось таким волнительным! Я прямо сама не своя! Этот штурм... Я так испугалась!

Рималь одарил госпожу Лонаш таким взглядом — хоть под землю провались. Не любит, значит, освободитель нервных барышень. Или вообще барышень. А может, это ещё одна маска.

— Иди, конечно, — процедил он. — А вы, братья, останьтесь, я хочу с вами поговорить.

О чём это? Ну хорошо, останемся, чтобы не провоцировать скандал. А девочка пусть идёт — целее будет.

— Я провожу Тиану, — твёрдым тоном заявил Хастин.

Рималь скрипнул зубами, но кивнул.

Теперь в зале остались только мы с Раном, Рималь да ещё трое на-ош, которые не увязались с остальными запирать Пресветлого. Понятно, Рималь оставляет их при себе для охраны и возможности плести чары. Не верю, ну не верю я в обещанную ним свободу. Наверняка, избавляя на-ош от власти предыдущих хозяев, он привязывает наивных братьев к себе и тянет Силу через них. Вот только как? И не спросишь ведь.

— Садитесь, братья! — предложил Рималь и собственноручно пододвинул фрукты. — Ешьте, не стесняйтесь!

Угощать чужим добром, конечно, признак большой щедрости. Мы должны вкусить плодов и проникнуться тёплыми чувствами к спасителю? За кого он нас принимает?!

Рималь тем временем отошёл к на-ош, что-то сказал и один из них убежал.

— Теперь, когда вашей хозяйки здесь нет, давайте поговорим начистоту, — освободитель уселся напротив нас, закинул ногу на ногу и дружески улыбнулся. — Такая преданность достойна похвалы, но не задумывались ли вы, что у неё не то направление?

Ран, не смущаясь, подхватил гроздь винограда и теперь поедал его с завидной скоростью.

— Не-а, — вякнул он, отправив в рот очередную ягоду и брызнув соком.

Снова на лице Рималя мелькнула брезгливость, тут же уступив место отеческому участию.

— Мне жаль вас, братья, — печально сказал он. — Вы заблуждаетесь относительно своей госпожи. Такие как она не могут дружить. Я видел её взгляд.

Тоже мне — чтец по глазам...

— А чего там? — Ран отвлёкся от винограда и скорчил удивлённую гримасу.

— Неужели вы думаете, что она не продаст вас при случае? Не обменяет на кого-то более ценного? Ну, тебя, золотой, — ткнул в меня пальцем Рималь, — это, может, и не коснётся. А вот ты, юноша, очень рискуешь. Белые на-ош почти бесполезны для магов.

У меня глаза сейчас полезут из орбит. Целители бесполезны?! Он сумасшедший?!

Рималь тут же воспользовался моим удивлением, отнеся его, впрочем, к своим откровениям о продаже.

— Что, не думал об этом, золотой? Да в конце концов, ей понадобятся деньги на новый наряд или породистого ларта и она без зазрения совести продаст и тебя.

Я промычал что-то невразумительное, что должно было изображать удручённость. Ну не спорить же с безумцем!

Рималь снова залился весенней птичкой о преимуществах вступления в братство, как он это назвал. Не нравится мне его настрой. Как бы не пришлось отбиваться от назойливого благодетельства... А благодетель не унимался — всё рассказывал и рассказывал, как братья просто таки толпами присоединяются к нему, потому что в братстве никто не одинок, все друг друга уважают и все равны.

Надоело мне слушать эти многословные восхваления, не несущие полезной информации. Пока он занят, свяжусь-ка с Хастином, пусть будут осторожны. На-ош, посланный Рималем в начале нашего разговора, не даёт мне покоя. Лучше быть старым параноиком, чем расхлёбывать последствия беспечности.

Я попытался установить связь с Хастином и похолодел. Мальчик не ответил. Я настойчиво посылал ему мысль за мыслью, но безрезультатно.

— Я вижу, вы согласны со мной! — воскликнул Рималь, расценив моё состояние как крайнюю озабоченность своей судьбой.

— Да-да! — отозвался я, вскакивая и хватая Рана за рукав. — Мы немедленно пойдём и убедим нашего друга присоединиться к вашему славному братству.

И более ни слова не говоря Рималю, весьма удивлённому таким скорым и положительным результатом, потащил Рана к выходу.

— Что такое, Бонари? — спросил целитель уже в коридоре, подстраиваясь к моему быстрому шагу.

— Хастин не отвечает, — бросил я, плюнул на осторожность и побежал.

— А может, ваши способности в очередной раз дали сбой? — уколол рыжий, стараясь не отставать.

— Хвала Высшим Силам, если это так.

Увы. Возносить хвалу Высшим Силам оказалось не за что. Выбежав к нашим комнатам, я застыл на миг и бросился к Хастину, лежащему навзничь в коридоре у двери. Демоны!

Ран подбежал, упал на колени и принялся ощупывать менталиста. Дойдя до головы, он показал мне свою руку, измазанную кровью.

— Жив, — сказал целитель. — Давайте перенесём его в комнату.

Я взял мальчика на руки, отчаянно надеясь, что Ти успела спрятаться в покоях и запереть дверь. Но и тут мои надежды рассыпались песком. Дверь открыта, комнаты пусты.

Бережно уложив Хастина на диван, я уступил место Рану, который не мешкая принялся за дело.

— Справлюсь, — сообщил целитель, остановившись передохнуть. — Но по голове его приложили знатно, уроды.

Зачем я слушал этого проходимца! Зачем отпустил детишек одних и без щитов! Теперь, Йеруше, укуси себя за локоть. К Хастину, наверное, подкрались сзади, когда они уже входили, иначе бы менталист успел что-нибудь сделать. Ну всё!... Сейчас кому-то будет очень-очень нехорошо. Сейчас этот освободитель у меня завяжется в узел и будет просить, чтоб я его так и оставил, а не разбирал на кусочки. Сейчас... Я тупо смотрел на свой рукав, пропитанный кровью Хастина, а в голову лезли всё новые способы умерщвления Рималя.

Стой, Йеруше. Стой. Оставь эти подростковые мысли о немедленной мести. Успеется. Сейчас надо выручать Тиану и лечить Хастина. С последним справляется Ран — бледные руки с узкими ногтями лежат на плечах менталиста, лицо расслаблено. Но какое напряжение стоит за этим обманчивым спокойствием!

Стараясь ступать тихо, я пошёл было к выходу, потом сообразил, что снова оставляю коллег без защиты. Наложив заклятие на дверь и окна — мало ли что у Рималя есть в запасе для выковыривания непокорных из убежища — я дождался, пока целитель в очередной раз отвлечётся.

— Фу... — Ран устало закрыл глаза. — Ещё немного осталось. Кто так бьёт! Нет, ну кто так бьёт! Так бьют, когда убить хотят.

— Ран, я ухожу искать Ти. Дверь и окна зачарованы надёжно, к вам никто не войдёт.

— Думаете, будут ломиться?

— Не знаю. Но могут попробовать, если Рималь поймёт, что мы не собираемся подчиняться его власти. А он поймёт, он умный.

— Вам кажется, это действия умного человека? — целитель кивнул на Хастина.

— Он же не сам по голове лупил, это на-ош перестарались. Думаю, такого приказа не было. Да ты сам видел, они большим умом не отличаются. Хотя бы потому, что верят Рималю.

— С их жизнью кому угодно поверишь, если свободу пообещают, — вздохнул Ран и снова принялся за дело.

Преодолевая желание пойти и немедленно сделать Рималю что-нибудь очень неприятное, я отправился искать путь вниз, рассудив, что Тиану поволокли в подземелье. Думать о том, что с ней могли и не церемониться, а пристукнуть где-то в каморке, не хотелось. Так глупо потерять коллегу и друга — что может быть хуже... Ладно, потом буду себя жевать, сейчас надо действовать. Да где же эта лестница, в конце концов!

Я вынырнул в очередной коридор. Как оказалось, только для того, чтобы наткнуться на Ирта.

— А что ты здесь делаешь, брат? — подозрительно спросил на-ош, перегораживая мне путь.

— Ирт, ты не видел Тиану? — я нагло проигнорировал вопрос.

— А что, что-то случилось?

— Случилось, — кивнул я. — Брата Хастина кто-то ударил по голове. Сейчас ему очень плохо. Кто мог это сделать, не знаешь?

Ох, как глазки забегали! Я не я, если наш знакомец не приложил к этому руку.

— Ай, какое несчастье! Не знаю, кому это могло понадобиться! — преувеличенно честно воскликнул Ирт.

— Вот и я пытаюсь понять — кому? Так что, знаешь, где Тиана?

— Госпожа Тиана? — Ирт сделал упор на первое слово.

— Сестра Тиана, — поправил я.

— Господин Рималь сомневается в ней, — пряча взгляд, сообщил на-ош.

Могу поклясться, Ирт знает, куда идти.

— Ты мне просто скажи, где она, а с сомнениями господина Рималя я потом разберусь.

— Что-то ты слишком расхрабрился, брат, — укоризненно покачал головой Ирт. — Господин Рималь будет недоволен и не научит тебя жить без хозяйки.

Высшие Силы! Ну разве можно быть таким наивным!

— А скажи мне, Ирт, — вкрадчиво спросил я, — хоть кого-нибудь он уже научил? Ну, например, кого-то из тех, с кем он брал замок.

— Конечно!

Неужели?

— И как они это делают?

— Я пока не знаю как, — погрустнев, сообщил на-ош. — Я ещё недостоин этого знания.

Так я и думал...

— Но один из братьев рассказывал, что господин Рималь отсылал его от себя с поручением на целых два дня! И с ним ничего не случилось!

Надо же, странность какая! Целых два дня с человеком ничего не случилось...

— И как же это ему удалось? — я очень удивлюсь, если мне ответят.

— Господин Рималь научил его справляться с ош! Теперь брат Дор говорит тайное слово и ош сгорает на его пальцах белым огнём.

Скорее всего, этот самый Дор — универсал с уклоном в воздушную стихию, это и даёт белый светляк. Тайное слово он говорит... Ох и чешется у меня Кружево сказать какое-нибудь тайное слово Рималю...

— А что ж брат Дор не поделился тайным словом с другими братьями? — ехидно осведомился я.

— Да ты что! — Ирт возмущённо поднял брови. — Тайное слово для каждого своё! Его может использовать только тот, кто уже достоин! И ни в коем случае нельзя передавать слово другим братьям, если не хочешь их и своей смерти!

Логично. Так можно держать в повиновении не десятки — сотни человек.

Однако теряю время.

— Ирт, я тороплюсь. Отведи меня к Тиане, и я не буду искать того, кто ударил брата Хастина. У меня, знаешь ли, тоже есть тайное слово. Я говорю его людям, которые сделали плохое моим друзьям. И им тоже становится очень-очень плохо.

— Да?! — поразился на-ош.

— Да! — отрезал я.

Ирт засуетился.

— Пойдём, брат, так и быть, покажу тебе. Только ты уж не говори господину Рималю, а то он будет недоволен.

Я хотел сказать, что Рималь простит его по-братски, но передумал. Ещё решит, чего доброго, что я говорю серьёзно.

Да, сам бы я блуждал по этим коридорам ещё долго — система выходов на другой этаж слишком запутана. Полагаю, на случай обороны замка. Помогло это Лайголу? Нет. И мне мешает.

— Вот, — остановился на-ош, когда мы уже спустились под землю, в каменные коридоры, скудно освещённые коптящими лампами.

Массивная дверь, окованная металлом и снабжённая двумя увесистыми засовами, внушает уважение. Правда, и смех тоже вызывает — замков на ней нет. Да и то — кому сейчас в замке прийдёт в голову выпустить пленницу?

— Благодарю, брат, — церемонно поклонился я. — А теперь иди. Если тебя здесь увидят, господин Рималь точно будет недоволен.

— А ты? Что ты собираешься делать? — забеспокоился Ирт.

Поздно волноваться, приятель.

— Я поговорю с сестрой Тианой. Спрошу, где в её сумке заживляющая мазь, так необходимая брату Хастину, — напомнил я на-ош его проступок.

— Но ты ведь запрёшь потом дверь?

— Конечно!

На-ош ещё раз взглянул на дверь, потом на меня, махнул рукой и скрылся. То ли повезло, что он настолько глуп, то ли надо поторопиться, потому как скоро здесь будет Рималь, поставленный в известность о моих делах. А драться не хочется.

Тяжёлые засовы подались легко. Интересно, их смазали специально или этой камерой часто пользуются?

За дверью меня встретила темнота. Неужели Ирт обманул и здесь никого нет? Или просто ошибся? Не знаю, как скоро Рималь унюхает чары, но Ти нужно выручать. С этой мыслью я пустил под потолок светляка.

Время удивляться, Йеруше.. Если это камера, то для привилегированных пленников. Полы застелены ковром, на диване гнездятся декоративные подушечки, маленький столик, расчерченный под какую-то игру, россыпь разноцветных фишек на нём. И никого.

Я уж было собрался уходить, размышляя — попробовать найти Тиану по ментальному фону или прижать хорошенько Рималя, наплевав на его способность в одиночку брать замки. Повертелся по сторонам и заметил, что в дальних углах из полумрака и тени проступают очертания дверей. Так... Трёхкомнатная темница? Что-то новенькое. Проверю сначала правую дверь.

Не найдя замка и здесь, я просто отодвинул засов и вошёл, снова окунувшись в тьму. Я позвал светляка, который тут же завис над моей головой. Да это спальня!

Сердце замерло на миг — одновременно от радости, что Ти нашлась, и от страха, что она мертва. Но человек, лежащий на узкой кровати без движения, радость мою развеял, впрочем, как и испуг, хотя не произнёс ни слова. Да и вряд ли смог бы — досталось Пресветлому Лайголу изрядно. Не знаю, как там под одеждой, но на виске красуется ссадина, губы разбиты, темная дорожка крови из носа бежит по щеке на постель, с дыханием вырывается хрип. Ногами его били, что ли...

Ладно, Пресветлый мне неинтересен. Покинув спальню и вернув засов на место, я направился ко второй двери. Будет смешно, если там окажется ванная.

Однако... Если это и ванная, то заперта она не только снаружи. Тщетно подёргав ручку, я постучал:

— Тиана, ты там?

— Мастер! Я здесь! — раздался изнутри голос Ти. Ну наконец-то.

Что-то тяжёлое отодвинулось и дверь открылась. За мной вплыл мой светлячок, осветив ещё одну спальню. Тиана бросилась обниматься, но тут же зашипела, когда мои руки коснулись её спины.

— Что, девочка?! Тебе плохо?

— Эти ненормальные впихнули меня сюда так, что я приложилась о какой-то комод, — пожаловалась Ти. — Тут же темень неимоверная была!

— Ещё бы, — хмыкнул я. — Это же подземелье. Ну-ка, покажи свою спину.

Так... Ещё один пункт в списке моих претензий к освободителю. Тонкая рубаха — плохая защита, её хватило только на то, чтобы впитать кровь с огромной ссадины.

— Идём, милая, добавим работы нашему целителю. Ты идти-то можешь?

— Куда ж я денусь, — скривилась Ти. — С Хастином всё в порядке? Я видела только, как он упал, а потом меня подхватили и понесли сюда.

— Его по голове ударили, там Цантеш над ним колдует. Идём-ка поскорее, не ровен час, дорогой брат Рималь нагрянет. Ирт показал мне дорогу сюда, но с такой же лёгкостью мог отправиться к нему и доложить об этом.

— Да, этот мог. Он там был, среди тех, кто на нас напал.

Ага, значит, я правильно расценил реакцию на-ош на моё известие о Хастине.

Мы аккуратно задвинули все засовы и двинулись по коридору. Девочка тихонько ойкала, ступая на правую ногу.

— Может, тебя понести? — предложил я.

— Вот ещё, — фыркнула Ти. — Сама дойду. Не так уж сильно я ушиблась.

— Оно и видно... Хотя Пресветлому досталось посильнее. Допёк он, видимо, своих на-ош.

— Вы видели Лайгола?! — резко остановилась Ти.

— Да он там в соседней спальне валяется.

— Мы что, его оставим здесь?!

— Детка, ты и головой ударилась? А что с ним делать?

— Его же здесь убьют!

— Тиана, — строго сказал я, — мы не отряд по спасению жертв семейных интриг.

Госпожа Лонаш молча развернулась и потопала назад.

— Куда?! — прошипел я.

— Я без Лайгола не пойду, — отрезала Тиана.

Ну за каким демоном он ей нужен? Ладно, потом выясним, что это за номера откалывает наша птичка. Я вздохнул и потащился следом.

Как мы добирались назад, надо было видеть. Хромающая Ти в окровавленной рубахе и я с бесчувственным Пресветлым на закорках прятались по тёмным углам, едва заслышав малейший шорох. К тому же заплутали, пропустив нужный поворот, и, отыскивая путь, едва не наткнулись на Рималя, который прытко нёсся по коридору, сопровождаемый Иртом и другими на-ош, в сторону подземелий. Всё-таки сдал меня брат Ирт, чтоб ему три дня икалось... Или Рималь чары почуял и бежит проверять, что да как. Пришлось ускорить шаг, благо я облегчил тело Пресветлого заклинанием ещё в подвале. Но всё равно получалось медленно.

Мы вползли в гостевые покои, перепугав бледного, но уже пришедшего в себя Хастина. Он вскочил с дивана и кинулся к Тиане.

— Что с тобой? Тебе плохо?!

— Сядь! — прикрикнул на него Ран, появляясь из спальни. — Хочешь снова отключиться?!

— Нет, Хастин, не садись, — отменил я приказ целителя. — Быстренько собираемся и уходим. Рималь уже, наверное, обнаружил исчезновение пленников. Разговоры потом и лечение тоже потом.

— А этого зачем притащили? — изумился целитель, наблюдая, как я сгружаю Пресветлого в кресло. — Ещё и его лечить?!

— Об этом спросишь у госпожи теоретика, — ухмыльнулся я, — но, прошу, не сейчас. Собираться, собираться!

Мы быстренько распихивали имущество по сумкам.

— А может, вломим этому Рималю? — Ти вдруг мечтательно застыла с платьем в руках.

— Вломим, — отозвался я. — Обязательно вломим. Ты собирайся.

В библиотеку за картами я уже не успею. Ну да демоны с ними, купим где-нибудь. Надеюсь, золото здесь принимают к оплате в любом виде. И вообще, раз уж мы берём с собой Лайгола, пусть поработает проводником. Если очнётся, конечно.

В дверь застучали. Вот и Рималь пожаловал, я думаю. Все притихли и только вопросительно переглядывались. Пресветлый заворочался в своём кресле, с трудом открыл один глаз, тот, что меньше заплыл, и прохрипел:

— Где я?

На него зашикали, да он и сам снова лишился чувств, но было поздно.

— Братья, вы здесь? — вопросил громкий голос. Ну конечно, Рималь. Сам пришёл, чтобы не дать ускользнуть добыче.

Поскольку отчего-то братом освободителя себя никто из нас не посчитал, все опять таки промолчали.

— Куда ставим портал, коллеги? — зашептал я. — К плоту или домой?

— Домой? С этим? — Ран кивнул на Пресветлого, кулём обмякшего в кресле. — Может, бросим его здесь?

Стук в дверь стал более настойчивым, как и возгласы 'Немедленно откройте!'

— Я вам брошу! — горячо возмутилась Тиана. — Не для того его мастер из подвала волок.

— Знать бы ещё, для чего, — пробормотал я. — Ладно, тогда к плоту.

— А Рималю вломить?! — удивилась Тиана.

— Как бы он нам не вломил! К его услугам сейчас Сила всех на-ош, а у нас имеется один менталист с разбитой головой, один теоретик без сознания, один теоретик с ободранной спиной и один универсал, который всех вышеперечисленных должен успеть защитить. Лучше мы...

Я прошептал Тиане на ухо несколько слов. Девочка улыбнулась и закивала:

— Сейчас?

— Лучше когда уберёмся отсюда.

— Ладно.

А дверь меж тем уже трещала.

— Бонари, давайте я их в Колыбель отправлю, — предложил Хастин.

— Не напрягайся, — посоветовал я, открывая портал. — Все готовы? Ран, забирай Пресветлого и вперёд!

Цантеш покривился, но взвалил Лайгола на плечи и шагнул в облако. Пресветлый, который снова начал приходить в сознание, всхрипнул да так и въехал в портал с изумлённым лицом.

Я ступил последним и краем глаза увидел, как вылетает дверь и вбегают на-ош Рималя. Ну да теперь им нас не достать.

Компания уже озиралась на знакомой полянке. Пресветлый лежал на траве, над ним склонился Ран, выискивая повреждения.

— Все на месте? — зачем-то спросил я, когда закрылся портал.

— Все, — хихикнула Тиана, — и даже больше.

Через мгновение коллеги громко ржали, а я оглянулся.

На том месте, где было облако портала, одиноко и нелепо стояло кресло из гостевых покоев, резко контрастируя с окружающей природой своей обивкой в мелкий цветочек.

Глава 22

Река, названия которой никто из нас не знал, плавно несла плот на север. Ну и нас вместе с ним. Только теперь это был плот повышенной комфортности — детишки отказались бросать кресло, поставили его чётко посредине и теперь пререкались по поводу того, кому в кресле этом сидеть. Я наблюдал их перепалку, пытаясь разобраться в древней книге. Победила Ти. Правда, не совсем честно победила — Ран отвлёкся проверить, как поживает голова Хастина и не пришёл ли в себя Пресветлый. Пока целитель, возложив ладони на затылок менталиста, пытался сосредоточиться, госпожа Лонаш с криком 'Оп!' плюхнулась на сидение и тут же издала ещё один вопль, более выразительный и не совсем пристойный.

— Так тебе и надо, — недовольно произнёс Цантеш, глядя, как она морщится и пытается пощупать спину. — Руками хоть не трогай, ненормальная! Небось, опять до крови ободрала!

— Бу-бу-бу! — передразнила его Ти. — Мог бы и до конца залечить.

— Сама же меня отправила жениха своего исцелять!

— Кого?! Ты, Цантеш, думай, что говоришь! — Тиана возмущённо хлопнула ладонью по креслу.

— А иначе с чего бы тебе так за него переживать?

— То есть, в обычное человеколюбие ты поверить не можешь?!

— А правда, Ти, — отвлёкся я от книги, — может, наконец, откроешь великую тайну — зачем мы тащим с собой Пресветлого? Кроме того, конечно, что ты его пожалела.

Госпожа Лонаш изволила молчать. Потом поняла, что мы не отстанем, и тихо сказала:

— Я хочу научиться плести чары.

— Что?

— Ты?

— Зачем?

Последний вопрос задал Цантеш, который сейчас об этом будет сожалеть. Потому что глаза госпожи теоретика метнули молнии, и если бы она уже могла колдовать, от Рана остались бы угли.

— Думаешь, легко смотреть, как вокруг только и делают, что используют Силу, которая течёт внутри меня точно так же?! Вы, которые, не задумываясь, черпаете дар Высших Сил, не можете понять, каково это — ощущать магию и в то же время понимать, что сама не можешь даже крохотного светлячка сотворить!

— Зато проклинаете вы здорово, — пробормотал целитель.

— Небольшая радость, — угрюмо сказала Ти, успокаиваясь. — Если бы ты, Цантеш, имел привычку думать, то понял бы, что эта способность — скорее наказание, чем дар. Попробуй-ка контролировать ежеминутно не только свой язык, но и свои желания. Да тебе и первое трудно...

Так... В очередной раз привычная жизнь переворачивается вверх ногами. Я никогда, ни разу, не задумался о том, что теоретики могут испытывать такие чувства. Всегда казалось, что просто дар у них иной, сродни ментальной магии, которая тоже доступна отнюдь не каждому магу. А ведь им, пожалуй, труднее, чем людям без дара вовсе — застрять на границе, видеть, но не достать.

— И как ты это представляешь? — подал голос Хастин. — Купишь себе парочку на-ош?

— У нас же есть кристалл! Тот, из Лерайи. Я подозреваю, что он работает точно так же — не только накапливает, но и преобразовывает. Дело за малым — узнать, как эту Силу взять. Ну что вы на меня так смотрите? Ран, Лайгол долго ещё так валяться будет? Может, ты его вылечишь наконец?

— Раскомандовалась, — заворчал целитель, тем не менее отодвигаясь к Пресветлому. — Я, между прочим, есть хочу. А уже и вечер скоро.

— Давайте пристанем, — предложил я. — Мы отошли довольно далеко от земель Пресветлого, вряд ли нас найдут.

Лес давно закончился, теперь река омывала берега степи. Пару раз я видел селения поодаль, но сейчас вокруг только трава да пара холмов на горизонте. Надёжно закрепив плот у берега, чтобы не лишиться средства передвижения, мы устроили Пресветлого и занялись обедом. А с разносолами не густо — если не пополним запасы, будем есть одну кашу. Крупы и соли у нас много.

— Я себя чувствую ссыльным на Краю, — пожаловался Ран, ковыряя ложкой по миске. — Они там тоже кашу ели, бедняги.

Хастин, которому было всё равно, что есть, пожал плечами:

— Нормальная каша.

— Где я? — раздался голос за моей спиной.

Ба! Пресветлый очнулся и доковылял к костру. Вид у него так себе, хотя наш целитель потратил немало сил, чтобы привести Лайгола в норму. Подозреваю, что он всё-таки больше занимался внутренними травмами, оставив синяки на лице без внимания. Ну и правильно, мы Пресветлого не на конкурс красавцев везём. И пока у нас одна цель — оказаться подальше от замка Лайгол и жаждущего новых братьев Рималя.

— На берегу реки, — буркнул Ран, переходя на фарванский. — Кашу будешь?

— Тиана! — Лайгол уж рассмотрел всю компанию и выбрал мишень для вопросов. — Что ваш на-ош себе позволяет? Где мы?

Фраза далась ему с трудом, корка, что запеклась на губах, треснула и немедленно набухла тёмной каплей.

— Садитесь, Лайгол, — кивнула ему Ти на сложенное одеяло. — Вам же сказали — на берегу реки. Кстати, как она называется?

— Сотар. Да что происходит?!

— А что вы помните? — поинтересовался я, наблюдая, как Лайгол усаживается, кривясь от боли.

Он бросил на меня гневный взгляд, но ответил, правда, обращаясь к Ти:

— Помню оборону замка... Помню, что выложился до последней капли и пришёл к вам, Тиана. О! Альнол захватил замок?!

— Кто такой Альнол? — не поняла Ти.

— Мой братец. Двоюродный. Он давно уже точил зубы и на мой замок, и на моё место, подлец!

— А, Рималь! Он себя так называет, — пояснил Хастин.

— Госпожа Лонаш! Почему ваши на-ош всё время со мной разговаривают? Наведите порядок в своём хозяйстве, вы их слишком распустили! Или, может, вы заодно с Альнолом? Это он вам велел вывезти меня из замка? Побоялся убить сам, трусливый червяк?!

Предотвращая вспышку праведного гнева коллег, я поспешил вмешаться:

— Вы говорите глупости, Лайгол. Дела вашего брата — это дела вашего брата, мы к ним ни в коей мере не причастны. А находимся здесь потому, что вытащили вас, избитого до полусмерти, из подвала вашего же замка. У вас все камеры такие комфортабельные?

Пресветлый открывал рот и пучил глаза, как рыба на берегу.

— Ну хватит, — вздохнул я. — Лайгол, довольно, слышите? Мы не на-ош, а свободные люди, так что не впадайте в ступор каждый раз, когда кто-то из нас с вами заговаривает.

— Вы не из Нолха, — речь вернулась к Пресветлому и он обвиняющее посмотрел на Тиану. — Вы всё-таки из Дормая! Какой позор! Замок мой захвачен, а меня самого спасли враги Великой Матери!

Он обхватил голову руками и застыл, глядя в огонь. А я задумался. Надо побольше узнать об этом Дормае, похоже, там нормальные взаимоотношения между чародеями. Если я прав, надо туда перебраться и изучать феномен империи Ис-Талан в спокойной обстановке, а не ждать, что тебя поймает первый встречный теоретик и подчинит своей воле.

— Мы всё-таки не оттуда, но хотелось бы узнать о Дормае поподробнее, — сказал я. — Может, расскажете?

— Не раньше, чем узнаю, кто вы такие, — Пресветлый решительно расправил плечи и с вызовом смотрел на Тиану. — Иначе мне придётся доложить о вас Светлейшему.

— Это кто? — полюбопытствовал Хастин.

Лайгол чуть не задохнулся от возмущения.

— Светлейший Тирол — глава церкви! Голос Великой Матери! Правая рука Императора!

— А-а...Рука, нога, голова, голос... — протянул издевательски Ран и посоветовал: — Ты доберись до него сначала.

Этим Цантеш заслужил много-много слов, которых не понял никто из нас — Университет ещё не дошёл до того, чтобы преподавать древнефарванскую брань.

— Полегче, Лайгол, здесь дама!

— Это не дама! — бушевал Пресветлый. — Это предательница! Подумать только, я хотел на ней жениться!

Дама не выдержала.

— Да кому ты нужен, идиот! — от волнения Ти заговорила на родном языке.

Лайгол её, конечно, не понял, так что мы квиты. Немного успокоившись, Тиана спросила:

— И это благодарность за то, что мы вытащили вас из жадных ручонок вашего родственника? Хотите обратно? Дел-то на пару минут. Мастер, откроете портал?

— С удовольствием, — отозвался я. — Я с самого начала говорил — пусть остаётся там. А ты — возьмём да возьмём.

— Как обратно? — опешил Пресветлый. — Как пара минут? Какой портал?

— Обычный. Пространственный, — хмыкнул я. — Временными не пользуемся, уж извините.

Возможность открытия временных порталов одно время пристально изучалась, но постепенно учёные пришли к выводу, что они нереальны. Хотя несколько древних источников говорят об обратном. Если фарванцы владели не только пространством, но и временем, насколько же могущественна была цивилизация предков? И почему здесь, внизу, потеряны эти знания?

— Значит, вы не шутили, когда говорили, что добрались порталом, — Лайгол потерянно смотрел на Тиану. — Но это невозможно!

— Можете не верить, — пожала плечами Ти, — если вам так спокойнее.

— Но я хочу знать правду! И хочу знать, откуда вы взялись!

— Не слишком ли много 'хочу' для вашего положения? — я подкинул пару веток в огонь и воззрился на Лайгола: — Вам будет легче, если я скажу, что мы спустились с гор?

— С ка... каких гор?

— По вашему — с западных.

Пресветлый сначала замер, переваривая услышанное, потом вскочил, сшиб ногой пустую миску, заорал 'Демоны!' и бросился наутёк. Мы удивлённо наблюдали, как сбегает от каких-то демонов хозяин Западной Руки Великой Матери. Ран не выдержал и прыснул. Я уж было собрался послать Паутинку, но далеко Пресветлый не убежал — споткнулся и упал совершенно без моей помощи. Упал и затих. Мы кинулись к нему.

Плохой у Лайгола день. То на-ош избили, то сам приложился, то демоны ему мерещатся. Посоветовал бы не выходить сегодня из дому, да дом у него тоже отобрали. Такая незадача.

— Ты чего бегаешь? — заворчал Ран, помогая ему подняться и отряхивая. — Столько работы насмарку! Я что, зря тебя лечил? Что это за представления?

— Я... Вы меня убьёте?

Детишки зафыркали, и я не сдержался:

— А зачем целитель тратил на вас силы? Чтобы потом убить? Где логика, Лайгол? И где вы демонов увидели?

— О, демоны коварны, — забормотал он, запинаясь, и взгляд его остекленел, — они прикидываются безобидными, чтобы выесть веру и сердце...

Ну что с ним делать?

— Ран, можешь его привести в порядок? — спросил я.

— Погодите, — Хастин рассматривал Пресветлого как некий любопытный образец, — дайте-ка я его успокою.

После вмешательства менталиста Лайгол больше не выглядел безумцем, но посматривал настороженно, словно у нас вот-вот отрастут хвосты и прорежутся когти.

— Ну, а теперь, — я положил в миску каши и протянул ему, — давайте поговорим. О каких демонах вы здесь кричали?

— Вы — демоны. Всем известно, что в западных горах обитают только они, — буркнул Пресветлый, посмотрел на еду с опаской, как будто оттуда сейчас выпрыгнет какой-нибудь особо зловредный демон. Но миску взял и даже ложку каши в рот отправил, хотя и поморщился. Возможно, это всё же из-за разбитых губ, а не из презрения к блюду.

— 'Всем известно' — самый беспомощный и нелепый аргумент из всех существующих, — сказал я. — Что-нибудь более доказательное у вас имеется?

— Это я должен доказывать, что вы демоны? — удивился Лайгол, забыв проглотить. — Это вы должны мне доказать, что вы не демоны.

— Демоны — не демоны, — пробурчал Ран. — Уж мы-то тебе точно ничего не должны. А вот ты мог хотя бы поблагодарить. Валялся бы сейчас в собственном подвале, а на-ош время от времени заходили бы дать пинка.

— О, я благодарен, — Пресветлый иронично усмехнулся: — Особенно сейчас, когда сижу в одной рубахе посреди степи, ем какую-то дрянь и слушаю демонов, которые прикидываются на-ош, которые не на-ош. Наверное, я сошёл с ума.

Нет, пожалуй, с ума сошёл я, когда согласился забрать Лайгола из замка. Я терпелив. Но не настолько.

— Давайте пока оставим вопрос о демонах в покое, — предложил я. — Лучше скажите, кто изобрёл такой гадкий способ пользоваться чужой Силой?

— Силой?

— Ош, — пояснил я. — Вы называете это Ош. Почему вы решили, что можно распоряжаться другими магами как имуществом, забирая у них Ош?

— Магами? На-ош не маги! На-ош — проклятые дети Тёмного Отца, которым мы, слуги Великой Матери, помогаем из милосердия!

Большей чуши никогда не слышал.

— Ну-ка, поподробнее, — попросил я. — В чём же милосердие?

Лайгол нехотя пояснил:

— Каждые двадцать дней в храмах Великой Матери проходит обряд приобщения. Родители приносят новорожденных, чтобы Великая Мать приняла их под свою защиту. Кроме того, обряд выявляет детей, меченых Ош-кайе. Тогда родители просят слуг Великой Матери взять такого ребёнка под опеку. Иначе Ош-кайе убьёт его. В любом большом городе Ис-Талана есть приюты, которые воспитывают детей с меткой Тёмного Отца.

— Что такое Ош-кайе?

— Это и есть метка. Цветная паутина, живущая внутри на-ош.

Ну что ж, как обычно, жажда наживы прикрывается благотворительностью.

— И вы лишаете их свободы, — сказал я.

— Зачем им свобода?! На-ош наивны как младенцы, глупы, доверчивы и беспомощны! Вот яркий пример — афёра моего братца. Пустил дурацкие слухи о том, что они могут выжить самостоятельно, на-ош и побежали к нему. А между тем всем известно, что метка Тёмного Отца неуничтожима!

Конечно, если с детства воспитывать покорность и внушать, что без хозяина нет жизни, на выходе получим существо, не способное о себе позаботиться. И опять это 'всем известно'...

— Зачем же уничтожать? Учить пользоваться, только и всего.

— Только слуги Великой Матери способны усмирять Ош-кайе и использовать Ош во благо, — упрямо занудил Лайгол. — Только они могут нести такое бремя, как на-ош.

Да, теоретики здесь развернулись вовсю. Ну что ж, многое стало понятно. И здесь религия не обошлась без того, чтобы не назначить кого-нибудь проклятым. Только тут уже вопрос не веры, а выгоды. Вряд ли Лайгол согласился бы освободиться от 'заботы' о на-ош. Иначе прощай возможность плести чары. Надо как-нибудь для смеха предложить Пресветлому научить всех на-ош империи работать с Кружевом. То-то крику будет.

Лайгол заёрзал и робко поинтересовался:

— Вы меня отпустите?

— Нет, съедим, — брякнул я.

Пресветлый спал с лица.

— Да идите хоть сейчас, кто вас держит? — это было бы замечательно, сделай он так, но я увидел возмущённое лицо Тианы и поспешил спросить: — А куда, собственно, вы отправитесь?

— К Императору! — воскликнул Лайгол. — Альнол теперь обязательно будет претендовать на Пресветлость и на Западную Руку, на-ош для этого у него более чем достаточно!

— А сколько должно быть?

— Десять, — помрачнел он.

— Но у вас же было только пять!

— У меня было десять! Но пятеро сбежали к этому проходимцу.

Похоже, госпожа Лонаш привлекала Лайгола гораздо сильнее, чем я думал. Хастин, до этого молчавший, вдруг спросил:

— А какое отношение имеет количество на-ош к титулу?

— Самое прямое! — ответил Лайгол. — Если слуга Великой Матери способен заботиться о десятке проклятых, значит, он достаточно силён, чтобы повелевать людьми, и достаточно милосерден, чтобы делать это как должно.

— Ну, у вашего братца теперь около четырёх десятков на-ош. И они на него надышаться не могут.

— Вот об этом я и говорю. Если он успеет в Ильяли раньше меня, сообщит императору о моей смерти — или неизлечимой болезни, или одержимости демонами — да ещё предъявит на-ош Светлейшему, замок Лайгол отойдёт к нему официально. Как и должность главы Западной Руки.

Вдруг с Пресветлого слетела меланхоличная мрачность:

— Помогите мне добраться до столицы! Я должен сообщить императору о гнусных проделках Альнола! Я вам заплачу!

— Мы же демоны, — заухмылялся Ран. — Вдруг мы тебя съедим по дороге? Как ты там бормотал — выедим веру и сердце, а?

— От демонов меня защитит Великая Мать, — махнул рукой Лайгол, — а от Альнола я должен защищаться сам. Ну, давайте!

— Что давать? — удивился я.

— Демонский портал свой давайте! Мне необходимо сегодня же быть в Ильяли!

Не знаю, кто громче хохотал. Наверное, всё-таки я. Вот это практичный подход, я понимаю.

— Что вы смеётесь? — Пресветлый уже достаточно пришёл в норму, чтобы иметь обычный величавый вид. — Вы хотите меня оскорбить?!

— Э, Лайгол, не забывайтесь! — простонал я сквозь смех. — Вы не у себя в замке. А мы — не ваши на-ош. И потом, с чего вы взяли, что мы станем вам помогать? Кажется, Рималь относится к на-ош гораздо лучше, вот пусть и остаётся в замке.

— А я? Что будет со мной? — растерянно спросил Лайгол. — И это пока Альнол такой добрый. До того, как Светлейший подтвердит его право на на-ош. Потом он запрёт их точно так же, не сомневайтесь. А если я пообещаю, что не буду держать на-ош в подвале, вы мне поможете?

Как ребёнок, честное слово. Мама, если я пообещаю не ломать игрушки, ты дашь мне конфету?

— Что скажете, коллеги? — я перешёл на язык королевства, оставив Лайгола непонимающе моргать.

— Да что сказать, — Хастин задумчиво ломал тонкую веточку. — С одной стороны, мне претит его нянчить. Больше хочется вернуться в замок и забрать этих бедолаг в наш мир. Если не рехнутся, научатся работать с Кружевом. С другой стороны, на-ош, наверное, полно по всей империи. Всех не заберёшь.

— Ещё неизвестно, что по этому поводу скажет Совет, — добавил Ран. — И Шамбо. И король.

— Ну, их-то можно спросить, — хитро улыбнулся я.

— Да вы что, мастер! — воскликнула Ти. — Сами же говорили, что мы не борцы за справедливость, а учёные!

— Говорил-говорил, — закивал Ран.

А Хастин припечатал:

— Если мы начнём тут проповедовать свободу на-ош, нас, пожалуй, упекут куда-нибудь. Или убьют. Мне что-то не хочется умирать.

Глупые детишки! Можно подумать, я с ними спорю.

— Итак, — подвёл я черту, — помогаем Лайголу добраться до столицы?

— А он пусть в обмен на это научит меня плести чары с помощью кристалла, — ввернула своё Тиана.

— Решено, — кивнул я. — Но всё же по возвращению нужно доложить Совету и Его Величеству об этой империи. Не нравятся мне здешние порядки. Что смешного?

— Ой, мастер, — смеялась Ти, — в последний раз вам не понравились порядки во дворце при Дароне. Ну и где теперь Дарон?

— Дарон задел меня лично, — сурово ответил я. — И вас. Не люблю, когда меня пытаются использовать, причём так грубо. И когда хотят убить, тоже не люблю. Я эгоист высшего порядка: не нужно меня трогать, тогда не трону я.

— Так мы ж ещё не покидаем Ис-Талан, — сказал Хастин. — Пока доберёмся до Ильяли, вы откроете счёт.

— Посмотрим, — теперь и мне стало смешно. — А почему ты говоришь 'пока доберёмся'? Считай ориентир у нашего подопечного.

— Не могу, — мотнул головой менталист. — Я уже пробовал. Они здесь не мыслят ориентирами.

Вот это новость!

— А как же они чары плетут?!

— Там, где мы руководствуемся чёткими ориентирами, здешние теоретики используют некие образы, применимые к конкретному предмету, которого коснутся чары. Воображение, Бонари, воображение они применяют.

— То есть, грубо говоря, если ис-таланскому чародею приходит в голову открыть магией дверь, он представляет её открытой, а Сила всё делает за него? — ужаснулся я. — Не надо высчитывать вектор применения, находить ориентир? Просто представил — и всё?!

Пусть моя догадка не упакована в научные термины, от этого она не становится менее пугающей.

— Примерно так, — кивнул Хастин. — Но тут тоже свои сложности. Надо чётко представлять, что хочешь получить, и уметь уложить это в слова заклинания. Я думаю, здесь теоретики с детства учатся управлять своими способностями, иначе творилось бы что-то кошмарное. Представляете, что можно навоображать?

— А иллюзии, Хас? Это что же, чистая сила мысли?

— Не знаю, Бонари. Я не видел этих иллюзий, и не читал его во время чародейства. Он же при вас представления устраивал.

Да, при мне. Но тогда меня больше занимал поток Силы от на-ош к Лайголу. Хорошо, что у Пресветлого нет доступа к Силе, иначе пришлось бы обвеситься щитами. И детишек обвесить.

— Что вы решили? — это Пресветлый устал не понимать и решил поторопить события.

Услышав, что мы всё-таки согласны довести его до Ильяли, Лайгол повеселел. Но, узнав, что прыгнуть прямо сейчас порталом не выйдет и придётся добираться обычными путями, снова впал в уныние и процедил презрительно:

— Что ж вы за демоны такие? Я думал, вы всё можете...

Я развёл руками:

— Не наша вина, что мы не всё можем. Ваша вина, что вы так думали.

И пока Лайгол пытался осмыслить эту словесную конструкцию, я добавил:

— А теперь поговорим об оплате.

— За что я буду платить? — вскинулся он. — Ты сам сказал, мгновенно перенести меня в Ильяли вы не можете.

— Зато мы можем плести чары. В Ис-Талане ценится золото?

Лайгол посмотрел на меня как на идиота:

— Конечно!

— Ну так вот, и золото у нас есть.

— Золото и у меня есть, — фыркнул Лайгол.

— Было, — безжалостно напомнил Цантеш. — Сейчас у тебя есть рубаха, штаны и синяки.

Пресветлый сник:

— И как же я буду расплачиваться? Вы подождёте, пока я верну замок?

— Золота не нужно, — сказал я. — Его у нас хватает.

— Не нужно? — опешил Лайгол. — Но тогда... О Великая Мать, защити своего верного слугу!

И снова понёс околесицу про то, что не отдаст демонам своей веры.

— Лайгол! Лайгол, очнитесь! Никому ваша вера не нужна, — я не стал добавлять, что Великой Матери она тоже вряд ли пригодится, а просто сказал: — Вы покажете госпоже Лонаш, как работать с Ош из кристалла-накопителя. Это и будет оплатой.

— И всё?! — поразился Лайгол. Он уставился на Тиану: — Вы хотите сказать, что не умеете пользоваться Ош-кристаллом? Этому же ещё в детстве учат!

Госпожа Лонаш помолчала, потом ответила:

— Да, я не умею пользоваться Ош-кристаллом. И если вы, господин Лайгол, будете позволять себе ехидные комментарии по этому поводу, я вас прокляну, — и девочка мило улыбнулась, словно только что пообещала поклоннику много поцелуев и свидание при луне.

Кажется, Пресветлый опасности не осознал и не очень-то испугался. Ну, хоть проклятиями они тут не владеют, и то хорошо. Я до сих пор под впечатлением от их способа плести чары. Если бы ещё знали, что слова для магии необязательны и умели проклинать, я бы схватил детишек в охапку и бежал отсюда куда-нибудь за Край. Домой, то есть.

Вот, кстати, факт, роднящий наших теоретиков и ис-таланских чародеев. Проклятия. Думаю, если исследовать эту способность досконально, в основе будет лежать всё то же воображение. Только, подозреваю, для проклятий используется не преобразованная, а чистая, сырая Сила, которая в избытке плещется в невидимом Кружеве господ теоретиков. Сказать, что ли, Пресветлому, что на нём тоже есть метка Тёмного Отца? Нет, не стану, а то начнёт кричать, что это мы, демоны, ему подсунули, пока он без чувств валялся.

— Хорошо, — покорно сказал Лайгол Тиане, — я покажу вам, как пользоваться кристаллом. Но как мы доберёмся до Ильяли?

— А как у вас тут путешествуют? На лартах?

— Да, — кивнул Пресветлый. — Можно верхом, можно в карете. Или с караваном торговцев. Но караваны идут очень медленно!

— Караван не подойдёт, — согласился я. — Значит, в ближайшем селении купим лартов. Это возможно?

— Конечно, — он снова закивал. — Если достаточно денег, можно купить хороших быстрых лартов. Где мы сейчас находимся?

— Карты у нас нет, — сказал я, с сожалением вспоминая сборник из замковой библиотеки. — Могу сказать, что замок мы покинули вскоре после полудня, переместившись на берег Сотара, и шли на плоту по течению всё время. Миновали два селения.

— Ага, — оживился Лайгол, — значит, чуть ниже по течению должен быть Глораш. Там и лартов можно купить, Глораш ещё в Западной Руке, это мои владения.

— А что, не в ваших землях лартов купить нельзя? — удивилась Ти.

— Можно. Но за Глорашем начинается Южная Рука. Мне бы не хотелось появляться там без охраны.

Так-так...

— Почему?

— Хозяин Южной Руки не прочь прибрать под себя и Западную. Два десятка на-ош он давно уже имеет, и Пресветлость получил намного раньше меня.

— Полагаю, он был разочарован, когда император отдал Западную Руку вам.

— Не то слово! — фыркнул Лайгол. — Потому мне не очень хочется показываться в его землях. Там слишком часты несчастные для неудобных лиц случаи.

— Теперь это забота Рималя, — хохотнул Ран. — Пусть теперь он боится.

Кажется, Лайголу хочется оторвать нашему целителю язык. А то и голову. Он неоригинален, мне и самому подчас этого хочется.

— Лайгол, а вам действительно не терпится вернуть себе замок и особенно должность? — поинтересовался я. — Не надоело отбиваться от завистников?

— Да что ты понимаешь! — взъярился Пресветлый. — Это огромная честь — служить Великой Матери! И оказана она мне! Я не собираюсь уступать всяким проходимцам!

Гм... Уже не впервые меня обвиняют в том, что я ничего не понимаю в прелестях высоких постов. Даже возразить нечего. Правы, ох как правы!

Темнело. Рассудив, что расстояния, отделяющего лагерь от замка, вполне достаточно для спокойной ночи и презрев требование Лайгола отправляться за лартами немедленно, мы занялись обустройством ночлега. Это действо снова вогнало Пресветлого в ступор — он никогда не видел, чтобы походный шатёр, как он назвал палатку, раскладывался и ставился сам. Сунув нос внутрь и увидев готовую принять усталого путешественника постель, Лайгол совсем ошалел. Но охотников объяснять ему принципы применения бытовой магии в производстве походного снаряжения не нашлось, как, впрочем, и желающих приютить хозяина Западной Руки на ночь. Палаток-то четыре.

Тиана, заварившая кашу со спасением Пресветлого — всё же дама. Поэтому спихнуть ей на ночь гостя совесть не даёт. А мальчишек тоже не хочется оставлять наедине с чужим магом. Я вздохнул и пригласил Лайгола в свою палатку. Благо торговец всунул нам модели, способные становиться многоместными.

На большой Купол Покоя сил тратить не стану. Палатки и так снабжены этим заклинанием — не пропустят внутрь никого, кроме хозяина и приглашённых им людей. А вот личной безопасностью пренебрегать не стоит, хотя Лайгол и не имеет доступа к Силе.

Пресветлый ещё повертелся немного, пару раз пожелал всем демонам объятий Тёмного Отца и притих. Я ещё наблюдал за ним какое-то время, но усталость взяла своё — глаза закрылись сами собой.

Что меня разбудило, я вначале не понял. Потом сообразил — сработал щит. С чего вдруг? Всё спокойно, Лайгол так же лежит на соседней постели, только губы шевелятся, словно с кем-то он говорит во сне... Но почему мне так гадко? Другим словом своё состояние я назвать не могу. Какая-то всеобъемлющая тоска накатила, залила мозги, сковала тело... Да что же это такое!

Ответ я получил, переключившись на Кружево. А получив, сорвался с постели... попытался сорваться. Но не смог пошевелить даже пальцем. Кружево моё черпало сырую Силу и истекало золотом, которое щедро заполняло прозрачное Кружево теоретика, а тот, уже не таясь, сел и следил за моими тщетными попытками подняться, громко нараспев повторяя:

— Хэй нэ Ош-кайе! Ки-рам-ош-мэ!

Плечи его расправились, лицо сияло торжеством. А славный он человек, этот Пресветлый! В сущности, зачем мне Сила? Для всяких глупостей! Тогда как Лайгол с её помощью может сделать столько полезного для империи!

Стоп! Что это я несу?! Какое мне дело до империи?! Э нет, приятель, подожди-ка... Я всё же не на-ош! Недолго думая, я жахнул по вору первым, что пришло на ум — Плетью Огня. И понял, насколько влип. Эй, Кружево, я твой хозяин, а не это существо с разбитой физиономией! Плеть очень медленно, словно нехотя, всё-таки начала формироваться, но Лайгол в очередной раз взвыл своё 'Хэй нэ Ош-кайе!' и она рассыпалась искрами. Лайгол довольно рассмеялся:

— Хорошая Ош-кайе! Сильная! — и снова затянул заклинание, слов которого я уже не понимал. Да и зачем мне? Хозяин сам знает, что делать.

Какой хозяин, Йеруше?! Что за бред! Я бы с удовольствием отхлопал себя по щекам, если бы мог пошевелиться. А ещё лучше — заткнул бы Лайголу рот хоть ненадолго. И уже мало на что надеясь, я сплёл Тихую Печать.

Лайгол захлебнулся словами и забавно выпучил глаза. Наверное, в какие-то моменты я ещё контролирую своё Кружево полностью. Хвала Высшим Силам, назвать Пресветлого славным уже не хочется. В наступившей тишине я почувствовал — отпускает. Кружево моё перестало напоминать дырявое ведро, золотой поток иссяк. Впрочем, в Кружеве Лайгола Силы предостаточно для какой-нибудь пакости.

На этот раз подняться мне удалось. Пресветлый испуганно подался назад, справедливо ожидая возмездия. Вот только ни убивать, ни даже бить его я не стану — много чести. А Колыбельную спою. Пусть отдохнёт от трудов неправедных.

Убедившись, что Лайгол обмяк и спит глубоким сном, я подхватил сумку и выбрался наружу. Светать ещё и не начинало. Разворошив угли и подкинув веток, я нашарил в сумке необходимое и принялся успокаивать нервы — набивать и раскуривать трубку.

Глава 23

Ароматный дым смешивался с запахом костра, а я всё никак не мог успокоиться. Если бы не щит, проснуться мне новым на-ош Лайгола. Полагаю, после он навестил бы и моих коллег. Какая наглость! Почему людям всегда мало оговоренного? Мало, мало, урвать, обмануть... Ведь пообещали же доставить в Ильяли! И взамен ничего особенного не потребовали. Доехал бы спокойно, целым и невредимым. И что за гадкие ощущения! А эти странные приступы покорности? Причём ментальной магией там и не пахло, я уверен. Мне тут же захотелось согнать всех ис-таланских теоретиков в кучу и проделать с ними то же, что и с Лайголом.

Вот ещё вопрос — что с ним делать теперь?

— Бонари, вы почему не спите? — Хастин вылез из своей палатки, моргая и щурясь на свет костра. — А я чувствую — табачным дымом пахнет. Надо же, никогда не видел, как вы курите.

— Ну погляди, — равнодушно ответил я и пыхнул трубкой.

— Что-то случилось? — насторожился менталист.

Я кивнул и описал своё ночное приключение.

— Он что, идиот? — изумился Хастин. — А что вы с ним сделали?

— Воспользовался твоим фирменным способом — спел ему Колыбельную.

— Неужели он всерьёз рассчитывал с вами справиться?!

— Не забывай, что я в глазах Лайгола — не маг-универсал со стажем, а всего лишь зазнавшийся на-ош, пускай даже и с западных гор. И потом, весь мой опыт не помог бы, не поставь я с вечера щит. Да и тот сработал не так — разбудил уже тогда, когда Лайгол тянул через меня Силу.

— А как он пробился через щит?!

— Не знаю, — мрачно сказал я. — Но, поверь, очень хочу узнать! А иначе мне не будет покоя — чтобы какой-то захолустный теоретик вот так запросто, во сне, мог подчинить моё Кружево?! Я же так от всех теоретиков шарахаться стану. А в моём возрасте это несолидно выглядит.

— Ещё бы, — покивал менталист. — Но что нам теперь с ним делать?

— Вот об этом я тоже думаю. Как знать, что взбредёт в пресветлую голову на следующем привале! Караулить его по очереди удовольствие сомнительное, а если учесть, что Лайгол может пробить мои щиты, то и вовсе бессмысленное...

— Погодите, Бонари... Мне и так не очень-то хотелось сопровождать его, а уж теперь... Вам не кажется, что после этой выходки наши обещания теряют значение?

— Обещания Лайголу — да, теряют. А Тиане?

— А надо ли, чтобы Ти этому училась? Довольно мерзкое умение, на мой взгляд, — сказал Хастин.

— Мерзкое. Но ведь Ти будет работать с кристаллом, а не с чужим Кружевом. Возможно, там совсем другой метод.

— Возможно... А возможно, тот же.

— Ты не уверен в ней?

— А вы, мастер? Вы уверены?

Как-то нехорошо выходит. Начали с Лайгола, а перешли на мытьё костей коллеги.

— У меня не было оснований усомниться, — ответил я.

— А был ли повод? — вкрадчиво спросил Хастин.

Да, резонно... Ситуаций, где предполагался бы серьёзный выбор, у нас не возникало. Но я склонен исходить из того, что мои друзья — порядочные люди, если они не доказали обратного.

— Ну что ж, будет случай проверить.

— Знаете, Бонари, — медленно начал менталист, — иногда мне кажется, что вы намеренно ходите по самому краю пропасти, каждый миг рискуя свалиться. А удача когда-нибудь может и отвернуться, раздражённая вашей бесшабашностью.

Забавно слышать такие обвинения. Отсмеявшись, я пояснил:

— На самом деле я старый зануда и перестраховщик. И поскольку эта роль мне не слишком по душе, борюсь со своим занудством по мере сил.

— Лучше бы ему победить в этот раз, — пробормотал Хастин и уже громче спросил: — То есть, вы намерены дать Тиане возможность выбирать?

— Конечно. В худшем случае мы потеряем друга, и в королевство я, конечно, её не пущу. А ряды ис-таланских магов пополнятся.

— И вам не будет жаль? — поражённо смотрел на меня Хастин.

— Будет, — сказал я твёрдо. — Будет безумно жаль. Но это будет её выбор. И её жизнь.

— Ну-ну... — протянул он.

— Кстати, проверь, будь добр, мои мозги, — попросил я. — Как бы наш приятель не оставил там якорь. Я не нашёл, но это не означает, что его нет.

— Лайгол не владеет ментальной магией.

— Сам знаю. Но чем-то иным владеет определённо. Иначе с чего бы я стал думать о нём как о хозяине?

— Даже так?! — Хастин присвистнул. — Посмотрю, конечно.

Вмешательство ментального мага — тоже вещь не из приятных. Даже открыв разум добровольно, я чувствовал, будто мозги мои расплескались по черепу жидкой кашей, в которой орудует черпаком трудолюбивый повар. Хорошо хоть недолго, всё-таки Хастин — специалист высокого класса.

— Ну что? — едва вернулась возможность мыслить, спросил я.

— Вы правы, Бонари, — Хастин был хмур чрезвычайно. — Якорь таки был, причём я такого ещё не встречал. В следующий раз Лайгол бы вломился в Кружево без всяких возражений с вашей стороны. Я снял, не волнуйтесь.

— Благодарю.

— И вам спасибо.

— Мне-то за что?!

— За доверие, — ответил менталист.

— Глупости какие! — отрезал я. — Список моих друзей короток, но он всё же есть. Чему ты улыбаешься?

— Да так, — Хастин уже веселился вовсю, — размышляю о превратностях судьбы. Никогда не предполагал, что назову другом одного из величайших мятежников королевства.

— Мятежников?! Величайших?! — расхохотался я. — Что за чепуха!

И тут меня осенило.

— Хастин! Скажи, а не взял ли ты с собой подарок господина Дарона?

— Какой подарок? — Хастин замер в замешательстве, потом вскинул голову: — Печать?

— Именно, — ухмыльнулся я. — Лучшего гаранта безопасности и не придумать.

— Да, я не стал оставлять её дома. Но...

— Есть возражения?

— Нет, — покачал головой менталист. — Кроме того, что это подло.

— Согласен. Но уж не подлее выходки Лайгола. Есть другие соображения, как обезвредить нашего подопечного до конца путешествия?

Хастин подумал, ещё раз покачал головой и молча пошёл к своей палатке. Всё-таки молодости свойственно впадать в крайности — я ещё помню, как Хастин хвастался умением насылать Безумный Танец, а теперь ему претит наложить Печать Силы на спящего мерзавца.

Я не буду столь принципиален. В конце концов, Лайгол сам виноват — не нужно было меня трогать.

А вот и Хастин вернулся с амулетом, всё такой же молчаливый и печальный. Ну, займёмся делом. Пресветлый по-прежнему спит — на этот раз мои ментальные способности оказались на высоте. Печать заняла своё место, породнив меня с хозяином Западной Руки — теперь без моего вмешательства от неё не избавиться. Повинуясь приказу, серые нити ринулись на захват. Наконец-то есть возможность рассмотреть магическую сущность теоретика на наглядном пособии.

Да, того сплетения нитей, которое наши учёные называют преобразователем, у Лайгола нет. Когда Печать накладывали на моих ребят, её щупальца проникали только в преобразователь, лишая возможности плести чары. Здесь же, не найдя требуемого, амулет словно паутиной затянул всё Кружево, окрасил серым нити, вытесняя остатки моего золота и перекрывая доступ чистой Силе. Ну что ж, вот проснётся Лайгол, и поглядим, насколько эффективен этот способ усмирения слишком рьяных любителей чужого Кружева. Интересно только, сможет ли он объяснит Тиане принцип работы с кристаллом в таком состоянии...

Я устало растянулся на постели. Лайгол будет спать ещё несколько часов, надо тоже отдохнуть.

Разбудили меня громкие вопли. Я выполз из палатки, поминая демонов, и застал в самом разгаре неприятную, но вполне ожидаемую сцену: Пресветлый, щеголяя голым торсом, тоже клял демонов, но гораздо громче, чем я. Он сидел на земле, вцепившись в Печать, перемежал брань жалобами, взывая к Великой Матери, и вид имел совершенно безумный. Тиана изумлённо глядела на Лайгола, забыв про кипящий котелок. Ран, кажется, порывался оказать Пресветлому медицинскую помощь, но его удерживал Хастин, который понимал происходящее.

— Что за истерика, Лайгол? — недовольно спросил я.

— А! Что это такое?! — с новыми силами заорал он.

— Это за ночное представление, — пожал я плечами. — Вы так старались, не мог же я оставить без оплаты ваш труд.

— Но...

— Господин Лайгол... — с мягкой укоризной сказал я. — вы же не рассчитывали остаться безнаказанным, правда?

— Ты! Ты демон!

— Странно вы людей делите. На демонов, на-ош и себя. Не заткни я вас ночью, стал бы вашим на-ош. Раз не позволил этого, выходит, демон. Может, всё-таки существует ещё какая-то категория?

Пресветлый хрипло выдал новую порцию проклятий, на этот раз обойдясь известными мне словами. Хвала Высшим Силам, Печать помешает им осуществиться. Я вовсе не хочу есть то, что пожелал Пресветлый, и размножаться указанным им способом.

— Мастер, что происходит? — пакет в руках Тианы вот-вот грозил просыпаться крупой в костёр, минуя котелок.

Значит, Хастин ничего не рассказал, оставив это на мою долю.

— Ничего, Ти, — лучезарно улыбнулся я, — кроме того, что мы все чуть не стали на-ош господина Лайгола этой ночью.

— Это правда? — Тиана смотрела на своего протеже с удивлённым возмущением. — Впрочем, что я спрашиваю, конечно, правда! О, вы идиот, Лайгол!

Пресветлый в ответ просипел что-то невразумительное, однако раскаяния в его тоне не было, а была только злость и яростное негодование.

— Ничего, Пресветлый, ничего, — снисходительно улыбнулся я, — это отучит вас нападать на людей во сне и выбьет из вашего чёрствого сердца хоть немного собственного превосходства и неблагодарности.

— Я теперь твой раб? — спросил у меня Лайгол, зло глядя исподлобья.

— Раб? Странное слово. Что это значит?

— Довольно издеваться! — воскликнул он. — Да, я хотел подчинить твою Ош-кайе. Можешь убить, мне терять нечего. О, как я был глуп, когда связался с демонами! Теперь Великая Мать отвернулась от меня, я немощен, я никто...

— Я над вами не издевался, — прервал я патетическое самобичевание Пресветлого, — и действительно не знаю этого слова. Как вы сказали? Да, раб.

До Лайгола дошло, что его не обманывают.

— Раб — это и есть никто. Существо без имени, без прав на чувства, поступки и жизнь, -трагически заломив брови, объяснил он.

— Так ваши на-ош — раб?

— Рабы, — поправил меня Лайгол, потом добавил: — Нет, на-ош — это на-ош. Бедные дети, попавшие под влияние Тёмного Отца ещё в утробе матери, и несущие его метку. Заточение — для их же блага, они живут в уюте и достатке, хоть и под замком.

Ну, эту песню я уже слышал. Погодите-ка...

— А это, случайно, не в месте обитания на-ош я вас нашёл? Ну, такая уютная камера на две спальни в подземелье?

— Я был вынужден перевести их в подвал! Иначе они все сбежали бы к Альнолу!

Я расхохотался. Вот почему тюрьма напомнила мне скорее квартиру, чем каземат. Бедный Лайгол! Сам пострадал от своей же заботы.

— Да, ты можешь смеяться, — понуро отозвался Пресветлый. — На мне твой знак, Великая Мать больше не дарит меня своим благословением за сделку с демонами — я не могу призвать Ош... Смейся, х-хозяин...

— Прекратите нести чушь, Лайгол! — скомандовал я. — Я не посягаю на ваши мысли, чувства и жизнь. К тому же, Великая Мать здесь ни при чём. Это я запечатал доступ Ош.

— Ты?! — взвыл он.

Я довольно кивнул:

— Этот знак, как вы его назвали, вовсе не означает вашего подчинённого положения. Ну, скажем, я просто обезопасил и себя, и коллег от ваших посягательств. Завтракать будете?

Лайгол засопел и отвернулся.

Оставив Пресветлого бессильно исходить ядом, мы позавтракали, свернули лагерь и были готовы к отплытию. Лайгол, которого пришлось подогнать окриком, мрачно погрузился на плот, уставился на воду и забормотал заклинания — пробовал Печать на крепость. О кристалле никто не заикался, опасаясь обострения. Тиана подобралась ко мне сбоку и тихо спросила:

— Вы же не насовсем Печать наложили?

— Нет, конечно, — оглядываясь на Лайгола, сказал я. — В Ильяли сниму, пусть себе идёт к императору, возвращает имущество — нас это уже не будет касаться.

— А можно я ему об этом скажу? А то ещё утопится...

— Не утопится, — хмыкнул я. — Счёты с жизнью сводят слабые люди, а Лайгол — борец. Он и сейчас пытается снять Печать.

— Да, я вижу, — ответила Ти.

— Ладно, — смилостивился я, — скажи, а то ещё надорвётся, лечи его потом...

Госпожа Лонаш просияла и отправилась радовать подопечного. Тот ожёг её ненавидящим взглядом, потом услышал новости и помрачнел ещё больше. Логика всё-таки у него хромает.

— Вы не понимаете, госпожа Лонаш, — цедил Лайгол, ссутулившись и ковыряя пальцем кору на бревне. — Я опозорен... Я в плену...

— Я, я, я! — передразнила его Ти. — Сами виноваты! Разозлили мастера — получили Печать. Неужели нельзя было потерпеть? Благодарите Высшие Силы, что живы остались!

Она его ещё и уговаривает!

— Да кто он такой, ваш мастер? — пробурчал Лайгол. — На-ош с раздутым самомнением!

— Вам мало? — изумилась Ти. — Поразительное легкомыслие — не воспринимать всерьёз людей, которые запечатали вашу Силу и могли бы убить.

— Отчего же не убили? — язвительно поинтересовался Лайгол.

— Мы не кровожадные, — буркнула Ти.

— Не обольщайтесь, Лайгол, — вмешался я. — Вы были бы мертвы ещё ночью, если бы я не пообещал девочке помощь. Если хотите сохранить жизнь и добраться до своего императора, рекомендую не терять время. Покажите Ти, как получать Силу из кристалла, и в Ильяли я сниму Печать с вашего Кружева.

— Что за Кружево? — Лайгол уцепился за последнее слово.

Гм... Не уверен, что ответ придётся ему по вкусу.

— Ош-кайе, — коротко ответил я.

Лайгол забыл вдохнуть.

— У меня нет Ош-кайе! — завопил он, вскакивая.

Тиана на всякий случай отодвинулась подальше — Пресветлый размахивал руками и бешено вращал глазами.

— Тише, тише! В воду упадёшь! Не на берегу ведь! — зашипел на него Ран.

— У меня нет Ош-кайе, — упрямо повторил Пресветлый, шагнув ко мне.

— Есть, Лайгол, есть, — я не менее упрям. — Не было бы — вы не смогли бы колдовать. Куда-то же надо приходить Ош? Да что я вас убеждаю... Думайте как хотите.

Пресветлый хотел было возразить что-то, но нас прервал Хастин.

— Впереди город, — сообщил он. — Ну что, к берегу?

Решив не шокировать городскую пристань экстравагантным плавсредством, мы решили пристать сразу и оставшуюся часть пути пройти пешком. Лайгол, кажется, не принял весть про Ош-кайе близко к сердцу и вопросами пока не донимал. Но всё равно брёл, еле передвигая ноги, уставившись в землю и всеми силами изображая невинную жертву произвола демонов. Пришлось напомнить ему, что у Рималя есть замковые ларты, которые бегут гораздо быстрее, чем плетётся законный хозяин замка Лайгол. Подействовало.

Город с названием Глораш, что в вольном переводе с древнефарванского примерно означает 'гнездо северной птицы', принял нашу компанию с дружелюбным безразличием. Городской стены он не имел, поэтому мы просто растворились в улицах, извивавшихся между обычных для городской окраины скромных домиков и откровенных лачуг.

По утверждению Пресветлого, лартов следовало покупать на ярмарке, которая набирала обороты как раз по осени и как раз в этот месяц. Туда и отправимся, вот только...

— Лайгол, где можно обменять золото на местные деньги?

Пресветлый отвлёкся от мрачных мыслей:

— В банке, конечно, — и снова зашагал, уставившись под ноги.

— Чудесно, — протянул я. — И где этот банк?

В ответ меня смерили презрительным взглядом, словно каждый человек Мира должен знать, где находится банк в захолустном городишке Глораш:

— Идите за мной, — и ещё что-то неприличное, вытолкнутое сквозь зубы.

Так... Кажется, Пресветлый всё же не до конца уяснил своё положение. Надо было не разубеждать его в том, что он раб. Глядишь, попритих бы.

В маленьком, совершенно несолидном здании банка некоего господина Тоэта нам обрадовались. Правда, их привели в некоторое замешательство монеты с профилем Ардеша I, из-за чего откуда-то из глубин служебных кабинетов был вызван сам господин Тоэт, невысокий, черноусый и важный. Переговоры предоставили вести Тиане, а мы на всякий случай снова играли скромных на-ош и толклись позади хозяйки.

— Увы, сколь ни прискорбно в этом признаваться, я не знаю такой валюты, уважаемая госпожа, — сказал он, повертев монету меж пальцев

Ещё бы он знал....

— Вряд ли банк сможет помочь вам, ведь для неизвестной монеты и курс неизвестен... — добавил банкир.

— А вы, господин Тоэт, представьте, что у вас в руках просто кусочек золота, — предложила Ти. — Этот курс, надеюсь, вы знаете?

Он растерялся:

— Знаю, конечно... Но мы обычно не покупаем золото...

— А тебе часто его приносят? — ехидно спросил Пресветлый. — Прими по весу, и поживее. Мы торопимся.

Господин Тоэт, окинув взглядом мятую одежду Лайгола, открыл было рот в возмущении, но тут взгляд его остановился на лице наглеца. Банкир рот закрыл и заколебался — то ли приветствовать Пресветлого Лайгола как должно, то ли приказ выполнить, но виду, что узнал, не подавать. Мало ли какие дела могут быть у хозяина Западной Руки.

— Как вам будет угодно, — наконец сказал банкир с поклоном, и служащие ринулись за весами. И от Лайгола есть польза — вряд ли нас обманут.

Вот теперь можно и за лартами.

Терпеть не могу толпу. А куда деваться — ярмарка! Лайгол вдруг свернул направо и устремился к какой-то лавке, судя по вывеске — оружейной.

— Куда это вы? — удивился я.

— Мне нужен меч, — заявил Пресветлый, с вызовом глядя на меня.

— Зачем?

— Слушай, ты! — вскипел он. — Мужчина не может путешествовать без оружия!

— Да? — я хмыкнул. — Ну, считайте, что оружие у вас есть — это я. Поэтому бросьте ваши глупости, лучше давайте вам штаны запасные купим, и плащ какой-то, что ли.

— И еды в дорогу, — подсказал Ран.

— Вот-вот.

А поскольку денег Лайголу в руки не дали, пришлось ему скрипнуть зубами и отправиться за одеждой.

Вскоре после полудня мы выехали из города. Лайгол без умолку бубнил, что даме путешествовать в седле неприлично, и упрекал меня в жадности — я, видите ли, отказался нанять для дамы карету.

— Лайгол! — рявкнул я. — У меня есть много способов украсить вашу жизнь. И если вы не угомонитесь, я закрою вам рот Тихой Печатью. Для начала.

Он поискал глазами Тиану — мол, что за зверь такой эта Тихая Печать. Тиана кивнула:

— Он может, так что не нарывайтесь, Лайгол. Очень неприятная штука. Онемеете.

— Демоны... — процедил Пресветлый и, врезав каблуками своему ларту, ускакал вперёд.

Мы рванулись за ним. Ран, дурачась, засвистел и проорал:

— Берегись! Демоны догоняют!

Пресветлый подскочил в седле, дико озираясь. Даже госпожа Лонаш изволила хохотать, хотя обычно шутки Цантеша её только раздражают.

Вечером того же дня, сползая со стонами с лартов, мы дали Пресветлому повод для злорадства. Собственно, лошади не были чем-то непривычным в королевстве, и каждый из нас неплохо справлялся с верховой ездой, но что касается меня — как давно это было! Высшие Силы, как давно! Да и детишки выглядели не лучше, хватаясь то за спины, то за другие части тела. Правда, ехидно поухмыляться всласть Пресветлому не дал Ран — очень полезно иметь в команде целителя.

— Что ты сделал?! — подскочил к нему Лайгол.

Цантеш отпрянул:

— Я тебя не трогал! Чего кидаешься? — и правда, тренированному ис-таланцу полудневная скачка не принесла ни малейшего неудобства, так что Ран сказал правду.

На этот раз Пресветлый даже не поморщился от невежливого тона.

— Ты! Ты колдовал!

— И что? — фыркнул целитель.

— Ты не можешь колдовать сам!

Опять эти бредни про избранность теоретиков...

— Да могу, могу, — миролюбиво ответил Ран и стал добывать из дорожной сумки палатку.

— Нет, подожди! Даже если предположить, что можешь — ты белый! Белая Ош бесполезна!

— Почему это? — обиделся Цантеш. — Я — целитель.

— Лекарь?!

— Ну, можно сказать и так.

— Белая Ош-кайе даёт возможность лечить?!

Лайгол отошёл с пришибленным видом, сел и уставился в сумеречное небо. Наверное, подсчитывал выгоду от новых знаний. Или представлял себя в роли великого целителя. Пришлось напомнить, что мы не свита высокопоставленной персоны и сопровождаем его за определённую плату.

— Я готов, — Пресветлый очнулся от грёз и действительно выглядел так, словно готов. Свернуть мне шею. — Но у меня нет Ош-кристалла.

— Не страшно. У меня есть.

— Где вы его взяли? — он восхищённо рассматривал кристалл, который Тиана тут же повесила на шею вместо кулона.

— Хороший? — поинтересовался я.

— Ещё бы! Это же универсальный Ош-кристалл! Может заменить любого на-ош!

Хм... Стало быть, в Лерайе я подобрал своего коллегу.

— Вот и прекрасно.

Уже зная, что если я не хочу отвечать, то ответа и не будет, Лайгол предложил Ти присесть рядом и стал выпытывать происхождение кристалла у неё. Наивный. Так ему и рассказали.

А пока Лайгол занят, можно расслабиться. Так я подумал. А потом подумал, что совершенно разучился расслабляться, потому что, как только тело приняло удобную позу, мозги немедленно напомнили о том, что я так и не поговорил с Шальву.

'Добрый вечер, мастер Шальву'

'Добрый, добрый' — сразу же отозвался мой старый друг. — 'Ты нашёл лавку, где продают совесть?'

'Нет, на дороге валялась чья-то, вот, подобрал'

'Вечно ты всякую гадость находишь. Ладно, рассказывай'

'Я сначала спрошу, можно?'

'Можно подумать, если я скажу 'нет', так ты не спросишь...'

'Мастер Шальву, вам где-нибудь в древнефарванских источниках встречалось слово 'мо-ош'?'

'Встречалось'

'А как перевести?'

'Ну, если приблизительно, то 'владыка Силы'. Ты где его прочёл?' — мне кажется, или мастер удивлён?

'В одном очень старом дневнике' — ответил я и рассказал Шальву о находках в Лерайе.

'Мёртвый город? Мёртвая Лерайя?'

'Абсолютно. Причём очень и очень давно'

'Безумцы...'

'Что вы сказали?!'

'Нет, ничего. Продолжай'

Рассказ об империи Ис-Талан вопросов у Шальву не вызвал, по крайней мере, за всё время он не проронил ни слова.

'Шальву, вы меня ещё слышите?'

'Продолжай'

Что-то не похоже на мастера Хранителя. Столько времени без единой ядовитой реплики...

'Так вот, теоретики здесь отчего-то возомнили себя слугами какой-то Великой Матери и пользуются магами других направлений как преобразователями для своих чар. Как-то они Силу, которая течёт через Кружева, забирают себе. Но, думаю, вскоре я узнаю, как' — и рассказал о кристалле и о том, что Ти учится с ним работать у местного теоретика.

'Не смейте!' — даже через барьер ментальной связи, сглаживающей эмоциональность речи, пробилось змеиное шипение Шальву.

'Я не понял вас, мастер' — а скорее не поверил тому, что услышал.

'Я запрещаю учиться этой мерзости! И девочке своей запрети! Теперь понял?'

'Понял. Но позвольте напомнить, Шальву, что я не вхожу ни в один из подчинённых вам кланов. Я не оборотень, Шальву. Мне, как подданному, может запретить Ардеш, и то не факт, что я послушаюсь'

'Глупый мальчишка!'

'Шальву, если вы хотите, чтобы я чего-то не делал, лучше объясните, почему я не должен этого делать'

'А поверить мне на слово ты не можешь?'

'Простите. Это не тот случай'

'Когда твоя Тиана перестанет довольствоваться кристаллом и перейдёт на чужие Кружева — это будет тот случай?'

'Бросьте, мастер Шальву! Я знаю Ти, она...'

'Ты пожалеешь, Йеруше! Оставь эту затею, иначе пожалеешь!'

И отключился.

Ну, и куда подевался мой друг Шальву? Кто сейчас угрожал мне, прикидываясь мастером Хранителем Королевской Библиотеки? Или наоборот, кто со мной говорил раньше, прикидываясь старым приятелем? Впрочем, ответ у меня есть.

Высший.

Кондор.

Птичка такая.

С острым клювом.

Глава 24

Опять мы вляпались в путешествие без удобств, а я для разнообразия вымылся бы по-человечески, а не чистился заклинаниями. Вчера можно было заночевать на постоялом дворе, но посёлок встретился слишком рано для ночёвки. В пути мы третий день, до столицы ещё дня четыре пылить по тракту, и Лайгол подгоняет нас как шальной — скорее, скорее, опоздаем...

Тиана сегодня с утра мрачная — Сила никак не хочет покидать кристалл ради выполнения прихоти хозяйки. Сначала Пресветлый упрямился, дескать, без собственной Ош не может ничего показать. Пришлось объяснить, что надо постараться, иначе будет в Ильяли добираться сам. Польза от объяснений вышла немалая — и Ти с кристаллом начала заниматься, и ругательства новые на древнефарванском выучили.

— Не работает? А что Лайгол говорит? — допытывался я у Тианы, которая, шепча заклинание, безуспешно пыталась разжечь костёр.

— Он говорит, что я недостаточно жестко работаю с кристаллом. Его надо, как живое существо, подчинить себе, и тогда Сила выходит уже преобразованной, вытесняя сырую и заполняя Кружево. А кристалл не слушает моих приказов, запер Ош в себе и всё.

Ох уж эти ис-таланцы... Всё бы им подчинять...

— Как живое существо, говоришь? — усмехнулся я, протягивая Тиане зажигалку.

Она покосилась с сомнением, но взяла. Тонкие щепки сглотнули огонёк и затрещали, поджигая дрова, уложенные сверху. Ну, теперь хоть наш завтрак не зависит от магических успехов госпожи Лонаш.

— Да, как живое... — Ти уселась на корточки, наблюдая, как скручивается от жара длинная тонкая травинка, которой не повезло вырасти рядом с костром. — Он действительно сопротивляется, Бонари. Словно я принуждаю его к чему-то, чего он не хочет.

— Но ты ведь и вправду принуждаешь.

— Да, но это же просто огранённый кусок чего-то! Как он может хотеть или нет? — воскликнула Ти.

— Именно — чего-то. И мы не знаем, чего. И раз Лайгол говорит — "как с живым существом", попробуй обращаться с кристаллом именно как с живым существом.

Тиана задумалась. Надеюсь, девочка поймёт.

Сегодня свернём с тракта. По словам Пресветлого, здесь дорога делает петлю, чтобы караваны имели возможность зайти в большой торговый город Прир, а если свернуть, мы сэкономим полдня, а то и больше.

— Правда, придётся пересечь Пустошь Древних, но я не верю в глупые сказки, — заявил он утром. Ларты уже вкусно хрустели зерном, и мы собрались последовать их примеру — позавтракать.

— Ну-ка, ну-ка, что за сказки? — спросил я, запуская ложку в кашу.

— Я же говорю — глупые, — Лайгол выудил из своей миски кусочек мяса и с преувеличенным интересом его рассматривал, хотя мясо мы покупали вместе, и ничего нового в каше не обнаруживалось. — На пустоши стоит Храм Забытых. Говорят, что они всё ещё там и обычно мало кто решается тревожить покой храма, но это чистой воды предрассудки.

— А сами-то вы там были, Лайгол? — поинтересовалась Ти язвительно.

— Нет, не был. Да нет там ничего такого! Небось, старые развалины, которые невежественные люди окрестили пристанищем Забытых. Не удивлюсь, если этим пользуются какие-нибудь дойгары и поддерживают слухи изо всех сил.

— Дойгары? — этого слова я не знаю.

— Люди, которые привозят в Ис-Талан запрещённые товары на продажу.

Ага, понятно, контрабандисты...

— А кто такие Забытые?

— Древние боги, — коротко и неохотно пояснил Лайгол. — Те, что были до Великой Матери.

— Очень интересно, — протянул Ран. — И куда же они подевались?

— Их забыли.

— Лайгол!

— Ну хорошо... Великая Мать, прийдя в Ис-Талан, так впечатлила Забытых своей благостью и светом, что они ушли, уступив ей...

— Лайгол!!!

— Ну что вы от меня хотите! — взмолился Пресветлый. — Я говорю вам то, что есть в летописях Головного Храма! И не скажу ничего другого. Мне и так надо замок вернуть, а как ещё посмотрят император и Светлейший на того, кто проявил слабость — неизвестно. Усугублять своё положение ересью? Увольте!

— А вам кажется, что кто-то из нас кинется доносить императору о ваших словах? — я хмыкнул. — Успокойтесь, это совершенно неинтересно.

Пресветлый бросил на меня хмурый взгляд и умолк окончательно, занявшись содержимым своей миски.

Ну что ж, он сам виноват. Свернув лагерь, мы тронулись в путь, и теперь, когда я твёрдо намерен наведаться к пресловутому храму, Лайгол может вопить сколь угодно громко. Надо было удовлетворить моё любопытство, тогда я, может быть, и не потащился бы внутрь. Хотя нет, всё равно рванулся бы проверять его слова...

Храм, что бы ни говорил ис-таланец, отнюдь не напоминал развалины. Старый, да. Даже древний. Стены поросли бурым и зелёным мхом, ним же покрылись камни, которыми когда-то невообразимо давно была вымощена дорога к невысокому и совсем не величественному зданию. Копыта лартов оскальзывались на заросших камнях.

— Хастин, поищи живых внутри храма? — предложил я, когда мы остановились поодаль и насладились пейзажем сполна.

— А можно я? — спросила Тиана и поправила кристалл, который сегодня повесила на шею, как и бывший его хозяин. — Кажется, мастер, я поняла, что вы хотели мне сказать.

То-то она после завтрака бродила молча по лагерю и не отзывалась на подначки Цантеша... Оказывается, девочка думала.

— Нет, никого там нет, — спустя некоторое время сообщила она, зябко передернув плечами. — Хас, оказывается, это так трудно!

Хастин, наш дипломированный специалист в области ментальной магии, кивнул:

— Трудно. Ничего, привыкнешь. И да, ты права, никого там нет.

— Тогда внутрь? — подмигнул я коллегам.

— Это безумие! — Лайгол даже не пытался сдержать возмущение. — Я туда не пойду!

— А-я-яй, Пресветлый, — протянул я насмешливо, — это же глупые сказки!

— Ты безумец! — даже не попытался сменить репертуар ис-таланец. — Боги умеют мстить, неважно, забыли их или помнят.

Ран хохотнул:

— Боишься, что влетит за непочтение? Или ваши Забытые такие ревнивые? Если они уступили Ис-Талан даме добровольно, чего тебе бояться?

— Я не боюсь, — насупился Лайгол, — но и внутрь не пойду. Может, вы, госпожа Тиана, тоже останетесь?

Пресветлый упорно именовал Ти госпожой даже после окончания нашего маленького спектакля, а вот всех остальных не больно жаловал.

Госпожа Лонаш, окрылённая первым успехом, сморщила носик и фыркнула:

— Почему это? Я с вашими древними богами не ссорилась и верующих у них не отбирала. А вы, конечно, подождите здесь, раз уж так. Идём, мастер?

Оставив тихо негодующего Пресветлого с лартами, мы спешились и неторопливо пошли к зданию.

Уже войдя внутрь, я подумал — возможно, Пресветлый был прав по поводу контрабандистов. И дверь, замок которой мы взломали магией, открылась слишком легко, даже не скрипнув петлями. И большой зал, в который мы сразу попали, не выглядел заброшенным. Сумрак не позволял разглядеть всё, но света, сочившегося из узких окон, забранных решётками, хватило, чтобы понять — слишком мало здесь пыли для храма, в котором никто не бывал много лет и не заботился о поддержании чистоты. Мне есть с чем сравнивать — скажем, с Лерайей, которую действительно покинули жители.

— Хастин, ты читай фон, пожалуйста, — попросил я. — Мне кажется, хозяева этого дома будут не очень довольны вторжением.

Хастин кивнул, а Ран тихо сказал:

— Да, непохоже на то, что храм заброшен.

— Смотрите! — почти шёпотом воскликнула Ти. — Это боги?!

Стены храма были сплошь расписаны фресками. Краски выцвели и облупились местами, но не настолько, чтобы нельзя было рассмотреть сюжет — а сюжетов мы увидели предостаточно. Но изображали фрески отнюдь не величественных исполинов, которыми мне отчего-то представлялись Забытые после слов Лайгола.

Сценки на фресках — мирные, бытовые. Вот поле, залитое созревшими злаками, на нём человек в крестьянской одежде, со странным изогнутым ножом в руках, кажется, только что срезал пучок колосьев и разогнулся, но увидел летящую к нему большую птицу и теперь улыбается, словно встретил старого друга.

Вот рыночная площадь, сплошь заставленная лотками с товаром, на переднем плане смуглый торговец сыплет из большой корзины блестящую чешуёй рыбу в подставленный кем-то мешок и хитро косится на кота, который ждёт, не упадёт ли ненароком мимо какая-нибудь строптивая рыбка.

Человек в зелёном балахоне, перехваченном плетёным поясом, уселся в траву на поляне и протянул руку к белому цветку, а над его головой на большой ветке разлеглась и лениво жмурится рысь.

Лица людей — людей ли? — отлично выписаны, да и вообще эти фрески сделали бы честь многим из известных в нашем королевстве художников. Кажется, сейчас персонажи продолжат прерванные настырным живописцем занятия, это они только на мгновение застыли — отчего бы и не попозировать, раз просят.

— Это боги? — уже громче повторила свой вопрос Тиана, рассматривая плохо различимые в отблесках костра черты лица путника, который, видимо, остановился на ночь, и лагерь которого почтила своим присутствием медведица с медвежонком. Путник щекотал медвежонку брюшко, а второй рукой жестикулировал, словно что-то объясняя медведице.

— Ну, раз это храм, значит, это — боги, — неуверенно сказал Ран. — Кого бы ещё стали рисовать здесь? Вот видишь, это, наверное, бог урожая. Ну, или земледелия.

И он кивнул на фреску со жнецом.

— А это кто? Бог рыбы, что ли? — фыркнула Ти, махнув в сторону сценки на рынке.

— Ну почему рыбы? Может, это бог торговли, — невозмутимо парировал Цантеш. — Надо же и купцам кому-то поклоняться.

— Странно это всё, — задумчиво сказал Хастин. — Непривычно. Боги в людском облике? Бонари, а вы что молчите?

— Думаю, друг мой, — отозвался я. — В конце концов, почему бы и им и не быть в людском облике? Кто знает, как здесь резвились Высшие Силы... Может, они создали посредников между собой и людьми, наделив их человеческим образом — чтобы быть понятнее и ближе. А может, и сами воплощались в Забытых... Как знать...

— Мастер! — удивлённо воскликнула Тиана. — Вот уж никогда бы не подумала, что вы верующий!

— Смотря что считать верой, — усмехнулся я. — Если то, что я не сомневаюсь в существовании Высших Сил — тогда да, верующий. А если поклонение и всякие ритуалы, глубоко Высшим Силам безразличные и оттого бессмысленные — это не ко мне.

— А с чего вы взяли, что Высшим Силам безразличны религиозные ритуалы? — поинтересовался Хастин.

— Видишь ли, Хас, это издержки мышления — каждый судит хоть немного да по себе. Будь я Высшей Силой — мне было бы плевать на внешние атрибуты веры, думаю, я нашёл бы немало более интересных занятий, чем следить, с той ли ноги ступил в храм верующий и ходил ли он туда вообще. Да и нужны ли мне были бы сами храмы... Ладно, речь не обо мне, а о Забытых... Давайте посмотрим, что ещё здесь есть.

Небольшие комнаты, к которым вела неприметная дверь в глубине храма, были пусты. Наверное, раньше здесь были какие-то подсобные помещения, теперь же ни мебели, ни утвари, ни книг — словом, ничего, что могло бы рассказать, как поклонялись Забытым древние ис-таланцы, не нашлось. И только в последней каморке мы набрели на постель, устроенную из соломы и ветхих тряпок прямо на полу. Рядом с постелью примостился грубый глиняный кувшин, из которого мне в нос пахнуло нестерпимо кислым дрянным пивом. Кто-то всё-таки использует этот храм как прибежище, а в качестве своеобразной платы следит за порядком. Или Забытые боги забыты не всеми.

Слегка приподняв подобие простыни, я увидел край зарытого в солому небольшого мешочка. Хитроумный узел завязок едва поддался, и внутри обнаружилась какая-то трава, измолотая в порошок. Я показал содержимое Рану.

— Я не знаю такого сбора, — сказал целитель, понюхав порошок. — То есть, пару ингредиентов назвать могу, а вот остальные... Нет, не знаю. Положите его на место, Бонари.

Ладно, на место так на место. Уже устраивая мешочек в прежнее положение, я заметил в соломе ещё парочку его собратьев. Может, здесь обосновались торговцы местным эйфо*? Но порошок на эйфо не похож, запах не тот. Хотя в Ис-Талане могли обнаружить и другие травы, приводящие людей умеренных в хорошее настроение, а жадных до удовольствий — на край могилы.

К тому времени, как мы вышли, Пресветлый совсем извёлся. Если бы не Печать, уже рванул бы отсюда, наверное, со всеми лартами и поклажей. А так — вот он, топчется беспокойно, перебирая поводья, озирается по сторонам, словно ждёт, что к нему подкрадётся какой-нибудь демон.

Завидев нашу компанию, Лайгол просветлел:

— Слава Великой Матери, вы живы!

— Да бросьте, Лайгол, это действительно просто старый храм. Там даже мародёрам поживиться нечем, вот его и не трогают, — сообщил я, умолчав о том, что кто-то всё же там бывает.

— А может, у нас просто нет счётов с древними богами, — ухмыльнулся Цантеш.

Ай, молодец, правильно, пусть Пресветлый не расслабляется. Кажется, он больше поверил словам целителя — вскочил на ларта и понёсся от храма. Насолила их Великая Мать Забытым изрядно, судя по его поведению.

К вечеру мне улыбнулась удача — мы вернулись на тракт и наконец-то добрались до большого посёлка как раз к привалу. И постоялый двор нашёлся, на вид вполне приличный. Тиана счастливо вздохнула:

— Искупаемся... В тёплой водичке...

— Мне так неловко, госпожа Тиана, что я вынуждаю вас терпеть тяготы пути, — смущённо начал было Пресветлый.

— Дело есть дело, — пресекла его Ти. — Вот вернусь домой — дня три из ванной не вылезу, а в пути смешно ожидать ежедневных омовений с пеной и ароматическими солями.

Лайгол внимательно посмотрел на неё, но ничего не сказал, только подал руку, помогая спешиться. Мы с мальчишками, ясное дело, помогли себе сами и, помня, что Лайгол и Тиана снова важные господа, предоставили им договариваться о ночлеге, ужине и купании. Пресветлый, стервец эдакий, снял три комнаты — себе, даме и нам одну на троих.

— Вас что, просили экономить? — недовольно проворчал я, когда хозяин открыл нам комнаты на втором этаже, отдал ключи и отправился хлопотать об ужине для господ. — Или нет свободных номеров?

— Есть, — ответил Лайгол. — Но если я начну снимать комнаты каждому на-ош, это будет подозрительно.

— Ваши коллеги поблизости? — недоверчиво спросил я.

— В любом большом селении есть служитель Великой Матери.

— А устроить нормально своих на-ош — это преступление? — хмыкнул Хастин.

— Поверь, для ис-таланских на-ош вы устроены более чем нормально, — спокойно сказал Пресветлый. — Горячую воду я заказал в каждую комнату, а ужинать прошу всех ко мне.

Горячую воду нам, конечно, принесли. Один раз. Детишки затеяли свару, кому первому лезть мыться, а я наглядно продемонстрировал им неэффективность такого метода решения проблемы. Когда они увидели меня, с довольным видом плещущегося в большом корыте, полном прекрасной тёплой воды, слов не нашлось. Вот и славно. Пришлось, правда, воду для них очищать и греть с помощью Силы. Ну да с меня не убудет.

Пока мы приводили себя в порядок, совсем стемнело. Ну-ка, нас, кажется, ужинать приглашали...

Номер Лайгола мог бы вместить всех нас и ещё парочку путешественников.

— Да, на себе ты точно не экономил, — ехидно заметил Ран, осмотревшись и усаживаясь за накрытый к ужину стол.

Пресветлый, как ни странно, наглостью целителя не возмутился, а снизошёл до объяснения:

— Приходится соответствовать положению на тот случай, если кто-нибудь меня узнает. А Пресветлому Западной Руки Великой Матери не пристало ютиться в каморках.

— А за одним столом сидеть с на-ош пристало? — Ран уже придвинул к себе блюдо с симпатичными хлебными колечками и теперь дурашливо пялился на ис-таланца в дырку одного из них.

— Это уж точно моё личное дело, — заметил Лайгол, — и никого, кроме меня, не касается. Эй, что с тобой?!

Я взглянул на Цантеша: бледный целитель выронил хлеб и, обхватив себя руками за плечи, зажмурился и согнулся, почти касаясь лбом стола.

— Ран, что? — Тиана подскочила к Цантешу и попыталась разжать его руки.

Он выдохнул и распрямился:

— Нет, уже всё... Ничего... Просто здесь... — и поднялся: — Мне нужно идти.

— Куда это?! — возмутился Лайгол.

Цантеш молча направился к двери, но его догнал мой вопрос:

— Без щитов гуляешь, дурья голова?

Он виновато улыбнулся:

— Забыл... Расслабился в полях и пустынях, там же нет никого... Забываю всё время... Я пойду?

— Да что происходит?! — взорвался Пресветлый, отшвыривая вилку.

— Тихо, тихо, не надо кричать, — я встал. — Погоди, Ран, я с тобой пойду. Ужинайте спокойно, Лайгол. Вы имели удовольствие наблюдать неприятную сторону дара целителя — этот легкомысленный юноша не поднял щиты, а где-то поблизости есть человек, который очень болен. Поэтому мы сейчас сходим, посмотрим, что можно сделать, и вернёмся. Поесть оставьте, ладно?

Лайгол, хвала высшим Силам, выслушал не перебивая, зато потом устроил настоящую истерику:

— Я запрещаю вам туда ходить!

— Подожди, Ран, кажется, с Пресветлым тоже плохо сделалось, начинай отсюда...

Цантеш, который, подняв щиты, выглядел уже получше, подошёл к Лайголу и, смешно задирая голову, чтобы поймать взгляд высокого ис-таланца, сказал:

— Я целитель. Там человек, который болен. Если я не помогу, человек умрёт. Как ты можешь мне запретить?

— Люди не вправе вмешиваться в дела Великой Матери, — безапелляционно заявил Пресветлый. — Если ей понадобилось её дитя, никто не должен мешать.

— Бред, — тихонько фыркнул Хастин.

Лайгол вскинулся:

— Если этот человек не должен умереть, Великая Мать сама спасёт его.

— Собственноручно? — ехидно осведомился я.

— Нет, конечно! Просто произойдёт что-то, что поможет больному.

— Уже произошло, — отрезал Цантеш. — Я попал на этот постоялый двор.

Он снова пошёл к выходу, а я, следуя за ним, порекомендовал Пресветлому:

— Вы ужинайте, ужинайте. За дамой поухаживайте, что ли, вина выпейте...

И мы удалились, а в спину нам долетело:

— Вас не поблагодарят за это!

— Как будто мне нужна благодарность, — проворчал себе под нос Ран.

На всякий случай надо нас под невидимость спрятать, а то вдруг родственнички больного, если они есть, думают о лечении так же, как Пресветлый. Хлопот не оберёшься.

Дверь на первом этаже, к которой привел нас дар целителя, открылась бесшумно. Темноту в комнате разгоняла одна-единственная свеча, горящая на столике в изголовье кровати. Хриплое редкое дыхание взрезало тишину, словно лежащий человек силился вдохнуть, но получалось это у него плохо. В глубоком кресле у кровати прикорнул какой-то незнакомец — вот и родственники обнаружились. Вторая кровать пустовала.

Ран тихонько присел на пол у изголовья, положил руку на лоб больного и зашевелил губами. На мою долю осталось только поддерживать невидимость и наблюдать, как блуждает Сила, одетая в белое, выискивает хворь в Кружеве Жизни, видеть которое мне не дано.

Зато дано видеть кое-что другое, хвала любопытству, велевшему мне понаблюдать процесс лечения с уровня Кружева. Лечим-то мы мага, оказывается. Теоретика. А тот, что в кресле спит, устав бдить — его на-ош, золотой на-ош, как говорят они здесь, в Ис-талане. Коллега. Универсал. И почему мне кажется знакомым рисунок его Кружева?

Ран, конечно, тоже признал в пациенте чародея, но целителям это неинтересно, тем более в процессе лечения.

К тому времени, как ноги мои от неподвижной позы затекли окончательно, лицо целителя уже напоминало восковую маску, и выглядел он едва ли лучше своего пациента. Цантеш тихо бормотал что-то, то качая головой, то кивая, словно соглашался сам с собой. Наконец он убрал руку, вздохнул и встал.

— Всё будет хорошо, — едва слышно шепнул он и, горбясь по-стариковски, поплёлся к выходу. Чуть только я успел его догнать и взяться за ручку двери, как раздался стук. Вздрогнув от неожиданности, я отдёрнул руку и хотел было отскочить в угол и утянуть утомлённого Рана за собой, но тут сообразил — стучали в окно.

На-ош, словно и не спал, а всё время только и ждал этого стука, встал и, подойдя к окну, поднял тяжёлую раму. Через подоконник перевалилась фигура в длинном балахоне, мелькнув на мгновение короткими сапогами и голыми икрами.

— Принёс? — негромко спросил на-ош, не дожидаясь, пока гость выпрямится.

— Ты тут с прошлой ночи сидишь, что ли? — насмешливо отозвался тот, откинув капюшон и выставив на обозрение черноволосую кудрявую голову.

— Ну сижу. Куда мне ходить... Так принёс?

— Вот, держи своё зелье.

— А может, взглянешь на него ещё раз? — робко попросил на-ош, принимая из рук гостя крошечный свёрток.

Гость сердито нахмурился:

— Зачем? Ничего нового я тебе не скажу. И то, что принёс, вряд ли поможет. Знатно приложили твоего прилипалу, Орш.

Где-то я уже слышал это имя... Орш, Орш...

Названный Оршем только передёрнул плечами:

— Значит, попробую что-то ещё.

— Какой ты всё-таки упрямый, братец! — почти восхищённо воскликнул гость. — Может, оставишь, наконец, этого паразита? Только баечку про невозможность жизни вдали от хозяина не надо мне рассказывать, ладно? Ты и сам в неё давно не веришь.

— Я должен ему помочь, — произнёс Орш, скорее упрекая, чем оправдываясь.

— Ну как знаешь. Если надумаешь что, к Забытым больше не ходи, я оттуда ушёл. Кто-то там шарил сегодня, товар ворошил, а я не спешу попасть к слугам Великой Матери.

Вот это уже интересно... Значит, перед нами хозяин загадочных мешочков, найденных в храме. Ну конечно, узел я завязал по-другому, вот он и насторожился.

— Кто шарил?

— Ну я почём знаю, кто... Но следы уходят в эту сторону, а на постоялом дворе сегодня остановился церковник с девицей и тройкой на-ош. Думаешь, я просто так в окошко к тебе лез, а не через дверь? Сам знаешь, что будет, если меня поймают с зельями.

Именно этот момент выбрал хозяин Орша, чтобы повернуться на бок, почмокать губами и всхрапнуть. Комната взорвалась движением. На-ош кинулся к хозяину, ночной гость — к окну, а я — я узнал случайного пациента Цантеша. В кровати сладко спал верный слуга Пресветлого Западной Руки Великой Матери, потерянный в замке Пресветлого и нашедшийся здесь — господин Брогиц собственной персоной.

Видя, что Брогиц спит, ночной гость вернулся, внимательно посмотрел на него, потом воззрился на Орша. Лицо его перекосила кривая ухмылка:

— Не знаю, как вы это сделали, братишка, но придумано неплохо. Прощай. И можешь забыть, что у тебя был брат, — зло прошептал он и попятился к окну. — Или там меня уже ждут? Вот только зелье теперь у тебя, а я чист. Ничего у вас не выйдет.

— Лари, постой! Что ты говоришь?!

— Твой прилипала здоров, здоровее меня. Вы теперь на дойгаров охотитесь? А с меня начать решили, потому что глупый Лари кинется помогать брату в любом случае? Лёгкая добыча? Подло, братец, подло. Ну да с кем поведёшься...

С этими словами Лари метнулся за окно и словно канул в небытие — ни шороха, ни звука шагов. Орш кинулся было к окну, потом снова к Брогицу, прислушался к дыханию, покачал головой:

— Невероятно, — с облегчением и в то же время с невыразимой печалью прошептал он, походил ещё немного, то и дело заглядывая в лицо спящему, потом задул свечу и, не раздеваясь, упал на кровать.

Мы выждали ещё немного.

— Спит, — шепнул Ран. — Уходим.

— Ты их сразу узнал? — спросил я уже в коридоре.

— Кого? А, Брогица? Узнал, — кивнул Ран. — Как он здесь оказался, интересно... Небось, Орш притащил. Далековато от замка забрались.

Пресветлый с Тианой и Хастином уже поужинали и занимали друг друга байками. Хастин как раз расписывал в ярких красках весёлую студенческую жизнь, а Пресветлый даже поддакивал. Он, оказывается, тоже где-то учился.

Мы быстро смели ужин, и я приготовился было рассказать Лайголу о результатах спасения страждущих, но он вытянул вперёд руку и патетически воскликнул:

— Нет! Не хочу ничего знать! Молчите! Иначе мне придётся в Ильяли сдать вас страже Светлейшего!

— Это почему ещё?! — возмутился Цантеш. — За то, что я вылечил человека?! У вас тут медицина вне закона?!

— Лекари и их пациенты попадают к Тёмному Отцу... — Пресветлый развёл руками. — Так что Великая Мать не любит лекарей.

— И тут конкуренция, — хихикнул целитель.

Значит, то, что принёс Лари Оршу — вовсе не эйфо, а просто какой-то лекарственный сбор. Оттого он и прячется, что снабжает ис-таланцев медикаментами. Тоже мне контрабанда...

— Хорошо, — согласился я, — мы не будем ничего рассказывать, раз так. Но есть другая новость — Брогиц нашёлся.

— Хейо?! — подскочил Пресветлый. — Где он?!

— В номере на первом этаже. Со своим на-ош.

— Вы говорили с ним?

— Эээ... нет, не говорили. Просто видели. И всё.

— Так это вы его... — начал было Лайгол, но я с преувеличенным интересом рассматривал рисунок на своей чашке, а Цантеш вдруг решил, что в него влезет ещё один пирожок, и набил рот до отказа.

Пресветлый запнулся и умолк. Разговор на другие темы как-то не заладился и мы быстро разбежались по комнатам. Уже засыпая, Ран пробормотал:

— Бонари, как вы думаете, он не шутил?

— Про лекарей и стражу?

— Угу...

— А ты хоть одну шутку от Лайгола слышал? Он на редкость серьёзный молодой человек. Но нам, я думаю, опасаться нечего. Ему Брогиц понадобится вне всяких подозрений.

— Зачем?

— Как свидетель захвата замка. Ну и подтвердить заодно, что почтенный Лайгол бился до последнего...

— Представляю их радостную встречу утром. Доброй ночи, Бонари.

— Если Пресветлый дотерпит до утра, — отозвался Хастин. — Доброй ночи.

— Доброй, коллеги, доброй.

Глава 25

Брогиц, за которым послали с самого утра, поклонился с бесстрастным лицом:

— Мой господин... госпожа Лонаш...

Надо же, помнит.

— Хейо! Рад, что вижу тебя живым... и здоровым, — Лайгол покосился на Цантеша, указал Брогицу на кресло и примостился в соседнем сам. — Как ты здесь оказался?

Брогиц смерил тяжёлым взглядом нашу компанию, вольготно расположившуюся кто где в просторной гостиной Пресветлого в ожидании завтрака.

— Меня привёз Орш. Если хотите знать подробности, лучше позволить рассказывать ему, потому что я провёл эти дни, валяясь бесполезным тюком костей.

— Пусть говорит, — милостиво кивнул Лайгол.

— Я вынес хозяина из замка, убедившись, что захватчики покинули двор и стены. Они не особо интересовались трупами, а хозяин в тот момент не особо от трупа отличался.

— Как же они тебя не заметили?

— Я спрятался, — без тени смущения ответил на-ош, — я так рассудил, что будет полезнее остаться на свободе, чем с голыми руками и в одиночку кидаться на врага. В общем, я дождался, пока двор опустеет, и вытащил хозяина в ближайший лесок. Потом вернулся за лартами. Рималь, наверное, был так рад победе, что даже не выставил охрану. Хозяин почти не приходил в себя, поэтому я подумал, что нужно доставить его в столицу, показать Светлейшему Тиролу и рассказать о захвате замка. Хозяин ведь начальник охраны Пресветлого Западной Руки!

— Который и сам томится в подвале собственного замка, — добавил Ран.

— Госпожа Лонаш! — опешил Брогиц. — Ваши на-ош непростительно наглы!

— Спокойно, Хейо, — сказал Пресветлый, — я тебе потом объясню. Пока просто привыкай к мысли, что этим на-ош можно всё.

А вот ехидства в голосе могло быть и поменьше.

Брогиц только поднял изумлённо брови, но оспаривать слова Лайгола не стал. Закончил Орш, конечно, чудесным выздоровлением хозяина. Он старательно обогнул скользкий момент появления контрабандиста Лари, оттого рассказ о сегодняшней ночи вышел коротким и не вполне складным. Пресветлый тоже затаился — не стал просвещать начальника своей временно несуществующей охраны о причинах его внезапного здоровья. Ну и мы молчали. В воздухе витал аромат мелких тайн и заговоров.

Закончив завтрак, мы отправились к себе за вещами. Уже пристроив на плечо сумку, Хастин внезапно сказал:

— Бонари, ведь теперь Брогиц поедет с Лайголом?

— Несомненно.

— Так может, ну их? Пусть сами как-нибудь, не маленькие! Снимите Печать с этого чванливого теоретика и рванём отсюда.

— Домой хочешь?

— Домой? Нет! Но хоть куда-нибудь. Здесь мерзко, неужели вы не чувствуете! Мне кажется, вся их империя пропахла неволей и принуждением! Здесь ещё хуже, чем на Восточном Краю.

— И целителей нет, — добавил Ран. — Интересно, их и не было или моих коллег просто извели под корень?

— Скорее, второе, — хмуро сказал Хастин. — Где это видано — за несколько дней пути не встретить ни одного лекаря! Тащиться с беспамятным человеком в храм, чтобы ему там помогли!

— И это ещё вопрос, помогли бы или списали на волю этой их Матери!

— Коллеги, коллеги! — попытался я утихомирить разошедшихся чародеев. — Мне не менее мерзко, чем вам. Да, порядки в Ис-Талане гнусные. И мы действительно можем только уйти, а вот изменить что-то — вряд ли. По крайней мере, сейчас и таким составом. И неизвестно, захотят ли вмешиваться те, которые могут.

— А есть такие? — недоверчиво спросил Цантеш.

— Не уверен. Дальше будет видно. Поэтому предлагаю всё же доехать до Ильяли. Я не оставляю надежды добраться до какой-нибудь старой библиотеки и узнать, откуда взялась эта Мать и почему старые боги оказались не у дел. А на-ош без хозяина вряд ли имеет такой шанс. Вы ещё не забыли, за кого нас здесь принимают?

— У нас есть Тиана, — заметил Хастин. — Её слугой я готов выглядеть сколько угодно.

— Тиана не знает столицу, — возразил я и, подняв сумку, пошёл к двери.

Ребятишки потащились за мной, бубня что-то о безумных авантюрах безумного мастера. Можно подумать, это мне двадцать пять, а им по семьдесят! Сказать, что я навесил на каждого из нас столько щитов, сколько могу поддерживать? Или сами догадаются?

Нежаркое осеннее солнце освещало тракт. Обретя надёжного свидетеля своих неурядиц, Лайгол немного сбавил темп и, дав Хейо знак ехать рядом, о чём-то шушукался с ним негромко. Жаль, что в моём распоряжении нет Тайны Керселя, я бы не отказался узнать, о чём. Строят планы по возвращению имущества, наверное. Или моют наши кости. Впрочем, и Тиану Лайгол без внимания не оставляет, время от времени позволяя Брогицу вырываться вперёд и перекидываясь с девочкой парой-тройкой слов. Цантеш мрачно наблюдает за этими диалогами — кажется, ему не очень нравится интерес Пресветлого к госпоже Лонаш.

А мне, похоже, требуется целитель. Или за нами действительно следят — допускаю мысль, что кому-то мог понадобиться едущий за справедливостью к императору Пресветлый. И предположить, что он станет добираться единственным трактом, очень разумно. Ощущение пристального взгляда появилось, стоило покинуть постоялый двор, и не оставляет меня до сих пор, а уже и до привала недолго. Скорость скоростью, но без обеда мы ни разу не оставались.

Я оглядел окрестности. Поля с урожаем, холмы, рощицы, деревенька вдалеке... Всё же скучное это место — Ис-Талан. Я не разочарован, нет. Никогда не ждал от жизни чудес. Но закрайние земли всё-таки представлялись менее обычными. А здесь — та же жизнь, те же драчки за лучший кусок, хоть и в утрированной форме. Я представил, как собираю из студентов небольшую армию и иду отвоёвывать кабинет ректора, а потом спешу к Ардешу и сообщаю, что ректор теперь я. Не выдержал и расхохотался, чем вызвал озабоченность в глазах коллег и недоумённые взгляды Лайгола и Брогица.

Но кто же за нами следит?!

На привале, оставив спутников хлопотать об обеде, я уселся под дерево, упёрся затылком в шершавую бугристую кору и сплёл поисковое заклинание. Поздравляю, Йеруше, у тебя всё-таки мания преследования. Кроме далёких теней на тракте, скорее всего, просто путешественников — никого... А еще раз? Так, а вот теперь я здоров! За дальними кустами, коими изобилуют обочины тракта, появился кто-то живой и разумный. Но могу спорить на что угодно, мгновение назад его там не было. Портал я бы заметил, значит, этот загадочный кто-то имеет в своём распоряжении неизвестный способ маскировки. Я, помнится, на скуку жаловался? Забудьте!

Обедать и одновременно держать под наблюдением ментальный фон не очень-то удобно. Но просить Хастина о помощи я не стал — выглядеть нервными идиотами вдвоем будет подозрительно, а к моим чудачествам, надеюсь, уже привыкли. Я жевал, а неизвестный тихо сидел себе в кустах и знакомиться не собирался. Ладно, посмотрим, что дальше будет.

Наблюдатель не сдвинулся с места за всё время привала, а когда мы взгромоздились на лартов и снова выехали на тракт, просто исчез. Без звуковых и шумовых эффектов. Может, всё-таки попросить Хастина полечить мою ментальную сущность? От глупых мыслей разных, от видений... Тем более, что слежку я чувствую по-прежнему.

— Мастер, вы отчего-то нервничаете, — подъехала ко мне Тиана, которая до этого держалась рядом с Пресветлым.

Напряжение от постоянного чтения фона обострило и обычный слух, так что теперь даже птичка, вспорхнувшая с придорожного куста, рискует здоровьем.

— Всё в порядке, — солгал я и перевёл разговор на тему, которой гарантированно можно занять госпожу Лонаш: — Как успехи, Ти? Нравится тебе роль чародея-практика?

— Ага, — кивнула Тиана, — не буду чувствовать себя ущербной оттого, что не родилась магом. Теперь я тоже универсал, хоть и на костылях. Спасибо вам, мастер.

— Мне-то за что?

— Это же вы подсказали решение... А то я бы до сих пор пыталась кристаллу приказывать.

— А теперь?

— Теперь он ко мне принюхивается, как недоверчивая бродячая собака. Я же на него вначале вроде как кричала, а бродячие собаки грубого окрика пугаются и предпочитают сбежать. Вот он это и пытался делать. А сейчас он немного растерялся, потому что я попыталась с ним договориться. И кое-что он мне уже позволяет.

Я рад. Тиана развеяла мои сомнения, выросшие на почве того разговора с Шальву. Кажется, теперь нет необходимости сомневаться в госпоже Лонаш. Я ведь не сказал прямо — действуй помягче, не иди напролом. Всего лишь порекомендовал отнестись к кристаллу как к живому. И Ти восприняла мой совет соответственно своей натуре — предпочла договориться, а не подчинять.

А вот за магическими действами новоявленной чародейки придётся приглядывать. В теории она, пожалуй, всем нос утрёт, но практика, как известно, с теорией иногда и расходится. Тем более, с той теорией, что преподают в Университете. Правда, самоконтроль у девочки на высоте — она привыкла осторожничать со словами и мыслями, помня, что опасный дар проклятий не дремлет. Надеюсь, что так будет и с новыми возможностями.

— Смотрите, — Тиана создала на ладони маленький светлячок, голубой и почти неразличимый в дневном свете. — С каждым разом всё легче и легче. Кир даже удивился, как скоро у меня получилось плести чары...

— Кир? — изумился поравнявшийся с нами Цантеш.

— Пресветлый, — лаконично пояснила Тиана. — Лайгол — это родовое имя.

— Ага... — сказал я.

— Что-то не так?

— Нет-нет, всё в порядке. Как-то не задумывался, что у него ещё и имя какое-то есть.

— Люди его ранга называют своё имя только близким друзьям, и никогда — при простом знакомстве. Для всех он либо господин Лайгол, либо Пресветлый.

— А для тебя, значит, Кир... — ухмыльнулся Ран. — Смотри, Ти, не заиграйся. И не зови его по имени. На всякий случай.

Тиана озадаченно посмотрела на него, потом рассмеялась:

— Ладно, не буду... Кто-нибудь ещё хочет мне рассказать, как себя вести? Нет? Никто?

Она толкнула пятками ларта и демонстративно пристроилась рядом с Лайголом, приноравливая свою кобылку к широкой поступи мощного жеребца.

Надеюсь, девочка понимает, что делает. Мне не нравятся ни романтические порывы Пресветлого, ни взгляды, которые он бросает на Ти. И это не мои выдумки, Цантеш тоже ведь что-то такое заметил...

По обеим сторонам дороги потянулся негустой лес. Солнце уже обессилено клонилось к западу, когда Орш, взявший на себя поиск места для ночёвки и для этого рыскавший по придорожным кустам, объявил, что невдалеке от тракта есть неплохая полянка с ручьём.

Мои спутники занялись обустройством лагеря, а я снова решил потешить паранойю — настроился на поиск. Ну так и есть, вот он, наш таинственный преследователь. Охранный контур, которым я неизменно окружаю ночные стоянки, предупредил бы меня, вздумай он подойти к лагерю, но то ли чувствует его незнакомец, то ли не имеет причин приближаться.

— Куда вы направитесь из Ильяли? — оторвал меня от наблюдения вопрос.

И зря оторвал — задан он был прекрасной госпоже Лонаш.

— Ещё не знаю, — беспечно отмахнулась Ти. — Думаю, за пределы Ис-Талана. Или вы, господин Лайгол, можете порекомендовать что-нибудь интересное в империи?

— Если вы задержитесь, я мог бы показать вам столицу. Это интересно?

Он ещё спрашивает!

— Интересно-интересно, — ответил я вместо Тианы. — Особенно если вы проведёте нас в какую-нибудь библиотеку...

Простая просьба привела Пресветлого в неописуемый ужас:

— Ты безумец!

— Опять вы, господин Лайгол, за своё... Каждый человек немного безумен. Так что насчёт библиотеки?

— Нет!

— Ну нет так нет, — мирно кивнул я. — Мы сами найдём.

— И сразу же попадёте на дознание к Тайной Страже Светлейшего.

Цантеш воскликнул на родном языке:

— Да что ж тут за жизнь, в конце-то концов! Целители под запретом, в библиотеку не сунься! — и зло бормоча, принялся ставить свою палатку, вызвав нездоровый интерес Брогица, который наших дорожных приспособлений ещё не видел... Ну пусть посмотрит и вспомнит, как он мостом, открывающимся магией, хвастался перед Тианой.

Я ещё немного помучил Лайгола, с трудом выжал из него, что в столице только одна библиотека — в храме Великой матери. Это если не считать личных библиотек его служителей.

— В моей можете рыться сколько хотите, — буркнул Пресветлый, — только не на глазах у слуг. Мне ещё доносов не хватало сейчас.

— У вас что, книги вне закона?

— Только отмеченные благостью Великой Матери могут познавать мудрость, — забубнил Пресветлый, — и разъяснять её простым людям.

Понеслось... Ну да, вдруг простые люди поймут книгу по-своему... Как же допустить такое!

— Ну хоть храм-то покажете?

— Храм покажу.

— И на том спасибо, — я вздохнул и подбросил в костёр ветку.

С трудом отбившись от Брогица, который настаивал на дежурствах, и дождавшись, пока все уснут, я снова проверил присутствие нашего соглядатая. Здесь он, где же ещё... Ну что ж, настало время познакомиться. Добавив к щитам невидимость и Тихий Полог, я неторопливо отправился к месту, указанному поисковым заклинанием. А хорошо он затаился, мастерски. Или уже уснул, заскучав...

Нет, он не спал. Сидел в тусклом лунном свете, запахнувшись в плотный плащ, и отгонял надоедливых комаров. Ночь не позволила разглядеть лицо незнакомца, поэтому я сбросил обесшумку и просто спросил:

— Не надоело?

Он подпрыгнул на месте, одновременно рванув из-за пояса немаленький ножик, и стал озираться.

— Не старайся, не увидишь, — насмешливо посоветовал я. — Что ты здесь делаешь?

— Ты кто?

— Я? Голос в ночи. Достаточно?

Незнакомец попятился, как ему казалось, от меня и упёрся спиной в дерево. Надёжная защита, безусловно. Если не считать, что я как раз рядом с этим деревом и стою.

— Ты демон? — с опаской спросил он.

Я расхохотался почти в ухо шутнику, отчего тот резко отпрянул и не удержался на ногах. Кто же это такой? Сейчас посмотрим. Светляк взметнулся и завис над незнакомцем, позволяя разглядеть не только силуэт. Тот поднял голову, увидел свет и решил не вставать, а ещё немножко постоять на коленях.

— О! Лари!

— Кто ты, невидимый и знающий моё имя? — голос контрабандиста звучал не менее удивлённо, чем мой. Потом его осенило: — Ты бог? Неужели вернулся один из Забытых?!

Час от часу не легче...

— Так что ты здесь делаешь, помнящий Забытых?

— Я слежу за лагерем церковника!

— Зачем? — хотя догадываюсь, решил проверить, не пустит ли братец за ним служителей Матери.

Лари горько усмехнулся:

— Чтобы окончательно увериться в подлости и предательстве.

А что, поиграю-ка я в добрых богов. Когда ещё доведётся!

— Лари, Лари... Брат не желал тебе зла, он искренне беспокоился о своём хозяине. А вылечил его хозяина чужеземный целитель. Втайне от всех. Ты ведь знаешь, как относятся к целителям в этом краю, забывшем своих богов?

— Ещё бы... Из-за прилипал я и занимаюсь тем... ну, чем занимаюсь...

— Сложно говоришь, дойгар Лари...

— Да, я дойгар! Если бы в этой занюханной империи нашёлся хоть один целитель, мне бы не пришлось таскать из Дормайи и Кардага лекарства для матери.

— А мать выздоровела?

— Мама — да! А скольких ещё, если я перестану ходить в Дормайю, ждут холодные объятия Великой Матери?

Холодные объятия? Я так и покатился со смеху — надо же, какой романтичный контрабандист.

Лари замолчал, поднялся с колен и дождался, пока я перестану смеяться.

— Я подозревал, что Забытые жестоки, — сказал он, поднимая с травы оружие и прилаживая его на место. — Теперь буду знать точно. Да и то, какими ещё нужно быть, чтобы оставить свой народ на растерзание прилипалам с их немытой богиней. Там, куда вы ушли, лучше, да? Забот поменьше?

— Ээээ... собственно... это ты со мной так разговариваешь? — вспомнил я о своей мнимой божественности.

— Я говорю то, что думаю. Правду. Пусть даже она мне будет стоить жизни.

Сколько патетики... И ведь впрямь словно к смерти приготовился — стоит, упрямо выставив подбородок и вперив очи в небо.

— Глупости... — проворчал я. — Больно нужна мне твоя жизнь. Ты хоть понял, что брат твой тебя не предавал? Так что можешь перестать пасти Пресветлого и отправляться по своим делам.

А то я последние мозги растеряю, выискивая преследователей по кустам.

— Понял, — сказал Лари. — Спасибо и на этом.

Он ещё раз холодно и недоверчиво взглянул в небо, словно бог обязательно должен быть там, потом странно подпрыгнул — и через мгновение с того же места взлетела крупная птица, покрытая жёсткими коричневыми перьями. Взлетела, что-то хрипло выкрикнула напоследок и унеслась, оставив меня с глупо открытым ртом посреди поляны.

Немного опомнившись, я покачал головой. И тут оборотни... Теперь понятно, почему я ощущал слежку, но не видел соглядатая. Ушлый дойгар летал за нами птичкой и только на привале поменял ипостась. А предположить, что нужно искать ментальную сущность оборотня, а не человека, мне даже в голову не пришло. Дряхлеешь умом, Йеруше?

На полянке не осталось ничего. Интересно, очень интересно, неужели при смене ипостаси одежда и оружие тоже трансформировались? Это что-то новое, нашим оборотням бы пригодилось. И ещё, надо присмотреться к Оршу. Хватит сюрпризов. Если он завтра тоже упорхнёт птичкой, я поставлю крест на своих мыслительных способностях.

Орш, однако, улетать как будто не собирался. Никаких признаков нечеловеческой расы я в нём не нашёл, как ни старался. После того, как и Ран, слегка удивлённый моей просьбой, сообщил, что Кружево Жизни Орша ничем особым не отличается, я вынужден был отступиться и только наблюдать, как на-ош деловито раскладывает костёр для утреннего чая. Знает ли он о том, кто его брат? Чья кровь смешалась в Лари и дала такой результат? Увы, ответов мне пока не получить. Ведь не спрашивать же Орша, не имел ли его папенька привычки летать по утрам вместо прогулки.

Два дня осталось до столицы. Два дня, считая сегодняшний. Пресветлый заметно оживился, вспомнил, кто он такой, и начал командовать не только Брогицем и Оршем, а и нами. За что сразу же схлопотал вопрос Цантеша:

— Тебе на руке ничего не мешает? Плечо не чешется? — целитель неизменно не желал обращаться к Пресветлому хоть сколько-нибудь уважительно.

Лайгол схватился за Печать, скрытую под одеждой, и выругался. Я его понимаю. Да и смысла в блокировке его Силы теперь маловато, с тех пор, как к нам примкнул Брогиц. Приходится постоянно быть начеку. В первую же ночь, когда они остались одни в своей палатке, Брогиц попытался снять с Пресветлого Печать. Наивные. Если бы это было так просто, зачем её накладывать?

Но снимать Печать не стану. К тому же, один маг на мою голову — гораздо меньше, чем два, пусть даже у них на двоих будет только один на-ош. Кто их знает, этих ис-таланских теоретиков, что они ещё могут. Кроме принципов работы с кристаллом, никаких других секретов Лайгол Тиане поведать не торопился. Только смотрел умильно и со значением, да на привалах всё старался подсесть поближе. Прибить его, что ли, чтобы не докучал девочке... Ну да ладно, пока она с ним и сама справляется. А мне всё чаще кажется правильным предложение Хастина избавить Лайгола от нашего присутствия — осознание того, что от Брогица можно ожидать пакостей в любой момент, напрягает, знаете ли.

Скоро тракт будет огибать Варои, последний город перед Ильяли. Как я понял, с городами у них тут вообще не густо, народ предпочитает селиться поближе к земле и натуральному хозяйству. Города же образовались в основном вокруг торжищ и ярмарок, в них селятся торговцы, которые с удовольствием покупают у крестьян и ремесленников товары оптом и перепродают в своих лавках, магазинах и палатках. И служители Великой Матери тоже отдают предпочтение городам, создавая в них храмы и приюты для тех, кто отмечен знаком Тёмного Отца.

— Заедем в Варои, — сказал Пресветлый, когда мы почти достигли городских окраин, у которых тракт делал резкий поворот и уходил в обход города.

— Это ещё зачем? До привала далеко, припасов достаточно, времени мало. За каким демоном терять его впустую? — спросил Цантеш.

— Меня хорошо знают в здешнем храме. Нужно проверить, как у них идут дела, — Лайгол старался не встречаться со мной взглядом, словно я мог прочесть мысли по глазам.

Лжёт ведь... Что-то мне уже точно не хочется иметь Лайгола в роли гида. В конце концов, не думаю, чтобы для чародея моего уровня было так уж сложно пробраться куда бы то ни было тайком и не быть схваченным. А в этом Варои наверняка куча народу с такими же способностями, как у нашего дорогого хозяина Западной Руки. И наверняка при храме есть приют на-ош. Могу поспорить, ушлый Пресветлый наберет новую свиту взамен утраченной. Сам он плести чары не сможет, но ведь есть ещё и Брогиц. Сомневаюсь, что до сих пор начальника охраны удерживала Печать, наложенная на Лайгола. Скорее он побоялся не справиться в одиночку с демонами, как наверняка представил нас Пресветлый. Ну уж в Варои помощники найдутся. Нет, не хочу в этот город.

Я был непростительно неосмотрителен раньше, когда собирался в Ильяли и надеялся, что нам позволят и дальше разгуливать по империи без присмотра. Надо было сказать Хастину, чтобы читал ис-таланцев время от времени. Лучше быть свободным параноиком, чем пленным растяпой.

— Ну что ж, — проговорил я, — несомненно, в храме вы найдёте более подходящих спутников для поездки в столицу, раз уж вас так хорошо здесь знают. А это значит, что пришла пора расстаться.

Лайгол словно врезался в стену — резко натянул поводья и остановился.

— Это невозможно, — выкрикнул он.

— Давно пора, — в один голос сказали Ран и Хастин, подъезжая ко мне.

— Но мастер, мы же собирались посмотреть столицу! — запротестовала Тиана.

— Мы посмотрим. Потом. Сами, — тихо сказал я. И уже громче спросил у Пресветлого: — Отчего же невозможно? Отправляйте своих подданных вперёд, мы с вами задержимся ненадолго, чтобы я мог забрать то, что принадлежит мне — вы ведь об этом волнуетесь? Так не пугайтесь, я вас не оставлю с этим навсегда. Я же обещал.

— Ты обещал проводить меня в Ильяли, — негодовал Пресветлый.

— Бросьте, Лайгол, вы были вынуждены терпеть наше общество за неимением лучшего. Теперь у вас есть возможность это изменить. Чего вы брыкаетесь? Да, кстати, новые штаны и ларта можете оставить себе, считайте это подарком.

Пресветлый скрипнул зубами:

— Хейо, бери Орша и отправляйтесь в храм. Ждите там, я скоро буду.

— Но, господин Лайгол...

— Я сказал, езжайте!

Брогиц, недовольно бурча что-то о безопасности, всё же послушался.

— Давайте отъедем с дороги, — предложил я, когда Брогиц с Оршем скрылись среди убогих домов, коими изобилует любая окраина любого города. — Не верхом же Печать с вас снимать.

И делать это нужно поскорее. Других приказов, кроме как ждать в храме, Брогиц вроде бы не получал, но я уже знаю, что этот ис-таланец достаточно инициативен. Притащил же он нас в замок Пресветлого по собственному разумению. А ну как теперь ему взбредёт в голову нагрянуть с подмогой? Очень уж не в восторге был уважаемый Хейо от нашего с Лайголом союза.

Попросив Хастина читать ментальный фон вокруг нас и не обращая внимания на госпожу Лонаш, которая, кажется, изволила гневаться, я снял Печать с Лайгола.

— До сих пор не верится, что можно вот так, без заклинаний... — пробормотал он, потирая освобождённое плечо и провожая взглядом коварный амулет.

— Что-то вы не выглядите довольным, — проигнорировал я закинутую удочку. — Могу вернуть назад.

— Нет-нет, — вскочил Лайгол. — Довольно с меня!

— Ну как хотите. Прощайте, Лайгол.

— Постойте... Тиана, могу я с вами поговорить?

— Говорите, — буркнула Ти.

— Только с вами!

Тиана пожала плечами и тронула каблуками ларта, отъезжая в сторону. Это что ещё за секреты!

Лайгол развернул своего ларта так, чтобы видеть госпожу Лонаш и почти касаться её колена своим. Мы с мальчишками насторожились и наблюдали, как Тиана в упор смотрит на Пресветлого, как меняется выражение её лица. Вот она взъерошила волосы на макушке, как всегда делает, если её что-то озадачивает. Но, кажется, Лайгол закончил и заговорила Тиана. Эх, жаль, слов не разобрать! Но судя по лицам, ни говорить, ни слышать им не приятно. Пресветлый вскинул руку, словно собираясь закрыть собеседнице рот, но только, слегка касаясь, провёл пальцами по её щеке. Тиана гневно сверкнула глазами и, мотнув головой, направилась к нам, сжимая поводья. Пресветлый, тоже не светясь радостью, пнул ларта каблуками и направился в город.

Тиана молча созерцала его спину, пока Пресветлый не скрылся из виду.

И, конечно, Ран не мог смолчать:

— Прекрасная госпожа Лонаш, ты что, лошадиной задницы никогда не видела?

Ти презрительно взглянула на целителя:

— Честное слово, Цантеш, не хочется тебя снова обижать, но первая профессия тебе больше подходит. Давай сдадим тебя в первый попавшийся балаган, там ты больше пользы принесёшь.

— Давай. И тебя с собой возьму, — закивал Ран, — там хоть денег заплатят, а ты тут бесплатно представление устраиваешь.

Ти зашипела разъярённо:

— Человек со мной поговорил. Просто поговорил. Что тебе не так? Что ты цепляешься?

— Господа чародеи, — встрял я, — вынужден прервать вашу содержательную беседу. Мы что, так и будем здесь торчать? Тиана, ты уже соскучилась по нашему приятелю Лайголу? Ждёшь, пока он соберёт в храме свиту и пойдёт добывать себе новых на-ош? Могу поспорить, мы первые в списке.

— Мастер, и вы туда же?! — возмутилась Ти. — Ничего я не жду! И вообще, я ему отказала!

Хастин присвистнул, Ран глупо ухмыльнулся, а я спросил:

— А нельзя ли поточнее? Отказала в чём?

— Всё в том же, — вздохнула Тиана. — Он опять предлагал руку, сердце и прочую чепуху. Мы едем? Или теперь уже вы скучаете по Пресветлому?

Я хмыкнул, пожал плечами и тронулся вперёд. Наконец есть время подумать, особо не отвлекаясь на посторонних.

Ну что ж, от нашей встречи с Лайголом есть несомненная польза — найденный в Лерайе кристалл универсален, и из самого беззащитного члена экспедиции госпожа Лонаш превратилась в универсала — все заклинания ей известны в теории...

... а за практикой, кажется, дело не станет, подумал я, обернувшись. Нас догоняли. Я узнал жеребца, на котором путешествовал Лайгол, а за ним, несомненно, следуют Брогиц и Орш.

Неужели я был прав и Пресветлый решил мстить за короткую, но унизительную неволю? Но отчего их всё ещё только трое?

Я скомандовал остановиться и развернуть лартов, бросил остальным:

— Не высовываться, — и не был удивлён, когда рядом со мной, закрывая менталиста и целителя, стала Тиана, решительно насупив брови.

Я мгновение подумал и спросил:

— Готова к бою, коллега?

— Думаете, придётся?

— Посмотрим, — пожал я плечами и выставил перед нами щит. На всякий случай.

— Тебе придётся исполнить своё обещание, демон, — крикнул Пресветлый, останавливаясь.

— Чем обязан, господин Лайгол? Неужели в храме не нашлось верных вам людей, а в приюте — свободных на-ош? — спросил я.

Лайгол мрачно сплюнул:

— Не нашлось. Там вообще никого не нашлось.

— Не понял, — честно признался я.

— Приют пуст. А в храме... В храме не до меня. Они там с трупами разбираются.

— Это у вас что, праздники с жертвоприношениями практикуются? — спросил Ран.

— Какие праздники, идиот? — гневно воскликнул Лайгол. — На-ош сбежали из приюта этой ночью! Служители храма, которые дежурили ночью, искалечены или мертвы!

— Какое горе! — покачал головой целитель. — Аяяй!

— Не сомневаюсь, что ты и в этом найдёшь повод для смеха, клоун, — процедил Пресветлый.

— Мастер, меня второй раз за сегодня отправляют в балаган, — пожаловался Цантеш. — Что творится с людьми!

— И правда, Ран, уймись, — тихо попросил я и повернулся к Лайголу: — И чего же вы хотите от нас?

— Варойский приют — самый большой после столичного. На-ош нужно вернуть, а взять под контроль полтора десятка сразу нам не под силу. Без присмотра они как дети!

— Хороши дети, — скривился я, — особенно если вспомнить о трупах в храме.

Да, жестокие — но дети! Если бы госпожа Тиана согласилась помочь, втроём мы бы справились. А ты с остальными демонами будешь следить, чтобы на-ош не подобрались близко, пока мы будем работать — в храме говорят, они там вооружились кто чем перед уходом из города.

— А почему из храма не послали погоню? Это странно, — резонно заметил Хастин.

— В Варои сейчас нет служителей и воинов, — с досадой ответил Пресветлый. — Большинство служителей Великой Матери в сопровождении охраны разъехались по окрестным селениям в поисках новых меток Тёмного Отца и должны вернуться только через два дня, чтобы сопроводить часть на-ош в императорский дворец. Из храма уже послали весть весть в Ильяли, но мы гораздо ближе. Буду честен — если я верну беглецов, доброе расположение и помощь императора гарантированы. А замок по-прежнему во власти моего кузена, чтоб ему икалось до конца жизни. Так что?

Тиана открыла было рот, но я велел ей молчать и вкрадчиво спросил:

— Предлагаете помочь вам снова упечь в приют таких же, как мы? — я оглянулся на коллег: — Ребята, он сумасшедший?

Хастин и Ран охотно закивали, соглашаясь с диагнозом.

— Я заплачу тебе, демон! — крикнул Лайгол. — Ты хотел попасть в храмовую библиотеку? Я тебя туда проведу! Ну, что ты молчишь? Ведь хотел же?

— Мастер, позвольте мне ответить, — Тиана чуть подалась вперёд и сверлила взглядом ис-таланца: — Не торгуйтесь, Лайгол. Даже если бы свершилось невозможное и кто-то из них согласился, я бы никогда не стала вам помогать. Ваш способ получать Силу отвратителен.

Лайгол вздрогнул, словно его ударили:

— Не ожидал... Мне казалось, ты с большой охотой восприняла НАШ способ, когда училась работать с ош-кристаллом.

— С кристаллом — да. Но не с живыми людьми.

— Тогда не смею настаивать. Едем, Хейо, попробуем справиться сами, — Лайгол пристально помотрел на Тиану и добавил: — А вам, прекрасная госпожа Лонаш, желаю дальнейших успехов в магии.

Он со злостью пнул ларта каблуками и понёсся прочь.

— Жаль, хозяин велел вас не убивать, — сквозь зубы бросил Брогиц и последовал за Лайголом. Орш, конечно же, моментально бросился вслед за хозяином.

— Вот так... лечишь их, лечишь, а потом они сожалеют, что тебя нельзя убить, — покачал головой Цантеш.

— Обычная неблагодарность, — вздохнул менталист и стряхнул с волос пыль, поднятую копытами ис-таланцев.

Глава 26

— Ну что ж, коллеги, я вижу два варианта — либо отправимся домой, либо будем переходить границу и пробираться в Дормайю. Но оставаться в Ис-Талане не стоит. Что скажете? — спросил я, когда мы отъехали от Варои.

Коллеги молча сопели и голоса не подавали.

— В чём дело, господа чародеи?

— Вы же хотели понять, куда подевались старые боги, — метнула на меня взгляд Тиана.

— Хотел. И сейчас хочу. И предполагаю это сделать. Но соваться неподготовленными туда, где бродят десятки подобных Лайголу — увольте. Да ещё на пути в Ильяли заварушка с беглыми на-ош, и без крови там не обойдётся. Теперь я понимаю, что Хастин был прав, когда предлагал уходить отсюда.

— Но неужели мы им не поможем? — горячо воскликнула Ти.

— Кому? — удивился я.

— Этим, которые из приюта сбежали.

Я удивился ещё больше:

— А мы к ним каким боком?

— Они маги, — вместо Тианы ответил Цантеш и, видя моё недоумение, пояснил: — Коллеги.

— Ага... То есть вы предлагаете гоняться за беглыми на-ош, отбивать их у Лайгола и помогать? Хотелось бы знать, чем. Они, небось, уже разбежались по кустам поодиночке. Будем собирать?

— Они не разбежались, — сообщил Хастин. — Остановились недалеко от Варои и никуда не движутся. Это самоубийство.

То-то он бледный такой — читать ментальный фон на большом расстоянии нелегко даже хорошему менталисту.

— И вы, господин Шамбо, тоже считаете, что нам это необходимо?

Белобрысый менталист только пожал плечами.

— К тому же, Хастин, ты уверен, что толпа, которую ты нашёл — это беглецы из Варои? Может, это фермеры обоз ведут на столичную ярмарку!

— Это они. Сами посмотрите.

Посмотрю, конечно. Такое количество чародеев колышет фон не хуже шторма.

— Да, Хастин, ты прав. Там маги. Но...

— А мы трусливо сбежим домой, да?!

Ай, девочка, зачем же так воинственно...

— Нет, мы бездумно кинемся в гущу событий! И нас если не захватят церковники, то пришибут на-ош — уж чем они там вооружились, тем и пришибут. Господа, там полтора десятка обозлённых и перепуганных чародеев! Полтора десятка! Пусть даже они не осознают своих возможностей, но служителей варойского храма, к примеру, это не спасло.

— Давайте хотя бы посмотрим, что там к чему, — взмолилась Ти. — Издалека взглянем и попробуем придумать, что можно сделать. Если до беглецов первым доберётся Лайгол, их снова отправят в приют. Или убьют..

— Что вероятнее всего, — поддакнул Ран.

Неравнодушные вы мои...

Три молодых энтузиаста и один ворчащий я настигли беглецов, которые укрылись — думали, что укрылась — недалеко от тракта, за холмом. Но с дороги их действительно не видно. И добрались мы несколько раньше, чем следовало бы — они как раз собирались хорошенько попинать ногами Лайгола. Брогиц валялся без движения в сухой степной траве, а Орш стоял около него на коленях и бессмысленными глазами смотрел на галдящую толпу.

Да, переоценил Пресветлый силы своей команды.

— Ти, спрячься под невидимость, — скомандовал я. — А то решат, что мы тоже их хватать идём.

— Поняла, — кивнула Тиана и ухватилась за кристалл.

Через пару мгновений на виду остались только мы с Раном и Хастином — умница Ти на всякий случай спрятала и своего ларта. Расход Силы, конечно, больше, но ничего, пусть девочка учится.

Как Лайгол это называл? Ах да, рабство... так вот, рабство не идёт на пользу разумным существам — вырвавшись на свободу, жестокими становятся даже те, в ком при других условиях это никогда бы не проявилось. Один из на-ош, благообразный мужчина средних лет, пнул Пресветлого ногой под рёбра. Тот даже не попытался подняться.

— Остановитесь! — крик Рана заставил короткий меч, занесённый над незадачливым церковником, замереть. И тут на-ош, до того увлечённые расправой, что пропустили наше появление, соизволили нас заметить. Они не бросились наутёк — видимо, азарт побега и битвы ещё бродил в крови. И если сейчас не удастся их остудить, придётся бежать нам. Если успеем.

Они сгрудились плотнее, и один выкрикнул:

— А ты кто такой?

— Я целитель, — сгоряча заявил Цантеш. — Этим людям нужна помощь, иначе они умрут.

— Целитель? — ближние к нам на-ош переглянулись и захохотали. — Ты бесполезный белый на-ош. Тебя хозяин вытурил? Надо же такое придумать... Целитель он... Эй, Найри, покажись! Может, ты у нас тоже целитель?

И беглецы снова заржали. Правда, не все — сквозь смех проскальзывали истерические всхлипы, и кто-то периодически вскрикивал: "Мы все умрём!"

Из толпы вышел юноша в такой же, как у всех, неопрятной поношенной хламиде. Я взглянул на его Кружево и чуть не ослеп — таким чистым и мощным белым потоком не каждый целитель в Королевстве обладает. Он откинул со лба светлые пряди, сложил на груди руки и спросил:

— Какое вам дело до этих... прилипал?

Прилипал? Ах да, мой недавний знакомец, храбрый дойгар Лари, так называл теоретиков Ис-Талана. Правильное, по сути, определение.

— Скажем так, эти люди нам знакомы, — ответил я, — но дело не в том. Неужели вам мало крови, пролившейся в храме Варои? К чему без нужды убивать? Ведь вы достигли цели, они больше вам не мешают, лежат себе тихонько на травке.

— Мы все умрём, — опять всхлипнул кто-то. — Зачем мы сбежали? Мы все умрём!

— Они очнутся, — выкрикнули из толпы, — а мы больше не хотим в приют! Мы не сдадимся! А если у вас есть капля мозгов, идите с нами.

А кстати, как же я сразу не заметил — среди на-ош и детишки имеются. Вон из-за юбок худой высокой женщины торчит любопытная рожица лет восьми. А тот, что говорил сейчас — тоже совсем ещё мальчик, лет четырнадцать, не больше. Я улыбнулся:

— Капля мозгов у меня, безусловно, найдётся. И я не думаю, что идти неизвестно куда с беглецами, за которыми уже, небось, послали отряд стражи из Ильяли — хорошее применение этим самым мозгам.

— Мы все умрём! — завопили снова.

— Да заткнись ты наконец! — рявкнули в ответ.

— С чего ты взял, что послали? — спросил тот, кого назвали Найри. Бесполезный белый на-ош.

— А как ты думал? — удивился я. — И думал ли? Вы убили двух служителей Великой Матери и подались в бега. Естественно, вас будут искать. Чтобы вернуть. Или чтобы убить. Вот Пресветлый Лайгол, которого вы так рвётесь прикончить, хотел вернуть вас в приют. Отряд, посланный Светлейшим из Ильяли, думаю, будет менее церемонен. А вы торчите здесь, практически на виду у всех, и теряете время, вместо того, чтобы сломя голову мчаться подальше от обжитых мест. А с вами ещё и дети...

— Мы решали, что делать дальше. Выходит, что нам теперь только к демонам дорога открыта, — вздохнул Найри. — К тому же люди, остыв после побега, начали паниковать.

— Ну да, как же, слышал. "Мы все умрём", — кивнул я.

Сзади тихо подал голос Хастин:

— Мастер, не знаю, как насчёт Ильяли, но из Варои отряд уже вышел. Там четыре теоретика, шесть универсалов, и с ними ещё человек десять. Охрана, наверное.

— Откуда они там взялись? — удивился я. — Лайгол говорил, что сборщики на-ош вернутся только через пару дней.

— Может, какой-то отряд прибыл раньше, — пожал плечами Хастин. — Так что если мы не хотим попасть в приют с остальными...

— Что вы говорите? Я не понимаю! — перебил нас Найри.

— Мой друг говорит, — тихо ответил я, — что за вами послали стражу из Варойского храма. Отряд уже вышел из города и скоро будет здесь. Так что если вы не глупы, рекомендую сдаться — может, вас и не убьют. Побежите — всё равно найдут. Такая толпа возбуждённых чародеев отлично читается в магическом фоне.

— Но мы не чародеи! — воскликнул Найри.

— Тише, юноша, тише, иначе сейчас здесь будет паника. Уверяю — все вы маги. Подумай — зачем мне тебе лгать? И вообще, я хочу убраться отсюда поскорее, пока не прибыла стража, и увести друзей. Счастливо оставаться, коллеги.

— Но вас ведь тоже найдут!

— Нет, — ухмыльнулся я, — нас не найдут. Через мгновение нас уже не будет в империи.

Найри ошарашенно уставился на меня.

— Ты безумец? — спросил он.

Что-то часто мне стали отказывать в здравом уме. Это от недостатка информации, я полагаю. Ну да ладно...

— Ран, ты ведь не будешь настаивать на том, чтобы полечить господ церковников? — спросил я. — Ты же слышал Хастина.

— А может, заберём их с собой? — несмело спросил целитель. — Я их полечу где-нибудь, а потом оставим.

— Ну уж нет, — возмутился я. — Довольно с меня и милейшего Лайгола, и его свиты. Я открываю портал домой.

— Тогда я договорюсь с ними, — он кивнул на на-ош, — и буду работать здесь.

Час от часу не легче.

Найри окликнули из толпы:

— Долго ты ещё будешь с чужаками трепаться? Надо уходить, а то прилипалы нагрянут!

Нагрянут, нагрянут... И очень скоро.

Найри обернулся, сказал:

— Подождите немного, — и снова уставился на меня. — Ты сказал правду? Ты можешь уйти и тебя не найдут? Ты можешь и нас спрятать так же?

Я вздохнул — похоже, сейчас на мою голову свалятся очередные заботы:

— Мой упрямый друг не желает оставлять раненых без помощи, хоть они и прилипалы. Если вы позволите вылечить их, тогда договорились — я помогу вам. Твои приятели будут тебя слушать?

— Призрачная надежда — лучше, чем ничего. Деваться нам некуда. А ты можешь доказать, что ты маг? Потому что я — да и остальные тоже — вижу в тебе просто на-ош без хозяина, такого же, как все мы..

— Вот ещё фокусами не развлекал толпу, — проворчал я и зажег в пальцах светляка. — Этого достаточно?

— Ооо.... — только и сказал Найри. Он отошёл к остальным беглецам и стал что-то тихо говорить, отчаянно жестикулируя.

Судя по всему, его речь не была воспринята с доверием. На-ош наперебой загалдели, кто-то сказал:

— Оставить прилипал в живых? Это они тебя подговорили?

— Господа! — решил я ускорить процесс принятия решения. — Так мы договорились или нет? Отряд из Варои скоро будет здесь, а нам не хочется ни в приют, ни умирать. Вам, думаю, тоже.

— Порешим прилипал и побегём, — мрачный коренастый человек оттолкнул Найри и подошёл к моему ларту. — А тебя мы не знаем. Мож, ты перед прилипалами выслуживаешься, приведёшь нас прямо к ним в лапы. Найри молодой, дурной, он поверил, что ты — чародей.

— Вы все — чародеи, — тихо возразил я и, взглянув на его Кружево, добавил: — Скажи, ты бы хотел посадить прекрасный сад, помогать ему расти и радоваться его плодам?

— Бред, — буркнул он и тут же спохватился: — Что? Откуда ты знаешь?!

Ещё бы мне не знать... Не встречал ещё природника, который хотя бы подсознательно не хотел бы вырастить что-нибудь зелёное и цветущее.

— Ты — чародей,— твёрдо сказал я. — Ты можешь говорить с деревьями, ты можешь заставить пустыню цвести — если захочешь, конечно.

Он крякнул и почесал затылок:

— Ну ладно... Щас с нашими поговорю. Но смотри мне, — добавил он сурово и погрозил пальцем, — сдашь прилипалам — шею сверну.

Очень страшно. Надеюсь, грозный природник имеет больший вес в приютской компании, чем Найри. По крайней мере, к словам его прислушались, меч от Лайгола убрали, а потом и вовсе отошли в сторону.

— Это... слышь, чародей... пусть твой приятель лечит прилипал, а ты давай прячь нас.

— Спасибо, Цантеш, — сказал я, оборачиваясь, — из-за твоего целительского зуда на моей шее уже сидят пятнадцать необученных магов.

— Спихнём Совету, как тех оборотней, — ухмыльнулся Цантеш и деловито направился к Брогицу, бубня по дороге: — Вот так... Лечишь их, лечишь, а они потом на земле валяются... Опять все сначала начинать...

Ха! Легко сказать — спихнём Совету... Оборотней приняли без возражений только потому, что они — изначально жители королевства, когда-то пострадавшие от самоуправства тогдашнего Главы Совета. Если я притащу ещё пятнадцать человек, причём магов у нас и без них как грязи на просёлочных дорогах весной, Шамбо-старший меня сожрёт, даже не посолив. А поэтому...

... поэтому я вспомнил об одном местечке, которое уже за щитом, накрывшим королевство и прилегающие земли, но ещё королевству не принадлежащее. Берег горной речки, где не так давно Дара с Тораном вырастили чудные шалаши для нашей тогдашней компании. Их, конечно, маловато, шалашей этих, ну да ничего, разберёмся. Главное, подальше от стражи Ис-Талана и мстительной Великой Матери.

Портал вышел неожиданно легко — я думал, что через ту самую защиту, что высосала Силу из некогда плодородных земель, придётся пробиваться. Видимо, фарванцы, унеся с собой знания о порталах, оставили лазейку, чтобы путь для отставших не был отрезан насовсем. И это для нас хорошо.

— Господа беглецы, вперёд! — крикнул я. — И быстрее, быстрее, пожалуйста! Ну, что застыли?

— Это куда это вперёд? — въедливо поинтересовался тот же природник.

— В портал, уважаемый, куда же ещё? — и тут я понял, что само понятие портала им неизвестно, а уж ступить в него... — Надо сделать шаг вот в это облако.

Облаком, конечно, портал можно назвать с натяжкой, ну да как смог, так и назвал.

Природник прищурился:

— Хе... Нашел дураков... Давай первый иди!

Надо же, какой недоверчивый.... Впрочем, я тоже вряд ли полез бы в незнакомую клубящуюся субстанцию по велению непонятного чужака.

— Видишь ли, этого я сделать не могу, — объяснил ему я. — За мной портал сразу закроется. Ну? Будем торговаться или спасать свои головы?

— Тогда пусть этот идёт первым, — и природник кивнул на Хастина.

Я вздохнул:

— Иди, Хас, иначе мы здесь как раз до прибытия стражи проторчим.

Менталист кивнул:

— Хорошо, Бонари. А вы не задерживайтесь, отряд скоро будет здесь, — он спешился, и таща за собой упирающегося ларта, вошёл в портал.

— Доволен? — спросил я. — А теперь давайте точно так же, по одному, но в темпе.

Первым решился Найри. Он зажмурился, глубоко вдохнул и сделал шаг. Портал слизнул и его.

— Следующий! — скомандовал я. — Чего вы ждёте? Чтобы я каждый раз выискивал самых храбрых?

На-ош потянулись к порталу.

— Ран, тебе ещё долго? — спросил я, заметив, что целитель отошёл от Брогица и направляется к Лайголу.

Он покачал головой:

— Нет, ещё немного. Я залечу повреждения, но силы они будут восстанавливать долго и без меня. Надорвались, бедолаги.

— Заканчивай. Я предпочёл бы, чтобы варойский отряд нашёл здесь только этих двоих, и больше ничего. Так, а это что такое? Я же сказал, по одному!

Двое на-ош собирались пройти через портал, неся третьего.

— Этот человек не может идти, — сказал один.

— Он ранен, — добавил второй. — И мы его не оставим.

Так. Это они его там, в толпе, прятали. Я подошёл ближе и присвистнул. Храброму дойгару Лари нынче очень не повезло. Или повезло, смотря с какой стороны поглядеть. Я не целитель, но вижу, что рана у него довольно скверная... Но то, что у нас есть целитель — большая удача для Лари. Ис-таланская медицина, а точнее, её отсутствие, бысто бы отправила контрабандиста к тем богам, в которых он верит. Лари закашлялся и на губах его выступила кровавая пена.

— Ран! — крикнул я. — Скорее сюда!

Цантеш, устало вздыхая, доковылял до незадачливого дойгара:

— О, да это тот самый...

— Ты как? Сможешь его хотя бы чуть-чуть привести в чувство?

— Попробую...

Подогнав застывших на-ош напоминанием о грозной храмовой страже, я заметил, что Орш так и остался возле хозяина. Я подошёл и присел рядом.

— Орш! — позвал его. — С Хейо всё будет в порядке. Мой друг его излечил, теперь он просто спит.

— Хорошо, — через силу улыбнулся на-ош.

— Вам самому не нужно к лекарю?

— Нет. Со мной всё в порядке. Устал очень.

— Послушайте, Орш... Мы сейчас уходим отсюда. И брат ваш здесь. Может, пойдёте с нами?

— Я не могу, — покачал головой на-ош. — Не могу оставить хозяина.

— Вы же знаете, что можете прожить и без него. К чему это упрямство? Вы маг, Орш, и гораздо более настоящий, чем Брогиц. Неужели вам не хочется другой жизни? Думать самому, решать самому, делать самому...

— Это было бы прекрасно, — печально улыбнулся он. — Может, когда-нибудь...

— Я знаю, что Хейо спас вам жизнь когда-то. Но, возможно, этот долг уже оплачен?

— А я могу пойти с вами, но забрать и его?

Я покачал головой:

— Не можете, Орш. Во-первых, там, куда мы, возможно, отправимся, не понравится привычка Брогица подчинять себе других магов без их согласия. У нас, знаете ли, так не делают. И потом, самого Хейо вряд ли устроит подобная жизнь — он ведь привык плести чары, а ваш союз станет невозможен.

— Вот ты сам и ответил, чародей, — улыбнулся Орш. — Если я оставлю его, он не сможет говорить с Великой Матерью так, как привык.

— Найдёт себе другого на-ош.

— Возможно. Но... тот, кто лечил Хейо — твой друг?

— Да.

— Разве ты бы оставил его, помани тебя кто-нибудь иной жизнью при условии, что предашь друга?

Так, залезли в дебри высоких материй и верной дружбы. Всё, сдаюсь. В конце концов, не маленький, пусть живёт своим умом.

— Ну, как знаете, — я поднялся.

— Твой друг вылечит Лари?

— Он постарается. Да, Орш, ещё одно... Мне бы не хотелось, чтобы о моём участии в исчезновении на-ош знала храмовая стража, Лайгол и ваш хозяин. Найти нас всё равно не смогут, но я планирую когда-нибудь посетить Ис-Талан ещё раз. И шарахаться от каждого церковника будет достаточно неудобно.

— Я не скажу.

— Благодарю. Прощайте, Орш.

— Прощай, чародей.

К моему великому удовольствию, все на-ош успели пройти портал до появления варойского отряда. Последним отправился Ран с дойгаром — целитель наотрез отказался отдать раненого мне, хотя сам, худой и усталый, чуть не падал, держа его на руках.

— Отдам — умрёт, — только и сказал Цантеш.

Слова давались ему с трудом, поэтому спорить я не стал, как-нибудь дотянет.

Тиана сняла невидимость перед переходом, но я покачал головой:

— Тебя увидят и будет паника.

— И сколько мне ещё прятаться?

— Увы, Ти, это нужно для безопасности. Не хочу, чтобы тебя продырявили. Сначала надо им объяснить появление теоретика в наших рядах. Хотя ты уже и не теоретик, правда? Так что иди, сразу накидывай невидимость, а я следом. Будем тебя легализовать как-нибудь, — улыбнулся я, подождал, пока Тиана исчезнет в портале, помахал Оршу и позволил серебристому облаку окутать меня и перенести туда, где нас не достанут ни церковники, ни их странная богиня.

Я вышел из портала, успел увидеть на-ош, устало сидящих на земле, и тут в ухо пискнула невидимая Тиана:

— Мастер, а мы разве сюда собирались?

Кажется, Совету повезло — спихнуть свежеобретённых коллег с моей шеи пока не удастся.

Глава 27

Очень хочется поверить, что кто-то просто убрал все шалаши, выращенные Дарой и Тораном, и, к тому же, унёс реку. Но из ума я ещё не выжил. Значит, та лёгкость, с которой удался портал, объясняется вовсе не брешью в защите древних. А мы ещё когда-то наивно собирались сбегать в столицу за пирожными... И ещё раз увы. Чувствую, не видать нам кондитерских на проспекте Ардеша III ещё очень долго.

Ран копошился около дойгара, на-ош собрались в кучу и озирались по сторонам, а Хастин, забирая у меня поводья, шепнул:

— Ну и где мы?

— Понятия не имею, — ответил я, оглядывая пейзаж. — Но не там, где требовалось.

Хотелось бы думать, что из Ис-Талана мы выбрались. Но на это ничего не указывает, разве что вместо степи мы очутились на некошеном лугу, вблизи леса. Ни селений, ни местных жителей не видно.

— О великий чародей!

Я обернулся на этот возглас. Не потому, что принял "великого чародея" на свой счёт, а потому что заорали прямо в ухо. Настороженные глаза Найри и насупленные брови мрачного природника оказались прямо передо мной.

— Это вы мне?

— Ты спрятал нас от прилипал, — проворчал природник. — Значит, тебе. И что дальше?

Хороший вопрос. Если бы мы попали по назначению, он бы не загнал меня в тупик.

— Дальше? Вы останетесь здесь, а мы сходим осмотреться. Я не знаю этих мест. Вы можете спросить у своих, что это за земли?

— Вряд ли кто-то знает, — Найри сосредоточенно осматривался, словно ожидал, что вот-вот встретит знакомый куст. — Мы же то у прилипал были, то в приюте.

— И что, никто из ваших бывших хозяев не путешествовал?

— Даже если и так, то нам никогда не говорят, куда едут, просто берут с собой и всё,— печально ответил Найри.

Ай-ай, какие несчастные...

— А уши у на-ош есть? — ядовито осведомился я. — Глаза у на-ош имеются?

— Ну-ну, не стоит так нападать, — раздался весёлый голос.

Ага, бравый дойгар уже на ногах. Я поискал глазами Цантеша — а вот он выглядит не очень, сидит, жуёт какую-то дрянь из своих целебных запасов.

— Что, Лари, вам уже полегчало?

— Ты меня знаешь, чародей?

— Это совершенно неважно. А вот узнаёте ли вы местность, в которой мы находимся — гораздо интереснее. Вам ведь по роду деятельности, так сказать, положено знать больше, чем знают на-ош, — подмигнул я.

— Откуда... Ах да, ты же был с церковниками... Орш проболтался?

— Лари, повторюсь — это неважно. Ни вам, ни этим людям, которых надо чем-то накормить и куда-то пристроить. А для этого нужно понять, где мы находимся.

— Всё у вас, чародеев, не по-людски... Ладно, дайте мне ларта, я разведаю.

Мог бы и слетать. Но этим знанием я решил дойгара уже не добивать, попросил Хастина дать ему моего ларта и самому съездить с ним. На всякий случай. Вдруг Лари решит, что ему больше не по пути с нашей безумной компанией, а ларт мне ещё пригодится.

Хастина я предупредил, что отведу людей в лес. Не дело это — торчать на открытой местности, не зная, где находишься. Поэтому Найри и природник, носящий заковыристое имечко Меркидор, отправились сообщать своим, что мы двигаемся дальше.

— Мастер, давайте меня проявлять, — шепнула Тиана. — Силы в кристалле ещё много, но я уже устала держать заклинание.

— Ничего, нужно же применять на практике знания, полученные в университете за счёт короны, — ехидно отозвался я.

— Чародей, а ты с кем разговариваешь? — спросили откуда-то слева.

— Ты кто? — удивился я, увидев ту самую рожицу, что приметил в толпе ещё раньше, около Варои.

— Я-то? Рина я, — ответило кудрявое дитя лет восьми.

— Понятно. Тебя в приюте воспитывали?

— Не-а... Так с кем ты разговаривал? А мы когда есть будем?

— Есть?

— Бабушка всегда в это время пирожки доставала из печки...

Я сглотнул слюну. От горячих пирожков только идиот сейчас бы отказался...

— Увы, детка, у меня с собой нет ни печки, ни пирожков, ни бабушки. Но мы дойдём до леса и сварим кашу. Идёт?

— Ты же чародей, да? Почему нельзя наколдовать пирожки? Я не люблю кашу.

А я не люблю детишек и глупые вопросы.

— Будет каша, — стиснув зубы, ответил я кудрявому существу. — Иди к своим, деточка.

— А дядя Лари не любит чародеев. И я тоже, — заявила девчонка и направилась к остальным.

Дядя Лари?!

— Ну-ка постой! Иди сюда!

— Не... У тебя же нет пирожков...

— Мы что-нибудь придумаем. Ты давно знаешь Лари?

— Вот когда придумаем, тогда и поговорим, — отрезало нахальное дитя и унеслось, сверкая под магическим взглядом золотом Кружева.

— Браво, мастер, — прошелестела рядом Тиана. — Ваше умение общаться с детьми просто потрясает!

— Нечего язвить, я и сам знаю.... Но ты это слышала? Дядя Лари, вот так. Интересно, что вообще контрабандист делает среди на-ош?

Тиана, которой мы рассказывали, что именно привозит Лари в Ис-Талан, предположила:

— Может, он их там лечил?

— Запретными зельями? В окружении церковников? Как ты себе это представляешь?

— Ну, со служителями храма они разобрались...

— Ти, у тебя, случайно, нет пирожка в сумке?

— Пирожка нет. Но есть порция лакдари.

— Прекрасно! Давай сюда, я подкуплю эту маленькую поганку и мы всё узнаем.

— Э нет, Бонари...

— То есть как это "нет"?!

— Давайте лучше отведём людей к лесу, снимем с меня невидимость, я с девочкой познакомлюсь и поспрашиваю.

— Она не любит прилипал, ты слышала?

— Они все не любят прилипал. Так что мне теперь, до возвращения домой так ходить?

Справедливо. Тем более, возвращения пока не намечается. Пока я не найду, как пробить защиту.

— Ладно... Крику сейчас будет...

Когда все благополучно углубились в лес, нашли полянку и расселись кучками на траве, я отозвал Мерка и Найри в сторонку.

— Что ты хочешь, чародей? — кажется, природнику я не очень-то нравлюсь и доверия не внушаю. Ничего, сейчас доверия станет ещё меньше...

— Всего несколько слов, Мерк, если позволите так вас называть, всего несколько слов. Дело в том, что вы видели не всех моих друзей. Тиана, давай проявляйся, и закончим с этим вопросом, — скомандовал я и поставил на всякий случай щит.

— Уже, — ответила Ти и нарисовалась рядом со мной, держа под уздцы кобылку и застенчиво улыбаясь. — Здравствуйте. Я — Тиана Лонаш.

— Прилипала! — попятился Найри.

— Спокойно, господа! Тиана — нащ друг и член нашей группы.

— Прилипала? Друг? Они и слова-то такого не знают, — криво ухмыльнулся Мерк. — Может, ты и чародей, но ума у тебя нету. Или ты нарочно вёл нас, чтобы отдать ей? Ну так этого не будет.

— Мерк, — начал я, но Ти меня перебила.

— Мне ничего не нужно от вас, — спокойно сказала она. — Я не стану тянуть из вас Силу, как это делали ваши хозяева. И вообще, у нас таких, как я, называют теоретиками, а не прилипалами.

— Где это у вас? — природник немного расслабился, но смотрел всё так же настороженно.

— Мы из другой страны, — ответила Ти. — И у нас никто не подчиняет себе других людей.

Это девочка, конечно, загнула... Но такого безобразия, как в Ис-Талане, в королевстве действительно нет.

— Эй, Мерк, — ну вот, кажется, остальные на-ош тоже увидели Тиану. — Это ж магичка! Они с прилипалой! А ты говорил...

— Я откуда знал! Там нас всё равно бы стража взяла и отдала прилипалам. А она одна, ей с нами не справиться. Мы ж тех уделали? Уделали! И с этой разберёмся.

— Да не трону я вас, — ответила Ти,и я заметил, что у неё дрожат губы.

Высшие Силы! В который раз убеждаюсь, что не стоит помогать тем, кто помощи не просит.

— Брось, Ти. Видишь, господа тебя не слышат, господа хотят разбираться. Им наплевать на твои признания. Поэтому я сейчас поговорю с Хастином и будем заканчивать с этой благотворительностью. Цантеш! Где ты там?! Мы уходим!

Жаль, я теперь без ларта, ну да ничего, обойдёмся. Кобылка Тианы вполне может унести двоих.

— Как это "уходим"? Куда это ты собрался, чародей? — глаза у Мерка разве что не выпрыгивают из орбит. И, конечно же, за нами наблюдают уже все на-ош.

— По своим делам, — ответил я, прилаживая сумку на ларта Тианы.

— А мы?

— А вы — по своим. От погони я вас на какое-то время избавил, дальше — сами.

— Нет, ты погоди...

— Чего ждать? Вы не доверяете мне и моим друзьям — это понятно. Убеждать вас никто не станет. Поэтому остаётся только мирно разойтись. Очень надеюсь, что мирно. Удачи вам, господа. Да, а дойгара своего всё же дождитесь, хоть узнаете, куда идти.

— Ты что, вот так нас бросишь?!

— Я вам не нянька, — бросил я коротко и понял, что начинаю злиться. — Цантеш! Ты скоро?!

Женщина лет сорока, невысокая и смуглая, встала, оставив недоумевать остальных, и подошла ко мне. Бесстрашная какая! Она ещё и в глаза заглянула, улыбаясь:

— Господин чародей, может, простите моих товарищей? Мы действительно не знаем, кому можно доверять и отовсюду ждём подвоха. Золотых, кроме Рины, среди нас нет, поэтому мы не слишком-то ценное имущество, и привыкли к соответствующему обращению. А сейчас хлебнули свободы и немного потеряли голову. Останьтесь, пожалуйста. А девочку вашу никто не тронет, не такие уж мы кровожадные. Если вы за неё ручаетесь, мы вам верим, — и она почти крикнула через плечо: — Ведь так, Мерк?

Природник перестал сверлить меня взглядом и угрюмо кивнул:

— Ладно... Хоть и сдаётся мне, Айла, что ты сдурела окончательно. А если она нас всех заберёт? Опять будем по подвалам слюни пускать? Ты будто не знаешь, что дамочки хуже всего... Выжмет и опять в приют отправит...

Тиана вспыхнула:

— Да за каким демоном вы мне нужны?! Эй, люди, вы меня вообще слышите? Мастер, вы были правы — не надо было им помогать...

— А я говорил, — прозудел я профессорским тоном и скосил глаз на Мерка — передумал тот воевать или нет. — А ты — коллеги, коллеги... Теперь милости прошу, получай призы. И запомни, деточка — люди всегда так делают. Чувство благодарности им чуждо.

— Мы благодарны тебе, чародей, — возразил Найри.

— И напрасно. Потому что если бы не Тиана, я бы не стал с вами возиться. А спокойно и без глупых объяснений отправился бы дальше. Мне и троих спутников хватает, ещё полтора десятка совершенно ни к чему. Так что благодарите её, Рана и Хастина. Всё, что сделано — сделано по их просьбе. Ну что, будем дальше препираться или всё-таки успокоитесь?

И тут наконец-то объявился Цантеш и недовольно осведомился, куда это нас опять демоны несут без обеда.

— Если эти почтенные господа, — указал я на на-ош, — угомонятся и не заставят меня волноваться за безопасность Ти, то уже никуда.

— А чего волноваться? — удивился Ран. — Ясно же, что Тиана — наша, и никакая не прилипала. И не из чего тут представление устраивать. Ти, идём лучше дрова собирать. Есть хочется.

Госпожа Лонаш поморщилась, но отдала мне поводья и ушла с Раном. Молодец, мальчик, прервал бессмысленные споры. Хотя жаль — ещё немного, и мы были бы свободны от этой обузы. Причём без всяких угрызений совести.

— Только костёр пока не разводите, — крикнул им вдогонку. — Подождём нащих разведчиков, узнаем, безопасно ли здесь.

— Так вы остаётесь? — разулыбалась Айла.

— Да, — буркнул я. — Только договоритесь между собой, нужны ли мы вам. Потому что мне лично вы абсолютно не нужны. Как и подобные сцены.

— Мы постараемся, — вмиг она стала серьёзной.

Кажется, мои слова не по душе пришлись. Ничего, переживёт.

Я расседлал ларта Тианы, уселся и попытался подумать о том, что делать с этой толпой. Поёрзал, устраиваясь поудобнее. Нет, сначала поговорю с Хастином. Надеюсь, они уже возвращаются.

"Хастин, что у тебя?"

"Всё нормально. Мы не..."

И тут тревожно завопил мой личный щит, проминаясь под чужим заклятием. Я только успел увидеть, как валятся наземь на-ош — и щит не выдержал, лопнул, как воздушный шарик, в который любопытный ребёнок изо всех сил ткнул пальцем. И сразу же, словно по темени ударили чем-то мягким и тяжёлым, навалилась темнота.

Не хочу открывать глаза... А то вдруг.... В голове нарисовалась картина мрачного глухого подземелья, где по стенам стекает вода и с трудом пробивается свет из зарешеченного узкого окна где-то вверху. Я малодушно полежал ещё немного, отругал себя за трусость и открыл глаза. К моему облегчению, подземелья не было и в помине, как и решеток. А была всё та же поляна, по которой теперь бродили чужаки. И передо мной немедленно появилась чья-то спина. Хотя Ран сказал бы по-другому... Спина тем временем пыхтя проплыла мимо. Оказалось, двое незнакомцев в тёмно-зелёных рубахах и таких же штанах положили рядом со мной неподвижного человека. Я с любопытством наблюдал из-под ресниц. Их груз, судя по одежде — на-ош из нашей компании. Парни ушли и тут же вернулись вновь — ещё с одним. И ещё раз. И снова. Так они перетаскали дюжину тел. Надеюсь, на-ош живы, просто пока ещё под воздействием заклинания.

Переговаривались чужаки на каком-то диалекте всё того же фарванского, добавляя больше шипящих, растягивая гласные и коверкая окончания слов и построение фраз. Но, хвала Высшим Силам, достаточно понятно. Однако же ничего ценного из их разговоров извлечь не удалось.

Ни Тиану, ни Рана трудолюбивые любители зелёных одежд не принесли. Я подождал немного, но больше никто не подходил. Из той позы, в которой я лежу, увидеть толком ничего не удалось. А надо. Руками шевелить могу — хорошо. Ногами тоже — просто отлично. Сила в Кружеве есть — вообще замечательно. Ну что ж, будем вставать. Если беглецов выследила ис-таланская стража, это никак не должно затронуть моих ребят. Вряд ли я вытащу столько бесчувственных магов, но на Рана с Тианой силы найдутся.

Надо предупредить Хастина!

"Хастин!"

"Что у вас происходит, мастер? Я пытался до вас докричаться, но не смог."

"Ты где?"

"Мы скоро будем. И вы не поверите, куда нас занесло!"

"Я поверю. Ведите себя очень тихо и аккуратно и с возвращением погодите. На нас напали"

"Кто напал?"

"Пока не знаю. Какие-то парни в зелёном. Двое шныряли рядом, и они обычные люди, но маги с ними явно есть. Кто-то же должен был уложить поспать столько людей. И меня в их числе"

"Вас?"

"Мой щит смяли как коробку из-под пирожного. Но благодаря ему я очнулся гораздо раньше остальных. Да, так во что я там могу не поверить? Где мы?"

"В Дормае"

Хастин умолк, но вскоре вновь возник в моей голове:

"Лари говорит, что парни в зеленом — пограничный патруль Дормая. Видимо, заметили всплеск магии и накрыли вас"

"Понял. Не суйтесь. Останавливайтесь и ждите. Всё."

Высшие Силы, однако, любят шутить. Только шутки их мне не нравятся. Впрочем, меня и не спрашивали, какого сорта юмор я предпочитаю.

Так, накинем невидимость. Я сплёл заклинание, удовлетворился результатом и поднялся. Да, действительно, те двое присоединились к компании на дальнем краю поляны. И теперь понятно, почему обычный щит не выдержал. Четверо магов на одного меня — многовато. Да и я-то, в сущности, кабинетный червяк, а пограничники тренировались именно в боевой магии, причём в полевых условиях — такой сосед, как Ис-Талан, кого угодно вынудит быть в форме. Могли бы и помягче заклинание найти, а не лупить по поляне аналогом Малого Молота. Это он только так называется — Малый, а достаётся от него прилично. И если бы щит не принял на себя большую часть Силы, лежать бы мне сейчас с остальными. А пленников-то никто и не сторожит — видимо, рассчитывают, что мы проваляемся ещё долго. А раз так, самое время прогуляться.

Ну-ка, что тут у нас дальше? Та же картина — неподвижные тела на-ош. Нашлись и Найри, и Мерк, и Айла, и маленькая хамка Рина. Но ни Цантеша, ни Тианы нет.

Осторожно и медленно я подошёл поближе, туда, где собрались чужаки. А вот и Тиана нашлась... К сожалению. Со связанными за спиной запястьями девочка сидела под деревом и мутными глазами пыталась хоть что-то рассмотреть. Длинный тип с длинными волосами, собранными в хвост, и длинным же носом нависал над ней, пытался вести допрос и раздражался оттого, что его плохо понимают. Хотя Тиана, кажется, больше издевалась, чем и вправду не понимала.

— Что ты хотела? — грозно вопрошал он.

— Я хотела, чтобы мне развязали руки, — вскинула голову Тиана.

— Что ты ЗДЕСЬ хотела?!

— Именно здесь я этого и хотела. Где же мне ещё этого хотеть? В других местах меня не связывали.

— Зачем ты сюда пришла?

— Я пришла?! — возмущённо воскликнула Ти. — Это же вы меня сюда приволокли, да ещё и связали!

Так... Сейчас девочка разозлит длинного господина... На его бледных щеках уже вспыхнул румянец, так что этот момент не так уж далёк.

Всего я насчитал десять патрульных, включая того, что изображал из себя матёрого дознавателя. Четверо из них, как я уже сказал, маги, а остальные — простой патруль, вооружённый тонкими мечами, болтающимися в петле у пояса.

— Что ты делала с теми люди?!

— Ничего, — честно ответила госпожа Лонаш и я с ужасом подумал, что сейчас её будут бить.

Но нет, обошлось. Один из пограничников спросил длинного сурово-насмешливо:

— А мейстер Диррин уполномочил тебя вести допросы?

Длинный сердито отмахнулся, но от Тианы отошёл и сел поодаль, изредка обжигая её многообещающим взглядом. Они за кем-то послали? Кем-то, кто лучше изъясняется и может задать вопрос так, чтобы ис-таланка, коей они считают Тиану, поняла — всё же произношение разнится... И где всё-таки Ран?!

"Бонари, что там у вас?" — толкнулся мне в затылок вопрос Хастина.

Я обрисовал ситуацию.

"Паршиво"

"Не то слово," — согласился я. — "Поищи Цантеша. Среди на-ош его нет. И спроси Лари, знает ли он местных пограничников. Ему по роду занятий знать положено."

"Подберусь поближе и поищу. А пограничников Лари знает. Причём знает настолько хорошо, что вспомнил о неотложных делах и собирается отправиться по этим своим делам прямо сейчас"

Ну да, что ещё делать контрабандисту...

"Моего ларта ему не отдавай, а то сам пешком пойдёшь. Передай, я сказал — обойдётся, пусть крылышки разомнёт"

"Крылышки?!"

"Ты передай"

Я стоял неподвижно и удивлялся, что пограничники до сих пор меня не учуяли. Вдруг они спохватились, но я мог быть спокоен — на поляну, ведя в поводу серого жеребца, выбрался невысокий кругленький тип лет пятидесяти в добротной дорожной одежде. Не в зелёной... Уже симпатично. А вот цвет его Кружева мне не понравился. Только менталистов нам не хватало... Вот кого ждали господа пограничники. Жаль, что Хастин далеко. Ну да деваться некуда — я и сам могу выставить пару ментальных щитов. И девочке хоть какую-то защиту обеспечу.

Он присел рядом с Тианой, похлопал по плечу, развязал ей руки и рявкнул на подскочивших патрульных. Те отступили, бубня "Да, мейстер, сейчас, мейстер". Интересно, мейстер — это должность, просто вежливое обращение или показатель уровня значимости? Уж очень оно по звучанию перекликается с нашим "мастер". Но в любом случае, видимо, чин прибывшего не располагает к спорам. Пограничники забрали у него поводья, засуетились и на полянке раскинулся полосатый плед. Толстячок немедленно плюхнулся на него, достал из кармана флягу и два металлических стаканчика, налил в оба рубиновой жидкости и жестом указал Ти на плед. Та, растирая запястья и неуверенно озираясь, медленно села. Это что же, с Тианой собрались поиграть в добрых и злых дознавателей? Надеюсь, девочка подождёт, пока радушный хозяин отхлебнёт первым.

Похоже, в напитке подвоха нет, потому что пухлый господин пятернёй пригладил короткие светлые волосы, схватил свой стакан, выпил залпом и тут же налил ещё.

— После скачки всегда жажда мучит, — словно извиняясь, сообщил он. — Выпей, мейстра, это довольно неплохое вино. И прими извинения за грубое обращение — в патруле простые ребята, ис-таланского диалекта не знают, этикету не обучены.

— Да уж, — фыркнула Ти и взяла стакан.

— Итак, мейстра, теперь, когда мы с тобой удобно устроились, давай поговорим.

Значит, мейстер — это не чин, а обращение, вроде нашего "господин". А "мейстра" — соответственно, вежливое обращение к даме. И, похоже, здесь все друг с другом на "ты"

— Прежде чем мы с вами начнём говорить, не были бы вы столь любезны сказать, где мы находимся? — госпожа Лонаш включила придворную вежливость. Она, несомненно, уже увидела серебристое Кружево собеседника.

— Что именно тебя интересует? — осведомился толстяк. — Это поляна, вокруг — лес...

— Ценю ваше остроумие, мейстер...

— О, прости, я, конечно же, должен был представиться. Вейт Диррин, начальник третьей заставы. И я здесь один такой, поэтому когда ты, мейстра, говоришь мне "вы", это пугает. Тебя сильно приложили мои мальчики? В глазах двоится? Или ис-таланские привычки сказываются?

— Это всего лишь вежливое обращение к людям в моей стране. Особенно к пожилым и незнакомым.

— Насчёт пожилого — я и обидеться могу. И потом, я уже назвал своё имя. Так что не заставляй меня каждый раз оборачиваться и искать второго себя. Договорились? Так как тебя зовут?

— Тиана Лонаш. Так вот, мейстер Диррин, понимаю вашу... твою иронию, но я имела в виду название страны.

Толстяк разулыбался.

— Аяяй, мейстра Лонаш, разве можно считать меня таким наивным? Ты пересекаешь государственную границу — и не знаешь, границу какой страны нарушила? На что ты рассчитывала, приведя сюда своих на-ош? Или в Ис-Талане опять забыли, что граница с Дормаем существует и охраняется?

— А, так это Дормай! — просветлело лицо госпожи Лонаш. — Хвала Высшим Силам!

Диррин удивлённо поднял брови.

— Чтобы ис-таланка возносила хвалу Высшим Силам? Это что-то новенькое, клянусь чем угодно.

Госпожа Лонаш изволила сладко улыбнуться:

— Наверное, это оттого, что я не ис-таланка.

— Как интересно! — театрально поразился Диррин. — Так ты сейчас не оттуда?

— К сожалению, оттуда, — с досадой кивнула Ти. — Или лучше сказать, к счастью, уже оттуда. Жаль, что я там вообще побывала. Как они обращаются с магами — уму непостижимо!

— Ну да, ну да, — закивал Доррин и вкрадчиво спросил: — И где же твоя родина?

— Там, на западе. За Ис-Таланом.

— Хочешь уличить меня в невежестве? Нехорошо, мейстра Лонаш, — Диррин погрозил пухлым пальцем. — На западе лежит огромная пустыня, которая заканчивается Краем Мира.

— Ну, не такая уж и огромная, и никаким краем она не заканчивается — пробормотала Ти.

Но толстяк её услышал.

— То есть, ты прибыла из-за пустыни в Ис-Талан, а оттуда уже к нам? — ехидно спросил он.

Эх, знал бы господин... или как здесь говорят, мейстер Диррин, как верна его формулировка...

— Можно сказать и так, — кивнула Тиана.

— А ис-таланские на-ош — они здесь как оказались?

— А ис-таланские на-ош нынче утром сбежали из приюта, и мы... я помогла им уйти от погони.

Нет, девочка, ты уже оговорилась и никакие поправки не помогут. Диррин напоминает мне дознавателей из нашего Королевского Надзора — умелый, хитрый, не пропускающий мимо ушей ни одного звука, ни одного вздоха, не то что слова... Хотя твоё "мы" он истолковал, скорее всего, ошибочно, и патруль теперь с ног собьётся, разыскивая в чаще других теоретиков. Не могу понять, почему он не применяет ментальную магию для допроса, но всё равно напрасно скрывать, что ты не одна. Если господин начальник третьей заставы и не станет читать тебя, он всё узнает, как только очнутся на-ош.

— Помогла уйти от погони? Клянусь чем угодно, это замечательно! — восхитился Диррин. — Знаешь, мейстра Лонаш, твоя история — самая интересная из всех сказок, что рассказывали ис-таланцы, пойманные на границе. Давай не будем ссориться и начнём сначала. Как ты пересекла границу Дормая, с какой целью прибыла и для чего взяла с собой столько на-ош? Церковники хотят спровоцировать войну?

Тиана шумно выдохнула, закатив глаза, потом отпила вина, поморщилась и пожала плечами:

— Я сказала правду. Это не мои на-ош, вернее, это вообще не на-ош. Дурацкое название. Это толпа необученных магов, внезапно получивших свободу. И никакого Края не существует.

Девочка, конечно, говорит Диррину правду, но вот нужно ли это? Не нам решать, время ли нести весть об ещё одной стране на заоблачном плато в западных горах. Возможно, причины ухода предков давно уже несущественны, а может, и нет. Мне всё больше кажется, что они даже не ушли, а сбежали, когда старые боги уступили место Великой Матери Ис-Талана. Надо что-то делать. Возможно, появление на сцене меня убедит Диррина, что мы — не ис-таланские шпионы.

Я сплёл ментальный щит, подошёл поближе, положил Тиане руку на плечо и снял невидимость. Девочка ойкнула от неожиданности, пограничники подскочили, а я отдал должное выдержке Диррина — он всего лишь с интересом уставился на меня, поставив стакан на плед.

— Здравствуйте. Как ты, Тиана?

— Мастер!

— Ты кто? — Диррин продолжал буравить меня маленькими глазками, но, продолжая удивлять, в голову мою не лез. Ждёт удобного момента?

— Йеруше. Странствующий маг и учитель этой девочки. И позвольте заверить — она сказала правду. Как она её понимает.

— Что это значит?

— Ну-ка, подвинься, детка, — сказал я Тиане, уселся на её место и забрал стаканчик. — Надеюсь, выпить здесь предлагают не только дамам.

Диррин хрюкнул и налил. Я понюхал, пригубил, покатал на языке тёрпкую жидкость:

— Отлично. Жаль, что молодые люди редко понимают вкус хорошего сухого вина. Им бы чего-нибудь крепкого и приторного.

— Согласен, — кивнул Диррин. — Так ты, мейстер Йеруше, учитель мейстры Лонаш?

— Совершенно верно. Мы путешествуем. К сожалению, нас случайно занесло в Ис-Талан, а оттуда мы были вынуждены исчезнуть, чтобы не попасть в руки храмовой стражи. Порядки у них гнусные. Нам едва удалось избежать участи несчастных магов, которых подчинили церковники.

— А что там мейстра Лонаш говорила о пустыне?

— Мы действительно забредали в пустыню — ради исследований. И некоторое время провели на краю её — но на этом краю, на берегу Сотара.

— Понятно... А откуда с вами столько на-ош?

— Как уже сказала Тиана, мы не приветствуем такое название. Оно, если не ошибаюсь, означает что-то вроде "проклятые Силой". Дар магии — не проклятие, если, конечно, жить в нормальной стране, а не в таком безумном месте, как Ис-Талан. Эти люди сбежали из приюта сегодня утром и случайно встретили нас. Мы действительно помогли им избежать новой встречи с храмовой стражей..

Диррин поморгал, покачал стакан, наблюдая, как красные отблески ложатся на металл:

— Ты же понимаешь, мейстер Йеруше, в это трудно верить. Возможно, всё, что ты говоришь, сказано по воле твоей хозяйки.

Я кивнул:

— Понимаю. Обычно я не стремлюсь доказывать что-либо. Но, кажется, сейчас тот случай, когда стоит это сделать. То, что я могу плести чары сам по себе, вас убедит?

— Плести чары? Какая интересная формулировка... Думаю, это будет достаточным доказательством. Ни один церковник не станет учить на-ош заклинаниям.

Я снова кивнул и выпустил полдюжины светляков, закрутил их по кругу и оставил патрулировать поляну.

— Хватит?

Пограничники, задрав головы, наблюдали танец огоньков.

— А ты точно сам это сделал? — усомнился Диррин. — Что-то я не слышал заклинания.

Я тут же решил проверить одну догадку:

— Вы не учились магии, мейстер Диррин?

— Нет, — осклабился он, — я не маг, мне вполне хватает других талантов. И прекрати, в конце концов, мне выкать. Здесь тебе не Ис-Талан.

Значит, чародеем он себя не считает... Возможно, ментальная магия и тут не в ходу... Но щит на всякий случай подержу активным.

— Тогда спроси у этих ребят, — кивнул я на пограничников. — Если хоть у кого-то из них хватило смекалки наблюдать процесс с уровня Кружева, они подтвердят. Если, конечно, среди их способностей числится не только связывание и допрос девушек, а и переход на магическое зрение.

Диррин оглянулся на смущённых патрульных и ухмыльнулся:

— Не стоит обижаться на моих подчинённых, мейстер Йеруше. Парни делают свою работу, и не их вина, что Ис-Талан не даёт нам времени как следует обучать магов.

— Однако же вложить им в головы заклинание Малого Молота успевают, — проворчал я. — Неужели нельзя было послать Паутинку, а, ребята? Там ведь и дети есть. Вы уверены, что все они очнутся после вашей работы?

— Что есть Паутинка? — спросил один из пограничников, мальчишка лет двадцати. — И что за молот? И почему малый?

Через мгновение он застыл, смешно вытаращив глаза и открыв рот. Тиана прыснула.

— Малый — потому, что, как логично предположить, есть ещё и Большой. А вот это и есть Паутинка, — сообщил я встревоженному Диррину, ткнув пальцем в сторону патрульного. — Надёжно и абсолютно безвредно. Можешь быть уверен — пока я не сниму заклятие, он и с места не сдвинется.

Диррин встал, обошёл неподвижного рыжего по кругу:

— А говорить он может?

— Ну, это сложнее... Однако если при плетении изменить вектор, можно сделать Паутину частичной. Тогда — да, речь не подвергнется влиянию заклинания.

Начальник заставы поцокал языком и спросил:

— А девочка твоя так может?

Ох, попадёт мне потом от госпожи Лонаш... Всё-таки она — дипломированный маг, а не девчонка в обучении.

— Тиана, у тебя кристалл отобрали?

Она хмуро кивнула.

— Тогда не может. Пока не вернёте кристалл. У таких магов, как Тиана, нет природного преобразователя сырой Силы, а без него нельзя плести чары.

Диррин снова сел, помолчал немного и сказал:

— Освободи, пожалуйста, моего бойца.

— Надеюсь, ты в ответ будешь так же любезен — вернёшь нам вещи и свободу.

— Гм... А ты научишь ребят этой своей Паутинке. Идёт? Да, и твой способ появляться меня тоже впечатлил. Это был морок какой-то? Ну, то, что тебя не было видно.

Собственно говоря, почему бы и не научить? Возможно, с этими заклинаниями у Дормая будет больше шансов избежать жадных ручонок Великой Матери, которыми она то и дело пытается ухватить инакомыслящих и запихать в своё ненасытное лоно.

— Да, можно сказать и так, морок, — согласился я. — Научу. Если, конечно, нас больше не станут считать ис-таланскими провокаторами.

— И накормят, — подала голос Тиана. — И отдадут мой кристалл.

— И лартов. И остальные вещи, — напомнил я. — Из сумок всё равно никто, кроме нас, не сможет ничего достать.

Один из пограничников потёр руку и скривился. Ага, этот, значит, уже пытался поживиться имуществом пленников. И, видимо, не моим, иначе рука уже висела бы плетью. Три раза ха!

— Договорились. Ребята организуют, — Диррин встал. — А мне нужно назад на заставу. Вы своим прибытием такой трезвон подняли, что и до столицы, пожалуй, достало. Свяжусь с начальством, обрадую их пятнадцатью новыми подопечными.

— А что с ними станет? — поинтересовался я.

Начальник заставы пожал пухлыми плечами:

— Будут работать где-нибудь на стройке или на ферме. Мы не можем кормить их бесплатно. Лет через десять, если будут вести себя как следует, получат гражданство.

— Неужели в Дормае так много магов, что ими можно разбрасываться? — удивился я.

— Они — не маги, мейстер Йеруше. Они — на-ош. На-ош с настолько промытыми мозгами, что научить их колдовать не легче, чем извести церковников Ис-Талана. А с церковниками мы враждуем уже сотни лет.

— Но эти люди сбежали из приюта не для того, чтобы ковыряться в ваших огородах! — горячо воскликнула Тиана.

Диррин развёл руками:

— Ничего не могу поделать. В Дормае нет учебных заведений, принимающих беглых на-ош.

Шустрые ребята из патруля притащили две сумки, причём одна из них принадлежит Тиане, а вторая — целителю.

— Это всё? — удивился я. — Ну хорошо, одну вы забрали у мейстры Лонаш, вторую нашли где-нибудь под деревом. А где третья? Учтите, она — моя. И вы быстренько её принесёте, а не станете пытаться припрятать и открыть. Если, конечно, вам дороги руки. Мейстер Диррин, распорядись, пожалуйста. Не хочется лишать твою заставу бойцов.

Диррин сердито и быстро велел нести всё найденное сюда и тут же поинтересовался, кому принадлежит вторая сумка.

— Ещё одному ученику, — признался я. — Когда твои мальчики ударили по поляне Молотом, он как раз отправился за дровами. Мне кажется, его так и не нашли. Погоди...

"Хастин, ты нашёл Цантеша?"

"Нашел. Я как раз пробираюсь к нему, похоже, он без сознания"

"Ещё бы, после Молота... И, небось, снова без щитов гулял. Дойгар смылся?"

"Ага. Скорчил печальную рожу, попросил позаботиться о какой-то Рине и исчез. Кто такая Рина?"

" Да есть тут... Ладно, забирай Цантеша и иди к нам. Я с господами пограничниками заключил небольшую сделку"

"Понял"

"Да, Хастин, ещё вот что... Вы — мои ученики. Обращаться ко мне уважительно, не кривляться, не спорить. Особенно Цантешу это скажи, когда приведёшь его в чувство"

"Тоже понял. Развлекаетесь?"

"Не без того. Кстати, тут есть твой коллега — менталист. Но магией не пользуется, магом себя не считает"

"Может, вы не почувствовали? Простите, мастер, но так может быть, если менталист выше вас по уровню дара"

"Ну что ж, тогда всё хуже, чем я рассчитывал"

"Не будем гадать. Я прийду и посмотрю на него. Осторожнее там думайте, ладно?"

— Что это с твоим учителем? — тем временем допытывался у Тианы Диррин.

— Тсссс! — сделала страшные глаза госпожа Лонаш.

— Ничего-ничего, — отозвался я. — Я искал учеников.

— Учеников?

— Ну, собственно, их у меня трое. С Тианой ты уже знаком. А Ран и Хастин скоро прийдут. Скомандуй, пожалуйста, своим подчинённым, чтобы сразу на мальчиков не кидались.

— Ещё сюрпризы будут? — кажется, мейстер начальник начинает сердиться. — Только трое? Или через какое-то время ещё ученики подтянутся?

-Нет, — рассмеялся я. — Этих троих достаточно для меня одного.

— Ладно, — проворчал он. — Я буду ждать на заставе. И, пожалуйста, не выкинь что-нибудь, что нарушит нашу договорённость. Мне было бы неприятно вас ловить.

Ловить, надо же! Ловить и поймать — разные вещи, об этом Диррин забыл.

Мы с Ти так и остались сидеть на пледе. Отпустили нас или нет? Кажется, не отпустили — вещи вернули, но продолжают приглядывать. Один из магов уселся под деревом и не сводит с нас напряжённого взгляда, пока остальные бродят среди на-ош и пытаются привести их в чувство. А нечего было такое заклинание использовать... Впрочем, я повторяюсь.

Затрещали кусты — ага, вот и мальчики. Цантеш даже идёт сам, хоть и пошатывается. Видимо, Хастин хорошо постарался. У менталистов свои методы приводить в чувство. Они привязали лартов к дереву и подошли.

— Здравствуйте, учитель, — целитель низко поклонился и добавил: — Надеюсь, на колени падать не надо?

— Ох ты и язва, Цантеш, — беззлобно отозвался я.

— А это новость? — почтительным тоном осведомился Ран, распрямляясь.

— Опять щиты снимал, балда? Как ты себя чувствуешь?

— Благодаря Хастину — неплохо. А если пороюсь в своём багаже и кое-что оттуда съем, то и вовсе будет замечательно.

— Тебе бы только есть, — хихикнула Ти, подталкивая к нему сумку.

— Хи-хи-хи, — передразнил её Цантеш, добыл из бумажного пакета маленький серый кубик и зачавкал, распространяя запах трав. — Между прочим, не очень-то это вкусно. Что тут произошло?

Я рассказал целителю то, что не успел поведать Хастин.

— А где этот Диррин? — поинтересовался менталист. — Взглянуть бы на него...

— Отбыл, к сожалению. Ну ничего, ещё насмотришся.

— Так что, идём на эту заставу? — спросил Ран. — А чего ждём?

— Ждём, пока на-ош очнутся от последствий Молота, — махнул я рукой на бесчувственные тела и пограничников, нетерпеливо тормошащих одно из них.

— Эхехе... — Цантеш вздохнул и кивнул Хастину: — Поработаем, коллега?

— Сядь и приди в себя, — ответил менталист. — Я сам.

— Тебе одному тут работы надолго, — возразил Цантеш.

— А мы торопимся?

— Я есть хочу.

— Я же говорила! — торжествующе заявила Тиана и уже помягче добавила: — Ладно, не сердись, всем есть хочется. Кристалл мне вернули, так что я Хастину помогу. Зря, что ли, "отлично" по теории целительства в дипломе стоит?

— Ну и я попробую, — я встал, подал руку госпоже Лонаш. — А ты, Цантеш, делай то, что велел Хастин — сиди и лечись. Смотреть на тебя больно. Будешь знать, как без щитов ходить. Учишь вас, учишь...

— Ну вы и зануда, — хмыкнул целитель, но сел. Да, досталось мальчику.

Пограничники поначалу встревожились, увидев, как наша компания подходит к на-ош. Тот, что допрашивал Ти, стал общим голосом патруля и попытался запретить нам работать, но Хастин, смешно поглядывая снизу вверх на высокого темноволосого дормайца, пробубнил ему, что всё будет хорошо, и тот отступился.

— Ну а что, просто так их уговаривать? — пожал он плечами в ответ на мой заинтересованный взгляд. — До ночи провозились бы.

Впрочем, видя, что ис-таланцы в результате наших действий не исчезают, не превращаются в чудовищ и не кидаются на патруль, а всего лишь приходят в себя и сидят, очумело моргая, пограничники и вовсе успокоились. Что ж у них за обучение такое для универсалов? Ни целительства, ни основ ментальной магии — только боевые заклинания... Обо всяких удобных бытовых штучках, полагаю, можно вообще не заикаться...

На втором десятке к нам присоединился Цантеш и дело пошло быстрее. Когда очнулся последний ис-таланец, мы доковыляли до пледа, всё ещё расстеленного посреди поляны, и повалились на него, все четверо.

— А кто теперь будет приводить в чувство нас? — хрипло, но ехидно поинтересовался Хастин.

— Пускай себе уходят, — сказал Ран, разглядывая темнеющее небо. — А мы полежим, отдохнём...

— Так тебя и оставили без присмотра! — возразила Ти. — С того мгновения, как мастер пообещал Диррину заклинание Паутины и невидимости, я перестала ждать неминуемой расправы, но вот отпускать нас восвояси вряд ли собираются.

— А я не знаю, смогу ли их научить, — вяло сообщил я. — Если принцип взаимодействия с Силой отличается от привычного, может и не выйти. Всё равно как учить кошку пить через соломинку.

— А я когда-то научил, — отозвался Цантеш. — В балагане после этого сборы были — ого-го!

— Ну тогда не безнадёжно, — я отогнал надоедливую комашку и устроился поудобнее. — Будешь учить. Как самый опытный из нас.

Глава 28

Дормайцы гостеприимны — по крайней мере, крыша сарая на заставе, куда нас поместили после недолгого перехода — лесом и немного вдоль реки, не протекает. И это радует. Потому что дождь, просеявшись мелкими каплями ещё в пути, усилился, небо затянуло окончательно, а зачаровывать чужой сарай от непогоды сил никаких нет. Ис-таланцам, наверное, ещё хуже — они шли пешком, едва волокли ноги, но ни слова возмущения никто не вымолвил — едва на-ош поняли, что это другая страна, они воспряли духом, и даже несколько улыбок можно было разглядеть на измученных лицах.

Мы же не стали проявлять солидарность с ис-таланцами и доехали до заставы на собственных лартах. После грандиозного действа по приведению в чувство жертв Молота ни о какой пешей прогулке и речи быть не могло. Зато я удовлетворил наконец своё любопытство, хотя и не без жертв — ради этого пришлось взять к себе на ларта Рину. Заодно заслужил благодарные взгляды на-ош — идти она почти не могла. Зато и говорить стала немного меньше, так что я смог её порасспрашивать.

Картина бегства на-ош, представленная ребёнком, была проста и незатейлива. Объяснилось и присутствие храброго дойгара.

— Как кто такой дядя Лари? Дядя Лари — друг папы. Он пришёл меня забрать у прилипал.

— А как ты попала в приют?

Девочка уморительно серьёзно вздохнула:

— Знаешь, папа — он работает.

— Как дядя Лари?

— Ага. И его часто не бывает дома.

Оно и понятно...

— Вот. Мама с бабушкой, ещё когда я родилась, хотели показать меня прилипалам, а папа не разрешил. Но я тогда ещё не знала, что они прилипалы, мне папа потом объяснил. Вот. А потом папа уехал надолго, и всё не возвращался. Вместо него приезжал дядя Лари, маме денег давал. Я знаю, мама с бабушкой думали, что папа уже не вернётся. А я знаю, что вернётся. Вот.

— Так как же ты в приюте очутилась?

— Я ж говорю — мама с бабушкой подумали, что папа не вернётся. В селе храма нету, и к нам приезжают прилипалы и смотрят детей. В ком находят ош-кайе, того забирают. Прошлый год тётка Сана близнецов своих отдала, только ходить начали. Плакала сначала, а потом ничего. Вот, а в этот год прилипала приехал, а бабушка и повела меня к нему. Мама-то отца боится больше, чем прилипал, а бабушка всё время её ругала, говорила, что мы гневим богиню, не показываем ей дитя. Меня, то есть. И папу ругала. А ты знаешь, где она живёт?

— Кто?

— Ну, богиня.

— Понятия не имею, детка. Я её никогда не видел.

— Бабушка тоже не видела, только ты вот не ругаешься, когда я спрашиваю, а бабушка ругалась... Вот. И прилипала меня с собой увёз. А мама даже не пришла попрощаться. Наверно, её бабушка не пустила.

Образ доброй старушки, пекущей для любимой внучки пирожки, рассеялся.

— И долго ты в приюте была?

— Ага, — хлюпнула носом Рина. — Целых два раза по вот столько дней.

И показала две растопыренные руки. Домашней малышке, небось, двадцать дней показались вечностью.

— Вот, а потом пришёл дядя Лари. А я уже спала, он мне показал — тихо-тихо, взял меня на руки и понёс.. Только остальные всё равно услышали. И прилипалы тоже.

Ну ещё бы... Имущество похищают!

Дальше, собственно, случилось то, что называется неудачным стечением обстоятельств: дойгар с девочкой на руках вышел бы без приключений, не проснись в это время один из на-ош. Он громко осведомился, что происходит, начали подскакивать другие, а увидев незапертую дверь, ринулись из спальни почти все. Остались только те, кто превратился в совсем уж безразличный овощ. Церковники, несущие ночную службу в приюте, пытались им помешать, но толпой овладела ярость: почти всех на-ош в приюте при варойском храме хозяева вернули не в первый раз — с кем-то не смогли справиться, кому-то настолько истрепали Кружево, что оно перестало подчиняться приказам. Храмовая стража тоже попала в жернова ночного бунта и проредила немного компанию взбунтовавшихся на-ош. Но тех всё равно было много, слишком много для нескольких не самых сильных теоретиков.

— Все размахивали какими-то палками, кричали, а потом падали. А я не кричала, мне же дядя Лари сказал — тихо-тихо! А когда он вынес меня на улицу, то за нами и остальные выбежали. Тогда дядя Лари тоже упал, как прилипалы там, в коридоре — наверное, устал меня нести, я же уже большая! Тогда меня понёс Найри, а дядю Лари никто не понёс, а я тогда стала кричать, и тогда его тоже понесли...

В устах маленькой девочки, никогда не видевшей смерть, рассказ звучал обыденно, и оттого страшно. Малышка, кажется, плохо поняла, что случилось, а только думала о том, что появился наконец знакомый человек, который забрал её из приюта.

— А ты дядю Лари видел?

— Видел.

— А где он? Опять работать уехал?

— Да, — ответил я, неожиданно для себя погладив маленькую болтунью по голове.

— А ты отвезёшь меня к маме? Я соскучилась, — вздохнула Рина. — И она, наверное, тоже...

Я попросил Кружево потерпеть ещё немного, самую малость, и прошептал девочке на ухо простенький, но действенный наговор. Она повозилась немного, откинулась мне на грудь и уснула. И отчего это Тиана говорит, что я не умею обращаться с детьми? Приспал заклинанием — и всё, наступает благословенная тишина.

______________________________________________________________________________

Дождь с ветром выпевают на крыше только им самим да Высшим Силам понятную песню. Мне бы кресло сейчас и большую чашку легрули. С горным медом, да. И горячую ванну. И книгу какую-нибудь. Эх, Йеруше, ты ещё помнишь, как это бывает? Странно. Ладно, я вот полежу немного, а потом выйду из душного сарая, где вповалку лежат на полу люди, и поставлю где-нибудь свою палатку. Плевать, что на улице мокро. Всё лучше, чем чьи-то ноги под носом. С этими мыслями я роняю голову на дорожную сумку и засыпаю, невзирая ни на какие ноги и прочие неудобства.

Просыпаюсь и не могу понять, рассвело ли — окна для сарая посчитали излишеством. Но сквозь щели кое-где пробивается слабый свет. Всё же утро, наверное.

За ночь так надышали, что, едва открыв дверь, я понимаю — вот этот утренний холодный воздух, вымытый ночным дождём, и есть величайшее благо. Наслаждаюсь им, стоя в дверном проёме, потом оглядываюсь в сумрак, но ребят своих среди спящих на-ош разглядеть не могу. Пойду бродить — рассмотрю один из оплотов неприкосновенности дормайских границ.

— Доброе утро, мейстер. Как спалось?

Оказывается, по обеим сторонам двери стоят мрачные стражи. Поэтому улизнуть в одиночестве не удаётся и я обзавожусь гидом. Дескать, мейстер Диррин велел сопровождать и охранять. Заставу от меня, я так понимаю.

Застава в моём воображении рисовалась чем-то вроде нашего сурового Перевала на Восточном Краю. А оказалась шестью дощатыми постройками, из которых одна — в личном распоряжении господина Диррина, ещё две — казармы пограничников. Четвёртая — конюшня, или как здесь говорят, ларталь. Пятая — кухня и столовая. Ну а шестая — наше временное пристанище. То ли сено в нём держали для лартов, а к нашему прибытию выгребли, то ли ещё что... Я не стал спрашивать. Но на такое количество народу сараюшка явно не рассчитана.

Меня не тяготит кочевая жизнь. С теми походными штуками, которыми мы запаслись в Королевстве, это и не тяготы вовсе. Однако же осознавать, что не можешь в любой момент открыть портал и улизнуть домой, на защищённое плато — неприятно. Разобраться со щитом древних можно, только изучив его вблизи. И чтобы изучить, необходимо иметь доступ к Силе. А вот с Силой вблизи щита плохо. Можно сказать, никак. Попищать, что ли, жалобно в уши Шальву? Пусть там со своей стороны разберётся, что это за стена такая... Нет, не стану. Что я, первокурсник сопливый, чтобы чуть что — за помощью к старшим бежать?

— Доброе утро, мейстер Йеруше!

— Доброе, мейстер Диррин.

— Как спалось?

Издеваются они, что ли...

— Это в Дормайе просто такой ритуал утреннего приветствия или тебе действительно нужно знать? Кстати, вчера нас обещали кормить.

— А не нужно так рано ложиться, — парирует господин начальник третьей заставы и кивком отпускает моего гида. — И не нужно брыкаться, когда тебя будят поесть.

— Ну так я проснулся и готов. Обещаю не брыкаться.

Не знаю, собирался ли до этого Диррин делиться своим завтраком, но приглашение я получаю тут же. И сбывается моя вчерашняя прихоть — в доме начальника неплохие кресла. Быстро уничтожив пару больших ломтей копчёного мяса и неожиданно вкусную лепёшку, я спрашиваю:

— Не возражаешь? — и пересаживаюсь в кресло с кружкой пахучего травяного чая. Вытягиваю ноги. Прикрываю глаза. Хорошо.

Открыв один глаз, говорю уставившемуся на меня Диррину:

— Давно не сидел вот так. Люблю, знаешь ли, комфорт.

— А что ж тебя понесло в чужие земли? — изумляется он.

— Я учёный, мейстер Диррин. Исследователь. А много ли узнаешь, сидя дома? — впрочем, и этого у меня было в жизни достаточно, но дормайцу об этом знать необязательно. — Вот ученикам мир показываю. Жаль, что Ис-Талан порядком картину этого мира портит.

— Ис-Талан вообще портит всё, до чего дотягивается, — охотно подхватывает тему толстячок, не забывая жевать. — И живучие эти церковники до безобразия. С ними же ни одна страна нормально не может дела вести, а всё из-за этого культа их. Ты знаешь, что значит "Ис-Талан"? "Лоно матери"!Это ж надо так страну обозвать! Смех один!

— Ну, назваться-то как угодно можно. Однако же, я так понимаю, Ис-Талан существует достаточно давно, и что-то не находится желающих похохотать над церковниками.

— Ты не знаешь нашей истории?

— Увы... Мы очень издалека.

— Ну, это долго рассказывать. Тебе бы почитать что-нибудь. Если коротко — когда-то очень давно не существовало никакой империи Ис-Талан. Была Дормайская Империя. Да-да, что ты удивляешься? И вот в этой самой Дормайской империи случился то ли переворот, то ли ещё что — я в истории не силён. Теперь Дормай — всё, что осталось от огромной державы. Соседние государства посчитали тот переворот внутренним делом империи, и особо не вмешиваются до сих пор. А вообще — я думаю, боятся соваться. Воевать без магии — самоубийство, а магов посылать в Ис-Талан — глупость. Там же как — приедет маг, и всё, нет мага, есть на-ош. Разве что послы себя там в безопасности чувствуют, и то только оттого, что церковники всякие заграничные штучки любят — в шёлк одеться, вина хорошего выпить, и потому с импортёрами не ссорятся. А маги послами в Ис-Талан тоже не рвутся — так рисковать даже за деньги не всякий станет. Да, а на-ош у них вроде полезной домашней тварюшки — ценность, но не человек. Да что я рассказываю, вы ж сами только оттуда... А скажи, — спрашивает вдруг Диррин, — как это вы границу перешли? Нет-нет, я уже не считаю тебя ис-таланским шпионом. На-ош, которых ты привёл, подтвердили твой рассказ, мол, появились неизвестно откуда и помогли сбежать от стражи. Кроме того, так близко к заставе ни один церковник через границу не пойдёт. Потому я и решил сперва, что это провокация. Так как же?

Ну не знаю. Стоит ли сообщать этим людям о существовании порталов?

— Гм... Мейстер Диррин... Я обещал научить твоих магов плести Паутину. Ну и невидимость, да, помню. Научу, если ваш способ работать с Силой сходен с моим. Даже если нет — попробую. Но ведь у вас должно быть какое-то учебное заведение для магов. Отчего их там не учат самым элементарным заклинаниям?

— Элементарным? — Диррин стукнул кружкой по столешнице. — Да мои бойцы вчера чуть не захлебнулись, обсуждая ваши таланты. Ну а то, что вы с учениками сделали с на-ош... Они по-всякому до темноты бы провалялись, если б не ваше вмешательство. Мои ребята уже готовились под кустами ночевать. Так что тебя и твоих учеников, мейстер Йеруше, горячо любит весь вчерашний патруль. Ну и вся застава — заочно. Жаль, что долго наслаждаться вашим обществом нам никто не даст.

— Что так?

— Вами заинтересовался Владыка и Круг Старцев. Мне приказано сопроводить вас в Арону. Туда три дня пути, но если поторопиться, можно добраться и быстрее. Так что сегодняшний день весь наш.

— Кажется, мы договаривались о другом.

— Ничего не могу поделать, — Диррин разводит пухлыми руками. — Понимаю, выходит так, будто я тебя обманул, но противиться Магическому Кругу я не мог. И утаить, что появились люди, владеющие новыми заклинаниями, неизвестными даже архимагам — тоже. Ис-Талан в последнее время обнаглел, так что любое преимущество перед церковниками, пусть даже не боевые заклинания, а способность становиться невидимым, надо использовать.

Кажется, мы нарвались на патриота. Ну что ж, не самое плохое качество. Раз уж домой пока не попасть, отчего бы не прогуляться в эту их Арону... И, возможно, я в конце концов увижу хоть какую-нибудь библиотеку!

Пока я завтракал с господином начальником, ребятки мои проснулись, успели попререкаться с охранниками, найти кухню, где готовят для пограничников, налопаться оладий с сиропом и пойти меня искать.

А тут и я выхожу, с сожалением покинув уютное кресло. Узнав о том, что нас хотят видеть местные архимаги, и потому надо ехать в Арону, они не возражают, только Цантеш говорит:

— Надеюсь, не под конвоем.

Поэтому весь день мы проводим в попытках обучить бойцов заставы плести Паутину. Пытаюсь в основном я, от Тианы пограничники шарахаются, а лекарь с менталистом бьют баклуши, слоняются по заставе и ищут приключений. Цантеш заодно унимает целительский зуд, отыскивая у пограничников хвори и приставая с предложением полечить. Если бы мальчик остался в Совете, уже бы имел постоянную практику, заматерел бы, и не он, а больные гонялись бы за ним, записывались в толстом журнале у регистратора на приём и заискивающе улыбались при встрече — вдруг господин Верховный Целитель смилостивится и примет пораньше... Я мысленно ухмыляюсь, представив солидного Цантеша, и эгоистично радуюсь, что пока до этого далеко.

Среди дня Хастину всё же удаётся повстречаться с Диррином.

— Можете снимать ментальные щиты, Бонари. Я читал мейстера начальника, а он даже не понял, только лоб потирал, — говорит он после.

Что ж, это замечательно. Если только Диррин как менталист не сильнее Хастина и не водит нас за нос.

В конце концов нам с пограничниками удаётся преодолеть разницу в понимании магии. Собственно говоря, это мне удалось изложить им кое-какие принципы, чтобы они смогли воспользоваться нашими знаниями. Слова заклинаний дормайцы запомнили быстро, но вот с точками приложения и векторами пришлось помучиться. Я пришел в ужас от уровня их образования — магам не было известно ничего из того, что у нас знает даже первокурсник. И это выпускники единственной Школы Магии в Дормайе! Два года — да, именно столько здесь готовят мага-универсала — они зубрят боевые заклинания и учатся применять их на практике. А магия у них сродни ис-таланской: дикая смесь заклинаний и воображения. Интересно, здесь нормальные маги есть? И как, интересно, в Школе обучают природников и менталистов? Мне уже любопытно — что представляют из себя архимаги Дормайи? Ну, скоро узнаем.

На ночь ставим свои палатки, поглазеть на которые собирается вся застава. Сам мейстер Диррин соизволил залезть в одну из них, щупает постель, тычет пальцем в светильник, цокает языком, вылезает и пристаёт ко мне с расспросами, где делали такое чудо. Приходится врать, что купили, будучи в Нолхе проездом.

Диррин качает головой, и я уж было испугался, что сейчас буду уличён во лжи, но начальник заставы только произносит с завистью:

— Надо же... Никогда не был в Нолхе. Не знал, что там такие умельцы имеются, — и мне становится немного стыдно. Узнать бы ещё, где этот самый Нолх находится... Жаль, что тот сборник карт так и остался в замке Лайгол.

Вечером бойцы демонстрируют Диррину Паутину. Правда, выходит у них через раз. С невидимостью пока ещё хуже, ну да ничего, заклинание им известно, принцип вроде поняли — потренируются.

— Невидимый патруль! — мечтательно закатывает глаза начальник и совершенно по-мальчишечьи свистит. — Наконец-то я перестану бояться, что какой-нибудь церковник заберет моих магов. Они ведь что придумали, уроды — граница проходит по реке, так они с того берега пытаются взять наших парней под контроль. Такое, конечно, большинству церковников не по зубам, им поближе надо, а то и прислониться... Но, бывает, что и дотягиваются. Тогда уж всё, те сами к ним уходят. И всё чисто, никто не виноват, кроме самих дезертиров. Я даже запретил к реке приближаться после того, как из двух патрулей магов увели. Но теперь-то им нас не взять. У меня будет самая чудесная застава во всём Дормае!

Я не буду его расхолаживать. Он сам скоро поймёт, что если Круг получит от меня те же заклинания, они войдут в курс обучения магов и будут доступны всем. Если, конечно, верховные маги не припрячут их, как особо ценные. Да и не так уж легко держать невидимость долгое время.

А ночью я делаю то, что давно хотел попробовать. Некогда оброненные Шальву слова, что можно плести чары без заклинаний вовсе, давно сидели в мозгу гвоздиком и изредка шевелилась, но мы то провожали, то спасали, то убегали — и я почёсывал зудящую мысль обещаниями, что вот как только где-то осядем... А сегодня лекции по магии для бойцов гвоздик расшатали. И я не утерпел. К тому же, появилось смутное ощущение, что я вот-вот ухвачу нужное, пойму, что имел в виду старый библиотекарь. Способ воздействия на Силу, используемый местными магами? Но при этом ещё и не требуются слова?

Застава никогда не спит полностью — где-то перекликается патруль, горят костры по периметру, на тренировочной площадке мейстре пограничники до сих пор упражняются в плетении новых чар и изредка взрываются смехом — то ли выходит у кого-то, то ли нет. У меня же ничего не выходит. Мозг почти машинально вычисляет вектора, и, как я ни силюсь прекратить, привычно думает заклинания, которые я заучил давным-давно, и оттого они стали неотделимой частью меня как чародея. Но ничего. Привык же я не говорить их вслух, авось заставлю себя вообще молчать, даже мысленно.

Наутро бойцы получают строгий приказ продолжать магические тренировки и приглядывать за на-ош, а мы — ласковое предложение не тянуть и седлать лартов. Завтраком нас всё же угощают, несмотря на спешку. За едой господин начальник по секрету сообщает, что он нам доверяет. Я чуть не подавился от неожиданности:

— Это ты к чему, мейстер Диррин?

Оказывается, ему велено взять с собой половину имеющихся на заставе магов для сопровождения ценных нас в Арону. Но он подумал, решил, что, как уже было сказано, он нам доверяет — поэтому сопровождать будет только лично он сам, начальник третьей заставы Вейт Диррин.

Интересно, это он просто такой доверчивый? Вряд ли. Хоть Диррин и не знает точно истинных возможностей моей Силы, его вывод верен — даже все чародеи заставы не смогут нас остановить, если наша добрая воля закончится. Вчерашний Молот не в счёт — меня застали врасплох. В защитниках мы тоже не нуждаемся, хотя сомневаюсь, чтобы именно эта роль отводилась сопровождающим. Ну и третье — снимать с заставы магов сейчас, когда, по выражению Диррина, Ис-Талан обнаглел, рискованно. Случись что, спросят с того же начальника заставы, невзирая ни на какие приказы Круга. Сам же Круг и спросит.

Я не обсуждаю с Диррином его решение, а взамен спрашиваю вот что:

— А как ты связываешься со своим начальством? На заставе есть менталист?

Если хоть намёк будет на то, что меня водят за нос, я замечу.

— Ме... кто? Нет, ничего подобного у нас нет. Просто некоторые люди могут общаться друг с другом мысленно, на расстоянии. Я, например, могу.

Просто общаться на расстоянии... Прелестно. Чувство, что меня разыгрывают, усилилось.

— Мейстер Диррин, ты шутишь?

— Почему это? — обижается. — Люди, не владеющие магией — тоже люди, мейстер Йеруше. Не надо отказывать нам в талантах только потому, что мы не можем швыряться горящими шарами и убивать на расстоянии.

Да понял я уже, понял — он не лжёт и не кокетничает. Он действительно не знает, что менталисты могут убивать на расстоянии чуть ли не эффективнее, чем боевые маги. А я не тот человек, который об этом дормайцу скажет. Во всяком случае, пока.

Ещё и извиняться приходится. Диррин говорит со мной довольно холодно до самого отъезда, а я не могу объяснить ему причину недоверия. Впрочем, скоро мы прощаемся с пограничниками, взбираемся на лартов и отправляемся беседовать с представителями Круга Старцев. Хвала Высшим Силам, Диррин повёл нас по довольно сносной дороге и ночевать в поле не вынудил — обе ночи мы проводим на постоялых дворах.

По пути я донимаю господина начальника Третьей заставы вопросами. Поначалу Диррин отвечает неохотно, то и дело подозрительно косясь — наверное, высматривает во мне признаки ис-таланского шпиона. Но мало-помалу расслабляется и входит во вкус. Позвольте человеку поучить вас чему-нибудь — и сразу станете ему гораздо приятнее.

В ответ на некоторые вопросы Диррин бурчит и отсылает меня к архимагам Круга, Старцам, но кое-что узнать удаётся. Управляют страной всё те же Старцы. На сборе Круга решаются основные вопросы — финансовые, политические, социальные. Но хотя Диррин и заявлял, что никаких королей-императоров в стране нет с самого распада Дормайской империи, приходится ему признать, что есть всё же верховный архимаг, некий Владыка, которому и принадлежит право принятия многих важных решений. И ещё, конечно же, право отменять приказы Старцев. Так что не обошелся Дормай без монарха, не обошелся.

Школа Магии в Ароне тоже, естественно, под эгидой Круга. И все силы отдаются на обучение боевых магов.

— А что вы делаете с теоретиками? — спрашиваю я.

— С кем?!

Никак не могу забыть старые привычки. Как же объяснить-то...

— Ну вот с такими магами, как церковники. Которые сами по себе не могут плести чары и используют для этого на-ош.

— А, так какие же это маги? Это бездари... У нас их нет, — заявил он.

Сомневаюсь. Скорее всего, их никто не ищет. Граница с Ис-Таланом на замке, Кружево невидимо. И живут они просто как обычные люди, эти дормайские теоретики. Как там Диррин их назвал... Бездари, вот. И удивляются, небось — мол, отчего это сосед с вроде бы исправной лестницы сверзился? Разве ж кто запоминает слова, сказанные сгоряча?

— Как же вы отличаете обычных ис-таланцев, не магов, от церковников?

— А чего их отличать? Мы в Ис-Талан не ездим, и ис-таланцев к себе не пускаем. Никаких. Ну разве что на-ош не выгоняем, если уж смогли от хозяев сбежать и через границу перебраться, но тех нашим магам сразу видно.

— Но твои бойцы там, в лесу, сразу рванулись допрашивать именно Тиану. С чего взяли, что она бездарь?

— Кем же ещё может быть человек, который нарушил границу со стороны Ис-Талана и притащил с собой столько на-ош? — удивляется Диррин.

Ох, бесполезно это всё...

Дормай населён гораздо плотнее, чем Ис-Талан. Миновав несколько небольших городков, наутро третьего дня мы наконец въезжаем в Арону. Что удивительно — нет на окраинах трущоб. Даже столица нашего Королевства изобилует развалюхами у черты города. А уровень развития Дормая, не для хвастовства будет сказано, гораздо ниже. Однако же нет здесь лачуг, в которых только и по карману селиться обычной бедноте, улицы вымощены камнем. Правда, те дома, что предстали моему взгляду, скорее напоминают упаковочные коробки, чем предмет архитектуры. Я окликаю Диррина:

— Архитекторы не очень-то ломали головы, проектируя это, верно? — и киваю на одну из каменных коробок, выкрашенных в грязно-зелёный цвет..

— Верно, — соглашается Диррин. — Вот лет сто назад здесь было гораздо живописнее — дома из глины и дерева вперемешку — даже из лозы, бывало, плели, грязь на улицах по колено. А потом всё изменилось.

— Да? И с чего бы?

— Эпидемия. Тогда вымерла половина Ароны, и Старцы решили, что проще выжечь источник заразы и сровнять всё с землей. А взамен выделили деньги и построили вот это. Без изысков, конечно, но надо же людям где-то жить. Обитатели государственных домов, как правило, бедны и едва сводят концы с концами. Вот ближе к центру покрасивее будет.

Надо же, какие заботливые правители у дормайцев...

Направляемые Диррином, мы проезжаем вдоль высокой кованой решетки, за которой растут деревья и виднеются вдалеке островерхие крыши.

— Нам сюда. Это Школа Магии и резиденция Круга Старцев, — поясняет он, останавливаясь у ворот. — А там — ларталь. Дальше надо пешком.

Ага, конюшни, значит... Мы сдаём лартов двум юнцам и взамен получаем обточенные кусочки дерева с выжженными на них числами.

— Это номерки, — объясняет Диррин.

— Номерки... Для чего?

— Ну как же? — удивляется он. — Чтобы, уходя, получить именно своего ларта. Многие прибывают верхом, поэтому стойла пронумерованы, вот так. Во избежание путаницы и злого умысла.

Позаботились, значит, чтобы никто не прихватил ларта получше, оставив своего доходягу на произвол судьбы. У нас для подобных вещей используются магические метки.

Дормай южнее Ис-Талана, но и здесь листва на аллеях, по которым мы проходим, уже говорит об осени. Мне, кстати, осенний контраст всевозможных оттенков жёлтого и красного нравится гораздо больше летней зелени.

Здание резиденции Круга древнее, чем все строения, которые мы видели, проезжая по улицам Ароны. Сложенное из медово-жёлтых камней, в форме огромной подковы, оно тяжело вздымает вверх три этажа с редкими узкими окнами. Мы проходим по вымощенному таким же камнем двору, дивясь на пятерых молодых людей в чёрных мантиях, которые бродят, задумчиво глядя под ноги. Вдруг один из них наклоняется, что-то выдёргивает и идёт дальше.

— Первокурсники, — говорит Диррин. — Траву ищут. Если не уничтожать, камни быстро разрушаются.

Любопытное дело... Это, значит, вместо учёбы они траву дёргают. И нанимать никого не нужно. Ректор Королевского университета обрыдался бы — он до такой экономии не додумался.

Внутри резиденции Круга нет и намёка на то, что именно здесь проводят большую часть времени правители страны. Ни вычурной лепнины, ни золотых украшений, ни картин в роскошных рамах — словом, ни одного из тех предметов, кои наше величество Крелл Ардеш считает атрибутами власти. Только стены, затянутые суровым холстом, добротная, но простая мебель, неброские занавеси. То ли Старцы неприхотливы, то ли предпочитают не раздражать подчинённых роскошью, оставляя богатые интерьеры для личных домов. Впрочем, второе предположение оказывается ошибочным — Диррин поведал, что и Владыка, и маги Круга живут здесь же, в резиденции. У каждого имеются отдельные покои, но тоже довольно скромные. Так-так... Или Дормаю всё же повезло с правителями, или есть какой-то подвох в этом аскетизме.

Встречные люди или раскланиваются с Диррином, или просто идут по своим делам. Наконец Диррин останавливается:

— Прошу сюда.

Дверь распахивается. Да, теперь я понимаю, почему их называют Старцами. Именно так я выглядел, когда преподавал в университете, а ещё больше — в последние дни в королевстве, когда уже имел доступ к Силе. Но это не иллюзия — и седина, и морщины, и согбённая под бременем лет спина — всё реальное, настоящее. И даже мантия — точь-в-точь форменная одежда преподавателей Королевского Университета, разве что не тёмно-синяя, а фиолетовая.

— Владыка, — шепчет Диррин.

Ого, даже так?!

Владыка втыкается острым взглядом в каждого из нас поочерёдно:

— Так-так, — скрипит он. — Это, значит, чародеи пришлые... Вейт, почему без охраны?

— Смею заверить, — говорю, — мы не нуждаемся в охране. Вряд ли здесь нам что-то угрожает.

Владыка заходится смехом:

— А шпионы-то с юмором, — и подмигивает Диррину. Потом пялится на Тиану и, немало удивив меня, сюскает: — Ну и кто у нас главный, а? Может, ты, девочка?

— Подозреваю, что главный у вас — вы, — невежливо перебиваю. — А экспедицию возглавляю я. Эти люди — мои ученики.

— Вот как! — архимаг снова хихикает, вынуждая усомниться в том, что рассудок его здоров и крепок. — Ну тогда прошу ко мне в кабинет. А твои... гм... ученики пусть побудут здесь. Диррин составит им компанию, так ведь, Вейт?

— Как скажешь, Владыка, — кланяется Диррин.

Владыка доверчиво поворачивается к нам спиной и идёт в кабинет.

Я замираю ненадолго — только чтобы увидеть золотое Кружево правителя и сплести для себя ментальный щит. И иду следом.

Правитель уже сидит в кресле и пристально рассматривает мою персону. Я коротко кланяюсь и занимаю кресло напротив. Что-то не так? Судя по выражению лица Владыки, несомненно. Я что, должен был стоять? Надеюсь, хоть не на коленях...

— Смело, мальчик, смело, — скрипуче сообщает архимаг. — Хорошо, плюнем на официальные церемонии. Рассказывай.

— Что именно тебя интересует? — поднимаю бровь. Давно меня мальчиком не называли. А я никогда не "тыкал" столь почтенным людям. Неловко как-то.

Правитель подаётся вперёд и подмигивает:

— Всё!

Экий весёлый у них Владыка... И я рассказываю. О том, что в Дормай мы попали по ошибке, о том, что совершенно не представляли, где находимся, пока не встретили патруль. На слове "встретили" правитель снова хихикает. Полагаю, он бы веселился меньше, если бы приложили Молотом его.

— И как же вы перебрались через границу? Неужто просто реку переплыли?

Вот далась им эта граница... Ладно уж, расскажу. Пусть знают.

— Во всём виноват портал, — начинаю. — Очевидно, место, куда мы хотели попасть, закрыто щитом, поэто...

— Ухххха-ха-ха-ха-ха! — заливается архимаг. Да что ж ты будешь делать-то....

— Могу я узнать, что вас так насмешило? — сурово спрашиваю.

— Вейт прав. Твои сказки, мальчик — лучшее, что я слышал. Надо же, портал! А эта смешная привычка называть собеседника "вы"? В Ис-Талане нахватались?

Жаль, что Ран остался за дверью. Может, позвать, пусть повеселят друг друга? Цантеш такое любит...

— Знаете, до сих пор мне казалось, что в вежливости и в умении открывать порталы не так уж много смешного. Но если вы укажете, над чем смеяться, я охотно составлю вам компанию.

— Ой, какой строгий! Покажешь?

— Что именно?

— Портал!

Да-да, именно за этим я и пришёл — развлекать Владыку... Балаган какой-то.

— Извольте, — плету заклинание и посреди кабинета повисает туманное облако.

— Тааак... — враз становится серьёзным архимаг. — Ну и что это?

— Вы просили показать портал. Я показываю.

— И... и куда он ведёт?

— На третью заставу.

— Почему туда?

— Ну должны же вы увидеть что-то знакомое на выходе. Прошу, путь открыт.

Владыка встаёт, обходит портал кругом, стараясь не касаться даже краем мантии.

— Ну же, смелее!

— Эх, мальчик... За кого ты меня принимаешь? Может, тебя церковники Ис-Талана послали, чтобы меня угробить. Давай ты первый.

Как я устал объяснять прописные истины...

— Портал закрывается за тем, кто его сплёл. Могу пройти, если хотите, потом обратно вернусь так же. Если вам угодно тратить время...

— Погоди-ка. Быстрый какой! — и архимаг выглядывает в коридор: — А ну, идите, детки, сюда.

Мои коллеги входят, и Тиана, кажется, сейчас выскажется по поводу "деток".

— Ну-ка, детки, скажите мне, что это? — Владыка ведёт глазами в сторону облака.

Чародеи переглядываются пару мгновений и хором отвечают:

— Портал.

— Чудесно, — расцветает архимаг. — А теперь давайте быстренько по одному — туда.

Хастин хмыкает, Тиана возмущённо сжигает Владыку глазами, а Цантеш заявляет:

— А чего это вы тут нами командуете? — хотя кабинет-то принадлежит правителю. Как и вся страна, впрочем.

А пока мои коллеги возмущаются, я благодарю себя за предусмотрительность. Что там Диррин заявлял? Нет у них никаких менталистов, есть только те, кто друг с другом на расстоянии разговаривать может? Беднягу, очевидно, обманули ещё в юности. Потому что его старейшество достаточно нахально лезет ко мне в голову. Ну ничего...

Я клею на губы гаденькую ухмылку и складываю на груди руки, пристально глядя архимага. Интересно, споткнётся на первом щите или пройдёт дальше? Внезапно к моим щитам добавляется ещё один. Благодарно посмотрев на Хастина — молодец, мальчик, почувствовал неладное — я продолжаю разглядывать Владыку. Тиана замерла, сжав кристалл в ладошке — тоже готова вмешаться. Только Ран, которому не дано видеть магического Кружева других чародеев, а только Кружево своих коллег-целителей и Кружево Жизни, спрашивает:

— А чего это вы все молчите?

И тут Владыка напарывается на щит Хастина. Впечатляюще вышло — архимаг шатается, закатывает глаза и рушится. И рушится-то довольно удачно — как раз в портал. Ну что тут поделаешь?

— Силён, — констатирую я. — Но против дипломированного менталиста не выстоял, да, Хас?

Хастин кивает:

— Никакого образования. Ломился как вепрь, оттого и пострадал.

— Торопился, наверное, хотел узнать, готов ли я пожертвовать вами. Ладно, коллеги, посидите здесь, а я пойду и приведу его назад. А то как бы последние мозги не растерял...

На Третьей заставе пограничники уже бегут к сидящему на утоптанной площадке для тренировок Владыке. Он таращит глаза сперва на них, а потом и на меня. Ну-ка, поможем старику подняться...

Бойцы окружают нежданных нарушителей покоя заставы и дружно кладут поклоны архимагу, которого, очевидно, знают в лицо.

Владыка отмахивается от них и цепко хватает мою руку:

— Как ты это сделал?!

Вопрос, достойный фермера.

— Магией, Владыка, магией.

— Вот демон! — бормочет владыка. — Он действительно это сделал...

— Желаете вернуться?

— Да-да, конечно... Вернуться...

И снова мы в кабинете Владыки. Ребятки мои расположились кто где. Тиана скромно присела на стул у двери, Цантеш умостился в кресло правителя и кривляется вовсю. Хастин рассматривает корешки книг, плотными рядами выстроившихся в массивном шкафу.

— Ран, будь любезен, уступи место Владыки Владыке, — прошу я, поддерживая архимага под локоть. — Владыка немного не в себе.

Цантеш корчит недовольную рожу, но встаёт.

— Владыка в себе, — скрипит архимаг, садится и надрывно кашляет. — И хамить необязательно.

Хамить? Да мы с коллегами — сама вежливость! Особенно Цантеш...

— Аяяяй, твоё владычество, — дурашливо упрекает он, — что ж ты к лекарю-то не идёшь? Разве можно так болезнь запускать?

— Много ты понимаешь, ученик, — тяжело дыша, выталкивает из себя слова Владыка. — Никакой лекарь тут уже не поможет.

— Что за глупости?! — возмущается Цантеш и, не обращая внимания на возглас архимага, велит: — Ну-ка, посиди спокойно... И глаза закрой.

— Ещё чего! — ворчит его владычество, но глаза закрывает. Подозреваю, не оттого, что послушался незнакомого человека — его просто чрезвычайно утомило приключение. Ментальная атака, портал, ещё портал... Портят чародеев кабинеты, вот что я скажу.

— Ну вот, — заключает целитель через некоторое время. — Ничего страшного, твоё владычество. Я чуть-чуть поправил Кружево, но ещё бы пару сеансов надо провести. У тебя есть завистники?

— Завистники? — не понимает Владыка.

— Ну, может, кто-нибудь на твоё место метит... Так они могут покусать себе локти и отдохнуть — ещё несколько десятков лет должность Владыки будет занята. Тобой.

Правитель вспоминает, наконец, о своём статусе, расправляет, насколько мог, спину и включает суровую величественность. Впрочем, подозреваю, это такая же маска, как и дурацкое хихиканье, которым нас встретили. Он долго рассматривает меня и моих коллег, жуёт беззвучно губами — думает, надо полагать — и спрашивает:

— Да кто вы вообще такие?

Ребята тратят пару мгновений на перевод с родного языка и отбарабанивают то, что записано у них в дипломах:

— Тиана Лонаш, мастер-теоретик.

— Хастин Шамбо, мастер-менталист.

— Ран Цантеш, мастер-целитель.

— Бонариарамен Йеруше, мастер-универсал, — добавляю и я.

— Бонариарамен? — прыскает Цантеш. — Так вот какое ваше полное имя!

Я молча показываю целителю кулак. Всю солидность портит, поганец.

Владыка оставляет без комментариев выходку Цантеша, зато спрашивает:

— Что означает это "мастер"?

— Это означает, что мы получили высшее магическое образование, каждый из нас — профессионал в своей области.

— Ты говорил, что это твои ученики!

— Говорил. Но они и без меня много чего могут. Так что звание мастера ребята давно заслужили.

Владыка делает несколько глубоких вдохов, с каждым разом светлея лицом, и признаёт:

— По крайней мере, вот этот рыжий точно заслужил. Ты что, вылечил меня?

— Ага, — отзывается Цантеш, даже не обидевшись на "этого рыжего". — Но, как я уже сказал, нужны ещё один-два сеанса. Для верности. И это... тебе бы обойтись пару десятков дней без напряжения.... Ну там, без ментальных боёв и прочего...

Архимаг несколько смущён, но не извиняется. Наверное, не по чину. Да я, собственно, и не в претензии — сам на его месте попытался бы прочитать не в меру наглого чужака.

Владыка, когда не изображает умалишённого и говорит серьёзно, вполне соответствует всеобщим представлениям о монархах. Мы получаем предложение задержаться в Дормае. Немалую роль, видимо, сыграл в этом Цантеш, пообещавший вылечить архимага окончательно.

— А ты, мейстер Йеруше, не торопись уходить, — говорит Владыка после того, как отданы распоряжения и юные прислужники уже умчались готовить покои в гостевом крыле резиденции.

Что такое? Правителя потянуло поговорить? Надеюсь, он не станет продолжать комедию, начатую на первых минутах встречи.

Надежды мои сбываются. Коллеги уходят устраиваться, а Владыка велит принести вина, оказавшегося более чем приличным.

— В Дормае понимают толк в вине, — говорю я, пригубив. — На днях мейстер Диррин угощал меня тоже очень неплохим красным.

— Вы уже и выпить вместе успели? Узнаю Вейта. Собственно, я сам учил его разбираться в винах, — и на мой удивлённый взгляд добавляет: — Ничего странного. Вейт — мой сын.

Так-так... Ну что ж, теперь понятно, как мы попали прямиком на приём к Владыке, а не, скажем, в тюрьму. Диррин-младший замолвил словечко. Вот только для чего? Притащил папе целителя, увидев, как Цантеш врачует на-ош? Или решил укрепить отцовскую власть новыми заклинаниями? Да что гадать... Мы теперь здесь в роли гостей, а могли бы и нелегально слоняться по стране, рискуя нарваться на кого-нибудь более недоверчивого, чем мейстер начальник третьей заставы. Так что спасибо ему. Интересно, а почему при таком папе он до сих пор торчит на захолустной должности, в его-то возрасте? Ладно, разберёмся позже. Так чего же хочет от меня Владыка?

Оказалось — поболтать о магии. Ну и выведать пару заклинаний заодно. Да я и не против. Вот только интересуют его именно боевые чары. И порталы, конечно. Я был прав, подозревая, что бытовая магия здесь вообще не в ходу. А искусство открывать порталы — нечто из разряда легенд, смутная память о древних временах, когда могущественные боги властвовали над людьми, и не менее могущественные чародеи бродили по земле.

Мы усидели весь кувшин, споря о принципах и методах магического влияния на стихии. И я понял, как мне этого не хватало. Юные коллеги мои, конечно, хороши несказанно, но всё же полностью воспринимать их как равных я отчего-то не могу. Испортила меня долгая преподавательская деятельность.

К тому времени, как речь зашла о бытовой магии, Владыка окончательно перестал называть меня мальчиком, а я смирился с тем, что здесь "выканье" не в чести. Буду привыкать.

И мне тоже хочется кое-что узнать. Благо, Владыка не раздражается, а терпеливо отвечает. Но на вопрос о том, отчего чародеев обучают только как воинов, он фыркает:

— Уволь меня от подобных глупостей. Как ещё прикажешь их обучать, если Ис-Талан ждёт не дождётся, пока мы расслабимся? К тому же магов с каждым годом становится всё меньше. Знаешь, сколько в этом году поступило в Школу? Пять десятков. Пять, мастер Йеруше. Ещё сто лет назад Школа не знала, как разместить в жилых корпусах первокурсников — их было больше двух сотен. А сейчас на весь Дормай нашлось пятьдесят человек, способных к магии и готовых учиться. Печально до смешного — на лекарском факультете восемь человек!

— Возможно, это оттого, что Школа из магической превратилась в военную? — замечаю. — Но раз так, тогда мне и вовсе непонятна ваша политика по отношению к ис-таланским беженцам. С нами прибыло полтора десятка потенциальных чародеев — пусть не универсалов, но и им подвластны стихии. Участь же их, насколько я понял — прозябать лет десять где-нибудь на фермах, пока не получат гражданство. Если у вас так мало магов, отчего бы не обучать бывших на-ош?

— Гиблое дело, — кривится архимаг. — Пусть даже эти люди решились бежать от хозяев, без которых раньше не представляли жизни — они не маги! И никогда ими не будут. Для занятий магией нужен свободный ум. А у на-ош — рабская натура. Этого не вытравить никаким обучением. Они не могут самостоятельно принимать решения, обязательно нужен кто-то, кто бы ими руководил. Нет у меня времени нянчиться с недоумками! Мы не гоним их только из желания насолить церковникам.

Кажется, правитель никогда не видел на-ош вблизи.

— Так значит, у вас общежития пустуют? — спрашиваю.

Архимаг кивает.

— И полтора десятка свободных кроватей там найдётся?

Опять кивок и непонимание на лице.

— Я уже говорил — с нами прибыло пятнадцать бывших на-ош. Я готов попробовать их учить, и мои коллеги, думаю, тоже не откажутся. Если не выйдет — Дормайя ничего не потеряет. Но если у нас получится — подумай, Владыка, какой щелчок по носу получит Ис-Талан!

Владыка после недолгого молчания обзывает меня безумцем, произносит с выражением несколько слов — которых я не понял, но о смысле догадался, — и в конце концов заявляет:

— Надо подумать. Поговорить со Старцами. Приказать им согласиться не в моей власти, придётся уговаривать. Не знаю, уговорю ли. Мне ещё и вас четверых перед ними защищать и доказывать, что девочка твоя — не ис-таланская бездарь. Ведь нет?

— Нет, конечно! Я за Тиану могу поручиться чем угодно.

— Кто бы за тебя поручился, — неожиданно резко говорит Владыка. — Всё, иди. Завтра поговорим. Ближе к вечеру.

Ребятки мои отчего-то принимают известие о том, что мы, возможно, будем обучать на-ош, с воодушевлением. Это что же, им надоели странствия? Ну, тем лучше. А вот Диррин, который получил задание доставить в Арону наших ис-таланцев, следует примеру отца и заявляет, что я безумен. Правда, он также усомнился в здравом уме Старцев, которые, как ни странно, вопреки мрачному прогнозу Владыки, всё же поддержали эту авантюру. Уж не знаю, что архимаг им говорил, но Диррина-младшего отправили за на-ош прямо с утра. Видимо, всю ночь его владычество коллег убеждал.

Итак — остаёмся в Дормае. Цантеш действительно излечил старый недуг архимага и обрёл одного крайне недружелюбного дормайца — естественно, Ксавера, Старца-целителя, который и твердил о неизлечимости Владыки, и одного дормайца благодарного — в лице правителя, что, само собой, гораздо приятнее и ценнее. Ну да ничего, что это за жизнь без завистников в качестве приправы.

Не все ис-таланцы рады будущему обучению. Трое из них заявляют, что никакой магией они заниматься не намерены. Само собой, уговаривать никто не намерен — и больше мы их не видели. Забирают они с собой и детей, кроме Рины. Возможно, где-то там, среди грядок и мотыг, им будет лучше. Так что количество наших подопечных уменьшилось до десяти.

Эти, получив в распоряжение довольно уютные комнаты в общежитии Школы и полагающуюся студентам стипендию, пребывают в постоянном тихом восторге. А мы с коллегами окончательно осознаём, что они — только наша забота. Остальные преподаватели Школы смотрят на бывших на-ош, брезгливо кривясь. Впрочем, нам достаются такие же взгляды, но с примесью подозрения и недоверия. Ещё бы — чужаки, выскочки, только появились в Ароне — и тут же втёрлись в доверие к Владыке, живём в гостевых покоях резиденции и мним себя учителями. Плевать, что до на-ош преподавателям нет никакого дела, а к другим студентам мы касательства не имеем. Старец Ксавер, встретив меня как-то в коридоре Школы — уж не знаю, мимо шёл или специально поджидал — притирает своим дородным расплывшимся телом к стене и охотно объясняет, как нам следует себя вести, чтобы не попасть в тюрьму.

— Я не так доверчив, как Владыка, — злобно шипит он, тряся обрюзгшими щеками. — Увижу тебя или кого-нибудь из твоей компании рядом со студентами — пеняйте на себя.

Ну что ж, по крайней мере, откровенно.

Директор Школы и архимаг Круга, Старец Хольм, тоже не спешит растекаться от счастья, когда я отдаю ему список наших имён. По его, между прочим, требованию, потому что нам, как преподавателям, положено какое-то смешное жалование. Сумма его меня действительно изрядно веселит — если приблизительно пересчитать с дормайских лидов на раны, в Королевском Университете я получал примерно столько же, но за день, а не за три десятка дней. Ничего, для осознания своей полезности достаточно и небольшой мзды.

Мейстер Хольм игнорирует мою непочтительную ухмылку, разглаживает перед собой на столе список и хмурится ещё больше. Узкий палец, такой же бледный и скрюченный, как его обладатель, постукивает по одной из строк:

— Мейстра Лонаш преподавать не будет, — и голос директора не располагает к возражениям.

Подобных интонаций я не боюсь, а потому прошу аргументов.

— Аргументы? Мейстер Йеруше, я встречал наглецов, но ты — это что-то особенное. Неужели ты рассчитывал, что Круг пустит в Школу бездаря?

— Мейстра Лонаш — теоретик. Её познания в некоторых дисциплинах гораздо глубже моих. Вы же хотите воспитать достойных специалистов?

— Они станут вполне достойными и без её познаний. Перепиши.

— Нет, — отвечаю.

Директор Хольм не из тех, кто будет брызгать слюной и спорить. Он просто пожимает плечами, вычёркивает неугодный пункт и говорит:

— Значит, документ будет с помаркой. Не страшно.

И ждёт.

— Это твоё личное решение? — спрашиваю напоследок.

— Это решение директора Школы. И Круга, если именно это тебя интересует.

Да, именно это. А ещё больше — почему Владыка забыл сообщить мне, что мы для Дормая хороши не безусловно. И, конечно же, я у него об этом спрашиваю вечером, когда правитель жадно слушает рассуждения о преобразовании сырой Силы и не ожидает вопросов не в тему.

— Хольм прав, — кивает он, совершенно не смущаясь своей маленькой хитрости и не собираясь оправдываться. — Девочке твоей не место в учебных корпусах.

— А где место? Что прикажете ей делать?

— Ну пусть займётся чем-нибудь вне Школы. Что, женщина себе дела не найдёт, что ли? — отмахивается Владыка. — По крайней мере, будет избавлена от травли со стороны преподавательского состава. А они могут, уж поверь мне на слово, тем более, в Школе преподаёт половина Круга. Из Ароны твою мейстру никто не гонит, тем более, если она будет помалкивать о своём... своих... ты понял меня, да?

Я понял. Откажись от себя, мейстра Лонаш — так мне надо будет ей сказать? Или Владыка прав, и для Тианы были бы нестерпимы перешёптывания за спиной и отвратительная кличка "бездарь"?

— Ха! — говорит мейстра Лонаш, выслушав новость, приправленную аргументами Владыки. — Так и знала, что им слабо будет. А вы что такой мрачный, Бонари? Боитесь, что я сяду вам на шею?

— Вот чего совсем не боюсь.. Я говорил уже неоднократно и вполне достаточно, чтобы не возвращаться к этой теме. Общий для всех нас доступ к банковскому счёту — неубедительный аргумент?

Да, я избавился от части золотых монет с профилем Ардеша I. Валюту местные банкиры, конечно, опознать не смогли, но охотно приняли по весу золота и открыли счёт. Ребятки мои тоже порывались сменять свои нехитрые запасы монет, но я запретил. Мало ли куда занесёт нас ещё, а дормайских лидов, в которые уже превратилась часть королевского золота, хватит с лихвой для нас четверых не на один год. Золото здесь ценится, дайран — тяжёлая монета, а у лида прекрасная покупательная способность.

— Да ладно, не хмурьтесь. Я не настолько щепетильна. Вот с Цантешем у вас могут быть проблемы по этому поводу.

Девочка улыбается, а я ищу за её весельем... обиду? растерянность? Но то ли плохо ищу, то ли и вправду не так уж печален для мейстры Лонаш отказ Круга.

— Ти, у меня всё ещё есть чем поторговаться с Кругом, если нужно. Я бы уже это сделал, но подумал, что лучше для начала поговорить с тобой. А если они не согласятся, мы вообще можем уехать отсюда, — так и не определившись с оценкой настроения Тианы, предлагаю я. — На Дормае свет клином не сошёлся.

— О благородный и заботливый мастер! Уймитесь, а? — просит Ти. — Я не ваша рука, чтобы вы без меня никуда. Так и будем слоняться по миру, надеясь найти место, где примут нас всех? А если где-то менталисты не ко двору придутся? Или целители, как в Ис-Талане? Кроме того, вы же обещали на-ош, что научите их быть чародеями. Хотите, чтобы я сделала из вас лжеца? Нет уж, мне такого на совести не нужно. Я найду себе занятие, не волнуйтесь. А если захочу уехать — это будет моё решение, не ваше.

Получил, Йеруше? То-то же... Впредь не станешь примерять себя на роль наседки. Потому что мейстра Лонаш хоть и схожа на вид с тощим голенастым цыплёнком, мозги имеет отнюдь не куриные. О чём и напоминает тебе сейчас.

— Ты мальчишкам это скажи, — сдаваясь, ворчу я. — Вот это самое, про уехать. Они тебе уедут... И чем заниматься станешь?

— Ммм, дайте подумать, — она закатывает глаза и довольно жмурится. — Сначала высплюсь. Хорошо высплюсь, чтобы не будил никто по утрам и можно было дрыхнуть до полудня. Потом найду кабачок, где хорошо готовят, и стану туда ходить завтракать, обедать и ужинать. И кондитерскую найду. Потом отыщу хорошего портного и...

— Тиана! Ну я же серьёзно спрашиваю!

— Так и я серьёзно! — потом не выдерживает и смеётся: — Ну ладно, ладно. Хотя и эти пункты я выполню, не сомневайтесь. С кристаллом наконец поработаю нормально, а не впопыхах. А вы-то сами помните ещё, что хотели получить перевод книг? И этим займусь. Видите, сколько дел? А вы мне студентов подсунуть хотели!

Даже не знаю, что и сказать.

Новоиспечённые студенты, конечно — источник проблем и головной боли. Едва получив стипендию, они берут нас в тиски и заявляют, что им срочно нужна одежда и прочие необходимые штучки. Кормят их, хвала Высшим Силам, в школьной столовой, так что хоть это не нужно решать. Выходить в незнакомый город ис-таланцы опасаются, поэтому приходится нам искать недорогие лавки и вести туда бывших на-ош.

Поначалу Владыка воспротивился присутствию среди студентов Рины.

— Её бы в детский приют, — ворчал он. — Ещё детишек у меня по территории Школы не бегало...

Но бывшие на-ош вцепились в девчонку как клещами. Сколько им не твердили о том, что ис-таланский и дормайский приют — совершенно разные заведения, сдвинуть не смогли. Сама же Рина, исполнив номер с пролитием слёз и жалобным шмыганием носом, вконец растрогала архимага и он отступил.

Теперь Рина исправно морочит голову мне, Хастину, соседям по комнате и, кажется, всему общежитию. Заболтать девчонка может кого угодно. Она больше не просит меня отвезти её к маме, а я каждый раз напрягаюсь — а вдруг? Попался бы мне в руки ушлый дойгар Лари — я бы ему отыскал клетку понадёжнее. Пусть бы сам с деточкой беседовал до паралича языка. А я, может, разобрался бы, откуда у него способность к смене ипостаси.

Мы покинули гостевые покои резиденции Круга — я снял дом неподалёку от Школы, аккуратный, но достаточно вместительный, чтобы принять не только меня, но и моих коллег, если им тоже надоели чужие кровати. Из нас четверых даже в Университете только Хастин жил дома. У меня было жильё милостью короля — в одной из башен Университета, где располагались преподавательские квартиры. Цантеш, поступив на первый курс, конечно, получил комнату в общежитии. Тианина тётка жила где-то далеко за городом, откуда в Университет добираться каждый день невозможно, поэтому девочка тоже не избалована собственным домом. Ну а со времени их выпуска мы только и делаем, что кочуем. И я был рад, когда коллеги решили поселиться со мной. Только Цантеш заявил, что не хочет менять привычки, и переселился в общежитие, поближе к своим целителям.

Что бы там ни говорили о рабской сущности и прочих препятствиях на пути к овладению магией, после того, как бывшие на-ош окончательно поверили, что умирать без хозяина необязательно, и что, более того, они сами хозяева своему Кружеву, дело идёт на лад. К сожалению, убедить их только силой слова не вышло, приходится Хастину провести несколько ментальных сеансов. В результате даже Мерк, вечно хмурый природник, веселеет, меньше язвит и входит во вкус. Практических занятий в группе ему мало, поэтому комната его довольно скоро обрастает лейками, поддонами и горшками, в которых зеленеют результаты самостоятельных опытов. Мерк наслаждается. Он ходит по территории Школы уже намного смелее и пожирает взглядом не занятые растительностью площадки для тренировок:

— Сюда бы хоть травку...

Цантеш, отобрав трёх "белых", ведёт занятия по целительству. Я забираю остальных, упрощённо излагаю теорию магии — всё же срок обучения в Королевском Университете, по моему мнению, неоправданно завышен. Ручаюсь, то, на что там уходит семь лет, отлично можно изучить и за четыре. Сомневаюсь только, что мне дадут эти четыре года. Дормайцы, которые вылетают из Школы через два, напичканы словами заклинаний и абсолютно девственны относительно знаний принципа их работы.

Хастин немного занимается с Риной, но девочка ещё слишком мала, чтобы давать ей материал в полном объёме. Поэтому менталист присоединяется к Тиане и они увлечённо бездельничают: исследуют Арону, бродят по кабачкам и кондитерским, вваливаются в дом к полуночи, громко обсуждают достоинства увиденного и доводят до белого каления Цантеша, который отчего-то зачастил в гости и не уходит, пока не дождётся гуляк. Приглашение Хастина присоединиться к прогулкам отметается с негодованием крайне занятого человека, на предложения переселиться из общежития целитель неизменно отвечает отказом, но всё так же вечерами торчит в нашей гостиной с чашкой легрули, изредка развлекая меня ленивыми разговорами. И только возвращение Тианы и Хастина заставляет его оживиться, скорчить странную гримасу, отставить чашку и сбежать. Когда я пойму, что означает это выражение лица, откроется и смысл поведения целителя. Но можно и наоборот.

Однако долго Хастину наслаждаться почти полным бездельем не дают — его зовёт к себе Владыка. Домой менталист возвращается озадаченным.

— Что случилось, Хастин?

— Гм... Да вот, ученика себе нашёл.

— Да ты что?

— Где?

— Как ни странно, да. В кабинете Владыки, — и объясняет: — Его владычество изволит брать у меня уроки ментальной магии.

— Что, так и сказал?

— Нет, конечно. Он сказал: "Мейстер Шамбо, я буду рад видеть тебя в этом кабинете ежедневно через час после полудня. Нам нужно многое обсудить". И тут же велел продемонстрировать плетение того щита, которым его свалило.

— А что, Владыка таки признался, что сведущ в ментальной магии?

— Ничего он не сведущ, — кривится Шамбо. — О менталистах тут понятия не имеют, серебристый цвет Кружева для них в диковинку.

— А как же Вейт Диррин?

— А он, как оказалось, считается выродком. Ну, Владыка, конечно, выразился не так, но сам-то он универсал, и наследник без золота в Кружеве его разочаровал сразу по рождении. Потому и не нашлось для Вейта других постов, повыше. Когда я ему сказал, что это никакая не ущербность, и предложил взглянуть на моё Кружево, Владыка только качал головой и пытался вдохнуть. Не знаю, может, скоро я буду давать уроки уже двоим, — размечтался менталист. — А там и до факультета ментальной магии недалеко, таких, с серебристым Кружевом — их же раньше просто отсеивали при наборе в Школу.

Не щадит себя Владыка... С Хастином он, значит, беседует после полудня, со мной — после ужина... Не могу сказать, что питаю тёплые чувства к старику, но я всегда уважал людей, которые готовы учиться. Даже тогда, когда уверены, что вершина уже достигнута.

Я снова занимаюсь привычным делом, но здесь, в отличие от Королевского Университета, преподаю то, что знаю, в чём уверен, что не вызывает у меня отвращения. Я не лгу своим ученикам, и совесть, тридцать лет назойливо клевавшая меня, наконец может успокоиться окончательно.

Попытки добраться на родину неизменно проваливаются. Поначалу я ещё открывал порталы, задавая разные ориентиры, но ни в Столицу, ни в бывшую деревню оборотней, ни в кабинет Шальву мне попасть не удалось. Сам же мастер-хранитель словно утратил способность беседовать на расстоянии — все вопли, посылаемые мной старику, уходят в пустоту. И я сдаюсь. В конце концов, нас неплохо приняли в Дормае, хотя и косится злобно при встрече Старец Ксавер, хотя и смотрит подозрительно Старец Лойтер, начальник управления государственной безопасности.

С преподавателями Школы постепенно установились ровные рабочие отношения, правда, слегка подпорченные — здесь не любят чужаков. Директор Хольм поначалу чуть ли не плевался, поскольку Владыка велел организовать несколько лекций для преподавательского состава. В роли лектора выступал я, получая презрительные ухмылки аудитории. Но после демонстрации некоторых заклинаний презрение с лиц стёрлось, уступив профессиональному интересу. Старцы в приятели тоже не набиваются, но и жить не мешают.

Может, теперь, когда закончилось наше путешествие за Край, у меня опять появятся свободные вечера в удобном кресле у камина, и можно будет вдоволь порыться в старых книгах из библиотеки Круга, куда мне дал допуск Владыка. Надеюсь, размеренная жизнь не всколыхнёт то, что похоронено с помощью новых впечатлений, суеты кочевой жизни и серьёзных упрёков самому себе. Мне вовсе ни к чему, чтобы оно выкапывалось из мной же обустроенной могилки. Хорошо, что в Королевство не попасть. Потому что иногда память взвывает диким зверем, скребёт когтями сердце и требует хотя бы увидеть. И не реагирует на разумные доводы, что не способен я на столь молниеносную страсть, что это был лишь странный эпизод в длинной-предлинной жизни, в которой будет ещё столько всего интересного, в том числе и прекрасных дам, было бы желание. Да, если бы оно было... Ну не дурень ли ты, Йеруше, спрашиваю я тогда. Дурень, конечно, отвечаю и заставляю себя вспомнить, что ненавижу, когда мной играют. И всё же... Хорошо, что в Королевство не попасть.

Конец второй части